| I
Систематическое изучение погребений в ладье в Швеции началось в 80-х годах прошлого столетия (1). В 1970 г. была издана фундаментальная работа западногерманского археолога М. Мюллера-Вилле, посвященная этому северному погребальному обряду (2).
В Северной Европе исследовано более 400 комплексов с погребениями в ладье (по способу кремации и ингумации). Из них около 200 открыто в Швеции, примерно столько же - в Норвегии, несколько десятков погребений - в Финляндии, Дании, Англии, Исландии, Франции, Германии (3).
В монографии Мюллера-Вилле подведены итоги археологического изучения этой совокупности памятников. Разносторонний их анализ завершается попыткой социологической интерпретации погребений в ладье.
Результаты ее неутешительны. Среди этих могил - погребения в роскошных боевых кораблях и в маленьких лодках, погребения чрезвычайно богатые и безинвентарные, сожжения и трупоположепия, мужские и женские захоронения. Они встречаются в одиночных курганах (Усеберг, Туне, Гокстад), в небольших могильниках (Вендель, Вальсгерде) и на обширных кладбищах (Бирка, Ширингссаль). Короче, мы имеем дело с обрядом, широко распространившимся в скандинавском обществе и не связанным с какой-либо одной социальной группой или группами (4).
Это заключение обусловлено исходными методологическими позициями автора, отказавшегося от строгой научной классификации материала. Погребальные комплексы, выделенные по единственному признаку (захоронение в ладье), рассматриваются как механическая совокупность самостоятельных исторических явлений. Описательный подход не позволяет выявить связи, закономерности развития изучаемых памятников.
Историческое исследование должно основываться па строгой классификации археологических явлений, приведенных в систему. По отношению к погребальным памятникам это означает разделение археологических комплексов на группы, связанные одинаковым обрядом. Обряд при этом понимается как единство, система признаков, характеризующих способ погребения (кремация-ингумация), способ захоронения (помещение останков в урне, в яме, в насыпи, в гробу и т. п.), конструкцию погребального сооружения, состав и размещение в могиле погребального инвентаря и жертвоприношений.
Признаки обряда есть непосредственно данные в материале и зафиксированные при археологическом изучении явления: наличие скелетов или кальционированных костей, положение останков в могиле, прослеженные археологом детали погребальных конструкций, вещи. Корреляция признаков выявляет исторически сложившиеся устойчивые связи между ними, характеризующие определенные группы погребений (типы обряда). В развитии той или иной системы типов обряда (генетическая связь, последовательная смена, сосуществование, деградация или прогрессивное развитие) отразились исторические закономерности развития исследуемого общества.
Выявление этих закономерностей в полной мере возможно лишь при анализе всей совокупности археологических материалов, в сочетании с систематизированными данными смежных исторических дисциплин. Однако основные тенденции могут быть определены при анализе групп источников. В частности, классификация погребальных комплексов, основанная на изложенных принципах, может быть основой социологической реконструкции. Один из этапов решения этой задачи на материалах Швеции эпохи викингов - классификация и социологическая интерпретация шведских погребений в ладье.
II
Общее число погребений в ладье, открытых на территории Швеции, приближается к трем сотням. Мюллером-Вилле учтено 138 погребений по способу сожжения (5) (к ним следует добавить еще 77 погребений из могильника Бирки) (6). Этот обряд распространился в Швеции в эпоху викингов (IX-XI вв.).
С середины VII в. в Швеции известны захоронения в ладье по способу ингумации. Всего их около полусотни (7), в основном они сосредоточены в Упланде (могильник Вендель - 11 погребений, Вальсгерде - 15, Туна в Альсике - 10, Ультуна - 1 или 2, Арбю - 1). Этот обычай бытовал до середины XI в.
Новый обряд уже в первых по времени упландских комплексах представлен в сложившемся виде и остается неизменным на протяжении полутора столетий (от середины VII до конца VIII в.). Своеобразие ритуала, обилие и роскошь сопровождающего инвентаря этих погребений (прежде всего, могил Венделя и Вальсгерде) послужили основанием для выделения особой средневековой "вендельской культуры", или "вендельского периода", охватывающего VII-VIII века. (8).
К этому времени в Упланде относится 12 датированных могил, из них материалы о девяти опубликованы полностью, с исчерпывающей документацией (9). За пределами Упланда в Швеции достоверно датируются вендельским периодом лишь погребения в Аугерумс (Блекинге) и Набберор (Эланд).
Захоронения в ладье составляли в VII-VIII вв. небольшие замкнутые кладбища. В полностью раскопанном могильнике Вендель (рис. 1) к VII-VIII вв. относятся исключительно захоронения в ладье (могилы XII и XIV - середины VII в., могилы I и X - вторая половина VII в., могилы XI, III, VII - VII столетие). В первой половине IX в. традиция захоронений в ладье в Венделе прервалась. Ко второй половине XI - началу X вв. относятся погребение в ладье в могиле IV и сожжения в могилах II и V. В X столетии обычай захоронения в ладье (могилы VI, IX, XIII) сосуществовал в Венделе с обычаем захоронения в простой яме (могила VIII).
