|
Глава I. О смерти конунга Беле и Торстена Викингссона и их детях
Так начинают эту сагу: Беле конунг правил Сигнафильке1. У него было трое детей. Хельге звали одного сына, другого – Хальвдан, а дочь – Ингеборг. Ингеборг была хороша собой и разумна. Она была лучшее дитя конунга.
Вдоль фьорда по западной стороне тянулся берег2. Там было большое селение. Это селение называлось Бальдерсхаге3.
Там было мирное убежище и обширный храм и высокий тын вокруг.
Там было много богов, всех же более чтили Бальдера. Язычники так уважали святость этого места, что там нельзя было причинять вреда ни животным, ни людям.
Никаких сношений не смели мужчины иметь там с женщинами.
Сирстрандом4 назывался участок, которым владел конунг, а по ту сторону фьорда стояло селение и называлось оно Фрамнес5. Там жил муж, которого звали Торстен, и был он сыном Викинга. Его селение стояло против конунгова. Торстен от жены своей имел сына, которого звали Фритьоф. Он был из всех мужей самый рослый и сильный и был хорошо подготовлен к доблестным делам уже в юности. Его прозвали Фритьофом6 Смелым. Он был так любим, что все желали ему добра.
Дети конунга были еще малолетни, когда скончалась их мать. Хильдингом звали доброго бонда в Согне. Он вызвался взять на воспитание дочь конунга. Была она воспитана у него хорошо и заботливо. Ее прозвали Ингеборг Прекрасной. Фритьоф был также на воспитании у бонда Хильдинга, и стал он (по воспитанию) побратимом дочери конунга, и выделялись они из всех детей.
У конунга Беле стало убывать движимое добро, потому что он состарился. Торстен имел в своем ведении треть государства, и был он главною опорою конунга. Торстен давал конунгу роскошный пир каждый третий год, а конунг давал пир Торстену каждые два года. Хельге Беласон рано сделался великим жрецом. Не были он и брат его любимы народом.
У Торстена был корабль, который звали Эллидой. Там гребли пятнадцать человек на каждом борту. У него были круто выгнутые штевни, и был он крепок, как морское судно. Борт был обит железом. Так силен был Фритьоф, что он греб двумя веслами на носу Эллиды, а каждое было длиною в тринадцать локтей; а за каждое из прочих весел бралось по два человека. Фритьоф считался первым из молодых мужей того времени. Завидовали сыновья конунга, что его хвалили более их.
Вот Беле конунг занемог, и когда стал терять силы, призвал он сыновей своих и молвил им: "От этой болезни будет мне смерть. А потому прошу вас, сохраняйте дружбу с теми, кто были мне друзьями, потому что мне кажется, что отец с сыном, Торстен и Фритьоф, будут вам нужны и для совета, и для дела. Курган должны вы насыпать надо мной". После того Беле умер.
После этого занемог Торстен. Тогда он молвил Фритьофу, сыну своему: "Прошу тебя, оказывай покорность сыновьям конунга, так как это подобает их сану; впрочем, я предчувствую, что ты будешь счастлив. Желаю, чтоб меня похоронили против самого кургана Беле, по ею сторону фьорда, у моря. Будет нам тогда привольно перекликаться о предстоящих событиях".
Бьёрном и Асмундом звали побратимов Фритьофа. Они были рослые мужи и сильные.
Вскоре Торстен скончался. Он был похоронен, как он приказал, а Фритьоф наследовал его землю и движимость.
Глава II. Фритьоф сватается за Ингеборг, сестру конунгов
Фритьоф стал знаменитейшим мужем и вел себя храбро во всех воинских делах. Бьёрн, побратим его, был ему особенно дорог; Асмунд же служил им обоим. Корабль Эллида был лучшим сокровищем, доставшимся ему после отца, и вторым сокровищем было золотое кольцо. Не было другого дороже в Норвегии.
Фритьоф был так щедр, что большинство людей ставило его не ниже обоих братьев, находя, что ему недоставало только сана конунга. За это Хельге и Хальвдан прониклись ненавистью и враждой к Фритьофу и досадовали, что молва отдавала ему преимущество перед ними; притом же казалось им, что Ингеборг, сестра их, и Фритьоф имели склонность друг к другу.
Случилось, что конунги поехали на пир к Фритьофу во Фрамнес, и он, по обыкновению, угостил их лучше, чем они были достойны. Ингеборг также была там, и Фритьоф долго разговаривал с нею.
Дочь конунга молвила ему: "Ты имеешь хорошее золотое кольцо".
"Верно это", – сказал Фритьоф.
После того братья отправились домой, и росла их зависть к Фритьофу.
Вскоре Фритьоф стал очень грустен. Бьёрн, побратим его, спросил, какая тому причина. Он сказал, что у него на сердце разыгралось желание свататься за Ингеборг; "хотя я и ниже по званию, чем братья ее, все же мне кажется, что я не ниже по достоинству". Бьёрн сказал: "Сделаем так!" Потом поехал Фритьоф с несколькими из своих мужей к братьям. Конунги сидели на кургане своего отца. Фритьоф приветствовал их учтиво и потом высказал свою просьбу, сватался за сестру их Ингеборг. Конунги отвечают: "Неразумно ты требуешь, чтоб мы выдали ее за незнатного мужа, отказываем мы в этом решительно". Фритьоф отвечает: "В таком случае скоро сделано мое дело. Но это отплатится тем, что я никогда уже не окажу вам помощи, хотя бы вы в ней и нуждались". Они сказали, что не будут тужить о том.
Поехал Фритьоф домой после этого и стал снова весел.
Глава III. Конунг Ринг объявляет войну сыновьям Беле
Рингом звали одного конунга. Он правил Рингарике; это было в Норвегии7. Он был могущественный областной конунг и доблестный муж, к тому времени достигший уже преклонного возраста. Он молвил своим мужам: "Я слышал, что сыновья конунга Беле поссорились с Фритьофом, одним из славнейших мужей. Теперь хочу отправить послов к конунгам и объявить им, что или они должны покориться мне и платить дань, или я пойду на них войною. И это будет мне легко, так как они не могут сравниться со мною ни числом войска, ни разумом. Все же мне было бы великою славою на старости лет победить их". После того отправились послы конунга Ринга к братьям и сказали так: "Ринг конунг велит вам объявить, чтобы вы прислали ему дань, а не то он опустошит ваше государство". Они отвечали, что не намерены в молодые годы учиться тому, чего не желают знать в старости, – позорно служить ему. "Нужно ныне собрать рать, какую можем добыть". Так и было сделано. Но когда им показалось, что рать их мала, послали они воспитателя Хильдинга к Фритьофу, и должен он был просить его приехать на помощь к конунгам.
