|
Е. А. Рыдзевская была крупным специалистом по изучению скандинавских источников по истории Древней Руси и русско-скандинавских отношений в IX-XIV вв.
Под руководством Ф. А. Брауна она начала изучать древние русско-скандинавские связи, прежде всего по материалам скандинавских письменных источников. В период до 1918 г. ею были написаны два больших исследования, посвященных этимологии скандинавских названий Holmgarðr – "Новгород"1 и Garðaríki "Русь"2.
В обеих работах автор приходит к выводу, что эти названия не являются чисто скандинавскими и, следовательно, их не надо переводить буквально "город на острове" и "страна городов", как это принято в историографии. В первой статье Рыдзевская считает, что Holm следует возводить не к скандинавскому holmr, а к русскому "Холм" – названию одной из частей Новгорода. Поэтому переводить Holmgarðr , по мнению автора, возможно как Холм-город или просто Холм. Во второй статье Рыдзевская на значительном материале показала, правда несколько нечетко, что garðr означал не город, а ограду, участок земли, обнесенный оградой, двор. Это дало ей возможность предположить, что слово garðr было использовано скандинавами в значении "город" по аналогии с русским словом "город".
Работы, опубликованные в 30-х – начале 40-х годов, свидетельствуют о широком круге интересов исследовательницы.
Некоторые статьи были написаны как отклик на работы В. А. Брима. Рассматривая вопрос о происхождении слова "колбяг", Рыдзевская на основе собранного топонимического материала пришла к выводу, что колбягами назывались водь, вожане3. В других работах первой половины 30-х годов она продолжила исследования Брима о взаимоотношении древнерусского и древнескандинавского эпоса. Сравнивая древнерусские предания с аналогичными сюжетами в скандинавских сагах, Рыдзевская показала их независимый друг от друга характер4.
Выводы Рыдзевской объективно были направлены против широко распространенного в буржуазной историографии взгляда, согласно которому любое совпадение в русском и скандинавском эпосе, да и не только эпосе, объяснялось норманским влиянием. Она никогда не отрицала следов пребывания скандинавов на Руси, но их следовало тщательно изучить не по догадкам и аналогиям, а на основе тщательного исторического, филологического и лингвистического анализа. Этого принципа Рыдзевская придерживалась во всей своей научной деятельности.
Интерес представляет статья Рыдзевской об одном из смоленских "передних мужей" по прозвищу Водмол, упоминаемом под 1216 г. в новгородском летописании5.
Работы, вышедшие в 1934-1935 гг., очень разноплановы и не равны по своему значению в научном наследии Рыдзевской. Здесь и библиографический обзор шведского "Исторического журнала", и изучение проекта договора Новгорода с Любеком и Готландом6. Второе исследование было составной частью большой работы над текстами и переводами договоров Новгорода и Пскова с городами и государствами Северной Европы и Германии7.
В статье, посвященной топонимике как источнику для изучения роли норманнов на Руси, Рыдзевская вступила в дискуссию с крупнейшими зарубежными филологами Р. Экбломом и М. Фасмером по поводу этимологии древнерусской ономастики, относимой этими исследователями безоговорочно к скандинавам, и ее интерпретации8. И в этом исследовании она пришла к выводу, который стал рефреном в ее творчестве: "Прежние историки, занимавшиеся варяжской проблемой, преувеличивали значение прямого заимствования, между тем как во многих случаях можно ставить вопрос о явлениях параллельного стадиального развития. Отнюдь не отрицая целиком возможности заимствования, например, отдельных слов и терминов и засвидетельствованного ими культурного общения, приходится тем не менее относиться строго критически к той исторической схеме, согласно которой все, что имеется сходного, будь то в области права или в какой-нибудь иной, принесено на Русь извне норманнами как основателями русского государства"9. Это замечание относилось автором не только к буржуазным исследователям, но и к такому крупному историку-марксисту, как М. Н. Покровский.
Изучение топонимических данных как источника по истории Древней Руси Рыдзевская продолжила в работе, посвященной древнерусскому социальному термину "смерд"10.
Известиям о Руси в скандинавских сагах посвящена работа Рыдзевской, опубликованная в 1935 г. Ее основной темой было изучение легенды саги об Олаве Трюггвасоне о крещении последним киевского князя Владимира Святославича11. К этому сюжету до нее обращался А. И. Лященко12, однако метод, каким он получил в принципе верный вывод о фантастичности предания, равно как и определение хронологии саги, ее не удовлетворили.
