|
Сопоставление произведений одного и того же жанра в различных традициях кажется весьма перспективным, поскольку предоставляет новую информацию об объекте изучения. Особенно продуктивным становится сравнительный анализ паремиологических текстов в виду их малого объема, простой синтаксической структуры и большого количества текстов. В этой главе в фокусе нашего внимания оказываются древнеисландские и русские загадки. По поводу правомерности их сопоставления могут возникнуть некоторые сомнения. В частности, возникает вопрос, насколько уместно сравнивать древние и современные загадки; насколько достоверными будут результаты анализа, если тридцать древнеисландских загадок, инкорпорированных в текст "Саги о Хервёр и Хейдреке", сравниваются с текстами из наиболее полного свода русских загадок, насчитывающего более пяти тысяч экземпляров? Отдавая должное весомости этих аргументов, попытаемся обосновать возможность и необходимость такой процедуры. Прежде всего нельзя не отметить консерватизма самого жанра загадок, как, впрочем, и других текстов, традиционно относимых к так называемым "малым жанрам", не претерпевшим какой-либо эволюции на протяжении своего длительного функционирования сначала в устной традиций, а затем в письменном виде. Загадки как жанр (по крайней мере, в большинстве случаев), независимо от времени их письменной фиксации, отражают мифопоэтическую модель мира, в которой и возникла сама ситуация загадывания в форме ритуальных прений "живота" со смертью, своеобразных словесных поединков между вопрошающей и отвечающей сторонами об устройстве мироздания. Загаданные концепты представляют собой алфавит модели мира, весь состав макрокосма и микрокосма. Как известно, загадки изначально были приурочены к ритуалам перехода (особенно от старого года к новому); разгадка логики вселенной, отождествление основных объектов в ситуации, когда космос подвергался атаке со стороны сил хаоса, означал рекосмизацию вселенной, получение гарантий ее возрождения и процветания. Генезис загадки и отсутствие жанровых трансформаций дают все основания для сопоставления древних и современных загадок.
По поводу древнеисландских загадок остается лишь напомнить, что они представляют собой единственный оригинальный образец этого жанра во всем древнегерманском ареале, и поэтому у исследователей не остается иного выхода кроме оперирования имеющимся в их распоряжении материалом, естественно, абстрагируясь от их контекстуальной обусловленности и довольствуясь их малым объемом. Впрочем, скудость древнеисландских данных не стоит рассматривать исключительно как недостаток; отчасти задача исследователя облегчается, поскольку описание поневоле ограничивается небольшим набором загадок.
Выбор именно русских загадок для сравнительного описания связан, во-первых, с родным языком автора, оказывающим неоценимую услугу при детальном анализе, во-вторых, с репрезентативностью русских загадок как корпуса текстов и, в-третьих, с отсутствием взаимного влияния русских и древнеисландских загадок и с их органичным вхождением в мифопоэтическую модель мира.
Древнеисландские и русские загадки обнаруживают черты изоморфизма, распространяющиеся на различные уровни: композицию, семантику, морфологию, словообразование, фонетику, стилистику. В зависимости от типа совпадений между загадками рассматриваемых ареалов можно выделить несколько сфер, в которых они реализуются1.
I. Прагматика: загадка описывается не только как вербальный акт, но и как действие. В загадке № 26 Гестумблинди при помощи сочетания числительных с частями тела описывает свинью с поросятами: "десять имеет языков, / двадцать глаз, / четыре десятка ног, / вперед продвигается это существо" (tíu hefir tungur, / tuttugu augu, / fjóra tigu fóta, / fram líðr sú vættr). Хейдрек, которому адресована загадка, вместо ответа переходит к действию: он убивает свинью и обнаруживает в ней девять поросят, как и загадал Гестумблинди. Провидение Гестумблинди заставляет конунга Хейдрека усомниться в том, что перед ним обыкновенный человек и приблизиться к отгадыванию истинной сущности своего противника. Таким образом, древнеисландские факты демонстрируют эквивалентность слова и дела при отгадывании загадки.
Ср. русские примеры: Под крыльцом, крыльцом яристым, кубаристым лежит каток не катаный, кто катает, тот и отгадает (книга) [М. 4872]; В городе Акатове бревна накатаны, кто их раскатает, тот загадку разгадает (картофель) [М. 2487]2; Загану загадку, приверну за глотку, так не спущу, голову пришью (дровни с оглоблями) [М. 4392]3.
II. Композиция:
а) Диалог как композиционный прием текста, объединяющего загадку и отгадку4: "Ванька, малый, где был?"– "У Тули!"– "Что видел?"– "Алхирея!"– "В чем он?"– "В черной шубе и кольцо у губе" (медведь) [М. 1270]; Летит царица из норицы, спрашивает царя Замарая: "Царь Замарай, где тут Марья Семеновна?"– "Марья Семеновна на Сионских горах почивает" (мыши спрашивают, где кот) [М. 1226]5; Пришел жених к невесте, спросил он ее: "Где у тебя, невеста, отец?" – "Отец, – говорит, – мой ушел взаймы работать". – "А где мать?" – "Ушла долг отдавать" (могилу рыть и повивать) [М. 1675]; Собрались три вещи, собрались они в одно место:– Ты, братец, что работаешь? – Я одно лето работаю. – А ты, братец, что работаешь? – Я одну зиму работаю. – А ты, братец, что работаешь? – Я зиму и лето работаю (телега, сани, лошадь) [М. 4434];– Черныш-гагарыш, куда ты идешь? – Молчи, проверчена дыра, сам там будешь! (котел и ушат) [М. 3774]; – Уж ты еж, еж, ты куды ползешь? – На боярский двор, там дедушка Афанасий лычком подпоясан, лычко спало, татарочка украла (растрепанный голик) [М. 3680]; "Кирило! Кирило! Что у те замазано рыло?" – "Так бог велел" (шесток) [М. 3376];
b) Глагол видения (1 л. ед. ч. настоящего или прошедшего времени) в зачине: Sá ek á sumri / sóljörgom á (Herv. 48, 10-11) "Видел я летом / на спасении солнца [на закате]"; sá ek dauða menn / blóðugt hold bera (Herv. 49, 25-50, 1) "видел я, как мертвые люди / несут кровавое тело"; Fara ek sá / foldar moldbúa (Herv. 42, 14-15) "Пришел, я видел, / тверди земли житель"; Гляну я в окошко, идет тоненький Антошка, гляну я в другое: идет толстый Микита (дождь и метель) [М. 307]; Выгляну я в трубу: лежит волк на лугу (холст) [М. 4661]; Гляжу я в окошко: ходит черна кошка (ночь) [М. 4988];
c) Зачин, обозначающий движение субъекта загадки и видение объекта загадки и выраженный местоимением 1 л. ед. ч. и 1 л. ед. ч. глагола 'идти' в презенсе или претерите, а в некоторых случаях 1 л. ед. ч. глагола 'видеть': Heiman ek fór, / heiman ek för gerða, / sá ek a veg vega (Herv. 38, 6-8) "из дома я ехал, / из дома я совершал поездку, / видел я по пути пути";
Шел я мимо декоськи, видел дело такоське: волога вологу ест... (огород, овца, трава) [М. 1252]; Шел я в лес, увидел, как мережа мережу ест... (свинья ела в поле спелую рожь, мужик выгнал ее через "заворы") [М. 1253]; Шел я мимо попова двора, видел: бьют, колотят, душу в ад относят (молотят снопы) [М. 2337]6;
d) Вопрос о денотате загадки "Что это?" ("Кто это?"): Hvat er þat drykki, / er ek drakk í gær (Herv. 38, 19-20) "Что это за напиток, / который я пил вчера?"; Hvat er þat undra, / er ek úti sá / fyr Dellings durum (Herv. 39, 17-19; 40, 6-8; 16-18; 41, 2-4) "Что это из чудес, которое я видел снаружи перед дверьми Деллинга?"; Hvat er þat dyra, / er drepr fé manna / ok er járni kringt utan (Herv. 44, 19-21) "Что это из зверей, / которое убивает скот людей / и окружено железом снаружи?"; Hvat er þat dýra, / er Dönum hlífir (Herv. 3-4) "Что это из зверей, / которое защищает датчан"; Hverr er sá inn hvelli, / er gengr harðar götur (Herv. 39, 5-6) "Кто резкий, / который идет трудными путями"; Hverr er sá inn eini, / er sefr í ösgrúa (Herv. 43, 23-25) "Кто это один дремлет в углублении очага"; Hverr er sá inn mikli, / er líðr mold yfir, / svelgr hann vötn ok við (Herv. 44, 7-9) "Кто это большой, / который идет по земле, / он проглатывает воду и дерево"; Hverr er sá inn mikli, / er mörgu ræðr / ok horfir til heljar hálfr (Herv. 47, 14-16) "Кто это большой, / который многим правит / и наполовину поворачивает в хель";
Живет толчея, вьется, как змея, виться-то вьется, да больно дерется, гора на горе, дыра на дыре, совсем нет покоя. Что это такое?" (плохая дорога) [М. 2753]; Страны без людей, города без домов, лес без деревьев, море без воды. Что такое? (географическая карта) [М. 4914]; Кто такой? Ждут как полковника, а после него моют, как после покойника (котовал) [М. 4582]7;
е) Обозначение денотата в загадке и отгадке при помощи либо одного и того же слова, либо названия рода: sá ek á veg vega; / var þeim vegr undir / ok vegr yfir / ok vegr á alla vega "видел я в дороге дороги; / была ему дорога внизу / и дорога вверху, / и дорога на всех дорогах" (Herv. 38, 8-11) & Þar fórtu yfir árbrú, ok var árvegr undir þér, en fuglar flugu yfir hǫfði þér ok hjá þér tveim megin, ok var þat þeira vegr "Там ты ехал по мосту реки, и была дорога реки под тобой, а птицы летали у тебя над головой и по обеим сторонам над тобой, и это была их дорога" (Herv. 38, 14-17); Hvat er þat drykki, / er ek drakk í gær (Herv. 38, 19-20) "Что это за напиток, / который я пил вчера?" & Þar lagðist þú í forsælu, er dögg var fallin á grási (Herv. 39, 1-2) "Там ты лег в тень, и роса выпала на траву"; Báru brúðir / ... öl til skemmu (Herv. 41, 15-18) "Несли жены / ... пиво к скамье" & Þar fara svanbrúðir til hreiðs sins ok verpa eggjum (Herv. 41, 25-26) "Там жены лебедей направляются к своему гнезду и откладывают яйца"; á sat naðr á nái / ... þá jór var andar vanr (Herv. 42, 16-19) "сидел змей на мертвом; / ... конь был бездыханным" & Þar fanntu hest dauðan á isjaka ok orm dauðan á hestinum (Herv. 42, 22-23) "Там ты нашел мертвого коня на льдине и мертвого змея на коне"; Hverjar era þær snótir... (Herv. 46, 1) "Что это за женщины..." & Þat eru Hlés brúðir, er svá heita (Herv. 46, 9) "Это суть жены Хлера, которые так называются"; Hverjar eru þær ekkjur... (Herv. 46, 19) "Кто эти вдовы..." & Þat eru Ægis ekkjur, svá heita öldur (Herv. 47, 1) "Это вдовы Эгира, так называются волны"; Mjök var fordum / nösgás vaxin (Herv. 47, 3-4) "Сильно давно / выросла носатая гусыня" & Þar hafði önd búit hreiðr sitt (Herv. 47, 11) "Там утка построила свое гнездо";
Эко ты дерево! И зиму и лето зелено (хвойное дерево) [М. 1722]; Стоит в поле древо древанское...; Стоит древо кудряво...; Есть древо об четыре дела...; Стоит дерево, при нем четыре угодья...; Есть деревце на четыре дела...; Шел я лесом, нашел я древо...; Стоит дерево, цветом зелено... (береза) [М. 1743-1750]; Одно проклятое дерево без ветра шумит (осина) [М. 1769]; Стоит дерево мохнато, в мохнатом-то гладко, в гладком-то сладко (орех) [М. 1776,1777]; Одно дерево двум цветам цветет (черемуха) [М. 1799]; Что за трава, что и слепой знает (крапива) [М. 1917]; Все поле в шнурках (вспаханная полоса) [М. 1940]; Маленький, горький, луку брат (чеснок) [М. 2535]; Однолетняя трава выше двора (хмель) [М. 2668]; Кругом нас все плетнем (изгородь) [М. 2765]; Вечером – водой, ночью – водой, а днем в небеса (роса) [М. 197]; Я вода, да по воде же и плаваю (лед) [М. 510]; Сидит птица на белых горах, дожидается, когда мертвые воскреснут (курица на яйцах) [М. 944].
