| Сражение при Брункеберге, принесшее победу союзу дворян, горожан и крестьян Швеции, способствовало резкому подъему национального чувства в стране. 14 октября 1471 г. государственный совет Швеции выпустил манифест, в котором провозглашалось, во изменение городского уложения, что отныне городские советы не будут состоять наполовину из немцев – "впредь категорически воспрещается принимать или утверждать каких-либо чужеземцев как на пост бургомистра, так и в качестве членов городского совета... каждый город должен теперь управляться коренными шведами". Настроение победителей нашло яркое выражение в воздвигнутой в Большом соборе в Стокгольме скульптуре в честь св. Георгия, о котором пели бойцы Стуре, когда они шли в бой. Через шесть лет после победы было получено разрешение церковного совета и римского папы на учреждение в Упсале университета (Studium generale) по образцу славившегося тогда в Европе старинного университета в Болонье. Это был первый университет в Скандинавии. Связь между его основанием и умонастроениями в Швеции после Брункебергской победы совершенно очевидна.
Однако прошло немало времени, прежде чем подъем национального чувства нашел зрелое выражение в развитии шведской культуры. Культурная жизнь Швеции позднего средневековья, по своеобразной иронии истории, характеризовалась сильным немецким и даже датским влиянием на научную литературу, поэзию, искусство и образ жизни шведов даже в период максимального подъема движения за освобождение и национальное самоопределение. Может быть, это влияние больше всего сказалось на шведском языке, который значительно изменился по сравнению с так называемым классическим древнешведским языком времен законов и хроники Эриков. К целому ряду заимствований – главным образом из латинского и греческого, – которые появились в шведском языке еще в раннем средневековье, теперь добавилось множество новых слов и выражений датского и немецкого происхождения. Их принесли в Швецию иностранные горожане, писатели и феодалы, а многое появилось просто благодаря иностранному влиянию. Следует также особо отметить, что синтаксис литературного шведского языка стал более развитым под влиянием средневековой латыни. Типичными заимствованиями из немецкого языка являются следующие слова: bliva (bleiben) – стать, måste (müssen) – долженствовать, sådan (sodann) – тотчас, dock (doch) – однако и т. д.; из области социальной и обыденной жизни слова: herr (Herr) – господин, fru (Frau) – госпожа и fröken (Fräulein) – барышня, stad (Stadt) – город и borgare (Bürger) – горожанин, mästare (Meister) – мастер и gesäll (Geselle) – подмастерье, tallrik (Teller) – тарелка и rock (Rock) – сюртук; абстрактные понятия: makt (Macht) – власть и plikt (Pflicht) – долг, äventyr (Abenteuer) – приключение, falsk (falsch) фальшивый и äkta (echt) – подлинный, ädel (edel) – благородный и eländig (elend) – жалкий, bruka (brauchen) – употреблять и lära (lehren) –учить. Глаголы с префиксами be и an – немецкого происхождения; ряд суффиксов – немецкие, как, например, суффиксы het (heit), bar в словах korthet – краткость, hörbar – слышимый. Иностранное влияние содействовало обогащению самого языка новыми средствами выражения, но оно также исказило его формы – если не окончательно, то во всяком случае на продолжительный срок.
Между тем после Брункебергского сражения в истории Швеции начинается новый период. Не было сомнения относительно того, кто был побежден в этом сражении, – побежденными были и датский король Кристиан и его приверженцы в самой Швеции. Но кто же, собственно, оказался победителем в этой борьбе? Общескандинавская династия рода Аксельссонов или национальное шведское движение, возглавлявшееся Стеном Стуре и его сподвижниками? Ответить на этот вопрос сразу же едва ли было возможно. Все зависело от того, сумеет ли Стен Стуре сохранить свое положение и сможет ли он найти общий язык со своими сторонниками, среди которых были люди разных направлений.
