| Язык
Норвежский язык вместе со шведским, датским, исландским и фарерским принадлежит к северной, или скандинавской, подгруппе германских языков, входящих в индоевропейскую языковую семью. В пределах скандинавской подгруппы выделяют языки западноскандинавские (исландский, фарерский) и восточноскандинавские (шведский, датский). Основной вариант норвежского языка, так называемый букмол, занимает промежуточное положение между этими группами, другой его вариант – так называемый новонорвежский – относится к западноскандинавским языкам1.
Приблизительно до IX в. н. э. в Скандинавии существовал более или менее общий язык для всех ее частей; он носит в пауке название скандинавского языка-основы. Главным источником наших знаний о скандинавском языке-основе являются надписи, сделанные руническим алфавитом, так называемыми старшими рунами. На территории Скандинавии найдено около ста надписей старшими рунами; половина из них обнаружена в Норвегии. Они выполнены на оружии, амулетах, на могильных камнях или плитах, прибрежных скалах и т. п. Основная их масса содержит всего несколько слов, часто даже только одно (собственное имя). Назначение их по большей части было магическим. Древнейшей считается надпись на наконечнике копья из Эвре Стабю (Øvre Stabu, Юго-Восточная Норвегия, 200-350 гг.).
Начиная с эпохи викингов, когда постепенно складывается норвежская народность, можно говорить – хотя и условно – уже о собственно норвежском – древненорвежском языке. Первые памятники на нем – это надписи так называемыми младшими рунами, распространившимися в Скандинавии в IX в. До конца IX в. использовался так называемый шведско-норвежский вариант младших рун, с конца IX в. – так называемый датский (распространившийся потом и на Швецию). Надписей младшими рунами в Норвегии найдено около 350, и бóльшая часть их датируется XI в. или еще более поздним временем.
В эпоху викингов древненорвежский язык значительно расширил область своего распространения, в частности на нем говорили первопоселенцы Фарерских островов и Исландии.
Латинское письмо пришло в Норвегию из Англии, видимо, во второй половине XI в., однако древнейшие дошедшие до нас рукописные памятники восходят лишь к середине – второй половине XII в. Это небольшие фрагменты одного собрания легенд, земельной книги монастыря в Бергене и записи Законов Гулатинга (см. ниже раздел "Литература").
В Норвегии раньше, чем в других скандинавских странах, начала складываться канцелярская традиция. Однако становлению единообразной письменной нормы в известной мере препятствовало то обстоятельство, что политический и культурный центр страны неоднократно перемещался, а поскольку диалектные различия уже в то время были довольно значительными, изменение диалектной основы приводило к некоторым изменениям в письменной традиции. В XI-XII вв. центром Норвегии был Берген, затем Нидарос (теперь Тронхейм), а потом снова Берген. В Бергене, в частности, при короле Магнусе VI Исправителе Законов было создано и записано в 1274-1276 гг. первое в Скандинавии общегосударственное уложение; язык его обнаруживает черты, характерные как для Трёнделага (т. е. северо-запада страны), так и для Западной Норвегии
Политический и экономический упадок страны, начавшийся в XIV в., привел Норвегию к утрате самостоятельности. В 1319 г. страна входит в унию со Швецией, а с 1380 г. – с Данией. Эти политические события имели важные последствия для судеб норвежского языка. С XV в. датский язык постепенно вытесняет норвежский из всех официальных сфер, становясь языком администрации, затем – после Реформации (1537) – языком церкви, еще позднее – судопроизводства и т. д. Вся литература, печатавшаяся в Норвегии, выходила только по-датски, и характерно, книгопечатание было введено в Дании около 1480 г., а первая норвежская типография открылась спустя более полутораста лет (1643).
Норвежские писатели второй половины XVI в. (Абсалон Педерссён, Педер Клауссён и др.) писали по-датски, хотя, естественно, их родной норвежский диалект оказывал известное влияние на их датский.
Таким образом, уже в XVI в. в Норвегии образовался значительный разрыв между письменной нормой (датской) и разговорным норвежским языком. Норвежская письменная традиция прекратила свое существование. В сельской местности по-прежнему говорили по-норвежски. В городах постепенно образовались смешанные говоры, у которых лексика и морфология были в основном датскими, тогда как синтаксис и фонетика (а фонетика – это та область, где различия норвежского и датского особенно велики) были в основном норвежскими. Такое положение сохранялось и в XVII-XVIII вв.
Когда Норвегия в 1814 г. получила самостоятельность (оставаясь, правда, в личной унии со Швецией), политическая основа для господства датского языка в стране была устранена. Однако должно было пройти около столетия, прежде чем был создан норвежский национальный язык.
Национальный литературный язык можно было создавать двумя различными путями. Первый из них состоял в приведении письменной нормы в соответствие с разговорным языком, с реальной речевой практикой образованного городского населения, т. е. в "норвегизации" литературного языка. Основными должны были быть здесь моменты чисто орфографические, но, кроме того, в этом случае следовало легализовать ряд специфически норвежских особенностей морфологии, а также лексики. Второй путь состоял в создании литературного языка на принципиально иной основе – на базе народных говоров. Как будет показано ниже, были использованы оба пути, что в конечном счете привело к возникновению в Норвегии языковой ситуации, не имеющей параллели во всем мире.
Борьба за "норвегизацию" литературного языка велась после 1814 г. фактически на протяжении всего XIX в. Вначале споры касались названия языка (часть норвежцев отстаивали название "норвежский" наряду с названием "датский") и права употребления отдельных специфически норвежских лексем. Видную роль в борьбе за свой язык сыграл один из крупнейших норвежских поэтов, Хенрик Вергеланн, который смело вводил в свои произведения лексические и грамматические норвегизмы и активно боролся за норвежское произношение в театре, где господствовала датская норма. Важным событием в развитии норвежского литературного языка явился выход "Норвежских народных сказок" (1841, 1844) в обработке Петера Кристена Асбьёрнсена и Ёргена My. Хотя орфография и морфология в них были датскими, весь стиль, синтаксис и отчасти лексика были норвежскими. В середине и второй половине XIX в. активно боролся за норвегизацию литературного языка педагог и языковед Кнуд Кнудсен (1812-1895), в частности выступавший за легализацию норвежского произношения в школе (где насаждалось датское) и на сцене. В словаре "Ненорвежское и норвежское" (1881) К. Кнудсен предложил ряд пуристических замен – множество чисто норвежских слов, которыми, как он считал, следовало заменить датские слова, заимствования из немецкого и пр. За норвежское произношение в театре боролся и выдающийся норвежский писатель Бьёрнстьерне Бьёрнсон. Его повести из крестьянской жизни ("Сюннёве Сульбаккен", "Арне", "Веселый парень"), созданные во второй половине XIX в. и написанные живым современным языком, ознаменовали собой новую эпоху в норвежской прозе и оказали немалое влияние на литературный язык. Благодаря усилиям Вергеланна, Бьёрнсона, Кнудсена и других норвежское произношение победило на сцене, а затем и в школе.
Язык, на котором писали классики норвежской литературы Генрик Ибсен, Бьёрнстьерне Бьёрнсон, Александр Хьелланн и Юнас Ли, носил в то время название "датско-норвежского" и рассматривался как более или менее норвегизированный вариант датского. Конечно, у этих авторов встречается немало чисто норвежских лексических единиц, особенно при описании крестьянского быта, а в речи персонажей из народа – ряд характерных норвежских грамматических форм и конструкций. (Например, в "Пер Гюнте" Ибсена употреблено множество норвегизмов.) В 1890 г. по предложению Б. Бьёрнсона эта форма норвежского литературного языка получила название "риксмол" (riksmål буквально – государственный язык).
Таково было в общих чертах развитие в XIX в. одного из вариантов литературного языка Норвегии. Постепенно утвердилась, хотя еще и не закрепилась в орфографии, та форма языка, которая была характерна для речи образованных слоев городского населения, прежде всего в Кристиании (Осло) и Бергене.
Эти смешанные норвежско-датские городские говоры, конечно, не были единообразны: у них наблюдалась значительная социальная и географическая дифференциация. Но даже если их условно принять за одно целое, то на них говорила лишь сравнительно небольшая часть населения, так как до конца XIX в. Норвегия оставалась по преимуществу крестьянской страной. Норвежские диалекты XIX в. (как, впрочем, и до сих пор) разнообразны, и различия между ними (особенно между западными и восточными) весьма значительны, но в общем можно сказать, что разрыв между ними и существовавшей тогда формой литературного языка был велик. Вся эта стихия народных говоров, развившихся из средневековых диалектов (здесь традиция языка, естественно, не прерывалась), фактически не имела выхода в письменный язык. Поэтому возникла идея создания литературного языка на основе сельских диалектов.
Осуществил эту идею талантливый филолог-самоучка и поэт Ивар Осен (1813-1896). Собрав обширный диалектный материал, он издал "Грамматику норвежского народного языка" (1848) и "Словарь норвежского народного языка" (1850). В этих работах он показал преемственную связь диалектов с древненорвежским языком. В 1853 г. Осей издал книгу, которой было суждено сыграть особую роль в истории норвежского языка. Она носила название "Образчики народного языка в Норвегии" ("Prøver af Landsmaalet i Norge"). В ней были даны образцы диалектной речи, причем предпочтение отдавалось западнонорвежским говорам как более архаичным, более близким к древненорвежскому и потому, по мнению Осена, "более чистым". В качестве приложения к этим текстам Осен опубликовал образцы текстов, которые он сам составил на языке, синтезированном им из различных диалектных форм. При их отборе Осен ориентировался на наиболее архаичные западнонорвежские диалектные черты, которые, по его мнению, были "наиболее норвежскими", полагая, что тем самым он "восстанавливает" испорченный последующим развитием норвежский язык. Таким образом, Осен в этой работе употребил слово "landsmaal" (в современной орфографии – "landsmål") в двух разных значениях: во-первых, в значении "язык сельской местности", "народный язык" и, во-вторых, как название созданной им искусственной нормы, основанной на сельских диалектах. Последнее название закрепилось.
Норма литературного языка, созданная Иваром Осеном, при всей ее искусственности, отвечала назревшей потребности. Уже через несколько лет после выхода "Образчиков" лансмол стал использоваться в художественной литературе. Завоеванию им престижа и популярности способствовало то, что ряд талантливых писателей крестьянского происхождении начали писать на нем (см. ниже о литературе). В 1868 г. создается общество "Де ношке самлаге", ставящее целью борьбу за права лансмола. Борьба за права этой нормы норвежского языка была принята в качестве одного из пунктов программы партии "Венстре", и приход ее к власти в 1884 г. привел к легализации лансмола. В 1885 г. лансмол уравнивается в правах с риксмолом как школьный и официальный язык. В 1892 г. стортинг принимает закон, по которому администрации народных школ (тогда начальных семилетних школ) предоставляется право решать, какие учебники – на риксмоле или лансмоле – должны использоваться в данной школе и на каком из вариантов ученики должны выполнять письменные работы. Подчеркивается, что ученики должны уметь читать как на риксмоле, так и на лансмоле. В том же году при университете учреждается кафедра лансмола, и в том же году стортинг принимает первый текст на лансмоле.
Итак, к началу XX в. в Норвегии уте сложились две письменные формы литературного языка: риксмол, представляющий собой результат развития датского языка в Норвегии, основывающийся на речевой практике образованных слоев городского населения, но сохраняющий еще датскую орфографию, и лансмол, созданный путем искусственного синтеза элементов сельских говоров Норвегии, преимущественно западной ее части, и сохраняющий ряд архаичных черт. Естественными задачами были, с одной стороны, приведение орфографии риксмола в соответствие с произношением, с другой – "модернизация" лансмола, переориентация его диалектной основы, так как имелся существенный разрыв между его тогдашней формой и говорами восточной, наиболее населенной части страны. Предполагалось, что в результате таких реформ и дальнейших сознательных усилий обе нормы сблизятся и в будущем сольются в одну.
Впрочем, приверженцев идеи создания единого норвежского языка путем сознательно регламентируемого сближения обеих норм было немного. Напротив, между сторонниками риксмола и сторонниками лансмола шла долгая и ожесточенная борьба. Сторонники риксмола выдвигали следующие аргументы: за их вариантом стоят длительная культурная традиция, авторитет крупнейших норвежских писателей и поэтов, тогда как, по их мнению, лансмол – язык искусственный и культурно неразвитый, несущий на себе печать крестьянского происхождения. Сторонники лансмола отстаивали тезис, что риксмол, несмотря на его "норвегизацию", датский язык и, следовательно, чужд норвежскому народу. Эта борьба продолжается и по сей день, хотя и не в такой острой форме.
В XX в. были осуществлены три орфографические реформы риксмола. Как уже говорилось, различия между датским и норвежским языками особенно велики в области фонетики, в силу чего использовавшаяся датская орфография во многом была далека от адекватного отражения норвежского произношения. Первая орфографическая реформа была проведена в 1907 г. Главным моментом в ней было введение глухих смычных (p, t, k) вместо звонких (b, d, g) после долгих гласных, т. е. легализация написаний типа: "ape" – "обезьяна", "rot" – "корень", "lik" – "равный" вместо прежних "abe", "rod", "lig". Проведенная в 1917 г. вторая орфографическая реформа ввела удвоение букв для обозначения долгих согласных в конце слова; одновременно был устранен ряд чисто датских орфографических моментов (немое d в словах типа "fjeld" – "гора", которые стали писаться фонетически – "fjell") и введены факультативные формы (формы с дифтонгами, формы женского рода с определенным артиклем – а и др.). Последнее обстоятельство заслуживает особого внимания. Этот момент был отнюдь не только орфографическим, он затрагивал уже не написание, а фонетику и грамматику: в датском нет ни форм с историческими дифтонгами (вроде "stein" – "камень", "øy" – "остров", ср. дат.: "sten", "ø"), ни женского рода, а следовательно, их не было ни в датско-норвеялском, ни в риксмоле начала XX в. Напротив, эти моменты характерны для разговорного норвежского языка, они многими считались (и в значительной мере считаются сейчас) нелитературными и даже просторечными, вульгарными. Реформа 1938 г. превратила эти факультативные формы в обязательные (более 900 существительных должны были непременно употребляться с артиклем японского рода).
В 1917 и 1938 гг. были также осуществлены реформы лансмола. Суть их сводилась к приближению нормы к специфике восточнонорвежских диалектов (стоящих ближе к риксмолу).
В 1929 г. были заменены названия обеих форм литературного языка. Риксмол получил официальное название "букмол" (bokmål буквально – книжный язык), лансмол – "новонорвежский" (nynorsk). Эти названия, разумеется, ни в коей мере не отражают специфики данных форм: букмол отнюдь не книжный язык, напротив, новонорвежский язык более книжный, так как, к примеру, в быту он используется очень мало (носители новонорвежского чаще говорят в семье и т. п. на диалекте). С другой стороны, обе формы новонорвежские в том смысле, что представляют собой современный норвежский язык.
Языковая ситуация в Норвегии в настоящее время характеризуется, таким образом, следующими особенностями.
Во-первых, существуют две официально признаваемые равноправными нормы литературного языка – букмол и новонорвежский. Удельный вес их различен. На букмоле издается около 90% всей печатной продукции страны и ведется преподавание более чем в 80% школ. Географическое распределение норм таково: новонорвежский более всего распространен на западе страны, букмол – на востоке и севере, а таюке во всех крупных городах. Например, в фюльке Хедмарк, в Восточной Норвегии, на букмоле в 1972 г. обучалось 100% учеников в городских школах и 99,8% в сельских, тогда как в фюльке Согн-о-Фьюране, в Западной Норвегии, цифры составляли соответственно 34,2 и 3,5%2. 100% городских и сельских школ в том же году вели преподавание на букмоле в следующих фюльке: Эстфолл, Вестфолл, Тромс, Финмарк. В 96% всех городских школ и в 73% всех сельских школ преподавание велось на букмоле. В целом число обучающихся на букмоле составило 83%3.
Во-вторых, каждая из норм имеет множество параллельных форм, официально признаваемых равноценными и допустимыми. На самом деле, далеко не все они, конечно, употребительны в равной степени, а главное, совсем не просто альтернативны, но имеют дополнительную окраску: одни более литературны, другие ближе к просторечию.
В-третьих, наблюдается – особенно у букмола – большой разрыв между официально зафиксированной нормой (отражаемой орфографическими словарями, школьными учебниками и т. п.) и реальной языковой практикой. Например, во всей стране нет ни одной газеты на букмоле, в которой хотя бы наполовину соблюдались правила орфографической реформы 1938 г.
Орфографические реформы (особенно последняя) преследовали цель сблизить обе нормы норвежского языка, с тем чтобы облегчить их слияние в будущем. Действительно, наличие двух официально равноправных норм литературного языка у одного народа (к тому же относительно небольшого) доставляет множество неудобств и сложностей: все официальные тексты издаются как на букмоле, так и на новонорвежском, в школах изучаются обе нормы, радиопередачи ведутся на обоих вариантах и т. д. Однако благие попытка сознательного "языкового планирования" в целом не только не дали ожидаемых результатов, по, напротив, привели к ряду весьма нежелательных последствий4. Причин неудачи регламентации языка много, и здесь можно указать только на самые важные (при этом мы ограничимся букмолом).
Новая официальная норма букмола признавала единственно правильными формы, свойственные только разговорно-просторечному стилю. Та же литературная норма, которая фактически уже сложилась и была представлена в языке литературы, науки и т. д., объявлялась консервативной, ненародной, датской и т. п. По сути дела, реформаторы языка ставили перед собой утопическую задачу: изменить речевую практику взрослых лиц, уже владеющих литературным языком и пользующихся им, и приучить к "радикальным" формам детей, приходящих в школу с уже сложившимися языковыми навыками. Новая официальная норма в общем не имеет престижа: не поддерживается авторитетом языка наиболее значительных писателей, ученых, деятелей культуры и политики. С другой стороны, сравнительно единообразный язык литературы, науки, периодической печати в значительной мере игнорирует орфографические правила 1938 г. со всеми их последующими половинчатыми модификациями (например, 1959 г.) и обладает для многих притягательной силой как "культурный" язык. Характерно, что многие "нормализаторы языка" (в первую очередь школьные учителя) сами очень часто в неофициальной обстановке говорят на довольно "консервативном" букмоле. Естественно, многие школьники вне уроков норвежского языка не пользуются искусственными "радикальными" формами.
Все это приводит, в частности, к тому, что в целом современный норвежский язык (точнее, каждая из его норм) характеризуется значительным разнобоем. Выпускники норвежских школ владеют литературным языком менее уверенно, нежели молодежь в других странах. Речи среднего норвежца присущи непоследовательности, колебания и прямые ошибки в гораздо большей степени, чем это бывает у других европейских народов.
Тем не менее, повторяем, букмол имеет реально существующую норму. Она сложилась стихийно, и ею фактически является язык образованных слоев Восточной Норвегии, прежде всего Осло. Она носит название "образованного восточнонорвежского" (dannet østnorsk). В ней используются и многие "радикальные" формы, но не механически (как того требуют "нормализаторы"), а как альтернативные варианты с соответствующей стилистической окраской. Вопрос в большинстве случаев состоит не в том, "как правильнее сказать" (например, употребить ли форму с дифтонгом или монофтонгом, использовать ли форму женского рода или общего и т. п.), а в том, "в какой речевой ситуации уместнее та или иная из альтернативных форм". При такой речевой практике норвежский язык получает гибкую и богато нюансированную систему передачи топких стилистических значений.
Литература
Раннюю историю норвежской литературы можно лишь с большим трудом и в значительной мере условно отделить от истории исландской литературы, и поэтому правильнее говорить о древнескандинавской словесности, объединяющей культурные течения обеих стран. Мифологические и эпические песни, несомненно бытовавшие в устной форме в Норвегии еще до заселения Исландии, были записаны, однако, в Исландии в XIII в. и в существующем виде – в составе сборника "Старшая Эдда" – представляют собой памятники исландской литературы. Это же относится и к сагам о конунгах: они повествуют об истории Норвегии, и значительная часть материала, использованного при их записи, была собрана в Норвегии. Тем не менее эти саги в своем большинстве были составлены исландцами и опять-таки принадлежат, строго говоря, к исландской литературе. Поэзия скальдов, возникшая еще в Норвегии, после колонизации Исландии стала по преимуществу исландской. Таким образом, раннее норвежско-исландское словесное творчество, уходя корнями в норвежскую культурную почву (если оставить в стороне наиболее древние общегерманские истоки эддических песней), в своей "окончательной редакции" – явление исландской культуры и здесь во всем своем объеме не может рассматриваться5.
Сюжеты норвежской скальдической поэзии IX-X вв. – битвы, подвиги конунгов, их славная смерть, сопровождавшаяся поездкой погибшего героя в чертог Одина Вальгаллу. Германский аллитерационный стих приобретает в скальдике изощренную форму, изобилует своеобразными метафорическими оборотами – кеннингами и хейти, в нем нередко встречается тмесис (переплетение двух или трех фраз). Формальная усложненность скальдических строф напоминает приемы норвежского изобразительного искусства того же времени (резьба по дереву на предметах из погребения в Усеберге, IX в.)6.
Древнейшим скальдом, нам известным, был Браги Старый, сын Бодца. В его "Песни о Рагнаре" (Ragnarsdrápa) (сохранившейся частично), воспевающей изображения богов и героев на боевом щите, который бил ему подарен неким Рагнаром, уже налицо основные отличительные признаки скальдической поэзии. Так как имя скандинавского бога поэзии тоже Браги, то последующие поколения идентифицировали этого бога и Браги Старого и почитали его как создателя скальдической поэзии (что не мешало верить в то, что "мед поэзии" похитил для людей сам один).
Другой норвежский скальд IX в., Тьодольв из Хвина, также составил песнь, описывающую изображения на щите. Ему же принадлежит "Перечень Инглингов" (Ynglingatal), древних копу иго в Швеции и Норвегии. В этой песни рассказывается о конунгах V-IX вв.; Снорри Стурлусон, автор "Круга земного", использовал песнь Тьодольва при написании "Саги об Инглингах", которой открывается этот свод саг о норвежских конунгах. События IX и X вв., в частности борьба Харальда Прекрасноволосого за подчинение Норвегии и подвиги его сыновей Эйрика и Хакона, воспеты скальдами. Среди них – Торбьёрн; Эйвинд по прозвищу Губитель скальдов; безымянный автор "Речей Эйрика" (Eiríksmál). Норвежская скальдическая поэзия этого периода всецело языческая по духу.
Скальды, которые воспевали норвежских королей в более позднее время, уже христиане, хотя их песни подчас изобилуют аллюзиями на языческую мифологию. Эти скальды были исландцами по происхождению, обычно они приезжали в Норвегию, где короли охотно принимали их в свою дружину, – функции скальда прославлять государя придавали большое значение, и у многих конунгов, например у Олава Святого и у Харальда Сурового Правителя, было по нескольку скальдов. Впрочем, поэтом был и сам король Харальд Суровый Правитель, посвятивший одну из своих песней дочери киевского князя, в которую он был влюблен.
Наиболее ранние прозаические литературные записи в Норвегии были произведены в XII в. христианскими клириками или монахами. То были характерные для средневековья сочинения житийного и проповеднического жанров. В центре внимания духовных авторов стояла фигура Олава Святого. На латинском языке были составлены и первые труды историографического содержания. Такова "История о древностях норвежских королей" ("Historia de antiquitate regum Norwagiensium") монаха Теодрика (Теодорика). Это произведение охватывает события за период, начинающийся правлением Харальда Прекрасноволосого и завершающийся 30-ми годами XII в. Оборвав изложение на моменте смерти короля Сигурда Крестоносца (1130 г.), Теодрик заявляет, что отказывается повествовать о предательствах, клятвопреступлениях, брато- и отцеубийственной вражде, пренебрежении Господом, посягательствах на имущество церкви и мирян и "прочих злодеяниях, кои долго было бы перечислять"7. Теодрик писал свою историю в разгар гражданских войн между Сверриром и его противниками8. Ко времени написания истории Теодриком (предположительно около 1180 г.) в Исландии Сэмундом Мудрым и Арп Мудрым уже были созданы очерки истории норвежских конунгов, но Теодрик, видимо, не был с ними знаком – он опирался отчасти на устную традицию. Любопытно, однако, что и в качестве хранителей этой последней выступали исландцы и что норвежская скальдическая поэзия опять-таки сохранялась в их памяти. Другим источником для Теодрика послужили латинские повествования о святом Олаве.
