Библиотека
 Хронология
 Археология
 Справочники
 Скандинавистика
 Карты
 О сайте
 Новости
 Карта сайта



Литература

 
Искусство и поэзия  

Источник: Э. РЁСДАЛЬ. МИР ВИКИНГОВ


 

Искусство викингов было самобытным, исполненным жизни и фантазии. Оно являлось общескандинавским и обладало только ему присущими чертами. Это в равной степени относится как к орнаментике, так и к изобразительному искусству и поэзии. Как вид искусства наиболее долговечной оказалась поэзия. Ее очень ценили в кругах знати в Скандинавии уже в первой половине 1200-х годов, но культ ее в особенности процветал в Исландии. Около 1220 года Снорри Стурлусон, который сам был поэтом, создал свою книгу "Эдда Младшая", посвященную искусству поэзии. Его труд дает ключ к пониманию сложных правил поэзии скальдов. Без пояснений Снорри значительная часть содержания скальдической поэзии осталась бы сегодня для нас непонятной. Но в отношении понимания не менее сложного орнаментального и изобразительного искусства подобного ключа нет, хотя эти виды искусства наверняка также имеют свои правила. Сегодня нам остается лишь познавать их путем внимательного изучения, хотя подлинное содержание мы постигаем редко. Несомненно, орнаментика эпохи викингов имела свое особое предназначение, и привычному глазу открывалась чарующая игра линий, исполненных элегантности, силы и фантазии.

Орнаментальное и изобразительное искусство

Искусство эпохи викингов стремилось к контрастности, краскам и к гармонии движения. Это было яркое, выразительное искусство, и его язык был понят и оценен. В лучших работах детали воспроизводятся столь же тщательно, как и все произведение в целом. Часто орнаментика бывает столь мелкой, что ее восприятие дается лишь путем пристального изучения с близкого расстояния. Лучше всего сохранились образцы прикладного искусства, которое обнаруживается на всевозможных предметах функционального назначения: одежде, пряжках, кораблях, оружии, санях, упряжи, строениях, памятных камнях, настенных коврах, кубках и многом другом. Трехмерное изображение здесь прежде всего проявляется в передаче голов. Как правило, это головы животных, которые завершают и отмечают важные конструктивные звенья на небольших предметах, повозках или ларцах. Чаще всего для изображения декоративного орнамента использовались, вероятно, ткани и дерево, хотя подобных образцов сохранилось немного. Судить о том, что зачастую безвозвратно потеряно, мы можем по узорам тканей из Усебергского захоронения, по орнаментике деревянных вещиц, по деревянной резьбе второй половины 1000-х годов, сохранившейся в церкви Урнес (Западная Норвегия).

За исключением рунических камней с острова Готланд, остальные памятные камни стали украшаться орнаментом лишь с середины 900-х годов. Образцом может служить камень, воздвигнутый в Йеллинге королем Харальдом Синезубым. С этого времени все чаше встречаются камни, украшенные орнаментом. Часть из них сохранилась в Дании и Норвегии, но большинство находится в Швеции. Здесь они относятся к позднему периоду эпохи викингов. На металле, особенно в погребениях и зарытых кладах, в больших количествах встречается мелкий орнамент. Он был распространен на всем протяжении эпохи викингов повсюду в Скандинавии. Кузнечные работы по золоту и серебру ценились особенно высоко и, вероятно, поэтому они поражают своей особой изысканностью. Распространена была также резьба по кости, для которой использовались моржовый зуб, китовая кость и лосиные рога. Великолепными образцами резьбы с использованием этих материалов являются ларцы Бамберг и Каммин, которые сохранились как реликварии в церквях Германии и Польши. Ларец Каммин исчез во время Второй мировой войны, но остались его описания, фотографии, слепки. Сохранилась также резьба по кости, янтарю и гагату (разновидность мелкозернистого каменного угля, "черный янтарь", добываемый на побережье Северной Гренландии). Выполнялись рельефные работы, использовались контрасты между материалами и красками, между тенью и светом на гладкой и орнаментированной поверхности. Так, например, в каком-либо украшении могли применяться позолоченная бронза, которая выразительно контрастировала с серебром и чернью. На стремени мог быть узор из серебра и меди на фоне черного железа.

Было обнаружено так много следов краски (на щитах, мебели, шатровых штангах, рунических камнях, бревнах домов), что не приходится сомневаться в том, что крупные предметы из камня и дерева часто бывали окрашены. Нередко это сочеталось с вырезанным и создающим объемную поверхность декором. Помимо этого, об окрашенных предметах часто упоминается в письменных источниках и стихах скальдов. В частности, в надписях на некоторых шведских рунических камнях говорится о том, что они были окрашены. Распространены были цвета черный, белый и красный, применялись также коричневый и зеленый цвета. На сегодняшний день краски выглядят блеклыми и выцветшими, но когда их удается восстановить, они обретают яркость, четкость и резкий внутренний контраст. Следы краски, обнаруживаемые на фрагментах одежды и тканях показывают, что и такого рода предметы нередко бывали окрашены.