В этой работе Рыдзевская сформулировала новый принцип в исследовании "Россики" скандинавских саг, что явилось развитием мысли ее учителя, Ф. А. Брауна, о существенных особенностях различных групп источников (рунические надписи, саги, латинские источники) и их отношении к различным слоям социальной и культурной среды в Скандинавии "в смысле своего возникновения, распространения и представляемого ими интереса". Рыдзевская писала: "С этой точки зрения Rossica древнесеверных саг отнюдь не однородна, а простого хронологического распределения и приурочения ее недостаточно. Для всесторонней оценки ее значения как одного из источников по так называемому начальному периоду русской истории одной из очередных задач мне представляется попытка наметить в ее составе определенные комплексы преданий в зависимости от места, занимаемого ими в древнесеверной письменности и в кругу отражаемых ею жизненных и литературных интересов"13. К сожалению, исследовательница смогла изучить в сагах только один комплекс византийско-русско-скандинавских отношений, связанный с крещением Руси. Позднее ею были выполнены тематические подборки известий саг по различным сюжетам из русской истории, но они не были развернуты в комплексные исследования.
Рыдзевская сознавала важность выработки правильного взгляда на известия исландских саг как источника по истории Древней Руси, поскольку от этого зависело использование их в историческом исследовании. Исследовательница четко изложила свою точку зрения на данный вопрос в названной статье о саге об Олаве Трюггвасоне: "Неудовлетворительность известий о Руси зависит, во всяком случае, не от того, что саги представляют собою "поэтические произведения, далекие от историко-географических интересов", как говорит о них В. А. Брим. К исландским сагам исторического типа это совершенно не применимо. Они являются памятниками вполне реального характера; топографические сведения в них большей частью очень точные и определенные; значение их как исторических источников, богатых чрезвычайно ценными социально-экономическими данными, как нельзя более очевидно. Дело не в "односторонней ориентации исландской письменности в сторону литературного оформления сюжета" и не в стремлении к художественной отделке и занимательности в ущерб фактической стороне происшествий, как полагает В. А. Брим; такая характеристика справедлива в отношении романтических, сказочных саг позднего литературного типа (так называемых Fornaldar-Sǫgur Norðrlanda), но не классических Íslendinga- и Konungasǫgur. Односторонняя ориентация выражается в том, что положительные данные, сообщаемые сагами, относятся только к самим скандинавским странам, прежде всего к родине саг, Исландии, и к Норвегии, и значительно более скудны в отношении других, как, например, Англии и Ирландии, с которыми западные скандинавы были достаточно тесно связаны, а тем более – Древней Руси, у которой к тому же сношения были, главным образом, со Швецией; шведских же саг, подобных исландским, как известно, не имеется, за исключением одной, относящейся к Готланду (Guta saga)"14.
Такое плодотворное, выработанное предшествующим опытом исследований, отношение к сагам как историческому источнику не могло не дать положительных результатов.
Рыдзевская много занималась собиранием и переводом известий о Руси в скандинавских сагах. Этому способствовала ее работа в Институте истории материальной культуры АН СССР, где поддерживалась подобная тематика исследований. Действительно, если переводы и сводки сообщений о Древней Руси в восточных и византийских источниках время от времени появлялись в исторической литературе, то известиям скандинавских источников повезло значительно меньше. Правда, работы К. Ф. Тиандера и Ф. А. Брауна в некоторой степени восполняли этот пробел, но сводки известий о Руси в скандинавских источниках не было, хотя проект составления подобного издания и появлялся15. Выполнение этой работы взяла на себя Рыдзевская. В этом намерении ее очень поддерживал Б. Д. Греков, который высоко ценил Рыдзевскую как исследователя русско-скандинавских отношений и специалиста-скандинависта. Частично результаты ее работы появились в печати в виде подборок известий о Ярославе Мудром и о Ладоге в сагах и других письменных источниках с обширным комментарием исследовательского плана16. Однако "Rossica" в скандинавских сагах осталась незавершенной. Закончить эту работу исследовательнице помешала смерть в осажденном Ленинграде.
Особой темой в работах Е. А. Рыдзевской было изучение скандинавской этнографии и истории сельского хозяйства17.