Вскоре, видимо в самом конце XII столетия, появилось более широко фундированное источниками "Извлечение из истории норвежских конунгов" ("Ågrip af Nóregs kominga sögum") на древненорвежском языке, написанное анонимным духовным лицом. Оно охватывало период начиная с правления отца Харальда Прекрасиоволосого Халвдаиа Черного и вплоть до начала 60-х годов XII в. (возможно, впрочем, что в его первоначальном виде – "Извлечение" сохранилось не полностью – изложение доводилось до 1177 г., когда на арене норвежской истории появился Сверрир). Это сочинение, как и "История" Теодрика, воплощает воззрения людей церкви и оценивает норвежских королей в зависимости от их отношения к христианству. Несколько позднее также норвежском была написана по-латыни "История Норвегии" ("Historia Norvegiae"); в ней немало внимания уделено характеристике природных условий Норвегии, а также Оркнейских и Фарерских островов и Исландии. Период, который обнимает этот памятник, начинается эпохой Инглингов и завершается прибытием в Норвегию Олава Святого (1015 г.).
Упомянутые сочинения брали за образец латинскую анналистику и отчасти агиографию. Первой сагой исторического содержания была "Сага о Сверрире". Ее автором был исландский аббат Карл Ионссон, однако, как сообщается в прологе к саге, он работал над ней (точнее, над начальной частью саги) в Норвегии (во второй половине 80-х годов XII в.) в сотрудничестве с самим Сверриром, который давал ему советы, что именно следует писать. Таким образом, хотя сага была завершена, а отчасти и переработана в Исландии, ее едва ли можно исключить из корпуса средневековой норвежской словесности. Несмотря на прямое участие в создании "Саги о Сверрире" ее главного героя, она не может без известных натяжек быть сочтена "партийным документом" (оценка X. Кута), якобы всецело выражающим пристрастия этого короля, который вел ожесточенную кровавую борьбу за захват престола и подчинение всей страны своей власти. Жанр саги требовал отказа от прямых оценок изображаемых событий и сдержанности и объективности в характеристике персонажей. И в "Саге о Сверрире" нет ни идеализации короля, какая присуща, например, житиям святого Олава, прославляющим его, ни осуждения противников, как в жизнеописании короля Олава Трюггвасона, составленном исландским монахом Оддом. Сага дает убедительный и лишенный односторонности портрет Сверрира, не подгоняя его под эталон идеального государя. Значительное влияние "Саги о Сверрире" на последующую норвежско-исландскую историографию несомненно, известно, что Сверрир вступил в острый конфликт с высшим католическим клиром Норвегии и самим папой, и в качестве литературного памятника этой борьбы осталась инспирированная Сверриром "Речь против епископов", в которой обосновывается идея верховенства короля над церковью.
Заслуживает внимания то обстоятельство, что большие своды саг о норвежских конунгах, созданные исландцами в первой половине XIII в., – "Круг земной" ("Heimskringla"), "[красивая кожа" ("Fagrskinna")9, "Гнилая кожа" ("Morkinskinna") – завершали свое изложение той же датой, что и упомянутое выше "Извлечение из истории норвежских конунгов" (1177 г.), с которой начинается повествование в "Саге о Сверрире". Составители этих саг, нужно полагать, видели свою задачу в том, чтобы рассказать об истории предков и предшественников Сверрира, но не предполагали как-либо по-своему интерпретировать историю его правления – ее версия, изложенная в "Саге о Сверрире", видимо, считалась окончательной.
Что касается саг о конунгах XIII в. из рода Сверрира, написанных опять-таки исландцами, то "Сага о Хаконе Хаконарсоне" и почти целиком утраченная "Сага о Магнусе Хаконарсо-не" представляли собой "политические биографии", продиктованные интересами королевской власти. К этой литературе примыкает и "Королевское зерцало" ("Konungs skuggsjá") (вторая, половина XIII в.), рисующее образ жизни знати и купцов. Этот диалог несет отпечаток официальной придворной и церковной идеологии10. Как уже упоминалось в гл. IV, в "период величия" XIII в. в Норвегии переводится французская рыцарская литература, которая нашла свою аудиторию прежде всего к придворном кругу. Среди этих произведений – и "Песнь о Роланде". Куртуазная литература на протяжении столетий оставалась излюбленным чтением норвежцев. Чужеземное влияние на норвежскую словесность усилилось, и латинские образцы живо чувствуются не в одних только художественных творениях этого периода, но и в эпистолярном жанре (от XIII и XIV столетий сохранилось немало писем и иных документов частного характера)11. В XIII в. в Бергене со слов немецких купцов была записана "Сага о Тидреке" – обширный компилятивный пересказ древних героических сказаний, пользовавшийся большой популярностью и в последующее время.
В целом литературная продукция в Норвегии этого периода намного уступала исландской и по объему и по оригинальности; шедевры древнескандинавской письменности созданы были именно в Исландии, от которой норвежская культура находилась в явной зависимости. Исследователи отмечали, что даже в переводах церковной литературы (легенд, житий святых и т. д.) с латинского языка в Исландии и Норвегии можно заметить различия: норвежские переводы уступают исландским в стилистическом отношепии12.
Разложение традиционных форм древнескандинавской словесности, уходивших своими корнями в языческую древность, совпало начиная со второй половины XIV в. с общим упадком и примитивизацией культурной жизни в результате обрушившихся на Норвегию бедствий, резким сокращением населения, дезорганизацией хозяйства и общественных связей13.
* * *
В XV-XVI вв. Норвегия фактически не имела собственной литературы. От этих "темных веков" сохранились в устной традиции народные сказки, баллады, предания, записанные много позже. Литературные памятники эпохи гуманизма и Реформации написаны сплошь на датском или на латыни и являются не столько художественными, сколько учеными произведениями.
Во второй половине XVI в. в крупнейшем норвежском городе того времени – Бергене – обосновалась группа лютеранских ученых-богословов и гуманистов, объединенных не только общей идеологией, но также интересом к истории Норвегии. Самой значительной фигурой среди них был Абсалон Педерссён Бейер (1528-1575), с именем которого связаны первые публичные театральные представления в Норвегии. Его перу принадлежат "Дневник", в котором отразилась культурная жизнь Бергена, и трактат "О норвежском государстве", где находим восхищение прошлым страны, грусть о ее настоящем и надежды на будущее. Педер Клауссён Фриис (1545-1614) писал трактаты об истории природы и животном мире Норвегии, Исландии, Гренландии, перевел на датский язык "Хеймскринглу" Снорри Стурлусона.
Кружок лютеранских священников и ученых-гуманистов существовал во второй половине XVI в. и в Осло. Наиболее значительные произведения – ото "Путевые дневники" епископа Енса Нильссёна (свидетельство о жизни тогдашнего общества) и "Книга духовных вопросов" X. Гуннарссона – собрание библейских историй, в течение ряда столетий любимое чтение норвежских крестьян.
Главная фигура XVII в. – стихотворец, священник Петер Дасс (1647-1707). Он создал поэму "Труба Нурланна", живо передающую картины северной природы и суровую жизнь норвежских рыбаков, язык его произведения прост, оно полно юмора. Большой талант и широкая образованность, знание жизни позволили П. Дассу создать стихотворное переложение лютеранского катехизиса, которое пользовалось большой популярностью среди простого народа. Главный труд Дасса, как и вышеназванные сочинения гуманистов XVI в., был издан лишь посмертно, в XVIII-XIX вв.
Религиозные произведения остались в XVII в. частым видом творчества. Среди писателей, связанных с этой тематикой, можно назвать Дороте Энгельбретсдаттер (1634-1716), которую называли одиннадцатой музой. Большой популярностью пользовались таюте ее поздравительные стихотворения.
В XVIII в. Копенгаген по-прежнему остается центром общей культурной жизни двух стран, однако писатели-норвежцы начинают играть более значительную роль. В этот период вполне можно говорить об общей датско-норвежской литературе. Ярчайшим се представителем является бергенец Людвиг Хольберг (1684-1754), получивший общеевропейскую известность и стоявший у истоков датской и норвежской просветительной литературы, в частности драматургии. Хольберг – норвежец по происхождению, но датчанин по образованию, мировоззрению и месту жительства. В Кристиании крупнейшая фигура этого времени – поэт-просветитель, последователь Руссо, Кристиан Б. Туллин (1728-1765), чьи лирические описания природы проникнуты теплым чувством и связаны с английским сентиментализмом.
Во второй половине XVIII в. растет стремление норвежцев к автономии в области духовной жизни. В 1760 г. в Тронхейме создается норвежское Королевское научное общество. В 1772 г. студенты-норвежцы Копенгагенского университета создают в датской столице Норвежское общество – клуб патриотов антидатского направления, испытавших влияние французских просветителей и французского классицизма. Среди писателей – членов общества был силен интерес к жизни норвежского народа, его поэзии и национальному прошлому. Хотя основным направлением общества был классицизм, все же у его членов можно заметить чуждые классицизму тенденции. Особого расцвета в творчестве членов общества достигли драма и лирика. IO. X. Вессель (1742-1785) создал пьесу "Любовь без чулок" (1772) – пародию на классическую трагедию; IO. Н. Брун (1745-1816) – классицист, автор первой драмы по мотивам саг "Эйиар Тамбсскьельвер" (1772); вольтерьянец К. Фастинг (1746-1791) писал трагедии и стихи и высоко чтил Шекспира; в поэзии К. Фримана (1744-1829) воспроизводились картины народного быта и родной природы; как и П. Дасс, он писал не только о народе, но и для народа. К народному началу близка поэзия Э. Сторма (1749-1794), не входившего в Норвежское общество, особенно популярны его басни. Часть поэзии Сторма написана на норвежском диалекте – редкость в те времена.
Как следствие восстановления национальной государственности Норвегии происходят значительные изменения и в норвежской литературе: развивается оппозиционная политическая публицистика, особенно ярко представленная в газете "Патруль" (1824-1831 гг.), политическая лирика определяется прежде всего борьбой вокруг Эйдсволлской конституции – "поэзия 17 мая". Возникает так называемая литература "национального прорыва"; писатели этого этапа создают норвежский романтизм и несколько позднее становятся родоначальниками реализма. Национальной особенностью норвежского романтизма является обостренный интерес к прошлому страны, отраженному в сагах, к народной крестьянской жизни и народному творчеству: песням, балладам, сказкам, преданиям, повествующим о троллях и феях. Норвежский романтизм распадается на две волны. Первая – это 1820-е и начало 1830-х годов. Романтики "первой волны" во многом ориентировались на немецкий романтизм, в национальном прошлом их привлекало таинственное и мистическое, их более интересовали природа, философские идеи, чем проблемы современной общественной жизни. Среди романтиков "первой волны" следует назвать относящегося к старшему поколению Юнаса Рейна (1760-1821), его стихи "Бог в природе" (1810) передают романтическое мироощущение. Прозаик Мауриц Хансен (1794-1842) создает произведения под сильным влиянием В. Скотта и немецких романтиков. Хенрик А. Бьеррегор (1792-1842) писал народные комедии с песнями, его же перу принадлежит драма на материале саг "Сыновья Магнуса Босоногого" (1829).
Но, безусловно, самыми значительными фигурами "первой волны" были Вергеланн и Вельхавен, стоявшие у истоков норвежской литературы XIX в. Хенрик Вергеланн (1808-1845) – республиканец и сенсимонист, борец за норвежское национальное искусство и норвегизацию языка. Социальной и интимной лирике Вергеланна свойственно жизнеутверждающее начало. Его поэтическая философская трилогия "Творение, Человек и Мессия", над которой он работал много лет (1830-1844), в романтическом духе представляет весь мир как противоборство сил созидающих и разрушительных, которые находятся в неразрывном единстве. Противоположности добра и зла, а в человеке – духовного и земного начал достигают гармонии в грядущем. Идеи поэмы, свойственные всему творчеству Вергеланна, оказали влияние на Г. Ибсена (см. также с. 280-281).
Вергеланну во многом противостоял Юхан С. Вельхавен (1807-1873) – гегельянец, эстет, в творчестве которого порой были сильны религиозно-мистические мотивы. Тонкий лирик, в своих стихах он передавал невысказанное, потаенное, те настроения, которые рождает воспоминание о пережитом. Особое внимание поэт уделял совершенству формы и музыкальности стиха, ориентировался не только на национальные, но на датские и немецкие традиции в литературе и культурной жизни. Он считал, что духовное обновление страны должно не изолировать ее от Европы, а объединить с общеевропейским движением. "Национальная романтика", основанная на передаче внешних аксессуаров народного быта, порой включающая в себя мистический элемент, ориентированная на идеализацию монархии, была возглавлена Вельхавеном.
"Вторая волна" в норвежском романтизме возникла после 1848 г. под влиянием европейских революций и усиливавшегося движения рабочих, руководимых М. Тране (см. гл. IX). Романтизм "второй волны" отличается гражданским пафосом, вниманием к современности, стремлением, отразив прошлое, поставить его на службу настоящему. Романтизм "второй волны" несет в себе элементы, из которых в дальнейшем разовьется норвежский реализм.
К этому периоду относится собирание национального фольклора. Велик вклад в национальное искусство Ёргена My (1813-1862) и Петера К. Асбьёрнсена (1812-1885), в 1841-1844 гг. издавших норвежские народные сказки и предания, в которых собиратели сумели передать особенности народного мышления, языка14. В 1851 г. My переиздает сборники, предварив их предисловием. Асбьёрнсен выпускает еще одно издание в 1871 г. Из этих сборников Ибсен позднее заимствовал историю Пер Гюн-та. Не менее велико значение изданных в 1852-1853 гг. "Норвежских народных песен", собранных Магнусом Б. Ландстадом (1802-1880), куда вошли все основные типы баллад и рифмоваипых присказок, живших в устной поэзии. Немалое значение имеет творчество лирика и драматурга Андреаса Мунка (1811-1884), автора исторических драм "Лорд Вильям Рассел" и "Герцог Скуле". Популярные у современников, они не выдержали соперничества с драматургией Ибсена и Бьёрнсона.
В 1850-е годы часть писателей-романтиков приходит к осознанию зыбкости "национально-романтических" иллюзий и преодолевает свойственную этому течению внешнюю декоративность. По инициативе Г. Ибсена и под председательством Б. Бьёрнсоиа создается Норвежское общество (1860 г.) с целью содействовать национальному направлению в искусстве, особенно норвегизации театрального языка. В 1850 г. сначала в Бергене, а затем в Христиании были открыты национальные театры с актерами-норвежцами. В этом же году возник кружок "голландцев", организованный Паулем Боттен-Хансеном (1824-1869), куда входили Г. Ибсен и поэт-романтик Осмунд Винье (1818-1870). Эмпиризм "голландцев", ориентировавшихся на буржуазно-демократическое развитие, приводил их к резкой критике "национально-романтических" концепций и обращал внимание искусства на события реальной действительности.
Самым значительным фактом 50-х годов XIX в. было вступление в литературу Генрика Ибсена (1828-1906) и Бьёрнстьерне Бьёрнсона (1832-1910). В их лице норвежская литература не только достигает наивысшего взлета, но начинает оказывать влияние на судьбы европейской литературы, драмы прежде всего. Драматургия Ибсена и Бьёрнсона достигает вершин именно в тот момент, когда эти авторы обращаются к насущным вопросам современности. Расцвет их творчества приходится на 1860-1890 гг. – время, о котором Ф. Энгельс писал в 1890 г.: "...за последние 20 лет Норвегия пережила такой подъем в области литературы, каким не может похвалиться за этот период ни одна страна, кроме России"15.
Ибсен и Бьёрнсон начали как романтики, восторженно приветствовали революционные и освободительные войны народов Европы в 1848-1849 гг., участвовали в социалистическом рабочем движении, возглавленном М. Тране. Связи Ибсена с политическими организациями оборвались к концу 1850-х годов, хотя он всегда оставался на демократических позициях. Бьёрнсон на протяжении всей своей жизни активно боролся за государственную независимость Норвегии, за демократию, за высокие нравственные идеалы. Личная судьба Б. Бьёрнсона неотделима от норвежской истории.
Оба писателя черпают материал для своих первых произведений из истории страны, видя в прошлом примеры нравственного совершенства личности (Г. Ибсен: "Богатырский курган", 1850; "фру Ингер из Эстрота", 1854; "Воители в Хольгеланне", 1857, и др.; Бьёрнсон: "Между битвами", 1856; "Хульда-хромоножка", 1857; "Король Сверре", 1861, и др.).
В 1860-е годы, однако, начинается переход Ибсена и Бьёрнсона к реалистическому истолкованию современности. И здесь особенно ощутимо становится их различие. Первый из них с большой глубиной проникновения в сущность конфликта ставит те основные вопросы времени, возможности скорейшего разрешения которых он не видит; второй чаще всего стремится показать пути уничтожения противоречий, видя их в нравственном совершенствовании личности. Это приводит к созданию драматургии резко отличных типов.
Глубочайшие конфликты своего времени, неразрешимые противоречия между личностью и обществом, в душе самой личности отразил Ибсен в связанных еще с романтизмом философских драматических поэмах "Бранд" (1865) и "Пер Гюнт" (1867). Перед главным героем первого произведения – священником Брэндом возникает титаническая задача: разбудить в измученных голодом и постоянными унижениями бедняках гордое сознание того, что каждый из них прежде всего личность, а не раб божий и не покорный слуга власть имущих. Формулой, передающей главную цель героя, становятся слова "быть самим собой". Для Ибсена и его героя это означает развить в себе самом прекрасные задатки, заложенные от рождения. Произведение Ибсена, повествующее о священнике, по существу не связано с религией. Сам Ибсен утверждал, что Бранд мог бы быть и Галилеем, но при условии, что тот бы "не сдался, не признал, что земля неподвижна". В "Бранде" нашли отражение высокая требовательность к человеческой личности, уважение человека, высокий гуманизм – принципы, за торжество которых автор боролся своим творчеством всю свою жизнь.
"Пер Гюнт" во многом противоположен "Бранду", но это две стороны одного явления. Во второй философской драме Ибсен изображает фантазера, влюбленного в красоту мира, но лишенного твердого представления о смысле жизни. Пер Гюнт, не привыкший размышлять о своих поступках, даже не замечает, что девиз человека "быть самим собой" он подменил девизом троллей "быть самим собой довольным". Драма изображает путь нравственного опустошения незаурядной личности и начало горького прозрения. Оригинальность поэтической формы "Пер Гюнта" определяется его близостью к народной сказочной стихии, к национальному норвежскому характеру.
В этих драмах Ибсен впервые даст такое развитие конфликта, которое не может быть исчерпано в рамках самого произведения и требует от читателя или зрителя активного осмысления возникших проблем.
Теоретические основы такого драматического произведения были разработаны Ибсеном в статьях 1850-х годов. Особое значение имеет статья 1857 г. ""Лорд Вильям Рассел" на сцене Кристианийского театра", где автор высказывает свое глубокое убеждение в том, что задачей драматурга должно быть изображение характеров сложных и что драматическое произведение обязано пробуждать активность мысли, а не давать ответы на все поставленные вопросы.
Философская направленность этих произведений заставляет Ибсена прибегнуть к символике, которая здесь предельно разнообразна. Однако специфические ее формы, характеризующие стиль Ибсена-реалиста, сложатся к концу 70-х годов. В 70-е годы в "Кесаре и галилеянине" (1873) Ибсен излагает свою идею "третьего царства" – некоего идеального негосударственного объединения гармонически развитых и духовно благородных личностей. Здесь раскрывается общественный идеал драматурга.
Теперь единственным материалом его драм становится современность. Драмы Ибсена от "Столпов общества" (1877) до последней включительно в разных вариантах представляют основной конфликт времени – столкновение естественных потребностей личности и мертвых законов, превратившихся в догмы, уродующих живую человеческую душу. В драмах последнего десятилетия, где основным героем окажется творческая личность, этот конфликт предстанет как столкновение творческих порывов с непонятным и чуждым художнику миром конкуренции.
Введение новой проблематики потребовало и создания нового типа драмы. Такая драма – реалистическая, социально-психологическая – начинает формироваться со "Столпов общества" и окончательно складывается в "Кукольном доме" (1879). Стремясь привлечь внимание к основным социальным и нравственным проблемам времени, к положению человека в современном мире, к самому человеку, видя, насколько сложны и трудно разрешимы эти проблемы, Ибсен, четко определяя конфликт, исключает необходимость разрешения его внутри рамок произведения, "высвобождая" тем самым активность зрителя. Его драма о современности всегда имеет ретроспективную композицию: т. е. основное ее событие происходит до начала действия, изображаемого на сцене. Сама драма становится как бы кульминацией в прошлом возникшего конфликта, раскрытием тайны прошлого. Такое построение позволяет автору основное внимание сосредоточить на выяснении нравственной и социальной сущности совершенного в прошлом действия, обратиться к исследованию сложных процессов духовной жизни человека.
Драма Ибсена преимущественно камерная, в ней редко появляются народные массы. Развитие конфликта совершается в рамках семьи. Социальные действия персоналка осмысливаются как семейные, им дается нравственная оценка, при этом основной ареной борьбы идей оказывается душа героя. Таким образом, социальное у Ибсена осмысливается с нравственных позиций, а нравственное, перенесенное в сугубо личный план, выражается как психологическое. Так, осмысление истории с векселем в "Кукольном доме" – это история духовного развития Норы. Ибсеновский психологизм – одно из величайших завоеваний драмы, он стал возможен лишь при максимальном использовании подтекста. Возрождением внимания к подтексту драма XIX и XX вв. обязана Ибсену.
Основная идея драмы Ибсена, сущность которой выясняется по мере развития действия, получает "овеществленное" воплощение еще и в образной форме символа, что способствует, с одной стороны, ее большей доступности за счет своеобразной наглядности, а с другой – указывает на сложность и многосторонность проблемы благодаря многомерности самого образа и создаваемого им символа. К такому типу символов принадлежат "кукольный дом", "привидения" и "дикая утка" в драмах с тем же названием, "зараженные источники" во "Враге народа", "пистолеты генерала Габлера" в "Гедде Габлер", "белые кони" в "Росмерсхольме" и др. Эти символы формируются постепенно по мере развития действия драмы, и их содержание поддерживается всей образной системой произведения. Тема игры, например, в разных вариантах возникает постоянно в "Кукольном доме": то это игра Норы с детьми, то игра с миндальным печеньем, то репетиция тарантеллы, то танец наверху в гостях, то украшение елки; и лишь в финале сама Нора скажет о том, что вся ее жизнь была игрой – играли ею и играла она. Основой драматизма в его произведениях становятся борьба идей, развитие сознания персонажей, их прозрение, осознание ими своих действий и мира вокруг. Снижение роли интриги в развитии событий драмы и введение дискуссии о важнейших проблемах времени превращают драму Ибсена в начальный этап развития интеллектуальной драмы XX в.
