| Двигаясь сквозь века, мы обнаруживаем, что у каждой эпохи свой собственный характер. Чувства и мысли людей отражаются в вещах, которые они оставляют после себя, От XII в., о котором мы говорили в предыдущей главе, общим впечатлением оставалась суровая сила. Нормандцы, казалось, похожи на свои собственные замки. И даже их соборы, прекрасные сами по себе, подтверждают это ощущение.
XIII в. был для Англии, безусловно, более спокойным и тихим. Жители гораздо меньше страдали от своих правителей, а условия жизни стали намного более упорядоченными в период славного правления Эдуарда I. В 1215 году Иоанна Безземельного заставили подписать Великую хартию вольностей, обеспечивавшую определенные права каждому англичанину. Одно из положений гласило (статья 20): "Свободный человек будет штрафоваться за малый проступок только сообразно роду проступка, а за большой проступок... сообразно важности проступка, причем должно оставаться неприкосновенным его основное имущество; таким же образом (будет штрафоваться) купец, а его товар останется неприкосновенным; и виллан таким же образом будет штрафоваться, и у него останется неприкосновенным его инвентарь, если они подвергнуться штрафу с нашей стороны; и никакой из названных выше штрафов не будет наложен иначе, как на основании клятвенных показаний честных людей из соседей (обвиняемого)", Люди получили возможность бороться со своим правительством, а Парламент усилился настолько, что мог постоять за себя. Между церковью и государством велась длительная борьба за власть.
XIII век стал веком великих английских священников, прославившихся своим рвением и благочестием, таких как Святой Гуго, епископ Линкольна, или епископ Гросс-тест.
В архитектуре тяжеловесность романского стиля нормандцев уступила место легкости и изяществу раннеанглийского стиля, примером которого стали такие здания, как соборы Линкольна и Уэлса, а также Вестминстерское аббатство. Эти огромные здания символизируют, что, несмотря на борьбу и тягу к старине, весь народ медленно продолжал двигаться вперед по пути претворения в жизнь идеалов свободы и справедливости.
Между эпохой массивных зданий романского стиля нормандцев и легких и изящных построек раннеанглийского стиля вклинился очень интересный период, в котором переплелись черты обоих стилей. Поэтому аркады нормандских капителей увенчивались заостренными арками. А капители с высеченным листовым узором можно было обнаружить под круглыми арками. Величайшие примеры переходного стиля заметны в некоторых цистерцианских зданиях, возведенных в Йоркшире. Среди них мы можем упомянуть нефы Фаунтинса и Керкстела. Билдвоз является еще одним образцом такого стиля. Но, к величайшему сожалению, эти церкви находились очень далеко от городов и деревень, и прихожане не обращали на них внимание; они пришли в упадок, но даже в руинах оставались прекрасными. Есть несколько приходских церквей переходного типа в Нинской долине (графстве Нортгемптоншир), такие как Поулбрук, Хелпстоун, Уормингтон, которые представляют большой интерес для истории.
Так как мы исследуем повседневные вещи той эпохи, нам хотелось бы, чтобы читатель ясно их представлял. Следует думать о Вестминстерском аббатстве не только как о здании, построенном Генрихом III, который хотя и был плохим королем, зато был хорошим строителем. Необходимо подумать об этом аббатстве как о символе процветания; жизнь людей становилась более обеспеченной, несмотря на трудности, время от времени выпадающие на их долю.
Быстро росли города. Сначала это были убежища, которые люди, собираясь вместе, обносили стеной с целью обезопасить себя.
Излишки продуктов крестьяне везли в город, где с удовольствием их покупали. Маленькие городки вскоре становились центрами торговли и обмена.
Ремесленники, купцы и торговцы постепенно селились в городах, создавая, покупая и продавая. Но все-таки они зависели от тех, кто жил вне города и возделывал землю.
Никакое сообщество людей не может жить без той или иной формы правления, и быстрорастущие города не стали исключением. Видные граждане учредили советы во главе с одним человеком - мэром, который занимался всеми вопросами, связанными с благосостоянием города и его жителей.
Ориентируясь на церковные общины, общество было организовано таким образом, чтобы его члены могли помогать друг другу в случае нужды. Такие объединения стали называть гильдиями, и они постепенно дифференцировались друг от друга в зависимости от ремесла. Члены гильдии пользовались различными привилегиями, одной из которых было право торговать и покупать без уплаты пошлины. Пошлина обычно взималась со всех товаров, которые перевозились из одного города в другой. Гильдии не только давали привилегии, но и требовали определенного качества работы. Пробу на товарах, подтверждающую достойное качество товара, мы до сих пор можем видеть в клейме на серебре, как знак компании большого города и потомка одной из тех гильдий, о которых мы говорили.
Объединившись в гильдии, ремесленники и купцы стали более могущественными. Чтобы поддержать свое положение, поденщики, которых нанимали для поденной работы на день (journée), тоже стали создавать гильдии. Эти люди работали независимо и сами по себе; такое; положение сохранялось до XVI века, когда работодатель стал собирать рабочих под одной крышей. Тем самым было положено начало фабрично-заводской системе.
К концу XIV века в Англии появился обычай давать титулы прославившимся купцам. Майкл де ла Поль, сын гулльского купца, стал графом Саффолка. Де ла Поли были известной семьей, сыгравшей немаловажную роль в создании английской государственной системы. История этой семьи интересна и трагична. Впрочем, это неудивительно, так как история семьи тесно переплелась с беспокойными временами позднего Средневековья. Могилы де ла Полей можно увидеть в университетской церкви Уингфилда, построенной в готическом стиле того времени, расположенной в графстве Саффолк, которую перестроил тесть Майкла (сэр Джон де Уингфилд). У них был дворец в Эвелме у подножия холма в Оксфордшире, где Уильям, первый герцог Саффолка, и его жена Алиса основали школу и построили богадельню из превосходного красного кирпича, которая сохранилась до сих пор. Надгробие могилы герцогини Алисы представляет прекрасный образец ремесленного искусства. Ее изображение в тихой безмятежности соседствует с маленькими ангелами, которые как бы взбивают подушку герцогини.
Теперь давайте рассмотрим повседневные вещи раннеанглийского периода. На вклейке (лист 7, а) мы видим, как выглядели люди XIII в. Костюм той эпохи был настолько же прост и прекрасен, как и архитектура. По прошествии времени и костюм, и архитектура стали характеризоваться некоторой перегруженностью орнамента. Но до того как это произошло, костюм настолько соответствовал своим целям, линии одежд были столь красивы, что не было необходимости усложнять их. Мы писали об этом, говоря об архитектуре, и хотели бы вновь подчеркнуть это, рассматривая фигуры на иллюстрации. Вся одежда, безусловно, кроилась с учетом не столько красоты, сколько полезности, хотя ее простые линии были одновременно очень изящными. Превосходный эффект достигался использованием хороших материалов, а не добавлением вышивки и драгоценностей.
В этом веке мы обнаруживаем два новых вида одежды, которую носили зажиточные люди: верхняя рубашка, или туника, и ротонда. Последняя, предназначенная для ношения на улице, часто надевалась зимой под плащ.
Обратимся к фигурам на рисунке: женщина слева одета в котте, так называлось тогда платье. Юбка, не такая широкая, как в XII веке, тяжелыми складками спадает от талии, перетянутой низким ремнем. Рукава ниже локтей - узкие и застегивающиеся на запястье. Для платья использовался великолепный материал - тяжелее, чем в предыдущем веке, украшенный серебряными и золотыми нитями, вплетенными в ткань, но без всяких вышивок. Поверх платья надевали подбитый мехом плащ. Головной убор представлял собой сложенное полотно, или платок, завязанный на макушке, который покрывался жестким чепцом из того же самого материала.
Вторая фигура - это представитель знати, которая, как врачи и юристы, носила котте длиной до лодыжки. Купцы и представители среднего класса имели длину платья до икр, а крестьяне - до колен. Поверх котте дворяне надевали верхнюю рубашку с капюшоном, которая подбивалась мехом и имела длинные широкие рукава. Обувь знати была слегка заостренной и застегивалась вокруг лодыжек.
В те времена носили челки, а по бокам и сзади оставляли длину волос чуть пониже ушей, а локоны завивали.
Третья фигура - ученый, нижней одеждой которому служило все то же котте. Поверх него надевали накидку, которая на самом деле представляла собой верхнюю рубашку, имевшую несколько иную форму. Ее шили из шерстяного материала и подбивали мехом. В целом это была достаточно забавная одежда, так как руки просовывались через прорези впереди свисающих рукавов, а застежка закрывалась наполовину сверху, а наполовину - снизу.
Головным убором была маленькая шапочка, поверх которой надевался капюшон. Последний был самым популярным средневековым шовным уборам с самых ранних времен до эпохи Тюдоров. С одной стороны капюшона прорезывалась дыра овальной формы, нижняя его часть спадала на плечи в виде пелерины, а верхняя свисала на спину.
Маленькая девочка одета в котте из какого-то легкого материала, а поверх надет сарафан, считавшийся исключительно домашней одеждой. От горловины до талии он прилегал к лифу, рукавов не было, а юбка кроилась широкой и длинной. В детском возрасте девочкам позволялось носить волосы распущенными по плечам, лишь на лбу перехваченными плоским обручем. Кукол одевали, как и самих детей.
Няня, изображенная рядом с ребенком, одета в ротонду (мантилью), а капюшон накинут на голову. Ротонда была одеждой для улицы, очень похожей на накидку, но шире и длиннее; под ней - обыкновенное котте, а платой на голове такой же, как и на первой женщине.
Крестьяне носили простую рубаху с капюшоном. На ногах - штаны из грубой ткани и обувь из тяжелого войлока или материи, а иногда из кожи. В сырую погоду поверх надевались деревянные башмаки, как на рис. 177, где изображен человек на прополке (в теме Сельское хозяйство XIV века).
На рис. 112 можно увидеть костюмы монашеских и военных орденов.
Фигура слева изображает крестоносца. Он одет в кольчугу, поверх которой - белая туника без рукавов с красным крестом на груди. В XIII в. интересные изменения произошли со шлемом. Выяснилось, что защищающая нос часть шлема (смотри на вклейке: лист 2, б, изображающую нормандского рыцаря), как оказалось, представляла некоторую опасность, так что враг мог схватить за нее и так удерживать, тогда рыцарь оказывался в его власти. Чтобы избежать этого, носовую часть удлинили, и теперь все лицо было защищено шлемом, оставили лишь щели для глаз. Верхняя часть шлема стала более плоской, чем в нормандские времена, и в целом шлем очень напоминал кастрюлю без ручек.