На первый взгляд могло даже казаться, что наиболее обильную жатву собрали Аксельссоны, так как в ближайшие годы им удалось в значительной степени восстановить свое былое ведущее положение в Дании. Аксельссонам удалось создать своеобразное "государство", простиравшееся от провинции
Сконе через Готланд, принадлежавший Ивару, и дальше до финского лена Эрика и его брата Лаурена. Союз между группой Аксельссонов и национальными городскими и крестьянскими политиками Швеции во главе со Стеном Стуре имел явно уязвимые места, что было в значительной мере вызвано обстоятельствами, сложившимися к моменту смерти Карла Кнутссона. Но в первое время связи и владения Аксельссонов по обе стороны государственной границы способствовали укреплению режима, установившегося в Швеции. Планам Кристиана об обратном завоевании Швеции не суждено было сбыться
После смерти Кристиана снова стал актуальным вопрос об унии, и скандинавские государства начали новые переговоры о восстановлении "союза". Эти переговоры привели к принятию определенной программы – проекта законоположений с чрезвычайно широкими гарантиями конституционного и административного порядка (знаменитый Хальмстадский протокол 1483 г., одна из замечательнейших для этой эпохи попыток создания продуманной конституции унии. Эта конституция была признана шведами с некоторыми ограничениями в Кальмаре в 1484 г.). Но пока эта программа так и осталась только на пергаменте. Стен Стуре внимательно следил за ходом переговоров с новым датским королем Гансом и под предлогом болезни глаз не являлся, когда не считал нужным, на заседания совета, где обсуждался вопрос об унии. Он неутомимо шел к своей цели: тщательно организовать государственное управление, установить непосредственный контроль над большинством ленов и создать, пусть небольшую, армию из иностранцев-наемников, состоявших на его личном содержании, и тем самым заложить прочные основы централизованной власти. В 1481 г. в Финляндии умер Эрик Аксельссон. Стен решил, что для него настало время покончить со своими могущественными помощниками. Он наложил секвестр на финский лен Эрика Аксельссона. Взамен этого лена брат Эрика, Ивар, получил Эланд (его владения теперь образовали настоящее "островное государство" в Балтийском море). Но вскоре обнаружилась шаткость того положения, в котором ранее заключалась вся сила Аксельссонов. Через несколько лет регент разделался и с Иваром, отняв его шведский лен (1487). Так Стен Стуре закончил счеты с Иваром Аксельссоном, с которым он начал борьбу еще в 1470 г. Ивару все же удалось сохранить Готланд за Данией, и надежды правителя Швеции вернуть этот желанный остров потерпели крах. Но династия Аксельссонов пала, их своеобразное феодальное "буферное государство" перестало существовать, положение в Скандинавии изменилось. Между Швецией и Данией все еще сохранялся мир, и как шведские руководители совета, так и сын и преемник датского короля Кристиана I, Ганс, продолжали занимать выжидательную позицию. Правитель Швеции, казалось, приближался к своей цели.
