|
А. Воспоминания участников и соучастников
Л. С. Клейн. Проблемный, славяно-варяжский
Проблемный семинар для меня был поначалу (и всегда оставался) прежде всего педагогическим средством, но потом оказался и коллективом соратников.
В 1960 г. я начал преподавать на кафедре, в 1962-м был зачислен в ее штат ассистентом. Тогда кафедра была в упадке. После запрета совместительств в ее штате оставались всего два преподавателя – доценты Т. Д. Белановская и В. Д. Рыбалова. Остальные специалисты приходили как почасовики, даже завкафедрой проф. М. И. Артамонов был "приходящим" (он был директором Эрмитажа). Поэтому, став ассистентом, я немедленно начал читать основные курсы и вошел в коллектив, родной для меня, как один из ведущих преподавателей.
За плечами у меня были годы работы в школе учителем (1952-1957). Будучи учителем в Гродно, я организовал в школе школьный археологический музей и возил школьников в археологические экспедиции (ходил с ними на шлюпках и пешком по реке Роси, притоку Немана). Еще аспирантом на кафедре я воссоздал привычную для меня среду – организовал кружок школьников при кафедре. Прошелся с лекциями по школам и отобрал в кружок лучших школьников. Дальше пошла цепная реакция: одни втягивали других. Из этих школьников вышли первые мои студенты – Глеб Лебедев, Володя Назаренко, Юра Пиотровский, позже Ю. Лесман и др. Не все стали археологами, некоторые известными филологами (акад. Н. Казанский, Е. Пономарев), востоковедами (М. Воронов) и т. д. Школьный кружок еще долго был параллельным коллективом, пополнявшим кадрами семинар и кафедру (потом его вели мои студенты).
За эти годы у меня выработались некоторые принципы работы с юношеством (Клейн 1998). Я понял, что более всего привлекают и организуют юношество НАСТОЯЩИЕ дела, не чисто учебные упражнения. Настоящие дела и острые проблемы, где нужно бороться, проявлять смелость и ответственность. Вот и пришла мне в голову идея организовать не просто учебный семинар по специальному предмету, а семинар проблемный по острым и насущным проблемам археологии, семинар, в котором студенты будут сидеть рядом со зрелыми археологами (каковых, однако, будет не слишком много, чтобы не смущать молодежь) и в котором студенты будут получать не просто учебные задания, а такие, которые будут по изначальной нацеленности вкладом в науку.
Меня с самого начала научной карьеры интересовала не одна узкая проблема, а несколько, даже не в одной науке (я и в студенческие годы учился сразу на двух факультетах – историческом и филологическом). Поэтому семинар был назван просто Проблемным, без указания специализации. Но, выделяя для работы на ближайший год одну проблему, мы столкнулись с тем, что на ее разработку года не хватит. Пришлось растягивать занятия одной проблемой на много лет. Так возник Славяно-варяжский семинар. Первые несколько лет я занимался им вплотную. После успеха в дискуссии 1965 г. мы еще сделали вместе две массовые публикации – в сборнике 1970 г. под редакцией Шаскольского была не только наша совместная статья (трех авторов), но и еще две статьи из семинара – В. Петренко о "фигурках викинга" и И. Дубова о молоточках Тора, а в сборнике по математическим методам в археологии (тоже 1970 г.) было напечатано сразу пять наших статей.
Но во второй половине 60-х, когда члены семинара (из "старшей дружины") Лебедев, а затем и Булкин сами стали преподавателями кафедры, а в Славяно-варяжский семинар пришла "младшая дружина" – Е. Носов, Е. Рябинин, И. Дубов, К. Плоткин, В. Кольчатов, Ю. Лесман, – я все больше стал заниматься другой частью Проблемного семинара: теми, кто специализировался по первобытной археологии (энеолит и брозовый век) и теории археологии. К 1968 г. мы сумели выпустить сборник "Проблемы археологии", вып. I. Участниками этого семинара были Вадим Бочкарев, Владимир Сафронов, Юрий Пиотровский, Борис Раев, Алексей Виноградов и др. С конца 60-х заседания Славяно-варяжского семинара и руководство работами студентов стал вести Глеб Лебедев, в начале 70-х – попеременно Лебедев и Булкин, хотя многими индивидуальными работами по-прежнему руководил Глеб Лебедев. В 1971 г. от семинара отпочковался готский семинар М. Б. Щукина, опиравшегося на помощь Д. А. Мачинского (этот семинар работает до сих пор). В 1972 г. одно время В. Булкин упустил бразды правления, но семинар продолжал действовать самостоятельно – его вели студенты М. Казанский, С. Белецкий и М. Лесман. В середине 70-х Лебедев перенес операцию и болел, семинар несколько лет вел Василий Булкин. В конце 70-х опять Славяно-варяжский семинар возглавил Лебедев. Во второй половине 70-х в семинаре работали кроме названных студентов В. Башенькин, В. Конецкий, В. Ушинскас, Н. Платонова, В. Томсинский.
В эти годы я вместе с теоретической секцией Проблемного семинара занимался преимущественно организацией работ по теории (дискуссия 1970 г. об археологической культуре – Клейн и др. 1970; конференции 1974 и 1978 гг. по типологии и классификации, отраженные в сборнике "Типы в культуре" – Клейн 1979).
В 1980-е гг. после моего ареста и изгнания из Университета Славяноваряжским семинаром руководил Г. С. Лебедев. В это время в семинаре были С. Кузьмин, А. Мачинская, Е. Михайлова и др. Под руководством Глеба семинар работал до его ухода в политику и последовавшего вытеснения с факультета и кафедры в 1991 г. (он стал сотрудником НИИ комплексных социальных исследований Университета). Парадоксально, но именно после падения советской власти у руля на факультете оказалась группа националистически настроенных коммунистов во главе с деканом И. Я. Фрояновым, которая, вытеснив несогласных с ними профессоров, превратила факультет в бастион коммунистической идеологии и предвыборный штаб компартии. В душной атмосфере националистического угара работа Славяно-варяжского семинара сошла на нет в том смысле, что регулярные заседания постепенно прекратились. Ректорат и Петербургский совет ученых долго вели осаду факультета, завершившуюся в 2001 г. сменой руководства факультета. Лебедев снова стал преподавать на кафедре, но в 2003 г. погиб.
Я же после преподавания наездами за границей (в Западно-Берлинском, Венском, Копенгагенском и Даремском университетах) вернулся в родной Университет в 1994 г., но на философский факультет и преподавал там в качестве штатного профессора до 1997 г. Параллельно преподавал в Европейском университете Санкт-Петербурга (по 1998 г.), коего вуза я был одним из основателей. Мною была предпринята попытка возродить Проблемный семинар при Европейском университете в 1996-1997 гг. Мне даже выделили специальное помещение для семинара, где вместе с Глебом мы развесили мои старые "Заповеди" участникам (они теперь напечатаны – Клейн 1999) и сделали выставку истории семинара (фотографии и литература). На заседаниях мы обсуждали методику раскопок, сравнивали нашу с европейской – у многих был уже опыт участия (Клейн 1998). Однако в Европейском университете не было и нет археологии, только история и этнология. Кроме того, там учатся только аспиранты, студентов там нет, а участие студентов с кафедры археологии тогда не поощрялось кафедрой. Поэтому я не смог придать этой реализации семинара ту устойчивость и жизнеспособность, которыми характеризовались прежние его воплощения. С моим уходом на пенсию семинар в Европейском университете прекратился. Сейчас читаю на кафедре археологии СПбГУ историю мировой археологической мысли. Участник Славяно-варяжского семинара (из "младшей дружины") Е. Н. Носов заведует кафедрой археологии и является директором ИИМК.
Ныне заседаний семинара нет, но любопытно, что его былые участники редко говорят о нем в прошлом времени. Они ощущают его как живой, работающий коллектив. Он работает в каждом из них, в их учениках и живет в их солидарности и готовности к общему делу.
Г. С. Лебедев. Тридцать лет назад. Отрывок из статьи "Varangica Проблемного семинара Л. С. Клейна " в журнале "Стратум-плюс" № 5 за 1999 г.
Современный этап изучения "варяжской проблемы" в России открывается выходом в свет книги И. П. Шаскольского "Норманнская теория в современной буржуазной науке" (Л., 1965) и состоявшейся 22 декабря 1965 г. дискуссией по этой книге на истфаке Ленинградского университета. Основные выводы и перспективы, определившиеся в этой дискуссии, излагались в статье Л. С. Клейна, Г. С. Лебедева, В. А. Назаренко, опубликованной в сборнике "Исторические связи Скандинавии и России ІХ-ХХ вв.", также под редакцией И. П. Шаскольского (1970). Одновременно программная статья В. Т. Пашуто появилась в "Скандинавском сборнике" (XV, 1970), который с этого времени стал основным изданием, а "скандинавские конференции" (1971-1997) – основной ареной обсуждения хода исследования проблемы.
Варяжский вопрос – начальный, а потому ключевой вопрос российской истории, следовательно, отечественного самосознания. Археология – средство объективации этого самосознания, основанного на историческом знании. Поэтому вполне закономерно, что основной оппонент И. П. Шаскольского и основатель "Проблемного семинара кафедры археологии", который открывался именно как "Варяжский семинар", Л. С. Клейн свой собственный путь в археологии "из-под крыла" своих университетских учителей М. И. Артамонова и великого фольклориста В. Я. Проппа начал именно с "варяжского вопроса". Проблема, остававшаяся для Артамонова "полем боя" с 1939 г. до последних дней (доклад в ЛОИА 1969 г.), требовала решения, и молодой аспирант кафедры археологии, где М. И. остался заведующим после своего достопамятного конфликта с ленинградскими партийными властями из-за Шемякинской выставки в Эрмитаже, начал свою преподавательскую практику (как в свое время в 1909 г. учитель Артамонова А. А. Спицын) со спецкурса "Варяжский вопрос и археология" (1963/64 учебный год).
Проблемный семинар по "варяжскому вопросу" начал действовать с 1964 г. В первом составе – В. П. Петренко, Ю. Ю. Пиотровский, В. А. Булкин, В. А. Назаренко, А. А. Пескова и другие, "славистами" стали не все, но все осваивали "пурификационный подход", принципы интеллектуальной честности, последовательной процедуры исследования, в норме – формирующей не только парадигму научных изысканий, но весь жизненный путь.
Показательна судьба одного из первых участников семинара Валерия Петренко (1943-1991). Он пришел с начальной выучкой, полученной у рижских археологов, и фантасмагорической по тем временам мечтою – исследовать самый ранний в Восточной Европе норманнский могильник, Гробини в Курземе. Курсовые и дипломную работы писал по добытой в "спецхране" БАН немецкой монографии Биргера Нермана (1941 год издания). Со скамьи семинара в 1966 г. он отправился в "Касплянскую разведку" пути из варяг в греки (откуда принес свой "гимн оголтелого норманизма", экспедиционную песню для всех последующих субгенераций – "Мы по речке, по Каспле идем..."). Затем к собственному исследованию Варяжской улицы и сопок Старой Ладоги, пограничного Ивангорода. Четверть века неутомимых работ в конце концов привели его к курганам Гробини, и вместе с латвийскими археологами он открывает там сенсационно ранние скандинавские памятники с готландской стрелой V-VІ вв., одним из древнейших изображений корабля (начальная "русь"). Свой последний полевой сезон он провел на раскопках шведской экспедиции в Бирке, центральном памятнике "эпохи викингов". Однако и главное дело его жизни не оборвалось с этой жизнью – посмертную публикацию основных материалов исследования Гробини взяли на себя и выполнили его латвийские и шведские друзья и коллеги (Petrenko, Urtans 1995).
Автор этих строк еще на первом курсе, под неформальным руководством Л. С. Клейна и официальным – профессора В. В. Мавродина, декана факультета, написал "факультативную" курсовую работу "О причинах участия варягов в образовании Древнерусского государства" (1962). Лишь тридцать лет спустя можно было дать себе отчет в гражданском мужестве декана – научного руководителя: в 1960 г. за аналогичную работу о норманнах Андрей Амальрик был изгнан с истфака Московского университета. Ленинградский невольный его последователь, в общем, тоже покинул студенческую скамью, но по другим причинам: "недород" военного поколения возмещали призывом студентов в Вооруженные Силы СССР. Присоединиться к семинару удалось лишь в конце 1965 г., после возвращения из армии, чтобы сразу выйти на трибуну "Норманнской дискуссии". Л. С. Клейн писал мне о ней в последних "преддембельных" письмах, книги по археологии, которые он посылал на площадку Ракетных войск, дополняли "марксистско-ленинское самообразование", а первым учебным заданием по семинару стало проштудировать непереведенную "Secret diplomatic History" Маркса, которую выдали по специальному разрешению в Публичной библиотеке. Махровый норманизм Маркса стал нашим "секретным оружием", и оно весьма пригодилось, когда Л. С. Клейн развернул блистательный арсенал научных аргументов норманизма на истфаке ЛГУ 22 декабря 1965 г. (Джаксон, Плимак 1988).
М. И. Артамонов и В. В. Мавродин курировали и вели эту "Норманнскую дискуссию", а потому она не завершилась показательным разгромом новых, советских "норманистов". Наоборот, семинар Л. С. Клейна получил санкцию на продолжение своей работы. Стратегия исследования "Норманнских древностей Киевской Руси", предложенная на дискуссии, вскоре была опубликована, а следующие двадцать пять лет ушли на ее реализацию, и "Славя-новаряжский семинар" Л. С. Клейн с начала 1970-х передал в полное ведение своих учеников. В составе его к тому времени работали, кроме названных, Е. Н. Носов, И. В. Дубов, Е. А. Рябинин, К. М. Плоткин, "младшая дружина", составившая ядро ленинградской школы археологов-славистов, обучавшаяся и у старшего поколения этой школы, М. И. Артамонова, И. И. Ляпушкина, П. Н. Третьякова, Г. Ф. Корзухиной, а параллельно вызревал "славяно-готский семинар" учеников М. А. Тихановой – Д. А. Мачинского и М. Б. Щукина.
Примечания Л. С. Клейна (2005)
Воспоминания одного из главных участников семинара очень ценны для восстановления событий 1965 г., но тут заметны некоторые противоречия с той картиной, которая обрисована мною. Как мне кажется, Г. С. Лебедеву была свойственна идеализация крупных ученых, что видно в его "Истории отечественной археологии", где и моя роль выпячена непомерно. Он несколько преувеличивает свою непосредственную преемственность от М. И. Артамонова, а того – от А. А. Спицына, желая сконструировать задним числом красивые линии развития истории науки. Михаил Илларионович не был учеником Спицына, его научными руководителями были Н. П. Сычев и позже А. А. Миллер. По типу и интересам он был ближе скорее к М. И. Ростовцеву. Непосредственно варяжским вопросом Артамонов не занимался (это верно отмечено в статье Г. С. "Артамонов и варяжский вопрос"), хотя он и работал над смежными проблемами, но главное – он заражал нас стремлением к научной объективности, искренности в науке и твердости в отстаивании своих позиций.
Что касается нашей дискуссии и "кураторства" М. И. Артамонова и В. В. Мавродина,то Мавродин как декан, конечно, был заинтересован в том, чтобы на факультете все было спокойно и скандал был улажен. И вообще он был человеком доброжелательным и либеральным. Но неоднократно битый, уцелевший участник "ленинградского дела" (ограничилось высылкой из Ленинграда надолго), он был чрезвычайно осторожен, придерживался официально одобренных позиций (по вопросу о варягах – умеренно антинорманистской позиции) и не был настроен рисковать ради нас своим положением.
Его реакция на нашу просьбу о минимальной помощи описана в этом томе в предварительных замечаниях к моему выступлению на дискуссии. Артамонов, назначенный Мавродиным, председательствовать на дискуссии, был тоже изрядно потрепан в противостоянии партийной бюрократии, но сохранил больше твердости и решительности. Ему, однако, не пришлось выступать в нашу защиту. Заключительное слово председателя сводилось к одной фразе: "Ну, мне и подытоживать нечего: всем все ясно".
Уточнению подлежит и вопрос о наших первых интересах. Я начал свое продвижение в науке не с варяжского вопроса. Мои курсовые работы были посвящены катакомбной культуре бронзового века (и ей же многие мои позднейшие работы вплоть до кандидатской диссертации). Кстати, и вторую курсовую работу Глебу Лебедеву я дал по катакомбной культуре, рассматривая первую, варяжскую (1962 г.), как упражнение первокурсника. Дипломную работу я писал по скифам (и эта тема долго была для меня сквозной). Моя первая печатная работа (1955 г.) была о происхождении славян. Работа об "участии варягов в образовании Древнерусского государства" была для декана Мавродина в общем не так уж страшна: он ведь и сам писал в книге 1945 г. о таком участии – для него весь вопрос был в мере участия.
Но для меня к тому времени варяжский вопрос вышел на первый план. В аспирантуре (1957-1960 гг.) я, увлекшись шедшими тогда дискуссиями в Ленинграде, забросил тему диссертации и сделал к 1960 г. рукопись книги "Спор о варягах", с 1960 г. я стал бесплатно преподавать в Университете, в 1962 г. усилиями М. И. Артамонова был зачислен ассистентом в штат кафедры археологии и вскоре стал читать спецкурс по варягам, а с 1964 г. организовал Проблемный семинар. Проблемным он назывался потому, что в нем ставились острые проблемы нашей науки, а студенты получали задачи не типа упражнений, а исследовательского характера. Такой была варяжская проблема.
Ю. М. Лесман. В семинаре с юных лет
Впервые я пришел на заседание Славяно-варяжского семинара осенью 1968 г. Собственно, сначала я, ученик 8-го класса, пришел на занятия школьного археологического кружка, который тогда еще вел Л. С. Клейн (через несколько недель он начал передавать его студентам кафедры: сначала они вели лишь отдельные занятия, а потом уже и все подряд). Мои интересы к тому времени более или менее определились (меня интересовала археология Древней Руси, в первую очередь курганы Юго-Восточного Приладожья – привлекла существовавшая тогда специальная витрина в эрмитажной экспозиции), и Л. С. посоветовал мне прийти на семинар и подвел к В. А. Назаренко – его ученику, студенту, кажется, пятого курса, занимавшемуся Приладожьем. С этого дня все субботы были заняты, семинар быстро оттеснил школьный кружок на второй план (хотя и кружок оставался) – как-никак здесь собирались взрослые и не просто учились – они делали археологию.
Я не помню, какой из докладов услышал первым. Сохранилась тетрадь с записями конспектов некоторых выступлений, но они не датированы (от осени 1968 до весны 1971 г.): доклады Г. С. Лебедева о топографии могильника Бирка, В. А. Назаренко о курганах Юго-Восточного Приладожья, В. А. Кольчатова о Шестовицком могильнике (с попытками применения так интересовавших меня математических методов обработки информации). Помню, что выступали с докладами почти все тогдашние участники семинара: В. А. Булкин, К. М. Плоткин, Е. Н. Носов, И. В. Дубов и др., в том числе, кажется, и В. В. Мавродин (младший) – рассказывал о берданке, но это было уже экзотикой. Из приезжих запомнил доклад Винникова о памятниках Подонья (в первую очередь о могильниках на Лысой горе, Белогорском, Боршевском), запомнилось рассмотрение стратиграфии насыпей, позволяющее реконструировать процесс их сооружения, эксплуатации и разрушения.
В целом впечатление было ошеломляющим: я увидел целую команду друзей, которые вместе делали одно общее дело (о некоторых внутренних трениях я узнал много позже). Л. С. Клейн направлял, подводил итоги, но основные вопросы, основные выступления были делом студентов. Они спорили, иногда горячась, спорили между собой, спорили с Клейном. Голос старших был уверенней и авторитетней, но слушали всех. Я, совсем маленький неуч, сначала не решался задавать вопросы публично (мучил старших в перерывах или после семинара), но уже через год-полтора (к концу 9-го и в 10-м классах) позволял себе иногда спрашивать наряду со всеми. Как ни странно это может показаться теперь, но на мои наивные вопросы серьезно отвечали, кажется, видя во мне не просто не в меру настырного ребенка, а младшего коллегу. Этот подход, кажется, всегда отличал семинар – его руководители, а также приглашенные взрослые докладчики и старшие студенты подходили к младшим не как к школярам, а как к младшим, пусть пока недостаточно опытным, недостаточно знающим, но коллегам.
Важным событием, как мне показалось, была проведенная весной 1969 г. на базе кафедры, при активной роли участников семинара Региональная археологическая студенческая конференция (PACK). Удачно было и то, что подряд, вслед за РАСКом, следовал юбилейный пленум Института археологии, так что часть приезжих студентов (не говоря о питерских и особенно семинарских) остались послушать доклады (я отпросился с уроков в школе и пропадал на заседаниях около двух недель). На РАСКе больше всего запомнилась лекция-доклад М. И. Артамонова, который говорил о встречном движении по территории Восточной Европы славян с юга и варягов с севера.
