Литература

Источник: ИСТОРИЯ НОРВЕГИИ (1980)

20-30-е годы XX в. – бурный период истории Норвегии. Главным его содержанием было дальнейшее усиление частномонополистических объединений капиталистов и созревание предпосылок для возникновения государственно-монополистического капитализма, а затем утверждение ряда элементов последнего. Этот процесс протекал на фоне тяжелых кризисных потрясений в экономике, обострения классовой борьбы, существенных перестановок на политической сцене. Одним из главных итогов двадцатилетия было укрепление прогрессивных сил, упрочение позиций рабочего движения, превращение его в важный фактор национальной жизни.

Революционный подъем в конце и после мировой войны

После окончания мировой войны экономическое положение Норвегии оставалось весьма сложным. Высокого уровня достигла инфляция, причиной чего были спекулятивные операции буржуазии в годы войны и иностранный демпинг после войны. Правительство Кнудсена преднамеренно не ввело после окончания войны запретительных ввозных пошлин, идя навстречу узким интересам судовладельческой буржуазии и капиталистов стран Антанты. Общая стоимость импорта в 1919-1920 гг. возросла по сравнению с 1909-1910 гг. более чем всемеро¹.

Тяжелым грузом на экономику страны легла особая проблема закупок спиртных напитков в странах – импортерах норвежской рыбы. В Испании, Португалии и Франции закупалось соответственно 500 тыс., 850 тыс. и 400 тыс. литров напитков в год, что позволяло обеспечить сбыт рыбы в эти страны. Однако запрет военных лет на продажу спиртных напитков в Норвегии ограничивал возможность реализации приобретенного за границей вина и подрывал развитие норвежского рыболовства. Хёйре требовали отмены "сухого закона", но на референдуме в 1919 г. за его продление высказалось большинство участников голосования (490 тыс. против 305 тыс. человек)².

Война и порожденные ею проблемы вызвали обострение классовых противоречий. Капиталисты баснословно обогатились на военной конъюнктуре. Для масс она обернулась дороговизной, снижением жизненного уровня. "Золотая мельница намолотила новые миллионы акционерам, судовладельцам, лесным баронам и спекулянтам, – говорилось в отчете ЦОПН за 1917 г. – Вместе с тем это были годы жестокой дороговизны, когда цены на все товары росли и росли не только из месяца в месяц, но и из недели в неделю, изо дня в день"³. Стоимость жизни в конце 1917 г. поднялась на 125% против довоенной, а зарплата – на 77%⁴.

Дороговизна в первую очередь тяжело отразилась на рабочих промышленности внутреннего рынка, мелком чиновничестве, полупролетарских слоях города и деревни. В конце 1916 г. возникло движение против дороговизны. Выдвигались требования усилить прямое государственное регулирование экономики, контроль над ценами на важнейшие товары и субсидирование производства важнейших из них, снизить наполовину цены на топливо и т. д. Для того чтобы помешать возможному саботажу со стороны капиталистов, предлагалось запретить любое прекращение или сокращение производства.

Февральская революция в России подхлестнула движение против дороговизны. В мае 1917 г. лидеры ЦОПН предъявили правительству ряд новых требований, направленных на улучшение положения трудящихся. После того как правительство отказалось выполнить эти требования, 6 июня 1917 г. состоялась первая в истории Норвегии всеобщая забастовка, сопровождавшаяся демонстрациями и собраниями⁵. Под нажимом рабочего класса правительство приняло специальные меры по регулированию цен и выделило государственные субсидии для смягчения последствий дороговизны на сумму, вдвое меньшую той, которую требовали профсоюзы. В некоторых отраслях была повышена заработная плата рабочим.

Весть о победе пролетарской революции в Петрограде была встречена трудящимися Норвегии с восторгом. Так, участники митинга в крупнейшем театральном зале Христианин 30 ноября 1917 г. приняли резолюцию со словами приветствия и поддержки русским революционерам, требуя немедленного признания "социалистического правительства, которое первым проявило действительное стремление к миру"⁶. Революционные настроения охватили широкие слои народа: прежде всего промышленный пролетариат, рыбаков и отчасти мелкое крестьянство. Резко расширилось забастовочное движение. Рабочие явочным порядком устанавливали 8-часовой рабочий день. Однако профсоюзные пожди – реформисты удерживали рабочих от более решительных действий, запугивали их возможностью интервенции Антанты в случае революции.

Высшим проявлением революционного подъема в Норвегии явилось движение рабочих советов, начатое металлистами столичных предприятий. Зимой 1917-1918 гг. в Христиании, Бергене, Тронхейме, Ставангере, Драммене и других городах по образцу русских Советов были созданы советы рабочих депутатов, которые ставили целью осуществить требования рабочих. Делегаты в советы избирались на предприятиях, часто против воли оппортунистического руководства местных рабочих организаций. Советы боролись против дороговизны и спекуляции, за регулярное снабжение населения продовольствием, за введение 8-часового рабочего дня. Они требовали "передачи им контроля над промышленностью, сельским хозяйством, рыболовными предприятиями, транспортной системой и торговлей, равно как и передачи в руки советов всей общественной и административной власти"⁷. Путь к достижению своих целей советы видели в массовых действиях вне парламента, направляемых из единого центра. В 1918 г. начали создаваться и солдатские советы.

Норвежские советы ограничились, однако, нажимом на местные власти в интересах трудящихся и не ставили перед собой задачу завоевания государственной власти.

Численность рабочих советов к весне 1918 г. достигла 60-70 тыс. человек, и в марте 1918 г. они провели в Христиании свою общенациональную конференцию. Руководил ею рабочий-металлист, левый социал-демократ Сигурд Сименсен. Социал-демократический Союз молодежи активно участвовал в движении за создание советов, тогда как оппортунистическое руководство НРП и профсоюзов отмежевалось от него. Практически созыв этой конференции оказался высшей точкой движения. После установления 8-часового рабочего дня в промышленности весной 1918 г. советы занимались контролем за распределением продуктов и летом 1918 г. прекратили свою деятельность⁸. В. И. Ленин в "Письме к рабочим Европы и Америки" особо отмечал размах советского движения именно в Норвегии⁹.

По мере нарастания классовой борьбы укреплялась революционная левая оппозиция в рядах Норвежской рабочей партии, возглавлявшаяся Кюрре Греппом, Мартином Транмелем и Адамом Эгеде-Ниссеном. Эгеде-Ниссен первым среди деятелей норвежского рабочего движения уже в конце 1917 г. посетил красный Петроград, беседовал с В. И. Лениным и его соратниками, присутствовал на заседании Петроградского Совета. Вернувшись на родину, Эгеде-Ниссен, не жалея сил, распространял правду о Советской России и советском строе.

На состоявшемся в конце марта 1918 г. 23-м съезде НРП левое крыло одержало победу. В принятой съездом основной резолюции (о тактике) говорилось: "Как партия революционной классовой борьбы социал-демократия не может признать право имущих классов на экономическую эксплуатацию и угнетение рабочего класса, даже если эту эксплуатацию и угнетение поддерживает большинство народного представительства (т. е. стортинга. – Ред.). Норвежская рабочая партия должна поэтому оставить за собой право применить революционные массовые действия в борьбе за экономическое освобождение рабочего класса"¹⁰. Председателем партии был избран Кюрре Грепп, генеральным секретарем – Мартин Транмель. Новое руководство не было однородным. Наряду с наиболее последовательным коммунистом Кюрре Греппом оно включало также центристов (Уле Лиан – председатель ЦОПН) и синдикалистов (М. Транмель). Однако в обстановке революционного подъема в Европе вдохновляемая героической борьбой пролетариата Советской России, Германии, Финляндии, НРП в целом перешла на революционные, классовые позиции. Чрезвычайный съезд партии в июне 1919 г. большинством голосов решил примкнуть к Коммунистическому Интернационалу. 21 июля того же года норвежский рабочий класс участвовал в международной всеобщей стачке солидарности с Советской Россией, протестуя против политики интервенции и блокады. Особенно успешно и единодушно стачка прошла в Ставангере – промышленном центре на юго-западе страны¹¹.

Под нажимом рабочего движения и в особенности советов предприниматели были вынуждены пойти на уступки. В 1918 г. наряду с введением 8-часового рабочего дня было осуществлено дальнейшее повышение заработной платы. Правительство либералов – венстре, пытаясь ослабить боевые настроения рабочего класса, даже образовало комиссию для рассмотрения вопросов "социализации". Как писала газета Норвежского объединения предпринимателей, "речь идет о том, чтобы дать рабочим почувствовать и понять, что работодатели охвачены решимостью создать наилучшие социальные условия"¹².

Учитывая настроения масс, партия консерваторов "Хёйре" в июне 1918 г. выступила под лозунгом решения таких национальных задач, как обеспечение норвежского нейтралитета в войне, повышение производства, принятие мер против дороговизны, обещая "спокойный переход к более равным условиям жизни и вытекающему из этого большему социальному довольству"¹³. Вместе с тем партия крупной буржуазии требовала скорейшей ликвидации созданных во время войны государственных предприятий и государственного регулирования хозяйства в целом.

Парламентские выборы осенью 1918 г. выявили поляризацию политических сил. Консерваторы вместе со "свободомыслящими" венстре, построившие предвыборную кампанию на запугивании избирателей антикоммунистическими лозунгами, получили прирост голосов (30% против 29% в 1915 г.). Правительственная либеральная партия понесла потери (вместе с поддерживавшими ее "рабочими демократами" она получила 33% голосов против 37% в 1915 г.). За НРП проголосовало 31% избирателей против 32% в 1915 г. Из-за мажоритарной избирательной системы НРП получила лишь 18 мандатов (венстре и "рабочие демократы" – 54, хёйре с союзниками – 50), что усилило существовавшие в партии антипарламентские настроения.

После выборов 1918 г. сформировать правительство было предложено лидеру партии "Хёйре" Халворсену. Тот в соответствии с решениями последнего съезда своей партии пытался создать буржуазное коалиционное правительство парламентского большинства, но успеха не достиг. У власти остались венстре.

Таким образом, несмотря на серьезное обострение классовых противоречий, в стране не возникло революционной ситуации. Буржуазия сумела уступками ослабить боевые настроения рабочего класса. С вступлением Норвегии в период усиленной индустриализации в стране вырос новый, сильный слой промышленной буржуазии, который проявлял большую гибкость по отношению к пролетариату. Богатства, накопленные норвежской буржуазией, как промышленной, так и торгово-судовладельческой, особенно в годы мировой войны давали ей возможность пойти на некоторые уступки и этим усиливали ее способность маневрировать. Крупная буржуазия сохраняла значительное влияние в средних слоях общества – среди мелких крестьян, торговцев, рыбаков, используя связи, налаженные во времена совместной борьбы за полную национальную независимость. Дух "национальной общности" насаждался и в годы мировой войны. Перед норвежским крестьянством не стояли задачи борьбы за землю, и оно не выступало союзником пролетариата. Норвежский пролетариат, несмотря на свою организованность и силу, не имел прочных революционных традиций. В годы революционного подъема лозунги коренных общественных преобразований получили и в Норвегии широкое распространение. Их поддержала такая массовая партия, какой была к тому времени НРП. Она, однако, не сумела стать на последовательно революционные позиции (см. ниже).

Наряду с тактикой маневрирования и уступок перед лицом нараставшего революционного движения буржуазия прибегала к репрессиям. Предприниматели отвечали на выступления рабочего класса длительными локаутами, которые охватывали целые отрасли промышленности или даже группы отраслей. В 1920 г. из-за забастовок и в основном из-за локаутов было потеряно почти 1200 тыс. чел.-дней, т. е. вдвое больше, чем в 1919 г., и в 10 раз больше, чем соответственно в 1917 и 1918 гг.¹⁴ Обострение классовой борьбы привело к активизации служащих, формированию ими своих профсоюзных организаций. Профсоюзы железнодорожников и работников связи вступили в ЦОПН. Железнодорожники были первой группой государственных служащих, которые в 1920 г. провели массовую забастовку.

Экономическое наступление буржуазии сопровождалось усилением позиций ее правых сил. В 1920 г. из партии "Венстре" вышла часть членов, организовавших затем Крестьянскую партию ("Буннепарти"). Эта партия представляла главным образом интересы крупных и зажиточных сельских хозяев. По общеполитическим вопросам она была близка партии "Хёйре".

Премьер-министр Г. Кнудсен вместе со своей партией стремился играть роль промежуточной силы и пользовался поддержкой то со стороны социалистов, то "Хёйре". Однако уже в 1920 г. правительство ушло в отставку, когда стортинг не поддержал его предложений относительно расходов на дорожное строительство, предполагавших известные уступки трудящимся. В июле 1920 г. было сформировано консервативное правительство Халворсена, проводившее последовательно антирабочую политику.

Дальнейшее развитие монополистического капитализма. Экономические кризисы

В начале 20-х годов Норвегия представляла собой уже относительно развитую индустриальную страну. В промышленности, как и в сельском хозяйстве, была занята третья часть населения. Это соотношение сохранилось и в 30-е годы. Вместе с том произошло увеличение доли промышленности в валовом национальном продукте, существенно изменилась ее структура. На основе крупных, отечественных и иностранных, капиталовложений было осуществлено техническое переоснащение бумажно-целлюлозной, электрометаллургической и химической промышленности. В то же время металлообрабатывающая, машино- и судостроительная отрасли находились в застое.

К 1930 г. электрометаллургия, которая давала, в частности, более 10% мирового производства алюминия¹⁵, прочно заняла одно из ведущих мест в норвежской промышленности. Наиболее самостоятельными были никелевые фабриканты, которые в середине 20-х годов вели даже упорную, хотя и безуспешную борьбу за овладение канадскими никелевыми компаниями.

В межвоенный период осуществлялось и ускоренное строительство гидроэлектростанций. Мощность их только за 1922-1939 гг. выросла в полтора раза¹⁶. Был обновлен рыболовный флот; за 20 межвоенных лет число открытых моторных судов увеличилось втрое, а палубных – в полтора раза. Это способствовало повышению ежегодного улова рыбы с 600 тыс. т перед первой мировой войной до 1 млн. т. перед второй¹⁷. В сельском хозяйстве также происходил процесс капиталистической рационализации и внедрения новой техники. В течение 30-х годов тракторный парк увеличился втрое (до 2800 единиц), число электродвигателей – в полтора раза (до 25 000 единиц), применение искусственных удобрений за весь межвоенный период почти утроилось¹⁸.