Подобным же образом развивался в VII-VIII вв. могильник в Вальсгерде (10) (в могильнике Туна в Альсике погребения вендельского времени, скорее всего, уничтожены) (11).
Шведские археологи определяют вес эти могильники как "родовые кладбища" (12). В могилах VII и VIII вв. (распределяющихся в каждом из могильников примерно по одной на поколение) похоронены только мужчины. Погребения женщин в ладье появились в Средней Швеции лишь в эпоху викингов (13).
От рядовых могил захоронения в ладье отличаются пышным и сложным ритуалом. Покойника укладывали (или усаживали) в кормовой части ладьи. Рядом с ним в определенном порядке складывали парадное оружие, в средней части ладьи - в ларцах и на скамьях - остальные вещи. Погребение накрывали берестой или циновками, Вдоль бортов и у форштевня ладьи хоронили жертвенных животных.
Могилы с захоронением в ладье - грунтовые. Могильные ямы, длиной 10-15 м, перекрыты деревянными брусьями, концы которых иногда придавлены большими камнями, образующими ладьевидную оградку.
В каждом из погребений в ладье VII-VIII вв. найдены обязательные наборы вещей (рис. 2):
1. Парадное оружие - богато украшенные шлемы, щиты,мечи, скрамасаксы, копья, стрелы. Следует отметить, что при удовлетворительной сохранности дерева (в Вальсгерде 6 сохранились раскрашенные древки стрел) остатки луков в этих захоронениях не найдены ни разу.
2. Пиршественные наборы - железные котлы, вертелы, "вилки для мяса", стеклянные бокалы и другие сосуды. Сюда же относятся игральные фишки (стеклянные или костяные) и доски типа шахматных.
3. Орудия труда - молотки, кузнечные клещи. В Вальсгерде 6 вместе с набором инструментов найдены бруски полосового железа (14), что подчеркивает кузнечный характер этой группы вещей.
4. Наборы конской упряжи - "парадные" (с бронзовыми позолоченными или инкрустированными гранатом украшениями) и простые железные уздечки, конские ледоходные шипы, детали седел. Стремена найдены всего в одной могиле (Вендель, № XIV) - широкое их распространение относится к более позднему времени. Вещи этой группы находятся обычно при скелетах верховых лошадей, вне ладьи, в яме, возле форштевня.
Рис. 2. Погребения вендельского типа (Vt.).
1 - план могилы; 2-8 - набор оружия (2 - шлем, 3, 4 - умбоны щитов, 5 - меч, 6 - скрамасакс, 7 - копье, 8 -стрелы);
10-14, 17, 20 - пиршественный набор (10, 14 - стеклянные бокалы, 11, 20 - вилки для мяса, 12 - рог для питья,
13 - котел, 17 - цепь для подвешивания котла); 18 - игральные фишки; 15, 16, 19 - набор орудий труда
(молот, клещи, "мотыжка"); 9 - парадная конская узда. (Масштаб произвольный).
Кроме останков покойника и вещей, в каждой из могил вендельского периода найдено от 3 до 17 голов домашнего скота - скелеты верховых лошадей, быков и коров, овец, свиней, собак.
Графическая корреляция отмеченных признаков погребального обряда (рис. 3, учтены только неразграбленные могилы) позволяет выделить венде лье кий тип погребений (Vt): мужские, захоронения в ладье, в грунтовых могилах, с парадным вооружением, пиршественными и кузнечными наборами, верховыми лошадьми и большим количеством жертвенных животных.
Эти погребения отличаются как от синхронных вариантов обряда, так и от более поздних захоронений в ладье (в том числе, открытых в тех же могильниках, по относящихся к IX-XI вв.). Формальные различия определяются историческим содержанием памятников вендельского типа.
В скандинавской литературе господствует трактовка захоронений в ладье (не только "вендельского типа") как могил представителей "крестьянской аристократии". Во многих работах встречается термин "крупные крестьяне" (stora bondar), подразумевающий отдельные зажиточные семьи, "крепкие хозяйства", выделяющиеся среди равноправных общинников и символически выразившие свое благополучие в роскошных погребениях глав семей. Общественные функции этих лиц и семей не вполне ясны - на этот счет существуют разные точки зрения (15).
Наиболее полная реконструкция структуры скандинавского общества накануне эпохи викингов предложена с позиций этих концепций в работе Г. Янкуна (16). Вершина общества вендельского периода занята "конунгами" - "Великие курганы" Старой Упсалы. Массовые погребения с различными вариантами сожжений оставлены свободным населением - "бондами". Между ними и конунгами стоит третий слой - с погребениями в ладье.