В течение 1969 г. Л. С. Клейн постепенно передавал руководство семинаром досрочно защитившему диплом и ставшему ассистентом кафедры археологии Г. С. Лебедеву. Он и раньше был в семинаре лидером, но одно дело быть лидером внутри команды, другое – руководить. С некоторым трудом и усилием над собой (по крайней мере, мне так показалось) Глеб становился Глебом Сергеевичем. Нет, все, кто был знаком с ним со студенческих лет, продолжали звать его по имени, но выступал в обсуждении он теперь обычно последним, подводя итоги. Семинары продолжали проходить по субботам в 75-й аудитории. После семинара продолжались обсуждения в коридоре, у гардероба, а затем и на улице. После того как собственно обсуждение завершалось (иногда уже за Дворцовым мостом), я нередко пристраивался к кому-нибудь из старших для того, чтобы помучить накопившимися вопросами (чаще всех жертвой становился Г. С. Лебедев, ставший моим научным руководителем). Семинар и разговоры после него были школой, где можно было учиться не только публичным выступлениям и дискуссиям, но и методам, подходам. Помню, с каким искренним удивлением я смотрел на столь распространенные в те годы (да и позже) индивидуальные этнические атрибуции погребений и основанные на них подсчеты. Мне ведь уже объяснили (и обосновали это), что этнические определения археологических комплексов и культур – дело весьма проблематичное, а покойник не хоронит себя сам, поэтому обряд погребения говорит в первую очередь об участниках процедуры захоронения, а не о самом погребенном.
Надо сказать, что темы работ участников семинара со временем менялись. Первый набор сосредоточился на памятниках, несомненно связанных со скандинавами как в Швеции (Бирка), так и на Востоке (Гробини, Ладога, Приладожье, Гнездово), несколько позже к этому списку добавились Ярославские курганы, Шестовицы. Но постепенно становилась очевидна необходимость разобраться и с более широким кругом памятников, как дающим скандинавские находки или особенности погребального обряда, так и лишенные их. Темы, которые брали для разработки студенты, руководимые оставшимися преподавать на Кафедре выпускниками семинара Г. С. Лебедевым, затем В. А. Булкиным, несколько позже И. В. Дубовым, в подавляющем большинстве выходили за рамки узко трактуемой славяно-варяжской проблематики, но вписывались в широкое ее понимание. Для проникновения в процессы сложения древнерусской культуры и государства мало было собрать и проанализировать скандинавский компонент, надо понять, в какую среду он попадал. Мне, например, в 70-е годы казалось, что в узком контексте норманнской проблемы стало слишком тесно, споры (продолжающиеся и по сей день) о нижней дате тех или иных памятников напоминали белку в колесе – без новых подходов, без новой информации из этого колеса было не выпрыгнуть.
Произошло и еще одно изменение, которое я, появившись в семинаре на несколько лет раньше своих ровесников, замечал. Поколение, пришедшее в семинар раньше, в 1960-е гг., воспринимало варяжскую проблематику более обостренно. Для более молодых норманизм стал достаточно условным термином, присутствие и активная роль норманнов в восточноевропейской истории сомнений не вызывали (мы на этом были уже воспитаны), антинорманизм был проявлением научной ограниченности и политической конъюнктурности. Старшие были в той или иной степени битыми. Достаточно вспомнить доклад Лебедева и Назаренко о времени появления скандинавов в Старой Ладоге, прочитанный в группе славяно-русской археологии ЛОИА вскоре после обсуждения на истфаке книги И. П. Шаскольского (с угрожавшими семинару и, к счастью, не осуществленными оргвыводами). Для более молодых в норманизме оставались элементы фронды, но серьезного страха уже не было. Речь шла просто о необходимости работать честно, профессионально и тщательно. Поэтому я, например, (да и не только я) очень болезненно воспринимал компромиссы своих старших друзей, вставлявших нередко в свои публикации и доклады антинорманистские пассажи.
Осенью 1971 г. как ответвление Славяно-варяжского семинара возник семинар, которым руководили Д. А. Мачинский и М. Б. Щукин. Лебедев руководил семинаром года до 1972. Затем он передал его окончившему аспирантуру В. А. Булкину. Его манера ведения заседаний несколько отличалась от глебовской: он держался во время заседания чуть более отстраненно, вопросы обычно задавал последним (чтобы не мешать студентам). Состав участников сменился. Было по-детски обидно, что выросшие студенты почти совсем перестали бывать на его заседаниях (приходили изредка на особо заинтересовавшие кого-то из них доклады). Сначала все шло по-старому, но вскоре семинар выпал из учебных планов (возможно, сказывалась смерть М. И. Артамонова). В. А. Булкин держался и по нашей просьбе, хотя и неофициально (о чем мы узнали позже), семинар сохранил, однако заседания стремительно теряли свою регулярность.
А мы, студенты, заставшие семинар еще полноценно работавшим, пытались его сохранить. Наверное, не столько из чувства долга или понимания его значимости для дальнейшего развития археологии (это пришло позже), сколько потому, что были убеждены в его необходимости для нас самих. Как-то, обсуждая втроем (я, студент Политехнического института, полулегально слушавший лекции на кафедре, С. В. Белецкий, студент 3-го курса, и М. М. Казанский, студент 4-го курса) наши проблемы, мы решили, что надо брать дело в свои руки. Мы решили, что будем проводить заседания семинара независимо от присутствия руководителя. Конечно, Василий Александрович (для нас просто Василий) был нам очень нужен, но полностью зависеть от него мы не могли. Семинар удалось возобновить, хотя от отсутствия четкого руководства он что-то и потерял. С другой стороны, для нас троих (да, думаю, и не только для нас) это был очень полезный опыт самостоятельности. Мы учились вести заседания и вести себя на заседании, учились абстрагироваться от собственных пристрастий, учились говорить и как рядовые участники, и как врио руководителя (в частности, подводить итоги обсуждений), учились торопить слишком заговорившихся докладчиков и остужать слишком оживленные споры.
Если семинар проводился, то под конец он обычно переходил в пешую прогулку по Невскому до Московского вокзала, а иногда и дальше. Такая прогулка была продолжением заседания, но уже неформальным, однако никогда или почти никогда не переходившим в застолье. Наше самоуправство стихийно привело к тому, что если на заседание семинара приходили хотя бы двое из нашей троицы – семинар проводился (при наличии докладчика и еще минимум двух-трех участников), если только один (независимо от присутствия остальных, включая руководителя) – семинар обычно переносился. Так продолжалось год, может быть, полтора. Затем, к счастью, нормальное функционирование семинара возобновилось. Его вновь включили в расписание и преподавательскую нагрузку В. А. Булкина, и, хотя назывался он официально как-то иначе, для всех участников это был Славяно-варяжский семинар.
С. В. Белецкий. Славяно-варяжский семинар в первой половине - середине 1970-х, каким я его помню
Я поступил в Ленинградский университет в 1970 г., сразу после окончания школы. И хотя к моменту поступления "за плечами" уже было несколько сезонов раскопок в Пскове, но об истфаке я знал совсем мало, а из профессуры и преподавателей был знаком (через отца) только с Артамоновым. Так что, все и всё на кафедре археологии начиналось с нуля.
Нет, конечно, что-то и кого-то я на самом деле знал. По Псковской экспедиции Эрмитажа, в которую отец брал меня с начала 60-х, был знаком со студентами истфака – с Олей Кондратьевой, Мариной Шмелевой, Олей Струговой, Костей Плоткиным, Андреем Синицыным. В рассказах за вечерними чаепитиями звучали имена Клейна, Глеба, Василия Булкина... Хорошо помню, как в экспедиционном застолье пели гимны истфака ("Мы историки-рецидивисты...","Славься история, славься истфак..."), как кто-то из студентов подробно пересказывал сценку "Из варяг на истфак" из легендарного истфаковского капустника, как студенты-кафедралы рассказывали об экспедициях – Костенки, Тамань, Сибирь... От студентов, приезжавших в Псковскую экспедицию, впервые узнал и о существовании на кафедре археологии Славяно-варяжского семинара, который основал Клейн и которым руководит Глеб. В лицах пересказывали уже тогда ставшую легендой "варяжскую" дискуссию 1965 г.
Буквально в первые же дни после поступления встретил в коридоре истфака Зою Прусакову. Спросил ее – кого из преподавателей кафедры просить о руководстве курсовой работой. "Глеба Сергеевича Лебедева", – последовал мгновенный ответ. Зоя же показала мне в коридоре Лебедева (на первом курсе он не читал). Подошел. Представился. Попросился. "Приходи в субботу на семинар".
75-я аудитория. Председательствует, кажется, Лебедев. А может быть, Булкин. Вокруг стола сидят старшекурсники. Из них знаю (по Псковской экспедиции) только Костю Плоткина. Докладчик – Володя Назаренко. Рассказывает о раскопках в Приладожье. Вопросы, ответы, бурное обсуждение. Поразило то, что во время доклада и обсуждения все обращаются друг к другу "на вы" и по имени и отчеству, хотя в перерыве никаких имен-отчеств нет и в помине и все друг с другом "на ты". Уже потом узнал, что такая манера ведения заседания – характерная черта питерской археологической школы.
Вообще первый год пребывания в семинаре помню смутно, хотя субботние заседания почти не пропускал. Слушал доклады старшекурсников. В обсуждениях не участвовал и вопросы не задавал. Помню, что Лебедев много болел, и председательствовал на заседаниях, как правило, Булкин. Тогда же впервые услышал определения "старшая" и "младшая" дружины. К старшей дружине относили "ветеранов" семинара – Лебедева, Назаренко, Петренко, Булкина, к младшей – Носова, Рябинина, Дубова, Кольчатова, Плоткина.
Где-то в начале зимы Лебедев предложил мне, тогда самому младшему в семинаре (первый курс, 17 лет), так сказать, "представиться" – выступить с докладом. Посоветовался с отцом, и он предложил взять в качестве темы доклада, а затем и курсовой работы, результаты работ на городище Воронин в Пушкинских горах, где эрмитажная экспедиция провела небольшие раскопки летом 1969 г. И хотя я тщательно готовился к своему первому выступлению на семинаре – рисовал таблицы керамики и ситуационный план городища, сам доклад оказался провальным: "младшая дружина" высекла меня по полной программе. Помню, что отбивался в стиле Волка из популярного мультфильма: "Ну, погодите! Дайте время..."
Кстати, из этого самого выступления на Славяно-варяжском семинаре потом вырос доклад на студенческой археологической конференции в Вильнюсе. Но это было уже на втором курсе. А тогда, сразу после доклада, Глеб (для меня он, впрочем, много лет был Глебом Сергеевичем; "на ты" мы перешли только в конце 80-х) предложил отложить материалы Воронина, а в качестве темы курсовой работы посоветовал взять керамику Пскова – тот массовый материал, на который я опирался в докладе, пытаясь обосновать нижнюю дату городища Воронич. Так я и поступил. Из-за болезни Глеба кафедральным руководителем курсовой был назначен Василий Булкин, а оппонентом выступил сам Артамонов, с которым мы на защите курсовой даже спорили.
Активно я включился в работу семинара только в 1971/72 учебном году. К этому времени "младшая дружина" окончила университет, однако большинство участников семинара составляли студенты четвертого и пятого курсов. Хорошо помню по субботним встречам в 75-й аудитории Саню Семенова, Наташу Хвощинскую, Зою Прусакову и Нину Стеценко, а из ровесников – Юру Лесмана и Наташу Ефимову. Глеб из-за болезни появлялся на заседаниях семинара нечасто, и субботние встречи проводил по преимуществу Булкин. Два или три заседания были заняты его собственными докладами о Гнездовских курганах, представлявшими собой, насколько я помню, разделы диссертации. Во всяком случае, иллюстрациями к докладам были фотографии из диссертационного альбома, которые автор по ходу выступления "пускал по рукам".
Но доклады Булкина были, пожалуй, единственными, в которых собственно варяжская проблематика оказалась поставленной "во главу угла". Подавляющее же большинство проблем, обсуждавшихся на заседаниях семинара, к тематике собственно варяжской отношения не имело. Зато активно обсуждались древнерусские памятники (курганы, жальники, поселения, города) и средневековые древности Юга России.
В конце 1971 г. произошло событие, существенно повлиявшее на мои научные интересы. В том году во время раскопок на городище Савкина Горка (проводил эти работы мой отец, а я с большим удовольствием махал на раскопе лопатой и рисовал по вечерам керамику) были найдены несколько фрагментов гончарной керамики с отчетливым ребром на тулове. Происходили находки из слоя XII – начала XIII вв. Вернувшись в Питер и тотально просмотрев в фондах Эрмитажа керамические коллекции из раскопок Гроздилова в Пскове, я нашел еще несколько фрагментов подобных сосудов. Биконические горшки мне в публикациях материалов древнерусских поселений не встречались, так что на одном из заседаний семинара я нарисовал по памяти фрагмент и послал записку Глебу с вопросом – что он об этом думает. На той же записке получил ответ: "Не верьте Вилинбахову".
Первая мысль – а кто такой Вилинбахов. С его работами я тогда еще не был знаком. Пошел в библиотеку, нашел по каталогу несколько статей в разных изданиях, залпом проглотил их и понял – вот оно, то самое объяснение западнославянским элементам в круговой керамике Пскова и Новгорода. А может быть, варяги и вправду не скандинавы, а балтийские славяне? Узнал домашний телефон Вадима Борисовича, позвонил, представился – студент второго курса кафедры археологии. Попросил о консультации. Приехал к нему домой. За чашкой кофе вместе с ним (и, кажется, с его сыном Юрой) долго говорили о балтийских славянах. Уехал от Вилинбаховых с пачкой оттисков, подаренных Вадимом Борисовичем, и с полгода после этого методично читал те работы, на которые Вилинбахов ссылался. Позднее познакомил с Вилинбаховым Юру Лесмана (с которым благодаря семинару у нас установилась близкая дружба, сохраняющаяся до настоящего времени), и мы неоднократно обсуждали самые разные проблемы начальной истории славян и Руси уже втроем.
С Вилинбаховым я позднее и встречался, и перезванивался регулярно, учился у него педантизму в работе с литературой, критичности в оценке историографии. Такое общение сохранялось и после того, как я окончил университет и поступил в аспирантуру в Москве. И хотя Вилинбахов так и не сумел убедить меня в том, что варяги – это балтийские славяне, я остаюсь благодарен ему и за долгие беседы о начальной истории Руси, и за то, что именно он открыл мне мир балтийских славян эпохи Генриха Птицелова и первой волны немецкой экспансии в земли ободритов.
Но я отвлекся. Вернусь к Славяно-варяжскому семинару образца 1971/72 г. В том году Глеб ввел обязательное правило – обсуждать на заседаниях семинара курсовые и дипломные работы, а также доклады, которые предполагалось представлять на региональные (PACK) и всесоюзные (BACK) археологические студенческие конференции. Хорошо помню, как зимой 1971/72 г. на семинаре обсуждались доклады Шуры Айбабина о Перещепинском кладе (выжимка из дипломной работы), Сани Семенова о погребении вождя в Соколовском 11-м кургане и Зои Прусаковой о жальниках, подготовленные для IV PACK, намеченной на весну 1972 г. в Вильнюсе.
Вспоминаю забавный эпизод весны 1972 г. На нескольких заседаниях семинара бурно обсуждался вопрос о возможностях кинофиксации процесса раскопок. Инициировал обсуждение, кажется, Глеб. Было решено на одном из заседаний познакомиться с опытами такого рода работ. Я принес на это заседание свои школьные фильмы – "С лопатой на Воронине" и "Древний Псков раскрывает свои тайны". Естественно, никакого процесса раскопок в них не было – обычные любительские (8-мм) короткометражки по 3-4 минуты каждая. Но я гордился этими фильмами – на фестивале кинолюбителей во Дворце пионеров весной 1970 г. они получили дипломы и были даже представлены, среди прочих, на ВДНХ в Москве. На семинаре же показ вызвал недоумение: а где процесс фиксации?
В том же 1972 г. я на полгода ушел в академический отпуск и вернулся к занятиям в семинаре только в начале 1973 г., отстав от своего курса. Заседания вел в это время по преимуществу Булкин. Из студенческих докладов на семинаре хорошо помню только выступление Сани Семенова, рассказывавшего о разомкнутых ровиках у степных курганов Подонья, а также свой доклад о западно-славянских элементах в керамике Пскова X – начала XI вв. Обсуждение этих докладов проходило в рамках подготовки к V PACK, планировавшейся на весну 1973 г. в Могилеве.
Косвенно с деятельностью славяно-варяжского семинара 1972/73 г. связана забавная история, которая произошла со мной в Московском университете. В конце декабря 1972 г. отцу надо было срочно ехать в командировку в Москву, и я упросил его взять меня с собой: хотелось посмотреть керамику из Гнездовского могильника. Перед поездкой консультировался с Булкиным, и он посоветовал мне обратиться за помощью к Тамаре Пушкиной, с которой мы еще не были знакомы. Приехали с отцом в Москву, пришли на истфак МГУ. Как раз в это время на истфаке поздравляли с 70-летием зав. кафедрой археологии А. В. Арциховского, так что отец остался на чествовании, а я пошел на кафедру археологии. Там нашел Пушкину, представился, сослался на Булкина и объяснил, что мне нужно. Пушкина раскрыла шкафы, в которых стояли склеенные и догипсованные сосуды, и разрешила рисовать все, что меня интересует. Но, когда часа через полтора я собирался уходить, она сказала: "Ты все-таки подойди прямо сейчас к Авдусину и попроси у него разрешения посмотреть материалы. Он не откажет, а сделать это надо".
Ну, надо так надо. Я отправился искать Авдусина. Нашел аудиторию, в которой он принимал у первокурсников экзамен по основам археологии, и встал в очередь. Когда вошел в аудиторию, Авдусин, не поднимая глаз от ведомости, указал мне на стул и спросил: "Что Вы знаете о первой земледельческой культуре Сибири?" Я рассказал все, что знал о таштыкской культуре. "Отлично. Вашу зачетку". "Даниил Антонович, извините, но я не экзамен пришел сдавать. Я приехал из Ленинградского университета и прошу Вас разрешить мне посмотреть керамику из Гнездовских курганов". Тут Авдусин первый раз поднял на меня глаза и спросил: "Чей вы ученик?". "Булкина", – честно ответил я (в тот год моим руководителем числился Василий, а не Глеб). Таким образом я, кажется, оказался единственным участником Славяно-варяжского семинара, получившим пятерку на экзамене у Авдусина. Очень жалел, что с собой не было зачетки. Ну а керамику Гнездова Авдусин мне посмотреть разрешил и вообще был очень любезен.
В 1973/74 учебном году состав участников семинара сильно обновился: на еженедельных субботних встречах кроме постоянных участников семинара прошлых лет стали регулярно появляться учившиеся на один-два курса позднее меня Володя Лапшин, Сергей Томсинский, Надя Платонова, Таня Шитова, Таня Чукова, Саша Сакса, а также мой однокурсник Толик Александров (он, впрочем, тогда постоянно участвовал в работе Готского семинара Щукина и Мачинского и на заседаниях Славяно-варяжского семинара появлялся изредка). В 1973 г. в Ленинградский университет из Киева перевелся также Миша Казанский, сразу же ставший активным участником семинара. С его приходом в тематике семинара отчетливо обозначилась раннеславянская линия.
Регулярность субботних встреч в 75-й аудитории в 1973/74 г., кстати говоря, часто нарушалась, и заседания по разным причинам приходилось переносить. Нас с Лесманом и Казанским это решительно не устраивало, так что пришлось брать инициативу в свои руки. В какой-то момент мы собрались втроем и решили – проводим заседания даже в тех случаях, когда руководитель семинара отсутствует. Худо-бедно, но относительную регулярность субботних встреч сохранить удалось. Хорошо помню, как на одном из таких заседаний обсуждали доклад Толика Александрова о длинных курганах Псковщины, вызвавший активные дебаты.
Кстати, в 1974 г. на VI PACK в Новгород, несмотря на бурные обсуждения, от семинара было рекомендовано сразу десять докладов, в том числе работы М. Казанского ("К вопросу о памятниках пеньковского типа"), Лапшина ("Рязано-окские грунтовые могильники"), Томсинского ("Погребение с конем Подболотьевского могильника"), Нины Стеценко ("Курганы Новгородского края как исторический источник"), Наташи Хвощинской ("Длинные курганы уд. Залахтовье"), Наташи Ефимовой ("Лепная керамика Городца под Лугой") и др. Правда, по чисто финансовым соображениям удалось поехать не всем, и мне в том числе, хотя в программу конференции был включен мой доклад о лепной керамике Труворова городища, а также совместный с Сергеем Янковским и студенткой МГУ Машей Рыжановской доклад "Археологическое изучение средневекового Пскова".
В 1974/75 учебном году периодичность заседаний Славяно-варяжского семинара в основном сохранялась. Руководителем семинара оставался Булкин, но и Глеб появлялся на заседаниях регулярно. К постоянным участникам семинара с этого времени присоединился Володя Конецкий. Лесман, как и в предыдущие годы, разрывался между кафедрой и Политехом, где он официально учился, Казанский работал над дипломом, а я активно собирал материалы для будущего диплома. Тем не менее пропускать субботние заседания считалось дурным тоном, и споры, начинавшиеся в 75-й аудитории, продолжались на Университетской набережной и Невском проспекте, а завершались, как правило, около Московского вокзала.
