Литература

Источник: К. Ф. ТИАНДЕР. ПОЕЗДКИ СКАНДИНАВОВ В БЕЛОЕ МОРЕ

Какое прозвище первые посетители двинских берегов могли дать вновь открытому краю? Так как они были норманами, то очевидно это название должно быть объясняемо из древнесеверного языка. Уже у Альфреда жители этой страны называются Beormas. В северной литературе самый двинский край стал обозначаться Биармаландом. Единственная область на русском севере, название которой напоминает нам эти древние обозначения – Пермь.

Что Пермь тождественна с древней Биармией¹ и что праистория пермской народности кроется в скандинавских сагах, было предположением, имевшим долгое время чуть ли не силу научного догмата. Его возникновение объясняется некоторым созвучием обоих имен и тем туманом, в котором теряются этнографические отношения древних обитателей крайнего севера, так что каждый луч, могущий пролить некоторый свет на их темное прошлое, принимался с восторженною радостью, без оговорок. Я не знаю, был ли Strahlenberg, пленный швед, издавший в 1730 году описание: Das Nord- und Oestliche Theil von Europa und Asia, вообще первым, высказавшим мнение о тождестве Перми и Биармии, но с его слов восхваление древней Перми – Биармии перешло в русскую науку, где одним из его первых провозвестников явился никто иной, как сам Ломоносов. Знаменитые финские ученые, положившие основание научному исследованию этой области вопросов. Шегрен, Кастрен и Европеус, не преминули примкнуть к гипотезе, открывавшей столь лестную славу о прошлом пермского племени. Но по мере систематической и более разносторонней обработки относящихся сюда вопросов, догмат о Перми-Биармии расшатывался, и против него выступили скептики, отрицавшие какую бы то ни было связь между Пермью и тем, что скандинавские саги повествуют о Биармаланде. Когда, помимо общих историков, как С. М. Соловьев и Д. И. Иловайский, такое отрицательное положение заняли и А. Дмитриев, издатель "Пермской Старины", и профессор И. Н. Смирнов в своем историко-этнографическом очерке о пермяках², то можно сказать, что гипотеза о некогда славной Перми-Биармии стала легендой, не вызывающей более прежнего доверия. Доводы, которые приводились против отождествления Перми с Биармией, сводятся к отсутствию всяких находок, могущих послужить вещественным доказательством погибшей культуры, к баснословности скандинавских саг и к недоказанности этимологической связи между именами Пермь и Биармия. Развитие археологии и лингвистики и более близкое знакомство с сагами вызвало, следовательно, опровержение гипотезы о Перми-Биармии. Следуя тому же пути, мы доберемся, быть может, и до положительных выводов.

Необходимо сделать следующую оговорку. Вопрос о тождестве Перми-Биармии может быть понят в двояком смысле: в этнографическом и лингвистическом. В этнографическом смысле я формулирую вопрос так: суть ли теперешние пермийцы, пермяне или пермяки прямые потомки того (финского) племени, с которым скандинавские викинги сталкивались у низовья Северной Двины и страну которого они прозвали Биармаландом? С лингвистической точки зрения наша задача куда уже, а именно, следует показать каково толкование имен Пермь и Биармия, и устанавливается ли между ними какая-нибудь связь, независимо от этнографии и истории тех племен, к которым применяются эти названия. Если будет доказано, что пермяки не родственны с жителями прежнего Биармаланда, то из этого еще не следует, что имена Пермь и Биармия восходят к разным корням и даже разным языкам. Оба вопроса не только могут, но даже должны быть рассмотрены независимо друг от друга, при чем вопрос о происхождении имени Пермь явится чисто лингвистическим экскурсом. Его-то я и попытаюсь представить в настоящей главе.