III. Концептуальная сфера
1) Антропоцентризм
а) части тела в описании неодушевленных предметов: Hverr er sá inn hvelli, / ... sá er hefir munna tvá / ok a gulli einu gengr (Herv. 39, 5-10) "Кто этот звенящий, / ... у которого два рта / и по одному только золоту ходит" & Þat er hamarr sá ... (Herv. 39, 13-14) "Это тот молоток..."; Hvat er þat undra, / ... höfði sínu vísar / á helvegga, / en fótum til sólar snýr (Herv. 40, 16-21) "Что это из чудес, / ... его голова указывает / на дорогу в хель, / а ноги повернуты к солнцу" & Þat er laukr (Herv. 40, 24-25) "Это чеснок"; Hvat er þat dyra, / ... horn hefir átta, / en höfuð ekki (Herv. 44, 19-23) "Кто это из зверей, / ... у него есть восемь рогов, / но нет головы" & Þat er húnn i hnettafli (Herv. 45, 1) "Это фигура на доске тавлей"; Hvat er þat dyra, / ... berr blóðugt bak (Herv. 45, 3-5) "Кто это из зверей, / ... у него кровавая спина" & Þat er skjöldr (Herv. 45, 13) "Это щит"; Hverjar eru þær meyjar, / ... hadda bleika / hafa þær... (Herv. 46, 11-15) "Кто эти девы, / ... светлые волосы / у них..." Þat eru bylgjur (Herv:. 46,17) "Это волны";
Голова трясется, брилы дрожат, зубы вертятся, а из горла белый пар валит (мельница) [М. 2835]; Четыре ноги, да не зверь, есть перья, да не птица (кровать с периной) [М. 3528]; Три ноги, два уха да шестое брюхо (ушат) [М. 3780]; Лежит тело, головы нет, а горло цело (штоф) [М. 3986]; Два рта, четыре хвоста (лапти, ноги в лаптях) [М. 4053]8; Ноги в земле, кишки на дереве, голова на свадьбе (хмель) [М. 2672];
b) термины родства в описании одушевленных и неодушевленных объектов и обозначения по признаку пола: Báru brúðir / ... öl til skemmu (Herv. 41, 15-18) "Несли жены / ... пиво к скамье" & Þar fara svanbruðir til hreiðs síns ok verpa eggjum (Herv. 41, 25-26) "Там жены лебедей направляются к своему гнезду и откладывают яйца"; Hverjar eru þær snótir... (Herv. 46, 1) "Что это за женщины..." & Þat eru Hlés brúðir, er svá heita (Herv. 46, 9) "Это жены Хлера, которые так называются" [о волнах]; Hverjar eru þær meyjar (Herv. 46, 11) "Кто эти девушки" & Þat eru bylgjur (Herv. 46, 17) "Это волны"; Hverjar eru þær ekkjur... (Herv. 46, 19) "Кто эти вдовы..." & Þat eru Ægis ekkjur, svá heita öldur (Herv. 47, 1) "Это вдовы Эгира, так называются волны"; Hverjar eru þær brúðir (Herv. 48, 1) "Кто эти жены" & Þat eru bárur (Herv. 48, 7) "Это волны"; eir við kván kona, / þar til er mög of getr (Herv. 42, 6-7) "рожает жена от жены, / пока не родится сын" & Þat eru hvannir tvær ok hvannarkálfr á milli þeira (Herv. 42, 11-12) "Это два дудника и молодой побег между ними"; Hverjar eru þær brúðir (Herv. 43, 12) "Кто эти жены" & Þat er hnettafl (Herv. 43, 20-21) "Это доска с тавлеями"; Hverjar eru þær leikur (Herv. 45, 16) "Кто эти девицы" & Þat eru rjúpur (Herv. 45, 22) "Это куропатки";
Сестра к брату в гости идет, а он от сестры прячется (солнце и месяц) [М. 133]; Никто моего братца не перегонит (ветер) [М. 235]; Стоит дед над досками, стреляет в бабу галушками (град) [М. 299]; Сердита матка, да прикрыла деток до красного дня пуховым одеяльцем (земля под снегом) [М. 398]; Сестра сильней брата (вода и огонь) [М. 441]; На море невестки купаются, на горе деверья дивуются (волны) [М. 542]; Стоит сноха, ноги развела, мир кормит – сама не ест (соха) [М. 1969]; Тысяча братьев вместе связаны, на мать поставлены (сноп) [М. 2232]; Батюшка-шатер, матушка-ладья, сынки-хватки, девушки-полизушки (гумно, цепы, метлы) [М. 2381]; Четыре брата, пятый дядя (пальцы) [М. 1581]; Две снохи сидят, а свекровка пляшет (дверь и косяки) [М. 3121]; Ни девка, ни вдова, ни замужняя жена, детей водит и людей питает (пчела) [М. 649]; Стоит свекровь на току и грозится на сноху (кошка и мышь) [М. 1207];
2) идея актуальности в любое время9:
– глагол бытия 3 л. ед. ч. наст. вр., обозначающий вневременное существование: Hvat er þat undra, / er ek úti sá / fyr Dellings durum (Herv. 39, 17-19; 40, 6-8; 16-18; 41, 2-4) "Что это из чудес, которое я видел снаружи перед дверьми Деллинга?"; Hvat er þat dýra, / er drepr fé manna / ok er járni kringt utan (Herv. 44, 19-21) "Что это из зверей, / которое убивает скот людей / и окружено железом снаружи?"; Hvat er þat dýra, / er Dönum hlífir (Herv. 3-4) "Что это из зверей, / которое защищает датчан"; Hverr er sá inn hvelli, / er gengr harðar götur (Herv. 39, 5-6) "Кто резкий, / который идет трудными путями"; Hverr er sá inn eini, / er sefr í ösgrúa (Herv. 43, 23-25) "Кто это один дремлет в углублении очага"; Hverr er sá inn mikli, / er líðr mold yfir, / svelgr hann vötn ok við (Herv. 44, 7-9) "Кто это большой, / который идет по земле, / он проглатывает воду и дерево"; Hverr er sá inn mikli, / er mörgu ræðr / ok horfir til heljar hálfr (Herv. 47, 14-16) "Кто это большой, / который многим правит / и наполовину поворачивает в хель"; Hverir eru þeir tveir, / er tíu hafa fætr (Herv. 50, 5-6) "Кто такие эти двое, / у которых десять ног"; Hverjar eru þær rýgiar / á reginfjalli (Herv. 42, 4-5) "Кто эти великанши / на горе богов"; Hverir eru þeir þegnar, / er ríða þingi at / sáttír allir saman (Herv. 43, 1-3) "Кто эти слуги, / которые скачут к тингу / все вместе примиренные"; Hverjar eru þær brúðir, / er sinn dróttin / vápnlausan vega (Herv. 43, 12-14) "Кто эти жены, / которые со своим господином / безоружным сражаются"; Hverjar eru þær leikur, / er liða lend yfir / at forvitni föður (Herv. 45, 16-18) "Кто эти девицы, / которые путешествуют по стране / к удивлению своего отца?"; Hverjar eru þær snótir, / er ganga syrgjandi / at forvitni föður (Herv. 46, 1-3) "Кто эти женщины, / которые ходят опечаленные / к удивлению своего отца?"; Hverjar eru þær meyjar, / er ganga margar saman / at forvitni föður (Herv. 46, 11-13) "Кто эти девы, / которые ходят многие вместе / к удивлению своего отца?"; Hverjar eru þær ekkjur, / er ganga allar saman / at forvitni föður (Herv. 46, 19-21) "Кто эти вдовы, / которые ходят все вместе / к удивлению своего отца?"; Hverjar eru þær brúðir, / er ganga í brimskerjum / ok eiga eftir firði för (Herv. 48, 1-3) "Кто эти жены, / которые идут в скалы прибоя / и после поездки совершают поездку"10;
Есть на сем свете зверек, по примете все его боятся, окна затворяют, двери запирают, кто его убьет, тот свою кровь прольет (комар) [М. 813]; Есть мельница: на мельнице бревно, на бревне доска, на доске сено, а в сене тетерки с своими детьми играют (человек) [М. 1370]; Есть земляночка: в которой богатый на расщедрится, бедный не разбогатится и ретивый не расходится (могила) [М. 1672]; Есть дерево: крик унимает, свет наставляет, больных исцеляет (береза) [М. 1759]; Есть на свете чупка в семи юбках, кто ее поцелует, тот сморщится (лук) [М. 2511]; Есть мальчик в сахарной рубашке. Все его любят, все его хвалят (голова сахара в обертке) [М. 4358]11;
– всеобщность: var þeim vegr undir / ok vegr yfir / ok vegr á alla vega (Herv. 38, 9-11) "была ему дорога внизу / и дорога вверху / и дорога на всех дорогах"; inar jarpari hlífa / um alla daga, / en inar fegri fara (Herv. 43, 14-16) "более темная защищает / во все дни, / а более светлая нападает"; Hverjar eru þær ekkjur, / er ganga allar saman (Herv. 46, 19-20) "Какие вдовы / ходят все вместе"12;