Ускоренными темпами развивались транспорт и связь, увеличился (в 2,5 раза) тоннаж торгового флота, особенно танкерного. В середине 20-х годов начались регулярные автомобильные перевозки грузов и пассажиров. К 1930 г. протяженность автобусных маршрутов составила 32 тыс. км, за следующее десятилетие к ним добавилось еще 16 тыс. км. В связи с процессом автомобилизации потребление бензина за 1918-1939 гг. увеличилось почти в сто раз¹⁹. В 1920-1925 гг. ежегодный прирост валового национального продукта составил 0,8%, а в 1926-1930 гг. вследствие механизации и рационализации производства, а также улучшения конъюнктуры он достиг далее 5,1%²⁰.

Межвоенный период был периодом укрепления позиций крупных монополистических объединений разного типа, утверждения их господствующего положения в экономике. Вместе с тем в 30-е годы возобновился рост государственного и коммунального секторов в народном хозяйстве. Вновь усилилось проникновение иностранного капитала. Он помещался преимущественно в уже существующие промышленные предприятия. Доля иностранного капитала в акционерном капитале страны выросла с 7% в 1919 г. до 16% в 1936-1937 гг.²¹ Наиболее сильные позиции занял французский капитал. С 1929 по 1939 г. размер французских капиталовложений увеличился, остались неизменными позиции английского капитала, несколько сократился объем американского, вдвое упала доля шведского и в 7 раз – германского. Крупнейший норвежский концерн "Норшк гидро", утроивший за эти годы выпуск азотных удобрений и прочих нитритов, почти полностью перешел в руки иностранных капиталистов: в 1939 г. доля норвежского капитала составляла в нем всего несколько процентов²². На американские деньги был сооружен крупный электротехнический концерн и т. д.

Благодаря процессу технического перевооружения народного хозяйства валовой национальный продукт (пересчитанный в постоянных ценах) увеличивался в 20-30-е годы в среднем такими же темпами, как в 1900-1916 гг.²³

Однако это не могло существенно ослабить удары острых кризисов, сотрясавших народное хозяйство страны с перерывами вплоть до середины 30-х годов.

Первый послевоенный экономический кризис разразился осенью 1920 г., когда произошло резкое ухудшение международной конъюнктуры. Норвегия, тесно привязанная к мировому рынку, пострадала от этого особенно сильно. В конце 1921 г. треть торгового флота стояла на приколе. На 30% по сравнению с 1920 г. сократилось промышленное производство. Произошло обесценение кроны, и вдвое поднялся курс иностранной валюты, особенно доллара. Вырос дефицит платежного баланса. В 1920-1926 гг. валовой национальный продукт из расчета на душу населения производительных возрастов уменьшался ежегодно на 0,6%²⁴.

Крайне болезненно протекал кризис в сельском хозяйстве. В особенно трудном положении оказались мелкие крестьяне, которые обзавелись хозяйствами в период дороговизны. Цены на все сельскохозяйственные продукты упали наполовину, на древесину – втрое. Почти прекратилась порубка леса, что еще больше ухудшило положение тех мелких хозяев, которые получали дополнительный заработок как лесорубы. Несмотря на общее падение цен в 20-х годах, задолженность крестьян возросла с 635 млн. крон в 1915 г. до 1296 млн. крон в 1926 г.²⁵ Если в 1920 г. было продано за долги всего 500 дворов, то в 1925 г. – уже 2 тыс., в 1929 г. – около 4 тыс., а в 1932 г. – около 6500 дворов²⁶.

Кризис привел к разорению многих сельских коммун. Уход па-селения в промышленность был невозможен, более того, в сельскую местность устремилась значительная часть потерявших работу промышленных рабочих. Когда коммуны, желая улучшить свое финансовое положение, повышали налоги, то, согласно принятому в 1923 г. закону, они переходили под контроль государства и временно теряли право на самоуправление. В 1928 г. около 110 тыс. глав семейств получили от коммун пособия по бедности, отчего долги коммун катастрофически выросли. Отчаянное положение большой части сельского населения побудило в 1926 г. Крестьянский союз (Norges Bondelag) – организацию зажиточных крестьян – заявить о срочной необходимости "принять меры для предотвращения полного экономического краха"²⁷.

Не успело народное хозяйство Норвегии выйти в конце 20-х годов из состояния застоя, как осенью 1930 г. на нее обрушился мировой экономический кризис.

Валовой национальный продукт упал за 1931 г. на 8%, промышленное производство сократилось на 22%. В 1932 г. четверть тоннажа торгового флота оказалась на приколе²⁸. Прекратили платежи 47 частных банков, среди них такие крупные, как "Поршке кредитбанк" и "Бергене приватбанк". Обострился давний кризис в лесном и сельском хозяйстве.

Капиталистическая экономика Норвегии оказалась бессильной перед новыми испытаниями. Буржуазные правительства 20-х годов пытались смягчить послевоенный кризис с помощью денежной политики, избрав курс дефляции, повышения золотого содержания норвежской кроны. Была поставлена задача восстановить золотой паритет кроны 1875 г., что было достигнуто лишь в 1928 г. Обеспечивая устойчивые доходы капиталистам, эта политика на деле обескровливала экономику, сдерживала рост производства и занятость. Дефляционные меры особенно широко применялись во второй половине 20-х годов, при либеральном кабинете Мувинкеля и консервативном – Люкке. В 1927 г. под давлением сельскохозяйственных рабочих, мелких крестьян и рыбаков стортинг создал специальную комиссию для рассмотрения положения в области финансовой политики. Комиссия оказалась неспособной решить проблему, социал-демократы не добились пересмотра дефляционной финансовой политики, уступив членам комиссии от партии "Хёйре".

Кризисные годы тяжело сказались на положении трудящихся. Небывалые масштабы приняла безработица, превышавшая в 1932-1934 гг. 30% членов профсоюзов и пи разу в 20-30-е годы не спускавшаяся ниже 10-процентной границы. Многие люди оставались без работы в течение весьма продолжительного времени – по полгода и более. Безработица тяжелее всего ударила по молодежи, а также по неквалифицированным рабочим.

В период кризиса значительная часть населения страдала от недоедания. Тяжелые условия жизни привели и к падению все еще высокой рождаемости. Если в 1920 г. в одной семье насчитывалось в среднем четыре ребенка, то к концу 30-х годов эта цифра сократилась до трех. В 1931/32 бюджетном году 315 тыс. норвежцев – каждый девятый! – получали пособие по бедности²⁹. Были выпущены специальные продовольственные карточки, по которым ведомства социального обеспечения в коммунах предоставляли нуждавшимся продовольствие.

Повсеместно сокращалась поминальная заработная плата. По данным Объединения предпринимателей, средняя дневная заработная плата составляла: в 1921 г. – 18,5 кроны, в 1922 г. – 14,07, в 1923 – 13,1, в 1925 г. – 15,2, в 1927 г. – 12,17 и в 1929 г. – 11,59 кроны³⁰. Только с 1936 г. заработная плата в промышленности начала понемногу расти. Наряду с понижением зарплаты происходило, правда, снижение потребительских цен и стоимости жизни, что позволяло имевшим работу, как правило, сохранять реальную зарплату на прежнем уровне, а иногда и добиваться ее увеличения. В целом за 1914-1939 гг. реальная заработная плата (дневная выручка рабочих-мужчин) в промышленности выросла на 40%³¹. Модернизация экономики проводилась так, что не требовала использования дополнительных резервов рабочей силы. Вместе с тем она означала сохранение и даже повышение уровня жизни для имевших работу трудящихся.

Массовое рабочее движение 1920-х годов

Экономические кризисы способствовали обострению классовой борьбы. Буржуазия усилила нажим на позиции пролетариата, что вынудило профсоюзы перейти к обороне, сосредоточиться на защите элементарных условий продажи рабочей силы. Постоянная массовая безработица и относительно высокий уровень реальной заработной платы занятых на производстве объективно вызывали противоречия в рядах трудящихся, вели к ослаблению их единства, снижению боевого духа, вносили элементы раздоров в профсоюзное движение. Часть союзов выступала за предоставление работы лишь организованным трудящимся, между тем как только имевшие работу могли вступить в профсоюз.

Весной 1921 г. Объединение предпринимателей решило снизить немедленно заработную плату на 33%, еще на 25% – осенью. В знак протеста 8 мая забастовали моряки, их поддержали портовые рабочие, а 26 мая по призыву ЦОПН началась всеобщая забастовка – самый крупный и острый трудовой конфликт в истории страны. В нем участвовало 120 тыс. человек (при общем членстве в ЦОПН – 140 тыс. человек)³². Широкую известность получили события в заполярном городке Хаммерфссте, где бастующие рабочие взяли в свои руки всю полноту власти³³. Руководство профсоюзов не привлекло к общей борьбе лишь государственных и коммунальных служащих, персонал предприятий, принадлежавших самим рабочим организациям, медперсонал и другие небольшие группы. Предприниматели бросили против рабочих штрейкбрехерскую организацию "Общественная помощь Норвегии" (Samfundsvernet), провозгласившую своей целью защиту существующего строя. На крупнейших предприятиях и в портах штрейкбрехеров охраняли вооруженная полиция и войска. Была объявлена и частичная мобилизация. Между войсками и рабочими происходили стычки. Одновременно велись переговоры сторон с участием премьер-министра и государственного посредника. Объявив локаут, капиталисты сумели нанести чувствительный удар профсоюзам.

8 июня стачка была прекращена. Заработная плата моряков снижена, хотя и меньше, чем требовали предприниматели. Всего в 1921 г. эта мера коснулась 40 тыс. человек, а в 1922 г. – еще 80 тыс. человек. В ряде отраслей был уменьшен и оплачиваемый отпуск – с 12 до 8 дней³⁴.

Поражение всеобщей забастовки привело к резкому сокращению численности профсоюзов: за 1921 г. она упала на треть. Руководители Норвежской рабочей партии и профсоюзов согласились на принятие временного закона о принудительном государственном арбитраже в трудовых конфликтах (1922 г.). Вместе с тем отдельные отраслевые профсоюзы продолжали борьбу с хозяевами. Уже 1924 год стал рекордным по числу потерянных вследствие конфликтов рабочих дней – более 5 млн.³⁵

В 1923-1924 гг. состоялась крупная забастовка рабочих-металлистов. Предприниматели считали ее "незаконной", поскольку бастующие выступали против сокращения зарплаты, обоснованного снижением стоимости жизни. Из-за локаута и забастовок солидарности в конфликт вновь оказалось вовлеченным большинство промышленных рабочих. Предприниматели направили основной удар по профсоюзам металлистов и разнорабочих тяжелой промышленности. Металлисты, однако, бастовали в течение семи месяцев и добились своего: вместо 5-процептпого сокращения заработной платы она была повышена на 5%.

В течение последующих нескольких лет буржуазия продолжала наступление на рабочий класс. Общее сокращение заработной платы достигало в 20-х годах 30-40%, против забастовочного движения неизменно применялись массовые локауты (наиболее значительным был локаут в 1926 г., продолжавшийся месяц), вводились чрезвычайные законы против рабочего класса. В 1927 г. вновь был принят временный закон о принудительном арбитраже и одновременно "тюремный закон", предусматривавший тюремное заключение за противодействие или оскорбление штрейкбрехеров в случае "незаконной" стачки. Этот закон вызвал особое негодование рабочих, и в 30-х годах они добились его отмены.

Особой остроты достигла борьба рабочих ряда отраслей за право на организацию в профсоюзы. Созданный в 1927 г. профсоюз лесных и сельскохозяйственных рабочих натолкнулся на открытое нежелание сельских работодателей иметь дело с членами профсоюзов, вести коллективные переговоры об условиях труда. Между рабочими и хозяевами возникали острые конфликты, против бастующих рабочих вновь использовались штрейкбрехеры и полиция. Укрепление повой организации, рост ее рядов позволили добиться распространения системы коллективных договоров и на рабочих лесной промышленности; сельскохозяйственные рабочие добились лишь частичных успехов.

В 1928 г. вспыхнула крупная забастовка в строительной промышленности в знак протеста против решения принудительного арбитража о значительном сокращении заработной платы. Рабочий класс поддержал и эту "незаконную" стачку; она закончилась успехом и нанесла смертельный удар принудительному арбитражу – через год он был упразднен.

Два раскола Норвежской рабочей партии. Образование Коммунистической партии Норвегии и ее деятельность в 20-х годах

Норвежское рабочее движение выступало в 20-е годы под революционными лозунгами, ведя активную борьбу за жизненные интересы трудящихся, усиливая давление на позиции буржуазии. Съезды НРП в 1919 и 1920 гг. и конгресс ЦОПН в 1920 г., на котором также впервые победило революционное крыло, высказались за "диктатуру рабочего класса, советскую систему и массовые действия". Рабочая партия послала своих представителей на II конгресс Коминтерна. Революционный курс нового руководства НРП встречал сопротивление правого крыла партии, что привело к ее первому расколу. В конце 1920 г. из партии вышли возглавляемые Андерсом Буэном и Магнусом Нильсеном правые социал-демократы. В начале 1921 г. они оформились в Социал-демократическую рабочую партию Норвегии. Состоявшийся в марте того же года 25-й съезд НРП принял "21 условие приема в Коминтерн", хотя и (по договоренности с руководством Коминтерна) сопроводил это принятие рядом существенных оговорок³⁶. Принятие "21 условия" явилось крупной победой коммунистического авангарда НРП. Напомним, что "21 условие" было утверждено II конгрессом Коминтерна в 1920 г. Главными среди этих условий были принципиальное признание диктатуры пролетариата, полный разрыв с реформистами и центристами, сочетание легальных и нелегальных приемов борьбы, принцип демократического централизма в партийной жизни, безусловная верность пролетарскому интернационализму.

В составе Коммунистического Интернационала НРП оказалась (относительно численности своего рабочего класса) самой крупной фракцией после РКП (б). Ее боевой дух, революционный энтузиазм, солидарность с пролетариатом Советской России привлекали внимание В. И. Ленина, не раз, как известно, выступавшего в печати по разным вопросам норвежской политической жизни. В 1920 г. он дважды давал интервью деятелям НРП. Ленин оптимистически оценивал перспективы прогрессивных преобразований в Норвегии. Он полагал, что социалистическая революция в Норвегии, как и в других странах Западной Европы, когда время для нее настанет, "совершится легче, чем у нас"³⁷. Ленин высоко оценил деятельность Норвежской рабочей партии в пору ее пребывания в составе Коминтерна³⁸.