Вторая и третья фигуры слева изображают бенедиктинских монаха и монахиню. Они носили длинные черные рисы; неотъемлемой частью одеяния монаха был капюшон, который постоянно был надет на голову. На голове монахини - белый апостольник, поверх которого - черный капор.
Вторая фигура справа - пилигрим. На нем обычная одежда того времени, лишь некоторые детали его костюма говорят о намерении совершить паломничество - это белая шляпа и грубый плащ, на плече которого иногда изображали крест - знак того, что странник отправляется в Палестину. В руке паломника - посох с крюком, на который вешался узелок, сума или кошель. Перед тем как отправиться в путь, пилигрим должен был получить благословение своего священника. Во время паломничества нельзя было стричь бороду и волосы. Когда пилигрим возвращался из Святой земли, ему дозволялось носить веточку пальмы на шляпе, поэтому его и называли паломником. Те, кто побывал в Риме, носили свинцовые или оловянные знаки, которые они там получили; это могли быть изображения св. Петра, св. Павла или связки ключей. Пилигримы из Компостеллы пристегивали к своим шляпам ракушки, знак св. Иакова. Из Кентербери они приносили ампулы или флаконы с несколькими каплями крови св. Томаса Бекета, а также носили колокольчики.
Фигура справа изображает рыцаря-тамплиера. На нем - кольчуга, причем штаны у него тоже покрыты броней, что стало следующей ступенью развития рыцарского костюма предыдущей эпохи (вклейка: лист 2, б). Кольчуга делалась из рядов плоских колец, слегка перекрывающих друг друга и нашитых на кожу либо другой прочный материал или крашеный бархат. Первый ряд колец укладывался одним образом, а следующий - другим. Материал, на который нашивались кольца, собирали в маленькие складки, в которые вставлялись шнуры, что позволяло отделять ряды друг от друга и не давать ткани топорщиться, край же стал более жестким, чем раньше. Поверх кольчуги тамплиеры носили белую тунику без рукавов. Полагают, что такую моду завели крестоносцы, так как восточное солнце немилосердно раскаляло кольчугу; такая туника, первоначально надеваемая, безусловно, с практической целью, постепенно превратилась в плащ, который носили все рыцари поверх лат, в более поздний период его украшали гербами рыцаря.
Все тамплиеры носили белый плащ с красным крестом на плече, красный шлем с белым подшлемником и посох со щитом наверху, с узором в виде красного креста на белом поле. Посох был сделан из металла и часто использовался в качестве оружия. Рыцари носили длинные волосы и бороды.
Даже на лошадей надевали кольчуги (рис. 113). Оружейное ремесло с тех пор стало очень важным.
Изображения крестоносцев и тамплиеров напоминают нам о Святой земле, поэтому нашу следующую иллюстрацию (рис. 114) мы выбрали для того, чтобы наш читатель посмотрел на корабли, отправлявшиеся к далеким берегам.
Это интересно, потому что показывает нам, почему мы до сих пор говорим о полубаке (forecastle), - в XIII в. у кораблей действительно были носовой бак и корма (fore and stern castles). Крестоносцы оказали огромное влияние на форму наших судов, но не меньшую роль они сыграли в искусстве и ремеслах. Прибывшие на своих викингских кораблях в Средиземное море, крестоносцы были поражены тем, каких успехов добилось кораблестроение на Востоке. Если мы вспомним, что Египет, Греции и Рим были морскими державами, то это становится легко объяснимо.
Интересно рассмотреть сарацинский корабль, который флот Ричарда Львиное Сердце атаковал около Бейрута в Сирии в 1191 году. Известно, что у корабля было три мачты, а на борту можно было разместить 1500 человек. Вам может показаться, что мы преувеличиваем, но нет сомнений в том, что корабль поразил тех, кто его видел, - безусловно, он значительно превосходил в размерах и был гораздо лучше оснащен, чем европейские суда. Высокие борта судна стали большим препятствием для воинов Ричарда, когда те пытались атаковать корабль из своих маленьких лодок. В конечном счете корабль сарацин был взят галерами на таран, и после того как ему проломили борта, сдался. "Белый корабль" Генриха I, спущенный на воду в 1120 году, был, возможно, одним из лучших наших кораблей: у него было около 50 весел, и он мог перевозить 300 человек. В древних манускриптах отмечено, что у него была только одна мачта.
В те времена морские битвы напоминали сражения на суше; главной целью был захват территории, на которой находился противник. Противнику невозможно было нанести никакого вреда вне досягаемости полета стрелы из лука (около 300 ярдов), поэтому очень скоро битва превращалась в рукопашный бой. Благодаря схватке с высокими кораблями сарацин были выявлены ошибки наших кораблестроителей. Первое, что сделали для их исправления, - установили укрепления на баке и корме. В ранних типах кораблей (изображенных на печатях Сандвича, Уинчелси, Гастингса, датированных XIII в.) такие укрепления были почти не связаны со структурой корабля и выглядели скорее как вышки, представлявшие собой высокую площадку для лучников, откуда те могли стрелять сверху по вражеской палубе. Такой тип представлен маленьким кораблем на заднем плане.
Не вписывавшиеся органично в структуру корабля, вышки отнюдь не украшали корабль и не удовлетворяли создателей судов. Поэтому на гербе Дувра, датируемом 1284 годом, мы обнаруживаем следующую ступень кораблестроения - корабль, изображенный на рис. 114 (с. 197).
Корпус судна по форме напоминал нормандские, суда, повторявшие черты и линии викингских. На нем была одна мачта с прямоугольным парусом, но добавилась платформа для ведения боя, где располагались лучники. Укрепления на баке и полубаке также изменялись. Теперь эти сооружения не были чужеродной деталью на корабле, а стали неотъемлемой частью судна, отныне напоминавшего замок. Появились амбразуры с зубцами между ними, через которые лучники могли стрелять и которые их защищали. Опоры платформы были украшены великолепными арками, и эти детали подчеркивали связь с архитектурой того времени. Такое ограниченное пространство стало предтечей кают. Появился простейший бушприт, а затем булинь, который шел к главному парусу. В такелаже особых изменений не произошло, и рулевое управление все еще осуществлялось с помощью весла, расположенного на правом борту.
Требуше (рис. 115), использовавшийся в качестве осадного орудия на суше (рис. 124, 125, с. 213), стали удачно использовать в морских битвах, поместив его на борт корабля. Наша иллюстрация сделана с рисунка, взятого из рукописи "Роман об Александре", которая находится в Тринити колледже Кембриджского университета. Роман в стихах написан по-французски Эсташем, или Томасом Кентским, а рисунки, в стиле св. Альбана, представляют собой яркий набросок красными и зелеными чернилами. Рукопись датируется 1250 г. Мы добавили гребцов, чтобы создать иллюзию движения, для чего паруса не годятся. Во всем остальном мы точно следовали оригиналу.
В XIII в. был сделан большой шаг в строительстве замков. Мы видели на рис. 95 (с. 166), как в Орфорде архитектор развивал схему донжона до тех пор, пока тот не стал чудом изобретательности, хотя, с военной точки зрения, замысел был не столь успешен. После того как осаждающие захватили двор замка, заставив гарнизон укрыться в башне, осажденные были вынуждены голодать. Если кто-либо пытался выглянуть из окна, выпущенная врагом стрела заставляла его отказаться от этого намерения; гарнизон не имел возможности использовать фактор неожиданности, внезапно прорвавшись за ворота. Он был в заточении.
Чтобы найти следы следующего шага в развитии замков, нам пришлось отправиться в Северный Уэльс. Здесь Эдуард I продолжил работу, начатую Вильгельмом Завоевателем. Будучи великим полководцем, он, вместо того чтобы последовать за валлийцами в горы, заблокировал дороги и при поддержке флота построил целый ряд крепостей в ключевых местах. Для связи с замками были основаны небольшие королевские городки: Карнарвон и Конвей в 1284 г; Криссиет, Харлек и Бере в 1285 г; Бомарис в 1295 г; Ньюборо в 1303 г; Бала в 1324 г; Невин и Пвелхели в 1355 г. Их заселили английские поселенцы, которых привлекали привилегии, дарованные им как обитателям этой местности. Эти города стали центрами английского влияния. Карнарвон, который мы изобразили на рис. 116 и 117 (с. 202), ведущий свою историю с 1285 г., - типичный пример таких поселений. Дикие валлийцы, увидев растущие стены, изображенные на рис. 116, по-видимому, осознали, что у них возникали серьезные проблемы.
Карнарвон контролировал вход в Менайский пролив, и располагался в устье реки Сент, что позволяло иметь якорную столику для военных кораблей, о которых мы говорили выше. Городки напоминали большие дворы, пристроенные к замку, где и жили английские поселенцы. До сих нор сохранились стены таких городков.
Вернемся к рис. 116, на котором представлен вид такого замка с высоты птичьего полета. Первое, что бросается в глаза, это сильное отличие Карнарвона от Орфорда. Это не столько замок, сколько хорошо укреплённые стены. На стенах помимо обычных зубцов сверху (как на рис. 117) есть еще две галереи, хитро устроенные в толще стен. Очевидно, что когда лучники на стенах занимали свои позиции, они могли осыпать стрелами своих противников. На северной стороне замка щели для стрел были расположены так, что трое лучников могли стрелять через одну щель. На рис. 117 изображен стрелок на стене с бойницами. Он посылает стрелы через щель, проделанную в зубцах или каменной кладке между обычными амбразурами.
Следующее, на что стоит обратить внимание, это то, что выступающие углы стен были защищены специальными башнями, чтобы лучники могли стрелять вдоль поверхности примыкающих стен, если бы осаждающая сторона попыталась подняться по приставным лестницам. Каждая башня представляла собой укрытие, куда мог отступить гарнизон и обороняться даже в том случае, если бы осаждающие забрались на стены и захватили вход во двор замка. Стоит отметить, что был не один, а пять входов в замок, поэтому, если наступление неминуемо грозило поражением, гарнизон мог уйти через один из них.
Это стоит запомнить, потому что если вдруг кому-то из читателей посчастливится побывать в Карнарвоне, то внутри замка, несмотря на простоту плана, он может заблудиться среди башен, зубцов и галерей.