У тебя есть, у меня есть, у дуба в поле, у рыбы в море (тень) [М. 433]; И у тебя, и у меня, и у попа, и у кота, и у щуки в море, и у дуба в лесу (имя) [М. 1625]; Стоит столб, этого столба никому не перейти, не переехать, хлебом не отманить, деньгами не закупить (смерть) [М. 1637]; Всякому нужен, да никто на себя не строит (гроб) [М. 1646]; Ни на меру, ни на вес, у всех людей есть (ум) [М. 1591 ]; И рать и воеводу – всех повалит (сон) [М. 1595];
– зима & лето13: Hverjar eru þær leikur, / ... hvítan skjöld / þær of vetr bera, / en svartan of sumar (Herv. 45, 16-21) "Какие девицы / ... белый щит / носят зимой, / а черный летом"',
Зимой греет, весной тлеет, летом умирает, осенью оживает (онег) [М. 386]; (шуба) [М. 3994]; Зимой спит, а летом шумит (вода) [М. 472]; Зимой белый, летом серый (заяц) [М. 1282]; Зимой голоден, а летом сыт (волк) [М. 1267]; Летом гуляет, зимой отдыхает (медведь) [М. 1271]; Весной веселит, летом холодит, осенью питает, зимой согревает (дерево) [М. 1700]; Зимой – нет теплей, летом – нет холодней (погреб) [М. 2926]; (печь) [М. 3318]; Зимой протянулся, а летом свернулся (шарф) [М. 4035]; Зимой и летом одним цветом (хвойное дерево) [М. 1718]; Зимой калачом, летом пирогом (собака) [М. 1177]; Летом девица, а зимой молодица (береза) [1736]; Летом обувши, зимой разувши (соха) [М. 1962]; Летом на лугу, зимой на крюку (коса) [М. 2157];
– светлый & темный: Hverjar eru þær leikur, / ... hvítan skjöld / þær of vetr bera, / en svartan of sumar (Herv. 45, 16-21) "Какие девицы / ... белый щит / носят зимой, / а черный летом"; inar jarpari hlífa / um alla daga, / en inar fegri fara (Herv. 43, 14-16) "более темная защищает / во все дни, / а более светлая нападает"; horni harðara, / hrafni svartara, / skildi hvítara, / skafti réttara "рога тверже, / ворона чернее, / щита белее, / копья прямее" (Herv. 41, 5-8);
Русь бела, как сажа черна (туча) [М. 256]; Турьи поскоки, оленьи поглядки, шерсть, черна соболя, очи ясна сокола (блоха) [М. 856]; В белом городе, в темном подвале, стоят в одной бочке царево вино, царициын мед, розно – не смешано (яйцо) [М. 901]; Белушка наказывает чернышке: снеси меня на крут бережок (курица и яйцо) [М. 946]; Белее снега, чернее сажи, выше дома, ниже травы (сорока) [М. 1041]; Рукавица белая, напалок черный (глаза) [М. 1423]; В темном подполье стадо белых лебедей (зубы) [М. 1497]; Маленький, удаленький, в черну землю ушел, белу книгу нашел (капуста) [М. 2457]; Золотое решето черных домиков полно, сколько черненьких домков, столько беленьких жильцов (подсолнечник) [М. 2689]; Белое ест, черное бросает (огонь на лучине) [М. 3253]; Колокольня нова, колокольня бела, под маковкой черно, маковка золота (свеча) [М. 3297]; Шкаф большой, дверцы маленькие, кладут белое, вынимают черное (печь и дрова) [М. 3342]; Два белеца ведут чернеца (бока и чело печи) [М. 3377]; То черное полотно, то белое полотно закрывают окно (день и ночь) [М. 4977]; По черной земле белый заяц пробег (мел) [М. 4915]14;
2) Одинаковые образы денотата:
a) Дорога:
– верх & низ: sá ek á veg vega; / var þeim vegr undir / ok vegr yfir (Herv. 38, 8-10) "видел я в дороге дороги; / была ему дорога внизу / и дорога вверху";
Ниже самых низких трав, длиннее самых длинных дерев [М. 2711]; Лежит ниже земли, встанет, так небо достанет [М. 2712]; Выше горы, ниже травы [М. 2713];
– всеохватность: var þeim ... / ok vegr á alla vega (Herv. 38, 9-11) "была ему ... / и дорога на всех дорогах [то есть на всех направлениях]";
Есть у нас ряса, по всему свету растяглася, от конца до конца, куда ни иди, все тут она [М. 2733];
– река: Þar fórtu yfir árbrú, ok var árvegr undir þér (Herv. 38, 14-15) "Там ты ехал по мосту реки, и была дорога реки под тобой";
Тянется река, веселые берега [М. 2739];
b) Чеснок (лук):
– голова & ноги, верх & низ: hǫfði sínu vísar / á helvega, / en fótum til sólar snýr (Herv. 40, 19-21) "головой своей показывает / на дорогу в хель, / а ногами поворачивается к солнцу";
Возьму я зелье, брошу в землю, как вверх побежит, тут буду его косить [М. 2531]; Мех на меху – солдат наверху [М. 2532]; Тын Тынович, сын Иванович, сквозь землю прошел, в мошне голову пронес [М. 2533];
c) Яйцо
– пиво: Báru brúðir / bleikhaddaðar / ambáttir tvær / öl til skemmu (Herv. 41, 15-18) "Несли жены / светловолосые / две служанки / пиво к скамье";
Бочечка без обручонка, в ней пиво да вино, не смешалося оно [М. 908];
– нерукотворностъ: var-at þat höndum horfit / né hamri at klappat (Herv. 41, 19-20) "это не было ни руками сделано, / ни молотком сколочено";
Упадет, разобьется – никакой кузнец не скует [М. 910];
d) Огонь
– спать & камень: Hverr er sá inn eini, / er sefr í ösgrúa / ok af grióti einu gerr (Herv. 43, 23-26) "Кто это один, / который спит в углублении очага / и из камня одного сделан";
В камне спал, по железу стал, по дереву пошел, как сокол полетел [М. 3194];
– блестящий: föður né móður / a sá inn fagrgjarni (Herv. 43, 27-44,1) "ни отца, ни матери / не имеет жаждущий блеска";
Из ворот в ворота плывет щука золота [М. 3195]; Дрожит свинка – золотая щетинка [М. 3233]; Сито вито, посередке золотая кладуха [М. 3240];
e) Волны
– идти & женщины (& море): Hverjar eru þær snótir, / er ganga syrgjandil at forvitni föður (Herv. 46, 1-3) "Какие это женщины, / которые ходят печальные / к удивлению своего отца?"; Hverjar eru þær meyjar, / er ganga margar saman / at forvitni föður (Herv. 46, 11-13) "Какие это девушки, / которые многие ходят вместе / к удивлению своего отца?"; Hverjar eru þær ekkjur, / er ganga allar saman / at forvitni föður (Herv. 46, 19-21) "Кто эти вдовы, / которые ходят вместе / к удивлению своего отца?"; Hverjar eru þær brúðir, / er ganga í brímskerjum / ok eiga eftir firði för (Herv. 48, 1-3) "Какие это жены, / которые ходят в скалы прибоя / и предпринимают поездку за поездкой";
По морю идет, идет, а до берега дойдет – пропадет. На море невестки купаются, на горе деверья дивуются [М. 541-2];
f) Свинья
– бочка,
поросята
– бояре: drukku jarlar / öl þegjandi, / en æpanda ölker stóð (Herv. 48, 14-17) "пили ярлы / пиво молча, / и крича стоял сосуд с пивом";
Бочка стонет, бояре пьют [М. 1138];
g) Корова
– 4 & 4 & 2 & 1 в сочетании с глаголами (или отглагольными существительными): Fjórir hanga, / fjórir ganga, / tveir veg vísa, / tveir hundum varða, / einn eftir drallar / ok jafnan heldr saurugr (Herv. 49, 13-18) "Четыре висят, / четыре идут, / два указывают дорогу, / два защищаются от собак, / один качается / и всегда грязен";
Четыре ступихи, четыре гремихи, два бойца, одна маковица [М. 1070]; Четыре стучила, четыре гремила, два фарафона, один москвич [М. 1076]; Четыре мотата, да четыре потата, да один махатук [М. 1088];
h) Всадник на коне
– необычные числительные в сочетании с частями тела: Hverir eru þeir tveir, / er tíu hafa fætr, / augu prjúl ok einn hala (Herv. 50, 5-8) "Кто эти двое, / которые имеют десять ног, / три глаза / и один хвост"15;
Что за зверь: две головы, шесть ног, один хвост [М. 4374]; Две головы и шесть ног, четыре ходят, а две смирно лежат [М. 4375]16.