В изучении скандинавских источников по истории Древней Руси и древних русско-скандинавских связей, русской ономастики, истории и этнографии древней Скандинавии творчество Рыдзевской занимает особое место. Многие вопросы изучены ею впервые в русской и советской историографии. И даже там, где у нее были предшественники, иногда крупные, она вносила в разработку проблем оригинальную трактовку, дополняла введенный в оборот материал новыми сведениями. Как специалист с блестящей исторической и филологической подготовкой она комплексно изучала сложнейшие вопросы проблемы "Скандинавы на Руси". Ценные работы по истории и этнографии Скандинавии и русско-скандинавским отношениям выдвинули ее в число первых историков-марксистов скандинавистов, а в этой области стали научной классикой.
* * *
После смерти Рыдзевской ее архив перешел в Архив Института истории материальной культуры (ныне – Ленинградского отделения Института археологии АН СССР). Материалы фонда Е. А. Рыдзевской (ф. 39)18 отражают весь круг интересов исследовательницы по истории и этнографии Скандинавии и русско-скандинавским связям. Содержащиеся в нем законченные работы, подготовительные наброски, переводы, выписки и т. д. не потеряли своего значения до сих пор, особенно в той части, которая относится к изучению русско-скандинавских отношений.
Важное место в фонде занимают неопубликованные работы Рыдзевской, в основном подготовленные к печати. Они состоят из переводов, исследований и отзывов на труды советских и зарубежных авторов.
Переводы Рыдзевской содержат прежде всего "Россику" в скандинавских сагах. В условно названном в описи фонда "Несостоявшемся переводе древнесеверной "Rossica" (№ 5) находятся переводы из Fagrskinna, Heimskringla, Morkinskinna и других саг. В подборке даны только переводы без комментария и исследования. Более систематически часть их приводится в работах "Ладога-Aldeigjuborg по древнесеверным сагам" и "Новгород-Holmgarðr по древнесеверным сагам" (№ 19). Переводы выполнены из текстов Heimskringla, Fagrskinna, Flateyjarbók, Sturlunga saga, Morkinskinna и др. (известия скандинавских источников о Ладоге опубликованы в статье Е. А. Рыдзевской "Сведения о Старой Ладоге в древнесеверной литературе"19). В "Rossica" находится сага об Эймунде (№ 15) без комментария и исторического введения (переводы саг в № 5, 15, 19 публикуются в настоящем издании). Известия о Бьярмии скандинавских саг приведены в работе "Бьярмаланд в саге о Хаконе" (№ 23). Из переводов, не связанных с "Rossica", следует назвать "Скальды и изобразительное искусство" (№ 16, 102). Здесь указаны отрывки из скальдических произведений, в которых в поэтической форме даются описания предметов изобразительного и прикладного искусства. В этой работе сделаны переводы отрывков из Ragnarsdrápa, Husdrápa, строфы скальда Торфинна и комментарий к ним.
Рыдзевская переводила также известия о русско-скандинавских отношениях в XIII-XIV вв. В ее фонде находятся переводы хроники Эрика (№ 23): "Хроника Эрика, или Древнейшая рифмованная хроника", где приводятся переводы отрывков хроники о русско-шведских отношениях XIII-XIV вв. и комментарий к ним (публикуется в настоящем издании). Первый машинописный экземпляр работы находится в Архиве Ленинградского отделения Института истории СССР АН СССР, ф. 276, оп. II, № 78.
В фонде находятся также переводы материалов о русско-норвежских переговорах 1251 г. (№ 23) и перевод новгородско-ганзейских актов (№ 16), которые были использованы в публикации "Грамоты Великого Новгорода и Пскова"20.
Среди материалов Рыдзевской наряду с переводами важное место занимают исследования по русско-скандинавским связям, истории и этнографии Скандинавии. По первой теме есть работы как общие, так и посвященные отдельным вопросам. Для подготавливаемой до войны "Истории СССР" под редакцией М. И. Артамонова21 Рыдзевская написала главу, условно названную в описи "Русь и варяги" (№ 9; публикуется в настоящем издании под названием "О роли варягов в Древней Руси"). В другом большом исследовании "К вопросу об устных преданиях в составе древнейшей русской летописи" (№ 17; публикуется в настоящем издании), над которым она работала многие годы, Рыдзевская рассмотрела устные предания в Повести временных лет, которые норманисты обычно считают скандинавскими.
К раннему периоду творчества Рыдзевской относится статья 1917 г. "О названии Руси Garðaríki у скандинавов" (№ 1). Около 1924 г. написан сокращенный вариант этой работы (№ 1; публикуется в настоящем издании). В другой статье "Die Jugendgeschichte König Magnus des Guten nach den Konungasögur" (1925 r.) (№ 2) дается источниковедческий анализ саг о Магнусе Добром.