Главные королевские ворота (рис. 116, 3, с. 201) имели внешний подъемный мост с опускающейся решеткой на обоих концах прохода. В своде над ним были так называемые "убийственные дыры", откуда на осаждавших, которые форсировали внешние ворота, лили кипяток, или их могли осыпать стрелами из караульного помещения. Ворота вели во внешний двор замка (4). Здесь располагались бараки для гарнизона и конюшни для лошадей. Констебль (комендант) замка жил в комнатах в башне над воротами.
Внутренний замковый двор отделялся от внешнего рядом зданий. Проход между ними назывался черной аллеей и также был защищен опускающейся решеткой с обеих сторон. Главный холл внутреннего двора (9) использовался в качестве общей гостиной. Несомненно, это было самое красивое место замка. Комнаты, расположенные в башнях, были темными и мрачными, так как освещались лишь светом через прорезь окон, пробитых в очень толстых стенах, достигавших такой ширины, что в некоторых случаях внутреннюю галерею в стене между бастионами (которая называлась куртина) устраивали снаружи комнат башни. Кухни строили напротив куртины, во внутреннем дворе, между королевскими воротами (3) и колодезной башней (6). Колодец замка до сих пор наполнен чистой водой, Из внутреннего двора боковая дверь вела к деревянному причалу и водным воротам "орлиной" башни.
"Орлиная" башня (7), расположенная за административной (10), была простроена между 1285-1291 гг., так что первый принц Уэльский, Эдуард II, не мог родиться в "орлиной" башне 25 апреля 1294 года, как традиционно принято считать. Возможно, он родился в главной башне старого нормандского замка, который стоял там, где сейчас находится внешний двор. Следующая секция (1315-1322 гг.), примыкавшая к северо-восточной башне (15) (возведенной в период с 1295 по 1301 гг.) и сохранившейся части северного фронтона, была необходима для того, чтобы завершить куртину до орлиной башни. Хотя строительство Карнарвона продолжалось около 37 лет, создается такое ощущение, что все было построено согласно одному первоначальному плану. Внешний вид замка во многом выигрывает благодаря аберпвильскому камню, оживлявшему плоский и невыразительный вид главной стены. Согласно планировке, с военной точки зрения Карнарвон превосходил Орфорд, но ему не хватало совершенства и искусности последнего. Сохранилась фортификационная стена, напротив которой внутри располагались необходимые обитателям замка сараи, холлы, кухни. Так называемые Liberate Rolls (А) Генриха III, который был великим строителем, содержат инструкции держателям различных замков и маноров. Вот как звучит одна из них: "Констеблю замка Мальборо приказано очистить от грязи ров вокруг замка и снабдить его новыми запрудами. А также возвести колокольню в западной части церкви св. Николая и новые перегородки между упомянутой церковью и королевской кухней; помимо этого прорубить окно над королевским троном в большом холле, снабдить зубцами стену замка между королевскими покоями и главной башней. Он также должен пристроить большую комнату в Луджершеле для Эдуарда, королевского сына, с двумя каминами и двумя уединенными комнатами; снести старую кухню, а новую устроить за королевским холлом; представить образ святой Марии с младенцем в церкви святого Леонарда". Все это доказывает, что различные холлы, кухни и другие необходимые комнаты строились внутри куртины там, где это казалось удобным; мы увидим это, когда будем описывать маленькие домики того времени, составлявшие группу зданий вокруг холла и не представлявшие одно целое; позже все они будут объединены под одной крышей.
Необходимо дать еще одно пояснение, прежде чем мы покинем Карнарвон. Наши читатели, возможно, удивятся, обнаружив в замке главную караульную башню XII в., внешнюю площадку, построенную в XIII в., и караульное помещение XIV в. Это вполне объяснимо, вели вспомнить ситуацию, сложившуюся с соборами: древние строители возводили здания в духе своего времени, не подражая стилю предыдущих эпох. Донжон сохранял свои очертания, Так как был необходим замку, а остальные защитные сооружения время от времени перестраивались и совершенствовались.
На рис. 120 (с. 206) изображен холл, такой же, как и тот, что был построен во внутреннем дворе Карнарвона. Прежде чем обратиться к деталям, необходимо уяснить общее предназначение этого помещения. В главе, посвященной XII в., мы обратили внимание на то, что холлы с пристройками, примыкавшими к ним, были англосаксонского типа и продолжали существовать вместе с нормандскими замками. Дальнейшее их развитие произошло благодаря монахам, которые превратили поместья в более комфортабельные жилища. В XIII веке холл продолжил свою эволюцию, и мы обнаружили, что он стал центром всех строений. В монастырях холл стал трапезной; в колледжах Оксфорда и Кембриджа того времени холл был средоточием студенческой жизни, где учащиеся питались и обучались, а их спальни примыкали к нему. Сохранившиеся здания старых колледжей дают прекрасное представление о средневековых постройках. Хозяйский дом (манор) в деревенском поместье до сих пор зачастую называют холлом, что может служить еще одним подтверждением того, какое значение причиталось этой части здании. Здесь люди жили, принимали пишу, играли (в те времена взрослые весело и шумно играли); молодые люди могли фехтовать или драться на палках; приходили собаки, которые хватали брошенные им на пол кости и дрались друг с другом. Ночью на тростниковых подстилках или в непритязательных постелях здесь спали слуги. Поэтому, если мы хотим понять Средние века, мы не должны думать о холле как о мрачном помещении с дверью в одном конце и лестницей в другом, или как о современной гостиной. В старину все было по-другому.
Сейчас мы не будем обсуждать положение холла по отношению ко всем остальным помещениям дома, мы сделаем это после. Холл имел продолговатую форму, и в одном конце стоял высокий стол, за которым обедал феодал и его семья. Другие столы (рис. 120) представляли собой простые плоские доски, скрепленные вместе и положенные на подставки, и весьма напоминали плотничий верстак. Такие столы можно было легко убрать, если требовалось место для игр и развлечений. Кресло, изображенное слева, показывает, что мебель зажиточного класса того времени очень похожа на ту, которую у нас сегодня ассоциируют с церковной, а скамьи напоминали школьную мебель. Вооружение и другие необходимые вещи хранились в сундуках, которые назывались ливрейными шкафами, - один из них нарисован рядом с креслом - и использовались слугами, которые держали там свои принадлежности. Предмет мебели, который использовался для этих целей членами семьи, назывался дворовым шкафом.
Список утвари холла 1311 года включал в себя 2 горшка, 3 рукомойника, столы и опоры столешниц (рис. 166, с. 264) и другие необходимые вещи. В 1397 году этот список включал 2 горшка, 2 банкера, 2 фарфоровых или фаянсовых изделия, 2 медных рукомойника, 2 больших горшка, 1 медную чашу, 2 железных подставки для дров и 1 железную кочергу, 3 разборных стола и 1 неразборный, 2 стула, 3 скамьи и 3 табурета.
Дорсары представляли собой куски гобелена, которые вешались на спинку стульев, а банкеры были диванными подушками или просто кусками ткани, которые клались на сиденья стульев или скамеек и украшались вышивкой.
Рукомойником гости пользовались до и после еды. Маленькие металлические тазики для мытья рук подвешивались на высоком шесте, где также была ручка с висящей на ней салфеткой для вытирания рук. Менее важные гости и слуги использовали тазы, стоявшие около входа в зал. Если мы вспомним, что вилок в те времена не было и ели пальцами, то станет понятной важная роль рукомойников в поддержании элементарной чистоты.
На помосте в конце холла стоял стол для хозяина дома и его гостей. Его отгораживали от остальной части зала балдахином из шелка или шерсти, украшенных вышивкой. Это было естественно, так как мы помним, что за исключением личной комнаты хозяина, которая одновременно была и его спальней и гостиной, холл был единственной комнатой в доме. Отдельные здания, обычно из дерева, строились по мере необходимости и при необходимости соединялись с холлом деревянными переходами.
Из Liberate Rolls Генриха III мы узнаем, "что королева могла переходить из своей комнаты в церковь, не промочив ног".
Замок Эдуарда I в Вулмере был полностью построен из дерева, внутри украшен фресками и покрыт крышей из деревянной кровельной дранки.
Во время церемонии коронации Эдуарда I в 1273 году вся площадь вокруг замка была застроена разными деревянными зданиями - помещениями для размещения гостей, холлами для принятия пищи и отдыха, кухнями. Кухни были просто навесами, а огромные костры разжигались на открытом воздухе. Над огнем подвешивались котелки, в которых варилось мясо и другие продукты. Суматоха за стенами замка была поразительной: повара, поварята и посудомойки, попрошайки, вооруженные люди, пажи - все в спешке занимались своими делами: таскали связки хвороста и рубили дрова для костра, носили провизию, мясо, сосуды с водой, чистили и подковывали лошадей, то есть делали все необходимое для поддержания независимого существования общества, собравшегося там. Нам теперь трудно представить, как можно было жить без водопровода, без канализации и без света.
Необходимой вещью в каждом большом доме или замке были шкафы, где хранились столовые приборы и белье, и гардероб, в котором находились ткани, портьеры, одежда.
Все ценности, кубки, кувшины и плошки из драгоценного металла, специи, золото, восточные сладости, свечи и тарелки хранились в шкафу и кладовке, где также находилось вино и пиво. Пивоварня обязательно была в любом большом хозяйстве. Среди домашних вещей Генриха III имелись также матрасы, покрытые шелком и бархатом, подушки, валики под подушки, льняные простыни и прекрасные покрывала и коврики, сделанные из шерсти.
Сам король увлекался садами, и нам известно о его приказе посадить в садах Вестминстера вишневые деревья, виноград, ивы, тутовые деревья.
У стены расположен камин, но гораздо чаще его устраивали в центре холла, как это показано на изображении холла XIV века, и такое положение сохранялось до елизаветинских времен.
Для домов раннеанглийского типа характерны окна, украшенные круглым или плоским геометрическим узором. В королевских дворцах уже начали использовать стекла, но они еще не вошли в обиход. Стены штукатурились, но не механически, как в наши дни, а более тонким слоем, сквозь который проглядывала каменная основа, и это создавало особое впечатление красоты, отличное от безжизненной плоскости сегодняшних стен. На штукатурку наносился сетчатый геометрический узор, как было показано, или изображались фигуры святых с золотыми звездами, а зачастую использовались деревянные обшивки. Цвета платьев становились все более яркими и, если мы хотим понять веселые цвета Средних веков, мы должны надеть розовые очки. Наша цветная иллюстрация показывает, как выглядели люди, их дома и церкви; в глаза бросаются три цвета: красный, синий и желтый, с легкими вкраплениями золота, что было характерно до конца XVIII века. Только в викторианское время мы стали угрюмыми и начали одеваться тускло и невыразительно. Наверное, упомянутые цвета во многом объясняют веселость старой Англии, потому что действительно невозможно быть мрачным, если ты одет как попугай.
