|
1) Первая книга истории Саксона вся почти посвящена жизнеописанию Гадинга и между прочим также упоминает об его столкновении с биармийцами. Случилось так, что Гадинг отправился в Норвегию. Здесь некий великан должен был жениться на Регнильде, дочери короля Гаки. По догадке Деттера1, Гаки царствовал в Трондгейме. Гадинг вызывается освободить Регнильду от чудовищного жениха и убивает великана. Но и он получает тяжелые раны. Когда Регнильда ухаживала за ним, то она тайком запрятала кольцо в одной из ран, чтобы легче потом узнать неизвестного ей молодца. Вскоре отец разрешил ей самой выбрать себе жениха. Она ощупывает всех воинов, собравшихся на пир, и благодаря своему кольцу узнает Гадинга. Во время столованья свершается чудо: около очага из-под земли появилась женщина, держа в переднике омег. Гадинг полюбопытствовал, где в такое зимнее время может расти трава. Тогда она окутала его своим плащом, и оба скрылись под землей. Все, что Гадинг видит здесь, напоминает нам обстановку царства мертвых. Потом Гадинг едет со своей супругой домой в свое отечество, значит, в Данию. Тут на него нападают биармийцы2.
Мне кажется, что первоначальный смысл сказания для Саксона уже затемнился. Как во многих других рассказах биармийцы связаны с царством мертвых. Поэтому возвращение Гадинга в Данию и пожалуй также подробность о преследовавших его викингах следует отложить, восстановляя такую последовательность событий: до или после женитьбы в Норвегии, Гадинг едет в Биармаланд; при этом он видит также чудесное царство мертвых, и тут же ему приходится бороться с биармийцами. Во главе их находится некий Тунинг (Thuningus), вероятно швед, подстрекавший и подкупивший биармийцев3. Дело в том, что Гадинг враждовал со шведским королем Уффо и убил его отца. Узнав, что Гадинг в Биармаланде, и рассчитав, вероятно, что его там легко будет убить, Уффо обещает свою дочь тому, кто убьет Гадинга. Это поручение берет на себя Тунинг. Когда Гадинг ехал мимо норвежского берега4, то со скалы его стал звать старик, прося взять его с собой. Этот старик то и научает его, как расставить войско клинообразным порядком, и благодаря его содействию он одерживает победу над биармийцами. Впоследствии Гадинг убил и Уффо и поставил во главе Швеции его брата Гундинга.
Жизнь и приключения Гадинга имеют столь случайное отношение к Дании, что это приурочение могло быть и чистейшей выдумкой самого Саксона. По мнению Ольрика5, его рассказ восходит к какой-нибудь затерянной исландской саге. Не так думали прежние исследователи, которые даже в второстепенных действующих лицах искали отклики и воспоминания об исторических деятелях. Сум6 переделывает Thuningus в Thuringus и производит этого героя из Тюрингии. Так как Гадинг по его мнению только случайно попал в Норвегию, а первоначальное сказание ничего не могло знать о биармийцах, то естественно перенести это событие в более южную местность. На место Biarmenses он поставил Varmenses, Varnenses, народ варнов, воспоминание о которых еще сохранилось в названии Warnemünde, Varinsfjörđr, sinus Varinus. Варны, враждующие с датским королем под предводительством немецкого витязя, во всяком случае более правдоподобны в глазах историка, чем швед Тунинг, идущий во главе биармийцев. Но к сожалению Гадинг в самом сказании уже вовсе не является датским национальным героем, с другой стороны, фантастическая обстановка, а равно и царство мертвых, и биармийцы вполне подходят к духу всего рассказа. Поэтому остроумные догадки Сума являются вполне излишними.