Фритьоф сидел за игральной доской8, когда Хильдинг вошел. Он молвил так: "Конунги наши шлют тебе поклон и хотят твоей помощи в войне против Ринга конунга, который хочет нагло и несправедливо вторгнуться в их государство". Фритьоф не отвечал ему ничего и молвил Бьёрну, с которым играл: "Слабое место вот здесь, побратим! Но ты не переменяй хода. Лучше я нападу на красную шашку и посмотрю, защищена ли она". Хильдинг молвил тогда снова: "Хельге конунг просил сказать тебе, Фритьоф, чтоб ты также шел в поход, иначе тебе будет плохо, когда они воротятся". Бьёрн молвил тогда: "Тут сомнительно, как поступить, побратим! И сыграть можно двояко". Фритьоф сказал: "Тогда разумнее напасть прежде на главную шашку, и сомнению будет конец". Не получил Хильдинг иного ответа. Он поспешно поехал назад к конунгам и передал им речи Фритьофа. Они спросили Хильдинга, как он разумеет эти слова. Хильдинг сказал: "Говоря про слабое место, он намекал, конечно, на свое неучастие в вашем походе. А когда собирался напасть на красную шашку, то выразил намерение идти к Ингеборг, сестре вашей. Берегите же ее хорошенько. Когда я грозил ему вашим гневом, то Бьёрн увидел в деле сомнение, а Фритьоф сказал, что лучше прежде напасть на главную шашку. Тут он разумел конунга Ринга".
После того они стали снаряжаться и велели заблаговременно отправить Ингеборг с восемью девушками в Бальдерсхаге. Сказали, что Фритьоф не может быть таким дерзким, чтобы он поехал туда на свидание с нею: "Ибо нет никого столь дерзкого, чтобы делать там зло". И братья отправились на юг к Ядару и нашли Ринга конунга в Сокнарсунде9. Конунг же Ринг был особенно раздражен тем, что братья сказали, что им казалось позорным сражаться с таким старым человеком, который не может сесть верхом на лошадь, если его не подсаживают.
Глава IV. Поездки Фритьофа в Бальдерсхаге
Только что конунги отправились, Фритьоф надел свое парадное платье, а на руку свое доброе золотое кольцо. Потом побратимы пошли к морю и спустили Эллиду. Бьёрн молвил: "Куда держать путь, побратим?" Фритьоф молвил: "К Бальдерсхаге, чтоб весело провести время с Ингеборг". Бьёрн молвил: "Не следует накликать на себя гнев богов". Фритьоф отвечает: "Отважусь на это; мне важнее ласка Ингеборг, чем гнев Бальдера". После того они переправились на веслах через фьорд и пошли в Бальдерсхаге в палату Ингеборг. Она сидела там с восемью девушками. Их было тоже восемь. Когда они вошли туда, все было там убрано паволоками и дорогими тканями. Ингеборг встала и молвила: "Как ты столь дерзок, Фритьоф, что приходишь сюда вопреки запрещению моих братьев и тем раздражаешь против себя богов?" Фритьоф сказал: "Что бы ни случилось, твоя любовь мне важнее, чем гнев богов". Ингеборг отвечает: "Будь тогда моим дорогим гостем со всеми твоими мужами". Потом она посадила его возле себя и пила за его здоровье лучшее вино, и так они сидели и весело проводили время. Тут увидела Ингеборг доброе кольцо на руке его и спрашивает, ему ли принадлежит сокровище. Фритьоф сказал, что ему. Она много хвалила кольцо. Фритьоф промолвил: "Я дам тебе кольцо, если ты обещаешь не выпускать его из рук и прислать мне назад, когда не захочешь более иметь его. И таким образом мы дадим друг другу обет верности". При этой помолвке они поменялись кольцами. Фритьоф часто бывал по ночам в Бальдерсхаге и между тем ездил туда каждый день и весело проводил время с Ингеборг.
Глава V. О Фритьофе и сыновьях Беле
Теперь надо сказать о братьях, что они встретили конунга Ринга и что у него было более войска. Вот стали ходить взад и вперед мужи и старались помирить их, чтоб дело обошлось без войны. Ринг конунг сказал, что он готов на мир, с условием, чтоб конунги покорились и отдали прекрасную Ингеборг, сестру свою, с третьей частью всего своего имущества. Конунги согласились на это, видя против себя превосходные силы. Примирение было закреплено договором, и свадьбе назначено было быть в Согне, куда приедет Ринг конунг за своей невестой. Едут братья с дружиной своей домой, и были они в большой досаде.
Между тем Фритьоф, догадываясь, что братья скоро воротятся, сказал дочери конунга: "Хорошо и любезно вы нас угощали. Бальдер на нас не гневался. А когда вы узнаете, что конунги возвращаются, то развесьте ваши холсты над палатой Дис10: она здесь в селении всего выше. Мы увидим это из своего дома". Дочь конунга сказала:
"Вы поступили не по примеру других мужей; но мы должны были принимать вас как наших друзей, когда вы приходили".
Потом Фритьоф уехал домой. И на другое утро вышел он рано и, возвратясь к себе, пропел:
"Скажу я нашим мужам, что уж кончены прогулки.
Уж воинам не ездить на корабле:
ибо холсты выставлены на белильне"11.
Они вышли и увидели, что вся палата Дис завешена беленым полотном. Бьёрн молвил тогда: "Теперь конунги, конечно, возвратились, и нам не долго просидеть спокойно; и кажется мне разумным созвать войско". И так было сделано. Собралось множество мужей.
Братья тотчас узнали о намерениях Фритьофа и о его дружине. Тогда конунг Хельге сказал: "Странно мне, что Бальдер сносит от Фритьофа всякое поругание. Пошлю к нему мужей осведомиться, какое удовлетворение он нам предложит; а не то вышлю его из края, ибо у нас нет достаточной силы, чтобы бороться с ним на этот раз".
Воспитатель Хильдинг отправился с поручением конунгов к Фритьофу, а с ним были и друзья Фритьофа. Они говорят так: "Того хотят конунги для примирения с тобою, Фритьоф, чтобы ты привез дань с Оркнейских островов, которая не выплачивалась с тех пор, как Беле умер; ибо они нуждаются в деньгах, выдавая сестру свою Ингеборг замуж с большим приданым". Фритьоф говорит: "Одно обязывает нас к соблюдению мира – уважение к отшедшим отцам нашим; но братья не исполнят договора. Я ставлю условием, чтобы все наше имущество было неприкосновенно, пока я буду в отсутствии". Это было обещано и утверждено клятвою.