Теперь поговорим о кровле. В холле XII в. красивая каменная арка помогала строителям достаточно легко преодолевать трудности установки кровли; почти квадратный холл с помощью арки посередине разделялся на два продолговатых прямоугольника, что позволяло легко устанавливать перекрытие с помощью имевшихся деревянных планок. Но в XIII в. форма холла стала продолговатой, для чего потребовалось несколько арок - так был придуман главный элемент несущей конструкции. Это название давалось опорным аркам, которые пересекали холл по его длине. Большие балки назывались анкерными, так как они помогали соединить стены; они покоились на деревянных планках, называемых дранкой. К внутренней стороне анкерных балок прилегали столбы, которые находились на каменных кронштейнах в стене. Между шипом и анкерной балкой размещалась изогнутая подпорка, или стойка, служившая для того, чтобы брать на себя часть веса крыши и переносить его на стены, и таким образом снижать риск ее обвала. В центре каждой анкерной балки находился короткий шип, который в дальнейшем преобразовался в королевский столб, который поддерживал конек, тянувшийся от начала до конца несущей конструкции. Вместе с другими большими балками, предназначенными для такой же связи всей конструкции, они назывались обрешеткой. Маленькие бревна, уложенные поверх обрешетки и повторяющие положение анкерных балок, назывались стропилами. Перекрестно на них укладывалась обшивка крыши и, наконец, сама крыша. Таким образом, мы видим появление деревянно-обрешетчатых крыш, которые в последующие века украсили церкви и холлы.
Далее (рис. 122-125, с. 212-213) мы попытались показать устройство орудий, которые использовались при осадах средневековых городов. Сэр Ричард Пейн Голлуэй (В) посвятил этому вопросу свою изумительную книгу. В следующей главе мы дадим красочное изображение осады (см. вклейку: лист 14, б), где были впервые применены пушки, которые, как полагают, стали использоваться в Англии около 1325 года. Но для того чтобы узнать, как работали эти машины, нашим читателям стоит прочесть "Хроники" Фруассара, если они не сделали этого раньше. Конечно, он жил позже, во времена Эдуарда III, и писал о деяниях Черного Принца, но, как никто другой, он сумел уловить очарование Средних веков. Вальтер Скотт говорил: "Любой, кто брал в руки "Хроники" Фруассара, наверняка находил их занудными и скучными, если только не переносился вместе с автором в дни Кресси и Пуатье", и дальше: "мы слышим, как доблестные рыцари договариваются о правилах ведения боя и способах атаки; мы слышим, как солдаты выкрикивают военный клич; мы видим, как они пришпоривают своих коней. Живое описание уносит нас в ураган развернувшейся битвы". Со страниц хроники Фруассара мы получаем представление о том, насколько незначительными бывали поводы к войне и насколько люди наслаждались битвой. И хотя война была очень жестокой, в большинстве своем она больше походила на испытание человеческих сил, чем на сражение.
Теперь поговорим о методах осады в XIII веке. Первым делом нападавшие строили две укрепленные линии частокола вокруг лагеря. Внутренняя называлась контравалатион, а внешняя - циркумвалатион. У них были свои собственные ворота, а внутреннее пространство очень походило на маленький городок. Там осаждающие ставили палатки, размещали свой обоз и все, что им было необходимо. Частоколы помогали предотвратить неожиданную вылазку противника, мешали получать осажденным военную помощь, а также изолировали их от внешнего мира. Все эти подготовительные работы могут отчасти объяснить, почему осады требовали так много времени. Оборонительные рубежи осажденных проверялись в различных местах, и для штурма избирали самое слабое место (см. вклейку: лист 14, б). Предположим, что выбрана стена, изображенная на рисунке справа. Необходимо было засыпать ров, и эту операцию выполняли при помощи передвижного навеса, который назывался "кошкой" или "свиньей" (вероятно, его использовали ночью). Сделанная из прочного дерева, с круто скошенной крышей, чтобы защититься от камней, и покрытая невыделанной кожей для защиты от огня, "кошка" имела закрытый навес для солдат. Засевшие в нем воины бросали в ров хворост, камни, землю, пытаясь засыпать его. Таким образом создавался понтон, по которому можно было переправиться на другую сторону. Когда бойцы добирались до стены, завязывался бой, Осажденные старались сбросить нападающих вниз, поджечь "свинью" или разбить ее, бросая вниз камни. Но с наступлением темноты защитникам становилось сложнее обороняться, так как факелы, которыми освещали нападавших, превращали самих осажденных в отличную живую мишень.
В это время в ход шел таран. В стене с помощью железной ваги, или тарана пробивалась дыра. Вага висела на цепях, свисавших с крыши "кошки". С одной стороны она была обита железом и, раскачиваясь взад и вперед, пробивала стены. Помогала солдатам и практика средневекового строительства. Дело в том, что строители использовали хороший камень только для внешних рядов стены, а все остальное пространство стен заполнялось булыжниками и щебнем, скрепленными между собой известковым раствором не самого лучшего качества. Чтобы помешать осаждавшим разрушить стены, строители замков стали сооружать внешние деревянные галереи на верхней части куртины. Через пол галереи они могли с большей безопасностью сбрасывать камни, лить кипяток на атакующих. Именно для разрушения таких галерей средневековые военные инженеры использовали орудия подобные тем, которые были у греков и римлян. В 26 главе 2-й книги Паралипоменон (9-15) мы читаем, что "построил Озия башни в Иерусалиме над воротами угольными и над воротами долины и на углу, и укрепил их... Было у Озии и войско, выходившее на войну отрядами, по счету в списке их, составленном рукою Иеиела писца и Маасеи надзирателя, под предводительством Ханании, [одного] из главных сановников царских. Все число глав поколений, из храбрых воинов, [было] две тысячи шестьсот, и под рукою их военной силы триста семь тысяч пятьсот, вступавших в сражение с воинским мужеством, па помощь царю против неприятеля. И заготовил для них Озия, для всего войска, щиты и копья, и шлемы и латы, и луки и пращные камни. И сделал он в Иерусалиме искусно придуманные машины, чтоб они находились на башнях и на углах для стрел и больших камней". Греки и римляне использовали катапульты, которые стреляли дротиками и стрелами, а баллисты для метания камней. Дальнобойность орудия зависела от сплетенных веревок. Секрет именно в том и заключался, чтобы сделать подходящую веревку. Для этого использовались пряжа, волос и кишки животных, которые были прочными и не теряли своей эластичности. Принцип работы можно проиллюстрировать следующим опытом: возьмите кусочек веревки и свяжите концы вместе. Затем пусть кто-нибудь проденет палец в круг и потянет. Другой пусть сделает то же самое. Таким образом, вдвое сложенная веревка натянется между ними. Затем вставьте палочку и закручивайте веревку. Если вы отпустите палочку, она станет раскручиваться в обратную сторону. Орудие на рис. 123 представляет баллисту такого типа, по-другому ее называли мангоно. Снаряд, который выбрасывался, прикреплялся к концу туго закрученной веревки, которая, конечно, не была сложенным вдвое шнуром, как в нашем примере, а огромным, похожим на кабель, канатом. Человек опускал чашу, клал в нее каменный снаряд, весом примерно 100 килограммов. У орудия отпускался оригинальный затвор, и верх взлетал против перекрещенной рамки на верхушке орудия. В результате камень перелетал через стену или попадал в деревянную галерею. Требуше был великолепным средневековым орудием, которое французы впервые применили в XII веке. Два из них представлены на рис. 124 и 125. Требуше работал по принципу противовеса: длинная ручка закреплялась на оси на очень жесткой раме и к одному концу подвешивалась большая коробка, которая заполнялась камнями, железным ломом или еще чем-нибудь тяжелым. На другом конце была петля, в которой находился каменный снаряд. Уздечка была приделана к петле от ручки, что удерживало камень от того, чтобы он не вылетел из гнезда до нужного момента. С помощью лебедки ручка опускалась вниз, и петли прикреплялась к раме. Затвор отпускался, противовес приходил к действие и перебрасывал камень через крышу. Иногда черев стены перебрасывались сосуды с горящей смолой или мертвые лошади. Все это дает представления о размерах требуше. Часто из них в осажденный город забрасывали нечистоты, которые могли привести к появлению заразных болезней и эпидемии, или неосторожных караульных из вражеского лагеря, захваченных в плен, связывали и забрасывали обратно, на верную и болезненную смерть. Средневековые авторы также называли требуше петрари, онагром, скорпионом, перриером и катапультой. Машина, похожая на большой арбалет, поставленный на колеса, называлась самострелом или эспрингаль (рис. 122, с. 212), и стреляла железными дротиками. Она действовала по тому же принципу, что и баллиста, - ручка оттягивалась назад, затем резко отпускалась, и дротик со свистом разрезал воздух. Как-то нам довелось встретить людей из Шропшира по фамилии Арбластер (Арбалет), без сомнения, эти люди - потомки тех, кто в Средние века управлял самострелами.
Все вышеупомянутые орудия знаменуют собой разные стадии в развитии военного дела, так как они появились в ответ на способность осажденных обороняться, укрывшись на галереях, сбрасывая оттуда камни и осыпая стрелами осаждавших. В последней четверти XIII века появилось еще одно оборонительное сооружение - навесная бойница.
Но вернемся к солдатам, разрушающим стену. Они проделывали большую дыру, в которую вставляли деревянные подпорки и балки. Последние затем поджигались, и, если все было сделано правильно, значительная часть стены обрушивалась. Осаждавшие штурмовали крепость через брешь, разгорался жестокий рукопашный бой, в ходе которого нападающие иногда овладевали внешним оборонительным рубежом. Тогда для гарнизона приходило время укрыться в башнях. Эти башни были большого размера, каждая из них была такой же мощной, как донжон XII в. Проникнуть в них можно было только через узкие и хорошо защищенные двери. В XII веке захватить двор замка означало овладеть им, поскольку им оставалось занять один донжон. Но в XIII в. осаждавшие замок знали, что пробить брешь в куртине внешней обороны в одном месте означало овладеть лишь этим пространством. Со всех близлежащих башен и прилегающих внутренних флангов они оказывались под усиленным огнем, в каждый момент ожидая неприятельской атаки с неожиданной стороны, не продвинувшись к цели и не получив особых выгод.
