|
Перейдем к анализу десятой главы "Саги о Хервёр и Хейдреке" и выделим в ее композиции следующие структурно-семантические блоки:
I. Экспозиция, в которой в повествование вводится новый персонаж Гестумблинди и дается его характеристика как "могучего и великого недруга Хейдрека" (ríkr ok mikill óvinr Heiðreks), весьма актуальная для изложения последующих событий. Речь идет о конфликте между конунгом Хейдреком и бондом Гестумблинди и его юридическом решении на суде мудрейших. Особого упоминания заслуживает использование юридической терминологии, в частности, 'приходить на встречу для примирения' (Herv. 36, 17-18: kæmi á fund hans at sættast við hann), 'суд мудрейших' (Herv. 21-22: dómi spekinganna), причем внимание акцентируется именно на вербальной деятельности, разрешении противоречий в форме словесного поединка (ср. выражения 'посылать (словесный) вызов' senda orð, букв. 'посылать слово' (Herv. 36, 17) и 'обмениваться словами' (skipta orðum (Herv. 36, 20)). В экспозиции педалируется тема глупости Гестумблинди, его незнания юридической процедуры: Gestumblindi var ekki spekingr mikill, ok fyrir þá sǫk, at hann veit sik vanfæran til at skipta orðum við konunginn, hann veit ok, at þungt mun vera at hlita dómi spekinganna (Herv. 19-22) "Гестумблинди не был большим мудрецом, и поэтому он знал, что окажется неспособным обменяться словами с конунгом; он знал также, что тяжело было бы положиться на суд мудрецов". Предпочтение Гестумблинди магического метода решения проблемы юридическому влечет за собой обращение к сфере сакрального, к жертвоприношению: ...hann blotar Óðin til fulltings sér ok biðr hann líta a sitt mál ok heitr honum miklum gæðum (Herv. 36, 23-24) "...он приносит жертву Одину, чтобы он ему помог, и молит быть благосклонным к его словам, и обещает ему большие дары".
II. Акциональный фрагмент описывает встречу Гестумблинди с незнакомцем, чье имя и намерения неизвестны; его единственную характеристику отражает глагол 'приходить': ok gengr Gestumblindi til hurðar ok sér mann kominn (Herv. 36, 25-26) "и идет Гестумблинди к двери и видит входящего человека"; en komandinn gengr inn (Herv. 37, 3) "и пришедший входит". Странное поведение незнакомца – присвоение имени и одежды хозяина (hann nefndisk Gestumblindi ok mælti, at þeir skyldu klæðum skipta, ok svá gera þeir (Herv. 37, 1-2) "он назвался Гестумблинди и сказал, что они должны поменяться одеждой, и так они и сделали") – дает основания для его отождествления с верховным богом скандинавского пантеона Одином, к которому обращался за помощью бонд Гестумблинди.
III. Диалог Одина, скрывающегося под видом Гестумблинди, с конунгом Хейдреком, его загадки и ответы Хейдрека образуют ядро десятой главы "Саги о Хервёр и Хейдреке". Для того чтобы понять внутренние закономерности развития сюжета и закономерность обращения действующих лиц к загадке, следует привести соответствующий контекст, проясняющий ситуацию. Ср. Herv. 37, 8-18: "Herra," segir hann, "því kom ek hingat, at ek vil við yðr sættast." Þá svarar konungr: "Viltu þola dóm spekinga minna?" Hann segir: "Er ekki fleiri undanlausnir?" Konungr mælti: "Vera skulu fleiri, ef þú þykkist til færr at bera upp gátur." Gestumblindi segir: "Litt mun ek til þess færr, enda mun harðr á annat borð þykkia." "Viltu," segir konungr, "heidr þola dóm spekinga minna?" "Þat kýs ek", segir hann, "at bera fyrr upp gáturnar." "Господин, – говорит он [Гестумблинди], – я пришел сюда затем, чтобы помириться с вами." Тогда конунг отвечает: "Ты хочешь смириться с приговором моих советников?" Он [Гестумблинди] говорит: "Нет ли другого средства спасения?" "Оно появилось бы, если бы ты смог предложить загадки." Гестумблинди говорит: "Я мало к этому способен, но иначе придется тяжело." "Хочешь, – говорит конунг, – смириться с судом моих советников?" "Я выбираю, – говорит он, – предложить загадки." Цитируемый выше фрагмент саги не оставляет сомнений в том, что загадывание загадок рассматривается не как чья-либо причуда, блажь, а как абсолютная необходимость и единственная альтернатива проигрышу при юридическом решении конфликта. В этом смысле загадки можно рассматривать в рамках теории "нужд" (needs), выдвинутой основателем функционализма в этнографии Б. Малиновским, согласно которой все элементы, составляющие культуру архаичного племени (от имени собственного до мифа), возникают как ответ (answer) на определенный вопрос, продиктованный настоятельной потребностью [Malinowski 1944]. Вместе с тем нельзя упускать из виду то обстоятельство, что безысходность создавшегося положения лишь кажущаяся: Один в облике Гестумблинди сознательно выбирает именно этот путь, предпочитая экстенсивному методу решения противоречий, базирующемуся на подчинении авторитету чужого мнения и пассивном поведении субъекта, активную позицию, интенсивное освоение ситуации, нападение как наилучший способ защиты.
