| Германцы имели иное восприятие мира, чем то, которое им было привито позднее, в связи с принятием христианства. Они были народом крестьян и в качестве таковых - близкими к природе людьми. В бьющем ключе и в струящейся реке, в колышущемся кустарнике и в шелестящем дереве, в разбивающемся о скалы море и в самой неподвижной скале они чувствовали силы, которые противостояли им, отчасти дружественные и готовые к помощи, отчасти коварные и враждебные. Сообразно с этим они разделяли их на "благосклонные" и "неблагосклонные" силы. Для них вселенная была одухотворена во всех своих проявлениях.
Отзвуки этого одухотворения вселенной слышатся, когда в среде немецкого сельского населения некоторых областей сталкиваешься с сохранившимся до настоящего времени обычаем сообщать о смерти владельца крестьянского двора домашним животным в хлеву и фруктовым деревьям в саду. В скандинавской литературе эта характерная немецкая черта появляется в "Снах Бальдра": обеспокоенная мать берет со всех существ и сущностей, в том числе с металла и камней, клятву не причинять вреда ее сыну.
То, что имеет душу и, вследствие этого, ощущения, способно влиять на события с помощью слова, жеста и знака. Убедительным наглядным объяснением силы правильно выбранного слова является новый подъем немецкого народа из своего глубочайшего унижения и бессилия с 1919 г. Поэтому неудивительно, что древние германцы были глубоко убеждены в особой силе воздействия соединения слова, жеста и знака. Это триединство также ощутимо в приведенном выше сообщении Тацита о бросании жребия. Об этом в 1939 г. было верно замечено: "Однако слово стихает и поступок забывается; лишь с большим трудом фольклорист может потом из народного обычая извлечь древнее ядро, в то время как руны, еще неизменные, через многие столетия сообщают нам о заботах и нуждах германских предков".
В "Песни о Риге" в Эдде говорится о юном Коне:
Кон юный ведал
волшебные руны,
целебные руны,
могучие руны;
мог он родильницам
в родах помочь,
мечи затупить,
успокоить море.
Знал птичий язык,
огонь усмирял,
дух усыплял,
тоску разгонял он;
восьмерым он по силе
своей был равен.
(44)
Если в этих стихах юный конунг овладевает искусством рун, то при этом подразумевается не навык написания рун, а способность управлять заключенной в них силой. Этим искусством стремились овладеть.
Таким же образом в песни о пробуждении валькирии говорится, что Сигрдрива взяла рог и протянула Сигурду напиток мудрости:
"Клену тинга кольчуг (А)
даю я напиток,
исполненный силы
и славы великой;
в нем песни волшбы
и руны целящие,
заклятья благие
и радости руны (В).
(5)
Здесь тоже руны служат не буквами, а заряженными силой символами, которые могли использоваться для обороны и для разрушения.
Это скандинавское восприятие звучит также снова в немецком обороте речи "даровать что-либо кому-либо". Первоначальный смысл этого выражения был следующим: кому-либо с помощью нарезания рун что-либо доставить или причинить.
Наглядный случай этого рода употребления рун содержится в "Саге об Эгиле". Известный как скальд и викинг исландский зажиточный крестьянин должен был бежать из Норвегии от конунга Эйрика Кровавая Секира и его супруги. Тогда он вставил ореховую жердь в расщелину на вершине скалы, выдававшейся далеко вперед над землей, укрепил наверху лошадиную голову на шесте и изрек враждебное заклинание. Затем он повернул лошадиный череп по направлению к стране и вдобавок вырезал руны на шесте, чтобы способствовать изгнанию королевской пары из страны.