Скандинавское название нашей народности встречается обыкновенно во множественном числе: Bjarmar = жители Биармаланда. Единственное число будет Bjarmir. Bjarmaland производное имя, содержащее родительный падеж множественного числа от Bjarmir. Производится также прилагательное: bjarmskr. В англосаксонском употребляется также множественное число: Beormas. Скандинавское Bjarmar и англосаксонское Beormas разнятся только на первый взгляд. Это различие легко устраняется, если принять во внимание звуковые явления германских языков: я говорю о так называемом законе преломления (Brechung). Согласно этому закону:

Это явление происходит непосредственно перед r+consonans, о чем см. соответствующие главы в англосаксонской грамматике Сиверса и древнесеверной Норена. В силу этого закона я на основании норвежской формы Bjarmir восстановляю *BearmiR и Bermiz, а равно и англосаксонское Beormas указывает на прежнее Bermas или вернее *Bermioz. Отбросив падежный знак и суффикс основы, мы получим корень *berm – или, предполагая действие перебоя (Lautverschiebung), *bherm. Этот корень вполне уже напоминает нам русское и финское прозвище Perm.

Разбираясь в соотношении этих названий, необходимо иметь в виду три случая: происхождение русское, финское и скандинавское. Англосаксонское происхождение почти немыслимо, так как англосаксы узнали о Биармаланде только от норвежцев.

Если предположить, что корень perm русского или финского происхождения, то нельзя объяснить перехода его в скандинавское berm-, так как при заимствовании чужих слов звук p в скандинавском сохраняется:

Норен замечает: anlautendes p kommt – so weit die etymolgischen verhältnisse klar sind – nur in lehnwörtern vor³. Значит, если бы Perm перешло в скандинавский язык из какого-нибудь иностранного, то непременно сохранился бы первый звук p. Заимствованные слова со скандинавского также указывают на полное тождество звука p в русском, финском и древнесеверном языках:

С другой стороны, скандинавское b никогда не восходит к какому-нибудь прагерманскому p⁴.

Если, таким образом, переход имени Perm из финского или русского в скандинавский язык встречает затруднение в том смысле, что не объясняет замену первого согласного звука, то посмотрим, не поддадутся ли другие возможности менее натянутой мотивировки. Но также нет никакого основания думать, чтобы скандинавское b, при переходе в русский язык, превратилось в p. Так, при заимствованиях с готского языка, звук b в русском неизменно сохраняется:

По аналогии с этими примерами мы в праве заключить, что скандинавское berm- вряд ли в русском дало бы perm. Поэтому мы никак не можем согласиться с мнением г. Теплоухова, высказанным в его статье: "Древности Пермской чуди из серебра и золота и ее торговые пути"⁵. Соглашаемся, что корень Bjarm- и Beorm- нужно искать в скандинавских языках. "Вообще, сомнительно, справедливо замечает г. Теплоухов (стр. 282), чтобы какой-нибудь народ при встрече с другим, неизвестным ему народом мог воспользоваться для названия его корнями из языка последнего, так как язык этот ему должен быть неизвестным". Далее, г. Теплоухов полагает, что норманны занесли на Русь это прозвание, из которого посредством порчи (?) получилось Пермь. Такой порчи строгий исследователь допустить не может. Но г. Теплоухов увлекался тем, что такое отношение объясняло и приурочение имени Пермь к современным пермякам. Зная по слухам о существовании на востоке богатой Биармии, новгородцы, думает г. Теплоухов, могли принять за нее первую же страну, в которой они нашли возможным приобретать серебро, ценные мех и проч., и присвоили ей имя Биармия, переделав его в Пермь. Нечего и говорить, что эта догадка, весьма остроумная, лишена всякой доказательности.

Перейдем к последнему возможному случаю, к заимствованию скандинавского корня *berm- финами. В финском языке мы действительно встретим отсутствие звука b в начале слова, и поэтому все заимствованные слова, имеющие b, меняют его на p⁶. Например:

То же происходит и с местными названиями в Финляндии⁷:

