|
Спор четырех А и четверо из семинара
В 1960-е и почти все 1970-е гг. кафедру археологии Московского университета еще возглавлял А. В. Арциховский. Из его учеников выделялся проф. Д. А. Авдусин – археолог с медальным профилем и большими организаторскими способностями, человек интересный и по-своему обаятельный. Он перенял у своего учителя его подчеркнуто патриотическую позицию по варяжскому вопросу и довел ее до крайности, выдвинув радикальные решения. Во главе экспедиции Московского Университета он раскапывал важнейший памятник древнерусской дружинной культуры Гнездовский могильник под Смоленском, уже давший ранее богатые комплексы с вещами скандинавского характера и скандинавские по обряду.
В 1968 г. проф. Авдусин посетил в Норвегии Осло и Берген и выступил с докладом о Гнездовском могильнике и проблеме варягов. Этот доклад лег в основу статьи, опубликованной на английском в ведущем теоретическом журнале норвежской археологии, выходящем на английском языке, "Норуиджиан Аркеолоджикал Ривью" в 1969 г. С откликами в следующем году выступили норвежский археолог Шарлотта Блиндхейм и финский Элла Кивикоски, а в 1971 г. – Йохан Кальмер из Швеции. В 1972 г. редакция журнала обратилась к нашему семинару с предложением включиться в дискуссию. Мы не могли отказаться от такой возможности и представили сразу три статьи четырех авторов, опубликованные в 1973 г.
Я выступил с общей критикой Авдусина по вопросам историографии и методики. Глеб Лебедев и Володя Назаренко ("Связи между русскими и скандинавами в IX-XI вв.") очертили по археологическим данным сложную картину проникновения норманнов на земли будущей России, проникновения, имевшего разный характер в разные периоды и в разных районах. Впоследствии это положение подхватил, со ссылками на работы Лебедева и его соавторов, американец Томас Нунан и сделал это основой своей концепции норманнов на Востоке (Noonan 1986; 1991 и др.). Василий Булкин ("О классификации и интерпретации археологических материалов из Гнездовского могильника") кратко рассмотрел данные о соотношении славян с норманнами в Гнездовском могильнике и еще в одном памятнике. Дело в том, что Авдусин не заметил рядом с могильником относящееся к нему поселение. Это поселение открыл и начал раскапывать замечательный ленинградский археолог Иван Иванович Ляпушкин, ученик Артамонова, и Булкин участвовал в его раскопах (после смерти Ляпушкина Авдусин прибрал раскопки этого памятника к своим рукам).
Ниже следует текст моей статьи.
Советская археология и роль викингов в ранней истории славян. Отклик на "Смоленск и варяги по археологическим данным" Даниила Авдусина
Статья опубликована в:
L. S. Klejn. 1973. Soviet archaeology and the role of the Vikings in the early history of the Slavs. Comment on Daniil Avdusin, Smolensk and the Varangians according to the archaeological data. – Norwegian Archaeological Review, vol. 6, no. 1: 1-4.
Представляется вполне естественным, что журнал "Норуиджиан Аркеолоджикал Ривью" начал обсуждать значение викингов в ранней истории славян со статьи профессора Авдусина. Профессор Авдусин хорошо известен своим крупным вкладом в изучение Гнездовского могильника, важнейшего памятника по этой теме, и своей радикальной позицией в споре. Однако не стоит забывать о своеобразии такого начала.
Во-первых, полной публикации раскопанной части Гнездовского могильника нет. Мнения профессора Авдусина, хотя и являются сведениями из первых рук [редакция почему-то заменила этот оборот на: "хотя на первый взгляд и разумные". – Л. К.], тем не менее субъективны и не могут заменить факты; базой для спора могут служить только те сведения, которые можно проверить по опубликованным материалам. Но ни эта статья, ни другие статьи профессора Авдусина не содержат содержательного и детального анализа, основанного на полной информации. Хронологические утверждения профессора Авдусина нуждаются в лучшем обосновании, а частная аргументация, предложенная им в других статьях, не выдержала критической проверки, проделанной Булкиным и Назаренко (1971).
