Литература

Источник: А. А. СВАНИДЗЕ. СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ГОРОД И РЫНОК В ШВЕЦИИ

Подобно другим социальным группам феодального мира, купцы создавали свои объединения, которые стали, одной из традиционных особенностей профессиональной торговли и самого бытия средневекового купечества. Большинство объединений строилось по типу кооперации – универсальной организации, имеющей целью увеличение производительности труда. Такая кооперация, как известно, присуща всем этапам развития общества, но отличается па каждом из них своими особенностями, зависящими прежде всего от конкретных социальных условий, а также непосредственных целей данного объединения. Из общественных устройств, повлиявших на формы торговых объединений, Ф. Энгельс особо выделил общину как присущую средневековью форму общественной регуляции: именно по образцу общины-марки строились тогда и городские ремесленные цехи, и горные товарищества, где членство или пай гарантировали участнику равную со всеми "долю" прав, обязанностей, привилегий, доходов данной организации. То же относится и к объединениям купцов, которые также были, подобно современникам, не индивидуалистами, а общинниками¹.

Купеческая гильдия представляла собою одну из разновидностей средневековой корпорации – относительно длительного, устойчивого, замкнутого объединения группы лиц однородного социального статуса. Участие-членство в такой гильдии влекло за собой для членов-участников ряд общих правообязанностей, в том числе важные привилегии в рамках своего сословия, которые нередко официально фиксировались. Будучи сословно-институциональной общностью, купеческая гильдия была и генетически и всей историей неразрывно связана с развитием городов, городских институтов и всего бюргерского сословия.

Другим типом общности в сфере торговой деятельности были различные "товарищества", "складничества", "партнерства" – краткосрочные объединения двух и более лиц. Эти объединения базировались на общности целей предприятия и имели характер не организации, а личного соглашения; соответственно состав участников такого соглашения был более пестрым, нежели в гильдии. Такие товарищества возникли много раньше гильдий, а затем сосуществовали с ними.

Все остальные, типично средневековые объединения торговцев в конечном счете представляли собою разновидность этих двух основных типов.

Шведский материал интересующего нас времени освещает историю разных объединений торговцев чрезвычайно скупо и неровно. Вполне определенные данные (и соответственно специальная литература) имеются лишь о так называемых "религиозных" гильдиях. Об остальных нет и специальной литературы – есть лишь частные и разбросанные замечания.

1. Первые сведения об объединениях торговцев

К XIII в. шведское общество уже знало обе главные формы объединения средневековых торговцев: складничество (товарищество)-фелаг и корпоративный союз-гильдию.

Вообще фелаг (faelagh, felag, исл. félagi – "совместная движимость", букв, "складничество")² означал соединение имущества с целью совместного им пользования. Фелагом становился супружеский союз после заключения брачного договора³. По данным исландских саг, записанных в XII-XIII вв. и включавших, как известно, обширные материалы но шведской истории, фелагом мог быть викинг, т. е. военно-грабительская экспедиция⁴; но фелагом называли и то складничество, которое создавалось с торговыми целями, когда двое или более лиц – родичей, свойственников, чужих – совместно приобретали товары и на собственном или чужом корабле отправлялись в далекое путешествие на условиях равного раздела прибылей⁵. Случай такого складничества описан в "Хеймскрингле"; членом фелага мог стать и конунг⁶.

Фелаг, как товарищество торгующих людей, характеризуют следующие черты: материальные обязательства партнеров; предварительная договоренность между ними об этих обязательствах, особенно о разделе прибылей; возможность для одного из партнеров оставаться дома, т. е. участвовать либо капиталом, либо товаром; объединение для одноразовых целей; дальность предпринимаемой поездки, чаще всего за пределы страны. Очевидно, фелаг – одна из ранних форм торговой компании, торгового товарищества развитого средневековья. Это "добровольное, равноправное, малочисленное, кратковременное, непрочное и открытое объединение", не охватывающее всю деятельность и все капиталы каждого складника и не стесняющее свободу его действия вне данного товарищества⁷.

Фелаг как раннее товарищество, "братство" компаньонов очень сходен с кровнородственным коллективом. В обоих случаях налицо общность имущества, равенство при разделе прибылей. Средневековые законы о наследстве предусматривают родственные, даже внутрисемейные деловые объединения: если один брат ездит, а остальные сидят у очага, гласит областной судебник вестйётов, то все они имеют равные доли наследства. Здесь братья – совладельцы общего имущества, вкладчики в некое общее дело. В средние века, когда торговец сражался и должен был снаряжаться как воин⁸, компаньону доверялось не только имущество, но и самая жизнь. Фелаг-товарищество не отменял родственного объединения, но становился рядом с ним и независимо от него, что ослабляло родственные узы и являлось одним из факторов социальной дифференциации⁹.

Наряду с фелагом шведское общество еще в период складывания городов знало торговую организацию профессионально-корпоративного характера – гильдию. Первые сведения о гильдиях купцов в Швеции содержатся в рунических надписях начала XI – второй половины XII в. Наиболее известны две такие надписи, относящиеся к второй половине XI в. и обнаруженные в окрестностях Сигтуны – города, который, подобно его предшественнику Бирке, имел оживленные торговые связи с фризским и вообще балтийско-атлантическим торговым миром¹⁰. Судя по этим надписям, члены гильдии именовали друг друга "кильтами", т. е. гильдийцами, союзниками, членами (купеческой) корпорации; в случае гибели кильта члены гильдии ставили в память о нем камень с соответствующей надписью¹¹. Другая ранняя гильдия в Швеции известна из надписи, найденной около Шеннинге (примерно от 1000 г.); третья гильдия располагалась в Скаре, имела свою капеллу (сведения от 1170 г.). По мнению Э. Вессена, А. Шюка, Н. Анлунда, обе они также объединяли купцов¹².

Часть ранних гильдий в Швеции была создана либо торговавшими там иноземцами, либо совместно купцами стран-партнеров по коммерческим отношениям. Такой организацией была гильдия св. Кнута на Готланде (видимо, в Висбю), основанная там в конце XII в. датским королем Вальдемаром в память своего отца Кнута Лаварда (канонизирован в 1169 г.)¹³ и там же – гильдия св. Якоба (начало XIII в.), основанная, видимо, купцами из Риги (так как именно рижский архиепископ был патроном капеллы этой гильдии в Висбю)¹⁴.

Происхождение гильдейской организации как таковой дискуссионно, но подавляющее большинство ученых связывает его с общинными языческими культовыми сборищами: скандинавский термин gildi, gille – это "пир", "празднество", "совместная (праздничная) трапеза"¹⁵. В этом значении древнескандинавская gille существовала задолго до XIII в. (и до конца XV в.) и может быть сравнима с "братчиной", "обчиной" – одной из ранних корпораций ремесленников и купцов в городах и торгово-промысловых селах Древней Руси, создаваемых при церквах и связанных с "пиром" – совместной трапезой в праздничные дни, по случаю поминок и т. п.¹⁶ С другой стороны, скандинавская gildi обнаруживает непосредственную связь с древнеанглийской gilda, от англосакс. gield=vield и древнесакс. gild (ср. древнеисл. giald – "плата", "выкуп", "деньги", а также "братство", сообщество лиц, связанных обязательством платить виру либо взнос в казну объединения). В таком смысле термин "гильдия", возможно, пришел в Скандинавию из Англии¹⁷.

С распространением христианства гильдии все чаще складывались вокруг церквей и сохраняли традиционные символы общности, "братства" – совместную трапезу и определенные формы взаимопомощи.

Члены кильты могли вступать между собою в складничества-фелаги, требующие соединения имущества¹⁸, но сама гильдия не требовала общности имущества или совместных деловых предприятий своих членов.

Характерно, что если складничество сплошь и рядом создавалось для военной экспедиции – викинга и в ней участвовали люди разного социального статуса, гильдия была объединением строго социально-профессиональным, в нее входили только купцы. Е. А. Мельникова критикует позицию А. Бугге, который полагает, что если в фелаге было несколько человек, то разницы между фелагом и гильдией практически не было; она справедливо указывает, что если фелаг основан на общности состояний и личностной унии, то гильдия представляет собой организацию с коллективными связями¹⁹. Добавим, что в отличие от гильдии фелаг был технической, операционной, т. е. "производственной", организацией.

Ранние объединения купцов имели еще одну типичную форму – форму фактории, как земляческой общности, создаваемой купцами на чужой стороне, в местах постоянных торговых и складочных пунктов. Центром факторий на чужой стороне часто также становилось организуемое там место религиозного культа, с XI в. – христианская церковь, прежде всего посвященная Николаю Угоднику; в Швеции покровителем путешественников (и странствующих торговцев!) был также св. Олоф²⁰. Церкви св. Николая, еще до XII в. выросшие вдоль побережья Балтийского моря, вдоль главных торговых путей с Запада па Восток, показывают размещение там торговых колоний, основываемых профессиональными купцами²¹. Церковь св. Олафа была, по данным рунической надписи из Упланда, возведена в Новгороде²², что прямо свидетельствует о наличии подворья купцов из Швеции²³. Позднее там образовали свою общину ("гутский двор") купцы-зимники, приходившие с Готланда (Wasserfahrer), но это, видимо, были уже по большей части обосновавшиеся в Висбю немцы²⁴.

