| Скандинавские источники по истории Древней Руси в русской дореволюционной историографии изучались меньше, чем другие иностранные источники. Причиной этого являлось недостаточное внимание отечественных специалистов по древнескандинавским языкам к этим источникам; историкам же скандинавские саги и рунические надписи были недоступны из-за незнания языка. Малочисленные русские переводы саг не облегчили сложившегося положения, а двухтомное копенгагенское издание саг, упоминающих о Руси и других народах Восточной Европы (под редакцией К. Рафна), с переводом на латинский язык обладало существенными недостатками. Поэтому Отделение русского языка и словесности Академии наук (ОРЯС) поддержало предложенный Ф. А. Брауном в 1900 г. план работ по переводу на русский язык известий исландских саг по истории Древней Руси.
Федор Александрович Браун (1862-1942) получил великолепное образование филолога-германиста в Петербургском университете (окончил в 1885 г.) и совершенствовал свои знания у лучших специалистов по германской филологии во Фрейбурге и Париже. В 1888 г. Ф. А. Браун начал работать в Петербургском университете приват-доцентом, а после защиты магистерской диссертации "Разыскания в области гото-славянских отношений" в 1900 г. стал экстраординарным профессором.
Приступая к переводу "русских" отрывков из саг, Ф. А. Браун методически отличал исторические саги от саг "героических и мифологических". Если для первых, по его мнению, существенна констатация фактов, то для вторых важно единство "историко-литературного материала, критика которого возможна лишь в рамках цельного литературного памятника". Поэтому Ф. А. Браун предлагал дать сводку отдельных известий саг о Древней Руси, а мифологические саги перевести полностью, так как "отдельный эпизод такой саги становился ясным исследователю лишь в контексте всего произведения" (1).
Этот план был принят ОРЯС, и Академия наук в течение двух лет оказывала Ф. А. Брауну денежную помощь для выполнения поставленной задачи.
В ходе работы план издания значительно изменился. Ф. А. Браун выявил 82 шведские рунические надписи, в которых упоминались Русь, Византия и Восток. Они были собраны им с помощью шведских специалистов во время трех командировок в Швецию, в основном из неопубликованных материалов. Ф. А. Браун предполагал издать эти надписи, перевести их и дать к ним обстоятельный исторический и лингвистический комментарий, включая особое исследование о языке надписей. С другой стороны, бедность нарративного материала исторических и сказочных саг разочаровала его. Отмечая некоторый интерес их сообщений, он уже не стремился в 1910 г. к выполнению "задуманного еще в 1900 г. ... грандиозного, но по существу ненужного плана издания всех саг, касающихся России" (2).
Ф. А. Браун подготовил к печати том, посвященный известиям шведских рунических надписей, который был сдан в типографию Академии наук, и уже были набраны три первых печатных листа. Однако большая административно-служебная нагрузка (с 1906 г. Ф. А. Браун был ординарным профессором, а с 1905 по 1918 г. - деканом историко-филологического факультета и проректором университета), плохое здоровье, частые переезды с квартиры на квартиру и, наконец, I мировая война не позволили завершить почти готовый к печати труд. Следует отметить, что с самого начала Ф. А. Брауна в его начинании поддерживал А. А. Шахматов, содействовавший принятию его планов в ОРЯС. Когда же Ф. А. Браун ограничился изданием, переводом и комментированием шведских рунических надписей, А. А. Шахматову приходилось буквально подгонять автора, чтобы тот завершил свою работу (3).
После Октябрьской революции Ф. А. Браун в записке от 21 сентября 1919 г. в ОРЯС вновь предложил подготовить переводы исландских саг или отрывков из них в четырех или пяти томах (4). Несмотря на гражданскую войну и огромные экономические трудности в стране, ОРЯС 2 октября 1919 г. "постановило внести в смету 1920 г. издание серии переводов исландских саг" (5). Однако в 1920 г. Ф. А. Браун получил командировку за границу и по разрешению Народного комиссариата просвещения и Петроградского университета принял предложение Лейпцигского университета прочесть курс лекций по германским древностям (6). В 1921 г. Ф. А. Браун стал почетным доктором философии, а в 1922 г. почетным ординарным профессором Лейпцигского университета, где продолжал преподавать вплоть до своей отставки в 1932 г.