Во-вторых, не следует упускать из виду, что позиция профессора Авдусина в споре о месте викингов в истории славян близка к крайней. Есть опасение, что она может быть принята его иностранными оппонентами за общую позицию советских ученых. Ведь ни в статье профессора Авдусина, ни в предшествующих (нашим) откликах его оппонентов (Btindheim 1970; Kivikoski 1970) нет оговорок по этому поводу и никаких указаний на противоположное понимание. Скорее наоборот.
Между тем, и среди дореволюционых российских и среди советских ученых всегда был и существует сейчас широкий диапазон мнений о месте и роли викингов в Древней Руси, пожалуй, более широкий, чем среди скандинавских ученых.
В своей книге, посвященной главным образом критике теории норманистов, др. Шаскольский (1965), разбирая спор четырех А (Арне и Арбмана против Арциховского и, особенно, Авдусина), говорит: "обе стороны слишком увлеклись в своем споре. Арне и Арбман заметно преувеличивают роль норманнов в Гнездове, объявляя весь могильник в основном норманнским; но вряд ли прав и Авдусин, доказывая почти полное отсутствие в Гнездове скандинавских погребений" (1965: 117). Далее др. Шаскольский подробно отмечает ошибочные, по его мнению, положения у Авдусина, особенно в методике определения этнической принадлежности погребений (1965: 118-124). Примечательно, что в то время как Авдусин относил только 2 гнездовских кургана к скандинавам, а Арне не менее 25, Шаскольский признает, что им принадлежат не менее 30 могил, т. е. на 5 больше, чем у Арне (с. 111, 123)! Уже у Шаскольского мы находим и возражение, ныне высказанное Кивикоски (1970), относительно возможности импортирования франкских мечей на Русь через Скандинавию.
Недавно профессор Артамонов (пятое А) охарактеризовал "норманнскую проблему" как "не столько сложную, сколько запутанную" (Артамонов 1967: 66). Подытоживая новые заключения советских археологов (особенно д-ра Ляпушкина и Г. Ф. Корзухиной) о позднем (ІХ-Х вв.) появлении славян в лесной зоне их нынешнего ареала, профессор Артамонов пишет: "новая хронология славянского заселения Северо-Западного региона побуждает нас пересмотреть прежние мнения о славянско-варяжских (-норманнских) отношениях" (там же, 68).
В ведущем советском историческом журнале "Вопросы истории" замредактора др. Кузьмин (1970: 48) пишет:
"По существу, все советские ученые-антинорманисты признают ту или иную степень участия скандинавов в экономической и политической жизни Древнерусского государства... в последнее время появился ряд работ, уже прямо смыкающихся с построениями норманистов. Особенно эта "неонорманистская" струя ощущается в археологии..."
Здесь Кузьмин ссылается на работы Тухтиной, Кочкуркиной и группы ленинградских археологов, включая автора этих строк (Клейн и др. 1970).
В другой заметке в том же журнале (1971: 177-178) Кузьмин, возражая болгарину Михайлову, характеризует позиции советских ученых по норманнскому вопросу следующим образом: по его мнению, академик Рыбаков, пожалуй, не "крайний антинорманист", поскольку академик Тихомиров был более радикален в своих решениях. Академика Грекова Кузьмин считает "объективным антинорманистом", а взгляды профессора Мавродина и А. Гуревича вообще вряд ли могут быть причислены к "антинорманистским", ибо "у этих ученых прослеживается тенденция решить многолетний спор норманистов и антинорманистов своего рода компромиссом". Переходя к современным советским "норманистам", Кузьмин признает:
"Современный научный норманизм, как справедливо отмечалось в советской литературе, нельзя отождествлять с примитивными схемами Байера и Шлёцера или с расистской стряпней фашистских идеологов. Для многих зарубежных, да и советских ученых это – добросовестное научное убеждение, вытекающее из определенного взгляда на предмет... Ленинградские археологи Л. С. Клейн, Г. С. Лебедев и В. А. Назаренко ни в коем случае не отходят от принципов марксизма, признавая преобладание норманнов в господствующей прослойке на Руси. Однако их концепция вызывает сомнения и возражения в конкретно-историческом плане".
Это высказывание тем более примечательно, что принадлежит исследователю, занимающему еще более крайнюю позицию, чем Авдусин. Кузьмин видит в варягах не норманнов, а западных славян, имевших тесные контакты со Скандинавией.