IV. Фонетика (поэтическая организация)
– использование звукового кода при описании денотата, например, шум выступает в качестве дифференциального признака молотка. Ср. Herv. 39, 5-6: Hverr er sá inn hvelli, / er gengr harðar götur "Кто такой звенящий, / который ходит твердым путем" (молоток);
[М. 4552-4553]: Зайду я в топотушку, загляну в работушку, стоит пузырь с побрякушкой. Что на поле на базаре трое яйца щелкали (кузница, молот, наковальня); [М. 4560]: Тит на работу вышел, каждый услышал (молоток);
– анаграммы: óða lemill, / orða tefill / ok orða upphefill (Herv. 37, 24-26) "дух крушащий, / словам мешающий / и слова поднимающий" (upphiminn 'верхнее небо'); Herv. 39, 6-9: er gengr harðar götur / ok hefir hann þær fyrr of farit, / ... sá er hefir munna tvá "ходит твердым путем / и там он раньше ходил, / ... тот, у кого два рта" (hamarr 'молоток'); Herv. 40, 10-12: en fjögur augu / ok berr ofar kné en kvið? / Heiðrekr konungr... "четыре глаза / и у него живот выше колена" (др.-исл. köngurváfur 'паук'); Herv. 41, 5-8: horni harðara, / hrafni svartara, / skildi hvítara, / skafti réttara "рога тверже, / ворона чернее, / щита белее, / копья прямее" (др.-исл. hrafntinna 'обсидиан'); á sat naðr á nái; / blindr reið blindum / brimreiðar til, / þá jór var andar vanr (Herv. 42, 16-19) "сидел змей на мертвом; / слепой скакал на слепом / к морю, / тогда конь был бездыханным" (dauðr 'мертвый'); Hverjar eru þær brúðir, / er ganga í brimskerjum / ok eiga eftir firði för; / harðan beð hafa þær / inar hvítfölduðu konur (Herv. 48, 1-5) "Кто эти жены, / которые ходят по морю / и совершают поездку за поездкой; / у них твердое ложе, / у женщин в светлых головных уборах" (bárur 'волны');
Что в избе гадко? (кадка) [М. 3798]; Что в избе бодро? (ведро) [М. 3865]; Сам с локоток, а борода с веник (молоток) [М. 4558]; То блин, то полблина... (луна) [М. 103]; Маленький шарик под лавкой шарит (мышь) [1211]17.
V. Морфология
– прилагательные в положительной степени в характеристике денотата: Hverr er sá inn hvelli, / er gengr harðar götur (Herv. 39, 5-6) "Кто резкий, / который идет трудными путями"; Hverr er sá inn mikli, / er liðr mold yfir, / svelgr hann vötn ok við (Herv. 44, 7-9) "Кто это большой, / который идет по земле, / он проглатывает воду и дерево"; Hverr er sá inn mikli, / er mörgu ræðr / ok horfir til heljar hálfr (Herv. 47, 14-16) "Кто это большой, / который многим правит / и наполовину поворачивает в хель";
Велик, голенаст, грамоте горазд (дождь) [М. 322]; Маленький, легонький, а за хвост не подымешь (ящерица) [М. 619]; Маленько, черненько, мохнатенько (блоха) [М. 871]; Черненька, маленька, сладенька, ребятам миленька (черника) [М. 1859]; Черненький, полосатенький, а в середине сладенький (арбуз) [М. 2411]; Тонка, длинна, одноуха, остра, всему миру красна (игла) [М. 4666]; Комовато, ноздревато, и губато, и горбато, и тяскло, и кисло, и пресно, и вкусно, и красно, и кругло, и легко, и мягко, и твердо, и ломко, и черно, и бело, и всем людям мило (каравай) [М. 4221];
– прилагательные в сравнительной степени: horni harðara, / hrafni svartara, / skildi hvítara, / skafti réttara (Herv. 41, 5-8) "рога тверже, / ворона чернее, / щита белее, / копья прямее";
Что милее на свете? Что краше света белого? (солнце и месяц) [М. 136-7]; Что на свете всего резвее? (солнце) [М. 171]; Выше лесу, тоньше волосу (ветер) [М. 227]; Чернее черного ворона, зеленее зеленого бархата, нужнее государевой казны (каравай) [М. 4225]; Белее снега, чернее сажи, выше дома, ниже травы (сорока) [М. 1040]; Милее милого, слаще сладкого (сон) [М. 1598].
VI. Синтаксис
– конструкции с отрицанием:
при существительном: Hvat er þat drykki, / er ek drakk í gær, / var-at þat vín né vatn / né in heldr mungát / né matar ekki (Herv. 38, 19-23) "Что это за напиток, / который я пил вчера, / это было ни вино, ни вода, / ни пиво, ни еда" (роса); föður né móður / á sá inn fagrgjarni (Herv. 43, 26-44, 1) "ни отца, ни матери не имеет жаждущий блеска" (огонь);
Катится катушка, ни зверь, ни пташка, ни камень и ни вода. Не отгадаешь никогда (солнце) [М. 141]; Кину не палку, убью не галку, ощиплю не перья, съем не мясо (рыба и удочка) [М. 586]; Маленька малышка, не зелена кубышка, не зверь, не птица, не вода, не камень (муравьи) [М. 710]; В мае месяце четвертой тысячи появился ни рак, ни рыба, ни зверь, ни птица, ни человек... (комар) [М. 781]; Не пень, не елка, не мужик, не женка (пестик) [М. 1926];
при глаголе: var-at þat höndum horfit / né hamri at klappat (Herv. 41, 19-20) "это не было ни руками сделано, / ни молотком сколочено" (яйцо);
Ни взять, ни погладить, ни на воз положить (змея) [М. 625]; Не прядет, не ткет, а людей одевает [М. 1161]; Бежать, бежать – не добежать, лететь, лететь – не долететь (горизонт) [М. 1]; Поле не меряно, семя не сеяно (небо, звезды) [М. 69];
– кумулятивные конструкции А & В, В & С, С & D: á sat naðr á nái; / ... þá jór var andar vanr (Herv. 42, 16-19) "змей сидел на мертвеце; / ... конь был бездыханным" & Þar fanntu hest dauðan á ísjaka ok orm dauðan á hestinum (Herv. 22-23) "Там ты нашел мертвого коня и мертвого змея на коне"; Mjök var forðum / nösgás vaxin, / ... hlífðu henni / hálms bitskálmir, / þó lá drykkjar / drynhraun yfir (Herv. 47, 3-10) "Давным-давно / выросла носатая гусыня, / ... ее защищали кусающие мечи соломы [зубы быка], / лежала над напитка / мычащей скалой [над черепом быка]" & Þar hafði önd búit hreiðr sitt í milli nautskjálka, ok lá haussinn yfir (Herv. 47, 11-12) "Там утка устроила свое гнездо между челюстей быка, и лежал над ней череп"; drukku jarlar / öl þegjandi, / en æpanda / ölker stóð (Herv. 48, 14-17) "пили ярлы / пиво молча, / и крича / стоял сосуд с пивом" & Þar drukku grísir gylti, en hún hrein við (Herv. 48, 20) "Там сосали поросята свинью, а она визжала"18;
Стоит Перьян-город, в Перьяне – Белый град, в Беле-граде – воску брат (курица и яйцо) [М. 948]; Стоят вилы, а на них-то короб, на коробу-то город, в городе-то роща, в этой роще зверье гуляет (человек) [М. 1343]; Стоит столб, а в столбе помело (язык) [М. 1542]; Стоит дерево, на дереве – птица, цветы хватает, в корыто бросает, корыто не наполняет и цветов не умаляет (смерть) [М. 1636]; Стоит дуб-вертедуб, в этом дубе-вертедубе стоит птица-ветреница, как ее зовут? (мельница) [М. 2850]; Стоит терем, в тереме – ящик, в ящике – мучка, в мучке – жучка (зола, печь, угли) [М. 3340]; Стоит гора, в горе – нора, в норе – жук, в жуке – вода (горшок в печи) [М. 3769]; Лежит колода, в ней двенадцать гнезд, в каждом гнездичке четыре яичка, в каждом яичке по семи цыплят (год, месяцы, дни) [М. 4951]; Стоит столб, на столбе бочка, а в бочке огонь (лампа) [М. 3305]19;
– числительные & части тела: fætr hefir átta, / en fjögur augu / ok berr ofar kné en kvið (Herv. 40, 9-11) "у него восемь ног, / четыре глаза / и живот над коленом" (паук); horn hefir átta, / en höfuð ekki (Herv. 44, 22-23) "у него восемь рогов, / но нет головы" (доска с тавлеями); tíu hefir tungur, / tuttugu augu, / fjóra tigu fóta (Herv. 48, 25-49, 2) "у него десять языков, / двадцать глаз, / сорок ног" (свинья с поросятами); Hverir eru þeir tveir, / er tíu hafa fætr, / augu þrjú ok einn hala? (Herv. 50, 5-8) "Кто эти двое, / у которых десять ног, / три глаза и один хвост?" (Один на коне Слейппире);
Десять ног, десять рук, пять голов, четыре души (покойника несут) [М. 1664]; Я, Петров, имею восемь углов, четыре уха и два брюха (пещер из лык, в котором хлеб возят) [М. 2396]; Шесть ног, две спины, одна голова (человек на стуле) [М. 3545]; Три ноги, два уха да шестое брюхо (ушат) [М. 3780];
– числительные & глагол в 3 л. мн. ч. наст, вр.: Fjórir hanga, / fjórir ganga, / tveir veg vísa, / tveir hundum varða, / einn eftir drallar (Herv. 49, 13-17) "Четыре висят, / четыре идут, / два указывают дорогу, / два охраняют от собак, / один болтается сзади" (корова);
Четыре болтаются, а один вихляется (корова) [М. 1064]; Двое идут, двое несут, третий говорит (ноги, руки, уста) [М. 1568]; Два стоят, два лежат, а один бегает (дверь и косяки) [М. 3122];
– тавтологии20: orða tefill / ok orða upphefill (Herv. 37, 25-26) "словам мешающий / и слова поднимающий" (пиво); sá ek á veg vega; / var þeim vegr undir / ok vegr yfir / ok vegr á alla vega (Herv. 38, 8-11) "видел я в дороге дороги; / была ему дорога внизу / и дорога вверху / и дорога на всех дорогах [то есть на всех направлениях]" (дорога); Hvat er þat drykki, / er ek drakk í gær (Herv. 38, 19-20) "Что это за напиток, / который я пил вчера" (роса); blindr reið blindum (Herv. 42, 17) "слепой скакал на слепом" (мертвый змей на мертвом коне);
Лезу я, лезу по белому железу, вылезу, вылезу на крутую гору, сяду я, сяду в золотую чашу (садиться на лошадь) [М. 4376]; Ползло зло, я зло схватил да злом злу жизнь прекратил (змея и ружье) [М. 634]; В лесу котелок кипит, кипит, а укипи нет (муравейник) [М. 718]; Стоит добро, в то добро зашло добро, я взял добро, да добром добро из добра выгнал вон (корова или лошадь в рожь зашла и рожью прогнана) [М. 1251]; Ходя ходит, виса висит, виса пала, ходя съела (желуди и свиньи) [М. 1823]; Одна плешь – под гору, другая плешь – на гору, плешь плеши бает: "Я плешь, ты плешь, на плешь капнешь, о плешь шлепнешь, плешь содерешь да другую наведешь" (блины) [М. 4259]; Идет худ на гору, идет худ под гору. Говорил худ худу: "Ты худ, я худ, сядь худ на худ, погоняй худ худом железным прутом" (пашут) [М. 1951]; Живая живулечка сидит на живом стульчике, теребит живое мяско (ребенка кормят грудью) [М. 1317]; Синь синяшок, синий в землю ушел, синю шапку нашел (сошники) [М. 1984].