Революционная НРП поставила, таким образом, своей конечной целью установление власти рабочего класса в форме республики советов и социалистическое преобразование общества. Вместе с тем партия вела борьбу за решение назревших общедемократических задач, за удовлетворение неотложных нужд трудящихся.

Однако деятельность НРП осложнялась неутихающей внутрипартийной дискуссией, обострившейся после смерти председателя партии Греппа (февраль 1922 г.). Сторонники центристов Транмеля и Лиана начали кампанию против Исполкома Коминтерна, возражая против его требования централизации и дисциплины, а также против партийного руководства профсоюзами. Транмелевцы отстаивали принцип коллективного членства в партии, выступали против проведения антирелигиозной кампании, против тактики единого фронта и лозунга рабоче-крестьянского правительства. Разногласия коснулись и Союза молодежи, где против линии Коминтерна выступали транмелевцы, возглавляемые Хоконом Мейером. К центристам примкнул и социалистический студенческий кружок "Мут даг" ("К свету") адвоката Э. Фалька, издававший одноименный журнал. Линию Исполкома Коминтерна с воодушевлением защищали наиболее сознательные члены руководства НРП и Союза молодежи, стоявшие тогда на партийных, коммунистических позициях, в том числе Улаф Шефло, член Исполкома Коминтерна³⁹.

Попытки со стороны ИККИ примирить оба крыла партии на основе их подчинения решениям Коминтерна успеха не имели. Летом 1922 и лотом 1923 гг. расширенные пленумы ИККИ принимали особые постановления по норвежскому вопросу⁴⁰. Руководство Коминтерна проявило терпение и готовность пойти навстречу норвежским товарищам. "Мы не можем исключить всю партию. Ибо это все же жизнеспособное рабочее движение... – говорил на втором пленуме Исполкома О. В. Куусинен. – Хорошая основа для революционной рабочей партии, хорошее начало. И – по скандинавским меркам – норвежские товарищи являются хорошими коммунистами. Лучших нет во всей Скандинавии"⁴¹. Однако в руководстве НРП с февраля 1923 г. преобладали транмелевцы: председатель Оскар Торп, генеральный секретарь – Э. Герхардсен, редактор центрального органа – М. Транмель, фактический лидер партии. Под их нажимом чрезвычайный съезд ИРП 2 ноября 1923 г. большинством голосов (169 против 103) отклонил предложения ИККИ и тем фактически поставил себя вне Интернационала. Учитывая, однако, популярность среди трудящихся идей коммунизма, диктатуры пролетариата, интернациональной солидарности, в особенности со Страной Советов, руководство НРП продолжало представлять свою партию как коммунистическую (до 1927 г.), сохранило в программных документах революционные марксистские положения, некоторые из них – вплоть до начала второй мировой войны.

Поскольку большинство чрезвычайного съезда НРП отошло, по сути дела, от основных принципов коммунистического движения и заняло по ряду вопросов реформистские позиции, меньшинство делегатов, верных позициям Коминтерна, решило 4 ноября 1923 г. основать новую партию и впредь именовать ее Коммунистической партией Норвегии (КПН) (секцией III Интернационала). В тот же день центристское большинство делегатов объявило о выходе НРП из Коминтерна.

Председателем правления КПН был избран Сверре Стёстад (депутат стортинга, в прошлом строительный рабочий), генеральным секретарем – Педер Фюрюботн (с 1925 г. – председатель), редактором центрального органа – У. Шефло. Он же остался председателем парламентской фракции партии⁴². Главной опорой КПН явились бывшие организации НРП на Западе и Севере страны (Берген, Тронхейм). Велико было ее влияние в профсоюзах металлистов, деревообделочников, мясников. Членство в компартии в отличие от НРП было только индивидуальным. На 1 января 1924 г. она насчитывала около 14 тыс. членов (НРП – 40 тыс. членов). Молодой партии предстояло создать в столице центральный аппарат и печатный орган⁴³.

В своей первой программе действий 1923 г. КПН ставила следующие задачи: вести агитацию за сплочение рабочих, крестьян и рыбаков, невзирая на политические и иные различия, во имя защиты их жизненных интересов и в целях создания правительства рабочих и крестьян; добиваться создания на предприятиях органов пролетарского единого фронта, а также сплочения крестьян и рыбаков в боевые антикапиталистические организации; агитировать в профсоюзах за решительное сопротивление любому понижению зарплаты и за присоединение ЦОПН к Красному Интернационалу профсоюзов; поднимать массы на активную поддержку пролетарской революции в Германии, противодействовать любым попыткам норвежской буржуазии включиться в антисоветские действия мировой буржуазии; пробуждать бдительность масс в отношении растущих в Норвегии фашистских организаций, призывать к вооружению рабочих, рыбаков и крестьян, к демократизации вооруженных сил и чистке их от реакционной офицерской касты⁴⁴.

КПН выражала готовность сотрудничать с двумя другими рабочими партиями в рамках единой организации, сохраняя свое членство в Коминтерне. В действительности, однако, между тремя рабочими партиями началась открытая борьба, хотя иногда осуществлялось и частичное сотрудничество, например в стортинге. Возглавлявшийся центристами пленум ЦОПН принял в октябре 1924 г. решение о том, что профсоюзы должны быть "вне взаимной борьбы между тремя политическими рабочими партиями", и потребовал признания "независимости профсоюзов"⁴⁵. Объективно это служило интересам НРП, пользовавшейся в профсоюзах наибольшим влиянием. Линия на "независимость" была подтверждена конгрессом ЦОПН в 1925 г.

Крайне неблагоприятные условия 20-х годов, сложившиеся в связи с продолжительным экономическим спадом, создали на пути: рабочего движения дополнительные трудности. Они заставили рабочий класс расходовать свой революционный заряд на борьбу за сохранение элементарных условий существования, нанесли серьезный удар по единству и силе его организаций. В обстановке кризиса численность ЦОПН сократилась с 1920 по 1927 г. на 33%. Прежний уровень членства был восстановлен только в 1931 г.

Норвежские профсоюзы неоднократно выдвигали требование о развитии связей с советскими профсоюзами⁴⁶. В 1928 г. в Копенгагене был подписан договор о сотрудничество между профсоюзами Норвегии, Финляндии и СССР. Под нажимом со стороны руководства шведских и датских профсоюзов лидеры ЦОПН оттягивали его ратификацию. В поддержку договора высказались профсоюзы чернорабочих, переплетчиков, сельскохозяйственных рабочих и рабочих лесной промышленности, а также местные профсоветы в Осло, Бергене, Тронхейме и некоторых других местах. Однако большинство профорганизаций склонялись к поддержке позиции руководства ЦОПН.

Противоборство между различными партиями и группами в рабочем движении вызывало недовольство трудящихся. Откликаясь на эти настроения, КПН в конце 1925 г. выдвинула лозунг создания на федеративных началах рабочей партии по типу английской лейбористской партии. Транмель выступил с контрпроектом объединения всех трех партий, предусматривавшим возвращение как коммунистов, так и социал-демократов в НРП. Переговоры последней с КПП, проводившиеся при посредничестве председателя ЦОПН Г. Ольсена, окончились безрезультатно.

В августе 1926 г. НРП начала переговоры о воссоединении с социал-демократами, которые велись при содействии секретаря Социалистического интернационала. Эти переговоры завершились принятием решения об объединении, которое и было осуществлено в 1927 г. на компромиссной основе ценой сдвига Рабочей партии вправо. НРП перестала называть себя коммунистической партией и исключила из программы пункт о диктатуре пролетариата. Был подтвержден принцип коллективного членства профсоюзов в НРП. Достигнутое объединение не устранило, однако, многих фактических разногласий между его участниками. "Неясные слова в объединительной программе были подобраны так искусно, что их можно было толковать по-разному"⁴⁷, – замечает историк И. Росет.

В 1927 г. объединенная НРП добилась крупного успеха на выборах, получив голоса 37% избирателей (59 мест в стортинге из 150). После того как попытка "Буннепарти" создать коалиционное буржуазное правительство из-за отрицательной позиции венстре не принесла успеха, король поручил сформировать правительство деятелю Рабочей партии Хорнсрюду. Выступая в стортинге с программным заявлением, Хорнсрюд сказал, что, хотя существующее соотношение сил препятствует глубоким социальным переменам, правительство "намерено во всех своих действиях руководствоваться интересами рабочего класса и всего трудового народа и облегчать и подготавливать переход к социалистическому обществу"⁴⁸. На этот вызов буржуазия ответила обструкцией. Начался перевод капиталов за границу, после чего два из трех крупнейших банков страны ("Кредитбанкен" и "Бергене приватбанк") оказались на грани краха. Был предложен план спасения этих банков, который нуждался в гарантиях правительства. После того как последнее отказалось сделать это, большинство стортинга по инициативе венстре отказало ему в доверии. Просуществовав всего 18 дней, правительство НРП вынуждено было уйти в отставку, уступив место правительству венстре во главе с крупным судовладельцем Ю. Л. Мувинкелем (1928-1931).

Буржуазные партии использовали этот эпизод для дискредитации НРП, преподнося его как "крушение социализма" и вместе с тем как успешный отпор реальной угрозе революции. Лидеры НРП, в свою очередь, расценили происшедшее как доказательство ошибочности их надежд на использование буржуазной демократии в интересах рабочего класса. Усиление внепарламентского влияния НРП было объявлено главным средством к достижению ее целей⁴⁹. Такие настроения были положительно восприняты компартией.

В принципиальной программе 1930 г. (составленной, кстати сказать, известным историком Эдвардом Бюллем-старшим, видным деятелем НРП) говорилось: "Партия должна основываться на марксизме и на том опыте, какой приобретен борьбой во всех странах, борющихся за социальную революцию; должна быть готова в переходный период решающей борьбы употребить организованную силу всего рабочего класса, чтобы сокрушить сопротивление буржуазии и обеспечить строительство социалистического общества". Программа была принята съездом НРП в марте 1930 г. Съезд задним числом одобрил образование рабочего правительства 1928 г. и вместе с тем постановил, чтобы в будущем руководство партии не соглашалось на создание правительства, не будучи уверено в возможности проведения самостоятельной политики и осуществления важных сдвигов в направлении социализма⁵⁰.

Что касается КПН, то, несмотря на все трудности партийного строительства и выработки собственной политической линии после раскола 1923 г., она неизменно стремилась возглавлять борьбу рабочих против наступления буржуазии на их жизненные интересы⁵¹. Партии помогал Коммунистический союз молодежи во главе с Генри В. Кристиансеном, избранным позже, в 1931 г., на пост председателя КПН. Центральным печатным органом ее был "Норгес коммунистблад", позднее – газета "Арбейдерен" (вплоть до запрета компартии гитлеровцами в 1940 г.). Коммунисты и комсомольцы возглавляли 7-месячпую стачку металлистов 1923-1924 гг., ряд "незаконных" забастовок конца 20-х годов, вели антимилитаристскую пропаганду среди солдат и военнообязанных. Буржуазное государство отвечало на это судебными преследованиями. В 1924 г. при решающем участии коммунистов и комсомольцев были учреждены массовый Рабочий спортивный союз, сразу же примкнувший к Красному Спортинтерну, норвежское отделение Международной организации помощи борцам революции (МОПР). В 1926 г. коммунисты организовали Новую профсоюзную оппозицию (позже известную под названием "Революционной профоппозиции") в целях сплочения левых сил рабочего класса. В годы стабилизации капитализма коммунисты были в первых рядах борцов против реакционного антирабочего законодательства.

К сожалению, серьезные трудности причиняла партии острая внутрипартийная борьба, вызванная наличием правооппортунистического ликвидаторского крыла (У. Шефло), с одной стороны, и левосектантских ошибок (П. Фюрюботн, А. Хансен) – с другой. Эта борьба стоила партии немалой части се членов: к 1929 г. численность КПН сократилась до 6 тыс. человек⁵².

Перегруппировка политических сил буржуазии. Новые партии

Одним из последствии обострения классовой борьбы в Норвегии, усложнения общественно-политических отношений явилось образование многочисленных новых организаций и союзов. Среди пик было большое число общенациональных: в 1920 г. – 70, в 1930-211, в 1937 - 282⁵³.

Последствия этого "организационного взрыва" были неоднозначными. Создавая условия для активизации общественно-политической жизни, он в то же время способствовал выдвижению на первый план второстепенных социальных проблем.

Возникли и новые политические партии. В 1920 г. образовалась Крестьянская партия ("Буннепарти"), которая объявила себя защитником экономических, социальных и культурных интересов всего сельского населения. К ней постепенно перешла половина сторонников венстре. Выступая от имени всего крестьянского населения, "Буннепарти" в первую очередь представляла его верхушку. В 20-е годы, выдвигая националистические лозунги, "Буннепарти" примыкала к партии "Хёйре". Крестьянская партия яростно выступала против революционных сил в рабочем движении, боролась против профсоюзного движения в лесном и сельскохозяйственном секторах. Позже, однако, укрепилось влияние либерального крыла, связанного в прошлом с венстре. Партия постепенно эволюционировала к центру.

Еще с половины 20-х годов в Норвегии стали возникать различные правые организации с антисоциалистической и антикоммунистической программой: штрейкбрехерские ("Самфунсвернет"), военизированные ("Лейданг"), женские ("Норвежский Лотты"). Наибольшим влиянием среди крупной буржуазии пользовался антисоциалистический "Отечественный союз" ("Федреландслагет"), основанный в 1925 г. полярником Ф. Нансеном.

Весной 1933 г. бывший министр обороны в правительстве Крестьянской партии – майор в отставке Видкун Квислинг, втайне уже связанный с германскими нацистами, создал, по сути дела, фашистскую партию "Национальное сплочение" ("Нашунал самлинг").

Питательной средой для норвежского фашизма были недовольство части мелкой буржуазии, крестьян, служащих парламентаризмом, их неверие в способность существовавших партий преодолеть кризисную ситуацию, а также антикоммунизм и традиционная вражда к НРП. Сначала "Нашунал самлинг" выступила под лозунгом национального объединения, т. е. сплочения сил буржуазии. Ее первая программа мало чем отличалась от программы других буржуазных партий. В 1933 г. Квислинг призывал "Буннепарти" образовать национальный блок в целях установления контрреволюционной диктатуры. На выборах квислинговцы блокировались списками со "свободомыслящими" (правые либералы), "Буннепарти" и частично с партией "Хёйре", но это не принесло им ни одного мандата и лишь 2,2% голосов. Весной 1934 г., в преддверии коммунальных выборов, квислинговцы стали добиваться установления более тесного сотрудничества со своими союзниками. Соответствующее соглашение было подписано между "Нашунал самлинг", "Буннепарти", "свободомыслящими" и "Федреландслагет". Однако осенью блок распался, поскольку "Буннепарти" была заинтересована в получении денег из фонда буржуазных партий, к которому квислинговцы не допускались. Вскоре за "крестьянами" последовали и "свободомыслящие".

