| Корни мировоззрения древних народов отыскиваются в их мифах, с которыми тесно связана вся жизнь людей далекого прошлого. И лишь зная мифы викингов, можно говорить о их мире – как духовном, так и вполне реальном.
В мифах с самого начала их возникновения передавались представления об окружающей действительности и происхождении элементов внешнего мира, к которым постепенно присоединялись "биографические" сведения героев позднего времени. Постепенно первые роли начинали играть герои, а волшебные существа лишь помогали им.
Все эпические средневековые сказания, в том числе и древнескандинавские, рассказывают о распре и долге мести за убитых родичей. Долг этот обладает невероятной силой и побеждает в средневековом человеке все эгоистические чувства вплоть до страха смерти. Человеческая личность не изображается сама по себе, вне отношений с другими людьми, вне распри. Переживания описывались лишь в той мере, в какой они имели отношение к изображаемым событиям или действию.
В основе героических сказаний скандинавов и германцев лежат события эпохи Великого переселения народов, когда в 375 году погибло остготское царство Германариха, а в 437 году было разрушено гуннами Аттилы Бургундское королевство. В 476 году Одоакр захватил власть в Риме (падение Западной Римской империи) и, в свою очередь, был побежден Теодорихом Великим, который вошел в германский эпос под именем Дитриха Бернского.
Эти трагические события стали также источником таких известных памятников средневековой литературы, как исландская "Сага о Вёльсунгах", норвежская "Сага о Тидрике" и немецкая "Песнь о Нибелунгах".
Мифы древних скандинавов, в которых нашли отражение их "взгляды на жизнь", содержатся в двух "Эддах" – "Старшей" и "Младшей", а также в сагах и скальдической поэзии.
"Старшая Эдда" – это сборник мифологических и героических песен, сохранившийся в единственном списке – "Королевском кодексе", найденном в Исландии в 1643 году исландским ученым Бриньольвом Свейссоном.
До недавнего времени этот пергамент хранился в Копенгагене, поскольку Исландия находилась в унии с Данией, и в прежние времена, в частности в XVII веке, туда было вывезено множество древних исландских рукописей. Исландцы считали, что рукописи являются их национальным достоянием. Они стали бороться за возвращение своих ценностей, после того как Исландия расторгла унию с Данией во время Второй мировой войны, когда Данию оккупировали фашисты. Однако датчане не спешили возвращать старые рукописи, поскольку сами собирались хранить это общескандинавское культурное наследие.
Переговоры по "рукописному вопросу" затянулись на долгие годы, ибо и манускрипты могут быть камнем преткновения в дипломатических отношениях. Но наконец было принято беспрецедентное решение – Дания возвращает рукописи. Решение это столь уникально потому, что в мировой истории вряд ли найдется еще другая колониальная держава, которая по собственной воле решит отдать захваченные богатства. В апреле 1971 года многие древнеисландские рукописи, по решению датского парламента, были переданы в Исландию, где в ее столице – Рейкьявике – был создан Институт рукописей Исландии, целью которого является помощь в распространении знаний о языке исландского народа, его литературе и героическом прошлом. Вот такая поучительная история случилась в наше время со старыми рукописями.
"Эдду" условно делят на две части – на песни о богах, в которых содержатся сведения по мифологии, и песни о героях. Мифологическими считают первые девять песен и одиннадцатую.
Ранняя скандинавская поэзия тесно связана с языческими верованиями. Само искусство стихосложения считалось даром бога Одина, а язык поэзии был рожден легендами о богах и героях.
Один был верховным богом древних скандинавов. Образ этого божества, пожалуй, самый темный для истолкования среди всего древнескандинавского пантеона. Вне всякого сомнения, он выполнял и шаманские функции. Будучи богом мертвых, забирающий павших воинов в свои чертоги, он постоянно являлся людям и ходил среди них в образе старика в плаще и шляпе. "Сага об Инглингах" утверждает, что Один был первым конунгом в Великом Свитьоде, прародине скандинавов. Современные историки считают, что править он мог на рубеже I века до нашей эры и I века нашей эры.