Диалог строится из двух партий – Гестумблинди и Хейдрека; в репликах первого персонажа реализуются загадки, а второго – отгадки. Обратимся к изучению этих компонентов диалога.
1) Загадки представляют собой текст в тексте, построенный по определенным принципам, характерным для данного жанра. Они обладают трехчленной структурой и включают экспозицию, описание загадываемого объекта и заключение. Подробнее остановимся на морфологической структуре каждого композиционного элемента.
Экспозицию репрезентируют следующие синтаксические модели:
* вопросительные конструкции, имеющие несколько разновидностей в зависимости от типа вопросительного местоимения, единственного или множественного числа глагола, функционирования существительного или прилагательного в качестве ключевого понятия, а также падежной формы существительного, если оно фигурирует в тексте. Учитывая названные выше факторы, можно выделить несколько вариантов зачина загадок:
– предложения с вопросительным местоимением hvat 'что' и глаголом бытия в 3 л. ед. ч. наст. вр., построенные по схеме Hvat er þat N (norn. sg.)? "Что это за N (им. пад. ед. ч.)?", где N обозначает объект, и свойства N конкретизируют определительные придаточные предложения, например, Hvat er þat drykki, / er ek drakk í gær (Herv. 38, 19-20) "Что это за напиток, / который я пил вчера?";
– аналогичные конструкции с существительным во мн. ч. род. пад.: Hvat er þat N (gen. pl.)? "Что это (из) N (род. пад. мн. ч.)?", например, Hvat er þat undra, / er ek úti sá / fyr Dellings durum (Herv. 39, 17-19; 40, 6-8; 16-18; 41, 2-4) "Что это из чудес, которое я видел снаружи перед дверьми Деллинга?"; Hvat er þat dýra, / er drepr fé manna / ok er járni kringt utan (Herv. 44, 19-21) "Что это из зверей, / которое убивает скот людей / и окружено железом снаружи?"; Hvat er þat dýra, / er Dönum hlífir (Herv. 3-4) "Что это из зверей, / которое защищает датчан."
– вопросительное предложение с местоимением hverr 'кто?', глаголом бытия в 3 л. ед. ч. наст. вр. и слабой формой прилагательного или порядкового числительного в ед. ч. им. пад., то есть Hverr er (sá) inn adj.? "Кто & прилаг.?", например, Hverr er sá inn hvelli, / er gengr harðar götur (Herv. 39, 5-6) "Кто резкий, / который идет трудными путями"; Hverr er sá inn eini, / er sefr í ösgrúa (Herv. 43, 23-25) "Кто это один дремлет в углублении очага"; Hverr er sá inn mikli, / er liðr mold yfir, / svelgr hann vötn ok við (Herv. 44, 7-9) "Кто это большой, / который идет по земле, / он проглатывает воду и дерево"; Hverr er sá inn mikli, / er mörgu ræðr / ok horfir til heljar hálfr (Herv. 47, 14-16) "Кто это большой, / который многим правит / и наполовину поворачивает в хель?"