"Нашунал самлинг", лишившаяся связей с другими партиями, перешла на экстремистские позиции, к явному фашизму и антисемитизму. По образцу гитлеровских штурмовых отрядов формировались штурмовые группы – "хирды", был создан "боевой союз" по подобию эсэсовского. После провала на выборах 1930 г. (1,8% голосов) в партии началась внутренняя борьба, которая привела к ее фактическому распаду в 1937 г.

Интересы разных групп крупно" и средней буржуазии представляли в межвоенное двадцатилетие консервативная партия "Хёйре" и либеральная партия "Венстре". В позициях обеих партий имелись существенные различия в отношении текущих спорных вопросов – "сухого закона", социальных реформ и лансмола. В вопросах экономической политики их позиции совпадали: они выступали за продолжение дефляции, а также за государственную помощь крупным байкам.

Промежуточное положение менаду хёйре и венстре занимала партия "свободомыслящих", которая пользовалась поддержкой представителей зажиточного сельского населения и городских средних слоев. "Свободомыслящие" (принявшие с 1933 г. название "Народная партия свободомыслящих") в большинстве случаев выступали вместе с хёйре и несколько раз участвовали с ними в правительстве. Однако превратиться в широкую, объединяющую партию центра они не сумели и в конце 30-х годов прекратили свою деятельность. Сходная судьба постигла в 30-е годы стоявших левее венстре "рабочих демократов" (с 1921 г. – Радикальная народная партия) – по существу радикальную фракцию венстре. Эта партия, руководимая Ю. Кастбергом, выступала с программой социально-экономических реформ, прежде всего в области сельского хозяйства. РНП рассматривала свою программу как альтернативу марксистским лозунгам революционного, социалистического преобразования общества.

Одновременно в лагере буржуазных партий происходила известная перегруппировка, объективной целью которой было усилить сопротивление рабочему движению, отвлечь массы от острых социальных проблем абстрактными лозунгами социальной справедливости, национального единения, христианско-религиозного возрождения. Именно с такими лозунгами выступила Христианско-народная партия, образованная в 1933 г. (попытки ее создания предпринимались ранее, в 1924 и 1927 гг.) в масштабе губернии Хурдаланн (Хураланн).

Поводом для создания партии явилось недовольство в христианских кругах атеистическими настроениями, быстро распространявшимися в послевоенном норвежском обществе, а также расхождения перед выборами в стортинг между отдельными группировками в партии "Венстре" по вопросам церковной политики. Лидера либеральной партии – премьер-министра Мувинкеля его противники осуждали за то, что он не принадлежал к государственной лютеранской церкви. В предвыборной программе новая партия определяла своп цели следующим образом: зашита христианских и национальных ценностей в церкви, школе, на производстве и во всей культурной жизни; установление социальной справедливости в соответствии с христианскими идеалами; всемерная поддержка трезвости; поддержка "всех хороших отраслей экономики", забота о безработных, бедствующих крестьянах и рыбаках; "обеспечение спокойствия и уверенности в трудовой сфере"; "нетерпимое отношение к нарушению законов и порядка"⁵⁴.

В 1930 г. был изменен избирательный закон, что позволило различным партиям блокироваться и выставлять общие списки на выборах в стортинг. Буржуазные партии отныне соединяли голоса своих избирателей против НРП. Перед лицом расколотого рабочего класса буржуазный лагерь чувствовал себя достаточно прочно. В течение всего межвоенного периода в стране действовали только правительства парламентского меньшинства, часто сменявшие друг друга: за 20 лет было сформировано 13 кабинетов.

Межвоенные годы были в значительной степени наполнены борьбой между партиями по ряду вопросов общественной и культурной жизни, в том числе о языковой реформе. Особый интерес к этим вопросам проявляли венстре, которые активно добивались осуществления своих первоначальных лозунгов, включая требования о едином норвежском языке и культуре, а также о полном отказе от производства и продажи спиртных напитков. Наиболее активную поддержку венстре получали от крестьян и рыбаков Сёрланна и Вестланна. Венстре были главными поборниками орфографических реформ 1907, 1917 и 1938 гг. Эти реформы взаимно приближали правописание обоих литературных языков страны (см. гл. о культуре).

Борьба по языковому вопросу была порождена в XIX в. движением за полную национальную самостоятельность и культурную самобытность. За лозунгами языкового и культурного единства часто стояли и демократические требования большего социального равенства. "Безусловно, языковая борьба была борьбой социальной, порожденной прежде всего специфическими региональными различиями в Норвегии, – пишет левосоциалистический историк X. Ф. Даль. – Речь шла о том, какую региональную и социальную базу следует избрать для национальной общности"⁵⁵. Вместе с тем призывы культивировать общенорвежский язык (samnorsk) на базе новонорвежского были реакционной утопией: большинство промышленных рабочих, интеллигенции, горожан считали родным языком "книжный" – риксмол.

Политические группы, выступавшие под националистическими лозунгами, направляли свое острие против "внутреннего врага" – рабочего движения. Организации и группы, принадлежавшие к рабочему движению, оставались вне националистической волны, в частности в целом сторонились языкового спора. "В главном направлении норвежской политики межвоенного периода обозначение "национальный" имело, бесспорно, значение "антисоциализма", политики, направленной против Рабочей партии", – отмечает тот же X. Ф. Даль⁵⁶.

В начале 20-х годов важное место в жизни страны занял вопрос об отношении к производству и продаже спиртных напитков. "Сухой закон", продленный в 1919 г., вызвал резкое увеличение контрабанды, тайного самогоноварения и злоупотребления медицинскими рецептами. В 1921 г. у контрабандистов было конфисковано 600 тыс. л алкоголя, однако большая часть не была перехвачена. В течение нескольких лет число обнаруженных случаев самогоноварения увеличилось в 10 раз. "Сухой закон" вызвал обратный эффект: среднедушевое потребление алкоголя значительно возросло. Одновременно запрет на потребление спиртных напитков повредил внешней торговле страны. Под ударом оказался важный для Норвегии экспорт рыбы в Испанию, Португалию и Францию, связанный со встречной закупкой Норвегией вина в этих странах.

Борьба вокруг "сухого закона" вызвала некоторую передвижку в политическом лагере. Например, малоимущее рыбацкое население Северной Норвегии стало переходить на сторону хёйре, которые выступали за отмену запрета. Разногласия вызвали правительственные кризисы (1921, 1923 и 1924 гг.). В 1926 г. был проведен новый референдум, на котором большинство высказалось против продления "сухого закона". Вместо него была установлена винная монополия полугосударственного характера.

Поиски выхода из нового экономического кризиса

Выборы в стортинг в октябре 1930 г. привели к улучшению позиций буржуазных партий, сообща выступивших против Рабочей партии, которую они объявили врагом парламентской демократии. НРП с ее радикальными лозунгами добилась на этот раз лишь малого прироста голосов, что означало их процентное уменьшение и сокращение числа мандатов до 47.

Либеральное правительство Мувинкеля предприняло ряд мер по стабилизации экономического положения. Для спасения банков был получен кредит из Великобритании. Вновь была введена государственная монополия на торговлю зерном, несколько облегчившая положение отечественных производителей, приняты законодательные меры для поощрения дальнейшего создания новых мелких хозяйств и обеспечения их Ячизиеснособпости. В основе финансовой политики следующего правительства, сформированного "Буннепарти" и стоявшего у власти в разгар экономического кризиса (1931-1933), была отмена золотого стандарта, проведенная 24 сентября 1931 г., через три дня после Англии – ведущего торгового партнера Норвегии. В остальном внутриполитическая линия "Буннепарти" ничем существенным не отличалась от курса венстре и не могла сколько-нибудь значительно смягчить удары экономического кризиса.

"Буннепарти" была особенно враждебна к рабочему движению. Ее лидеры – Колстад и Хунсейд – требовали ограничения свободы стачек и государственной охраны для штрейкбрехеров. Мероприятия "Буннепарти" вели к ухудшению положения больничных касс и всего дела социального обеспечения. Правительство использовало полицию и войска для срыва забастовок (в Юлуссе, Рансфьорде, Докка и др. местах) и провело закон, по которому лица, получавшие пособия от коммун, не могли быть избраны в качестве доверенных лиц на коммунальных выборах. Этот оскорбительный закон касался более 125 тыс. избирателей⁵⁷. "Буннепарти" добилась того, что семь видов бойкота, которые применились рабочими в их экономической борьбе, были объявлены незаконными. Она требовала также установления полицейского контроля над профсоюзными выборами. Именно в эти годы возникли уже известные организации полуфашистского и фашистского толка, которые вербовали сторонников среди крестьянства и городской мелкой буржуазии, демагогически нападая на "процентное рабство".

Распространение мирового экономического кризиса на Норвегию повлекло за собой новый нажим предпринимателей на профсоюзы с целью добиться их согласия на крупное снижение заработной платы. В ответ рабочие выдвинули лозунг 7-часового рабочего дня без уменьшения дневной зарплаты, желая этим содействовать ослаблению безработицы. В апреле 1931 г. капиталисты объявили локаут, который коснулся 80-90 тыс. человек. В августе ЦОПН призвало к забастовке солидарности, и в конфликт оказались вовлеченными около 100 тыс. человек. Работа возобновилась только в сентябре. Вследствие локаута и забастовок было потеряно свыше 7,5 млн. человеко-дней – вдвое больше, чем во время всеобщей стачки 1921 г.⁵⁸ Решение о прекращении забастовки было принято лишь после третьего голосования в рабочих организациях.

Одним из острых эпизодов развернувшейся борьбы было столкновение между локаутированными рабочими и полицией, охранявшей штрейкбрехеров в южнонорвежском приморском поселке Менстад (пригород Порсгрунна). Демонстрация протеста, организованная Революционной профсоюзной оппозицией 8 нюня 1931 г., после короткой рукопашной схватки разогнала полицию, пустившую было в ход пожарные шланги с водой. Поддержанный другими буржуазными политиками, министр обороны Квислинг направил в Менстад воинское подразделение и три военных корабля. Организаторы демонстрации подверглись судебным преследованиям и были осуждены на разные сроки – до 10 месяцев тюрьмы. Однако штрейкбрехеры, вооруженная полиция, войска и военные суда под разными предлогами были отозваны из Менстада, где они были встречены почти всеобщим бойкотом⁵⁹.

В сентябре 1931 г. полугодовой массовый локаут в стране был прекращен государственным посредником. Реформистское руководство ЦОПН продолжало попытки смягчить последствия кризиса путем полюбовного соглашения с организациями предпринимателей и ради этого было готово идти на уступки. Вопреки решениям конгресса ЦОПН, состоявшегося в феврале 1932 г., профсоюзные лидеры согласились заключить с предпринимателями двухгодичные коллективные договоры, предусматривавшие снижение заработной платы на 6-8%.

Безработица, охватившая в начале 1932 г. 42% организованных рабочих, удручающе действовала на трудящихся. Распространялись настроения отчаяния и безысходности, подрывавшие боевую активность и солидарность рабочих. В профсоюзах вновь начала усиливаться тенденция к преимущественной защите интересов организованных лиц наемного труда, противопоставлению их неорганизованным⁶⁰. Снизился уровень забастовочного движения.

В годы кризиса возникла своеобразная организация для защиты интересов крестьян – "Помощь сельскому населению в связи с кризисом" (Bygdefolkets Krisehjelp). Она представляла собой союз крестьян-должников, объединившихся для борьбы с кризисом, против действий кредиторов, дефляционной политики. Главным направлением деятельности организации были выступления против принудительных аукционов. В политическом отношении она не имела четкого профиля: часть ее членов тяготела к "Буннепарти", часть – к Рабочей партии. Летом 1933 г. она качнулась в сторону фашистской "Нашунал самлинг", что привело к ее развалу.

В этих условиях у наиболее сознательной части трудящихся, в том число среди безработных, находила широкий отклик самоотверженная борьба коммунистов. Именно активисты КПН вели за собой безработных Менстада в 1931 г., организовали знаменитый "голодный поход" безработных в столицу летом 1932 г.

С обострением бедствий кризиса возобновился рост влияния НРП. На муниципальных и коммунальных выборах в 1931 г. она получила 36% голосов. Вновь стали расти профсоюзы. ЦОПН насчитывало в 1931 г. 144,5 тыс. членов, в 1933 г. – 157,5 тыс., в 1939 г. – 352 тыс. человек⁶¹.

Неудача НРП с ее радикальными лозунгами на предшествовавших выборах и общая обстановка в стране и за ее пределами благоприятствовали росту реформистских настроении. Многие рабочие считали, что годы напряженной забастовочной борьбы не привели к коренному улучшению их положения, что в прямой схватке с капиталом перевес оставался на стороне буржуазии. Фронтальное противоборство с предпринимателями, с капиталистической системой в условиях сложившегося соотношения сил не позволило продвинуться вперед и в решении текущих задач, облегчить тяготы, связанные с экономическим кризисом. В этой обстановке Норвежская рабочая партия стала искать пути, ведущие к выходу из экономического кризиса и улучшению положения трудящихся в рамках существующего строя. Развивая свои прежние лозунги борьбы против безработицы, НРП выдвинула в 1933-1934 гг. подробный "план преодоления кризиса".

Антикризисный план НРП предусматривал развитие государственного сектора, внедрение элементов плановой экономики. Предполагалось осуществить с помощью государства "национальную индустриализацию", которая удвоила бы промышленную продукцию в течение 5-10 лет. Основой повой промышленности должны были явиться современные металлургические предприятия, сооруженные на базе местного сырья, источников энергии, капиталов и рабочей силы⁶². Большое место в плане было уделено мероприятиям по борьбе с безработицей. Новые рабочие места предполагалось получить путем расширения жилищного и дорожного строительства и освоения новых земель. Для уменьшения чрезмерной зависимости страны от неустойчивого мирового рынка намечалось в известной мере переориентировать производство на внутренний рынок.

