| Споет ли мне песню веселую скальд?
Жуковский
В данной части книги дается разбор шестидесяти двух стихотворений, т. н. вис, содержащихся в сагах и прядях, переведенных в первой части издания. Все эти стихотворения - авторские (правда, иногда имя автора не может быть установлено, и в ряде случаев атрибуция стихотворения названному по имени конкретному поэту, скальду, вызывает сомнение) и принадлежат скальдической традиции, предполагающей индивидуальное творчество и буквальное воспроизведение стихотворного текста (1). Ни одно из стихотворений не связывается с именами лучших скальдов. В то же время, стихотворения дают представление о состоянии и возможностях развития данной поэтической традиции в древней Исландии, где владение навыками скальдической версификации было массовым.
Поэзия скальдов возникла в дописьменную эпоху. Она запечатлена в древнеисландских рукописях XIII-XV вв. и в какой-то мере на скандинавских рунических камнях эпохи викингов. Самые ранние из стихотворений, разбираемых ниже, приписываются лицам, принимавшим участие в викингских походах Х в.; самые поздние сложены поэтами, жившими в середине XIV в. В распоряжении скальдов было несколько стихотворных размеров. Многие из них отражают эксперименты скальдов над унаследованными формами германского стиха и знакомство с европейскими системами стихосложения. Еще более важно, что на скандинавской почве авторская поэзия скальдов не вытеснила окончательно традиционные формы германского стиха (условно называемого здесь эддическим по названию главного собрания героических и мифологических песен скандинавов - "Старшей Эдды"), но существовала с ними одновременно в рамках той же культуры. Есть свидетельства того, что скальды знали и могли исполнять эддические песни (2). Тем самым, предположение русского поэта, что "снова скальд чужую песню сложит / и как свою ее произнесет" вполне вероятно, хотя, "слагая чужие песни", древнескандинавский поэт неизбежно выходил за пределы скальдической традиции. Гораздо более сложный вопрос, могла ли поэзия скальдов в присущих ей жанровых и метрических формах быть "веселой", как утверждал Жуковский в вынесенной в эпиграф строке, или "героической", "лирической" и т. п., как думали некоторые позднейшие комментаторы. Для чтобы понять выразительные возможности поэзии скальдов, необходимо хотя бы вкратце охарактеризовать германский аллитерационный стих.
С позиции современной европейской культуры, поэзия скальдов устойчиво ассоциируется с героикой, элементом экзотики и эзотерической игры, доступной лишь посвященным. Этим сочетанием разнородных свойств, приписываемых скальдам, дорожат не только любители романтической старины, порой имеющие самое отдаленное представление о скальдах, - так Жуковский в цитированном выше переводе баллады Людвига Уланда "Три Песни" по собственному почину заменил словом "скальд" немецкое слово Harfner "арфист" (3), - но и специалисты. Среди филологов-германистов распространено убеждение, что древнегерманская система стихосложения, основанная на корневой аллитерации (4), отражает архаическое сознание, где "метрика как мера еще не отделилась от языка как измеряемого материала", и не имеет явного прототипа в индоевропейском поэтическом языке, моделируя собственно германские особенности просодии слова и фразы (5). Особенности метрики дают серьезное основание думать, что канон скальдов развился на основе внутренних ресурсов общегерманского стиха, а не за счет заимствования готовых форм из европейских систем стихосложения. И тем не менее, изоляция скальдического стиха не была полной. Прямые и опосредованные контакты скальдов с европейской поэзией особенно заметны, если рассматривать не только основной скальдический размер, дротткветт, но и т. н. малые размеры. Эволюция аллитерационной германской метрики на протяжении I тыс. н. э. направляется принципом, общим для разных стихотворных традиций.
Мера субъективности сообщения определяется синтаксической законченностью строки.
Для эпических памятников разных народов характерно полное или частичное совпадение границ элементарного предложения и строки: эта закономерность прослеживается независимо от того, что именно служит мерой длины - число словесных ударений в строке, общее число слогов, число мор или иные характеристики. Она свойственна квантитативному стиху Гомера (6) и, в еще большей степени, - изученным М. Перри и А. Б. Лордом разновидностям силлабического южнославянского десятисложника, где предложение никогда не заканчивается посреди строки (7). Совпадение границ строки и предложения естественно связать с другой часто присущей устным эпическим песням чертой - их астрофичностью и открытостью. Отсутствие такой единицы сегментации как строфа легче понять в том случае, если эпический текст состоит не из строго ограниченного числа эпизодов, но из коротких синтаксически законченных сообщений, число которых может быть произвольно большим. Еще одна черта эпоса связана с характером передаваемой информации. Предметом сообщения здесь являются общезначимые события прошлого - деяния героев, легенды и мифы. Они по определению есть достояние всех членов социума. Соответственно, способность передать услышанное и продолжить эпическую традицию тоже должна быть присуща каждому члену социума. Глубинная связь между способом передачи информации в дописьменном обществе и доступностью нарративной техники была вскрыта М. Перри и А. Б. Лордом на Западе и М. И. Стеблин-Каменским у нас (8).
