| В этой главе мы затронем историю нашей страны с 815 г., когда бриттов окончательно покорили саксы под предводительством Эгберта, короля Уэссекса, до полного поражения, нанесенного саксам датчанами под предводительством Кнута в 1016 г., и до норманнского вторжения в 1066 г.
Мы рассмотрим деяния датчан, скандинавов, или северян (Northmen), известных под названием викингов. Быть викингом значило быть искателем опасных приключений. Мы можем прочесть в саге о Сожженном Ньяле, как Гуннар отправился разбойничать. Он устал от спокойной домашней, жизни, а поэтому отправился на корабле вместе с Хальваром Белым открывать новые миры. Читая об их странствиях, мы должны отбросить весь наш гуманизм XX века, в противном же случае мы посчитаем их пиратами и будем совершенно не правы. Очевидно, что быть викингом означало заниматься приличным родом деятельности. Естественно, в первую очередь это подразумевало сражаться, но война тогда и была основным занятием. Победители захватывали имущество побежденных, но таковы правила игры. С такими джентльменами удачи, как Эрик Кровавая Секира, Гарольд Зуб Войны, Грязный Волк и Торкель Дробитель Черепов, подобная грубость была вполне ожидаемой; но давайте не будем делать поспешных выводов, ведь они принадлежали к благородным людям своего времени.
Вплоть до 767 г. викинги не обращали внимании на Британские острова. Мы читаем в англосаксонской хронике, что лишь в этот год "впервые прибыли три корабля северян из Хераталанда (Дания). И когда главный магистрат (шериф) подъехал к месту их высадки, то ему пришлось привести их в королевский город, так как он не знал, кто они: и там они убили его. Это были первые корабли датчан, которые искали земли английского народа".
"Церковь Божия" в Линдисфарне была уничтожена в 793 г., а в Ярроу - в 794 г. Викинги нападали с двух сторон. С одной стороны - датчане и готы, жившие вокруг Уика или Вика (ныне - фьорд Осло). Если посмотреть на карту, то видно, как легко они могли продвинуться на юг, держась берега, а затем, переплыв Ла-Манш, войти в устье Темзы. Вторая волна набегов шла из Норвегии в Шетланд, и затем на юг, через Шотландию, в Нортумбрию с одной стороны и Ирландию - с другой.
Викинги осели в Ирландии почти на два века, там их отличали друг от друга, ведь скандинавы были известны как белые чужестранцы (Finn-Gaill) и темные чужестранцы (Dubh-Gaill).
Все это не секрет для нас; эти события - факты общеизвестные. Что мы действительно не понимаем, это то, почему эти северные народы, во-первых, чувствовали столь сильную тягу к странствиям, а во-вторых, были настолько хорошо экипированы, что смогли осуществить свои замыслы. Для этого была необходима великая идея и хороший военачальник; некое сверхъестественное побуждение.
Норвегию называли Haloga-land, и эта страна закалила живших там людей. Она похожа на длинную, каменистую, покрытую льдом пилу, между зубцами которой плещется море. Вокруг фьордов - лишь крохотные клочки плодородной почвы; поэтому людям приходилось отправляться в море рыбачить, торговать и сражаться. Но где же они научились искусству сочетать такие несовместимые вещи? В саге о Ньяле скандинавы - вздорные люди, постоянно сражающиеся друг с другом, но все же достаточно хладнокровные, чтобы прекратить войны и обратиться к закону, когда необходимо.
Три корабля прибыли в 787 г., а в 833 г. до Чармута добралось уже 35, а 350 вошло в устье Темзы в 851 г. Мы не можем проследить все передвижения викингов здесь, но и Уэльс, и Ирландия, и Франция подверглись их набегам. Одна важная деталь: Рюрик, шведский конунг, основал Российское королевство в конце IX в. Таким образом викинги добрались и до Киева, а оттуда отправились наниматься на службу к императору в Константинополь, а в Малой Азии сражались против сарацин.
Харальд Сигурдсон, сын Сигурда Свиньи, норвежского конунга, сражался в Малой Азии, а позже стал конунгом Норвегии, известным под именем Харальда Сурового. Кажется, что всегда что-то происходит, когда северные народы сталкиваются с древними цивилизациями Ближнего Востока. Викинги вновь ввели в обиход редчайшие предметы потребления и понятия; и мы вынуждены признать, что они были необыкновенным народом.
Римская власть базировалась на легионерах, а викинги первыми осознали значение морского могущества. Ни у одного другого народа не было флота, подобного тому, каким обладали скандинавы. Поэтому мы можем полагать, что их земля заставила викингов выйти в море, а море затем сделало их цивилизацией. Оно заставило их учиться работать вместе, поскольку жизнь на борту судна невозможна без понимания этого, и этот урок они взяли с собой на берег и сражались вместе. Их корабли были очень красивы и быстроходны, поэтому, когда они вплывали в реки, которые столь удобно располагались на восточном побережье Британии, то брали с собой лошадей, садились в седло и мчались верхом через всю страну. Викинги, как злые блуждающие огоньки, появлялись там, где саксы ожидали увидеть их меньше всего. Английские кэрлы, призванные на службу в фирд шайра (1), больше думали о своем урожае и были вооружены лишь копьем и щитом, в то время как им предстояло столкнуться с противником, снаряженным стальным шлемом и кольчугой, который, обладая конем, мог нанести свой удар, где и когда ему было удобно.