Один был самым могущественным из богов, вместе с братьями он создал мир и первых людей. Один был богом войны, мудрости и колдовства. В палаты Одина Вальгаллу его боевые девы – валькирии, или выбирающие мертвых, – приносили павших на полях сражений воинов. Попасть в Вальгаллу было мечтой и целью каждого викинга.
Повесив себя на дереве (пригвоздив копьем), Один обрел величайшую мудрость и знание рун.
Многие из главных богов считаются сыновьями Одина. Самый известный из них – Тор, бог-громовержец, славящийся своим ростом и силой.
Тор был полностью положительным и великим героем. Он постоянно сражается с йотунами – великанами, которые угрожают богам и все время норовят сделать им гадости. Тор сокрушает йотунов ударами своего знаменитого молота Мьёлльнира (Удара молнии).
Этот молот становится священным символом язычества54. Ездил Тор на колеснице, запряженной козлами.
Другой сын Одина – Тюр, бог войны. У него одна рука, вторую он потерял, сунув ее "под залог" в пасть волка Фенрира.
Хеймдалль – страж богов. Он одинаково хорошо видит днем и ночью и слышит, как растет трава и шерсть у овец.
Но самый прекрасный из богов – светлый ликом Бальдр. Однако хитроумный Локи, самый коварный и сварливый из богов, становится виновником гибели Бальдра, за что боги жестоко мстят ему.
Все это боги-асы. Есть еще и боги-ваны. К "семейству" ванов принадлежит Ньорд, бог мореплавателей. Его дети – Фрейр и Фрейя – боги любви и плодородия, которых особенно любили и почитали древние скандинавы.
Боги ведут непрекращающуюся войну со своими врагами – йотунами, с которыми связан Мировой змей – Йормунгард, который, обвив землю, держит в пасти собственный хвост.
Обо всем рассказывается в "Старшей Эдде".
Эддическая поэзия отличается тем, что авторство ее анонимно, форма ее относительно проста, а повествует она о богах и героях либо содержит в себе правила житейской мудрости.
Особенностями эддических песен являются их насыщенность действием, каждая песнь посвящена одному конкретному эпизоду из жизни богов или героев, и их предельная краткость.
Самой знаменитой песней "Старшей Эдды" считается "Прорицание вёльвы", в которой дается картина мира от его сотворения до трагического конца – "гибели богов" – и нового возрождения мира. Боги создали мир, но сумели спасти его от сил хаоса, а потому рано или поздно, а вернее, в свое время, наступит закат, или сумерки, или гибель богов – Рагнарёк. Но и после страшной катастрофы, как прорицает вёльва, наступит новое возрождение мира:
И вот она видит:
время настало –
суша из моря
восстала зеленая,
воды текут,
орлан по-над ними
летает и рыбу
высматривает;
сходятся асы
на Идавёлльполе,
о змее всесветном
ведут беседы,
о прошлых делах
вспоминают, о славных,
о древних рунах
громогласного бога;
они разыскали
среди усадьбы
в зеленых травах
золотые тавлеи,
в кои играли
в прежнее время;
не пахан, не сеян
хлеб уродится,
Бальдр воротится,
Хёд воротится –
в жилище Высокого
жить будут вместе…
Вещать мне еще или хватит?
Хёнир будет
гадать на жеребьях,
два сына двух братьев
в жилище ветра
жить будут вместе…
Вещать мне еще или хватит?
Дом она видит,
он ярче солнца
играет золотом,
построен на Гимли,
дружина достойных
в нем пребывает,
вечное счастье
им суждено…
И вот пришел он,
судья великий,
пришел всевластный
владыка мира…
И вот прилетает
темный дракон
с темных вершин,
Нидхёгг, над полем
летящий, несет
мертвых под крыльями…
Хватит! Ей время исчезнуть…55
Есть в "Старшей Эдде" и песни общегерманского происхождения – например "Песнь о Вёлунде" и песни о Сигурде и Атли. Сказание это южногерманского происхождения и наиболее известно по немецкой "Песни о Нибелунгах".
