| В один из июньских дней 793 г. монахи монастыря на острове Линдисфарн, близ побережья Нортумбрии, увидели в море паруса. Появление корабля в этом открытом всем ветрам и бурям негостеприимном уголке Северо-Восточной Англии было редким событием. Вот уже более полутораста лет служители монастыря Линдисфарн, основанного ирландскими и шотландскими миссионерами, жили уединенно, в строгом аскетизме, проводя время в молитвах и хозяйственных занятиях. Их мирная жизнь была мало связана с событиями внешнего мира и не нарушалась ими. Поэтому при виде четырехугольных парусов приближавшихся к острову кораблей монахи не испытали большого волнения. Каковы же были их изумление и ужас, когда на берег сошли воины в кольчугах с боевыми топорами в руках. Просьбы о пощаде и мольбы, обращенные к Богу, не возымели действия: монастырь был разрушен и сожжен, драгоценные дароносицы и другие священные сосуды, одеяния священников и все имущество разграблены пришельцами, многие монахи убиты, другие захвачены в плен и увезены прочь от родных берегов. Линдисфарн, служивший в VII-VIII вв., подобно некоторым другим монастырям Северной Англии, важным очагом духовной жизни Западной Европы, перестал существовать.
Камень, воздвигнутый впоследствии в Линдисфарне, красноречиво повествует о пережитой монахами трагедии. На одной его стороне высечены склонившиеся перед крестом фигуры молящихся людей, на другой – идущие друг за другом воины с занесенными для смертельного удара боевыми топорами. В "Англосаксонской хронике", сообщающей о нападении язычников на "Божью церковь в Линдисфарне, которую они диким образом разрушили, прибегнув к грабежу и убийству", это событие изображено как одно из многих стихийных бедствий, посеявших страх среди жителей Нортумбрии: ему предшествовали такие ужасные предзнаменования, как ураганы, необычайные молнии, полеты огнедышащих драконов; вслед за Ними страну посетил голод. В следующем году участь Линдисфарна разделили монастыри в Ярроу и Вермуте. Затем подобным же набегам подверглись другие районы Англии, берега Шотландии, Ирландии, Уэльса.
Разгром церковных и культурных центров произвел глубокое впечатление на современников. Узнав о гибели монастыря в Линдисфарне, один из виднейших представителей "Каролингского возрождения", глава придворной Академии императора франков Карла Великого Алкуин усмотрел в ней Божью кару за грехи жителей Нортумбрии, среди которых, по его словам, одни погрязли в излишествах, а другие умирают от голода и холода, в то время как правители ведут неправедную жизнь и следят за своей прической и бородой больше, чем за соблюдением справедливости в стране. В нападении язычников Алкуин видел предзнаменование новых бедствий, напоминающих времена завоевания бриттов саксами. Он приводил прорицание библейского пророка Иеремии: " От севера откроется бедствие на всех обитателей сей земли".
Действительно, пираты, нападавшие на британские берега, были выходцами с севера – из Скандинавии. Их нападения застали врасплох население Западной Европы. Завидев корабли под полосатыми или красными парусами с головами драконов и зверей на высоко вздымавшихся форштевнях, жители приморских районов Англии и Ирландии, Франции и Германии бросали дома и поля и спешили укрыться в лесах вместе со своим домашним скарбом и скотом. Замешкавшиеся погибали под ударами боевых топоров пришельцев или становились их пленниками. Вместе с награбленным имуществом их грузили на корабли и увозили на север. Все, что пираты не могли захватить с собой, уничтожалось: скот убивали, дома сжигали. Попытки оказать им сопротивление поначалу были безуспешны. Хорошо вооруженные бесстрашные северные воины, охваченные жаждой добычи и возглавляемые прославленными вождями, легко рассеивали неорганизованные толпы крестьян, отвыкших от военного дела и приученных обращаться скорее с плугом и граблями, чем с мечом и копьем. Постоянно враждовавшие между собой феодалы Западной Европы не могли объединиться для того, чтобы дать отпор дерзким грабителям. Ошеломленные жители стран, подвергавшихся нападениям норманнов – "северных людей", как их прозвали за Западе, долгое время оставались беззащитными перед этой угрозой и, подобно Алкуину, видели в ней Божью кару за грехи. Духовенство молилось: "Боже, избави нас от неистовства норманнов!" Но самые горячие мольбы ко Всевышнему, на которого в средние века неизменно возлагались надежды о спасении от всяческих напастей, не помогали. Именно к этому времени относится предсказание, приписываемое Карлу Великому, что северные пираты причинят великие бедствия последующим поколениям.