Свой план НРП провозгласила важным звеном в продвижении к новому обществу; в ходе этого продвижения "определенные новые изменения внутри буржуазной экономической системы создадут необходимую основу для дальнейшего концентрированного наступления рабочего класса"⁶³. Стержнем программы НРП была популярная в то время на Западе идея государственного вмешательства в частнокапиталистическую экономику. Социал-демократические пропагандисты плановой экономики ссылались на успехи социалистической реконструкции – первого пятилетнего плана в Советском Союзе, на необходимость использовать этот опыт⁶⁴. Антикризисные планы Норвежской рабочей партии и привлекали массы потому, что обещали коренную реорганизацию капиталистической системы, от которой страдали трудящиеся.

Одновременно руководители НРП усилили нападки на компартию. В глазах мелкой буржуазии это служило гарантией того, что "социализм" НРП не будет сопровождаться "ужасами коммунизма". Лозунг "весь народ за работу", под которым ИРП агитировала за свою антикризисную программу, прикрывал окончательный переход партии к реформизму и классовому сотрудничеству.

После своего предвыборного съезда в 1933 г. НРП выдвинула лозунг завоевания большинства избирателей и правительственной  власти как соответствующий повой ориентации партии, и призванный поддержать веру членов и сторонников партии в возможность прийти к власти парламентским путем. На деле же само руководство НРП по-прежнему не питало надежды на приход к власти и рассматривало призыв к ее завоеванию как чисто пропагандистский⁶⁵.

Реформистская программа НРП позволила ей на парламентских выборах 1933 г. привлечь на свою сторону часть мелкой буржуазии и крестьян, желавших решительных мер по обузданию капиталистической стихии рынка, но боявшихся революционных преобразований. Буржуазные партии не стали выступать единым блоком на выборах, опасаясь создания двух противоборствующих фронтов и резкого обострения классовой борьбы.

Выборы 1933 г. принесли крупную победу социал-демократам. Рабочая партия получила 500 тыс. голосов (40%), из них 329 тыс. – в сельской местности. Сельскохозяйственные рабочие, рабочие лесной промышленности и мелкие крестьяне поддержали программу НРП. На стороне НРП были и многочисленные безработные. Непримиримое отношение НРП к норвежским фашистам-квислингонцам способствовало сплочению вокруг нее подавляющей части организованного рабочего класса.

Однако буржуазное большинство в стортинге после выборов-1933 г. сохранилось. Сформированное после выборов новое правительство Мувинкеля продолжало проводить пассивную экономическую политику в духе традиционного либерализма. Другие пар-тип склонялись к принятию более широких антикризисных мер, В частности, "Буннепарти" требовала полного пересмотра экономического курса, ссылаясь на тяжелые последствия кризиса для сельского населения. Однако партия колебалась в определении-тактических путей такого пересмотра. Летом 1934 г. она вела тайные переговоры с правоэкстремистскими группами, включая "Нашунал самлинг" Квислинга, о создании "национального блока"⁶⁶. Спустя полгода она стала склоняться к поддержке программы НРП в обмен на проведение аграрной политики, соответствующей линии "Буннепарти".

Создание правительства Норвежской рабочей партии

В 1935 г. на основе компромисса с "Буннепарти" Норвежская рабочая партия сформировала правительство парламентского большинства во главе с Ю. Нюгорсволлом. Соглашение, достигнутое между двумя партиями, способствовало стабилизации буржуазно-демократических порядков и ослаблению фашистской опасности.

Норвежская рабочая партия, образовав правительство, начала проводить в жизнь провозглашенную ею программу. Правительство добилось выделения значительных средств для осуществления мер по борьбе с кризисом. Был учрежден фонд для поддержки предприятий, созданы государственный промышленный банк, специальная государственная комиссия для планирования работы новых предприятий, централизован сбыт зерна, молока, рыбы. Был принят закон о создании государственного фонда для выравнивания местных налогов, улучшивший экономическое положение коммун; создан специальный комитет по социальным вопросам, приступивший к разработке пенсионного и трудового законодательства; был значительно улучшен и расширен закон об охране труда.

В 1937 г. правительство приняло меры к увеличению производства в промышленности, обслуживающей внутренний рынок, а также к расширению научно-технических исследований. Было создано министерство промышленности, усилен контроль над трестами. За счет отчислений от доходов предприятий в промышленности были организованы специальные фонды, призванные улучшить обеспечение предприятий, а также рабочих и служащих в периоды экономических затруднений и спада производства.

С весны 1935 г. Норвегия стала постепенно выходить из кризиса, что в конечном счете объяснялось общим улучшением мировой экономической конъюнктуры. Гонка вооружений в Европе повышала спрос на норвежское стратегическое сырье – целлюлозу, цветные металлы, продукцию химической промышленности. Промышленное производство возросло с 1935 по 1939 г. на 23%⁶⁷. Стоимость норвежского экспорта увеличилась на треть, доход от судоходства – на две трети. Повысились цены на сельскохозяйственные товары.

Улучшение конъюнктуры на мировом рынке способствовало сокращению безработицы. Правительство начало осуществлять весьма обширную программу дорожного строительства и выделило кредиты многим предприятиям, обязав их путем расширения объема производства обеспечить определенное число новых рабочих мест. За 1935-1937 гг. около 100 тыс. человек получили работу, и все же вплоть до 1941 г. безработица не была ниже 10% от общего числа организованных рабочих. Уровень жизни трудящихся поднялся в 30-х годах весьма скромно.

Правительство Рабочей партии осуществило ряд социальных реформ. За 1935-1940 гг. расходы на социальные нужды увеличились вдвое⁶⁸. В 1936 г. был принят новый закон о пособиях по безработице, который охватил 500 тыс. лиц наемного труда. Важным мероприятием было введение для всех рабочих и служащих ежегодных оплачиваемых отпусков продолжительностью в девять дней.

В 1936 г. был принят и новый закон о пенсиях для престарелых, однако пенсии выплачивались лишь лицам, достигшим 70 лет и не имевшим никаких источников дохода. Минимальный размер пенсии составлял 480 крон в год в городской и 360 крон в сельской местности, причем коммуны могли за свой счет повышать эти размеры. Почти половина поступлений в пенсионный фонд по старости обеспечивалась введением специального налога.

Мероприятия правительства способствовали некоторому улучшению положения в сельской местности. В результате распашки новых земель и применения принятого в 1928 г. закона "об экспроприации", по которому государство имело право экспроприировать необрабатываемую землю, ежегодно возникало от 500 до 2 тыс. новых хозяйств⁶⁹.

Усилилось влияние рабочих организаций в коммунах и в их аппарате. Число коммун, управляемых представителями рабочих партий, непрерывно увеличивалось. В 1922 г. их было 35, в 1937 г. – 200⁷⁰. Это были в основном коммуны в густонаселенных промышленных районах. Здесь происходила постоянная и острая борьба за контроль над местными органами власти.

НРП получила правительственную власть в пору оживления хозяйственной конъюнктуры в стране и на мировом рынке, поэтому успехи, достигнутые ею в проведении своей политики, в значительной части не зависели от нее, хотя и не помешали ей нажить крупный политический капитал. "Норвегия оправилась в результате изменения конъюнктуры; антикризисные планы появились слишком поздно, чтобы оказать какое-либо воздействие; кроме того, их пытались осуществлять только в ограниченной мере. Но они создали новый образ мыслей, а с ним и новое доверие"⁷¹.

В 1935 г. были разработаны правила урегулирования трудовых конфликтов, закрепленные в форме "основного соглашения" между Союзом предпринимателей и ЦОПН. Была создана такая процедура переговоров по вопросам неправового характера (т. е. не связанным с толкованием коллективного договора – функцией трудового суда), которая затрудняла открытый конфликт и позволяла обойтись без государственного вмешательства.

Лидеры Рабочей партии и ЦОПН делали все возможное, чтобы предотвратить открытые выступления рабочих и этим, как откровенно пишет реформистский историк Д. Филип, "лишить буржуазию оснований для обвинения правительства в неспособности сохранить мир в обществе"⁷². Несмотря на все усилия реформистской пропаганды, забастовочная борьба по-прежнему носила весьма острый характер. В 1937 г. прошли крупные стачки транспортных, сельскохозяйственных рабочих и рабочих лесной промышленности. Правда, социал-демократы сумели предотвратить всеобщие забастовки, но тем не менее число конфликтов в 1936-1939 гг. было весьма значительным:

Источник: Statistik årbok for Norge 1938. Oslo, 1938, s. 117; Statistik årbok for Norge 1946-1948. Oslo, 1948, s. 321

Отношения между НРП и Компартией Норвегии

VII конгресс Коминтерна имел огромное значение для деятельности Коммунистической партии Норвегии, открыв перед ней перспективу роста и борьбы за интересы рабочего класса. Идеи VII конгресса нашли отражение в работе V съезда КПН, состоявшегося в апреле 1936 г. К этому времени сложилось руководящее ядро ЦК КПН: А. Эгеде-Ниссен (председатель), Г. В. Кристиансен (генеральный секретарь), Э. Лёвлиен (секретарь), Ю. Странд-Юхансен, О. Ли и др. Съезд принял решение в пользу объединения партии со всеми левонастроенными рабочими в рамках Норвежской рабочей партии, чтобы превратить ее в революционную партию. Участие коммунистов в деятельности Рабочей партии должно было осуществляться через их работу в профсоюзах – коллективных членах НРП. Президиум съезда обратился с письмом, подписанным видными профсоюзными работниками, к руководству и съезду НРП с предложением начать переговоры об организационном слиянии обеих партий. Одновременно съезд одобрил предложение КПН выступить на выборах в некоторых округах совместно с НРП, выставив общие списки, а в остальных округах, поддержать кандидатов НРП (па выборах 1936 г. КПП получила лишь 0,3% голосов). Но руководство Рабочей партии отвергло все предложения коммунистов⁷³.

Несмотря на отрицательную позицию лидеров НРП, предложение о достижении единства обеих рабочих партий получило большую поддержку в среде рабочего класса. В мае 1937 г. совместная конференция партийных работников КПН и НРП Телемаркского округа призвала руководство обеих партий вступить в переговоры об установлении единства. Это предложение было поддержано местными организациями обеих партий и профсоюзами ряда других районов страны. В 1937-1938 гг. между руководством партий велись переговоры о единстве действий и образовании Объединенной рабочей партии, однако они не дали результата. В 1938 г. НРП вступила в Социалистический Интернационал.

После 1935 г. компартия неоднократно заявляла о готовности защищать правительство НРП от любых нападок справа, добиваясь одновременно вместе с левым крылом правящей партии проведения более радикальной политики в интересах беднейших слоев населения. Деятельность норвежских коммунистов в те годы была также направлена на создание антифашистского единого фронта, в поддержку усилий Советского Союза на международной арене. Коммунисты явились инициаторами широкой кампании помощи испанским республиканцам. Именно они, в частности, взяли на себя небезопасное дело вербовки и отправки в Испанию норвежских добровольцев в нарушение принятого стортингом запрета. Первые норвежцы прибыли в Испанию в конце 1936 г.⁷⁴

Кампания солидарности с испанским народом расширила связи коммунистов с левой норвежской интеллигенцией, в частности с крупнейшими норвежскими писателями-антифашистами 30-х годов – Нурдалем Григом и Арнульфом Эверланном.

Что касается Норвежской рабочей партии, то после прихода к власти ряды се, естественно, выросли и численность партии к концу 1939 г. достигла 170 тыс. человек. Число членов ЦОПН составляло в то время 350 тыс. человек, увеличившись за пять лет в 2 раза. В ноябре 1939 г. состоялся 31-й съезд Рабочей партии, на котором были приняты некоторые существенные поправки правого толка к ее принципиальной программе, в частности снято положение о том, что партия основывается на марксизме⁷⁵. Был подтвержден полный отказ партии от "диктатуры в какой-либо форме".

Внешняя политика Норвегии между двумя мировыми войнами

Несмотря на провозглашенный Норвегией нейтралитет в первой мировой войне, политика этой страны по существу носила проантантовский характер. Поэтому при послевоенном переделе мира правящие круги Норвегии откровенно рассчитывали на возмещение своих потерь, на вознаграждение со стороны держав-победительниц. У молодой норвежской буржуазии при всей ее слабости было явное желание принять участие в империалистическом переделе мира, чтобы укрепить свои позиции, расширить сферу своего влияния. В первую очередь в этом были заинтересованы владельцы крупных судоходных, китобойных и зверобойных компаний, а также горнопромышленники. Притязания на получение новых владений норвежская буржуазия собиралась удовлетворить без применения силы, поскольку это малое государство не могло состязаться в военной области с другими империалистическими государствами. Норвежские капиталисты понимали, что им не приходится рассчитывать на получение какой-либо из бывших германских колоний или, например, части русского побережья Баренцева моря. Вот почему предметом норвежских притязаний были необитаемые земли на севере – в арктических областях и на юге – в Антарктике. В первую очередь норвежское правительство сосредоточило свои усилия на получении "ничьей" земли – архипелага Шпицберген (норв. Свальбард).

Как известно, начало первой Империалистической войны сорвало переговоры о статусе Шпицбергена, в которых активно участвовали Норвегия, Швеция и Россия. Внешнеполитическая" изоляция молодой Советской России, наряду с прогерманской позицией Швеции в годы минувшей войны, способствовала решению шпицбергенского вопроса в пользу Норвегии. Так называемый Шпицбергенский трактат, или Парижский договор, от 9 февраля 1920 г. передал Норвегии суверенитет над архипелагом и над более южным островом Медвежий, однако с двумя важными оговорками. Во-первых, все участники договора, включая будущих, получали равные с норвежцами права на разработку природных ресурсов архипелага и его территориальных вод. Во-вторых, архипелаг не мог использоваться в военных целях пи самой Норвегией, ни с ее согласия другими державами. Он становился постоянно демилитаризованной и нейтрализованной территорией⁷⁶.

Первоначально договор был подписан лишь великими державами-победительницами, тремя скандинавскими государствами и некоторыми другими. Советская Россия, которую не приглашали на конференцию по шпицбергенскому вопросу в Париже, заявила Норвегии протест против заключенного договора и подчеркнула, что он никак не связывает РСФСР. Норвежский суверенитет над Шпицбергеном и островом Медвежий был признан нашей страной лишь в 1924 г., одновременно с юридическим признанием СССР Норвегией. Только после этого, а также после подписания договора Норвегии с Германией архипелаг в 1925 г. был официально объявлен составной частью королевства (СССР подписал Парижский договор в 1935)⁷⁷.

