| Первые сведения о древненорвежских формах мы можем почерпнуть из рунической надписи на эггьюмском камне (около 700 г.); в ней проведены синкопа гласных в окончаниях, ассимиляция согласных и пр. Всего в Норвегии найдено около 350 надписей, выполненных младшими рунами, причем большая часть этих надписей относится у XI в. или к более позднему времени. Другим источником сведений о норвежском языке древнейшего периода служат эддические песни и стихи скальдов, хотя и те и другие были записаны только в XII-XIII вв. Древнейшие скальды были норвежцами, например, Тьодольф из Хвина (Þjóðólfr ór Hvini), который является, между прочим, автором "Саги об Инглингах" (Ynglingatál), Торбьорн Роговый коготь (Þornbjörn Hornklofi), живший во время Харальда Прекрасноволосого, Эйвинд Погубитель Скальдов (Eyvindr skáldaspillir), автор "Песни о Хаконе" (Hákonarmál), написанной в память Хакона Доброго, павшего в битве при Сторде в 960 г.
Латинский алфавит появился в Норвегии после ее христианизации. По-видимому, им стали пользоваться для записей на родном языке еще в XI в. В сагах говорится, что король Олав Харальдссон сочинил с помощью епископа Гримкеля церковное право. Оно было записано, очевидно, по-норвежски. Однако древнейшие дошедшие до нас норвежские рукописи, как и древнейшие исландские, относятся ко второй половине XII в. Хотя норвежская литература и по своему объему и по содержанию значительно беднее исландской, все же сохранившиеся норвежские рукописи в достаточной степени знакомят нас с норвежским языком того времени. Эти рукописи представляют собой записи законов, сочинения религиозного и исторического содержания, переводы рыцарских романов. Наиболее выдающимся памятником является "Королевское зерцало" (Konungs skuggsiá, лат. Speculum regale), произведение неизвестного автора середины XIII в. Некоторые исландские исторические саги были переписаны или обработаны в Норвегии и дошли до нас в норвежских списках, например, сага об Олаве Трюггвасоне монаха Одда, легендарная сага об Олаве Харальдссоне, Фагрскинна (Fagrskinna). Норвежским произведением, по-видимому, является также и сага о Тидреке Бернском, сюжет которой во всяком случае был завезен в Берген нижненемецкими купцами. Важен тот факт, что норвежским языком рано начинают пользоваться в грамотах и документах различного рода. Древнейшие дошедшие до нас грамоты относятся к началу XIII в. В употреблении родного языка вместо латыни сказывается влияние Англии (1); в состав старейшего норвежского алфавита вошли, как уже упоминалось, некоторые древнеанглийские буквы.
Уже в древнейших рукописях обнаруживаются диалектные различия. Особенно значительны расхождения между языком Эстланна (Østland) и Трённелага, с одной стороны, и языком Вестланна (Vestland) (2) - с другой. Первый носит название восточнонорвежского, второй - западнонорвежского. Восточнонорвежский язык имеет некоторые общие черты с восточноскандинавскими языками. Так, в восточнонорвежском языке отсутствует либальный умлаут перед сохраняющимся -u, например, в дат. п. мн. ч. allum mannum "всем людям" (зап.-норв. ollum monnum). Далее, в восточнонорвежском языке (как и в древнешведском и древнедатском) имеется прогрессивный палатальный умлаут: ia > iæ, например, hiærta "сердце" (зап.-норв. hiarta). В восточнонорвежской (и в части западнонорвежской) языковой области имеет место особое развитие гласных окончаний, так называемая гармония гласных: после одних коренных гласных в качестве гласных окончаний употребляются i, u, после других - e, o: tíðir "времена", synir "сыновья", но skáler "чаши", bøner "молитвы"; tungur "языки", húsum "домам" (дат. п.), но konor "женщины", sonom "сыновьям". С этим же явлением мы встречаемся и в некоторых древнешведских рукописях, особенно в рукописях из Вестергётланда. В южной части восточнонорвежской области (т. е. в Эстланне, но не в Трённелаге) наблюдается еще одно явление - гласные окончания после долгого слога ослабляются (так называемое "равновесие гласных"): sendæ "посылать", bitaæ "кусать", høyræ "слышать", но taka "брать", gera "делать", vita "знать", lifa "жить". С ослаблением неударного a > æ связано, по-видимому, то обстоятельство, что восточнонорвежский язык имеет формы þænn (вин. п. от sá "этот") и þæt "это" (так же как древнешведский), которым в западнонорвежском соответствует þann и þat. Значительная часть изменений, происшедших в шведском и датском языках, охватывает также и восточнонорвежский. Так, например, в восточнонорвежском языке в некоторых положениях происходит стяжение старых дифтонгов; это наблюдается перед группами согласных (haust "осень" > host), перед r (høyra "слышать" > høre), перед m (Raumaríki - область в Норвегии > Romerike, drøma "видеть сны" > drømme).