Нападения норманнов с перерывами длились почти три столетия: с конца VIII до второй половины XI в. Во Франции "северные люди" были известны под именем норманнов, в Англии их звали датчанами, независимо от того, из Дании или Норвегии они приплывали на своих быстроходных кораблях. В Ирландии их называли финнгалл ("светлые чужеземцы" – норвежцы) и дубгалл ("темные чужеземцы" – датчане), в Германии – аскеманнами, в Византии – варангами, на Руси – варягами. В самой же Скандинавии воинов, совершавших походы в другие страны, именовали викингами. Жители стран, подвергавшихся нападениям викингов, видели их обычно в кольчугах, с мечом или боевым топором в руках, грабящими и убивающими, уводящими в плен женщин и мужчин, жестокими и алчными, чуждыми христианству и милосердию. Такими описывали викингов западноевропейские хронисты. С такими чертами викинги и вошли в историю. Но исчерпывающа ли эта характеристика? Что представляли собой народы скандинавских стран, выходцы из которых столь долго сеяли по миру ужас и смерть? Каковы причины походов викингов? Какую роль сыграли эти походы в истории Европы и прежде всего в истории самих скандинавов?
О викингах историки судили лишь по словам их противников и жертв – средневековых монахов и других духовных лиц, которые не могли не сетовать на причиняемые ими разрушения, – ведь викинги были "нехристями"! Судить викингов последующим поколениям было легко – они молчали. У скандинавов эпохи викингов письменность отсутствовала, они не оставили документов или хроник. Рассказы о древних исландцах и норвежцах – саги – были записаны много позднее, в XIII в. Исландские песни о богах и героях литературоведы долго считали северными отголосками древнегерманского эпоса, а не памятниками скандинавской культуры. Вплоть до конца XIX в. ученые не могли заставить говорить курганы и камни, водруженные над могилами в Скандинавии и других странах, содержимое зарытых викингами кладов. Да и что изменили бы они в приговоре, вынесенном историей? Обилие монет, украшений, драгоценностей в северных кладах, видимо, могло лишь подтвердить вердикт: викинги – это грабители и насильники.
Одной из причин нападений норманнов историки считали слабость западноевропейских стран, вызванную их феодальной раздробленностью в IX и X вв., – воспользовавшись беззащитностью своих соседей, воинственные варвары нападали на них. Упрочение в XI в. королевской власти в Англии и других странах Запада положило конец этим разбойничьим набегам. Дала положительные результаты и неустанная миссионерская деятельность католического духовенства, проповедовавшего среди норманнов учение Христа: скандинавы крестились, принимали христианство, их походы прекратились.
Такое понимание проблемы викингов в истории средневековой Европы оставалось господствующим в науке вплоть до недавнего времени. Правда, среди части историков, в особенности скандинавских, бытовал и совершенно иной, романтический взгляд на деяния норманнов. Эти историки, впадая подчас в безудержное приукрашивание жизни отдаленных предков теперешних исландцев и датчан, норвежцев и шведов, видели в них сказочных витязей и героев, воплощавших всевозможные доблести. Но подобные воззрения внушали серьезным ученым большое недоверие.