В нашем рассказе вряд ли есть историческая основа. Все подробности указывают на связь с мифическим преданием. Посещение Гадингом царства мертвых сравнительно древний мотив. На это указывает, может быть, одно место в эддической песне о Гудруне. Описывается тот напиток, который должен доставить Гудруне забвение всего пережитого. На роге вырезано много всевозможных знаков, всех нельзя было и разобрать, и между прочим:
lyngfiskr langr
landz Hadingia
ax óskorit
innleiþ dýra7,
Интересующее нас "landz Hadingia" можно отнести как к "lyngfiskr", так и к "ax", смотря по тому, где поставить запятую, но ни то ни другое сочетание не дает нам ясного смысла. Ольрик переводит land Hadingia = Hels egne, царство Гела, царство мертвых; но другие комментаторы8 думают, что страна Гадинга, викинга, естественно – море.
Старик, который с берега входит на корабль и потом принимает столь успешное участие в бою, тоже исконная черта. В Эдде находится вполне аналогичный рассказ9. Когда Сигурд едет отомстить за своего отца, то поднимается страшная буря; огибая какой-то мыс они увидели на горе человека, который просил, чтобы они взяли его с собой. Как только они исполнили его просьбу, погода утихла. Понятно, Сигурду хочется знать, каков будет исход ожидаемого боя и поэтому он обращается к гостю с вопросом, какие ему известны предзнаменования. Между прочими признаками гость говорит Сигурду, что победу обретают и те, которые храбро смотрят в бою и расставляют народ в клинообразном порядке:
þeir sigr hafa
er siá kunno
hiörleiks huatir
eþa hamalt fylkia10.
Неизвестный гость называет себя Hnikarr, но приписывает себе и другие имена:
Nú mátta kalla
Karl af bergí
Feng eþa Fiölni
far uil ek þiggia11.
Из сопоставлений всех этих свидетельств, становится ясным, что этот таинственный пришелец сам Один. Уже Ольрик обратил внимание на ту важную роль, которую Один исполняет по отношению к Гадингу в рассказе Саксона. Поэтому весьма вероятно, что и старик помогающий Гадингу против биармийцев, был сам Один.
Таинственная женщина, которая является Гадингу, выходит непосредственно из земли. Такая черта встречается и в исландских сказках; иногда великанша или колдунья выходит из земли только по колена12.
Несмотря на все эти мифологические комбинации одна черта нашего эпизода является любопытной исторической справкой. Это союз между шведским воином и биармийцами. Нигде не говорится, чтобы Тунинг проехал морем в Биармаланд. Да это было бы и неосторожно; как раз тогда он мог натолкнуться на Гадинга. Саксон очевидно предполагает, что Тунинг непосредственно из Швеции отправился на восток, что было гораздо ближе. Вот это то обстоятельство для нас крайне любопытно. Пока же перейдем к следующему рассказу Саксона о биармийцах.
2) Он13 составлен в том же духе, как и предыдущий, и приурочен к шведскому королю Готеру, созданному Саксоном из мифического лица Höđr, который, хотя сам слепой, стал виновником смерти Бальдера. Вот жил в "Галогаланде" король "Гельго" – в высшей степени подозрительное совпадение! Он вздумал посвататься за Тору, дочь военачальника финов и биармийцев, по имени Кусо14. Гельго был косноязычным, так что стеснялся говорить не только перед чужими, но и перед своими домашними людьми. Поэтому он не сам обращается к желанной девице, но отправляет к ней послов. Те же возвращаются с гнусным отказом. Тут Гельго прибегает к содействию Готера, который славился своим красноречием15. Готер отправился в Норвегию с вооруженным флотом, намереваясь хотя бы оружием добиться того, чего нельзя было достичь словами16. Таким образом успех был обеспечен.