Общение с Глебом, который оставался моим кафедральным научным руководителем (внешним руководителем курсовых и будущей дипломной работ в это время уже стал В. В. Седов, в экспедиции которого я работал каждое лето, начиная с 1973 г.), происходило не только и не столько на заседаниях семинара, сколько в коридорах истфака и, главным образом, в истфаковской кофейне. Там же, кстати говоря, проходили и некоторые из лекций Лебедева. Иногда, впрочем, мы приносили кофе на кафедру. Потом, в конце заседания семинара (или после окончания лекции), посуду уносили обратно. Часто кофейня была уже закрыта, тогда посуду оставляли на столике. Надежда Исааковна, легендарная истфаковская буфетчица, варившая потрясающий кофе, к этому привыкла и даже не сердилась. Кстати, у нее были особые определения типов кофе: кроме традиционного "маленького двойного" (за 25 коп.), существовали также "кофе как для Глеба" (за 50 коп.) и "кофе как для толстого Сергея", то есть для меня (за 75 коп.). Позднее, уже после того, как я окончил университет, добавился "кофе как для длинного Витаса" (Ушинскаса) – маленький за рубль; этот кофе представлял собой нечто, доведенное практически до сметанного состояния.
В 1974/75 г. в рамках семинара шла подготовка к очередным студенческим конференциям – VII PACK (Петрозаводск) и XXI BACK (Москва). От Славяно-варяжского семинара в Петрозаводск поехали двое: Володя Конецкий с докладом "Средняя Мета в конце I тысячелетия н. э." и я с докладом о керамике Псковской земли последней четверти I тысячелетия н. э. Тот же доклад я прочитал затем и на ВАСКе, а сразу же после окончания московской конференции улетел на самолете в Псков, где выступил на студенческой конференции Псковского пединститута с докладом о топографии древнейшего псковского посада. В 1974 г. псковский археолог И. К. Лабутина обнаружила под культурным слоем средневекового псковского посада первые захоронения псковского некрополя X в., в том числе камерное. Благодаря этому открытию удалось сформулировать важнейший признак раннесредневекового города – трехчленность его топографической структуры "град + предградье + некрополь", и именно эту идею я в тот год вынес на обсуждение в Пскове. И хотя реакция со стороны псковичей была, мягко говоря, сдержанной, идея, как вскоре выяснилось, упала на подготовленную почву – через несколько лет трехчленность топографической структуры раннесредневековых городов уже воспринималась как нечто само собой разумеющееся. Ну а оба доклада 1975 г. я включил через год в диплом, посвященный керамике Пскова.
1975/76 учебный год был моим последним годом в Славяно-варяжском семинаре. Дипломное сочинение требовало плотной работы в фондах Псковского музея, поэтому многие заседания семинара я пропустил из-за поездок в Псков. Да и от самих заседаний в памяти мало что осталось. Хорошо помню только обсуждение собственного доклада для XXII BACK. В этом докладе я, опираясь на модель колонных и трассовых секвенций Л. С. Клейна, попытался сформулировал идею "культурной стратиграфии" средневекового города. Разумеется, и в докладе, и в дипломной работе зияли обширные лакуны, связанные с низким методическим уровнем раскопок на Псковском городище 1946-1949 гг. Именно эти лакуны вызвали наибольшие споры во время обсуждения доклада на семинаре. На них мне указывали и во время дискуссии в Москве. Более того, именно эти лакуны вызвали во время защиты диплома возражения И. В. Дубова, официального оппонента дипломной работы. Помню, что во всех перечисленных случаях приходилось активно отбиваться от замечаний и возражений. Но, наверное, мне, все же, удалось убедить кафедру (и прежде всего Глеба, мнение которого всегда представляло для меня особое значение) в своей правоте. Во всяком случае по результатам защиты диплом был оценен как отличный, а я получил желанную рекомендацию для поступления в аспирантуру. В аспирантуру я в том же 1976 г. поступил к В. В. Седову (Москва), но это уже совсем другая история.
Выжимка из дипломной работы была, кстати говоря, представлена в качестве реферата при поступлении в аспирантуру, и через несколько лет она была издана в виде статьи в Кратких сообщениях Института археологии. Большинство лакун в статье сохранилось в том виде, в каком они были в дипломной работе. Но как же было приятно, когда во время раскопок на Псковском городище 1977-1978 гг. (а позднее и при раскопках 1983 и 1991-1992 гг.) удалось установить, что практически все лакуны легко закрываются, а результаты новейших раскопок полностью подкрепляют гипотезы, которые были сформулированы еще в дипломном сочинении, выполненном в Славяно-варяжском семинаре.
Платонова Н. Ю. Из историков в археологи
Историком Древней Руси я должна была стать по призванию. Археологом-русистом сделал меня Славяно-варяжский семинар.
Теперь, спустя почти 30 лет, я понимаю: это было благом. Да, во времена С. М. Соловьева или С. Ф. Платонова все ключевые проблемы нашей древней истории могли решаться "без археологии", трудами историка-филолога. Но во второй половине XX в. положение изменилось кардинально.
Сегодня очень многие свежие идеи, новые концепции приходят в славистику именно из археологического источниковедения. А раз так – все острее встает проблема профессионализма историка в оценке источников. В наши дни подготовка русиста "без археологии" становится нонсенсом – ничуть не меньшим, чем, скажем, подготовка антиковеда без знания классических языков. К великому сожалению, этот нонсенс пока мало кто ощущает.
Но уж, конечно, 30 лет назад в голове у меня было не это...
В 1973 г. я поступила на 1-й курс истфака ЛГУ. Нашу группу "историков СССР досоветского периода" на студенческом сленге окрестили "феодалами". Прозвище прижилось. В "феодалы" зачислили всех – и энтузиастов Киевской Руси, вроде меня, и поклонников Бориса Годунова, и историков России XIX в. Помнится, никто не выражал недовольства. К "историкам советского общества", которых на курсе было вдвое больше, "феодалы" относились с легким оттенком снобизма.
Моим научным руководителем стал профессор Владимир Васильевич Мавродин, известный историк Древней Руси, последователь Б. Д. Грекова. До того он много лет был деканом истфака, но к моменту моего появления на кафедре начальство успело его сместить. Деканом вместо него стал В. А. Ежов, историк КПСС – весьма энергичный, лощеный советский чиновник, абсолютно ничем не проявивший себя в науке. В разговорах со студентами, упоминая о своем "падении", старик Мавродин, посмеиваясь, иногда изображал пальцами знак "секир башка".
Я общалась с Владимиром Васильевичем не так уж долго и не слишком близко, чтобы мои воспоминания о нем имели большую ценность. Помню только, что мы, "феодалы", его любили. В те годы (1973-1974) это был уже очень старый и мудрый человек. По-моему, его жизненным принципом было: никогда не переть против рожна и не перешибать обуха плетью. Но "на страже" стояли другие, не он. По собственному почину В. В. Мавродин никогда не "зажимал" чужих идей, если вдруг они начинали противоречить его собственным взглядам либо официальной точке зрения. Вероятно, на деле ему не раз приходилось и "проводить", и поддерживать эту официальную точку зрения – просто по долгу службы, как лояльному чиновнику, обладавшему неплохим политическим чутьем. Но при этом он всю жизнь оставался ученым. Его собственным девизом было вечное: "Ну, отчего же... Ведь это интересно, давайте обсудим!"
Кстати, знаменитая Варяжская дискуссия происходила на факультете именно в пору "правления" Владимира Васильевича. Он был одним из тех, кто ее "допустил". Думаю, это оказалось не последним лыком, поставленным в строку, когда вскоре ему пришлось поплатиться своим креслом декана. Но почему-то убеждена: результаты этой дискуссии он принял без большого внутреннего сопротивления: "Ну, отчего же! Ведь это было интересно..." – и будило мысль.
К сожалению, сама я застала Владимира Васильевича уже старым и больным. Ходил он тогда с явным трудом, с палкой. Лекции и семинары выматывали его. Помимо занятий он не мог уделять своим подопечным особенно много времени. Но именно с помощью Мавродина мне, первокурснице, удалось попасть в ЛОИИ, ознакомиться там со статьями из сборника по Византии, еще не вышедшего из печати.
В те годы курсовые работы писались нами серьезно. Я проводила бездну времени в библиотеках, собирая материалы о Владимире Мономахе. Нередко приходилось ощущать себя щенком, брошенным в воду, тосковать по более упорядоченному стилю руководства. А "упорядоченное руководство" – оно было рядом, рукой подать. Еще достаточно молодой, энергичный профессор Р. Г. Скрынников, крупный специалист по XVI в., уже на 1-м курсе заметил меня и предложил перейти к нему.
Я сопротивлялась, как могла. Но меня тянуло к Руслану Григорьевичу: с ним действительно было интересно. Помню, как на его занятиях мы устроили целое судебное разбирательство дела об убийстве (или нечаянной смерти) царевича Димитрия. В качестве главных "сторон" выступали я и мой однокурсник Олег Зимарин (ныне он руководит крупным московским издательством). Я представляла обвинение Бориса Годунова, Олег – защиту. Мы долго сидели с ним в библиотеке, изучали изданные фототипически листы следственного дела, проведенного боярином Василием Шуйским. Помнится, во время "прений" успех стал клониться в мою сторону. Этого Руслан Григорьевич, сам яростный сторонник версии несчастного случая, конечно, допустить не мог. Он вмешался и сумел меня переспорить... Лишь спустя много лет я внутренне пришла к убеждению, что в данном вопросе он был прав.
Как бы то ни было, я чувствовала, что судьба моя скоро решится и меня "выдадут замуж" без моего согласия. На занятиях Древней Русью будет поставлен большой жирный крест... Вот тогда и приспел полевой сезон 1974 г. – наша студенческая практика 1-го курса. "Погуляйте пока..." – сказал мне Р. Г. Скрынников. Он не знал, как надолго я "загуляю"!
Видимо, перст судьбы уже указал, куда надо, но тогда все это выглядело как цепочка недоразумений и неприятностей. Вначале неполадки со здоровьем, необходимость сдавать сессию не в срок. Под сурдинку меня вычеркнули из списков той экспедиции, куда были зачислены все мои коллеги-"феодалы"... Это меня возмутило. Я вообще отказалась ехать куда бы то ни было – благо врачебная справка была на руках. Кончилось тем, что я все-таки оказалась в поле – но не там, не с теми и отнюдь не в той роли, которая пристала первокурснице-практикантке.
Начальником Северо-Западной археологической экспедиции ЛГУ, куда я попала, был Глеб Сергеевич Лебедев – пожалуй, самый одаренный ученик Л. С. Клейна и один из главных фигурантов Варяжской дискуссии. Волей судеб он остался в тот год на раскопе без хорошего чертежника – а всякий начальник экспедиции знает, что это такое! Вот тогда и возникла идея испытать в этой роли меня, грешную... Результат оказался более чем успешным. Нет, не в силу моих способностей рисовальщика – у меня их нет. Просто тут имел место некий психологический феномен. Мне было 17 лет. И я искренне, исчерпывающе не понимала, что можно не выполнить дело, которое мне поручено.
Никогда не забуду короткого диалога между мной и начальником – перед отъездом Г. С. Лебедева на три дня в Питер.
– К моему приезду, Надя, мне нужен план обоих участков. Горизонта камней. Масштаб один к двадцати.
– Хорошо, Глеб Сергеевич ... А что... каждый камушек рисовать?
(Мы копали древнерусский жальник у д. Конезерье, и камней в раскопе было, как в сундуке напихано! А площадь – метров 60-70...)
– Ну конечно же! Каждый!
– Хорошо, Глеб Сергеевич... А... какая возможна погрешность?
– Толщина линии, Надя. Толщина линии!
– Хорошо, Глеб Сергеевич – тихо ответила я.
Сейчас-то я понимаю: со стороны начальника это был чистый блеф. Никто и не рассчитывал, что я выполню задание. Но, может, девчонка хоть что-нибудь сделает?.. И то хлеб...
Что и говорить, в эти три дня произошло мое крещение в археологи.
А последующие три недели помнятся сумасшедшей работой, гордостью за эту работу и постепенным погружением в ту атмосферу, которая окружала тогдашних участников Славяно-варяжского семинара. Тут было многое: романтическая любовь и к Древней Руси, и к древней Скандинавии; ощущение собственных немалых возможностей в науке; молодой задор, веселое "иду на вы" – против косности тогдашней официозной антинорманистской доктрины; наконец – и это отнюдь не последнее – строгая научная школа, уверенность в своей правоте, традиция, уходящая в Санкт-Петербургском университете достаточно глубоко – в 1910-1920-е гг., во времена великих археологов Спицына, Волкова, Миллера...
Тогда, в 1974 г., Варяжская дискуссия уже стала преданием. Хотя, казалось бы, прошло всего ничего... Преданием стали и совсем недавние столкновения на конференциях с Д. А. Авдусиным – пожалуй, одним из наиболее одиозных "антинорманистов". Все это уже успело обрасти легендами, а главное – песнями.
По звездам Млечного пути легла отцов дорога.
По звездам Млечного пути драккар в морях летит...
Эта песня считалась заветной. Я услыхала ее впервые в 1974-м. А запомнить удалось через год, ибо ее нельзя было записывать, только запомнить.
Нечего и говорить, мои пристрастия к Древней Руси, и без того стойкие, получили в то лето такой толчок, что иной дороги просто не осталось.
С 1975/76 г. я стала участницей Славяно-варяжского семинара на кафедре археологии – теперь уже моей кафедре. Вел его в ту пору Василий Александрович Булкин. Как назывался семинар официально, я не помню. Думаю, названия менялись от семестра к семестру. Но мы всегда называли его только так: "Славяно-варяжский семинар".
Василий Александрович был в ту пору прекрасным руководителем. Он умел заставить всех высказаться, как-то исподволь, ненавязчиво организовать дискуссию, а в конце – сказать свое слово, неизменно веское, умное и профессиональное. Ведь тематика семинара в это время была достаточно широка. У нас звучали доклады и по ранним славянам (или не-славянам!), и по северо-западным древностям, и по Поволжью. Мы не прощали промахов, беспощадно заостряли противоречия, уважали только профессионализм. Выступать на семинаре было не так-то легко – даром, что в свободное от заседаний время мы становились милыми ребятами. Помню, как Толя Александров признавался: после своего доклада некоторое время думал: все, надо бросать... Так его тогда уели... Самое смешное, что доклад Толи был вполне на уровне и критиковали его достаточно уважительно и сдержанно.
Но, конечно, душой этих сборищ, помимо самого Василия, были Юра Лесман и Сережа Белецкий (Мишу Казанского на семинарах я помню меньше – он окончил университет в тот самый год, когда я пришла на кафедру)...
Богуславский О. И. Славяно-варяжский семинар в 1980-х гг., каким я его помню
У каждого человека нашей профессии был свой путь в археологию. Во многом эти первые шаги и определили, на мой взгляд, многое в моем дальнейшем пути. Теперь, по прошествии без малого четверти века, трудно вспомнить отдельные детали. Но события того времени дороги как память и свидетельство своей причастности к чему-то большему, чем просто честное выполнение своих обязанностей и каждодневная рутина – не важно, бытовая или научная... Именно это чувство сопричастности к чему-то большому и вспоминается сейчас, по прошествии стольких лет.
Что касается меня, то впервые я попал на заседание семинара в 1983 г., будучи студентом первого курса. Вообще в течение 1983-1984 гг. семинар стала посещать большая группа молодых людей, связанная гораздо более тесными отношениями, чем просто студенты одной кафедры. Это была группа кружковцев, тогда еще Дворца пионеров им. А. А. Жданова (ничего уж тут не поделать: такое было у него тогда название). Кружком руководила Тамара Александровна Жеглова, которая сама, еще студентка вечернего отделения истфака, участвовала в заседаниях семинара. Ко времени поступления на первый курс Университета мы уже работали в нескольких экспедициях, участвовали в работе так называемого "Малого истфака", многие лет пять ходили в кружки Эрмитажа. Так что выбирали мы не вслепую. С Глебом Сергеевичем Лебедевым, который тогда был руководителем семинара, мы были знакомы и по встречам в экспедициях, по его лекциям в кружке, видели его в жюри школьных олимпиад по истории и даже встретились на вступительных экзаменах в Университет, где он, чтобы не поставить себя и нас в неудобное положение, час с лишним принимал экзамен у какой-то девушки, пока мы с Сергеем Кузьминым не сдали благополучно экзамен совершенно незнакомым нам преподавателям и не ушли...
Трудно вспомнить всех участников, тем более что многие из них впоследствии избрали себе иные профессии... Почти одновременно на семинаре появились Сергей Кузьмин, Виктор Глыбин, Алексей Горячев, Екатерина Рубина... в это же время там оказались Анна Мачинская, Алексей Плохов, Борис Короткевич, Андрей Мазуркевич, Владимир Еременко. Часто "совершали набеги" дружественные нам сибиряки, благо большинство из них вышли из того же кружка, что и мы: Константин Чугунов, Сергей Хаврин, Павел Азбелев и многие другие...
Безусловно, мы ценили нашу компанию и нам она доставляла радость, однако не "северо-западники" бегали на семинары по археологии Сибири, а наоборот. Все вполне сознательно шли "на семинар к Глебу", да простится вчерашним школярам такое фамильярное, между собой, отношение к своим учителям. Так что многие приходили именно "на Глеба Сергеевича", который был руководителем и душой семинара. Кстати, один из наших друзей по эрмитажному кружку – Миша Трофименков, студент кафедры Истории искусства, – тоже был подхвачен этой волной и долгое время с интересом ходил на заседания.
Надо заметить, что в восьмидесятые годы на истфаке существовало правило, что, начиная с третьего курса, студенты должны посещать спецкурсы и спецсеминары. Студенты сами выбирали из списка, вывешенного на дверях кафедры археологии, те предметы, которые хотели бы посещать. Было ли это задумано заранее или же получилось случайно, но спецкурсы и спецсеминары, которые вел один преподаватель, обычно составляли неразрывную пару. Глеб Сергеевич вел спецкурс, основанный на вышедшей в 1985 г. его книге "Эпоха викингов в Северной Европе". Уже сам по себе материал был интересен, а отечественной литературы по этому вопросу в то время практически не было. Вместе с тем, что такое "варяжская проблема", знали все и считали ее давно решенной, несмотря на официальную точку зрения. Глеб Сергеевич же демонстрировал совершенно другой подход: вместо дилеммы "были – не были" ставился вопрос: "Почему везде по-разному?" Так что ходили послушать не только те, кому это было положено, но и те, кому это было совершенно не обязательно по учебному плану: например, мы – первокурсники. К интересному материалу надо добавить и то, как он излагался: увлеченность Глеба Сергеевича доходила до того, что он сам исполнял роль скальда, попросив слушателей, как это было принято на пиру, хором повторять последние строчки каждой строфы. Мы увлеклись настолько, что прибежали испуганные вахтеры.
Эта атмосфера всеобщей увлеченности и отсутствия формальной обязанности царила и на заседаниях семинара. Не соответствовать ей было немыслимо. И хотя подавляющее большинство докладов было посвящено либо отчетам об археологических раскопках, в которых участвовали присутствующие, либо курсовым и дипломным работам – то есть вещам достаточно формальным в рамках обучения на кафедре археологии, – формальными их было назвать никак нельзя. Например, к полевым отчетам, даже в устной форме, предъявлялся весь объем требований Полевого комитета. Ответить на какое-либо замечание, что "я ведь не был начальником экспедиции и работал так, как мне велели", значило расписаться в своей полной несостоятельности. Вообще запомнилась серьезность в отношении всех докладываемых работ. Ни Глебом Сергеевичем, а вслед за ним и участниками семинара они не воспринимались как учебные работы. Ни разу в обсуждении не прозвучала ссылка на молодость автора, недостаток времени или опыта: либо работа объективно хорошая, либо объективно плохая, все остальные обстоятельства оставались "за дверью". Интересен был и основной критерий оценки (скорее подразумеваемый, чем декларируемый): если работа позволила сформулировать новое знание – она удалась, если нет – количество собранных фактов и ссылок на литературу ее не спасут. Поэтому перед докладами здесь нервничали гораздо больше и готовились к ним гораздо серьезнее, чем даже к официальной защите курсовой на заседании кафедры. Серьезность оценки представленных работ имела и другую сторону: было оскорбительным представить небрежно оформленную работу, в которой не соблюдались правила цитирования, небрежно излагались концепции других исследователей, отсутствовали четкие формулировки и схема изложения. Это проявлялось и в правилах ведения заседаний, где Кузя (Кузьмин) становился Сергеем Леонидовичем, а Леша-Китаец (Ковалев) – Алексеем Анатольевичем.
Семинар начинался часов в семь вечера, чтобы на него успевали и вечерники. Но все же основное обсуждение проходило в кафетерии; когда оттуда выгоняли – в курилке, когда выгоняли и оттуда – на улице. Здесь уж были "разрешены все приемы, кроме стрельбы боевыми"... Никто не принимал аргументов вроде "это не входит в тематику работы..." или "это требует отдельного исследования...": возник вопрос – отвечай, можно не в строгих терминах, но главное, чтобы все поняли. Так и повелось: официальная часть – это официальная часть, там не все спросишь и не все выяснишь, к тому же время ограничено, а вот в кулуарах и начинается настоящее обсуждение. Если его не было, то и работа пустая.
Подводя итог своим впечатлениям, следует подчеркнуть главное: семинар создавал определенный круг общения и круг единомышленников, которые делают свое дело не потому, что "так положено", а потому, что по-другому не могут. Это во многом обусловило и профессиональные, и личные отношения моего поколения, определило его поведение.