Здесь было бы кстати сказать несколько слов о кораблях викингов. Если мы перелистнем назад страницы истории, как мы сделали это в третьей части (2), то обнаружим, как часто новые идеи изменяли жизнь и степень свободы народов. Доспехи, лук, конь, военно-инженерное дело и города, обнесенные стенами, использовались в ведении войны задолго до рождения Христа. Это часть ужасного рассказа о людях, страстно ищущих новые виды оружия, чтобы с их помощью завоевывать и порабощать своих соседей. У викингов были превосходные корабли, усовершенствованию которых способствовали шторма и мореходный гений северного народа. Скандинавы, очевидно, ходили в море очень давно. На рис. 42 изображена маленькая лодка, четыре на пять дюймов длиной, обнаруженная в погребальной урне в Норсе, Северная Ютландия, в 1885 г. Было около ста таких бронзовых лодок, покрытых снаружи и внутри пластинками золота, уложенных одна в другую, по-видимому созданных в эпоху бронзового века. Очевидно, именно они стали предшественниками более поздних викингских судов. Мы знаем, как они выглядели, благодаря тому, что древние викинги любили свои лодки так сильно, что их хоронили в ладьях. В параграфе "Беовульф" мы видели, как в "Беовульфе" мертвого Скильда положили в корабль и отправили морем в неведомое. В других случаях тело клали в корабль и сжигали вместе с ним. Третий тип захоронений наиболее интересен для археологов, так как корабль ставили на землю, помещали туда мертвое тело и все необходимые в загробном мире для воина предметы. Затем сверху насыпался земляной холм, что позволило в наше время проводить раскопки.
На рис. 43 и 44 изображена ладья, обнаруженная в Гокстеде, возле Сандефьорда, на фьорде Осло. Благодаря этим раскопкам, мы можем понять, как и викинг любил свой корабль; в сагах он называл свою ладью "Северным оленем ветров", "Конем, бегущем по тропе чаек", "Вороном ветра" и другими поэтическими именами.
Можем ли мы вызвать в своем воображении сцену похорон? Корабль поднимали на сушу и укладывали носом по направлению к морю; дул обжигающий соленый ветер и гудел в парусах. Из холла двигалась процессия, мертвого викинга несли его воины; окоченевшее тело было одето и снаряжено для последнего путешествия. Затем убивали напуганных коней и воющих собак, которые должны были сопровождать своего хозяина. Над ними, привлеченные запахом крови, кружили кричащие чайки, похожие на валькирий, посланных Одином для того, чтобы проводить воина в Вальхаллу. По-видимому, подобная сцена происходила и при захоронении корабля из Гокстеда.
Корабль был прекрасно устроен, с дубовой обшивкой. Он достигал примерно 78 футов в длину, его бимс (3) - 16 футов 7 дюймов, а глубина - 6 футов 9 дюймов. У него было бимсов больше, чем обычно представляли (см. рис. 44). Один квадратный парус использовался, когда дул попутный ветер. В иных случаях пользовались шестнадцатью веслами с каждой стороны. Мачту устанавливали так, как показано на рис. 43, и она удерживалась в таком положении с помощью тяжелой плиты, укрепленной на палубе; мачту наклоняли в сторону кормы с помощью передней опоры. Судном управляли с помощью руля, располагавшегося на корме. Очертания корпуса корабля были так же изящны, как и форма современной яхты, и почти так же хорошо ладья была сконструирована с технической точки зрения, чтобы оказывать минимальное сопротивление при плавании. Ночью над палубой натягивался тент, как это показано на рис. 44. На рис. 45 изображена одна из деревянных кроватей, найденных в Гокстедском захоронении. Сделанная из дуба, она хитроумно сконструирована таким образом, чтобы ее можно было разбирать на части. Ножки были высотой в 2 фута 3 дюйма, ширина кровати - 3 фута 5 дюймов, длина - 7 футов 5 дюймов. По-видимому, только у вождей были кровати.
Вильгельм Мальмсберийский упоминает о ладьях: Годвин подарил Хартакнуту "корабль, нос которого был покрыт золотом, с восьмьюдесятью воинами на борту, у каждого из которых на обеих руках было по золотому браслету, весившему шестнадцать унций; на головах у них были позолоченные шлемы, на левом плече - датский топор, а в правой руке - железное копье".
В Англосаксонской хронике (891 г.) описываются типы других судов, использовавшихся в то время, гораздо более примитивной постройки: "И три скотта (ирландца) приплыли к королю Альфреду на ладье без каких-либо весел из Ирландии, откуда они незаметно ускользнули... Ладья, на которой они прибыли, была сделана из двух с половиной шкур". Это похоже на морской коракль, сделанный из прутьев и покрытый шкурой (4). Коракль до сих пор в ходу на западном побережье Ирландии. Просмоленный холст, натягиваемый на легкую деревянную основу, заменил шкуры животных. Также существует еще две или три разновидности таких лодок: подробное исследование можно найти в книге Мейсона "Острова Ирландии" (1939). Более округлый и меньший по размеру вид лодок используется рыбаками на реках Уэльса.
А теперь вернемся к деяниям викингов на суше. Ассер описывает одно событие, которое показывает нам, что англосаксы приписывали скандинавам сверхъестественные возможности. "Более того, говорят, что в каждой битве они несут перед собой знамя; если им суждено победить, тогда живой ворон появляется, паря в центре флага; но если предуготовано им быть побежденными, то висит знамя недвижно; так часто и оказывалось".
