Литература

Источник: А. А. СВАНИДЗЕ. СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ГОРОД И РЫНОК В ШВЕЦИИ (XIII-XV ВВ.)

Определить численность городских ремесленников чрезвычайно трудно. Отсутствие регулярной статистики населения, недостаточное количество и лапидарность источников, несовершенство методов их статистической обработки чрезвычайно затрудняют изучение демографии средневековой Швеции, и эти трудности ненамного облегчают историко-топографические и другие вспомогательные исследования. Наибольшие возможности предоставляют нам списки городских налогоплательщиков. Анализ методов использования этих списков, предложенных шведскими историками X. Форселлем, Н. Бекманом, О. Фюрваллем, С. Сундквистом, С. Льюнгом дал нами в другой работе¹. В ней, кроме того, подвергнуты статистико-демографической обработке городские Памятные книги и исследованы некоторые общие особенности формирования городского населения Швеции XIV-XV вв. Здесь же целесообразно привести лишь результаты этого исследования.

Средневековые шведские города были малонаселенными: в Стокгольме к концу XV в. проживало около 8,5 тыс. чел., в Кальмаре – до 4,5 тыс., Йёнчёпинге и Арбуге – по 2,5 тыс. и т. д., а многие города насчитывали всего по нескольку сот жителей (городское население в середине XIV и середине XV в. было примерно одинаковым, поскольку на восстановление его убыли после "большой чумы" потребовалось примерно 100-120 лет).

Очевидно, что по своей населенности даже наиболее значительные города Швеции можно сравнить лишь со средними, ординарными городами континентальной Европы. Конечно, надо учитывать масштабы населения страны в целом, но хотелось бы обратить внимание на другой фактор, который тормозил рост городского (причем, главным образом – производительного) населения и наложил отпечаток на его структуру, в частности, обусловил большой удельный вес в городах аграрного элемента. Это – характер рекрутации, пополнения городского населения.

Население средневековых городов Швеции (как и других стран) складывалось за счет трех факторов: притока сельских жителей, естественного прироста постоянных горожан и притока бюргерских элементов из других стран. Естественный прирост горожан XIV-XV вв. был невелик, поскольку шведским городам был свойствен общий для того времени слабопрогрессивный тип динамики населения, при котором прирост лишь немного превышал естественную убыль. В основном население растущих городов пополнялось за счет выходцев из деревни: обезземеленных крестьян, а также профессиональных ремесленников и торговцев. Разорившиеся крестьяне действительно вливались в низшие, наименее имущие и стабилизировавшиеся слои городского населения. Однако приток этой категории сельских жителей в города также был сравнительно невелик. Во-первых, с середины XIV и особенно в XV вв. укрепилось экономическое положение шведского крестьянства в целом. Во-вторых, часть обедневшего населения деревни уходила на горно-металлургические промыслы. Все это порождало нехватку в городах рабочей силы (в частности, наемной), что тормозило развитие городского производства. Недостаточно интенсивно переселялись в города и деревенские ремесленники и мелкие торговцы. Существенное значение здесь имела специфика разделения труда в деревне. Большая роль подсобных ремесел и промыслов, длительное сохранение многих из них на стадии домашнего производства, существование в деревне постоянной прослойки профессиональных ремесленников и торговцев, широкая практика внегородской торговли – все это (при отсутствии крепостного права) тормозило пополнение среднего бюргерства, в значительной мере обусловило его экономическую слабость и замедленность социальной эволюции.

Что же касается притока в Швецию иноземных бюргерских элементов, то основным его каналом, естественно, была издревле развитая в Швеции торговля. С XIII в. господствующее положение в торговле страны заняли ганзейцы, и немецкие купцы составили основу патрициата всех сколько-нибудь значительных шведских городов. Немцы были представлены и в городском ремесле, но они преобладали или в "аристократических", наиболее богатых ремеслах (ювелиры и т. п.), или в тех, которые были новыми, нетрадиционными для Швеции (монетчики, каменщики, художники, скульпторы и т. п.). Подавляющую массу производительного населения городов составляли шведы, и это тем заметнее, чем меньше было внешнеторговое значение города.

Экономическая слабость шведских городов, определявшаяся в конечном счете общей замедленностью социальной эволюции деревни, стала заметно уменьшаться к середине XV в. С одной стороны, в это время наблюдается рост шведского купечества; с другой стороны, дальнейшее социальное расслоение крестьянства и усиление городского рынка увеличили приток из деревни в средние и низшие слои городского населения. Фискальная политика государства и его жесткие меры по насильственному трудоустройству бродячего люда также способствовали переселению в города части деревенских ремесленников и привлечению к промышленному труду обезземеленных крестьян. Конечно, это не могло не усилить экономический потенциал городского производства.