Чаще всего встречаются стилизованные изображения зверей, и этот мотив можно проследить в развитии, начиная с 300-400-х годов, то есть с последнего периода римского железного века. Затем он, постепенно развиваясь, прослеживается на протяжении всей эпохи викингов. Другим важным мотивом является ленточное плетение и ленточная вязь, а из мира фауны здесь представлены змеи и птицы. Что касается растительной орнаментики, то до середины 900-х годов она встречается редко. Однако в последующих столетиях подобный орнамент под влиянием европейского искусства начинает играть все более важную роль.

Изображения людей сохранились лишь в редких случаях и, в противоположность сильно стилизованной животной и растительной орнаментике, для них характерна натуралистичность изображения. Людей мы видим в сценах на памятных камнях, в частности, на рисованных камнях Готланда, и здесь они, равно как и на Усебергских тканых коврах, принимают участие в каком-то религиозном действе.

Одним из популярных мотивов на рисованных камнях Готланда является корабль, несущийся с наполненными ветром парусами, со щитами вдоль бортов, с дружиною воинов на борту, который, вероятно, направляется в царство мертвых. Другой сюжет изображает женщину; она встречает всадника и протягивает ему рог с питьем, вероятно, также приветствуя его у входа в царство мертвых. Иногда мы видим изображение битвы, люди сражаются друг с другом мечами, вытащенными из ножен. Эти сюжеты весьма редко поддаются на сегодняшний день расшифровке, однако иногда некоторые сцены из жизни богов или иллюстрации к известным сагам можно распознать, благодаря дошедшим до нас литературным описаниям. Особенно это касается знаменитого сюжета о рыбалке бога Тора, а также сюжетов о жизни и подвигах героя Сигурда, победителя дракона Фафнира. Как правило, не возникает проблем при узнавании сюжетов о Христе. Его легко узнать по распятому на кресте телу с раскинутыми в стороны руками.

Чтобы расшифровать сложный звериный орнамент, следует начать с головы животного, а затем следовать весьма зачастую изысканным изгибам его тела и конечностей. Для того чтобы проследить развитие искусства эпохи викингов на протяжении трех столетий, целесообразнее всего разделить его на различные стили. Большинство стилей названы по местам находок наиболее известного и лучше всего сохранившегося образца данного стиля. За исключением стилей Борре и Йеллинг, которые имеют приблизительно один и тот же возраст, все остальные стили сменяли друг друга, развиваясь один из другого. Для удобства изложения стили обозначены также римскими цифрами и латинскими буквами А, В, С и так далее.

Не прерывается работа по определению и датированию стилей, по выявлению иноземного влияния, обновления стилей, установлению взаимодействия между искусством, возникшим в Скандинавии, и в скандинавских колониях. За последние годы путем привлечения метода дендрохронологического датирования, удалось определить многие отправные пункты. Были, в основном, подтверждены прежние датирования и установлены общепринятые понятия.

Как уже отмечалось, искусство эпохи викингов основывалось на древнескандинавских традициях, восходящих к позднеримскому железному веку. Это находит подтверждение в стиле Е, формы выразительности которого были распространены в конце 700-х годов и на протяжении большей части последующего столетия. Стиль Е представляет собою дальнейшее развитие разновидностей звериных стилей А-Д и входит в так называемый стиль III. К числу наиболее ярких образцов этого стиля относится резьба по дереву, найденная в Усебергском захоронении, включая один из пяти столбов, завершающихся трехмерными звериными головами, а также набор из 22 накладок из бронзы с позолотой от уздечек, которые были найдены в мужской могиле в Бруа на Готланде.

Характерной особенностью стиля Е являются сильно вытянутые, почти лентообразные изображения животных или птиц с небольшими, повернутыми в профиль головами и большими глазами. У них извивающиеся, изогнутые тела, равномерно расширяющиеся и изогнутые конечности, связанные с телом открытыми петлями с нитеобразной перевязью. Часто вдоль гармоничных линий туловища существует обрамление, разделяющее поверхность изображения на участки. Вариантом стиля Е является более компактное и совершенно новое изображение зверя. Это так называемый "хватающий зверь". Этот вариант, наряду с самим стилем Е, является составной частью скандинавского искусства. Вместе с тем, этот мотив – живое, полнокровное и органичное изображение животного (или человека), с головой в анфас и ногами, захватывающими все, что находится поблизости, – имеет связь с европейским искусством. Однако он был настолько близок скандинавам, что оставался популярным на протяжении двухсот лет.