Таким образом, средневековые купеческие общности в Швеции, как и во всей Европе, явились итогом длительного развития и достаточно высокого уровня общественной жизни. Они сложились в определенных социальных условиях – в условиях генезиса феодализма, возникновения городов и формирования профессионального купечества как заметного, хотя поначалу и узкого, слоя населения складывающихся городов, связанного прежде всего с дальней торговлей. Эти первоначальные качества ранней профессиональной торговли определили и черты ее ранней организации: органическую связь с развивающимся городом, нацеленность на задачи дальней торговли, преобладание личностных форм связей и взаимных гарантий. Создание объединений купцов было как итогом, так и фактором социальной дифференциации, действующим, в частности, через нарушение кровнородственных связей и имущественную дифференциацию внутри семьи.

В дальнейшем в той мере, в какой сохранялись феодально-формационные черты товарного обращения, сохранялись, развиваясь, и главные формы купеческих объединений: малое товарищество, гильдия, землячество, в которые время вносило свои поправки,

2. Товарищества

Шведская документация XIV-XV вв. не обнаруживает такой дифференцированной терминологии в отношении товариществ, какая содержится в немецких документах того же времени (не говоря уже о средиземноморских); мы встречаем все тот же фелаг (комменду). Но недифференцированпость прямых обозначений не должна вводить в заблуждение: сами отношения складиичества, и весьма разнообразные, были в стране чрезвычайно распространены²⁵. О компаниях толкует 14 глава Закона о торговле Стадслага, они контролировались городскими муниципалитетами, сведения о них, очень разнообразные, постоянно встречаются в других документах. Вот некоторые из них.

Шкипер имеет свой корабль; другой шкипер и его "помощники" (сотоварищи! – medhielppare) наняли его корабль для перевозки купеческих товаров²⁶.

Гюнтер – тоже шкипер; он прибыл из Германии в Швецию и, предъявив гарантийное письмо (от своего города? Корпорации?), получил право заключать в Стокгольме товарищества (leget och felog)²⁷.

Из протокола о проверке вывозимого товара на стокгольмском стапельном пункте известно о совместном вывозе меди двумя купцами; один из них, родман Лауренс Лауренссон (из Стокгольма) примерно в то же время вступил в разные товарищества по вывозу меди с еще двумя лицами²⁸.

Подобных материалов много. Это совместная покупка скота в деревне городскими мясниками, привозного вина – группой виноторговцев, железа, меди, ржи и многого другого (на городском рынке, на руднике, в деревне) – купцами, на вывоз²⁹. Или совместная аренда корабля двумя или несколькими торговцами³⁰. Или объединение двух-трех лиц, из которых один не вкладывает товар, а предлагает остальным жилье, помещение для хранения товара, услуги по его перевозке, сбыту и т. д.³¹ Наконец, это совместная торговая поездка: абоские купцы, например, не обладали достаточными личными капиталами и потому сбивались в довольно обширные товарищества, в частности östersjöfarare – "плавающие па восток"; следы компаний (такого рода?) в Финляндии отразились в топониме Maskoila (ср. шведск. malskap, соответствует нижненем. färdkamrat, bolagsman) – "компаньон"³².

Купеческие товарищества, которые прошли перед нами, – это личные объединения торговцев. Формы таких объединений в шведской торговле были самыми разнообразными. Столь же пестрой была социальная и гражданская принадлежность входивших в них лиц: бюргеры одного города, разных городов, разных стран; купцы, ремесленники, представители класса феодалов. По своему численному составу товарищества также были разнообразными: в них объединялось двое заинтересованных лиц, трое, иногда (судя по материалам из Або и Йёнчёпинга) до 20 чел.

Такие объединения имели задачей, как правило, одну операцию или поездку; даже в том случае, если предприятия данного лица или одной и той же группы лиц (например, поездка из Йёнчёпинга па вестйётские ярмарки) были регулярными, товарищества каждый раз составлялись наново, причем одно и то же лицо могло участвовать одновременно в двух и, более товариществах. В основе оформления складничества лежала, как и в кредитных соглашениях, гарантия взаимных материальных обязательств.

Сходство с фелагом здесь налицо. Но видны и отличия от этой ранней формы: товарищества имеют теперь только торговые задачи; создаются для совершения операций как вдали от дома, так и поблизости, т. е. внедрились в ближнюю торговлю; создаются, как правило, с участием бюргеров и чаще всего между профессиональными торговцами. Товарищества теперь имеют и более дифференцированные задачи: совместное (и на равных началах) ведение торговой операции либо целиком, т. е. от закупки до вывоза и продажи товара, либо частично, т. е. для закупки и доставки в порт; совместная закупка товара, совместный наем транспорта; совместный проезд до пункта назначения, совместное хранение товара и т. д.

Формы товариществ, как можно убедиться, также стали разнообразнее. Это: совместное ведение дел – складничество – с равным участием; договор-поручение (комиссионерство); соединение с корабельным товариществом; полное, так называемое реальное, партнерство, т. е. паевое, по долям, соединение и труда и капитала (тип итальянской compagna и немецкой Wederlegginge).

Судя по всему, паевые инвестиционные и другие объединения в стране составлялись из большого числа мелких капиталов и имели, видимо, несложные формы; это маленькие, кратковременные, "простые" партнерства менаду различными по масштабам купцами, причем последние делили свой капитал среди многих товариществ, строились, видимо, по ганзейско-балтийскому образцу, свойственному также другим северным (датской, голландской, английской) организациям этого типа³³.

Полные товарищества – объединения и груда и капитала – имели операционный характер и поэтому были больше характерны не для торговли, а для промышленности и промыслов. Об этом нельзя не упомянуть, поскольку, во-первых, ремесленники и промысловики регулярно выходили па рынок со своей продукцией; а во-вторых, ремесленные, горнопромышленные и купеческие товарищества составляли единый – по происхождению и характеру – тип средневековой общности. Так, в охотничьем промысле реальное товарищество – это ватаги ловцов, вероятно, с равным распределением прибылей. Рыбаки, ловившие с ботов, сбивались в артель – ботлаг (båtlag) по 2-4 чел. во главе с руководителем; ботлаги, в свою очередь, могли соединяться – в целях взаимопомощи на море – в группы³⁴. Возможно, ботлаги строились как па равном, так и на пропорционально-долевом участии. Последний принцип (система долей или лоттов) господствовал в горно-металлургическом промысле³⁵. Каждое реальное товарищество, заключенное на базе промыслов и ремесел, продолжалось и в сфере обращения товара, если только над ним не надстраивался скупщик; в этом случае свободная компания разрушалась и превращалась в наемную артель.

Что касается собственно торговли, то в Швеции более всего была распространена комменда, когда труд и капитал вносились разными лицами: один доверял товар и деньги (ср. итальянский commentator, или "спящий партнер"), другой осуществлял самую операцию за плату либо долю в прибыли (ср. итальянский traktator); при этом трактатором мог быть иностранный купец, а "спящим" – местный феодал. При всех условиях (многовариантность данного союза, форм компенсации и т. д.) этот тип партнерства по сути близок к найму услуг. Похоже, что в Швеции роль трактатора нередко выполнял шкипер, перевозивший порученный ему товар.

В связи с формой и устройством компании интересен сохранившийся договор об оплате шкипера. Там сказано, что шкипер получит известную оплату после доставки некоего Ханса Хогбена "и нескольких [других] купцов, которые погрузили товары (som gotzeth sathe)" на его корабль³⁶. Из текста не вполне ясно, перевозил ли шкипер только товары или их владельцев тоже. Но в договоре проставлено имя лишь одного Хогбена, из чего можно заключить, что Ханс Хогбен был как бы главой этого товарищества, выступал от его имени; возможно, он был трактатором.

Известна и "кредитная" комменда, когда торговец "нанимал" капитал; здесь уже комменда является фактически кредитным соглашением³⁷.

Судя по всему, товарищества типа коллеганцы, связанные с комиссионерством, были весьма распространены в Швеции, причем, как правило, сведения об этом так или иначе связаны с перевозками на кораблях. То мы узнаем о найме корабля па паях (такие факты особенно часты), причем пайщиков – до 20 чел., и они расплачивались в соответствии с долей перевозимого товара³⁸; в ряде случаев корабль нанимали лица разного гражданства или из разных городов, совершавшие совместную перевозку своих товаров, например купцы из Нючёпинга вместе с купцами из Данцига³⁹ или купцы из Стокгольма вместе с висбийцами⁴⁰. Но очень часто речь идет именно о трактаторстве. Факты о комиссиях по доставке и устройству товаров буквально наполняют городские книги. То оформляется сама комиссия такого рода, когда перевозка возлагается на особое лицо, чаще всего шкипера, а грузит он товары купцов, дворян и т. д.⁴¹ В других случаях купец перевозил товары третьих лиц вместе со своими⁴².

Власти требовали тщательной фиксации принадлежности товара, дабы трактатор, выдав чужие товары за свои, не нарушил пошлинный режим. Поэтому город строго контролировал все "sällskap" с чужаками; на них требовалось особое разрешение городского совета, получить которое можно было после специального ходатайства сторон и по предъявлении чужаком рекомендательных документов от официальных органов родного города⁴³. В 1505 г. регент Сванте Нильссон Стуре вынужден был издать специальное предписание, чтобы любекские шкиперы не грузили товары шведов вместе со своими товарами⁴⁴. Иногда купцы провозили под видом своих товары из страны, с которой у Швеции в данный момент складывались напряженные отношения; в этом случае комиссионерство расценивалось как контрабанда и оправдываться надо было по нормам высшей юрисдикции (с 12 соприсяжниками)⁴⁵.

