Литература

Источник: В. Я. ПЕТРУХИН. МИФЫ ДРЕВНЕЙ СКАНДИНАВИИ

Судьба и духовная сущность человека не сводилась в скандинавской мифологии к его телесному существованию – миру и благоденствию, за которые ответственны были боги плодородия из рода ванов. Недаром главой богов был Один – воплощение неистового духа, боевой ярости и поэтического вдохновения; его имя и означало этот "дух, мысль" и одновременно "бешенство, неистовство".

И другие наименования души в древнеисландском языке могли иметь то же значение – "мужество", "дух" и т. п.; кроме того, слово, рав­нозначное русскому "душа", могло также озна­чать "дыхание, жизнь" (что привычно и для нас) и даже "жизнь, тело".

Все эти значения свидетельствуют о том, что для скандинавов-язычников (в отличие от хрис­тиан) важно было не различение тела и души, а духовное состояние человека. Ведь эйнхерии сра­жались друг с другом после смерти и даже после сожжения на погребальном костре! Они вновь и вновь убивали друг друга и воскресали для пира с валькириями – вполне телесных наслаждений в загробном мире, Вальхалле.

Сама "душа" Одина могла принимать раз­ные телесные формы: пока тело его лежало без­дыханным, дух бога в виде разных животных странствовал по всем мирам. Да и слуги Оди­на – вороны Хугин и Мунин, его волки – были ничем иным, как воплощениями его духа и мыс­ли. Недаром героические потомки Одина – Вёльсунги – не только носили "волчье" имя, но и сами превращались в волков, как берсерки, наделенные медвежьим и волчьим яростным ду­хом. Один из таких героев, Бёдвар Бьярки, чье прозвище и означало "Медведь", мог пребывать недвижным в своей палатке во время боя: за не­го сражался огромный медведь – его дух-двой­ник, фюльгья. В "Книге о взятии земли" – за­селении Исландии – рассказывается, как два поселенца поспорили о границах своих владе­ний; соседи видели, как медведь сражался в этих владениях с быком, а наутро два соперни­ка выглядели измученными (как выглядит ша­ман после борьбы с духами, которую он ведет в состоянии транса).

Итак, оборотничество было уделом не только богов, берсерков и ведьм. И странствовать по раз­ным мирам мог дух не одного Одина. В исланд­ской "Саге о людях из Ватнсдаля" три саама обе­щают герою саги отправиться из Норвегии в Ис­ландию и найти там потерянное им изображение Фрейра. Для этого их надо на три дня запереть в хижине и не поминать их имен. Саамы действи­тельно попали в Исландию, не покидая Норвегии, и рассказали нанявшему их герою в подробнос­тях, что они там видели.

Мы уже знаем, что саамы, как и другие се­верные соседи скандинавов – финны и биармы, славились колдовскими и шаманскими способ­ностями. В Скандинавии это было занятие ведьм. Недаром Белое море называлось в сагах Гандвик – Колдовской залив. Сам Один в "Ре­чах Высокого" говорил, что знает заклинание, которое не позволяет ведьмам, оставившим свое тело, вернуть себе прежнее обличье. Но зооморфные двойники в верованиях скандина­вов были у каждого человека. Их могли видеть люди с "двойным зрением" – провидцы, и их явление считалось знаменательным. В одной из самых знаменитых саг об исландцах – "Саге о Ньяле", герой которой был сожжен в своем до­ме врагами, его жена видит козла, лежащего в луже крови перед домом, она говорит об этом Ньялю, но тот не видит никакого козла. Это фюльгья – воплощение души Ньяля – предве­щала его смерть.

Многим народам мира известно это пове­рье о внешней душе, которая могла покидать тело, пока человек спит. Знакомый нам хро­нист Павел Диакон рассказывал о франкском короле Гутрамне, как тот уснул в лесу, уто­мившись во время охоты. Он положил голову на колени слуге, и тот увидел, как изо рта спящего короля выползло некое существо, по­хожее на ящерицу. Ящерка хотела переползти через протекавший вблизи ручей, и верный слуга помог ей в этом, положив через ручей свой меч. Тогда зверек заполз в неглубокую щель в горе, а потом возвратился по мечу и за­полз назад в рот короля. Гутрамн же, про­снувшись, рассказал, что видел чудесное виде­ние. Во сне он отправился через какую-то ре­ку по железному мосту, поднялся на высокую гору и обнаружил там много золота. Слуга же поведал о том, как он видел странствующую душу короля. Гору разрыли, и действительно нашли там древний клад.