Когда викинги пришли, чтобы поселиться на этих землях, после заключения мира в Ведморе в 878 г., они показали себя крупными знатоками в выборе пяти оплотов или бургов. Англичане пренебрегали римскими дорогами, но викинги осознавали всю важность путей сообщения, а потому выбирали местности, до которых можно было легко добраться по воде или суше. Линкольн стоял на реке Уитгем, на пересечении Римской (5) и Эрминской дорог. Стемфорд - на пересечении Эрминской дороги и реки Уэленд; Лестер - на пересечении Римской дороги и реки Соар; Дерби - на пересечении реки Дервент и Рикнильдской дороги, а Ноттингем - на реке Трент.
Когда для викингов учредили Денло (область датского права), они послали за своими женами и детьми и жили вместе в укрепленных бургах, восстановив обычаи городской жизни. Мы и сейчас используем термин By-law (распоряжение муниципальной власти), пришедший к нам от скандинавского by-lor, то есть городской закон. Города, в названиях которых мы встречаем подобные окончания, очевидно, были также основаны датчанами. В очень интересном исследовании Коллинвуда о скандинавской Британии (6) мы можем обнаружить много скандинавских слов, представленных в диалектах Камберленда и Уэстморленда. То berry (berja - победить, одержать верх), the boose (báss -коровник), gait (galti - свинья), gam (gam - пряжа), handsel (handsöl - торговая сделка, товар) и многие другие.
Там, где осели викинги, земля была разделена на трети, вапентеки и карукаты (7). В "Книге Страшного суда" эти меры площади использовались в Ноттингеме, Лестере, Дерби, Ратланде и Линкольне. Двенадцать карукатов были равны одной сотне. Двенадцатая часть, по-видимому, пришла от датчан, а длинная сотня в 120 акров также сохранилась с того времени. Другая интересная подробность также найдена в "Книге Страшного суда", где упоминается, что в Денло жило больше свободных людей, чем еще где-либо, и люди этой области, по-видимому, считали себя более сильными, как в мыслях, так и действиях, чем их южные саксонские братья.
Название тинга (Things) или собрания, о которых мы читаем в Саге о Ньяле, сохранились в таких названиях, как саффолкская сотня или Тингое, Тиигоув, Тиигуик (Thingoe, Tinghowe, Tingewick), около Бекингема, и Тингрит (Tingrith), в Южном Бедфордшире.
Но если прибытие викингов, с одной стороны, пошло англичанам на пользу, укрепив их характер, то с другой - несло большую угрозу. Когда они впервые прибыли в 787 г., они были язычниками, и утонченность христианства была отринута и втоптана в грязь. Церкви стирались с лица земли. Храмы и монастыри разграблялись, а цивилизация страны была отброшена назад.
Один, Тор и Фрей были самыми великими богами. Один, бог мудрости, был верховным и соответствовал саксонскому Водану. Высокий и бородатый он любил войну, а два его ворона, Хугин и Мунин (8), приносили ему вести. У него был один глаз, так как второй он принес в жертву, дабы испить мудрости из колодца Мимира. Так как он - верховный бог, у него есть свой холл - Вальхалла. Валькирии - его спутницы, "выбирающие мертвых". Богини-девы, вооруженные щитом, копьем и шлемом, верхом мчались сквозь воздух по радуге, небесному мосту, по которому боги и люди должны идти, чтобы добраться до Вальхаллы. Только тех, кто храбро пал в бою, они приносят в пиршественный зал Одина, находя развлечение в битвах; и всю свою жизнь они ночь проводили на пирах, а на следующий день - сражались. Несчастные души, умершие в своих постелях, никогда не попадут в Вальхаллу, вместо этого их ожидает Хель. Ту был богом войны, а Тор, бог грома, - покровителем и защитником фермеров, его молот - молния, сверкающая во время грозы. Этим богам приносили в жертву лошадей, быков, овец и кабанов; во время каких-то бедствий' викинги исполняли волю богов, бросая жребий и убивая людей, чтобы умилостивить их. Такова была вера северян, которые завоевали чуть ли не весь мир в ту эпоху и чья кровь до сих пор течет в жилах англичан.
Период, который мы сейчас описываем, был трагическим для саксов в Англии, тьма которого рассеивалась лишь доблестным сопротивлением Альфреда. Он превратил призванных на службу воинов в милицию, часть которой всегда была на посту; он укрепил поселения и усовершенствовал свой флот. Он не только защищал страну в то время, но и заложил основы могущества, которое помогало удерживать страну до 1066 г. Некоторые из северян, скандинавов или норманнов, обнаружив, что флот Альфреда является серьезным противником, обратили свое внимание на Галлию, где в конечном счете и осели в 912 г., основав Нормандию.
Франки не находили их особенно приятными соседями. Вильгельм Мальмсберийский рассказывает, как Карл, король франков, поняв, что он не может победить норманнов, предложил им оставаться на земле, которую они уже завоевали, на положении его вассалов. Ролло обдумал это предложение, и "легко представить врожденную и не поддающуюся воспитанию дикость этого человека. Так, когда он получал этот дар, очевидцы посоветовали ему поцеловать ногу его благодетеля, но, посчитав ниже своего достоинства опуститься на колени, он схватил короля за ногу и потянул к своим губам, в то время как сам стоял выпрямившись. Король упал на спину, норманны начали хохотать, а франки, должно быть, были в ярости".
Это интересный факт. История повторилась. Задолго до этого франки и саксы обрушились на галлов и бриттов и обращались с ними точно так же; теперь же они сами были беззащитными перед викингами. Как галлы 'и бритты полностью зависели от сильной руки римлян и уже не могли оставаться одни без их поддержки, когда те ретировались, так франков и саксов ослабила цивилизованная жизнь. Они начали задаваться. Этельвульф, отец Альфреда, в числе своих предков называл Кердика и Вотана, а также "Бедвига из Скифа, который был сыном Ноя, он родился в Ноевом ковчеге". Были представлены и другие библейские персонажи от "Адама, первого человека, и нашего Отца, Христа". Пришли викинги и посмеялись.