Мне могут возразить, что звуковые законы, наблюдаемые в западно-финских говорах, не имеют значения для нашего вопроса, а что важнее всего, какие переходы существовали в языке самих биармийцев. Но о наречии последних нам, за исключением одного имени главного бога jomali, ничего неизвестно. Пермяки могут и не быть их потомками. В списках фамилий, прозвищ и личных имен, относящихся к современным пермякам и приведенных профессором Смирновым⁸, действительно, попадается не мало слов, начинающихся со звука b. Но это явление объясняется уже довольно сильным русским влиянием. Более характерен перечень названий рек и мелких притоков⁹, где в начале слова решительно отсутствует звук b. Как бы то ни было, безусловного значения язык "биармийский" для меня не имеет. Если биармийцы не имели согласного b, то переход от скандинавского *berm- в perm ясен без дальнейших объяснений. Если же необходимо считаться с обратным случаем, а именно тем, что биармийцы знали звук b и что им при заимствовании незачем было заменять его звуком p, то в этом случае биармийцы наверно и сохранили скандинавскую форму *berm- без изменения, но когда это название было усвоено другими финскими народностями, то состоялось переиначивание в perm. Если в этих передачах участвовали лапландцы, как, быть может, некоторые будут склонны думать, то у них всегда господствует только один ряд согласных: tenues или mediae, и в то время, как норвежские лапландцы знают лишь медиальные звуки, восточным говорам эти звуки недоступны¹⁰.

Результатом моих чисто лингвистических рассуждений явились следующие выводы: если, основываясь на строго фонетической почве, мы пожелаем обосновать переходы имени Пермь от одной народности к другой, то одно скандинавское происхождение этого имени может доставить нам удобную исходную точку. Скандинавское прозвище образовано из корня *berm-. Посредственно ли, через самих биармийцев или, может быть, лапландцев, или же непосредственно, но это имя было усвоено финскими племенами и впоследствии приурочено к более южному народу, прозывающему себя самого Коми, Коми-йас, или Коми-отир (Коми не имеет ничего общего с именем Пермь). Если не лапландцы или сами биармийцы, то фины должны были изменить корень *berm- в perm. Русские узнали о Перми не от скандинавов, но от финов, поэтому и у них явилась форма Пермь, которая ими приурочивается к значительной части населения Архангельской, Вологодской, Вятской и Пермской губерний.

Кроме фонетического доказательства, что корень *bjarm- некогда действительно звучал *berm-, я могу указать еще на балладу, известную под названием Ormar Visen, в которой против Ормара выступает великан Bjarkmarr (так в исландских Rimur). Это имя встречается еще под видом Bjartmarr (Hauksbok) и Bjarmarr (Codex Regius). В ферейской песне говорится, что герой явился af Bjarna landi, вместо Bjarmaland. Ясно, что произошла контаминация двух различных имен: собственного имени Bjarkmarr или Bjartmarr с корнем *bjarm-, входящим в Bjarmaland. Но в датском варианте великан именуется Bermer, а в шведском Berneris. Berneris получилось из Berner ris = Bermer ris = великан Бермер. Замену m через n можно считать случайностью. Или Bjarnaland возникло под влиянием Bjarnar, родительного падежа от собственного имени Bjorn? Важно для нас то, что первоначальная форма *berm- сохранилась в некоторых вариантах средневековой баллады¹¹.

Можно было бы спросить, отчего в балладе об Ормаре форма Bermer осталась без перебоя? Во-первых, закон преломления не проводился без исключения; иногда западноскандинавская, иногда восточноскандинавская группа языков сохраняла первичные формы слов без изменений¹². Кроме того, я думаю, что имена героев какой-нибудь песни могут отзываться большой архаичностью, в то время как наряду с ними, в обыденной речи, та же основа подверглась действию более поздних звуковых законов.

В английской версии той же песни выступает некий король Испании Bremor. Справедливо, замечает Бугге, что Bremor относиться к Bjarmarr, как английское слово bright к скандинавскому bjartr. Итак, если придавать значение этому свидетельству, то наряду с корнем *berm могла образоваться и вариация: *brem. Такое грамматическое явление, сохраняющее то первый, то второй гласный звук двухсложной основы, известно под названием Wurzelvariation. Среди таких основ в прагерманском языке Норен¹³ приводит: *bherem- *bherm- *bhrem. Очевидно, мы здесь имеем основу, из которой образовалось и название Пермь. Это предположение подтверждается самым убедительным образом русскими и местными свидетельствами. Имя Пермь попадается в русских документах не раньше XIV века; в самых старых новгородских грамотах, относящихся к XIII веку, постоянно пишется: Пермь. Далее, в Писцовых книгах за 1707 и 1710 гг. называются две деревни под именем Pereima. В хозяйственном описании Пермской губернии называются деревеньки Perem или Parmi¹⁴. Названия деревень Perem и Pereima и русская форма Перем вполне поддерживают наши выводы на основании скандинавских данных.