Гельго затерялся среди многочисленных героев того же имени, если он вообще назывался так. Вспомним, что уже раньше17 нам встретилась такая же загадка: Гельго из Норвегии (Галогаланда?) сватается за Гельгу! Дегтер18 во всех героях по имени Гельго склонен видеть одно и то же лицо, отражение одного и того же сказания; но при столь частых повторениях возникает вопрос о типичности самого имени и связанного с ним мотива. Тогда интерес переносится на невесту и ее происхождение. Но Саксон почти и не упоминает более о Торе, так что мы остаемся в неведении действительно ли она была иноземкой, и кто собственно ее отец. Некоторые ученые склонны отождествить его с Гуси, нашим старым знакомым из Кетильсаги. Может быть, Гуси стал таким же типичным названием короля финов, как Гельго сделался традиционным женихом. Биармийцы же попали в наш рассказ уже совсем случайно, вместе с финами. Ольрик полагает, что весь рассказ заимствован из какой-нибудь затерянной саги19, во всяком случае, некоторые черты, а равно и собственные имена указывают на подобную связь. Но решительно следует протестовать против голословного отождествления Шюкком20 этого рассказа с содержанием эддической песни о Скирнире. Почему Тора и Герда одно и то же лицо, почему Фрей у Саксона выступает под маской косноязычного Гельго, Шюкк так и не берется объяснить, очевидно предчувствуя всю тщетность такой попытки.
3) Героем следующего рассказа о биармийцах21 выступает отец двенадцати берсерков, которые нам известны из Орвар-Оддсаги. Здесь его родина Швеция, как мы того и ожидаем. Арнгрим называется – pugil Sueticus, шведским витязем. Он хотел бы свататься за дочь знаменитого датского короля Фрото. Чтобы приобрести расположение короля и славу, Эрик, управляющий в то время Швецией, советует Арнгриму идти войною на обитателей крайнего севера; они одни еще не покорены датскому владычеству22. Против него выступили Эгтер, король Биармаланда, и Тенгиль, король Финмарка. В конце концов после долгого сопротивления, покорился Тенгиль; Эгтер также вступил в единоборство с Арнгримом, но тоже был побежден. Впоследствии сам Эрик проводил Арнгрима к датскому королю, расхвалил чрезмерно подвиги юноши и спросил, кто более достоин руки царской дочери, если не тот, кто наложил дань на крайних обитателей света23.
Этот рассказ опять важен. В сагах мы видели, как воинственные набеги на Биармаланд исходили из Норвегии и даже северной ее части – Галогаланда; теперь же мы второй раз уже находим, что отправной точкой такой экспедиции служит Швеция. Что Арнгрим по представлению Саксона шел сухим путем, видно из слов: nec mora ec exercitum egit. Вопрос тут не в самом факте, который в этой по крайней мере связи относится к области фантазии, но в тех понятиях, которые совершенно определенно составились у Саксона.
Что касается самого рассказа, то схема его нам известна. Вопрос идет опять о сватовстве, но согласие на брак является лишь наградой за воинский подвиг. Весьма возможно, что перед нами либо выдумка, либо заимствование из области саг24. Thengillus восходит к слову pengill = "король" Как собственное имя это слово употреблялось уже в сагах25. Egtherus – мифическое лицо, встречающееся уже в Эдде. Там про него говорится, что он сидел на холме и играл на арфе, будучи сторожем великанши26. Мюлленгоф27 восстановляет англосаксонское: Ecgpeov и древненемецкое: Eckideo и толкует как Schwertknecht, меченосец, воин. Но на севере образовалась традиция, по которой Эгтер уже сделан великаном-царем, сторожащим границы своего государства. В другом месте у Саксона28 Эгтер выступает в той же роли. Правда, Эгтер здесь король финов, а не биармийцев. За то оба рассказа во всех других чертах сходятся. Эгтер с тремя кораблями совершает разбойничьи набеги на шведские берега. Столкновение с Галданом не приводит ни к какому результату, хотя сражение продолжается до глубокой ночи. На другой же день происходит поединок между военачальниками, причем Эгтер был убит. Рассказ об единоборстве Эгтера был одним из тех мелких эпизодов, которые могли быть вставлены в любую сагу, в любой связи, и потому по недосмотру Саксона он два раза повторился в его истории.