Каково же было место ремесленников и лиц, занятых в сфере товарного производства, в общем составе городского населения, каково было соотношение этой группы с другими группами населения города? Разрозненные документальные и археологические данные об отдельных ремесленниках и ремеслах в шведских предгородах и городах, начиная с Лильё, Бирки и Сигтуны и кончая Скарой, Людосом и Стокгольмом, не позволяют ответить на эти вопросы². Единственную возможность дают городские книги XV в., прежде всего Памятные книги и налоговые описи, но здесь исследователя ожидают большие трудности, обусловленные немногочисленностью и отрывочностью сведений о занятиях, профессии и социальной принадлежности фигурирующих в книгах лиц. Во многих случаях статус горожанина приходится определять по составу его имущества, но и это не всегда удается. Так, лавка торговца и мастерская ремесленника, бывшая одновременно и его лавкой, обозначаются в источниках общим термином bodh. Поэтому причислить его или иное лицо к торговцам или ремесленникам можно тишь по совокупности общих сведений о нем (количестве этих лавок, занимаемые в городе должности, характер общественной деятельности и т. п.), но и эти сведения не всегда имеются. В результате статус многих горожан не поддается точной классификации.

Мы попытались выявить профессиональный и социальный состав населения Кальмара в XV в. Результаты этой работы обобщены в таблице 1.

Согласно таблице 1, около 20% населения Кальмара было занято ремеслом, промыслами и трудом по найму. Можно предположить, что представители подобных же занятий были и среди тех лиц, которые зачислены в графу "прочие", и точных данных о которых мы не имеем. Кроме того, как уже указывалось (и как это будет видно из материалов по Стокгольму, Памятные книги которого дополняются налоговыми описями), в городских Памятных книгах меньше всего представлены низшие имущественные слои городского населения, особенно лица, занятые трудом по найму, а также ремесленники и подмастерья, специально обслуживающие государственные мастерские и частных лиц. По-видимому, промышленное население Кальмара в рассматриваемый период было больше (не менее 25-30% от общего числа его жителей), что позволяет характеризовать Кальмар как крупный для Швеции того времени промышленный центр.

Таблица 1. Социальный и профессиональный состав населения Кальмара в XV в. (по данным Памятных книг Кальмара)*

*Всего в Памятных книгах Кальмара за XV столетие упомянуто 2304 чел., из них 53 – приезжие. Крайне фрагментарные данные, относящиеся к концу XIV и началу XVI в., в данную таблицу не вошли.

В стокгольмских Памятных книгах за 1474-1483 гг. упомянуто свыше 600 имен ремесленников, лиц, занятых трудом по найму в ремесле и на флоте, промысловиков, представителей искусства и свободных профессий и т. п., что дает (с учетом семейного индекса) около 3000 чел. Но в Памятных книгах Стокгольма значатся ремесленники не всех специальностей. Там нет, например, колокольных мастеров, браковщиков меди и изготовителей половиков (решения о порядке работы которых неоднократно принимались магистратом в течение 1460-1478 гг.)³ и ряда других специалистов. Кроме того, число ремесленников некоторых специальностей в Памятных книгах занижено. Так, там упоминается лишь один штукатур, 6 слесарей, 14 каменщиков, 2 кольчужника, 18 плотников, а в Налоговых описях за 60-е годы XV в. названо 5 штукатуров, 10 слесарей, 22 каменщика, 12 кольчужников, 46 плотников, и перечень подобных примеров можно было бы продолжить. Это позволяет считать, что промышленное население Стокгольма составляло до 50% его жителей.

В Памятных книгах Йёнчёпинга из 1350 фигурирующих там лиц 250 человек (18%) обозначены как ремесленники. А ведь в этом документе нет упоминаний даже о таких непременных жителях средневековых шведских городов, как брадобреи, весовщики, мясники, носильщики, плотники (!), рыбаки, трактирщики и т. п., не говоря уже о подмастерьях и прислуге. Поэтому и в Йёнчёпинге XV в. промышленное население было большим, чем это видно из его Памятных книг.