VII. Словообразование
– окказиональные девербативы: Lýða lemill, / orða tefill / ok orða upphefill (Herv. 37, 24-26) "Людей крушащий, / словам мешающий / и слова поднимающий" (пиво);
Заяц картун, собака вертун, из куста шипуля, за ноги типуля (змея) [М. 621]; Всем пригнетыш (медведь) [М. 1273]; Через путь прядыш (заяц) [М. 1283]; Две ходули, два махала, два смотрила, одно кивало (человек) [М. 1375]; Четыре ходаста, два бодаста, седьмой хлебестун (корова) [М. 1084]; Четыре ходунка, два бодунка и один хлестунок (корова) [М. 1085]; Один махай, четыре гуляй... (корова) [М. 1057]; Четыре стоихи, четыре громихи... (корова) [М. 1066]; Четыре легая, два бодая, один махтай (корова) [М. 1067]; Стоит рассоха, на рассохе бебень, на бебене махало, на махале зевало, на зевале чихало, на чихале мигало, на мигале остров, на острову звери (человек) [М. 1361]; Один болтун, другой свистун, третий едун, два брата видаки, а два слышаки, два бегуна, да два брата ухвати (человек) [М. 1367]; Певунчики поют, ревунчики ревут, текунчики текут, бегунчики бегут, сухо дерево везут... (покойника несут) [М. 1668]; Две текушки текут, две ползушки ползут... (едут с вилами за сеном) [М. 2277]; Висится висла, пришел потрясла, потряс да ушел (полотенце) [М. 3512].
VIII. Семантика
– 'диво (чудо)': Hvat er þat undra, / er ek úti sá / fyr Dellings durum (Herv. 39, 17-19; 40, 6-8; 16-18; 41, 2-4) "Что это из чудес, которое я видел снаружи перед дверьми Деллинга?";
Вышло чудо из печуры, спрашивает чудо у царя растопыри: "Где живет Марья Хохловна?" (мыши спрашивают, где кот) [М. 1227]; Стоит чудо в семи шубах, кто ни взглянет, всяк заплачет (лук) [М. 2506]; Чудо чудом сошлось кругом: дыр много, а выскочить некуда (решето) [М. 3938]; Пришло чудо, село в угол, без девки, без жонки и вон нейдет (ткацкий стан) [М. 4642];
– 'видеть диво (чудо)'21: Hvat er þat undra, / er ek útí sá / fyr Dellings durum (Herv. 39, 17-19; 40, 6-8; 16-18; 41, 2-4) "Что это из чудес, которое я видел снаружи перед дверьми Деллинга?";
Шел я мимо, видел диво: висит котел девяносто ведер (месяц) [М. 105]; Видела я диво дивное: голова колота, брюхо порото, кишки болтаются, валом валят, телеса во двор везут, душу в рай несут (молотят снопы) [М. 2332]; Я давеча видел диво: сорока летит, а собака на хвосте сидит (на своем) [М. 5473];
– 'что за зверь': Hvat er þat dyra, / er drepr fé manna / ok er járni kringt utan (Herv. 44, 19-21) "Что это из зверей, / которое убивает скот людей / и окружено железом снаружи?"; Hvat er þat dýra, / er Dönum hlífir (Herv. 3-4) "Что это из зверей, / которое защищает датчан";
Какой зверь из двери выходит, а в дверь не входит? (младенец) [М. 1330]; Что за зверь: в зиму ест, а летом спит, тело тепло, а крови нет. Сесть на него сядешь, а с места не свезет (печь) [М. 3315]; Что за зверь: две головы, шесть ног, один хвост (всадник) [М. 4374];
– 'мертвый – живой': ókvikvir tveir / andalausir / sáralauk suðu (Herv. 39, 20-22) "двое неживых / бездыханных / кипятили чеснок ран [меч]" (кузнечные меха); á sat naðr á nái; / blindr reið blindum / brimreiðar til, / þá jór var andar vanr (Herv. 42, 16-19) "змей сидел на мертвом; / слепой скакал на слепом / к морю, / тогда конь был бездыханным" (мертвый змей на мертвом коне); Sat ek á segli, / sá ek dauða menn / blóðugt hold bera (Herv. 49, 24-50, 1) "Сидел я [живой] на стене, / видел я, как мертвецы / несут кровавое тело" (гага носит падаль);
Из живого – мертвое, из мертвого – живое (яйцо из курицы, из яйца цыпленок) [М. 938]; В деревне есть часы такие, не мертвые, а живые, ходят без завода, они птичьего рода (петух) [М. 985]; Лежит мертвец, а когда встанет, тогда небо достанет (язык) {М. 1558]; Мертвое рождает живое, а живое пожирает мертвое (дерево, огонь) [М. 3189]; Мертвый живых таскает (гребень) [М. 4111]; Не живой, а дышит (тесто) [М. 4181], (паровоз) [М. 4505]; Жил-был – не говорил, умер – чудеса творит, все говорит (перо) [М. 4828]; К вечеру умирает, поутру оживает (день) [М. 4971]; Живой мертвого бьет (колокол) [М. 5046];
– 'загадывать (отгадывать) загадку': Góð er gáta þín, Gestumblindj, getit er þessar (Herv. 38, 1-2) "Хороша твоя загадка, Гестумблинди, она отгадана"22;
Загадаю загадку, закину за грядку, моя загадка в год пойдет, калачом взойдет (посев ржи ли пшеницы) [М. 2029]; Загану загадку, брошу через грядку, моя загадка пойдет, сто рублевиков найдет (посев ржи ли пшеницы) [М. 2034]23;
– 'думать' & 'гадать'24: Heiðrekr konungr, / hyggðu at gátu (Herv. 37, 27-28) "Хейдрек конунг, подумай над загадкой"25;
"Кто из вас разгадает эту загадку, того больших наград, больших почестей удостою". Бояре и генералы думали, думали, не могли разгадать [Афанасьев 1957, III (323)]; Вот они думали-думали, думали-думали, ганали-ганали, и то думали и се думали– всяко прикидывали, кабы отгануть [Афанасьев 1957, III (324)]; Призвал царь тридцать богатых купцов и загадал им те же загадки, что и солдату загадывал; они думали, думали, не смогли ответу дать [Афанасьев 1957, Ш (326)];
– 'спрашивать' (& 'гадать'): Шли одной дорогой: муж с женою, брат с сестрою, шурин с зятем. Спрашивается, сколько их всего было? (жена с мужем да женин брат) [М. 1708]; Спускается кто-то в наши ворота, спрашивает что-то у нашей лебеды: "Лебеда, лебеда, дома ли ваша помбра?". Отвечает лебеда: "Уходи от двора!" (волк, собака, свинья) [М. 1255]; Горнишна приходит, стучится; Иван-дурак отпер двери, она вошла и спрашивает загадку, сулит горы золота и серебра [Афанасьев 1957, II (239)]; Вот, знашь, меж этим временем-то один из этих бар, очень дошлый, стал везде выспрашивать, кто что ему на это [о загадке] скажет [Афанасьев 1957,111(324)];
– '(не) знать' (/ 'знающий') (& 'гадать'): Hafa vildak / þat er ek hafða í gær, / vittu, hvat þat var (Herv. 37, 21-23) "Хочу иметь то, / что я имел вчера, / узнай, что это было"; Konungr mælti þá: "Ef þú ert sá Gestumblindi, sem ek hugða, þá ertu vitrari en ek ætlaða..." (Herv. 49, 6-7) "Конунг сказал: "Если ты тот самый Гестумблинди, как я думал, то ты мудрее, чем я предполагал""; Segðu þat þá hinzu, / ef þú ert hverjum konungi vitrari (Herv. 50, 13-14) "Скажи последнее, / если ты мудрее любого конунга";
Громко стучит, звонко кричит, а что говорит, никому не понять и мудрецам не узнать (гром) [М. 280]; Уж он и к купцам-то, и к торгашам-то, и к нашему-то брату всяко прилаживался: охота, знашь, узнать как ни есть да отгануть царску-то загадку [Афанасьев 1957, III (324)]; "Едем мы, дядя, столько времени, приближаемся к землям Анны Прекрасной королевны, а не знаем, какую загадку загадывать" [Афанасьев 1957, II (198)]; Царевна хватила книжку, смотрит: нету этой загадки; не знает разгадать и говорит отцу ... Вечером посылает горнишну узнать у Ивана-дурака загадку [Афанасьев 1957, II (239)];
– 'имя', 'называть': Þat eru Hlés brúðir, er svá heita (Herv. 46, 9) "Это жены Хлера, которые так называются"; Þat eru bylgjur, er svá heita (Herv. 46, 17) "Это волны, которые так называются"; Þat eru Ægis ekkjur, svá heita öldur (Herv. 47, 1) "Это вдовы Эгира, так называются волны";
Никого не родила, а все матушкой зовут (земля пахотная) [М. 1928]; Как зовут почтальона, которому адреса не пишут и на словах не говорят, а он все-таки его доставляет (голубь) [М. 1012]; Летели двенадцать птиц, эти птицы разбиты на четыре отряда, в каждом отряде три птицы ... У каждой птицы есть свое название (год, месяцы...) [М. 4946]; Стоит дом в двенадцать окон, в каждом окне по четыре девицы, у каждой девицы по семь веретен, у каждого веретена разное имя (год, месяцы, дни) [М. 4939]; Живут пять братьев, один другого меньше, и все одного имени (пальцы) [М. 1577]; Стоит дуб-вертедуб, в этом дубе-вертедубе стоит птица-ветреница, как ее зовут? (мельница) [М. 2858]26;
