| Современную карту - даже не имея ее перед глазами - мы можем представить мысленным взором. Однако это далеко не то же самое, что "ментальная карта" античного или средневекового человека, созданная его сознанием, причем не на основании уже существующего зрительного образа, а на основе устных рассказов, письменных описаний, равно как и собственных наблюдений1. Психология познания понимает "ментальную карту" как субъективное внутреннее представление человека о части окружающего его пространства2. Принято считать, что "ментальные карты" связаны в первую очередь с повседневным указанием и нахождением пути ("everyday way-finding or giving directions")3, при этом они могут относиться как к реальному, так и к воображаемому миру.
Термин "ментальная карта" (или "когнитивная карта"), как было справедливо отмечено в литературе4, используется в двух диаметрально противоположных значениях: с одной стороны, он обозначает существующий в сознании образ, с другой - материализацию этого образа, т. е. нарисованную человеком карту-набросок. Оба эти употребления термина относятся к "ментальным картам" отдельно взятых людей, понятным (при их воспроизведении) другим людям по причине наличия у этих людей единого категориального аппарата. Однако "не только индивидуумы создают свою субъективную внутреннюю картину окружающего их пространства": наряду с "ментальной картой" каждого отдельно взятого человека, в обществе на определенном временнóм срезе существует "ментальная карта", представляющая собой образ пространства, который имеется в сознании значительного числа людей и является частью общей "картины мира". "Группы людей, сообщества и коллективы также создают специфические в историческом и культурном отношении представления о пространственной структуре окружающего мира, который они видят или могут вообразить себе"5.
Важно отметить, что этот коллективный образ пространства, хотя он и относится к реальному миру, порой не связан напрямую с практическими нуждами (указанием и нахождением пути). Так, у древних скандинавов, которые были прекрасными мореходами и задолго до появления карт с легкостью ориентировались на море и на суше6, в памятниках письменности нашли отражение весьма специфические представления о пространстве, явно не использовавшиеся для практических целей в повседневной жизни7. Согласно этим представлениям, мир состоит из четырех четвертей, выделяемых в соответствии со странами света - северной, южной, западной и восточной8. Понятие о том, какие страны относятся к каким четвертям, в древнескандинавской литературе весьма устойчивое: "Западная четверть" - это вся Атлантика (Англия, Исландия, Оркнейские и Шетландские острова, Франция, Испания и даже Африка); "Восточная четверть" - все земли по берегам Балтийского моря, которое в древнескандинавской письменности называлось Eystrasalt "Более восточное море" (Швеция, земли вендов, куршей, эстов, финнов и др.), а также земли в глубине Восточной Европы (Русь и Константинополь); "Южная четверть" - это Дания, Саксония, Фландрия и Рим; "Северная четверть" - это по преимуществу сама Норвегия, но также Финнмарк, а иногда и Бьярмаланд (Беломорье), который оказывается как бы на пограничье восточной и северной областей - он принадлежит к восточным землям, но добраться до него можно только по северному пути (проплыв вдоль Норвегии и мимо Финнмарка). Движение из одной области в другую определяется в источниках в соответствии не с реальным (отвечающим показаниям компаса) направлением, а с принятым наименованием этих областей (скажем, плавание и из Англии, и из Франции, и из Испании в Норвегию обозначается в источниках либо как движение norðr "на север", потому что Норвегия лежит в "Северной области", либо как движение vestan "с запада", поскольку к "Западной области" принадлежат и Англия, и Франция, и Испания). Движение в пределах четвертей также описывается в соответствии не с показаниями компаса, а с названиями четвертей, при этом чем дальше и дольше в пределах какой-либо четверти продвигается саговый персонаж, тем дальше в этом же направлении будет вести его путь (так, скажем, в "Саге о Хаконе Хаконарсоне"9 Эймунд из Спангхейма едет из Бьярмаланда "на восток" в Суздальскую землю, затем "на восток" в Новгородскую землю и затем "по еще более восточному пути" к Черному морю)10.