Нередко разные товарищества купцов, связанных именно с морскими перевозками, группировались вокруг так называемого "конвоя" – каравана судов с вооруженной командой, который составлялся для транспортировки интернационального стапельного товара, чаще всего одного: соли, вина, металла. Одним из крупнейших конвоев того времени был ганзейский караван с солью из Байе – Байе-флот. Он шел зимой, чтобы поспеть к открытию сконской сельдяной путины и ярмарки ⁴⁶. Трудные условия зимнего мореплавания и характер товара определили состав конвоя: он включал до 100 с лишним тяжелогрузных судов водоизмещением до 800 т⁴⁷. В байе-флот входили не только ганзейские, но также датские и голландские корабли⁴⁸. В иные годы байе-флот, освободившись, заходил за вином, в частности ларошельским (так называемое байе-вино).

Обычно каждая группа купцов-складников нанимала в качестве трактатора капитана корабля⁴⁹, шкипера – судовладельца или особого агента; он получал комиссионные. Прибыль при удачном плавании была велика, так как соль продавалась в Брюгге в два раза дороже, чем стоила в Байе. После окончания операции конвой расформировывался, отдельные корабли расходились по портам назначения, заходя и в шведские гавани⁵⁰. Конвои все же были гарантией от пиратов⁵¹; эту систему – обычно в значительно более скромном, чем байе-флот, масштабе – применяли достаточно широко. Известно, что из Стокгольма и других шведских городов торговые конвои ходили на Готланд с железом и другими тяжелыми товарами⁵².

Конвой представлял собою сложное объединение: будучи кооперацией купцов сам по себе, он распадался на ряд более мелких товариществ. Основой купеческой общности в конвое (и в ряде других случаев) было объединение типа коллеганцы или соединения компании и комменды: ряд лиц вносят деньги или товары, но лишь один или двое-трое осуществляют торговую операцию (включая перевозки). В немецких городах, например в Любеке, с которым шведы имели теснейшие связи, коллеганца, записанная как Wederlegginge (точнее, разновидность этой компании – Sende-gesehäft или Sendeve⁵³), заключалась обычно между хозяином и и его служащим или фактором, который изредка участвовал в капитале, но чаще всего имел право лишь на долю прибыли. Вероятно, такая практика имела место и в шведских городах: ведь некоторые купцы там располагали и собственными кораблями, и своими "людьми". До XV в., во всяком случае, фиксируется наличие таких крупных купеческих домов, которые вели дела семейно, часто при помощи собственных кораблей (Вадмаль, Вестфаль, Вестйёте, Смоленпинг и др.). Имеются также отдельные сведения о своего рода семейных консорциумах – полном складничество и даже общем хозяйстве купцов-родичей: в 1501 г. из трех братьев Багге двое уплатили общий налог⁵⁴.

До сих пор оставался вне внимания исследователей приведенный выше факт получения Бенгтом Смоленнингом монополии на вывоз из Стокгольма, главного порта-стапеля страны, ряда товаров. Возможно, это свидетельство о возникновении в Швеции каких-то зародышевых форм так называемой привилегированной компании⁵⁵, в частности такой, где в центре стояла семейная фирма, около которой группировались более мелкие вкладчики. Примером сотрудничества "семейной фирмы" и более мелких складников является хотя бы абоская практика: группа купцов Або состояла в складничестве с крупным торговцем Didrik up der Heide, пользовалась его кораблями для торговли с Фландрией и т. д.⁵⁶ Семейные фирмы или объединения, имевшие в центре родственный капитал, имели наибольшие возможности для аккумуляции капитала.

3. Гильдии

На рубеже прошлого и нынешнего века скандинавские историки исследовали союзы или организации, объединенные общим названием гильдия. X. Хильдебранд, А. Бугге, Н. Анлунд, Ф. де Брун, А. Шюк, А. О. Йёнссон и др. так или иначе касались истоков этой организации: была или гильдия английского, франкского или скандинавского происхождения? Вела ли она свое начало от германско-языческих или христианских обычаев? Но главное внимание уделялось фактической истории средневековых гильдий периода их наибольшего распространения – с XIV до начала XVI в. Трудность здесь состояла – и остается – в крайней неполноте сведений. Не обо всех гильдиях источники вообще упоминают; об организации, составе, задачах гильдий можно судить в основном по считанным гильдейским уставам.

Наиболее последовательные и обобщенные характеристики гильдий предложили X. Хильдебранд, Н. Анлунд и А. Шюк. X. Хильдебранд считал главной целью гильдейского союза религиозные отправления, хотя отмечал, что в основе его лежала общность практических интересов; примечательно и другое наблюдение ученого – что гильдия давала защиту индивидууму там, где семейные связи уже прервались или не могли обеспечить эту защиту⁵⁷. Н. Анлунд, также отметив, что гильдии с самого начала имели религиозную форму, по целям и составу делил их па четыре группы: общественные (нечто вроде клубов), духовные, купеческие и ремесленные⁵⁸. А. Шюк несколько сузил эту схему: "отделив" ремесленные союзы (которыми он специально не занимался) и "пасторские гильдии" (духовные, прежде всею в деревне), ученый подчеркнул торгово-купеческую основу подавляющего большинства городских гильдий⁵⁹.

Всего в Швеции – в ее современных границах плюс определенные территории Финляндии – в XIII-XV вв. насчитывалось более 100 гильдий. С XIII в. известны гильдии в Сигтуне (возможно, 4 гильдии)⁶⁰, Скаре, Шеннинге, Упсале, Висбю, в городах Сконе. В Сконе господствовали гильдии св. Кнута, другие ранние гильдии в Швеции носили имена святых – Эрика, Петра, Олофа, Марии (или божьей матери). Особенно много гильдейских организаций было в Упланде: Н. Анлунд насчитал там свыше 40 гильдий. Больше всего их насчитывалось в Стокгольме (20 с лишним)⁶¹, Висбю (10), Упсале (9), Кальмаре, Або и Стренгнесе (по 8), Вестеросе (7), Арбуге и Сигтуне (по 5), даже в Турсхелле было не менее трех гильдий. К удивлению историков, почти ничего неизвестно о гильдиях в таких крупных торговых городах, как Людос и Сёдерчёпинг⁶². Большинство гильдий ведет свою историю с начала и середины XIV в.

За очень редким исключением (их обычно составляли земляческие союзы), гильдии носили имена своих святых покровителей, именовались по крупнейшим церковным праздникам и важнейшим реликвиям. Среди последних – Гильдия св. креста, Тела господня, св. могилы. Среди святых покровителей мы видим Олофа и его "двойника" датского происхождения – Кнута (сменивших культ языческих Фрэя, Тора), Эрика, Ларса – Лаврентия, Юхана – Иоанна, Пера – Петра, Николая, Эрьяна – Георгия, Иакова, Кристофера, Михаэля, Хенрика, Кристиерна, Эразма, Карла; святых женщин – деву Марию (были гильдии св. Марии и гильдии Богоматери), Катарины, Гертруды, Урсулы, Елены, Барбары; всех святых. Большинство этих имен встречается в качестве гильдейских патронов также в Норвегии, Дании, немецких городах континента⁶³.

С устройством гильдий знакомит фрагмент ее устава от XIII в., опубликованный Р. Геете в 1900 г.⁶⁴ В этом отрывке, написанном на латыни, говорится, что каждый член гильдии – "брат" – должен особенно соблюдать праздники (Троицы, девы Марии и св. Петра), которые отмечаются совместными трапезами в складчину, причем надлежит соблюдать пристойность и определенный порядок действий; собратья обязаны совместно хоронить членов гильдии, совместно молиться в гильдийской церкви св. Петра; пропуск соответствующих служб, как и собраний, не допускается.

Если какой-либо член гильдии хочет ввести туда своего сына, пусть получит согласие всех братьев и даст вступительный взнос⁶⁵.

Гильдия в этом отрывке постоянно именуется convivium – "пир". В нее могут вступить и мужчины, и женщины: она включает в себя как горожан, так и негорожан, но базируется в городе, вокруг церкви св. Петра, что позволило издателям считать данный устав принадлежащим гильдии св. Петра в Сигтуне⁶⁶. Возможно, справедливо и другое утверждение издателя, что это гильдия "типа торговой или ремесленной", но прямых доказательств тому в сохранившемся отрывке нет. Смешанные, из горожан и жителей пригорода, гильдии торгово-ремесленного типа хорошо прослеживаются на английском материале: это известная gilda mercatoria (о ней – ниже), и весьма похоже, что в Швеции развивался аналогичный тип гильдии. Однако примечательны преимущества, которые даются в гильдии горожанам: именно они, "а не (те, которые) из деревни", имеют право выдвигать уполномоченных при разборе нарушений гильдейского порядка.

Другой сравнительно ранний фрагмент устава гильдии, от второй половины XIV в., был опубликован тем же Р. Геете в 1903 г.⁶⁷ Написанный на старошведском языке, отрывок очень плохо сохранился: дошли шесть (полных?) статей (№ 42-44, 54-56) и отрывки еще трех (№ 41, 45, 53). Всего же, судя по нумерации, в уставе было более57 статей: это достаточно подробно разработанный документ. В статьях указывается, что члены гильдии – "гильдейские братья" должны совершать совместные заупокойные мессы по умершему брату (№ 41?). В гильдии есть и женщины. Все собратья, будь то "братья или сестры", должны повиноваться старейшине, когда он поручает им какие-либо гильдейские дела; нельзя допускать и промедления, если был приказ олдермана, так как от этого может быть ущерб "народу" (№ 42, 44). В № 45 речь идет об оскорблении словом или делом, которое нечлен гильдии наносит члену гильдии, свидетелем чего оказывается другой член гильдии⁶⁸. В № 45, значительно поврежденном, упоминается гильдейский дом (gildstofw; ср. gillestuga стокгольмских цеховых уставов XV в.). Он же фигурирует в следующей статье, из которой следует, что провинившийся член гильдии не допускается олдерманом на пирушку (driks) до тех нор, пока не "выполнит, что предписывает закон в доме гильдии": речь, видимо, идет о штрафе.

