|
Когда Франция в правление Карла V начала отдыхать от войн и ударов рока, которые она перенесла при его отце короле Иоанне1, жители Дьеппа, всегда склонные к торговле благодаря удобному положению своей гавани, решились на дальние плавания через Канарские острова и вдоль побережий Африки. В ноябре 1364 г. они снарядили для этой цели в своей гавани два судна примерно по сотне тонн, которые и вышли в море по направлению к Канарским островам и под Рождество прибыли к мысу Верде2, где бросили якорь на Рио-Фреско в бухте, называемой и поныне заливом Франции.
При отплытии от мыса Зеленого, названного ими так из-за всегда зеленой растительности, они взяли курс на юго-восток и прибыли в Булимбель, или Сьерра-Леоне, как позднее окрестили страну португальцы. Затем они обогнули мыс Мюль и очень удивили жителей двух селений, да и вообще всего побережья, ибо те раньше думали, что все люди черные. Наконец, они остановились, в устье маленькой реки близ Рио-Сестос, так как гавань, находящаяся меж двух холмов, да и вся местность показались им очень похожими на родные места. Затем они завершили свое путешествие, приняв груз слоновой кости (morphi) и перца, называемого малагеттой.
На следующий год в конце мая они вернулись в Дьепп с таким; большим барышом, что подсчитать его невозможно, хотя и отсутствовали всего шесть месяцев... В сентябре купцы из Руана объединились с дьеппскими. Вместо двух судов они снарядили четыре, из которых два должны были вести торговлю между мысом Верде и Малым Дьеппом, а два других – плыть еще дальше и исследовать берега. Но этот план не был полностью осуществлен, ибо одно из двух судов, которые должны были идти дальше, остановилось у названного Перцового Берега возле Гран-Сестре, поскольку там нашли так много перца, что решили взять этот груз. Ведь большей прибыли нигде нельзя было получить. Поэтому одно судно приняло тот груз, а другое продолжало плавание. В честь сердечного приема и дружелюбия, с которым встретили их местные жители, они назвали это место Парижем... Четвертое судно прошло мимо Берега Слоновой Кости к Золотому Берегу и оттуда доставило на родину некоторое количество золота и много слоновой кости...
В последующие годы они продолжали посылать туда экспедиции и основали там также факторию. В этом заключается причина, почему немногие понятные слова из языка этих народов – французские. Большой барыш от торговли перцем побудил другие народы предпринимать такие же плавания и самим добывать то, что раньше они получали лишь от жителей Дьеппа. Поэтому приблизительно в 1375 г., то есть через 10 лет после нашего туда прибытия, они начали также заниматься там торговлей. Но когда они увидели, что у французов были фактории на мысе Верде, в Сьерра-Леоне, на мысе Мюль, в Малом Дьеппе и в Гран-Сестре, причем черные оказывали им такое предпочтение, что не хотели ничего знать о других, они снова отказались от торговли, которую возобновили лишь позднее и с той поры продолжали постоянно...
В правление португальского короля Жуана I в Лиссабоне снарядили большое судно для плавания к африканским берегам, но туда оно прибыло в дождливое время. Из-за этого вспыхнули различные болезни, от которых вынуждены были страдать моряки. Когда они захотели воспользоваться попутным ветром для возвращения в Португалию, в день Святого Фомы3, 23 декабря 1405 г., их отнесло на лежащий за экватором остров, который они по этой причине назвали островом Сан-Томе. Там они начали возделывать землю и сооружать маленькие дома, ибо они убедились, что нашли там все необходимое для жизни в щедром изобилии. Об этом они послали донесение королю Португалии, который ответил в 1407 г.
Начало было слишком счастливым, а барыш слишком велик, чтобы это могло долго продолжаться. Во время междоусобных войн, начавшихся в 1410 г., со смертью многих купцов захирела и торговля. Вместо трех или четырех судов, выходивших ранее ежегодно из гавани Дьеппа, теперь уже считалось хорошо, если раз в два года могли послать только по одному судну к Золотому Берегу и в Гран-Сестре. Наконец, с усилением бедствий, причиняемых войной, совсем прекратилась и эта торговля...
Из сказанного я делаю вывод, что именно французы первыми заселили эти земли и знали их раньше португальцев и что о жителях Дьеппа можно сказать, что они по праву некогда пользовались славой первых мореплавателей Европы4.
* * *
...В сентябре 1364 г., по воплощении Господа нашего, горожане Дьеппа и Руана снарядили два судна и поставили их под командование господина Жеана Прюно из Руана, человека, известного во всей Нормандии. Они ушли далеко в море и на Рождество бросили якорь у города Овидеш (?), где еще проживали нормандцы, чтобы вести там торговлю в необычайно жаркой местности, называемой в настоящее время мысом Бужиадор5 и лежащей в королевстве Гвинея. Джилофы (так называются жители этой местности, которые черны лицом и телом и ходят совершенно голыми, не прикрывая даже того, что принято прикрывать) еще никогда не видели белых и поэтому очень испугались, когда показались суда. В большом числе пришли они к морю, чтобы посмотреть на людей из Нормандии, но не отважились подняться на корабли, пока не убедились, что нормандцы не хотят причинить им вред и принести бедствия. Добрые моряки, которые все до одного были великодушными (!), дарили им маленькие игрушки и другие вещи, угощали хорошим красным вином, доставили им большую радость и завоевали их доверие. За это черные принесли им слоновую кость, шкуры диких зверей и другие диковинки своей страны. Когда корабль был так сильно нагружен ценными товарами и другим добром, что это можно было считать настоящим чудом, господин Жеан, его брат Лежье и другие спутники сообщили черным, что они вновь прибудут сюда на следующий год, и просили их запастись такими же товарами, что те и обещали сделать. Потом они подняли паруса, поставили их по ветру и вернулись в Нормандию...