Находки из Усебергского захоронения относятся к первой половине 800-х годов. Дерево из погребальной камеры, датированное методом дендрохронологического анализа, относится к 834 году, а корабль с декором в стиле Е был построен между 815 и 820 годами. Среди многочисленных предметов из дерева, украшенных резьбой, можно выделить три группы, причем, каждая имеет свои художественные особенности, что, вероятно, связано с художественным почерком разных мастеров. Один из этих мастеров, который украшал второй из пяти столбов, создал особый композиционный прием. Он, в частности, прибегал к сочетанию различных животных и птиц. Некоторые исследователи полагают, что его работа является столь серьезным обновлением стиля E, что заслуживает собственного наименования – "Усебергский стиль".

В Южной Скандинавии, наряду со стилем Е, встречается его краткосрочный вариант, определяемый, как стиль F. Он был навеян англофранкским искусством, которое распространилось в регионе с появлением здесь англосаксонских миссионеров и достигло особого расцвета, в частности, в устье Рейна. Стиль F показывает, что скандинавы еще до первых документально доказанных викингских походов, уже имели связи с Западной Европой. Характерной особенностью этого стиля являются мелкие, выразительные и органично связанные между собой животные, а мотивы представляют собою композиции, сплошь покрывающие поверхность, ограниченную определенными рамками.

Следующий стиль, мотивы которого значительно легче поддаются расшифровке, нежели мотивы стиля Е, получил свое название по бронзовой упряжи с позолотой, обнаруженной в кургане в Борре, близ Усеберга. Стиль Борре был, вероятно широко распространен во второй половине 800-х годов. Его образцы хорошо сохранились в Гокстадском погребении, которое было датировано (приблизительно до 905 года) с помощью дендрохронологического анализа. Стиль этот сохранялся до конца 900-х годов.

Совершенно новой и характерной для него особенностью является ленточное переплетение с геометрическими фигурами внутри с так называемыми кольцевыми цепями. Он представляет собою два ленточных переплетения, наложенных друг друга, а в местах пересечения находятся то квадратная фигура, то рифленая, раздваивающаяся лента. Часто ленточное плетение завершается небольшой, изображенной в горизонтальной проекции головой животного. Другим важным мотивом стиля Борре является одинокий хватающий зверь особой формы, то есть с длинной изогнутой шеей, узким туловищем, которое между грудью и бедрами изгибается дугой, доходящей до головы. Третьим отличительным мотивом стиля Борре является компактное, полунатуралистически изображенное животное.

Таким образом, типичный орнамент Борре – это компактное сочетание ленточных и звериных форм. Линии часто подчеркиваются дополнительными штрихами, распространены геометрические фигуры, а на украшениях и других декорированных предметах часто встречаются филигрань и зернь или имитирующее их литье. Стиль Борре был первым из скандинавских стилей, который получил распространение в викингских колониях. Он хорошо известен по находкам на острове Мэн и в Англии, а также и в России. Это, несомненно, обусловлено тем, что в период распространения данного стиля в Скандинавии, то есть в конце IX века, в этих регионах стали возникать викингские поселения.

К этому же периоду, в основном, относится и стиль Йеллинг. Он наравне со стилем Борре представлен в Гокстадском захоронении, которое датируется периодом, примерно, до 905 года. Перед 1000-м годом этот стиль исчезает. Яркое представление об этом стиле дают изображения животных на серебряном кубке высотой всего в 4,3 сантиметра, найденном в кургане в Йеллинге (захоронение, вероятно, относится к 958-959 годам). Два лентообразных животных, изогнутых в форме буквы S, с головами, повернутыми в профиль, удлиненными загривками и завитками на верхней губе, симметрично соединены. Стилизованное животное часто могло быть обрамлено или переплетено изогнутой лептой с отходящими от нее листообразными тростками. Как и в стиле Борре, здесь применялись филигрань и зернь, или имитирующее их литье. Образцы Йеллинг были представлены в русских и английских археологических находках, а в Северной Англии возникло интересное англо-скандинавское искусство, навеянное влиянием стилей Борре и Йеллинг.