Итак, перед нами – характерное устройство средневековой шведской гильдии: совместные праздничные и поминальные мессы, трапезы и (как известно из других материалов) шествия, особые нормы поведения в отношении друг друга и всей общности, взаимная материальная и физическая помощь, в том числе при столкновениях с нечленами гильдии; наличие общего здания – дома гильдии⁶⁹, своей церкви или алтаря, казны, каких-то гильдейских дел, своей администрации (обычно выборные олдерманы, иногда с помощниками)⁷⁰ и какой-то юрисдикции: право рассмотрения проступков против гильдейских коллективов, право налагать взыскания и получать штрафы.

Последующие известные нам гильдейские статуты – уже от XV в. – лишь детализируют эту структуру и распорядки, но в принципе мало что прибавляют к ним. Члены гильдии в других уставах (gilde, congilde) всегда противопоставляются нечлену гильдии (vtan gildis man, non gilde, extranei). Гильдия выступает как корпорация избранных людей, противостоящих всем прочим – "чужакам" – и являющихся совладельцами, соучастниками, со-пользователями гильдейской системы правообязанностей, прежде всего привилегий и доходов.

В ряде случаев общность профессиональных интересов членов гильдии выходит на первый план, например в ремесленных гильдиях (о них – в следующей главе).

О купеческих гильдиях – братствах профессиональных торговцев – известно гораздо меньше. А. Шюк попытался вычленить все более или менее определенные указания такого рода из соответствующих документов XIV и XV вв. и, таким образом, определить гильдии торговцев⁷¹. Одной из первых он называет гильдии Олофа (до 10 по стране), древнейшие из которых возникли в Линчёпинге (данные от 1303 г.); Норчёпинг, Сёдертелье и Турсхелла имели изображение св. Олофа на своих печатях⁷². Там были дома соответствующих гильдий. Св. Олоф, часто путешествовавший по морю, почитался как покровитель купцов; гуты, особенно широко занимавшиеся торговлей, считали его "своим" святым. В Норвегии, откуда, видимо, и распространился по Швеции культ св. Олофа, он также был связан с бюргерскими торговыми слоями⁷³. Именно с купцами были прежде всего связаны "братства св. Николая". В Висбю такое братство существовало с начала XIII в. (и сегодня можно видеть мощные стены церкви св. Николая), затем упоминается в Або, с XV в. – в Стренгнесе, Арбуге, Кальмаре, Стокгольме и Турсхелле. Культ св. Якоба (Иакова) был в балтийском мире также связан с путешествующими по морю. Гильдии, посвященные этому святому, как правило, составлялись купцами. Якобсгилле уже с XIII в. известны в Стокгольме и Висбю; в последнем была капелла св. Иакова, пастор которой, как известно из письма 1225 г., мог допускать к исповеди и отпущению грехов также иностранных купцов. Стокгольмская Якобсгилле имела свою капеллу на Нормальме⁷⁴.

Такие же социальные корни обнаруживают гильдии имени св. Кнута. Культ св. Кнута, пришедший из Дании (точнее, объединенный культ канонизированных герцога Кнута Лаварда и короля Кнута), в XIII в. особенно распространился в городах Сконе. В Висбю датская Кнутсгилле прослеживается уже в 1177 г., в XIV в. – Кнутская немецкая гильдия. Тогда же Кнутские гильдии сложились в Сигтуне, Упсале, Стренгнесе – древних шведских чёпстадах; в XV в. она отмечается в Вестеросе, Арбуге и Стокгольме. Н. Анлунд считал, что Кнутские гильдии в Дании возникли как "обычные защитительные"⁷⁵. Но данные о первой Кнутской гильдии на торговом Готланде, факт распространения этой гильдии в чёпстадах и устав одной такой гильдии из Сконе подтверждают мнение А. Шюка. В частности, приведенный X. Хильдебрандом устав сконской Кнутской гильдии включает такие предписания: если член гильдии обнаруживает своего собрата терпящим кораблекрушение, он должен взять его на свой корабль и в случае надобности дать ему деньги из своей казны, которые потерпевший, вернувшись на родину, возместит, если сможет (!). Если "брат" попадает в плен к язычникам, собратья должны его выкупить; если является "зарубежный (främmande) брат" и просит помощи, ему также надо помочь; но если брат станет морским или лесным разбойником, гильдия конфискует его имущество. При вступлении в гильдию нового собрата ее должностные лица проверяют его материальное состояние, в том числе наличные средства⁷⁶.

Очевидно, это была гильдия купцов, включающая местных и, вероятно, иноземных купцов или имеющая соглашение с иноземным братством того же патрона; это были люди, много ездившие, и более всего по морю; они были связаны серьезными взаимными материальными обязательствами. Наконец, известно, что в 1256 г. 18 олдерманов крупнейших Кнутских гильдий заключили между собою соглашение на сконских ярмарках, что свидетельствует и о составе этих гильдий, и о взаимных связях гильдий одного патрона, в частности в коммерческой области⁷⁷.

Гильдии богоматери были в средние века очень распространены⁷⁸. Устав одной норвежской гильдии св. Марии подтверждает ее связь с купеческими кругами. Там говорится, что если купец – член гильдии, находясь в деловой поездке по этой или чужой стране, в результате кораблекрушения потеряет товаров на три и более марок, собратья должны оказать ему материальную помощь; если он попадет в тюрьму в чужой земле, собратья должны заплатить за него выкуп⁷⁹. Н. Анлунд считает, что Мариагилле включали и жителей сельских территорий, в частности в Упланде, что вполне вероятно⁸⁰.

Отдельные сведения о купеческих гильдиях в разных городах (Эрьяпсгилле в Медной горе, Персгилле в Упсале⁸¹ и др.) позволяют предположить, что общее число гильдий было больше, чем мы пока представляем. Имеются предположения о существовании шкиперских гильдий, например гильдии в Кальмаре, которую также с известными основаниями можно считать объединением торговцев⁸².

Характер этих объединений выступает вполне отчетливо, в его основе лежат все те же охрана и равное участие в пользовании корпоративно-сословными привилегиями и собственностью, в которую эти привилегии входили в качестве важной составной части.

Вместе с тем узкопрофилированные гильдии в шведских городах явно не преобладали. В ремесленных братствах зачастую объединялись лица смежных профессий (портные и стригальщики, поясники, сумочники и кошелечники), иногда – довольно далеких⁸³. Выше уже говорилось как о том, что в ремесленные цехи могли записываться (и записывались) торговцы, так и о том, что некоторые ремесленники являлись членами гильдий, основу которых, бесспорно, составляли купцы, например гильдии св. Гертруды, Кристоферсгилле и др.⁸⁴

Очевидно, что наряду с узкопрофессиональными объединениями бюргеров в городах существовали гильдии, охватывавшие более широкий круг лиц. По моим наблюдениям, в городах такие смешанные по составу гильдии были двух основных типов. Первый – "бюргерская" гильдия, которая состояла из купцов, ремесленников и других лиц, занятых "городским делом". Она напоминает торговую гильдию типа английской Gild Merchant (gilda mercatoria), возникновение которой, как убедительно показал Я. А. Левицкий, было связано с первоначальным этапом городского развития, когда поселение городского типа, торговое местечко, еще только вычленялось из аграрных поселений; его бюргерообразующее ядро, отделяясь от аграрной социальной среды, все еще преобладающей в таком местечке и господствующей вокруг него, противопоставляло ее организации – соседской общине – общность нового содержания: общину (братство, гильдию), объединенную интересами рынка, торговли, изготовления и сбыта товаров. Я. А. Левицкий показал, что торговая гильдия обычно была уже бюргерской общностью, иногда совпадала с ней, но всегда охватывала именно бюргерообразующие ремесленно-торговые элементы, что процесс аккумуляции городских элементов торговой гильдией охватывал также пригороды, что гильдия была в своем месте привилегированной и даже монопольной организацией⁸⁵. Позднее это последнее ее свойство еще более усилилось, разрыв между нею и всем составом бюргерства расширился, а ее собственный состав постепенно дифференцировался на отдельные более или менее профилированные гильдии.

Наличие какой-то купеческой ганзы в древней Бирке, включение символики св. Олофа и некоторых других патронов в городские символы (что свидетельствует о широком характере первой возникшей там гильдии соответствующего имени), несомненное включение пригорода в формирование состава ряда ранних городских гильдий, их защитительно-привилегированный характер, наряду с данными о вхождении в них именно "городских элементов", довольно позднее появление ремесленных цехов и их нераспространенность – все это позволяет говорить о параллелях с торговой гильдией Англии. Безусловна и торговая социальная среда, которая составляла основу всех шведских гильдий и отчасти цехов.

Существование смешанных гильдий в XIV-XV вв., несомненно, отражает относительную малонаселенность шведских городов, во всяком случае, нехватку в большинстве из них элементов для образования узкопрофессиональных корпораций. Вероятно, это обстоятельство сыграло свою роль в том, что эволюция шведских гильдий (речь пока идет о тех, которые Вильда называл "деятельными") пошла в нескольких направлениях. Одно из них – создание относительно профилированных братств (различные ремесленные цехи, гильдии купцов-мореходов, шкиперов, носильщиков); другое – сохранение гильдии смешанного состава, но из лиц, имеющих "городские занятия", как параллель и противовес общине бюргеров⁸⁶; третье – дифференциация гильдий по социально-имущественному, престижному признаку.