Вот Фритьоф пускается в путь, выбрав себе в помощь храбрых и сильных мужей. Всех вместе их было восемнадцать. Они, его мужи, спросили Фритьофа, не хочет ли он прежде заехать к конунгу Хельге и примириться с ним и отмолить от себя гнев Бальдера. Фритьоф молвил: "Клянусь никогда не просить мира у конунга Хельге". После того он взошел на Эллиду, и они пустились вдоль по фьорду Согн.
По отъезде Фритьофа Хальвдан сказал брату своему Хельге: "Было бы справедливее как-нибудь наказать Фритьофа за его преступление. Сожжем его двор и подымем на него и на людей его такую бурю, чтоб им никогда не справиться". Хельге сказал, что это следует сделать. Тогда они сожгли все строения во Фрамнесе и расхитили все имущество. Потом послали они за двумя колдуньями, Хейд и Хамгламой12, и дали им денег, с тем, чтобы они накликали на Фритьофа и мужей его такую непогоду, от которой бы все погибли в море. Они изготовили чары и взошли на подмостки с колдовством и заклинаниями.
Глава VI. Плавание Фритьофа к Оркнейским островам
Только что Фритьоф со своими людьми вышел из Согна, посвежел ветер и сделалась сильная буря. Поднялась тогда большая волна. Понесся корабль очень быстро, ибо он был легок на ходу и лучшего не могло быть на море. Тогда Фритьоф запел песню:
"Я выпустил из Согна, –
а девы пили мед среди Бальдерсхаге, –
осмоленного коня ветров.
Теперь крепче стала буря;
добрый день невестам, которые ласковы к нам,
хотя бы Эллида и пошла ко дну!"
Бьёрн промолвил: "Лучше бы тебе заняться другим делом, чем петь о девах Бальдерсхаге". "От того не стало бы тише, – сказал Фритьоф". Вот их понесло на север к проливу между островами, которые называются Солундами13. Был тогда ветер всего сильнее. Тогда запел Фритьоф:
"Море начинает высоко вздыматься,
так что оно ударяет о тучи;
старые заклинанья вызывают то,
что воды сдвигаются с места.
Не стану я с Эгиром в непогоду бороться;
пусть Солунды льдистые защитят мужей".
Они пристали к Солундским островам и решились там обождать, и тогда погода утихла. Тогда они переменили намерение и отчалили от острова. Плавание казалось им приятным, ибо ветер сначала был попутный. Но вот ветер стал крепчать. Тогда запел Фритьоф:
"Бывало, во Фрамнесе,
ездил я на веслах в гости к Ингеборг;
ныне на парусах
надо плыть при свежем ветре,
заставлять проворно
бежать водяного зверя".
И когда они отплыли далеко от земли, море во второй раз сильно взволновалось, и сделалась великая буря с такою снежною метелью, что от одного штевня не виден был другой. И так стало заливать корабль, что нужно было беспрестанно черпать воду. Тогда запел Фритьоф:
"Из-за колдовской бури не видать людей;
мы попали в бурун, славные дружинники.
Скрылись Солунды;
и все восемнадцать мужей
воду черпают, спасая Эллиду".
Бьёрн молвил: "Многое увидит, кто далеко поедет". "Правда, побратим", – сказал Фритьоф и запел:
"Хельге – виновник того,
что вырастают волны инеегривые.
Это не то,
что в Бальдерсхаге целовать лучезарную невесту.
Не одинаково меня любит Ингеборг и конунг;
лучше хотел бы я ей поручить мое счастье".
"Может быть, – говорит Бьёрн, – она желает, чтоб тебе было лучше теперешнего. Все же и это теперь неплохо изведать". Фритьоф сказал, что представился случай испытать добрых спутников, хотя приятнее было бы в Бальдерсхаге. Они принялись за работу бойко, ибо тут сошлись все могучие мужи, и корабль был из лучших, какие виданы в северных странах. Фритьоф запел песню:
"Весь Эгир кажется мне таким,
как будто сеет кто тлеющий пепел.
Низвергаются высокие волны,
насыпают курган лебединые взлеты.
Вот вскинута Эллида на крутой волне".
Тут налетели огромные валы, так что все люди качают воду. Фритьоф запел песню:
"Сильно окатило меня.
Дева будет плакать –
там, где холсты белились, –
если придется мне погрузиться
в лебединый холм:
Эллида полна воды".
Бьёрн молвил: "Не думаешь ли ты, что согнские девы много роняют слез по тебе?" Фритьоф сказал: "Конечно, мне приходит это на мысль". Потом волны так ударили в передний конец, что они полились водопадами; но к счастию корабль был крепок и на борту были надежные спутники. Тогда Бьёрн пропел песню:
"Тут не так,
как если бы дева пила за твое здоровье,
как если бы убранная кольцами
подзывала тебя к себе;
солоны глаза, омоченные морскою водой,
крепкие руки изнурены,
болят мои веки".
Асмунд отвечает: "Не беда, что вам пришлось испытать силу рук, ибо вы не жалели о нас, когда мы протирали себе глаза, в то время как вы так рано вставали в Бальдерсхаге". "Но что ж ты не поешь, Асмунд?" – говорит Фритьоф. "За этим дело не станет", – сказал Асмунд и запел песню:
"Здесь была тревога у мачты,
когда море обрушилось на корабль;
я должен был работать на нем за восьмерых.
Веселее было носить завтрак в девичий терем,
нежели вычерпывать воду из Эллиды на крутой волне".
"Ты не низко ценишь свою помощь", – сказал Фритьоф и улыбнулся. – Однако ж ты уподобляешься рабскому племени, желая заняться приготовлением кушанья". Тут ветер снова так усилился, что волны, которые со всех сторон рвались на корабль, казались бывшим на нем похожими на утесы и скалы. Тогда запел Фритьоф:
"Сидел я на перине в Бальдерсхагене,
как мог, перед дочерью конунга;
теперь неизбежно взойду я на ложе Ран,
и другой – на ложе Ингеборг".