Итак, складывается следующая модель. Конец предложения в нарративном эпическом тексте совпадает с концом строки, строфика отсутствует, количество строк неограничено, а сообщаемая информация - мифы и легендарные события - общедоступна: все в равной мере являются ее хранителями и никто не может претендовать на то, что является ее единственным источником. Конечно, нельзя приравнивать "Илиаду", "Беовульф" или "Старшую Эдду" к песням, зафиксированным фольклористами нового времени. Но по особенностям системы стихосложения можно и нужно восстанавливать путь, который она могла пройти ко времени записи памятника.
Аллитерация в древнегерманском стихе выделяет слова с общей инициалью: аллитерируют между собой согласные одного качества или гласные произвольного качества. Предпоследний икт в строке всегда выделен аллитерацией, а последний икт строки, напротив, никогда в ней не участвует. Существуют разные мнения о том, какой принцип построения стиховой строки был в древнегерманской поэзии основным. М. Л. Гаспаров признает аллитерационный стих тоническим (9). О. А. Смирницкая вслед за Э. Зиверсом и большинством германистов выделяет в нем отрезки, подобные стопам, состоящие из икта и слабой позиции, т. е. фактически трактует аллитерационный стих как силлаботонику (10). Наконец, К. Голстон и Т. Риад считают древнегерманскую метрику чисто квантитативной (11).
Древнегерманский аллитерационный стих дошел до нас в двух вариантах - западногерманском (древнеанглийские и древнесаксонские памятники VIII-Х вв. (12)) и скандинавском (древнеисландские памятники, записанные в XIII-XIV вв.). Ни один из них не соответствует выведенной идеальной модели. Это обнаруживается, если изучать соотношение метрического и синтаксического членения с помощью трех параметров:
1) Текст членится на ряд коротких сообщений, каждое из которых не длиннее строки.
2) Элементарное предложение не кончается и не начинается посреди строки эпического стиха, занос предложения на следующую строку (enjambement) отсутствует.
3) Разбиение текста на строфы отсутствует.
Параметры (1), (2), (3) не всегда сопутствуют друг другу, что нередко упускается из вида в работах, авторы которых стремятся взять один из вариантов германского стиха за основу, а другую объявить результатом инновации. Анализ показывает, что оба варианта отошли от реконструируемого исходного состояния. В западногерманском варианте аллитерационного стиха конец предложения регулярно приходится на середину строки (т. н. занос, enjambement). Средняя длина предложения превышает две смежные строки и составляет n = 2 ½, 3 ½, 4 ½... k ½. Деления на строфы в древнеанглийских и древнесаксонских поэмах нет. В скандинавском варианте аллитерационного стиха конец предложения обычно совпадает с концом строки. Полной синтаксической законченностью строка не обладает и здесь, так как предложение регулярно захватывает большое число целых строк: n = 2, 3, 4... k. В нарративных песнях "Старшей Эдды" могут быть выделены примитивные строфы, но их длина не фиксирована даже в пределах одной песни, и они лишены собственных метрических свойств: правил аллитерации, рифмовки и т. п., специфичных для комплекса строк, нет. Ориентиром для эддической строфы служит синтаксическое членение, а не наоборот: строфа кончается там, где кончается предложение (после 3-й, 4-й, 7-й, 9-й строки и т. д.).
|
|
Идеальный эпический стих (прагерманское состояние?)
|
Западногерманский стих
|
Скандинавский стих
|
|
Границы предложения и строки совпадают
|
+
|
-
|
-
|
|
Enjambment
|
-
|
+
|
-
|
|
Строфика
|
-
|
-
|
(+)
|
Оба варианта аллитерационного стиха проделали значительный путь в сторону усложнения и удлинения предложения. В результате синтаксическая законченность строки снижена. Западногерманский вариант генерализует занос (enjambement), а скандинавский вариант, где предложение захватывает несколько целых строк, эволюционирует в сторону строфики. И то, и другое является отступлением от реконструируемого исходного состояния. Между западногерманским и скандинавским вариантами аллитерационного стиха есть и другие различия. Одни из них, как, например, разное число слогов, допускающееся в спадах стиха, скорее всего, объясняются особенностями самих языков: древнеисландские знаменательные слова в среднем на один-два слога короче древнеанглийских и древнесаксонских. Другие, как можно думать, проистекают из особенностей жанра: строфичные песни "Старшей Эдды" значительно короче астрофичных древнеанглийских и древнесаксонских поэм.
