Литература

Источник: В. Я. ПЕТРУХИН. МИФЫ ДРЕВНЕЙ СКАНДИНАВИИ

Мир богов и людей – Мидгард, Срединное огороженное пространство – в сканди­навской мифологии окружал Утгард, мир чудовищ и первобытных великанов, располо­женный за оградой, внешнее неорганизованное, не огражденное пространство, воплощение пер­вобытного хаоса.

Ограда Мидгарда была создана богами из век первобытного великана Имира, принесенного в жертву и расчлененного так, чтобы из этих членов создать мир богов и людей. Ледяные волны мирово­го океана и рек первобытного хаоса омывали этот мир; громовержцу Тору приходилось вброд перехо­дить эти потоки, поэтому он так досадовал на зло­козненного Харбарда, отказавшегося от, казалось бы, простой услуги – перевезти бога на лодке.

В мировом океане свернулся вокруг земли гигантский змей Ёрмунганд, или Мидгардом – Змей Мидгарда. Его первое имя значит "Великан­ский посох" и может свидетельствовать о том, что сам змей некогда воплощал мировой столп – космическое древо. Ведь мы помним, что мировой ясень Иггдрасиль, у корней которого обитают драконы и многочисленные змеи, объединял и вертикальные, и горизонтальные координаты ми­роздания, его корни тянулись и к небу, и к преис­подней. Но мир скандинавской мифологии уже был разделен на две части – Мидгард и Утгард, и Змей Мидгарда разделял их. Тор дважды схва­тывался с ним – однажды с неузнанной "кош­кой", которую силач-громовник пытался ото­рвать от земли в таинственном царстве Утгарда-Локи, другой – во время знаменитой рыбной ловли у великана Хюмира. Громовержцу не уда­лось тогда расправиться со своим главным про­тивником. Но когда наступит конец света, и Ми­ровой змей сам выползет на сушу, он поразит ядом Тора и сам погибнет от его молота.

Царство Утгарда-Локи, где рукавица казалась громовнику и его спутникам теремом, а кош­ка оказывалась Мировым змеем, не случайно но­сило такое наименование. Загадочный спутник Тора – ас Локи – был связан с двумя мирами, Мидгардом и Утгардом, одновременно. Это он по­родил в Утгарде с великаншей Ангрбодой самого Мирового змея и еще двух чудовищ, волка Фенрира и богиню смерти Хель.

Как мы видели, и боги не гнушались браками с великаншами, особенно если они, в отличие от безобразной старухи Ангрбоды, оказываются прекрасными девами; сам Один родил от вели­канш Ринд и Грид сыновей Вали и Видара – бу­дущих мстителей, которые расправятся с чудови­щами, разрушителями Асгарда. Но Ангрбода, чье имя означает "Сулящая горе", была страшной ведьмой, обитавшей в Железном лесу – к востоку от Мидгарда. Мы помним, что восток, как и се­вер, – демонические стороны света в скандинав­ской мифологической картине мира: на востоке расположен Ётунхейм, Страна великанов.

В этом колдовском лесу, противопоставлен­ном освоенному и огражденному жилому прост­ранству, Мидгарду, Ангрбода породила Фенрира и весь род великанов, имеющих облик демониче­ских волков. Один из них, самый огромный – Лунный Пес, – в конце времен пожрет трупы мертвецов и забрызгает кровью небосвод: речь идет о павших в битвах героях Одина.

Но самые страшные порождения Ангрбоды – Ёрмунганд, Фенрир и Хель. Когда боги уз­нали от вёльвы, что сулят им эти дети, когда они вырастут, Один велел привести их к нему. Он бросил змея в море, и тот вырос так, что обернул­ся вокруг земли и стал кусать себя за хвост.

Хель, богиню смерти, Один низверг в Нифльхейм – преисподнюю, где она стала хозяйкой за­гробного мира. Небесные боги часто низвергали злобных демонов с небес в преисподнюю. Там они уподоблялись богам, но в преисподней все было наоборот, не как на небе. Так и Хель в своем за­гробном мире, получившем ее имя (Хель или Нифльхель), принимала не героев, павших на поле боя – им был уготован воинский рай в небесной Вальхалле, – а подлых убийц и умерших от болез­ни или старости, а также соблазнителей чужих жен и нарушителей других норм родового права. Имя Хель в германских языках сохранилось и в на­звании ада, но загробный мир, где хозяйкой была эта великанша, мало напоминал христианский ад, так же как Вальхалла – рай. Не грешники, а про­стые мертвецы, не удостоенные участи эйнхерия, обречены были на жизнь в преисподней. Сам омер­зительный вид и иссиня-черный цвет тела Хель на­поминает о разлагающемся трупе, а имя первона­чально и могло означать могилу.