Однако нужно отметить, что кое-кого из ученых, занимающихся историей викингов, смущало одно обстоятельство. Дело в том, что средневековые хронисты, описывая с великим сокрушением и негодованием нападения норманнских язычников и их губительные последствия, гораздо меньше возмущались войнами и усобицами, которые непрерывно вели в тот же самый период христианские государи, князья и другие феодалы. Больше того, эти хронисты без всякого возмущения и осуждения сообщали об "угодных Богу" крестовых походах католических князей и церкви против язычников – славян, прибалтов, мусульман и других народов! А ведь в этом свете "подвиги" норманнов отнюдь не выглядят чем-то исключительным: война, грабеж, истребление населения были повседневной действительностью Европы в раннее средневековье.
Чтобы составить научную, по возможности объективную картину походов викингов, необходимо изучить все исторические источники, не только те, которые относятся к странам, подвергавшимся норманнским нападениям, но и в особенности те, которые накоплены к настоящему времени в самой Скандинавии. Историками, археологами, нумизматами, искусствоведами, лингвистами, литературоведами и другими учеными за последние десятилетия собрано множество данных, на основе которых представляется возможным составить совершенно новую, более правильную характеристику скандинавов эпохи викингов.
Сознание необходимости углубить представления об эпохе викингов и природе походов этих пиратов, военных наемников, купцов и колонистов возникло давно. "Наша прежняя историческая наука ограничивалась весьма расплывчатым и неопределенным представлением о смелых и воинственных викингах, мореходах и завоевателях, вооруженных с головы до ног и бороздивших моря от Ледовитого океана до Каспия на своих кораблях, украшенных резными звериными головами на носу. Этот эффектный образ "морского конунга", saekonungr, совершенно заслонял ту социальную среду, из которой вышел сам морской конунг, и те экономические условия, которые сложились у него на родине. За ним стоят те, кто пахали землю, косили сено, ловили рыбу и пасли скот, т. е. несли тот повседневный труд, на котором строилась вся вообще культура эпохи викингов и без которого были бы невозможны и сам обрисованный выше викинг, и его корабль, и все прочее; те, кто составляли его местное окружение на родине, куда он нередко возвращался после своих долгих и бурных поездок и приключений, его родичи, домашние, рабы и т. д., – окружение весьма сложное по своему социальному составу, и, наконец, те, кто шли с ним в поход, его дружина, его корабельщики, skipveriar, которые так же, как и он сам, не были какими-то абстрактными воинами и мореходами вообще, а вышли из определенной среды и не принимали участие в походах викингов во всяком случае не из одной любви к приключениям. Наша современная историческая наука, разумеется, не может удовлетвориться в отношении эпохи викингов прежней туманной романтикой" (1).
Эти слова были написаны четверть века назад одним из специалистов по истории Скандинавии. Но и по сей день в нашей литературе отсутствуют работы о викингах, которые могли бы покончить с романтическими и поверхностными представлениями о них. Эту цель ставит перед собой автор предлагаемой читателю книги.
Необходимо ближе познакомиться со скандинавским обществом эпохи викингов, с его развитием, материальной и духовной культурой скандинавов, выяснить ту роль, которую они играли в истории Европы в IX-XI вв. Норманнская проблема, как она обычно ставится в советской историографии, касается отношений населения Руси со скандинавами в раннее средневековье. Однако ее нельзя правильно решить, не учитывая того, что представляли из себя норманны, какова была культурная и общественно-экономическая жизнь на их родине. О пути "из варяг в греки" и о скандинавах на Руси у нас написано немало. Между тем вопрос о "викингах на Западе" совершенно не освещен в нашей литературе (2). Поэтому в книге ему уделено больше внимания. Вследствие ограниченности ее объема проблема викингов не может быть рассмотрена с должной полнотой и многосторонностью. Задача книги – дать обзор и анализ нового, прежде всего археологического, материала по истории викингов, накопленного наукой за последние десятилетия, а также указать на некоторые вопросы, ждущие своего разрешения. |
|