Драмы Ибсена 1890-х годов сохраняют социальные мотивы, но все чаще изображают конфликты собственно психологические, исследуют душу творческой личности, как это было свойственно символистам, но характеры персонажей по-прежнему социально детерминированы. Символика в "Женщине с моря" (1888) – Неизвестный и тема моря, в "Строителе Сольнесе" (1892) – бесы и тролль, в "Маленьком Эйольфе" (1894) – старуха-крысоловка – теряет реалистическую определенность и становится, по авторскому замыслу, неисчерпаемо многомерна и неопределенна. В последней драме "Когда мы, мертвые, пробуждаемся" (1899) главный символ – описание скульптурной группы Рубека – снова обретает реалистические очертания, но в композицию драмы пропинают символистско-неоромантическая замедленность, статичность и любование красотой.
Б. Бьёрпсон в 1860-е годы создает не только историческую, романтическую драму, но и повести из народной жизни. "Сюннёве Сюльбаккен" (1857) открывает новый этап в развитии норвежского повествовательного жанра, соединив простоту и поэтичность стиля с реалистической обрисовкой характеров.
Борьба Бьёрнсона за торжество справедливости отражается в его творчестве. Его драмы и романы имеют своей главной целью воспитать общество в нравственном отношении. Бьёрнсон стремился дать своим современникам урок нравственности и одновременно указать, как надо действовать, чтобы добиться торжества истины и высокой морали во всех областях жизни, в отличие от Ибсена, не видевшего в современном ему обществе возможности удовлетворить потребности развитой личности. При остроте социальной критики произведения Бьёрнсона редко затрагивают основы капиталистического общества.
В драматургии современность появляется у Бьёрнсона, как и у Ибсена, в 1870-е годы – это наиболее значительные пьесы о острыми социальными конфликтами: "Банкротство" (1874) – о бесчестных предпринимателях, "Редактор" (1874) – о безнравственности прессы и политических деятелях, "Король" (1876), где создается социальная утопия, во главе которой стоит высоконравственный, просвещенный король-демократ, и "Новая система" (1879) – снова о нравственных и безнравственных средствах достижения успеха. Величайшей заслугой Бьёрнсона является то, что он первым в Европе XIX в. счел современность подходящим материалом не только для комедии, но и для драмы.
Стремясь дать рецепт для исцеления социальных болезней, Бьёрнсон не изменяет традиционного типа драмы. Несколько облегчая конфликт, вводя благородных резонеров, драматург в финале наказывает зло и вознаграждает добродетель – особенно в "Банкротстве" и "Редакторе". Однако уже в "Короле" и в "Новой системе" старый тип драмы сковывает писателя. "Король" завершается гибелью главного героя, а в "Новой системе", появившейся за две недели до "Кукольного дома", Бьёрнсон делает попытку исключить из финала окончательное разрешение конфликта. Но прямолинейность и декларативность присущи и этим драмам Бьёрнсона.
Наиболее остро социальные противоречия – столкновения рабочих и хозяев – отражены в драме 1895 г. "Свыше сил" (ч. II), которую Ф. Меринг назвал "крупным прогрессом даже в сравнении с "Ткачами" Гауптмана"16.
Однако неразрешимость конфликтов в рамках буржуазной демократии заставляет автора прибегнуть к условности, разрушающей напряженность и силу критики первых актов реалистической драмы.
Мастерство Бьёрнсона-психолога в полную силу раскрывается в драмах "Свыше сил" (ч. I, 1883) и "Пауль Ланге и Тура Парсберг" (1896). В реалистических романах писателя "Флаги над городом" (1884) и "По божьему пути" (1889) разрабатывается нравственная проблематика, даются широкие картины жизни.
В 80-х годах Энгельс называл превосходными романы норвежских и русских писателей, отмечая и одобряя присущую тем и другим тепденциозность17. Начало этому роману положила Камилла Коллетт (1813-1895), которая в "Дочерях амтмана" (1855) изобразила свободолюбивый женский характер. Однако ее произведение еще не свободно от сентиментальности и идилличности, свойственных литературе начала века. В творчестве Юнаса Ли (1833-1908), Арне Гарборга (1851-1924), Амалии Скрам (1846-1905), Кристиана Эльстера-старшего (1841-1881) и особенно Александра Хьелланна (1849-1906) реалистический социально-психологический роман достигает вершины. Изображая суровую действительность, Ли в "Пожизненно осужденном" (1883) изображает трагедию нищеты и классовое неравенство, в "Семье из Гилье" (1883) – судьбу приниженной законами женщины. А. Гарборг, писавший на лансмоле, чутко реагировавший на изменения в общественной жизни, создал лучший роман о конфликте городского и крестьянского мировоззрения – "Крестьяне-студенты" (1883). Гарборгу принадлежит роман, раскрывающий гибель личности под гнетом условностей, – "Усталые люди" (1890). Им же написана лучшая драма на лансмоле – "Учитель" (1896), о поисках лучших путей служения людям. А. Скрам в четырех томах романа "Люди из Хеллемюра" (1887-1898) рассказывает историю бедных рыбаков, пытавшихся порвать со своей средой и добиться успеха. К. Эльстер-старший в "Туре Трондаль" (1879) показывает знаменательное для того времени столкновение эстета, норвежского "лишнего" человека датской ориентации, с тружеником, связанным с крестьянской жизнью, который становится учителем. Его основной роман "Опасные люди" (1881) воспроизводит реалистическую картину жизни капиталистического общества. Социально-критическая тенденция, сатирическая острота и психологическая глубина в особой степени присущи произведениям о современности А. Хьелланна. Серия романов о небольшом городке – "Гармап и Ворше" (1880), "Шкипер Ворше" (1882), трилогия об Абрахаме Лёвдале – "Яд", "Фортуна", "Праздник Иванова дня" (1883-1886) – передает картины жизни буржуазии от ее расцвета до нравственного и имущественного упадка, невыносимые условия существования простого народа, его талант, душевную щедрость и бесперспективность борьбы; мы видим отвратительное лицемерие и гнет клерикалов. Философская глубина романов Хьелланна поддерживается его своеобразной реалистической символикой, в которой отразилась национальная специфика образного мышления писателя.
В 1890-е годы в норвежской литературе, так же как и в литературе Центральной Европы двумя десятилетиями раньше, становится заметнее борьба литературных направлений, разрабатывающих разную тематику и использующих и создающих различные формы отражения действительности. Социально-критическое реалистическое начало продолжает существовать и порождает произведения о классовой борьбе, активизировавшейся в Норвегии в конце века. Это уже упомянутая, резко разоблачительная пьеса о борьбе рабочих и хозяев "Свыше сил" (ч. II), написанная Б. Бьёрнсоном, роман Пера Сивле (1857-1904) "Стачка" (1891), в котором он с демократических позиций рисует борьбу рабочих за свои права, его же социальная поэзия середины 1890-х годов. Бьёрнсон в "Рабочем марше" обращается к забастовщикам, в оратории "Мир" он зовет все народы к единению и сохранению мира.
Натуралистические тенденции особенно сильно проявляются в творчестве Ханса Йегера (1854-1910). Роман Йегера "Из жизни кристианийской богемы" (1885), еще в середине 1880-х годов давший неприглядные картины разложения нравов общества, был запрещен правительством за безнравственность. Однако А. Гарборг приветствовал произведение Йегера: оно оказало большое влияние на писателей 1880-х годов, прежде всего К. Гамсуна ("Голод"), на некоторые произведения X. Кинка.
Внимание к таинственному, необъяснимому в жизни, иррациональному в человеческой психике появляется у ряда писателей этого десятилетия. У Г. Ибсена тоже возникает интерес к непознаваемым глубинам человеческой личности. Ю. Ли видит теперь в основе человеческого поведения злое начало, он пишет о тролле, сидящем в душе каждого человека (сб. "Тролль", 1891-1892), символы и мистика вытесняют исследование социальной действительности.
Недоверие к буржуазной цивилизации и порожденным ею нормам человеческих отношений объединяет писателей, в творчестве которых возникают, а иногда и сливаются черты натурализма, символизма, импрессионизма, неоромантизма. Их произведения полны неразрешимых вопросов, обращенных к таинственным силам души или к непознаваемой огромной вселенной; герой утрачивает порой четкие социальные контуры и представляет собой сложное сочетание взаимоисключающих импульсов. Новую эпоху открывает Вильхельм Краг (1871-1933) стихотворением "Фанданго" (1890). Его основная тема – интимные переживания, выровненные с помощью ускользающих ассоциаций и символов. Сигбьёрн Обстфеллер (1866-1900) в своей музыкальной, насыщенной глубокими и грустными раздумьями поэзии впервые в Норвегии разрабатывает основы свободного стиха. Его новеллы "Лив", "Равнина" (1895), "Крест" (1896) рассказывают о любви возвышенной и земной одновременно, всегда полной тайны и недосказанности, его проза, как и стихи, музыкальна и ритмична. Ханс Кинк (1865-1926) издает сборники новелл "Крылья летучей мыши" (1896), "Перелетные птицы" (1899). В них человек предстает лишенным социальных связей, погруженным в таинственный и опасный мир своих страстей, он испытывает страх перед жизнью. Близок к X. Кинку в раннем творчестве новеллист Трюгве Андерсен (1866-1920). Драматург Гуннар Хейберг (1857-1929), автор реалистических социально-критических пьес "Тетя Ульрикка" (1883) и "Король Мидас" (1890), созданных в традициях Ибсена, в начале 1890-х годов тяготеет к символизму и неоромантизму, о чем особенно свидетельствует его лирическая драма "Балкон" (1894), в которой изображаются события вне времени и характеры вне социальной среды, ослабевает конфликт, жизнь предстает как повторяющиеся циклы.
Самым значительным явлением этого периода стало творчество Кнута Гамсуна (1859-1952), который в 1891 г. публично выступил против реализма "четырех великих" Ибсена, Бьёрнсона, Хьелланна и Ли (последнего – в меньшей степени) и противопоставил им концепцию нового искусства, которое не стремится рассматривать общественные проблемы и воссоздавать социально обусловленные характеры, но хочет проникнуть в таинственные глубины вечно изменяющейся, таинственной человеческой души, предельно индивидуальной и неповторимой, нерасторжимо связанной с природой. Эти признаки нового для норвежской литературы психологизма, типологически близкого к психологизму Достоевского, отразились в романе "Голод" (1890) и последовавших за ним "Мистериях" (1892), "Пане" (1894), "Виктории" (1898), им в большей мере свойственны натуралистически с и импрессионистические черты при преобладающем в творчестве Гамсуна реалистическом направлении.
Роман "Голод", написанный от первого лица, воспроизводит размышления, страдания, едва уловимые перемены настроений, тончайшие оттенки чувств и ощущений молодого непризнанного писателя, который хронически голодает. Физические страдания героя обусловливают психическую подавленность, приводят героя к бесконечным нравственным компромиссам, в свою очередь усиливающим угнетенность молодого героя. Новый подход к изображению человека соединяется с абсолютным неприятием современного буржуазного города и его антигуманных законов.
Антикапиталистическая направленность, отчетливо проявившаяся в этом романе, станет постоянным признаком мировоззрения и метода Гамсуна. В "Мистериях" и "Пане" развивается намеченный в "Голоде" тип героя. Нагель из "Мистерий" воплощает в себе характерные для гамсуновского персонажа импульсивность, кажущийся на первый взгляд алогизм поведения, который оказывается порождением целого комплекса самых разнородных воздействий внешней среды и самых неожиданных, предельно индивидуальных реакций на них персонажа. Симпатии автора вызывает человек, близкий к природе, в котором сильно руссоистское начало, который осознает свое родство не только с живыми существами, но и с камнями, деревьями, воздухом, светом – со всем сущим в мире. Таким героем становится лейтенант Глан из "Пана". Он, как большинство персоналией Гамсуна, деклассированный интеллигент, порвавший с городской цивилизацией. Однако персонаж Гамсуна не растворяется в природе: он духовно искалечен городом, и жизнь его – это бесконечная цепь страданий, реальных или им самим придуманных, ибо самомучительство становится неотъемлемым свойством такого персонажа. Глухая и необъяснимая, но разрушительная работа инстинктов и страстей идет в душе такого героя18.
Отрицательное отношение к буржуазному государству Гамсун ошибочно переносит на рабочих, что приводит его к антидемократическим идеям, особенно ярко отразившимся в его драматической трилогии об Иваре Карено, "У врат царства" (1895), "Игра жизни" (1896), "Вечерняя заря" (1897). Главный герой трилогии философ Карено представляет собой тип извращенного цивилизацией современного человека, из которого вытравлено природное начало, который склонен к предательству и компромиссу и не видит в этом ничего безнравственного. Для такого человека вполне естественными оказываются ницшеанские антидемократические идеи, которые автор развивает впервой части трилогии, заявляя, что рабочих как порождение капитализма надо уничтожить, задавив их высокими хлебными пошлинами. В конце трилогии, обнаружив свое полное ничтожество как личность, герой принимает высокий государственный пост и материальное благополучие от тех, кого он вначале по ошибке считал своими идейными врагами.
Драматургическое наследство Гамсуна невелико, но весьма значительно. Если трилогия о Карено раскрывает ничтожество современного делового человека, философа, воспитанного городской культурой, то драма "Монах Венд" (1902) изображает своеобразное дитя природы, которое во всем почти противоположно требованиям и законам капиталистического мира. Действие драмы перенесено в XVIII в., что тоже характерно для Гамсуна, который свой идеал пытался найти в патриархальном и крестьянском прошлом. Однако и в патриархальном прошлом монах Венд оказывается чужим и обреченным на страдания, ибо естественность восприятий и страстей оказывается чуждой XVIII в., в который уже проникает стремление к богатству, где существует разделение на господ и слуг, определяемое имущественным положением.
Стремясь найти положительное начало в современности, Гамсун обращается к патриархальному крестьянскому укладу, что воплощается особенно ярко в написанном в годы первой мировой войны, зовущем к созиданию, а не к разрушению романе "Соки земли" (1917), за который он получил в 1920 г. Нобелевскую премию. Роман был созвучен послевоенным настроениям уставшей от страданий Европы.
В послевоенные годы усиливается трагизм мироощущения писателя и соответственно возрастает сатирическое начало в его творчестве, но остается ориентация на патриархальное природное начало и человека, порожденного им и от него не оторвавшегося. Здесь особенно показательны роман "Последняя глава" (1923), рисующий безотрадную картину разлагающегося мира, концентрированным образом которого становится санаторий "Торахус", и последний роман "Кольцо замыкается" (1936), страшная судьба героев которого отразила отвращение автора к буржуазному прогрессу19.
Гамсуновский антикапитализм был консервативным. Свойственный ему идеал сильной личности, нежелание разобраться в политической борьбе своего времени, ибо, по мысли Гамсуна, она вся порочна, так как порождена буржуазной цивилизацией, приводят писателя перед второй мировой войной в лагерь крайней реакции – фашизма. Гамсун в своем трагическом ослеплении звал народ оккупированной Норвегии не сопротивляться захватчикам и идти за Гитлером и Квислингом20. Он оказался единственным крупным норвежским писателем, примкнувшим к фашистам, и лишь с опозданием, в конце войны, к нему пришло отрезвление. За связь с немецкими нацистами и Квислингом Гамсун был предан суду и должен был заплатить большой денежный штраф. Норвегия долгие годы не могла забыть предательства одного из своих великих писателей21. О своем пути и заблуждениях он писал в книге воспоминаний "По заросшим тропам" (1949).
Начало XX в. ознаменовалось для Норвегии целым рядом крупнейших исторических событий, что привело к изменениям в идеологической и литературной жизни. Наряду с усилившимся интересом к марксизму продолжает существовать влияние философии Шопенгауэра, Ницше, Бергсона. Некоторые писатели, переводя социальные столкновения в область морали, ищут разрешения конфликтов в христианском учении, однако одновременно в стране растет неверие. Исследования в области языка, истории, народного искусства порождают обилие исторических романов и романов становления характера; для Норвегии, как и для всей Западной Европы этого времени, характерен многотомный роман – история семьи на фоне истории общества. Напряженность общественной жизни приводит к усилению позиций реализма, который развивается в постоянных сложных взаимоотношениях с символизмом, импрессионизмом и натурализмом. Происходит переориентация писателей 90-х годов: в их произведениях усиливаются черты реализма. Г. Хейберг в драме "Я хочу защищать мою страну" (1912) обличает демагогию и своекорыстие политиканов и буржуазной интеллигенции, пытается наметить положительные социальные и политические идеалы. К. Гамсун в произведениях начала века "Под осенней звездой" (1906), "Бенони и Роза" (1908) и др., изображая жизнь обитателей села, выступает против капитализации страны, обезличивающей человека; В. Краг создает сатирический роман в духе "Саги о Ёсте Берлинге" С. Лагерлёф – "Майор фон Кнаррен и его друзья" (1906).
Реалистические принципы ("социальный реализм") объединяют прежде всего писателей, обращающихся к новой еще теме рабочего народа, классовой борьбы. Это Юхан Фалькбергет (1879-1967), который в романах о горняках, жителях бедных кварталов близок к социалистическому реализму; писатель рисует своих героев с большой симпатией, он глубоко изучил изображаемую среду ("Жертвы огня", 1917). Особую известность ему принесли исторические романы "Четвертая ночная вахта" (1923), "Кристиан Шестой" (1927-1935) и др. Кристофер Уппдаль (1878-1961) в 10-ти томах эпопеи "Танец среди теней" (1911-1924) воспроизводит историю духовной жизни рабочего класса Норвегии – борьбы, развития сознания. Оскар Бротен (1881-1939) первым начал изображать в своих романах каждодневную жизнь промышленных рабочих, однако писатель не интересовался вопросами классовой борьбы.
Крупнейшим из реалистов поколения 900-х годов, писавших о современности, был Улаф Дуун (1876-1939). В шеститомном романе "Люди из Ювика" (1918-1923) он прослеживает путь развития норвежского крестьянства на протяжении столетия. Его произведения связаны с народной традицией, окрашены юмором, характеры героев созданы с большим психологическим мастерством, автора порой интересуют неизведанные глубины человеческой души.
Сигрид Унсет (1882-1949), прославившуюся своими реалистическими историческими романами, волновали прежде всего проблемы морали, положения женщины в семье и обществе. Она продолжает линию К. Коллетт. Первые романы Унсет посвящены судьбам современниц. Однако се самое значительное произведение – роман о средних веках – "Кристин дочь Лавранса" (1920-1922). Смысл существования и свободы женщины реализуется здесь и в любви, и в заботах о семье, и в помощи страдающим во время чумы. В этом произведении начинают сказываться католические убеждении Унсет, в религии пытается найти она положительное начало, которого не видит в современном капиталистическом мире. В дилогии об Улафе сыне Аудуна (1925-1927), прекрасно воспроизводящей события 1200-х годов, религиозные настроения становятся еще более явственными.
Тема городской культуры и интеллигенции возникает в романах Я. Кристенсена (1869-1925), Кристиапа Эльстера-младшего (1881-1947). Тур Эрьясэтер (1886-1968) начинает издавать в 1913 г. эпическую трилогию "Гудбранд Ланглейте" (1913-1927) о развитии характера поэтически одаренного юноши. В образной системе романа ощущается влияние символизма.
Близка к реализму так называемая "областническая" литература, появившаяся еще в конце XIX в. Ее отличают особое внимание к местному колориту, идеализация патриархального уклада и близкого к природе человека, антикапиталистическая направленность. Наиболее значительно творчество П. Эгге (1869-1959), Ю. Бойера (1872-1959), Г. Скотта (1874-1958) и др.
Важной чертой норвежской литературы стало еще с 50-х годов XIX в. ее двуязычие. О. Винье создал лирику и эссе на лансмоле, А. Гарборг – газету на этом языке (1877), множество стихотворений и первые романы (см. выше). В 900-х годах появилась большая литература на лансмоле, иначе на новонорвежском языке: проза Дууна, Уппдаля, Кроканна, Весоса, лирика Эрьясэтера, Аукруста, того же Уппдаля, Нюгора, А. Во и др. Наконец, драматургия (первый театр на новонорвежском в 1913 г.). Забегая вперед, укажем, что такая драматургия сложилась в основном лишь после второй мировой войны (А. Во, те же Эрьясэтер, Весос, а также Т. Скагестад). Весьма велик вклад "новонорвежцев" в отмеченную "областническую" литературу в социальную, особенно сельскую, тематику22.
В поэзии начала века особое место занимают Херман Вильденвей (1886-1959) и Улаф Бюлль (1883-1933). Их объединяет ироническое мировосприятие, стремление философски осмыслить действительность, антивоенные настроения в период первой мировой войны и вместе с тем рефлексия в интимной лирике, идеал слияния личности с природой; оба испытали влияние философии Бергсона, особенно У. Бюлль, у которого сильнее пессимистические мотивы. В лирике Т. Эрьясэтсра, У. Аукруста (1883-1929), А. Ларсена (1885-1967), У. Нюгора (1884-1924) и в прозе Т. Андерсена заметно влияние импрессионизма и символизма.
Великая Октябрьская революция, строительство социализма в СССР, мировой экономический кризис, усиливающееся рабочее движение, угроза фашизма привели к более резкому, чем раньше, размежеванию творческой интеллигенции. Прогрессивные писатели объединились вокруг близкого к марксизму журнала "Мут даг", руководимого Эрлингом Фальком (1887-1940)23. Переводчик "Капитала", Фальк оказал большое влияние на прозаика-реалиста Сигурда Хуля (1890-1960), драматурга Хилые Крога (1889-1962) и поэта Арнульфа Эверланна (1889-1968). В период между войнами С. Хуль писал реалистические психологические романы об ответственности интеллигенции за судьбы мира, об ее скептицизме, подменяющем собой активность. X. Крог в своих камерных драмах об интеллигенции умело рисовал в ибсеновском духе тончайшие духовные движении персонажей, изображая через семейные отношения острейшие социальные противоречия. Его лучшая драма "Разрыв" (1936), написанная в период активизации фашистов в Европе, ставит вопрос об эгоизме и индивидуализме, которые делаются социально опасными. Поэт Эверланн в 30-х годах был убежденным антифашистом левого толка (сб. "Красный фронт", 1937). Основная идея его стихов выражена в словах: "Ты не должен спать". Близок к Эверланну поэт Гуннар Рейс-Андерсен (1896-1964). Социалистическим пафосом, вырастающим из глубокого проникновения в жизнь народа, из солидарности с идеями молодой Советской России, проникнуты стихи талантливого поэта из рабочей среды коммуниста Рудольфа Нильсена (1901-1929)24.
Выдающимся явлением межвоенного периода стали жизнь и творчество близкого к коммунистам Нурдаля Грига (1902-1943)25. В начале своего пути он отдал дань экспрессионизму (пьеса "Варрава", 1927). Пребывание в Советском Союзе в 1932-1934 гг. оказало на него огромное влияние: в его творчестве в 1930-е годы появляются черты социалистического реализма. Лучшие его пьесы – "Наша честь, наше могущество" (1935), здесь автор рисует основное столкновение времени – конфликт менаду капиталистами и рабочими, и "Поражение" (1937), где возникают картины героической борьбы я гибели коммунаров Парижа, умирающих, но не сломленных. О боях в революционной Испании, свидетелем которых он был сам, рассказывают его очерки "Испанское лето" (1937). В 1930-е годы И. Григ сплотил прогрессивные силы вокруг журнала "Вейен фрем" (1936-1937). Путь вперед – так переводится название журнала – видел писатель через борьбу с капитализмом и надвигающейся угрозой фашизма. С начала оккупации Норвегии фашистами Григ сражался на севере страны, пока сопротивление не было сломлено, затем он сопровождал золотой запас Норвегии в Англию. Тонкий лирик, умевший до войны писать прекрасные стихи о любви, о суровой, но близкой сердцу каждого норвежца природе, теперь он звал на борьбу за свободу, против фашизма и славил тех, кто погиб за родину ("Лучшие" и др.). Григ приобрел военную специальность и погиб во время воздушного налета на Берлин в декабре 1943 г.