Бьёрн сказал: "Горький раздается плач, побратим, и уныние слышится в твоих словах; жаль такого доброго молодца". Фритьоф сказал: "Это не уныние и не плач, хоть я и пою о наших любовных поездках; но может статься, об них говорено более, чем следовало. Однако ж большей части людей смерть казалась бы вернее жизни, если б с ними случилось то, что с нами; но я тебе еще что-то скажу". И запел:
"Искупил я ту мою поездку:
ко мне, а не к тебе,
с восемью прислужницами выходила беседовать Ингеборг;
мы с нею в Бальдерсхаге поменялись
испытанными в огне кольцами,
недалече был тогда
страж земель Хальвдана"14.
Бьёрн сказал: "Будем, побратим, довольны тем, что случилось". Вдруг вал обрушился на корабль с такой силой, что клампы и оба галса были оторваны и за борт выброшены четыре человека, которые все и потонули. Тогда Фритьоф запел:
"Оба галса порвались при великом волнении моря;
погрузились четыре товарища в пучину бездонную.
"Теперь похоже на то, – сказал Фритьоф, – что некоторые из наших людей отправляются к Ран. Но наше появление не покажется приличным, если мы придем туда, не снарядившись как подобает храбрым. Мне сдается, что каждому из мужей следовало бы иметь при себе несколько золота". И он разрубил на части кольцо Ингеборг и роздал куски своим людям, и запел песню:
"Червленое кольцо, некогда принадлежавшее
богатому родителю Хальвдана,
надо разрубить,
прежде нежели нас погубит Эгир.
Пусть на гостях у видят золото,
– это прилично могучим воителям,
если нам нужно будет
угощение в палатах Ран".
Бьёрн сказал: "Это еще не верно, хотя и вероятно". Тогда Фритьоф и люди его заметили, что корабль унесло далеко вперед; но они не знали куда, ибо их отовсюду окружала мгла, так что ничего не было видно между кормой и носом за волнением и бурей, туманом и снегом и страшной стужей. Вот Фритьоф взлез на мачту и сказал своим товарищам, когда спустился: "Я видел чудное зрелище: огромный кит лег кольцом вокруг корабля; догадываюсь, что мы приблизились к какой-то земле и что он хочет помешать нам пристать; мне сдается, что конунг Хельге поступает с нами не дружески и посылает нам что-то недоброе. Вижу двух женщин на хребте кита, и они-то, конечно, вызвали эту грозную бурю своими злыми чарами и заклинаниями. Теперь мы испытаем, что сильнее – наше счастье или их колдовство; вы правьте прямо на них, а я острогами задам этим чудовищам". И пропел песню:
"Вижу двух колдуний на волне;
их прислал сюда Хельге,
им спину разрежет пополам Эллида,
прежде нежели уйдет с моря".
Говорят, что заклинаниями была придана Эллиде чудесная способность понимать человеческую речь. Вот Бьёрн сказал: "Теперь мы увидим, каково расположение к нам братьев", – и он бросился к рулю, Фритьоф же схватил рогатину и побежал к носу корабля и пропел песню:
"Добро, Эллида
Беги по волнам!
Разбей колдуньям зубы и лоб,
скулы и челюсти злым бабам;
переломи ногу или обе этим чудовищам".
Тут он пустил рогатиной в одну из колдуний-оборотней; передний же конец Эллиды попал в спину другой, и у обеих переломан был хребет; кит же пошел поспешно ко дну, и его более не видали. Тогда ветер стал утихать, но корабль был уже полон воды. Фритьоф кликнул своих людей и велел им отливать корабль. Бьёрн заметил, что это бесполезный труд. "Берегитесь отчаиваться, побратим! – сказал Фритьоф. – Прежде водилось у храбрых людей помогать, пока есть силы, что, бы потом ни случилось". Фритьоф пропел песню:
"Нечего, храбрые мужи, опасаться смерти.
Будьте веселы, дружинники мои!
Мне сны предвещают,
что Ингеборг будет моею".
Между тем они отлили корабль и подошли близко к берегу, но вдруг против них опять поднялась буря. Тогда Фритьоф схватил два весла в передней части судна и стал грести ими во всю мочь.
Вот погода прояснилась, и они увидели, что прибыли к Эфьесунду, и причалили. Спутники страшно устали; но Фритьоф был так бодр, что перенес на берег восемь человек, а Бьёрн двоих, Асмунд одного. Тогда запел Фритьоф:
"Я перенес к огню
изнуренных непогодой
восьмерых храбрых мужей;
я сложил парус на песок,
не легко бороться с морскою силою".
Глава VII. Фритьоф у Ангантира
Ангантир был в Эфье, когда Фритьоф и его люди пристали к берегу. У Ангантира был обычай, что пока он пировал с друзьями, у окна пиршественного зала должен был сидеть один из мужей его – наблюдать погоду и быть на страже. Он должен был пить из звериного рога, и наполняли ему другой, как только один бывал выпит. Хальваром звали мужа, бывшего на страже, когда прибыл Фритьоф. Хальвар увидел прибытие Фритьофа и людей его и запел песню:
"Вижу, как в бурю мужи на Эллиде черпают воду;
их шестеро, а семеро гребут;
тот, который у штевня наваливается на весла,
похож на смелого Фритьофа".
И осушив рог, он бросил его в палату через окно и сказал женщине, наливавшей ему питье:
"Женщина с красивой походкой,
подыми с пола выпуклый рог,
опорожненный мною.
Я вижу на море людей,
утомленных ненастием,
которым может понадобиться помощь,
прежде чем достигнут гавани".
Услышав слова, произнесенные Хальваром, ярл спросил, что случилось. Хальвар отвечал: "Сюда прибыли какие-то люди; они очень устали, а кажется, это добрые бойцы; один из них так силен, что переносит остальных на берег". Ярл сказал: "Подите к ним навстречу и примите их с честью, если это Фритьоф, сын Торстена херсира15, моего друга, знаменитого всякими подвигами". Тогда заговорил муж, по имени Атле, великий викинг: "Теперь окажется, справедлива ли молва, будто Фритьоф поклялся никогда прежде другого не просить мира".
Их было вместе десять человек, злобных и алчных берсерков; сошедшись теперь с Фритьофом и людьми его, они взялись за оружие, и Атле сказал: "Тебе, Фритьоф, лучше всего обратиться на нас: ведь, повернувшись один к другому, орлы дерутся. Вот, Фритьоф, тебе случай сдержать свое слово и не разговаривать ранее других о мире". Фритьоф устремился на них и запел:
"Где вам, бородатые трусы-островитяне,
справиться с нами.
Чем мне просить мира, пойду один на десятерых".