И. Л. Тихонов. Отблеск "Варяжского семинара" в годы застоя
Мои студенческие годы пришлись на 1979-1984 гг., т. е. на то время, которое сейчас принято называть "расцветом застоя". До начало горбачевской перестройки оставалась еще несколько лет, и, как обычно говорят, тьма особенно сгущается перед рассветом. Главной кафедрой и специальностью на историческом факультете была история КПСС, ее студенты даже стипендию получали почти вдвое большую, чем остальные. Хорошо это знаю, поскольку целый год учился на этой кафедре, поступив туда по рекомендации родителей, которые сами, закончив кафедру археологии в начале 1950-х гг., хорошо знали, как трудно найти постоянную работу по специальности археологу. А тут прямая дорога после окончания – аспирантура, ученая степень, неплохо тогда оплачиваемое место преподавателя в любом вузе. Но уже к середине учебного года стали появляться сомнения: а что я тут делаю? Окончательно они окрепли к моменту работы над курсовой, когда выяснилось, что прочитать работы Троцкого, Зиновьева и Каменева, критике которых она и была посвящена, я никак и нигде не могу. Все более возрастало внутреннее, тогда еще, по юношеской неопытности и наивности, скорее неосознанное чувство, что это все что-то не то, не имеющее отношения ни к истории, ни к науке вообще.
Летняя археологическая практика, тогда обязательная для всех студентов факультета, была пройдена в Полоцке, под руководством замечательного триумвирата: Г. С. Лебедева, Вал. А. Булкина и Вас. А. Булкина, имевших непосредственное отношение к "Варяжскому семинару". Да и Полоцк с Рогволодом и Рогнедой, неплохое место для варяжской тематики. На берегу летописной речки Полоты было хорошо распевать песню "Эй варяги, эй бродяги..." из появившегося тогда кинофильма про первых киевских князей. Там же в исполнении старожилов экспедиции – студентов старших курсов – впервые мы услышали песенный фольклор "Варяжского семинара". Потом была Нимфейская экспедиция, и к началу следующего учебного года созрело твердое решение – переходить на кафедру археологии. Декан В. А. Ежов, он же и заведующий кафедрой истории КПСС, мрачно спросил, хорошо ли я подумал, но заявление подписал. На кафедре археологии потом говорили, что подобного случая не помнят, обратные были, а чтобы с привилегированной кафедры да на "малую"... Зато однокурсники-археологи подтрунивали: дескать "из грязи да в князи".
Первой серьезной книгой по археологии, мною прочитанной, стала только что тогда вышедшая монография трех университетских авторов Булкина, Дубова, Лебедева "Археологические памятники Древней Руси ІХ-ХІ вв.", а первой темой курсовой работы на новой кафедре стала проблема хронологии скандинавских фибул на территории Древней Руси. Авторы ГИМовского сборника "Очерки по истории русской деревни" и М. В. Фехнер в "Ярославском Поволжье" почему-то датировали их лет на пятьдесят позже, чем эти же типы датировались Я. Петерсеном в самой Скандинавии. Использовав предложенный М. Б. Щукиным метод "узких датировок", на основе анализа других категорий материала, встречающихся в комплексах с фибулами, я попытался дать для них более ранние даты. Но почему была выбрана именно эта область? Об этом, собственно, и пойдет дальше речь.
Среди яркого, сильного и разнообразного штатного состава кафедры тех времен (А. Д. Столяр, Т. Д. Белановская, А. В. Давыдова, Г. С. Лебедев, В. А. Булкин, И. В. Дубов) большой популярностью у студентов пользовался доцент Л. С. Клейн, но мне довелось прослушать только его курс по "Основам археологии", поскольку в середине учебного года нашего второго курса он был арестован и исчез с кафедры. Студенты шепотом рассказывали об этом друг другу в коридорах истфака, естественно, что никаких официальных сообщений об этом не было, и все делали вид, что ничего и не произошло. Чем-то это напоминало зловещей памяти 1937 г. Говорить об этом вслух было нельзя. Время было зловещее: наши войска вторглись в Афганистан, и разрядка была сорвана. Сахарова сослали в Горький, а в Ленинграде шли аресты чересчур либеральных профессоров. Современные студенты, выросшие уже в другое время и не заставшие реалий советской действительности, зачастую не понимают атмосферы того времени. Я в этом имел возможность неоднократно убедиться позднее, когда сам стал читать лекции по истории археологии. Двойственность сознания, когда на комсомольских собраниях говорилось одно, а потом за кружкой пива совсем другое, накладывала определенный отпечаток.
Что мы тогда знали о "Варяжской дискуссии 1965 г."? Да очень немногое. Суть дела сводилась к тому, что группа ленинградских археологов-славистов, активные члены которой были нашими преподавателями (Г. С. Лебедев, В. А. Булкин, И. В. Дубов) или работали в ЛОИА (В. А. Назаренко, В. П. Петренко, Е. Н. Носов, Е. А. Рябинин и др.), развивая традиции М. И. Артамонова, И. И. Ляпушкина и других ленинградских археологов, противостояла необоснованным и спекулятивным построениям по удревлению истории славян и преуменьшению роли норманнов в процессе образования Древнерусского государства. Эти построения в первую очередь ассоциировались с именами известных московских археологов директора Института археологии АН СССР академика Б. А. Рыбакова и профессора МГУ Д. А. Авдусина. Первый в силу своего положения вообще был официальным главой советской археологии, второй – автором широко известного учебника, по которому основы археологии изучали во всех вузах. Поэтому их точка зрения воспринималась как часть официальной советской доктрины, выдержанной в "правильном" идеологическом духе.
Что-то в этом противостоянии было и от старой, идущей еще из XIX в., розни между московскими и питерскими археологами, хотя к работам других московских авторов, например археологов В. В. Седова, В. Л. Янина или филолога Г. А. Хабургаева, отношение было иным. Да ведь и труды Рыбакова и Авдусина наши преподаватели, критикуя их, рекомендовали читать (не то что на кафедре истории КПСС!).
Такой отход от научного официоза воспринимался и как своего рода "научное диссидентство", фронда, а это не могло не привлекать молодых людей, политическое диссидентство которых ограничивалось чтением Гумилева и Бродского, распеванием песен Галича да анекдотами про Брежнева. По существу оно было и не политическим вовсе, а скорее культурным, вызванным заскорузлостью набившей оскомину еще в школьные годы официальной советской культуры с песнями про БАМ и комсомол, а молодежь хотела слушать рок. Некоторая оппозиционность (само слово-то почти политическое обвинение в те времена!), но не выходящая за рамки дозволенного (И. В. Дубов, например, был секретарем сначала комсомольской, а потом и партийной организации университета, а Г. С. Лебедев – членом партбюро факультета), вполне устраивала нас и создавала некий ореол вокруг участников "Варяжского семинара". Разница в возрасте с некоторыми из них достигала почти пятнадцати и более лет, и по существу мы представляли уже следующее поколение, которое училось у них и стремилось в чем-то подражать.
Но еще более важным было стремление к научной честности и объективности, которое интуитивно угадывалось в работах и лекциях ленинградских славистов. (Под честностью я понимаю важное для археолога умение строить теорию на основе фактов, а не подгонять их под априорные построения, поскольку не сомневаюсь, что Б. А. Рыбаков был искренне убежден, что корни славянской культуры можно найти в середине II тысячелетия до н.э.) Не аксиомы, а убедительные доказательства, что самой ранней достоверной славянской культурой является Корчак (хотя сейчас мы знаем и более ранние памятники), а норманны играли весьма заметную роль на ранних этапах Руси, что отражено и в летописях и в археологических памятниках, были вложены в головы студентов-археологов вне зависимости от их специализации. И это было важным не само по себе, а тем, что подобные принципы беспристрастного анализа переносились и на другие проблемы.
И конечно, песни, созданные участниками семинара во время касплянской разведки 1966 г. "По звездам млечного пути...", "Пусть не спорят потомки...", "Мы по речке, по Каспле идем...", распевались на каждой студенческой вечеринке. Слова из третьей песни "И в покинутом Клейном краю" приобретали особый смысл, а весь ее колорит я в полной мере ощутил сам, оказавшись в 1981 г. на берегах Каспли в Смоленской области. Для археологов, по крайней мере нашего курса, эта песня приобрела особое значение своего рода визитной карточки кафедры, получив в нашей среде название "Кафедральная". А вся деятельность "Варяжского семинара" приобрела почти сакральное значение в ореоле и строгой науки, и исторической романтики.
И еще одна незримая нить связала меня с "Варяжским семинаром" уже после окончания университета. Так уж получилось непредсказуемой волей судьбы, что в 1988 г. в результате многоступенчатого обмена я поселился в большой коммунальной квартире на углу улиц Восстания и Жуковского, в тех самых комнатах, где в 1960-1970-е гг. жил В. А. Назаренко. Здесь часто в то время собирались участники семинара, многих из них хорошо помнили соседи. А от бывшего хозяина кроме его многочисленных рассказов мне достался большой и очень удобный раскопный нож. Я всегда беру его с собой в экспедицию.
Не здесь давать науковедческий и историографический анализ деятельности семинара. Приведу только один, но, на мой взгляд, показательный момент. В школьных учебниках по истории СССР, по которым училось наше поколение, не было никакого упоминания о самом имени Рюрика, а варяги если и упоминались, то в связи с "путем в греки", и мы не могли понять, что за странные названия были у крейсеров времен Русско-японской войны – "Рюрик", "Варяг". "Врагу не сдается наш гордый "Варяг"...". В современных учебниках вроде все это есть, но вот откуда взялись варяги, из легенды или из реального прошлого, и какую роль они сыграли в отечественной истории – это лишь постепенно входит в национальное сознание. Странно подумать, но еще недавно предполагать скандинавское происхождение варягов было так же запретно, как читать Троцкого. Лишь теперь можно их спокойно и непредвзято изучать. И в том, что это стало возможно намного раньше, чем ушел в прошлое тоталитарный режим, есть немалая заслуга Славяно-варяжского семинара.
В. Я. Петрухин, Т. А. Пушкина (Москва). Смоленский археологический семинар кафедры археологии МГУ и норманнская проблема
Смоленский археологический семинар при кафедре археологии истфака МГУ начал свою работу в 1968 г., когда его руководитель Д. А. Авдусин стал читать вводный курс "Археология СССР", а Смоленская экспедиция стала одной из базовых для проведения студенческой археологической практики историков 1-го курса (каковой она остается на истфаке по сей день). Через Смоленский семинар прошло несколько выпусков студентов-археологов, одними из первых его участниками были А. Е. Леонтьев, Т. А. Пушкина, В. Я. Петрухин, Е. В Каменецкая, которые в дальнейшем так или иначе приняли участие в раскопках Гнёздова и изучении скандинавских древностей. В 1968-1969 гг. экспедиция исследовала городские слои Смоленска, и в этот период ее участники, большинство которых были членами Смоленского семинара, копали в Гнёздове курганы "наездами", используя выходные дни во время сезона в Смоленске.
В 1967-1968 гг. экспедиция ЛОИА под руководством И. И. Ляпушкина начала, по договоренности с Д. А. Авдусиным, параллельные исследования Гнёздовского поселения – с этого времени и началось знакомство ленинградских и московских студентов-археологов, участников Варяжского и Смоленского семинаров. В работе ленинградской экспедиции приняли участие Г. С. Лебедев, В. А. Булкин, И. В. Дубов, В. А. Назаренко, Е. Н. Носов, Е. А. Рябинин и другие, ныне известные археологи. Авдусин дважды посещал раскоп И. И. Ляпушкина вместе со своими студентами. А как-то раз питерцы даже приняли участие и в воскресных раскопках москвичами кургана в Гнёздове. Знакомство и даже дружба, завязавшиеся в летнее время в экспедиции между студентами ЛГУ и МГУ, поддерживались и в дальнейшем.
В 1970 г. Д. А. Авдусин возобновил раскопки на Гнёздовском поселении (впервые проведенные им в 1952-1953 и 1960 гг.), поручив работу с материалом Т. А. Пушкиной; с тех пор на памятнике постоянно работает экспедиция МГУ. Но связи с ленинградцами, в том числе экспедиционные, не прерывались. Так, в 1970 г. в составе Смоленской экспедиции МГУ работал отряд во главе с В. А. Булкиным, завершивший исследование участка селища, начатый ранее экспедицией ЛОИА. Членами этого небольшого отряда были Е. Н. Носов, Н. В. Хвощинская и К. М. Плоткин. В Гнёздове бывали В. А. Булкин, В. А. Назаренко, Г. С. Лебедев, увлекавшийся работами на пути из варяг в греки.
Вновь по Каспле в разведку идем,
Мы лапшу в рюкзаки напихали
И для бедных славистов несем
Норманизма седые скрижали,
– пелось в ленинградской студенческой песне. Характерным было и продолжение:
В деканат, в партбюро, в ректорат,
Археологи строятся в ряд,
Это кто-то из наших, наверно,
Языком трепанул черезмерно...
Действительно, уже интерес к роли норманнов-варягов был признаком политической неблагонадежности. Ведь "реакционная норманнская теория" была давно разоблачена передовой советской наукой. Конечно, стереотипы официозной историографии не принимались всерьез студенческой аудиторией, особенно той, что была знакома с состоянием археологических источников: тогда популярной была шутка о том, что историки приняли резолюцию о норманнской проблеме из двух пунктов: во-первых, норманнов не было, а во-вторых их было мало. Шутка имела непосредственное отношение к господствовавшей тогда историографической схеме Б. А. Рыбакова: легенда о призвании варягов, согласно его представлениям, была гнусным измышлением, происходившим из иностранного окружения англосаксонской жены Владимира Мономаха – она заменила в летописи подлинное предание о Полянском происхождении руси. Вместе с тем академик писал о некоем "варяжском периоде" в русской истории – кратковременной узурпации Олегом, варяжским авантюристом неведомого (ладожского?) происхождения, русской (полянской) столицы Киева (Рыбаков 1982: 314 и сл.). Накопленный к тому времени археологический материал демонстрировал, однако, широкое распространение скандинавских древностей в узловых пунктах Древней Руси и требовал его осмысления, в том числе и в связи с летописной историей.
Это требование стало очевидным, и в 1960-е в двух главных университетских центрах, в ЛГУ и МГУ, стали работать археологические семинары, так или иначе связанные с исследованием норманнской проблемы. Одновременно в Институте истории СССР профессор В. Т. Пашуто приступил к формированию сектора, где специалисты с филологическим образованием должны были начать систематическое исследование и издание иностранных источников по древнейшей истории народов СССР. Среди них важное значение В. Т. Пашуто придавал источникам скандинавским – Е. А. Мельникова приглашена была заниматься руническими надписями, упоминающими Восточную Европу, затем Т. Н. Джаксон и Г. В. Глазырина стали разрабатывать методику изучения известий саг о Востоке.
Д. А. Авдусин, давший уже в первом издании своего учебника по археологии представление о типах скандинавских вещей и обрядов (Авдусин 1967: 326-237), также предложил некоторым участникам Смоленского семинара темы по скандинавской проблематике: Т. А. Пушкина стала заниматься орнаментальными стилями и распространением женских украшений скандинавского происхождения в Древней Руси, В. Я. Петрухин – погребальным обрядом и его отражением в скандинавской письменной традиции. Обе темы были "крамольными": значительное распространение украшений скандинавских типов свидетельствовало не только о присутствии на Руси отрядов норманнов, с чем даже радикальные антинорманисты вынуждены были смириться, но и о том, что воинов на Руси сопровождали женщины, и это уже мало походило на присутствие в Восточной Европе лишь разрозненных и "неуправляемых отрядов" авантюристов (Б. А. Рыбаков). "Крамольность" второй темы заключалась в том, что самый яркий пример отражения скандинавской мифологии в погребальном обряде, указанный Д. А. Авдусиным, относился к большим курганам с ритуальными котлами, в том числе к Черной могиле, который считался после работы Б. А. Рыбакова (1949), типичным памятником, принадлежавшим русскому (славянскому) князю.
Крамольность проблематики осознавалась тогда на всех уровнях исторической науки, и редакция Вестника Московского университета не скрывала обеспокоенности по поводу поступивших в портфель материалов, но рекомендация кафедры археологии была решающей, и статьи Пушкиной (1972) и Петрухина (1975) с выводами о скандинавской принадлежности исследованных комплексов увидели свет в журнале МГУ. Показательным в этом отношении является и письмо, направленное уже в 1984 г. в редакцию Вестника МГУ одним из историков по поводу небольшой заметки Пушкиной в этом журнале о бронзовом идоле из Черной могилы (1984). В письме недвусмысленно давалось понять, что автор заметки "продался за 30 сребренников".
В целом тематика Смоленского семинара была шире "норманнской проблемы", но интерес к ее археологической составляющей сохранился на протяжении длительного времени, что нашло отражение и в направленности ряда дипломных работ, написанных под руководством Д. А. Авдусина и переросших затем в диссертации и научные статьи. Так, со временем появились работы выпускников кафедры археологии МГУ, посвященные находкам скандинавских языческих амулетов на территории Руси (Новикова, 1992), ажурным наконечникам ножен мечей, особенностям ювелирного ремесла (Ениосова, 1999, ее исследования подтвердили предположение Авдусина о том, что вещи скандинавских типов могли изготовляться на месте – в Гнёздове) и скандинавским погребениям Гнёздова (Жарнов, 1991; 1992).
Конечно, и В. Т. Пашуто, и Д. А. Авдусин не уставали повторять, что цель исследований в области норманнской проблемы – укрепление позиций антинорманизма. Но Пашуто исследовал летописную легенду о призвании варяжских князей и продемонстрировал, что в ее основе лежит не сочинительство летописца, а исторический "ряд" – договор, который заключали древнерусские города с князьями (Пашуто 1970). Д. А. Авдусин занимался конкретными проблемами принципов выделения скандинавских комплексов (Авдусин 1974). "Антинорманизм" обоих исследователей, однако, заключался не в стремлении обойти или закамуфлировать норманнскую проблему, а в желании противостоять радикальным и реваншистским течениям в антисоветской идеологии, наследовавшим нацистское убеждение в расовой неспособности славян создать цивилизованную государственность. Построения самого Д. А. Авдусина, только приступавшего, по рекомендации А. В. Арциховского, к изучению Гнёздова после Отечественной войны, отличались радикализмом – отрицанием скандинавского происхождения некоторых категорий вещей в статье 1949 г. о "варяжском вопросе", но он отказался от этого огульного отрицания в последующих работах, чему способствовала первая инициированная им дискуссия по норманнской проблеме, в которой приняли участие Т. Арне и А. В. Арциховский (см. Арциховский 1966). Следует отметить, что этот радикализм никогда не переходил у Авдусина в форму официозной в послевоенные годы "борьбы с космополитизмом", представлениями о каких бы то ни было положительных влияниях извне – сам Д. А. Авдусин с удовлетворением вспоминал, что дал положительный внутренний отзыв на книгу Г. Ф. Корзухиной о русских кладах (1954), ставшую основой для последующего исследования международных связей русской средневековой культуры.
Особую роль в обсуждении норманнской проблемы должен был сыграть 1-й Международный симпозиум (задуманный еще знаменитым датским славистом А. Стендер-Петерсеном), который должен был состояться в Университете Орхуса в Дании в октябре 1968 г. Из-за чехословацких событий большая часть восточноевропейских участников не смогла присутствовать, но тексты докладов были разосланы заранее и опубликованы (Varangian problems. Copenhagen, 1970). Д. А. Авдусин представил доклад о материальной культуре древнерусских городов на примере преимущественно Новгорода – о находках скандинавского происхождения речи практически не было (они до сих пор представлены в собственно новгородских материалах относительно незначительным числом, сосредоточены на Городище), но Авдусину важно было продемонстрировать самостоятельное развитие древнерусского города. Скандинавской проблематике специально были посвящены доклады А. Н. Кирпичникова о связях Руси и Скандинавии по данным клинкового оружия, О. И. Давидан продемонстрировала богатый скандинавский материал, происходящий из раскопок в Ладоге.
Очередная дискуссия по норманнской проблеме состоялась после поездки Д. А. Авдусина в Норвегию в 1968 г. и публикации им статьи "Смоленск и варяги по археологическим данным" в "Норвежском археологическом обозрении". Тогда Авдусин еще отрицал наличие синхронного курганам поселения в Гнёздове, считал, что там хоронили по славянскому обычаю на речных путях жителей широкой округи, скандинавских комплексов насчитывал 2-3 десятка, что давало не больше 3-4 % от общего числа исследованных курганов. Принявший участие в дискуссии Л. С. Клейн настаивал на подсчетах, предложенных им с соавторами в статье 1970 г.: процент следует подсчитывать не от общего числа курганов, а в сравнении с другими этнически определимыми комплексами, тогда содержание норманнских погребений возрастет как минимум до 10%. Корректировка была существенной, большая часть гнёздовских курганов малоинвентарна, и под полусферической насыпью мог быть погребен как славянин, так и скандинав.
Нужно сказать, что Д. А. Авдусин с особым интересом относился к специфике славянского обряда, его традиционной "бедности": на семинаре выступали специалисты не только из России (из славистов Д. А. Авдусин особенно ценил И. П. Русанову), но и из Чехословакии – профессор Боржевой Достал и другие; обсуждались, в частности, моравские истоки гончарной керамики "гнёздовского типа", некоторым участникам семинара удалось съездить в Моравию на раскопки великоморавских городищ. При этом Д. А. Авдусин не был адептом славянской автохтонности в Верхнем Поднепровье, сомневался в славянской принадлежности смоленских длинных курганов, подчеркивая наличие балтских элементов в их инвентаре (вслед за Е. А. Шмидтом).