После первой мировой войны в литературу вступают два сложных и значительных писателя – Терье Весос (1897-1970) и Аксель Саннемусе (1899-1965), в творчестве которых интерес к современности, трудному пути развития личности сочетается с желанием дать обобщенное, философское осмысление событий; реалистические картины действительности переходят в их произведениях в многогранную символику. Т. Весос в 1928 г. выпускает роман "Кони вороные" – первый в серии, законченной в 1938 г. и повествующей о трудном становлении личности. В 1932 г. он пишет пьесу со значительным элементом условности – "Ультиматум", в которой указывает на угрозу фашизма и призывает к активности.
А. Саннемусе родился в Дании, жил в Канаде, сменил множество профессий, которые дали ему возможность познать жизнь разных слоев общества. Особенно значительной в творчество Саннемусе является серия романов о Еспене Арнакке (1931-1938), наиболее удачен второй роман "Беглец пересекает свой след" (1933). История Еспена дается как формирование личности под тяжелейшим гнетом капиталистических отношений, косного быта, бедности, постоянного унижения простого человека. Писатель создает широчайшую панораму жизни трудового народа Норвегии, но главная задача, как всегда в его творчестве, – самопостижение личности. Самопознание героя осложняется совершенным убийством, что тоже является отличительным свойством сюжетов Саннемусе. Смещение временных планов в романах писателя, давая возможность сопоставить причину и следствие, вместе с тем несколько усложняет повествование. Стремление Саннемусе к обобщениям ведет его к использованию символики: корабль, где служит Еспеп, уподобляется человеческому обществу.
Традиционные религиозные нормы морали довлеют в творчестве пытавшегося заглянуть в необъяснимое, не поддающееся логическому анализу в мире и человеке Рональда Фангена (1895-1946), клерикала в политике, романиста и драматурга, в начало своего пути связанного с экспрессионизмом. Несколько особняком стоит Сигурд Кристиансен (1891-1947), в творчестве которого сказалось влияние психологизма Достоевского. Тема вины и искупления часто становится у него основной. Наиболее значительна его полуавтобиографическая трилогия о развитии личности писателя: "Мечта и жизнь" (1935), "Одинокое сердце" (1938), "Человеческая судьба" (1945).
Исторический роман, кроме названных выше произведений Унсет, Дууна, Уппдаля и Фалькбергета, представлен в довоенные годы в творчестве близких к "областнической" литературе Ингеборг Рефлинг Хагеи (р. 1895), Улава Слетто (1886-1963) и др.
В области поэзии влияние модернизма заметно у Р. Якобсена (р. 1907), писавшего о городской цивилизации, Э. Бойсона (р. 1899), стихи которого музыкальны, в переживаниях сильна рефлексия, и у К. Гили (р. 1910), развивавшегося под сильным влиянием ирландского поэта Йетса.
Гуннар Ларсен (1900-1958) в 1934 г. создал самый значительный после Саннемусе экспериментальный роман "Уик-энд в вечности", действие которого происходит в воображении героя; роман особенно близок к модернизму. В целом модернистские тенденции только наметились в предвоенные годы.
Оккупация Норвегии фашистской Германией породила движение Сопротивления (преимущественно гражданское, невооруженное) и удивительную по силе духа литературу. Почти все писатели, кроме К. Гамсуна и литераторов-квислинговцев, вне зависимости от политических убеждений приняли участие в борьбе: одни – своим творчеством, другие – лично, многие – и жизнью и творчеством. О деятельности II. Грига говорилось выше. Р. Фанген осенью 1940 г. за свою статью "О верности", обращенной к патриотическому чувству сограждан, был арестован первым из норвежских писателей и находился под особым надзором до конца войны. А. Эверланн своими насыщенными суровой логикой стихами и статьями боролся с нацизмом. Его стихотворения "Мы переживем все" и "17 мая 1941" (1941) были известны всей стране. Летом 1941 г. он был арестован и с весны 1942 г. до конца войны находился в Заксенхаузене. Большую известность приобрели стихи Г. Рейс-Андерсеиа, в поэзии которого призыв к Сопротивлению, восхищение героизмом борцов, тема солидарности с Советским Союзом неотделимы от возвышенного, в некоторой степени романтического восприятия родины и ее природы. В Швеции вышли его сборники "Боевые стихи из Норвегии" (1943) и "Норвежский голос" (1944). Полные страстной, убеждающей силы были стихи Ингер Хагеруп (р. 1905), издавшей в Швеции сборник "Дальше" (1944). Ее стихотворение "Ауст-Вогей" о бесчинствах фашистов и несломленном духе народа было известно каждому норвежцу. Сигурд Эвенсму (1912-1978), участник подпольных изданий, 22 месяца проведший в немецкой тюрьме, чудом избежавший расстрела, по личным впечатлениям написал роман о рождении солидарности во время оккупации – "Беглецы" (1945).
Писатели, находящиеся под контролем цензуры, не могли призывать открыто к борьбе – лишь к исполнению долга, к нравственному совершенствованию, к укреплению своей веры, как И. Кроканн в историческом романе "Под знаком неба" (1941), но изображение борьбы крестьян с датскими захватчиками воспринималось как аналогия сопротивлению фашистам. В конце войны общая изоляция оккупированной страны и цензурно-издательская политика фашистских властей обрекли культурную жизнь на полный застой.
* * *
Норвежская послевоенная литература весьма разнородна. В целом она до середины 60-х годов развивалась в русле реализма, но разного рода "экспериментальные" произведения создавались и реалистами. Обычно эти произведения – с большой дозой условности, которая позволяет предельно обобщить противоречивые тенденции современности. Норвежской литературе издавна свойственно тяготение к символике. Невозможность личного счастья и одиночество человека в буржуазном обществе, открывшиеся в результате оккупации "бездны" в человеческой душе, шаткость послевоенного мира создали и в Норвегии почву для распространения влиятельного в Западной Европе экзистенциализма. Идея "выбора", принятия решения, пограничная ситуация, связанная с антитезой этического и эстетического в учении Серена Киркегора (1813-1855), всегда были неотъемлемой частью духовного обихода Скандинавии, в частности Норвегии. На основе экзистенциализма 40-х годов возникли отдельные модернистские произведения. По сравнению с другими странами развитого капитализма, в том. числе скандинавскими, норвежские проза и драматургия дольше и прочнее оставались на почве традиционного критического и социально-психологического реализма, а лирическая поэзия – в русле агитационно-рефлектирующих традиций межвоенного времени (так называемого неореализма26).
Поначалу преобладали те же писатели, тот же общий настрой, те же художественные приемы, что и до войны: сопровождавший победу над фашизмом сдвиг влево и радость вновь обретенных мира и свободы позднее, в обстановке "холодной войны", сошли на нет. У норвежских литературоведов даже принято говорить о литературной реставрации конца 40-х годов.
Из признанных мастеров старшего поколения выпустили новые сборники рассказов Артур Омре (1887-1967), Инге Кроканн (1893-1962), писательница Кора Сандель (1880-1974)27. Ю. Фалькбергст в исторической трилогии "Ночной хлеб" (1940-1959) рисует образ женщины-труженицы, превращающейся в символ борьбы народа с захватчиками. Тема сопротивления, философски углубляясь, перешла в послевоенную литературу. Постоянно ставится проблема ответственности за прошедшее и перед будущим. К этому типу произведений относятся заметки об эмиграции жившей вдали от родины, но ее бедами С. Унсет – "Назад к будущему" (1945), романы известных еще до войны С. Хуля "Встреча у верстового столба" (1947) (рус. пер. – "Моя вина") и Р. Фангена "Ангел света" (1945), раскрывающие путь одних людей к борьбе, а других – к предательству. Если консервативный Фанген пытается объяснить тот или иной выбор с позиций христианской морали, то "культурный радикал" С. Хуль в христианском учении о грехе и в общепринятой буржуазной морали, напротив, видит истоки нравственной деградации. Писатель не только обращается к прошлому, но предостерегает современников против эгоистической "надсоциальной" позиции, которая чревата новыми мировыми катастрофами. Т. Весос в романе "Дом во тьме" (1945) создает аллегорическую картину жизни Норвегии во время оккупации и Сопротивления.
Впоследствии модернистский элемент в творчестве Т. Весоса под влиянием экзистенциализма усилился. Символика и аллегория присущи его романам о послевоенной жизни – "Площадь Блейке" (1946), "Башня" (1948), "Сигнал" (1950), в дальнейшем в еще большей степени – романам "Птицы" (1957), "Ледовый замок" (1963); целиком символичен в духе Кафки "Пожар" (1961).
Хуль и в годы "холодной войны" остался верен теме интеллигенции (романы "Свидание с забытыми годами", 1954; "У подножья Вавилонской башни", 1956 – есть рус. пер.). Однако и он не избежал влияния модернизма и экзистенциализма. Повествование его фрагментарно, что, согласно концепции Хуля, соответствует разрывам, пустотам в человеческом сознании. Поиски его героев определяются идеей нравственной ответственности, которая стоит над социальной ответственностью; самопознание он считает равнозначным освобождению личности.
Нильс Ю. Рюд (р. 1908), романист, новеллист, многолетний редактор прогрессивного литературного журнала "Магасине", испытал сильное влияние Гамсуна и всего более был привержен теме "человек и природа". Но и он не обошел тему войны, возвращения с войны, ее влияния на людей (трилогия-роман "Дети мира", 1947, и др.). В отличие от Гамсуна Н. Ю. Рюд не ищет идеала в патриархальном прошлом, не бежит от современности – но ратует за личность социально активную и гуманную. Особенно характерен его сборник рассказов и очерков "Дороги для пешеходов" (1967). Прозу Рюда отличает лиризм, ей присущ музыкальный ритм.
Названный уже А. Саннемусе, резко ощущавший враждебность всей окружающей действительности человеку, продолжал писать психологические романы, в которых немалую роль играет иррациональное, загадочное, а также детективный элемент, – "Торговец дегтем" (1945), "Былое это сон" (1944), "Оборотень" (1958), "Свадьба Фелиции" (1961).
Наиболее значительным явлением послевоенной литературы стало творчество писателя и драматурга Юхана Боргена (1902-1979), начавшего печататься еще до войны, когда им были созданы социально-критические экспериментальные драмы: "Пока мы ищем" (1938) – лучшая среди них. В послевоенные годы Борген издал несколько сборников новелл, но самое значительное его произведение – трилогия о "маленьком лорде" Вилфреде Сагене (1955-1957 – есть рус. пер). Удивительно тонко проникает автор в психологию ребенка, затем подростка и взрослого мужчины. Действие охватывает 1912-1945 гг., в трилогии изображается не только история и моральный крах личности художника, но и широкая картина жизни страны. Неспособность героя сделать нравственный выбор объективно приводит его в ряды тех, кто творит зло. Трилогия Боргена – обличение социальной среды, порождающей крайних индивидуалистов.
Впервые выступившие после войны новые писатели сначала шли традиционными путями, выделяясь преимущественно новизной сюжета, выстраданными впечатлениями и опытом. Таковы С. Эвенсму, О. Банг-Хансен (р. 1908), Ф. Хавреволл (р. 1905), Т. Недреос (р. 1906), Э. Болстад (р. 1905), И. Свинсос (р. 1912), А. Скоуен (р. 1913), Коре Холт (р. 1917).
С. Эвенсму в трилогии "Граница" (1947), "Летучие мыши" (1949), "Домой" (1951) воссоздает историю формирования характера человека с городской окраины, добившегося прочного положения в обществе, известного демократическими убеждениями и ставшего во время войны предателем. Эвенсму исследует социальные корни характера, главной причиной нравственного падения героя он считает отсутствие чувства нравственной ответственности, вызванное отрывом от породившей героя демократической среды. Холт в 40-е годы пишет роман о войне ("Великое распутье", 1949), в 50-е годы – о рабочем движении. Самым значительным его произведением является историческая трилогия из эпохи гражданских войн XII-XIII вв. – "Король" (1965-1969). Терье Стиген (р. 1922) и Агнар Мюкле (р. 1915) сначала снискали известность как своеобразные новеллисты демократического толка. Жанр новеллы становится основным в творчестве Турборг Недреос – писательницы, близкой к коммунистам, тонкого психолога28.
Традиция социалистического реализма Н. Грига жива в послевоенной прозе. Эйвин Болстад в своем романе "Спекулянт" и других дал резкую критику норвежской буржуазии 40-х годов, правдивую картину страданий жертв войны ("Красная бегония", 1947). Ингвал Свинсос описал условия жизни и труда рабочего человека, развитие его классового сознания (трилогия: "В тени копра", 1949; "Пять лет", "Отгремели бои", 1950 – есть рус. пер.).
Начало 50-х годов ознаменовалось в прозе решительным обращением уже к послевоенному материалу, идейным размениванием части писателей в связи с вступлением Норвегии в НАТО и разгулом антикоммунизма, общим распространением пессимистического мироощущения, а в чисто художественном плане – попытками порвать с довоенной традицией психологического реализма, тягой к эксперименту, к новым формам, стилизации, аллегории, символике. Формальное обновление началось с лирической поэзии. В обстановке известного идейного застоя, неясности общественных перспектив, намеренной аполитичности части литераторов широко распространился жанр новеллы, поднятый на новую высоту названным ранее Юханом Боргеном.
Наиболее решительным сторонником обновления в модернистском духе и романа, и лирической поэзии стал Пол Брекке (р. 1923), также влиятельный литературный критик. Мы имеем в виду прежде всего его сборник стихов "Фехтование с тенями" (1949), переводы стихов американского поэта-модерниста Элиота, роман "Стареющий Орфей" (1951). Норвежские поэты после войны испытали также сильное влияние шведских "фюртиталистов"29 – литераторов-экзистенциалистов 40-х годов. Свободный стих едва пробивал себе дорогу. Традиционной народной поэзии привержены поэты старшего поколения – поэтесса А. Во, отчасти А. Прейсен (1914-1970). В русле Вильденвея – Эверланна развивалось творчество Рейс-Андерсена.
Первые опыты модернистской прозы Брекке, названных ранее Т. Весоса и Н. Ю. Рюда, а также Финна Карлинга (р. 1925) уже содержали искаженное видение действительности, разрушение нормального синтаксиса, внутренние монологи в манере джойсовского "потока сознания". В прозе начала 50-х годов заметен отход от социальной тематики к индивидуальной, в частности к любовной, к теме одиночества, несоответствия действительности идеалу и пр. Среди новых имей наиболее громким оказалось имя прозаика Агнара Мюкле, чей роман о личной жизни молодого художника ("Песнь о красном рубине", 1956) повторил судьбу нашумевшего до войны романа англичанина Лоуренса – тираж был конфискован, и автор привлечен к суду по обвинению в нарушении нравственности, но оправдан.
В целом 50-е годы напрасно считаются некоторыми левыми критиками чуть ли не "мертвым сезоном" в литературе. Указывают на сравнительную робость и редкость модернистских опытов в прозе, а также на возрождение и преобладание традиционного реалистического романа со второй половины 50-х до середины 60-х годов. В истории послевоенной Норвегии то была едва ли не самая "безмятежная" пора. Ей соответствовал тин спокойного романа-анализа социальной действительности, романа-серии, романа исторического. Высшим образцом этого рода можно считать названную уже трилогию Боргена о "маленьком лорде", норвежские "Будденброки" своего рода, другим – также известные советскому читателю романы Т. Недреос о развитии девочки Хердис – норвежской "Очарованной души". Широкую известность получили теперь названный выше Коре Холт, писатель христианского толка А. Хауге (р. 1915), создавший на документальной основе трилогию о норвежских эмигрантах в США, Б. Ронген (р. 1906) с его трилогией о железнодорожном строительстве и классовых конфликтах прошлого века.
С. Эвенсму выступил с первым опытом научной фантастики ("Загадка из года нуль", 1957), вообще довольно слабой в Норвегии. В 50-е годы выпустил свои первые романы и крупнейший современный писатель-мыслитель, больше других известный за пределами Норвегии, – Енс Бьёрнебу (1920-1976). Бьёрпебу явился продолжателем культурно-радикальной традиции межвоенных лет, ослабевшей в годы "холодной войны" и натовской милитаризации. С самых первых своих романов – о фашистских опытах над узниками ("Пока не закричит петух", 1952), о страданиях отстающего школьника ("Йонас", 1955) – Бьёрнебу заявил себя непримиримым обличителем "узаконенного зла" – несправедливостей со стороны тех или иных государственных учреждений и целого режима против личности, однако не с классово-материалистических позиций, а с позиций анархистского антикапитализма и "антитоталитаризма" вообще, в духе экзистенциализма и "глубинной психологии" Юнга и даже с элементами антропософской мистики30. Наиболее известна его аллегорическая и антиисторическая трилогия по "истории зверств": "Мгновение свободы" (1966), "Пороховая башня" (1969) и "Тишина" (1973).
Среди поколения 50-х годов назовем также весьма прогрессивного писателя для взрослых и детей С. Хёльмсбакка (р. 1922) (роман "Эмигрант", 1959 – о солидарности людей труда), не раз переводившегося на русский язык. Проблеме любви, се неполноты, а также вины и искупления посвящены романы С. Кристов, Ф. Карлинга, Ф. Бьёрнсета – в основном в духе психологического реализма, нередко с возможностью аллегорического истолкования. Серии более или менее историко-реалистических романов на отечественном материале создали У. Беркок, X. Брейен, К. Хауге, писательницы О. Холт, Р. Магерей и К. Банг.
В драматургии 40-50-х годов еще довлел авторитет реалиста, "культурного радикала" и левого социалиста X. Крога, соратника Хуля и Эверланна по довоенному объединению "Мут даг". Постепенно, однако, в драматургии торжествует условный элемент, часто употребляется социально насыщенная символика.
Первым значительным явлением в послевоенной драме стал "Христофорос" (1948) Т. Эрьясэтера, в условной манере притчи проводящий мысль об ответственности человека за все происходящее в мире. Если "Христофоросу" присущи элементы экспрессионизма, то другие наиболее значительные драматурги современной Норвегии испытали непосредственное влияние творческой манеры Б. Брехта. Несколько особняком стоит Акс. Хьелланн, чьи пьесы "Он сказал "нет"" (1959) и другие написаны в традиционно реалистической манере.
Условность при остросовременной социальной проблематике свойственна пьесам Енса Бьёрнебу, страстного полемиста и драматурга. Его "Любители птиц" (1966) в условной форме параболы напоминают о том, что фашизм сможет снова набрать силы, если ему не противостоять. Турмуд Скагестад (р. 1920), используя символику и условность, в "Городе у моря" (1962) показывает, как пассивность каждого отдельного человека приводит в целом к пассивности народа, а следствием этого может стать новая мировая катастрофа. Творческий метод Г. Юханнесена (р. 1931), автора "Кассандры" (1967), как и двух названных драматургов, также близок к методу Б. Брехта.
Лирическую драму со значительным элементом символики создавала Аслауг Во (1889-1965). "Медососы и леопарды" (1965) – ее лучшая вещь, она повествует о столкновении европейской и африканской цивилизаций, о сложном переплетении в них гуманизма и жестокости, о конечной победе гуманизма. Символика является неотъемлемой частью драмы, она выведена в заглавие.
В 60-х содах появляется новый жанр – радиопьеса31. Это чаще всего одноактные, иногда лирические, порой социально-критические произведения, ориентированные на восприятие только слухом, поэтому в них особую роль играет звуковое оформление. Радиодрама тяготеет к аллегоричности, она обращается к самым глубинам человеческого чувства и сознания. В этом жанре значительны произведения Хельге Хагерупа (р. 1932), которого интересуют социальные проблемы, вопросы мира и войны (сборник пьес "Кошачий замок", 1967), и Финна Хавреволла (р. 1905), сборники которого "Сердце Елены" (1966) и "Скамейка в парке" (1971) исследуют отражение событий современности в человеческой психологии. Стиль X. Хагерупа суров, Хавреволл обычно лиричен, его занимает духовный мир личности, однако дегуманизация современности вызывает его резкую критику: пьеса "Скамейка в парке" приобретает черты гротеска.
К театру абсурда могут быть отнесены пьесы Ю. Боргена "День освобождения" (1963) и Ф. Карлинга "Змея" (1969). Воспринимая окружающий мир как не поддающийся анализу абсурд, они и отражение его в своих пьесах лишают логической стройности и упорядоченности, которых требует драма. Диалоги и монологи персоналкой превращаются в набор бессмысленных звуков, сюжет исчезает. 70-е годы принесли радикальный социалистический агиттеатр с пьесами Б. Нильсена "Черный кот" (1971), М. Миккельсена "Агенты" (1972), Э. Хема "Женщины у фьорда" (1973), Р. Кристенсена "Большой день" (1975) и др.
В поэзии на протяжении 50-х и большей части 60-х годов господствовала модернистская лирика. Ее главные представители выступили после 1960 г.: Георг Юханнесен, переводчик Брехта, ярчайший представитель левосоциалистической антинатовской "ангажированной" поэзии (сб. "Аре мориенди, или Семь смертных грехов", 1965), и философски углубленный С. Мерен (р. 1935), изощренный интеллектуальный поэт и эссеист (сб. "В тиши ночи", 1960; "Гобелен Европа", 1965), стремящийся свободным и вместе с тем музыкальным стихом и нетрадиционным поэтическим языком соединить, перебросить мостик между абстрактным и конкретным. Со второй половины 60-х годов в норвежской поэзии выступает группа поэтов-экспериментаторов, родившихся главным образом уже в 40-х годах, поборников "конкретной лирики" (например, стихи в виде фигур, из комбинаций цифр, из газетных текстов), "повой простоты", "новой деловитости". У "конкретистов" слова и звуки теряют лексическое значение. Вслед за рифмой и размером отбрасываются традиционные поэтические образы, описания, метафоры (сб. "Группа 68", 1968). Лирика демократизируется, ее предметом становится текущая политика, общественные противоречия, се целью – изменить действительность, ее пафосом – антиимпериализм, антиколониализм и антикапитализм. В идейном смысле, таким образом, молодые поэты конца 60-х – начала 70-х годов солидарны с мастерами "классического" (интеллектуально-усложненного, в значительной мере еще символистского) модернизма – Юханиесеном и Мереном. Главные представители антисимволистского направления "новой простоты" в поэзии: Я. Э. Волл, Т. Убрестад, Э. Экланн, Э. Ховардсхольм, X. Флегстад.
Середина 60-х годов ознаменовалась и "бунтом" в норвежской прозе – против традиционного реализма, прежде всего в формально-эстетическом духе: получили распространение экспериментальный язык и даже экспериментальные шрифты, прямое использование документальных жанров. Постепенно "бунт" принял и отчетливо политический, левосоциалистический характер протеста против капиталистического "общества благополучия", против войны во Вьетнаме, американского империализма вообще, против НАТО и "Общего рынка". Вслед за "ангажированной-" лирикой рождаются и тенденциозная, социалистическая по духу публицистика и проза, однако с присущими "новым левым" противоречиями и пороками (издательство "Паке", основано в 1964 г.). Молодые авторы – обычно из университетской среды, их читательская аудитория - прежде всего учащиеся. Наряду с документальной прозой (образец: "Анна", 1968, П. X. Хаугена (р. 1945) на новонорвежском языке) приходит проза фантастическая (ее предшественник – Т. Весос) и даже абсурдная, наконец, абстрактная – без повествовательного сюжета (предшественник – Г. Юханнесен и его первый роман "Осень в марте", 1957). От хронологически последовательного изложения отходит в своей новой, названной им "кибернетической", повествовательной технике Э. Болстад (пятитомная серия "Танго смерти", 1967, и следующие – об упадке буржуазной семьи). Образцы фантастической прозы создают в 60-х годах и другие писатели старшего поколения – Т. Весос ("Пожар", 1961), А. Хауге ("Легенда о Свене и Марии", 1961).