Тогда пришел Хальвар и молвил: "Ярл хочет, чтобы вы все были приняты у него с приветом, и никто не должен нападать на вас". Фритьоф отвечает, что он охотно принимает это, но готов и на другое. После того идут они к ярлу, и принял он Фритьофа и всех людей его хорошо, и остались они у него на зиму и были хорошо почтены ярлом. Он часто расспрашивал о их странствованиях. Бьёрн пропел песню:
"Воду отливали мы, веселые мужи,
восемнадцать дней,
между тем как холодные брызги
обдавали нас через оба борта".
Ярл сказал: "Конунг Хельге строил вам козни, и беда иметь дело с такими конунгами, которые только и умеют губить людей колдовством. "Знаю также, – сказал Ангантир, какое поручение дано тебе, Фритьоф: ты прислан сюда за данью, и я коротко тебе отвечу: Хельге конунг от меня дани не получит. Но у тебя будет столько денег и всякого добра, сколько тебе угодно, и ты можешь, если пожелаешь, назвать это данью или как тебе вздумается". Фритьоф сказал, что он готов принять деньги.
Глава VIII. Конунг Ринг получает Ингеборг
Теперь нужно сказать о том, что происходило в Норвегии после отъезда Фритьофа. Братья велели сжечь все строения во Фрамнесе; между тем колдовавшие сестры свалились с колдовских подмостков, и обе переломили себе спину. В ту осень конунг Ринг приехал на север в Согн, чтобы жениться, и был великолепный пир, когда он праздновал свою свадьбу с Ингеборг. Он спрашивает Ингеборг: "Как тебе досталось доброе кольцо, что у тебя на руке?" Она сказала, что оно прежде принадлежало отцу ее. Конунг сказал: "Это дар Фритьофа, и ты его сейчас же сними с руки: у тебя не будет недостатка в золоте, когда ты приедешь в Альфхейм". Тогда она отдала кольцо жене Хельге и просила передать его Фритьофу, когда он воротится. Ринг конунг отправился тогда домой с женою своей и очень полюбил ее.
Глава IX. Фритьоф возвращается с данью
Следующею весною уехал Фритьоф с Оркнейских островов, и расстались они с Ангантиром в дружбе. Хальвар отправился с Фритьофом. А когда они прибыли в Норвегию, узнал он, что жилье его сожжено, и когда он прибыл во Фрамнес, молвил Фритьоф: "Почернело мое жилище здесь, и не друзья побывали здесь", – и он пропел песню:
"Пили раньше во Фрамнесе смелые мужи с отцом моим.
Ныне вижу я тот дом сожженным;
я должен владыкам отплатить за зло".
Тогда он стал советоваться со своими мужами, что ему предпринять; но они просили, чтоб он сам подумал о том. Он сказал, что прежде всего хочет вручить дань. Они поплыли на веслах через фьорд в Сирстранд. Там услышали они, что конунги в Бальдерсхаге были при жертвоприношении Дисам. Фритьоф отправился туда с Бьёрном, Хальвару же и Асмунду поручил потопить между тем все суда, большие и малые, стоявшие поблизости; так они и сделали. Потом Фритьоф и Бьёрн пошли к воротам Бальдерсхаге. Фритьоф хотел войти. Бьёрн просил его поступать осторожно, когда он захотел войти один. Фритьоф попросил его остаться перед входом на страже и запел:
Один войду я в храм;
не нужно мне товарищей,
чтобы отыскать конунгов.
Подожгите их дом,
если я не возвращусь нынче вечером".
Бьёрн отвечал: "Хорошо сказано!" Затем Фритьоф вошел и увидел, что в палате Дис не много народу. Конунги были при жертвоприношении Дисам, сидели и пили. На полу был разложен огонь, а перед огнем сидели женщины и грели богов; другие мазали их и тканями вытирали. Фритьоф подошел к конунгу Хельге и сказал: "Теперь ты, конечно, желаешь получить дань". Тут он замахнулся кошельком, в котором было серебро, и ударил конунга по носу так сильно, что у него вывалилось изо рта два зуба, а сам он упал с седалища в беспамятстве. Хальвдан подхватил его так, что он не упал в огонь. Тогда Фритьоф пропел песню:
"Возьми ты дань,
вождь бойцов, передними зубами,
если ничего лучшего не требуешь;
серебро лежит на дне этого кошелька,
который мы с Бьёрном вместе добыли".
В той палате было не много людей, потому что пили в другом месте. Отходя от стола, Фритьоф увидел дорогое кольцо на руке у жены Хельге, которая грела Бальдера перед огнем. Фритьоф схватил кольцо, но оно крепко держалось у нее на руке, и он потянул ее по полу к двери; тогда Бальдер упал в огонь. Жена Хальвдана быстро схватила ее, и тогда бог, которого она грела, также упал в огонь. Пламя охватило обоих богов, перед тем обмазанных, и потом ударило в крышу, так что весь дом запылал. Фритьоф завладел кольцом, прежде чем он вышел. Тогда Бьёрн спросил его, что случилось при нем в храме, а Фритьоф поднял кольцо и пропел песню:
"Хельге получил удар,
кошелек полетел ему в лицо,
брат Хальвдана свалился с почетного места.
Бальдер начал гореть,
но кольцо я наперед взял.
Потом вытащил я,
нагнувшись,
быстро сгорающую головню из огня".
Люди говорят, что Фритьоф закинул горящую головню на покрытую берестой кровлю, так что зал (храм) запылал весь. И он запел песню:
"Поспешим к берегу,
потом великое предпримем;
синее пламя распространяется по Бальдерсхаге.
Затем они пошли к морю.
Глава Х. Бегство Фритьофа из отечества
Только что конунг Хельге опомнился, послал он погоню за Фритьофом и велел убить его со всеми его спутниками: "Тот заслужил смерть, кто не чтит никакой святыни". Трубою созвана была придворная челядь16. Когда они выходили из палаты, то увидели, что вся она пылала. Конунг Хальвдан отправился туда с частью войска, а конунг Хельге пустился за Фритьофом и его спутниками; но те были уже на корабле, который качался, отплывая. Тут конунг Хельге и мужи его заметили, что все их суда повреждены; они должны были возвратиться к берегу и потеряли несколько человек. Конунг Хельге был так разгневан, что пришел в бешенство. Он стал натягивать свой лук и, положив стрелу на тетиву, хотел выстрелить в Фритьофа, но так напрягал силы, что обе дуги разлетелись в куски. Увидев это, Фритьоф схватил два весла на Эллиде и принялся грести с таким напряжением, что оба они также переломились, и он запел песню:
"Я целовал молодую Ингеборг,
дочь Беле, в Бальдерсхаге;
весла на Эллиде переломились
точно так же, как лук Хельге".