Стиль Маммен прекрасно представлен в орнаментике, которой был украшен топор, найденный в захоронении некоего богатого человека в Маммене (Средняя Ютландия). На обеих сторонах и обухе топора изображены исполненная силы птица и пышный плетеный орнамент, выполненный в виде инкрустации серебряной нитью. Стиль является несомненным развитием стиля Йеллинг, так что подчас их бывает трудно отличить друг от друга, но в новом стиле животные и птицы имеют туловище, и большое значение приобретает растительный орнамент. В этом стиле нет симметрии, но он отличается силой и экспрессией. Он представляет собою великолепный синтез скандинавского и западноевропейского искусства, причем последнее привносит часто полунатуралистическое изображение животных и изобилие растительной орнаментики.

Главным памятником этого искусства является большой рунический камень в Йеллинге с изображением крупных животных в движении, обвитых змеей. Кроме того, стиль прекрасно представлен в декоре уже упоминавшихся выше ларцов Каммин и Бамберг. Скорее всего, этот стиль возник приблизительно в середине 900-х годов и просуществовал примерно до 1000-го года. Прекрасным образцом стиля Маммен является крест в Кирк Брэддан, на острове Мэн, но в целом этот стиль на Британских островах был представлен не особенно широко. Это могло быть обусловлено политической ситуацией того времени.

Примерно на рубеже столетий стиль Маммен сменился стилем Рингерике, отличавшемся особой экспрессией. Здесь еще более отчетливо проявляется западноевропейское влияние "Уинчестерского стиля", распространенного в южных регионах английского королевства Кнуда Великого. Здесь все большее значение приобретает растительная орнаментика по сравнению с изображением животных и птиц. Вместе с тем, немаловажным мотивом является изображение крупного животного, запечатленного в энергичном движении (возможно, развитие звериного мотива стиля Йеллинг), а иногда змей и лентообразных зверей в окружении лозы и листьев, которые буйно произрастают из тел вышеназванных существ или растут сами по себе. Большинство работ в стиле Рингерике представляют собою композицию вокруг оси, и маленькие растительные усики часто сгруппированы. Стиль был назван по геологическому названию особого вида известняка из района к северу от Осло. Он использовался при создании красиво орнаментированных памятных камней.

К числу лучших образцов стиля Рингерике, среди множества выполненных в этом стиле работ, принадлежит флюгер из Хеггена (Норвегия). Главными изображениями на обеих сторонах флюгера являются соответственно крупное животное и птица с густым оперением. Другой превосходный образец этого стиля можно видеть на надгробной плите, обнаруженной на кладбище Святого Павла в Лондоне. Стиль представлен во множестве других находок из Южной Англии, но за рубежом он встречается в первую очередь в Ирландии. Здесь стиль Рингерике проявился столь ярко, что обрел собственную жизнь. Он использовался для украшения ирландских церквей и просуществовал даже дольше, чем в Скандинавии, где он был распространен до середины XI века.

Стиль Урнес стал последней фазой длительного развития скандинавской звериной орнаментики. Возник он, по всей вероятности, около середины 1000-х годов и был распространен еще в течение целого столетия, то есть частично захватил и Средневековье. Некоторое время он существовал в виде деталей и оказывал влияние на романское искусство, преобладавшее тогда в Скандинавии. Около 1200 года он полностью исчезает. Подобные этапы в своем развитии претерпели и другие формы культуры эпохи викингов.

В стиле Урнес пропадают мощь и энергия стиля Рингерике. Стиль Урнес в высшей степени отличается рафинированностью и изысканностью и, можно сказать, что ему присущи декадентские черты. Название ему было дано по совершенной в техническом и художественном отношении резьбе, имеющейся в церкви Урнес в Западной Норвегии. Она украшает портал с двумя дверями, угловой столб, а также частично и полностью сохранившиеся панели фронтонов. Образцы стиля Урнес, хотя и не столь высокого качества, представлены на декорированной панели церкви Хёрнинг, в Ютландии. В числе главных мотивов по-прежнему преобладает крупный четырехногий зверь, но здесь он тощий, словно борзая. Далее встречаются змееподобные животные с единственной передней ногой, а также змеи и тонкие стебли растений, иногда увенчанные змеиной головой. Характерной для этого стиля является развернутая асимметричная композиция, и первое впечатление от работ в стиле Урнес – это волнообразное переплетение животных и змей. Петли изображены в форме цифры 8, и для этого стиля характерны равномерные расширения и сужения, без резких переходов. Стиль этот виртуозно используется на многих рунических камнях в Средней Швеции, и при этом волнообразная орнаментика приспособлена к форме камня, а руны вырезаны внутри длинного туловища змей. Поэтому в Швеции стиль Урнес часто называют "стилем рунических камней". Отдельные образцы этого стиля были обнаружены в Англии, а что касается Ирландии, то здесь он был не менее популярен, чем стиль Рингерике.