Норвежская модернистская проза 60-х годов обращалась снова и снова к теме одиночества, отчужденности, неконтактности, взаимной враждебности людей в капиталистическом мире. Юмор здесь мрачный, ирония ледяная. Характерно название романа писательницы М. Люнгар "Нуль" (1970, с маленькой буквы). Сюда же можно причислить мрачный роман "Женщина мечты" (1970) и новеллы Гуннара Люнде (р. 1944), новеллы Ане Борген (р. 1938), Гуннара Экланна (р. 1940). Модернизм, как политически радикальный, активный, так и аполитично-пессимистический, занимает прочные позиции в норвежской прозе. В Норвегии, как и в других развитых странах, вступивших в эпоху научно-технической революции, растет философская насыщенность художественной литературы (романы Ю. Боргена, начиная с "Я", 1959, и кончая "Моя рука, мой желудок", 1972).
Научная фантастика теперь, наконец, широко привлекает к себе писателей. Ее корифеями и вместе с тем пропагандистами явились Ён Бинг (р. 1944) и особенно Т. О. Брингсвярд (р. 1939), у которых научная фантастика совмещается с острой сатирой на современную империалистическую цивилизацию.
Уже 60-е годы принесли с собой смену поколений в литературе – ушли Хуль, Саннемусе, Омре, Эверланн, Весос, Рейс-Андерсен. Помимо ранее упомянутых, выдвигаются такие новые авторы, как Эспен Ховардсхолм (р. 1945), мастер документальной новеллы (роман "Уста", 1968; роман о молодежи "Книга о Калле и Рейнере", 1975), Т. Убрестад (р. 1938), обличающий манипулируемое монополиями общество потребления (роман "Марионетки", 1969), наконец, особенно популярный в 70-х годах Д. Сулстад (р. 1941) – его романы "Арил Аснес, 1970" (1971) и "Улица 25 сентября" (1974). Этот "новый социальный реализм" сильно теряет от левацко-маоистской идеологии его представителей.
Экономические спады 70-х годов, политическая борьба вокруг вопроса об интеграции, асоциальные явления среди молодежи, усиление маоизма и неонацизма, дальнейшая экспансия международных компаний, продолжающееся культурно-языковое "наступление" англосаксонского мира на Скандинавию – в этой нестабильной обстановке социальная нагрузка норвежской литературы остается весьма значительной. Писатели вновь и вновь обращаются к впечатляющему факту кризиса сознания, кризиса идейного и духовного в скандинавском "обществе благополучия". "...Стол и морозильник заполнены, но в душе человека пустота", – признает социал-демократический критик романа Сулстада "Улица 25 сентября"32.
Норвежская литература в целом развивается теми же путями, что и вся западноевропейская, переживая особенный взлет во второй половине XIX – начале XX в. В этот свой "золотой век" она дает миру своих крупнейших романистов, а ее драматурги – Ибсен прежде всего – прокладывают новые пути европейской драме XIX и далее – XX в.
Изобразительное искусство
Древнейшие памятники, обнаруженные на территории Норвегии, входят в общий комплекс ранней художественной культуры Скандинавии. Таковы наскальные изображения эпохи неолита (II тысячелетие до н. э.), остатки древних жилищ I тысячелетия до н. э.
Черты, характеризующие норвежскую художественную культуру, проявляются в конце VIII-IX в., в так называемую эпоху викингов, когда началось политическое объединение Норвегии. К IX в. относится расцвет орнаментальной деревянной резьбы. Ей присущи динамичный четкий ритм и декоративное богатство. Великолепные образцы искусства резчиков (как и современных им ткачей) обнаружены в знаменитом археологическом комплексе погребальной ладьи из Усеберга (около 850 г.). Декор ладьи, саней и других предметов из погребения представляет собой выполненный с высоким мастерством орнамент, в котором в сложных сочетаниях сплетены зооморфные и геометрические мотивы, плетенка и петельный узор, условные фигурки людей и животных. Резная голова фантастического чудовища – Усебергского "дракона" – дает представление об искусстве мастеров, умевших с исключительным изяществом компоновать орнамент и на плоскости и на трехмерных объемах. Основные декоративные элементы этой резьбы долгие столетия продолжают жить в искусстве Норвегии.
Период с X по XIII в. – время расцвета средневековой Норвегии – ознаменовался подъемом творческих сил народа. В эпоху романского стиля (XI-XII вв.) искусство обогащается новыми чертами. Умножаются области, в которых работают мастера: появляются монументальная скульптура и живопись. Расширяется изобразительная тематика: она берется как из скандинавских саг, так и, по мере распространения христианства, из Библии. Художественная резьба по дереву покрывает теперь не только предметы, связанные с мореплаванием и войной, но и двери и скамьи церквей, кафедры, предметы культа. Самый характер резьбы также меняется: наряду с зооморфными элементами все больше места в декоре занимают растительные мотивы и человеческие фигуры, отвлеченный орнамент становится более повествовательным. Такова дверь церкви в Хиллестаде, исполненная в конце XII в.: в растительный орнамент вплетены конкретные сцены из легенд о древнескандинавском герое Сигурде. Некоторое представление о живописи той норы, до нас не сохранившейся, может дать фрагмент тканой шпалеры из Балдисхола, изображающий аллегорические фигуры месяцев апреля и пая на фоне геометрических узоров (конец XII в.); тональность шпалеры свидетельствует о приверженности норвежских мастеров к чистым и светлым краскам.
Одновременно создаются своеобразнейшие памятники деревянной архитектуры норвежского средневековья – ставкирки (stavkirke). Это двухкаркасные сооружения, из которых внутренний состоит из двух ярусов тонких столбов, наружный – из стен, в рамы которых вставлены вертикальные, также деревянные пластины. Церковь обычно окружена крытой галереей и завершается башенкой со шпилем. Большое своеобразие придают общему силуэту церкви многочисленные покатые крыши, сооруженные над галереей, входами и другими частями здания. Волнистые коньки крыш увенчаны на концах головами "драконов", богатой резьбой украшены также крыльца, столбы, перила, иногда и стены. Свет проникает в церковь через небольшие круглые отверстия в верхней части стен и в апсиде, так что в нижней части здания постоянно царит полумрак. Эти небольшие по размерам сооружения благодаря своей строгой архитектонике производят монументальное впечатление. Примерно из 900 деревянных церквей, построенных в Норвегии к началу XIV в., сохранилось лишь несколько десятков, в том числе ставкирки в Урнесе (1060-1130), Боргунне (около 1150 г.), Голе (XII в., ныне в Народном музее на Бюгдё, Осло) и др.
В наиболее крупных норвежских городах – Осло, Тронхейме, Бергене, Ставангере – наряду с деревянным начало развиваться строительство из кампя. Сохранившиеся до наших дней отдельные церковные сооружения из камня – собор в Тронхейме (1140-1320, достроен в XIX-XX вв.), собор в Ставангере (1130-1300) – показывают влияние на церковное зодчество английской романской и готической архитектуры, элементы которой в Норвегии нередко выступают в неожиданных сочетаниях. Характерна архитектура собора в Ставангере, где тяжелый романский неф с мощными колоннами сочетается с готическим хором, со стрельчатыми окнами. Величественный собор в Тронхейме производит внушительное впечатление: это трехнефное сооружение, в котором над центром романского трансепта возвышается высокая башня; к готическому хору примыкает восьмигранная капелла "Октагон", увенчанная восьмигранной же крышей пирамидальной формы, а внутри хода видны пучки топких колони, профилированные арки, веера нервюр.
Из готических сооружений гражданского назначения сохранились лишь немногие. Образцами их могут служите Королевский зал в Бергене (Haakonshallen, 1246-1261) – каменное здание со ступенчатыми фронтонами на торцах, а также крепость Акерсхус в Осло (начата около 1300 г.) с ее суровой архитектурой, сооруженная на прибрежной скале.
Готический стиль в изобразите льном искусстве Норвегии широко распространился в XIII-XIV вв. Его развитие можно проследить на дошедших до нас алтарных образах, произведениях скульптуры и миниатюрах рукописей. Для искусства этого периода характерна глубокая эмоциональность, выраженная крайне лаконичным изобразительным языком. Фигуры людей – напряженные, застывшие, насыщены интенсивными, глубокими, но как бы скрытыми переживаниями. Таковы миниатюры рукописи Магнуса Лагабётера (около 1300 г.), алтарный образ из церкви в Дале (начало XIV в.), скульптурное распятие из церкви в Студеберге (около 1260 г.), статуя Богоматери с младенцем из церкви в Энебакке (середина XIII в.).
В XIII в. Норвегия по своей художественной культуре была ведущей среди скандинавских стран, причем ее искусство отнюдь не было провинциально замкнутым и органически входило в западноевропейскую готику. Однако ряд причин, среди которых немаловажное значение имела гибель значительной части населения от эпидемий, равно как и потеря Норвегией своей независимости (подчинение ее Дании), привели к упадку страды и оскудению се художественной культуры. В связи с этим норвежское искусство надолго отошло от общего русла европейской художественной жизни. Ренессанс и барокко нашли лишь слабое выражение в Норвегии в XV-XVII вв. С XIV по первую половину XVI в. живет в основном крестьянское искусство: резьба по дереву, вышивание, литье и другие виды работ из металла, плетение кружев и тому подобная художественная деятельность бытового характера. Ни один из норвежских мастеров не добился широкой известности, за исключением резчика по слоновой кости Магнуса Берга (1666-1739), работавшего на рубеже XVII-XVIII вв. преимущественно за пределами Норвегии. Однако скромная деятельность местных ремесленников помогла сохранить те национальные черты, которые легли в основу позднейшего развития норвежского искусства, обретшего новую жизнь после освобождения Норвегии от иноземной власти (1814 г.).
Некоторое оживление норвежского искусства начинается уже в конце XVI – первой половине XVII в., когда усиливаются торговые и культурные связи страны с Германией, Нидерландами, Англией. Черты стиля эпохи Возрождения проникают в этот период в Норвегию, но элементы его выражены не ярко и далеко не преобладают. Они перерабатываются норвежскими мастерами в духе местных художественных традиций, которые были сильны.
Черты архитектуры Возрождения в XVII в. проявляются в значительной мере в городских сооружениях, предназначенных для малочисленной местной знати, в усадьбах и имениях: Эстроте (Austråt, 1654-1656, в Эстланне), Розендале (1661-1665, в Хардангере) и в крепостных сооружениях Тронхейма, Фредрикстада и др. Заметно растут крупные города – Осло (с 1624 г. – Кристиании), Берген, начинается их планирование. В XVIII в. в зодчестве начинают сказываться черты барокко и рококо, специфически трактованные норвежскими мастерами: строятся дома, окруженные галереями, увенчанные крутыми черепичными крышами с изломом, дающими место для чердачных помещений. Образцами могут служить здания, сооруженные архитекторами И. К. Эрнстом (1666-1750), С. Аспосом (Aspaas, 1736-1816) и др. Особенно сильно выражены новые черты во внутренней отделке помещений. Комнаты жилых домов покрываются росписями, интерьеры церквей украшаются пышной резьбой, лепкой, живописью, чему может служить примером богато отделанная церковь в Конгсберге, созданная архитектором И. А. Стуккенброком (1698-1756).
На рубеже XVI II-XIX вв. в Норвегии появляются сооружения в духе раннего классицизма. Королевская резиденция в Тронхейме (1774-1778) показывает норвежский вариант этого стиля: простые формы, крутая черепичная крыша, вертикальная дощатая обшивка стен придают зданию национальный колорит. Так же своеобразны и усадьбы в Богстаде (1759-1762), Улефоссе (1802-1807), построенные зодчим И. X. Равертом (1751-1853), и ряд других.
Особенно разнообразна в XVIII в. деятельность мастеров в области прикладного искусства, производства и украшения бытовых предметов. Степы комнат, мебель и т. д. расписываются в традиционном духе, но и в это искусство проникают элементы европейской моды, донесенной до уединенных хуторов из крупных центров побережья. Все более распространяется не только резьба, но и живопись по дереву. Среди живописных мотивов приобретают особо широкую популярность орнамент из листьев и побегов аканта, изображения цветов и фруктов, а также бытовые и библейские сцены, которыми украшались степы и потолки, сундуки, кровати и другие предметы мебели ("розовая живопись"). Художественный спрос зажиточных слоев городского населения удовлетворяют третьестепенные иностранные художники, частично местные мастера, нередко начинавшие как ремесленники, а затем приобщившиеся к более широкой художественной культуре. Многие из них работали в различных областях искусства.
Из всех видов "большого" искусства шире всего был спрос на живопись – портреты и декоративные росписи, украшавшие частные дома и общественные здания.
Уже во второй половине XVIII в. можно говорить о двух группах живописцев – из Бергена и Кристиании. Для художественной жизни Бергена большое значение имела деятельность М. Блументаля (около 1719 – 1763 гг.), который делал декоративные росписи в стиле барокко и был также популярным портретистом и пейзажистом. В Кристиании сосредоточилась художественная жизнь всей юго-восточной части страны, плотно населенной и обладавшей наиболее развитой промышленностью. Здесь находили себе применение как живописцы, так и мастера прикладного искусства, часто совмещавшие различные области деятельности. Они использовались не только отдельными заказчиками, но и керамическими, стекольными и др. мануфактурами. Наиболее значительными из художников этой группы были П. Однес (Aadness, 1739-1792), портретист, пейзажист и декоратор, покрывший динамичными и яркими росписями степы многих домов в усадьбах вокруг озера Рандсфьорд, Ф. Хоссифеллер (Hosenfelder, около 1722-1805 гг.), переселившийся в Норвегию из Берлина. Он работал на керамической мануфактуре в Херребё, а после ее закрытия в 1772 г. выполнял портреты, пейзажи и декоративные росписи. Разносторонней была деятельность скульптора Г. Бека (ум. в 1776 г.), модельера на той же мануфактуре и резчика матриц для железных литых рельефов – литья, процветавшего в Норвегии более 300 лет. Резьбой по дереву прославился Я. Клукстад (около 1715-1773 гг.), создававший великолепные резные алтарные преграды и кафедры в церквах Гудбрансдаля, Ромсдаля и др.
Таким образом, в Норвегии в XVIII в. создается наряду с крестьянским искусством более широкая художественная культура, говорящая о преодолении длительного периода застоя.
* * *
Общественно-политический подъем 1810-х годов, превращение Норвегии в самостоятельное и сравнительно передовое для своего времени буржуазное государство, с собственной столицей, университетом, государственным банком создали, естественно, более благоприятные условия для развития изобразительных искусств на основе столетиями накопленных культурных традиций. Это развитие увенчалось созданием национальной художественной школы. Произошло это далеко не сразу. Не имея своей профессиональной школы, норвежские, как и другие скандинавские, художники вынуждены были на протяжении всего XIX в. получать образование за границей, преимущественно в Дании и Германии, во Франции, а также в Италии.
Только в 1901 г. в историческом обзоре, посвященном искусству XIX столетия, выдающийся русский критик В. В. Стасов приветствовал как событие "крупное, важное и радостное"33 включение Норвегии наряду с Данией и Швецией в русло европейского художественного движения.
Обостренное долгим пребыванием на чужбине чувство родины стимулировало развитие творчества первых живописцев самостоятельной Норвегии. Норвегия всегда оставалась ведущей темой их искусства.
Наиболее выдающийся художник прошлого века Ю. Даль (Dahl, 1788-1857) снискал славу основателя норвежской школы живописи. Даль учился в Копенгагене, жил некоторое время в Италии, с 1818 г. поселился в Дрездене, где работал в качестве профессора живописи в Академии искусств, и посещал родину наездами. Даль вошел в историю отечественной живописи как замечательный мастер-пейзажист. В своих картинах он стремился запечатлеть неповторимые черты норвежской природы, ее величие и первозданную красоту. Его романтически взволнованное искусство донесло до нас виды бурных водопадов и горных ландшафтов, тихих долин и лесистых холмов страны ("Горный пейзаж в Норвегии", 1836; "Пороги близ Хаугесунда", 1839). Даль создал также многочисленные произведения – наброски и законченные полотна – на итальянские, датские и немецкие темы. Он был блестящим рисовальщиком. С его именем связано начало в развитии норвежской графики.
Даль был инициатором создания в столице Национальной галереи, основанной в 1837 г. и спустя пять лет открытой для публики. Ныне это крупнейшее в стране собрание национального и европейского искусства. Даль одним из первых понял необходимость организационного объединения норвежских художников и содействовал ему: объединение художников столицы основано в 1839 г., общенациональное – в 1860 г. Его восхищали уникальные памятники средневекового деревянного зодчества Норвегии, и, заботясь об их сохранности, он написал о них книгу.
У Даля было много учеников, прежде всего Т. Фернлей (1802-1842), унаследовавший от Даля любовь к жанру пейзажа, а также романтическое и героическое истолкование норвежской природы ("Лаброфоссен", 1837). Уже в первой половине XIX столетия изображение национального ландшафта становится содержанием пейзажа – ведущего жанра норвежской живописи.
Начиная с 40-х годов большинство норвежских художников учится в Дюссельдорфе. В это время живопись заметно обогащается темами из народной жизни, и наряду с пейзажем самостоятельное место в искусстве занимает жанровая картина. Так, в картинах А. Тидеманна (Tidemand, 1814-1876), основоположника норвежской бытовой живописи, одного из наиболее видных представителей дюссельдорфской колонии художников, члена многих иностранных академий искусств, воспевается самобытность крестьянского уклада жизни, любовно и этнографически точно изображаются интерьеры сельских домов и их обитатели за своими занятиями ("Одинокие старики", 1849; "Сектанты", 1852).
Видной фигурой в Дюссельдорфе был и X. Гуде (Gude, 1825-1903). Продолжительное время он занимал пост профессора в художественных учебных центрах Германии, где у него обучались многие известные норвежские мастера: Таулов, Крог, Синдинг. Пейзажную живопись Гуде определяют норвежские мотивы ("Вид Осло-фьорда", 1874).
В 70-е годы XIX столетия выдвигается как новый художественный центр Мюнхен. У побывавших там северных мастеров обнаруживается большой интерес к историческим сюжетам. Однако пейзажная и жанровая живопись по-прежнему сохраняет свое первенствующее положение.
На смену Мюнхену вскоре приходит Париж. В напряженной художественной жизни французской столицы скандинавские мастера черпали новые идеи и, возвращаясь на родину, сначала экспериментировали, а потом смело утверждали их в своем творчестве. Художники начинают активно работать на открытом воздухе. Возникает пленэрная живопись, которая в качестве главных творческих проблем ставит взаимодействие света и цвета, "раскрепощение" колорита, передачу всего красочного богатства окружающего мира.
80-е годы XIX столетия вошли в историю национального изобразительного искусства как "золотое время". В 1884 г. впервые учреждается ежегодная национальная художественная выставка, которая проводится и поныне. В 1876 г. был основан Музей прикладного искусства, в 1894 г. – Норвежский народный музей, этнографический музей на открытом воздухе, в 1909 г. – Академия художеств.
Наступивший расцвет прежде всего связан с именами К. Крога и Э. Вереншёлля. Особого внимания заслуживает личность К. Крога (Krohg, 1852-1925) – не только художника, но и видного писателя. Крог учился в Берлине, работал в Дании и во Франции, вернувшись в Норвегию, быстро стал вождем прогрессивно настроенной художественной интеллигенции, а позже профессором и первым директором национальной Академии художеств, председателем Союза художников. Творчество Крога охватывало все важные аспекты жизни современного общества, откликалось на самые острые проблемы эпохи. Наибольшей выразительности в обнажении социальных противоречий Крог достигает в картине "Альбертина в полицейском участке" (1886-1887).
Смелая кисть Крога создала также исторические полотна ("Лейв Эйрикссон открывает Америку", 1893) и картины из жизни рыбаков ("Лево руля!", 1879). Крог – автор замечательных портретов своих современников (портрет художника Г. Мунте, 1885). Человеческая личность всегда стояла в центре внимания художника.
Э. Вереншёлль (Werenskiold, 1855-1938) прославился прежде всего как портретист (портреты Г. Ибсена, 1895; Б. Бьёрнсона, 1900), хотя создал немало пейзаясей и жанровых полотен ("Девушки из Телемарка", 1883; "Сельские похороны", 1885). Вереншёлль иллюстрировал также "Норвежские волшебные сказки и народные предания" П. Асбьёрнсена и Ё. My.
В традиционных для норвежской школы жанрах – пейзаже и бытовой живописи – прославились и другие известные художники этого времени – Ф. Таулов (Thaulow, 1847-1906) и Г. Мунте (Munthe, 1849-1929). Таулов писал эмоционально выразительные, тонкие и красивые по колориту пейзажи ("Улица в Крагерё", 1882). Его творчество испытало сильное влияние импрессионизма. Мунте – художник более разносторонний. Создавая жанровые сцены из жизни людей восточной Норвегии, воспевая природу этого края ("Вечер в Эггедале", 1888; "Сад фермера", 1889), он одновременно показал себя как монументалист и художественный критик. Подобно Вереншёллю, Мунте проявил большой интерес к сказочным и фольклорным сюжетам. Однако самый популярный в стране иллюстратор норвежских сказок – Т. Киттельсен (Kittelsen, 1857-1914), обладавший тонким и добрым талантом юмориста и редкой фантазией. Его графика и живопись, особенно пейзажи, также глубоко национальны.
Все эти художники, творчески восприняв новейшие открытия современной им французской школы, создавали истинно патриотические произведения, составившие одну из лучших страниц в истории норвежской живописи. Их творчество легло в основу художественного развития Норвегии в XX столетии.
Менее интересна в XIX в. норвежская скульптура, в основном развивавшаяся в русле классицизма. Таково творчество Ю. Миддельтуна (Middelthunn, 1820-1886), наиболее заметного скульптора своего времени. Созданные им портретные бюсты исполнены в традициях Б. Торвальдсена и его эпохи. От этой традиции решительно отступают. Б. Бергслиен (Bergslien, 1830-1898) и С. Синдинг (Sinding, 1846-1922), долго работавший в Копенгагене и Париже. Их творчество, более динамичное по форме и эмоциональное по содержанию, с особой силой раскрылось в сфере монументального ваяния. Так, Бергслиен создал памятник X. Вергеланну (1881), конный монумент короля Карла Юхана перед Королевским дворцом в Кристиании (1875). Там же перед фасадом Национального театра установлены статуи Г. Ибсена и Б. Бьёрнсона (обе – 1899) работы Синдинга. В Бергене им сооружен памятник музыканту Уле Буллю (1901). На рубеже XIX и XX столетий достигает своего расцвета искусство такого крупного ваятеля, как Ингебрит Вик (Vik, 1867-1927), чьи произведения отличаются тонким пониманием пластической формы ("Девушка", 1909).
Общий национальный подъем XIX в. оказал свое воздействие и на архитектуру. Уже в первой половине столетия, прежде всего в столице, стали строиться новые правительственные и общественные здания, оформляется центр города. Наиболее интересным сооружением, и ныне украшающим Осло, является Королевский дворец, построенный в стиле классицизма (1824-1848) по проекту датского архитектора Г. Линстова (Linstov, 1787-1851). Воздвигнутый в живописном парке на холме, он открывает перспективу улицы Карла Юхана – главной столичной магистрали. На той же центральной улице в 40-е годы К. Грош (Grosch, 1801-1865), обучавшийся в Копенгагенской Академии художеств, построил старое здание университета, отмеченное чертами того же строгого стиля. Плодовитый архитектор, Грош особенно много работал в Осло и принимал участие в строительстве Королевского дворца. Наиболее примечательным, хотя и подражательным, сооружением второй половины века является здание стортинга (1866). Спроектированное шведским архитектором Э. В. Ланглетом (Langlet) в псевдороманском стиле, оно отражает свойственный европейскому зодчеству того времени эклектизм.