Бефрой - передвижная башня - была еще одной средневековой машиной, которую использовали для осады, особенно если солдатам не удавалось разрушить стены. Принцип ее действия такой же, как и у кошки или свиньи, с ее помощью воины засыпали ров и таким образом возводили легкий понтон для прохода. Каркас делался из древесины и покрывался необработанными Шкурами скота, убитого в лагере, которые выстилались внутрь ворсом, чтобы предотвратить возгорание от стрел с горящей паклей, которыми осыпали башню осажденные. Лестницы на задней части башни вели на несколько этажей, с которых вооруженные люди были готовы ринуться в атаку. Подъемный мост наверху опускался, когда башня достигала стен, и через него противник врывался в замок (см. вклейку: лист 14, б). В ходе жестокой рукопашной битвы многие падали в ров.
Подобные орудия использовались до появления пороха, но даже и тогда требуше могли показать себя в противостоянии с ранними типами пушек, которые не могли с ними соперничать по количеству и качеству. Если кто-нибудь из наших читателей увлекся живыми Описаниями осады средневековых крепостей, то мы посоветуем прочесть "Крепостные анналы" великого французского архитектора Виолле-ле-Дюка в переводе Бакналла (С). В книге он на примере выдуманного укрепленного города дает живое, берущее за душу описание осад, историю которых он прослеживает от римских времен до наполеоновских войн.
Теперь мы вернемся к замкам, и рис. 129 (с. 219), изображающий Харлек в северном Уэльсе, дает нам возможность удовлетворить свое желание и немного пофилософствовать. Вполне возможно, что некоторые молодые читатели, изучающие ату книгу, станут архитекторами или инженерами. В детстве в своих мечтах мы можем представлять прекрасные здания и мосты, перекинутые над широкими пропастями. Но до тех пор, пока мы не найдем заказчиков, которые профинансируют наши замыслы, замки останутся воздушными. Подумайте об архитекторе, которого пригласили помогать Эдуарду I строить замки в северном Уэльсе. Зодчего попросили спроектировать не один, а много замков, и так как он строил их, он мог опробовать все свои замыслы и улучшать их по мере того, как продвигался вперед. Результаты, полученные при строительстве замков, позже использовались при строительстве домов. То же самое случилось позднее, в 1914-1918 годах с аэропланами. Война поспособствовала развитию авиаприборов, что сегодня сделало гражданские полеты относительно безопасными.
Мы уже упоминали, что учредительные хартии были даны Карнарвону и Конвею в 1284 году, поэтому они стали первыми замками северного Уэльса. В обоих случаях в основе плана лежала не главная башня, а хорошо укрепленная куртина. Харлек появился в 1285 году и выглядел так, как будто архитектор сказал себе: "Да, Карнарвон не плох, но если одна стена хорошо, то две Лучше". Поэтому в Харлеке две стены, так же как в Бомарисе, возведенном в 1295 г. Внешняя линия стен называется крайней. Мистер Хью Браун в своем замечательном, труде "Английский замок" (D), объясняет, что обязательно надо было удерживать осаждающих подальше от стен замка, чтобы не подпускать огонь осадных машин на внутреннюю линию. Теперь мы можем подумать также о большей эффективности луков и стрельбе из них. Стрела длинного лука была не шуткой: выпущенная со всей силой, она могла пронзить доспехи с расстояния около 200 ярдов. Хотя мы посвятили достаточно много места замкам, думаем, стоит привести набросок из Брауна, где изображен восстановленный Бомарис (ранние рисунки Г. Т. Кларка), для того чтобы представить последнее слово в строительство замков могучей оборонительной системы (рис. 128, с. 216). Позже замки приобрели статус резиденции. А когда возросла разрушительная сила артиллерийского оружия, ни одна крепость не могла устоять. Теперь это называется концентрическим типом замка. Он был новым для Англии XIII в., но представлял собой древний восточный тип. Геродот рассказывал, как персы в 538 году до н. э. построили город Агбатана с семью круглыми стенами, каждая из которых выше той, что находится за ней.
Это была настоящая концентрическая основа, и мы попытались раскрыть ее суть в нашей книге "Древняя Греция" (Е). Должно быть, она попала в Англию с крестоносцами. На рисунке 129 ясно показаны двойные стены, с узким средним двором между ними (16). Когда осаждающие войска пытались взобраться на внешнюю стену, они оказывались под огнем оборонявшихся, которые находились на внутренней стене. И когда им удавалось проникнуть во внутренний двор, на них сбрасывались всевозможные предметы. Предположим, они взобрались на внутренние стены. Тогда гарнизон мог спрятаться в башнях и вести огонь оттуда. Расположение зданий внутреннего двора (9) более продуманы, чем в Карнарвоне, и напоминают дома, подобные Бодиаму, построенному в 1386 году (см. рис. 159, с. 256).
Харлек располагается на каменном обрыве, под которым находится болото, что тянется до самого моря. Теперь трудно представить, что во времена, когда замок строился, здесь была гавань. Полагают, когда-то река Двирид проходила под замковой скалой, как показано на рисунке, и впадала в море где-то на юго-западе от замка. Поэтому там, где теперь беззаботные игроки в гольф забавляются невинной игрой, бросая и разыскивая маленькие белые мячики, корабли Эдуарда I приплывали навестить свои; гарнизоны.
Прежде чем покинуть замки северного Уэльса, мы должны добавить, что Канцелярия публикует для Департамента строительных работ Его Величества очень хорошие справочники по замкам Харлека и Карнарвона за 6 пенсов и Бомариса за 3 пенса. Когда правительственные министерства занимаются такими проектами, это можно только приветствовать (F).
Надеемся, что выше нами было сказано вполне достаточно о военном факторе, повлиявшем на строителей старинных замков. Этот последний факт нельзя отбрасывать, потому что люди иногда говорят об очаровании руин старых замков, как будто целью строителя было проектирование замков для того, чтобы добавить шарма излучине реки или подчеркнуть очертание скалы на морском побережье. Теперь, когда мы лучше изучили планы и руины старых замков, мы еще больше изумляемся изобретательности ума и смекалке, проявившихся в этих планах, и тем способам, которые помогли справиться с задачей создания замка для противостояния осаде. Военная история полна рассказов о постоянной дуэли между обороной и нападением. Принцип один и тот же, будь то замок и осаждавшие его, броня боевого корабля и снаряд, который может пробить ее, или подводная лодка и истребитель подводных лодок. Возьмем средний пример: была придумана новая, более тяжелая сталь, и на какое-то время орудия не могли разрушить ее. Затем создали новые орудия, и строители вновь задумались над усилением обороны.
В случае со средневековыми замками их проектировщики настолько хорошо сделали свою работу, что до появления пороха единственным способом заставить защитников сдаться было отрезать их от снабжения провизией и заставить голодать.
Вернемся теперь от искусства войны к тихой мирной жизни. И что может быть более мирным, чем ловля рыбы? Англия всегда была, из-за своей близости к воде, морской державой, и рыба была основным продуктом питания англичан с незапамятных времен. На забавной картинке XI века изображен рыбак в очень маленькой лодочке. Он держит большую удочку, скорее похожую на сук от дерева, с очень толстой леской. Человек вытаскивает рыбу из воды, в то время как вся остальная в испуге уплывает. Статьи в "Книге Страшного суда" содержат упоминание о плате за ловлю сельди в прибрежных водах. Ярмут был крупным центром по добыче сельди, которую солили и упаковывали в бочки. Эти бочки складывали в пакгаузах и забирали потом для продажи.
Мы должны помнить, что тогда не было возможностей для хранения свежей рыбы, и в этом причина популярности соленой. Только на кораблях, которые занимались Ловлей глубоководной рыбы, имелись сосуды для хранения живой рыбы. В изобилии было трески и морской щуки; осетров, китов и дельфинов считали деликатесами до тех пор, пока в 1237 году Рай и Уинчелси не обеспечили королевский двор мерлангой и камбалой. Мы достаточно много рассказали об угрях в предыдущей главе. Ловушки для угрей делались в виде плетеной корзинки, так же как вытянутые ловушки для омаров, и ставились в реки. По описанию "Книги Страшного суда", угрей было много, и, как мы знаем, ежегодно их вылавливали тысячами.
Повсеместно использовались сети, и размер ячейки устанавливался законом. Однако нет никакого упоминания о гильдиях рыбаков, в отличие от других ремесел. Но отрасль тщательно контролировалась, пошлины взимались королем, его чиновниками, портовыми служащими. Регулировались также цены, следили за точностью весов. И тот, кто обманывал покупателя, кто пытался продавать или заниматься рыболовством без уплаты пошлины, подвергался наказанию.
На рис. 130 изображена раннеанглийская сводчатая Крыша XIII в. одного придела церкви. Боковой неф был выбран для того, чтобы лучше показать принцип основной конструкции, чем это было возможно, используя много больших и искусно сделанных сводов в нефе или клиросе. В главе, посвященной XII в., мы видели, как нормандцы усовершенствовали плоский бочкообразный свод, напоминавший обыкновенный железнодорожный туннель: они пересекли его другими сводами той же самой формы. В крыше XIII и. мы видим то же самое. Только вместо кровли полукруглого туннеля, пересеченного другими той же самой формы, теперь находится стрельчатый, или готический, свод. Ребра крестового свода, или ребра, пересекающие каждый пролет свода, в настоящем профиле были полукруглыми (рис. 131, 3). Если обратиться к описанию нормандского свода, это станет понятнее. Арки бокового нефа исчезли, и их место заняли рельефные каменные ребра. Они представляли собой ребра крестового свода, и, находясь напротив стен, еще не соединялись на коньке свода.
Ребра появились не только потому, что улучшали общий вид свода, но предназначались для экономии древесины. Нормандские своды более или менее напоминали рождественский пудинг; доски использовались только в центральной части свода, что имело немаловажное значение для обшивки собора. Хотя в Англии было много древесины, но доски были дорогими, потому что распиливать деревья приходилось вручную. Средневековые строители использовали опалубку только для ребер. Пространство между ними называлось сел (сегмент потолка в готическом соборе), который заполнялся тщательно обработанными камнями, слегка заостряющимися от ребра к ребру. Чтобы сделать их, применялась искусно сделанная форма, которая могла растягиваться, и ячейки становились более широкими (рис. 131, 1-2).