Попытаемся теперь из слов различных языков германской группы, восходящих к основе *bherem восстановить ее значение. Заметим, однако, что при другой ступени Ablaut’a гласный звук e заменялся звуком a.

В английском языке¹⁵:

berm, berme, birm = узкое место вообще, тропинка.

bermbank = берег канала, противоположный бечевнику.

В норвежском языке¹⁶:

barmr = борт на шлеме: край посуды.

В голландском языке¹⁷:

barm, baerm, barem = береговая полоса, земляная насыпь вдоль берега, тропинка вдоль реки.

В исландском языке¹⁸:

barmr = берег; значение "лоно" приурочивается лишь с временем реформации.

eybramr = берег острова, если только "ey" не значит "река", как это явствует из нескольких текстов; тогда eybarmr было бы – речной берег.

vikrbarmr = берег морской губы.

В восточно-скандинавских языках¹⁹:

bräm, bremm в шведском и bremme в датском языке, по мнению Тамма, вместе с bord = стол, борт и brade = бревно, восходят к индоевропейскому корню *bher = поднимать и означать собственно то, что выдается, что приподнято.

В средненемецком языке²⁰:

barm = грудь; но употребляется и в другом смысле, как, например, des saligen heimuote barm = берег святой родины.

brёm соответствует современному слову Verbrämung. Ср. perm des schiltes = край щита.

В ново-немецком языке²¹:

berme = узкий ход, узкая полоса земли за или перед плотиной.

bräme = меховой борт; кустарник, окаймляющий лес, поле или луг.

brane = ora silvae.

Augenbrane = бровь.

bärme = насыпи, образовывающиеся при раскопке плотин.

barm (у нижнего Рейна) = куча немолотой ржи.

barm, barmte = холм, куча земли, стог сена.

Очевидно, последние ново-немецкие значения, относящиеся скорее к диалектическому словарю, не должны быть приняты в расчет при установлении основного значения общего корня. Если также отклонить в сторону barm = грудь, то окажется, что всех языках повторяется одно и то же объяснение: *berm, *barm = край, борт, береговая полоса. Что же касается barm = грудь, то по моему мнению гораздо правильнее, и Гримм, кажется склонен к этому, – сопоставить это значение с barme =дрожжи (ср. английское: barm, латинское: fermentum). Во всяком случае barm = грудь и barm = берег лишь впоследствии смешались и были приняты составителями словарей за одно и то же слово.

В таком значении германский корень *berm, *barm послужил географическим именем для обозначения известной береговой полосы. Название города Barmen в Германии объясняется тем, что первоначально он состоял из длинного ряда поселений вдоль реки, так что и до днесь еще различают Ober, Mittel и Unterbarmen. Относительно происхождения имени города Bremen принято производство от brem = ежевика (ср. Brombeer). Так как это объяснение лишено всякой более или менее серьезной мотивировки, то я думаю, что толкование его в связи с *brem = береговая полоса гораздо естественнее. Когда Карл Великий в 788 году назначил здесь местопребывания епископа, то на берегу Везера тянулись рыбачьи поселки, которые все вместе назывались Bremon или Bremum.

От устьев Текселя до Эйдера тянутся островки, название которых оканчивается на "oog", например: Rottumoog, Borkumoog, Wangeroog. Эта последняя часть "oog" = остров. На наиболее выдающемся в море месте берега (einer der exponiertesten Orte des Geest) расположено – Berum; напротив находится остров Bermeroog; встречается и форма Bremeroog. Мне думается, что прибрежную местность первоначально называли *Bermum или *Bremum. Восстановление немецким ученым *Berheimer совершенно своевольно и к тому же не вполне ясно. Очевидно, и последние местные названия образованы при помощи основы *berem²².

Познакомившись с этими географическими обозначениями в самой Германии, мы легко поймем происхождение имени Пермь. Викинги, а может быть, уже и Отер, впервые посетившие Северную Двину и увидевшие поселки неизвестного им народа, тянувшиеся вдоль берега, назвали эту местность *Berema или *Berma. Туземцы усвоили себе оба варианта. Деревня Peremia доказывает, что они знали полную форму с скандинавским окончанием. Русское начертание Перемь уже отбросило его. Кроме того, русские переняли от финов также сокращенную форму Perm. Следует еще отметить, что фины одним и тем же именем обозначают и местность и народность. Поэтому фины стали употреблять имя Perm и по отношению к народу. Эту двойственность значения переняли также русские. Скандинавы же из *Berma образовали особый nomen agentis: *Bermjiz > *Bermiz > *BermiR > *Bermir > *Bearmir > *Biarmir > Bjarmir.