Можно спорить о том, какие из древнегерманских текстов, сложенных аллитерационным стихом, более архаичны или менее затронуты книжной культурой. В одном отношении древнескандинавская языческая поэзия ближе к европейской, нежели христианская древнеанглийская и древнесаксонская поэзия - она предоставляет поэту возможность выбора между разными размерами в зависимости от коммуникативного предназначения текста. Наряду с основным общегерманским размером, скандинавское название которого - форнюрдислаг (fornyrðislag), букв. "размер древних сказаний" - подчеркивает его связь с эпосом, в "Старшей Эдде" есть и другие - льодахатт (ljóðaháttr), букв. "размер напевов" и малахатт (málaháttr), букв. "размер речей" (13). Эти размеры используются, если текст не носит нарративного характера или повествование не является единственной коммуникативной задачей. Особенно показателен размер льодахатт, который используется для гномических сентенций, выражающих житейскую мудрость, ср. пассаж из самой известной песни, сложенной льодахаттом - "Речей Высокого" (Hávamál):
Meiyar orðom scyli manngi trúa
né því er kveðr kona (14).
Девы словам никто верить не должен
Ни тому, что говорит женщина.
Министрофа льодахатта из двух парных строк и одной непарной представляет собой модификацию общегерманского аллитерационного стиха, где к двум парным двухударным кратким строкам (в цитированном примере они строятся по схеме ´ Х ´ Х / Х Х ´ ´ Х, аллитерация связывает третий икт с первым) добавлена непарная трехударная строка (в цитированном примере она имеет схему Х ´ Х ´ ´ Х). Преемственность льодахатта и общегерманского метра налицо. Вместе с тем, строфика льодахатта, как доказал К. фон Зее, заимствована германцами из соответствующей латинской формы, т. н. элегического дистиха (15), вместе с гномическим содержанием образца - античных эпиграмм и элегий. Похоже, что выход за рамки традиционного метра вообще невозможен без толчка извне, сколь бы замкнутой стихотворная традиция ни была. В древней Англии помимо эпических песен тоже были короткие тексты гномического и элегического содержания (16), но они сложены тем же основным общегерманским размером, который остается единственным. Тем самым, эпический метр превратился на английской почве в универсальный версификационный код, с помощью которого можно было строить тексты любого содержания.
До сих пор речь шла, в основном о традиционных, т. е. не авторских или по крайней мере, анонимных текстах, само содержание которых - эпические сказания или собрание житейской мудрости - не позволяло никому претендовать на индивидуальное авторство. Уникальность ситуации, сложившейся в древней Скандинавии в IX-XII вв., в том, что в бесписьменном обществе параллельно традиционной эпической поэзии широко практиковалась авторская поэзия скальдов, предполагавшая индивидуальное творчество и фиксированную вербальную форму. Скальдические размеры тоже являются ответвлением общегерманского аллитерационного стиха, что убедительно показано О. А. Смирницкой (17). В поэзии скальдов метрическое членение окончательно побеждает синтаксическое. Деформации, вносимые скальдической метрикой в линейное развертывание предложений, столь значительны, что отдельно взятая строка не только не обладает синтаксической законченностью, но и нередко оказывается лишена какой бы то ни было семантической интерпретации: связность - синтаксическая и семантическая - восстанавливается только на уровне строфы (четверостишия). В формальном плане почти все скальдические размеры могут быть определены как "аллитерационная строфика с обязательной рифмой в концовке стиха". Под это определение не подходит лишь один размер, которым слагались авторские тексты - квидухатт (kviðuháttr), букв. "размер песен". Ряд комментаторов оценивает квидухатт как размер, переходный между эддическими (18) и собственно скальдическими. Этот вывод подтверждается тем, что из всех применявшихся скальдами размеров лишь квидухатт имеет четкое коммуникативное предназначение: он используется в генеалогических перечнях и поминальных песнях (19). Квидухатт - строфичный слогосчитающий размер с неравносложными двухударными строками. В нечетной строке ровно 3 слога, а в четной 4 или 5, ср.: ´ Х ´ / Х ´ Х ´ Fjǫlnis niðr / við Fýri brann "Фьёлльнира сын / у Фюри сгорел (20)". Внутренние ресурсы развития аллитерационного стиха, использованные в квидухатте - это, во-первых, жесткий счет слогов, во-вторых, сокращение стиховой строки за счет безударных слогов (их число, как нетрудно подсчитать, уступает числу ударных), в третьих, неравносложность строк и появление строфики. В силу всего этого метрика квидухатта накладывает жесткие ограничения на отбор языкового материала.