Мы не очень интересуемся деяниями королей, так как в основном они весьма отделены от повседневной жизни, однако этого нельзя сказать относительно Альфреда, по-видимому, поэтому и живо его имя. Это был король, который, хотя и по-королевски, сталкивался с бедствиями и был знаком с несчастиями.
Есть две хорошо известные истории, объясняющие, почему он имел такое влияние на своих людей. Ассер рассказывает одну из них, о том, как король нашел убежище в одной хижине: "Однажды случилось так, что селянка, жена пастуха, приготовила несколько хлебов для выпечки, и король, сидя у очага, подготавливал свой лук и другое оружие. Несчастная женщина вдруг обнаружила, что хлеба горят в огне, и подбежала, чтобы вытащить их", и упрекнула короля, сказав, что если уж он хотел съесть пирог, то мог бы, по крайней мере, присмотреть за ним.
Другую историю сообщил Вильгельм Мальмсберийский, рассказывая о времени, когда Альфреда теснили при Ателни: "Не так давно, рискнув выйти из своего убежища, он отважился на необычайно смелый шаг. В сопровождении лишь одного из самых верных своих приверженцев, он вошел в палатку датского короля, переодевшись менестрелем, и был допущен, в качестве знатока пантомимы, к пирующим, и не было ни одного секрета, которого он бы не вызнал в подробностях, используя для этого глаза и уши".
Но даже гений Альфреда мог отстоять только юго-запад Англии, и по мирному договору, заключенному в Ведморе в 878 г., Нортумбрия, половина Мерсии и Восточная Англия стали областью действия Датского права. Мы должны больше узнать об Альфреде, потому что если от Беды мы получаем картину жизни саксов во времена их процветания, то под управлением Альфреда и его непосредственных наследников саксы дали хороший отпор датчанам, прежде чем те их поглотили.
Историк Ассер, живший при дворе Альфреда, рассказывает, что будущий король "оставался неграмотным до двенадцати лет и даже старше; но слушал с серьезным вниманием саксонские поэмы, которые часто декламировались при нем". Его отец Этельвульф в 853 г. послал Альфреда в Рим, а забрал его оттуда в 866 г. Несмотря на пользу путешествия в чужую страну, в 884 г. "он еще не научился читать".
Когда Альфред стал королем, то начал уделять образованию гораздо больше внимания. Он привез из Франции Иоанна Скота Эриугену, чтобы тот помог ему в этом деле, однако школьники, как кажется, не очень благожелательно относились к нему, так как говорили, что он "колол железными стилосами мальчиков, которых он учил".
Альфред не страдал от недостатка собственного образования, мы узнаем, что он "был любезен и приветлив со всеми, и необычайно интересовался всем, что было ему неизвестно". Это был случай, когда король решил получить знание, а затем передать его своим подданным. Он осознавал, что История, чтобы нести действительную пользу людям, должна быть международной, а не сугубо национальной; нации похожи на отдельные личности и должны соприкасаться друг с другом.
Затем Альфред велел перевести на язык англосаксов "Историю мира со времен его сотворения до 416 года" испанца Орозия, и пока выполнялось его распоряжение, он вносил комментарии Оттара и Вульфстана. Это был один из первых Конспектов.
Оттар был скандинавом, который, со свойственной его народу тяге к приключениям, прибыл в Англию и стал служить при саксонском дворе. "Оттар сказал своему господину, королю Альфреду, что он побывал севернее всех северян". Он был одним из первых исследователей. "Он сказал, что в одно время он хотел узнать, насколько далеко простирается земля на север, или же живут ли люди на бесплодных землях севера. Тогда он пошел прямо на север вдоль берега: на протяжении пути, длившегося три дня, пустынные земли были по правую руку, а бескрайнее море - по левую. Затем он достиг тех мест, куда изредка заплывали лишь охотники на китов. Но он продолжал двигаться прямо на север столько, сколько сумел проплыть в течение следующих трех дней. Затем то ли земля стала уходить прямо на восток, то ли море покрыло сушу, он не знал; но он был уверен, что надо подождать западного ветра или пройти немного на север и плыть оттуда на восток вдоль побережья четыре дни. Затем он должен был подождать там северного ветра, так как земли там поворачивала на юг, или же что было море, он не знал точно. Затем оттуда он плыл на юг, насколько это было возможно, в течение пяти дней".
Оттар обогнул Северный мыс и достиг Белого моря. Там он обнаружил биармцев (9), живущих на побережье и охотившихся на лошадей-китов (моржей) "из-за хорошей кости их зубов... и шкур, прекрасно подходящих для корабельных канатов".
Оттар был богатым человеком в своей стране: у него было 600 северных оленей, двадцать быков и коров, двадцать овец и двадцать свиней.
Давайте представим Альфреда и его людей, сидящих ночью вокруг огня и слушающих эту историю о далеком путешествии. Возможно, именно Оттар подал королю мысль о том, что единственный путь остановить викингов - принять их правила игры. Мы читаем в Англосаксонской хронике: "Тогда король Альфред приказал построить длинные корабли, чтобы противостоять эскимосам; они были почти в два раза длиннее, чем остальные суда: у некоторых было шестьдесят весел, а у иных еще больше; к тому же они были гораздо быстроходнее, устойчивее и выше прежних. По форме корабли не были похожи ни на фризские, ни на датские суда, и королю казалось, что они должны быть более эффективными".