– синтаксические модели, отличающиеся от предыдущего типа функционированием вопросительного местоимения во мн. ч. им. пад., глагольных форм в 3 л. мн. ч. наст. вр. и заменой прилагательного порядковым числительным: Hverir eru þeir numer, cardin. "Кто такие & порядковое числительное во мн. ч. им. пад.?", ср. Hverir eru þeir tveir, / er tíu hafa fætr (Herv. 50, 5-6) "Кто такие эти двое, / у которых десять ног?"
– предложения с вопросительным местоимением во мн. ч. мужск. / женск. р. & глагол бытия в 3 л. мн. ч. наст. вр. & subst., то есть предложения, изоморфные модели с субституцией прилагательных существительными: Hverir (hverjar) eru þeir (þær) subst. "Кто эти & subst.?", например, Hverjar eru þær rýgiar / á reginfjalli (Herv. 42, 4-5) "Кто эти великанши / на горе богов"; Hverir eru þeir þegnar, / er riða þingi at / sáttir allir saman (Herv. 43, 1-3) "Кто эти слуги, / которые скачут к тингу / все вместе примиренные"; Hverjar eru þær brúðir, / er sinn drottin / vápnlausan vega (Herv. 43, 12-14) "Кто эти жены, / которые со своим господином / безоружным сражаются"; Hverjar eru þær leikur, / er liða lönd yfir / at forvitni föður (Herv. 45, 16-18) "Кто эти девицы, / которые путешествуют по стране / к удивлению их отца"; Hverjar eru þær snótir, / er ganga syrgjandi / at forvitni föður (Herv. 46, 1-3) "Кто эти женщины, / которые ходят опечаленные / к удивлению их отца"; Hverjar eru þær meyjar, / er ganga margar saman / at forvitni föður (Herv. 46, 11-13) "Кто эти девы, / которые ходят многие вместе / к удивлению их отца"; Hverjar eru þær ekkjur, / er ganga allar saman / at forvitni föður (Herv. 46, 19-21) "Кто эти вдовы, / которые ходят все вместе / к удивлению их отца"; Hverjar eru þær brúðir, / er ganga i brímskerjum / ok eiga eftir firði för (Herv. 48, 1-3) "Кто эти жены, / которые идут в скалы прибоя / и после поездки совершают поездку."
*предложения с личным местоимением 1 л. ед. ч. и глаголом в прош. вр., например, Heiman ek fór, / heiman ek för gerða, / sá ek á veg vega (Herv. 38, 6-8) "Домой я поехал, / домой я поездку совершил, / увидел я в дороге дороги"; Fara ek sá / foldar moldbúa (Herv. 42, 14-15) "Я видел, как ехали / жители земли"; Sá ek á sumri / solbjörgum á, / bað ek vel lifa / vilgi teiti (Herv. 48, 10-13) "Я видел летом/ на закате, / приветствовал я / очень веселых"; Sat ek á segli, / sá ek dauða menn (Herv. 49, 24-25) "Сидел я на стене, / видел я мертвых людей"; Hafa vildak / þat er ek hafða í gær, / vittu, hvat þat var (Herv. 37, 21-23) "Иметь я хотел то, / что я имел вчера, / узнай, что это было";
*предложения, ядро которых образуют конструкции subst. мн. ч. им. пад. & глагол 3 л. мн. ч. в прош. вр., например, Báru brúðir / bleikhaddaðar / ambáttir tvær / öl til skammu (Herv. 41, 15-18) "Несли жены / светловолосые, / две служанки / пиво к скамьям"; Mjök var forðum / nösgás vaxin, / barngjörn sú er bar / bútimbr saman (Herv. 47,3-6) "Раньше / носатая гусыня выросла, / жаждущая детей, / она собрала вместе жилище."