В культурном и политическом отношении Вестланн и Трённелаг были важнейшими областями страны; города Берген и Нидарос попеременно играли роль королевской резиденции, а с 1152 г. Нидарос стал центром архиепископства. Естественно, что формы письменного языка, употреблявшиеся в Бергене и Нидаросе, получили наибольшее значение. Характерно, что так называемая "Древненорвежская книга гомилий" считается написанной в Нидаросе, но до нас она дошла в списке, датируемом примерно 1200 г. и сделанном в Бергене. В XIII в. отчетливо выступает общая форма официального языка, в основе которого лежат главным образом трёнский и вестланский диалекты. Этот язык с его богатой системой флексий отличается архаическим характером. Его-то, собственно, и подразумевают, когда говорят о древненорвежском языке. Эстланские диалекты в тот период слабо отражены в письменном языке.
Расцвет древненорвежского литературного языка относится к XIII в. Около 1300 г. политический центр страны переместился из Бергена в Осло, и с этого времени Эстланн приобрел большее экономическое и культурное значение. Сейп пишет: "Когда бергенская канцелярия была переведена в Осло, за ней последовала и трёнско-бергенская канцелярская форма. Таким образом, в XIV в. мы встречаем в Эстланне две языковые нормы: традиционную канцелярскую норму и более свободную эстланскую, стоявшую ближе к разговорному языку. История норвежского языка в XIV в. характеризуется борьбой между западной канцелярской нормой и народной письменной нормой, которая была особенного близка к разговорному языку Эстланна" (3).
В эпоху позднего средневековья (с 1350 г.) норвежский разговорный язык претерпел ряд глубоких изменений, подобных тем, которые в то же время или еще раньше произошли в шведском и датском языках. Старая система склонения и спряжения разрушилась, стал устанавливаться фиксированный порядок слов. В язык проникло множество заимствованных слов, особенно немецких. Старые краткие коренные слоги (в которых за кратким коренным гласным следовал краткий согласный) удлинились, причем в одних говорах преобладало удлинение согласного (например, вост.-норв. gammal "старый", vett "знаю"), в других - удлинение коренного согласного (зап.-норв. gamal, vet). Гласные окончаний в восточнонорвежском языке редуцировались по тем же правилам, что и в восточной и северной Швеции, т. е. в долгосложных словах ("равновесие гласных"). Общим со шведским языком является также возникновение третьего слабого спряжения: ro "грести" - rodde (прош. вр.), tru "верить" - trudde, nå "достигать" - nådde. В языке южной Норвегии, как и в датском, происходит переход p, t, k > b, d, g: gabe "разевать рот", mad "пища", tag "бери" (в других диалектах gapa, mat, tak). Связи Эстланна с соседними странами были более оживленными, чем связи любой другой области Норвегии. Язык изменялся здесь быстрее и сильнее, чем в других местах. По-видимому, старый литературный язык казался совершенно устаревшим уже в XIV в. Он не мог перестроиться в соответствии с развитием живого разговорного языка, как это произошло, например, в Швеции. Пропасть между традиционным письменным языком и сильно изменившимся восточнонорвежским разговорным углубилась настолько, что это привело к гибели норвежского письменного языка (4).
Это способствовали, конечно, политические и культурные условия. Упадок языка совпал с периодом политического и культурного регресса. Интерес к старой литературе исчез. Двор и дворянство увлекались модными рыцарскими романами; именно по инициативе норвежской королевы в начале XIV в. были переведены (на шведский язык) так называемые "Евфимиевы песни" (Eufemiavisor) (5). Литературное творчество на норвежском языке быстро исчезало. Конечно, в это время здесь так же создавались народные песни, как в Швеции и Дании, но они были записаны лишь в XIX в. и уже в новонорвежской языковой форме. Канцелярский язык один не мог поддерживать языковой традиции, особенно при усилении иностранного политического влияния (с 1319 г. Норвегия была связана унией со Швецией, а с 1380 г. - с Данией).
Решающий момент в развитии норвежского языка, по мнению проф. Сейпа, наступил после 1370 г. В это время впервые стало сказываться влияние шведского языка. В норвежском языке появились шведские слова, например, høgh "высокий" (др.-норв. hár), iak "я" (др.-норв. ek), i vilin "вы хотите" (др.-норв. þér vilið). Особенно сильным, хотя и непродолжительным, было влияние шведского языка в результате деятельности биргиттинского ордена, в частности биргиттинского монастыря в Бергене. До нас дошло несколько относящихся к тому времени рукописей на смешанном шведско-норвежском языке.
Датское влияние проявилось значительно позже, только в середине XV в., но зато оно оказалось более сильным и длительным. Начиная с Кристиана I (правил Норвегией с 1540 г.) короли Дании и Норвегии, объединенных тогда в унии, пользовались даже в документах, касающихся исключительно норвежских дел, чистым датским языком.