Альфред был великим строителем и в других областях. В 886 году он восстановил Лондон. В связи с этим возникает очень интересный вопрос: он отстроил город в римском стиле или нет? Даже сейчас, когда мы отправляемся в Бат, мы находим впечатляющие остатки классической архитектуры. Это и фронтон храма Солнца (10) и сама Большая Баня. Во времена Альфреда, должно быть, существовало много строений, бывших почти безукоризненными, и именно их он мог отреставрировать. Это подтверждал и Ассер, писавший: "Что мне сказать о больших и малых городах, восстановленных им... о королевских виллах, сооруженных из камня, перенесенных со старых мест и превосходно отстроенных вновь". Это могло бы объяснить, почему в некоторых древних манускриптах изображены здания, как будто привезенные из Италии. Саксы не могли бы породить классические строения, но они могли восстановить их. Таким образом, на любом изображении саксонского Лондона мы могли бы увидеть, как бок о бок с деревянными холлами стоят древние римские здания, возвращенные к жизни гением Альфреда.
Ассер рассказывает, как король поощрял народ "строить дома, величественные и добротные, отличавшиеся от прежних, по его новым техническим изобретениям". Были ли они каменные или деревянные, нам неизвестно, но Альфред построил церковь в Ателни, которая была создана по новому проекту. Он воткнул четыре столба в землю, они сформировали углы основного строения, а вокруг него построили четыре нефа. Должно быть, здание напоминало древнюю норвежскую деревянную церковь, изображенную на рис. 38, и совершенно не было классическим, а полностью соответствовало канонам северного строительства.
Примечание в Англосаксонской хронике, появившееся несколько позже (978 г.), утверждает, что холл был поднят на высоту современного второго этажа, где и оставался до XIV века - "В этот год все главные мудрые (уитаиы) английской нации в Колне упали из верхнего зала, за исключением архиепископа Дунстана, который единственный удержался за балку".
Ни дома, ни церкви не были особенно удобными. Ассер рассказывает, как король приказал сделать шесть свечей из 72 пеннивейтов (11) воска. Каждая свеча делилась на двенадцать частей, и они горели в течение четырех чесов; таким образом шесть свечей горели в течение суток. Но из-за "сильного ветра, дувшего денно и нощно без перерыва через двери и окна церквей", свечи гасли, и огонь не горел в течение должного времени. Тогда король "приказал сделать из дерева и белого рога быка фонарь". Про водяные часы, о которых мы писали во второй и третьей частях (12), должно быть, забыли.
С помощью свечей Альфред "так точно распределял время дня и ночи, что мог восемь часов в день посвящать письму, чтению и молитвам, восемь - восстановлению сил и восемь - заниматься делами королевства".
Ему приходилось, таким образом, распределять время, так как его ждало множество дел. Необходимо была создавать законы. Вильгельм Мальмсберийский рассказывает, как Альфред "учреждал центурии, которые назывались "сотнями", и деценарии, называвшиеся "десятинами", так, чтобы каждый англичанин, в соответствие с законом, принадлежал и одной, и другой. Если кого-либо обвиняли в совершении преступления, он был обязан немедленно представить поручителей из своей сотни и десятины. Если кто-то не мог найти таких поручителей, ему приходилось опасаться строгости законов. Если тот, кто был обвинен, совершил побег до того или после того, как он нашел поручителей, все члены сотни и десятины платили штраф королю. Благодаря этому предписанию Альфред навел такой порядок по всей стране, что когда он приказал повесить на всех перекрестках крупных дорог золотые браслеты, которые могли бы вызвать искушение у проходящих мимо путников, никто не смел забрать их".
Поединок был другим методом урегулирования разногласий. В 1041 году, читаем мы у Вильгельма Мальмсберийского, Гунхильду, сестру Хартакнута и жену Генриха, императора германцев, обвинили в прелюбодеянии. "За нее в бой с обвинителем, человеком огромного роста, вступил молодой человек из свиты ее брата, которого она привезла с собой из Англии, в то время как остальные ее слуги в мрачных предчувствиях отказались. Когда, однако, они начали поединок, обвинитель благодаря чудесному вмешательству Господа был повержен и охромел".
Кажется, что Альфред сконцентрировал все силы Уэссекса внутри границ государства, и его преемникам оставалось только развязать войну в Денло. Их наступление было столь успешным, что под предводительством Эадреда, а затем Эдгара с помощью Дунстана, область датского права была подчинена и Англия стала единым королевством. Затем начался упадок, и ко времени правления Этельреда Нерешительного (978-1016 гг.) вся Англия перешла в руки датчан. Печальная история зафиксирована в Хронике. "В тот год (991 г.) было предписано, что дань впервые следует выплачивать датчанам, из-за того ужаса, который они наводили на прибрежные районы; первая выплата составляла десять тысяч фунтов". В 994 г. она уже составляла 16 000, а в 1002 г. - 24 000 фунтов.
В 1005 г. "был сильный голод по всей английской земле, такой, что ни один человек не мог припомнить такого". 1009 г. стал трагическим. Наемниками был построен флот, "из трехсот десяти шкур - один корабль; из восьми шкур - шлем и кольчуга". Корабли были собраны в Сандвиче, но начинание потерпело крах из-за предательства и некомпетентности. Кроме того, "из-за их необдуманности упорный труд всего народа оказался напрасным", так что когда датчане вновь пришли, они опустошали и грабили страну, как и прежде, а жители Восточного Кента заплатили им дань в три тысячи фунтов. "Затем король приказал призвать весь народ, так что они могли повсеместно оказывать сопротивление; но, увы! Несмотря ни на что, они [датчане] продвигались так, как сами того желали".