'иметь' – 'не иметь': mjök fast kyssir, / sá er hefir munna tvá (Herv. 8-9) "очень крепко целует тот, / который имеет два рта"; fætr hefir átta (Herv. 40, 9) "имеет восемь ног"; Hverir eru þeir tveir, / er tíu hafa fætr (Herv. 50, 5-6) "Кто эти двое, / которые имеют десять ног"; harðan beð hafa þær / inar hvítfölduðu konur (Herv. 48, 4-5) "твердое ложе имеют / женщины с белыми головными уборами"; föður né móður / á sá inn fagrgjarni (Herv. 43, 26-44, 1) "ни отца, ни матери не имеет жаждущий блеска"; hadda bleika / hafa þær, inar hvítfölduðu (Herv. 46, 14-15) "светлые волосы / имеют они, с белыми головными уборами"; horn hefir átta, / en höfuð ekki (Herv. 44, 22-23) "рогов имеет восемь, / но нет головы"; tíu hefir tungur (Herv. 48, 25) "имеет десять языков"; еf hann hefir sér vel traustan vin (Herv. 47, 19) "если он имеет у себя надежного друга";
Я, Петров, имею восемь углов, четыре уха и два брюха (пещер из лык, в котором хлеб возят) [М. 2396]; Имеет гнездо на дереве, прыгает и летает по сучьям, а не птица (белка) [М. 12907]; Кто имеет желудок в голове? (рак) [М. 600]; У тебя есть, у меня есть, у дуба в поле, у рыбы в море (тень) [М. 433]; Что тела не имеет, а видно? (тень) [М. 419]; Какой зверек крыльев не имеет, а летает? (белка) [М. 12909]; Всегда бежит без умолку, а не имеет ни ног, ни тела, ни костей (река) [М. 461]; Ног нет, а идет, глаз нет, а плачет (туча) [М. 257]; Нет ни рук, ни ног, нет ни колес, а идет (дождь) [М. 313]; Мальчик большой, а ноги нет (червяк) [М. 700]; Катится бочка, нет на ней ни сучочка (яйцо) [М. 905]27;
сидеть: Fara ek sá / foldar moldbúa, / á sat naðr á nái (Herv. 42, 14-16) "Я видел, как приближается / тверди земли житель [змей], / змей сидел на мертвом";
Сидит баба на лавке, считает булавки и никак не может перечесть их (звезды) [М. 20]; Сидит тютюшечка – ни зверь, ни птушечка (лягушка) [М. 609]; Семьсот соловьят на подушках сидят (пчелы) [М. 636]; Сидит бык, у него шесть ног и все без копыт (жук) [М. 737]; Кто сидит за костяным замком? (язык) [М. 1557]; Сижу на тереме мала, как мышь, красна, как кровь, вкусна, как мед (вишня) [М. 1816]; Сидят деды на току, полны сумки табаку (лен) [М. 2094]; Сидит мышка в золотой кубышке (просо) [М. 2078]; Сидит баба на кочке, развесила височки (капуста) [М. 2482];
лежать: þó lá drykkjar / drynhraun yfir (Herv. 47, 9-10) "и лежала налитка / мычащая скала сверху [череп быка]";
На избном коньке пестра подушечка лежит (звезды) [М. 21]; На воротах, воротах лежит чурка золота (месяц) [М. 119]; Лежит дерево беспрутое, на него летит птица бескрылая, приходит девица безротая и съедает птицу бескрылую (земля, снег, солнце) [М. 302]; Лежал, лежал да в реку побежал (снег) [М. 392]; Лежит на земле: ни закрасить, ни соскоблить, ни завалить (тень) [М. 420]; Среди леса лежит кусок железа (змея) [М. 622]; Лежит кучка поросят, кто ни тронет – завизжат (пчелы) [М. 636]; Хлеб на углу избы лежит, а в хлебе крыса сидит (беременная женщина) [М. 1306]; Кто лежит в костяной коже? (орех) [М. 1794]; Под мостом, под ярусом лежит сукно однорядочно (всходы озимого под снегом) [М. 2053];
висеть: Fjórir hanga, / fjórir ganga (Herv. 49, 13-14) "Четыре висят, / четыре идут";
Вишнева сорочка на грядке висит (звезды на небе) [М. 9]; Как за нашим за двором висит ватрушка с творогом (месяц) [М. 98]; Красное коромысло через реку повисло (радуга) [М. 330]; На щепинке, на вязанке висит кусок говядинки (собака на цепи) [М. 1179]; Висит над грядками рубашка вся в заплатках (лук) [М. 2519];
спать: Hverr er sá inn eini, / er sefr í ösgrúa (Herv. 43, 23-24) "Кто этот один, / который спит в углублении очага";
Деревни, города спят, один бабай не спит (месяц) [М. 116]; Хозяин спит – овцы на выгоне, хозяин выглянет – овец не видно, хозяин спрячется – овцы опять обозначатся (солнце и звезды) [М. 128]; Ночь спит на земле, а утром убегает (роса) [М. 195]; По полу катится, под лавку спать ложится (стужа в избе) [М. 358]; Зимой спит, а летом шумит (река) [М. 472];
родить(ся): elr við kván kona, / þar til mög of getr (Herv. 42, 6-7) "рожает от женщины женщина, / пока не получит сына";
Кто двенадцать раз в году родится и двенадцать раз умирает? (месяц) [М. 114]; Меня рождает мать, которую я рождаю (лед) [М. 511]; В воде родилась, в ней мало бывает (лягушка) [М. 612]; Без отца рождена, без матери жить не может (пчелы) [М. 647]; Что без пупка родится? (цыпленок) [М. 932]; Два раза родился, ни разу не крестился, а часы знает (петух) [М. 976]; С бородой родится – никто не дивится (козел) [М. 1150]; Кто родится с усами? (кошка) [М. 1181]; Никого не родила, а все матушкой зовут (земля) [М. 1928];
жить: lýða sína / senda þeir lönd yfir / at byggja bólstaði (Herv. 43, 4-6) "людей своих / они посылают через земли / жить в жилище";
Живет без тела, говорит без языка (ветер) [М. 228]; Драчун и забияка живет в воде, кости на спине, и щука не проглотит (ерш) [М. 562]; Нанизу кузнецы куют, в середке богатыри живут, наверху свечки теплятся (муравьи) [М. 708]; Живет в лесу – ухает, как разбойник, люди его боятся, а он людей боится (филин) [М. 1014]; Живет толчея, вьется, как змея... (дорога) [М. 2753]; Живу в лесу и на лугу, я порчу в огороде грядки и удираю без оглядки (заяц) [М. 1279]; В одежде богатой, да сам слеповатый, живет без оконца, не видывал солнца (крот) [М. 1287]; Два Егорки живут возле горки, живут дружно, а друг на друга не глядят (глаза) (М. 1428]; В одном гнезде пять братьев живут (пальцы) [М. 1582];
расти(ть): Mjök var forðum / nösgás vaxin (Herv. 47, 3-4) "Очень давно / выросла гусыня"; þar mun hann sinn aldr ala (Herv. 44, 2) "там он [огонь] должен взрастить свой возраст"; við þat munu þær aldr ala (Herv. 46, 6) "так они должны возраст взрастить";
Без рук, без ног на печь лазит и выше дерева растет (мороз) [М. 339]; Растет без кореньев, цветет без расцвету, шумит без ветру (камень, ель, вода) [М. 435]; Что вверх корнем растет? (сосулька) [М. 501]; В темном лесу выросла метлица, не вырвать, не вытащить, пока бог не пособит (беременная женщина) [М. 1308]; Росло-повыросло, из куста повылезло, по рукам покатилось, на зубах очутилось (орех) [М. 17813; Рос шар бел, дунул ветер – и шар улетел (одуванчик) [М. 1918]; Вырос в поле дом, полон дом зерном, стены позолочены, ставни заколочены, ходит дом ходуном на столбе золотом (рожь, стебли, колосья) [М. 2063];
сражаться: Hverjar eru þær brúðir, / er sinn drottin / vápnlausan vega (Herv. 43, 12-14) "Что за жены, / которые со своим господином / безоружным сражаются";
Голенастый с голенастым на кулачки бьются (дождь с землею) [М. 305]; Под мостом, мостом дерутся баран с козлом, не мутится вода с песком (вода под мельницей) [М. 487]; Бежит побегул, несет караул, хочет князя заколоть, да не сумеет (корова и собака) [М. 1248]; На море на Мурманском, на Онеге, на Ладожском, помутилося вода с песком, поборолся Илья с Петром (язык) [М. 1562]; Во все стреляют, все убивают, а меня не убьют (земля) [М. 1939];
говорить – молчать: drukku jarlar / öl þegjandi, / en æpanda / ölker stóð (Herv. 48, 14-17) "пили ярлы / пиво молча, / и крича / стоял сосуд с пивом";
Дом шумит, хозяева молчат, пришли люди, хозяев забрали, дом в окошки ушел (сеть, невод, ловля рыбы) [М. 579]; Сидит Матрена на мокрена, не говорит – еще терпима, а как речь начнет, все досада возьмет (лягушка) [М. 608]; Летит – говорит, а сядет – молчит (оса) [М. 695]; Днем молчит, ночью кричит (филин) [М. 1015]; Днем молчит, ночью ворчит (собака) [М. 1171].