Вес кровли мог быть еще большим, и мы вскоре увидим, что поддерживающие колонны становились легче и изящнее, чем в нормандские времена. Строители XIII в. строили такие же арки нефов, как и в приделах своих церквей.
Тонкие колонны, сгруппированные вокруг одной большой в центре, обращали на себя внимание лепными украшениями в форме воротничка посередине и изысканно Вырезанной лепниной в верхней части. Те же самые детали мы можем видеть у узких, стреловидных окон, которые заняли место полукруглого свода церквей нормандского времени. Теперь использовалось цветное стекло. Арки нефа украшались лепкой более интенсивно, чем раньше. Когда что-либо представляется особенно прекрасным, и по своим пропорциям, и с утилитарной точки зрения (что предпочтительнее бесполезного орнамента), мы говорим, что это греческая идея. Раннеанглийский стиль был греческим периодом в готической архитектуре. Вестминстерское аббатство и собор в Солсбери, если приводить примеры, абсолютны в своем совершенстве красоты и простоты. Нет ничего сложного или запутанного, очень мало орнамента, никаких хитроумных трюков - и результат гораздо прекраснее и значительнее, чем в позднейших примерах, более богатых по своему характеру.
То же самое можно сказать о жизни людей: в конце XIII века заканчивался период настоящего Средневековья. Люди жили неплохо, и это были не самые худшие времена. Черная смерть и народные волнения были еще та далеко.
На рис. 132 показан дом феодала XIII в., построенные в правление Эдуарда I. Его можно рассматривать как типичный пример того, о чем говорилось выше. Мы видим улучшение в сторону комфорта. Представленный на рис. 133 план следует внимательно рассмотреть, так как это тот тип здания, где холл является центральный частью. Он сохранялся до начала XVII века, когда ренессансные идеи переставили акценты в планировке английского дома. Безусловно, мы не хотим сказать, что все дома в этот период были столь же простыми, как представленный, но отметим, что они были так же искусно продуманы в деталях.
Основные жилые помещения дома находились на втором этаже. Если обратиться к плану, то можно увидеть, что нужно подняться по ступеням лестницы (рис. 133, 1), чтобы подойти к передней двери (2). Она ведет в помещение, находящееся в конце холла (3), который, включая Перегородки, был около 40 футов в длину и 25 футов в ширину. Прекрасное большое помещение для такого маленького дома. Над холлом не было комнат, только деревянная крыша. Его строили, как и прежде, хотя и в меньших размерах, и холл служил тем же самым целям, что и раньше. Справа от входа - дверь, ведущая в кухню (4), внизу, а сверху которой находился подвал, еще одна комната. На старых манускриптах часто изображали слуг поднимающихся по внутренним лестницам, поэтому можно говорить, что из кухни можно было подняться в комнаты наверху. В замке Стоксей, который также относится к XIII веку, тоже есть лестница в конце холла, ведущая в комнату, расположенную в том же самом месте (см. вклейку: лист 9, б). Это позволяло пройти на галерею, расположенную над перегородками у входа. И одной из множеств инструкций Генриха III хранителям его домов говорится, что люк и приставную лестницу вниз в комнату необходимо заменить простой лестницей. Поэтому, если король должен был мириться с таким положением дел, то простые люди не могли иметь лучшей планировки. Солар (5) - это дальняя комната, которая использовалась феодалом, и, возможно, здесь находилась молельня, которая отделялась перегородками, теперь исчезнувшими. В Литтл Венгем Холле (Саффолк), прекрасном кирпичном доме, расположилась самая чудесная часовня, и было обычным делом иметь молельню в домах, независимо от их величины. Возможно, в домах имелась гардеробная, где шили и чинили одежду, где хранились драгоценности и столовое серебро. Цифрой 6 обозначены помещения для мытья и стирки, уборная. Ванны стали использоваться во времена Эдуарда I, и полагают, что они были введены его испанской женой Элеонорой Кастильской.
Комнаты на первом этаже предназначались под жилище для слуг, а также для хранения большого количества продуктов, которое требовалось для ведения домашнего хозяйства в течение зимы.
Вход защищался внутренним двориком, окруженным высокими зубчатыми стенами, за которыми находился внешний двор, также окруженный еще одной стеной. Во внешнем дворе располагались конюшни, амбары и мастерские, необходимые для производства оружия и сельскохозяйственных орудий.
Этот дом интересен как пример того, как сильная политика и влияние Эдуарда I принесли покой в страну и дали людям такое чувство безопасности, что они начали строить дома, которые, несмотря на все оборонительные меры, становились более похожими на дома и гораздо меньше на замки.
Замок Стоксей в Шропшире (см. вклейку: лист 9, а) прекрасно сохранившийся дом феодала, легко защищенный рвом, караульными помещениями у ворот, был перестроен в елизаветинские времена, когда исчезли башня и куртина. Большой холл ведет свою историю с 1240 года; башня появилась полувеком позже. Лоренс Ладлоу, богатый купец, получил разрешение в 1290 году возвести зубчатые стены или укрепления. В обоих концах большого холла располагались комнаты. Необычная деревянная лестница вела в комнаты, расположенные на полудеревянной пристройке 1620 года. По внешней лестнице можно было попасть в солар около башни, которой был придан законченный вид с помощью арматуры XVII в.
На рисунке 134 мы видим изображение солара. Такой эта комната была в доме феодала в XIII в., который мы описываем. Здесь феодал и его жена спали, принимали друзей и наслаждались уединением, которое стало нормой в правление Эдуарда I. Уединенность не была большой - все жили более тесно друг с другом, чем сегодня, и короли не могли остаться в одиночестве ни на мгновение. Дневной прием при королевском дворе, куда приглашались только мужчины назывался levée. Слово вело свое происхождение от французского lever - подниматься, потому что бедные французские короли не только просыпались утром, но и отходили ко сну в окружении своих фаворитов, которые толпились вокруг как на приеме, и до времен Людовика XIV это было основной обязанностью Двора. В XIII веке такое положение никого не беспокоило, что обязательно надо иметь в виду, если мы хотим понять жизнь того времени. Люди неожиданно появлялись и исчезали, как кролики в кроличьем садке. И тебя не обидел бы незваный гость - если ты не хотел его видеть, ты просто бросал в него что-нибудь, и он понимал, что надо уйти.
Камин делали из камня, и огромные поленья сжигались в нем в открытом очаге. Зола вычищалась редко, и это был верный способ сжигания дров, потому что горячая зола давала много тепла. Всю мебель составляли стулья, похожие на церковные, сундуки для хранения ценных вещей и скамейки. Справа от камина имеется балка, на которую вешали повседневную одежду. Рядом с окном обычно делались сиденья, и они создавали чудесное и полезное дополнение к довольно-таки скудной меблировке. Окно не было застеклено, так как стекла были редкостью и их можно было увидеть только в королевском дворце или богатых монастырях. Маленький кусочек стекла можно было увидеть только наверху в орнаменте в виде трилистника. Большие бреши закрывались железными прутьями с внешней стороны и деревянными ставнями изнутри. Поэтому в холодную и мокрую погоду, если вам хотелось огня и укрыться от ветра и непогоды, вы вспоминаете, что дым выдувался из камина сильными сквозняками, и это заставляет нас думать о неудобствах комнаты.
Ковры были введены в обиход в Англии, как и ванны, Элеонорой Кастильской. Хронист того периода Матвей Парижский, разговаривая с испанским послом, который предварял прибытие будущей королевы, говорит: "Поведение испанцев весьма отличается от английских традиций и обычаев. Хотя стены их жилищ в Темпле увешаны шелком и гобеленами, а все полы покрыты дорогими коврами, их свита вульгарна и неорганизованна. У них мало лошадей и много мулов". Крестоносцы тоже оказали влияние на ковровую моду. Возвращаясь с Востока, они привозили с собой прекрасные ковры, которые производились там с незапамятных времен. Купцы, посещая большие английские ярмарки и обнаружив спрос на ковры, начали привозить их из-за границы.
Говоря об украшениях стен солара, мы находим в Liberate Rolls Генриха III множество свидетельств его любви к цвету и имена художников, которых он нанимал. Шериф Уилтшира получил приказ произвести некоторые изменения в королевский церкви в Кларендоне: "Обшить стены деревянными панелями в нижней королевской спальне и покрасить панели в зеленый цвет. На панели нанести кайму, изобразить головы королей и королев по краям: на стенах верхней королевской спальни изобразить историю св. девы Маргариты и четырех евангелистов. Покрасить деревянные панели той же самой верхней спальни в зеленый цвет, с золотыми вкраплениями, и нарисовать на них головы мужчин и женщин. Все эти рисунки должны быть сделаны хорошими и изысканными красками". И еще, Эдуарду Фиц-Отту, хранителю королевских сочинений в Вестминстере, было приказано "поставить трубу над спальней королевы, и покрасить трубу этой комнаты, и на ней изобразить фигуру Зимы, которая как своим печальным выражением лица, так и жалким скорченным телом может быть уподоблена самой Зиме".
Крышу солара тоже стоит рассмотреть, потому что она представляет тип ранней деревянной крыши с крутым наклоном, вместо плоской, которая показана над холлом ранее. У нее та же самая анкерная балка, но несущая балка, находящаяся на ней, выше и присоединяется к верхушке последней балки, тянущейся вдоль. Через них в месте скрепления находятся узлы крыши, заключенные и рамку между стропилами. Остальная конструкция настолько проста, что не требует дальнейших объяснений.
Рисунки 136 и 137 показывают детали Литтл Венгем Холла в Саффолке, о котором мы уже упоминали. Кухня была здесь отдельным зданием во дворе. Одной из черт, Придающих особое очарование Литтл Венгему, был его цвет. Это первое средневековое кирпичное здание. Римляне были великими строителями из кирпича. Англосаксы любили деревянные основы. Нормандцы строили из камня и бетона. В Венгеме снова стал использоваться кирпич: он был гораздо тоньше, чем сегодня, и варьировался по цвету от ярко желтого, через все оттенки красного до темно-фиолетового с оттенком бордового и черного.
