Литература

Источник: Д. БАЙОК. ИСЛАНДИЯ ЭПОХИ ВИКИНГОВ

Многие люди говорят, будто записывать рассказ о взятии земли – пустая забава и неподобающее умничанье. А нам-то меж тем кажется, что у нас получше выйдет дать отпор разным чужестранцам, когда те задирают перед нами нос, мол, ваши праотцы – рабы да всякая шельма и ворьё, коли нам будет хорошо известно подлинное наше происхождение. Да и то, людям, которые хотят знать, о чем говорили древние и кто от кого ведет свой род, полезно скорее начинать сначала, чем влезать в середину, да и все мудрые народы тоже хотят знать, кто и когда впервые поселился на их земле, и как все началось, и кто жил в каком поколении.

"Книга о взятии земли"¹

Исландский народ – первый из "новых народов", чье возникновение подробнейшим образом освещено в исторических источниках. Это, более того, единственный европейский народ, происхождение которого доподлинно известно.

Ричард Ф. Томпсон, "Исландия: первый 'новый' народ"

Исландцы стали отдельным народом потому, что уехали за море. Важным элементом формирования нового иммигрантского общества свободных людей был тот факт, что сформировалось оно в эпоху, когда скандинавские конунги начали расширять свою власть за счет традиционных прав людей попроще.

Последствия эмиграции из Европы

Социолог Ричард Томассон утверждает, что у исландского общества много общего с другими "новыми народами", возникшими в позднейшие периоды в результате заморских миграций европейцев. Эти новые общества образуются, так сказать, почкованием, отделяясь от материнских, и социологи называют их "фрагментами" более крупных и древних социальных групп. В них влияние родства и прочих ценностей материнского общества ослабевает, уступая первенство закону, который возвышается над традицией и превращается в единственную легитимную опору власти². Это происходит потому, что "фрагмент", отделившись от материнского общества, теряет стимулы продолжать играть в старые игры – т. е. решать те же самые социальные вопросы, что и общество-родитель. Европейские общества-фрагменты претерпевают внутренние трансформации; философские идеи, наличествовавшие в материнском обществе, получают во фрагменте такие возможности развития, каких они, зажатые в тиски европейского континуума, были лишены на "родине"³. Фрагменты, как правило, были сосредоточены на собственных внутренних вопросах и, свободные от "материнского" давления, чаще всего изменялись едва ли не до неузнаваемости и больше не могли описываться "в европейских терминах"⁴.

В конце IX века Исландия выглядела особенно привлекательной для скандинавских колонистов. Одна из причин – рост сопротивления викингской экспансии в различных регионах Европы; например, в Англии и Ирландии находились лидеры вроде Альфреда Великого, способные объединить автохтонное население, перейти в контрнаступление и выбить завоевателей с захваченных позиций. Другая – постепенное укрепление королевской власти в самой Скандинавии. Бурные процессы шли прежде всего в Норвегии, на родине большинства будущих исландцев; в IX веке там отмечены масштабные политические и социальные изменения. Древней традиции местного самоуправления нанес удар Харальд Прекрасноволосый (дисл. Haraldr inn hárfagri), мелкий царек с юго-востока Норвегии, – ему первому пришло в голову замахнуться на большую часть страны. Заключив союз с северянами – хладирскими ярлами (дисл. Hlaðajarlar), владевшими областью вокруг города Трандхейма – Харальд сумел подчинить себе других местных царьков, "больших людей" и простых землевладельцев и назвался после этого правителем всея Норвегии. В действительности, вероятно, его реальная власть распространялась только на юго-западные прибрежные районы, в других же частях страны его признавали конунгом лишь номинально, а фактически там правили те же ярлы, другие мелкие конунги и так называемые херсиры (дисл. hersar, ед. ч. hersir) – местные военные вожди.

Согласно исландцу Снорри сыну Стурлы (Стурлусону), автору знаменитого "Круга земного" (дисл. Heimskringla), истории норвежских конунгов, Харальд обложил налогом на землю людей, которые издревле никаких налогов не платили, поскольку владели своей землей напрямую (а не получали ее от кого-либо, например, от конунга), на правах неотчуждаемой семейной собственности, наследуемой из поколения в поколение, – так называемого одаля, "отчины" (дисл. óðal). Силой введя новый порядок, когда государственная собственность на землю стоит выше частной, Харальд конунг нарушал вековые традиции аллодиального, то есть вотчинного, семейного землевладения и лишал землевладельцев одаля. Таковы, во всяком случае, слова Снорри – историки же переломали немало копий, обсуждая, прав Снорри или не прав, и мог ли Харальд в самом деле навязать норвежцам такую масштабную реформу⁵, и если нет, то в чем на самом деле заключался его статус "единовластного правителя всея Норвегии"⁶. Общее мнение таково, что и у Снорри, и в других сагах масштаб самовластия Харальда сильно преувеличен. Для нас, однако, это несущественно; нам важно обратить внимание на то, какую позицию по этому вопросу занимали исландцы XIII века, то есть каково их мнение о том, к чему сводились реформы Харальда, и какие, на их взгляд, он произвел изменения в финансовом и государственном устройстве их бывшей родины, – ибо именно эти изменения повлекли за собой эмиграцию их предков в Исландию, учреждение альтинга и установление специфической исландской системы государственного управления. Вот как говорит Снорри в "Саге о Харальде Прекрасноволосом", гл. 6:

Всюду, где Харальд устанавливал свою власть, он вводил такой порядок: он присваивал себе все отчины и заставлял всех бондов платить ему подать, как богатых, так и бедных. Он сажал в каждом фюльке (дисл. fylki) ярла, который должен был поддерживать закон и порядок и собирать взыски и подати. Ярл должен был брать треть налогов и податей на свое содержание и расходы. У каждого ярла были в подчинении четыре херсира или больше и каждый херсир должен был получать двадцать марок на свое содержание. Каждый ярл должен был поставлять конунгу шестьдесят воинов, а каждый херсир – двадцать⁷.

Долгое правление Харальда (ок. 885-930) примерно совпадает с эпохой заселения Исландии. Согласно исландским источникам, прежде всего сагам об исландцах, многие землевладельцы не пожелали уступать притязаниям Харальда и покинули Норвегию. Иные отправились на Шетландские острова, иные на Оркнейские и Гебридские, прочие – в Англию, Шотландию и Ирландию; во всех этих местах к тому времени уже имелись викингские поселения. Некоторые из эмигрантов, оказавшись на Британских островах, организовали серию грабительских набегов на побережье Норвегии, в результате Харальду пришлось (в 890 году) послать через море армию против жителей Шетландских, Оркнейских и Гебридских островов. Эта экспедиция, если она имела место в действительности, спровоцировала новую волну эмиграции, и следующим пунктом для бывших норвежцев стала куда более удаленная Исландия. В позднейших исландских источниках алчность Харальда до земли и отчин всячески подчеркивается; возможно, его роль в "стимуляции" заселения острова несколько преувеличена, однако ясно, что исландцы XIII века видели причину, по которой их предки некогда покинули родные края, именно в усилении в Норвегии королевской власти. Да и в самом деле, самовластные притязания Харальда вполне могли заставить некоторых бросить старую землю и начать все сначала в новой.

Взятие земли и установление порядка

Исландия "нашлась" в середине IX века и немедленно привлекла к себе внимание голодных до земли норвежцев, привычных к немягкому североатлантическому климату. До их появления на острове никто не пытался эксплуатировать природные ресурсы, и поначалу землю можно было приобретать в собственность бесплатно (т. е. попросту брать себе). Фьорды и прибрежные воды кишели рыбой и прочими морскими тварями, знакомыми иммигрантам по Норвегии и другим странам Северной Атлантики, да и земля в первые десятилетия отличалась плодородностью. После того как на протяжении жизни нескольких поколений поселенцы усердно сводили леса и хищнически эксплуатировали пастбища, плодородность острова значительно снизилась⁸. Если на континенте, в Европе, выпас скота приводил к возникновению нового элемента ландшафта – обширных лугов, в Исландии скотоводство, по сути дела, уничтожило исходную экосистему⁹.

Самые первые первопоселенцы, главы родов, те, кто приехал раньше всех – на собственных кораблях, с семьями, домочадцами и рабами, – брали себе много земли, порой целые фьорды. Так, например, Хельги Тощий (дисл. Helgi inn magri) объявил своей собственностью весь Островной фьорд, что на севере Исландии. Несколько лет спустя, однако, между первопроходцами и теми, кто приехал попозже (в частности, теми, кто купил себе проезд на чужих кораблях), начались споры. Согласно "Книге Хаука", одной из основных версий "Книги о взятии земли", прибывшие позднее обвинили первопроходцев в том, что те взяли себе слишком много земли, и попросили конунга Харальда вмешаться. Внял он просьбам переселенцев или нет, неизвестно, но "Книга" сообщает, что в результате стороны кончили дело миром. "Харальд конунг убедил их сойтись на следующем: никому не должно брать себе в собственность земли больше, чем он да его корабельщики могут обойти с огнем за один день. Люди должны зажечь костер, когда солнце на востоке. Затем им полагается зажигать другие костры, дымные, так чтобы от одного был виден другой, а те костры, что они зажгли, должны гореть до ночи, и так им полагается продолжать, пока солнце не окажется на западе, и зажигать один костер за другим"¹⁰. Женщина тоже могла взять себе землю, но в этом случае полагалось поступать иначе – она имела право забрать столько земли, сколько сможет обойти от рассвета до заката в весенний день, ведя за собой хорошо откормленную телку-двухлетку¹¹. Получался участок весьма внушительных размеров, хотя, конечно, меньший, чем мог взять себе мужчина.

И в "Саге о людях из долины Лососьей реки", и в "Книге о взятии земли" – текстах, уделяющих особое внимание генеалогиям и географии, – отражен процесс имущественного и социального выравнивания, протекавший в Исландии в первые десятилетия после заселения. Примеры, которые мы находим в сагах, если и не фиксируют точные исторические факты (творческое воображение не могло не играть известную роль в их генезисе), то, во всяком случае, верно представляют общую картину. Так, среди первопоселенцев заметно выделялась Ауд (или Унн) Многомудрая, дочь могущественного норвежского военного вождя, побывавшая замужем за викингским королем, которого, как говорят, убили в Ирландии. Попав в Исландию в качестве предводительницы рода, она, как и Лысый Грим, о чьей земле говорилось в главе 2 настоящей книги, взяла себе в собственность весьма обширную и ценную территорию. Ее земли располагались в Широком фьорде на западе Исландии. Чтобы держать своих сподвижников – среди которых были и вольноотпущенники – под контролем, ей пришлось поделиться с ними землей.