Выше образцы стилей и их развитие показывались на примерах значительных произведений искусства, часто выполненных из дорогих материалов. Но те же самые художественные принципы можно наблюдать на предметах повседневного употребления, выполненных из более дешевых материалов и с разной степенью технического и художественного мастерства. Все эти стили, быть может, за исключением стиля Маммен, были распространены во всех слоях общества и являлись общескандинавскими. Наряду с языком, религией и многим другим, они создавали ощущение общности всех скандинавов и отличие их от других народов.

Значимые произведения искусства, обновление его форм, вероятно, были делом рук мастеров, связанных с кругами, задававшими тон в обществе: с королями, а в поздний период эпохи викингов – и с церковью. Вместе с тем, новые формы широко распространялись по всей стране. Отчасти это можно объяснить тем, что хотя многие ремесленники жили оседло на одном месте, другие странствовали, посещая торговые центры, а некоторые более или менее долгое время находились в услужении в домах знати. Бывая в других странах или видя поступаемые оттуда товары, они могли знакомиться с образцами заморского искусства. Широкое распространение получило копирование, и мастера-умельцы без труда могли создавать серии различных предметов по образцам какого-либо штучного изделия из бронзы, серебра и золота. Это могли быть, например, овальные фибулы для женской одежды или украшения из благородных металлов с филигранью.

Ремесленники и мастера назывались одним общим словом "smidr", часто употреблявшемся в сочетании со словом, обозначавшим материал, с которым они работали или характер изготовляемого ими изделия. Например, "tresmidr" обозначало мастера по дереву. Хорошие оружейники или кораблестроители ценились особенно высоко. Каков был статус мастеров, изготовлявших украшения и другие предметы, нам неизвестно. Исключение составляют лишь резчики рун. В эпоху викингов они были единственными, кто подписывал свои работы. Впрочем, это происходило, в основном, в районе озера Меларен и лишь в поздний период эпохи викингов. Наследие некоторых резчиков рун достаточно обширно, и их работы встречаются на большой территории. Так, например, подпись Осмунда Корессона мы встречаем более, чем на двадцати рунических камнях, подпись "Фут" имеется на восьми камнях, а подпись "Эпир" – более, чем на пятидесяти. Особенности стиля на целом ряде рунических камней говорят о том, что образцом для их создания послужили работы Эпира и других именитых резчиков рун.

Наряду со стилизованным искусством, известно также некоторое количество рисованных граффити. Как и во все времена, графика эта представляет собою бегло очерченные наброски. Так же, как и руны, они могли изображаться на самых разных материалах и предметах. Это были живые, импрессионистические наброски всего, что попадалось художнику на глаза. Одним из излюбленных мотивов было изображение элегантных контуров корабля.

Поэзия

В других разделах этой книги мы касались поэзии викингов в связи с историческими событиями, религией, моралью и многим другим. В данном разделе приводится краткое описание самой поэзии, ее социального содержания и формы. Ритмика, стиль и лексика той эпохи отпугивают нетерпеливого читателя от знакомства с эддическими стихами и скальдическими песнями, но одновременно они очаровывают и захватывают того, кто стремится проникнуть в мир этой поэзии, постичь ее образность и форму, воспринять ее ритмику. По форме и содержанию скандинавскую поэзию эпохи викингов можно разделить на три группы: рунические стихи, эддические стихи и скальдические стихи. Говоря о рунических стихах, мы имеем в виду образцы поэзии, запечатленные на рунических камнях и в некоторых других надписях. Образцы этой поэзии можно встретить повсюду в Скандинавии и, в особенности, в Швеции. Почти все они датируются приблизительно 970-1100-ми годами. Это, как правило, краткие хвалебные стихи в память об именитых людях, отличающиеся простым размером и легко доступные для понимания. Так, на камне из Хеллестада в Сконе, относящемся примерно к 1000-му году, стихи предваряет традиционная фраза: "Эскиль воздвиг этот камень в память о Токе, сыне Горма, своем славном предводителе". Далее следуют стихи:

Он не обратился в бегство

В битве при Упсале.

Воины воздвигли

В память о своем собрате

Камень на кургане,

Вырезав на нем руны.

Те, кто был всего ближе

К Токе, сыну Горма.