Все прочие скальдические размеры безусловно нарративны. Обязательная эпическая дистанция отсутствует: характер сообщаемого может быть любым - от текущей ситуации до давнопрошедших событий. Большинство скальдических размеров имеют соответствия или образцы в европейской (латинской) поэзии своего времени. Неизвестно лишь, какая негерманская традиция повлияла на становление главного скальдического размера - дротткветта (dróttkvætt), букв. "дружинный сказ". В строке дротткветта три ударения (икта) и обязательная ударная концовка: предконечный слог всегда ударный и долгий, а конечный - безударный. Место двух первых иктов и количество слогов, их разделяющих, не фиксировано, что заставляет считать стих тоническим, а не силлаботоническим. От трехстопного хорея шестисложный дротткветт отличается, главным образом, тем, что второй икт регулярно попадает не на третий, а на второй слог, что особенно характерно для строк, первая половина которых заполнена композитом с односложной первой основой, ср. línbundin - fǫr þína; gangfǫgr liðir hanga (21).
Основная функция аллитерации в дротткветте - объединять две соседние строки. В нечетной строке должно быть два (не менее двух) аллитерирующих слова, ударный слог концовки обязательно включен в аллитерацию. Следующая четная строка должна начинаться со слова, поддерживающего аллитерацию предыдущей нечетной строки, ср. Hvert hafið, Gerðr of gǫrva, / gangfǫgr liðar hanga. Главной функцией корневой рифмы является упорядочение звукового материала внутри строки. Нечетные и четные строки сохраняют формальные отличия. В нечетной строке рифма должна быть неполной, то есть воспроизводить сегмент корня с некоторой вариацией (обычно сводящейся к замене гласного, ср. Gerðr of gǫrva). Такая рифма называется скотхендингом, т. е. "опорным созвучием". В четной строке рифма должна быть полной, ср. точное повторение сегмента ǀangǀ в строке gangfǫgr liðar hanga. Такая рифма называется адальхендингом, т. е. "главным созвучием". Как полная, так и неполная рифмы всегда приходятся на концовку: последний икт дротткветного стиха обязательно соединен рифмой с одним из двух предыдущих. Обычно рифма не распространяется на начальный согласный, но охватывает ядро слога и его финаль (иногда не всю). Как отдельные строки дротткветта, скрепленные рифмой, так и двустишия, скрепленные аллитерацией, могут представлять собой бессвязный набор словоформ. Это возможно в силу трех причин: a) переплетения предложений внутри строфы (тмесиса); b) дистантного расположения частей скальдических перифраз (т. н. кеннингов (22)); c) нарушения нейтрального порядка слов.
Ср. четверостишие из висы Лейкнира:
Hvert hafið, Gerðr of gǫrva,
gangfǫgr liðar hanga.
ljúg vætr at mér - leygjar,
línbundin - fǫr þína.
Букв. "Куда торишь, Герд, готовый,
прекрасная-в-ходьбе, кисти поддержки,
не лги мне - огня,
одетая в лён, - путь свой".
Если неискушенный читатель попытается восстановить общеязыковой порядок, то ему потребуется немало усилий, чтобы понять, что элементы Gerðr... liðar hanga... leygjar ("Герд... кисти поддержки... огня") - части общего сложного именования (кеннинга), что эпитет línbundin ("одетая в лён") в начале четвертой строки относится к имени Герд, произнесенному уже в первой строке, а прилагательное gǫrva "готовый", из той же строки, отсылает к словам fǫr þína "путь свой", помещенными в конец четвертой строки.