Новый этап в истории норвежской архитектуры начинается в конце XIX в. В ходе индустриализации стали строиться промышленные здания, электростанции, вокзалы, банки. Эта архитектура носила несамостоятельный характер, отчасти потому что Норвегия еще не имела своего образовательного художественного центра. Поиски национальной самостоятельности в архитектурном стиле увенчались успехом лишь в XX столетии.
Современное изобразительное искусство Норвегии открывается творчеством Э. Мунка (Munch, 1863-1944), владевшего всеми жанрами живописного и графического искусства. Его имя принесло международную известность всей норвежской школе и прочно вошло в историю западноевропейской культуры. Мунка справедливо считают одним из предшественников европейского экспрессионизма. Это с особой силой подтверждают его работы преимущественно 90-х годов, составившие символический цикл "Фриз жизни" ("В комнате умершего", "Крик", "Танец жизни", "Мадонна"). Основой цикла послужили собственные переживания художника. Мунк обнаженно показывает страх человека перед жизнью и смертью. Тема страдания пронизывает его произведения на протяжении всего творческого пути. Однако с наступлением 1900-х годов мотивы отрицания в творчестве мастера постепенно уступают место более жизнеутверждающему восприятию действительности. И в живописи, и в графике Мунка по-прежнему увлекают родные ландшафты ("Скалы в море", 1912), жанровые ("Белая ночь", 1903, один из вариантов композиции
"Девушки на мосту") и анималистические сюжеты ("Галопирующая лошадь", 1912), портреты современников ("Ибсен в кафе Гранд-отеля в Христианин", 1902) и многочисленные автопортреты ("Автопортрет с сигаретой", 1895). Но диапазон его творчества расширяется. В его искусстве мы видим нового героя ("Шкипер", 1899; "Рабочий", 1902; "За уборкой снега", 1911; "Землекопы", 1920). К станковой живописи, рисунку и гравюре теперь прибавляются монументальные росписи. Главные из них осуществлены в актовом вале университета ("Мать", "История", "Солнце", 1910-1915). Мунк одержал победу в конкурсе к столетию университета. Наметившийся еще в начале века перелом в творчестве Мунка с особой силой сказался здесь. Созданные им образы идейно и композиционно ясны, они лишены налета индивидуалистического искусства 90-х годов. При всей своей противоречивости наследие проявившего долгую жизнь всемирно известного мастера проникнуто гуманизмом, любовью и состраданием к изображаемому человеческому существу.
Новые веяния, свойственные европейскому искусству XX в., по-прежнему проникали в Норвегию главным образом из Франции. Наибольший резонанс здесь получила школа Матисса. С 1907 по 1911 г. в парижском ателье этого мастера занимались многие художники из Северной Европы, в том числе и из Норвегии. Унаследовав матиссовские принципы, они стали развивать их в монументально-декоративном искусстве у себя на родине.
Мы уже упоминали имя Мунка, пионера в этой области. После него выросла целая плеяда замечательных мастеров-монументалистов, создавших национальную школу, успехи которой теперь известны и за пределами Скандинавии. Ее ядро составили ученики Матисса: X. Сёренсен (Sørensen, 1882-1962), Ж. Хейберг (Heiberg, 1884-1976), А. Револл (Revold, 1887-1962), Пер Крог (Krohg, 1889-1965), сын Кристиана Крога. Начиная в основном с 20-х годов произведения этих мастеров и присоединившегося к ним А. Рольфсена (Rolfsen, р. 1895) украсили многие общественные здания Осло и Бергеиа. Под руководством профессора А. Револла в Академии художеств (с 1924 г.) сложилась школа норвежской стенной живописи.
Яркая страница в развитии монументального искусства связана с созданием художественного комплекса Новой ратуши в Осло. Здание, задуманное еще в 30-е годы, было открыто только весной 1950 г. Война прервала и работы по оформлению ратуши, в которых принимал участие большой отряд ваятелей и живописцев, мастеров прикладного искусства – победителей конкурса 1938 г. Все было подчинено решению одной задачи: ратуша мыслилась как памятник национальной культуры. Естественным было стремление авторов создать единый художественный ансамбль, а вслед за событиями времени отразить и трагический опыт второй мировой войны. Выполненные как мастерами старшего поколения, чьи имена уже названы, так и более молодыми художниками (Р. Аули – Auli, р. 1904; В. Мидельфарт – Middelfart, р. 1904), росписи на стенах парадных залов ратуши представляют собой впечатляющую экспозицию норвежского искусства второй четверти нашего столетия.
Страна и народ нашли здесь свое многогранное воплощение – в сочетании исторического и современного, частного и общего, бытового и величественного, непосредственно повседневного и проблемно значительного. Тут и портретные зарисовки выдающихся норвежцев – Б. Бьёрнсона, Ф. Нансена и др., темы Эйдсволлской конституции и обретения национальной независимости (А. Стурстейн – Storstein, р. 1900), подъема рабочего движения (Р. Аули), тяжелых лет оккупации во время второй мировой войны и праздника освобождения (А. Рольфсен). Выполнены росписи в технике фрески или масляной живописи, в традиционной манере повествования или с преобладанием стилевых элементов современного художественного языка. Их творцы стремились развивать традиции старинной пародией крестьянской живописи.
Общественно-политическая тема впервые отразилась в норвежском искусстве 30-х годов, когда фашизм угрожал миру и свободе, прежде всего в творчестве Аули и Мидельфарта, художников, занявших высокую гражданственную позицию и следовавших призывам своего старшего соотечественника К. Крога, неустанного интерпретатора современной темы. В их картинах возникали образы ораторов и демонстрантов, отражались крупнейшие события времени, например гражданская война в Испании. Они писали также городские виды с вымершими окраинами или обезлюдевшие залы ресторанов. И в образах этой "пустоты" художники передавали тревожные предчувствия эпохи, неустроенность общественной жизни, одиночество человека. Тема труда также звучала в их творчестве. Однако социальные мотивы впоследствии ослабевают в их искусстве.
Позже они нашли своего продолжателя в лице А. Эксланна (Ekeland, р. 1908), автора картин из жизни рабочих ("Мы – безработные"). Его творчество, впитавшее черты экспрессионизма и сюрреализма, вместе с тем актуально и прогрессивно. Теме братства, солидарности угнетенных и порабощенных народов в их освободительной борьбе посвящено полотно "Сестры свободы".
Современное искусство Норвегии представлено также монументальной скульптурой, прежде всего творчеством Г. Вигеланна (Vigeland, 1869-1943), крупнейшего ваятеля Скандинавии, художника универсальных дарований. Еще в конце прошлого столетия, в 90-е годы, Вигеланн создал скульптуры, по теме и настроению близкие символическому циклу Мунка. В группе монументальных памятников и серии скульптурных портретов он увековечил образы великих норвежцев: математика Н. Абеля, писателей Г. Ибсена, X. Вергеланна, Б. Бьёрнсона, К. Коллетт, музыкантов Р. Нурдрока, У. Булля, шведа Альфреда Нобеля, путешественника Ф. Нансена. Памятники, созданные Вигеланном, украшают норвежскую столицу. Скульптор, однако, мечтал о монументальном искусстве. Для осуществления своего замысла Вигеланну не хватило даже долгой его жизни. Сорок лет трудился Вигеланн над сооружением Фрогнер-парка – скульптурно-паркового ансамбля, в настоящее время одной из главных достопримечательностей Осло. От фонтана – огромной бронзовой чаши на плечах шести гигантов (согласно первоначальному проекту) – до грандиозного художественного комплекса, воплотившего идею цикла человеческой жизни, – такова эволюция самого значительного создания Вигеланна.
Скульптор успешно решил почти градостроительную по своему размаху задачу, блестяще спланировал парк, органично сочетал его скульптурное "население" с окружающей природой, воплотил свое философское осмысление человеческой жизни как постоянной борьбы сил добра и зла. Но многие бронзовые и большинство гранитных фигур и групповых композиций Фрогнер-парка несут на себе печать символизма и модерна. Это снижает художественные достоинства памятника, в котором со всей очевидностью, обнаруживается борьба тенденций в творчестве мастера.
Высокий уровень развития современной архитектуры в стране способствовал стремительному подъему, с одной стороны, прикладной художественной промышленности, где еще сохраняются традиции ручного мастерства, с другой – монументальной скульптуры. Ряд ведущих норвежских скульпторов Э. Ли (Lie, р. 1897), А. Гримдален (Grimdalen, 1899-1961), Н. Шелль (Schiøll, р. 1901), Д. Во (Vaa, р. 1903), Н. Флакстад (Flakstad, р. 1907), П. П. Сторм (Storm, р. 1910) декорируют здания или создают скульптуры для открытых пространств и площадей. Все упомянутые деятели приняли участие в создании художественного комплекса Новой ратуши в Осло. Искусство одних более эмоционально, других – классицистически спокойно, но каждый органично сочетает свои произведения с архитектурой.
Традиции народной крестьянской резьбы по дереву продолжает Д. Вереншёлль (Werenskiold, р. 1892). Его жанровые, религиозные, исторические сцепки или композиции по мотивам скандинавской мифологии выполнены в технике рельефа и ярко раскрашены. Созданные им образы глубоко народны.
Со времен Мунка в самостоятельную сферу творчества вырастает норвежская графика. После Мунка наиболее значительным мастером в этой области был Н. Аструп (Astrup, 1880-1928). Великолепными граверами являются: X. Финне (Finne, р. 1898), В. Тветерос (Tveteraas, р. 1898), С. Винге (Winge, р. 1909), П. Р. Гоген (Gauguin, р. 1911), А. Малмедал (Malmedal, р. 1937). Они работают в различных техниках, блестяще владея каждой из них, будь то черно-белые или цветные ксилографии и линогравюры, офорт и гравюра на камне. Их работы отличает высокое профессиональное мастерство. Изображая чаще всего национальный ландшафт, повседневный быт и труд рыбаков и лесорубов, графики стремятся передать своеобразие жизни северных народов.
Медленнее, чем в других странах Западной и: Центральной Европы, в Норвегии "прививались" формалистические направления в искусстве (см. раздел о литературе). Поворотной вехой оказалась середина 50-х годов, когда, особенно в Швеции и Дании, началось увлечение авангардизмом.
Норвегии, с ее более "молодым" и сильным стремлением утвердить и отстоять национальную самобытность, это увлечение коснулось меньше. Сюрреализм, например, совсем не получил здесь почвы; не стал ведущим и экспрессионизм, хотя он и был предвосхищен Мунком. Наконец, абстракционизм, появившийся в Норвегии впервые примерно в 30-е годы, носит более декоративный характер и стал основой творчества лишь отдельных художников: Т. Херамба (Heramb, р. 1916), К. Румора (Rumohr, р. 1916), И. Ситтер (Sitter, р. 1929), скульптора А. Хаукеланна (Hankeland, р. 1920).
Возрождению национальных традиций в области зодчества способствовало создание в 1910 г. в Тронхейме Высшей технической школы с архитектурным факультетом. Уже в здании самой школы (архитектор В. Греве – Greve, 1871-1931) отчетливо выражалось стремление автора использовать формы средневекового норвежского зодчества. Однако наиболее четко самобытность стиля в духе национального романтизма нашла свое выражение все в том же здании Новой ратуши в Осло, воздвигнутом по проекту двух выдающихся современных архитекторов – основоположников национального романтизма: М. Поульсона (Poulsson, 1881-1958) и А. Арнеберга (Arneberg, 1882-1961). Национальные традиции они сумели сочетать с достижениями современной им архитектурной мысли – одна из основных особенностей норвежской архитектуры XX столетия. Аскетичное по своему характеру здание ратуши возвышается на берегу Осло-фьорда и по своему местонахождению и внешнему виду ассоциируется с крепостью на море. Здание активно участвует в формировании силуэта столицы и ее архитектурного облика в целом.
Еще на рубеже 20-30-х годов архитектура Норвегии обогатилась идеями функционализма: строитель ресторана "Скансен" (1926-1927) Л. Баккер (Backer, 1891-1930) широко использовал новые строительные формы и материалы (железобетон).
Одной из характерных и замечательных особенностей послевоенной норвежской архитектуры, как и всего скандинавского зодчества, становится формирование эстетической среды, умение связать отдельные дома и целые микрорайоны с природным ландшафтом, порой очень сложным. Эта задача успешно решается при создании городов-спутников согласно долгосрочному проекту "Большого Осло", составленному в 1948-1950 гг. на 50 лет.
Ведущими архитекторами, активно воплощающими в своем творчестве традиции народного зодчества, являются известный проектировщик гостиничных зданий К. Кнутсен (Knutsen, р. 1903; гостиница "Викинг", 1948-1952), Ф. Риннан (Rinnan, р. 1905) и О. Тветен (Tveten, р. 1907). Два последних спроектировали спортивный комплекс Хольменколлен, законченный в начале 60-х годов. Расположенный в окрестностях Осло, комплекс включает трамплин, трибуны, отель и спортивный музей. Однако некоторые архитекторы в своей практике ориентируются на модернистские течения в мировой архитектуре: Э. Викше (Viksjø, р. 1910; Дом правительства в Осло, 1958), А. Корсмо (Korsmo, р. 1900; дом в Веттаколене, 1955), Дж. Энг (Engh, р. 1916; Норвежский экспортный совет в Осло, 1965).
Как видим, вклад Норвегии в современное изобразительное искусство весьма значителен. Он определяется общей прогрессивной направленностью национальной художественной культуры, высоким профессиональным уровнем творений художников и архитекторов.
Музыка
Норвегия – страна древних и стойких музыкальных традиций. До наших дней сохранились в народном быту старинные песни-баллады, пастушеские песни-зовы, а также музыкальные инструменты, известные еще в средине века. И, что важнее всего, богатейший фольклор Норвегии доныне служит источником профессионального музыкального творчества, основой национальной композиторской школы.
Первые упоминания о музыкальных инструментах – рогах и трубах, старинной арфе – встречаются еще в "Старшей Эдде". В средневековых сагах есть сведения и о смычковых инструментах гитье и фидле – предках современной скрипки. Литературные данные подтверждаются археологами. На территории Норвегии найдены бронзовые рога, относящиеся еще ко II в. до н. э., изображения струпных инструментов, вырезанные на камне (II в. н. э.) и в деревянных орнаментах церквей (с XII в.).
К числу наиболее древних инструментов, сохранившихся в норвежском быту, относятся деревянные флейты, рожок (приллар), козий рог и лур – длинная деревянная труба пастухов типа украинской трембиты. Менее стойкими оказались струпные щипковые инструменты: старинная арфа и лангелейк – инструмент, напоминающий гусли, доживший до XIX в., но почти не встречающийся в наши дни.
Первенствующее место в народном инструментарии, бесспорно, принадлежит скрипке – любимому инструменту норвежцев. Еще в XVI-XVII вв. в народной практике прочно установилась специфическая форма этого инструмента, напоминающего старинную виолу. Снабженная широким грифом, богато разукрашенная резьбой и перламутром, норвежская скрипка (феле) имеет, помимо четырех основных струп, несколько дополнительных резонирующих, что придает звучанию особую мягкость и сочность тембра. Особенно широкое распространение этот инструмент получил в Западной Норвегии, в районе Хардангера (отсюда его название – "хардингфеле"). В репертуар народных скрипачей – хардингфелеров с давних пор входят наиболее традиционные бытовые танцы, которыми так богат норвежский фольклор: оживленный спрингданс – танец вприпрыжку; энергичный халлинг – сольный мужской танец: медленный, чинный гангар – танец-шествие. Очень популярны также и марши, которыми отмечаются все события общественной и семейной жизни в крестьянском быту. Нередко народные танцы приобретают характер самостоятельных инструментальных пьес (так называемые слотты); в них проявляют свое искусство самые одаренные скрипачи. Различные жанры народной скрипичной музыки нашли широкое отражение в творчестве крупнейших норвежских композиторов. Имена многих талантливых исполнителей на хардингфеле, создателей своих слоттов, прочно вошли в историю норвежской музыкальной культуры (Т. Аугундсон, Н. Рекве, К. Люросен и др.).
Богат и. самобытен песенный фольклор Норвегии. Наиболее традиционные образцы эпических песен восходят к раннему средневековью. Одним из важнейших источников этой эпической песенной традиции была поэзия скальдов, тесно связанная с определенными метроритмическими формулами стиха (см. раздел "Литература"). Сюжеты и темы скандинавского эпоса, мотивы северной мифологии отразились в народных песнях балладного жанра. Это так называемые Kjæmpeviser – "богатырские песни", "песни о великанах", записанные уже в XIX-XX вв. В. сборниках Л. М. Линнемана и позднейших норвежских фольклористов собрано немало героических песен-баллад, распространенных преимущественно в горных районах Норвегии, в Телемарке и Сетесдале. Их интонационный строй и поэтическая лексика свидетельствуют о древнем происхождении. Характерный отпечаток старинных ладов присущ и многим песням бытового характера: пастушеским песням-зовам (локки), колыбельным, свадебным, любовно-лирическим. Особенно колоритны пастушеские наигрыши и напевы, которыми пастухи сзывают стада на горных пастбищах – сетерах. Свободно развертывающиеся, импровизационные мелодии локков принадлежат к числу самых оригинальных и самобытных жанров норвежского музыкального фольклора. Их собирают и обрабатывают фольклористы и композиторы.
Норвежская народная музыка, при всем ее разнообразии и богатстве, долгое время не использовалась в композиторском творчестве. Трудные исторические условия, в которых складывалась культурная жизнь страны (см. предыдущие разделы), надолго затормозили развитие профессионального музыкального искусства. В течение нескольких веков профессиональное композиторское творчество было по существу ограничено рамками церковного ритуала. Средневековая музыка норвежской католической церкви (XI-XVI вв.) развивалась сначала на основе общеевропейских традиций григорианского пения, а затем впитывала влияние полифонических школ Европы. Реформация принесла с собой традицию хорального пения, прочно укоренившуюся также и в народном быту. В больших городах работали в основном иностранные музыканты – датчане и немцы. Среди них в XVIII в. выдвинулись известные композиторы, органисты и дирижеры – И. Д. и И. Г. Берлин (отец и сын) в Тронхейме, семья Линнеманов в Кристиании (с конца XVIII в.) и др. Во второй половине XVIII в. возникли музыкальные общества в Бергене, Кристиании и Тронхейме; появились местные любители музыки, занимающиеся композицией. Однако национальная композиторская школа сложилась только в XIX в.
Эпоха национального романтизма открыла сокровищницу народного искусства и заставила норвежских музыкантов по-новому осознать свои ближайшие задачи. Широкую популярность приобретают патриотические песни на слова норвежских поэтов ("Сыны Норвегии" К. Блума на стихи X. Бьеррегора, 1820). В 1825 г. на сцене кристианийского театра с огромным успехом была поставлена первая норвежская опера-зингшпиль "Приключение в горах" на музыку норвежского композитора Вальдемара Трапе (1790–1828), либретто X. Бьеррегора. На основе народных традиций складывалась профессиональная композиторская школа Норвегии – окончательно в творчестве Грига. "Я черпал богатые сокровища в народных напевах моей родины и из этого, до сих пор не исследованного, источника норвежской народной души пытался создать национальное искусство", – писал Григ34. Эти слова стали основным эстетическим кредо для всей норвежской композиторской школы и в сущности определили весь путь ее развития вплоть до наших дней.
Предшественниками Грига нужно считать трех замечательных музыкантов, по-разному и в различных аспектах решавших задачу создания национальной норвежской музыки: Булля, Хьерульфа и Нурдрока.
Первый из них, Уле Борнеман Булль (1810-1880), был не столько композитором, сколько выдающимся артистом и музыкальным деятелем, впервые открывшим образованному миру музыкальную "страну Норвегию". Уроженец Бергена, глубокий знаток народного скрипичного искусства, он привлекал слушателей прежде всего блестящими импровизациями на норвежские народные темы. В течение своей долгой артистической жизни (он начал в 9 лет) этот виртуоз, "норвежский Паганини", гастролировал во многих странах Европы (в том числе и в России – в 1838, 1841, 1866, 1867 гг.), Америки и Африки (Египет). В 1850 г. Булль основал в Бергене первый норвежский театр "Национальная сцепа". Среди его сочинений выделяется известная фантазия "Поездка на сетер", основанная на материале народных песен и танцев. Лирическая тема из этой фантазии вошла в быт со стихами Бьёрнсона и превратилась в народную песню.
В другом направлении развертывалась деятельность Хальфдана Хьерульфа (1815-1868) – тонкого, проникновенного лирика, мастера романса и фортепьянной миниатюры. Как и другие норвежские композиторы XIX в., Хьерульф был творчески связан с немецким романтизмом. Однако музыка его (уже в ранних сочинениях 1840-х годов) несет на себе национальный отпечаток. Современник Вельхавена, Вергеланна и Бьёрнсона, он впервые сумел воплотить в музыке мир норвежской поэзии, во многом предвосхитив позднейшие достижения Грига.
Ближайшим предшественником, единомышленником и другом Грига был рано умерший композитор Рикард Hypдрок (1842-1866). Пламенный патриот, двоюродный брат Бьёрнсона, Нурдрок стремился выразить в музыке мужественный и стойкий дух норвежского народа, воспеть героику народных подвигов. В историю норвежской культуры он вошел как автор национального гимна "Да, мы любим край родимый" (1863) на стихи Бьёрнсона. В его небольшом по объему музыкальном наследии выделяются и другие произведения, навеянные творчеством писателя: музыка к драмам "Мария Стюарт" и "Сигурд Слембе", песни на тексты Бьёрнсона. Но брошенные Нурдроком семена упали на плодотворную почву. Его творческие стремления были созвучны всей атмосфере национального подъема 1860-х годов – той знаменательной поре национального возрождения, которая наряду с Ибсеном и Бьёрнсоном выдвинула крупнейшего норвежского композитора – Эдварда Хагерупа Грига (1843-1907).
Имя "Григ" в широких кругах слушателей доныне является синонимом понятия "норвежская музыка". В ого творчестве музыкальное искусство Норвегии впервые вышло за пределы своей страны и сделалось неотъемлемой частью мировой музыкальной культуры. Уже в 70-е годы прошлого века произведения Грига, "певца Норвегии", распространились по всей Европе и вызвали восторженный отклик у самой широкой аудитории.
Норвежские исследователи обычно связывают творчество Грига с движением национального романтизма. Однако по эстетическому значению его искусство шире. Воспитанник Лейпцигской консерватории, впитавший традиции Шуберта, Шумана, Мендельсона, он в то же время смело утверждал свое, самобытное направление в музыкальном искусстве и сумел подняться на ту ступень художественного реализма, какой достигли его литературные современники – Ибсен и Бьёрисон. Черты норвежского национального характера с поразительной правдивостью, но и с редкой поэтической чуткостью запечатлелись в романсах Грига, в его "Лирических пьесах" и знаменитом фортепьянном концерте.
Григ оставил обширное музыкальное наследие. В созданных им 74 опусах он затронул почти все основные жанры: романсы и песни (в основном на стихи норвежских поэтов: Ибсена, Бьёрнсона, О. Винье, А. Мунка, В. Крага, А. Гарборга), кантаты и хоры ("У врат монастыря", "Возвращение на родину" – на слова Бьёрнсона, баллада "Одинокий" – на старонорвежский народный текст), сценическую музыку к драмам Бьёрнсона ("Сигурд Юрсальфар") и Ибсена ("Пер Гюнт"). Огромное место в его творчестве принадлежит фортепьянной миниатюре. В созданных им десяти тетрадях "Лирических пьес" раскрыт мир северной природы, норвежского быта и северной мифологии, "поэзии эльфов и троллей". Среди произведений более крупных форм выделяются: трехчастный фортепьянный концерт, принесший Григу мировую славу; струнный квартет соль минор, три сонаты для скрипки с фортепьяно, соната для виолончели с фортепьяно и ранняя фортепьянная соната – одно из самых популярных сочинений композитора. Неоконченной осталась опера на текст Бьёрнсона "Олав Трюггвасон". Оперный жанр вообще почти не затрагивался норвежскими композиторами: до 1958 г. Норвегия не имела своего оперного театра.