Ф. А. Браун тяжело переживал разрыв с Родиной. Он писал академику С. А. Жебелеву в 1921 г.: "Я так хотел бы быть полезен вам всем и этим хоть отчасти успокоить свою совесть и смягчить грызущую меня тоску. Никогда не переживал такого настроения, как теперь, настроения, полного мучительных противоречий... Если бы Вы знали, с какой тоской я жду вестей!" (7). Ф. А. Браун не порвал связей с Советской Россией. Он помогал советским ученым, приезжавшим в командировку в Германию, а в 1922 г. был приглашен членом комиссии Наркомпроса в Берлине по культурным связям (8).
Ф. А. Браун много сделал для организации в Лейпцигском университете изучения русской истории и культуры. Он одним из первых в Западной Европе поддержал яфетическую теорию Н. Я. Марра, много сделал для ее популяризации и попытался применить ее при изучении происхождения германцев (9). Однако отсутствие у Н. Я. Марра систематизации отдельных наблюдений, невозможность создания сравнительной грамматики разочаровали Ф. А. Брауна в этой теории (10).
Научные заслуги Ф. А. Брауна были оценены высоко (11). В 1920 г. он был избран иностранным членом Шведской Академии наук, а в 1927 г. членом-корреспондентом Академии наук СССР.
Хотя Ф. А. Брауну не удалось завершить ни одно из задуманных предприятий, некоторые из его наблюдений над исландскими сагами и шведскими руническими надписями все же были опубликованы. В первой по времени работе он рассмотрел на материале саг и рунических надписей имена варягов Фрианда и Шимона, упоминающихся в Киевском патерике (12).
Им была изучена первая руническая поминальная надпись, найденная на территории России (13). Безусловный интерес представляет гипотетическое прочтение на готландской рунической надписи названия днепровского порога Айфур, известного из сочинения Константина Багрянородного (14). Собранные Ф. А. Брауном рунические надписи о конунге Ингваре и его путешествии на Восток в "землю сарацин", дополненные сведениями саг и данными письменных источников, позволили выяснить происхождение Ингвара и его династические связи с русским великокняжеским домом, а также датировать этот поход (15). В 1924 г. Ф. А. Браун опубликовал большую статью, в которой обобщались результаты всех его предшествующих работ, в большинстве неизданных (16). В этой работе были собраны и проанализированы известия о Руси, содержащиеся в исландских сагах и шведских рунических надписях. Помимо важных оценок этих материалов как источника по истории Древнерусского государства, в статье содержался анализ известий скандинавских источников о политических, династических, военных и торговых отношениях Руси и Скандинавии, а также известия скандинавов о географии Древней Руси. Это была первая в историографии обобщающая работа, анализирующая известия скандинавских источников о Древнерусском государстве. Вместе с тем она намечала основные группы источников и направление дальнейших исследований в изучении скандинавских источников по истории Древней Руси.
Еще раз Ф. А. Браун обратился к этой теме в научно-популярном очерке "Варяги на Руси". Важен вывод, к которому он пришел, определяя роль норманнов в образовании Древнерусского государства: "...славянская стихия поглотила первых пионеров (скандинавов. - М. С.) - как купцов, так и воинов - использовав их силы на свой лад. Первоначальная ячейка русского государства не есть колония шведов, и русская государственность возникла не как отпрыск шведской, а создалась она самостоятельно, выросла из самодовлеющих местных потребностей и интересов, к которым приобщились и которым стали служить и заморские гости, временно, но весьма не надолго сохраняя свою национальность" (разрядка наша. - М. С.) (17).