Нам уже приходилось писать11 о том, что древнескандинавские тексты отражают период перехода от "хорографической" (или "годологической") ориентации в географическом пространстве, с линейными, двумерными координатами "карты пути", к (пока еще ментальной) "карте-обозрению", к "картографической" ориентации, каковую отличает несвязанность с конкретно-чувственной системой отсчета, большая степень абстрагирования от местных ориентиров при рассмотрении земной поверхности, одновременное единое представление системы различных пространственно размещенных и соотнесенных компонентов12. Действительно, важной пространствоорганизующей категорией является для средневековых скандинавов понятие "пути"13. В первую очередь на это указывает название одной из скандинавских стран - Норвегии: др.-исл. Nóregr - стянутая форма от *Norðrvegr "Северный путь" (из norðr "север" и vegr "путь"); др.-англ. Norðweg (сообщение халогаландца Охтхере в записи короля Альфреда, IX в.)14; лат. Nordve(g)ia (у Адама Бременского, ок 1070 г.)15, Norwegia (в анонимной "Истории Норвегии", конец XII в.)16, Norvagia (у Саксона Грамматика, начало XIII в.)17; ср. соврем. норв., шв., датск. Norge, исл. Noregur, англ. Norway, нем. Norwegen. Происхождение имени вполне прозрачно (страна света + "путь"), хотя есть и иные его объяснения. Так, Р. Клизби и Гудбранд Вигфуссон18, равно как и Я. де Фрис19, будучи сторонниками именно этого толкования, приводят все же и иную этимологию первого корня: nór - "морской рукав, узкий морской пролив": в ее пользу могло бы говорить произношение, а именно долгота гласного [ó]20 и отсутствие фрикативного зубного [ð]21. Кроме того, особенности занимаемой страной территории - узкая полоска земли между морем и горами, изрезанная фьордами, - дают основание, по мнению Я. де Фриса, рассматривать средневековое лат. Northwegia как народную этимологию22. Однако, на мой взгляд, не следует забывать о др.-англ. форме конца IX в. Norðweg (сообщение Охтхере) и о параллельном с Nóregr существовании наименования обитателей этой страны - Norðmenn (мн. ч. от Norðmaðr), где [ð] присутствует23. В результате исчезновения полугласного [w] после долгого слога24 и выпадения фрикативного зубного [ð] название могло вообще перестать восприниматься как "Северный путь"25. Имя Nóregr постепенно превратилось в самоназвание, этимология которого была плохо понятна самим норвежцам. О том, что для них оно не было прозрачным, говорят, в частности, попытки объяснить его как произошедшее от имени мифического конунга Нор (или Нори)26.
В источниках обнаруживаются следы всех четырех потенциально возможных топонимов, образованных по схеме "страна света + vegr (vegir / vegar)". Austrvegr "Восточный путь" сохранился в формах как множественного (Austrvegir - в более ранних памятниках), так и единственного числа (Austrvegr - в более поздних); в источниках он встречается достаточно часто (подробнее речь о нем пойдет ниже). Несмотря на продуктивность данной словообразовательной схемы, три других термина27 зафиксированы лишь в ограниченном числе ранних текстов и только в форме множественного числа28: Vestrvegir (букв.: "Западные пути", здесь: в значении "Британские острова") в шведской рунической надписи29; Suðrvegar (букв: "Южные пути") в эддической "Второй песни о Гудрун"30 и в "Саге о побратимах"31 (в значении "Южные пути"), а также в "Саге об Олаве Трюггвасоне" монаха Одда Сноррасона32 (в значении "южные страны - как противоположное Norðrlönd"); Norðrvegar (букв: "Северные пути", здесь: в значении "север") в эддической "Первой песни о Хельги Убийце Хундинга"33. Источники со всей очевидностью указывают на то, что исходной моделью для образования рассмотренных топонимов была "страна света + vegir / vegar (форма мн. ч. от vegr)". Изначально названия, сформированные по этой модели, должны были служить обозначениями (возможно, вполне конкретных) многочисленных путей (маршрутов) на восток, запад, юг и север.