Огромное место в творчестве Грига занимают обработки народных танцев и песен, которые он изучал, собирал и записывал в течение всей творческой жизни. На интонационной основе норвежского народного мелоса складывался оригинальный музыкальный стиль Грига, формировались характерные черты его музыкальной лексики: использование старинных народных ладов, красочное совмещение аккордов различных функций, обилие устойчивых, выдержанных звуков в басу ("органный пункт"), динамичная, острая ритмика. Особенно богата гармония Грига, в которой он отчасти предвосхитил черты музыкального импрессионизма, красочную фактуру Дебюсси.
Демократ по своим взглядам, Григ был художником широких, разносторонних стремлений – не только композитором, но и артистом-исполнителем, пианистом и дирижером, основателем крупнейшей концертной организации Норвегии – "Музыкального общества" (ныне Филармоническое общество в Осло), музыкальным критиком и публицистом, всегда горячо откликавшимся на запросы современной общественной жизни.
Свой вклад в развитие национальной музыкальной культуры внесли и ближайшие современники Грига: Ю. Свенсен, Ю. Сельмер, К. Синдинг, Ю. Хальворсен. Творчество близкого друга и сотрудника Грига Юхана Свенсена (1840-1911) по своей общей тенденции как бы оттеняет лирическую сферу григовской музыки. В начале 1870-х годов Свенсен вместе с Григом возглавлял "Музыкальное общество" в Кристиании, а затем был главным дирижером Королевского оперного театра в Копенгагене. Выдающийся дирижер, Свенсен тяготел к монументальным жанрам симфонической музыки. В своих симфониях и "Норвежских рапсодиях" он стремился развивать классические, традиционные формы на основе норвежского мелоса.
Крупным мастером симфонической музыки, продолжателем романтической линии музыкального искусства явился Юхан Сельмер (1844-1910). Опираясь на традиции Листа, Берлиоза, отчасти Вагнера, он широко пропагандировал жанр программной симфонической поэмы. Особое значение Сельмер придавал темброво-колористическим средствам музыкальной выразительности, увлекаясь сочностью и мощью вагнеровской оркестровки.
Учеником и последователем Грига был талантливый дирижер и композитор Юхан Хальворсен (1864-1935). Совместно с Хальворсеном, по его записям, Григ создал одно из своих последних сочинений – замечательный цикл норвежских народных танцев для фортепьяно "Слотты" (1901). Работая в течение многих лет в качестве дирижера Национального театра в Осло, Хальворсен ярко проявил себя в области театральной музыки (комедии Шекспира, пьесы норвежских драматургов).
Далеко за пределы григовской эпохи выходит творчество Кристиана Синдинга (1856-1941). За свою долгую жизнь он оставил множество произведений различных жанров: 2 оперы, 4 симфонии, концерты, камерные ансамбли, более 250 романсов. Музыка Синдинга, отмеченная сильным влиянием немецкой школы (по выражению норвежского исследователя, он "сочетал конструктивную технику Брамса с некоторыми аспектами оркестровки Вагнера")35, не отличается особой самобытностью и оригинальностью стиля. Но присущая этому композитору крепкая композиционная техника, стремление к ярким эффектам, динамичности и силе контрастов доставили ей широкую популярность: произведения Синдинга были особенно репертуарными в 1900–1910 гг.; нередко исполнялись они и в России.
К числу продолжателей григовской традиции нужно причислить многих норвежских музыкантов, работавших в первой половине XX в. Среди них: композитор и фольклорист Катарину с Эллинг (1858-1942), композиторы Арне Эгген (1881-1955) – автор оперы "Улаф Лильекранс" на сюжет драмы Ибсена, Эйвинд Альнес (1872-1932) – автор популярной песни "Последний рейс", Юханнес Хорклоу (1847-1925), Сворре Юрдан (р. 1889) и многие другие.
Завоевав признание за рубежом, норвежская музыка в 1910-х годах вступила в полосу напряженных исканий. Характерное для XIX в. сближение с немецкой романтической традицией теперь уступило место более разнородным течениям. Пристальное внимание норвежских мастеров (впрочем, еще у позднего Грига) вызвал французский музыкальный импрессионизм во главе с его вдохновителем Дебюсси. Эта "французская тенденция" нашла отражение в творчестве Альфа Хурума (р. 1882), Монрада Юхансона (р. 1888) – композитора и музыковеда, автора фундаментальной биографии Грига, Паулины Халль (1890-1969), Арвида Клевена (1899-1929) и многих других. У композиторов немецкой ориентации влияние Вагнера уступает место стилистическому воздействию Рихарда Штрауса и Макса Регера. В 1920-е годы заметно увлечение Бартоком, Хиндемитом, Стравинским. Влияние Бартока, а также французских композиторов XX в. Мийо и Онеггера сказалось в творчестве известного норвежского симфониста Бьярне Брустада (р. 1895). И наконец, наиболее радикальные искания приводят некоторых норвежских мастеров на путь отрицания тональной системы и увлечения творчеством Шёнберга, Берга и Веберна – представителей "нововенской школы".
Виднейшим в этой группе новаторов становится Фартейн Вален (1887-1952) – композитор яркого индивидуального дарования, но крайне замкнутый и субъективный в своих художественных концепциях. Занимаясь в начале 1910-х годов в Берлине под руководством М. Бруха, он близко познакомился с творчеством А. Шёнберга, чьи произведения привлекли тогда общее внимание. Под воздействием Шёнберга Вален вступил на путь атональной музыки (фортепьянное трио, 1924). Однако впоследствии он отошел от строгих канонов шёпберговской системы и выработал свой стиль линеарной "диссонантной полифонии", основанной на свободном движении голосов. В таком атональном полифоническом стиле написаны его симфонии и программные оркестровые сочинения 1930-х годов: "Пастораль", "Сонет Микельанджело", "Кладбище у моря", "Остров тишины". Утонченное, изысканное, интроспективное по своей природе творчество Валена уже в послевоенное время завоевало горячих приверженцев в среде норвежской интеллигенции.
Одновременно в норвежской музыке возникли течения, близкие к неоклассицизму. Рядом с Валеном выдвинулась фигура Людвига Йенсена (1894-1969) – серьезного, вдумчивого музыканта, тяготевшего к строгим и чистым классическим формам. На это указывают уже названия его произведений: "Пассакалия" (1926), "Симфоническая партита" (1939), оратория "Возвращение на родину" (1930) на сюжет старинной легенды о короле Олаве Святом, где композитор использовал характерные обороты старинной церковной музыки и норвежских народных мелодий. Глубокая почвенность творчества Йенсена, присущая ему ясность стиля и стройность музыкальных форм делают его одним из самых значительных норвежских композиторов XX в.
События второй мировой войны оставили неизгладимый след в развитии норвежской культуры. Свой отклик они нашли и в музыкальном творчестве, пробудив новые возможности, новые прогрессивные силы. В период оккупации подавляющее большинство норвежских музыкантов отказались от исполнительской деятельности. Все публичные выступления были прекращены в знак протеста. Концертная жизнь, казалось, надолго замерла. Но творческая жизнь не прекращалась. Движение Сопротивления глубоко затронуло сознание виднейших норвежских художников, преданных родине и народу. Это касается прежде всего творчества двух выдающихся композиторов современности: Северуда и Эгге.
Харальд Севсруд (р. 1897) проделал сложную эволюцию – от позднеромантического стиля через поиски в области атональных выразительных средств к собственной яркой индивидуальности национального мастера, стремящегося "проникнуться здоровым духом народной музыки"36. Эти самобытные черты во всей полноте раскрылись в произведениях Северуда, созданных в тяжелые годы оккупации. "Когда немцы вторглись в Норвегию, – писал Северуд, – то это в мгновение ока пробудило во мне ярость творчества. Я чувствовал, что мое творчество будет моей личной войной в войне с Германией"37. Событиями военных лет почти целиком навеяна симфоническая трилогия Северуда: "Симфония Сопротивления", "Симфония скорби", Посвященная памяти норвежского патриота Аудуна Лавика, расстрелянного фашистами в 1942 г., и "Симфония-гимн", законченная в 1947 г. В ряде произведений Севсруд обращается к народному жанру слотта и тонко передаст характерный строй скрипичной игры хардингфелеров (как и Григ, он уроженец Бергена, постоянно живущий в Западной Норвегии). Таковы его сюиты для фортепьяно или оркестра: "Гальдреслотты", "Сильюслотты" и "Слотты на темы богатырских песен" ("Kjaempeviseslåtter"), посвященные борцам Сопротивления.
Среди прочих сочинений Северуда выделяется музыка к драматической поэме "Пер Гюпт". Вступив в соревнование с Григом, он дал совсем иную, антиромантическую трактовку сюжета: на первый план выступили не столько лирические, сколько обличительные и сатирические стороны ибсеновской драмы.
Выдающимся симфонистом, мастером крупных форм в современной норвежской музыке является Клаус Эгге (р. 1906) – композитор и музыкальный критик, активный музыкальный деятель, председатель Норвежского союза композиторов с 1945 г. Первым его значительным произведением явилась Симфония № 1, посвященная "норвежским морякам – участникам великой мировой войны" (1942), отмеченная высокой динамичностью, ритмической энергией и остротой драматических контрастов. Во многих сочинениях (концерты и соната для фортепьяно, "Халлинг-фантазия") Эгге с большим разнообразием использует норвежские народные темы, сочетая народные интонации с новыми средствами композиционной техники.
Эта тенденция находит еще более радикальное выражение в творчестве энтузиастов народной музыки: Морица Ульфрстада (р. 1890), Эйвинда Грувена (р. 1901), Улафа Хьелланна (р. 1901), Спарре Ульсена (р. 1903) и Гейра Твейта (р. 1908). Опираясь на традиции народной музыки, Грувен стремится воспроизвести характерный колорит норвежских народных инструментов вплоть до использования натурального, нетемперированного строя. В крупных сочинениях 30-50-х годов он широко применяет присущую народному инструментальному стилю технику вариантного развития коротких мотивов (так называемые цепочки – vek) и выразительно использует старинные лады норвежских народных песен (главная тема его симфонии "На высокогорных равнинах" служит позывным сигналом норвежского радио).
Такие же цели преследует в своем творчестве Гейр Твейт, автор теоретических трудов в области ладовой системы норвежской народной музыки. Общее внимание не только в Норвегии, но и за ее пределами привлекли такие произведения Твейта, как "Сто хардангерских мелодий" для оркестра и концерт для народной скрипки (хардингфеле), пронизанный ритмами норвежских народных танцев.
Горячая увлеченность народным творчество в его наиболее самобытных, почвенных формах, стремление выразить "душу народной музыки" в русле современных художественных средств – все это сближает ведущих норвежских композиторов с характерным течением послевоенного времени – неофольклоризмом. Важно отметить, что именно в середине XX в. в Норвегии усилился интерес к русской и советской музыке, к творчеству Мусоргского, а ташке Стравинского, Прокофьева, Шостаковича, Хачатуряна.
Значительно обогатилась в послевоенные годы музыкальная жизнь Норвегии. Широко развернулась деятельность симфонических оркестров в Осло, Бергене, Тронхейме и Ставангере. Крупнейшим среди них является оркестр Филармонического общества, возникшего в столице в 1919 г. на базе прежнего Музыкального общества, основанного Эдвардом Григом. На протяжении ряда лет этим коллективом руководили и продолжают руководить ведущие дирижеры Норвегии: О. Грюнер-Хегге, Э. Фьельстад, М. Каридис. Оркестр постоянно гастролирует в различных странах Европы; систематически участвует он и в музыкальных передачах Норвежского радио. Творчество современных норвежских композиторов находит активную поддержку со стороны специальной организации "Новая музыка" – секции Международного общества современной музыки (ISCM). Большое значение для развития концертной практики имеет основанное в 1968 г. Национальное концертное общество, в ведении которого находятся в настоящее время не только большие симфонические оркестры, но и различные любительские организации, школьные, молодежные и клубные оркестры, вокальные, инструментальные ансамбли, оркестры легкой музыки и т. п.
Подлинным событием в культурной жизни страны явилось открытие в 1958 г. первого государственного оперного театра в Осло (до этого времени оперные спектакли в Норвегии ставились лишь эпизодически, на сценах драматических театров). В настоящее время театр, под руководством главного дирижера А. Фладму, постепенно расширяет свою деятельность: наряду с оперными спектаклями он включает в репертуар также балетные постановки.
Не менее разнообразно представлено музыкальное искусство в другом крупнейшем центре Норвегии – Бергене, родном городе Грига. С 1953 г. здесь регулярно устраиваются музыкальные фестивали, имеющие широкий международный резонанс. В них принимают участие многие выдающиеся музыканты мира, в том числе советские артисты. С большими концертными программами выступает бергенский симфонический оркестр "Гармония" – старейший в Норвегии (основан в 1765 г.). Ежедневно устраиваются ь дни фестиваля, в летнее время, камерные концерты в Доме-музее Грига в Трольхаугене. С большим успехом проходят в Бергене выступления народных музыкантов, народных хоровых и танцевальных ансамблей.
Очень популярны в Норвегии, особенно среди молодежи, различные жанры легкой музыки. В стране насчитывается большое число эстрадных оркестров, вокально-инструментальных ансамблей, любительских музыкальных клубов, в которых широко пропагандируется джазовая музыка. Специальные фестивали джаза периодически организуются в разных городах, преимущественно в Конгсберге и в Мольде.
Заметная активизация музыкальной яшзни естественно находит опору в творчестве современных композиторов. Среди них многие завоевали известность не только на родине, но и за ее пределами. В числе композиторов, выдвинувшихся в послевоенные годы, можно назвать К. Нюстеда, X. Юнсена, Э. Соммерфельдта, Э. X. Булля, Ф. Мортенсена, Э. Ховланна, Э. Ф. Брейна. А вслед за ними, уже в недавнее время, выступили представители нового поколения, родившиеся в 30-40-е годы: А. Нурхейм, К. Кольберг, Ф. Стрёмхольм, Р. Сёдерлинн и др. Основной тенденцией этой творческой группы являются настойчивые поиски обновления выразительных средств, поиски повой музыкальной лексики, новых колористических элементов. "Современные течения, новые идеи потребовали и новых выразительных средств", – утверждает современный норвежский музыковед А. Эствед38.
Однако эти новые выразительные приемы далеко не всегда отвечают насущным и прогрессивным задачам современности. Как и в других странах Западной Европы, поиски нового у многих композиторов послевоенного времени нередко приобретают внешний, формальный характер. Типичные для западного "авангарда" эксперименты в области так называемого пуантилизма, алеаторики, сонористики, электронной музыки находят обильное и далеко не всегда оправданное применение в творчестве композиторов 50-70-х годов.
Тем ценнее каждое проявление народно-демократических традиций – черты жизнелюбивого и стойкого, энергичного "норвежского духа", не умирающего и в норвежской литературе наших дней. Эта жизнелюбивая струя не иссякает в лучших произведениях "певцов Норвегии XX века", по-своему и в новых условиях продолжающих традиции великого Грига.
Организация и достижения науки
Обретение Норвегией государственной самостоятельности, индустриализация и урбанизация сопровождались прогрессом научной жизни, высшей школы и музейного дела.
Успехам научных исследований способствовал высокий уровень народного образования. Неграмотность среди взрослого населения в XIX в. была редким исключением. Закон о всеобщем обязательном обучении был принят еще в 1827 г. К концу 60-х годов нашего века в стране завершен переход к единой девятилетней школе, в которой за три года обучения учащиеся приобретают одну из пяти основных специализаций, в том числе по сельскому хозяйству и лесному делу.
Первое высшее учебное заведение в стране было открыто в 1758 г. – Конгсбергский горный институт. На протяжении XIX столетия были учреждены Высшая техническая школа в Тронхейме, Высшая педагогическая школа в Ладе, Музыкальная академия в Бергене, Академия искусств, Консерватория, Высшая военная академия (все три в Кристиании). Для Норвегии характерно размещение ряда высших школ в провинциальных городах.
Еще в XVIII в. возникли планы создания университета в норвежской столице. Он был создан лишь в 1811 г. на средства от всенародной подписки и начал действовать в 1813 г. Длительное время это был единственный университет страны. Правда, фактически являлся университетом и открытый в 1825 г. Бергенский музей, бывший своеобразным высшим учебным заведением с естественнонаучным факультетом и отделениями геологии, океанографии, зоологии. В 1948 г. на основе этого факультета и его отделений был организован университет, второй в стране. В 1968 г. открыт университет в Тронхейме и в 1972 г. – самый молодой университет Норвегии в заполярном Тромсё.
В 1857 г. была учреждена Норвежская Академия наук и литературы (ныне Академия наук). Основывались научные общества: в Осло – Медицинское (1833), Изучения древностей (1844), Археологическое (1848), Политехническое (1852), Историческое (1869), Инженерное (1874), Географическое (1882), Химическое (1893), Геологическое (1905), Математическое (1918) и иные, в Бергене были основаны местное Историческое общество (1895), Медицинское, Поощрения наук (оба в 1927 г.).
Из научных учреждений страны мировое значение приобрел Метеорологический институт (основан в 1886 г.). В столице же расположены Институт химической физики, Полярный институт (основаны в 1908 г.), Институт сравнительного изучения культур (1920), Институт атомной энергии (1948), Научно-исследовательский институт министерства обороны и многие другие. Всего в Норвегии свыше 300 научно-исследовательских институтов, примерно столько же лабораторий промышленных и коммерческих фирм, около 40 научных обществ. Особо должен быть отмечен Нобелевский комитет стортинга, задачей его является подача рекомендаций стортингу для присуждении Нобелевской премии мира39.
Примерно треть научно-исследовательских учреждений – государственные, 60% входят в систему высших учебных заведений, остальные являются независимыми от государства или же частными. Главные научные центры после столицы, насчитывающей около сотни научно-исследовательских институтов и лабораторий, – это Тронхейм и Берген. Государственные научно-исследовательские учреждения находятся в ведении министерств и ведомств. Институты атомной энергии, Полярный и ряд других управляются непосредственно правительством. Независимыми являются институты Онкологический, имени Микельсена (внешней политики) и иные. Наконец, немало институтов и лабораторий принадлежит концернам и предприятиям ("Норшк гидро", "Норатом" и др.).
Особо следует охарактеризовать организацию научных работ в сфере сельского хозяйства. Первая высшая Сельскохозяйственная школа была открыта в городе Ос (близ Осло) в 1859 г., в 1897 г. она преобразована в Высшую норвежскую сельскохозяйственную школу. Другой сельскохозяйственный вуз страны – Норвежская высшая ветеринарная школа. Кроме Высшей сельскохозяйственной школы, имеются отраслевые научно-исследовательские институты агрономического профиля (Норвежский институт защиты растений, Норвежский институт механизации сельского хозяйства, Институт экономики сельского хозяйства, Норвежский центр исследований мяса и мясопродуктов и др.).
В стране – около сорока агрошкол типа наших техникумов. При них имеются опытно-учебные хозяйства, животноводческие фермы, фермы пушных зверей, пасеки. Широко поставлены научные работы, опытных хозяйств, результаты их публикуются в трудах, издаваемых каждым опытным хозяйством. Развитая сеть сельскохозяйственных обществ (частных, но получающих субсидию государства) распространяет новые знания и методы с помощью института агрономов-консультантов, работой которых руководит министерство сельского хозяйства.
Освоением новых земель занимается специальное Общество по осушению земель Норвегии с постоянным штатом агрономов-мелиораторов. 50% бюджета общества дают взносы частных лиц. Имеются опытные станции по земледелию, овощеводству, садоводству. Лесным хозяйством руководят Главная дирекция (ведает частными лесами) и Дирекция государственных лесов. С 1917 г. функционирует Норвежский научно-исследовательский институт лесного хозяйства и эксплуатации леса в системе министерства сельского хозяйства. С 1898 г. существует Лесное объединение (частных лесовладельцев), здесь сосредоточены работы по облесению заболоченных земель и культивации леса. Объединение получает государственную субсидию. Имеются Государственный институт охотничьего хозяйства, Научно-исследовательский отдел пресноводного рыболовства и т. д.
Научными работами в области овощеводства ведают четыре государственных учреждения: Опытное хозяйство Кватамар (близ Тронхейма), хозяйство Лангбек в Сирланнет, Опытная станция Высшей сельскохозяйственной школы и Институт овощеводства при этой школе (руководит государственными сортоиспытаниями). Научные исследования и рекомендации в сфере животноводства – компетенция нескольких опытных станций (государственных и принадлежащих кооперации фермеров). Существуют общества животноводов, крупнейшее из них – Общество по разведению норвежского крупного рогатого скота. Государство оказывает обществу поддержку и ведет племенную книгу по каждой породе крупного рогатого скота.
Государство планирует научно-исследовательские работы, для чего существуют Государственный комитет по науке и технике и Консультативный совет по научным исследованиям (учреждены в 1965 г.). Стортинг утверждает разработанные этими учреждениями планы научных исследований, определяет размеры финансирования исследований и пр.
Важной чертой организации науки в Норвегии является ее участие в сотрудничестве стран Северной Европы. Существующий с 1952 г. межпарламентский Северный совет регулирует и вопросы координации в сфере высшего образования. В частности, обеспечено взаимное признание итогов государственных выпускных экзаменов в вузах стран Северной Европы; взаимно признаются ученые степени и звания и т. д. Унифицируется и патентное право.
С 1947 г. существует Северный совет по научным исследованиям в области технических и естественных наук ("Нурд-форшк"), в который входят и представители Норвегии. Задачей совета является координация научных исследований и взаимная научно-техническая информация. Особо важна координация научных работ в области агрохимии, защиты природной среды, борьбы с коррозией металлов, ряда технологических процессов (например, химии жиров), теории и организации науки и пр. Осуществляется кооперация в области ядерной физики и атомной энергии.
Научные исследования в Норвегии в немалой степени финансируются из государственных и внебюджетных фондов. Таковы фонды Фритьофа Нансена, А. Яре (создан крупным предпринимателем А. Яре для финансирования естественнонаучных работ), внебюджетный фонд для финансирования научных исследований, создаваемый из отчислений от своеобразного спортлото (так называемый "футбольный фонд"), фонд для поощрения сотрудничества промышленных предприятий и др. Особый культурный фонд создан из отчислений правительств северных стран, включая норвежское, для поощрения культурного сотрудничества этих стран в области гуманитарных, математических и педагогических паук.
Материальные условия научных работников вполне удовлетворительны, но трудоустройством молодежи, оканчивающей вузы, не занимается ни одно учреждение, и безработица среди интеллигенции – обычное явление. В стране выходит много научных журналов, но цены на книги и научную периодику весьма высоки.
В небольшой Норвегии более пятисот музеев. Наиболее важные: в Осло – Норвежский народный музей (1894 г.), Государственный музей прикладного искусства (1876), Технический музей. На полуострове Бюгдё, близ Осло, расположены один из крупнейших в Европе Музей деревянной архитектуры, Скансен, и Музей кораблей викингов. Здесь же – Музей "Кон-Тики" (доход от посетителей этого оригинального музея идет на стипендии студентам-антропологам и этнографам). Норвегия – первая страна, где стали бережно собирать и хранить памятники старинной деревянной архитектуры под открытым небом. О крупнейшем Бергенском музее, преобразованном в университет, но, конечно, сохранившем свои бесценные коллекции, уже говорилось. Имеется и ряд мемориальных музеев: живописца Э. Мунка (основан в 1963 г.) и скульптора Г. Вигеланна (основан в 1947 г.).