4) Все любимцы Саксона – Гадинг, Готер, Фрото, так или иначе связаны с Биармаландом; недостает еще Старкада. Последний, благодаря своей доблести, был призван биармийцами и много совершил там достойных памяти подвигов29. Чем Старкад отличился, Саксон не говорит. В посмертной песне Старкад хвастается тем, что убил биармийцев30. Значит он был призван одной партией на помощь против другой? Такие догадки понятно напрасны. Нас скорее должен поражать маршрут Старкада: из России он попадает в Биармаланд, а затем уже едет в Швецию. По Саксону выходит, что кроме морского пути, вдоль берегов Норвегии и мимо Нордкапа, были еще две возможности попасть к Белому морю: во-первых, из Швеции через Лапмарк и Финмарк, сухим путем; для сокращения пути можно было на первых попавшихся под руку судах переехать через Ботнический залив; во-вторых, из русских областей, лежащих недалеко от Финского залива, переправлялись, вероятно, через Ладогу, Свирь и Онегу к самой уже Двине. Выходцы из Швеции приходили сперва к Кандалакской губе. Обо всем этом нам приходилось говорить выше31.
Хотя из России переезд в Биармаланд не заключает в себе ничего невероятного, но тем не менее меня останавливает следующее сомнение. На Руси Старкад воюет с царем Floccus, который, очевидно, одно и то же лицо с упоминаемым в сагах32 царем финов Floki. Спрашивается лишь, какому свидетельству следует отдать предпочтение, Саксону или саге? Если Флоки был фином, то вполне понятно, почему биармийцы узнали о доблести Старкада и призвали его к себе.
5) Такой поход, то есть, непосредственно из Дании, Саксон приписывает знаменитому Регнеру33. Узнав, что недавно побежденные биармийцы нарушили свою подданническую верность и открыто восстали против датского владычества, Регнер решил покорить их заново34. Его войско задерживают то страшные непогоды, то невыносимые морозы, то палящие жары, голод и болезни истощают его силы. Регнер видит себя принужденным возвратиться и отступает в землю куров и сембов. Местные жители встретили его с такими почестями, как будто он возвратился из победоносного похода. Это рассердило Регнера еще больше и он решил, во что бы то ни стало, отомстить биармийцам за оказанное ему неповиновение. Набравшись свежих сил, Регнер возобновляет поход. Король биармийцев обращается за помощью к Матуллу, военачальнику (dux) Финмарка. Примкнувшие к биармийцам фины, наносят войску Регнера не малый ущерб. В особенности последнему приходится страдать при зимовке в Биармаланде. Чтоб положить предел этим постоянным тревогам, Регнер решил прибегнуть к хитрости. Хотя такой способ ведения войны не особенно славный, но зато ведет скоро к цели. Король биармийцев был убит, а фины обращены в бегство. Регнер увековечил свою победу, поставив высокие камни и вырезав на них соответствующие надписи.
Стенструп35 указывал на то, что в 845 г. норманский викинг Рагнар принужден был уехать из Франции, гонимый такой же неблагоприятной погодой, то слишком холодной, то слишком жаркой, которую в рассказе Саксона вызывают биармийцы. Во Франции эту непогоду готовит св. Герман, защищая покровительствуемую им страну от неприятелей. Положим, что колдовство и как раз вызывание бури столь характерно для жителей севера, что не приходится искать чужих источников для подобных рассказов. Если же действительно состоялось заимствование, то очевидно норвежский рассказ слился с чужим; я говорю – норвежский, потому что имя Matullus = Möttull, а датская форма была бы Mantul. Вероятно, норвежский рассказ только и знал об одном, последнем походе. Кроме этих двух составных частей рассказ о Регнере содержит еще другие, более самостоятельные черты.