Хроника содержит ужасную картину смерти саксонского архиепископа Эльфега от рук датчан. "И там они затем постыдно убили его: они бросали в него кости и рога быков, а затем один из них ударил его железным топором по голове так, что от удара он упал". Но достаточно о Разрушении. Обратимся к более приятной задаче описания процесса Созидания, и, к счастью для нас, о периоде между правлением Альфреда и Дунстана, сохранился достаточно подробный материал, который мы можем привлечь.
Здесь будет весьма кстати сказать несколько слов о возведении церквей.
На рис. 46 мы видим план, а на рис. 47 - внутреннее убранство церкви Уинг в Бекингемшире. Если провести параллель с предыдущими временами (13), то можно увидеть, что христианская церковь, построенная в Силчестере, называлась базилической, так как напоминала Базилику, или Зал Правосудия. Эта римская традиция строительства была воспринята и в Уингской церкви, но апсида многоугольная, вместо полукруглой, как в Силчестере. Мы считаем, что она гораздо позже появилась, чем неф, и рис. 48 демонстрирует нам, как во внешнем убранство использовались узкие полоски камня, что характерно для некоторых типов саксонских зданий. Апсида вмещала склеп, или confessio, где хоронили святых, и было так устроено, чтобы это помещение было видно из нефа и из отверстий снаружи. Такие склепы родились из практики поклонения в катакомбах в Риме могилам первых святых.
Все это также вело к дурной практике захоронения заурядных людей внутри церкви. Профессор Болдуин Браун (14) цитирует любопытную эпитафию из Западной Англии:
"Здесь я лежу у двери алтаря,
Здесь я лежу, потому что я беден;
Чем дальше внутрь, тем больше платишь,
Здесь я лежу, столь же богатый, что и они".
На рис. 49 изображено окно, открывающее вид на Уинг, с любопытной междустенной колонной, ставшее предшественником ажурного окна. Следующий этап развития окон мы можем увидеть на рис. 70 (с. 116).
На рис. 50, изображающем церковь Уорт в Суссексе, представлена другая саксонская церковь типа базилики, с апсидальной восточной частью. В типичной базилике кресло епископа стояло в центре апсиды, а духовенство располагалось на скамьях вдоль стены. Алтарь находился на поясе фермы апсиды. Хор располагался напротив алтаря вместе с новообращенными или теми, кого обучали в нефе. Женщины сидели в одном приделе, мужчины - в другом, а кающиеся грешники (находящиеся под епитимьей) располагались на паперти.
На рис. 52 (с. 92) и 54 (с. 93), изображающих саксонскую церковь в Бредфорде-на-Эйвоне, графство Уилтшир, показан тип здания с квадратной алтарной частью, который становился наиболее распространенным в Англии. Базилика, пришедшая из Рима, и этот тип, по-видимому берущий истоки на севере, стали главной иллюстрацией той работы, что проделали ирландские миссионеры.
Когда саксы впервые начали строить в камне, они скопировали многие детали деревянного зодчества. Это наиболее заметно на примере башни в Эрлс Бартоне, графство Нортгемптон, изображенной на рис. 55 (с. 94). С особой тщательностью повторялась каменная кладка, только узкие каменные полосы были видны, стены же между ними штукатурились. Внешние углы здания, которые строились с чередующимися длинными и короткими камнями, - еще одна типичная особенность саксонского зодчества. Башни саксонских церквей, по-видимому, использовались для того, чтобы на втором этаже жили ризничие; доступ к ним был по деревянной лестнице. В восточной части стены башни были отверстия, позволявшие ризничим присматривать за церковью.
В церкви-базилике крыльцо, или притвор, сначала простиралось прямо по всей длине церкви (15). Позже оно сократилось в западный портик (крыльцо), а затем поднялось в башню. На рис. 56 изображен дверной проем башни в Эрлс Бартоне, а также можно видеть, как одна из каменных полос изгибается вокруг него. На рис. 57 мы видим арку башни в церкви Св. Бенета, в Кембридже, из нефа, изображающую ту же деталь, но большего размера, так же как и отверстие сверху, из которого ризничий мог заглядывать в церковное помещение из своей комнаты в Башне.
На рис. 58 мы видим самую изящную арку Башни в Сомптинге, Суссекс, а на рис. 59 - внешний вид единственной в Англии саксонской башни, сохранившей изначальную форму крыши.
Обычные церкви строились из дерева. Эдвина крестили в Йорке в 627 г. "в церкви апостола Святого Петра, которую он сам возвел из дерева... но как только его крестили, он позаботился о том, по указанию все того же Паулина, чтобы на том самом месте построили большую по размеру и величественную каменную церковь, в центре которой была бы заключена возведенная ранее часовня". Таким образом, деревянная часовня предшествовала современному собору.
В церквях обязательно были колокола. Беда сообщает, как одна монахиня в ночь смерти Святой Хильды "внезапно услышала хорошо знакомый звон колокола в воздухе, который обычно будил и созывал их к молитве".
В Британском музее есть интересная реликвия, заключенная в железном колоколе Св. Куллеана, который был помещен в бронзовую раку в XI в. Очевидно, первые святые использовали обычные коровьи колокольчики, которые позже и стали священными реликвиями, чтобы созывать своих людей. А их клюки, хранимые как сокровища и заключенные в металл, стали образцом пастырского жезла епископа.