По ритмике и стилю, но не по содержанию, большинство рунических стихов напоминает стихи эддические. Эти последние обычно повествуют об общегерманских или скандинавских героях древности или о скандинавских языческих богах. Эти стихи сохранились в немногочисленных рукописях, записанных в Исландии в 1200-1300-х годах. Авторы их неизвестны, и установить, когда они были созданы, в эпоху викингов или позднее, не представляется возможным. Их происхождение неизвестно. Вместе с тем, смысл многих изображений, относящихся к эпохе викингов, можно установить именно с помощью эддических стихов. В первую очередь это относится к историям о Сигурде, Убийце Фафнира, в которых рассказывается о мужестве и подвигах, о сокровищах и предательстве, о любви и судьбе. Сюда же можно причислить историю о рыбалке бога Тора, когда он поймал на удочку Мидгордского Змея. На этом основании можно сделать вывод, что подобные саги и мифы уже существовали в эпоху викингов. Строфика эддических стихов воспроизведена на некоторых рунических камнях. Пространная надпись на одном из рунических камней, прекрасном камне Рёкстен в Эстергётланде, Швеция, содержит строфу из стихотворения, в котором, по всей вероятности, рассказывалось о европейском герое древности, Дидрике из Берна. Основываясь на этом факте, можно утверждать, что в Скандинавии эпохи викингов существовали стихи о богах и героях древности, содержание, форма, ритмика и стиль которых были те же, что в стихах Эдды, известных нам по исландским рукописям.

Большинство скальдических стихов дошли до нас, благодаря исландским сагам, записанным в конце 1100-х годов и в 1200-е годы. Здесь пространные песни разбиты на отдельные строфы, которые вставлены в прозаическое повествование для усиления его эффекта. Поэтому зачастую трудно бывает представить себе структуру этого стихотворения в целом. Большая часть скальдической поэзии – это восхваление знаменитых королей и хёвдингов. Создавались стихи, по всей вероятности, не менее знаменитыми скальдами и были приурочены к определенным случаям. В противоположность эддическим стихам, стихи скальдов повествуют о современных им событиях, и нередко мы имеем возможность соотнести их с тем или другим эпизодом истории того времени. Поэтому скальдические стихи поддаются довольно точному датированию, и можно предположить, что многие из них доносят до нас сквозь даль веков слова и память о том времени, несмотря на то, что созданы они были много лет назад. Стихи скальдов отличают сложная метрика и особый художественный стиль, и это свидетельствует о том, что создавались они для подготовленного слушателя. Можно утверждать, что многие строфы дошли до нашего времени именно благодаря тому, что скальдическая поэзия считалась одним из наиболее изысканных видов искусства. Единственная, полностью сохранившаяся строфа скальдического стихотворения, относящегося к тому времени, дошла до нас в надписи на руническом камне. Он находится в Карлеви на острове Эланд и датируется около 1000-го года.

Не всегда мы можем провести границу между руническими, эддическими и скальдическими стихами. Необходимо отметить, что большинство сохранившихся строф существует в позднейших записях, сделанных в Исландии. Большая часть известных нам скальдических стихов также была создана в Исландии. Много таких стихов было и в Норвегии, а что касается Швеции, то в средневековых рукописях стихов эпохи викингов не сохранилось. В Дании подобного рода поэзию можно, по всей вероятности, найти в труде Саксона Грамматика "Gesta Danorum" ("Деяния Данов"), относящемся, приблизительно, к 1200-1208 годам. Но здесь эти стихи воспроизводятся на искусной латыни, иногда в гекзаметре, и тем самым форма их полностью трансформирована.

Несмотря на то, что поэзия трех скандинавских стран дошла до нас не в равной степени, можно утверждать, что поэзия являлась общим фактором для всей скандинавской культуры. Содержание этой поэзии, ее форма, ритмика и язык ценились не только в Исландии и Норвегии, но и повсюду в Скандинавии. Мы в полной мере можем воспользоваться этой поэтической сокровищницей, дошедшей до наших дней через Исландию, для освещения многих явлений эпохи викингов, присущих всей Скандинавии. Эта поэзия демонстрирует нам характерное для того времени чувство формы и стиля. В некоторых стихах мы обнаруживаем сведения о событиях древности, а язык их бывает зачастую крайне архаичным. Многие явления эпохи викингов можно адекватно описать, лишь прибегая к древнему словарному запасу Скандинавской поэзии, а некоторые аспекты их деятельности, например, мореплавание и навигацию того времени, можно представить себе лучше всего именно благодаря многообразным формам выразительности, к которым прибегали при их описании авторы скальдических и эддических стихов.

Поэзия была излюбленным развлечением. Древнескандинавское слово "скальд" (происхождение которого неизвестно) встречается уже в самом начале эпохи викингов на некоторых рунических камнях. Интересно, что искусство поэзии не было исключительно прерогативой мужчин. Так, около 930 года в Норвегии была известна поэтесса Йорунд Скальдмэр (последнее означает "девушка-скальд").