Во-первых, в нем ни словом не упоминается море, флот или буря. Регнер ведет свое войско, которое страдает от холода и голода. Прерывая свой поход, Регнер непосредственно отступает к курам и от них опять возвращается к биармийцам, минуя Данию, свою родину. Все это ясно доказывает, что, по представлению Саксона, Регнер ехал в Биармаланд не через Ледовитый океан, а через Балтийское море. Такие сношения нами были отмечены в рассказах о Гадинге, Арнгриме и Старкаде. Так как все эти рассказы норвежского происхождения, то маршрут придуман самим Саксоном, потому что норвежцы знали более короткий путь в Биармаланд через Ледовитый океан. Впрочем, мы и в сагах36 встречали следы других сношений – через Балтийское море. Что датчане были знакомы с крайним севером и доставляли Саксону более богатые сведения, нежели исландцы, на эту мысль меня наводит еще вот какое соображение. Кроме Орвар-Оддсаги рассказы саг о Биармаланде либо очень скудны по содержанию, либо дают полный простор фантазии. Разобранные выше рассказы относились вероятно к первой категории и вряд ли содержали какие-нибудь подробности, кроме упоминания, что такой-то отправился туда-то и воевал с тем-то и тем-то. Но у Саксона мы нашли обстоятельный и точнейший материал по этнографии севера. Из кратких упоминаний саг он не мог почерпать эти сведения. Остается только предположить, что Саксон пользовался еще другим источником – местными рассказами.
Нужно думать, что Швеция служила посредницей между Данией и крайним севером. Швеция владела издавна областями, прилегающими к Ботническому заливу. Фрото раздает провинции – обе Лапландии какому-то Димару37. Подразумеваются конечно области по обеим сторонам Ботнического залива. Отсюда не далеко было до Белого моря, но еще ближе до Финмарка или до полуострова Колы, который у норманов стал называться Trennäs, образованное вероятно из *Ternäs, как терфины и терский берег38. Зависимость этих областей от шведского владычества могла сказаться только в уплате известной дани. Такое собирание дани с лапландцев – finnsrattr введено у норвежцев уже в IX веке. Подробные цифровые данные об ее величине мы находим уже в отчете Отера у Альфреда. В Эгильсаге рассказывается, как норвежский сборщик податей Торольф наталкивается на чужой отряд, занимающийся тем же делом. Можно смело сказать, что Швеции ничуть не позже, чем в Норвегии, началось собирание дани с лапландцев. Ведь норвежцы должны были идти в горы и вероятно очень редко переступали их; шведам стоило только переправиться на ту сторону Ботнического залива. Еще в XVI в. Весайнен во главе небольшой шайки нападает на местности, расположенные у Белого моря39. Но если он был одним из последних бирккарлов, как в Швеции было принято называть этих сборщиков податей, то первым по мнению Саксона, был Арнгрим. Когда датские короли ставили своих наместников в Швеции, то естественно и дань, собранная от лапландцев, должна была поступать в их казну. Возможно, что потеря ее казалась очень чувствительной. Фины – лапландцы доставляли каждых три года по одному возу звериных шкур с десяти семейств; биармийцы же платили поголовно по шкуре с человека40. Неповиновение, оказанное Регнеру, заключалось вероятно в том, что биармийцы отказались платить дань и убили сборщиков, приехавших за ней. Это обычный повод к отправлению в поход против народов, живущих далеко от Дании41. Но что нет у Саксона подробных описаний подобных походов в Биармаланд, тому нечего удивляться. Датским королям незачем было отправляться в столь далекие края. Дания получала эту дань через Швецию. И Саксон неоднократно намекает на сношения между Швецией, Финмарком и Биармаландом. Так Арнгрим, которому приписывается первое положение дани на финов и биармийцев, сам швед и действует по поручению Эрика, шведского наместника короля Фрото. Арнгрим, положим, мифическая личность, но предполагаемые Саксоном отношения вследствие этого ничуть не теряют в правдоподобности. Понятно также, что Дания никогда не могла бы поддерживать прочные сношения с Биармаландом ни тем, ни другим путем: путь через Ледовитый океан естественно принадлежал норвежцам, движение через Ботнический залив и далее на восток – шведам. Но от шведов не осталось никаких древних записей. Если бы до нас дошла история шведских событий подобная той, какую Саксон сочинил о датских, то она сообщила бы несравненно больше о Финмарке и Биармаланде, чем история Саксона. Может быть в ней говорилось бы о третьем пути – из Финского залива в Биармаланд. Отсутствие на шведской почве историка в роде Саксона, не говоря уже о Снорри, составляет величайшее горе исследователя, коль скоро речь заходит о древнерусских сношениях с норманами.