Абсолютная и относительная величина интересующей нас группы (самодеятельного городского населения (ремесленники, лица, занятые смежными с ремеслом профессиями и трудом по найму, промысловики) варьировалась в зависимости от общего положения города. Она была наибольшей в Стокгольме (столица, главная крепость, крупнейший торговый центр и порт страны), меньшей – в Кальмаре (крепость и крупнейший торговый порт Южной Швеции), еще меньшей – в Йёнчёпинге (торговый центр без заметных политико-административных функций), но во всех случаях производственный профиль шведских городов вырисовывался достаточно четко.

А каково было положение до XV в.? Этот вопрос имеет принципиальное значение не только для понимания эволюции городского производства, но и для характеристики шведского города того времени вообще. Не случайно некоторые видные шведские историки, ссылаясь на отсутствие упоминаний о ремесленниках в шведском законодательстве до Стадслага, делают из этого вывод о том, что до середины XIV в. шведские города были лишь торговыми центрами. Но такая аргументация не вполне убедительна, поскольку она учитывает не все особенности регулирования городского ремесла.

Действительно, в первом шведском городском законе Биркрэттене нет прямых упоминаний о ремесленниках: эта лакуна в большой степени была присуща и всем городским законам и хартиям последующего времени, в которых, за исключением ряда специальных отраслей (ювелирное дело, продовольственные профессии), ремесло регулировалось в лучшем случае в общем виде. И это имело место даже тогда, когда, по неоспоримому свидетельству городских книг, производительное население городов было уже весьма значительным. Так, состав населения Кальмара в XV в. нам уже известен по Памятным книгам, и известно большое место в нем ремесленников и лиц смежных с ними специальностей. А между тем этот город в XV – начале XVI в. не получил ни одной хартии, где бы специально говорилось о ремесленниках, если не считать общих монетных указов 1453 и 1493 гг., которые были разосланы в числе других городов и Кальмару. Стокгольм, крупнейший промышленный город Швеции XV в., получил в этом столетии 29 привилегий, и, если не считать хартий, в которых речь шла о монетах, мельницах и рыбных угодьях⁴, там не было ни одной, трактующей вопросы, непосредственно связанные о производственной жизнью города.

Эти факты свидетельствуют о том, что, оценивая отношение государственного законодательства к городским ремесленникам, следует учитывать определенную направленность интересов короны в отношении городов⁵: ведь наибольшие прибыли фиск получал от торговли, главным образом внешней, и именно ей уделялось наибольшее внимание в документах о городе, исходящих от государственной власти. Другой важный для фиска вопрос – о городских налогах – решался в зависимости не от профессионального, а от имущественного статуса горожан.

Далее. Регулирование деятельности ремесленников как особой группы городского населения все же имело место. Оно началось еще до Стадслага, в начале XIV в.⁶, и, безусловно, было документальным закреплением уже сложившихся норм в этой сфере городского быта. И хотя у нас нет прямых данных для того, чтобы выявить соотношение различных профессиональных и социальных групп городского населения Швеции до XV в., следует предположить, что шведские города не были исключением из общего правила, касающегося характера феодальных городов вообще, и их превращение в города и дальнейшее развитие базировались на товарном промышленном производстве.

Однако констатация этого факта сама по себе недостаточна даже в том случае, если этот факт доказан. Не менее важно выяснить профессиональную структуру производительного городского населения, ибо только это может дать понятие о тех качественных сдвигах в общественном разделении труда, которые не только породили город, но и составили главную черту, отличающую его от деревни.

Характерной особенностью деревенского ремесла, даже ремесла специализированного, был универсализм. Сапожник, портной, мельник, кожевник, кузнец – вот те специалисты, которые были представлены в шведской деревне XIV-XV вв. и могли существовать там именно в силу своей универсальности. Разделение труда здесь шло между основными отраслями ремесла, в зависимости от характера исходного сырья, и именно эти формы разделения труда, неотделимые от изначальных ступеней специализации ремесла, были характерны и для ранних этапов городского развития. В древней Бирке (IX-Х вв.) преобладала металлообработка, обработка кости и рога, изготовление изделий из кожи и дерева. Но в ремесленном производстве Бирки были уже и специфические черты, позволяющие говорить о внутриотраслевом разделении труда. В частности, наряду с грубыми кузнечными поделками там было распространено массовое изготовление разнообразных металлических украшений. Кроме того, там были и особые литейные мастерские. Эти факты позволяют говорить о начавшейся специализации труда в области металлообработки. Новым по сравнению с деревенским ремеслом было в Бирке наличие ремесленников-текстильщиков. Местная ткань, особенно шерстяная, была грубой, и в богатых захоронениях Бирки преобладают импортные (главным образом, фризские) сукна и шелк. Преобладала также и импортная керамика, которую ввозили фризы из прирейнских областей⁷.