Между тем ряд международных проблем, возникших в 80-х и 90-х годах XV в., усложнил положение в Швеции. Мы уже говорили об одной из традиций шведской внешней политики – экспансии на Восток, настойчиво проводившейся еще со времен Сверкера, ярла Биргера, Торгильса Кнутссона и Магнуса Эрикссона. Эти государственные деятели стремились укрепить оборону Швеции на востоке и расширить ее границы в этом направлении, иногда путем захвата южных берегов Финского залива. Особенный интерес они проявляли к важным торговым путям, которые вели в глубь России. Еще Карл Кнутссон во время пребывания в Выборге хорошо ознакомился с положением в России. Эрик Аксельссон Тотт был его рьяным последователем; этот шведско-финский феодал датского происхождения воздвиг на скалистом холме среди бурных вод пролива Киренсалми при скрещении нескольких водных путей, около русской границы, мощную крепость Улофсборг, названную в честь норвежского короля Олафа. Уже в начале правления Стена Стуре стало ясно, что интерес Швеции к областям, лежащим к востоку от Балтийского моря, не заглох. Об этом свидетельствуют сознательный захват Стеном финских владений, принадлежавших Тоттам, и явно авантюристические попытки шведского вмешательства во внутренние дела государства Ливонского ордена. А в это время, в конце 70-х годов XV в., происходили чрезвычайно важные и неблагоприятные для Швеции изменения в России. Московское государство быстро развивалось. Оно подчинило себе Новгородскую державу, с которой Швеция до сих пор была в более близком контакте, чем с остальными русскими землями. Со второй половины 80-х годов XV в. русский вопрос все больше и больше занимал мысли Стена Стуре. Он попытался ликвидировать осложнения в Лифляндии и послал в Выборг способных полководцев. Правитель хотел заключить с Ливонским орденом союз для борьбы против русских. Между тем в начале 90-х годов XV в. в североевропейской политике возникла совершенно новая идея, сохранившаяся я силе в течение веков, – идея союза Дании и России против Швеции. Датский король Ганс, считавший, что настало время вернуть себе корону Швеции, заключил союз с Иваном III для совместных действий против Стена Стуре.
А у Стена Стуре было немало своих хлопот. Прежде всего он хотел укрепить свою власть, псе еще облеченную во временные формы (он был только правителем страны), и принять меры для сохранения ее. Правда, у него были все основания добиться успеха: уже с конца 60-х годов XV в. он был признан способным военным руководителем; с течением времени он проявлял все новые стороны своего дипломатического дарования, свою способность к демагогической полемике и свою неутомимость. В то же время там, где требовалось, он умел "быть светлым и кротким". В своих постоянных разъездах по стране он вступал в самое тесное общение с крестьянством и всегда мог рассчитывать на поддержку с его стороны, в особенности со стороны далекарлийцев. В борьбе с непокорными феодалами из государственного совета, с архиепископом Якобом Ульфссоном во главе, он действовал самыми различными методами. Он часто говорил о своем намерении отказаться от управления страной (это, между прочим, стало тоже одной из традиций шведской государственной политики, развившейся особенно при Густаве Вазе), в ответ на что его упрашивали остаться у власти. Стен Стуре часто прибегал к угрозам, иногда открытым, а порой скрывавшимся под маской угрюмой иронии. Архиепископ сам рассказал один эпизод, характеризующий этот последний тактический прием Стена. Правителя обвинили в том, что он якобы заявил: "Того и гляди могут подняться двадцать или тридцать тысяч крестьян – и на голову государства свалится новый Энгельбрект!" (здесь народный вождь предстает перед нами в качестве некоего политического символа). На это "Стен Стуре ответил, что он говорил не больше, чем о 7-8 тысячах крестьян". Этот ответ довольно характерен для правителя. В то же время он обладал талантом агитатора и умел увлечь массы. Гибкая тактика Стена Стуре давала хорошие результаты. Так, после смерти своего брата, Нильса Стуре, в 1494 г. он успешно захватил лены, законным владельцем которых был сын Нильса, Сванте Стуре.
Стен Стуре поощрял развитие городов, тщательно контролировал торговлю и ремесло. У него были верные помощники, например духовенство и среднее сословие горожан Стокгольма. Своих фогдов он держал под постоянным надзором. Он бережливо вел государственное хозяйство, о чем свидетельствуют сохранившиеся правительственные счетные и налоговые книги.
Кризис в борьбе с Россией вскоре вызвал кризис внутри Швеции, который довольно серьезно отозвался на упроченном с таким трудом положении самого Стуре. В 1495 г. русские войска вступили в Карелию и начали осаду Выборга. Борьба была жестокая. Кнут Поссе, командовавший гарнизоном Выборга во время его осады, писал в октябре 1495 г. о действиях русских войск:
"К счастью, всемогущий бог по своей великой милости к нам сделал так, что у них было много убитых и раненых и они отступили к своему лагерю. Но едва они отступили на востоке, как с запада начала наступать другая часть и стала штурмовать крепость... Если они снова пойдут на штурм, то один бог знает, что будет с городом. Мы же будем делать все, что в наших силах".