Так или иначе, углубленное исследование разнообразных источников по норманнской проблеме шло параллельно в Москве и Ленинграде. В 1968-1970 гг. участники семинаров МГУ и ЛГУ регулярно встречались на Всесоюзных археологических студенческих конференциях в Москве, в течение которых шел активный обмен информацией, в основном в неформальной обстановке. Интересно, что иногда происходило естественное "дублирование" тем научных студенческих работ – так случилось в 1969 г., когда оказалось, что погребальный обряд Бирки стал предметом изучения Глеба Лебедева в ЛГУ и Тамары Пушкиной в МГУ.
Позже регулярные встречи происходили во время скандинавских конференций, где археологические секции были самыми многочисленными и представляли обилие нового материала, а дискуссии затягивались далеко за пределы отведенного регламента. Иногда они бывали чрезвычайно бурными, особенно между москвичами и ленинградцами, в нескольких случаях, когда в них принимал участие Д. А. Авдусин, достаточно резкими.
Очевидной стала необходимость координации исследований определенных категорий источников, в частности – рунических граффити на монетах и других предметах, которой занималась Е. А. Мельникова. В 1976 г. на истфаке ЛГУ было проведено совещание "Северная Русь и ее соседи", где, по не лишенному ехидства замечанию И. В. Дубова, доклады по собственно норманнской проблеме представили москвичи. Здесь же выяснились определенные различия в подходах к проблеме: И. В. Дубов отказывал скандинавским овальным фибулам в функции этнического индикатора на том основании, что их было обнаружено слишком много в Тимеревском комплексе. Относительное количество скандинавов (если не допускать, что женщины путешествовали в одиночестве) на некоторых дружинных памятниках явно превышало даже то число, которое отводилось им в процентах, предложенных Л. С. Клейном, Г. С. Лебедевым и В. А. Назаренко в статье 1970 г. (ср. Петрухин 1983:178).
Определенным этапом в сотрудничестве специалистов разных областей стали подготовка к изданию и комментирование знаменитого труда Константина Багрянородного "Об управлении империей" (в рамках издаваемой по инициативе В. Т. Пашуто древнейших источников по истории СССР). "Русскую главу" должны были комментировать Е. А. Мельникова и В. Я. Петрухин. В комментариях приходилось затрагивать "священную корову" всех направлений антинорманизма – происхождение самого названия "Русь", поскольку Константин противопоставлял русский язык славянскому, а приводимые им русские слова обнаруживали очевидное скандинавское происхождение. Поминать о скандинавском происхождении имени "Русь" было нельзя – в официозной трактовке оно должно было быть местным, происходить от киевской речки Рось и т. п., в крайнем случае – славянским, увязываемым со славянским населением балтийского острова Рюген (или населением Ругиланда на Дунае, в соответствии со средневековой немецкой этимологией). Кто угодно – лишь бы не скандинавы аутентичных источников (в том числе Начальной летописи)!
Первое издание Константина вышло уже в 1989 г. (под редакцией Г. Г. Литаврина и А. П. Новосельцева), но официозная цензура к тому времени была повержена перестройкой. Казалось, что идеологические табу были сняты уже раньше: параллельно с комментированием Константина те же Мельникова и Петрухин готовили к изданию перевод старой книги польского академика X. Ловмяньского "Русь и норманны", изданного по инициативе В. Т. Пашуто в 1985 г. (под редакцией В. Т. Пашуто и В. Л. Янина). В пространных комментариях к книге был дан критический анализ устаревших трактовок, в том числе возведения руси к пресловутому великанскому народу хрос Захарии Ритора, поселенному им уже в VI в. между псеглавцами, карликами и амазонками (этой трактовки придерживались до последнего времени Б. А. Рыбаков и В. В. Седов, снявший упоминание этого монстра как "предка Руси" лишь в последней книге о славянах). Наиболее оправданной комментаторы признавали традиционную лингвистическую трактовку (никем всерьез не оспоренную), возводящую имя "Русь" к древнескандинавскому обозначению дружины гребцов, усвоенному при посредстве финнов – летописной чуди (к тому времени исследованы были многочисленные дружинные курганы, содержавшие сожжение в ладье, или ладейные заклепки).
Издание было встречено положительной рецензией Д. А. Авдусина (опубликованной в ведущем историческом журнале – "Вопросы истории", 1987, № 9) и полным энтузиазма откликом Г. С. Лебедева в дарственной надписи на только что вышедшей его книге "Эпоха викингов в Северной Европе" (Л., 1985): в ней Глеб выражал "твердую надежду на дальнейшее развитие совместных действий во имя ускорения научного прогресса". Казалось бы, "прогресс" был налицо, но идеологическая инерция была сильна: Мельникова и Петрухин подготовили статью о названии "Русь" для "Вопросов истории", где она лежала без движения несколько лет; предлагалось устроить открытую дискуссию по статье, но предполагаемые оппоненты от дискуссии уклонились; наконец, при поддержке В. Л. Янина как члена редколлегии, статья увидела свет в № 9 за 1989 г.
За год до этого (в № 7) Д. А. Авдусин опубликовал в том же журнале статью "Современный антинорманизм", где признавал скандинавское происхождение имени "Русь", наличие значительного числа норманнов на Руси ("во много раз" превосходившего его старые расчеты), археология, по его мнению, демонстрировала, однако, самостоятельное развитие древнерусских городов, позднее (не ранее X в.) распространение норманнских древностей. Статья была полемически заострена против тезиса главного историографа норманнской проблемы И. П. Шаскольского, который утверждал, что старый антинорманизм, стремившийся огульно отрицать присутствие варягов в истории Руси, или подменить их более подходящим для псевдопатриотических амбиций народом, "умер". Авдусин усматривал цель "современного антинорманизма" в противостоянии упоминавшимся стереотипам традиционных течений в норманизме – представлениям о более высоком уровне развития скандинавского общества в сравнении со славянским раннесредневековым, о норманнской колонизации Восточной Европы и т. п. Важным направлением в изучении русско-скандинавских связей Авдусин считал изучение воздействия восточноевропейских традиций на скандинавские, что стало интенсивно изучаться его коллегами по Смоленскому семинару в 1980-е гг. (Е. А. Мельникова, Т. А. Пушкина, В. Я. Петрухин).
Еще одно обстоятельство немало способствовало интенсификации работы в конце 1980-х и в 1990-е гг.: появились возможности для контактов со скандинавскими коллегами и поездок в Скандинавские страны. Первым, кто принимал участие в работе семинара и поддерживал постоянные дружеские и научные контакты с его участниками, была норвежский археолог Анне Стальсберг, стажировавшаяся у Д. А. Авдусина в конце 1960-х гг. В конце 1970-х гг. в МГУ впервые приехал шведский исследователь Ингмар Янссон, чьи заслуги в расширении русско-шведских связей и организации совместных работ трудно переоценить. В начале 1990-х гг. он дважды выступал с лекциями на кафедре археологии, а в 1995 г. принял участие в раскопках гнёздовского поселения в качестве гостя Смоленской археологической экспедиции МГУ. В 1989 г. Д. А. Авдусин вместе с Т. А. Пушкиной и Г. С. Лебедевым смогли посетить Норвегию и приняли участие в работе симпозиума, посвященного проблемам взаимосвязей Центра и округи; с 1990 г. совместную программу по изучению скандинавских и восточноевропейских древностей московскими и скандинавскими археологами наладили Т. А. Пушкина, В. Я. Петрухин и И. Янссон. Результатом этого явились научные командировки в Швецию, Норвегию и Данию в 1990 г. (в этом году, кстати, в Стокгольме мы оказались одновременно с Глебом и вместе ездили в Бирку), в 1992 и 1994 гг., во время которых удалось не только расширить наши научные контакты, но и увидеть, как говорится, "живьем" многие памятники Скандинавии, в том числе такие знаменитые, как Бирка, Борре, Каупанг, Еллинг и, что немаловажно, познакомиться с коллекциями и новейшей литературой.
Совместные поездки, работа в музеях и библиотеках, участие в раскопках, естественно, привели к углубленному пониманию взаимодействия культур Северной и Восточной Европы. Огромное впечатление на Авдусина произвело посещение Норвегии и затем в 1992 г. Швеции, во время которых он смог наконец-то непосредственно познакомиться с древностями викингов. В одной из последних работ Д. А. Авдусин (1993) подытожил историографию, посвященную этническому составу населения Гнёздова, признав скандинавскую доминанту, а также подчеркнув отсутствие кривичских и невыразительность других славянских древностей в погребальном обряде Гнёздова. Вместе с тем он считал, что если бы Гнёздово было предшественником Смоленска, город унаследовал бы материальную культуру и ремесленные технологии дружинного центра: действительно, можно предполагать лишь частичную преемственность местной керамической традиции – ремесленные технологии Гнёздова в большей мере ориентированы на Север Европы, прежде всего – на Бирку (Ениосова, 1999. С. 14), Смоленска – на киевский юг. "Ансамбли некрополей" (если пользоваться терминологией Г. С. Лебедева) Гнёздова, скандинавской Бирки и Киева настолько близки в "курганный период", что можно относить их к единой культуре, формирующейся на пути из варяг в греки и повсюду, в том числе и в Бирке, включающей существенную славянскую составляющую (ср. Петрухин 2001).
С открывшейся свободой для спокойного обсуждения самых болезненных тем и свободой обращения к источникам стало казаться (вслед за И. П. Шаскольским), что кондовый антинорманизм Гедеонова – Иловайского умер или, во всяком случае, не имеет перспектив. Но это оказалось не так, и не в силу некоей ученой инерции, а в силу того, что стереотипы борьбы "с реакционной норманнской теорией" не исчерпали своего административного ресурса, они остаются удобными для шельмования оппонентов. Из института уже Российской истории был изгнан отдел древнейших источников, возглавляемый Е. А. Мельниковой: он нашел место в Институте всеобщей истории. В том же институте Российской истории в 2001 г. было переиздано собрание сочинений С. А. Гедеонова (по изданию 1876 г.), представленное эпигонами этого любителя старины как "памятник исторической мысли" и образец патриотической историографии. Этот новый "антинорманизм" весьма далек от того "современного антинорманизма", о котором писал Д. А. Авдусин. Он возвращает нас прямо в средневековье, когда при помощи "Сказания о владимирских князьях" и официозной легенды о призвании Рюрика из Пруссии решается вопрос о том, "кто коренной" в Прибалтике и т. п.
Пишущих эти историографические заметки не оставляет чувство печали: увы, приходится поминать не только учителей (Д. А. Авдусина (1918-1994), В. Т. Пашуто (1918-1983)), но и сверстников (В. П. Петренко (1943-1991), И. В. Дубова (1947-2002), Г. С. Лебедева (1943-2003)).
сентябрь 2005
Б. Список печатных работ участников Славяно-варяжского семинара (секции "Проблемного семинара" Л. С. Клейна) по варяжской тематике
С. В. БЕЛЕЦКИЙ
1979
Новые публикации материалов раскопок средневековых городов Белоруссии // СА, № 1. С. 303-313. (Совместно с Ю. М. Лесманом).
Керамика Псковской земли второй половины I – начала II тысячелетий н. э. как исторический источник (культурная стратиграфия региона) / Авто-реф. дисс.... канд. ист. наук. М. С.3-17.
1980
Культурная стратиграфия Пскова (археологические данные к проблеме происхождения города) // КСИА, вып. 160. М. С. 3-18.
Проблемы этнической истории Северной Руси // СА, № 1. С. 330-335. Соавт.: Г. Н. Пронин.
1988
К вопросу о начале распространения на Псковщине христианства // АИП, [вып. 9], Псков. С. 8-10.
Неизвестный эпизод из жизни Мстислава тмутараканского // Из истории русско-северо-кавказских связей (к 1000-летию первого упоминания в летописи Тмутаракани). Краснодар. С. 9,10.
1990
Происхождение Пскова // Города Верхней Руси. Истоки и становление. Торопец. С. 8-14.
1993
Древний Псков по данным археологии // Древности Северо-Запада России (славяно-финно-угорское взаимодействие, русские города Балтики). СПб. С.78-97.
Изборск "варяжской легенды" и Труворово городище (проблема соотношения) // СССР, ПАВ, № 6, СПб. С. 112-114.
1995
Первые абсолютные даты Псковского городища и проблема происхождения и крещения города в Пскове // Восточная Европа в древности и средневековье. Язычество, христианство, церковь. М. С. 6-8. (Совместно с B. Д. Белецким.)
Несколько замечаний о языческом некрополе Пскова // Ладога и Северная Русь. Чтения, посвященные памяти Анны Мачинской. Старая Ладога, 21-22 декабря 1995 г. Материалы к чтениям. СПб. С. 31-36.
1996
Начало Пскова // Городское ядро средневекового Пскова. Часть 1. СПб. C. 5-90.
Подвеска с родовыми знаками из Рождественского могильника// Ладога и Северная Европа. Вторые чтения памяти Анны Мачинской. Старая Ладога, 22-23 декабря 1996 г. Материалы к чтениям. СПб. С.35-40.
1997
Возникновении города Пскова (к проблеме участия варягов в судьбах Руси) // Шведы и Русский Север (к 210-летию Александра Лаврентьевича Витберга). Материалы Международного научного симпозиума. Киров. С. 139-152. Возникновение города Пскова // Austrvegr, № 3, Tallinn. С. 15-18. К вопросу о "племенном пути" становления городов на Руси // Slavia Antiqua. t. XXXVIII, Pozna . S. 169-179.
1998
Кто был похоронен в кургане 61 Шестовицкого могильника? // Ладога и эпоха викингов. Четвертые чтения памяти Анны Мачинской. Старая Ладога, 21-23 декабря 1998 г. Материалы к чтениям. СПб. С. 59-61. 2001
Несколько замечаний о генеалогии первых поколений рода Рюриковичей // Восточная Европа в древности и средневековье. Генеалогия как форма исторической памяти. XIII чтения памяти чл.-корр. АН СССР Вл. Тер. Пашуто. Москва, 11-13 апреля 2001 г. Материалы конференции. М. С. 25-29.
Династическая война на Руси в первой четверти XI в. в свете данных древнейшей русской геральдики // Миграция и оседлость от Дуная до Ладоги в первом тысячелетии христианской эры. Пятые чтения памяти Анны Мачинской. Старая Ладога, 21-22 декабря 2000 г. СПб. С. 99-112.
Кто такой Володислав договора 944 г.? // Норна у источника судьбы. Сборник в честь Е. А. Мельниковой. М. С.16-23. 2003
Когда возник Псков? // Псков в Российской и Европейской истории (к 1100-летию первого летописного упоминания). Том 1. М., 2003. С. 111-117.
2004
Подвески с изображением древнерусских княжеских знаков // "Ладога и Глеб Лебедев". Восьмые чтения памяти Анны Мачинской. СПб, 2004. С. 243-319.
В печати:
Еще раз о культурной стратиграфии нижнего слоя Псковского городища и возникновении города Пскова // Сборник в честь В. Лосинского. Сдана в 2004 г. 1 п.л. + 9 илл.
БУЛКИН В. А.
1970
Типы погребального обряда в курганах Гнездовского могильника // Статистико-комбинаторные методы в археологии. М. С. 207-210: ил.
1971
О нижней дате Гнездовского могильника // КСИА. Вып. 125. С. 13-16. (Совместно с В. А. Назаренко.)
1973
Гнездовский могильник и курганные древности Смоленского Поднепровья: Автореф. канд. дис. / ЛГУ. – Л. 22 с.
О так называемых пустых курганах Гнездовского могильника // КСИА. Вып. 135. С. 120-122.
1974
Гнездово и Бирка: (К проблеме становления города) // Культура средневековой Руси. Л. С. 11-17: ил.
1975
Большие курганы Гнездовского могильника // Скандинавский сб. Т. 20. С. 134-146: ил. Рез. швед., эст.
Древнерусские памятники бассейна Каспли и Путь из варяг в греки: (По материалам смоленской археологической экспедиции 1966 г.) // ВЛУ. Ист., яз., лит. вып. 3. С. 166-170: ил., карт. (Совместно с Г. С. Лебедевым, B. А. Назаренко.)
Курган 7 из раскопок С. И. Сергеева в Гнездове // КСИА. Вып. 144. C. 81-84: ил.
1976
Некоторые данные о комплексах со скандинавскими вещами Гнездовского могильника // ТД Сканд 7. Ч. 1. Л.; М. С. 151-153.
1977
Курган 18 из раскопок С. И. Сергеева в Гнездове // ПАЭ. Вып. 1. С. 33-37: ил.
Научное совещание на кафедре археологии ЛГУ: ["Северная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья] // ВЛУ. Ист. яз., лит. Вып. 2. С. 165-167. (Совместно с Г. С. Лебедевым, И. В. Дубовым.)
О некоторых особенностях раннегородских центров Древней Руси // Древние города: Материалы Всесоюз. конф. Л. С. 71-73.
О появлении норманнов в Днепро-Двинском междуречье // Проблемы истории и культуры Северо-Запада РСФСР. Л. С. 101-104.
1978
Археологические памятники Древней Руси IX-XI. – Л.: Изд-во ЛГУ. – 152. е.: карт. Тимерево и Гнездово // Из истории феодальной России. Л. С. 16-20. (Совместно с И. В. Дубовым.)
Погребальный обряд кургана 16 из раскопок С. И. Сергеева в Гнездове // Проблемы археологии. Вып. 2. С. 163-169: ил.
1979
Русско-скандинавские связи в ІХ-ХІ вв. на современном этапе археологического изучения // ТД Сканд 9. Ч. 1. Петрозаводск. С. 173-175. (Совместно с Г. С. Лебедевым, А. Н. Кирпичниковым, И. В. Дубовым, В. А. Назаренко.)
1980
Русско-скандинавские связи эпохи образования Киевского государства на современном этапе археологического изучения // КСИА. Вып. 160. С. 24-38. (Совместно А. Н. Кирпичниковым, Г. С. Лебедевым, И. В. Дубовым, В. А. Назаренко.)
1982
"Курган 97" из раскопок С. И. Сергеева в Гнездове // Русь и её соседи в эпоху раннего средневековья. Л. С. 139-142: карт.
1986
Русь конца VIII – нач. X в. на балто-волжском и балто-донском путях // Финно-угры и славяне: (Проблемы историко-культурных контактов). Сыктывкар. С. 13-26. (Совместно с Д. А. Мачинским)
1987
Русь и варяги: Новый этап изучения // ВЛУ. Ист., яз., лит. Вып. 3. С. 12-26. (Совместно с И. В. Дубовым.)
1988
Комплекс археологических памятников у д. Городище и на р. Сясь // Тихвинский сб. Вып. 1. С. 86-89. (Совместно с О. И. Богуславским.)
1989
Варяги в области Днепро-Двинского междуречья и вопросы археологического источниковедения // ТД Сканд 11. Ч. 1. М. С. 136-137.
1998
Ремесленный центр Гнездовского поселения: (по материалам раскопок И. И. Ляпушкина) // ТГИМ. Вып. 124. С. 40-53: ил. (Совместно с К. В. Вешняковой)
ДУБОВ И. В.
1970
О датировке железных шейных гривен с привесками в виде "молоточков Тора" // ТЛОИИ. Вып. И. С. 262-268: ил., карт.
О хронологии погребальных комплексов Ярославских могильников с фибулами "скандинавских типов" // Тезисы 2-й PACK вузов Северо-Запада СССР. Калинин. С. 31-32.
1971
Проблемы хронологии предметов скандинавского происхождения из "ярославских "могильников // ТД Сканд 5. Ч. 1. М. С. 21-24.
1974
Проблемы становления раннефеодального общества на территории Ярославского Поволжья: Автореф. канд. дис. / ЛГУ. 21 с.
1975
Комплекс памятников у деревни Большое Тимерево под Ярославлем: (по археологическим и нумизматическим данным) // ВЛУ. Ист., яз., лит. Вып. 1. С. 65-70. Рез. англ.
1976
Находки скандинавских вещей в Тимереве под Ярославлем // ТД Сканд 7. Ч. 1. Л.; М. С. 155-156.
Новые раскопки Тимеревского могильника // КСИА. Вып. 146. С. 82-86: ил.
Рунические надписи и скандинавская символика на куфических монетах // ТД Сканд 7. Ч. 2. Л.; М. С. 61-63. (Совместно с И. Г. Добровольским, Ю. К. Кузьменко.)
1977
Научное совещание на кафедре археологии ЛГУ: ["Северная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья] // ВЛУ. Ист., яз., лит. Вып. 2. С. 165-167. (Совместно с Г. С. Лебедевым, И. В. Дубовым.)
Рунические граффити на восточных монетах // Мельникова Е. А. Скандинавские рунические надписи : Тексты, пер., коммент. М. С. 142-152: ил. (Совместно с. И. Г. Добровольским, Ю. К. Кузьменко.)
Скандинавские находки в Ярославском Поволжье // Скандинавский сборник. Т. 22. С. 175-186. Рез. швед.
Урновые погребения Ярославских могильников // ПАЗ. Вып. 1. С. 46-52.
1978
Археологические памятники Древней Руси ІХ-ХІ вв. – Л.: Изд-во ЛГУ. 152 е.: карт. (Совместно с В. А. Булкиным, Г. С. Лебедевым.)
Новые источники по истории Древней Руси // ВЛУ. Ист., яз., лит. Вып. 1. С. 40-45: ил. Рез. англ. (Совместно с И. Г. Добровольским, Ю. К. Кузьменко.)