Стих дротткветта знаменует собой предел демотивации первоначально столь прозрачного синтаксически аллитерационного стиха. Этот предел не перекрыт и вряд ли будет перекрыт в истории европейского стиха. Наряду с дротткветтом скальды практиковали и другие строфические размеры, имеющие больше точек пересечения со средневековой латинской метрикой. Один из них - хрюнхент (hrynhent), букв. "низвергающийся размер", в современной перспективе может быть охарактеризован как четырехстопный хорей, а на фоне латинской поэзии своего времени - как амброзианский восьмисложник, пересаженный на скандинавскую почву и под влиянием дротткветта сменивший дактилическую концовку на женскую. Ср. фрагмент припева "Драпы об Ароне" Тормода сына Олава (XIV в.).
Aron gekk, því óðisk ekki,
ærít fram í bǫðgerð ramma.
Шел Арон, в бою не дрогнув,
Духом яр, на дело брани (23).
Стихотворения в хрюнхенте появляются с конца Х в. (24). Заметим, что латинские восьмисложные стихи с женской рифмой, на первый взгляд, более близкие к хрюнхенту, нежели амброзианский стих, ср. Dies irae, dies illa / Solvet saeclum in favilla или Stabat mater dolorosa / Iuxta crucem lacrimosa, получают широкое распространение в Европе позже хрюнхента - в XII-XIII вв. (25). Тем самым, уместно говорить о параллельном развитии латинской и германской метрики в сторону силлаботоники. Для скандинавского стиха основная линия выглядит так:
1) Прото-силлаботоника (общегерманский аллитерационный стих) → скальдическая тоника (дротткветт) → скальдическая силлаботоника (хрюнхент).
Для латинского стиха линия развития, по М. Л. Гаспарову (указ. соч.), такова:
2) Античная квантитативная строфика (ямбический диметр, трохаический тетраметр) → средневековая латинская силлабика (амброзианский стих, пятнадцатисложник 8 + 7) → силлаботоника.
С Х в. скальды экспериментируют с конечной рифмой. Такие стихи известны под сборным названием рунхент или рунхенда (runhent, runhenda), букв. "рядный размер". На самом деле, речь должна идти о нескольких размерах с разным числом иктов (2-х, 3-х, 4-х ударные стихи), разной рифмой (мужская, женская) и разной организацией строфы - парная (aabb), реже перекрестная (abab) рифмовка. Германским источником рунхента был не столько дротткветт, сколько эпический аллитерационный стих. В ранних образцах рунхента, таких как поэма "Выкуп головы" (Hǫfuðlausn) Эгиля сына Скаллагрима (ок. 948 г.), конечная мужская рифма, приходящаяся на односложные слова, одновременно является корневой. Более того, ее можно считать внутристрочной, если трактовать двустишие рунхента как единую строку аллитерационного стиха. Такой анализ оправдан, поскольку рифма в стихе Эгиля не нарушает традиционной схемы аллитерации, а лишь подчеркивает связь последнего, 4-го икта, по канонам эпического стиха аллитерацией не затрагиваемого, со 2-м иктом, ср. первую строфу поэмы:
|
|
Строки
|
Схема аллитерации (икты)
|
Схема рифмы (икты)
|
|
1-2
|
Vestr fórk of ver, en ek Viðris ber
´ X X ´ X X ´ X ´
|
1-2-3
|
2-4
|
|
3-4
|
Munstrandar mar, Svás mitt of far (26)
´ ` X ´ X ´ X ´
|
1-2-3
|
2-4
|
По данному фрагменту видно, что поэт ввел новое метрическое ограничение, искусственно усилив при помощи рифмы последнюю, четвертую вершину стиха (27). Тем самым, просодия стиховой строки перестала соответствовать просодии фразы: древнегерманские языки, скорее всего, не знали генерализованного фразового ударения на последнем слове предложения (28). Зато данное новшество позволило преодолеть диктат эпического стиха, разбить четырехударную строку на две короткие двухударные и создать строфику нового типа, построенную на повторе финали, а не инициали слова. Прием был быстро освоен и нашел себе применение в текстах с разным коммуникативным предназначением - от хвалебных песен до сатир, сочиняемых на злобу дня (29).