В Сигтуне (расцвет ее – XI-XII вв.) главными видами ремесленного производства были кузнечное, ювелирное, столярное, сапожное ремесла и обработка кости и рога⁸. Текстильное ремесло практически уже не фигурирует: примитивное по технике и качеству исполнения, оно, по-видимому, было уже в это время практически оттеснено более развитым иностранным ткачеством и на многие годы осталось уделом деревенской домашней промышленности.

Отсутствие сплошного археологического материала и специальных источников по городскому ремеслу XI-XIII вв. не позволяет проследить эволюцию разделения труда в городском ремесле того времени. Ф. Линдберг указывает, что в шведских городах до середины XIV в. преобладали сапожники, портные, дубильщики, скорняки, поясники-ременщики, бондари и кузнецы. Кроме того, он считает, что в шведских городах того времени, за исключением Стокгольма, не было пекарей и других ремесленников, занятых изготовлением продуктов питания⁹. Со второй половины XIV в. появляются новые специальности: бочары, стекольные мастера, панцирники, котельщики, сундучники, кольчужники, жемчужники, токари, изготовители замши, деревянных башмаков, насосов, оружейники-арбалетчики. В XV в. к ним добавились шляпники, черные кузнецы, пороховщики.

Указание Ф. Линдберга интересно прежде всего потому, что шведский историк пытается выявить последовательность хода разделения труда и его особенности до XV в. Так, ясно, что художественные ремесла как бы оказываются на заднем плане, уступая место оружейному делу, деревообработке и т. п. Одновременно увеличивается удельный вес обработки кожи и специализация в этом ремесле; большое значение приобретает такой специальный вид деревообработки, как бочарное дело¹⁰, развитие которого стимулировалось ростом горнодобывающей промышленности и экспортной торговли, особенно сельскохозяйственными и промысловыми продуктами.

Однако разделение труда в шведских городах уже к началу XIV в. было сложнее, чем это следует из характеристики, данной Ф. Линдбергом. Так, в Городском законе Висбю от середины XIV в. перечисляются следующие ремесленные специальности: дубильщики, сапожники, пекари, убойщики скота, скорняки, кузнецы, изготовители замши, портные, поясники, жестянщики, бочары, плотники, фонарщики, мельники, канатчики, повара, литейщики, медники, каменщики, оловянщики¹¹. Судя по тому, что перечисленные специальности получали в этом судебнике корпоративное оформление, они существовали там до XIV в. Городской закон Висбю свидетельствует о внутриотраслевом разделении труда в шведском городском ремесле до XIV в. (в частности, в кузнечном насчитывается 6 специальностей¹², в кожевенном – 5), о складывании особой группы ремесленников-строителей (со специализацией по дереву и камню), о появлении в городе представителей ремесла, являвшегося по преимуществу уделом домашней промышленности (канатчики), и, наконец, о наличии в городе специалистов, изготовляющих продукты питания. То, что последние составляли уже особую группу населения шведских городов до середины XIV в., видно из регулирования деятельности пекарей и мясников в Стадслаге¹³.

Очевидно, специальностей в шведском городе того времени насчитывалось больше. Должны были существовать транспортники, браковщики, весовщики – хотя бы для обслуживания внешней торговли, игравшей значительную роль в приморских городах с XIII в.: ведь уже Биркрэттен предусматривает такие операции, как обязательное перенесение импортных товаров на склады, контроль за их весом, мерой, качеством и т. п.¹⁴ В городе должны были трудиться люди, занятые в сфере личного обслуживания (брадобреи и т. п.), в городском хозяйстве и управлении (писцы и т. п.) и пр.

Результаты дальнейшей эволюции городского ремесла можно видеть по источникам XV в., данные которых о распределении ремесленников, промысловиков и прочего производительного населения шведских городов по отраслям общественного хозяйства представлены в таблице 2. По возможности мы брали из различных Памятных книг хронологически близкие периоды, группирующиеся вокруг середины XV в.¹⁵, и для сравнения привели материалы стокгольмских налоговых описей за 60-е годы XV в., дополняющие данные Памятных книг этого города.