"Сказание о Сигурде Победителе дракона" представляет собой также две очень известные песни "Старшей Эдды". Многое в поведении ее героев нам может быть непонятно. Одной из героинь этих сказаний является Гудрун, смелая и гордая женщина. Едва ли с точки зрения современного человека возможно объяснить, почему Гудрун беспощадно мстит за братьев, которые убили ее горячо любимого мужа. Вряд ли современный человек удовлетворится объяснением, которое являлось абсолютно полным для викинга: Гудрун руководствовалась правилами поведения своего общества, и узы кровного родства были для нее сильнее уз супружества. Но это факт. И именно с этой точки зрения современному человеку следует воспринимать древнюю литературу. Ни в коем случае нельзя называть Гудрун жестокой детоубийцей. Надо помнить, что несчастная мать вынуждена пойти на этот шаг, чтобы спасти честь своей семьи. Именно с точки зрения древнего общества и стоит читать древнюю "Эдду", а не оценивать ее как современную прозу.
Вся древнесеверная литература подчинялась определенным правилам – как смысловым, так и композиционным. Правила поэзии и пересказ древнескандинавской мифологии содержатся в "Младшей Эдде", принадлежащей скальду и писателю Снорри Стурлусону (1178-1241). Помимо изложения мифов в "Младшей Эдде" есть множество стихотворных иллюстраций из "Старшей Эдды", отрывков скальдической поэзии и образцов стихотворных размеров, сочиненных самим Снорри.
До сих пор ученые не знают, что собственно значит слово "Эдда". По одной из версий, это производное от названия хутора Одди, на котором вырос Снорри Стурлусон. По другой – слово обозначает "древность". Третья же гипотеза возводит слово "Эдда" к древнеисландскому слову "odr", которым иногда обозначается сама поэзия.
Еще одним жанром древнесеверной литературы были саги – прозаические рассказы об истории Скандинавских стран. Слово "сага" означает "сказ", местный рассказ о запомнившихся событиях. Однако в Исландии местные саги вышли за пределы своей "родины" и распространились по всей Скандинавии. Теперь это – достояние всех скандинавов и мировой литературы.
В истории Исландии есть даже особый период – век саг, – который продолжался с 930 года, года установления народовластия, и до 1030 года. Именно в век саг произошло большинство событий, описанных в сагах. Это было время национального и культурного подъема, период процветания Исландии, заселения и освоения страны.
Саги существовали в устной традиции и передавались из поколения в поколение, пока не были записаны в XII-XIII веках.
В основе почти каждой саги лежит распря – кровавый конфликт, который постепенно вовлекает в колесо событий больше количество людей. Распри, по сути дела, были единственными стоящими событиями, о которых, по мнению исландцев, стоило писать, поскольку распри представляли серьезную угрозу существованию всего общества, и пресечь их было невозможно: распря должна была исчерпать себя, то есть дело непременно заканчивалось местью.
Невозможно точно выяснить, насколько правдивы саги, но, по-видимому, главные герои саг и их действия все-таки историчны, ибо они часто упоминаются в других древнеисландских источниках, чья достоверность не вызывает сомнений.
"То сложившееся представление о сагах, как о скучном чтении для интеллектуалов, как о своеобразных фольклорных текстах, которое отпугивает читателя, совершенно ложно, – писала лауреат Нобелевской премии Сигрид Унсет. – Восприятие древней литературы – и в частности, народных баллад – романтиками всегда было связано с понятием "души народа".
Саги не могли возникнуть ни в каком ином месте и обществе, кроме как в обществе свободных людей, которые с любовью обрабатывали свою землю. Но скудость этой земли заставляла их отправиться в Европу в качестве купцов, викингов, а под конец – пилигримов и учеников… То есть все саги в результате оказываются созданы самим духом Севера.
Некоторые из них записаны учеными людьми и большими художниками слова – например, самым известным из них – Снорри Стурлусоном. Другие созданы высокоодаренными людьми, которые смогли придать своим сочинениям черты высокого трагического пафоса или грубоватого юмора и буквально влюбить читателей в созданных ими великих личностей и вызывающих уважение героев. Третьи не так хороши.