Эксперименты скальдов с метрикой велись в X-XIII вв. и в других направлениях. Сохранившиеся образцы стихов в редких размерах - тёглаге (tøglag) (30), хальвхнепте (hálfhneppt) (31) и хаддарлаге (haddarlag, haðarlag) (32) интересны тем, что показывают разные способы преобразования аллитерационного стиха. Все эти размеры тонические. Тёглаг и хальвхнепт пошли по пути сокращения строки и увеличения её плотности. Четыре слога строки тёглага заполняются двумя-тремя ударными словами, ср. Sá skal ráða / ríkr, Súðavík "Сей будет править / могуч, Судавиком" ´ X ´ X / ´ ´ X ´ (33). На шесть слогов хальвхнепта приходится три-четыре ударных знаменательных слова. Компенсацией за плотность строки является отказ от ударной концовки дротткветта, что позволяет более свободно располагать икты. Тем самым, данные размеры пытаются генерализовать такой параметр, как нормальная длина слова (измеряемая числом слогов). Напротив, хаддарлаг генерализует обобщенный контур фразы, делая константой стиха место словораздела. В пятисложной строке хаддарлага главная схема словораздела 2 + 3 слога, а побочная - 3 + 2. При этом просодия реальных трехсложных словоформ служит ритмическим шаблоном для синтагм вида 1 + 2 слога, так группа ungr sigri (´ ´ Х) в стихе Тормода сына Бахромы ниже стоит в той же позиции, что и падежная форма folkrakki (´ ´ Х) (34):
Fekk enn folkrakki,
framðisk ungr sigri,
Snorri sár-orra
sverði gnógs verðar.
букв. "Дал еще владыка,
сподобился, млад, победы,
Снорри, тетереву-ран,
мечом обильную пищу".
В большинстве скальдических размеров переплетение предложений в строфе встречается реже, чем в дротткветте, или не встречается вовсе, а синтаксическая законченность строки выше, чем в дротткветте. Правда, достигается это за счет сокращения, а не удлинения строки (исключением служит хрюнхент), поэтому строка обычно заполняется все-таки не целыми предложениями, но блоками из 2-4 слов, объединенных синтаксической связью - ср. приведенную в предыдущем абзаце строфу хаддарлага. Строфа из коротких строк, где каждая новая строка начинает новое предложение, имеет в описываемой культуре маркированное, нередко комическое звучание. В Исландии XIII в. были популярны короткие язвительные тексты в рунхенте. Так, когда некто Лофт был вынужден бежать на острова, а его покровитель Сэмунд не пришел ему на помощь, население откликнулось строфой: Loftr er í eyjum, / bítr lundabein, / Sæmundr er á heiðum / ok etr berin ein. В вольном переводе: "Лофт сел на шхерах, / пташек дерет, / Сэмунд в пещерах / и ягоды жрет".
Итак, расподобление метрического и синтаксического членения текста может идти двумя путями. В одном случае движущей силой является полное нарушение линейности речи, что демонстрирует основной скальдический размер - дротткветт; просодия строки при этом сама по себе не устанавливает жестких ограничений на отбор материала. В другом случае, который демонстрируют прочие скальдические размеры, движущей силой является введение новых просодических условий, что ограничивает возможное наполнение строки и, опять-таки, ведет к парцелляции предложения на группы слов, объединенных, прежде всего, метрикой, и лишь потом - синтаксисом. Второй путь для европейской поэзии более типичен: не случайно многие скандинавские размеры, включая эддический льодахатт, являются продуктом взаимодействия общегерманского аллитерационного стиха и латинской метрики. Развитие в первом направлении могло осуществиться лишь при наличии специальных условий, обеспечивших массовое распространение эзотерической по своей природе поэзии скальдов в бесписьменном обществе. Примечательно, однако, что разработка аллитерационного стиха в обоих направлениях потребовала развития подлинной строфики из непарных строк: в становлении строфики подобного типа, чуждой эпическому аллитерационному стиху, ключевую роль сыграла рифма.