Только к концу 1495 г. Стен Стуре решил направиться в Финляндию. Он предпринял свой знаменитый "крестовый поход" под знаменем Эрика Святого. Но к тому времени Кнут Поссе уже заставил русских снять осаду. Отношения между правителем и государственным советом стали напряженными. Стуре считал, что совет держит его и его войска в Финляндии только для того, чтобы он не мешал совету проводить в стране собственную политику. Государственный совет в свою очередь обвинял Стуре в том, что он не захотел бросить свои войска в бой против русских; духовенство также жаловалось на поборы, взимаемые им для обороны государства, и обвиняло его в жадности. В 1496 г. Сванте Стуре захватил и уничтожил русскую крепость Ивангород, против Нарвы, – с тех пор эти два города играли значительную роль в истории Швеции на протяжении более чем двух веков. После этого между ним и правителем возникла крупная ссора. В начале 1497 г. был заключен мир с русскими, однако в то же время назревал внутренний кризис в самой Швеции. Недовольство совета ростом влияния Стуре и его почти самодержавным правлением все усиливалось. Датский король Ганс вооружал свои войска для захвата Швеции. Правитель и архиепископ, игравший в совете главную роль, начали открытые действия друг против друга. Король Ганс со своим войском подошел к Стокгольму. Борьба кончилась поражением Стена Стуре. К нему пришли на помощь верные ему войска из Далекарлии, но они потерпели поражение от немецких ландскнехтов короля Ганса в битве при Рутебру, севернее столицы. Вылазка самого Стуре из Стокгольма потерпела неудачу. Начались переговоры, в результате которых датский король Ганс был возведен на шведский престол в соответствии с программой 1483 г. Стену Стуре были оставлены в виде "пенсии" Финляндия и шведские лены. Таким образом, снова победил конституционализм государственного совета. На сей раз это была победа над новой национальной централизованной властью, которую стремился установить Стен Стуре. В 1499 г. наследником шведского престола был избран Кристиан II, сын короля Ганса.
Победа государственного совета и короля Ганса была, однако, лишь случайной и эфемерной. Резко выявилось несоответствие между проводившейся ранее прорусской политикой датского короля и интересами его нового государства, а когда Ганс потерпел в 1500 г. известное тяжелое поражение в битве с дитмаровцами, его противники воспрянули духом, а шведские сторонники начали выражать недовольство его правлением. Стен Стуре и его друзья подняли восстание. Стен Стуре лично отправился в Далекарлию и стал разъяснять жителям, что он затеял новую войну отнюдь "не в целях личного обогащения, а для блага Швеции". В результате победы восстания Стен Стуре снова стал правителем государства, между прочим, при поддержке своего бывшего врага Сванте Нильссона Стуре.
В декабре 1503 г. Стен Стуре лично сопровождал к границам Халланда датскую королеву, супругу короля Ганса, возвращавшуюся на родину из шведского плена. На обратном пути правитель Швеции умер. Возник вопрос: кто явится его преемником? Ближайшие сторонники Стена Стуре и его вдова Ингеборг не были склонны поддерживать кандидатуру главного претендента на место Стена Стуре – его племянника Сванте Нильссона. Но Сванте Нильссону удалось добиться избрания при помощи хитрого маневра, характерного как для тогдашнего политического положения в стране, так и для самого инициатора этого маневра, "выборного" линчёпингского епископа Хемминга Гада. Гад сопровождал Стена Стуре в его последней поездке. Чтобы дать Сванте Нильссону время добиться своего избрания, Гад подговорил какого-то торговца перевезти тело Стена вместе с кожаными шкурами "в качестве товара". Одного из слуг покойного правителя Гад нарядил в богатое платье с золотыми застежками, принадлежавшими Стену Стуре, украсил его золотой цепью и кольцами, и тот поехал в крытых санях, выдавая себя за больного Стена Стуре. Одновременно Гад уведомил Сванте Нильссона Стуре о смерти Стена Стуре и о своих действиях. Этот трюк удался, и Сванте был избран группой членов совета в качестве правителя, а его противники, не знавшие о смерти Стуре, были захвачены врасплох.