Описание загадываемого объекта осуществляется различными способами. В нем участвуют следующие морфосинтаксические модели:
1) номинативные конструкции, выраженные, в частности,
– существительными: subst. & subst., например, Lýða lemill, / orða tefill / ok orða upphefill (Herv. 37, 24-26) "Людей сокрушитель, / словам мешающий (букв. "мешатель") / и к словам побудитель";
– сравнительными степенями прилагательных, например, horni harðara, / hrafni svartara, / sklidi hvítara, / skafti réttara (Herv. 41, 5-8) "рога тверже, / ворона чернее, / щита белее, / рукоятки прямее";
2) предикативные конструкции:
– предложения, конституируемые глаголом бытия в 3 л. ед. ч. и существительным в ед. ч. им. пад.: var subst. "было существительное", например, var þeim vegr undir / ok vegr yfir / ok vegr á alla vega (Herv. 38, 9-11) "была ему дорога внизу / и дорога вверху, / и дорога на всех дорогах";
– синтаксические модели, отличающиеся от предыдущего примера наличием отрицания как при глаголе, так и при существительном и некоторых их модификациях, ср., var-at þat vín né vatn / né in heldr mungát / né matar ekki (Herv. 38, 21-23) "не было это ни вино, ни вода, / ни пиво, / также ни еда"; var-at þat höndum horfit né hamri at klappat (Herv. 41, 19-20) "не было это сделано руками, / ни сколочено молотком";
– конструкции с глаголом обладания в 3 л. ед. ч. наст. вр., иногда дополняемым другими глаголами, а также указательным местоимением sá в ед. ч. им. пад., например, mjök fast kyssir, / sá er hefir munna tvá / ok á gulli einu gengr (Herv. 39, 8-10) "очень крепко целует / тот, который имеет два рта / и ходит только по золоту"; fætr hefir átta, / en fjögur augu / ok berr ofar kné en kvið (Herv. 40, 9-11) "имеет восемь ног, / а глаза четыре / и живот выше колена"; horn hefir átta, / en höfuð ekki, / ok fylgja því margir mjök (Herv. 44, 22-24) "рогов имеет восемь, / но нет головы, / и следуют за ним очень многие"; hadda bleika / hafa þær, hvítfölduðu (Herv. 46, 14-15) "светлые волосы / имеют они, с белыми головными уборами"; ok eigu-t þær varðir vera (Herv. 46, 16) "и не имеют они защитников (из) мужей"; höldum bergr / ok við jörð sakast, / ef hann hefir sér vel traustan vin (Herv. 47, 17-19) "людей спасает / и с землей спорит, / если он имеет для себя надежного друга"; harðan beð hafa þær / inar hvítfölduðu konur / ok leika í logni fátt (Herv. 48, 4-6) "твердое ложе имеют они / женщины с белыми головными уборами / и мало играют в огне"; tíu hefir tungur, / tuttugu augu, / fjóra tigu fóta, / fram líðr sú vættr (Herv. 48, 25-49, 3) "десять имеет языков, / двадцать глаз, / сорок ног, / продвигается вперед это создание"; tíu hafa fætr, / augu þrjú / ok einn hala (Herv. 50, 6-8) "десять имеет ног, / три глаза / и один хвост."
– односоставные предложения с глаголом в 3 л. ед. ч. наст. вр., например, höfði sínu vísar / á helvega, / en fótum til sólar snýr (Herv. 40, 19-21) "головой показывает/ на дорогу в хель, / а ногами к солнцу поворачивает"; berr blóðugt bak, / en bergr firum, / geirum mætir, / gefr líf sumum, / leggr við lófa / lík sitt guma (Herv. 45, 5-10) "несет кровавую спину / и спасает людей, / копьями кормится, / жизнь дает некоторым, / помещает против ладони / человека свое тело."