Итак, ни один из разобранных рассказов не обладает историческим основанием. Когда Горм отправляется в путешествие, он льстит себе мыслью, что предпринимает нечто такое, чего не посмел еще никто до него – rem admodum intentatam auderet.
Примечания
1. У Саксона Гаки определяется как Nitherorum rex, что Деттер связывает с древним названием Трондгейма – Nidaross. P. B. B., т. XVIII, стр. 37.
2. Saxo, стр. 50 сл.
3. Adscita Biarmensium manu…
4. Dum classe Norvagiam præteriret…
5. Olrik, Sakses oldhistorie, т. II, стр. 1 сл.
6. Suhm, Critiske Historie, т. II, стр. 134 и 189.
7. Edda, стр. 135. строфа 23.
8. Edda, Anmerkungen, стр. 500.
9. Edda, стр. 105-6.
10. Строфа 25.
11. Строфа 20.
12. Rittershaus, стр. 156 и 189.
13. Saxo, стр. 116 сл.
14. Cusonis Finnorum Biarmorumque principis…
15. Quem politioris facundiæ noverat…
16. Armata classe Norvagiam petit quod verbis non posset viribus peracturus.
17. Выше, стр. 163.
18. P. B. B. т. XVIII.
19. Olrik, т. II, стр. 24-5.
20. Schück, Studier, т. II, стр. 57.
21. Saxo, стр. 248 сл.
22. ii soli cæteris obsequentibus Danicum detrectare viderentur imperium.
23. Qui imperio ipsius ultimos humanarum rerum terminus adjecisset.
24. Olrik, II т., стр. 54.
25. Fas. II т., стр. 9.
26. Волуспо, строфа 41:
sat þar á haugi
ok sló hörpo
gýgiar hirþir
glaþr Eggþér.
27. D. A. V т., стр. 128-137.
28. Saxo, стр. 328.
29. Saxo, стр. 278. Starcatherus ab athletis Biarmensibus ob virtutem adscitus, cum plurima apud eos memoratu digna edidisset facinora. Sveonum fines ingreditur.
30. Pugilesque peremi Biarmenses… Стр. 404.
31. Стр. 77.
32. Fas. III т., стр. 540 сл.
33. Saxo, стр. 452-4.
34. At Regnerus… Bjarmos nuper devictos invalida subjectionis iide palam imperium detrectantes invenit.
35. Normannerne, т. I, стр. 97 сл., см. также Storm, Krit. Bidrag, стр. 108-9.
36. См. выше, стр. 284-5.
37. Provincias Helsingorum, Janberorum et Jamtorum cum utraque Lappia Dimaro cuidam procurandas attribuit. Стр. 240-1.
38. См. выше, стр. 57.
39. См. выше, стр. 77.
40. Quibus Arngrimus hanc tributi legem instituit, ut recensito Finnorum numero rheda ferinis pellibus conferta ab unaquaque decade loco census exacto triennio penderetur… indiditque conditionem Biarmis viritim pellem pro capite persolvendi… Стр. 249.
41. Saxo, стр. 396.
|
|