Вскоре Сванте Стуре пошел по тому же пути, что и Стен. Это было тяжелое время, время трудных испытаний; Швеция почти беспрерывно вела войны с Данией. Сванте сделал все что мог для укрепления своей власти, но в стране не было единства, крестьянство было утомлено войнами и истощено тяжелыми налогами. Правда, в это время в Швеции был найден новый источник процветания и обогащения страны: в недрах земли были открыты большие запасы серебра, и началась разработка серебряных рудников Салы. Король Ганс употребил в борьбе против Швеции очень эффективное средство нажима на шведское дворянство: он просто-напросто конфисковал все наследственные поместья в Дании, принадлежавшие шведскому высшему дворянству. Этим сугубо реалистическим способом он пытался внушить шведскому дворянству мысль о выгодах восстановления унии. Но Сванте Нильссон, преодолев значительные колебания совета, помешал ему признать Ганса королем Швеции. В борьбе против Дании он привлек на свою сторону свободный город Любек, жители которого опасались, что датская торговая политика нанесет им ущерб. В это время между шведами и датчанами происходило много жестоких пограничных сражений.
Одним из влиятельнейших сотрудников Сванте Нильссона был епископ Хемминг Гад. Он умел приспосабливаться к обстоятельствам и в своей многосторонней деятельности руководствовался традициями времен Ёнса Бенгтссона и Кеттиля Карлссона. Он вел осаду Кальмарского замка, который, так же как и Боргхольм, находился в руках Дании. Здесь он сражался с самострелом в руке, как рядовой ландскнехт, и прибегал к языку духовенства, только когда "во имя распятого за нас Христа" вымаливал у правителя корабли и военные припасы. Его язык пестрит такими военными терминами, как порох, ружье, стрела, метательные камни, копье, палица, меч, топор... Долгое время он был шведским послом в Любеке, всячески чернил перед "почтенным городским советом" датчан, приписывая им самые коварные планы (но большая речь против датчан, приписывавшаяся ему, была придумана впоследствии). Много лет он провел в Риме, где держал для своего развлечения игрока на лютне, в то время как даже сам Стен Стуре и Сванте Нильссон довольствовались придворным шутом. Он любил цитировать древних авторов и средневековых специалистов по римскому праву. Их выражения перемешивались у него с ландскнехтским жаргоном – Гад извинял себя тем, что он долго не бывал в "женском обществе". Но самым ценным качеством Гада в глазах Стена Стуре был, возможно, его талант полемиста, владевшего народным языком; он часто применял его на собраниях, когда правителю необходимо было излагать перед народом свою антилатскую политику. Эта полемика, проводившаяся особенно активно во время правления Стена, была, возможно, важнейшим залогом успеха государственной деятельности правителя.
"Я часто слышал, – заявил Гад как-то раз, – как простые люди в Эстерйётланде говорили, что они не могут судить, какие права имеет датский король на Швецию, и не знают, что этот король имеет что-либо против них, так как никто никогда не просвещал их по этому поводу". Гад решил, что этим делом нужно заняться. По-видимому, он действовал весьма эффективно; для него было ясно, что общественное мнение – могущественная сила. Правда, "просветительная" деятельность, которой он занимался, отличалась весьма сомнительной объективностью. Выступления Стена Стуре н Хемминга Гада перед крестьянством заложили основу интересной литературной или, вернее, риторической традиции в Швеции, достигшей вершины в обращении Густава Вазы к народу и в речи Густава II Адольфа к представителям сословий.