Объем книги не позволяет нам более подробно остановиться на церковной архитектуре, но тем читателям, которые особенно заинтересуются ею, мы посоветуем обратиться к книгам профессора Болдуина Брауна, которые мы упоминаем в списке авторитетных источников. Тещ набросков, что мы представили, достаточно, чтобы показать, что искусство саксонских зодчих было значительным и сильным, и так как большая часть образцов этого зодчества найдена в восточных и средних графствах, то мы должны отдать должное датчанам и викингам, жившим в этих областях. Следует помнить, что нам приходится судить о строителях по сохранившимся маленьким церквям, так как большие соборы были снесены, а затем вновь отстроены норманнами.
Христианство предполагало введение нового ряда символов в мир; это было особенно важно в те времена, когда многие люди просто не умели читать. Геральдика была формой сиволизма, так же как и более поздние вывески торговцев. Церковь использовала рыбу в качестве сиволического изображения Спасителя, потому что начальные буквы греческих слов "Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель" составляли греческое же слово "рыба". Церковь представала в образе корабля, на борту которого верующие безопасно пересекают море жизни, а олицетворением надежды был якорь. Христос был Добрым Пастырем, а дьявол - змеем. Душа умершего изображалась в виде голубя, а Победа - в виде пальмовой ветви. Бессмертие представало в образе павлина, воскрешение - феникса, а душа, жаждущая крещения, - оленя. Треугольник символизировал Троицу. Священная монограмма, или Chi-Rho, составляла первые две буквы греческого имени Христос. Сам крест использовался в качестве символа, вмещавшего в себя различные значения. Тау (см. рис. 80, с. 122) от греческой буквы Т. Святой Андрей изображался в виде латинского числа X. Латинский крест с более длинными нижними концами. Евангелистов изображали в виде Ангела, Льва, Быка и Орла.
Затем, конечно, и свастика, тот загадочный знак, что использовался с доисторических времен до настоящего времени.
Монашество появилось в стране во времена англосаксов. Эта практика впервые была начата отшельниками, которые в Египте в III веке удалялись в пустыню, чтобы провести свою жизнь в уединении и молитвах. Святой Пахомий объединил их в общину в Фиваидской пустыни, возле Дендраха (315-320 гг.), и это послужило рождению Коптской и Абиссинской церквей. Следующий этап развития был в Сирии в начале IV в., и во второй половине столетия Святой Василий Кесарийский учредил общину в Каппадокии. Около 500 г. Святой Бенедикт основал крупное общество, носящее его имя, в монастыре Монте Кассино, между Римом и Неаполем, которое имело столь огромное влияние. Здесь, в Англии, во времена саксов, правила не сопровождались особой требовательностью. В ирландских монастырях монахи, когда были дома, жили в отдельных кельях, а за границами своих земель читали Евангелия как миссионеры. В бенедиктинском монастыре монахи жили, молились и спали вместе в общей келье. Они прославились своею ученостью и строили прекрасные церкви; они возделывали пустынные земли и были хорошими фермерами: они давали приют ученым и художникам, а в суровые и беспокойные времена одеяние монаха было лучшей защитой, чем меч.
Вот плата, которую запросил аббат Мидшемстедский (Питерборо) за землю, которую он сдал внаем Вилфрепду: "Каждый год следует доставлять в монастырскую церковь шестьдесят партий дерева, двенадцать - угля, шесть вязанок хвороста, две большие бочки чистого эля, двух зверей, годных для убоя, шестьсот буханок хлеба и десять мер валлийского эля, и каждый год по лошади, и тридцать шиллингов и однодневное угощение". Это интересный отрывок, так как он показывает, что, хотя обычным способом торговли был обмен товарами, деньги также были в ходу как средство обмена.
Скеатта и нортумбрийская стика появились до того, как впервые были отчеканены пенсы Оффой, королем, Мерсии. Замечательная находка была сделана в 1840 г.: обнаружен свинцовый сундук возле брода через Риббл у Престона. В нем находилось десять тысяч серебряных монет и около тысячи унций серебра. Считается, что это была касса датчан, которых разбили здесь в 911 г. Монеты также были найдены в Риме Оффы, 757-796 гг., и могли бы быть "петровскими пенсами".
Церковные пошлины были весьма тяжелым бременем для производства в то время. Кнут писал Этельнорту позаботиться о том, чтобы "все пошлины, идущие от древних традиций должны быть упразднены: то есть плужные деньги (пенни для бедных за количество земли, какое плуг мог вспахать), десятая часть от скота, рожденного в текущий год, пенс, предназначенный для отправки в Рим для Святого Петра; в середине августа - десятая часть урожая; на праздник Святого Мартина - первый урожай зерновых (мешок зерна с каждой партии), для церквей и приходов, к которым каждый относится". Люди жаловались на высокие налоги в те дни, но это был подоходный налог, не на прибыль в год, но на весь оборот.
Церковь прекрасно возмещала те деньги, что получала, так как не только спасала души людей, но и регулировала их повседневную жизнь. Дунстан заметил, что "когда раньше его соотечественники, бывало, собирались в тавернах, зачастую разгорались небольшие ссоры в зависимости от количества выпитого, и тогда он приказывал золотыми или серебряными затычками закрывать кружки, чтобы каждый человек знал свою меру, и стыд заставлял каждого не только не пить лишнего, но и не позволять другим превышать свою порцию".