В фонде Рыдзевской находится статья, посвященная ономастике: "О названии города Изборска". (№ 11). В этой работе автор критикует археологические исследования Б. Нермана в районе Изборска, где тот искал следы пребывания норманнов. В этой связи подвергнуты критике попытки объяснить название Изборск из древних скандинавских языков. Рыдзевская выводит название города из славянского имени Избор.
Работа "Несколько замечаний по поводу статьи Т. И. Арне о владимирских курганах" (№ 13) не является по существу рецензией. В ней почти не рассматриваются археологические изыскания Арне. Рыдзевская критикует тезис автора об основании Древнерусского государства норманнами, о колонизации Руси скандинавами. По ее мнению, скандинавские источники, точно так же как археологические источники и данные топонимики, этого не подтверждают. Из новых наблюдений Рыдзевская приводит этимологию названий не от древнескандинавского Kynrikr, как М. Фасмер, а от "кондрык" – древнерусское "единорог", а Редрики, Редриково – не от Рюрика, а от Дитриха Бернского-Дедрика – эпического немецкого героя, отголоски эпоса о котором встречаются в русском фольклоре.
К этому отзыву примыкает рецензия на книгу: Е. Kvalen. The early Norwegian settlements on the Volga. Vienna, 1937 (№ 7). Рыдзевская критикует автора работы за произвольную локализацию Бьярмаланда на Волге и Каме, за необоснованную гипотезу о норвежских поселениях на Волге лишь на том основании, что на Волге найдены скандинавские вещи, и вообще она возражает против преувеличения роли норвежцев на территории Восточной Европы. В фонде находится также рецензия на норвежский вариант близкой по теме книги Е. Kvalen. Det norske Garðaríki, bd. II, h. 1. Oslo, 1931, в которой содержатся аналогичные критические замечания. Определенный интерес представляют черновики ее выступлений 20-х годов в Комиссии по изучению греко-русских договоров (№ 3) на темы "О военных отношениях скандинавов и Руси к Византии по греко-русским договорам и по сагам" (публикуется в настоящем издании), "О клятвах в греко-русских договорах" и о некоторых терминах договоров.
Работ, посвященных истории и этнографии Скандинавии, значительно меньше. В фонде находятся небольшие работы "Швеция в XIII-XIV вв." (№ 23) и "Норвегия в XIII-XIV вв." (№ 23), которые представляют собой сжатые, но очень содержательные очерки социально-политической истории этих стран указанного периода. По археологическим прежде всего материалам написано исследование "Женские погребения эпохи викингов в скандинавских странах" (№ 10). Это, видимо, дальнейшее развитие темы, только намеченной в работе "О пережитках матриархата у скандинавов по данным древнесеверной литературы"22.
Как специалист по истории и этнографии Скандинавии Рыдзевская привлекалась к рецензированию и реферированию работ на эти темы. В ее фонде находятся отзывы на готовившуюся к публикации работу Н. Н. Волкова о саамах (№ 7), книгу Е. Г. Кагарова "Пережитки первобытного коммунизма в общественном строе древних греков и германцев" (№ 22) и отзыв на главу И. В. Арского по истории Скандинавии, которая была подготовлена для обобщающего марксистского труда по всемирной истории под редакцией А. Д. Удальцова, О. Л. Вайнштейна и Е. А. Косминского (№ 7). В фонде находятся рефераты трех больших статей по истории земледелия в сборнике "Bidrag til bondesamfundets historie", bd. I. Oslo, 1933 (№ 4).
Значительный интерес представляют подготовительные материалы (выписки из публикаций источников, конспекты и отдельные выписки из исследований, картотеки), составляющие более 80 единиц хранения фонда. Тематически они делятся по тому кругу проблем, который отразился как в опубликованных, так и неизданных исследованиях Рыдзевской. Помимо выписок, собранных в дополнение к опубликованным работам, например материал к статье о колбягах (№ 33, см. также №133), в фонде находятся подготовительные материалы по темам (выписки из источников, конспекты опубликованных работ и отдельные выписки из исследований, библиографические заметки), которые Рыдзевская не успела исследовать. Эти сюжеты многочисленны и разнообразны. Рыдзевская делала выписки, содержащие сведения о Восточной Европе в рунических надписях (№ 18, 24). По древнерусской истории Рыдзевская собирала данные о первых русских князьях и древнерусских городах (№ 8, 55, 76, 79, 138), а также материалы для изучения русских письменных источников (№ 88). В фонде находятся подготовительные материалы для изучения истории скандинавских стран, Финляндии, Карелии и Прибалтики (№ 25, 38, 59-63, 75, 78, 83, 90-101, 104, 112 и др.), саг и поэзии скальдов, в частности для изучения их как источника по истории Древней Руси (№ 29, 42, 43, 80, 81, 87, 103, 108); выписки по различным вопросам русской и скандинавской археологии, терминологии, этнографии и т. д. Совершенствуя теоретически свои исследования, Рыдзевская делала также многочисленные выписки для своих работ из трудов К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина (№ 84, 85). Рыдзевская помогала другим исследователям: для Н. П. Бауера она собирала сведения о нумизматических терминах (№ 35), для А. С. Орлова – скандинавские материалы об образе "жатва-бой" (46), для Л. А. Мацулевича – упоминания о петухах в Эдде (№ 47) и др.