На примере "Саги о людях из долины Лососьей реки" мы наблюдаем, в каком свете исландцы позднейших времен видели процессы освобождения рабов и социального выравнивания X века. С тем фактом, что многие важные исландские роды и в самом деле происходят от бывших рабов, ставших в Исландии вольноотпущенниками, исландская традиция справилась вот как – в сагах последние представляются достойными и благородными людьми, потомками знати, которых викинги захватили в плен во время грабительских походов и продали в рабство. В главе 6 саги Ауд, раздавая земли своим людям – как родичам так и вольноотпущенникам, – обратилась к ним так:

– Настала пора вам получить плату за труды. Нет у нас недостатка в средствах, чтобы вознаградить ваши старания и добрую волю. А вам к тому же известно, как я дала свободу человеку по имени Эрп, сыну ярла Мельдуна, да и то, будь моя воля, столь знатному человеку никогда не пришлось бы зваться рабом.

И вот Ауд дала ему Земли Овечьей горы, что между Междуречной рекой и Средней рекой; у него были дети, Орм и Асгейр, Гуннбьёрн и Халльдис, которую взял в жены Альв из Долин. Соккольву она дала Соккольвову долину, и он жил там до старости лет. Еще у Ауд был вольноотпущенник по имени Хунди, родом из Шотландии, ему она дала Долину Хунди. А еще у Ауд был четвертый раб, Вивиль, и ему она дала Долину Вивиля.

Был ли Эрп в действительности "столь знатным человеком", мы никогда не узнаем. Зато нам достоверно известно другое – от брака его дочери Халльдис с Альвом из Долин ведут свое происхождение несколько очень важных родов. Дальше – больше: внучкой Вивиля была Гудрид дочь Торбьёрна, о которой рассказывается в "Саге о гренландцах" (Grǽnlendinga saga) и "Саге об Эйрике Рыжем" (Eiríks saga rauda)¹². Вместе со своим мужем, Торфинном Толковым, Гудрид отправилась около 1000 года из Гренландии в Северную Америку (о ее путешествиях см. подробнее Приложение 4). И уже от Гудрид ведут свой род многие весьма влиятельные исландцы XII и XIII веков, в частности несколько епископов.

Ауд Многомудрая умерла около 900 года; спустя всего несколько десятилетий картина изначальной социальной стратификации поселенцев претерпела значительные изменения. Верно, род Ауд, как и род Грима Лысого, продолжал играть важную роль, однако о том, чтобы называть их доминирующей элитой, уже не могло быть и речи. Новые поколения, дети и внуки соратников "главных" первопоселенцев, не желали более считаться с притязаниями последних на региональную "власть". Никаких причин уважать такие притязания не имелось. Распределение земли в Исландии эпохи народовластия способствовало некоторому социальному и экономическому неравенству, но оснований для появления системы вассальной или иного рода зависимости от "сюзеренов" не предоставляло. Одно поколение сменяло другое, и изначальные гигантские куски земельной собственности оказались разбиты на много мелких, принадлежащих отдельным хуторам. Более того, некоторые исходные участки были проданы хозяевами почти на таких же условиях, на каких в наши дни собственники продают пустующие участки земли инвесторам-девелоперам¹³.

Кто были покупатели? В основном новые поселенцы, прибывшие позднее первых, и вольноотпущенники. Уровень производительности труда, возможного в новых условиях, заставил землевладельцев освободить рабов и привел к быстрому заселению всех пригодных для этого регионов страны. Чтобы успешно обрабатывать средней величины участок, требуется не так уж много рабов и наемных работников, и, как вскоре поняли землевладельцы, увеличение числа работников, приводя, конечно, к увеличению запасов сена и большим успехам в собирательстве, не увеличивает прибыльность хутора – прирост в запасах аннулируется стоимостью содержания "лишних" людей¹⁴. Стало быть, с одной стороны, прибыли от того, что ты нанял больше людей, нет, а с другой – владеть "лишней" землей небезопасно, ведь ее приходится защищать от посягательств соседей. В этой ситуации от рабов больше расходов, чем пользы; поэтому рост "рабского" населения был взят под контроль путем дарования рабам свободы и "выноса" их детей¹⁵. Итак, и наемные работники, и рабы постепенно превращались в свободных арендаторов, а в самый ранний период, пока земли было еще много, даже и в независимых землевладельцев. Все эти факторы привели к полной колонизации острова в течение полувека с небольшим.

В процессе социального выравнивания земля становилась собственностью рода, который на ней жил. Здесь сыграл свою роль старинный институт "отчины". В течение X века проявилась и другая тенденция – начали ослабевать связи между родами, некогда сформированные в результате передачи земли вольноотпущенникам. Права свободных землевладельцев оказались выше традиционного "уважения" бывшего раба – теперь свободного – к бывшему господину. В отсутствие внешней военной угрозы владельцы хуторов не видели никаких причин подчиняться приказам соседей, которые мнили себя знатью. Поэтому годи пришлось искать других путей для оформления своей власти.