Чтобы показать, что такое холодное отношение к спору ныне характеризует не только лично д-ра Кузьмина, можно было бы сослаться на рецензию в журнале "История СССР", где Кан и Хорошкевич (1971: 190) положительно оценивают нашу статью как "первую в советской литературе обобщающую сводку данных о скандинавских древностях на русской территории", хотя рецензенты отмечают, что с некоторыми положениями не могут согласиться.
Можно также добавить, что ни я, ни мои соавтооры вообще не считаем нашу позицию норманистской, но чтобы обосновать это замечание, мне бы нужно было разъяснить понятие "норманизм", что вряд ли уместно в данном контексте. Моя цель была всего лишь показать размах диапазона трактовок в советской науке. Главная особенность, отличающая всех советских ученых от большинства северных и западных, это марксистские убеждения первых в происхождении государства из социально-экономического процесса эволюции и классовой дифференциации; именно это убеждение, а не то или иное этническое определение верхнего слоя.
Многие из критических и конструктивных предложений, исходящих от советских ученых, были предложены задолго до обсуждения в НАР. Жаль, что оппоненты профессора Авдусина, живущие в соседних странах (Blindhelm 1970; Kivikoski 1970), не обратили внимания на эти предложения. Это могло бы избавить от необходимости повторять там, где достаточно было бы ссылки. Чтобы не заслужить тот же упрек, я отмечу здесь лишь два расхождения с профессором Авдусиным в методике исследования.
Первое приходится отметить повторно по той простой причине, что оно встретило возражение в упомянутой рецензии на нашу работу. Речь идет вот о чем: как мы можем опознать этнически неопределимые погребения, т. е. не содержащие очевидных этнических показателей. Авдусин и другие наши критики полагают, что в славянской стране такие погребения должны быть признаны славянскими памятниками, если не доказано противоположное. По нашему же мнению этот принцип (а) был бы вполне основателен, если было бы гарантировано, что по этой земле никогда не ступали чужеземцы, (б) мог бы по крайней мере быть приложим с некоторой вероятностью, если бы было неясно, бывали тут чужеземцы или нет, но на деле (в) приложение его сугубо сомнительно, коль скоро известно с точностью (как из летописей, так и по археологическим данным), что иностранцы на этой земле наверняка бывали. В таких условиях презумпция славянской принадлежности неверна, и у нас нет права считать каждого "беспаспортного" незнакомца славянином только потому, что он задержан на славянской земле. К тому же насколько полно эта лесная страна была освоена славянами к IX веку? Даже для самого Авдусина это остается неясным.
Второе расхождение касается подхода к этническому определению. Авдусин, как и многие исследователи, опирается только на индивидуальную атрибуцию комплексов, одного за другим. Этот же путь считает нормальным Э. Кивикоски (Kivikoski, 1970). Разногласия между Авдусиным, с одной стороны, и Арбманом и Шаскольским – с другой, сводятся к различной оценке этнического значения элементов инвентаря и ритуала. При таком подходе слишком много комплексов должно попасть в класс "неопределимых".
По нашему мнению, можно добиться большей определенности, лучшего разграничения, если по сочетанию и корреляции различных признаков разбить весь могильник на четко очерченные группы, а затем рассмотреть распределение этнических показателей по этим группам. При таком подходе возможна этническая атрибуция целых групп, включая и те погребения, которые в отдельности не имеют четких этнических показателей. Этот подход избран для работ нашего проблемного семинара.
Отрадно, что профессор Авдусин прислушивается к критике, и ныне его позиция кое в чем отличается от его позиции 1940-х и 1950-х. Он теперь несколько ближе к позициям его советских оппонентов. Профессор Авдусин ныне раскапывает Гнездовское поселение, открытое покойным д-ром Ляпушкиным, и будет интересно узнать позицию проф. Авдусина в 1980-х.
Асимметричный ответ
В западных журналах серии откликов в обсуждении статьи принято завершать ответом автора статьи. Но в журнале проф. Авдусин не ответил на наши статьи. Он был в это время занят пробиванием в Министерстве очередного издания своего учебника основ археологии. Для обсуждения текст прибыл и на нашу кафедру, и после публичного обсуждения кафедра отправила в Министерство весьма критичный отзыв, где были собраны все замечания сотрудников кафедры по многим сторонам этого учебника. Кафедра находила его неудовлетворительным как по общей структуре (это был перечень изучаемых эпох и культур вместо характеристики науки), так и по многим конкретным трактовкам.