Послевоенная Норвегия заявила, что будет верна своему неучастию в блоках великих держав и сохранит нейтралитет в случаи нового вооруженного конфликта. Такой внешнеполитический курс подкреплялся в глазах норвежцев опытом мировой войны и пользовался их широкой поддержкой. Он предполагал дальнейшее расширение сотрудничества с нейтральными скандинавскими соседями Норвегии и, в частности, преодоление неприязненного отношения к Швеции, унию с которой Норвегия расторгла в 1905 г. За годы войны отношения между Норвегией и Швецией заметно улучшились, несмотря на их противоположную внешнеполитическую ориентацию. Трудности, создававшиеся морской блокадой, толкали эти страны к налаживанию внутрискандинавского товарообмена. В 1919 г. в Норвегии, так же как в Дании и Швеции, были созданы общественные организации "Нурден", которые должны были содействовать взаимному ознакомлению и поощрять северное сотрудничество⁷⁸.

Прологом к послевоенному внешнеполитическому сотрудничеству было достижение договоренности об общей позиции Норвегии, Швеции и Дании при обсуждении и подготовке проекта статута будущей международной организации – Лиги наций в 1919 г. Войдя в эту организацию в качестве членов-соучредителей с 1920 г., Норвегия, Швеция и Дания проводили согласованный курс. Вступление в Лигу наций означало, во всяком случае формально-юридически, ограничение нейтралитета Норвегии, как и других малых членов Лиги. Поэтому в первые годы существования этой организации некоторые норвежские политические деятели неизменно подчеркивали в своих заявлениях, что, вступив в Лигу наций, Норвегия перечеркнула свой статус нейтральной страны. Учитывая проантантовский, враждебный Советскому Союзу характер Лиги нации в 20-х годах, норвежское рабочее движение также было в этот период противником Лиги, и Норвежская рабочая партия последовательно голосовала в стортинге против участия Норвегии в этой организации.

В работе Лиги наций Норвегия вместе с другими скандинавскими нейтралами участвовала весьма активно. Крупнейшие политические и общественные деятели страны, начиная с Фритьофа Нансена, представляли се в Лиге наций. Норвегия вместе с другими северными странами стремилась превратить Лигу во влиятельную надгосударственную организацию. Она добивалась расширения состава Лиги, чтобы сделать се универсальной организацией, требуя скорейшего принятия держав, проигравших первую мировую войну. Она добивалась сужения полномочий Совета Лиги, расширения прав Ассамблеи Лиги, в частности передачи ей контроля над бюджетом этой международной организации. Норвежцы требовали установления ответственности Совета перед Ассамблеей, распространения принудительной третейской (арбитражной) процедуры на все международные споры, осуществления всемерного и скорейшего сокращения вооружений⁷⁹.

Стремление Норвегии и других нейтралов узаконить мирное разрешение международных споров осуществилось преимущественно лишь в рамках их собственных взаимоотношений. Начиная с 1925 г. Норвегия заключила со своими соседями несколько соглашений о мирном разрешении взаимных споров. Важнейшим среди них было соглашение со Швецией (утвержденное стортингом в 1927 г.), распространившее принцип арбитража на все споры, включая неправовые, между обеими странами. Однако принятый Лигой наций по инициативе в основном скандинавских стран Общий акт о мирном разрешении международных споров (1928) так и не получил фактической силы в международных отношениях.

Такую же неудачу в 20-х годах потерпели норвежские (и скандинавские) усилия добиться разоружения под эгидой Лиги наций. Норвежский общественный деятель Кристиан Ланге (лауреат Нобелевской премии мира) был видным экспертом Лиги по разоружению. Желая "подать пример" другим державам, скандинавы на протяжении 20-х годов существенно сократили свои и без того скромные вооруженные силы. Норвежское рабочее движение, с его пацифистской традицией, подмеченной еще в годы первой мировой войны В. И. Лениным, вплоть до начала 30-х годов выступало за полное разоружение страны. Норвегия фактически отказалась от кадровой армии и перешла к почти символической вооруженной "охране нейтралитета". Военный бюджет этого времени не достигал даже 1% ее валового национального продукта, число офицеров сократилось примерно до 1500 человек, а сроки обучения пехотинцев – до двух с половиной месяцев⁸⁰.

Однако и в "пацифистскую" эру 20-х годов Норвегия по собственной вине дважды попадала в конфликтные ситуации и терпела поражения. Современные норвежские историки объясняют их дипломатической неопытностью администрации: Норвегия по существу не имела опыта самостоятельной внешней политики с XIV в. до 1905 г.

В одном случае конфликт был вызван норвежском движением трезвенников. Под их нажимом был проведен упоминавшийся выше референдум о запрете крепких напитков, давший победу сторонникам "сухого закона" (1919). Такой закон – против торговли напитками крепче 12° – был принят стортингом и вызвал контрмеры со стороны винопроизводящих стран – Франции, Испании, Португалии, традиционных потребителей норвежской рыбы. Резко подняв ввозные пошлины на рыбу, эти страны объявили "торговую войну" Норвегии. Норвегия вынуждена была закупать у своих средиземноморских партнеров изрядное количество крепких напитков без права их реэкспорта, лишь бы обеспечить снижение пошлин на свою рыбу. Это ускорило – правда, после нового референдума (1926) – отмену "сухого закона".

В другом случае конфликт был вызван норвежскими притязаниями на восточное побережье Гренландии. Этот гигантский остров до 1814 г. входил в состав королевства Норвегии, которое само было подвластно датским королям, и после 1814 г. остался в руках Дании. Датчане освоили только западное побережье Гренландии, а на восточном бывали преимущественно норвежские рыболовы и зверобои. После первой мировой войны датское правительство получило от великих держав официальное признание своего суверенитета над всей Гренландией. Однако Норвегия медлила с таким признанием, добиваясь от датчан договорного закрепления особых норвежских интересов в восточной части острова. В датско-норвежском соглашении о Восточной Гренландии (1924), предоставлявшем норвежцам равные права в этом районе с датчанами на 20 лет, вопрос о суверенитете был обойден. Оба государства с тех пор усилили свою деятельность в Восточной Гренландии. Весной 1931 г. так называемый Совет Ледовитого океана при норвежском правительстве, рассматривая Восточную Гренландию как ничью землю, организовал частную экспедицию для ее захвата. Спор по обоюдному согласию Дании и Норвегии был передан на решение Постоянной палаты третейского суда в Гааге. Тем временем норвежское правительство задним числом одобрило оккупацию, а в 1932 г. расширило ее. Норвежское рабочее движение решительно осудило эту затею как империалистическую, как происки правых сил⁸¹. Суд в Гааге в 1933 г. решил дело в пользу Дании.

В 1929 г. Норвегия провозгласила свой суверенитет над островом Ян-Майен, к северу от Исландии, не встретив ничьих возражений. Однако норвежские притязания на отдельные части Западной Антарктики – острова Буве (1928) и Петра I (1931), а позже на сектор материковой Антарктиды – Землю Королевы Мод (1939) – не получили признания других заинтересованных стран⁸². В частности, СССР в начале 1939 г. особой нотой зарезервировал свою точку зрения относительно этих норвежских притязаний⁸³.

Советско-норвежские отношения, вообще говоря, носили добрососедский характер еще до официального признания СССР Норвегией. Правда, под нажимом Антанты Норвегия в разгар гражданской войны, в конце 1918 г., официально отозвала из России свою миссию, к посредническим услугам которой иногда прибегало Советское правительство. Уже в 1920 г. Норвегия проявила интерес к восстановлению торговых связей с Россией, сильно выросших за годы первой мировой войны. Так называемое Временное советско-норвежское соглашение об экономических отношениях от 2 сентября 1921 г. означало признание Советского государства де-факто и устанавливало между обоими партнерами более благоприятные отношения, чем между Советской Россией и другими скандинавскими странами⁸⁴. Среди ленинских писем, интервью и телефонограмм послеоктябрьского времени сохранилось несколько, свидетельствующих о заинтересованности главы Советского правительства развитием экономического и культурного сотрудничества с Норвегией⁸⁵.

Укреплению советско-норвежских взаимоотношений содействовала деятельность знаменитого норвежца Ф. Нансена по оказанию помощи Советской России в годы гражданской войны и послевоенной разрухи. Вряд ли найдется другой буржуазный общественный деятель Запада, который бы сделал для оказания гуманной помощи молодой Стране Советов столько, сколько сделал Нансен. Правда, первая его попытка в 1919 г. помочь Советской России продовольствием и медикаментами разбилась о неприемлемые условия, выставленные Антантой. Вслед за тем Нансен в качестве верховного комиссара Антанты по репатриации военнопленных посетил Советскую Россию (1920 г.) и на месте ознакомился с положением в стране и ее проблемами. Под его руководством из России в Западную Европу было репатриировано около 450 тыс. немецких, австрийских и прочих военнопленных. Назначенный в 1921 г. верховным комиссаром Лиги наций по делам русских беженцев, Нансен не дал превратить себя в орудие белоэмигрантской верхушки, содействовал репатриации желающих вернуться на родину, помогал расселению и трудоустройству полуторамиллионной массы русских людей, отдав им значительную часть своей Нобелевской премии мира (1923 г.).

Однако главная заслуга Нансена перед народами России заключалась в организации им международной кампании по сбору средств для помощи голодающим Поволжья и Украины в 1921-1923 гг. В качестве главного уполномоченного Международной конференции Красного Креста Нансен заключил два соглашения с правительством РСФСР об оказании помощи голодающим⁸⁶. За время работы нансеновской миссии в России были спасены от голодной смерти бесчисленные жизни взрослых и в особенности детей. IX Всероссийский съезд Советов в 1921 г. и Совнарком СССР в 1923 г. в особых документах выразили признательность народов Советской России Нансену⁸⁷. Только нехватка денежных средств помешала успеху деятельности Нансена по переселению армянских беженцев с Влипшего Востока в Советскую Армению в конце 20-х годов. Норвежская общественность – через особый Комитет помощи голодающим и правительство – внесла весомый вклад в международную кампанию помощи жертвам голода в России 1921-1922 гг. Всего в Норвегии было собрано 3.2 млн. крон – крупная по тем временам сумма⁸⁸.

Укрепление международного авторитета Советского государства, а также заинтересованность норвежских деловых кругов в-развитии связей с Советским Союзом поставили на повестку дня вопрос об установлении нормальных дипломатических отношений. В ходе переговоров по этому вопросу норвежское правительство выдвинуло некоторые предварительные условия признания СССР де-юре, потребовав, в частности, признания Советским Союзом суверенитета Норвегии над Шпицбергеном, удовлетворения финансовых претензий норвежских граждан и др. Поскольку в ходе переговоров норвежское правительство заверяло, что интересы Советской России на Шпицбергене (в частности, право на эксплуатацию угольных шахт) не будут нарушены, Советское правительство дало согласие признать суверенитет Норвегии над этим архипелагом, а остальные условия норвежской стороны отклонило⁸⁹.

15 февраля 1924 г. Норвегия направила ноту о признании Советского Союза де-юре, с удовлетворением принятую правительством СССР. Позже, 15 декабря 1925 г., между СССР и Норвегией был подписан договор о торговле и мореплавании, предусматривавший развитие консульских и торговых отношений, а также регулировавший вопросы судоходства⁹⁰. Все это заложило прочную основу отношений между обеими странами. Развитие торговли, регулярные кредитные гарантии норвежского правительства на оплату советских закупок рыбы, эксплуатация Советским Союзом угольных шахт на Шпицбергене и деятельность норвежских зверобойных концессий в Белом море, дружеские визиты в Норвегию советских военных кораблей, сотрудничество в изучении Севера, участие ледокола "Красин" в поисках экспедиции Амундсена, довольно широкие культурные связи – таков разносторонний характер советско-норвежского сотрудничества на протяжении 20-х годов⁹¹.

Советское правительство придавало большое значение и политическим отношениям с Норвегией и заботилось об их развитии. Советский Союз стремился содействовать независимой внешней политике Норвегии, помешать ее вовлечению в лагерь империалистических противников СССР. Для этого Советское правительство выступило с рядом инициатив.

Одной из существенных проблем политических отношений с Норвегией Советское правительство считало заключение пакта о нейтралитете и ненападении по примеру таких же пактов, подписанных с рядом соседних и других стран. Значение этих пактов состояло в том, что они подрывали цели локарнского заговора империалистов, способствовали укреплению безопасности Советского Союза и других, соседних с СССР, стран. Основываясь на принципах мирного сосуществования и сотрудничества государств с различными системами, эти пакты содействовали миру и добрососедским отношениям между заключившими их странами.

Впервые вопрос о таком пакте с Норвегией был поставлен в порядке зондажа полпредом СССР в Осло в беседе с премьером и министром иностранных дел Норвегии 3 ноября 1926 г. В начале 1928 г. глава либерального правительства Мувинкель внес контрпредложение о заключении арбитражного договора⁹². Считая это предложение недостаточным, Советское правительство снова выдвинуло идею заключения пакта о ненападении, включавшего взаимное обязательство не участвовать во враждебных союзах и соблюдать нейтралитет при возникновении вооруженных конфликтов с третьей стороной.

В результате длительных переговоров к осени 1930 г. наметился определенный прогресс: Советское правительство соглашалось одновременно с пактом о ненападении подписать и концепцию о согласительной процедуре, норвежцы отказались от принципа арбитража и склонялись к принятию предложенной советской стороной редакции обоих документов⁹³. Однако норвежское правительство затягивало окончательный ответ, а затем сообщило, что согласно подписать лишь конвенцию о согласительной процедуре.

После прихода к власти в мае 1931 г. правительства Крестьянской партии ("Буннепарти") советско-норвежские отношения ухудшились⁹⁴. Под предлогом борьбы с экономическим кризисом правительство Колстада приняло меры к сокращению торговли с Советским Союзом (ухудшение условий государственных кредитных гарантий норвежского экспорта, сокращение закупок сибирского леса и др.) и к ограничению прав советского торгпредства. Норвежские буржуазные газеты, поддерживавшие политику правительства, подняли в этот период шумную кампанию по вопросу о "советском демпинге", против ввоза в Норвегию ряда советских потребительских товаров. 14 ноября 1931 г. НКИД СССР заявил поверенному в делах Норвегии в Москве протест в связи с этой кампанией⁹⁵.