Церковь в то время поощряла паломничество. Мы читаем в Хронике (816 г.): "В тот же год Английская Школа в Риме была сожжена". Она находилась возле собора Святого Петра для размещения паломников. Такие паломничества сыграли большую роль в образовании и расширении кругозора людей, и так как Римская церковь всегда была весьма демократичной, сын крестьянина мог стать священником, затем прелатом и, совершив паломничество в Рим, возвращался и рассказывал своим друзьям о всех тех прекрасных вещах, которые он там видел.
Эльфрик - еще один церковник, оставивший нам картину саксонских времен. Он был монахом в Ныоминстере (Винчестере), основанном во времена Эдгара (958-975 гг.), Он рассказывает о классах, на которые делились люди, и очевидно, что к тому времени было меньше свободы, чем прежде. Мы видим, как во времена Альфреда стало необходимым заботиться в первую очередь о государственной безопасности, чем о людях, что происходило и с нами и 1914-1918 гг. Прежде главная грань была между "эрлами" и "кэрлами", то есть благородными и простыми людьми. Но если "кэрл" процветал и имел пять хайдов (16) земли, церковь, стол и место в холле короля, то затем он стал достоин привилегий тана, и таким образом купец или тан мог стать "эрлом".
Эльфрик в своих "Colloquies" (Беседах) рассказывает об обязанностях людей, которые ко времени Кнута были так четко определены, что каждый человек делал свое дело и занимал определенное положение в государстве. Тан (Thegn) держал свою землю на условиях, что он будет исполнять военную повинность, гарантировать восстановление укреплений и строительство мостов. Генет (Geneat), коттар (Cottar) и гебур (Gebur) были слугами, или держателями, тана, или лорда, и владели землями на условии, что они поддерживают его. У пасечников, свинопасов, пастухов, пасущих быков, коров, овец, коз, сыроваров, слуг при амбарах, церковных сторожей, лесничих, сенохранителей и сеятелей - у всех были свои обязанности, и все выплачивали определенные пошлины. Егеря должны были следить за животными. Эдгар "приказал Юдвалю, королю валлийцев, ежегодно платить ему дань в триста волков". Не забыли и о рабах. Для женщины-рабыни причиталось восемь фунтов зерна на пропитание, одна овца или три пенни на зиму, один сестерций бобов на время Великого поста, а на лето - сыворотка или одно пенни. Также им полагалось угощение на Рождество и Пасху и горсть зерна во время страды, помимо того, что обычно причиталось. Мы не знаем, сам ли Кнут лично установил эти законы. В них утверждается, что, хотя обычаи различны, те, что упомянуты, - общеприняты, если же будут, найдены лучшие, то их с радостью одобрят.
Оценивая эти обычаи, мы не должны опрометчиво осуждать их только потому, что они основаны на рабстве. Система была прочно завязана на земле. Наш собственный мир чуть больше чем столетие, которое, говоря с исторической точки зрения, лишь мгновение, только забавляется с идеями свободы и независимости, а промышленное устройство слабо, так кик оторвано от земли. Сегодня все люди зависят друг от друга, им нужны окружающие, чтобы получать образование и читать книги, отроить дома и даже принимать ванну, получать пособии по безработице и субсидии на развитие торговли, к тому же мы импортируем почти все виды продуктов. Если бы Кнут мог сравнить наши обычаи с обычаями своего времени, он вряд ли был бы разочарован.
Последние заметки этой части должны наметить основные вехи развития следующего периода. Вильгельм Мальмсберийский рассказывает об образовании папы Сильвестра (1002 г.), который путешествовал по югу Испании среди сарацин. Он практиковался в использовании астролябии для изучения небесных тел, стал искусным в астрономии и астрологии; он овладел искусством вызывать духов из ада - арифметикой, музыкой и геометрией; научился считать на счетах. Позже в Галлии, будучи архиепископом Реймским, он соорудил часы на "механических началах и гидравлический орган, в котором воздух, выходя необычным способом силой нагретой воды, заполняет полость инструмента, а медные трубки издают модулированные звуки через различные отверстия".
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Народное ополчение графства. - Прим. пер.
2. M. and C. H. B. Quennells. Everyday Life in Roman Britain (London, 1945), p. 2-16.
3. Поперечная балка, простирающаяся от одного борта судна до другого. - Прим. пер.
4. В Ирландии и Уэльсе - рыбачья лодка, сплетенная из ивняка и обтянутая кожей. - Прим. пер.
5. Одна из четырех больших дорог, построенных римлянами в Британии, с каждой стороны дроги был ров. - Прим. пер.
6. Collingwood W. G. Scandinavian Britain (London, 1908).
7. Вапентек - сотня, используемая в северных графствах; карукат - мера земли, равная хайду (использовавшемуся в Денло), в 1194 году была зафиксирована в сто акров. - Прим. пер.
8. "Думающий" и "помнящий". - Прим. пер.
9. Так Оттар называл жителей мифической страны Бьярмии. - Прим. пер.
10. Иногда переводится как Башня, поскольку построена в виде башни. - Прим. пер.
11. Пеннивейт примерно равен 1,6 грамма. - Прим. пер.
12. M. and C. H. B. Quennells. Everyday Life in the New Stone Age, Bronze and Early Iron Age (London, 1945), p. 109; M. and C. H. B. Quennells. Everyday Life in Roman Britain (London, 1945), p. 67.
13. M. and C. H. B. Quennells. Everyday Life in Roman Britain (London, 1945), fig. 23, 24, 25.
14. G. Baldwin Brown. The Arts in Early England (London, 1925), vol. 2.
15. M. and C. H. B. Quennells. Everyday Life in Roman Britain (London, 1945), fig. 23.
16. Хайд - земельный надел, равный ста акрам. - Прим. пер. |
|