Из сказанного ясно, что фонд Е. А. Рыдзевской представляет большой интерес и может принести значительную пользу исследователям.
* * *
В настоящем издании публикуются сохранившиеся в архиве труды Рыдзевской: переводы текстов скандинавских источников по истории Древней Руси и научные статьи по истории русско-скандинавских отношений. Некоторые из них были вполне готовы к опубликованию, другие еще не были завершены. К сожалению, в незаконченном виде остался и главный труд Рыдзевской в области перевода скандинавских источников – перевод "Россики" – выдержек из скандинавских саг, касающихся истории Древней Руси. Над этим переводом исследовательница работала много лет, но успела перевести не все известия, имеющиеся в сагах. Поэтому предлагаемая публикация, содержащая наиболее важные известия саг о Древней Руси, не претендует на исчерпывающий характера
В фонде Рыдзевской находятся три работы, содержащие переводы известий исландских саг о Древней Руси: "Ладога-Aldeigjuborg по древнесеверным сагам", "Новгород-Holmgarðr по древнесеверным сагам" и условно названный "Несостоявшийся перевод древнесеверной "Rossica". При подготовке публикации эти переводы объединены, что позволило наиболее полно представить проведенную переводчицей работу и вместе с тем избежать повторов. В связи с незавершенностью работы над переводами в них отсутствуют вводные источниковедческие статьи, нет обстоятельного историко-филологического и реального комментария. Отсутствие вводных статей возмещается написанным М. И. Стеблин-Каменским источниковедческим очерком. Для комментирования привлечены все материалы, подготовленные Рыдзевской. Дополнительно комментировать переводы саг составитель не счел возможным в связи с тем, что это существенно изменило бы вид труда исследовательницы. Такая подготовка рукописи к печати не соответствует принципам посмертной публикации работ авторов.
В связи с тем, что установлены все издания, которыми пользовалась Рыдзевская, в угловых скобках указаны тома и страницы публикаций, на которых находятся переведенные сообщения. Эти указания позволяют обратиться в случае необходимости к использованным исландским текстам и восполняют до некоторой степени отсутствие параллельной публикации текстов исландских саг. В квадратных скобках указаны даты излагаемых в переводах событий, установленные издателями саг или самой Рыдзевской на основе хронологии событий.
В наилучшем состоянии находятся переводы. "Россики" в шведской "Хронике Эрика". Эта работа была полностью закончена Рыдзевской. Она снабдила переводы источниковедческим введением и подробным комментарием. Исследование публикуется полностью, без изменений.
В данном издании помещены также все сохранившиеся в фонде Рыдзевской ее законченные труды, посвященные политическим и культурным отношениям Древней Руси и Скандинавии. Текст этих работ публикуется в полном виде; лишь в некоторых случаях опущены эпизоды, не связанные с темой исследования, и отдельные объяснения исторических и лингвистических явлений, сделанные на основе концепции Н. Я. Mappa, но не соответствующие современным научным требованиям23. В тексте опущенные эпизоды обозначены многоточием. Так, немного сокращена самая большая работа, посвященная устным преданиям в Начальной летописи; публикуется основная и наиболее ценная часть авторского текста – исследование литературных сюжетов, которые могут быть поставлены в связь с древнеисландской литературой.
Научный аппарат исследований Е. А. Рыдзевской (ссылки на публикации и научную литературу) переработан в соответствии с современными библиографическими правилами; принятые Е. А. Рыдзевской, ныне устаревшие огласовки имен собственных и топонимов приведены в соответствие с современной эдиционной практикой.