Как уже отмечалось, все гильдии – причем практически с момента возникновения – имели привилегированный характер, поскольку подразумевали наделение определенной группы лиц правами и возможностями, превышающими права и возможности остальных лиц данной социальной категории или местожительства. С другой стороны, реализация таких привилегий требовала и повышенных, по сравнению со средними, обязательств разного характера, но прежде всего затрат средств и времени. Понятно, что состав гильдии являл собою итог социального отбора (техника которого заключалась во вступительной процедуре), а принадлежность к ней была показателем относительно высокого общественного (материального, правового) положения в рамках определенного слоя.

Вполне отчетливо это видно по ремесленным цехам. Они включали в себя солидных, уважаемых, материально устойчивых представителей соответствующих профессий, которые имели налаженное хозяйство и семью, могли держать учеников и платить все требующиеся взносы в братство. Одновременно наиболее зажиточная верхушка цеховых мастеров стремились попасть еще и в одну из "смешанных" гильдий; это обходилось дорого, но поднимало престиж, доставляло более избранную клиентуру.

Сохранились списки одной из таких гильдий, ведущей свою историю с первой половины XIV в., столичной гильдии св. Гертруды, за 60 лет (1419-1479). Всего за эти годы в гильдии перебывало 750 чел., из них лишь 76 чел. обозначены как ремесленники либо имеют ремесленного происхождения прозвища: это семьи (несколько поколений и ветвей) монетчиков и ювелиров, 4 пекаря, стекольщик и жемчужник, шорник, пивовар, мельник и единичные представители некоторых других профессий⁸⁷. Подавляющее большинство там составляли купцы, входили лица духовного звания⁸⁸, ювелиры и вообще состоятельные люди; очень часто в ее составе встречаются имена бургомистров и родманов столицы. Гильдия имела свой каменный дом на Свартбрёдрагатан, соединявшей Седермальм с главной площадью города; на этой же улице располагались дома и некоторых других богатых гильдий. В "доме собраний" Гертрудсгилле в отдельные годы заседал магистрат, в 1448-г. именно в этом доме был избран королем Карл Кнутссощ в начале XVI в. там проводила свои собрания привилегированная Хельга Лекаменсгилле. Гертрудсгилле являлась, таким образом, привилегированной гильдией⁸⁹.

Такой же была Кнутсгилле Стренгнеса, также в основе своей торговая; сведения о ней интересны тем, что среди ее "братьев", скончавшихся во второй половине XIV в., было значительное число господ и бондов (видимо, верхушки) из городской округи. Вероятно, так же обстояло дело в столичной Якобсгилле⁹⁰.

Широко известная столичная Хельга Лекаменсгилле (гильдия св. Тела господня), созданная, видимо, в конце XIV в., имела в своем составе торговцев, шкиперов, хозяев доходных домов, некоторых ремесленников и содержателей извоза. Наряду с этими "чисто бюргерскими" элементами она включала и цвет шведского дворянства. Эта гильдия была наиболее богатой и престижной из всех шведских городских гильдий того времени. Располагая двумя соседствующими каменными домами в центре города (на Скумакарегатан), гильдия имела свой алтарь в соборе св. Николая и значительную недвижимость в нескольких кварталах города, получая от сдачи ее в аренду по 300 и более марок в год. Известны 32 олдермана этой гильдии за 1414-1528 гг., среди них не было ни одного ремесленника⁹¹.

Среди олдерманов более скромных Каринсгилле (св. Катарины), Кнутсгилле, гильдии Кристофера и др. встречались отдельные ремесленники, все они принадлежали к налогоплательщикам более высоких категорий⁹².

Некоторые богатые бюргеры – лично или через родню – являлись членами одновременно двух гильдий, в том числе таких, как Хельга Лекаменсгилле и Гертрудсгилле⁹³. Некоторые из них состояли одновременно в "действенных" и "пасторских" организациях.

Разделение гильдий по уровню престижности (и соответственно составу) могло выразиться в существовании в одном городе "большой" и "малой" гильдий. Так было в Висбю, где, согласно сохранившимся печатям, в XIV и XV вв. имелась Maior gilda Omnium Sanctorum, что предполагает наличие и minor gilda⁹⁴. Интересно сопоставить этот факт с фактом из истории Тарту (ганзейский Dorpat); там в XV в. возникли объединения – цунфты – большая гильдия, объединявшая крупное купечество, и малая гильдия, состоявшая из ремесленников и торговцев⁹⁵. Сходная система, как известно, была в Любеке; в XV в. представители патрицианских родов и банкиры объединялись там в Юнкеркомпанию, а прочие купцы образовывали гильдии по направлениям торговых интересов (сконские, стокгольмские, восточные, суконники и т. д.).

Я не располагаю материалом для специального анализа вопроса о "старших" и "младших" гильдиях, который, безусловно, заслуживает особого внимания. Надо только отметить, что подобное ранжирование гильдий свидетельствует о значительной социальной дифференциации в бюргерской среде, возможно, о "закрытии" гильдий.

Иногда гильдия эволюционировала от профилированной к смешанной. Есть основания думать, что аналогичный путь прошла та же Гертрудсгилле. Св. Гертруда в Северной Германии почиталась как покровительница моряков, гильдия ее имени в Вестервике (судя но печати XIV в.) была определенно связана с портом⁹⁶. То, что в эту гильдию первоначально соединились немецкие купцы, переселившиеся в Швецию, несомненно, по крайней мере для Стокгольма. Н. Анлунд подсчитал, что в XV в. в списках гильдии св. Гертруды шведские имена составляли (включая жителей пригорода) около 40%⁹⁷; это значит, что местных людей там могло быть и больше. В 1484 г. документы этой гильдии уже велись на шведском языке. Налицо – изменение этнического состава гильдии и, вероятно, расширение состава профессионально-социального. Такой же процесс был свойствен и другим гильдиям, которые первоначально объединяли купцов, очень часто именно немецких⁹⁸. Затем, сохранив купеческую – по составу и задачам – основу, они приобрели и социально-престижное значение.

Создается впечатление, что такая трансформация была определенным образом связана с первоначальной обособленностью немецких купцов в шведских городах и их более высокой состоятельностью. В течение XIV и особенно XV в. в гильдии все активнее вливались местные люди.

Существовали и "шведские" гильдии – свидетельство уже отмеченного процесса формирования стойкого слоя местного городского купечества. Это известная Vårfrugille svenska manna (Ворфругилле людей шведской национальности), которая впервые упоминается в Стокгольме под 1353 г. Тогда король Магнус Эрикссон оформил право братьев "гильдии божьей матери, [людей] шведской национальности", владеть купленной ими землей и одновременно утвердил гильдейский устав. Эта гильдия, таким образом, была одной из старейших в шведской столице. Ее алтарь в соборе создан еще в 1346 г., возможно, на пожалование короля Магнуса и его супруги. В 1436 г. в эту гильдию влилось братство св. Михаила (называлось также "Малая Карлагиллет", устав от 1405 г.), а в 1454 г. она – или ее часть – объединилась с Хельга Лекаменсгилле, сохранив, однако, свою автономию⁹⁹. О последнем свидетельствует решение стокгольмского магистрата от 29 апреля 1489 г., где упоминаются олдерманы этой гильдии (и гильдии св. Гертруды). Данное решение интересно еще и прямым указанием на купеческий состав обеих гильдий: им запрещается принимать в свои ряды, рекомендовать в бюргеры и допускать к участию в праздничных церемониях иных лиц, кроме купцов.

Нет сомнений, что гильдии служили одним из важнейших центров той политической борьбы в городах, которая была связана с наличием значительного немецкого элемента в составе бюргерства. Сначала это была борьба за самоутверждение немецких иммигрантов, затем – за упрочение завоеванных ими ведущих позиций, которые слабели под натиском усиливавшегося местного бюргерства. Соответственно бюргеры-шведы в продолжение всего этого периода боролись за свое равноправие, а затем – за ведущие позиции. В том, что гильдии купцов играли и такую роль, убеждают: существование отдельной гильдии "людей шведской национальности"; факт направленного против верхушки шведского бюргерства в Стокгольме погрома (Käppiingemorden), учиненного в 60-е годы XIV в. "колпаками" (hattebroder) – боевой гильдией немецких купцов, имевшей, видимо, форму военного союза (история, впрочем, весьма таинственная, если вообще она не плод вымысла); известные положения некоторых цеховых уставов о недопущении в цех немцев.

4. Прочие формы общностей

История стационарных гильдий как объединений прежде всего купцов тесно связана с историей другой формы купеческой корпорации – землячества, или фактории.

Купцы, постоянно ездившие в чужие страны, обычно придерживались определенных маршрутов и организовывались в разного типа товарищества и более длительные сообщества, функции которых продолжали осуществляться в пунктах назначения. Для удобства пребывания, правовой защиты, совместного проведения религиозных праздников и т. д. в пунктах назначения устраивались стабильные земляческие центры разного характера: церковь, подворье, склад. Вокруг такого центра сплачивались купцы-земляки, образуя колонию, численность которой зависела от сезона и местных условий.