– двусоставные предложения со структурой subst. (ед./ мн. ч. им. пад.) / pronom. / adj. & verb (3 л. ед. / мн. ч. наст. / прош. вр.), например, ókvikvir tveir / andalausir / sáralauk suðu (Herv. 20-22) "двое неживых / бездыханных / ран чеснок [меч] кипятили", Báru brúðir / bleikhaddaðar / ambáttir tvær / öl til skemmu (Herv. 41, 15-18) "Несли жены / светловолосые / две служанки / пиво к скамьям"; elr við kván kona, / þar til er mög of getr (Herv. 42, 6-7) "женщина рожает от женщины, / пока не появляется сын"; á sat naðr a nái; / blindr reið blindum / brimreiðar til, / þá jór var andar vanr (Herv. 42, 16-19) "змей сидел на мертвеце, / слепой скакал на слепом / к морю, / тогда конь был бездыханным"; lýða sína / senda þeir lönd уfir / at byggja bólstaði (Herv. 43, 4-6) "людей своих / они посылают через страны / жить в доме"; inar jarpari hlífa / um alla daga, / en inar fegri fara (Herv. 43, 15-17) "более темная защищает / всегда, / а более светлая нападает"; föður né móður / á sá inn fagrgjarni, / þar mun hann sinn aldr ala (Herv. 43, 26-44, 2) "ни отца ни матери / никогда не видел жаждущий блеска, / там должен он прожить свою жизнь"; svelgr hann vötn ok við; / glygg hann óast, / en gumna eigi / ok yrkir á sól til saka (Herv. 44, 9-12) "глотает он воду и лес; / ветра он боится, / а не человека / и устраивает с солнцем распрю"; hvítan skjold / þær of vetr bera, / en svartan of sumar (Herv. 45, 19-21) "белый щит / они носят зимой, / а черный – осенью"; mörgum mönnum / hafa þær at meini orðit (Herv. 46, 4-6) "для многих людей / они стали злом"; sjaldan bliðar / eru þær við segg ja líð / ok eigu þær í vindi vakn (Herv. 46, 22-24) "редко мягки / они с отрядом воинов / и должны они бодрствовать на ветру"; hlifðu henni / hálms bitskálmir, / þó lá drykkjarl drynhraun yfir (Herv. 47, 7-10) "защищали ее / кусающие мечи соломы [зубы быка], / но она лежала / над мычащей скалой напитка [черепом быка]"; drukku jarlar / öl þegjandi, / en æpandat ölker stóð (Herv. 48,14-17) "пили ярлы / пиво молча, / и крича / стояла пивная кружка"; dauða menn / blóðugt hold bera / í börk viðar (Herv. 49, 25-50, 2) "мертвые люди / несли кровавое тело / в коре дерева."
– сочетание числительных с глаголами: fjórir hanga, / fjórir ganga, / tveir veg visa, / tveir hundum varða, / einn eftir drallar / ok jafnan heidr saurugr (Herv. 49,13-18) "четыре висят, / четыре идут, / два дорогу указывают, / два от собак защищаются, / один качается / всегда грязный."
Заключение, одинаковое во всех загадках, представляет собой обращение к конунгу Хейдреку с призывом подумать над загадкой, выраженным императивом 2 л. ед. ч. и существительным – косвенным объектом: Heiðrekr konungr, / hyggðu at gátu (Herv. 37, 27-28) "Хейдрек конунг, / подумай над загадкой."
2) Отгадка, как правило, состоит из вводной части – утверждения о том, что загадка хороша (что в данном случае эквивалентно ее соответствию определенным правилам построения Текста данного жанра) и ее решение найдено (то есть ключ к разгадке содержится в исходном тексте), причем постоянно фигурируют однокорневые лексемы 'загадка' & 'отгадывать' (ср. Herv. 38, 1-2; 38, 14; 39, 1; 39, 13; 40, 1; 40, 24; 41, 25 (и многократно далее): Góð er gáta þín, Gestumblindi, getit er þessar "Хороша твоя загадка, Гестумблинди, эта отгадана") и собственно ответа – идентификационной формулы, имеющей несколько вариантов:
a) "Это есть (суть) объект (/ -ы) в им. пад. ед. / мн. ч." Þat er (eru) subst. (nom. sg. / pl.), например, Þat er köngurváfur (Herv. 40, 14) "Это паук"; Þat er hamarr (Herv. 39, 13-14) "Это молоток"; Þat er eldr (Herv. 44, 5) "Это огонь"; Þat er skjöldr (Herv. 45, 13) "Это щит"; Þat eru rjúpur (Herv. 45, 22) "Это куропатки" и др.;
b) "Это суть объекты, которые так называются" Þat eru subst., er svá heita, например, Þat eru Hlés brúðir, er svá heita (Herv. 46, 9) "Это жены Хлера, которые так называются"; Þat eru bylgjur, er svá heita (Herv. 46, 17) "Это волны, которые так называются"; Þat eru Ægis ekkjur, svá heita öldur (Herv. 47, 1) "Это вдовы Эгира, так называются волны" и др.;
c) "Это есть & придаточное предложение", например, Þat er þá, er Óðinn ríðr Sleipni (Herv. 50, 11) "Это (есть), когда Один скачет на Слейпнире";
d) "Там & глагол во 2 л. ед. ч. прош. вр. & личное местоимение 2 л. ед. ч." Þar & verb & þu, например, Þar fórtu уfir árbrú (Herv. 38, 14-15) "Там ты ехал по мосту через реку"; Þar lagðist þu i forsælu (Herv. 39, 1-2) "Там ты лег в тень"; Þar fanntu hest dauðan á ísjåka (Herv. 42, 22-23) "Там ты нашел мертвого коня на льдине" и др.;
e) "Там & глагол в 3 л. мн. ч." Þar & verb 3 pl., например, Þar drukku grísir gylti (Herv. 48,20) "Там сосали поросята свинью."