Составитель выражает глубокую благодарность Н. А. Казаковой, М. И. Стеблин-Каменскому, В. П. Беркову за ценные замечания и Т. Н. Джаксон за большую помощь при подготовке публикации.
М. Б. Свердлов
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Рыдзевская Е. А. Холм в Новгороде и древнесеверный Holmgarðr. – ИРАИМК, т. II. Пб., 1922 с. 107-112.
2. "О названии Руси Garðaríki у скандинавов" (Архив ЛОИА АН СССР, ф. 39, № 1).
3. Рыдзевская Е. А. Несколько замечаний по поводу статьи В. А. Брима "Колбяги". – "Доклады Академии наук СССР. Серия В". Л., 1930, № 8, с. 137-142.
4. Rydzevski Н. Die dänische Huno-Sage und eine Episode aus der altrussischen Chronik. – "Acta Philologica Scandinavica", 1930-1931, V. aarg., 1. h., s. 34-40; Рыдзевская E. А. К летописному сказанию о походе Руси на Царьград в 907 г. – ИАН, VII серия, ООН, Л., 1932, № 6, с. 471-479.
5. Rydzevshaja Е. Ein skandinavischer Beiname in einer russischen Chronik. – "Zeitschrift für slavische Philologie", Leipzig, 1931, Bd. VIII, S. 102-108.
6. Рыдзевская E. А. Библиографическая заметка о современной шведской исторической литературе (по "Historisk Tidskrift" с 1925 по 1933 г.). – В кн.: Исторический сборник, т. III. Л., 1934, с. 371-385; она же. Новый список проекта договора Новгорода с Любеком и Готландом 1269 г. – "Проблемы истории докапиталистических обществ". М. – Л., 1935, № 5-6, с. 118-127.
7. Эти тексты и переводы изданы в кн.: Грамоты Великого Новгорода и Пскова. Под ред. С. Н. Валка. М.-Л., 1949.
8. Рыдзевская Е. А. К варяжскому вопросу (Местные названия скандинавского происхождения в связи с вопросом о варягах на Руси), ч. 1. – ИАН, VII серия, ООН, Л., 1934, № 7, с. 485-532; ч. 2. – Там же, 1934, № 8, с. 609-630.
9. Рыдзевская Е. А. К варяжскому вопросу, ч. 2, с. 626.
10. Рыдзевская Е. А. Слово "смерд" в топонимике. – "Проблемы источниковедения", М.-Л., 1936, сб. II, с. 5-16.
11. Рыдзевская Е. А. Легенда о князе Владимире в саге об Олафе Трюггвасоне. – "Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы Академии наук СССР", М.-Л., 1935, т. II, с. 5-20.
12. Лященко А. Сага про Олафа Трiггвасона и лiтописне оповiдання про Ольгу. – "Украïна", Киïв, 1926, кн. 4, с. 3-23.
13. Рыдзевская Е. А. Легенда о князе Владимире, с. 6.
14. Там же, с. 5-6.
15. ИАН, VI серия, СПб., 1911, № 1, с. 24-32; Свердлов М. Б. Ф. А. Браун – исследователь скандинавских источников по истории Древней Руси. – "Скандинавский сборник", т. XXI. Таллин, 1976, с 221-225.
16. Рыдзевская Е. А. Ярослав Мудрый в древнесеверной литературе. – КСИИМК, вып. VII. М.-Л., 1940, с. 66-72; она же. Сведения о Старой Ладоге в древнесеверной литературе. – Там же, вып. XI. М.-Л., 1945, с. 51-65; см. также: Рыдзевская Е. А. Сведения по истории Руси XIII в. в саге о короле Хаконе. – В кн.: Исторические связи Скандинавии и России. Л., 1970, с. 323-330.
17. Рыдзевская Е. А. Литература по вопросу о пережитках тотемизма у древних скандинавов. – "Советская этнография", 1936, № 3, с. 121-127; она же. О пережитках матриархата у скандинавов по данным древнесеверной литературы. – Там же, 1937, № 2-3, с. 15-44.
18. Далее в скобках указывается номер единицы хранения по описи фонда.
19. КСИИМК; вып. XI. М.-Л., 1945, с. 51-65.
20. Под ред. С. Н. Валка. М.-Л., 1949.
21. Макет двух томов вышел в 1939 г. В макет глава Рыдзевской не была включена.
22 "Советская этнография", 1937, № 2-3, с. 15-44.
23. В тексте оставлены те указания на работы Н. Я. Mappa и И. И. Мещанинова, устранение которых привело бы к значительным искажениям авторского текста.
|
|