Датировка заселения: слои вулканического пепла

По традиции датой заселения Исландии принято считать 870 год. Изначально эта датировка опиралась исключительно на письменные источники, прежде всего на "Книгу об исландцах", написанную в XII веке, в наши же дни ее достоверно подтвердили археологические находки, которые в Исландии, как правило, прекрасно датируются стратиграфическим методом благодаря наличию в почве слоев вулканического пепла от разных извержений¹⁶. При извержении на поверхность выбрасываются пепел, фрагменты породы, пемза и крупные булыжники; поскольку ветер разносит все это по большой территории, можно соотносить друг с другом продукты одного и того же извержения, отложившиеся в разных регионах. Если же сопоставлять их с письменными источниками, можно по ним вполне точно восстановить хронологию событий, и характерный слой пепла становится надежным критерием датировки. Почва представляет собой этакий слоеный пирог – на разрезе, какие получаются при геологических и археологических исследованиях, видно, как пепел чередуется с землей. Разные слои пепла имеют к тому же разный химический состав, в зависимости от того, какая вулканическая система извергалась – Гекла, Катла, Озерные гряды. Исландские геологи составили каталог наиболее часто встречающихся в Исландии слоев, классифицировав их по происхождению и по хронологии; эта система используется как основа для стратиграфических датировок в очень широком ареале Северной Атлантики – то есть всюду, куда ветер доносил пепел от исландских извержений.

Один из самых важных для археологии Исландии (и не только Исландии) эпохи викингов слой пепла носит название "пепел взятия земли". Исследования отложений продуктов того же извержения в толще ледяного щита Гренландии позволили довольно точно датировать его 871 годом н. э., плюс-минус два года. Можно сказать, это извержение совпало с началом заселения Исландии¹⁷ – под слоем "пепла взятия земли" свидетельств человеческой жизнедеятельности в почве не обнаруживается. Особенно характерна картина раскопов в болотах, например, на самом дне болотистой долины Мшистой горы близ современной столицы: под слоем "пепла взятия земли" находятся богатые, ничем не потревоженные органические отложения, в то время как над ним почвы практически стерильные¹⁸ (это свидетельствует об эрозии, которая в Исландии была вызвана прежде всего антропогенными факторами). Конец эпохи заселения, наступивший в 930 году с учреждением альтинга, отмечают два других слоя пепла – пепел R из Катлы, извергнутый около 920 года, и пепел из Огненной расселины (дисл. Eldgjá), извергавшейся в 935 году. Аналогичным образом хорошо датируются и останки построек позднейших периодов эпохи народовластия, прежде всего помогает "средневековый пепел" 1226 года – предположительно в этом году произошло подводное извержение у юго-западного побережья острова¹⁹.

Геологические данные согласуются с археологическими, и вместе они точно датируют начало массовой миграции. Несмотря на это, разумно предполагать, что отдельные люди, помимо упоминавшихся выше ирландских монахов, попадали в Исландию и до 870 года, прибитые к берегу штормами, – уж слишком большой это остров. Но и данное обстоятельство не так важно – установление точной даты начала миграции никак не влияет на наше понимание фундаментальных особенностей колонизации новой земли викингами IX века.

Закрытие границы и учреждение государства

Вскоре после заселения наиболее влиятельные семьи оказались принуждены решать один неприятный вопрос – как и кому быть лидером новой нации. Их собственное богатство было велико, как и число арендаторов их обширных земель; простые землевладельцы не могли здесь с ними сравниться, однако в обществе, где хутора рассредоточены по большим территориям, плотность населения низкая и каждый сам себе господин, претензии "знати" на власть и контроль над регионами выглядели смешно. Такое положение вещей вскоре привело к возникновению политической системы, где связи устанавливались скорее на основе предоставления взаимных услуг, нежели на основе обмена какими-либо товарами между тинговыми и годи²⁰. Экономическое расслоение имело место, и, хотя богатство исландцев той эпохи трудно оценить количественно, несомненно, в стране существовали крупные землевладельцы, из чьих рядов, как правило, и происходили годи, за ними шли средние, а за ними – большинство граждан, т. е. землевладельцев, имевших участки, как раз достаточные для того, чтобы прокормить хутор со всеми домочадцами. В эту последнюю категорию, вероятно, входили и землевладельцы, находившиеся в той или иной степени в зависимости от землевладельцев покрупнее²¹. Данные археологии показывают отсутствие сколько-нибудь значительной разницы в материальном богатстве между крупными, средними и малыми хуторами: предметы роскоши даже на крупных хуторах можно найти, как правило, лишь в захоронениях.