Земляческие купеческие организации действовали и на Балтике. Корпорации в немецких городах типа Englandfahrers в Кёльне (в середине XII в.), позднее Bergenfahrers и Schönenfahrers в Любеке, созданные для торговли в Англии, Бергене и Сконе¹⁰⁰, имели свои дома в пунктах назначения. Немецкие купцы, торгующие в Швеции, образовывали союзы типа Stockholmsfarare (особая коллегия в Любеке). В Стокгольме и других городах они имели постоянных и временных агентов, конторы и дома гильдий¹⁰¹. Tyskmannagillestuga отмечается в Скаре (1475 г.); в Стокгольме дело провинившегося немецкого купца было отдано на рассмотрение "олдермана немецких купцов"¹⁰²; немецкие конторы были в Кальмаре (середина XIV в.) и Або (1425 г., контора данцигских купцов)¹⁰³. Часто местные купцы – из тех городов, где размещалась гильдия иностранных гостей или факторы их купеческих домов, – подключались к иноземным землячествам, образуя с их членами компанию¹⁰⁴ либо вступая в саму гильдию. Примером последнего рода, как предполагается, была так называемая фризская гильдия в Сигтуне. Наличие в уставах шведских гильдии XIV-XV вв. пункта о помощи "зарубежному брату" позволяет предположить смешанные объединения и другого рода: включение земляческих групп зарубежных купцов и отдельных гостей в шведскую городскую гильдию купцов, торгующих по морю.

Первые землячества и фактории на Балтике самих шведов прослеживаются по документам, топонимам и археологическим данным эпохи викингов. Этот материал уже достаточно известен. С XIII в., с развитием немецкого приоритета в шведской торговле, о шведских землячествах напоминала лишь Варяжская улица в Новгороде с "варяжской церковью" (св. Олофа), кладбищем и приписными лугами¹⁰⁵. В Новгороде было также землячество готландских купцов – Wasserfahrer, которые имели там свое подворье ("Готский двор") с олдерманом и уставом и делились, подобно иноземным купцам в Швеции, на "зимних" и "летних"¹⁰⁶. Это была, скорее всего, компания немецких купцов из Висбю, в которой, может быть, участвовали единичные шведы.

Как известно, первоначальное ядро стационарных общностей торговцев типа гильдии или фактории нередко складывалось вокруг церкви – общественного "сборного пункта" средневековья¹⁰⁷. По традиционным торговым центрам Балтики эта связь прослеживается достаточно четко¹⁰⁸. В отдельных случаях появление церкви или алтаря предшествовало созданию объединения купцов (и ремесленников). Данные такого рода есть по Швеции и по Руси, причем, русский материал здесь особенно интересен, так как многое проясняет в генезисе скандинавских гильдий¹⁰⁹.

Но чаще всего церкви становились центрами объединения уже сложившихся социальных групп, связь внутри которых имела прежде всего социально-профессиональный характер. Это видно из известной грамоты князя Всеволода Мстиславича Новгородской церкви Ивана Предтечи на Опоках (30-е годы XII в.)¹¹⁰. Это явствует также из того, что профессиональные объединения имели патронами только определенных святых: гильдия св. Элигия (Людовика) – это всегда кузнецы, ювелиры, в общем металлисты; св. Барбары – пекари; св. Андрея – плотники; св. Криспина и Криспиниана – сапожники. И все они имели либо соответствующие церкви, либо алтари¹¹¹. Гильдии св. Николая, Олофа, Кнута, Катерины – объединения прежде всего торговцев. Вполне четко эта связь прослеживается, например, по географии церквей св. Николая, позволяющей восстановить сеть торговых коммуникаций Европы, в частности в балтийском ареале¹¹². Карта церковных пунктов финского побережья Балтики точно обозначает транзитные пункты торгового пути на Русь¹¹³. Прослеживая продолжение этих путей на русской территории, мы вновь сталкиваемся с сетью церквей на бывших волоках, в транзитных центрах, на торговых стоянках. Если посмотреть, например, писцовые книги 1496 г. по Деревской пятине (т. е. на известных торговых путях к Западу), то там обнаруживается несколько Никольских погостов (в том числе у волока и на реках), подать с которых шла главным образом промысловыми продуктами и деньгами¹¹⁴.

Церкви св. Николая появились во многих шведских чёпстадах¹¹⁵, а также в таких городах – торговых партнерах, как Любек и Стокгольм, Новгород и Висбю, и связь между ними подтверждается фактами¹¹⁶. Как известно, церкви Олофа и Николая в Стокгольме были выстроены именно на купеческую складчину, из них первая – па средства шведских купцов. В принципе так же обстояло дело с рядом церквей св. Петра¹¹⁷.

Социальная окрашенность гильдий, сложившихся при церкви, может быть обнаружена и тогда, когда это объединение на первый взгляд представляется лишь "приходским", т. е. как бы территориальным. То, что в такую гильдию часто сходились соседи или члены одного церковного прихода, известно по всем балтийским городам¹¹⁸. Но если обратиться к системе расселения горожан – так, как она выглядит хотя бы в Налоговых описях или может быть реставрирована по Земельным книгам, – то можно заметить в ней несомненную социально-профессиональную и этническую последовательность. Улицы и мосты, которые были своеобразной формой организации торговли, неизбежно превращались в определенную форму организации самих торговцев. Ремесленники смежных специальностей часто селились рядом, по соседству, это было производственной необходимостью, бытовым удобством и обычаем¹¹⁹; проживание на одной улице почти исключительно одних ремесленников встречается еще чаще¹²⁰. Можно также заметить, что кучно селились ювелиры¹²¹, что купцы выбирали себе жилье и гильдейские дома также в определенных местах¹²². Но если расселение бюргеров имело социальный характер, то это же следует констатировать и в отношении территориальных или приходских гильдий.

Весь материал о гильдиях, таким образом, неоспоримо свидетельствует, с одной стороны, об абсолютном превалировании имущественно-социально-престижного принципа в их организации, с другой стороны – о роли самих гильдий в формировании социальной корпоративности.

Профессиональные корпорации продолжали и усугубляли трансформацию семейных отношений. В принципе родственные связи входили в систему профессиональных групп внутри бюргерского сословия. Сведения о родственниках – носителях смежных или общих специальностей и вообще принадлежавших к единой профессионально-социальной среде – свидетельствуют о сосуществовании семейных и профессионально-социальных общностей в бюргерской среде, в частности в средней прослойке торговцев. В еще большей мере это было характерно для высших групп торговцев, где, как явствует из приведенного материала, также складывались семейные объединения. Наблюдалось наличие и преемственность родственных связей в гильдиях (членство в одной гильдии супругов, родителей и детей, братьев и сестер, свояков)¹²³.

Однако семейные и профессиональные блоки отнюдь не совпадали, а в ряде случаев прямо противостояли друг другу. Об этом совершенно определенно говорят обычные и записанные уставы братств-фелагов и братств-гильдий, где побратимство по коммерции, как мы могли убедиться, вторгалось в такие основные правообязанности кровного братства, как соучастие в имуществе (наследование, сонаследование, помощь при потере имущества и т. п.), оплата чести и крови (соучастие в уплате вир, выкуп из плена, заступничество при нападении и перед судом). Это сказывалось на порядке обрядов (свадебных, погребальных, праздничных), в которых все большую роль стали играть "братья" по гильдии, компаньоны, действующие наряду с членами семьи и даже вместо них.

Об общественной значимости этих новых связей и их роли в изменении мировосприятия тогдашнего человека отчетливо свидетельствует и такой факт, когда бюргер (ремесленник из Стокгольма) дарует недвижимость "на упокой души своих родителей, родичей и друзей"¹²⁴.

Исследуя генезис феодализма, историки справедливо указывают на роль распада родовых отношений в выделении несельскохозяйственных занятий, т. е. в развитии общественного разделения труда, а следовательно, города и его организации. Очевидно, что с развитием системы городских отношений эти организации, возникавшие "вне родовой структуры, рядом с ней, а вместе с тем и против нее", стали, в свою очередь, мощным фактором трансформации семейных связей, превращения семьи в "подчиненное отношение"¹²⁵.

Зависимость между семьей и иными общественными блоками уменьшалась очень постепенно. В рассматриваемый период мы можем констатировать уменьшение ее роли в узкопрофессиональной области, в операционных ячейках городской экономики, за счет увеличения роли профессиональных торговых (а также ремесленных) объединений. Взаимные материальные права в "братстве" подтверждают наличие в городе новой формы корпоративно-сословной собственности.

Подытоживая материал о новой системе общностей, которые возникли на базе новых форм собственности и профессиональных интересов, можно отметить, что хотя эти типы организации тяготели к характерно феодальной формализации связей, к превращению в корпорацию, но широко допускали и неформальные личностные связи. Соединение разного типа общностей по торговле создавало для средневекового купца наиболее льготные условия деятельности, придавало значительно большую мобильность, чем была возможна в иных системах феодально-корпоративных связей, тяготевших к жесткой, стабильной структуре. Вместе с тем подвижность форм организации и в сфере торговли оставалась ограниченной, она допускалась лишь в пределах именно данного, т. е. единообразного, круга деятельности и в пределах определенных сословно-корпоративных привилегий.

Организации в области торговли, прежде всего профессионально-купеческие, сыграли очень существенную роль в формировании социальных связей внутри бюргерства, прежде всего внутри профессиональных групп, связанных с рынком: купцы, ремесленники, лица, обслуживавшие перевозки, и т. п., а также между этими группами. Купеческие сообщества способствовали связям между различными городами; между горожанами и промысловиками, обслуживавшими рынок; между этими городскими слоями, с одной стороны, и отдельными, более или менее многочисленными представителями классов крестьян и феодалов. Купеческие организации были важнейшими носителями международных общественных связей, – не только торговых, но и этнических, культурных, политических.