С отставкой правительства Крестьянской партии в марте 1933 г. советско-норвежские отношения при новом кабинете Мувинкеля вернулись в нормальное русло; были отменены дискриминационные меры в отношении советского экспорта, резко сократились случаи нарушения норвежскими судами советских территориальных вод и соответственно протестов по этому поводу с советской стороны. Однако привлечь Норвегию к конвенции об определении агрессии, заключенной в 1933 г. СССР с рядом сопредельных государств, не удалось. Бесплодным оказался и новый обмен мнений о пакте ненападения в 1933-1934 гг., хотя норвежский премьер-министр относился к нему гораздо положительнее, чем его коллеги в Швеции и Дании⁹⁶. Торговля между Норвегией и Советским Союзом, несмотря на отмену ограничений и нормализацию политических отношений, сокращалась и вновь стала расти лишь перед самой войной⁹⁷.

Между тем мировой экономический кризис ухудшил международное положение Норвегии. Пытаясь смягчить надвигавшийся кризис, Норвегия, Швеция, Дания, Бельгия, Нидерланды и Люксембург заключили в конце 1930 г. так называемую "конвенцию Осло" о неповышении таможенных тарифов без заблаговременного взаимного предупреждения. С заключением этой конвенции, которую позже подписала и Финляндия, возникло понятие "группы держав Осло". Это понятие приобрело определенный политический смысл накануне второй мировой воины в условиях нарастания агрессии со стороны фашистских государств, когда перед народами встал вопрос о необходимости принятия мер по укреплению мира и коллективной безопасности.

В норвежских общественно-политических кругах 30-х годов все шире распространялась тревога за судьбы страны, все меньше оставалось места пацифистским иллюзиям "прочного и вечного мира", все чаще подвергались сомнению возможности Лиги наций обеспечить международную безопасность. Некоторые влиятельные круги норвежской буржуазии проявляли явные симпатии в отношении фашистских режимов в Германии и Италии, не говоря о прямом родстве партии Квислинга и подобных ей групп в Норвегии с национал-социализмом. Эти деятели считали, что, хотя гитлеровские методы террора против коммунистов и всех инакомыслящих не подходят для Норвегии, фашизм в мировой политике – явление вполне закономерное и даже "полезное", поскольку он-де представляет собой "естественную реакцию на наступление большевизма"⁹⁸.

Однако в целом для Норвегии как страны демократических традиций и развитого рабочего движения более характерным было резко отрицательное отношение широких, слоев народа к фашизму и проповедуемой пм политике насилия и войн. В рабочем движении и в кругах либеральной интеллигенции существовали сильные антифашистские настроения, вылившиеся на первых порах в движение протеста против преследования нацистами своих противников в Германии, а затем – в широкую кампанию против милитаристской, экспансионистской политики третьего рейха, против растущей угрозы войны.

Стремительное развитие событий международной жизни в середине 30-х годов поставило все норвежские партии перед необходимостью пересмотреть свои внешнеполитические программы. Для Норвежской рабочей партии, с ее традиционным антимилитаризмом, неприятием Лиги наций и радикальной разоруженческой линией, такой пересмотр оказался особенно сложным⁹⁹. Придя к власти и получив возможность для осуществления на практике своей радикальной программы, руководство Норвежской рабочей партии, однако, не решилось ставить под угрозу судьбу правительства. Не желая обострять отношений с буржуазными партиями в стортинге и с влиятельными капиталистическими кругами, оно по существу продолжило и внешнеполитический курс своих предшественников.

В самом руководстве НРП уже в первые месяцы пребывания партии у власти возникли острые разногласия относительно основных принципов внешней политики. На закрытом заседании съезда НРП летом 1936 г. развернулась бурная дискуссия о политике, которую должна проводить Норвегия в условиях обострения угрозы войны в Европе. В ходе дебатов раздавалась критика в адрес влиятельного министра иностранных дел, видного историка проф. X. Кута за его пассивный пацифистский курс как явно изживший себя. Кут не только возражал против любых действий, грозивших осложнить отношения с Германией, но и осуждал пакты о взаимопомощи между миролюбивыми державами, например между СССР и Францией¹⁰⁰.

Наиболее радикально настроенные делегаты съезда, включая часть руководства НРП, доказывали, что место Норвегии – в рядах тех, кто борется за организацию коллективного отпора агрессии, за дело мира и социализма. Призывая к сотрудничеству с Советским Союзом, ряд делегатов отмечали, что это – единственная великая держава, последовательно защищающая интересы мирового рабочего движения, могучая сила, способная реально противостоять фашизму и войне. Поскольку вступление Советского Союза в Лигу наций изменило характер этой организации, придав ей больший авторитет и силу, говорили эти делегаты, нейтралистская позиции Норвегии не должна мешать ей участвовать в случае необходимости в коллективных акциях Лиги. Председатель НРП О. Тори, влиятельный Транмель, более молодые Ф. My, Э. Герхардсен, X. Ланге квалифицировали, безоговорочный нейтрализм Кута в новых условиях как опасную иллюзию и призывали "сознательно стать на сторону СССР и Франции"¹⁰¹. Принципиальная программа довоенной НРП сохранила из революционного прошлого партии пункт об обязанности защищать "единственное в мире пролетарское государство"¹⁰².

Официальная точка зрения правительства на проблемы внешней политики Норвегии в складывавшейся мировой ситуации была изложена самим Кутом. Из его выступления следовало, что после выхода Германии и Японии из Лиги наций способность этой организации влиять на международное развитие ослабла. Кут не видел возможности какой-либо иной политики для малой страны, кроме "корректного" и "беспристрастного" нейтралитета, политики фактического изоляционизма. Отвлекаясь от растущей угрозы фашистской агрессии, Кут, называвший себя самым заядлым пацифистом среди членов правительства¹⁰³, верил, что последовательное соблюдение Норвегией принципов нейтралитета позволит ей сохранить добрые отношения со всеми ведущими европейскими державами и остаться вне военного конфликта. Из этого Кут делал вывод, что Норвегии нет нужды увеличивать, ассигнования на свои вооруженные силы и как-либо изменять прежнюю оборонную политику.

Платформа Кута встретила, повторяем, резкий отпор левого крыла НРП и так называемых активистов. Но эта критика ничего не изменила. Осуждение линии Кута заставило бы его уйти с поста министра иностранных дел и привело бы к правительственному кризису. Учитывая приближение выборов в стортинг, назначенных на октябрь 1936 г., руководство партии не хотело такого развития событий. В результате съезд принял внешнеполитическую резолюцию, составленную из очень общих положений: по существу правительство не получило от съезда четких установок и ясной программы. Все свелось к благим пожеланиям пацифистского нейтралитета.

Оппортунизм правых лидеров НРП, их неспособность подойти к решению важнейших проблем с классовых позиций, с учетом национальных интересов трудящихся наложила отпечаток на все действия правительства. Его политика в канун войны по существу свелась к лавированию между западными союзниками и фашистскими государствами, к стремлению сохранить экономические и торговые связи с важнейшими европейскими партнерами, независимо от их политического лица. В силу этого нейтрализм Норвегии приобретал все более непоследовательный, двусмысленный характер.

Показательна позиция, занятая правящими кругами Норвегии в отношении итало-абиссинской воины. Борьба Абиссинии (Эфиопии) за свободу и независимость пользовалась симпатиями и находила широкую поддержку среди норвежской общественности. В начале войны король Хокон VII направил абиссинскому негусу послание, в котором заверял, что Норвегия не признает захвата Абиссинии. Норвегия участвовала и в экономических санкциях против Италии как агрессора. Однако вскоре после подавления итальянскими фашистами сопротивления абиссинских, патриотов и аннексии Абиссинии норвежское правительство наладило отношения с Италией и осуществило ряд шагов в направлении фактического признания протектората Италии над захваченной страной.

Еще нагляднее раскрылось содержание политики "невмешательства" в отношении Норвегии к гражданской войне в Испании. Эта война вызвала четкое размежевание политических сил: буржуазные партии либо открыто выражали симпатии в адрес франкистских мятежников (как это делали правое крыло Крестьянской партии и квислинговцы), либо призывали к "невмешательству" и поддержанию с Франко лишь экономических связей (партия "Хёйре"). Симпатии рабочего класса были безраздельно на стороне республиканской Испании. Рабочие и радикальная интеллигенция понимали, что в Испании разворачиваются авангардные бои сил мира и прогресса против международного фашизма и реакции, и активно выступали в поддержку республиканцев¹⁰⁴.

Прогрессивная норвежская общественность создала Комитет помощи Испанской республике, развернула кампанию по вербовке добровольцев для участия в гражданской войне на стороне законного республиканского правительства. Считаясь с антифашистскими настроениями внутри страны и с международным движением солидарности с республиканской Испанией, норвежское правительство на первых порах не препятствовало этим мероприятиям. Затем, однако, под давлением правых буржуазных партий, которые выступали за нормализацию отношений с франкистами, требуя оградить интересы норвежской промышленности и внешней торговли, правительство приняло ряд мер, направленных против деятельности вербовочных комитетов.

19 марта 1937 г. министерство юстиции Норвегии издало циркуляр, в которой говорилось, что в связи с войной в Испании "норвежские граждане или иностранцы, не являвшиеся испанскими подданными до 17 июля 1936 г., не имеют права без особого разрешения выезжать из страны в Испанию или в испанские владения, включая Испанское Марокко". Одновременно было издано правительственное распоряжение, которым устанавливалось, что в Норвегии запрещено проводить вербовку на военную службу для участия в гражданской войне в Испании, а норвежским подданным – отправляться в Испанию или испанские владения, включая Испанское Марокко, чтобы присоединиться к той лиги иной стороне в указанной войне.

Когда определился перевес сил мятежников в Испании, норвежские правящие круги повели дело к фактическому признанию режима Франко (октябрь 1938 г.). Немалое значение, как указывается в норвежской официальной истории, имело в этом отношении "давление со стороны деловых кругов Норвегии"¹⁰⁵.

Проводя политику "невмешательства" и держа курс на нейтралитет в назревшей войне, норвежское правительство уделяло недостаточное внимание укреплению национальной обороны. Пацифистские программы Рабочей партии, неизменно подтвердившиеся съездами, а также ряд внутриполитических моментов обусловили, особенно на первом этапе пребывания у власти, пассивность правительства НРП в этом важном деле.

Ассигнования на военные нужды были весьма скромны. В условиях экономического спада правительство, с одной стороны, не решалось пойти на увеличение налогов на доходы крупных частных предприятий, а с другой – оно не могло идти на риск потери популярности среди избирателей, что неизбежно произошло бы в случае сокращения ассигнований на борьбу с безработицей и социальное обеспечение ради укрепления обороны. Кроме того, в Норвежской рабочей партии с большим недоверием относились к армии как аппарату принуждения, созданному и воспитанному прежними буржуазными правительствами. С приходом Рабочей партии к власти командный состав армии почти не изменился, среди офицерства были сильны реакционные настроения, вооруженные силы по существу продолжали оставаться политическим резервом крупной норвежской буржуазии¹⁰⁶.

Учитывая все это, правительство Рабочей партии с большой неохотой отпускало средства на оборону, хотя тревожная обстановка в Европе требовала усиления боеготовности норвежских вооруженных сил. Уходя от решения назревших вопросов, руководители норвежского правительства как бы закрывали глаза на рост военной угрозы, на фактическую беззащитность страны. Только в конце 1936 г. был сделан первый шаг: правительство увеличило ассигнования на оборону, предоставив сверх бюджета 4 млн. крон на проведение ряда военных мероприятий. В основном же бюджет оставался неизменным вплоть до начала второй мировой войны. Норвежское правительство как бы стремилось показать, что воевать Норвегия не намерена¹⁰⁷.

После прихода к власти руководство Норвежской рабочей партии заявило о пересмотре своей прежней отрицательной позиции в отношении Лиги наций на том основании, что вступление Советского Союза в Лигу в 1934 г. и выход из нее Германии и Италии изменили характер этой международной организации и теперь ее можно использовать в интересах упрочения всеобщего мира. Однако практическая деятельность Норвегии в Лиге по существу противоречила этому декларативному заявлению.

Норвегия совместно с другими странами – членами "группы Осло", которые накануне войны взяли на себя как бы роль выразителя интересов малых стран, выступила с рядом предложений, направленных на ревизию статута Лиги наций. Фактическим результатом их активной деятельности был подрыв и без того слабых возможностей Лиги в обеспечении мира и борьбы против угрозы войны¹⁰⁸.

Как известно, несмотря на довольно широкие возможности ущемления агрессора, вытекавшие из ст. 16 статута Лиги, применение санкций в отношении Италии в связи с ее вторжением в Абиссинию имело весьма ограниченный характер и не нанесло ей существенного ущерба. Из-за противодействия западных держав Лига не пошла на принятие таких эффективных мер, как, например, запрет поставок нефти в Италию. Более того, даже принятые Лигой решения об эмбарго на поставку оружия и военного снаряжения, а также о некоторых финансовых мероприятиях и запрете ввоза итальянских товаров фактически саботировались западными странами, а 1 июля 1936 г. эти решения вообще были отменены.

Прогрессивная норвежская общественность расцепила эти действия западных держав как серьезный симптом кризиса Лиги наций и выступила с требованиями укрепления Лиги, чтобы превратить ее в действенный инструмент мира. Однако торгово-промышленные круги и судовладельцы Норвегии оценили ситуацию иначе. Не желая подвергать риску связи с каким-либо из своих крупных европейских партнеров, они воспользовались провалом санкций против Италии как поводом для постановки вопроса об отказе от участия в санкциях Лиги вообще.

Одним из инициаторов и активных сторонников пересмотра положений статута Лиги о санкциях был министр иностранных дел Кут, которого поддержали некоторые члены правительства, а также руководство буржуазных партий. Зондаж Норвегии в скандинавских и других нейтральных странах показал, что те готовы выступить вместе с Норвегией против безоговорочного распространения на них обязательств, вытекавших из ст. 16. 1 июля 1936 г., т. е. в тот же день, когда Лига наций приняла решение о снятии санкций против Италии, министры иностранных дел Норвегии, Дании, Финляндии, Швеции, Испании, Швейцарии и Голландии опубликовали совместное заявление (так называемое "Заявление семи нейтралов"), которое по сути дела означало открытый отказ даже от ограниченного участия в коллективных санкциях.