Согласно "Книге об исландцах", эпоха заселения кончилась в 930 году, когда выяснилось, что вся доступная для жилья земля занята; с этого момента граница страны закрылась для иммиграции. В то же время второе-третье поколение после первопоселенцев начало осознавать, что в стране неплохо бы иметь какую-то ясную форму правления. Какую же именно? Если стремиться к сохранению независимости, то обращаться за разрешением спорных вопросов к норвежскому конунгу неразумно. Кроме того, граждане новой страны происходили не из одной только Норвегии, но из самых разных уголков Скандинавии, Британии и кельтоговорящих стран и поэтому привезли с собой самые разные традиции права. С ростом численности населения колонисты все чаще вступали друг с другом в конфликты, и отсутствие единого закона для всей страны не могло не представлять собой серьезную проблему.

Особенно остро стоял вопрос солидарности внутри крупных семей, целиком иммигрировавших в Исландию, но поселившихся в разных ее регионах²². Возможно, на него можно было бы просто закрыть глаза, если бы колонистам не казалась выгодной – в самом прямом, индивидуально-корыстном смысле – идея создания некоей единой политической структуры для всей страны разом. Судя по всему, инициатива по учреждению всеобщего национального собрания – альтинга, дисл. alþingi, т. е. "все-тинга", "все-собрания", – исходила от одной крупной и могущественной группы семей, возводивших свой род к норвежскому херсиру Бьёрну Воловья нога (дисл. Bjǫrn buna), жившему в начале IX века. Много лет назад исландский ученый Сигурд Нордаль выдвинул идею, что первых годи выбирали исключительно по степени родства с Бьёрном, и эта мысль продолжает волновать умы исследователей по сию пору²³. Все внуки Бьёрна по мужской линии – среди них Ауд Многомудрая – переехали в Исландию. Тут одна проблема – возможно, источники предоставляют нам несколько искаженную информацию о Бьёрне и его родичах: так, Ари Мудрый, священник и автор "Книги об исландцах", ключевого источника по истории Исландии, сам, вероятно, один из многочисленных потомков Бьёрна.

События, непосредственно приведшие к основанию исландского государства, в источниках не описаны, и о них мы можем лишь догадываться. В "Книге об исландцах" Ари пишет, что около 920 года в Норвегию из Исландии послали человека по имени Ульвльёт (дисл. Ulfljótr букв, "страшный, как волк"), с тем чтобы он изучил западнонорвежское право, так называемые законы Гулатинга, и приспособил его к исландским реалиям. Ряд ученых, в том числе историк права Сигурд Линдаль, выражает сомнения как в достоверности рассказа Ари, так и в том, что Торлейв Мудрый – ключевой персонаж этой истории – существовал в действительности, а также в древности Гулатинга и известных нам его законов²⁴. По мнению этих ученых, и сам Гулатинг, и корпус соответствующих правовых положений вовсе не уходят корнями в далекое прошлое, а возникли после учреждения исландского альтинга.

Далее, нет уверенности в объективности Ари. Почему он вообще рассказывает эту историю? Не исключено, что в силу своих политических и семейных связей Ари преувеличил норвежское влияние на исландское право, оставив в тени вклад скандинавов из других стран, а с ними – и кельтов, которые играли в Исландии далеко не последнюю роль, достаточно взглянуть на такие топонимы кельтского происхождения, как Брианов ключ (дисл. Brjánslǽkr) и Патриков фьорд (дисл. Patreksfjǫrðr). Если Ульвльёт и в самом деле, как утверждает Ари, отправился в Норвегию, то его задачей, вероятно, было вовсе не привезти из-за моря готовый набор законов, а лишь получить разъяснения по поводу некоторых правовых вопросов, в отношении которых исландцы, составлявшие собственную систему, не могли прийти к единому мнению²⁵. Ключевой аргумент в этом споре – отсутствие сколько-нибудь значительного сходства между известными нам законами Гулатинга и положениями "Серого гуся", исландской книги законов эпохи народовластия. Якоб Бенедиктссон так описывает эти различия: "Норвежская правовая традиция оказалась малоприменима к обществу, возникшему в Исландии. Во многих сферах введение новых конституционных положений и новых юридических процедур было неизбежно. Эти инновации одна за другой постепенно усваивались и освящались традицией"²⁶.

Правдив рассказ Ари или нет, но так или иначе к 930 году на острове сложилась децентрализованная система управления, идеально подходящая для специфических местных условий. Изначально, судя по всему, имелось 36 годордов, но поскольку годордом могли владеть несколько лиц, годи в ранний период было как минимум вдвое больше. В годи выбирали и по принципу родства (так, годи стали некоторые потомки Бьёрна Воловья нога), и по влиянию конкретного человека в конкретной местности. Ученые согласны, что исландская система годордов оригинальна и не наследует никакой известной государственной модели; само же слово "годи", напротив, древнее. Имеется норвежская надпись старшими рунами, датируемая около 400 г. н. э., где, видимо, содержится это слово; его же читают на нескольких датских рунических камнях с острова Фюн, датируемых IX и началом X века²⁷.