Состав и деятельность таких специфических бюргерских общностей, как купеческие, особенно отчетливо показывают и ведущую роль города в организации товарных отношений, и одновременно невозможность "чисто" городских отношений и субъектов в области рынка.

1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 25, ч. II, с. 475-476; ср. там же, т. 19, с. 336.

2. От исл. fé – движимое имущество, букв, "скот", и leggja – соединять, складывать, класть (вместе). – Cl.-Vigf., р. 150. Ср. англ. fellow, fellowship, в смысле "сотоварищ", "братство".

3. Söderwall K. F. Ordbok, bd. 1, s. 368.

5. Félagi – товарищ, компаньон, складник – упоминается в ряде скандинавских рунических надписей XI в., в том числе четырех шведских. Один из камней найден в устье Днепра, на о. Березань, который служил промежуточной стоянкой на пути "из варяг в греки". Камень, судя по надписи, был поставлен одним складником в память о другом "своем складнике" – felagi (Браун Ф. А. Шведская руническая надпись, найденная на о. Березани). Условия фелага как товарищества нескольких лиц, для совместных деловых операций, прежде всего заморской торговли, подтверждает и древнейший исландский судебник Грагас, который отражает нормы обычного права скандинавов (первая запись – от конца XII в.). Согласно "Законам о наследстве" Грагаса, компаньоны, создав совместное имущество, владели им на паритетных началах и делили его после завершения предприятия; в случае смерти одного из складников другой получал право на большую часть наследства (Grágás / Utg. af P. Sveinbjörnson. Havniae, 1829, b. 14, s. 211-212 о. а.; ср.: Schück A. Studier, s. 49-50). О закреплении термина "felag" за торговым товариществом и толковании этого термина см.: Мельникова Е. А. Скандинавские рунические надписи, с. 192-193).

6. Heimskringla. Prol.; Olof saga helga; sp.: Laxdælá saga. Gaf ut K. O. Sviensson, cap. 40.

7. Ср.: Тушина Г. М. Из истории средиземноморских торговых объединений, с. 20-21.

9. К сожалению, этот фактор до сих пор практически не учтен в исследованиях по генезису феодализма в Швеции. О семейном, в частности наследственном, праве в стране см.: Sjöholm Е. Några arvsrättsliga problem, s. 164 f.

11. Up, 379. Судя по тексту, эта гильдия, или кильта (лат. форма gilda), называлась "фризской": frisa kilta. Мнения о ее происхождении и смысле названия расходятся, но для всех исследователей бесспорно, что это – находившаяся в Швеции организация профессиональных купцов, занятых дальней, посреднической торговлей (Friesen О. von. Ur Sigtunas äldsta historia, s. 12-19; Ahnlund N. Medeltida gillena i Uppland, s. 2; Schück A. Medeltida stadsgillen, s. 371).

12. Wessén E. Historiska runinskrifter, IV; Ahnlund N. Medeltida gillena, s. 2; Schück A. Medeltida stadsgillen, s. 371.

13. О Кнуте Лаварде, в частности, известно, что он сам являлся олдерманом бюргерской гильдии в Шлезвиге (hetslag, шведск. edslag – "союз поклявшихся"). По примеру отца Вальдемар вошел в основанную им гильдию св. Кнута (текст латинского диплома об основании этой гильдии см.: ibid., s. 372-373).

15. О связи раннескандинавских гильдий с общинным сходом см.: Meyer Р. Landsbysyre. – KHL, bd. X, 1965, s. 224; OgL, В 1, 4; SdmL, В 11, pr.; Об их связях с языческими общинными пирушками (бондов) см.: Hildebrand Н. Medeltidsgillena, s. 5 (на основании саг).

16. Рыбаков Б. А. Ремесло древней Руси, с. 764; Черепнин Л. В. О формах объединения ремесленников, с. 24; Сванидзе А. А. Ремесло и ремесленники..., с. 257. Ср. дальматинский материал о ("братовщинах" в кн.: Фрейденберг М. М. Ремесло в Трогире, с. 142, 152.

17. Bugge A. The Earliest Guilds of Northmen in England, s. 197; Idem. Altschwedische Gilden, s. 153; Idem. Tingsteder, gilder og andre mittpunkler...; Hildebrand H. Medrltidsgillena i Sverige, s. 6. Перевод древнесакс. Gild как solutio, praestitio, т. е. "плата-приношение", см.: Du Cange. Glossarium, t. 4. Gildum.

18. Это следует из другой рунической надписи: "фризские кильты высекли эти руны по Альботу, фелагу Слоди". – Up, 391.

19. BuggeA. Altschwedische Gilden, S. 151; Мельникова Е. А. Торговые объединения..., с. 22, 23.

20. Конунг Олоф Харальдссоп, канонизирован в 1032 г. В Англии первые гильдии торговцев в XI в. часто концентрировались вокруг церкви св. Клемента, эта традиция распространилась и в Швеции.

21. Johansen Р. Die Kaufmannskirche im Ostgebiet; Blaschke K. Nikolaikirchen und Stadtenstehung inpommerschen Raum; Загоскин H. П. Русские водные пути.

23. Friesen О. v. Rimorna i Sverige, s. 221 f.; Мельникова E. А. Сведения о Древней Руси, с. 170 сл. Sartorius G. F. Urkundliche Geschichte, S. 565-566.

24. Ср.: Johansen О. A. Gildevæsendet i Norge i middelalderen, s. 101; Etzler A. Sancte Örjans Gille.

25. Аналогичное противоречие между действительной ситуацией с партнерством и состоянием терминологии отмечалось и в тогдашней Англии. См.: Postan М. М. Medieval Trade and Finance, p. 82 f.

31. St. tb. 1, s. 110; Bohman L. Stockholms färder. s. 80. В доме купца, состоящем примерно из 100 насельников, иногда одновременно проживали 5-6 приезжих торговцев (Lager В. Op. cit., s. 23).

33. Christensen A. Dutch trade, p. 105; 210 f.; Heckscher E. F. Mercantilismen, 1, s. 311; Postan M. M. Op. cit., p. 83 f.

35. Ср. интереснейший отрывок из Георгия Агриколы (середина XVI в.): "Так как наши горняки зовут горное предприятие "попойкой", мы привыкли называть добавочные взносы пайщиков горного товарищества складчиной". – Агрикола Георгий. О горном деле и металлургии, с. 94 ("Zeche" – рудник и пирушка. Ср.: gille – "гильдия" и "пирушка").

37. Ср.: St. tb. 2, s. 62 (о долге шкипера Герда купцу Бертилю Смеду).

38. St. tb. 1, s. 20; St. tb. 2, s. 37, 40; Ruuth I. W. Op. cit., Ill, s. 106.

42. В 1496 г. стурман Олоф Ханссок, корабль которого потерпел крушение около Готланда, потерял товары нескольких своих компаньонов (sine trätebröder). – Bohman L. Op. cit., s. 81; ср.: St. tb. 2, s. 59, 126.

48. Bridbury A. R. England and the Salt Trade, p. 77, 86, 97, 98. Когда в 1449 г. байе-флот был атакован и произошло "ограбление века", в его составе было 110 кораблей, из них лишь 50 ганзейских.

49. Свой корабль посылали немногие, например, один из постоянных складников байе-флота ганзейский купец Gasper Scutte из Данцига; о его родичах – купцах Шютте в Швеции – речь шла выше.

50. Ср. HUB, v. XI, N 620 (соляный груз в Або из Данцига, 1492 г.).

51. М. М. Постан ошибается, когда пишет, что в XIII и XIV вв. Балтика была спокойна от пиратов благодаря urban police unions (op. cit., p. 113-114): во всяком случае, в XIV в. пираты и пиратствующие феодалы бесчинствовали на Балтике вовсю.

53. Sendeve, от sendevie – "товары, посланные куда-то вовне".

55. Ср.: Яброва М. М. Лондонские ливрейные компании, с. 181.

59. Schück A. St. Jacobsgillet i Stockholm; Idem. Medeltida stadsgillen (in: Idem. Studier, Ex. II). Построение Л. Шюка напоминает схему, предложенную для германских гильдий В. Вильдой (Wilda W. Е. Das Gildenwesen im Mittelalter): гильдии религиозные и "деятельные" – ремесленные и купеческие.

60. Sandström J. En gilleurkund från medeltidens slut. – Namn och Bygd, 1914.

61. В городских книгах XV в. упоминаются лишь некоторые из них. St. tb. 1, s. 3 (Katarmag.), 79 (Karlag.), 15 (Helga Lekamensg.), 210 (Helga Grafs g.), 393 (Gertrudsg.), 317 (Barbarag.), 408 (Nicolai g.), 245 (Vårfru g.).

62. Schück A. Medeltida stadsgillen, s. 376; Hildebrand H. Op. cit., s. 37 f.

63. Schück A. Medeltida stadsgillen, s. 378-383; Pappenheim M. Die altdänischen Schutzgilderf; Johansen О. A. Gildevæsendet i Norge i Middelalderen.

64. Gillestadga (fragment) / Utd. av R. Geete. – SFS, årg, 57. 1900, s. 14-16.

67. Fragment af en Svensk Gillestadga / Utg. ar R. Geete. – SFS, årg. 60, 1903. Документ был обнаружен Г. Е. Клеммингом в Королевской библиотеке в Стокгольме, где и хранится.

68. Последующий текст не сохранился; можно предположить, что там содержался запрет свидетельствовать против собрата по гильдии – традиционное положение корпоративных статусов.

