|
Норманские магусы дважды высаживались в порту [Арсила]. В свой первый приезд они выдавали себя за обычных гостей и утверждали, что в этих местах они когда-то запрятали богатые сокровища. Увидев, что берберы собрались для сражения, норманны обратились к ним с такими словами: "Мы прибыли сюда не с враждебными намерениями, но потому, что в этом месте зарыты принадлежащие нам сокровища. Удалитесь отсюда: вырыв их, мы поделимся с вами". Берберы согласились с этим и увидели издали, как магусы разрыли землю и извлекли из нее большое количество гнилого проса [dokhn]. Поскольку зерна были желтого цвета, берберы решили, что это золото, бросились туда, чтобы овладеть им, и прогнали чужеземцев на их корабли. Когда же берберы поняли, что захваченная ими добыча – всего лишь просо, они раскаялись в своем поступке и пригласили магусов вновь высадиться на сушу и продолжать поиски своих сокровищ. "Нет, — ответили те, – мы не сделаем этого. Вы нарушили свое слово, и мы не верим вашим извинениям". Затем они отплыли в Андалузию, где совершили набег на район Севильи. Случилось это в 229 г.1, в правление имамаАбд-ар-Рахмана-ибн-ал-Хакима2.
Важные данные о нервом проникновение норманнов на побережье Африки изложены у арабского географа ал-Бакри (ум. в 1094 г.) как анекдот, которому он не придает особого значения. Между тем это происшествие и его датировка очень удачно вписываются в ряд исторических событий, относящихся, как известно, к тому же году. Мы имеем в виду норманский набег на Севилью и отправленное сразу же после него посольство Абд-ар-Рахмана II ко двору датского короля. По всей вероятности, перед нападением на Севилью в Африку направилась лишь небольшая часть норманского флота, которая и произвела высадку на крайнем севере Марокко, несколько южнее мыса Эспартель, в районе Арсилы.
История, рассказанная ал-Бакри, сама по себе весьма туманная. Если норманны действительно, как они утверждали, еще раньше зарыли в этих местах какие-то сокровища, то есть побывали на берегах Марокко до 844 г. то непонятно, почему они выкопали вместо сокровищ гнилое просо. Столь же неясно, почему берберы не стали сами, без помощи норманнов, разыскивать скрытые сокровища в известном им отныне районе. И уж совсем непонятно, почему норманны, только чтобы наказать берберов, с такой легкостью отказались от своих сокровищ и не предпринимали больше никаких попыток завладеть ими. Если же зарытые сокровища были только предлогом для достижения иных целей, то и в этом случае остается загадкой, почему прибывшие норманны были так немногочисленны, что собравшиеся берберы тотчас обратили их в бегство.
Итак, в сообщении ал-Бакри немало темных мест, и поэтому детали его вряд ли заслуживают доверия. Впрочем, все эти подробности настолько несущественны, что нет смысла ломать над ними голову. Важное значение имеет лишь сообщение о том, что в 844. г. норманны достигли северо-западного побережья Африки.
За первым проникновением скандинавских викингов на "Черный континент" вскоре последовали другие, менее безобидные вторжения. Сам ал-Бакри сообщает о нападении норманнов в 244 г. хиджры (858/59 г.) на расположенный восточнее Танжера город Нокур (Вилья-Алусемас), который был ими взят и разграблен. Впоследствии норманны, по непроверенным данным, расширили сферу своих походов до самого Египта. Им пришлось против воли еще раз побывать и в Арсиле, куда их занесло бурей от берегов Испании (дата этого события не сообщается). Впрочем, никаких существенных последствий это происшествие не имело. Во всяком случае, уже в IX в. норманны неоднократно проходили через Гибралтарский пролив, который они называли Норфасунд.
Благодаря прихотливой игре случая мусульмане Испании и Северной Африки впервые столкнулись со скандинавскими "магусами" в том самом году, когда и на Востоке была предпринята первая попытка узнать что-нибудь о "Гоге и Магоге" (см. гл. 89).
О набегах норманнов на территории Марокко и Испании в 844 и 859 гг. упоминает также араб Абу-л-Фида3. Создается впечатление, что они принимали грандиозный размах. Большое количество захваченных в тот период монет было, видимо, некоторое время спустя привезено норманнами в Росию. В 1822 г. в Могилевской губернии был найден один из великолепнейших кладов средневековых арабских монет, в том числе 300 чрезвычайно редких, которые были затем переданы в Азиатский музей при Петербургской академии наук. Среди них оказалось много монет правившей в Испании династии Омейядов, а также ливийские и мавританские, относящиеся к IX в. И хотя нельзя доказать, что они были захвачены во время набегов 844 и 859 гг., все же вероятность этого не так уж мала. X. Д. Френ, опубликовавший материалы о могилевском кладе, пришел к следующему заключению:
"А потому найденные там в прошлом году арабские монеты, особенно монеты испанской и африканской чеканки, являются, видимо, остатками добыли, захваченной норманнами на берегах этих стран в середине IX в. и привезенной сюда в Россию"4.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. 229 г. хиджры соответствует 844 г. нашего летосчисления.
2. Еl-Bekri, Description de l'Afrique septentrionale (пер. Слапа). См. "Journal Asiatique", 1859, p. 326.
3. Abulfеdа, ed. Reinaud, Paris, 1848, p. 178. [Об арабском географе XIV в. Абу-л-Фиде см. ниже, гл. 98; см. также Kappa де Во, Арабские географы, Л., 1941, стр. 9. – Ред.]
4. Сhr. М. Fгähn, Ibn Fosslans und anderer Araber Berichte über die Russen alterer Zeit, St. Petersburg, 1823, S. 250. [X. Д. Френ (1782-1851) – выдающийся русский академик-арабист (по происхождению немец), основатель Азиатского музея в Петербурге. Ему принадлежит ряд исследований, и в частности труд об арабском географе Ибн-Фадлане, на который ссылается Хенниг. О Френе см.: П. С. Савельев, О жизни и ученых трудах Френа, "Труды восточного отделения археологического общества", СПБ, 1856, т. 2, стр. 1-67; И. Ю. Крачковский, Очерки по истории русской арабистики, АН СССР, 1950; В. П. Зубов, Историография естественных наук в России (XVIII в. – первая половина XIX в.), АН СССР, 1956, стр. 286-289. – Ред.]
|
|