IV. Заключение органически взаимосвязано с последней репликой Гестумблинди, стоящей несколько особняком среди загадок как в структурном, так и в содержательном аспектах. Создается впечатление, что она изъята из диалога на космологические темы, известного по нескольким эддическим песням, прежде всего по "Речам Вафтруднира" и "Речам Гримнира". В частности, о принадлежности к древнегерманской космологической поэзии недвусмысленно свидетельствуют следующие моменты:
– использование числового кода: зачин Segðu þat þá hinzt (Herv. 50, 13) "Скажи тогда последнее" логически встраивается в качестве заверщающего звена в числовую аранжировку космогонического текста, функционирующего в виде вопросов и ответов, в реально зафиксированных памятниках, например, в Vm.: Segðu þat iþ eina (20) "Дай первый ответ"; Segðu þat annat (22) "Второй дай ответ"; Segðu þat iþ þriðia (24) "Дай третий ответ" и т. д.);
– намек на состязание в мудрости как неотъемлемая составная часть любого космогонического текста (ср. Herv. 50, 14: ef þú ert hverjum konungi vitrari "если ты умнее любого конунга" на фоне интерпретации диалога как ритуального состязания ради обладания сакральными знаниями и его восприятия как тяжелого испытания, таящего в себе угрозу для его участников, ставкой в котором, как правило, оказывается жизнь собеседников, ср. многочисленные примеры: hǫfði veðia við scolom hǫllo í, / gestr um geðspeki (Vm. 19) "Голову мы, гость мой, назначим/ ставкою в споре" (слова Вафтруднира в начале диалога); 'Hvers fregnit mic, hví freistið min? (Vm. 28) "Что меня вопрошать, зачем испытывать?"; Fór þá Óðinn, at jreista orðspeki / þess inn alsvinna iǫtuns (Vm. 5) "Отправился в путь Один, чтоб мудрость / испытать сведущего великана"; þá scal freista, hvárr fleira viti, / gestr eða inn gamli þulr?' (Vm. 9) "Испытаем сейчас, кто больше знает, / гость или старый тул"; fеigom munni mælta ec mína forna stafi / oc um ragna rǫc (Vm. 55) "Я, обреченный, поведал предания древние / и о кончине богов" (слова Вафтруднира в конце диалога));
– слова Гестумблинди в Herv. 50, 15-17 (Hvat mælti Óðinn / í eyra Baldri, / áðr hann væri á bál hafiðr "Что сказал Один / на ухо Бальдру, / до того как его подняли на костер?") воспроизводят речь Одина на погребальном костре Бальдра (ср. Vm. 54: hvat mælti Óðinn, áðr á bál stigi, / siálfr í eyra syni? "что сказал Один, до того как поднялся на костер, / сам на ухо сыну?"). Весьма показательно, что в эддических "Речах Вафтруднира" данная реплика представляет собой последний вопрос Одина к великану Вафтрудниру, хранителю космологических сведений, причем великан не знает этой величайшей тайны, проигрывает состязание в мудрости и расплачивается своей жизнью. Магический характер слов Одина не подлежит сомнению; также совершенно очевидно и то, что на этот вопрос в принципе никто не может дать ответа, кроме действующих лиц, то есть Одина и Бальдра. Смысл этого вопроса заключается вовсе не в желании Одина получить какую-либо информацию о реальной ситуации, поскольку именно эти сведения недоступны никому, кроме самого Одина (ср. использование идентифицирующего указательного местоимения 'сам' (др.-исл. sjálfr) для обозначения Одина), а в его намерении осуществить самовоплощение, назвать себя подлинным именем и тем самым раскрыть свою истинную сущность. Вполне правдоподобно предположение, что Бальдр на погребальном костре отождествляется с жертвой, приносимой Одином в целях повторной космизации вселенной в преддверии "гибели богов"; речь Одина, по всей вероятности, должна была бы содержать ритуальные формулы синтеза элементов вселенной из частей тела жертвы, зафиксированные в древневерхненемецком "Втором Мерзебургском заклинании", в котором описывается конфликт между Воданом и Фоллем, большинством исследователей трактуемым как одна из ипостасей Бальдра, причем конь Бальдра метонимически замещает своего хозяина. Такая интерпретация поведения Одина как нельзя лучше согласуется с другой формой демонстрации сущности Одина, а именно с его способностью перевоплощения (в данном случае в сокола).