Как мы уже говорили, древнеисландское слово goði родственно слову goð "бог", что подтверждает связь годи с языческим ритуалом; также и "Книга о взятии земли" (гл. 297 "Книги Стурлы", гл. 258 "Книги Хаука") упоминает некоего Торхадда из Трандхейма, который был в Норвегии "капищным священником" (дисл. hofgoði), а в Исландии поселился в Восточных фьордах. Вероятно, отдельного социального класса языческих священников в Исландии не было, однако годи, по всей видимости, освящали местные сходки и осуществляли праздничные жертвоприношения. Церемониальные действа играли ключевую роль в религиозной жизни того времени, и, вероятно, обязанности годи по этой части были весьма важны, по крайней мере в ранний период. Связь с языческим культом, несомненно, окружала годи особым ореолом, отличая его от прочих богатых и влиятельных соседей. Присутствуя на жертвенном пиру у годи, землевладелец публично демонстрировал, что принадлежит к его тинговым людям, так что годи соревновались друг с другом за сторонников, устраивая пиры один богаче другого.

Письменные источники: "Книга о взятии земли" и "Книга об исландцах"

Специалистам по древнеисландской истории и культуре крупно повезло – в их распоряжении обширный корпус ценнейших письменных источников. О законах и сагах мы будем говорить в других главах, а здесь обсудим основные исторические труды, написанные исландцами эпохи народовластия. Главные среди них – "Книга о взятии земли" (Landnámabók) и "Книга об исландцах" (Íslendingabók)²⁸. В обоих текстах мы находим и генеалогии, и пространные рассказы о различных исторических событиях; вместе они предоставляют нам обильнейшие сведения о заселении острова.

"Книга об исландцах"²⁹ – короткий текст (30 с небольшим современных печатных страниц³⁰), представляющий собой конспект исландской истории с 870 по 1120 год. Написана она была, вероятно, между 1122 и 1132 годами Ари Мудрым сыном Торгильса (дисл. Ari hinn fróði Þorgilsson), о котором шла речь выше. В Средние века были известны две версии "Книги", "старшая" и "младшая", до нас же дошла только вторая, в двух списках XVII века.

"Книга об исландцах" – поистине бесценный источник. В нем затрагиваются самые разные темы, правда, большинство – крайне лаконично. Среди отмеченных в "Книге" событий IX-X веков – заселение Исландии, принятие первых исландских законов, разумеется, устных, учреждение альтинга, конституционная реформа середины 60-х годов X века и исправление календаря. Также "Книга об исландцах" – один из ключевых источников по истории заселения Гренландии и открытия Виноградной страны³¹. Вот как говорится в ее шестой главе:

Земля, которую называют Зеленой страной, или Гренландией, нашлась и заселилась из Исландии. В Широком фьорде жил человек по имени Эйрик Рыжий, он уехал отсюда туда и взял там землю, теперь это место называют Эйриков фьорд. Он дал стране имя и назвал ее Зеленой и сказал, мол, людям больше захочется туда ехать, коли у страны будет доброе имя. Они нашли там человеческое жилье, как на востоке, так и на западе, обломки лодок и каменные орудия, и по этому можно судить, что там бывал тот же народ, что живет в Виноградной стране, жители Зеленой страны называют их Заморышами. А в этой стране он [Эйрик] поселился, когда до прихода к нам в Исландию христианской веры оставалось четырнадцать или пятнадцать зим, как об этом можно судить по словам человека, который говорил в Зеленой стране с Торкелем сыном Ревуна, а тот сам отправился туда вместе с Эйриком Рыжим.

Этот пассаж – типичный для пера Ари. Утверждения опираются на проверенные свидетельства, в результате мы имеем датировку заселения Гренландии – 985 или 986 год. Здесь, как и в других местах, Ари старается как можно подробнее сообщить нам о своих источниках и информантах. Так и в начале книги он говорит, что Торкель сын Ревуна – его дядя по отцу и что он был знаменит своей отличной памятью; называет Ари и другого информанта, Турид дочь знаменитого Снорри Годи, которая, по его словам, была женщина образованная и "нелживомудрая" (дисл. óljugfróð), то есть скрупулезная в деталях. С другой стороны, Ари мало говорит о социальных, экономических и политических факторах, которые заставляли исландцев принимать те или иные решения. Скажем, Ари не объясняет, почему в 985 году, спустя всего 55 лет после учреждения альтинга, довольно много людей решили переехать в Гренландию, страну, которая привыкшим к Исландии экс-норвежцам должна была казаться самым краем света.

Почти три четверти "Книги об исландцах" посвящены событиям, произошедшим с 996 по 1120 год. Этот период охватывает годы жизни самого автора и его старших современников, послуживших ему основными информантами. Ари излагает историю обращения Исландии в христианство, появление иностранных епископов, учреждение двух исландских епископств учреждение пятого суда (апелляционного), введение церковной десятины, проведение переписи населения, которому полагалось платить тинговый налог, действовавший до введения десятины, и первую запись на пергамент устных исландских законов.

Несомненно, Ари – добросовестный историк. Однако порой ему трудно быть объективным и свободно выбирать предмет изложения – по какой-то причине он считал необходимым играть на стороне церкви, подчеркивать норвежское происхождение важных первопоселенческих родов, а также придавать особое значение локальным событиям своей малой родины, Широкого фьорда, что на западе Исландии³². Большинство людей, упоминаемых Ари, – его родственники, близкие и далекие. В конце книги он приводит генеалогии, в которых прослеживает собственное происхождение от исландцев к норвежским и шведским конунгам, а от них – к богам Ньёрду и Фрейру. Что и говорить, для исландца – весьма завидная родословная.