Скальдическая поэзия существовала достаточно долго для того, чтобы принципы, на которых она основана, отразились в трактатах по поэтике, написанных самими скальдами. Но даже если бы эти трактаты до нашего времени не дошли, вряд ли можно было бы сомневаться, что опыты скальдов свидетельствуют не просто о ресурсах развития стиха (т. е. о "внутренней логике системы", о которой любят рассуждать ученые), но и о рефлексии поэтов над звуковым и синтаксическим строем в тех формах стиха, которые до стались им в готовом виде. Стремление изменить эти формы - для создания текстов с заданной коммуникативной направленностью (льодахатт, отчасти рунхент), для придания метрике большей регулярности по сравнению с синтаксисом (хрюнхент), наконец, для имитации естественного ритмического членения фразы (хаддарлаг), - является следствием ситуации выбора, в который оказывается поэт и художник на определенной стадии развития общества (35). А такая ситуация возникает лишь при столкновении разных культурных традиций - устной и письменной, автохтонной и заимствованной. Возникла такая ситуация и в бесписьменном изоляционистском древнескандинавском обществе, упорно державшемся своих традиций, в том числе, в области метрики - не случайно новые формы стиха, опирающиеся на рифму, не смогли вытеснить аллитерационный эпический стих полностью, а лишь ограничили сферу его употребления! Более того, в X-XI вв. в упрощенном форнюрдислаге, т. е. исконном размере эпических песен, в Исландии слагались короткие авторские тексты, называемые квидлингами или стаками, т. е. "стишками": шесть подобных текстов приводятся в нашей подборке. Все квидлинги строфичны; кеннинги в них отсутствуют, а схема аллитерации упрощена. Имеется тенденция к равно сложности строк, что можно объяснять влиянием слогосчитающих размеров, таких как квидухатт или тёглаг. Подобный стих считался незатейливым и ценился невысоко. Главным его достоинством была откровенность: он позволял выразить в экспромтах различные настроения говорящего, не облекая их в сложную поэтическую форму. Среди квидлингов, разбираемых ниже в нашем издании, можно найти "веселое" стихотворение - ср. образец грубого древнескандинавского юмора, стишок о Херьольве и медведе, стихотворение "героическое" - ср. вису Оспака из "Саги о Союзниках", нравоучение - ср. две висы Офейга из той же саги, оскорбительное ругательство - ср. еще одну вису Офейга, и, наконец, зловещее пророчество - стишок Головы из "Саги о Людях с Песчаного Берега". Те же настроения, впрочем, могли быть выражены и на основе других размеров: запретов, мешавших употреблять грубые слова или произносить пророчества, например, в дротткветте не было. Но ситуация выбора между размерами неизбежно вела к специализации последних. Предпочтение, отдаваемое тому или иному размеру, определялось не только уровнем подготовки скальда, но и стоявшей перед ним конкретной задачей. Вряд ли случайно, что выражая редкие в поэзии скальдов романические чувства, Бьёрн Боец Широкого Залива прибег к редкому размеру хальвхнепт (36). Особо тщательно должен подбираться размер для цикла вис - драп и флокков, хотя здесь современные комментаторы не всегда могут объяснить выбор скальда. Так, упоминавшийся выше Тормод сын Олава сочинил в XIV в. об Ароне сыне Хьёрлейва два цикла - один в дротткветте, а другой в хрюнхенте; подобное было бы невозможно, если бы скальдические размеры не несли в себе коммуникативной специфики.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Стеблин-Каменский М. И. Труды по филологии. СПб., 2003. С. 544.
2. Циммерлинг А. В. Древние речи о Бьярки: Опыт толкования // At1antica, III. М., 1997. С.12-18.
3. Для Жуковского подобная замена в переводе была столь же естественной, как и переименование короля из той же баллады, который из Зигфрида по его воле превратился в Освальда.
4. О древнегерманском стихе и жанрах древнегерманской литературы см. работы: Heusler А. Die Аltgеrmanisсhе Dichtung. Роtsdam, 1942. Смирницкая О. А. Язык и стих древнегерманской поэзии. М., 1994.
5. Смирницкая О. А. Указ. соч. С. 98.
6. Ср. работу: Golston C., Riad Т. The phonology of Classical Greek Meter // Lingvistics 38-1 (2000). Р. 99-167.
7. Лорд А. Б. Сказитель. М., 1994. С. 163.
8. О связи между концепциями М. И. Стеблин-Каменского и М. Перри - А. Б. Лорда см.: Либерман А. С. М. И. Стеблин-Каменский: Взгляд на его творчество и воспоминания // Стеблин-Каменский М. И. Указ. соч. С. 891-892; Смирницкая О. А. Указ. соч. С. 208-226; Гвоздецкая Н. Ю. Язык и стиль древнеанглийской поэзии. Иваново, 1995. С. 48-50.
9. Гаспаров М. Л. Очерк истории европейского стиха. М., 1989. С. 39.
10. Смирницкая О. А. Указ. соч. С. 45.
11. Golston С., Riad Т. Äldre Germansk Vers Är Kvantifierande // Meter, Мål, Medel Nordman М. (ed.) Proceedings of the University of Vaasa. Reports, 30.1998.