Они снова поплыли туда с четырьмя судами и вели торговлю с черными. Однако они не могли долго оставаться там, так как их корабли были сильно повреждены ливнями и страшными мрачными шквалами с север o-восточными ветрами. Поэтому господин Жеан испросил у тех людей разрешения пожить там и построить много домов, чтобы разместить и хранить в них свои товары. Правители [!] дали свое согласие и помогли при постройке, между тем как экипаж вытащил суда на берег.
Местные жители весьма охотно общались с господином Жеаном, и в это время начался обмен товарами между нормандскими моряками и черными. Тогда господин Жеан собрал своих людей и спросил, не хотят ли они остаться там навсегда. Они ответили, что ни у кого из них нет никаких возражений и, если бы он захотел там поселиться, они признали бы его своим господином и сочли бы, что он достоин этого.
Однако вскоре вспыхнули раздоры, и стоило одному из них чего-нибудь захотеть, как другой начинал возражать, так что моряки, в конце концов, все же вернулись в Нормандию.
В 1379 г. капитан Жеан из Руана на свои средства снарядил очень большой и красивый корабль, который он назвал "Notre Dame de Bon Voyage" ["Богоматерь счастливых плаваний"]; корабль был богато украшен деревянной резьбой и чудесной росписью. Однако капитан приказал начать плавание только в сентябре, ибо он, как известно, уже знал, что бури с ливнями, наступающие на тех далеких побережьях на три месяца раньше, очень опасны: ведь много его людей умерло в тех домах от заразы и болезней, так как в это время года в воде и воздухе распространяются дурные испарения и непрерывно полыхают молнии. Поэтому там умерли (упокой, Господи, их души!), не найдя ничего ценного в стране, брат командира Лежье, а также Жервуа, Себиль, Эбьер, Торколь, Тьебо, Думар, Одон, Камбер, которые все были искусными нормандскими мореходами. Однако славный командир Жеан после Пасхи вернулся обратно и на своем судне доставил на родину моряков и большое количество золота, которое им дали черные.
В 1410 г. очень много моряков покинули Нормандию, а купцы потеряли свои богатства, которые поглотили тогдашние войны6. За 11 лет только два корабля ходили еще к Золотому Берегу и один в Гран-Сестре. Но вскоре после войн над сушей и морем пронеслось много бурь, и вследствие этого товары, принадлежавшие купцам, были развеяны и уничтожены7.
* * *
Вскоре после разорения [из-за пожара] обнаружилось, что и враг не смог бы причинить жителям Дьеппа столь крупного убытка и что его не скоро и нелегко было бы возместить, если бы не счастливый случай (о котором свидетельствовала одна запись). Три больших корабля, посланные в Индию [!], вернулись в Дьепп с грузом золота, серебра и других драгоценностей, который был достаточно велик (так там дословно сказано), чтобы вновь поставить на ноги половину жителей Дьеппа, собрать в его склады много товаров и вести новые дела8.
Печальным примером наглой и преднамеренной фальсификации истории может служить басня, которая неоднократно фигурировала в научной литературе в течение более 250 лет. В основе этой басни лежит не что иное, как безрассудное национальное тщеславие и зарождающееся стремление дипломатической игрой добиться политических преимуществ в колониальной сфере, применяя бездоказательную историческую эквилибристику.
Француз Вийо де Бельфон предпринял в качестве контролера плавание к берегам Западной Африки на судне "Европа", принадлежавшем Голландской Вест-Индской компании. Это плавание продолжалось с 13 ноября 1666 г. до 4 сентября 1667 г.9 После возвращения Вийо решил помочь проведению широко задуманной колониальной политики, которую наметил знаменитый французский министр Кольбер, преследуя свои пресловутые идеи меркантилизма. Вийо рассчитывал снискать благосклонность министра своей книгой "Сообщение о берегах Африки, называемых Гвинеей" ("Relation des cotes d'Afrique, appelées Guinée"), напечатанной в 1669 г. и посвященной Кольберу. В этой книге автор утверждал, приводя конкретные имена и даты, что самые ценные для торговли берега Западной Африки между мысом Зеленым и восточной частью Гвинейского залива задолго до португальцев были уже открыты, заселены и использованы для организации регулярных торговых связей французскими моряками из Дьеппа.
Сообщенные в книге факты убедительно подкреплялись бесчисленными подробностями, однако при этом не делалось ни малейшей попытки привести документальные доказательства в пользу столь сенсационных утверждений, опровергающих все наши прежние представления об истории открытия Западной Африки. Так как автор (нельзя отказать ему в осторожности!) нигде не называет источников, предполагалось, что он почерпнул свои сведения из архива адмиралтейства города Дьеппа, который стал жертвой огня 22-23 июля 1694 г., во время сильной бомбардировки города англичанами. Но Вийо нигде не ссылается на этот архив, и, кроме того, Сантарен доказал, что в дьеппских хрониках, составленных до выхода в свет книги Вийо, нельзя найти ни одного слова о мнимых сенсационных плаваниях в Африку в течение десятилетий после 1364 г.10 Уже один этот факт вызывает крайнее недоверие к сообщениям Вийо. Но с течением времени стали известны и другие обстоятельства, которые, бесспорно, доказывают, что все эти истории выдуманы самим Вийо и являются не чем иным, как наглой тенденциозной ложью. Совершенно определенно доказано следующее:
1. Вийо де Бельфон и в других отношениях показал себя не слишком щепетильным. Так, например, он включил в свое сочинение почти дословно большие отрывки из книги Кадамосто (см. т. IV, гл. 175), не оговаривая, что приводит цитаты из чужого труда11.