Рис. 3. Графическая корелляция признаков обряда погребений в ладье VII-VIII вв. ("вендельский тип", Vt.)
и IX-XI вв. ("среднешведские погребения в ладье", Bg).
Сокращения: "игр. фишки" - игральные фишки; "орн. уздечка" - парадная уздечка с орнаментированными бляшками;
"камен. конструкция" - каменный крепления перекрытий могильной ямы; "жен. украшения" -
черепаховидные фибулы, бусы; "Венд." - могильник в Венделе, комплекс N..., "Вал." -
могильник в Вальсгерде, "Туна N 9404" - погребение в могильнике Туна, инв. N 9404.
Примечание: в таблице учтены только неразграбленные комплексы. 1 группа - наборы оружия;
2 группа - пиршественные наборы; 3 группа - орудия труда; 4 группа - снаряжение всадника и коня;
5 группа - детали онструкции погребального сооружения.
Эта конструкция уязвима в первом, высшем звене: курганы Старой Упсалы не синхронны памятникам вендельского типа. Из серии предложенных для "Великих курганов" дат пи одна не выходит за пределы первой половины VII в. (17), а самые ранние комплексы вендельского типа относятся лишь к середине этого столетия. "Третий слой" Янкуна оказывается "высшим слоем" скандинавского общества второй половины VII-VIII вв. - по крайней мере, в это время нет других могил со столь же богатыми вещами и сложным обрядом, как в погребениях в ладье (положение меняется в последующих столетиях).
Для определения социального положения "вендельских родов" чрезвычайную ценность представляют наблюдения М. Эриксона, О. Лундберга и Г. Арвидсон (18) о связи между памятниками вендельского типа и топонимами "туна", обозначавшими, как полагают исследователи, центры административных округов Упланда - будущих "хундаров". О. Лундберг связывал эти центры с организацией морских походов викингов. Г. Арвидсон, указывая на концентрацию импортных вещей и дорогих ремесленных изделий в погребениях в ладье (при полном отсутствии их в могилах с другим обрядом), определила "туна-усадьбы" как торгово-ремесленные центры.
Бурное развитие экспансии викингов, равно как торговли и ремесла, начинается в Скандинавии лишь в IX в. Выделение особых общественных групп, занятых в новых сферах деятельности, относится главным образом к X столетию (массовые погребения с оружием, следы ремесленного производства "на рынок", упоминания в рунических надписях "купеческих братств") (19). Для более раннего времени есть все основания предположить нерасчлененность ряда общественных функций. "Туна-усадьбы" могли иметь отношение одновременно и к военно-административной (по сути, военно-демократической) организации "хундара", и к торговле и ремеслу - в их начальных формах, известных, в частности, по материалам поселения вендельского времени в Хельге (20).
Погребения вендельского типа отразили как нерасчлененность этих функций, так и сосредоточение их в руках представителей немногих знатных родов - "династий".
Наборы защитного и наступательного вооружения, снаряжение всадника и копя в этих могилах, безусловно, связаны с определенными военными функциями. Вряд ли все это громоздкое, богато украшенное оружие предназначалось для боя - скорее оно было символом высшей военной власти и служило для каких-то военных церемоний. Именно так расценивает веидельские шлемы Г. Арвидсон; обычай класть в могилу 2-3 щита, как указывает тот же автор, напоминает о торжественных выходах лангобардских королей в сопровождении оруженосцев (21).
Стрелы (без луков) также скорее всего были символами власти: посылая стрелу, конунги норвежских "фюльков" собирали ополчение и тинг (22).
Вендельская знать развилась в особую социальную группу в условиях военной демократии до выделения постоянных дружин (сформировавшихся в последующие столетия). Вожди возглавляли периодически, по мере надобности созывавшиеся ополчения бондов. В таком случае военная власть была неразрывно связана с властью административной, судебной и т. д. - над членами "хундара".
Одной из важных форм социальной связи вождя с подвластными ему общинниками в варварском обществе был пир начальная форма скандинавской "вейцлы" (23). Пиршественные наборы в могилах вендельского тина, по-видимому, являются материальным, археологическим выражением этой связи.
С военными и административными функциями вендельской знати, безусловно, были связаны и особые идеологические функции. Возможно, на них указывают "кузнечные наборы" в могилах. Они могли иметь как утилитарный, так и сакральный характер: в Вальсгерде 6 вместе с набором инструментов и полуфабрикатов найдена шейная гривна с амулетами - "молоточками Тора", бога-покровителя кузнецов (24).