Несмотря на то, что последнее высказывание Гестумблинди обладает рядом специфических черт, которые обсуждались выше, и с формальной точки зрения может быть классифицировано как обычный вопрос в рамках космогонического диалога, оно ни в коей мере не должно рассматриваться как инкорпорация другого, чуждого жанра в корпус загадок, так как оно реализует загадку в высшем смысле слова как способ выражения максимально сакрального содержания, описывающего тайны мироздания, которые нельзя угадать, а можно лишь знать узкому кругу посвященных1. Весьма показательно, что загадки, содержащие просьбу об исполнении чего-либо принципиально невыполнимого, широко распространены в различных традициях. Было установлено, что "невыполнимые задачи предназначены сохранить границу между обитателями двух миров, и эта функция четко просматривается в ритуале" [Рис 1999, 308]. Загадки подобного рода воплощают кульминацию "прений живота со смертью": "словесное загадывание и отгадывание приносило жизнь или смерть. Обычно <...> тот, кто не может ответить на загадку, умирает, а тот, кто отвечает на нее, получает спасение и победу. Загадчик, загадка которого разгадана, погибает. <...> Таким образом, носитель загадки и есть та смерть, от которой спасается разгадчик" [Фрейденберг 1997, 126]. Эту ситуацию наилучшим образом отражает русская загадка: загадка без разгадки – это смерть [1630].
* * *
Подводя итоги анализа композиции десятой главы "Саги о Хервёр и Хейдреке" – "Загадок Гестумблинди", отметим, что описание действия как такового практически отсутствует: оно представлено в редуцированном виде лишь в экспозиции и заключении. Акциональный код предельно свернут, в то время как вербальный код, напротив, реализуется приблизительно в 90% повествования, поскольку почти вся глава посвящена изображению словесного поединка между верховным богом Одином, скрывающимся под видом бонда Гестумблинди, и конунгом Хейдреком, принявшим форму отгадывания загадок: в качестве вопрошающего выступает Один, а отвечающего – конунг Хейдрек. Космологическая основа "Загадок Гестумблинди" проявляется в различных вариантах. Во-первых, участие Одина-демиурга, главного бога скандинавского пантеона не может не придать обычному изложению событий иного – мифологического – измерения. Во-вторых, сюжет этой главы встраивается в космологическую перспективу не только благодаря одному из действующих лиц – Одину, но и из-за других более глубоких внутренних связей: в частности, последняя загадка Гестумблинди совпадает с последним вопросом Одина к великану Вафтрудниру во время состязания в знаниях о происхождении вселенной. Следовательно, "Загадки Гестумблинди" вовлекаются в круг космологических текстов, причем не только при помощи общих мотивов, ной принципов построения текста как диалога противоборствующих сторон, а также некоторых других не столь существенных деталей, ср., например, намек на числовую аранжировку ("Скажи мне последнее..." в "Загадках Гестумблинди" на фоне вопросов Одина: "Скажи первое...", "Скажи второе...", "Скажи последнее" в "Речах Вафтруднира"). В-третьих, можно доказать, что не только формальные приемы (в том числе диалог) объединяют "Загадки Гестумблинди" с серией космологических текстов; сходство обнаруживается и на более глубоком уровне содержания. Для того чтобы подтвердить предположение о принадлежности "Загадок Гестумблинди" к классу текстов, посвященных изложению высшей мудрости (сведений о возникновении и функционировании вселенной, о ее прошлом и будущем), нужно эксплицировать аспект познания как воплощения творения. Некоторые факты свидетельствуют об этом. Например, сразу же возникает вопрос о том, зачем понадобилось Одину вмешиваться в распрю между конунгом Хейдреком и бондом Гестумблинди, принимать