Когда название Пермь уже стало этническим, вполне понятно, что оно было перенесено и на те местности, куда заходили, если и не жили, биармийцы. Таким образом возникли местные названия, древность которых можно узнать по форме. Так как полногласие "ере" и окончание "а" были уже вскоре забыты, то имена с данными приметами указывают на присутствие здесь с древних времен биармийцев. Так самым важным городом внутри страны был теперешний Чердынь, но в старину он назывался – Великая Перма²³.

Прямое доказательство справедливости нашего толкования имени Пермь я вижу в следующем: на западном берегу Двины находится волость Пермогорье, которая у Лепехина называется Каймогорьем. Шегрень²⁴ считает это прозвище у Лепехина ошибкой или даже опечаткой, мне же кажется, что Каймогорье просто перевод полупонятного Пермогорья. Из этого перевода явствует, что Пермь = кайма, и что значение имени Пермь, заимствованного с древнесеверного языка, еще долго было доступно местному населению.

Представляется ли это мое толкование имени Пермь менее натянутым, нежели прежние объяснения?

Оставляем в стороне наивные попытки объяснить имя Биармия из пермяцких слов: би = огонь, ар = рыба и му = земля. Толкования, имеющие в наше время еще известную вероятность за собой, принадлежат Шегрену и Лыткину. Они предполагают происхождение местное, т. е. пермское. Этим они загораживают путь к переходу этого имени к норманам и, ссылаясь на эти этимологии, русские ученые правы, когда они отрицают связь между Биармаландом и Пермью. Шегрен²⁵ полагает, что – норманны узнали о Биармаланде на Руси. Не говоря уже о филологических затруднениях, можно сомневаться в том, чтобы викинги обладали таким правильным представлением о географии, что, узнав на Руси о Перми, лежащей где-то на севере, поехали бы отыскивать ее по Ледовитому морю. Если финское толкование Перми вводит нас в затруднение уже относительно перехода этого имени к норманнам, то еще менее доказуемы предпосылки исторического свойства. Для возможного приурочения своего толкования Шегрен предполагает следующее:

1) Что в нашей области жили три разных народа, друг за другом: аборигены сомнительного происхождения, фины и, наконец, пермяки, которые сами, однако, называли себя другим именем.

2) Когда пермяки еще соседили со вторым, финским, народом, то они называли это область Perjema, т. е., отнятую scil. у аборигенов. (Это уже тем невероятно, что предполагает, что пермяки были свидетелями этого отнимания, иначе не могли же они прозвать страну отнятой).

3) Когда пермяки впоследствии заняли эту самую область, то они как будто унаследовали ее от прежних обитателей. Perimä означает наследство.

4) Это название области (мы, впрочем, не знаем, на каком, наконец, останавливается сам Шегрен, на Perimä или Periema) русские переносили на самих пермяков²⁶.

Итак, мы прошли целую цепь недоказанных и даже ошибочных предположений. Кроме того, имена Perimä и Perjema в звуковом отношении далеко не тождественны, переход их в Пермь почти невозможен.

Лыткин в своем очерке о Зырянском крае 1889 года, выводит Пермь из зырянского слова parma = поросшая лесом возвышенность²⁷.

Вывести из формы Parma скандинавское Bjarmir никто не возьмется, равным образом и Пермь не без натяжек поставлена в связь с ней. Любопытно, что деревня Perem также называется Parmi и что есть еще другие местечки того же названия. Так как зырянское слово parma стоит особняком, то не устанавливается ли отношение между Perem и Parmi, с одной стороны, и parma и Пермь, с другой, в таком виде, что зырянское слово parma также заимствовано с древнесеверного языка? Другая ступень Ablaut’a от корня *Berm – была *Barm, которая встречалась чуть ли не чаще первой. *Barma понятно дало бы parma и в названиях местности могло бы чередоваться с *Berma – perma; так мы имеем и Barmen и Bremen. Если, таким образом, между именем Пермь и словом parma и существует известная связь, то во всяком случае не в том порядке, как то полагал Лыткин.