Иногда фюльгья являлась и в облике женщи­ны и предупреждала об опасности того, кому она принадлежала как дух-хранитель. В одной саге три плачущие женщины являются во сне герою и спрашивают, к кому им следует перейти после его смерти. Тот говорит, что их должен унаследо­вать его сын. Недолго мы будем ему принадле­жать, говорят вещие жены, предсказывая скорую смерть и сыну героя.

Три женских духа, предвещающих судьбу в саге, напоминают о трех норнах у корней миро­вого древа. Женский облик имел и другой дух, являющийся исландцам во снах. Он именовался хамингья и считался воплощением удачи, до­ли. Герой "Саги о Глуме Убийце" увидел во сне облаченную в доспехи великаншу, плечи кото­рой касались гор в ущелье. Она шла по направ­лению к жилищу героя, и тот вышел пригласить ее в дом. Тут он проснулся и объяснил вещий сон: должно быть, умер его дед, и хамингья умершего теперь ищет наследника. Хамингья здесь напоминает валькирию; в сагах же слово "хамингья" часто означает просто удачу, счаст­ливую судьбу, долю. Хамингья может переда­ваться не только по наследству, удачливость могущественных конунгов была такова, что их ха­мингья доставалась и их дружинникам. Вера в удачу конунга пережила язычество, и Олав Свя­той, креститель Норвегии, отправляя посольст­во для переговоров с шведским конунгом о мире, благословляет послов: "Я буду всей душой с ва­ми, если это сможет вам помочь, и пусть моя удача будет со всеми вами".

Сродни хамингья – воплощению удачи, счастья, были дисы, также предрекавшие судь­бу героя. В некоторых сагах три дисы являются к героям во сне, опечаленные его грядущей смертью; они напоминают трех норн, божеств судьбы у мирового дерева. Но дисы – личные или родовые духи-хранители; когда они в своих висах предрекают смерть одному герою саги, то спрашивают, куда им податься после того, как пробьет его час; герой отправляет дис к своему сыну. Дисы могли быть светлыми и темными, то есть добрыми и злыми. Скальду Гисли, герою одноименной саги, снятся две женщины, одна из которых предрекает добро, другая – зло; пе­ред гибелью его все чаще посещали дурные сны. Но однажды на сером коне к нему явилась во сне добрая женщина и позвала его с собою в свое жилище. Герой поехал с ней в просторные палаты, где были убранные подушками скамьи и пышное ложе. "Когда ты умрешь, – предрека­ла ему дева, ты будешь жить здесь в довольстве и счастье".

Гисли побывал во сне в Вальхалле или, ско­рее, в палатах богини любви Фрейи, дисы ванов: дисы, норны и валькирии, предрекавшие гибель в этом мире, воплощали мечту о загробном счастье и любви.

Меньше повезло герою другой саги – Тидранди. Провидцу и ведуну Торхаллю, гостивше­му у Тидранди, снятся зловещие сны. Однажды на пиршестве, во время осенней бури, ведун да­ет пирующим совет не выходить ночью во двор и не откликаться на зов. Тидранди не внимает совету – по обычаям гостеприимства, он выхо­дит на стук в дверь, правда, берет с собой меч. Тут герой совершает ошибку и отходит далеко от хутора – гарда, "своего" огражденного про­странства; он слышит, как с севера (из страны смерти, владений Хель) кто-то скачет по полю и видит девять женщин в черных одеяниях с обна­женными мечами. Затем он увидел, что и с юга скачут девы на белых конях и в белых одеждах; Тидранди уже собрался было вернуться на ху­тор и рассказать о чудесном видении, но черные всадницы настигли его первыми. Наутро его на­шли израненным, но герой перед смертью успел рассказать о случившемся.

Ведун Торхалль объяснил случившееся гря­дущей сменой веры: черные дисы, приверженцы язычества, подобно валькириям, избрали себе в жертву Тидранди, предчувствуя, что люди скоро обратятся к христианству. Светлые дисы не успе­ли защитить героя.