После того подул ветер с земли вдоль фьорда; они подняли паруса и поплыли; Фритьоф сказал им, чтоб они постарались не слишком долго пробыть там. Они поплыли вдоль Согнского залива, и Фритьоф пропел песню:
"Плыли мы из Согна.
Так ехали мы прошлый раз.
Тогда разыгрался огонь в усадьбе нашей,
а теперь разгорается костер
посреди рощи Бальдера.
За это буду волком17, верно;
знаю, так будет провозглашено".
Бьёрн сказал Фритьофу: "Что теперь предпримем, побратим?" "Не останусь я здесь в Норвегии. Хочу я испытать образ жизни воителей и плавать викингом". После того они летом посетили острова и шхеры и добыли себе много имущества и славы; осенью же отправились они на Оркнейские острова, и Ангантир принял их хорошо, и они там зимовали.
Когда Фритьоф уехал из Норвегии, конунги держали тинг и объявили его изгнанным из всех своих владений и присвоили себе всю его собственность. Хальвдан конунг поселился во Фрамнесе и снова выстроил двор на место сожженного. И таким образом они все восстановили в Бальдерсхаге; но много прошло времени, прежде нежели огонь был потушен. Хельге конунгу было всего больнее, что боги сгорели. Много стоило издержек, чтобы храм Бальдера возобновить совершенно в прежнем виде. Конунг Хельге стал жить в Сирстранде.
Глава XI. Фритьоф у конунга Ринга и Ингеборг
Фритьофу легко доставались богатство и почет, куда он ни ездил. Убивал злодеев и свирепых викингов, но бондов и купцов он оставлял в покое. Был он тогда снова прозван Фритьофом Смелым. У него собралась большая надежная дружина, и стал Фритьоф очень богат движимым имуществом. А когда Фритьоф проплавал четыре зимы викингом, отправился он на восток и остановился в Вике18. Тогда сказал Фритьоф, что он собирается выйти на сушу, "а вы отправляйтесь в поход на зиму, так как мне начинают надоедать походы. Поеду я в Уплёнд и повидаюсь с конунгом Рингом. А вы встречайте меня здесь к лету, а я приеду сюда в первый летний день". Бьёрн промолвил: "Это намерение неразумно, но все же поступай по своей воле. Хотел бы я, чтобы мы отправились на север в Согн и убили обоих конунгов, Хельге и Хальвдана". Фритьоф ответил: "Ни к чему это, и хочу я более поехать и навестить Ринга конунга и Ингеборг". Бьёрн сказал: "Не расположен я к тому, чтобы ты подвергался опасности, один попавши в его власть, так как Ринг умен и знатен родом, хотя он и довольно стар". Фритьоф сказал, что он позаботится о себе, "а ты, Бьёрн, позаботься между тем о людях". Они сделали, как он приказал.
Осенью Фритьоф поехал в Уплёнд, так как он хотел увидеть любовь Ринга конунга и Ингеборг. Перед приездом туда он надел сверх платья широкую шубу и был весь космат; у него были две палки в руках, а на лице маска, и он притворился очень старым. Потом встретил он мальчиков-пастухов, приблизился нерешительно и спрашивает: "Откуда вы?" Они ответили: "Мы живем в Стрейталанде, близ конунгова жилища". Старик спрашивает: "Что, Ринг – могущественный конунг?" Они отвечали: "Нам кажется, ты уже так стар, что мог бы и сам знать все, что касается конунга Ринга". Старик сказал, что он более заботится о выварке соли, чем о делах конунгов. Потом он отправился к палате и под вечер вошел в палату и представился очень жалким и, заняв место у двери, надвинул капюшон на голову и спрятался под ним. Ринг конунг молвил Ингеборг: "Там вошел в палату человек, ростом гораздо выше других". Королева отвечает: "Тут нет ничего необыкновенного". Тогда конунг сказал молодому служителю, стоявшему у стола: "Поди спроси, кто этот человек в шубе, откуда он и какого он рода". Юноша побежал к пришельцу и сказал: "Как тебя зовут, старик? Где ты ночевал, откуда ты родом?" Человек в шубе отвечал: "Много зараз ты спрашиваешь, юноша, но сумеешь ли отдать отчет во всем, что я тебе скажу?" "Сумею", – отвечал тот. Человек в шубе сказал: "Тьофом (Вором) меня зовут; у Волка был я этой ночью, а в Скорби был я вскормлен". Слуга побежал к конунгу и передал ему ответ пришельца. Конунг сказал: "Ты хорошо понял, юноша! Я знаю округ, который зовут Скорбь, возможно также, что этому человеку невесело жить на свете. Он, наверное, умный человек и мне нравится". Королева сказала, что странен такой обычай, "что ты столь охотно разговариваешь со всяким, кто сюда придет. Чего же в этом человеке хорошего?" Конунг молвил: "Тебе это не лучше известно. Я вижу, что он думает про себя более, чем говорит, и зорко осматривается кругом". После того конунг велел подозвать его к себе, и человек в шубе приблизился к конунгу, совершенно сгорбившись, и приветствовал его тихим голосом. Конунг сказал: "Как зовут тебя, великий муж?" Человек в шубе в ответ пропел песню:
"Меня звали Фритьофом –
когда я ездил с викингами;
Хертъофом19 – когда я огорчал вдов;
Гейртьофом – когда метал копья;
Гунтьофом – когда ходил в бой;
Эйтьофом – когда опустошал острова;
Хельтьофом – когда хватал младенцев;
Вальтьофом – когда побеждал мужей.
После того скитался я с соловарами,
нуждаясь в помощи перед приходом сюда".