Концентрация дорогих импортных вещей и роскошных ремесленных изделий (посуда, оружие, конская упряжь) указывают на монополию внешней торговли и контроль над ремеслом, то есть па особое положение вендельских "династов" и в области экономической. Наконец, обилие скота в могилах как будто раскрывает и природу этой могущественной знати VII-VIII вв. Скот - начальная форма богатства знати, возникающей в недрах родового строя и еще ограниченной в своих экономических устремлениях теми военно-демократическими институтами, на которых основана в конечном счете ее власть (25).
Династические могильники, связанные с "туна-усадьбами", - памятники почти двухсотлетнего господства определенных семей в пределах небольших округов Упланда. Вендельскую знать можно сопоставить с "малыми конунгами" Хеймскринглы, после гибели королевского рода Инглингов разделившими власть в стране свеев (26). Период, предшествовавший эпохе викингов в Скандинавии, очевидно, характеризовался быстрым ростом могущества и власти этой знати, родоплеменной по происхождению и формам организации.
Распространенное в научной литературе представление об особой роли этой знати в организации морских походов и скандинавских поселений на восточном берегу Балтийского моря, на мой взгляд, не находит подтверждений в археологическом материале. В ранних скандинавских памятниках Прибалтики неизвестны могилы вендельского типа (27), а в памятниках VII-VIII вв. Средней Швеции нет вещей прибалтийского происхождения: импортные вещи вендельских могил - либо британские, либо рейнские. Переселения скандинавов на Аланды, в Курземе, позднее - в Приладожье связаны, видимо, прежде всего с широким слоем "бондов". Рост могущества знати мог быть одним из побудительных стимулов таких переселений. По масштабам и характеру это движение VII-VIII вв. (па западе ему соответствовало заселение норвежцами островов Северной Атлантики) (28) резко отличалось от собственно "походов викингов" - как грабительских, так и торговых экспедиций и переселений IX-XI веков.
III
Погребения в ладье эпохи викингов отличаются от могил вендельского типа отсутствием ряда признаков и появлением новых (рис. 3, 4):
1) с начала IX в. из могил исчезает парадное оружие (шлемы не встречаются вовсе, роскошные мечи и щиты сменяются простым боевым вооружением);
2) сокращается количество оружия;
3) уменьшились размеры погребальных ладей (до 6 м);
4) среди жертвенных животных (число которых также резко сократилось) - только лошади и собаки;
5) не встречаются в могилах наборы кузнечных орудий;
6) появляются женские захоронения в ладье с наборами украшений (фибулы, ожерелья, подвески);
7) среди сопровождающих вещей встречаются глиняные сосуды, деревянные бадьи, костяные гребни.
При сохранении ряда общих признаков (ингумация, погребение в ладье и в грунтовой могиле) среднешведские захоронения в ладье IX-XI вв. (тип Bg) представляют особый, отличный от вендельского типа, этап развития погребального обряда.
Рис. 4. Среднешведские погребения в ладье (Bg).
1 - план могилы; 2-7, 10, 11 - оружие (2 - меч, 3 - копье, 4-7 - стрелы, 10 - боевой топор, 11 - умбон щита);
8, 9, 12 - снаряжение всадника и коня (8 - ледоходные шипы, 9 - навершие лука седла, 12 - узда);
15 - женские украшения (черепаховидные фибулы и ожерелье); 13, 16-23 - прочие вещи
(13 - гребень, 16 - глиняный сосуд, 17 - нож, 18 - ножницы, 19 - пинцет, 20 - точильный брусок,
21 - кресало, 22 - игольник, 23 - котел); 24 - игральные фишки.
(Масштаб произвольный).
Рубеж между двумя этапами определяется по распределению в могилах оружия и жертвоприношений. Эти признаки тесно связаны между собой: коэффициент корреляции, вычисленный по формуле для малого числа наблюдений: Σδ(x)δ(y) / √Σδ²(x)Σδ²(y) [где δ(x) = (х - х¹), δ(y) = (y - y¹); х - количество единиц оружия в погребении, х¹ - среднее количество оружия на погребение, у - количество голов скота и у¹ - соответственно среднее количество скота в погребении] - равен + 0,8. Граница между двумя этапами развития выражена чрезвычайно резко и приходится на первую половину IX столетия (рис. 5). В IX в. появились и другие отклонения от первоначального строгого ритуала: вместо целых тут животных в могилы кладут только голову лошади (Вендель, могилы II, IV), среди захоронений в ладье появляются сожжения (там же, могила II). К IX и VIII столетиям относится большинство разграбленных могил.
Два этапа в развитии погребального обряда вендельской знати разделил глубокий кризис - безусловно социального характера, - распространившийся на такую консервативную сферу человеческой деятельности, как погребальный ритуал. Из этого кризиса вендельская знать вышла лишь в X веке, утратив свое господствующее положение - из могил исчезают важнейшие атрибуты власти и могущества. В то же время внутренняя консолидация знатных родов, возможно, проявилась в том, что знатным женщинам в эпоху викингов воздавали почести не меньшие, чем мужчинам (см. рассказ о погребении в ладье Унн Мудрой в "Саге о людях из Лаксдаля") (29).