69. Нельзя утверждать, что свои "дома собраний" были у всех гильдий; источники говорят о некоторых например у гильдии св. Гертруды, Тела господня, св. Катарины, Богоматери (St. tb. 1, s. 3, 195, 245, 253, 274, 393), причем все это – известные, состоятельные гильдии. В "доме собраний" упсальской Карлагилле в 1454 г. собирался ландстинг (USP, N 15, s. 14).

70. В разных гильдиях эти помощники назывались по-разному: gärdeman, или skuffare (нем. шеффены, сборщики штрафов и взносов, казначеи и надзиратели), gillesven (помощник, человек для поручений), юсфогды (ysfogde). Но чаще всего в документах упоминаются ольдерманы: именно они представляли гильдию, выступали ее уполномоченными (föreståndare) (St. tb. 1, s. 15, 79, 189, 224, 317, 408, 409), а также веркместры (werkmästare) – в ремесленных братствах (So, s. 31, 32, 63).

72. Гильдии св. Олофа в Весторосе (первая четверть XIV в.), Стокгольме и Чёпинге (конец XIV в.), Арбуге (середина XV в.). С XVI в. идут упоминания об этой гильдии в Кальмаре, Эребру, Ульвсби. Она была также в Остхаммаре.

73. Ср.: Legenda de sancto Olavo. – In: Scriptores rerum Danicarum, II, s. 538. В уставе одной из норвежских Олайских гильдий, в частности, предписывается помогать своему собрату, если он попал в беду на родине "и в других землях" (Hildebrand Н. Medeltidsgillena, s. 10-11). Как и в Швеции, Олайские гильдии в Норвегии были характерны прежде всего для чёпстадов (ibid., s. 4).

75. Ahnlund N. Medeltida gillen, s. 3 (см. приведенную там литературу).

78. В Швеции они и церкви этого имени устраивались чаще всего немцами. В Висбю по сей день действует построенный немцами в начале XIII в. великолепный собор св. Марии, в XIV в. такие гильдии появились в Нючёпинге, Турсхелле, Стокгольме, Кальмаре, в XV в. – в Стренгнесе, Эребру, Арбуге, Вестеросо.

81. DD, N 129; Schück A. Studier, s. 312. Ср. с уставом Персгилле в: Småstycken på fornsvenska, Ser. II / Utg. av R. Geele.

83. Ср. цех в городке Кунгэльв, где (по сведениям уже от середины XVII в.) объединялось восемь специальностей: от сапожников и слесарей – до портных и маляров (Cedergren K. G. Svenska skråsigill, fig. 247).

84. Например, братство св. Кристофера в Кальмаре охватывало большинство бюргеров города (Ktb, s. 49, 105; ср.: Beckman N. Vägar, s. 60).

85. Левицкий Я. А. К вопросу о так называемой "gilda mercatoria" в Англии. – СВ, 1967, 30.

86. В принципе многие шведские историки (А. Шюк, А. Этцлер, Ф. Линдберг, Э. Йефверт) считают, что ремесленные цехи в шведских городах в свое время выделились из ремесленно-торговой гильдии. Но, вероятно, процесс не был однолинейным, он шел не только и не столько по линии буквального "распада" единой гильдии. Ср. критику Н. П. Грацианским соответствующего положения А. Пиренна (Парижские цехи..., с. 30).

88. Такие факты известны также по другим гильдиям и по другим городам. Так, епископом Скары Бенгт был членом тамошней гильдии св. Николая (Beckman N. Op. cit., s. 60).

91. Ср. матрикулы Хельга Лекаменс гилле, перечисляющие вновь принятых "братьев" (Handlinger rörande Helga Lekamens gille i Stockholm / Utg. Av I. Collijn. Stockholm, 1921-1930, v. 1-8, особенно Gillesboken 1393-1487); ср.: Brun F. de. Anteckningar..., s. 58-68.

95. Тартуский городской исторический музей, зал 2, витрина 7. На гербе Большой гильдии, изображавшем меч, перекрещенный с ключом, написано, "de grote gilde wapen to darl", т. е. "герб Большой гильдии в Дорпате". Ср. с "Ивановским сто" в Новгороде – купеческой гильдией широкого плана.

98. Это видно по святым – патронам гильдий, среди которых преобладают имена, излюбленные в северогерманских бюргерских кругах, особенно женские: Гертруда, Урсула, Катарина. Дни св. Катарины и Тела господня затем вошли в Швеции в число важнейших праздников. Мужские имена патронов гильдий (кроме Олофа, Эрика и Кнута) также пришли из Германии. Есть предположение, что и гильдию св. Эрьяна в Коппарбергете организовали немецкие купцы. См.: Jacob Ingelssons berättelse, s. 8, anm. 3.

99. В 1375 г. гильдия упоминается как vara fru gilde Svenska manna, под 1444 г. фигурирует svenska manna gillestuvan – дом собраний этой гильдии. См.: Brun F. de. Anteckningar, s. 51, 54; ср.: Schück A. Medeltida stadsgillen, s. 379; Hildebrand H. Medeltidsgillena, s. 81. Слияние гильдий вообще было частым делом. Олофсгилле в Стокгольме слилась с гильдией св. креста (1436 г.); Катаринагилле – с Кнутсгилле (1445); Эриксгиллет – с Персгиллет (80-е годы XV в.), Катаринагилле в Скаре – с гильдией св. Николая. В большинстве своем гильдии вообще существовали недолго.

100. FriesenО. von. Ur Sigtunas historia, s. 11 f; Postan M. M. Medieval trade, s. 187-189. Об организации немецкого двора в Новгороде см.: Казакова Н. А. Указ. соч., с. 23.

101. Ahnlund N. Saramansvärjningen i Stockholm. År 1536, s. 9-10; Nyköping stads historia, s. 108; Bohman L. Op. cit., s. 74-75.

103. Особые привилегии имела компания немецких купцов в Фальстербу. – Zoellner K.-Р. Zu den hansisch-dänisch-norwegischen Beziehungen, S. 122; Sylvander G. W. Op. cit., s. 68 f; Ruuth I. W. Op. cit., III, s. 74.

105. Ср.: Бережков М. О. О торговле Руси с Ганзой до конца XV в., с. 58, 59.

106. Sartorius G. Urkundliche Geschichte, I, S. 569 f., 574, 613 f., 622; II, S. 154, 156, 160, 163, 164. Сведения о церкви св. Олофа в Новгороде восходят к концу XI в.

107. Ср.: Nilsson М. Р. Sakralt och profant... ("Norden och kontinenten"), s. 8.

109. Так, в Новгороде и Пскове первоначальные гильдии представляли собою корпорацию купцов или купцов и ремесленников, созданные при церкви и объединенные в "братчину" (ср. шведск. broderskap), или "обчину" (ср. societas), или "пир" (ср. convivium, gilledryck).

110. В этой грамоте церковь выступает не только как идейный, духовный, но и как деловой центр знаменитого купеческого "Ивановского ста": она получает право на весовую пошлину, торговый и гражданский суд; ее храмовый праздник объявлялся праздником всей корпорации и должен сопровождаться "братчиной" – пиром.

111. Цех сапожников, например, имел алтарь своих святых в Сторчурке (стокгольмский собор) и торжественную цеховую мессу там слушал 25 октября (Hansson S. Ur skomakareurkets historia, s. 111).

114. Писцовые книги 1496 г., с. 1-11, 17 сл., 22, 29, 38 сл., 48 сл.

115. Церкви Николая во второй половине XII в. в Скаре, в 1278 г. в Вестеросе и др. См.: Sundquist N. Cistercienserna och tegelbyggnadskonsten, s. 25 о. f. Их было много и на Готланде – "острове 100 церквей", где каждый торговый бонд старался выстроить хотя бы алтарь (ср. карту в кн.: Lindholm S. Kungar, s. 100).

116. При купеческой церкви св. Николая в Новгороде находились маклеры, которые свободно говорили на эстонском, немецком, шведском языках и посредничали между купцами из этих земель. – Клейненбер? И. Э. Из истории, с. 255. Ср. материал о резьбе для алтарей в Любеке и Сторчурке Стокгольма: Lindblom A. Nordtysk skylptur, s. 1.

117. Ср. по Вадстене: Bengtsson Ch. Op. cit., s. 9 (a. 1346).

118. Несовпадением городского административного и приходского делений иногда объясняют участие некоторых лиц в двух гильдиях одновременно. Ср.: Каплински К. И. Ремесленники..., с. 21 (о членах Кнутской и Олайской ремесленно-торговых гильдий в Таллине XIII-XV вв.).

119. Ср. наименования улиц, появившиеся в городах Швеции в XIII-XV вв.: St. tb. 2, s. 276; Langenfeit G. Namnproblem, s. 15-16; Lindberg F. Hantverkarna, s. 35-36; Brun F. de. Bland gator, s. 107; Anteckningar omNorkkoping stad, s. 29.

120. Ср. списки стокгольмских налогоплательщиков в St. sb.; о "концах", "улицах", "рядах" в Пскове и Новгороде XV в. как ремесленных корпорациях см.: Черепнин Л. В. Указ. соч., с. 23; Тихомиров М. Н. Древнерусские города, с. 156-157.

122. Ср. ту же Чёпмансгатан (Купеческую улицу, самую древнюю) в Стокгольме (Ahnlund N. Stockholms historia, s. 175).

123. M. M. Постан считает, что семейный союз как основа профессионального объединения был более характерен для промышленности, чем для торговли (op. cit., s. 70). Если это и справедливо, то только в отношении краткосрочных товариществ типа фелага.

125. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 3, с. 53; ср. там же, с. 27.