2. Ни в одном из документов того времени ничего не говорится о событиях, которые, как утверждает Вийо, произошли в 1364-1421 гг. На это можно возразить, что здесь речь идет о таких сведениях, которые моряки из Дьеппа и Руана хранили в тайне. Но ведь Вийо рассказывает о том, что с 1375 г. в Западную Африку ходили также моряки из других стран, которые лишь потому не добились успеха, что африканцы якобы воспылали сильной любовью к французам и хотели вести торговлю только с ними. Эта деталь типична для французских фальсификаторов истории. Но в таком случае во всех странах Западной Европы должны были бы кое-что знать о Западной Африке! Почему же тогда на многочисленных картах мира и морских картах, составленных после 1364 г., это открытие никак не отмечается? Почему на знаменитой Каталонской карте мира, составленной в 1375 г., уже у мыса Бохадор стоит надпись: "caput finis occidentalis de Africa" [самая западная оконечность Африки. – Ред.]? Даже в Реймсской копии рукописи Помпония Мелы от 1417 г. (которая была снята в самой Франции) за мысом Бохадор стоит надпись "terra incognita"12. Как раз Каталонская карта мира от 1375 г. должна была бы передать какие-то сведения о побережье Гвинейского залива, если бы плавание дьеппских моряков в 1364 г. действительно состоялось. Ведь эта карта была изготовлена по желанию французского короля Карла V, властителя Дьеппа, который "жаждал познать мир" и поэтому около 1375 г. обратился к каталонцам, "чтобы получить хорошо выполненную карту мира"13.
3. Наиболее отчетливо проявляется обман Вийо в его сообщении об открытии португальцами гвинейского острова Сан-Томе в 1405 г. Весьма точные записи в португальских документах и хрониках ничего не сообщают об этом замечательном открытии. Между тем о таком событии, по поводу которого португальский король якобы послал официальное письмо, португальцы, вероятно, должны были быть осведомлены точнее, чем составители архива города Дьеппа! Кроме того, в 1405 г. португальцы еще не могли предпринимать таких дальних океанских плаваний, так как инициатору разведывательных морских экспедиций, принцу Генриху Мореплавателю, который, в сущности, вывел свой парод в море, было в 1405 г. всего 11 лет! Если в 1405 г. португальцы уже побывали в вершине угла Гвинейского залива, если уже-тогда они нашли остров Сан-Томе, открытие которого их хроники относят только к 1471 г. (см. т. IV, гл. 187), зачем же принц Генрих на протяжении десятилетий с трудом и медленно продвигал все дальше на юг к берегам Западной Африки десятки дорого стоивших экспедиций, которые только через 10 лет после его смерти попали в воды, якобы посещавшиеся ими уже в 1405 г.! Здесь отчетливо проявляется тенденциозность выдумок Вийо.
4. Странно и подозрительно, что дьеппские мореплаватели 1364 г. предпочитали в основном Риу-Фреско, Рио-Сестос и Гран-Сестре, то есть как раз те места, где побывал сам Вийо в 1666-1667 гг. и которые он знал лучше других.
5. Чтобы проникнуть в Гвинейский залив, португальцам в XV в. пришлось предварительно 54 года заниматься разведкой, посылая в плавание многие десятки экспедиций и испытывая бесчисленные неудачи и разочарования. Но вот "французский гений" дьеппских моряков, уходивших ранее только в короткие рыболовные рейсы или в небольшие военно-морские экспедиции, помог им за "один прием" совершить настоящий навигационный подвиг. При этом они обошлись без предварительного накопления опыта. Мало того, в течение десятилетий французские моряки продолжали свои отважные плавания, а другие народы ничего об этом не подозревали. Никогда бури не расстраивали их расчетов, никогда им не надо было заходить по пути в чужие гавани, брать воду, бороться с враждебностью людей и стихий. А африканцы, которые позднее не раз враждовали с португальцами, всегда принимали французов с восторгом и отдавали им за ничего не стоившие безделки громадное количество золота, перца, слоновой кости и т. д. Нечего сказать, экспедиции дьеппских и руанских моряков действительно должны были бы привести к такому богатству, которому мог бы позавидовать сам Поликрат14.
6. В XIV в. все считали, что южнее мыса Бохадор берега Африки совсем пустынны и безлюдны, причем там царит невыносимая, все усиливающаяся жара. Только жители Дьеппа знали, что там находятся сказочно богатые земли, изобиловавшие золотом, перцем и слоновой костью. В противовес этой чепухе следует с неумолимой трезвостью заявить: в XIV в. никто и не помышлял о том, что южнее мыса Бохадор можно найти земли с пышной растительностью и неисчислимыми сокровищами. Вожделенные богатства Индии доставлялись в Европу только через восточную часть Средиземного моря или по Черному морю. Как же могла в те времена прийти в голову мысль, что эти же сокровища можно найти в Западной Африке, которую считали пустыней?
7. Только открытия, совершенные португальцами на побережье Африки примерно с 1443 г., и в еще большей степени обнаружение растительности на берегах мыса Зеленого произвели огромную сенсацию во всей Европе (см. т. IV, гл. 170-173). Можно ли всерьез считать, что дьеппцы молчали бы, если бы эти факты были им уж давно известны в результате нескольких десятков плаваний?