Кризис вендельской знати синхронен началу эпохи викингов. Одновременно в Швеции появляется новый вариант погребального обряда - сожжения о ладье. Наиболее ранние погребения такого рода в Швеции известны в Сёдерманланде (Берга-Фолькеста) (30) и в могильнике Бирки - торгового центра ("вика") на оз. Мелар (31). Они относятся к началу IX столетия.
Ранние сожжения в ладье (тип Birka - В, подразделявшийся на варианты B1 - ранний и В2 - поздний) - это погребения с захоронением остатков кремации в урне, на месте сожжения, под курганной насыпью. По основным признакам они близки традиционным для Средней Швеции курганам с сожжениями.
В X столетии появляются богатые могилы, по количеству и составу вещей (рис. 6) вполне сопоставимые с синхронными захоронениями типа Bg - могилы в Клинта (Эланд) (32), Аска (Эстергёталанд) (33), серия безурновых сожжений в Бирке (34).
Рис. 6. Сожжение в ладье (тип Birka - B).
1 - план могилы; 2 - погребальная урна; 3 - шейная гривна с амулетами - "молоточками Тора";
12 - сломанный гребень; 18 - ладейные заклепки; 4-6 - оружие (4 - меч, 5 - копье [то и другое - с ритуальными повреждениями],
6 - стрелы); 8 - гирьки; 7, 9, 11, 13, 14, 15 - предметы мужского обихода (7 - подковообразная фибула от пояса,
11 - кресало, 9 - кресало, 13 - нож, 14 - точильный брусок, 15 - пинцет); 16 - ледоходные шипы;
10, 19, 20 - женские вещи (10 - игольник, 19 - круглая фибула, 20 - черепаховидные фибулы);
23, 24, 17 - импортная посуда (17 - глиняный горшок, 23 - стеклянный бокал, 24 - "фризский" кувшин.
(Мастшаб произвольный).
Среди сожжений в ладье есть погребения мужские и женские: новый обряд охватывал широкую группу населения, распространяясь на целые семьи. Имущественные различия, вероятно, связаны с внутренней организацией этой группы.
Выделенные разновидности шведских погребений в ладье (Vt, Bg, B1 и В2) составляют определенную систему и связаны по частоте встречаемости признаков (рис. 7). Исходный тип - Vt связан основными признаками с захоронениями типа Bg и в то же время не имеет связей с сожжениями в ладье. Многие признаки обряда типа Bg, не известные в могилах вендельского типа (керамика, гребни, женские украшении, малое число жертв, ножницы, оселки, ледоходные шипы), совпадают с признаками сожжений типа В. В могилах варианта В2, кроме того, изредка встречаются такие элементы, близкие Bg, как мечи, стрелы, игральные фишки.
Сближение обряда вендельской знати е обрядом погребений по способу сожжения - показатель известной "демократизации" общественной структуры. В то же время определенная часть населения, сохраняя народные языческие традиции (сожжение мертвых), усваивает элементы "аристократического" обряда - прежде всего, привилегию быть похороненным в ладье. Эта новая группа связана с новыми, общественными функциями. В сожжениях в ладье встречаются весы, гирьки, монеты (свидетельство повседневности торговых сделок, купли-продажи) и оружие. Не случайно и тяготение новой общественной группы к "вику" - катализатору основных социальных процессов в IX-X вв.
За пределами Швеции (рис. 8) сожжения в ладье типа В известны в соседней Норвегии (24 датированных погребения) (35), в Финляндии (19 могил в Кварнбаккене на Аландах; могильник оставлен шведскими поселенцами, испытавшими определенное воздействие местного финского населения) (36). Шведское сожжение X в. открыто в Нормандии (Иль де Груз): на погребальном костре был установлен боевой корабль викингов с большим количеством оружия (37). Сожжения в ладье, не включенные в каталог Мюллера-Вилле, известны также в Восточной Европе: в южном Приладожье (могильник Плакун под Ладогой) (38) и в Гнездовском могильнике под Смоленском. Погребения в Плакуне, судя по публикации В. И. Равдоникаса и полевой документации (39), по обряду и составу инвентаря близки варианту В2 могил Бирки. Датировка могильника в последние годы была уточнена Г. Ф. Корзухиной, которая связывает Плакун с материалами слоя Е Староладожского Земляного городища и относит самые ранние скандинавские погребения в Плакуне к первой половине IX в. (40).