В сагах много семейных историй и местных сказаний о сильных и влиятельных людях своего времени. Но передаваемые в устной традиции саги описывают не конкретных людей и не конкретные конфликты и трагедии, а типы и модели поведения.
Таков Скарпхедин, всегда находящийся во власти своей ярости, а в конце жизни – на краю нервного срыва, от которого его спасает только смерть. Такова и история любви Кьяртана к Гудрун из "Саги о людях из Лососьей долины" и рыцарской заботы о юной девушке, которую он взял в жены для того, чтобы причинить страдания Гудрун, жене своего брата. (Возникает чувство, что этот брат, всегда "номер второй" из них двоих, все-таки более постоянен в любви и ненависти, чем блистательный Кьяртан.) Такова и история о Хёрде сыне Гримкеля56, прекрасном и храбром и, тем не менее, с некоторым тайным изъяном в душе, который и определяет его судьбу – он становится хёвдингом отбросов исландского общества, и не он управляет ими, а они им.
Все эти необыкновенно глубокие психологические описания и трагедии, которые невозможно предотвратить, совершенно очевидно взяты не из вечерних рассказов стариков и старух у огня в главном доме.
Как не из этого источника происходит и неотразимое очарование увлекательнейшего, с налетом цинизма и мягким юмором, рассказа о жадности и тщеславии, следующих друг за другом по пятам, который читаем в "Саге о побратимах".
Исландские саги созданы благодаря встрече людей, живущих в очень тяжелых условиях, с культурным потоком, который в свое время был характерен для всей Европы.
Когда североевропейские страны приняли христианство, все изменилось. Молодые люди, принявшие новую веру и желавшие служить ей в качестве священников, должны были непременно изучить католические церковные книги и научиться пользоваться ими. Они отправлялись на обучение в Англию, или Италию, или Германию, или Францию. Так, знаменитый Сёмунд Мудрый57 учился в Париже и в своей усадьбе в Исландии основал школу, в которую ходил и Снорри Стурлусон. Большое количество юношей, которые и не думали становиться священниками, посещали эти церковные или – позднее – монастырские школы. Первое время, естественно, они писали на латыни. (Самые древние норвежские предания и знаменитая датская хроника написаны на латыни.)
Но истинной удачей для северных стран была поздняя христианизация, ибо произошла она в то время, когда все христианские европейские страны вдруг стали писать на своих родных языках и на этих же языках стали создавать национальные литературы.
А исландцы в те времена еще сохранили живые воспоминания о своем прошлом, о заселении Исландии, когда к ее берегам прибыли независимые представители норвежского народа. Эти мужественные люди оставили свою страну потому, что не захотели принять законов, навязанных королем, вместо тех норм и правил, которые они учредили сами и в которых учитывались понятия чести, справедливости и равноправия, – как это было принято у жителей Севера, сведущих в морских путешествиях, с незапамятных времен.
И полученные в латинских школах знания были употреблены для записи на пергаменте песен о северных богах и героях, научных трактатов и саг, в которых рассказывается обо всем на свете, начиная с истории северных стран, более или менее правдивых историй о прошлом, до совершенно сказочных и романтических историй общеевропейского "круга" – преданий о Мерлине58 или легенды о Тристане и Изольде.
Самое замечательное в том, что исландские родовые саги живы до сих пор. Они – современницы французских и немецких рыцарских романов, и действие в них происходит в средневековом обществе, давно исчезнувшем, но страсти и конфликты, описываемые в сагах, типичны для людей всех времен, для самой человеческой природы.
Внутри обществ с разной структурой конфликт может выражаться по-разному, но в основе его всегда лежат одни и те же чувства и движущие силы человеческой души.
"Постоянно возникающий в сагах мотив – конфликт между желаниями и наклонностями человека и его убеждениями, между его совестью и моральными запретами общества, – писала С. Унсет. – Конфликт этот нельзя назвать типичным лишь для языческого общества викингов, ибо многие саги записаны монахами в исландских монастырях или в миру, но духовными лицами.