Эти семь аргументов совершенно определенно доказывают, что сообщения Вийо были только вымыслом, рассчитанным на обман, Но, к сожалению, до недавнего времени они неоднократно вводили исследователей в глубокое заблуждение!
В течение 200 лет французские исследователи всегда чересчур охотно верили фантазиям Вийо, которые льстили их национальному честолюбию. Некоторые из них, добросовестно заблуждаясь, даже усиливали путаницу, распространяя вымыслы, жертвами которых стали сам. Так, в 1728 г. французский ученый Лаба утверждал, что в юности он сам видел у королевского адвоката в Дьеппе (фамилию которого он заменяет начальной буквой М) документ от сентября 1365 г., скреплявший союз дьеппских и руанских моряков для плавания в Гвинею15. Лаба считается хорошим и надежным исследователем, тем не менее данное утверждение представляется сомнительным. Этот ученый родился в 1663 г. и действительно мог бы видеть документы дьеппского архива, погибшие позднее при пожаре. Но как документ, хранившийся в этом архиве, попал в дом адвоката, где Лаба его якобы видел? А если он действительно находился в доме этого адвоката, то как мог потом погибнуть при пожаре архива? И, наконец, если документ не сгорел, то где же он потом хранился? Кроме того, трудно поверить, что Лаба через 40-50 лет после ознакомления с документом безошибочно помнил его содержание. Ведь вначале он, вероятно, не обратил на него особого внимания, а затем в течение десятилетий никогда им больше не интересовался. Не правильнее ли будет предположить, что мы здесь имеем дело с капризами памяти? Допустим, что Лаба действительно попалась на глаза какая-нибудь старинная грамота. Но кто может поручиться, что в ней на самом деле говорилось о гвинейской экспедиции 1364 г., а не о каком-либо другом плавании? Ничем не подкрепленное свидетельство старого ученого, рассказывающего о мимолетном юношеском впечатлении, не может заменить отсутствующую грамоту, ибо человеку свойственно ошибаться! Да и желание привлечь к себе интерес не раз толкало на ошибки и ложные утверждения даже почтенных стариков.
Свидетельство Лаба, разумеется, льстило самолюбию французов. Гвинейские плавания 1364-1421 гг. с этого момента составляют неотъемлемую часть всех французских трудов по истории века открытий. Эти небылицы все снова и снова преподносятся в качестве не подлежащих сомнению исторических фактов, например в трудах Массевилля16, Эстанселена17, Вите18, Маргри19, Вивьен де Сен-Мартен20, Бенжера21.
При этом не соблюдаются даже самые скромные требования в отношении критического подхода к источникам. Так, например, Вите в качестве доказательства надежности сообщений Вийо ссылается на мнение какого-то Редера из Дьеппа, человека "малообразованного", но хорошо знающего историю своего родного города: "Какое несчастье, что архивы адмиралтейства уничтожены бомбардировкой, иначе можно было бы совершенно точно доказать, что именно дьеппские горожане открыли Америку" (см. также т. IV, гл. 199)22.
Только Лелевель, хотя и уделивший много внимания плаваниям дьеппцев в 1364-1410 гг., высказал удивление по поводу того, что до 1669 г. столь важные события нигде не отмечались23.
Возобновлению слухов о дьеппских плаваниях больше всего способствовал Маргри. Именно в его труде был напечатан приведенный среди первоисточников документ, который на старофранцузском языке удостоверял правильность сообщений Вийо и даже существенно их расширял. В этом документе приведен ряд имен участников гвинейских экспедиций, которых нельзя найти у Вийо. Разумеется, происхождение этого документа вызывает сильные сомнения. Маргри сообщает, что он долго искал новые доказательства дьеппских плаваний и уже решил с этой целью поехать в Англию, чтобы там найти какие-нибудь документы, как вдруг весной к нему пришел Леон де Росни, известный французский ученый. Росни сообщил, что восемь лет назад он получил от некоего Вильяма Картера, с которым познакомился в Британском музее, старинный французский документ и скопировал его с разрешения этого англичанина. В такой копии Маргри увидел окончательное доказательство надежности сообщений Вийо де Белфона24.
Однако мы не можем согласиться с мнением Маргри. Его документ как по своему происхождению, так и по содержанию вызывает те же подозрения, что и истории, рассказанные Вийо. Документ, с которого Росни снял копию, не обнаружен ни в одной английской библиотеке. Росни был весьма уважаемым ученым, и у нас нет никаких оснований подозревать его в подлоге, но он сам, видимо, стал жертвой мошенника, который за хорошую плату передал ему фальшивку. Фамилия лица, нашедшего документ (Картера), указанная Росни, вероятно, была вымышленной, ибо в заботливо сохраняющихся списках абонентов библиотеки Британского музея нельзя найти посетителя с такой фамилией.
Сообщения Маргри тотчас после их опубликования привлекли к себе значительное внимание и в Германии25, но также скоро они были объявлены "подозрительными"26. Содержание этого документа вызывает серьезные сомнения.
Как вытекает из заключительной части документа (которая нами не приведена), он мог быть написан только после 1435 г., когда мнимые дьеппские плавания, безусловно, давно прекратились и вряд ли кто-нибудь мог еще заняться составлением относящихся к ним документов. Кроме того, наряду с заметными совпадениями с сообщениями Вийо (укажем, например, на совсем неважную для дела дату 1410 г., упомянутую в обеих рукописях) в документе встречаются гораздо более серьезные расхождения. Они были бы невозможны, если бы мы имели дело с подлинником. Почему, например, Вийо, если он действительно был знаком с опубликованным Маргри документом, умолчал о многих фигурирующих в нем именах участников плавания и особенно о весьма важном в этой связи имени мнимого руководителя экспедиции Жеана Прюно из Руана? Почему он не упомянул, например, о "джилофах"? О других легких расхождениях мы уже не говорим. Итак, у нас есть весьма веские основания считать документ, переданный Маргри, фальшивкой, состряпанной с корыстными целями.