"Книга о взятии земли"³³ много толще "Книги об исландцах", ее объем – несколько сотен современных печатных страниц³⁴. В Средние века это была важная и популярная книга, она дошла до нас в нескольких разных версиях. "Книга" представляет собой подробное описание заселения Исландии, включает перечень людей и мест, где они взяли землю, а также соответствующие генеалогии. Статьи "Книги" довольно скупые, но в целом они излагают базовые сведения о примерно четырех сотнях самых важных первопоселенцев. Иногда сообщается, откуда прибыл тот или иной первопоселенец и кто были его предки на континенте. Мы узнаем, где поселенцы ставили свои хутора и где пролегали границы их земли; иногда "Книга" подробно прослеживает родственные связи потомков первопоселенцев.

Изначальная версия "Книги о взятии земли" утрачена, но предполагается, что ее написали в первые десятилетия XII века. Среди авторов мог быть и Ари Мудрый, во всяком случае, вполне вероятно, что он принимал какое-то участие в ее создании. Три главные дошедшие до нас версии называются "Книга Стурлы" (Sturlubók), "Книга Хаука" (Hauksbók) и "Книга с Песчаных холмов" (Melabók, фрагмент, дошли только два пергаментных листа); эти версии датируются XIII-XV веками³⁵. Всего в этих текстах приведены названия 1500 хуторов и иных топонимов и упомянуты не менее 3500 человек. Материал организован по географическому принципу и дает, судя по всему, полную картину заселения.

Обе книги изобилуют конкретными фактами и событиями, но статьи часто настолько краткие, что складываются лишь в слабые намеки на описание живого функционирующего общества. Возьмем, к примеру, следующий пассаж из "Книги о взятии земли" (гл. 86 "Книги Стурлы", гл. 74 "Книги Хаука"). В нем даны имена основных действующих лиц, но что в точности произошло между ними, неясно, хотя речь, видимо, идет о весьма серьезной распре, затронувшей целый, пусть и небольшой, фьорд на западе Исландии:

У Торольва Скрюченная нога был сын, Арнкель годи, и дочь, Гейррид, ее взял в жены Торольв с Чаечного склона. В Лебедином фьорде жили сыновья Торбранда, по именам Торлейв Кимби, Тородд, Снорри, Торфинн, Иллуги, Тормод. У них с Арнкелем годи вышла распря из-за наследства их вольноотпущенников, и они со Снорри Годи убили Арнкеля на Дворах Эрлюга.

В этом абзаце вкратце изложено основное содержание целой саги, "Саги о людях с Песчаного берега", о которой мы поговорим в следующей главе.

Достоверность многих статей обеих книг, особенно "Книги о взятии земли", можно поставить под сомнение³⁶. Средневековые редакторы дошедших до нас версий – Стурла и Хаук – значительно изменили изначальный текст. Почти несомненно, что Стурла сын Торда, создатель "Книги Стурлы", был хорошо знаком с рядом саг об исландцах и пользовался их материалом дабы сделать свою версию более подробной. Мало того, редакторы не просто опирались на саги, с тем чтобы исправить, дополнить, расширить или попросту восстановить утраченный материал более древних версий "Книги о взятии земли", которыми они пользовались при создании своих, но периодически специально старались растянуть иные родословные вглубь и вширь, чтобы на разросшемся генеалогическом дереве нашлось место и для них самих или их семей.

Подводя итог, можно сказать, что древнейшие исландские исторические произведения свидетельствуют о живейшем интересе исландцев ко всему, что связано с основанием их страны, общества и государства. Именно этот интерес заставил людей вроде Ари Мудрого, живших 250 лет спустя, опрашивать памятливых стариков, а потом браться за перо. С самых первых своих дней исландское хуторское общество, с его культурным фокусом на праве и законе, с его несгибаемой волей к компромиссным, консенсусным решениям, сознавало, что права свободных землевладельцев в любой миг могут оказаться под угрозой, стоит только какому-нибудь местному годи сосредоточить в своих руках слишком много могущества. В следующей главе мы подробно рассмотрим пример, как имевшиеся в обществе социальные коды и политические механизмы предотвращали подобное развитие событий.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Точнее, "Книга Торда" – редакция "Книги о взятии земли" за авторством священника Торда из долины реки Хит, сына Йона (ум. 1670); так, в ней завершается раздел о восточной четверти [íF-1,336, прим. 1]. В основной редакции, "Книге Стурлы" (полный русский перевод выполнен по ней, см. ниже), соотв. глава, 335, этих слов не содержит, а в редакции Хаука сына Эрленда ("Книге Хаука") и вовсе отсутствует. (Прим. перев.)

2. [Tomasson 1980: 4].

3. [Hartz 1964: 6].

4. [Hartz 1964: 4].

5. [Andersen 1977:84-91].

6. "Сага о Харальде Прекрасноволосом", гл. 20. (Прим. перев.)

7. Перевод М. И. Стеблин-Каменского.

8. [Margrét Hallsdóttir 1987; Sturla Friðriksson 1972; Dugmore and Simpson 1999].

9. [Gerrard 1991; Maizels and Caseldine 1991].

10. "Книга Хаука", гл. 294. Подробнее о разных редакциях "Книги о взятии земли" см. ниже.