* * *
О самостоятельной норвежской науке можно говорить лишь со второй половины XVIII столетия, когда в стране сложилась устойчивая прослойка интеллигенции, осознававшая и выражавшая особые, местные интересы в отличие от общегосударственных, датско-норвежских. Это произошло в прямой связи с зарождением капиталистических отношений и формированием: буржуазной нации. Именно тогда появились первые труды, в которых раскрывались природные богатства страны и великое прошлое ее древней культуры40. Таковы книги епископа Ю. Э. Гуннеруса (1718-1773).
Человек большой культуры и кипучей энергии, он явился организатором Королевского научного общества в Тронхейме в 1760 г. (в 1926 г. общество разделилось на Музей и Академию). Как натуралист Гуннерус оставил серьезный труд "Норвежская флора" ("Flora norvegica", 1766-1776). Особая ценность труда – в гравюрах-таблицах (их 314). Много сделал Гуннерус для изучения полезных ископаемых страны. Итогом четырех экспедиций (1759, 1762, 1767, 1772 гг.) ученого явился трехтомный труд "Сообщения о минералах Нурланна и Финмарка" ("Efterretninger over Mineralier i Nordland og Finmarken"), изданный уже после кончины автора. Труд шире названия – в нем немалое место занимает и фауна этих провинций.
В 20-х годах XIX в. при университете вокруг физика К. Ханстеена (изучавшего земной магнетизм) образовался кружок талантливой молодежи. Кружок издавал первый в стране "Естественнонаучный журнал". Среди молодых людей – участников кружка находился Н. X. Абель (1802-1829) – один из величайших математиков XIX столетия. Лишения и скоротечная чахотка свели молодого ученого в могилу на 28-м году жизни, но вклад в математику обессмертил его имя. Следуя Эйлеру, Гауссу и Лагранжу, Абель начал свои исследования в области алгебры и перенес их в связанные с алгеброй отрасли интегрального исчисления. Этим он заложил основу современной теории эллиптических и гиперэллиптических функций. Установленные Абелем основные свойства этих функций привели его к созданию общей теории функций. Он оставил и неоспоримое доказательство неразрешимости в радикалах уравнений пятой степени. Хотя ранняя смерть оборвала его исследования, последователи Абеля построили современную теорию функций на идеях замечательного норвежского математика41.
С началом промышленного переворота связан быстрый рост естественных наук, математики, физики и химии. П. К. Асбьёрнсен – зоолог, лесовод, исследователь фольклора, опубликовал в шести томах "Естественную историю для молодежи" ("Naturlige historie for ungdom", 1838-1848). Имя свое он, однако, прославил изданием народных сказок Норвегии. Большое значение имели труды М. Н. Блютта (1789-1862) – ботаника и палеонтолога. Он занимался изучением лишайников Европы, флоры Пиренеев, но главным его трудом была "Флора Норвегии" ("Norges Flora", Bd. 1, 1861). После смерти ученого этот труд продолжил его сын – ботаник А. Блютт (1843-1898), выпустивший 2-й и 3-й тома. Блютт-младший изучал фауну морских побережий Норвегии и субарктической зоны.
Исследователем ихтиофауны был М. Сарс (1805-1869), отец знаменитого историка. Бывший вначале ихтиологом, М. Саре стал крупным зоологом. Он изучал фауну моря у побережья Бергена, особенно мир моллюсков и морских звезд. Фундаментальный труд "Фауна норвежских берегов" ("Fauna littoralis Norvegicae") начал выходить в 1848 г. Издание продолжил сын ученого Г. О. Сарс (1857-1927). Научные интересы Г. О. Сарса вышли за пределы Норвегии, он участвовал в знаменитой английской океанографической экспедиции вокруг света на корвете "Челленджер" (1872-1876), изучал органический мир Каспийского моря и Танганьики. Выдающимся исследователем фауны и флоры моря был Я. Ю. А. Апелофф (1857-1921).
Физик и геофизик В. Ф. К. Бьеркнес (1862-1951) исследовал (под руководством знаменитого Г. Герца) явления электрического резонанса, обосновал теорему о циркуляции жидких тел и с ее помощью объяснил возникновение морских течений и ветров. Он разработал динамические методы прогнозирования погоды и основал норвежскую службу погоды (1917). Высокий уровень метеослужбы и ее авторитет у рыболовов, моряков и представителей иных профессий в значительной мере – заслуга Бьеркнеса.
По нередкой у норвежских ученых традиции сын Бьеркнеса – Я. О. Б. Бьеркнес (р. 1897) – также метеоролог с мировым именем. Он выполнил классические исследования атмосферных фронтов, раскрыв их связи с осадками, открыл природу циклонов, выяснил роль циклонической активности в общей циркуляции атмосферы, изучал влияние океана на циркуляцию атмосферы и на климат.
Геолог Б. М. Кейлхау (1797-1858) создал геологическую карту Норвегии. Он исследовал горы Норвегии, Финмарк, Шпицберген и оставил ценный труд "Недра Норвегии" ("Gaea Norvegica", Bd. 1-3, 1838-1850).
Математику после Абеля представлял Софус Ли (1842-1899). Творец теории непрерывных групп, возникшей из стремления внести объединяющее начало в разнообразные отрасли математики – дифференциальные уравнения, основания геометрии, теорию инвариантов, Ли оказал сильное влияние на современную математику и на такие ее ответвления, как топология и многомерная геометрия.
У. Я. Брок (1818-1889) – математик, физик, государственный деятель (был морским министром, руководил почтовым делом, ряд лет состоял депутатом стортинга) оставил крупное литературное наследство – труды в области математики, физики (механики, оптики). С 1880 г. он был директором Международного бюро мер и весов. Эта его деятельность приобрела международное значение.
К. М. Гульдберг (1836-1902) был математиком, натуралистом, химиком. Вместе с П. Воге он сформулировал один из основных законов физической химии – закон действующих масс (1864-1867). Этим законом установлены зависимость скорости химической реакции от концентрации реагирующих веществ, а также соотношение между концентрациями продуктов и исходных веществ в состоянии химического равновесия. На основе этого закона физической химии регулируются процессы химической индустрии – синтез аммиака, окисление сернистого газа и др.
В сфере медицины важным: событием было открытие врачом и микробиологом Г. X. А. Хансеном (1841-1912) лепрозной палочки, возбудителя грозной болезни – проказы.
С конца XIX в. происходит бурный рост норвежской индустрии. Развитие производительных сил определило темпы и характер научно-технического прогресса. Оформлялись новые отрасли науки, в первую очередь непосредственно связанные с запросами техники.
В 1900 г. К. Биркеланн (1867-1917) разрабатывает способ окисления азота атмосферы в дуговом разряде, ставший основой промышленного связывания атмосферного азота. В Норвегии, где электрическая энергия гидростанций сравнительно дешева, этот способ стал основой производства химических удобрений (калиевой селитры).
Основа техники – математика была сферой плодотворной деятельности крупных ученых: А. Туе, А. Сельберга, В. Бруна. В области топологии выдвинулся П. Хеюр. Отметим труды Э. Хилероса по квантовой механике, Ю. Хольтсмарка, X. Вергеланна и других – в сфере ядерной физики, Э. Гледича – в радиохимии. Интенсивный рост горнодобывающей индустрии стимулировал успехи геологических наук (зоолог, минералог, палеонтолог и геолог В. К. Брёггор (1851-1940); П. Барт, разрабатывавший теорию петрографии; Ю. Г. Фогт – теорию рудообразования; В. М. Гольдшмидт – один из основателей геохимии и др.). Надо упомянуть С. Росселанна (р. 1894), исследователя переменных звезд.
Славой и гордостью норвежского народа является изучение неизведанных регионов Земли. Норвегия еще в раннее средневековье заняла ведущее место в морских плаваниях (см. подробнее гл. II).
Среди путешественников начала нового времени было немало я норвежцев. Так, выдающимся полярным мореплавателем был Енс Мунк (1570-1628), плававший на Новую Землю (1609) и пытавшийся найти Северо-западный проход (экспедиция в Гудзонов залив, 1619-1620). С конца XIX в. Норвегия выдвинула крупнейших океанографов, отважных путешественников и исследователей полярных пространств.
На первом место среди них стоит имя одного из величайших сынов Норвегии, Фритьофа Нансена (1861-1930). Зоолог по образованию (ихтиолог и конхиолог), Напсеп еще' студентом совершил первое плавание на зверобойном судне в Арктику. В 1888 г. Нансен с пятью товарищами предпринял лыжный поход по Гренландии с задачей пересечь гигантский остров с востока на запад. Смелый замысел удался. Были получены новые ценные данные по многим отраслям пауки, в частности открыт второй полюс холода Северного полушария и собраны важные сведения по гляциологии, метеорологии и геологии. В 1890 г. Нансен выдвинул оригинальный проект путешествия к Северному полюсу. План исходил из мысли о существовании течения, идущего от берега Азии через Северный полюс. Предполагалась постройка непотопляемого судна особой конструкции, которое, вмерзнув в лед, продрейфовало бы к полюсу. Главная цель задуманной экспедиции была не установление рекорда, а исследование Арктики. Расчеты полностью подтвердились. Летом 1893 г. знаменитый "Фрам" ("Вперед") вышел в открытое море из Осло-фьорда. Под 78°50' с. ш. "Фрам" вмерз в полярные льды и начался его дрейф. Гипотеза о полярном течении также подтвердилась, но дрейф оказался медленным. К концу второй зимовки удалось достигнуть только 83° с. ш. и 102° в. д. В марте 1895 г. обозначилось устойчивое отклонение дрейфа и оказалось, что "Фрам" дрейфует на юго-запад от полюса. Нансен решил покинуть судно и вдвоем с лейтенантом Ф. Я. Иогансеном на лыжах достигнуть полюса. Нарты с продовольствием везли собаки.
"Фрам" поручался его капитану Отто Свердрупу. Нансен и его верный товарищ после пяти месяцев труднейшего похода достигли 86° 14', подойдя ближе к полюсу, чем все предшествовавшие экспедиции. До полюса оставалось всего 3°46', когда отважные норвежцы открыли, что дрейф льдов относит их на юго-запад быстрее, чем путешественники двигались на север. Пришлось повернуть к Земле Франца-Иосифа. Перезимовав на острове Джексона, весной 1896 г. Нансен и его спутник близ мыса Флора, на острове Нордбрук, встретились с английской экспедицией Джексона и на ее судне в августе 1896 г. возвратились на родину. Спустя неделю Свердруп благополучно привел к берегу Норвегии "Фрам".
Экспедиция дала большие научные результаты: были определены глубины моря, доказано наличие течений и подвижки льдов в Северном Ледовитом океане с востока на запад, открыт ряд островов, выполнены ценные наблюдения по метеорологии, биологии моря, земному магнетизму, гляциологии.
В дальнейшем Нансен участвовал в нескольких экспедициях, в том: числе в экспедиции 1913 г. к устью Енисея, завершившейся путешествием по Сибири. Свои впечатления он передал в книге, носившей знаменательное название "В страну будущего".
Нансен принимал также участие в борьбе за независимость родины – расторжении унии со Швецией (см. гл. XI) и был первым посланником независимой Норвегии в Англии. Глубоко потрясенный ужасами первой мировой войны, Нансен занял пост верховного комиссара Лиги Наций по делам военнопленных и обеспечил репатриацию миллионов военнопленных многих национальностей, медицинскую помощь им, снабжение репатриантов деньгами и продовольствием. Он способствовал спасению оставшегося в живых армянского населения после злодейского истребления его младотурецкими властями. По инициативе Нансена были учреждены "нансеновские паспорта" для лиц, утративших связи с родиной и не натурализовавшихся на чужбине (см. также гл. XII, раздел о внешней политике).
Имя Нансена носят улицы, площади, школы городов СССР. Оно увековечено во многих географических названиях, например: его именем названы один из островов Земли Франца-Иосифа и мыс там же, острова у берега Харитона Лаптева (часть полуострова Таймыр). Имеется имя Нансена и на карте Луны42.
Выдающимся исследователем Арктики был и Отто Свердруп (1854-1930), спутник Нансена по лыжному походу через Гренландию и доблестный капитан "Фрама". В 1898-1902 гг. он возглавил экспедицию на борту "Фрама" в Канадском Арктическом архипелаге, открыв здесь ряд островов и исследовав архипелаг Парри. В 1914 г. Свердруп по приглашению русского правительства принял участие в розысках экспедиций Русанова и Седова. Арктику изучали и К. Ларсен (1860-1924) в 1893 г., Ю. Йорт (1869-1948) – в 1910 г., X. У. Свердруп (1888-1957), совершивший в 1931 г. первое плавание в водах Арктики на подводной лодке "Наутилус".
Громкое и славное имя в истории полярных путешествий составил себе Руал Амундсен (1872-1928). В 1903-1905 гг. на небольшом промысловом судне он проплыл Северо-западным проходом, что до него не удавалось никому. В этом плавании было определено положение магнитного полюса и обследованы берега островов Канадского Арктического архипелага.
В 1911-1912 гг. Амундсен штурмовал Южный полюс. На борту прославленного "Фрама" (дар Нансена) он отправился к ледовому барьеру Росса, где зимовал с группой спутников. Отсюда экспедиция благополучно достигла Южного полюса, где водрузила флаг своей родины. Р. Амундсен и Ф. Я. Иогансен были первыми людьми на Южном полюсе, на месяц опередив английскую экспедицию Р. Ф. Скотта.
В 20-х годах Амундсен замыслил смелое предприятие – достигнуть Северного полюса на самолете. 21 мая 1925 г. два самолета с экспедицией (Амундсен и семь спутников) стартовали со Шпицбергена, взяв курс на полюс. Однако несовершенство тогдашней авиации и обнаружившийся большой перерасход горючего (его не хватило бы на обратный путь) заставили прервать полет под 87°44' с. ш. и 10°20' з. д. Неудача не обескуражила Амундсена. Северный полюс был им достигнут в 1926 г. в составе экспедиции на борту дирижабля "Норге". Это был первый беспримерный в истории авиации беспосадочный полет по маршруту Шпицберген – Северный полюс – Аляска. Экспедиция была интернациональной – норвежско-американско-итальянской, и ею руководили Амундсен, Л. Элсуорт и У. Нобиле. Амундсен стал первым человеком, побывавшим на обоих полюсах Земли. Он погиб в 1928 г. при попытке вывезти на гидросамолете потерпевшую бедствие итальянскую экспедицию Нобиле.
Славное имя Амундсена носят залив, море и вершина в Антарктиде, залив в море Бофорта, котловина в Северном Ледовитом океане, научная станция (Амундсен-Скотт) в Антарктиде.
Выдающимся путешественником является X. Ингстад (р. 1900). Заинтересовавшись проблемой локализации древнескандинавских поселений в Северной Америке – Винланде исландских саг, Ингстад после тщательных изысканий пришел к выводу, что следы его нужно искать на острове Ньюфаундленд. В 1965 г. в северной части Ньюфаундленда ученому удалось обнаружить остатки поселения, по-видимому норманнского. Раскопки вскрыли фундаменты нескольких жилых домов, руины кузницы, куски шлака и крицы. Аборигены – индейцы и эскимосы – до появления в Новом Свете колонизаторов не знали ни металлургии, ни кузнечного дела. Радиоуглеродный анализ показал, что кузница действовала приблизительно в начале XI в., что согласуется со сведениями саг о Винланде43.
Плеяду замечательных норвежских путешественников мы завершим именем Тура Хейердала (р. 1914). Участник второй мировой войны, после победы он отдал свои силы антропологии, этнографии, географии, археологии и реконструкции гипотетических плаваний древности.
Хейердал выдвинул гипотезу о первичном заселении Восточной Полинезии из Южной Америки, а не из Азии, как полагают большинство ученых. Для доказательства этой гипотезы он построил плот из бальзового дерева "Кон-Тики" (по имени божества древних перуанцев). На нем Хейердал с пятью спутниками в 1947 г. проплыл за 101 день 4300 миль от Перу до атолла Раройа в архипелаге Туамоту (Полинезия). Высокая мореходность плота была полностью доказана. В 1952 г. ученый руководил норвежско-американской экспедицией на Галапагосские острова, собрав ценные материалы в подтверждение своей гипотезы. В 1955-1956 г. Хейердал исследовал острова Пасхи и Рапа-Ити, работал он и на Маркизских островах. Ему удалось раскрыть тайны создания и установки исполинских статуй острова Пасхи.
В 1969-1971 гг. Хейердал предпринял две попытки (вторую – успешно) пересечь Атлантический океан на ладье из папируса с задачей выяснить возможности трансатлантических рейсов из средиземноморского региона в древнейшие времена. Эпопея плаваний Хейердала и его спутников на папирусном судне, названном именем древнеегипетского божества Солнца "Ра", приковала внимание всего мира.
Таков же характер последней экспедиции Т. Хейердала в ноябре 1977 – апреле 1978 г. на тростниковом судне – подобии судна древних шумеров – из Ирака в Персидский залив. Далее маршрут пролегал Аравийским морем и Аденским заливом. Целью экспедиции было доказать мореходные качества судна шумерского типа и показать, что древне восточные цивилизации могли сообщаться по морю. Экспедицию, чей интернациональный характер воплощался поднятым на судне (оно именовалось "Титрис") флагом ООН, пришлось прекратить из-за военных маневров флота НАТО, но она подтвердила высокую мореходность судна.
Не все ученые согласны с воззрениями Хейердала. Однако его заслуги в обосновании возможностей и значения тростникового мореплавания древности бесспорны. Ныне норвежский ученый – почетный доктор наук Академии наук СССР.
* * *
После окончания второй мировой войны в Норвегии интенсивно развивались электротехника, радиотехника (телевидение), радиоэлектроника. В середине 60-х годов был построен первый в стране атомный реактор (проект Халлена, осуществленный совместно со Швецией, Данией, Финляндией и девятью другими странами). В 70-х годах строятся суда с атомными двигателями. Интенсивно развивается химия. В 1969 г. О. Хасссль (р. 1897), исследователь кристаллохимии, получил Нобелевскую премию.
В области сельского хозяйства научные изыскания в послевоенный период направлялись на повышение урожайности, применение химических удобрений новых типов, гербицидов, обновление сельскохозяйственной техники и т. д. Урожайность после войны значительно возросла. Весьма эффективны научные исследования в животноводстве. Они ведутся в направлении поисков новых методов кормления животных и условий содержания скота
(испытания материалов для подстилки, различных конструкций полов, станков, ограждений, отопления, вентиляции хлевов и стойл и т. д.). Важное значение имеют научные рекомендации по кормлению животных кормосмесями, получению высокой жирности молока и пр.
В рыболовстве научные работы содействуют развитию новых проемов лова, разведению рыбы в термальных водах предприятий (особенно карпа, угря), селекции (перспективно получение породы карпа без межмышечных костей), успехам зарыбления пресноводных озер и улучшению состава рыбы. Рекомендации ученых привели к полному прекращению норвежского китобойного промысла (с 1970 г.), и овеянная романтикой профессия китобоя исчезла.
Большие работы ведутся в лесном деле. Норвегия ежегодно высаживает миллионы деревьев (в основном хвойных пород). Много внимания уделяется уходу за лесом, санитарным рубкам, борьбе с вредителями леса и пр.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. О вариантах современного норвежского языка см. ниже.
2. Statistisk årbok for Norge 1974. Oslo, 1974, s. 366.
3. Ibid., s. 366.
4. Стеблин-Каменский М. И. Возможно ли планирование языкового развития? (Норвежское языковое движение в тупике). – Вопросы языкознания, 1968, № 3.
5. См. подробнее: Стеблин-Каменский М. И. Культура Исландии. Л., 1967; Он же. Мир саги. Л., 1971; Он же. Миф. Л., 1976; Он же. Историческая поэтика. Л., 1978; Гуревич А. Я. История и сага. М., 1972; Он же. "Эдда" и сага. М., 1979.
6. См. гл. II.
7. Monumenta Historica Norvegiae / Udg. G. Storm. Kristiania, 1880, s. 67.
8. См. гл. III.
9. "Красивая кожа", как полагают исследователи, была записана исландцем в Норвегии.
10. См. гл. IV.
11. Berulfsen В. Kulturtradisjon fra en storhetstid. En kulturhistorisk studie på grunnlag av den private brevlitteratur i første halvdel av det 14. hundreår. Oslo, 1948. В это время в широком употреблении оставалось и руническое письмо: раскопки в Бергене обнаружили большое число дощечек и других предметов с руническими надписями делового и бытового содержания. См.: Liestøl A. Correspondence in Bunes. – Mediaeval Scandinavia, 1968, N 1.
12. Paasche F. Norges og Islands litteratur. Oslo, 1957, s. 457.
13. См. гл. V.
14. Брауде Л. Ю. Сказочники Скандинавии. Л., 1974, с. 32 и сл.
15. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 37, с. 351.
16. Меринг Ф. Литературно-критические статьи. М.; Л., 1934, т. 2, с. 285-286.
17. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 36, с. 333.
18. См. также: Евнина Е. М. Западноевропейский реализм на рубеже XIX-XX веков. М., 1967, с. 81-99.
19. Bien H. Wege und Irrwege von Knut Hamsun. – Brünner Beiträge zur Germanistik und Nordislik, 1977, Bd. 1, S. 153-171.
20. Simpson A. Knut Hamsuns Anti-Semitism. – Edda, 1977, N 5, p. 273-293.
21. Hansen T. Processen mod Hamsun. Copenhagen, 1978, Bd. 1-3.
22. Maehle L. Den nynorske litterat uren – ein ny norsk litteratur? – In: Det moderna Skandinaviens framväxt. Uppsala, 1978, s. 129-141.
23. Bull T. Mot Dag og Erling Falk. 3-е utg. Oslo, 1968.
24. См.: Крымова H. Пионер пролетарской поэзии – В кн.: Нильсен Р. Песнь поколения. М., 1968.
25. Nag М. Nordahl Grieg og norske kommunister. – Friheten, 1979, 31. juli.
26. Здесь и ниже см.: Dahl W. Fra 40-tall til 70-tall. Norsk prosa gjennom et kvart århundres etterkrigstid. Oslo, 1973; Ordene og verden. Ti analyser av moderne norske dikt / Ved. W. Dahl. Oslo, 1967.
27. См. переводные сборники: Норвежская новелла XIX-XX вв. Л., 1974; Современная норвежская новелла. М., 1977; Омре А. Тепло в стужу. М., 1962.
28. Два романа Недреос и один – Стигена переведены на русский язык, как и романы Болстада.
29. Beyer Е. Profiler og problemer. Oslo, 1966, s. 84 etc.
30. Frihet! Sannhet! Temaer 1 Jens Bjørneboes forfatterskap / Ved Y. R. Otnes. Oslo, 1977.
31. В стороне: Сборник скандинавских радиопьес. М., 1974.
32. For og imot. En samling av Prossens anmeldelser og omlaler. Dag Solstad. 25. septemberplassen. Oslo, 1974, s. 103.
33. Стасов В. В. Избранное: В 2-х томах. М.; Л., 1951, т. 2, с. 130.
34. Johansen D. М. Edvard Grieg. Oslo, 1956, s. 301.
35. Ланге К., Эствед А. Норвежская музыка / Пер. с норв. М., 1967, с. 49. 642
36. Ланге К., Эствед А. Указ. соч., с. 69.
37. Там же, с. 70.
38. Østvedt A. Music and Musicians in Norway Today. Oslo, 1961, p. 4.
39. Нобелевские премии "за труды в деле пропаганды мира между народами" с 1001 г. присуждаются ежегодно норвежским стортингом по представлению Нобелевского комитета. Премии мира присуждаются государственным и общественным деятелям, порой весьма далеким от борьбы за мир.
40. Об исторической науке см. введение к книге.
41. Ope О. Замечательный математик Нильс Хенрик Абель / Пер. с англ. М., 1961.
42. Ср.: Нансен-Хейер Л. Книга об отце / Пер. с норв. Л., 1971.
43. Ингстад X. По следам Лейва Счастливого / Пер. с норв. Л., 1969. |
|