Как выяснилось позже, проф. Авдусин не оставил ни наши статьи, ни рецензию кафедры без ответа. Но это был, как сейчас выражаются, асимметричный ответ.
В 1974 г. на кафедру пришло письмо, полученное Министерством и спущенное в Университет, а оттуда на факультет. Это был официальный документ. Вот он:
В Управление внешних сношений МВиССО СССР
Отдел капиталистических стран тов. А. С. Семенову
Глубокоуважаемый Алексей Семенович!
Мне сообщили, будто сотрудник кафедры археологии исторического факультета Ленинградского университета Г. С. Лебедев просит о командировке для стажировки в Швецию. В связи с этим считаю своим долгом сообщить следующее.
Глеб Сергеевич Лебедев известен как сторонник пресловутой норманнской теории, самое существо которой противоречит марксизму-ленинизму, в частности, в вопросе о происхождении государства. Эта буржуазная теория давно разбита советской исторической наукой...
На кафедре археологии истфака Ленинградского университета норманнскую теорию возродили Лев Самуилович Клейн и его ученики Глеб Сергеевич Лебедев и Василий Александрович Булкин. Воспользовавшись тем, что там недавно сменилось руководство, группа Клейн-Лебедев-Булкин целиком подчинила кафедру своему влиянию. Студенты ЛГУ открыто заявляют, что они – норманисты. Эта группа умудряется проталкивать свои статьи в кое-какие сборники, рассчитывая на дурно пахнущую сенсацию, особенно за границей. В буржуазной печати они развили особую активность. В этом отношении особенно отличается Л. С. Клейн. В № 1 за 1973 г. (в норвежском журнале) Клейн, Лебедев, Булкин и некоторые другие выпускники кафедры археологии выступили с норманистскими статьями, причем сомнительно, что эти статьи прошли соответствующее утверждение для печати Министерством.
Позиция группы Клейн-Лебедев-Булкин представляется мне противоречащей марксизму-ленинизму, антипатриотической. Поездка любого из членов этой группы за границу, тем более в гнездо зарубежного норманизма – Швецию, послужит не на пользу, а во вред советской исторической науке. Она может лишь упрочить позиции зарубежных норманистов, всегда тесно связанных с антисоветчиками.
18 декабря 1974 г.
Профессор Московского университета
(Подпись:) Д. Авдусин
Содержание письма нас не поразило. В те годы поступало немало подобных анонимок. Но под письмом четко выступала подпись весьма солидного коллеги, автора учебников! Вот что было поразительно.
Письмо разбирали в партбюро. Созданная по "сигналу" комиссия из трех профессоров проверила обвинения и пришла к выводу, что они не подтверждаются. К ответу комиссии декан добавил следующие слова: "Мы с сожалением отмечаем, что некорректный выпад профессора Авдусина последовал тотчас за отрицательной рецензией ученых нашего Университета на его книгу". С этим "сигналом" управились.
Из Ленинградского университета в Московский тотчас ушла эпиграмма, которая оканчивалась словами:
Не та, не та теперь эпоха!
Как про норманнов ни толкуй,
Врагам твоим не будет плохо
– На твой донос положат крест.
Говорят, в московских аудиториях в те дни бедного профессора Авдусина встречали на классных досках большие кресты, мелом (скорее всего, это питерский фольклор).
Вряд ли "сигналы" (в старину их называли доносами) шли только в Министерство. А из других учреждений их на открытую проверку не присылали.
На следующий год проф. Авдусин опубликовал и обычный, академичный ответ, но в отечественном (тогда) издании – в 20-м "Скандинавском сборнике". Там он писал о "группе археологов ЛГУ" (по образцу проработочных кампаний против "антипартийных групп"), с перечислением виновных, создавших "сомнительные теории с норманистским оттенком" и допускающих "ошибки норманистского толка" (Авдусин 1975).
Эпоха действительно была уже не та, но еще и не эта: мы продолжали работать и печататься, но Глеба в Швецию все-таки не послали.
|