облик Гестумблинди и в конце превращаться в сокола? Все эти факты невозможно объяснить в рамках обычного повествования; они могут быть адекватно интерпретированы только в мифопоэтической модели мира. Принятие чужого имени и образа и дальнейшее саморазоблачение используется Одином как обычное средство, применяемое богом во время испытания и служащее его самоотождествлению с целью продемонстрировать свое могущество. Примеров подобного рода можно привести множество. Если ограничиться мифологическими песнями "Старшей Эдды", то помимо уже упоминавшихся "Речей Вафтруднира" можно сослаться и на "Речи Гримнира", где Один противостоит конунгу Гейррёду, называя себя многими именами и лишь в конце открывая свое истинное имя, и на "Сны Бальдра", где Один под видом Вегтама ("Привыкшего к пути") пытается выведать у вёльвы секреты мироздания. Заподозрить причастность "Загадок Гестумблинди" к космологии, прежде всего к эпистемиологическому мифу заставляет и другой факт – превращение Одина в сокола в конце состязания, которое ассоциируется с похищением Одином "меда поэзии" в образе орла на заключительной стадии. Нельзя оставить без внимания и то обстоятельство, что для участия в словесном поединке Один выбирает имя Гестумблинди "слепой гость", что явно противоречит зачину многих загадок: "видел я...". Этот парадокс может быть разрешен, только если предположить, что отсутствие зрения2 восполняется внутренним видением бога, которому открывается суть вещей. Космологический код самих загадок мы постараемся расшифровать ниже.
На основании анализа синтаксической структуры "Загадок Гестумблинди" можно сделать выводы о значительном преобладании вопросительных конструкций в образной части загадки, реализуемых конструкциями hvat er þаt? "что это?", hverr er þаt? "кто это?", hverir (hverjar) eru þeir (þær)? "кто эти ?" по сравнению с двумя другими типами – "я видел нечто" или subst. pl. & verb (например, "жены несли..." и др.). Доминирование вопросительных конструкций скорее всего связано не только со спецификой загадки, но и с ситуацией диалога между спрашивающим Одином и отвечающим Хейдреком. Использование предложений "я видел" в образной части загадок объясняется тем, что Один представляет не просто широко распространенные загадки, бытующие в определенном коллективе, а "первозагадки", пропущенные сквозь призму собственного "я" и имеющие определенные "меты" самого бога, относящиеся к "языку богов" (им противопоставлено безликое описание событий с антропоцентрической точки зрения, воплощаемые конструкциями subst. pl. & verb).
По поводу синтаксиса, используемого для описания загадываемого объекта, можно также сделать некоторые комментарии. Номинативные конструкции (существительные и сравнительные степени прилагательных) единичны, они явно уступают предикативным, среди которых основной удельный вес приходится на синтаксические модели с глаголом обладания ("он имеет ... [далее, как правило, перечисляются части тела] или бытия ("он есть...", "он не есть..."). Большую частотность обнаруживают и двусоставные предложения со структурой subst. (ед. / мн. ч. им. пад.) & verb, описывающие типичные для денотата действия. Отгадка построена стереотипно: она состоит из идентифицирующей формулы "это есть subst.", коррелирующей с вопросом в образной части загадки "что это?"
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Ср. высказывание Клауса фон Зее по этому поводу: "Mit dem Hinweis auf das Geheimnis, das er mit niemandem teilt, enthüllt sich der Gott und dokumentiert seine Unüberwindlichkeit [See 1972, 64].
2. Мотив слепоты актуален по отношению к Одину. Ср. его хейти Bileygr 'с ослабленными глазами' или Hár, первоначально не 'Высокий' (< *hauhaz), а 'Кривой' (< *haihaz).
|
|
