|
У Фритьофа в зале песни звучат,
И скальды поют его предков ряд.
Но он похвальной
Не внемлет песне, – сидит, печальный.
5
И в зелень оделась земля опять,
И режут драконы морскую гладь.
Но сын героя
В дубраве бродит, лишен покоя.
Недавно так весел, так счастлив он был:
10
Суровый Хельге его посетил,
И Хальвдан ясный;
В гостях они были с сестрой прекрасной.
Сидел он с ней рядом, он руку ей жал,
Пожатье в ответ от нее получал,
15
Отвлечь не в силах
Был взора от черт благородных, милых.
Они говорили о детской поре,
О жизни, покрытой росой на заре, –
Садам душистым
20
Подобна память о детстве чистом.
От дола привет принесла она,
От рощи, где врезаны их имена,
От холма славы,
Где прах героя в тени дубравы.
25
"Ко мне неприветлив конунгов кров,
Ведь Хальвдан ребячлив, а Хельге суров;
Вожди надменны,
Лишь внемлют хвале да мольбе смиренной.
И не с кем, – тут розой зарделась она, –
30
И слова мне молвить, когда я грустна!
Там так уныло,
У Хильдинга в доме привольней было!
И ястреб ручных распугал голубей,
Питомцев наших с младенческих дней.
35
Лишь два в долине
Остались: возьми одного ты ныне.
Ведь голубь в родное гнездо полетит,
И он, как всякий, к подруге спешит.
С приветом нежным
40
Мне руну пошли под крылом надежным".
И так шептались они и днем,
Шептались и вечером, сидя вдвоем,
Как ветер весною
Под вечер шепчет с листвой густою.
45
Но вот ее нет, и вместе с ней
И с радостью Фритьоф расстался своей.
И кровь младая
Пылает в щеках; он молчит, вздыхая.
В письме он излил тоску и печаль,
50
И радостно голубь понесся в даль;
Но ах, он снова
К нему не летит из гнезда родного.
Был Бьёрн недоволен таким житьем.
Сказал он: "Что с нашим юным орлом?
55
Молчит сердито –
Прострелена грудь, иль крыло подбито?
Чего ты хочешь? Обилен у нас
И желтого сала, и меда запас;
Певцов не мало,
60
Чтоб песня в зале всегда звучала.
Скакун в конюшне нетерпелив,
И сокола хищный слышен призыв,
Но в туче дальней
Охотится Фритьоф, всегда печальный.
65
Мятежной Эллиды канат напряжен,
На якоре мечется, рвется дракон.
Эллида, смирно!
Не хочет боя наш Фритьоф мирный.
И смерть на соломе все смерть: себя,
70
Как Один, покрою рунами я,
Иль без сомненья
Нас примут Хель сине-белой владенья".
И Фритьоф дракону свободу дал, –
И вздулся парус, и вспенился вал.
75
Он брег оставил
И к конунгам путь через фьорд направил.
На холме отцовском сидели сыны,
Судили и слушали голос страны;
Но вот далече
80
Гремят по долинам героя речи:
"Вы, конунги! Ингеборг мне мила;
Хочу, чтоб она мне невестой была,
И молвить смею
Что воля Беле – союз мой с нею.
85
Взрасти у Хильдинга дал он нам,
Как сросшимся вместе младым деревцам.
И их, лелея,
Тесьмой золотою связала Фрея.
Хотя не король и не ярл мой отец,
90
Но песни слагает о нем певец.
На камне свода
Вещают руны о славе рода.
Корону и земли добыть я могу,
Но жизнь мне милей на родном берегу;
95
Здесь буду другом
Двору королей и простым лачугам.
Сам конунг Беле здесь погребен,
И слово каждое слышит он.
Его моленье
100
С моим едино; я жду решенья!"
Но, вставши, Хельге сказал свысока:
"Сестры не коснется бонда рука.
Лишь конунг властный
Достоин дщери Валхаллы ясной.
105
На Севере славься, мужчин покоряй
Ты мощью, а женщин словами пленяй!
Но асов чадо
Не будет гордыне служить наградой.
Свой край защитить сумею я сам,
110
О нем не заботься; но место дам
Средь слуг герою,
Коль стать ты хочешь моим слугою".
"Тебе не слуга я, – ответил боец, –
Свободен я буду, как был мой отец:
115
Из ножен смело
Взлетай, Ангурвадель, тебе есть дело!"
Блеснула синяя сталь в руке,
И красные руны горят на клинке.
"Ты, меч мой ратный,
120
Ты, Ангурвадель, породы знатной.
И если б я мира кургана не чтил,
Здесь, черный король, я б тебя уложил.
Но впредь далеко
Держись от меча, не забудь урока!"
125
Сказав, рассек он ударом одним
Щит Хельге златой, висевший пред ним.
И щит со звоном
Упал, и холм ему вторит стоном.
"Клинок мой верный, хорош удар!
130
Мечтай о славе, но рун пожар
Сокрой ты ныне.
Пора нам в дорогу по зыби синей".
|