Подобная фальсификация исторических фактов в определенных целях, к сожалению, слишком часто встречается как раз в истории открытий и изобретений. У англичан есть фантастические рассказы о путешествиях Мандевиля (см. гл. 138), сэра Роберта Мечема (см. гл. 145), Джозуа из Брюгге (см. т. IV, гл. 165); у итальянцев – дерзкая фальшивка Дзено (см. гл.153) и мнимый изобретатель компаса Флавио Джойа из Амальфи, которого, вероятно, совсем не было27; у датчан – выдумки Клавдия Клавуса (см. гл. 153); у немцев – сказка о пароходе Дениса Папина; у французов – такая же легенда о Саломоне де Ко28 и бредовые фантазии об открытии. Америки Кузеном еще до Колумба (см. т. IV, гл. 199); у португальцев – ряд выдуманных морских подвигов (см. т. IV, гл. 177 и 189). При этом главной побудительной причиной фальсификаций неизменно было национальное тщеславие, стремление незаконно приписать своему народу приоритет крупных открытий. Более чем вероятно, что плавания французов в Гвинею в XIV в. тоже были совершены только на бумаге. Это не помешало Парижскому географическому конгрессу в 1875 г. признать их не подлежащим сомнению, установленным фактом, подкрепленным точными данными29.
Однако за пределами Франции критически мыслящие исследователи чаще всего относились к этим утверждениям французских ученых весьма скептически.
Исключение составляют лишь Норденшельд, поверивший этим сказкам30, да еще, как это ни странно, анонимный новейший комментатор "Истории века открытий" Пешеля, который даже в 1930 г. с оговоркой допускал возможность таких плаваний31. Но все известные нефранцузские исследователи серьезно сомневались в этом сообщении.
Первым против него выступил с чрезвычайно решительными и вескими опровержениями замечательный португальский исследователь Сантарен32; за ним последовали английский ученый Мейджор33 и немецкий географ Зупан34. Последний прямо называет эти плавания "легендой" и метко добавляет: "Уже одно то обстоятельство, что она впервые появилась во время Кольбера, то есть в эпоху, когда Франция собиралась стать колониальной державой, делает ее весьма подозрительной".
Английские ученые Бизли и Престейдж раньше занимали примиренческую позицию и в своем издании хроники Азурары высказали следующую мысль: "Рассказ о Дьеппе сам по себе не представляется невероятным, причем из данных карты от 1351 г. и других морских карт мы можем видеть, каким правдоподобным он кажется по сравнению с еще более значительными событиями. Но при существующем положении вещей это плавание должно считаться недоказанным"35.
Однако теперь мы можем сказать, что ни одна из карт мира середины XIV в. и ни одна морская карта не дают нам ни малейшего основания верить в мнимые плавания дьеппцев. Особенно решительно расправился с французскими сказками и убедительно их опроверг в 1912 г. голландский адмирал Л'Опоре Набер36.
Достойно внимания, что в недавнее время и французские ученые безоговорочно отказались от этой вымышленной истории. Раньше других это сделал Берлиу, подчеркнувший, что дьеппские претензии довольно неосновательны и что их следует "подвергнуть обстоятельной проверке". Впрочем, в 1925 г. Сабатье еще раз попытался вспомнить старую сказку37. Не позднее чем в 1929 г., после основательной проверки, Ла-Роисьер сказал свое решительное слово: "Плавания моряков из Нормандии к побережью^ Гвинеи в 1364 г. относятся к легендам"38.
Под влиянием Ла-Ронсьера на карте достижений французских мореплавателей, составленной в 1930 г. для Антверпенской всемирной выставки, плавания в Гвинею в 1364 г. не были показаны, В ведущем французском специальном журнале, воспроизведшем в 1931 г. антверпенскую карту, в связи с исторической эквилибристикой Вийо говорилось о "выдуманных путешествиях, заполнявших исторические труды в течение четырех последних столетий"39. В своем специальном исследовании, опубликованном в 1933"г., автор этих строк смог привести более точное доказательство, что мы имеем дело с чистейшим вымыслом40.
Несмотря на это, в популярных изданиях и теперь еще фигурируют плавания в Гвинею в XIV в. Так, в "Энциклопедическом словаре" Мейера утверждается сразу в двух статьях, что Западная Африка была открыта "нормандцами" в 1364 г.41, а во французской "Большой энциклопедии" сообщается даже фантастическая история о том, будто во время первой экспедиции 1364-1365 гг. на мысе Зеленом был сооружен французский форт Ити-Дьепп42. В этом глубоком заблуждении повинна также "Британская энциклопедия"43, которая еще к тому же ошибочно относит дату открытия к 1339 г.
Эта дата, еще более бессмысленная с исторической точки зрения, опирается на приведенную выше цитату из дьеппской хроники Асселина (1619-1703). Между тем полная несостоятельность этого источника доказывается хотя бы утверждением, что в 1339 г., когда только что были открыты первые острова Канарской группы, а острова Мадейры еще оставались неизвестными, дьеппские моряки уже пытались плавать "в Индию". Вдобавок это происходило якобы в то время, когда вспыхнувшая в 1338 г. большая война с Англией нанесла, вероятно, очень сильный ущерб именно Дьеппу44. Свою версию Асселин, наверное, попросту заимствовал у Вийо, но из-за недосмотра или грубой небрежности отнес мнимое событие к 1339, а не к 1364 г. Тем не менее эта дата перешла затем в более поздние дьеппские хроники45 и, как мы видели, даже в "Британскую энциклопедию".