Теперь нам дана и некоторая точка опоры для хронологии. Дело в том, что название Perm перешло к финам, очевидно, до появления преломления, так как Bjarm – вряд ли дало бы Perm. Бугге²⁸ относит этот закон к VIII веку, Норен же склонен считать его еще древнее. Далее, финские формы Pereima и друг. указывают на скандинавское окончание а, в то время как прасеверное окончание было ō. *Berma в более древней эпохе было бы *Bermō. Это ō сохраняется в финском, например:

*Bermō при заимствовании дало бы *Permo, а не *Perma. Окончание а в Pereima восходит только к *Berma, т. е. не к праскандинавской форме. Во всяком случае она образовалась не раньше VII века, хотя, может быть, и позже. Рунические надписи VI века все еще имеют ō вместо а. Таким образом, мы получили некоторое хронологическое определение того времени, когда норманны передали финам имя Пермь: не раньше VIII и не позже IX века.

Из ученой литературы о нашем вопросе нам приходится еще считаться с одной конъектурой Мюлленгофа.

В том месте (XXIII гл.), где Иордан перечисляет подвластные Эрманарику народы, встречается также загадочное имя: Vasinabroncas. (Варианты: uasinabruncas и wasinaboroncas). Мюлленгоф полагает, что в этом слове кроется название двух народностей: Веси и Перми, – "quos latine dieas Bermos"²⁹. Так как это предание относится к VI веку, то приходилось бы предполагать, что имя Пермь было в то время уже общеизвестно как определенное этническое обозначение. Передача этого имени от скандинавов к финам произошла бы гораздо раньше, так как водворение чужого имени среди финских племен требовало же времени. Но вряд ли викинги уже в V век направлялись к низовьям Двины. Кроме того, если готы переняли название Пермь от финов, – единственная, как мне кажется, возможность – то мы бы не встретили согласного звука b, а p, о чем уже было говорено выше, в начале этой главы. Это исправление Мюлленгофа загадочного Vasinabroncas во многом противоречит соображениям, вызванным нашей гипотезой о скандинавском происхождении имени Пермь.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Биармия – ученое название Биармаланда.

2. См. Известия Общества Археологии при Императорском Казанском университете, т. IX, 1891 г.

3. Noreen, Altisländische Grammatik, стр. 148.

4. Там же, стр. 150.

5. Пермский Край, т. III, 1895 г.

6. Thomsen, Ueber den Einfluss d. german. Sprachen, стр. 159.

7. Перечень местных названий в Финляндии, помещенный в Svenska literatursälldkapets i Finland skrifter, XXXIV.

8. Op. cit., стр. 84.

9. Там же, стр. 101.

10. Томсен, Op. cit., стр. 39.

11. Об этой балладе см. Grundtvig, Danmarks gamle Folkwiser, 1869 г., VI т., стр. 705 след.

12. См. статью Эдзарди в Р. В. В., IV т., стр. 133.

13. Urgerm. Lautlehre, стр. 90.

14. Шегрен, I т., стр. 294-5.

15. Murray, New English Dictionary.

16. Fritzner, Ordbog over det gamle norske Sprog.

17. Verwijs en Verdam, Middernederlandsch Woordenbock.

18. Cleasby. Icelandic – engl. Dictionary.

19. Tamm, Etymologisk svensk Ordbok.

20. Lexer, Mittelhochdeutsches Handwörterbuch.

21. Grimm, Deutsches Wörterbuch.

22. Am Urdhs Brunnen, 1882 г., вып. VI, стр. 12 след.

23. Петерсен, стр. 116.

24. Ges. Schriften, I т., стр. 291.

25. Op. cit., I т., стр. 393.

26. Там же, стр. 296. Стр. 429, Шегрен уже довольствуется двумя народами.

27. Eine mit Waldung bewachsene Anhöhe, die zur Bebauung (Rodung) benutzt warden kann. Шегрен, I т., стр. 294.

28. ZfdPh. VII т., стр. 394.

29. Неразборчиво.