Нельзя не рассмотреть вид и план госпиталя св. Марии в Чичестере (рис. 139, 140, с. 232). Он сохранил в себе многие черты и порядок расположения средневекового жилища в течение многих лет. Госпиталь был построен в правление Эдуарда I, около 1290 года. Его прекрасные деревянные колонны очень похожи на церковный неф, а церковь с партером и хорошими перегородками размещалась как алтарь. Секции, составлявшие помещения, были сделаны из кирпича в 1680 году, вероятно заменившего ранние деревянные перегородки. Маленькие комнаты были действительно маленькими, но изолированными; старые обитатели имели денежное содержание, медицинское обслуживание, уголь и хворост. Они привыкли использовать дрова из госпитальной рощицы, но было отвратительно вырубать его на холме, поэтому более предпочтительным стало готовое топливо.
Рисунок 138 показывает кувшин из коллекции средневековых гончарных изделий Британского музея. Довольно любопытно, но в Средние века гончарное ремесло не развивалось наравне с другими специальностями. Возможно, это происходило из-за того, что изделия использовались простолюдинами, а богатые люди предпочитали металлические сосуды, какие показаны на рис. 168 (с. 266) в главе о XIV веке.
В музее вы также можете видеть образцы полового кафеля, выложенного узором, который использовался в Средние века и который до сих пор можно встретить в церквях. Мы показали некоторые из них на рис. 141. Монахи первыми почти полностью стали производить их, и фантазия в придумывании узоров не знала границ. Нам известно, что в статуте цистерцианского ордена в 1265 году критиковался аббат Боубек "за то, что в течение долгого времени позволял своим монахам выкладывать плиткой пол для людей, не принадлежащих к ордену, что свидетельствует о ветрености и любопытстве".
Богатство фантазии и игра воображения в выложенном плиткой полу удивительны. Пример, данный на рис. 141, взят из Вестминстерского аббатства. Плитки были сделаны в маленьких похожих на ульи печах периодического действия. Узор отпечатывался в мягкой красной глине, с вкраплениями желтой глины в виде жидкой пасты. Затем изразец обжигался, покрывался глазурью целиком или только на узоре.
Достаточно долгое время считалось, что кафель делали исключительно монахи. Малверн был одним из величайших центров, из которого кафель широко распространялся. Тем не менее интересно, что мистер Чарлтон из Комиссии по историческим памятникам обнаружил печь XIII века для обжига и сушки во дворце Кларендон около Солсбери, во время археологических раскопок, которые он проводил вместе с доктором Танкредом Борениусом. Кларендонский дворец был сначала охотничьим домиком, а затем деревенским поместьем некоторых английских средневековых правителей, и печь была первой светской находкой, обнаруженной в этой деревне.
Рисунок 142 показывает шкаф из Честерского собора. Прекрасный чугунный орнамент в виде завитков был установлен на деревянных дверцах шкафа, что делало их тяжелее и охраняло от посягательства воров. Железное изделие не связывалось с петлями двери, как это было в случае, на листе 8, в (см. вклейку), который показывает обработку одной из крыльцовых дверей в Итон Брей, в Бедфордшире. Предполагается, что железное изделие было сделано Томасом де Литоном, автором декоративной Элеаноровой металлической решетки в Вестминстерском аббатстве в 1294 году. По его железным работам на дверях приходской церкви считают, что Томас был из Лейтон Буззард. В Турвее встречается все тот же редкий тип, и все это довольно близко друг к другу. Такой стиль называется штамповочным, потому что концу завитка форма придавалась вбиванием ударами молотка горячего железа в клише или трафарет. Это выглядит таким образом, как будто они изобрели способ производства стали, или закаленного железа, для штамповки.
Поскольку мы затронули жизнь в деревне, то следует отметить, что не было изменений в сельскохозяйственных условиях в XIII веке по сравнению с XII, за исключением того, что с течением времени улучшались методы ведения сельского хозяйства, а вилланы продвигались по пути своего освобождения. По мере развития цивилизации, феодалы стали ощущать необходимость в деньгах для того, чтобы покупать предметы роскоши. Поэтому все чаще входило в обычай брать крестьянские платежи деньгами за пользование землей, вместо барщины и натурального оброка. Затем, по мере распространения овцеводства, все меньше людей нуждалось в земле. Для феодала часто было удобнее позволить виллану выкупить свою свободу, уплатив за изменение статуса. Крестьянин оставался работником, имеющим право уйти, предложить свой труд тому, кто в этом нуждался, или уйти в города и попытаться найти работу там. Но дворяне оставались держателями земли и возделывали земли своего собственного поместья. Феоды были полностью или почти что полностью самостоятельными. Феодал и его иждивенцы выращивали злаки, овощи, пасли скот. Они пекли свой хлеб, делали масло, сыр; носили самотканую одежду, сделанную на собственных ткацких станках. Фактически покупали лишь немногое: смолу, рыбу, меха, соль, железо, пряности, шелка и прекрасные ткани на больших ярмарках:
Мы знаем от многих авторов XIII века, что в каждом феодальном поместье был разбит сад, за которым заботливо ухаживали. В нем росли цветы, лекарственные травы, овощи и фрукты для собственного стола. Орешник выращивался для получения орехового масла. Упоминаются капуста, горох и бобы, свекла, лук, чеснок и лук-порей, салат, жеруха, хмель. Из цветов - розы, лилии, подсолнухи, фиалки, маки, левкои или розовые гвоздики. В XIV веке Чосер говорит о цветах так:
Цвели там юные фиалки,
И полные свежести барвинки,
И желтые, белые и красные цветы,
Росли в таком количестве, как нигде более.
В каждом саду был резервуар с водой или пруд, в котором водилась рыба. В Liberate Rolls Генриха III управляющему имением Кеннингтона приказывалось построить живую изгородь на дамбе у запруды королевского рыбьего садка в парке.
Управляющему Вудстоком также было приказано построить две крепкие и высокие стены вокруг сада, чтобы в него никто из посторонних не мог проникнуть. Тем; самым создавалось безопасное и красивое место для прогулок королевы.
Так как о сахаре знали мало, то держали пчел, потому что мед был очень необходим. Его использовали везде, где была необходима сладость. Мед упоминается в "Книге Страшного суда", а в англо-нормандском манускрипте можно видеть забавную картинку пасечника и его ульи.
В те времена было просто необходимо создавать самостоятельные поместья, так как путешествия были трудными и опасными. Поэтому деревенские поместья были гораздо более отдаленными и изолированными и более зависели от собственных ресурсов, чем нам представляется сейчас.
Как мы видели, феодалы вели хозяйство в своих собственных поместьях, которые находились на попечении эконома. Помощником эконома считался управляющий, у которого был тоже помощник, отвечающий за бытовые условия, то есть комфорт в поместье. Он избирался самими крестьянами и следил за разделом земли и работой на ней, и благосостояние крестьян во многом зависело от его честности и справедливости. В Луттрелловском Псалтыре вы можете видеть жнецов, работающих под его длинным жезлом (палочкой). Он следил за работой садовника, который отвечал за живую ограду, свинопаса, пастуха коров, доярки, бригадира косарей. Мельницы принадлежали владельцу поместья, монастырю или землевладельцу. Мельницы сдавались внаем мельнику, который в оплату за помол зерна оставлял себе часть зерна. В деревне также имелась пекарня, которая принадлежала тому же самому хозяину, в которой жители могли печь хлеб. Местом сбора сельчан была церковь, которая, если не принадлежала монастырю, строилась феодалом манера.
В церкви решалось большинство деревенских дел. Она даже использовалась как банк, и жители хранили, в ней деньги и другие сбережения, которые они боялись держать в своих маленьких домиках. Приходской священник назначался феодалом, и ему предоставлялся дом, участок приходской земли и десятая часть дохода каждого жителя прихода. В свою очередь, он был обязан содержать церковь в порядке, всегда иметь небольшую сумму денег для помощи нищим и нуждающимся, предоставлять кров путешествующим и гостеприимно их встречать.
Самые большие дороги проходили там же, где раньше были римские главные пути. Многие из них шли через густые леса, в которых водились банды грабителей, и никакой закон на эти территории не распространялся. Аббаты монастыря св. Альбана отправляли вооруженных людей патрулировать дорогу между городом и Лондоном для большей безопасности путешественников. Такой ужас возбуждали грабители с большой дороги.
В 1285 году появился закон, который предписывал, чтобы все главные дороги между большими торговыми городами были расширены. Все кусты, деревья или канавы должны быть убраны на расстояние не менее 200 футов с каждой стороны дороги. Владельцы земель, которые отказывались очистить дороги на своей территории, несли ответственность за все преступления грабителей.
Многие цистерцианские монастыри были построены в XII и XIII веках. Монахи селились главным образом ив тех территориях, которые были опустошены завоевателями при их разорительном продвижении на север и вновь начали осваиваться сельскими жителями. Обратитесь к таблице в конце книги, и вы поймете, как часто это происходило. Цистерцианцы также много сделали для разведения овец, и, как мы видели при рассмотрении монастырской жизни в XII веке, все монахи были хорошими крестьянами, заинтересованными в хорошем управлении своих хозяйств. Именно они первыми придумывали усовершенствования, которые затем повторялись баронами в мирное время. Как и во времена аббата Самсона, они недоброжелательно относились к торговле: одалживание денег считалось расточительством, давать в долг - ростовщичеством.
На рисунке 146 показана одна из самых старых водяных мельниц Старой Англии, и может даже самой старой в мире. В главе о XII веке мы писали, как аббат Самсон приказал декану Герберту разрушить мельницу, построенную без разрешения. Но, правда, неясно, идет ли речь о водяной или ветряной мельнице. В Liberate Rolls Генриха III есть инструкции шерифу Суррея и Суссекса о различных строительных работах, которые необходимо было выполнить в "нашем холле в Гилдфорде"; и далее он инструктирует: "Построить три мельницы в парке, каждая для своих целей: одна для твердого зерна, вторая - для солода и третья - для валяния". Опять же не указывается тип мельницы, которую следовало построить. В Уиндмилском псалтыре есть иллюстрация ветряной мельницы, которая и дала название Псалтырю, датированному концом XIII века. На рисунке 183 (с. 285) и листе 17 на вклейке даны изображения другого типа мельниц - ветряных. Безусловно, водяные мельницы использовались с самых ранних времен. Люди очень быстро нашли иную силу для размола зерен кроме своей собственной: на ручной мельнице было трудно работать. Египтяне использовали водяные мельницы. Их ранние типы были похожи на колесный пароход, стоящий на якоре на быстрине. Течение реки вращало колеса, которые приводили в движение вал, связанный с жерновами внутри корпуса. Такой тип до сих пор можно увидеть на некоторых реках Южной Европы.