Северные народы серьезно относились к новой вере и особенно к ее "интеллектуальной" составляющей. Но они жили в обществе, чья структура и мораль продолжали оставаться "дохристианскими". И основным постулатом этой морали была верность роду.
Современный человек может подумать, что это строго организованная система кровного родства, в которой неудачники и несчастные, старые и больные члены семьи находились под защитой и покровительством более могущественных родственников, в которой слава и известность одного члена становилась славой или известностью всего рода, – что эта система давала индивиду ощущение уверенности и постоянно возрастающей радости жизни.
Но саги описывают совсем иное.
Почти во всех без исключения сагах эта зависимость личности от законов рода приводит мужчину или женщину, чьи интересы были затронуты, к несчастью, или трагедии, или осмеянию.
Саги повествуют о вечном конфликте поколений – отцов и детей, – которые не понимают или презирают друг друга, о ссорах и против воли заключенных союзах между братьями или другими родичами, у которых нет ничего общего, кроме обязанности блюсти интересы семьи, о замужних женщинах, которые чувствуют себя в одинаковой степени обязанными хранить верность как мужу, так и отцу и братьям, и в ситуации, когда возникает распря между собственным родом женщины и родом ее мужа, ее положение оказывается трагическим.
Верность семье заставляет каждого ее члена принять участие в кровавых расправах, которые вовсе не являются признаком беззакония, но которые стали единственным способом осуществить возмездие в обществе, где очень хорошо разработаны механизмы принятия законов и вынесения решений суда, но не существует самой системы приведения вынесенного на тинге приговора в исполнение.
Человек, который выиграл дело, должен был сам выполнить решение суда, а для этого ему требовалась помощь всей семьи.
Этот долг по отношению к роду заставлял честного человека совершать множество поступков, с его точки зрения, абсолютно несправедливых, которые противоречили его новой христианской религии. И многие члены рода переживали душевные страдания, ибо не могли отказаться от выполнения своего долга перед семьей.
Постоянно повторяющийся мотив – выбор, встающий перед справедливым и миролюбивым человеком, главой рода и хёвдингом области, который мечтает лишь о выполнении законов в своем маленьком королевстве и пытается помочь всем зависящим от его решения завершить распрю мирным путем.
Но у него оказывается брат, или сын, или племянник – грубый или агрессивный, ворчун или сутяга, – который разъезжает по стране, оскорбляет и убивает всех, кто по тем или иным причинам вызвал его неудовольствие.
Добрый и миролюбивый родич пытается наставить его на путь истинный, переубедить и уговорить. Но он не может отказать задире в праве получить от рода поддержку, даже если ему самому приходится насиловать себя, совершая неправое дело и помогая виновному отомстить безвинному человеку.
Поскольку главным конфликтом в сагах является вечный конфликт между совестью индивида, с одной стороны, и законом и моралью общества, в котором он живет, – с другой; поскольку некоторые из саг рассказаны с таким мастерством, – я считаю, что именно замкнутое пространство и немногочисленность древнеисландского общества подчеркивают основные мотивы жизни человека, которые в не меньшей мере характерны и для нашего западного мира, построенного на принципах религиозного отношения к жизни, не важно какого – христианского или языческого".
Бывают как саги о простых людях, так и саги о королях. Последние объединены в еще одной книге Снорри Стурлусона – "Круге Земном", или "Хеймскрингле", – "обзоре истории" норвежских королей с мифических времен до современных автору дней. Каждому королю посвящена отдельная сага. Произведения выстроены в хронологическом порядке.
В истории Исландии и всей Скандинавии Снорри Стурлусон фигура очень заметная. Большинством современных людей он воспринимается прежде всего как скальд, но именно Снорри возглавлял одну из "партий", боровшихся за власть в Исландии, и даже фактически правил страной с 1220 по 1235 год.
