|
Dróttkvæðr háttr, или dróttkvætt, – название стихотворного размера (háttr – "размер"), которым написана большая часть поэзии древнескандинавских скальдов. Строфа этого размера состоит из 8 шестисложных строк, которые попарно связаны аллитерацией, причем каждая четная строка имеет пару полных внутренних рифм, а каждая нечетная строка – пару неполных внутренних рифм. Несмотря на сомнения Мопса, термин этот, по-видимому, древний. Компоненты сложного прилагательного dróttkvæðr ясны. Kvæðr – прилагательное от глагола kveða "говорить", "исполнять", аналогичное ряду других отглагольных прилагательных и означающее "исполняемый"; архаичное слово drótt означает "народ", "дружина". Но связь между компонентами не ясна. Вигфуссон в своем словаре объяснял происхождение термина тем, что этим размером сочинялись драпы, т. е. хвалебные песни, исполнявшиеся перед дружиной1. Так же толковали термин Исунссон в "Истории литературы"2 и Хойслер в "Древнегерманской поэзии"3. Могк в истории литературы справедливо возражал, что драпа, как правило, была обращена к конунгу, а не к дружине, и что drótt должно стоять в субъектном отношении к kvæðr4. Поэтому он объяснял происхождение термина тем, что размер употреблялся королевскими дружинными скальдами. Оба толкования натянуты. Субъектное отношение к kvaedr, конечно, вероятней, но не оправдано толкование drótt = "дружинные скальды". Между тем возможно более простое истолкование, основанное на буквальном переводе компонентов: dróttkvæðr = "исполняемое народом, дружиной", т. е. не одним скальдом, а хором.
Прямых свидетельств о том, что стихи, сочиненные этим размером, исполнялись так в историческое время, – нет. Однако дротткветтные стихи древнейших норвежских скальдов относятся к доисторическому времени, и ряд соображений делает вероятным, что они исполнялись так раньше. Обычай хорового или амебейного исполнения хвалебной песни широко распространен у племен всего земного шара. Обильные свидетельства о таком исполнении были собраны еще А. Н. Веселовским в знаменитых "Трех главах"5. Данные современной науки подтверждают предположение, что оно – закономерная стадия развития поэзии. Существуют указания на наличие его и у германских племен в доисторические времена. Так, в заключительных строках англосаксонской поэмы "Беовульф" (3138 и сл.) рассказывается о том, как 12 дружинников гарцуют вокруг могильного кургана героя и прославляют его доблести и подвиги, и это – точная параллель описания погребения Аттилы у готского историка Иордана (гл. 49). Ясное указание на амебейное исполнение есть в англосаксонской поэме "Видсид" (которая, вероятно, является древнейшим памятником германской поэзии): "...когда я со Скиллингом ясным голосом перед нашим победоносным князем песнь зачинали".
Хоровое исполнение может, по-видимому, сохраняться и на значительно более высокой стадии развития. Так, оно было обязательно для всей древнегреческой эпидиктической поэзии, к которой относятся пеаны и гипорхемы Фалета, парфении Алкмана, дифирамбы Ариона, эпические гимны Стесихора, энкомии Симонида и Бакхилида, эпиникии Пиндара. Для последних, которые лучше всего сохранились, характерны сложная версификация, пышность стиля, обильное аллюзивное использование мифа, бессюжетность, безличный лиризм, так же как и то, что их основное назначение – прославление победителя. Все это характерно и для скальдических драп, т. е. для дротткветтных стихов, которые, однако, несомненно архаичнее лирики Пиндара.
Предположение о том, что дротткветтные стихи первоначально исполнялись двумя партиями хора или, по меньшей, мере, двумя голосами, дает возможность по-новому подойти к проблеме "непонятности" скальдического стиля – одной из наиболее сложных проблем скандинавской филологии. В 20-30-х годах нашего века эта проблема была предметом ожесточенной полемики между шведом Э. А. Коком и исландцем Ф. Иоунссоном и привлекла внимание всех скандинавистов. Однако она осталась неразрешенной. Согласно позднейшим исследованиям (К. Райхардт, X. Кун), непонятность скальдического стиля объясняется не причудливым порядком слов в отдельном предложении (здесь, оказывается, не только нет вольностей, но, напротив, консервативнее сохраняется архаичный порядок, чем в прозе, например в положении глагола), а порядком, в котором отдельные предложения, согласно определенным принципам, вставляются друг в друга и переплетаются,– явление, которое не имеет места ни в одном языке земного шара и которое до сих пор не нашло себе удовлетворительного объяснения. Ссылки на то, что "теснота" и "строгость" дротткветта якобы вынуждали скальдов к переплетению предложений, неубедительны, так как оставляют непонятным, почему нарушался порядок предложений, а не порядок слов (что было бы естественней), почему это нарушение имело место именно в дротткветте (и только в нем), а не в других не менее сложных размерах, почему такое расположение предложений являлось "облегчением" для скальда, а не наоборот, и т. д.
Загадка скальдического стиля нашла бы очень простое разрешение, если предположить, что драпы первоначально сочинялись (или, может быть, даже импровизировались) для исполнения двумя партиями хора или двумя голосами, так что строфа распадалась на две переплетающиеся партии, и что обычай переплетать в строфе параллельные предложения сохранился как омертвевшая форма, после того как хоровое или амебейное исполнение вышло из употребления. Расположение переплетающихся предложений в дротткветтной строфе становится тогда понятным. Они вплетаются или в начале строки, или в ее середине (между внутренними рифмами). В первом случае задается новая аллитерация и рифма или подхватывается аллитерация. Во втором случае подхватывается внутренняя рифма или аллитерация. Схема аллитераций находит разрешение в дротткветте в пределах полутора строк, схема рифм – в одной строке. Поэтому наиболее часто вплетение занимает полторы строки, наименьшее – полстроки. Тесная связь вплетавшихся предложений с метрическим строем вообще несомненна, хотя и не до конца ясна.
Основное возражение против гипотезы о первоначальном хоровом или амебейном исполнении дротткветтных стихов – это то, что о нем нигде не упоминается в родовых или королевских сагах, хотя в них много рассказывается о скальдах. Несомненно, однако, что, хотя саги в основном историчны, они нередко грешат против истории и часто подставляют обычаи XII-XIII вв. вместо более древних. Совершенно несомненно также, что достоверная память саги не идет древнее эпохи колонизации Исландии (конец IX в.). Между тем древнейшие дротткветтные стихи (Браги) относятся к первой половине IX в., т. е. они почти на 400 лет древнее самых ранних саг. Поэтому свидетельства саг об исполнении этих стихов в древние времена не имеют решающего значения. Возможно, что неосознанная память о древнем способе исполнения драп может быть усмотрена в том, что согласно исландской традиции (Skáldatal) число скальдов у древнейших норвежских королей было обычно кратно 2 (2, 4, 6 или 10).
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Vigfusson G. An Icelandic-English dictionary. Oxford, 1874. P. 107.
2. Jónsson F. Den oldnorske og oldislandske litteraturhistorie. I. København, 1893. S. 405.
3. HeuslerA. Die altgermanische Dichtung. Berlin, 1924. S. 28.
4. Mogk E. Geschichte der norwegisch-isländischen Literatur. Strassburg, 1904. S. 106.
5. Веселовский А. Н. Три главы из исторической поэтики // Веселовский А. Н. Историческая поэтика. Л., 1940. С. 200-380.
Опубликовано раньше: Научный бюллетень ЛГУ. 1946. № 6. С. 21-24 |
|