11. "Книга Хаука", гл. 276.

12. Олав Халльдорссон в работе [Ólafur Halldórsson 1978] подробно рассматривает отношения саг об Эйрике и о гренландцах. Его вывод – обе суть потомки независимых друг от друга устных традиций.

13. [Orri Vésteinsson 1998:24].

14. [Durrenberger 1991:15; Gelsinger 1981].

15. Новорожденных выносили из дому и оставляли снаружи умирать. Подобная практика повсеместно осуждалась и при введении христианства была законодательно запрещена. (Прим. перев.)

16. [Sigurður Thórarinsson 1981; Guðrún Larsen 1996; Dugmore and Simpson 1999].

17. [Grönvold 1994; Grönvold et al. 1995; Gudrún Larsen 1996].

18. [Buckland et al. 1995; Dugmore and Simpson 1999].

19. Сходное извержение в том же регионе в 1963 году породило новый остров, остров Сурта (исл. Surtsey), в архипелаге Ирландских островов (исл. Vestmannaeyjar). (Прим. перев.)

20. [Smith and Parsons 1989:186].

21. [Orri Vésteinsson 1998].

22. Родственные связи между членами расширенной семьи служили основой во всех скандинавских обществах. В статьях "Серого гуся" степени родства различаются до пятого колена, то есть с точки зрения права было важно, кто кому пятиюродный брат (дисл. þridjabrǽðri). См. "Серый гусь", т. 1, гл. 97,113 [1852 Ia:173-174,194] и гл. 143 [1852 Ib:25-26], т. 2, гл. 61, 87, 300 [1879 II:75, 113, 341], т. 3, гл. 3 из рукописи А. М. 315 A [1883 III:450].

23. [Nordal 1942:111-119]; см. также [Sørensen 1977:19-20].

24. [Líndal 1969:5-26].

25. Эта гипотеза тем более правдоподобна, что система права в ту эпоху была частью устной традиции, и поэтому "привезти" ее из чужой страны в результате одной поездки было технически невозможно – устное право, подобно языку, усваивается носителями в течение многих лет. О записи устных исландских законов (которые впоследствии были сведены в несколько кодексов, известных под общим названием "Серый гусь") рассказывается в гл. 10 "Книги об исландцах". (Прим. перев.)

26. [Jakob Benediktsson 1974a:171]. См. также [Grágás I 1980: 8-10].

27. [Jakob Benediktsson 1974a:172; Wimmer 1899-1901 2: 346-351, 352-361, 368-383; Magerøy 1965: 31-33].

28. Стандартные издания "Книги об исландцах" и "Книги о взятии земли" вышли в свет под редакцией Якоба Бенедиктссона, в первом томе знаменитой серии "Древнеисландская литература", Íslenzk fornrit [íF-1].

29. Русский перевод Т. Ермолаева и др. см. по адресу http://norse.ulver.com/src/Íslendingabók/ru.html. (Прим. перев.)

30. 26 в комментированном академическом исландском издании. (Прим. перев.)

31. То есть о-ва Ньюфаундленд и ближайших к нему областей современной Канады – о-ва Антикости и побережий провинций Нью-Брансуик и Новая Шотландия, включая залив Фанди. См. об этом подробнее в Приложении 4. (Прим. перев.)

32. [Björn Sigfússon 1944].

33. Русский перевод Т. Ермолаева и др. (см. по адресу http://www.norse.ulver.com/src/lnb/index.html) выполнен целиком по "Книге Стурлы", поэтому уникальных чтений других редакций, за редкими исключениями, не содержит. (Прим. перев.)

34. 366 в комментированном академическом исландском издании. (Прим. перев.)

35. О текстологии "Книги о взятии земли" см. предисловие Якоба Бенедиктссона в издании [ÍF-1]; см. также [Jón Jóhannesson 1941; Sveinbjörn Rafnsson 1974: 13-67].

36. Многие ученые выражали сомнения в надежности "Книги об исландцах" и "Книги о взятии земли" как исторических источников. Так, Ульсен [Olsen 1966] утверждает, будто бы все сведения о языческом ритуале и капищах в "Книгах" – позднейшего происхождения, возможно, почерпнуты из саг (почему это должно означать, что они ложные, непонятно. – Прим. перев.). Другие аспекты изложения "Книгами" истории заселения Исландии и учреждения там государства подвергались сомнению в работах [Líndal 1969: 5-26; Sorensen 1974: 20-40]. Ганс Беккер-Нильсен [Bekker-Nielsen 1965: 35-41] привлекает внимание (возможно, излишне нарочито) к вероятному влиянию на "Книги" континентальных исторических трактатов (см. прим. 239 – Прим. перев.). В работе [Sveinbjörn Rafnsson 1974] Свейнбьёрн Равнссон рассматривал "Книги" с точки зрения цели их написания и пытался доказать, что изначальные сведения были подправлены в XII и XIII веках, с тем чтобы обосновать претензии тех или иных людей на те или иные земельные участки. Якоб Бенедиктссон вступает со Свейнбьёрном в дискуссию в работе [Jakob Benediktsson 1974b: 207-215], см. также его предисловие к [ÍF-1] и работу Jakob Benediktsson 1969: 275-292].