Происходил Снорри из очень древнего и могущественного рода Стурлунгов. Он родился и вырос на хуторе Одди на юге Исландии в богатом семействе и получил прекрасное образование – естественно, по тем временам.
Снорри добился многого в жизни. Он дважды избирался законоговорителем и являлся одним из самых уважаемых людей в стране. Он был необыкновенно умелым посредником и жестоким политиком. Ему удавалось улаживать многие конфликты, и именно его направили в 1218 году в Норвегию на переговоры с норвежскими хёвдингами и конунгом. Переговоры продлились два года и закончились вполне успешно: Снорри добился заключения мирного договора с Норвегией, которая как раз собиралась напасть на Исландию, чтобы отвоевать право норвежских купцов свободно там торговать. Да-да, не удивляйтесь: из-за купцов и торговых привилегий часто случались войны, ибо речь шла о самом главном для государей и стран – деньгах и капиталах. Снорри все уладил и вернулся в страну победителем.
Но не стоит думать, что Снорри был совершенно ангелоподобным политическим деятелем, да такое вряд ли вообще возможно. Человек самых разнообразных талантов, он оказался абсолютным "профаном" в военном деле и отличался алчностью и беспринципностью даже по отношению к своим близким родственникам. Ему ничего не стоило развестись с первой женой, чтобы заключить более выгодный с политической и "денежной" точки зрения брак. Своих дочерей он выдавал замуж только исходя из собственных интересов и нимало не интересовался их желаниями и сердечными склонностями.
И вместе с тем он был великим скальдом и писателем. Именно благодаря ему мы знаем многое о мифах Севера, о стихосложении скальдов, об истории норвежских конунгов и об истории Скандинавии того периода в целом.
Жизнь свою Снорри закончил трагически.
Его племянник, Стурла Сигватсон, в 1235 году был назначен норвежским конунгом своим наместником. Стурла немедленно ринулся в бой, нарушил заключенное дядей соглашение и развязал гражданскую войну. Речь шла о подчинении Исландии норвежскому королю. В решающем сражении в 1238 году погибло много родственников Снорри. Сам же Стурлусон находился в это время в Норвегии и ничего не знал о происходящем в Исландии, ведь в те времена новости передавались и распространялись с большим опозданием.
Когда же Снорри все-таки узнал о гибели родичей, то немедленно отправился домой, нарушив приказ короля. И едва король узнал об этом, он тут же велел одному из своих людей в Исландии выслать непокорного скальда в Норвегию. Но этот человек конунга оказался бывшим зятем Снорри и, испытывая к нему самые злобные чувства, вместо высылки тестя ворвался к нему в дом и убил великого историка и скальда.
В заключение рассказа о судьбе Снорри Стурлусона остается добавить, что Исландия все же была подчинена Норвегии в 1262 году, когда был заключен договор, по которому норвежский конунг отвечал за мир и порядок в стране, а исландцы, в свою очередь, обязались вечно платить ему налог.
Но вернемся к "Кругу Земному". Название это собранию саг о королях дал его первый издатель. Неизвестно, как именовалось это произведение в оригинале.
"Хеймскрингла" принадлежит к жанру "королевских саг", то есть древнеисландских саг, в которых рассказывается о событиях не в Исландии, а в тех Скандинавских странах, где, в отличие от Исландии, правили короли, и прежде всего – о событиях в Норвегии. Автор "Круга Земного" рассказывает историю королей очень сдержанно и даже отстраненно, не комментирует события, но те сами конкретизируются в действиях и словах отдельных лиц и изображаются очень живо и ярко.
Если в родовых сагах рассказывается история отдельного рода, хотя и очень полно, то в "Круге Земном" речь идет об истории государства, конунге и его правлении. И тем самым "королевская сага" приближается к истории в большей степени, чем сага родовая, поскольку история как наука предполагает выборочное описание действительности в наиболее полном ее охвате, а не рассказ, хотя бы и подробный, об одной отдельно взятой семье.
Другим жанром древнеисландской литературы являлась скальдическая поэзия59. Сочиняли ее, как явствует из названия, поэты-скальды.