Об этом Эгиле рассказывают, что он пришел к одному крестьянину и узнал, что его дочь тяжело больна. Он догадался о неблагосклонном влиянии и после этого обнаружил под постелью девушки рыбью кость, на которой были нацарапаны руны. Тот, кто их вырезал, соседский крестьянский сын, не разбирался в искусстве рун и вместо рун любви изобразил руны болезни. Эгиль соскоблил руны, уничтожив таким образом их вредное действие, и процарапал руны благополучия, после чего больная сразу почуствовала себя намного лучше. При этом Эгиль предупредил о том, что никто не должен нарезать руны, если ему неясен их смысл.
С этой точки зрения, руны есть знаки, наделенные властью, обладание которой придает чудесные силы. Тот, у кого есть определенная руна, заговорен от определенной опасности или способен к неким достижениям. При этом руны выступают как мощное средство в руках человека, сведущего в этом искусстве.
Это, между прочим, наглядно демонстрирует и песнь Эдды "Поездка Скирнира", в которой Скирнир для своего господина Фрейра сватается к дочери великана Герде. Так как гордая девушка держит себя неприступно, то соискатель руки донимает ее различными ужасами и в конце концов выкрикивает ей:
Руны я режу -
"турс" и еще три:
похоть, безумье
и беспокойство.
(36)
Под этой последней угрозой неприступная дева наконец согласилась отдать себя Фрейру. Так стих показывает, на какое зловещее действие считали способными руны в раннем Средневековье.
Вера в способность рун принуждать к любви сохранилась в скандинавских странах до настоящего времени, как свидетельствуют некоторые скандинавские песни. Следовало бы указать только на песнь "Herrn Tönne", в которой обратная рифма гласит: "Тот, кто хорошо может поставить руны". Эта страница бытия рун и в наши дни имеет особую притягательную силу для немалого числа сердец, так как она дает гораздо больше пространства воображению, чем применение футарка для письменных целей.
В уже упоминавшейся песни о валькирии Сигрдриве она говорит Сугурду (Зигфриду), пробудившему ее ото сна:
Руны победы,
коль ты к ней стремишься, -
вырежи их
на меча рукояти
и дважды пометь
именем Тюра!
Руны пива (С)
познай, чтоб обман
тебе не был страшен!
Нанеси их на рог,
на руке начертай,
руну Науд - на ногте.
(6-7)
Эти строчки позволяют ясно представить себе триаду - содержание, слово и руна. Очевидно, в приведенных отрывках Эдды названы три имени рун: Туре, Нот, Тюр. В одной из английских областей были обнаружены англосаксонские рунические кольца с надписью: "Прежде, чем тебя постигнет беда, заплати пошлину кольца!" Здесь речь идет о кольцах, которые были опущены в землю или в море, чтобы с помощью этого предохраняющего дара благосклонным и неблагосклонным силам предотвратить несчастье.
К находкам из германских областей принадлежит золотое кольцо из Керлина (Кр. Кольберг), которое находится в Музее доисторического времени и древней истории в Берлине. На нем изображены треугольные поля, на восьми из которых обычный орнамент, на девятом - свастика и на десятом - руническая надпись общегерманским шрифтом: внизу написанное справа налево, встречающееся в многочисленных скандинавских надписях слово alu и над ним - биндеруна из совмещенных букв a и l.
рис. 36. Развертка рунического кольца Керлин
Перевернутая руна могла бы указывать на цель заклинания, а биндеруна представляет собой в то же время, возможно, "тайную руну". Ибо боковую черту L одновременно принимают как указание на первый "род" рунического ряда, а два боковых штриха у А - как указание на вторую руну этого ряда; подобным образом обнаруживают и руну и. Рассмотренное таким образом целое опять дает в итоге alu. Эта искусная шифровка защитного слова может служить наглядным примером способа, каким в те века надеялись обеспечить безопасность обладателя кольца.
Слово alu = защита может быть связано с англосаксонским глаголом, который означает "защищать" или "заслонять". Но могло бы также быть, что каждая из трех букв представляет собой руническое имя, т. е. "Anse (Ase)", "Lache" (смех) или "Lauch" (лук, целебное растение) и "Ur" (тур), так как каждой руне принадлежит ведь способствующее или препятствующее чему-либо содержание понятия.