В заключение хотелось бы обратить внимание тех исследователей, которые все еще хотели бы опереться на сгоревший в 1694 г. дьеппский архив, на то, что в Руане деловые бумаги XIV в. сохранились, а ведь жители этого города якобы действовали заодно с дьеппцами. Однако в руанских документах нельзя найти ни одного слова о плаваниях в Гвинею и о соглашениях с дьеппскими купцами по поводу совместных действий в Африке. На это обратил внимание еще Маргри, что, однако, не повлияло на его исторические фантазии46. Недавно и Ла-Ронсьер заявил, что это обстоятельство было бы непостижимым47, если бы в вымыслах Вийо содержалось хотя бы малейшее зерно исторической правды. Итак, молчание руанского архива можно рассматривать как краеугольный камень аргументации в пользу того, что плавания французских моряков в Гвинею в 1364-1421 гг. – чистая фантазия.
Дополнение
В связи с проблемой, рассматривавшейся в этой главе, будет, видимо, уместно дать некоторое дополнение к высказанному в ней мнению, что до середины XV в. "все" были убеждены, будто южнее Марокко на побережье простирается безотрадная, необитаемая песчаная пустыня, где жара непрерывно усиливается. Это утверждение в основном вполне соответствует действительности. Но одно весьма примечательное исключение заслуживает особого рассмотрения.
Один литературный памятник,[относящийся еще к первой половине XIII в., поистине поражает нас широтой географических представлений его автора, резко отличающихся от общераспространенных тогда ошибочных взглядов на западное побережье Африки как на необитаемую зону. Памятник этот – норвежское "Королевское Зерцало". Составленная в форме диалога между отцом и сыном эта книга появилась между 1230 и 1260 гг. Она поражает изобилием трезвых физико-географических наблюдений. Автор ее неизвестен. Раньше Рафн полагал, что она принадлежит перу Николауса Сигурдсона, близкого родственника короля Магнуса Эрлингсона (1161-1180)48; Могк называл ее автором короля Сверре (1177 или 1180-1202)49, а Доэ – придворного короля Хокона Старого (1217-1263), по имени Вильгельм50. Впрочем, твердо установлено, что ее автором мог быть только "норвежец, принадлежащий к высшему обществу"51. Наконец, Хеффермель привел веские доказательства в пользу того, что "Королевское Зерцало" написано священником Иваром Бодде52, воспитателем короля Хокона Старого53. Впрочем, соответствует ли действительности это предположение или нет, вполне прав Нансен, называя "Королевское Зерцало" "мастерским произведением", а его автора "не имеющим себе равного, крупнейшим географом средневекового Севера"54.
Оригинал "Королевского Зерцала", к сожалению, утерян. Но до нас дошла копия, снятая около 1280 г., так называемая "Арнамагнейская рукопись" Копенгагенской университетской библиотеки.
В этом превосходном труде есть одно место, которое пропустил даже такой чуткий исследователь, как автор замечательной "Германской астрономии" Рейтер. Насколько нам известно, в первый раз на него обратил внимание Пастор только в 1937 г.
Мы имеем в виду тот абзац, в котором отец, поучая сына, дает ему верное представление о земном шаре и его климате (см. рис. 20), вполне соответствующее нашим современным воззрениям.
"Земля кругла, как шар [at bollottur er iardar hrljngur], и Солнце не всюду одинаково к ней приближается. Самой теплой она становится там, где ее выпуклость всего ближе подходит к пути Солнца. Некоторые страны, лежащие перпендикулярно под лучами Солнца, необитаемы. Но страны, лежащие так, что солнечные лучи падают на них косо, густо населены... По моему представлению, с востока на запад, подобно круглому кольцу, простирается жаркий земной пояс, охватывающий весь земной шар. Поэтому возможно, что холодные зоны расположены на крайнем севере и юге Земли... Я твердо считаю, что на южной стороне так же холодно, как и на северной... Если все рассказывают, что страны становятся тем теплее, чем дальше идешь на юг, то, на мой взгляд, причина лежит в том, что ты, наверно, не встретил еще никого, кто зашел бы так далеко в страны, расположенные к югу от теплого пояса, как лежат к северу от него ранее описанные страны [Гренландия и т. д.]... Если есть люди, живущие так близко к холодному поясу южной стороны, как гренландцы к холодному поясу северной стороны, то я считаю достоверным, что у них от северного ветра должно веять таким же теплом, как у нас от южного... Когда Солнце на своем косом пути пробегает южный конец, то у жителей крайнего юга лето и долгий солнечный путь; но у нас тогда зима и короткий солнечный путь. Но если Солнце пробегает самую северную часть своего пути, то у нас много солнца, а у них холодная зима"55.
Сведения о том, что Земля "кругла, как шар", – это еще не самое поразительное в приведенном отрывке. Несмотря на то что церковь учила совсем другому, даже в средневековье, когда вера в библию была непоколебима, ученые мужи уже неоднократно утверждали нечто подобное, например Беда Достопочтенный56 и даже каноник Адам Бременский57. Разумеется, в то время, когда появилось "Королевское Зерцало", было небезопасно признавать шарообразность Земли. Послала же церковь на костер во Флоренции как еретиков Пьетро ди Абано в 1316 и Чекко д'Асколи в 1324 г., учивших, что Земля – шар58. Но еще более, чем это объявленное вне закона учение, поражает нас в "Королевском Зерцале" точное знание того, что как в южном, так и в северном полушарии следуют одна за другой совершенно одинаковые климатические зоны.