В Гнездовском могильнике сожжения в ладье открыты во всех трех курганных группах (Лесной, Центральной, Ольшанской): в кургане № 20 (11) из раскопок В. И. Сизова в 1885 г. ("Большой курган" в Центральной группе) (41), в кургане № 74 (16) из раскопок С. И. Сергеева 1900 г. в Центральной группе, № 86 (18) из его же раскопок 1901 г. в Ольшанской группе (42), курган № 24 из раскопок И. С. Абрамова в Ольшанской группе (43), а также курганы Оль-1 (Ольшанская группа), №№ 13, 83 и 47 (Лесная группа), раскопанные в 1949-1950 гг. Д. А. Авдусиным (44). Как установил В. А. Булкин, все они относятся к особой группе богатых могил Гнездова - "курганам с плоскими вершинами" (45).
Гнездовские сожжения в ладье датируются X столетием. Из восьми курганов в шести остатки сожжения были собраны в урну. Все основные признаки обряда (рис. 9) тождественны признакам шведского варианта B1 в Бирке.
От погребений Бирки гнездовские сожжения в ладье отличаются некоторыми количественными показателями: размерами и устройством курганных насыпей (сфероконические, с уплощенной вершиной, окруженные ровиками с перемычками или "всходами", курганы высотой от 2, S и до 9 метров). В гнездовских сожжениях значительно больше оружия: в четырех из восьми могил найдены мечи (в Бирке мечи есть в трех сожжениях в ладье). В двух могилах Гнездова найдены кольчуги, в двух - шлемы, неизвестные в Бирке. В шести гнездовских сожжениях в ладье есть игральные фишки - в Бирке они встречаются реже. Поясные наборы юго-восточного происхождения известные в камерных могилах Бирки, в Гнездове составляют один из устойчивых компонентов инвентаря сожжений в ладье. Гнездовские погребения с камерами Бирки сближает обилие сопровождающих сосудов (керамика, бадьи, стеклянные бокалы рога для питья).
Однако все эти отличия не позволяют поставить под сомнение скандинавское происхождение гнездовских сожжений в ладье. Они лишь указывают, что новая общественная группа, чьи погребальные памятники одновременно появились и в Швеции, и за пределами ее, успешно развивала свою деятельность Скандинавии. Характер этой активности ясен: и для гнездовских, и для среднешведских сожжений типично сочетание атрибутов военных и торговых занятий.
Хронология сожжений в ладье полностью вписывается в рамки эпохи викингов: в Швеции первые погребения типа В появились на рубеже VIII и IX вв., число их резко возросло в IX столетии, достигло максимума в X в. и резко сократитесь в XI в. (рис. 10).
Формирование нового обряда, по-видимому, происходило в среде шведских поселенцев на Аландах. Однако с начала IX столетия этот обряд был тесно связан с широкой общественной группой, выделившейся в самой Швеции и активно действовавшей за ее пределами. По времени своего возникновения, направлениям и формам активности, степени организации (проявившейся, в частности, в создании нового погребального ритуала) эта общественная группа может быть отождествлена только с викингами. Социальная и территориальная мобильность викингов, быстрый переход от одной формы деятельности к другой, оппозиция к родовой знати "фюльков" и "хундаров" и к конунгам именно в указанный период - IX и X столетия - хорошо известны по синхронным и позднейшим письменным источникам (хроникам, руническим надписям, сагам, летописям) (46).
Шведские погребения в ладье VII-XI вв. отразили ряд важных моментов эволюции "варварского общества" в Скандинавии (рис. 11). Появление нового обряда - могил вендельского типа (Vt) - связано с выделением в VII столетии родовой знати - "малых конунгов", господство которых оставалось непоколебимым в течение всего вендельского периода (VII-VIII вв.). Начало эпохи викингов (IX - первая половина XI вв.) отмечено кризисом этого господства, отразившемся в деградации обряда вендельского типа и смене его более скромными среднешведскими захоронениями в ладье (Bg). Одновременно широко распространился возникший за пределами Швеции (в среде бондов, бежавших от произвола знати?) новый обряд - сожжение в ладье типа В. Этот обряд связан с новой ведущей общественной группировкой - викингами. Дружины викингов были специфической формой социальной организации, в рамках которой происходил быстрый распад военно-демократического общества и выделение социальных слоев и сил, принадлежавших уже к эпохе раннего феодализма - прежде всего, королевских дружин, затем - торговцев, и отчасти - других общественных групп.
Рис. 11. Эволюция обряда захоронений в ладье.
Учтено общее количество погребений каждого из трех выделенных типов и распределение
их по столетиям. Жирной линией выделены погребения в ладье с территории собственно
Швеции. Прямыми линиями показаны связи между типами (общие признаки).