Другим древнескандинавским словом-формулой предохраняющего свойства могло бы быть слово lathu, имеющее значение "приглашение", "вызов", то есть "мольба".
Другой вид защитного приема рунического искусства демонстрируют серебряные фибулы начала VII в. из Бюлаха и костяной футляр гребня из Ферверда в голландской Фрисландии времен Меровингов. На первых в имени Фрифридил руна f процарапана так, что боковые линии направлены налево, а не направо, то есть имеет место повернутая руна; дополнительные штрихи в начале и в конце имени выглядят как заостренные сучья засеки, как, так сказать, рогатка. На футляре гребня похожая картина, которую дают руны t и ä, направленные вправо.
В XIX в. часто допускали, что памятники, написанные с использованием футарка, как, например, брактеат из Вадстены и фибула из Шарнэ, были сделаны для того, чтобы служить владельцам в качестве своеобразной памятки при обучении письму. Но от этого взгляда отказались с 1903 г., когда была опубликована надпись на камне из Кюльвера. Плита с рядом букв была положена внутрь могилы, таким образом, не была предназначена для глаз живых. Норвежский ученый М. Ольсен дал ставшее с тех пор авторитетным объяснение, что футарк в таких памятниках служил не целям обучения и изучения, а преследовал цель сосредоточить все силы, имеющиеся в рунах.
Кюльверская надпись повлияла на подход к изучению рун еще и в другом отношении. Она привела Агрелля к тому, чтобы разработать свое учение об утарке. После исследования плиты он пришел к заключению, что первый знак надписи можно понимать не как искаженное F, а как Todes-руну I, которая находится в препозиции к закрытому правильному ряду букв; собственно, последовательность букв начинается только с U и заканчивается снова таинственной скрытой F; поэтому этот ряд следует обозначить как "утарк". Далее он делает вывод, что каждой руне соответственно ее месту в ряду приписывается числовое значение - например, u = 1, th = 2 и т. д. - которое используется для достижения определенного эффективного числового соотношения. Агрелль отметил далее, что ряд на плите имеет две перестановки (р, е вместо e, p и d, c вместо с, d), три повернутые руны (a, b, c) и две перевернутые руны (w и R), и высказал мнение, что эти отклонения имели своей целью увеличить силу рун и помешать противодействующему, враждебному влиянию злых сил; свою гипотезу он подтвердил тем фактом, что в Средиземноморье господствовала вера в магическое действие букв и что перевернутые буквы имели свойство отвращать злых духов и расстраивать враждебное колдовство; три знака одновременно имели особенно сильное противодействие.
В самом деле, кажется, что во многих надписях следует учитывать кроме магии букв также еще и магию чисел. Так, на уже упоминавшемся древнеанглийском кольце надпись разделена на три группы по девять знаков в каждой, к которым следует присоединить еще одну группу из трех знаков на внутренней стороне.
Многочисленные скандинавские памятники приводят к заключению, что находящееся на них и кажущееся бессмысленным нагромождение букв имеет своей целью определенное числовое значение. На датских рунических камнях, например, большую роль играют числа 2, 4, 8, 12, 16, 24, 48. Число 10 также должно было иметь глубокий смысл. Термином для такого счисления по числовым значениям букв является "гематрия".
