| "Целесообразнее изучать не историю имени, а историю выбора имен"... Отчасти перефразируя эпиграф, можно сказать, что мы пытались рассмотреть историю королевских родов Скандинавии не как историю событий и свершений, а как историю планов, намерений и устремлений, порой осуществившихся в исторической действительности, а порой так и не нашедших своего воплощения. Эти намерения и устремления запечатлены в сложном и изощренном "языке имен", понятном современникам и ближайшим потомкам, но не всегда прозрачном для человека Нового времени. Имена оказываются ценнейшими, но с трудом поддающимися расшифровке свидетельствами внутренней жизни династии. История выбора имени - это всегда история уникальной судьбы и в то же время история рода, история всей культурной традиции, в которой этот род существует.
На примере скандинавских королевских имен X-XIII вв. можно воочию увидеть, что стоит за словами "эпоха двоеверия", можно проследить как живые люди в реальных ситуациях оказываются перед необходимостью сочетать два начала - традиционное, восходящее к язычеству, и новое, христианское. Вырабатываются очень тонкие механизмы и создаются сложные модели-образцы, постепенно формирующие христианскую культуру Скандинавии. Наречение именем - акт чрезвычайно важный как для язычника, так и для христианина, и потому особенно показательно, что в Скандинавии история выбора имени оказалась историей относительно мирного взаимодействия язычества и христианства.
Столкновение двух этих начал в процедуре имянаречения, разумеется, не было исключительно скандинавской проблемой. Так, несомненно одним из интереснейших для всей истории европейского Средневековья вопросов является вопрос о том, как сочетается обычай называть в честь предка и распространившийся с христианством, но не всюду ставший обязательным, обычай называть в честь святого. Скандинавская ситуация двоеверия лишь выявляет эту проблематику с особой яркостью и своеобразием.
Интересующая нас эпоха умещается, условно говоря, между христианизацией Скандинавии (ее крещением на рубеже X-XI вв.) и возникновением огромного числа письменных источников собственно скандинавского происхождения (массовой записью саг в конце XII-XIII вв.). В этот период еще живо все то, что связывает Скандинавию с архаической культурой раннего Средневековья, с другой же стороны, страны полуострова активно вовлекаются в орбиту общеевропейской духовной жизни. К концу этой эпохи появляется устоявшийся порядок престолонаследия и устоявшийся порядок имянаречения. Меняется самый тип культуры, и вслед за этим пропадает потребность в той тонкой и сложной регуляции династической жизни, которая была выработана во времена двоеверия. Однако влияние культурных моделей, созданных в эту эпоху, распространяется далеко за ее временные рамки и далеко за пределы собственно королевских домов.
Можно сказать, что об этом чрезвычайно важном периоде скандинавской истории мы знаем одновременно и много и мало. Действительно, от этого времени сохранились не только рунические надписи и скальдические стихи, но и довольно обильные свидетельства различных европейских хронографов, для которых Скандинавия перестала быть полностью чуждым, враждебным миром. Однако собственно скандинавские письменные источники появляются лишь к концу этого периода, а тексты, наиболее подробно повествующие о событиях X-XII вв. - саги - записываются, как уже говорилось, в основной своей массе в XIII в., и все они в той или иной степени несут на себе отпечаток своего времени.
Для составителей саг правдоподобность описания была, по-видимому, важнее того, что современный ученый считает точной фиксацией фактов. Поэтому, работая с богатейшим историческим материалом королевских и родовых саг, исследователь в каждом случае вынужден определять заново, с чем он имеет дело - с событиями XI-XII вв. или с произвольной реконструкцией этих событий, принадлежащей к веку XIII в.
В нашей работе мы исходили из принципа максимального "доверия" к источнику. Стремясь подтвердить показания саг показаниями других исторических свидетельств, мы неизменно отдавали себе отчет, что своеобразная "правда саги" - это зачастую единственная правда о том времени, которой мы располагаем. В условиях дефицита непосредственных свидетельств эпохи нам так или иначе приходится иметь дело с догадками и реконструкциями. Представления авторов саг XIII в. оказываются в любом случае ценнее и интереснее построений, созданных в XX столетии.
Имена же сохранялись всеми скандинавскими источниками с особой тщательностью, а то, как выбирали имена их предки, неизменно занимало авторов саг и их аудиторию. У нас есть, таким образом, точные знания о самих именах - в одних только сагах об исландцах, так называемых родовых сагах, упомянуто около 7000 имен - и почти столь же обширный, но нуждающийся в интерпретации материал о том, как эти имена выбирались. Попытка такой интерпретации представлена в настоящей книге. |
|