Конунг молвил: "От многого принял ты название вора (тьофа), но где ты ночевал и где твое жилище? Где ты вскормлен и что привело тебя сюда?" Человек в шубе отвечает: "В Скорби я вскормлен, у Волка я ночевал, желание привело меня сюда, жилища не имею". Конунг ответил: "Может быть, ты несколько времени питался в Скорби, но возможно также, что ты родился в Мире20. Ты должен был ночевать в лесу, ибо здесь поблизости нет поселянина, которого звали бы Волком. А что ты говоришь, будто у тебя нет жилища, так это, может быть, потому, что оно для тебя мало имеет цены в сравнении с желанием, привлекшим тебя сюда". Тогда промолвила Ингеборг: "Поди, Тьоф, на другое угощение или в людскую"21. Конунг сказал: "Я уж достиг таких лет, что сам могу назначать место своим гостям. Скинь с себя шубу, пришелец, и садись по другую сторону возле меня". Королева отвечает: "Да ты от старости впал в детство, что сажаешь нищих подле себя". Тьоф молвил: "Не подобает, государь: лучше сделать так, как говорит королева, ибо я более привык варить соль, нежели сидеть у вождей". Конунг сказал: "Сделай, как я приказываю, ибо хочу поставить на своем". Тьоф сбросил с себя шубу, и был под нею темно-синий кафтан, и на руке доброе кольцо; стан был обтянут тяжелым серебряным поясом, за которым был большой кошель со светлыми серебряными деньгами, а на бедре висел меч. На голове он носил большую меховую шапку; у него были очень глубокие глаза и все лицо обросло волосами. "Вот так лучше, – говорит конунг. – Ты, королева, припаси ему хороший и приличный плащ". Королева сказала: "Ваша воля, государь! А мне дела нет до этого Тьофа (вора)". Потом ему принесли прекрасный плащ и посадили его на почетное место возле конунга. Королева покраснела, как кровь, когда увидела доброе кольцо; однако ж не захотела ни единым словом обменяться с гостем. Конунг же был очень ласков к нему и молвил: "У тебя на руке доброе кольцо, и, конечно, ты долго варил соль, чтобы добыть его". Тот отвечал:
"Это – все мое наследство после отца". "Может быть, – сказал конунг, – у тебя не более этого, но я думаю, что мало равных тебе соловаров, если только старость не слишком затемняет глаза".
Тьоф прожил там всю зиму и был радушно угощаем и всеми любим; он был ласков и весел со всеми. Королева редко с ним говорила, но конунг всегда был к нему приветлив.
Глава XII. Конунг Ринг едет в гости
Случилось однажды, что Ринг конунг собрался ехать на пир, а также и королева, со многими мужами. Конунг сказал Тьофу: "Хочешь ли ты ехать с нами или останешься дома?" Тот отвечал, что лучше поедет. "Это мне более нравится", – сказал конунг. Они отправились и в одном месте должны были ехать по льду. Тьоф сказал конунгу: "Лед кажется мне ненадежен, и мы здесь неосторожно поехали". Конунг сказал: "Часто бывает видно, что ты о нас заботишься". Вскоре лед под ними проломился. Тьоф подбежал и рванул к себе повозку со всем, что было на ней и внутри ее. Конунг и королева сидели в ней оба; все это и лошадей, запряженных в повозку, он вытащил на лед. Ринг конунг сказал: "Ты славно вытащил нас, и сам Фритьоф Смелый не сильнее потянул бы, если б он был здесь; вот каково иметь удалых спутников". Приехали они на пир; там ничего особенного не случилось, и конунг отправился домой с почетными дарами.
Глава XIII. Конунг Ринг в лесу
Проходит зима, и когда наступает весна, погода начинает улучшаться и лес зеленеть, а трава расти, и корабли могут ходить между странами.
Однажды конунг Ринг говорит своим людям: "Желаю, чтобы вы сегодня поехали со мною в лес погулять и полюбоваться прекрасными местами". Так и сделали; множество людей отправилось с конунгом в лес. Случилось, что конунг и Фритьоф очутились вместе в лесу вдали от других мужей. Конунг говорит, что чувствует усталость: "Хочу соснуть". Тьоф отвечает: "Поезжайте домой, государь! Это знатному мужу приличнее, чем лежать под открытым небом". Конунг молвил: "Этого бы мне не хотелось". Потом он лег на землю и крепко уснул и громко захрапел. Тьоф сидел около него и вынул меч из ножен и бросил его далеко прочь от себя. Через несколько мгновений конунг приподнялся и сказал: "Не правда ли, Фритьоф, что многое приходило тебе на ум, против чего ты однако ж устоял? За это будет тебе у нас большой почет. Я тотчас же узнал тебя в первый вечер, когда ты вошел в нашу палату, и мы не скоро тебя отпустим; может быть, тебе предстоит здесь что-нибудь великое". Фритьоф сказал: "Угощали вы меня, государь, хорошо и приветливо, а теперь мне в путь пора скорее, так как дружина моя придет вскоре ко мне навстречу, как я раньше распорядился". Затем они верхом поехали домой из лесу. К ним присоединилась челядь конунга, и они возвратились в палатку и пировали вечером. Тогда народу стало известно, что Фритьоф Смелый прогостил у них зиму.
Глава XIV. Фритьоф получает Ингеборг
Однажды рано утром послышался стук в дверь палаты, где спали конунг и королева и многие другие мужи. Конунг спросил, кто там стучится. Сказал тот, кто был снаружи: "Это Фритьоф; и готов я к отъезду". Тогда дверь отворили, и вошел Фритьоф и пропел песню:
"Теперь поблагодарю тебя,
ты щедро угощал кормящего орлов;
храбрый муж собрался в дорогу.
Буду помнить Ингеборг,
покуда оба мы живы;
пусть здравствует она!
Вместо поцелуя дать сокровище –
таков наш жребий".
Тогда он бросил Ингеборг доброе кольцо и просил ее принять его. Конунг улыбнулся этой песне и сказал: "Так вот ее благодарят за зимовку более, нежели меня, хотя она и не была к тебе ласковее, чем я". После того конунг послал своих служителей за напитками и яствами и сказал, чтобы все ели и пили перед отъездом Фритьофа. "Сядь и ты, королева, – сказал он Ингеборг, – и будь весела". Она возразила, что не может есть так рано. Конунг сказал: "Мы все вместе будем теперь есть". Так и сделали. Когда они попили несколько времени, тогда молвил Ринг конунг: "Я бы желал, чтоб ты здесь остался, Фритьоф, потому что мои сыновья по возрасту еще дети, а я уже стар и не в состоянии защищать страну, если б кто пошел на нее войною". Фритьоф сказал: "Тотчас должен я ехать, государь", и запел песню:
Живи ты, конунг Ринг,
счастливо и долго,
славнейший владыка под покровом вселенной.
Храни, вождь, супругу и край;
мне с Ингеборг уже не видаться".
Тогда запел Ринг конунг:
"Не уезжай так отсюда, Фритьоф,
дорогой воитель,
с мрачной душою.
Я воздам тебе за твои дары лучше,
нежели ты сам ожидаешь".