Русско-скандинавские связи в эпоху образования Древнерусского государства (ІХ-ХІ вв.) // Scando-Slavica. Т. 24. С. 63-89. (Совместно с В. А. Булкиным, А. Н. Кирпичниковым, Г. С. Лебедевым, В. А. Назаренко.)
Тимерево и Гнездово // Из истории феодальной России. Л. С. 16-20. (Совместно с В. А. Булкиным.)
Рец.: Vor- und Fruhformen der europaiscen Stadt im Mittelalter. Gottingen. 1973-1947. T. 1-2 // CA. № 2. C. 321-330. (Совместно с A. H. Кирпичниковым, Г. С. Лебедевым.)
1979
Русско-скандинавские связи в ІХ-ХІ вв. на современном этапе археологического изучения // ТД Сканд 8. Ч. 1. Петрозаводск. С. 172-173. (Совместно с В. А. Булкиным, А. Н. Кирпичниковым, Г. С. Лебедевым, В. А. Назаренко.)
Скандинавия и Волжский путь // Там же. С. 137-139.
Тимеревский комплекс – протогородской центр в зоне славяно-финских контактов // Финно-угры и славяне. Л. С. 110-118: ил. Рез. нем., фр.
1980
Русско-скандинавские связи эпохи образования Киевского государства на современном этапе археологического изучения // КСИА. Вып. 160. С. 24-38. (Совместно с В. А. Булкиным, А. Н. Кирпичниковым, Г. С. Лебедевым.)
1981
Автографы русских дружинников на восточных монетах VIII-X вв. // ПКНО. 1980 (1981). С. 522-527: ил. (Совместно с И. Г. Добровольским, Ю. К. Кузьменко.)
Классификация и интерпретация граффити на восточных монетах (коллекция Эрмитажа) // ТГЭ. Вып. 21. С. 53-77: ил., карт. (Совместно с И. Г. Добровольским, Ю. К. Кузьменко.)
То же на нем яз. // Zeitschrift fur Archaologie. Bd. 15. S. 217-241.
Микротопография ярославских могильников // Вып. 166. С. 48-51: ил.
Северная Русь: (Некоторые итоги археологических исследований) // КСИА. Вып. 164. С. 3-10.
1982
Северо-Восточная Русь в эпоху раннего средневековья: (Историко-археологические очерки) / ЛГУ. Л. 248 с: ил.
Северо-Восточная Русь в период раннего средневековья (IX-XII вв.): Автореф. док. дис. / ЛГУ. 32 с. Библиогр.: с. 27-31.
Археологическое изучение городов Северо-Восточной Руси // Город и государство в древних обществах. Л. С. 106-126.
Новые расчистки мечей, найденных в Ярославском Поволжье // Северная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья. Л. С. 147-12: ил. (Совместно с А. Н. Кирпичниковым.)
О времени появления и роли скандинавов в истории Северо-Восточной Руси // ТД Сканд 9. Ч. 1. Тарту. С. 180-181.
Тимерево (Итоги и перспективы исследований) // Северная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья. Л. С. 103-111: ил., карт.
1984
Глиняные лапы в погребальном обряде курганов Аландских островов и Волго-Окского междуречья // Новое в археологии СССР и Финляндии. Л. С. 95-99: ил.
1985
Рец.: Wikinger und Slawen: Zur Fruhgeschichte der Ostseevolker. Berlin, 1982 // ВИ. № 12. C. 153-156 (Совместно с A. H. Кирпичниковым, Г. С. Лебедевым.)
1986
Русско-скандинавские связи по материалам Тимеревского археологического комплекса // ТД Сканд 10. Ч. 1. М. С. 167-169.
Русь и варяги: (Русско-скандинавские отношения домонгольского времени) // Славяне и скандинавы. М. С. 188-298: ил., карт. (Совместно с А. Н. Кирпичниковым, Г. С. Лебедевым.)
Славяне и скандинавы в эпоху раннего средневековья: (Проблемы интеграции и периодизации культур) // ТД Сканд 10. Ч. 1. М. С. 160-162. (Совместно с А. Н. Кирпичниковым, Г. С. Лебедевым.)
1987
Русь и варяги: (новый этап изучения) // ВЛУ. Ист., яз., лит. Вып. 3. С. 12-26. (Совместно с В. А. Булкиным, Г. С. Лебедевым.)
1989
Великий Волжский путь / ЛГУ. Л.: Изд-во ЛГУ. 256 с: ил.: карт.
Камерные гробницы Ярославского Поволжья // ТД Сканд И. М. С. 148-149. (Совместно с В. Н. Седых.)
1990
Спорные вопросы этнической истории Северо-Восточной Руси IX-XIII вв. // ВИ. № 5. С. 15-27.
1991
Граффити на восточных монетах: Древняя Русь и сопредельные страны / ЛГУ. Л.: Изд-во ЛГУ. 190 е.: ил. (Совместно с И. Г. Добровольским, Ю. К. Кузьменко.)
1992
Новые исследования Тимеревского могильника // Древности славян и финно-угров. СПб. С. 115-123: ил. (Совместно с В. Н. Седых.)
1993
Камерные и срубные гробницы Ярославского Поволжья // ПАЭ. Вып. 4. С. 143-152. (Совместно с В. Н. Седых.)
Средневековые корабли на восточных монетах // ТД Сканд 12. М. С. 120-122.
1994
Славяне, финно-угры и скандинавы на Верхей Волге // Исторический опыт русского народа и современность: Мавродинские чтения. СПб. С. 15-23.
1997
О биконических проволочных бусах северного происхождения // ТД Сканд 13. М.; Петрозаводск. С. 186-187.
1998
Великий Волжский путь в истории Древней Руси // Материалы международного симпозиума "Историческая география, торговые пути и города Среднего Поволжья IX-XII вв.". Казань. С. 11-17.
К вопросу о датировке Тимеревских курганов на основе нумизматического материала // Шестая Всероссийская нумизматическая конференция. СПб. С. 78-80. (Совместно с В. Н. Седых.)
Скандинавы в Ярославском Поволжье // Скифы. Хазары. Славяне. Древняя Русь. СПб. С. 156-158.
1999
Протогорода и перемещение центров в Северо-Восточной Руси // Международные связи, торговые пути и города Среднего Поволжья Х-ХІІ вв. Казань. С. 273-322.
Погребения с мечами в Ярославских могильниках: (к этнической и социальной оценке) // Раннесредневековые древности Северной Руси и ее соседей. СПб. С. 26-34: ил.
2001
Варяги на Руси: "И от тех варяг прозвася Руская земля". СПб.: Лань. 160 е.: ил., карт.
Граффити на восточных монетах как исторический источник // Историография и источниковедение отечественной истории. СПб. С. 42-55.
2002
О возможных причинах сокрытия кладов восточных монет в Древней Руси и Скандинавии // Клады: состав, хронология, интерпретация: Материалы науч. конф. СПб. С. 11-14. (Совместно с В. Н. Седых.)
Скандинавы в Ярославском Поволжье // Старая Ладога и проблемы археологии Северной Руси. СПб. С. 114-119.
КЛЕЙН Л. С.
1970
Норманнские древности Киевской Руси на современном этапе археологического изучения // ТЛОИИ. Вып. И. С. 226-252. (Совместно с Г. С. Лебедевым, B. А. Назаренко.)
1973
Soviet archaeology and the role of Vikings in the early history of Slavs: Comment on Daniil Avdusin // NAR. Vol. 6. № 1. P. 1-4. 1978
Проблема объективности в скандинавской археологии // ВЛУ, № 8 (Ист., яз., лит. Вып. 2). С. 48-54. 1995
Норманизм – антинорманизм: конец дискуссии // Stratum plus. № 5. С. 91-101. 2001
Из статьи Л. С. Клейна, Г. С. Лебедева, В. А. Назаренко "Норманнские древности Киевской Руси на современном этапе археологического изучения". – Славяне и Русь: Проблемы и идеи. Концепции, рожденные трехвековой полемикой, в хрестоматийном изложении. Изд. 4-е, исправл. М., Флинта – Наука: 366-369.
ЛЕБЕДЕВ Г. С.
1970
Норманнские древности Киевской Руси на современном этапе археологического изучения // ТЛОИИ. Вып. И. С. 226-252: ил. (Совместно с Л. С. Клейном, В. А. Назаренко.)
Разновидности обряда трупосожжения в могильнике Бирка//Статистико-комбинаторные методы в археологии. М. С. 180-190: табл.
1971
Камерные могилы Бирки // ТД Сканд 5. Ч. 1. М. С. 11-13.
1972
Погребальный обряд скандинавов эпохи викингов: Автореф. канд. дис. /ЛГУ. Л. 20 с.
Археология и этнография в изучении этнической истории Северо-Западной Руси // Проблемы комплексного изучения Северо-Запада РСФСР. Л. C. 31-33.
Структурная типология погребального ритуала: (По материалам Скандинавии эпохи викингов) // ТД СПИПАИ 1971. М. С. 3-4.
1973
Социальная топография могильника эпохи викингов в Бирке // ТД Сканд 6. Ч. 1. Таллин. С. 117.
The connections between Russians and Scandinavians in the 9th–11th centuries // NAR. V. 6. № 1. P. 5-9.
1974
Гнездово и Бирка: (К проблеме становления города) // Культура средневековой Руси. Л. С. 11-17: ил. (Совместно с В.А. Булкиным.)
Шведские погребения в ладье VII–XI вв. // Скандинавский сб. Т. 19. С. 155-187: ил. Рез. швед., эст.
1975
Древнерусские памятники бассейна на р. Каспле и Путь из варяг в греки: (по материалам смоленской археологической экспедиции 1966 г.) // ВЛУ. Ист. яз., лит. Вып. 3. С. 166-170: ил., карт. (Совместно с В. А. Булкиным, В. А. Назаренко.)
Путь из варяг в греки // ВЛУ. Ист., яз., лит. Вып. 4. С. 37-43. Рез. англ.
1976
Об изучении норманнской проблемы в советской и зарубежной археологии за последние десятилетия // ТД Сканд 7. Ч. 1. М. С. 157-158.
1977
Археологические памятники Ленинградской области. Л.: Лениздат. 232 е.: ил., карт.
Город викингов и состояние структуры скандинавского общества // Древние города: Материалы Всесоюз. конф. Л. С. 74-77.
Научное совещание на кафедре археологии ЛГУ: ["Северная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья"] // ВЛУ. Ист., яз., лит. Вып. 2. С. 165-167. (Совместно с И. В. Дубовым, В. А. Булкиным.)
Начало Верхней Руси по данным археологии // Проблемы истории и культуры Северо-Запада РФСР. Л. С. 90-95: карт.
Новые данные о длинных курганах и сопках // ПАЭ. Вып. 1. С. 37-46: ил.
Погребальный обряд как источник социологической реконструкции: (По материалам Скандинавии эпохи викингов) // КСИА. Вып. 148. С. 24-30: ил.
"Северная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья": (научное совещание на кафедре археологии ЛГУ) // Скандинавский сб. Т. 22. С. 307-309. Рез. швед.
Социальная топография могильника "эпохи викингов" в Бирке// Скандинавский сб. Т. 22. С. 141-158: ил. Рез. швед.
1978
Археологические памятники Древней Руси IX-XI вв. Л.: Изд-во ЛГУ. 152 е.: карт. (Совместно с А. Н. Кирпичниковым, В. А. Булкиным, И. В. Дубовым, В. А. Назаренко.)
Русско-скандинавские связи в эпоху образования Древнерусского государства (ІХ-ХІ вв.) // Scando-Slavica. Т. 24. С. 63-89. (Совместно с А. Н. Кирпичниковым, В. А. Булкиным, И. В. Дубовым, В. А. Назаренко.)
Сопки и жальники // Проблемы археологии. Вып. 2. С. 152-163: ил., карт.
Сопки у д. Репьи в Верхнем Полужье // КСИА. Вып. 155. С. 93-99: ил.
Этнографические сведения арабских авторов о славянах и русах // Из истории феодальной России. С. 21-24.
Рец.: Vor und Fruhformen der europaiscen Stadt im Mittelalter. Gottingen. 1973-1974. T. 1-2 // CA. № 2. C. 321-330. (Совместно с A. H. Кирпичниковым, И. В. Дубовым.)
1979
Была ли Швеция ІХ-ХІ вв. самой отсталой страной Европы ? // ТД Сканд 8. Ч. 1. Петрозаводск. С. 141-143. (Совместно с И. П. Шаскольским, М. Б. Свердловым.)
Викинги с тысячелетней дистанции // Сокровища викингов. Л. С. 3-6.
Монеты Бирки как исторический источник // ТД Сканд 8. Ч. 1. Петрозаводск. С. 191-193.
Русско-скандинавские связи в ІХ-ХІ вв. на современном этапе археологического изучения //ТД Сканд 8. Ч. 1. Петрозаводск. С. 173-175. (Совместно с А. Н. Кирпичниковым, В. А. Булкиным, И. В. Дубовым, В. А. Назаренко.)
1980
Русско-скандинавские связи эпохи образования Киевского государства на современном этапе археологического изучения // КСИА. Вып. 160. С. 24-38. (Совместно с А. Н. Кирпичниковым, В. А. Булкиным, И. В. Дубовым, В. А. Назаренко.)
On the early date of the way "From the Varangians to the Greeks" // Fennougri etslavi 1978. Helsinki. P. 90-101: maps.
Русь и Швеция в системе связей и стран Балтики ІХ-ХІ вв. // Тезисы докл. советской делегации на 4-м МКСА. М. С. 14-16.
1981
Проблема генезиса древнерусской курганной культуры // КСИА. Вып. 166. С. 22-27.
Предпосылки инноваций в культуре Киевской Руси // Преемственность и инновации в развитии древних культур. Л. С. 99-103.
Северная Русь: (Некоторые итоги археологических исследований) // КСИА. Вып. 164. С. 3-10. (Совместно с А. Н. Кирпичниковым, И. В. Дубовым.)
1982
Археологическая карта Верхнего Полужья: (2-я пол. I – 1-я пол. II тыс.) // Северная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья. Л. С. 45-49,1 л. карт. (Совместно с Н. И. Платоновой, Ю. М. Лесманом.)
Монеты Бирки как исторический источник // Скандинавский сб. С. 149-163: ил. Рез. швед.
Этапы развития русско-скандинавских отношений в ІХ-ХІ вв. // ТД Сканд 9. Ч. 1. Тарту. С. 188-190.
1983
Конунги-викинги: (К характеристике типа раннефеодального деятеля в Скандинавии) // Политические деятели античности, средневековья и нового времени. Л. С. 44-53.
Этногеография Восточной Европы по "Повести временных лет" // ПАЭ. Вып. 2. С. 103-112: ил.
1984
Эпоха викингов в Северной Европе и развитие русско-скандинавских отношений в VIII-XIII вв. // Археология и история Пскова и Псковской земли: Тез. докл. науч. практич. конф. Псков. С. 32-35.
1985
Эпоха викингов в Северо-Восточной Европе: Историко-археологические очерки / ЛГУ. Л: Изд-во ЛГУ. 286 е.: ил., карт. Библиогр.: с. 271-283.
Археологическая карта Старой Ладоги и ее ближайших окрестностей // ВЛУ. Ист., яз., лит. Вып. 2. С. 15-25: карт. Рез. Англ. (Совместно с В.Н. Седых.)
Северо-Восток Европейской части России в середине I тыс. н. э.: (состояние письменных и археологических данных) // Материалы к этнической истории Европейского Северо-Востока. Сыктывкар. С. 24-34.
Рец.: Дубов И. В. Северо-Восточная Русь в эпоху раннего средневековья: (Ист.-археол. очерки). Л., 1982 // ВЛУ. Ист., яз., лит. № 2. С. 114-117. (Совместно с В. В. Мавродиным.)
Рец.: Wikinger und Slaven: Zur Fruhgeschichte der Ostseevolker. Berlin, 1982 // Скандинавский сб. Вып. 29. С. 217-221. Рез. швед.
То же //ВИ. № 12. С. 153-156. (Совместно с А. Н. Кирпичниковым, И. В. Дубовым.)
1986
Балтийская субконтинентальная цивилизация раннего средневековья: (К постановке проблемы) // ТД Сканд 10. Ч. 1. С. 158-160.
Ладога – центр славяно-финско-скандинавских контактов в VIII-XI вв. // Финно-угры и славяне: (Проблемы историко-культурных контактов). Сыктывкар. С. 3-13: карт.
Русь и варяги: русско-скандинавские отношения домонгольского времени // Славяне и скандинавы. М. С. 188-297: ил., карт. (Совместно с А. Н. Кирпичниковым, И. В. Дубовым.)
Славяне и скандинавы в эпоху средневековья: (Проблемы интеграции и периодизации культур) // ТД Сканд 10. Ч. 1. М. С. 160-162. (Совместно с А. Н. Кирпичниковым, И. В. Дубовым.)
1987
Эпоха викингов в Северной Руси: Автореф. док. дис. / ЛГУ. Л. 34 с.
Русь и варяги: новый этап изучения // ВЛУ. Ист., яз., лит. Вып. 3. С. 12-26. (Совместно с И. В. Дубовым, В. А. Булкиным.)
Северная часть "пути из варяг в греки": (Памятники и навигационные ориентиры финского залива – Волхова – Ильменя – Ловати – Дринско-Днепровского междуречья) // История и археология Новгородской земли: Тез. науч.-практич. конф. Новгород. С. 15-18.
1988
Итоги и перспективы изучения "Пути из варяг в греки" как основы коммуникационной сети Древнерусского государства // Новгород и новгородская земля: История и археология: Тез. науч.-практич. конф. Новгород. С. 49-53.
"Нево": "из варяг в греки" // Знание – сила. № 3. С. 32-39: ил (Совместно с Ю. Б. Жвиташвили.)
"Путь из варяг в греки": (предварительные результаты археолого-навигационного изучения) //Археология и история Пскова и Псковской земли: Тез. докл. науч.-практич. конф. Псков. С. 123-126.
Русь и чудь, варяги и готы: (итоги и перспективы историко-археологического изучения славяно-скандинавских отношений в I тыс. н. э.) //СРД. Вып. 1.С. 79-99.
1989
Этапы формирования Трансбалтийской коммуникационной системы: (древность – раннее средневековье) // ТД Сканд 11. Ч. 1. М. С. 101-102.
1990
Ранжирование иерархии поселений древнерусского "Пути из варяг в греки" // Город в Верхней Руси: истоки и становление. Торопец. С. 62-68.
1991
Экспликация историко-культурных зон и этническая история Верхней Руси // Советская этнография. № 1. С. 73-85: карт. (Совместно с А. С. Гердом.)
Этюд о мечах викингов // Клейн Л. С. Археологическая типология. Л. С. 280-304: ил., карт.
1993
Русь Рюрика как объект археологического изучения // ПАВ. № 6. С. 15-109. Рез. англ.
Хайтабу: Шлезвиг-Ладога: Петербург: (этапы урбанизации балтийского культурно-исторического пространства) // ТД Сканд 12. М. Ч. 1. С. 128-131.
Ruriks Rus': Das nordwestliche Russland – ein Bestandteil des Ostseeraums // Mare Balticum.Lubeck. S. 61-62.
1994
Русь Рюрика, Русь Аскольда, Русь Дира? // Старожитності Русі – Украіни. Киів. С. 146-153.
Труворово городище и западные форпосты Руси Рюрика: (обозначившаяся проблема) // Памятники средневековой культуры: открытия и версии. С. 146-154.
1996
"Скандовизантия" и "Славотюркика" как координаты русского национального самосознания // Полярность в культуре. СПб. С. 55-92.
1997
Путь из варяг в греки как фактор урбанизации Древней Руси: Скандинавия и Византия // Труды 6-го МКСА. Т. 2. М. С. 197-209: карт.
Тридцатилетие "варангики": 1965-1970 гг. // ТД Сканд 13. М.; Петрозаводск. С. 171-175.
1998
М. И. Артамонов и "Варяжский вопрос"// ПА. Вып. 4. С. 51-56.
1999
Дракон "Нево" на пути из варяг в греки: Археолого-навигационные исследования древних водных коммуникаций между Балтикой и Средиземноморьем / РГО; СпбГУ. СПб. 180 е.: ил., карт. (Совместно с Ю. Б. Жвиташвили.)
Социально-экономические предпосылки культурной интеграции "нордического компонента" архаических культур Скандинавии с этнокультурным компонентом Балтики "эпохи викингов" // Актуальные проблемы исследования и спасения уникальных памятников деревянного зодчества России. СПб. С. 144-152.
Varangica Проблемного семинара Л. С. Клейна // Stratum plus. № 5. С. 102-111: ил.
2001
Варяжский путь // Миграции и оседлость от Дуная до Ладоги в первом тысячелетии христианской эры. СПб. С. 77-83.
Из статьи Г. С. Лебедева "Русь Рюрика, Русь Аскольда, Русь Дира. – Славяне и Русь: Проблемы и идеи. Концепции, рожденные трехвековой полемикой, в хрестоматийном изложении". Изд. 4-е, исправл. М., Флинта – Наука: 404-410.
2003
Славяне, финны, балты и скандинавы на Северо-Западе Европейской части России в период русского этногенеза // Псков в российской и европейской истории. Т. 2. М. С. 192-198. (Совместно с А. С. Гердом.)