Подобные представления мы, впрочем, встречаем приблизительно в то же время или несколько позже у крупного немецкого ученого Альберта Больштедского, или Альберта Великого, который в одном месте пишет: "Все жаркие зоны населены, и глупым простонародным заблуждением следует признать мнение, что те, ноги которых обращены к нам, должны обязательно упасть... По другую сторону экватора повторяются схожие климаты в нижнем полушарии Земли"59.
Практические выводы из содержания приведенных текстов, к сожалению, никогда не делались; эти гениальные догадки остались неизвестными представителям "эпохи открытий", да и раньше, очевидно, тоже вряд ли принимались кем-нибудь во внимание.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Имеется в виду французский король Жан II "Добрый" (1319-1364), вступивший на престол в 1350 г. Во время Столетней войны он был разбит наголову англичанами и взят ими в плен в битве при Пуатье (1356 г.). Уступив англичанам часть своих владений в 1360 г., Жан II усилил разорение Франции, чтобы выплатить победителям громадный выкуп. – Прим. ред.
2. То есть к мысу Зеленому. – Прим. ред.
3. Днем святого Фомы считается не 23, а 21 декабря.
4. Villault (escuyer) Sieur de Bellefonds, Relation des côtes d'Afrique, appelées Guinée, Paris, 1669; "Noüvelles Annales des Voyages", Mai 1846, p. 157 (и след.).
5. "Мысом Бужиадор" мог быть только марокканский мыс Бохадор, так как на гвинейском побережье созвучного названия нет. Но в этом случае возникает еще одна веская причина сомневаться в подлинности документа, где некритично и беспорядочно перемешаны различные географические факты.
6. Имеется в виду возобновление Столетней войны с Англией в 1415 г. – Прим. ред.
7. Отрывок из мнимой копии старинного документа, пропавшего в Англии. См. Р. Мargvу, Les navigations franchises, Paris, 1867, p. 56 (и след.).
8. D. Asseline, Les antiqmtés et chroniqnes de la ville de Dieppe, ed. Michel Hardy, Guérillon, Abbe Sauvage, Dieppe, 1874, t. I, p. 109.
9. Michaud, Biographie universelle ancienne et moderne, Paris – Leipzig, t. 43, p. 438 (и след.).
10. M. F. de Barros у Souza de Santarem, Prioridade dos descombriendos portuguezes, Paris, 1841, t. III, p. 43 (и след.).
11. М. F. de Вarrоs у Souza de Santarem, op. cit., p. 22 (и след.).
12. Ibidem, p. 96.
13. J. Lelewel, Géographie du moyen-âge, Bruxelles, 1852, t. II, p. 37,
14. Поликрат Самосский (VI в. до н. э.) – древнегреческий тиран, то есть единоличный правитель острова Самос на Эгейском море. Он славился как один из самых богатых и удачливых людей своего времени, но после 15-летнего правления по приказу своего союзника персидского сатрапа был предательски убит (около 522 г. до н. э.). – Прим. ред.
15. J. В. Labat, Nouvelle relation de l'Afrique occidentale, Paris, 1728, t. I, p. 7 (и след.).
16. L. Levasseur de Masseville, Histoire sommaire de la Normandie, Paris, 1733.
17. L. Estancelin, Recherches sur les voyages et découvertes des navigateurs Normands, Paris, 1832.
18. L. Vitet, Histoire de Dieppe, Paris, 1844.
19. P. Margry, Les navigations françaises et la révolution maritime du XlVe au XVIe siècle, Paris, 1867.
20. Vivien de St. Martin, Histoire de la géographie, Paris, 1873, p. 306.
21. L. G. Вinger, Considérations sur la priorité des découvertes maritimes sur la côte occidentale d'Afrique au 13e et 14e siècles, Paris, 1900. [Перечисленные Хеннигом французские авторы, принадлежащие к разным поколениям, работали в различных областях. Луи Левассер де Массевиль (XVIII в.) – историк Нормандии; Луи Эстанселен (1777-1858) – публицист; Луи Вите (1802-1873) – драматург и буржуазный политик; Луи Вивьен де Сен-Мартен (1802-1897) – выдающийся географ и историк землеведения; Пьер Маргри – историк средневековой навигации; Луи Бенжер – исследователь Западной Африки, путешествовавший в 1887-1892 гг. по заданиям французских колонизаторов. В честь этого исследователя бывший административный центр Берега Слоновой Кости был назван Бенжервилем. – Ред.]
22. L. Vitet, op. cit., p. 195.
23. J. Lelewel, op. cit., t. II, p. 12 (и след.). [Иоахим Лелевель (1786-1861) – польский прогрессивный деятель, видный историк, в частности основоположник польской исторической географии. В 1831 г., после поражения польского освободительного движения, эмигрировал. С 1833 г. жил в Бельгии, где и издал в 1852 г. на французском языке свою важнейшую историко-географическую работу, цитируемую Хеннигом. – Ред.]
24. P. Margry, op. cit., p. 52 (и след.).
25. "Ausland", 1867, S. 1146.
26. O. Peschel, Abhandlungen zur Erd- und Völkerkunde, Leipzig, 1877, B. I, S. 199 (и след.).
27. Статья Брёйзинга. См. "Zeitschrift der Berliner Gesellschaft für Erdkunde", 1869, S. 46.