Выше уже отмечалось, что искусство скальдов считалось престижным делом, и в силу этого скальды пользовались особым уважением. Многие скальды были членами дружины короля или хёвдинга, нередко они являлись особо доверенными лицами, приближенными к своему господину. Главной задачей скальда было прославление своего господина, умножая его славу. Свое искусство они демонстрировали перед собравшимися, например, в пиршественном зале, в доме своего господина. Особо ценилась в искусстве скальдов их способность к импровизации. Бывали случаи, когда поэтическая строка рождалась непосредственно в ходе какого-либо драматического события, например, в разгар сражения.

Возможно, некоторые эддические стихи также были творением скальдов. Можно представить себе, что по вечерам, во время традиционных сборов дружины, они, как знающие толк в поэзии, по просьбе собравшихся цитировали стихи Эдды. Эпизод, когда читались стихи Эдды, описан у Снорри Стурлусона около 1230 года в саге об Олаве Святом. Ранним утром, перед знаменитой битвой при Стиклестаде, во время которой был убит король Олав, он попросил скальда своей дружины Тормуда Кольбрун-скальда процитировать ему эддическое стихотворение. Тормуд выбрал стихотворение "Бьяркемоль" о великом сражении героя древности, короля Рольфа Краке, и верных ему людей. Тормуд произносил стихи так громко, что вся дружина пробудилась от сна и благодарила его за удачный выбор стихотворения, строки которого оказали им большую моральную поддержку. По всей вероятности, эддические стихи, легко доступные для понимания и повествующие о драматических событиях, были в то время известны и за пределами узкого круга королевского воинства.

Скандинавская поэзия имеет много общего с поэзией других регионов, где в ходу были германские языки. В частности, применялась аллитерация, но в противоположность германскому стихосложению скандинавская поэзия состояла из строф и, как правило, в каждой строке имелось строго определенное число слогов. Заметно стремление иметь минимальное количество слогов в строке. Краткость, сжатость, особая ритмика и стиль поэзии скальдов – явление уникальное, которое больше нигде не встречается. Самые древние из сохранившихся скальдических стихов относятся, вероятно, к концу 800-х годов, и многое указывает на то, что своеобразный размер и стиль скальдического стиха возникли на раннем этапе эпохи викингов.

Двумя главными размерами эддической поэзии были "fornyrdislag" ("размер древних слов") и "ljodahattr" (очевидно, это означает "размер магических песен"), хотя лишь небольшая часть сохранившихся стихов носит магический характер. Первый из размеров встречается в стихах, запечатленных почти на всех рунических камнях, например, на уже упоминавшемся выше камне из Хеллестада. Встречается он и в некоторых скальдических стихах, но у скальдов он особой популярностью не пользовался. "Размер магических песен" вне эддической поэзии встречается крайне редко.

"Размер древних слов", если его коротко охарактеризовать, имеет в строфе восемь коротких строк, где каждая состоит из двух ударных слогов, и изменяющееся (чаще два) число неударных слогов. Пары строк соединены аллитерацией и составляют одну длинную строку. Аллитерация в первой части обычно включает два слова, а во второй – одно слово с первым ударным слогом. Строфа разделена на две полустрофы, причем каждая образует единое целое.

Этот размер можно продемонстрировать на третьей строфе стихотворения "Волуспа" ("Прорицание Вельвы"). Эта строфа повествует о времени, предшествующем созданию мира. Великан Имир – существо из языческой мифологии, но в стихотворении прослеживается и влияние христианства. Аллитерации не подчеркиваются, а правила аллитерации те же, что характерны для всей скандинавской поэзии: согласные рифмуются с согласными, а все гласные рифмуются друг с другом. Снорри Стурлусон в своем учебнике поэзии рекомендует, чтобы рифмующиеся гласные, по возможности, отличались друг от друга.

В древности

В дни Имира

Не было ни песка, ни моря,

Не было бушующих волн,

Не было земли

И небосвода.

Кругом была пустота,

Нигде не было травы.

Размер лирических стихов представляет собою двустрочный стих, рифмующийся по тем же правилам и сопровождаемый третьей строкой с двумя или тремя ударными слогами, имеющими собственную аллитерацию без связи с двумя другими строками. Обычно такие трехстрочные единства объединяются в шестистрочную строфу. Наиболее важным различием между этими двумя размерами является то, что в размере магических стихов строфа состоит из шести, а не из восьми строк и что строка третья и строка шестая аллитерируются только друг с другом. Все, дошедшие до нас образцы "размера магических стихов", существуют в форме прямой речи. Яркой иллюстрацией такого размера является произведение "Хавамаль" ("Речь Высокого"), несколько строф в поэтическом переводе на датский Мартина Ларсена приводилось выше. Здесь ниже приводится почти буквальный перевод одной из строф:

Животные умирают,

Родичи умирают,

Сам умираешь тоже.