ЛЕСМАН Ю. М.
1979
Новые публикации материалов раскопок средневековых городов Белоруссии // Советская археология. N 1. 1979. С. 303-313. (Совместно с С. В.Белецким.)
1981
О сидячих погребениях в древнерусских могильниках// Краткие сообщения ИА АН СССР. Вып.164. М. 1981. С. 52-58.
1982
Рец.: Штыхов Г. В. Города Полоцкой земли (IX-XIII вв.) //Советская археология. № 3. 1982. С. 243-248. (Совместно с С. В. Белецким.)
1984
Рец. Гуревич Ф. Д. Древний Новогрудок //Советская археология. № 4. 1984. С. 269-274. (Совместно с С. В. Белецким.)
1987
Торопецкий могильник культуры длинных курганов // Археология и история Пскова и Псковской земли. Тез. докл. Псков. 1987. С. 66-67.
1988
Торопец и Луки (Сравнение исторических судеб) // Археология и история Пскова и Псковской земли. Тез. докл. Псков. 1988. С. 71-75.
1989
К динамике изживания североевропейских традиций в материальной культуре Северо-Западной Руси XI-XIV вв. (железные ножи) // XI всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. Тез. докл. М. 1989. С.157-159.
1990
К топографии Торопца (конец I – начало II тыс. н. э.) // Вестник МГУ. Сер. 8. № 4. 1990. С. 73-82.
1992
Характер культурного слоя русских городов как источник для реконструкции системы хозяйства // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Вып. 5. Новгород. 1992. С. 189-191.
1993
К теории этногенеза: этногенез древнерусской народности // Скифы. Сарматы. Славяне. Русь. Петербургский археологический вестник. Вып. 6. СПб. 1993. С. 98-104.
1995
Кремации и ингумации в курганах нижней и средней Паши: к хронологии изменений погребального обряда // Чтения памяти Н. Е. Бранденбурга (1839-1903). 17-е заседание древнерусского семинара "Храм и культура". Программа "Храм". Сборник материалов. Вып. 8. СПб. 1995. С. 194-209.
Несколько замечаний о находках крестов-подвесок в Скандинавии// Ладога и Северная Русь. Материалы к чтениям, посвященным Анне Мачинской. СПб. 1995. С. 45-47.
1996
Хронология средневековых древностей лесной зоны Восточной Европы (возможности и перспективы разработки) // Archaeologia Petropolitana. Vol. 1. СПб. 1996. С. 52-65.
Вихревая розетка и свастика в декоре древнерусских ювелирных изделий // Ювелирное искусство и материальная культура. Тезисы докладов участников второго коллоквиума. СПб. 1996. С. 32-35.
Двойной узел в средневековых ювелирных изделиях Восточной Европы // Ювелирное искусство и материальная культура. Тезисы докладов участников второго коллоквиума. СПб. 1996. С. 35-37.
К динамике развития североевропейских традиций в древнерусской культуре: монетовидные подвески, орнаментированные волютами // Ладога и Северная Европа. Вторые чтения памяти Анны Мачинской. СПб. 1996. С. 67-70.
1997
Парадокс древнерусской Ладоги // Ладога и религиозное сознание. Материалы к третьим чтениям памяти Анны Мачинской. СПб. 1997. С. 27-34.
Квазикамерное погребение в могильнике Струйское на Верхней Волге и проблема происхождения древнерусских сидячих погребений // XIII конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. М.-Петрозаводск. 1997. С. 180-183. (Совместно с О. М. Олейниковым.)
1998
Варяжское наследие в женской субкультуре Древней Руси // Скифы. Хазары. Славяне. Древняя Русь. Международная научная конференция, посвященная 100-летию со дня рождения М. И. Артамонова. Тезисы докладов. СПб. 1998. С. 158-162.
Между эпохой викингов и средневековьем: погребальные памятники Швеции переходного периода (предварительные наблюдения) // Ладога и эпоха викингов. Материалы к четвертым чтениям памяти Анны Мачинской. СПб. 1998.
1999
Конференция, посвященная 100-летию со дня рождения В. И. Равдоникаса. Хроника. // СГЭ Вып. 1999.
Миф о русской свастике. // Барьер № 1 (5) 1999. С. 104-110.
2000
Лунницы из гнездовского клада 1868 г.: к культурной характеристике последнего владельца // Ювелирное искусство и материальная культура. ТД участников седьмого коллоквиума. СПб. 2000. С. 51-54.
2001
Скандинавы на Востоке: откуда, куда, зачем (по материалам рунических камней) // Норна у источника Судьбы. М. 2001. С. 225-231.
2002
Скандинавский фактор архаичности древнерусской культуры // Материалы к Седьмым чтениям памяти Анны Мачинской. СПб. 2002. С. 211-223.
2003
Псевдоушки – диагностический признак скандинавских подвесок эпохи викингов // Ювелирное искусство и материальная культура. Тезисы докладов участников двенадцатого коллоквиума. СПб. 2003. С. 70-75.
Гражданин Касталии, Ученый, Романтик, Викинг. (Воспоминания о Г. С. Лебедеве) // Санкт-Петербургский университет, № 28-29, 2003. С. 50-52.
"Из Варяг в Греки": хронологические варианты пути // Староладожский сборник. Вып. 6. СПб. – Старая Ладога. 2003. С. 54-72.
2004
Древнерусские находки поясной гарнитуры готландского типа в стиле Урнас //XV конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. Часть I. М. 2004. С. 233-236.
НАЗАРЕНКО В. А.
1970
Норманнские древности Киевской Руси на современном этапе археологического изучения // ТЛОИИ. Вып. И. С. 226-252: ил. (Совместно с Л. С. Клейном, Г. С. Лебедевым.)
1971
О нижней дате Гнездовского могильника // КСИА. Вып. 125. С. 13-16. (Совместно с В. А. Булкиным.)
1973
The connections between Russians and Scandinavians in the 9th-11th centuries // Norwegian arch, review. Vol. 6. № 1. P. 5-9 (Совместно с Г. С. Лебедевым.)
1975
Древнерусские памятники бассейна р. Каспли и путь из варяг в греки: (по материалам Смоленской археол. экспедиции 1966 г.) // ВЛУ. Ист., яз., лит. Вып. 3. С. 166-170: карт. (Совместно с Г. С. Лебедевым, В. А. Булкиным.)
1976
О роли норманнов в происхождении Приладожской курганной культуры //ТД Сканд 7. Ч. 1. М. С. 141-143.
1978
Русско-скандинавские связи в эпоху образования Древнерусского государства (ІХ-ХІ) // Scando-Slavica. № 24. S. 63-89 (Совместно с А. Н. Кирпичниковым, Г. С. Лебедевым, В. А. Булкиным, И. В. Дубовым.)
1979
Исторические судьбы Приладожья и их связь с Ладогой //Славяне и Русь. Киев. С. 106-115.
Русско-скандинавские связи в ІХ-ХІ вв. на современном этапе археологического изучения // ТД Сканд 8. Ч. 1. Петрозаводск. С. 172-173. (Совместно с А. Н. Кирпичниковым, Г. С. Лебедевым, В. А. Булкиным, И. В. Дубовым)
1980
Русско-скандинавские связи эпохи образования Киевского государства на современном этапе археологического изучения // КСИА. Вып. 160. С. 24-38. (Совместно с А. Н. Кирпичниковым, Г. С. Лебедевым, В. А. Булкиным, И. В. Дубовым.)
1982
Норманны и появление курганов в Приладожье // Северная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья. Л. С. 142-147.
1983
Погребальная обрядность Приладожской чуди: Автореф. канд. дис. / АН СССР. ИА. Ленингр. отд-ние. Л. 18 с. 1985
Могильник в урочище Плакун // Средневековая Ладога. Л. С. 156-169: ил.
1992
Археологические открытия в Старой Ладоге: Черты сходства средневековых городов в регионе Балтики // АВ. № 1. С. 141-151: ил. Рез. англ. (Совместно с А. Н. Кирпичниковым.)
Bolighus i det Gamle Ladoga // SPOR. Arg. 7. S. 20-21: il (Совместно с A. H. Кирпичниковым.)
Parseller fra vikingtiden i Staraja Ladoga // SPOR. Arg. 7. S. 16-17: il. (Совместно с A. H. Кирпичниковым.)
1993
Fortidens Staraja Ladoga // Vikingernes Rusland. Roskilde. S. 9-26: il.
1997
О возможной интерпретации захоронения в кургане № И Плакунского могильника // Памятники старины. Концепции. Открытия. Версии. Т. 2. СПб.; Псков. С. 91-95.
Об одной особенности планировки ладожской застройки VІІІ-Х вв.: (По материалам "Земляного городища") // Ладога и религиозное сознание. СПб. 1997. С. 112-114.
2005
Эпоха викингов в Северо-Восточной Европе: Историко-археологические очерки / Второе, дополн. изд. СПб: Евразия.
НОСОВ Е. Н.
1971
Раскопки И. И. Ляпушкина на поселении у д. Гнездово // Тезисы 3-й РСАЭК. Рига. С. 49-52.
1976
Балтийско-волжский путь и поселения ильменского бассейна и Поволховья в конце VIII-X вв. // ТД Сканд 7. Ч. 1. М.; Л. С. 137-139.
Нумизматические данные о северной части балтийско-волжского пути конца VІІІ-Х вв. // ВИД. № 8. С. 95-110: карт.
1977
Поселения Приильменья и Поволховья в конце первого тысячелетия н. э.: Автореф. канд. дис. / АН СССР. ИА. 25 с.
Лепная керамика из раскопок Рюрикова городища под Новгородом // Проблемы истории и культуры Северо-Запада РСФСР. Л. С. 95-98: ил.
Некоторые вопросы домостроительства Старой Ладоги // КСИА. Вып. 150. С. 10-17: ил.
1979
Новые данные о скандинавских погребениях в Старой Ладоге // ТД Сканд 8. Ч. 1. Петрозаводск. С. 181-184.
1980
Inernational trade and early urban centres in the North of ancient Russia // Fenno-ugri etslavi 1978. Helsinki. P. 49-62: maps.
1981
Волховский водный путь и поселения конца I тысячелетия н. э. // КСИА. Вып. 164. С. ил., карт.
Некоторые общие вопросы изучения погребальных памятников второй половины I тыс. н. э. // СА. № 1. С. 42-56: карт. Рез. англ.
1982
Скандинавские древности на поселениях Поволховья // ТД Сканд 9. Ч. 1. Тарту. С. 191-192.
1983
Археологическое изучение Приильменья в 1970-х начале 1980-х гг.// Новые экспедиционные исследования археологов Ленинграда: Тез. докл. С. 32-33.
1984
Археологические памятники Новгородской земли VIII-X вв. // Археологическое исследование Новгородской земли. Л. С. 85-107.
Новгород и Новгородская округа: (к вопросу о возникновении Новгорода) //Древнерусский город. Киев. С. 90-92.
Новгород и новгородская округа ІХ-Х вв. в свете новейших археологических данных: (к вопросу о возникновении Новгорода) // Новгородский ист. сб. Вып. 2 (12). С. 3-38.
Поселения ІХ-Х вв. в окрестностях Новгорода // Новгородский край. Л. 1984. С. 123-127.
Historical ties between the population of the Novgorod Land Centre and the Baltic countries in the IXth-Xth centuries // Iskos. № 4. P. 145-150: il. 1984
Загадки Новгородской округи Л.: Лениздат. 120 е.: ил. (Совместно с В. Я. Конецким.)
Новгород и Рюриково городище в ІХ-Х вв.: (к вопросу о происхождении Новгорода) // Тез. докл. советской делегации на 5-м МКСА. М. С. 63-64.
Сопковидная насыпь близ урочища Плакун в Старой Ладоге // Средневековая Ладога. Л. С. 147-155: ил.
1986
Новые скандинавские находки с Рюрикова городища // ТД Сканд 10. Ч. 1. М. С. 177-179.
1987
Буквенные знаки на пряслице середине X в. с "Рюрикова" городища: Вопросы интерпретации // ВИД. № 18. С. 45-55. (Совместно с Т. В. Рождественской.)
Итоги работ Новгородской областной экспедиции Ленинградского отделения Института археологии АН СССР в 1974-1986 гг. // История и археология Новгородской земли. С. 10-11.
Новгород и Рюриково городище в IX-XI вв. // Труды 5-го МКСА. Т. 1. Вып. 26. Секция 2. М. С. 51-15: ил., карт.
New data on the Ryurik gorodische near Novgorod // Fennoscandia archaeology. Vol. 4/ Р/ 73-84: il., maps.
1988
Амулеты с рунической надписью с городища под Новгородом //Древнейшие государства на территории СССР. 1986 (1988). С. 210-222: ил. Рез. англ.
Городище и Новгород в 9-12 вв.: (Замечания о соц.-топограф, структуре древнерусского города) // Проблемы отечественной и всеобщей истории. Вып. 2. С. 3-25.
Neue Forschungen uber das Rjurikovo Gorodisce bei Novgorod // Das Altertum. Bd. 34. Hft. 3. S. 60-63.
1989
О новых скандинавских находках в Приильменье // ТД Сканд 11. Ч. 1, М. С. 140-141.
Характер расселения и становление городов Северной Руси // Взаимодействие древних культур в бассейне Балтийского моря: тез. докл. симпоз. Л. С. 14-16.
1990
Новгородское (Рюриково) городище / АН СССР. ЛОИА. Л.: Наука. 216 с: ил. Рез. англ.
Работы Новгородской областной экспедиции в 1989 г. // Новгород и Новгородская земля: История и археология: Тез. науч.-практич. конф. Новгород. С. 8-9. (Совместно с А. В. Плоховым.)
1991
Археологические памятники верховьев Волхова и Ильменского поозерья конца I тыс. н. э. (каталог памятников) // Материалы по археологии Новгородской земли 1990 (1991). С. 5-37: ил., карт.
1992
Новгородская земля ІХ-ХІ вв.: (Историко-археологические очерки): Автореф. док. дис. / РАН. ИИМК. СПб. 40 с. Библиогр.: с. 35-40.
Происхождение легенды о призвании варягов и Балтийско-Волжский путь// Древности славян и финно-угров. СПб. С. 100-105.
Ryurik Gorodische and the settlements to the north of lake Ilmen // The Archaeology of Novgorod, Russia: Recent results from the town and its hinterland. Lincoln. P. 5-106, maps.
1993
Проблема происхождения первых городов Северной Руси // Древности Северо-Запада России. СПб. С. 59-78.
Происхождение первых городов Северной Руси: (к изучению проблемы) // Феодальная Россия. СПб. С. 5-10.
Скандинавская равноплечная фибула Вальста из района истока Волхова // Новгород и Новгородская земля. Вып. 7. С. 115-121: ил. (Совместно с П. Г. Гайдуковым, И. Янссоном.)
Novgorod // Vikingernes RusLand. Roskilde. S. 27-75: il. Норв. (Совместно с В. Л. Яниным, Е. А. Рыбиной.)
The problem of the emergence of early urban centres in Northern Russia // Cultural transformations and interactions in Eastern Europe. AveBury. P. 236-256: maps.
Рец.: Clarke H, Ambrosiani B. Towns in the Viking Age. Leicester; London, 1991 //AB. №. 2 C. 209-212.
1994
Первая находка скандинавской равноплечной фибулы типа Вальста на Руси // АВ. № 3. С. 110-120: ил. (Совместное П. Г. Гайдуковым, Ю. Б. Амбросиа-ни, И. Янссоном.)
The emergence and development of Russian towns: Some outline ideas // Archaeologia Polona. Vol. 32. P. 185-196: maps.
Novgorod: Gotlandes handelpartner i ost / Lansmuseet Gotlands fornsal. Roskilde. 36 h.: il, maps. (Совместно с В. Л. Яниным, Е. А. Рыбиной.)
1995
Исследование Рюрикова городища // Новгород и Новгородская земля. Вып. 9. С. 17-20. (Совместно с Н. В. Хвощинской, И. Янссоном и др.)
К вопросу о сложении административных центров конца I тыс. н. э. // Славяно-русские древности. Вып. 3. С. 29-54: ил., карт. (Совместно с В. Я. Конецким.)
Новгородский детинец и городище: (К вопросу о ранних укреплениях и становлении города) // Новгородский ист. сб. № 5. С. 5-17.
Первый проект нового центра по исследованию периода викингов и средневековья в Осло // АВ. № 4. 274-277.
Труды Двенадцатого Викингского конгресса // АВ. № 4. 266-271.
1996
Охранные исследования на Рюриковом городище // Новгород и Новгородская земля. Вып. 10. С. 27-31. (Совместно с А. В. Плоховым, И. Янссоном.)
Продолжение работ на Рюриковом городище // АО. 1995 (1996). С. 68-70: ил. (Совместно с А. В. Плоховым, И. Янссоном.)
Скандинавы в Поволховье // Российско-норвежские контакты. СПб. С. 7-21: ил. Рез. англ.
The river systems of Eastern Europe and their role in the formation of towns and the Russian state // Documenti di archeologia. Mantova. Vol. 10. P. 175-179: il., maps.
River-Borgen: (Rjurikovo gorodisjtsie utenfol Novgorod) // Skrift... I meddealderens Russland og Trondheim. Trondheim. S. 15-17: il.
1997
Городские центры Поволховья и проблемы урбанизации Северной и Восточной Европы в эпоху раннего средневековья // Современность и археология. СПб. С. 49-52.
Исследование Рюрикова городища в 1996 г. // Новгород и Новгородская земля. Вып. И. С. 25-29 (Совместно с А. В. Плоховым, И. Янссоном и др.)
Раннегородские центры Поволховья: Проблемы возникновения и соотношения // ТД Сканд 13. М.; Петрозводск. С. 163-166.
Раскопки на Рюриковом городище // АО. 1996 (1997). С. 53-55: ил.
Рюриково городище – Новгород – центр на перекрестке торговых путей // Восточный путь. № 3. С. 11-14: ил., карт. Рез. англ.
Северный древнерусский город и округа // ВРГНФ. № 2. С. 39-45.
У истоков Новгорода // Славянский средневековый город. М. С. 272-285.
1998
Древнерусский город в отечественной исторической мысли: (Преемственность и концепции) // Культурное наследие Российского государства. СПб. С. 51-57.
К вопросу о социальной типологии древнерусских городов: (Ладога – "Рюриково" городище – Новгород) // Скифы. Хазары. Славяне. Древняя Русь. СПб. С. 162-165.
Первые скандинавы в Северной Руси // Викинги и славяне. СПб. С. 56-82: ил., карт. Рус., англ.
Раскопки на Рюриковом городище // Новгород и Новородская земля. Вып. 12. С. 22-24: ил. (Совместно с Н. В. Хвощинской и др.)
The Varangien problem: Russian historical tradition vs. new archaeological evidence // Studien zur Archaologie des Ostseeraumes: Festschrift fiir M. Miiller-Wille. Neumunster. S. 61-66.
1999
Раскопки на Рюриковом городище // Новгород и Новгородская земля. Вып. 13. С. 10-13. (Совместно с Н. В. Хвощинской, И. Янссоном и др.)
Речная сеть Восточной Европы и ее роль в образовании городских центров Северной Руси // Великий Новгород в истории средневековой Европы. М. С. 157-170.: карт.
Современные археологические данные по варяжской проблеме на фоне традиций русской историографии // Раннесредневековые древности Северной Руси и ее соседей. СПб. С. 151-163.
Современные данные по варяжской проблеме на фоне традиции русской историографии // Stratum plus. № 5. С. 112-118. Рез. англ.
2000
Древнерусский город в отечественной исторической мысли // Культурное наследие Российского государства. Вып. 2. С. 104-110.
Итоги изучения Рюрикова городища в 1999 г. // Новгород и Новгородская земля. Вып. 14. С. 37-41. (Совместно с К. А. Михайловым, И. Янссоном.)
К вопросу о типологии городов Поволховья // Славяне, финно-угры, скандинавы, волжские булгары. С. 162-171.
Типология городов Поволховья // Новгород и Новгородская земля. Вып. 14. С. 276-282.
Rjurikovo Gorodisce et Novgorod // RealByz. Т. 7. S. 143-172: il.
Scandinavier inder nordlichen Rus und die Entstehung von Nowgorod // AiD. № 4. S. 56-60: il.
2001
Новые исследования на Рюриковом городище в 2000 г. // Новгород и Новгородская земля. Вып. 15. С. 11-15. (Совместно с К. А. Михайловым, М. В. Медведевой и др.)
Открытия древнейших оборонительных конструкций Рюрикова городища // АО. 2000 (2001). С. 35-37. (Совместно с К. А. Михайловым.)
The first Scandinavians in northern Rus' // Viking Heritage Magazine. № 2. P. 10-11: map.
Ein Herrschaftsgebiet entsteht: Die Vorgeschichte der nordlichen Rus' und Novgorods // Novgorod: Das mittelalterliche Zentrum und sein Umland im Norden Ruslands. Neum nster. S. 13-74: il.
2002
Исследования Рюрикова городища// AO. 2000 (2001). С. 64-66. (Совместно с Т. С. Дорофеевой, К. А. Михайловым.)
Некоторые итоги изучения Рюрикова городища // Культура, образование, история Ленинградской области. СПб. С. 51-52. Некоторые сфрагистические находки 1985-1988 гг. с Рюрикова городища // Ладога и ее соседи в эпоху средневековья. СПб. С. 251-253: ил. (Совместно с А. В. Плоховым.)