Из таблицы 2 видно, что в городах преобладали промышленные сферы труда, причем они образовали уже особые отрасли хозяйства, представленные целыми группами лиц. Город не только сконцентрировал промышленный труд (что порождало необходимость обмена как с деревней, так и внутри городского сообщества), но создал условия для закрепления и дальнейшего развития межотраслевого разделения труда в промышленности. Это выразилось прежде всего в разделении старых отраслей производства (например, выделение в особую отрасль военного производства), а также в появлении новых отраслей, не известных деревенскому хозяйству.

Характерной чертой городской жизни было наличие особой прослойки лиц, специально занятых в сфере питания (к ним мы не отнесли поваров и других подобных им ремесленников, продающих услуги). Рост этой группы городского населения прямо связан с развитием ремесленного профессионализма и в определенной степени может быть показателем последнего. С развитием города было связано и формирование особой прослойки населения, занятой в сфере искусства и умственного труда, что явилось результатом определенной трансформации прикладных ремесел. Наконец, характерной чертой городской жизни было появление и разрастание групп населения, не связанных с производством материальных ценностей: это, во-первых, многие лица из тех, кто был занят в сфере личного обслуживания, и, во-вторых, служащие коммунального хозяйства.

Таблица 2. Распределение производительного населения шведских городов середины XV в. по отраслям хозяйства (по материалам Памятных книг Стокгольма, Кальмара, Йёнчёпинга и налоговых описей Стокгольма)

Все эти особенности профессионального состава производительного городского населения Швеции середины XV в. были свойственны феодальным городам Европы того времени вообще. Типичным было и подразделение на отрасли. Главное место в городском производстве занимало изготовление бытовых предметов: одежды, обуви, мебели, предметов туалета, домашнего обихода, питания, роскоши, возведение построек, продажа личных услуг. Второе по важности место занимало обслуживание коммунального быта, третье – изготовление средств, необходимых для торговли (корабли, амбары, тара и т. п.). Изготовление средств производства (в том числе сельскохозяйственного инвентаря), естественно, в особую отрасль еще не выделилось.

В профессиональном составе самодеятельного городского населения были и некоторые особенности, связанные со спецификой Швеции вообще и с положением каждого города. Так, выросла сравнительно большая группа лиц, занятых в кораблестроении и морском транспорте. По всей вероятности, особенно велика была она в крупных портах – во всяком случае, значительно больше, чем это видно из Памятных книг, где неполно представлены низшие имущественные слои городского населения, к которым принадлежала корабельная прислуга. Специфической чертой некоторых шведских городов (расположенных в районах горных промыслов или тех, чье бюргерство участвовало в экспорте металла) было наличие в составе их населения бергсманов ("горных людей") – пестрой по социальному составу группы, в которую входили лица, непосредственно занятые трудом на промыслах, горные предприниматели и купцы-экспортеры.

Конечно, профессиональный состав городского населения несколько изменялся в зависимости от экономического и административно-политического положения города: в менее значительных городах было меньше ремесленников, изготовлявших предметы роскоши, меньше строителей, людей искусства, лиц, занятых переносом и перевозкой грузов. Тем больше возрастала там доля труда по обслуживанию бытовых нужд населения и во многом связанного с работой для состоятельного потребителя. Об этом говорят данные таблицы 2 по Йёнчёпингу, но более обстоятельная проверка высказанного предположения на материале других средних и мелких городов пока невозможна из-за отсутствия материалов.

Проследим теперь разделение труда в городском ремесле середины XV в. по отраслям производства и внутри каждой из них. Имеющиеся здесь подсчеты немногочисленны. Ф. Линдберг, опираясь на стокгольмские налоговые описи 1461-1465 гг.¹⁶, прослеживает выделение в этом городе ряда новых ремесленных профессий, но цифры взяты им выборочно, как бы иллюстративно: они охватывают лишь некоторые ремесла и, к тому же, принцип объединения специальностей в группы выдержан непоследовательно: иногда берется группа смежных ремесел, иногда – лишь некоторые из них.

Н. Анлунд, который специально подсчитывал представителей различных профессий, упоминаемых в налоговых описях Стокгольма за 1460 г.¹⁷, указывает на развитую специализацию в стокгольмском ремесле, приводя в пример наличие в Стокгольме в XV в. таких специалистов, как солодовщики, стекольные мастера, кольчужники, канатчики, упаковщики металла, гончары, токари, кирпичники, изготовители замши, головных женских покрывал и др.¹⁸ Всего он приводит 72 наименования городских специальностей и должностей, из них около 60 принадлежат ремесленникам и носителям смежных с ними профессий. Картина, нарисованная Н. Анлундом, безусловно, дает общее представление о направленности городского производства, хотя она не всегда точна: автор следовал терминологии источника, поэтому в его перечне трижды показаны портные¹⁹; в таблице и идущем далее перечне обозначены как профессии, так и должности; кроме того, там названы не все профессии, фигурирующие в описи 1460 г., и тем более, в описях за близлежащие годы.