Это утверждение, казалось бы, противоречит ранее высказанному Ф. А. Брауном взгляду, что русское государство было основано "шведскими варягами" (18). Здесь, однако, следует учесть два обстоятельства. При объяснении происхождения государства Ф. А. Браун находился на буржуазных позициях и допускал появление его в результате пришествия чужеземцев или деятельности одного человека, а не как следствие классового развития общества. Однако в этой работе он оставил в стороне вопрос об основании русского государства варягами, ссылаясь на известное сочинение В. Томсена "Начало русского государства", и рассматривает только известия о Руси в скандинавских источниках X-XIV вв. С другой стороны, здесь же автор пишет, что движение скандинавов в восточнославянские земли было лишь "крошечной волной" (ein winziges Wellchen) в потоке, который хлынул вначале в богатые закаспийские земли. Таким образом, слова Ф. А. Брауна об основании русского государства шведами можно считать и проявлением буржуазного понимания исторических процессов, и уступкой господствующей в западноевропейской историографии "норманской теории".
Значение трудов Ф. А. Брауна по изучению скандинавских источников трудно переоценить. В них впервые был выработан единый взгляд на различные по происхождению сведения скандинавских источников о Древнерусском государстве. Многие из источников впервые были введены им в научный оборот. Работы Ф. А. Брауна способствовали дальнейшему плодотворному изучению этой группы источников, которое было продолжено в первую очередь его учениками К. Ф. Тиандером, В. А. Бримом, Е. А. Рыдзевской - причем Брим и Рыдзевская, следуя за своим учителем, уже в советской историографии отстаивали самостоятельность политического, социального и культурного развития Руси, отмечая взаимные влияния Руси и Скандинавии в процессе многовековых отношений.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Ленинградское отделение архива Академии наук (ЛОААН), ф. 9, оп. 1, № 749, лл. 21-21 об.
2. Письмо Ф. А. Брауна к А. А. Шахматову от 7 октября 1910 г. (ЛОААН, ф. 134, оп. 3, № 180). Ход работы Ф. А. Брауна над скандинавскими источниками изложен в записке в ОРЯС. - "Известия Академии наук". VI серия, № 1. СПб., стр. 24-32.
3. Из писем Ф. А. Брауна к А. А. Шахматову ясно видна большая роль последнего в моральной и материальной поддержке, в решении многочисленных организационных и даже технических вопросов, связанных с работой Ф. А. Брауна (ЛОААН, ф. 134, оп. 3, № 180).
4. ЛОААН, ф. 9, оп. 1, № 1086, лл. 13-14.
5. Там же, л. 12.
6. ЛОААН, ф. 1. on. la, № 176, стр. 108.
7. ЛОААН, ф. 729, оп. 2, № 14, л. 3.
8. БСЭ, т. 7. М., 1927, стб. 391-392.
9. F. Braun. Die Urbevolkerung Europas tmd die Herkunft der Germanen. (Japhetitische Studien, I). Stuttgart, 1922.
10. См. письма Ф. А. Брауна к Н. Я. Марру (ЛОААН, ф. 800, оп. 3, № 134).
11. Список опубликованных работ Ф. А. Брауна см.: Archiv fur Kulturgeschichte, Bd. XXIII, 2. H. Leipzig und Berlin, 1932, S. 139-140.
12. Ф. А. Браун. Фрианд и Шимон, сыновья варяжского князя Африкана. - "Известия ОРЯС", т. VII, кн. 1. СПб., 1902, стр. 369-366.
13. Ф. А. Браун. Шведская руническая надпись, найденная на о. Березани. - "Известия археологической комиссии", вып. 23. СПб., 1907, стр. 66-75.
14. Ф. А. Браун. Днепровский порог в шведской рунической надписи. - В кн.: "Сборник археологических статей в честь А. А. Бобринского". СПб., 1911, стр. 270-276.
15. Ф. А. Браун. Кто был Ингвар-путешественник? - "Записки неофилологического общества", вып. IV. СПб., 1910, стр. 131-153; его же. Hvem var Ingvarr enn viðforli? - "Fornvännen", Stockholm, 1910, s. 199-209.
16. F. Braun. Das historische Russland im nordischen Schrifttum des X. - XIV. Jahrhunderts. Festschrift. Eugen Mogk zum 70. Geburtstag. Halle a. S., 1924, S. 150-196.
17. Ф. А. Браун. Варяги на Руси. - "Беседа", № 6-7, Берлин, 1925, стр. 317.
18. F. Braun. Das historische Russland, S. 150, 152, 157-158. |
|