Почти все дошедшие до нас скальдические висы – скальдические стихотворения – сохранились в виде вкрапления в саги – как родовые, так и королевские. Произошло так потому, что виса – это не текст в современном смысле этого слова, ибо она практически ничего не сообщает о конкретном событии. И если для слушателей скальда герои висы были легко узнаваемыми людьми60, а о событии не было необходимости сообщать всю информацию, но лишь часть ее, для воспроизведения картины целого, то для современного слушателя висы нуждаются в комментарии.
Именно поэтому при записи саг в XIII веке было необходимо объяснять, когда и в связи с каким событием была сочинена та или иная виса. В противном случае возникала опасность неправильного толкования строфы.
Произведения искусства древних скандинавов, дошедшие до нас, отличает глубокая связь между функционально обусловленной формой предмета и его богатым декоративным оформлением. Представления о реальном мире и природе у жителей Севера сливались с представлениями мифологическими, где миром правили асы.
Образы богов воплощались в идолах, сделанных в человеческий рост и выше, но довольно часто находят и маленькие фигурки богов, вырезанные из камня или отлитые искусными мастерами-кузнецами. Возможно, они восходят к бронзовым статуэткам, впервые появившимся в первых веках нашей эры.
Особенно значимыми для искусствоведов, настоящим "подарком" для них, стали находки в курганах, прежде всего в Усебергском, где были обнаружены удивительные предметы и, как мы помним, корабль, украшенный деревянной резьбой великолепной работы. Эти находки дают возможность представить, какими удивительными мастерами были норманны и сколь прекрасно было их искусство. Этот так называемый усебергский "погребальный инвентарь", а именно – резные сани, кровать, повозка и многие другие вещи ученые считают неопровержимым доказательством высокого уровня развития искусства викингов.
Искусствоведы неоднократно писали, что декоративное оформление предметов культа, домашнего обихода и оружия делалось не столько ради красоты как таковой, сколько из-за определенных религиозных и мировоззренческих убеждений. Рационалистические представления о природе сливались с представлениями мифическими, в которых миром управляли грозные и могущественные силы.
Богатой резьбой покрывались бытовые вещи, ювелирные изделия, оружие, боевые корабли и стены жилищ. Чаще всего украшенные резьбой вещи красились в какой-нибудь яркий цвет – белый, красный, черный, зеленый или коричневый.
Растительные мотивы, почерпнутые из франкского искусства, и образы "каролингского льва" в скандинавском искусстве эпохи викингов сливаются с характерным для него ленточным плетением и звериным орнаментом. Однако, несомненно, в искусстве норманнов прослеживаются и англосаксонское, и ирландско-шотландское, и кельтское влияния.
В IX-X веках в скандинавской орнаментике появляются новые элементы западноевропейского искусства, а в позднем викингском стиле находят широкое распространение образы "большого зверя", полностью заполняющие своими сплетающимися драконьими телами плоскость изображения и вытесняющие звериный орнамент.
Вообще в Скандинавии до начала христианизации в орнаментике преобладали условные схематизированные образы, прежде всего зверя, змея и коня.
Иногда кажется, что викингские вещи так плотно покрыты резьбой и орнаментом, что рассмотреть его отдельные детали совершенно невозможно. Однако это не так. Чтобы расшифровать сложный звериный орнамент, следует начать с головы и следовать по изгибам тела зверя до конечностей. Тогда неожиданно вы увидите настоящего изогнутого в прыжке красавца-зверя.
Искусствоведы выделяют несколько стилей орнаментального искусства древних скандинавов. Это стиль Усеберга (по найденным в Усеберге вещам), стиль Бор-ре (по находке в одном из курганов Норвегии), стиль Йеллинге (по находке в кургане в Дании).
Для стиля Усеберга наиболее характерен "зверь хватающий", а для стиля Борре – изображения животных, обращенные головами к середине вещи. "Зверь хватающий" почти реалистичен и узнаваем. Фигуры показаны рельефно над плоской поверхностью и очень похожи на маленьких кошек с сильно повернутыми головами, мордами и туловищами, с лапами, сплетающимися с лапами и хвостами соседних животных.