Таблица 3. Численность ремесленников, промысловиков и смежных специалистов в шведских городах середины XV в. (включая подмастерьев)

*Число этих специалистов неизвестно. Об их наличии в городе свидетельствуют постановления стокгольмского магистрата от 1460, 1477 и 1478 гг. (St. tb. 1, s. 133, 189, 190, 437).

**Эта специальность в Памятных книгах Кальмара фигурирует в другие годы (см. гл. 2 настоящего раздела).

***Часовой мастер упоминается впервые в St. tb. 2, s. 232.

****В том числе Albrekt malare perlsticare (St. tb. 1, s. 219) – "Альбрект (Альберт) художник, жемчужник".

Мы попытались собрать данные о ремесленниках и смежных с ними специалистах, имеющиеся в Памятных книгах Стокгольма, Кальмара и Йёнчёпинга за близлежащие годы XV в., а также в налоговых описях Стокгольма за 60-е годы XV в. (что позволяет и здесь проконтролировать и уточнить данные его Памятных книг).

В приведенный перечень вошли не все специалисты, упоминаемые в документах, ряд специальностей дан здесь в общем виде. Различие в цифрах, суммирующих подсчеты числа лиц одной специальности, фигурирующих в налоговых описях и Памятных книгах Стокгольма, показывает, как неполны эти цифры. Тем более это относится к гораздо менее совершенным с точки зрения нашего исследования Памятным книгам Кальмара и Йёнчёпинга. Очевидно (и на это обстоятельство особо указывал Ф. Линдберг), что на основании городских книг можно вывести лишь минимальную цифру численности ремесленников²⁰. И тем не менее видно, какой сложной и многообразной была производственная жизнь средневековых шведских городов. Шведский город XV в. знал около 100 различных ремесленных, промысловых и смежных специальностей. Это не означает, разумеется, что все специальности были представлены во всех городах IB полном объеме; номенклатура профессий в большой мере зависела от масштабов города и его профиля.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. См. А. А. Сванидзе. К исследованию демографии шведского города XIV-XV веков. Опыт постановки проблемы. – "Средние века", 31, М., 1967; там же, 32 (в печати).

2. С. S. Lindblad. Lödose stad. Göteborg, 1896, s. 17; В. Fritz. Stadshistoria och arkeologi.

3. St. tb. 1, s. 133, 189, 190, 437.

4. Privilegier, № 79, 93, 113, 125, 137, 140, 205.

5. Ср. K. Kumlien. Königtum, Städte und Hanse in Schweden, S. 160 f.

6. См. гл. 4 настоящего раздела.

7. Н. Arbman. Birka..., s. 11, 35, 54-55, 85, 90-91 и др.

8. F. Lindberg. Hantverkarna, s. 34-35.

9. Ibid., s. 34-39.

10. A. Sandkledf. Hantverkets uppkomst..., s. 54.

11. Ibidem.

12. Точнее – восемь специальностей: сюда следует отнести также ювелиров – одну из древнейших ремесленных специальностей Швеции (не случайно в Стадслаге содержится уже специальное регулирование деятельности ювелиров – Stadslag, KpB, b. II), а также слесарей.

13. Stadslag, KpB, b. XIX, s. 193-194. Ср. Н. Оlsson. I Skåneland, s. 164 (о профессии пекаря, распространенной в сконских городах уже с XIII в.) и Privilegier, № 289 (о пекарях и мясниках в Мальме к началу XV в.).

14. Bjr, b. 8.

15. В таблицу не включены сведения о городских землевладельцах, о лицах, имеющих лавки (мастерские), чья профессия или занятие не выяснены, а также о личной прислуге и приказчиках.

16. F. Lindbеrg. Hantverkarna, s. 40-43.

17. N. Ahnlund. Stockholms historia, s. 303.

18. Ibid., s. 202.

19. Skräddare, skrädderska, sömkvinnor (Ibidem).

20. F. Lindbеrg. Hantverkarna, s. 37.