Таким образом, мы рассмотрели здесь вкратце те факторы, которые в конце средневековья привели к смене языка в Норвегии. Решающую роль в этом процессе сыграло коренное изменение разговорного языка. Старый письменный язык был слишком бесплоден, чтобы перестроиться в соответствии с этим изменением; он устарел и постепенно стал непонятным. В Норвегии не было национальных или культурных объединяющих сил, достаточно мощных, чтобы на основе диалектов мог вырасти новый письменный язык, - сил, подобных тем, которые действовали в Швеции и Дании. Литературное творчество на норвежском языке прекратилось. Иностранцы, правившие страной, во все возрастающей степени пользовались своим собственным языком в документах, касавшихся чисто норвежских дел.
В эпоху реформации датский язык в Норвегии стал также и языком церкви. Норвежского перевода Библии не было. Канцлер Густава Васы Лауренций Андреэ предложил тронхеймскому епископу Олаву для нужд норвежской церкви некоторое количество экземпляров шведского перевода Библии. С точки зрения языка, шведский текст был, по меньшей мере, столь же приемлем, как и датский, но, конечно, решающую роль здесь сыграли политические связи. За датской Библией последовали молитвенники и сборники проповедей, псалтырь, катехизис и т. д., написанные на датском литературном языке и напечатанные в Дании; прошло сто лет после реформации, прежде чем книгопечатание было введено в Норвегии.
Таким образом со времени реформации датский язык стал литературным языком Норвегии, в то время как разговорным языком продолжал оставаться норвежский. И только в городах, особенно в чиновничьих кругах, он был сильно смешан с датскими словами и формами.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Для Вессена, ищущего повсюду "влияния" и "заимствования", характерно, что даже такое естественное в пору позднего средневековья явление, как употребление народного языка вместо латыни в деловых документах, - явление, обусловленное развитием буржуазных отношений в недрах феодального общества, - он объясняет для норвежского языка примером Англии, а для шведского языка - примером Норвегии.
2. Эстланн, Трённелаг и Вестланн - исторические области Норвегии. Эстланн по территории соответствует фюлькам Хедмарк, Опланн, Бускеруд, Акерсхус, Вестфёлль, Остфёлль и части Телемарка. Центром Эстланна был г. Осло. Трённелаг расположен к северу от Эстланна и охватывает фюльки Нур-трённелаг, Сёр-трённелаг и часть фюлька Мёре ог Ромсдален. Центром этой области был Нидарос (нынешней название - Тронхейм). Вестланн охватывает фюльки Согн ог Фьордане, Хордаланн, Ругаланн, Вестагдер, Аустагдер и части фюльков Мёре ог Ромсдален и Телемарк. Центром Вестланна был г. Берген.
3. D. A. Seip, Norsk språkhistorie, стр. 128.
4. Подходя к языку с идеалистических позиций буржуазного языкознания, Вессен стремится объяснить факт "гибели норвежского письменного языка" в первую очередь имманентными, в самом языке лежащими причинами. Лишь во вторую очередь он признает, что "политические и культурные условия" со своей стороны "способствовали" этому процессу. Это объяснение Вессена не выдерживает критики. Консерватизм письменного языка, ломка формального строя устного языка, разрыв между письменным языком и устной речью - все эти факторы не могут привести и никогда не приводили сами по себе к переходу литературы на какой-либо чужой язык, как это произошло в Норвегии. Да и сами периоды ломки в языке всегда бывают связаны с общественно-историческими причинами. Подлинную причину того, что письменным языком Норвегии в определенный момент стал датский язык, следует искать в истории страны. Оказавшись в силу ряда условий позади других скандинавских стран в своем экономическом развитии, Норвегия с XIV в. подпадает под датское владычество, юридически закрепленное Кальмарской унией 1397 г. Силы сопротивления иноземному игу были в Норвегии значительно слабее, чем в Швеции, вследствие чего датское владычество просуществовало здесь до 1814 г. Датская корона проводила в Норвегии политику искусственного насаждения датского языка в качестве языка государственного управления, письменности и культуры, а после реформации (1536 г.) - и церкви. Естественным следствием всего этого и была гибель норвежского письменного языка.
5. Еufеmiavisоr - переводы на шведский язык трех стихотворных рыцарских романов "Ивен или Рыцарь льва", "Флор и Бланшфлор", и "Герцог Фредрик Нормандский". Переводы были сделаны по заказу норвежской королевы Евфимии (ум. в 1312 г.), предназначавшей их в свадебный подарок своему зятю, шведскому герцогу Эрику.
Литература:
Norges gamle Love, тт. I-IV; т. V - словарь Херцберга (E. Hertberg).
D. A. Seip, Norsk språkhistorie til omkring 1370, 1931.
M. Hægstad, Gamalt trøndermaal, 1899.
M. Hægstad, Maalet i dei gamle norske kongebrev, 1902.
M. Hægstad, Vestnorske målføre fyre 1350, 1907-1917 (Skrifter utg. av Det norske Videnskaps-akademi i Oslo). |
|