Но добрая слава

Не умирает никогда

Для того,

Кто ее заслужил.

Размер скальдической поэзии это, прежде всего "drottkvet" или "героический размер". Строфа имеет восемь строк, в каждой из которых шесть слогов. Три слога в каждой строке должны быть ударными, а предпоследний слог в строке должен быть долгим и ударным, между тем как последний слог должен быть безударным. Строки попарно связаны аллитерацией, как в ритмике древнего стиха, а первая строка в такой паре должна иметь два слога, связанных аллитерацией. Все строки должны иметь внутреннюю рифму. Таким образом, к метрике героического стиха предъявляются достаточно строгие требования.

Строфа в героическом стихе распадается на две части, и каждая представляет собою единое целое, но порядок слов в каждой полустрофе не имеет ничего общего с нормальной речью или прозой, что затрудняет ее непосредственное восприятие. Кроме того, скальдическая поэзия часто прибегает к парафразам мифов о богах и легенд о героях, поэтому она часто таит в себе загадки, разгадать которые под силу только сведущему слушателю. Эти парафразы являются составной частью искусства скальдической поэзии. Именно поэтому Снорри включил истории о богах и героях в свой учебник поэзии. Он разделяет эти две главные формы поэзии скальдов на хейти (heiti) и кеннинги (kenninger). Хейти – наиболее простая метафорическая форма, которая встречается в поэзии повсюду в мире. Она представляет собою метафоры, выражаемые помощью синонимов, причем часто употребляются редкие, неестественно звучащие выражения, заменяющие обычные слова. Кеннинги также отнюдь не являются присущими исключительно скальдической поэзии, но здесь они применяются гораздо шире, чем в каком-либо другом поэтическом жанре. Кеннинги – наиболее характерный элемент скальдической поэзии. Кеннинг состоит из двух частей: главного слова и определяющего слова. Последнее употребляется в родительном падеже или является первой частью главного слова. Определяющее слово может само быть двухчастным кеннингом, и, таким образом, метафора может состоять из четырех или даже пяти частей.

Скальдическая поэзия насчитывает многие тысячи образцов кеннингов, в частности, таких, как "море раны" или "пот меча", (то есть кровь), "кормилец воронов" (воин), "конь волн" (корабль), "поле золотого кольца" (женщина), "пламя Рейна" (золото), "бремя карликов" (небосвод). Два последних кеннинга станут понятны, только если знать, что золотой клад, о котором рассказывается в Саге о Волсунгах и который Сигурд отвоевал у дракона Фафнира, покоится на дне Рейна, а небесный купол поддерживается карликами.

По причине сложной ритмики скальдической поэзии, необычного порядка слов и множества изысканных, сложных метафор невозможно быть уверенным в точности перевода поэзии скальдов, которая допускает разные толкования. Но можно приблизиться к пониманию цитируемой строфы из стихотворения Эгиля Скаллагримссона – типичного образца скальдической поэзии. Строфа взята из саги Эгиля, созданной им к 1200-е годы, и связана с описанием следующего события. Эгиль и его брат Торольф принимали участие в большом сражении на стороне короля Ательстана. Торольф был убит. Во время пира после этой битвы, происходившего в пиршественном зале у Ательстана, король сидел на почетном возвышении, а Эгиль находился напротив него на скамье. У обоих мечи лежали на коленях. Эгиль был в гневе и печали. Спустя некоторое время король снимает с руки большое золотое кольцо и, насадив его на кончик своего меча, направляется к Эгилю и через очаг протягивает ему насажанное на меч кольцо. Эгиль встает с места и выходит из-за стола. Он поддевает кольцо концом своего меча, берет его себе и возвращается на свое место. Затем он снова кладет меч на колени, поднимает рог с питьем и произносит строфу стиха.

Стих в возможно точной передаче, с объяснением кеннингов и с переводом порядка слов на язык нормальной прозы, без учета ритмики, звучит так: "Король повесил мне на руку золотое кольцо, я принял кольцо на свой меч. Король одобрил это". Кеннинги с помощью иносказаний и метафор вызывают ассоциации со сражением и смертью. Ательстан подарил Эгилю золотое кольцо. В песне упоминается Хёд. Это один из богов, брат и убийца доброго бога Бальдра. Это создает предчувствие катастрофы.

Скальдическая поэзия не поддается точному переводу. Но классик датской литературы Йоханнес В. Йенсен сделал вольный перевод саги Эгиля:

На окровавленном мече –

Цветок из золота.

Лучший из правителей

Чествует своих избранных.

Воин не может быть недоволен

Столь великолепным украшением.

Воинственный правитель

Умножает свою славу

Своей щедростью.