И еще пропел он:
"Я отдаю славному Фритьофу жену,
а с нею и все мое имущество".
Фритьоф подхватил и запел:
"Я не приму твоих даров, если у тебя, властитель,
нет смертельной болезни".
Конунг сказал: "Я бы тебе не предлагал того, если б не чувствовал, что это так. Я болен и тебе предпочтительно предоставляю эти дары, потому что ты лучше всех мужей в Норвегии, Передаю тебе также и имя конунга, потому что братья ее не предоставят тебе такой чести и не дадут тебе такой жены, как я". Фритьоф сказал: "Великая благодарность вам, государь, за ваше благодеяние, которое более, чем я ожидал. Но я удовольствуюсь именем ярла, высшего сана не желаю". Тогда конунг Ринг, ударив по рукам, передал Фритьофу господство над страною, которою он владел, а с тем вместе и имя ярла: Фритьоф должен был править, пока сыновья конунга Ринга достигнут совершеннолетия и будут способны сами управлять своею областью.
Ринг конунг лежал недолго, и когда он скончался, был великий плач по нем в государстве. Потом был насыпан курган над ним, и много имущества было положено туда по его повелению. Потом Фритьоф устроил роскошный пир, когда прибыли мужи его. Тут отпраздновали разом и тризну Ринга, и свадьбу Фритьофа с Ингеборг. После этого Фритьоф сел там править государством и стал знаменитым мужем. Они с Ингеборг имели много детей.
Глава XV. О Фритьофе и братьях Хельге и Хальвдане
Согнские конунги, братья Ингеборг, услышали весть, что Фритьоф имел власть конунга в Рингарике и женился на Ингеборг, их сестре. Хельге сказал Хальвдану, брату своему, что это необычайное и дерзкое дело, что она досталась сыну херсира. Они собирают большую рать и идут с нею в Рингарике и намереваются убить Фритьофа и покорить его государство. Узнав это, Фритьоф собрал войско и сказал королеве: "Новая война посетила наше государство; чем бы она ни кончилась, мы не желаем видеть вас недовольною". Она отвечает: "Дошло до того, что мы желаем тебе первенства (победы)". Тогда Бьёрн прибыл с востока на помощь Фритьофу. Потом пошли они на войну. И было по-прежнему: Фритьоф был первым в опаснейших схватках. Он держал единоборство с Хельге конунгом, и Фритьоф убил его. Тогда Фритьоф велел выставить щит мира, и война прекратилась. Фритьоф сказал Хальвдану конунгу: "Предлагается тебе одно из двух важных условий: либо все предоставить в мою власть, либо принять смерть, как твой брат; кажется, мне более удачи, нежели вам". Тогда Хальвдан избрал первое условие: подчинить себя и свое государство Фритьофу. Вот и стал Фритьоф господствовать над Сигнафильке, Хальвдан же должен был сделаться херсиром в Согне и платить Фритьофу дань, пока тот управлял Рингарике. Потом Фритьоф получил имя конунга в Сигнафильке, после чего он передал Рингарике сыновьям конунга Ринга, а после того покорил себе Хордаланд22. У них (у Фритьофа с Ингеборг) было двое сыновей, Гуннтьоф и Хунтьоф. Стали они знаменитыми мужами. И здесь заканчивают ныне сагу о Фритьофе Смелом.
ПРИМЕЧАНИЯ
"Сага о Фритьофе" в своей древнейшей, дошедшей до нас форме сложилась, по-видимому, в конце XIII или в начале XIV века. В XV веке она подверглась дальнейшей обработке, в которой и получила наибольшую известность. Содержание саги является, скорее всего, чистым вымыслом. Судя по обстановке (уже заселены Оркады, но Харальд Хорфаргер еще не подчинил конунгов) время действия саги – конец VIII или начало IX века.
1. Сигнафильке (Согн) – область в юго-западной Норвегии, по обеим сторонам Согнефьорда.
2. Чтобы понять это выражение, надо представить себе, что Согнефьорд шел от запада к востоку; в восточном углу от него отделялся маленький залив к северу; по западной стороне этого-то внутреннего залива и тянулся берег, о котором идет речь.
3. Baldershage; hage – роща.
4. К югу от Бальдерсхаге, на том же берегу.
5. Pramnas – передовой, выдающийся мыс.
6. Фритьоф – Это имя, представляющееся теперь простым, по своему происхождению – сложное: древнескандинавское (исландск.) Friðþjófr состоит из двух частей: frið – "мир" (покой) и þjófr – "вор", и таким образом, значит "Вор мира".
7. По старой редакции саги, Ринг правил в Рингарике в Швеции, по новой – в Норвегии.
8. Игра (исл. hnefatafl) – в точности неизвестна. Наличествовали доска (tafl) и фигуры двух цветов и различных достоинств. Кажется, кроме ходов фигурами, в игре учавствовали броски костей.
9. Ядар (ныне Jaederen) – береговая полоса земли, ныне часть Ставангерского округа. Сокнарсунд (теперь Sokkensund) – пролив недалеко от Ставангера.
10. Дисы – богини.
11. В архивах А. И. Смирницкого сохранился принадлежащий ему стихотворный перевод скальдических стихов. Однако он счел целесообразным сохранить прозаический перевод Я. Грота, который мы и воспроизводим в настоящем издании (Прим. ред.).
12. Хейд – частое имя гадательниц и колдуний. Хамглама – видимо, "принимающая обманчивые обличья", не то оборотень, не то гипнотизер.
13. Солунды – острова перед входом в Согнефьорд, совр. Сулен.
14. Вероятно, – Бальдер.
15. Херсир (hersir) – правитель округа.
16. Hirð – гридь, двор конунгов, дружина.
17. Vargr í véum – так назывался осквернивший святыню храма.
18. Vík – взморье перед Осло. Впрочем, так назывались и некоторые другие места в южной Норвегии.
19. Здесь следует целый ряд имен, составленных из слова Тьоф (Þjófr) и другого, намекающего на воинственный характер викинга: Herþjófr, Geirþjófr, Gunnþjófr, Eyþjófr, Helþjófr, Valþjófr. Вот значение первой половины этих имен: her – рать, geir – копье, gunn – битва, еу – остров, Hel – богиня смерти, val – павшие в битве.
20. Frið – мир.
21. Gestaskali – особое строение, бывшее у богатых людей, куда отсылались незначительные гости, которых не принимали в главной палате.
22. Земли к югу от Согна.
|
|