Новая форма социальной общности, безусловно, имела переходный характер. Особенности положения викингов в скандинавском обществе IX-X вв. проявились, в частности, в топографии погребений с различным обрядом в могильнике Бирки (рис. 12). Из общего числа сожжений типа В (96 могил) 58% сосредоточены на особых курганных полях южнее и юго-восточнее Борга (городского укрепления), где они составляют соответственно 28% и 35% от общего числа погребений. 6% захоронений на этих кладбищах - "христианские" трупоположения в грунтовых могилах, при этом вовсе нет богатых погребений в камерах (47).
Остальные сожжения в ладье находятся в средней части первоначального кладбища Бирки - курганного поля "Хемланден". Здесь они составляют лишь 18% от общего числа погребений. В могильниках севернее Борга, в северной и южной части "Хемландена" и за городским валом, где в X в. появились богатые дружинные погребения в камерах, разнообразные варианты других обрядов - сожжения в ладье почти не встречаются.
На кладбищах южнее Борга сожжения в ладье представляют высшую, господствующую группу. Обособленный и замкнутый характер этих кладбищ объясняется, на мой взгляд, особого рода отношениями между "виком" и викингами (этимологической связи между этими терминами нет) (48). Расцвет "виков" - Бирки в Швеции, Хедебю в Дании, Ширингссаля в Норвегии - безусловно, был связан с активностью викингов, с постоянным притоком добычи, стимулировавшим развитие ремесла и торговли. Но в то же время викинги были источником постоянной опасности: все "вики", судьба которых известна по письменным источникам, погибли в результате систематических и опустошительных набегов викингов (49).
Это противоречие - яркое проявление переходного характера обеих социальных организаций. И если в рамках виков обретали самостоятельность новые общественные силы - купцы, ремесленники, па союз с виками опирались скандинавские конунги (50), - то для викингов как особой социальной группы в возникающей раннеклассовой структуре не было места. Эта форма организации, вызванная к жизни застоем и распадом военно-демократического "варварского" общества, в X-XI веках должна была либо раствориться в новых общественных группах, либо исчезнуть в далеких заморских экспедициях, в бесчисленных стычках с королевскими дружинами, городскими и крестьянскими ополчениями, феодальными армиями Европы.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Hj. Slolpe. Vendelfyndet. En farbereande ofversikt. Antiqvarisk Tidskrift för Sverige (ATS) Del 8 N I, St., 1884, s. 1-34; Hj. Slolpe och. T. J. Arne Graflåltet vid Vendel. St., 1912.
2. M. Müller-Wille. Bestattung im Boot. Offa. Bd. 25/26. 1968/69, Neumünster, 1970.
3. M. Müller-Wille. Op. cit., S. 150-182.
4. M. Müller-Wille. Op. cit., S. 142-169.
5. М. Müller-Wille. Op. cit., S. 150-182.
6. Г. С. Лебедев. Разновидности обряда трупосожжения в могильнике Бирка. - В сб.: "Статистико-комбинатортные методы в археологии", М., 1970, стр. 180-190.
7. М. Stenberger. Del forntida Sverige. St., 1964, s. 610-618; T. J. Arne. Das Bootgräberfeld von Tuna in Alsike. St., 1934; S. Lindqvist. Vendel-Time Finds from Valsgarde in the Neighbourhood of Old Uppsala. Acta Archæologica, København (AA), III. 1932, p. 22; H. Arbman. Der Arby-Fund. AA, 11, 1940, S. 43-102; M. Strömberg. Untersuchungen zur Eisenzeit in Schonen. Lund, 1961. S. 45.
8. S. Lindqvist. Op. cit., s. 36.
9. Hj. Stolpe, T. J. Arne. Graflåltet vid Vendel...; O. Arwidsson. Valsgärde 6. St., 1942; ее же: Valsgärde 8. St., 1952.
10. M. Stenberger. Op. cit., рис. 257.
11. T. J. Arne. Op. cit., s 20-51, табл. XXII.
12. S. Lindqvist. Op. cit., s. 22; O. Arwidsson. Valsgärde-Fullerö. "Tor", 1948, s. 35; M. Stenberger. Op. cit., s. 603.
13. M. Stenberger. Op. cit., s. 604.
14. O. Arwidsson. Valsgärde 6..., s. 85-86, табл. 34.
15. О. Lundberg. Vendel såsom Kungasäte och bondebygd. Upplands Forminnesförenings Tidskrift (UFT) 46, bil. I, 1938, s. 37; S. Lindqvist. Vendel-Time Finds..., s. 21-22; G. Arwidsson. Valsgärde-Fullerö..., s. 35; H. Arbman. The vikings. London, 1962, p. 34.
16. H. Jankuhn. Haithabu, ein Handelsplatz der Vikingerzeit. Neumünster, 1963, S. 36.
17. N. Åberg. Uppsala högars datering. "Förnvännen" 42 (1947), s. 257-289; S. Lindqvist. Uppsala högars och Ottarshögen. St., 1936; M. Stenberger. Op. cit., s. 537.