Теперь о принципе, по которому работает водяная мельница. Первое, что надо было сделать, это выбрать место на реке, где имелась необходимая высота напора воды, что определялось падением реки. Очень спокойная, медленно текущая река хотя и могла быть использована для этих целей, но означала больше работы, чем если бы мельница была построена около Ниагарского водопада, где высота падении воды означала силу напора, и в атом причина его предпочтительности. Самые старые типы колеса назывались, верхненаливными, потому что вода падала сверху и таким образом поворачивала их. Чтобы сделать это, необходимо, чтобы река имела некоторое возвышение неподалеку, и подавала воду на мельницу в пазы, которые служили собирателями воды. Из пруда вода поступала на верх колеса через желоб, который назывался подводящий канал водяной турбины. Это показано на рисунке 146, который изображает простейшую форму верхненаливного колеса, как деревянного желоба со шлюзом в одном конце, управляемым зубцами на валу, повернутому рукояткой внутрь мельницы. Пока; шлюз опущен, вода свободно течет через стремнину, но когда шлюз поднят, поток тут же прекращается, потому что порция воды не поступает с низа шлюза на верх колеса. Следует отметить, что это сконструировано в форме корзины, которая полна, когда колесо идет вниз, и пуста, когда колесо идет вверх. Таким образом, вес воды и сила струи заставляют колесо поворачиваться. Скорость вращения колеса можно регулировать количеством воды, которая падает на шлюзы. Вода падает на сооруженный отводящий водовод и сразу вливается в реку на более низком уровне. Теперь понятно, что если, полная мощность получалась от колеса, то отводящий; водовод должен быть пуст, а сопротивление воды поворотному движению колеса будет означать потерю мощности. Поэтому нам необходима высота напора воды, так как это регулирует размер колеса, а последнее определяет количество усилия или мощность, оказывающую давление на вал колеса. Вал продолжался как поршень через стену мельницы и приводил в движение мельничные жернова. Эта часть работы была одинаковой как на ветряной мельнице, так и на водяной, и процесс размола описан в главе о XV веке. Подливное колесо работало так же, как ранние мельницы, которые, как говорилось ранее, были похожи на лопастной пароход, - вода падает со шлюза таким образом, что выливается внизу колеса. Старую водяную мельницу полезно знать потому, что она была предшественницей современной водяной турбины. Но это другая история.
Наши предки не считали любое времяпрепровождение стоящим и играли потому, что игра была частью их жизни. Мы нередко видим, что в Средние века взрослые люди играли во многие игры, в которые сегодня играют только дети. Надо помнить, что путешествия в те времена были и медленными и опасными. Поэтому в гости тогда ездили гораздо реже, чем сейчас. Книги были редкостью и для многих недоступными. Поэтому дома вечерами каждый развлекался кто как мог. Одним из таких развлечений было пение. Мы знаем об этом потому, что до нас чудом дошла песня XIII в. Это - "Лето пришло", сочинённая в 1225 году. На вклейке (лист 10) представлена фотография оригинала, хранящегося в Британском Музее. Это самая старая нотная музыка, исполняемая до сих пор. Мы признательны мистеру А. Форбсу Милну за подбор песен, представленных в этой и других главах.
Женщины выполняли чудесные работы иглой, и многие изящные вышивки были сделаны в тот период. Мужчины, вероятно, чинили свои луки и точили оружие, играли в шахматы, или "обман наоборот". Играли также в шашки, и одна такая шашка XIII века из слоновой кости показана на рис. 147. Она хранится в Британском музее.
Иногда пилигримы, путешествующие к святыням или возвращающиеся из мест поклонения, останавливались в домах на ночь. Они оживляли компанию рассказами о своих путешествиях или других историй, которые слышали в пути.
Бродячие актеры, менестрели, жонглеры ходили из городи в город, где их всегда с радостью встречали и предоставляли стол и постель, а они показывали представление, скрашивающее монотонность жизни.
Путешественники во многом зависели от феодалов или монастырей при поиске ночлега. До начала XIV века нет упоминания о тавернах, которые предоставляли бы ночлег. В книгах о XIII веке мы читаем о пивных, в которых можно было выпить, но заведений, которые предоставили бы ночлег, не было. Затем стали строиться постоялые дворы для путешественников и недорогие комнаты для студентов, примыкающие к общей кухне и холлу.
Мы читали, что с глубокой древности наиболее любимыми играми были игра в мяч, чехарда и жмурки. Взрослые играли во все эти игры. Жмурки показаны на рис. 149. Один из игроков закрывал голову капюшоном, переворачивая его задом наперед. А остальные играющие, держа свои капюшоны в руках, приближались к нему и ударяли, стараясь не быть пойманными. Иногда, в старых манускриптах, капюшон показан завязанным, что и дало название, указывающее на запах колпака. Это свидетельствует о том, что в те времена игры были гораздо более жестокими и грубыми, чем сейчас.
Танцы тоже были очень популярны. Мы часто читаем о "веселом хороводе" (Кэрол), который был более или менее похож на современные деревенские танцы.
Затем были игры, в той или иной мере обучающие искусству войны. Борьба, использование меча, шпаги, пики должны были, как и другие науки, преподаваться и практиковаться для того, чтобы достичь совершенства. Сражение стало повсеместно распространенным в качестве времяпрепровождения в Средние века, чтобы молодые рыцари могли этому обучиться, в дружеских схватках проверить свою силу и силу противника, уверенно чувствовать себя на поле боя.
Для сражений устанавливались различные правила, которые постепенно становились, как поединки и турниры, поводами для большого великолепного церемониала, с четко установленными правилами для каждой части программы. Турниры были сражением между двумя партиями рыцарей, и с каждой стороны их выставлялось одинаковое количество. Перед схваткой каждый рыцарь должен был дать святую клятву, что он вступает в бой только для тренировки пользования оружием, но не для удовлетворения какой-либо личной обиды. Несмотря на эти предосторожности, часто бои становились сражениями насмерть, и один турнир в 1240 году, как мы прочитали, закончился тем, что 60 рыцарей были убиты в рукопашной схватке, некоторые задохнулись от пыли, а другие были задавлены лошадьми. В романе Вальтера Скотта "Айвенго" есть очень интересное описание турнира, на котором присутствовал принц Джон. В 1274 году Эдуард I со своими рыцарями принял участие в турнире в Шалоне против графа де Шалона и некоторых бургундских дворян. Это сражение было настолько жестоким, что несколько сражавшихся были убиты. Время от времени папа безуспешно пытался положить конец этим турнирам.
На рисунке вы видите двух рыцарей, сошедшихся в дружеском поединке. Их вооружение относится к концу XIII века. Обратите внимание на тяжелые и довольно нескладные шлемы, кольчуги, в которые они одеты. Поверх кольчуг у них рубахи, но нет еще никаких стальных пластин на руках и ногах. Они стали надеваться позже. В главе о XV веке представлена иллюстрация поединка; (рис. 213, с. 346).
Наше украшение миниатюры XIII века (лист 12 на вклейке) взято из Псалтыря Уильяма де Брейля, великого английского миниатюриста, который иногда подписывал свои работы. Только шесть драгоценных листов этого шедевра дошло до нас. На этой представлены сцены из историй об Адаме и Еве, а также Каине и Авеле. На листе "Последнего суда" Брейль изобразил себя; его спасает ангел от ада (рис. 151). Как бы мы хотели, чтобы ангел с большим мечом был готов спасти бедного художника или писателя от суда по делам о банкротстве или от долговой тюрьмы, или стал между ним и его заботами или мучениями!
И теперь, подходя к концу главы, посвященной XIII веку, но не к окончанию списка вещей, которые можно было бы изобразить, мы хотим показать вам, каким был Орнамент раннеанглийского периода. Мы видели, что в нормандские времена узоры изображали следы завитого аканта римлян. В XIII веке ремесленники продолжили эту традицию и усовершенствовали ее. Все их дуги и линии прекрасны и совершенны, и расчлененность нормандских времен прошла. Детали этого узора, его вариации использовались в капителях колонн, в изогнутых балках для поддержания сводов и во многих других случаях. С кирпичами, уложенными наискось, орнамент вставлялся в арочное лепное украшение. Узорчатое украшение, врезанное на плоской поверхности стены, отразило почти весь набор узоров, использовавшихся в XIII веке. Ранняя английская архитектура настолько пропорциональна сама по себе, лепные украшения имели настолько естественное очертание и качество ремесленных работ настолько отличное, что не требовалось еще каких-либо украшений.
В главе о XII веке мы попытались показать, что орнаменты и узоры имеют в основе своей структурные линии, подобно тому, как тело имеет скелет, на котором наращиваются мышцы. Возможно, будет звучать достаточно глупо, если мы начнем говоритьв о красоте линий. Линия есть линия, и это действительно так. Но позвольте своей линии изогнуться, и затем продолжите комбинацию изгибов, и вы получите красоту, как результат вашего умения или неумения. Для заинтересовавшихся молодых людей мы можем посоветовать не копировать, а экспериментировать. Придумывать узоры так интересно и занимательно. Найдите идею и структурную линию, на основе которой будет построен узор, добавьте какую-нибудь вариацию и посмотрите, что получится.
Сноски:
(А) Liberate Rolls - это приказ (writ) под названием liberate (от латинского "даю тебе"), которым чиновники казначейства уполномочивались осуществлять платежи короны. - Прим. ред.
(В) Payne-Gallwey, R. W. F., Sir, A summary of the history, construction and effects in warfare of the projectile-throwing engines of the ancients, with a treatise on the structure, power and management of Turkish and other Oriental bows of medieval and later times (London, New York [etc.] Longmans, Green, and co., 1907).
(С) Viollet-le-Duc, E.-E. Annals of a fortress. Translated by Benjamin Bucknall (Boston, J. R. Osgood and company, 1876).
(D) Braun, Hugh. The English castlel (New York, C. Scribner's sons; London, В. T. Batsford, Itd., 1936).
(E) Quennel, Marjorie. Everyday things in archaic Greece (London, B. T. Batsford, ld. [1931]).
(F) Речь идет о публикации серии путеводителей по замкам Великобритании, подлежащим восстановлению департаментом строительных работ Великобритании. В такие путеводители включалась полная история замка, его оригинальный план и описание изначального устройства. - Прим. ред. |
|