Преисподняя Хель располагалась под одним из корней Иггдрасиля и одновременно на севере – мир великанов, Ётунхейм, и загробный мир Хель как бы объединялись в Утгарде, недаром приска­кавшего в Утгард Скирнира стороживший жилище великана пастух спрашивает, не дорогой ли мертвецов прибыл сюда посланец Фрейра. Река Гьёлль – "Шумная" – течет у врат Хель, к ним ве­дет мост через реку, который выстлан светящимся золотом; золото – это символ иного мира, будь то преисподняя, Вальхалла или подводное царство морского великана Эгира. Мертвецы, бредущие в Хель, должны вброд пересекать эту реку. Мост и въезд в Хель охраняют великанская дева Модгуд и пес преисподней. Высокие ограды и крепкие решетки отделяют мир мертвых от мира живых. У Хель в преисподней – большие селения, ведь ей надо вместить всех умерших, но безрадостна жизнь в этих селеньях. Палаты самой богини име­нуются Мокрая Морось. Они стоят на береге Мертвых, дверями на север, стены же их сплетены из живых змей, и яд каплет сквозь дымоход. Дра­кон Нидхёгг терзает в Хель трупы – представле­ние о том, что преисподняя остается одновременно  и могилой, где труп пожирают хтонические чудови­ща, сохраняется в мифах о Хель. "Голод – ее блю­до, Истощение – ее нож, Лежебока – слуга, Соня – служанка, Напасть – падающая на порог решетка, Одр Болезни – постель, Злая Кручина – полог ее", говорится в "Младшей Эдде".

Хель помнит о своей вражде с богами и не зря собирает у себя в преисподней полчища мерт­вецов. Когда наступит день Гибели богов, они воссядут на корабль Нагльфар, что построен из ногтей мертвецов, и отправятся на бой с дружи­ной эйнхериев.

Боги изгнали из Мидгарда двух чудовищ – Ёрмунганда и Хель, и лишь Фенрира оставили у себя. Это понятно: ведь волк, даже чудовищный, не был просто демоническим существом, он был символом боевой дружины; два волка были чу­десными помощниками самого Одина. Правда, к этому волку мог подступиться и кормить его один отважный Тюр. Боги же со страхом замечали, как изо дня в день растет Фенрир. Тогда они решили изготовить волшебную цепь, чтобы сковать его. Сначала они сковали цепь, прозванную Лединг, и предложили волку надеть ее, чтобы испытать свои силы. Волк согласился на игру (ведь он был еще младенец) и, напрягшись, порвал цепь. Тогда асы изготовили другую цепь, которой тоже дали имя, – Дроми. Но волк опять рванулся так, что разлетелись звенья этой цепи. Тогда-то боги должны были вспомнить об умельцах карлах, и Один отправил Скирнира, гонца Фрейра, под зем­лю, в страну черных альфов, с повелением изготовить цепь, зовущуюся Глейпнир. В ней масте­ра-карлы должны были соединить шесть сутей: шум кошачьих шагов, женскую бороду, корни гор, жилы медведя, рыбье дыханье и птичью слю­ну. Снорри, рассказывающий об этом в "Млад­шей Эдде" устами Высокого, напоминает читате­лю, что все это – морок, ибо не бывает шума от кошачьих шагов и бород у женщин.

Но мифический мир строится на собствен­ных реалиях – и боги получили путы, напомина­ющие шелковую ленту. Они заманили волка на некий остров на озере Амсвартнир и стали пока­зывать ему ленту, пытаясь ее порвать. Волк запо­дозрил неладное, ибо если нельзя было порвать эту ленточку – значит, здесь не без колдовской хитрости. Но он не был лишен великанской гор­дости и не хотел, чтобы его обвиняли в трусости. Тут-то он и потребовал, чтобы в залог его свобо­ды Тюр положил руку в волчью пасть. Волк стал рвать путы, но те становились все крепче и вреза­лись в его тело. Когда волк оказался связанным, рассмеялись все боги, кроме Тюра...

Потом асы взяли один конец пут, который на­зывался Гельгья, протянули его сквозь каменную плиту Гьёлль (ее имя совпадает с названием реки преисподней) и закопали эту глыбу глубоко в землю. Другой конец пут они привязали к камню, именуемому Твити, и закопали его еще глубже. Мы видим, что свои собственные имена получа­ют даже камни, зарытые в землю; такова была ве­ра в силу имени – знавший имена мог понять все, что происходит в мире.

Несчастья Фенрира не кончились на этом, волк метался в путах и страшно разевал пасть, пытаясь загрызть коварных асов. Тогда они про­сунули ему в пасть меч, так что рукоять уперлась под язык, а острие – в нёбо. Связанный Фенрир дико воет, и слюна, текущая у него из пасти, пре­вращается в реку Вон, что значит "Надежда". На­дежда на освобождение сбудется для волка, но это будет гибелью для богов.

Как Фенрир, связанный на острове посреди озера, оказался в Вальхалле на западной стене, в мифах не говорится. Но мы уже знаем, что в ми­фологической вселенной разные точки простран­ства могут совмещаться в одной: двойником Фен­рира оказывается пес Гарм, привязанный в пеще­ре Гнипахеллир. Своим лаем он возвестит Гибель богов. Этот пес – страж преисподней, Хель; но и Фенрир привязан у врат загробного мира, правда, небесного, а конец его привязи – в преисподней. Связавшему Фенрира Тюру предстоит сразить Гарма и погибнуть самому. Но пока привязи еще крепки, и Жадный (как именует вльва Фенрира) не вырвался на волю.