28. R. Hennig, Abhandlungen zur Geschichte der Schiffahrt, Jena, 1928, S. 153.
29. "Comptes rendus des Séances du Congrès International des Sciences Géographiques (1875)", Paris, 1878, p. 480 (и след.).
30. A. E. Nordenskjöld, Periplus, Stockholm, 1897, S. 155 (и след.).
31. O. Peschel, Geschichte des Zeitalters der Entdeckungen, Meersburg, 1930, S. 47 (примечание 2). [Оскар Пешель (1826-1875) – немецкий географ, историк землевладения и этнограф. Его "История эпохи открытий" после смерти автора несколько раз переиздавалась. Эта лучшая немецкая работа по истории великих открытий переведена на русский язык. См. О. Пешель, История эпохи открытий, М., 1884. – Ред.].
32. Мануэл Франсишку ди Барруш-и-Соуза виконт ди Сантарен (1790-1856) – португальский политический деятель, литератор, националистический историк португальских географических открытий. – Прим. ред.].
33. R. H. Major, The Life of Prince Henry, London, 1869. [Ричард Генри Мейджор – автор ряда трудов по истории географических открытий, изданных в Лондоне в 60-х и 70-х годах XIX в. – Ред.].
34. A. Supan, Die territoraile Entwicklung der europäischen Kolonien, Gotha, 1906, S. 12 (примечание 1). [Александр Зупан (1847-1920) – выдающийся, очень разносторонний немецкий географ, по происхождению словенец. Его труд по исторической географии "Территориальное развитие европейских колоний" до настоящего времени служит ценным пособием. – Ред.]
35. Gomes Eannes de Azurara, Chrônica de Guiné, London, 1896, 1899, II, XV (английский перевод Бизли и Престейджа). [Раймонд Бизли и Эдгар Престейдж – английские историко-географы. См. их важнейшие работы: R. Beazly, The dawn of modern geography, London, 1897-1900; E. Prestage, The Portuguese pioneers, London, 1933. – Ред.]
36. L'Honoré Naber, Beschrijving van de Goud-Kuste door P. de Marées, "Publikaties der Linschoten-Vereeniging", Gravenhage, 1912, B. XXIV-XLI.
37. A. Sabatié, Le Sénégal, Sa conquête et son organisation (1264-1925), St. Louis (Senegal), 1925.
38. Ch. de la Roncière, La découverte de l'Afrique au moyen-âge, Caire, 1929, t. II, p. 17.
39. "Revue Maritime", 1931, p. 746 (и. след.).
40. R. Hennig, Die angeblichen französischen Seereisen zur Guineaküste 1364-1421, "Marine-Rundschau", 1933, S. 458 (и след.).
41. "Konversations-Lexicon", ed. Meyer, B. 4, S. 899; B. 18, S. 340 (издание 6).
42. "Grande Encyclopédie", t. 14, p. 507.
43. "Encyclopaedia Britannica", 14 ed., London – New York, 1929, v. 7, p. 347.
44. Столетняя война началась не в 1338, а в 1337 г. – Прим ред.
45. Croisé, Histoire abrégée et chronologique de la ville, château et citadelle de Dieppe (рукопись 1723 г., хранящаяся в городской библиотеке Дьеппа); M. C. Guibert, Mémoires pour servir à l'histoire de Dieppe (рукопись 1761 г. из той же библиотеки).
46. P. Margry, op. cit., p. 68.
47. Ch. de la Roncière, op. cit., t. II, p. 13.
48. "Grønlands Historiske Mindesmaerker", 1845, B. III, S. 264 (и след.).
49. E. Mogk, Die Entdeckung Amerikas durch die Nordgermanen, "Mitteilungen des Vereins für Erdkunde zu Leipzig", 1892, S. 68.
50. L. Daae, Didrik Pining, "Historisk Tidskrift", 1882, B. II.
51. J. Fischer, Die Entdeckungen der Normannen in Amerika, Freiburg i. B., 1902, S. 31 (примечание 2).
52. A. V. Heffermehl, Presten Ivar Bodde, "Historisk Skrifter", Christiania, 1904.
53. В "Претендентах на престол" Ибсена этот Ивар Бодде фигурирует в качестве придворного капеллана короля Хокона.
54. F. Nansen, Nebelheim, Leipzig, 1911, B. II, S. 191.
55. E. Pastor, Die Germanen kannten die Kugelgestalt der Erde, "Wacht im Osten", Danzig, 1937, S. 212.
56. Beda Venerabilis, Historia ecclesiastica gentis Anglorum, ed. Holder, Freiburg – Tübingen, 1882, cap. 46. [Беда Достопочтенный (673-735) – "отец английской истории", ученый монах. Его "Церковная история англов", на которую ссылается Хенниг, доведена до 731 г. – Ред.].
57. Adam von Bremen, Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontificum…, p. 37. [Адам Бременский (ум. около 1085 г.) – немецкий историк и "отец немецкой географии". Его "Описания северных островов" составляют последнюю, четвертую часть латинского труда "деяния епископов гамбургской церкви", на которую ссылается Хенниг, – Ред.].
58. K. Kretschmer, Die Entdeckung Amerikas, Berlin, 1892, S. 132 (примечание 4).
59. O. Brenner, Speculum regale, München, 1881, p. 57. [Альберт Больштедский, "Великий" (ум. в 1280 г.) – немецкий граф, монах-доминиканец, богослов, философ, схоласт и алхимик. – Ред.].
|
|