* * *
Основной вывод, который можно сформулировать на основании сопоставления древнеисландских и русских загадок, заключается в констатации далеко идущего сходства, распространяющегося как на различные уровни языка, так и на экстралингвистическую сферу. Неоспоримым преимуществом оказывается и воспринимаемый на первый взгляд как недостаток неравный объем материала, поскольку массив русских загадок, их репрезентативность, допускающие применение статистических методов и установление определенных тенденций, как бы высвечивают конституирующие черты жанра в древнеисландских загадках, которые, не располагая данными сравнительного анализа, можно было бы интерпретировать как контекстуально обусловленные. Наличие многочисленных русских параллелей меняет статус некоторых явлений, наблюдаемых в древнеисландских загадках, превращая их из окказионального в закономерное, из частного в общее. Например, русские делокутивные загадки, разгадка которых одновременно является и словом (называнием денотата) и соответствующим действием (собиранием картошки в [М. 2487] или чтением книги в [М. 4872]), дают основания предполагать, что отгадки, добываемые благодаря совершению действия, как в эпизоде со вспарыванием брюха свиньи и обнаружением там девяти поросят, представляющего собой ответную реакцию на описание объекта в образной части загадки ("десять языков, сорок ног ... и пр."), могут и не зависеть от контекста и воплощать особый структурно-семантический тип.
Другой пример "прояснения" древнеисландских загадок как двучленных структур, в которых образная часть загадки исполняется вопрошающей стороной (Одином), а отгадка – отвечающей стороной (Хейдреком), содержится в композиции русских загадок с диалогом, то есть принцип двусоставности гипертрофирован, актуален не только для экстралингвистической ситуации загадывания, но перемещен в образную часть загадки, где он реализуется либо в виде реплик загадчика и денотата (шестка в [М. 3376]), либо в виде беседы между различными денотатами (помелом и ухватом в [М. 3453]).
Широко распространенное в русских загадках описание денотата при помощи визуального кода ("я видел"), иногда комбинирующегося с мотивом перемещения ("я шел и видел"), во-первых, свидетельствует о неслучайности аналогичных древнеисландских загадок – их удельный вес в корпусе загадок Гестумблинди достаточно велик, – и, во-вторых, о потенциальной независимости от контекста.
Древнеисландские тавтологические загадки с прямой номинацией загаданного концепта в образной части, обильно представленные в десятой главе "Саги о Хервёр и Хейдреке", не выглядят исключениями на фоне русских соответствий.
В концептуальной сфере воплощается основное свойство загадки – ее универсальность, проявляющаяся в идее глобальности, – ее передает вневременное настоящее глагола бытия в 3 л. ед. ч. – и всеобщности, охвате всего спектра признаков или явлений (ср. 'светлый' & 'темный', 'зима' & 'лето'). Другая характерная черта загадки – антропоцентризм – ив русских, и в древнеисландских загадках выражается в виде использования терминов родства при описании одушевленных и неодушевленных объектов, а также частей тела в описании предметов.
Одинаковые образы денотата создаются в русских и древнеисландских загадках по трем причинам: из-за акцентирования внимания на одних и тех же наиболее примечательных признаках загаданного объекта (то есть один и тот же загаданный концепт предопределяет идентичность или схожесть описания), одинакового мифопоэтического восприятия объекта (ср. мотивы всеохватности дороги ('верх' & 'низ') и движения по ней, столь актуальные в мифопоэтической модели мира с трактовкой проницаемого пространства как элемента космизированной вселенной28) и его общего поэтического осмысления (ср. образ волн как идущих женщин или изображение огня при помощи набора признаков: 'спать', 'камень', 'блестящий'). В некоторых случаях речь идет об окказионализмах (ср. описание свиньи и сосущих ее поросят как сосуда и субъектов, изображаемых через социальный код, – бочки и бояр [М. 1138], пивной кружки и ярлов (загадка № 25)) или стереотипных описаниях, бытовавших в Европе в средние века (ср. загадку о корове).
Подобие русских и древнеисландских загадок в области фонетики коренится главным образом в реальных характеристиках денотата; в частности, выбор акустического кода описания объекта продиктован громкостью как наиболее существенным признаком молотка, ударяющего о наковальню. В звуковом образе денотата намечаются некоторые расхождения, связанные прежде всего с особенностями метрической организации текста. В русских загадках зашифровка названия загаданного концепта осуществляется преимущественно в виде многозвучных рифм, а в древнеисландских загадках анаграммирование денотата достигается при помощи более сложных поэтических приемов – сочетания рифмы и аллитерации29; в результате звуковой образ слова рассеивается по всему тексту и нуждается в длительной процедуре реконструкции. Разные формальные приемы закодирования денотата обусловлены использованием аллитерации в качестве главного принципа звуковой аранжировки текста в древнегерманском стихосложении и рифмы – в русском стихосложении.
Подобие русских и древнеисландских загадок распространяется и на морфологию и синтаксис. В обоих ареалах для идентификации денотата призваны служить прилагательные в положительной или сравнительной степени, негация при глаголе и существительном, кумулятивные конструкции30, сочетание числительных с глаголом или с существительными (частями тела). Общие морфологические и синтаксические особенности нельзя рассматривать как исключительно двусторонние совпадения; речь идет о воплощении в двух ареалах релевантных для загадки как жанра признаках (это подтверждает и семантизация отдельных моделей, ср. числительные + существительные = числительные + части тела).
Отмеченная выше тенденция актуальна и для словообразования. Единичные факты, зафиксированные в загадках Гестумблинди, не дают оснований для каких-либо обобщений. Однако, наличие полного свода русских загадок проливает свет и на древнеисландские данные и позволяет их увидеть в более широкой перспективе. Например, девербативный суффикс -ill, типичный для поэтического словообразования и не функционирующий в обычном языке, должен считаться не экзотическим гапаксом, отклонением от стандарта, а нормой, если учесть высокую продуктивность аналогичных приемов в русских загадках (ср. шипуля, кивало, ходаста и др).
Подобие русских и древнеисландских загадок в области семантики обусловлено общей прагматикой загадки, ее установкой на идентификацию денотата. Обозначение кодового денотата31 как дива (чуда)32 или зверя (часто о неодушевленных объектах) преследует единственную цель – избежать номинации, дать предельно общее наименование ('нечто', неизвестная величина) объекта и представить его как необычный феномен. Синонимия заместителей денотата ('диво', 'чудо', 'зверь') свидетельствует о типичной для загадки тенденции к зашифровке объекта и запутыванию отгадчика (в том случае, если предмет называется зверем). Семантические соответствия русских и древнеисландских загадок распределяются по двум группам. К первой относятся типичные для загадки темы: ср. антитезу 'живой' – 'мертвый', ассоциирующуюся с восхождением загадки к прениям "живота" со смертью и постоянно актуализирующуюся, или идею самозарождения или противоестественного рождения (типа "сын рождает мать" и пр.), символизирующего сверхъестественный, космологический аспект бытия как первичного единства, присутствие имманентного вселенского начала. Вторую группу составляют элементы метаязыка загадки: 'загадывать ('отгадывать') загадку', 'думать' & 'гадать', 'спрашивать' (& 'гадать'), 'знать' (& 'гадать'), 'имя', 'называть', демонстрирующие направленность загадки и на саму себя, на ее авторефлексивность, образующую второй пласт описания загадки как объекта33.
Подводя итоги сравнительного анализа, можно сделать вывод о том, что русские загадки, служащие при сопоставлении с древнеисландскими загадками как фон, демонстрирующие загадку как жанр, предоставляют исчерпывающую информацию об объекте исследования. Они позволяют увидеть в единичных древнеисландских примерах потенциальные типы загадок, реально не засвидетельствованные из-за скудости древнеисландских данных, иначе трактовать их статус, например, вычленить древнеисландские загадки из контекста и, следовательно, предположить более широкую сферу их действия, и окказиональное, частное считать проявлением закономерного, общего. Сходство между древнеисландскими и русскими загадками охватывает различные сферы и коренится в общей прагматике загадки, направленной на идентификацию объекта, а также в близости мифопоэтических моделей мира и одинаковых способах описания, то есть поэтического языка.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Нашей целью не является стремление дать исчерпывающую картину совпадений между древнегерманскими и русскими загадками; скорее задача заключается в том, чтобы привести наиболее показательные примеры.
2. Совершение действия – перелистывания книги или собирания картошки – и является отгадкой.
3. Отгадывание рассматривается как действие, заслуживающее поощрения. Ср. русские примеры: Днем как обруч, ночью как уж, кто отгадает – будет мой муж [М. 4027]; То-сто вито-сто, перевито-сто, кто-сто отганет, тому сто рублей, кто не отганет, тому сто плетей [М. 4151].
4. В десятой главе "Саги о Хервёр и Хейдреке" все загадки и отгадки даны в форме диалога между Гестумблинди [Одином] и конунгом Хейдреком, поэтому цитируются только русские параллели.
5. Большинство загадок про кота построено в форме диалога. См. [М. 1223, 1224, 1228, 1229, 1231-1235, 1239-1246].
6. Ср. многочисленные варианты без глагола 'видеть': Шел я не дорогой, стороною, стоит колодец... [М. 632]; Иду я путем-дорогой, ползет зло... [М. 630]; Шел я мимо Шарашина двора, Шарашины ребята ошарашили меня [М. 651].