Стиль Йеллинге характеризуется сплетением мощных и исполненных силы тел животных и растительных мотивов. Вполне возможно, что стили Йеллинге и Борре являются возрождением старых традиций скандинавского искусства с новыми западноевропейскими элементами. Из них "выросли" стили Рингерике и Урнес со змеевидными зверями, грациозными и бесплотными.
Отдельно выделяется и стиль рунических камней – с малым количеством рисунков, окрашенных в яркие цвета, переплетающихся с памятными и сакральными надписями. Для этого стиля характерны извивающиеся лентообразные драконы и змеи.
Развиваясь от мотива "зверя хватающего" усебергской резьбы через звериные маски и вычурные формы животных стиля Борре (вторая половина IX-X век) и от более натуралистических переплетающихся тел драконов стиля Йеллинге (конец IX – начало XI века), звериный орнамент достигает вершины в порталах норвежских ставкирок – деревянных церквей.
В истории скандинавской средневековой архитектуры различают три типа церквей:
– собор – прежде всего Нидаросский в Тронхейме, который построен по английским образчикам готической архитектуры в XII веке;
– каменные церкви простых геометрических очертаний, состоявшие из двух приделов;
– наконец, наиболее интересные по архитектуре деревянные (из вертикально установленных, а не горизонтально уложенных, как в русских деревянных церквях, бревен) церкви, порталы которых покрыты красивейшей резьбой – так называемые ставкирки.
Первые восемьсот деревянных церквей были построены в XI веке в честь (и в результате) победы христианства в стране. Тридцать из этих церквей сохранились.
Стены, как говорилось выше, сделаны из поставленных вертикально и пропитанных смолой бревен. Большие столбы вкапывались в землю на расстоянии двух метров друг от друга. Стволы покрупнее распиливались на толстые доски, которые крепились к бревнам горизонтально. Главными "врагами" церквей были время и гниль: зарытые в землю части бревен, несмотря на пропитку смолой, начинали гнить.
Туристы часто сравнивают эти норвежские христианские храмы с китайскими пагодами, и они, безусловно, правы: изогнутые крыши, мифологические персонажи, притаившиеся на фронтонах, замысловатые узоры на балках невольно наталкивают на такие сравнения.
На фасадах изображались не только сцены из библейской истории, но и из древнескандинавской языческой мифологии, что свидетельствует о переплетении и мирном существовании в культуре конца эпохи викингов элементов язычества и христианства.
Окон в ставкирках нет. Свет проникает через небольшие вентиляционные отверстия в верхней части стен.
Первоначальная планировка ставкирок была очень простой: квадратный алтарь, прямоугольный неф и – в больших церквях – боковые приделы. Вертикальные столбы в центральной части служили для поддержания крыши.
Хотя ставкирки считаются скандинавским, вернее, норвежским "изобретением", некоторые ученые полагают, что впервые они "родились" в англосаксонской Британии. В подтверждение этой гипотезы приводят тот факт, что самая ранняя такая деревянная церковь существует в Гринстеде в Эссексе, а первые христианские священники прибыли в Норвегию из Англии и Ирландии.
ПРИМЕЧАНИЯ
54. Молоточки Тора в виде подвесок носили древние скандинавы – как мужчины, так и женщины. Самый красивый, по мнению искусствоведов, молоточек, выполненный в технике скани, найден в провинции Сконе, которая раньше принадлежала Дании, а теперь является частью Швеции.
55. Пер. В. Тихомирова.
56. Речь идет о "Саге о Хёрде и островитянах".
57. Сёмунд Мудрый – один из самых ученых людей своего времени, ему приписывают один из вариантов "Старшей Эдды".
58. Имеются в виду истории из цикла легенд о короле Артуре и рыцарях Круглого стола.
59. О скальдах и их поэзии рассказывается в главе "Скальды, пророчицы и руны".
60. Все события, о которых повествовалось в висе, происходили буквально "на глазах" слушателей, а потому о них не было нужды говорить особо. |