Отсутствие интереса у норвежского правительства к проблеме коллективной безопасности нашло отражение в беседах, которые вел Кут в течение 1936 г. в столицах ряда восточноевропейских государств. В Москве в апреле 1936 г. его приняли представители Советского правительства. Наркоминдел М. М. Литвинов имел с Кутом обстоятельные беседы по широкому кругу вопросов, в том числе и о путях упрочения европейской безопасности. Норвежский министр заявил себя убежденным противником участия Норвегии в любых антисоветских комбинациях. Однако при обсуждении проблемы коллективной безопасности Кут высказал мнение, суть которого сводилась к тому, что "окружение Германии стеной союзов непременно поведет к возникновению войны". По всем обсуждавшимся вопросам, включая даже возможное присоединение Норвегии к международной конвенции об определении агрессии, норвежское правительство заняло по существу отрицательную позицию под предлогом, что принятие советских предложений не соответствовало бы норвежскому нейтралитету¹⁰⁹.

31 мая 1938 г. стортинг проголосовал за резолюцию, в которой подчеркивалось "право Норвегии соблюдать полный и безусловный нейтралитет в любой войне, которую она сама не признает акцией Лиги наций". Это решение по существу провозгласило односторонний отказ Норвегии от обязательств по ст. 16 статута Лиги. Несколькими днями раньше, 27 мая 1938 г., Норвегия, Швеция, Дания, Исландия и Финляндия подписали в Стокгольме новые правила нейтралитета на случай военного конфликта (взамен устаревших, от 21 декабря 1912 г.), которые, в частности, предусматривали запрет военного использования их территорий воюющими державами.

23-24 июля 1938 г. в Копенгагене по инициативе Дании состоялась первая политическая конференция государств "группы Осло" с участием министров иностранных дел скандинавских стран, Финляндии, Бельгии, Голландии и Люксембурга. Конференция приняла решение, в котором говорилось, что страны-участницы считают систему санкций Лиги наций в сложившихся условиях (и учитывая способ ее применения в последние годы) не обязывающей. В связи с этим участники конференции высказали мнение, что Совету Лиги надлежит лишь рекомендовать применение санкций, а вопрос об их осуществлении на практике должен решаться каждым государством-членом по своему усмотрению. В духе указанных решений конференция разработала предложения к сентябрьской сессии Лиги наций. Выступая в Лиге 16 сентября 1938 г. с обоснованием отказа Норвегии от соблюдения ст. 16 статута, Кут призывал Лигу наций внести вклад в дело мира, опираясь на ст. 8, 11 и 19 (о полюбовном решении спорных вопросов, об ограничении вооружений и пр.). Эти призывы Кут наивно именовал "активной политикой мира".

Незадолго до мюнхенской капитуляции западных держав в северных странах довольно широко обсуждались планы создания северного оборонительного союза нейтралов. В частности, выдвигалась идея региональной организации отпора в первую очередь гитлеровской агрессии. Такая идея встречала понимание и сочувствие с советской стороны¹¹⁰. Однако эта идея натолкнулась на решительное сопротивление датской и особенно норвежской социал-демократических партий. Самое большее, на что был готов пойти Кут, это создание мало к чему обязывающего "блока мира", т. е. блока нейтральных государств, осуществлявших параллельные мероприятия по изолированной охране своего нейтралитета и выступавших с единой платформой в Лиге наций¹¹¹. В результате длительных обсуждений и консультаций между Норвегией и Швецией была достигнута договоренность лишь об ограниченном сотрудничестве в деле снабжения и перевозок на случай войны, обмена разведывательными данными военно-морских сил и унификации некоторых видов вооружения.

Весной 1939 г. Гитлер предпринял ряд шагов, которые имели целью замаскировать его агрессивные замыслы в отношении западных стран. 18 апреля 1939 г. германский посланник в Осло поставил перед министром иностранных дел Кутом вопрос, считает ли он, что Германия угрожает Норвегии. Кут ответил на неожиданный вопрос отрицательно, но добавил, что если начнется война, Норвегия, разумеется, окажется в опасности. Вскоре после этого, 28 апреля 1939 г., Риббентроп, в беседе с норвежским посланником в Берлине официально предложил норвежскому правительству заключить пакт о ненападении с Германией.

В Норвегии против принятия предложении Гитлера выступило подавляющее большинство политических и общественных деятелей. Даже та часть правой буржуазной прессы, которая в свое время приветствовала мюнхенский сговор, вынуждена была признать, что заключение малой страной пакта с Германией может завести слишком далеко. 17 мая 1939 г. норвежское правительство опубликовало официальное сообщение относительно предложения германского правительства. В сообщении говорилось: "Исходя из того, что Норвегия не считает, что ей угрожает Германия, и что Норвегия, придерживаясь принципов нейтралитета и независимости, не намеревается заключать пактов о ненападении с какой-либо другой страной, норвежское правительство сообщило правительству рейха, что оно не считает необходимым заключение соглашения в предложенной форме. Оба правительства согласились прекратить дальнейшую дискуссию по этому вопросу"¹¹².

В самый канун второй мировой войны Норвегия совместно с другими странами предприняла попытки противостоять катастрофическому развитию событий и в какой-то степени обезопасить свое положение, а после начала войны в Европе – помирить Германию с Англией¹¹³. Однако, представляя собой изолированные акции, лишенные реальной силы, эти попытки не увенчались успехом.

Подытоживая вышеизложенное, следует сказать, что уязвимость норвежской политики в конце 30-х годов состояла в том, что ее нейтралитет не делал по существу различия между агрессором и его жертвами, что Норвегия и другие нейтралы под лозунгами "невмешательства" и "равного отношения" ко всем не осуждали агрессивные силы и в то же время уклонялись от поддержки подлинно миролюбивых начинаний. Ратуя за "полный" изолированный нейтралитет, норвежское правительство игнорировало хищнический характер политики гитлеровской Германии, ту угрозу, которую нес миру международный фашизм. Поэтому практическая политика Норвегии по всем актуальным вопросам международной жизни не только не содействовала коллективному отпору агрессии, но, напротив, дезориентировала общественность и тем самым ослабляла борьбу демократических сил за упрочение мира и безопасности.

Влиятельные норвежские политические и экономические круги успокаивали себя и общественность своей страны утверждениями, что Норвегия, как и в первой мировой войне, останется вне военных действий и что для этого нужно лишь соблюдение "корректного" и "беспристрастного" нейтралитета. В числе первых жертв этой близорукой политики оказалась сама Норвегия.

2. Gjerløw О. Norges politiske historie. Oslo, 1936, Bd. 3, s. 192.

3. Arbeidernes faglige landsorganisation. Beretmng for aaret 1917. Kristiania 1918, s. 1.

6. Цит. по: Великая Октябрьская революция и мировое освободительное движение: В 2-х томах. М.. 1958, т. 2, с. 396.

7. Лёвлиен Э. Рабочий класс Норвегии и Октябрьская революция. – Международная жизнь, 1957, № 10, с. 64; Bull Е. Norsk fagbevegelse, s. 119-120.

8. Norges Kommunistiske partis historie, Bd. 1, s. 79 etc; Langfeldt K. Det direkte demokrati. Oslo, 1966, s. 39-40.

9. Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 37, с. 456.

14. Washerg G. С., Svendsen A. S. Industriens historie i Norge. Oslo, 1969, s. 168.

19. Derry Т. K. A History of Modern Norway. 1814-1972. Oxford, 1973, p. 330; Dahl H. F. Norge mellom krigene. Oslo, 1973, s. 12.

20. Myrvoll О. Økonomiske utviklingstendenser i Norge. Fra 1929 til 1954. Bergen, 1954, s. 16.

33. Ср.: Kristensen A. Da verdensrevolusjonen banket på i Hammerfest. Oslo, 1976.

34. Сегал Я. Рабочее движение в скандинавских странах. М., 1927, с. 239-241.

36. Ср.: Norsk sosialisme i dokumenter. Oslo, 1970, s. 60. Petrick F. Die 21 Aufnahmebedingungen der Kommunistischen Internationale und die Norwegische Arbeiterpartei. – Zeitschrift für Geschichtswissenschaft, 1976, № 3, S. 292-301.

37. Интервью В. И. Ленина Я. Фриису. – Ленинский сборник. М., 1970, т. XXXVII, с. 213.

38. Интервью В. И. Ленина X. Лангсету. – Ленинский сборник. М., 1975, т. XXXVIII, с. 325.

40. Коммунистический Интернационал в документах. М., 1933, с. 289 -292, 383-387.

46. См. также: Dahl Н. F. Op. cit., s. 58; Norges Kommunistiske partis historie, Bd. 1, s. 174.

47. Roset I. A. Dot norske Arbeiderparti og Hornsruds regjeringsdannelse i 1928. Oslo, 1962, s. 35.

48. Цит. по: Norges Kommunistiske partis historie, Bd. 1, s. 227.

50. Norsk sosialisme i dokumenter, s. 100; Zachariassen A. Fra Marcus Thrane til Martin Tranmael. Oslo, 1962, s. 271.

51. История международного рабочего и национально-освободительного движения: В 3-х частях. 2-е изд. М., 1969, ч. II, с. 355-356.

60. Arbeidernes Faglige Landorganisasjon. Kongressen 1934. Dagsorden og Protokoll. Oslo, 1934, s. 152.

65. Bull Е. Kriseforliket mellom Bondepartiet og Det norske Arbeiderpartiet i 1935. – HT, 1959, N 2, s. 123-124.

73. Коммунистический Интернационал, 1936, № 11/12, с. 130; 1938, № 5, с. 113-118.

74. Norges Kommunistiske partis historie, Bd. 1, s. 301 etc.; Ustvedt Y. Arbeirlere under våpen. Norske frivillige i den spanske borgerkrig. Oslo, 1975.

75. Lorenz E. Arbeiderbevegelsens historie. Oslo, 1974, D. 2. 1930-1973, s. 73-75; Zachariasseti A. Op. cit., s. 391.

76. См.: Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных с иностранными государствами. М., 1938, вып. 9, с. 53-61.

77. Сабанин А. Б. Россия и Шпицберген: Опыт исторического исследования. – Вестник НКИД, 1921, № 5/6, с. 28-53; Mathisen Т. Svalbard in International Politics 1871-1925. Oslo, 1954.

78. Lindgren R. E. Norway – Sweden. Union, Disunion and Scandinavian Integration. Princeton, 1959.

79. Казакова Н. А. Скандинавские страны и Лига наций. – Вопросы истории, 1974, № 4; Ørvik N. Sikkerhetspolitikken 1920-1939. Oslo, 1960, Bd. 1.

80. Furre В. Op. cit., tab. 5, s. 307; Ørvik N. Op. cit., Oslo, 1961, Bd. 2.

81. Blom Т. Nasjonal reising, Pressgruppepolitikk i Grønlandsspørsmålet 1921-1931. Bergen, 1972, Bd. 1-2.

82. Skagestad O. G. Norsk polarpolilikk. Hovedtrekk og utviklingslinjer 1905-1974. Oslo, 1975, s. 46-52.

83. См.: Молодцов С. В. Современное международно-правовое положение Антарктики. М., 1954, с. 19.

84. Карпова Р. Ф. Советские отношения со скандинавскими странами 1920-1923 гг. – Скандинавский сборник. Таллин, 1965, вып. 10, с. 135-170; Сорокин В. В. Значение советско-норвежских торговых переговоров в 1920-1921 гг. для развития мурманских рыбных промыслов. – Учен. зап. Мурманского гос. пед. ин-та. Мурманск, 1964. т. V, с. 221-244; Danielsen Е. Norge-Sovjetunionen. Norges utenrikspolitikk overfor Sovjetunionen. 1917-1940. Oslo, 1964.

85. Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 44, с. 485; т. 52, с. 190; т. 53, с. 111; т. 54, с. 278; Ленинский сборник, т. XXXVIII, с. 311-312, 324-325, 362-363, 398.

86. Документы внешней политики СССР. М., 1960, т. IV, № 201-202.

88. См.: Комаров Ю. Д. Предисловие к книге: Нансен-Хейер Л. Книга об отце / Пер. с норв. Л., 1971; Даниельсен Э. Фритьоф Нансен – друг Советской России. – Вопросы истории, 1965, № 9.

89. Документы внешней политики СССР. М., 1903, т. VII, № 55.

91. Карпова Р. Ф. Признанно СССР де-юре Норвегией, Швецией и Данией. – Скандинавский сборник. Таллин, 1967, вып. 12, с. 92-106; Иоффе А. Е. Международные связи советской науки, техники и культуры 1917-1932. М., 1975, с. 116. 26:1 и др.; Киселев А. А. Концессии на европейском Севере СССР. – Вопросы истории, 1972, № 7.

92. Документы внешний политика СССР. М., 1906, т. XI, № 49.

94. Там же. М., 1968, т. XIV, № 358 и др.

96. Документы внешней политики СССР. М., 1970, т. XVI, № 235; Danielsen Е. Op. сit., s. 174.

97. Иоффе А. Е. Внешняя политика Советского Союза 1928-1932 гг. М., 1968, с. 342-344; Внешняя торговля СССР за 1918-1940 гг.: Статистический обзор. М., 1960.

100. Документы внешней политики СССР. М., 1973, т. XVIII, № 237, 351; М., 1976, т. XIX, № 109.

103. Там же, № 122 (слова Кута в беседе с советским полпредом).

104. Самотейкин Е. М. Растоптанный нейтралитет. М., 1971, с. 54 и сл.; Ustvedt Y. Op. cit.

105. Norges krig 1940-1945. Oslo, 1947, Bd. 1, s. 64; Документы внешней политики СССР, т. XXI, № 310.

106. О профашистских симпатиях в буржуазной среде 30-х годов см.: Sovgaard N. A. Fire fortattere ognorsk fascism. Oslo, 1973.

107. Самотейкин E. M. Указ. соч., с. 66 и сл.; ØrvikN. Op. cit., Bd. 2, passim.

109. См.: Документы внешней политики СССР, т. XVIII, № 428, 460; т. XIX, № 39, 184, прим. 68; Внешняя политика СССР. М., 1946, т. IV (1935 – июнь 1941 г.), № 104.

110. Документы внешней политики СССР. М., 1976, т. XX, № 135, 147, 184.

111. Кан А. С. Внешняя политика скандинавских стран в годы второй мировой войны. М., 1967, с. 18-24.

112. Norway and the War. September 1939 – December 1940. London, 1941, p. 26; Самотейкин E. M. Указ. соч., с. 64 и след.

113. Berggrav E. Forgjeves for fred vinteren 1939-1940. Oslo, 1960.