В начале 1512 г. умер Сванте Стуре. Шведский государственный совет мог теперь проводить по отношению к Дании политику примирения – это было, конечно, абсолютно невозможно при жизни Сванте Стуре. Сванте, как правило, пытался сотрудничать с советом, но уже незадолго до смерти Сванте крупные феодалы хотели лишить его власти и имели своего кандидата на место правителя – Эрика Тролле, дворянина из Смоландской области. Род Тролле издавна владел огромными поместьями в сконских провинциях и поэтому был всегда настроен мирно по отношению к Дании. После смерти Сванте Стуре Тролле был избран правителем, и на какой-то момент мирная политика по отношению к Дании победила благодаря активному вмешательству совета.
Но совет совершенно забыл о сыне скончавшегося правителя, молодом Стене Стуре, которому в то время минуло только 19 или 20 лет. Он, однако, уже был известен во многих шведских областях. Сторонники Сванте Стуре в Далекарлии еще раньше указывали правителю, что чрезвычайно важно своевременно познакомить крестьянство с юным наследником, и, по-видимому, меры в этом отношении были приняты. Молодой Стен сразу же после смерти отца пылко ринулся в бой, выказав необычайно развитое чувство реальности, большое политическое дарование и умение рисковать. Он немедленно наложил секвестр на замки, рудники и лены, которыми владели фогды его отца и его мачеха, в обращении с которой он вообще не стеснялся. Затем он стал усиленно привлекать на свою сторону народ, что дало неплохие результаты. Совет энергично боролся с попыткой нового государственного переворота. Однако он ничего не добился, и ему пришлось признать смелого претендента правителем. Юный правитель укрепил свою власть несколькими хитрыми ходами, особенно в области распределения ленных поместий, чему он уделял особое внимание. Он укрепил свою власть не только в Швеции, но и в Финляндии.
Подобно своему отцу, Стен Стуре младший имел хороших помощников, которые содействовали успеху задуманного им переворота. Хемминг Гад, который после смерти старшего Стуре оставался в Любеке, теперь примкнул к сторонникам его сына. Но главным помощником Стена Стуре младшего был стокгольмский пастор Педер Якобссон Суннанведер. С самого начала своей деятельности Стен Стуре младший поставил перед собой цель: ниспровергнуть власть средневекового совета. Так же как и его отец, он пытался сосредоточить в своих руках управление возможно большей частью страны, опираясь на Стокгольм, как на хозяйственный центр. При осуществлении своих целей он не стеснялся в методах, но все же старался найти для своей политики правовые формы. Двор Стена Стуре младшего стал типичным для позднего средневековья европейским двором с преданными советниками "секретарского" типа, верными сторонниками правителя и предводителями вооруженных ландскнехтов. Двор был центром интенсивной пропаганды, которую вели Стен, его секретари и специальные уполномоченные на местах. Ведя целеустремленную деятельность по укреплению центральной власти, Стен Стуре младший в то же время хотел стать королем. Специальный уполномоченный правителя в Риме добивался от папы поддержки его планов.
Многие советовали правителю отказаться от неприкрытого стремления к самодержавной власти, в том числе, между прочим, старый советник более осторожного отца Стена – Хемминг Гад. Тем не менее Стен Стуре шел напролом, стремясь использовать мир с Данией, заключенный на срок до 1517 г. Но государственный совет, во главе которого в это время стад очень талантливый и способный руководитель – новый архиепископ Густав Тролле, преемник Якоба Ульфссона, решил оказать ему сопротивление. Борьба между Густавом Тролле и Стеном Стуре – это целая драма, отдельные акты которой принадлежат к наиболее ярким эпизодам истории Швеции. Здесь столкнулись в борьбе власть государственного совета и народная диктатура, мощь государства и церковь и, кроме того, две своеобразные и энергичные личности. |
|