Новые исследования в Ильменском Поозерье// Ладога и ее соседи в эпоху средневековья. СПб. С. 159-180: ил. (Совместно с А. В. Плоховым.)
Новые исследования на Рюриковом городище в 2001 г.// Новгород и Новгородская земля. Вып. 16. С. 12-15. (Совместно с К. А. Михайловым, М. В. Медведевой.)
Новые находки наконечников ножен мечей на Рюриковом городище // АВ. №. 9. С. 136-140: ил. (Совместно с К. А. Михайловым.)
О находке позднеримской фибулы в Ильменском Поозерье // Старая Ладога и проблемы археологии Северной Руси. СПб. С. 74-76: ил.
Происхождение первых городов Северной Руси: (Постановка проблемы: история и археология) // Ист. записки. Вып. 5. С. 5-42.
Становление Руси и первые города // Культурное наследие Российского государства. Вып. 3. С. 111-119.
2003
Исследования Рюрикова городища и поселения Шкурина Горка в 2002 г. // Новород и Новгородская земля. Вып. 17. С. 19-23. (Совместно с Н. В. Хвощинской, И. И. Еремеевым.)
Первые города Северной Руси: (Постановка проблемы: история и археология) // культурное наследие Российского государства. Вып. 4. С. 401-427.
Рюрик – Ладога – Новгород // Ладога и истоки российской государственности и культуры. СПб. С. 35-37.
2004
Раскопки Рюрикова городища и Шкуриной горки // АО. 2003 (2004). С. 59-61. (Совместно с И. И. Еремеевым, М. Ю. Юшковой.)
У начала русской истории: между Ладогой и Новгородом // Старая Ладога: Международная экспедиция-школа. СПб. С. 70-83.
ПЕТРЕНКО В. П.
1976
Новые находки скандинавского происхождения из Старой Ладоги // ТД Сканд 7. Ч. 1. Л.; М. С. 125-127.
1977
Младшерунические надписи: (Описание памятника № 144) // Мельникова Е. А. Скандинавские рунические надписи: Тексты, пер., коммент. М. С. 162-169: ил. (Совместно с Ю. К. Кузьменко.)
Некоторые сведения о сопках Северного Поволховья // Проблемы истории и культуры Северо-Запада РСФСР. Л. С. 85-90: ил. (Совместно с Н. Д. Ко-наковым, М. Б. Рогачевым.)
Раскопки сопки в урочище Победище близ Старой Ладоги // КСИА. Вып. 150. С. 55-62: ил
1979
Nya fynd med runor fran Gamla Ladoga // Viking. Bd. 42. S. 78-84: it. (Совместно с Ю. К. Кузьменко.)
1980
Сопка у с. Михаила-Архангела в Юго-Восточном Приладожье по раскопкам Н. Е. Бранденбурга в 1886 г. // КСИА. Вып. 160. С. 69-76: ил.
1985
Классификация сопок Северного Поволховья // Средневековая Ладога. Л. С. 123-146: ил.
Некоторые итоги изучения сопок Северного Поволховья // Новое в археологии Северо-Запада СССР. Л. С. 23-28.
Новые данные о балто-скандинавских отношениях по материалам памятников г. Гробиня // Проблемы этнической истории балтов. Рига. С. 86-89.
Раскоп на Варяжской улице // Средневековая Ладога. Л. С. 81-116: ил.
Сопки Северного Поволховья в плане балтских и финно-угорских параллелей // Проблемы этнической истории балтов. Рига. С. 83-85.
1986
Раскопки в Гробине // МОНС ИИ АН ЛатвССР. Археология. 1984-1985 (1986). С. 30-34: ил. Латыш.
1988
Исследование скандинавских могильников в Гробине// МОНС ИИ ЛатвССР. 1986-1987 (1988). Археология. С. 113-117: ил. Латыш.
1989
Каменная стела с изображениями из Гробиня // ТД Сканд 11. Ч. 1. М. С. 165-166.
Куршско-скандинавские могильники Гробиняс, Приедиенс в Юго-Западной Латвии // ТД Сканд И. Ч. 1. М. С. 163-164.
Новые данные о комплексе памятников в районе г. Гробиня // Взаимодействие древних культур в басейне Балтийского моря. Л. С. 48-50.
1990
Могильники Гробиняс-Аткални и Гробиняс-Приедиенс I // МОНС. Археология. 1988-1989 (1990). С. 125-126. Латыш. (Совместно с И. Вирсе.)
Раскопки в г. Гробиня// МОНС. Археология. 1988-1989 (1990). С. 120-125: ил. Латыш.
Assemblage of archaeological monuments at Grobina in the light of recent investigations// Die Kontakte zwischen Ostbaltikum und Skandinavien im fruhen Mittelalter. Riga. S. 41-43.
Die Hugelgraberfelder von Grobin (UdSSR) // Das Altertum. Bd. 36. Heft. 1. S. 43-48: il.
1991
Званская сопка // КСИА. Вып. 205. С. 83-92: ил.
A picture sone from Grobin (Latvia) // Fornvannen. Arg. 86. S. 1-8: il.
1994
Погребальный обряд населения Северной Руси VIII-X вв.: Сопки Северного Поволховья / РАН. ИИМК. СПб.: Наука. 138 е.: ил., карт.
1995
The archaeological monuments of Grobina / Museum of nat. antiquites (Stockholm); Latvian cult, foundation. Stockholm; Riga. 19 s.: il., maps. (Совместно с Ю. Уртансом.)
ПЛАТОНОВА Н. И.
1991
Укрепленные поселения Лужской волости // Материалы по археологии Новгородской земли 1990. М.: 68-88.
1992
Камерное погребение в кургане у д. Удрай Новгородской области // Новгород и Новгородская земля. ТНК. Вып. 4. Новгород, 1992. С. 102-104.
1997
Русско-византийские договоры как источник для изучения политической истории Руси X века // Европа в древности и средневековье. Международная договорная практика Древней Руси. М. С. 69-73.
К уточнению датировки могильника на Староладожском Земляном городище // Ладога и религиозное сознание. Третьи чтения памяти Анны Мачинской. СПб., 1997. С. 25-27.
Средневековый могильник на Земляном городище Старой Ладоги // Современность и археология. Международные чтения, посвященные 25-летию Староладожской археологической экспедиции. СПб.: ИПК "Вести", 1997. С. 67-71.
1998
Камерные погребения XI – начала XII вв. в Новгородской земле (анализ погребального обряда) // Общество, экономика, культура и искусство славян. Труды VI международного конгресса славянской археологии. Новгород, 26-31 августа 1996 г. Т. 4. М.: РАН, 1998. С. 372-380.
Олег и Хельгу Кембриджского документа. Продолжение дискуссии //Ладога и эпоха викингов. IV чтения памяти Анны Мачинской. СПб., 1998. С. 43-46.
1999
Договоры Руси и Византии и социальные верхи русского общества X века // Stratum plus. 5. Неславянское в славянском мире. СПб. – Кишинёв – Одесса, 1999. С. 164-168.
2001
Инвентарь и датировка погребений в каменных ящиках в сопке № 4 у Передольского погоста // Миграции и оседлость от Дуная до Ладоги в первом тысячелетии христианской эры. СПб. С. 112-117.
2002
О погребальном обряде верхнелужских сопок (по материалам комплекса памятников у Передольского погоста) // Любытинский археологический сборник. Вып. 1. 2002. С. 116-143.
2007
Древнерусский протогородской центр на Передольском погосте// Северная Русь и народы Балтики. СПб.: Изд. "Дмитрий Буланин", 2007. С. 142-194 (в соавторстве с Жегловой Т. А. и Лесманом Ю. М).
РЯБИНИН Е. А.
1976
Новые находки на Земляном городище Старой Ладоги и их североевропейские аналогии // ТД Сканд 7. Ч. 1. С. 123-125.
1978
Сопки и жальники // Проблемы археологии. Вып. 2. С. 152-163: ил., карт.
1979
Владимирские курганы: (Опыт источниковедческого изучения материалов раскопок 1853 г.) // СА. № 1. С. 228-244: ил.
1980
Скандинавский производственный комплекс VIII в. из Старой Ладоги // Скандинавский сб. № 25. С. 161-178: ил. Рез. эст.
1981
Зооморфные украшения Древней Руси Х-ХІV вв. / АН СССР. ИА. Л.: Наука. 124 с: ил., карт. (Археология СССР; САИ; Е1-60). Библиогр.7: с. 89-92.
1983
Новые данные о раннем ладожском домостроительстве // Проблемы изучения древнего домостроительства в VIII-XIV вв. в Северо-Западной части СССР: Тез. докл. Рига. С. 39-43.
1985
Некоторые итоги изучения средневековой Ладоги // Новое в археологии Северо-Запада СССР. Л. С. 48-51. (Совместно с А. Н. Кирпичниковым, В. П. Петренко.)
Новые открытия в Старой Ладоге: (итоги раскопок на Земляном городище 1973-1975 гг.) // Средневековая Ладога. Л. С. 28-76: ил.
1986
Раннесредневековая Ладога: некоторые итоги новых исследований // ТД Сканд 10. 4.1. М. С. 162-164.
1987
Металлообработка и стеклоделие в Ладоге VIII-X вв. // Культура и искусство средневековой Руси. М. С. 40-42.
Das fruhmittelalterliche Ladoga im Lichte der neuesten Forsschundgen // Das Altertum. Bd. 33. Hft. 1. S. 54-61: il. (Совместно с A. H. Кирпичниковым, В. П. Петренко.)
1988
Стратиграфия, застройка и хронология нижнего слоя Староладожского земляного городища в свете новых исследований // СА. № 1. С. 72-100: ил. Рез. анл. (Совместно с Н. Б. Черных.)
Языческие привески-амулеты Древней Руси // Древности славян и Руси. М. С. 55-63: ил., карт.
От язычества к двоеверию: (По археологическим материалам Северной Руси) // Православие в Древней Руси. Л. С. 20-31.
1992
Характер межэтнических контактов на Севере Руси: (Современное состояние проблемы) // КСИА. Вып. 205. С. 3-11.
1994
У истоков ремесленного производства в Ладоге: (К истории общебалтийских связей в предвикингскую эпоху) // Новые источники по археологии Северо-Запада. СПб. С. 50-59: ил.
1995
Начальный этап поступления полудрагоценных камней на Север Европы: (Новые материалы древнейшей Ладоги и их скандинавские аналогии) // Ладога и Северная Русь. СПб. С. 56-61.
Предметы вооружения и их имитации из Старой Ладоги: (Материалы новых исследований)//Древности Северо-Западной России. СПб. С. 51-56: ил.
New data concerning early glass beadmaking in Ladoga: (in the 8th-10th centuries A. D.) // Glass heads. Leire. P. 109-112. (Совместно с В. A. Галибиным.)
1997
Заметки о ладожских древностях: (0 "двух культурах" раннесредневековой Ладоги) // Современность и археология. СПб. С. 45-48.
Начальный этап стеклоделия в Балтийском регионе: (По материалам исследований Ладоги VIII-IX вв.) // Дивинец староладожский. СПб. С. 43-49.
Некоторые судовые находки из раскопок в Старой Ладоге // Там же. С. 50-54. (Совместно с П. Е. Сорокиным.)
Эпоха Древней Руси // Археология Костромского края. Кострома. С. 138-196.
1998
"Деревянный мир" раннесредневековой Ладоги (по материалам раскопок Земляного городища в 1973-1985 гг.) // Скифы. Хазары. Славяне. Древняя Русь. СПб. С. 165-168.
Некоторые судовые находки из раскопок в Старой Ладоге // Изучение памятников морской археологии. СПб. Вып. 3. С. 187-194: ил. (Совместно с П. Е. Сорокиным.)
1999
"Деревянный мир" раннесредневековой Ладоги (По материалам раскопок Земляного городища в 1973-1985 гг.) // Раннесредневековые древности Северной Руси и ее соседей. СПб. С. 180-191: ил.
2000
Этнокультурная панорама Северо-Западной Руси в эпоху раннего и развитого средневековья // Культурное наследие Российского государства. Вып. 2. С. 111-120.
2002
Любшанское городище в Нижнем Поволховье// Ладога и ее соседи в эпоху средневековья. СПб. С. 196-293: ил. (Совместно с А. В. Дубашинским.)
Новые данные о "больших домах" Старой Ладоги: по материалам раскопок Земляного городища в 1973-1985 гг. // Старая Ладога и проблемы археологии Северной Руси. СПб. С. 15-29.
От язычества к христианству: (по материалам средневекового прошлого Северо-Западной Руси) // Культурное наследие Российского государства. Вып. 3. С. 130-149.
Раскопки Любшанского городища в Нижнем Поволховье: (Предварительные результаты археол. исслед.) // Культура, образование, история Ленинградской области. СПб. С. 53-57.
2003
У истоков Северной Руси: Новые открытия. СПб.: Блиц. 223. с: ил. Рус., англ, нем.
2004
Вертикальные игольники и ножевидные подвески восточноевропейского Севера: (К проблеме формирования средневековой пластики надплеменного характера) // Археология, история, нумизматика, этнография Восточной Европы. СПб. С. 150-159: ил., карт.
СЕДЫХ В. Н.
1984
К вопросу о хронологии и назначении глиняных дисков // Археологическое изучение Новгородской земли. Л., 1984. С. 111-118. (в соавт. с И. В. Дубовым.)
1989
Камерные гробницы Ярославского Поволжья //XI Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. М., 1989. С. 148-149. (в соавт. с И. В. Дубовым.)
1992
Новые исследования Тимеревского могильника // Древности славян и финно-угров / Доклады советско-финляндского симпозиума по вопросам археологии 16-22 мая 1986 г. СПб., 1992. С. 115-123. (в соавт. с И.В.Дубовым.)
1993
Камерные и срубные гробницы Ярославского Поволжья // Историческая этнография (Проблемы археологии и этнографии. Вып. 4). СПб., 1993. С. 143-152. (в соавт. с И. В. Дубовым.)
1995
Изделия из глины на памятниках Ярославского Поволжья ІХ-ХІ вв. // Проблемы истории Северо-Запада Руси. (Славяно-русские древности. Вып. 3). СПб., 1995. С. 55-72.
Тимерево в свете новейших исследований //Древняя Русь: новые исследования. (Славяно-русские древности. Вып. 2). СПб., 1995. С. 102-117. (в соавт. с И. В. Дубовым.)
1996
Монетные находки в Ярославском Поволжье и их значение для этносоциальных и хронологических характеристик комплексов // Монеты, медали, жетоны. М., 1996. С. 175-191. (в соавт. с И. Г. Добровольским, И. В. Дубовым.)
1997
Тимерево и Шестовица // Любецький з'ізд князів в історичній долі Киівськой Русі. Чернігів, 1997. С. 142-144.
1998
Тимерево: древнерусская деревня? скандинавская фактория? протогород? // Поселения: среда, культура, социум. Материалы тематической научной конференции. Санкт-Петербург, 6-9 октября 1998 г. СПб., 1998. С. 22-26.
Скандинавская посуда в Древней Руси // Ладога и эпоха викингов. Четвертые чтения памяти Анны Мачинской. Старая Ладога, 21-23 декабря 1998 г. Материалы к чтениям. СПб., 1998. С. 46-49.
2000
Timerevo – un centre proto-urbain sur la grande voie de la Volga // Les centres proto-urbains russes entre Scandinavie, Byzance et Orient. Actes du Colloque International tenu au College de France en octobre 1997, edites par M.Kazanski, A.Nercessian et C. Zuckerman (Realites byzantines 7), P. Lethielleux. Paris, 2000. C. 173-197 (на франц. яз.).
2001
Новые данные к истории Великого Волжского пути // Великий Волжский путь. Материалы круглого стола "Великий Волжский путь" и Международного научного семинара "Историко-культурное наследие Великого Волжского пути". Казань, 28-29 августа 2000 г. Казань, 2001. С. 173-188.
Об одной группе лепной керамики на памятниках Древней Руси // Тверской археологический сборник. Вып. 4. Т. И. Тверь, 2001. С. 153-158.
2002
О возможных причинах сокрытия кладов восточных монет в Древней Руси и Скандинавии // Клады: состав, хронология, интерпретация. Материалы тематической научной конференции. Санкт-Петербург, 26-29 ноября 2002 г. СПб., 2002. С. 11-14 (в соавт. с И. В. Дубовым).
2003
Верхнее Поволжье в системе Великого Волжского пути (по археолого-нумизматическим данным) // Великий Волжский путь. Материалы II этапа Международной научно-практической конференции "Великий Волжский путь", Санкт-Петербург – Стокгольм – Санкт-Петербург, 5-14 августа 2002 г. Часть II. Казань, 2003. С. 137-145.
Северная Русь в эпоху Рюрика по данным археологии и нумизматики // Ладога и истоки российской государственности и культуры. СПб., 2003. С. 84-96.
Русь эпохи Рюрика: археолого-нумизматический аспект// Ладога – первая столица Руси. 1250 лет непрерывной жизни. Седьмые чтения памяти Анны Мачинской. Старая Ладога, 21-23 декабря 2002 г. Сборник статей. СПб., 2003. С. 68-72.
2004
Северо-Запад России и страны Северной Европы в эпоху викингов по археологическим и нумизматическим данным // Санкт-Петербург и страны Северной Европы. Материалы Пятой ежегодной Международной научной конференции (23-25 апреля 2003 г.). СПб., 2004. С. 194-211.
Клады эпохи Рюрика: свидетельства активной международной торговли или сильных общественных потрясений? // Восточная Европа в древности и средневековье. Время источника и время в источнике. XVI чтения памяти члена-корр. АН СССР Владимира Терентьевича Пашуто. Москва, 14-16 апреля 2004 г. Материалы конференции. М., 2004. С. 180-187.
2005
Скандинавский компонент в материалах Тимеревского археологического комплекса // Археология: история и перспективы. Вторая межрегиональная конференция. Сборник статей. Ярославль, 2005 (в печати).
2006
Скандинавы, финно-угры и славяне в Тимереве // Славяне и финно-угры. Контактные зоны и взаимодействие культур. Сборник докладов / Под ред. А. Н. Кирпичникова, Е. Н. Носова, А. И. Саксы. СПб., изд-во "Нестор-История", 2006. С. 153-160 – 0,8 п.л.
Вооружение населения Ярославского Поволжья эпохи раннего средневековья по материалам ярославских могильников // Международная научно-практическая конференция: "Военное дело России и ее соседей в прошлом, настоящем и будущем". 29-31 марта 2005 г. Санкт-Петербург. М., 2006. С. 142-151 – 0,5 п.л.
2007
Монетные находки в Тимерево // XIV Всероссийская нумизматическая конференция. СПб. – Гатчина, 16-21 апреля 2007 г. Тезисы докладов и сообщений. СПб., 2007. С. 67-69.
Peuplement et culture aux IX-XI e s. dans la region de Jaroslavl// On the Road Again. L'Europe en mouvement. Medieval Europe Paris 2007.4eCongres international d'Archeologie Medievale et Moderne. 3-8 septembre 2007 – Paris (France). Institut National d'Histoire de I'Art. Programme. S. 19-20 (на франц. яз.).
Монетные находки в Тимерево в контексте нумизматических данных территории Северной Руси // Труды по русской истории. Сборник статей в память о 60-летии Игоря Васильевича Дубова. М., изд. дом "Парад", 2007. С. 233-256 – 1,6 п.л.
В печати
Рюриково Городище и Тимерево: общее и особенное сквозь данные истории и археологии // у истоков русской государственности (к 30-летию раскопок на Городище под Новгородом).
Составитель Л. М. Всевиов
Список сокращений
АО – Археологические открытия. Москва
АВ – Археологические вести. Санкт-Петербург
ВИ – Вопросы истории. Москва
ВИД – Вспомогательные исторические дисциплины. Москва
ВРГНФ – Вестник Российского гуманитарного фонда. Москва
ИИМК – Институт истории материальной культуры РАН. Санкт-Петербург
КСИА – Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Ин-та археологии АН СССР. Москва
ЛГУ – Ленинградский государственный университет
ЛОИА – Ленинградское отделение Ин-та археологии АН СССР
МКСА – Международный конгресс славянской археологии
МОНС ИИ АН ЛатвССР – Материалы отчетной научной сессии, посвященной результатам исследований археологов и этнографов / Институт истории ЛатвССР. Рига
ПАВ – Петербургский археологический вестник. Санкт-Петербург
ПАЭ – Проблемы археологии и этнографии. Ленинград
ПКНО – Памятники культуры: Новые открытия. Москва
РАН – Российская академия наук
РГО – Российское географическое общество
PACK – Региональная археологическая студенческая конференция
РАЭСК – Региональная студенческая археологическая и этнографическая конференция
САИ – Археология СССР: Свод археологических источников. Москва
СПбГУ – Санкт-Петербургский государственный университет
СРД – Славяно-Русские древности. Ленинград
ТГИМ – Труды государственного Исторического музея. Москва
ТД Сканд – Тезисы докладов Всесоюзной конференции по изучению Скандинавских стран и Финляндии
ТД СПИПАИ – Тезисы докладов сессии, посвященной итогам полевых археологических исследований
ТЛОИИ – Труды Ленинградского отделения Ин-та истории АН СССР. Ленинград
AiD – Archalogie in Deutschland. Stuttgart
NAR – Norwegian archaeological review. Oslo
RealByz – Realites Byzantines. Paris
|