Благодаря этим догадкам исследование рун в двадцатом столетии получило совершенно иной вид, чем это было в XIX в. При этом многочисленные детали влияли поразительным образом. Они подводили к вопросу, в какой степени следует считать руны чисто германским явлением. Должен броситься в глаза тот факт, что со времени, когда германцы вступили в длительное военное и хозяйственное соприкосновение с народами юга, то есть по меньшей мере со времен Цезаря и Ариовиста, духовные влияния южных представлений, в том числе также и суеверия, могли проникнуть в германские области. Цезарь уже с 52 г. до н. э. привлекал в свое войско тысячи рейнских германцев. В течение столетий германцы служили в римском войске, многие их них проводили свои лучшие годы в качестве императорских телохранителей в Риме. То, что немалое число из этих наемников имели достаточно времени и возможностей близко познакомиться с позднеантичными взглядами, лежит на поверхности. Далее, особенно датские исследования в области скандинавской археологии установили, что из устья Рейна на север пролегал оживленный торговый путь, существовавший на протяжении веков. Но вместе с товарами путешествовали и духовные ценности. Если представления южных народов, подобные тем, что описаны выше, находили опору в схожих представлениях германцев, то они - как учит история колдовства - приживались на новой почве. Следовало бы также напомнить о том, что немалое число отпрысков главных германских родов получили в Риме имперское образование, так что даже сына брата Арминия Флавия по имени Италик, херуска, из Рима, где он воспитывался, пригласили в Везерскую страну, чтобы оформить дела о передаче королевской власти.
Среди римских солдат времен империи была широко распространена вера в Митру. На Рейне тоже были построены храмы, посвященные этому богу. Почитание непобедимого Бога Солнца, конечно, разделялось многими германскими наемниками.
Согласно этому положению вещей следует считаться с тем, что на руны оказывалось влияние позднеантично-митраистских суеверий, связанных с буквами и числами. Именно этим взаимодействием культур может быть объяснена как затейливость дискообразной фибулы из Бюлаха, так и нумерологические аллюзии, в изобилии обнаруживаемые на рунических памятниках.
В этом контексте следует указать на упоминавшееся выше англосаксонское кольцо. Приведенный там случай разительно напоминает о перстне Поликрата и позволяет подобным образом сделать вывод о южных преданиях.
Во второй песне Гудрун из Эдды безутешной вдове Гудрун (Кримхильде) предлагают напиток, который должен принести ей забвение ее страданий. Там говорится:
Были на роге
багряные руны.
(22)
Таким же образом сообщается о скальде Эгиле, что он, когда ему протянули рог с медом и у него появилось подозрение, что в нем может быть яд, вырезал своим ножом руны на роге и окрасил их своей кровью, отчего рог треснул и мед вытек.
Эти невероятные рассказы доказывают, что существовало убеждение в том, что "краснота" может увеличить силу рун. Поучительно с точки зрения истории культуры, что древнескандинавское "taufr", имеющее смысл "колдовство" или "защищающая вещь" в отношении языка связано с древнеанглийским "téafor" = "сангина" или "свинцовый сурик" и оба употреблялись вместе с древневерхненемецким "ɀoubar" = "заклинание" (сравни lathu). Итак, первоначально наше слово "Zauber" (колдовство) имело не тот смысл, который оно получило в христианском Средневековье и который нашел свое выражение в легенде о Фаусте. Но убеждение в том, что красный цвет с кровью обусловливает самое действенное заклинание, могло корениться уже в дохристианском времени.
Свидетельством того, как упорно воспоминание об обычае окрашивать в красный цвет сохраняется, кажется, и у немецких крестьян, могло бы служить следующее происшествие с туристами из Бранденбурга: "Я обнаружил в Херзефельде возле четырех богатырских фигур чашеобразный камень. За неимением мела я нашел кусочек кирпича и натер камень, чтобы сделать его более заметным. При этом подошел старый крестьянин и стал наблюдать за мной. Когда я один раз покачал головой, старый человек сказал: "Ну вот, разве что-то не так? Это меня удивляет, так как я вижу по красному цвету, что вы - знающий человек" (D).
Сноски:
(А) Кеннинг воина в скальдической поэзии.
(В) Приносящие счастье рунические знаки.
(С) Руна обороны.
(D) Сообщение химиграфа Густава Краузе из Берлина-Нойкельна. |
|