18. M. Eriksson. Byar och hamnor i fornatiders Vendel. UFT, 46. bil. I, 1938, s. 47; O. Lundberg. Vendel såsom Kungasäte..., s. 37; G. Arwidsson. Op. cit., s. 34.
19. J. Brønsted. Danish Inhumation Graves of the Viking Age. AA, III, 1936; H. Jankuhn. Op. cit., s. 177, 242-251.
20. W. Holmqvist. Exavation at Helgö. I, St., 1959; II, St., 1961.
21. G. Arwidsson. Valsgärde 6..., s. 32, 44.
22. А. Стриннгольм. Походы викингов. М., 1861, стр. 307.
23. А. Я. Гуревич. Свободное крестьянство в феодальной Норвегии. М., 1967, стр. 30-31, 106-107, 168-169.
24. G. Arwidsson. Op. cit., табл. 36.
25. К. Маркс. Ф. Энгельс. Соч., т. 21. М., 1961, стр. 106, 165; А. Я. Гуревич. Проблемы генезиса феодализма в Западной Европе. М., 1969, стр. 154.
26. А. Стриннгольм. Указ. соч., стр. 331-337.
27. В. П. Петренко. Памятники скандинавского происхождения в западной части Курземского полуострова в VII-IX вв. "Тезисы докладов V-й Всесоюзной конференции по изучению скандинавских стран и Финляндии" (Тезисы V СК). М., 1971, стр. 8-11.
28. Н. Jankuhn. Op. cit., S. 51.
29. Исландские саги. Под ред. М. И. Стеблин-Каменского. М., 1956, стр. 262.
30. М. Stenberger. Op. cit., s. 707-709.
31. Г. С. Лебедев. Указ. соч., стр. 185-190.
32. М. Stenberger. Op. cit., s. 712.
33. T. J. Arne. Ein bemerkenswerter Fund in Östergötland. AA, vol. III, 1932, S. 67-112.
34. H. Steuer. Zur statistischen Auswertung des Gräberfeldes von Birka. Neue Ausgrabungen und Forschungen in Niedersachsen. Hildesheim, 1969, S. 212-218.
35. М. Müller-Wille. Op. cit., S. 150-182.
36. Е. Kivikoski. Kvarnbakken. Helsinki, 1963, s. 127-132.
37. H. Arbman. En sjökonungs grav. "Arkeologiska forskningar och fynd". St., 1952, s. 326.
38. В. И. Равдоникас. Старая Ладога. Краткие сообщения Института истории материальной культуры (КСИИМК), вып. XI, 1945, стр. 41. Здесь не рассматривается раскопанный Н. Е. Бранденбургом курган в Усть-Рыбежна на Паше, в обряде которого шведские черты сочетаются с местными.
39. Возможность ознакомиться с полевой документацией доставлена автору сотрудником ЛОИА АН СССР В. Л. Назаренко, по поручению группы славяно-русской археологии подготавливающим материалы могильника к публикации.
40. Г. Ф. Корзухина. О некоторых ошибочных положениях в интерпретации материалов Старой Ладоги. "Сканд. сб." XVI, Таллин, 1971, 123-132.
41. В. И. Сизов. Курганы Смоленской губернии, вып. I. Гнездовский могильник близ Смоленска. Материалы по археологии России (MAP), № 28, СПб., 1902, стр. 8-11.
42. А. А. Спицын. Гнездовские курганы в раскопках С. И. Сергеева, Известия археологической комиссии (ИАК), вып. 15, СПб., 1905, стр. 6-67.
43. А. А. Спицын. Отчет о раскопках, произведенных в 1905 г. И. С. Абрамовым в Смоленской губернии. Записки Отделения славяно-русской археологии Русского археологического общества (ЗОРСА РАО), т. VIII, вып. 1, СПб., 1906, стр. 185-192.
44. Д. А. Авдусин. Отчет о раскопках Гнездовских курганов в 1949 году. Материалы по истории Смоленской области (МИСО), вып. 1, Смоленск, 1952, стр. 311-367; его же. Раскопки в Гнездове. КСИИМК, вып. 38, 1951, стр. 72-82.
45. В. А. Булкин. Типы погребального обряда в курганах Гнездовского могильника. - Сб. "Статистико-комбинаторные методы в археологии"..., стр. 207-210.
46. А. Я. Гуревич. Походы викингов. М., 1966, стр. 6-8.
47. Г. С. Лебедев. Камерные могилы Бирки. - Тезисы V СК, стр. 11-13.
48. А. Я. Гуревич. Указ. соч., стр. 80; Н. Jankuhn. Op. cit., S. 26-31.
49. H. Jankuhn. Op. cit., S. 30-35.
50. А. Я. Гуревич. Указ. соч., стр. 50-54, 62-63. |
|