7. Если вопрос задается от имени загаданного денотата, то он модифицируется: "Что я такое?" или "Кто я такой?". Ср. [М. 4143]: В ненастье должен я гулять, а в ясный день в углу стоять, вы носите меня над вами, но что же я – скажите сами (зонт); [М. 3366]: Кто я такой? Если на огне не сгорю, то в воде не угону и в земле не сгнию (уголь); [М. 3618]: С грузом иду, а без груза нейду. Кто я? (часы).
8. Этот тип имеет несколько вариантов, например, объект выполняет определенные функции, не имея соответствующих частей тела (ср. [М. 258]: Сильнее солнца, слабее ветра, ног нет, а идет, глаз нет, а плачет (туча); [М. 228]: Живет без тела, говорит без языка (ветер); [М. 461]: Всегда бежит без умолку, а не имеет ни ног, ни тела, ни костей (река); [М. 3958]: Без рук, без ног лапшу крошит (нож)), или части тела не выполняют свойственных им функций (ср. [М. 556]: Рот есть – не говорю, глаза есть – не мигаю (рыба); Есть глаза – не видят, есть уши – не слышат, есть рот – не говорит, есть нос – не нюхает (портрет) [М. 3571]); возможно наличие одних частей тела при отсутствии других, создающее эффект необычности (ср. [М. 3548]: С ногами – без рук, с боками – без ребер, с сиденьем – без живота, со спиной – без головы (стул); [М. 4059]: Голова есть – мозгу нет, уши есть – слуха нет, спина есть – брюха нет; Во мне баня, в носу решето, на голове пупок, всего одна рука и та на боку (чайник) [М. 3907]).
9. Образная часть таких загадок представляет собой застывшую "номинативную" картинку, к которой задается вопрос.
10. Глагол бытия в форме 3 л. ед. ч. / мн. ч. наст. вр. доминирует и в отгадках. Ср., например, Herv. 39, 13-14: Þat er hamarr; "Это молоток"; Herv 40, 14: Þat er köngurváfur "Это паук"; Herv. 40, 24-25: Þat er laukr "Это чеснок"; Þat eru hvannir "Это дудники"; Herv. 45, 22: Þat eru rjúpur "Это куропатки".
11. Иногда эту функцию выполняет глагол бытия в 3 л. ед. ч. прош. вр., ср., например, [М. 1261]: Был Хлопун, у Хлопуна была Оксинья, пришел Самсон... (пастух, свинья, волк...).
12. Ср. прилагательное margr 'многий', синонимичное прилагательному 'весь': Hverjar eru þær meyjar, / er ganga margar saman (Herv. 46, 11-12) "Какие девы / ходят многие вместе"; Hverr er sá inn mikli, / er mörgu ræðr (Herv. 14/15) "Кто такой великий, / который многими правит".
13. Ср. другие варианты: 'днем' – 'вечером' (Вечером – водой, ночью – водой, а днем в небеса (роса) [М. 197]; Утром ползает, в полдень недвижимо, а вечером летает (бабочка) [М. 703]; Днем молчит, ночью ворчит (собака) [М. 1171]; Утром – на четырех ногах, в полдень – на двух, вечером – на трех (человек) [M. 1337]), 'в избе' – 'во дворе' (На дворе горой, а в избе водой (снег) [М. 380]), 'на небе' – 'на земле' (На небе стукнет, на земле слышно (гром) [M. 281]; С неба пришел, в землю ушел (дождь) [М. 315].
14. Объединение противоположностей типично и для загадок, встречающихся в сказках. Ср. [Афанасьев 1957, III (330)]: "Говорит царь мужику: "Скажи своему найденышу, чтоб он ко мне побывал ни наг, ни одет, ни пешком, ни на лошади, ни днем, ни ночью, ни на дворе, ни на улице". Мужик приехал домой, плачет и сказывает мальчику: "как теперь быть?" Мальчик говорит: "Не больно хитро! Эту загадку разгадать можно". Взял разделся с ног до головы да накинул на себя сетку, сел верхом на козла, приехал к царю в сумерки и въехал па козле в ворота: передние ноги на дворе, а задние на улице. Царь увидал и говорит: "Вот мой сын!"; [Афанасьев 1957, III (328)]: "Царь выслушал и говорит: "Когда дочь твоя мудра, пусть наутро сама ко мне явится – ни пешком, ни на лошади, ни голая, ни одетая, ни с гостинцем, ни без подарочка".
15. Отгадка – одноглазый Один скачет на восьминогом коне Слейпнире.
16. В описании двух других денотатов – кузнечных мехов и якоря обнаруживаются некоторые черты сходства. В первом случае оппозиции 'мертвый' – 'живой' в "Загадках Гестумблинди" (ókvikvir tveir / andalausir / sáralauk suðu (Herv. 39, 20-22) "двое неживых / лишенных дыхания / кипятили чеснок ран [меч]") соответствует оппозиция 'пустой' – 'полный' (ср. [М. 4554]: Пусты ли мы, полны ли мы, нам все одно), а во втором – актуально указание на низ (ср. Herv. 47, 16: ok horfir til heljar hálfr "я наполовину повернут к хель"; [М. 4494]: Когда нужен – в Дон бросают, а когда не нужен – наверх поднимают).
17. Примеры цит. по [Топоров 1987], где собраны многочисленные примеры анаграмм в русских загадках.
18. Тема целого и его частей продолжается и в следующей загадке Гестумблинди, в которой описываются девять поросят в брюхе у свиньи.
19. Синтаксические конструкции типа А > В, В > С, C > D... представлены в русских сказках. Ср. [Афанасьев 1957, III (321)]: "Ну, вот тебе загадка: из стакана в кувшин, из кувшина в ладонь, с ладони на плетку, с плетки на коня, из коня в тридцать воронов, из воронов в тридцать молодцев".
20. Имеется в виду как повтор слова, так и сочетание однокорневых слов.
21. Это словосочетание обозначает сущность возникновения загадки, в основе которой лежит видение объекта или реальной ситуации. Семантическая последовательность компонентов 'видеть' > 'загадать' отражена во многих сказках. Приведем наиболее показательные примеры. Ср., в частности, [Афанасьев 1957, II (198)]: "Говорит Иван-царевич: "Едем мы, дядя, столько времени, приближаемся к землям Анны Прекрасной королевны, а не знаем, какую загадку загадывать". – "Еще успеем выдумать!" Едут дальше; Катома-дядька дубовая шапка глянул на дорогу – на дороге лежит кошелек с деньгами; сейчас его поднял, высыпал оттуда все деньги в свой кошелек и говорит: "Вот тебе и загадка, Иван-царевич! Как приедешь к королевне, загадай ей такими словами: ехали-де мы путем-дорогою, увидали: на дороге добро лежит, мы добро добром взяли да в свое добро положили [Афанасьев 1957, II (239)]: "Иван-дурак поехал, видит: на дороге хлеб, в хлебе лошадь; он выгнал ее кнутиком, чтоб не отаптывала, и говорит: "Вот загадка и есть!" Едет дальше, видит змею, взял ее заколол копьем и думает: "Вот другая загадка!" Приезжает к царю; его приняли и велят загадывать загадки. Он говорит: "Ехал я к вам, вижу на дороге добро, в добре-то добро же, я взял добро-то да добром из добра и выгнал; добро от добра и из добра убежало". Таким образом, если судить по русским сказкам, то процесс загадывания объединяет три этапа: 'ехать', 'видеть', 'загадывать'. Последний компонент можно расшифровать следующим образом: 'описывать при помощи основного признака денотата, который в дальнейшем заменяет все остальные понятия, выраженные существительными (то есть он выполняет функцию кода и лишается денотативной соотнесенности, является маркером зашифровки понятия).
22. Эта реплика конунга Хейдрека повторяется практически после каждой загадки.
23. Ср. также [М. 2030-2039, 2041-2048, 2399].
24. Русские примеры заимствованы из сказок. Обращение к сказкам представляется нам вполне оправданным, поскольку в них в качестве сюжетообразующего элемента выступают загадки. Кроме того, не следует упускать из виду, что древнеисландские данные также извлекаются из текста саги.
25. Обращение к Хейдреку с призывом подумать над загадкой представляет собой стандартное заключение каждой загадки Хейдрека.
26. Далее приводятся наиболее релевантные предикаты объекта загадок; другие лексические соответствия между древнеисландскими и русскими загадками см. выше, например, 'быть', 'идти', 'видеть', 'живой' – 'мертвый', 'темный' – 'светлый', 'зима' – 'лето' и др.
27. В качестве варианта конструкций с глаголом обладания в загадках фигурирует широко распространенная модель с предлогом без, сочетающаяся, как правило, с частями тела. Ср.: Без рук, без ног через тын ползет (месяц) [М. 121]; Без рук, без ног дверь отворяет (ветер) [М. 210]; Без рук рисует, без зубов кусает (мороз) [М. 336]; Без языка, а говорит, без ног, а бежит (ручей) [М. 499] и др.
28. В некоторых объектах совмещается два принципа описания: по наиболее релевантным в бытовой сфере (ср. головку чеснока) и в мифопоэтической модели мира признакам (ср. оппозицию 'верх' – 'низ' в загадке о чесноке).
29. В отличие от монолита рифмы, сконцентрированного в одном месте, в русских загадках.
30. Русские загадки объясняют некоторые мотивы древнеисландских загадок, которые могли бы остаться незамеченными. Например, на фоне русских аналогий древнеисландские загадки с нагромождением объектов (змея, мертвеца, коня в загадке № 11, гнезда утки между челюстей быка в загадке № 22 или всадника на коне в загадке № 29) не кажутся странными. Они предстают как вариантные реализации кумулятивных конструкций.
31. То есть другое по сравнению с отгадкой наименование денотата в образной части загадки. Об этом термине см. [Кёнгэс-Маранда 1978].
32. Общим для русских и древнеисландских загадок является не только называние денотата дивом в образной части загадки, но и словосочетание "видеть диво", отсылающее к фигуре загадчика. Чудом можно считать и саму процедуру разгадывания, когда открытие смысла зашифрованного в образной части загадки денотата воспринимается – по крайней мере в ситуации протозагадки – всегда как нечто уникальное и новое, доступное носителям высшей мудрости.
33. Первый слой загадки содержит описание внешнего мира.
|
|