12. Сохранились две эпические песни, записанные аллитерационным стихом на древненемецких диалектах ("Песнь о Хилтибранте" и "Муспилли"), но их стих расшатан и не дает полного представления о метрическом каноне.
13. В подборке стихотворений, собранных в данном томе, размером, близким к малахатту, сложена "Кредда" Транда.
14. Здесь и далее аллитерирующие звуки выделены полужирным шрифтом.
15. See K. von. Disticha Catonis und Hávamál // Edda, Saga, Skaldendichtung: Aufsätze zur skandinavischen Literatur des Mittelalters. Heidelberg, 1981. S. 27-44. Об элегическом дистихе см.: Гаспаров М. Л. Указ. соч. С. 79.
16. Гвоздецкая Н. Ю. Указ. соч. С. 67-76.
17. О. А. Смирницкая. Указ. соч. С. 335-422.
18. Т. е. размерами, которыми сложены анонимные песни "Старшей Эдды" и более поздние тексты, близкие к ним по стилистике.
19. Наиболее известным текстом в размере квидухатт является "Перечень Инглингов", сочиненный норвежцем Тьодольвом из Хвинира (начало IX в.).
20. Пример из "Перечня Инглингов" Тьодольва из Хвинира.
21. Здесь и далее корневая рифма выделена курсивом.
22. О скальдических кеннингах существует обширная литература, см. обзор в: Гуревич Е. А., Матюшина И. Г Поэзия скальдов. М., 2000. С. 17-81.
23. Пер. А. В. Циммерлинга.
24. Самое раннее стихотворение в хрюнхенте - знаменитая "Песнь о большой волне" (Наfgеrðingardráра), - как сообщается в "Книге о Заселении Земли" (S 91, Н 352), была сложена гебридским скальдом-христианином (sic) во время плавания в Гренландию на корабле исландца Херьольва сына Барда в 986 г. Об этом плавании сообщается также в "Саге о Гренландцах". Под "большой волной" имеется в виду природное явление, известное ныне как цунами. Хотя точная датировка плавания Херьольва сына Барда (или, по другой версии, Бьярни сына Херьольва) остается предметом спора - некоторые ученые относят его не к 986 г., а к периоду 1016-1025 гг. - обстоятельства рассказа и атрибуция первого стихотворения в хрюнхенте не исландцу, а уроженцу скандинавских колоний вблизи Шотландии и Ирландии правдоподобны. Метрическую инновацию естественно было ждать именно в регионе скандинаво-англо-кельтских контактов, жители которого были христианами и могли ознакомиться с христианской поэзией, сложенной амброзианским стихом. В середине XI в. песни в хрюнхенте сочинял Арнор Ярлов Скальд, исландец, который подолгу жил в том же регионе, на Оркнейских Островах. Тем самым, среда, где возник хрюнхент, восстанавливается с достаточной точностью.
25. Гаспаров М. Л. Указ. соч. С. 104-105.
26. В прозаическом переводе М. И. Стеблин-Каменского: "Я отправился на запад через море и привез море берега духа Видрира, таков мой нрав".
27. Характерно, что в рунхенте Эгиля мужская рифма в концовке может попадать на краткий слог, что в основном скальдическом размере (дротткветте) запрещено.
28. Ср. доказательство этого положения в кн.: Tarlinskaja М. English Verse: Theory and History. The Hague; Paris, 1976.
29. Первый случай сочинения цикла хулительных стихов с конечной рифмой засвидетельствован в начале XI в.
30 Введение в оборот размера тёглаг связывается с именем исландского скальда Торарина Славослова, жившего в конце Х - начале XI в.
31. В подборке стихотворений, собранных в данном томе, в размере хальвхнепт сложена одна из вис Бьёрна Бойца Широкого Залива, датируемая 997-998 гг.
32. В подборке стихотворений, собранных в данном томе, в размере хаддарлаг сложен флокк Тормода сына Бахромы, датируемый началом XI в.
33. Пример взят из стихотворения XIII в., содержащегося в "Саге о Хравне сыне Свейнбьёрна".
34. Реконструкция на второй основе сложного слова folk-rakki главного, а не второстепенного ударения оправдана тем, что она участвует в рифме.
35. Культурно-исторический аспект проблемы связан с эволюцией т. н. канонического искусства. См. работу: Циммерлинг В. И. Канон и модель // Да и нет не говорите. М., 1999. С. 46-50.
36. См. вису № 30 в "Саге о Людях с Песчаного Берега". |
|