Предположение, что центр этой своеобразной "розы ветров" находился в Норвегии, откуда подобное представление о пространстве было перенесено в Исландию, чтобы там оказаться зафиксированным в письменных памятниках, не представляется справедливым, поскольку Норвегия сама оказалась в конечном итоге одним из "путей". Вполне очевидно, что изначальное название Норвегии как "Северного пути" (*Norðrvegr), а ее жителей как "северных людей" (Norðmenn) не могло быть автохтонным (никто не может назвать себя "северными" или "южными" людьми). Оно должно было возникнуть южнее Норвегии, и произойти это должно было гораздо раньше, чем были созданы соответствующие письменные памятники. Нам уже приходилось обосновывать свою точку зрения34, что искомая "роза ветров" могла возникнуть в основном центре поселений германцев на юге Скандинавии и на северной оконечности полуострова Ютландия и острова Зеландия. Отсюда, преимущественно по океанскому побережью, германские племена продвигались медленно и небольшими группами на север Скандинавии, так сказать, по "северному пути". Возможно, название "Северный путь" закрепилось за Норвегией в конце IV-V в. н. э., когда археологически фиксируются волны новой миграции германского населения (например, племен хордов и ругиев) с материка на северо-западное побережье Норвегии. На территорию Скандинавского полуострова германские племена проникали по наиболее доступному пути - через датские острова и проливы. Именно из этого района морские пути вели на восток (на Балтику), на запад (в Северное море и Атлантику), на север (вдоль побережья Норвегии), а также на юг - в Данию и Саксонию и далее вглубь материка сухопутными маршрутами.
Итак, из четырех "путей" лишь "Восточный путь" (Austrvegr) широко используется в памятниках древнескандинавской письменности. Одни исследователи традиционно считают, что он служит для обозначения пути "из варяг в греки"35 или, по крайней мере, земель к востоку от Балтийского моря и, в первую очередь, Руси36, другие признают его неопределенность37. Самая ранняя фиксация этого топонима - в форме множественного числа в поэме исландского скальда IX в. Тьодольва из Хвинира "Перечень Инглингов"38. Кроме скальдических стихов, Austrvegr знают рунические надписи39, географические сочинения40, саги (об исландцах, о норвежских конунгах41, о древних временах, епископские) и другие памятники древнескандинавской письменности (в частности, "Книга о заселении страны"42).
Для описания пути на восток саги используют как наречие austr "на восток" (с указанием цели путешествия или даже без указания), так и Austrvegr в различных предложных сочетаниях (í Austrveg / um Austrveg - куда? - "по Восточному пути"; í Austrvegi - где? - "на Восточном пути")43. Так, к примеру, Снорри Стурлусон, рассказывая о юношеских подвигах будущего норвежского конунга Эйрика Кровавая Секира во всех четырех частях света, определяет направления его походов как "в Аустрвег", "на юг", "на запад" и "на север":
И когда Эйрику было двенадцать лет, дал ему конунг Харальд пять боевых кораблей, и отправился он в военный поход, сначала в Аустрвег, а затем на юг в Данмарк и во Фрисланд и Саксланд, и пробыл в этом походе четыре года. После этого отправился он на запад за море и воевал в Скотланде и Бретланде, Ирланде и Валланде, и провел там другие четыре года. После этого отправился он на север в Финнмарк и вплоть до Бьярмаланда, и была у него там большая битва, и он победил44.
"Восточный путь" невозможно воспринимать как название какого-то определенного маршрута, поскольку движение начинается то из Норвегии:
Тогда поплыл Эйвинд в пролив Хаугасунд (в Норвегии. - Т. Д.), а Хрои поплыл тогда с севера, и встретились они в том проливе и сражались. Там пал Хрои и около трех десятков человек, а Эйвинд забрал все имущество, которым владел Хрои. Отправился тогда Эйвинд по Восточному пути и был там в викингском походе все лето45,
то из Дании:
...поплыл тогда ярл Хакон с севера из Стад (в Норвегии. - Т. Д.)... и пришел в Данию, поплыл тогда по Восточному пути и грабил там летом46,
то из Швеции:
Ярл Хакон правил в Трандхейме (в Норвегии. - Т. Д.) и зимой чаще всего бывал там, а летом иногда отправлялся на восток в Хельсингьяланд (в Швеции. - Т. Д.) и садился на корабль, и плыл по Восточному пути, и грабил там летом47,
то из Руси:
И так говорят люди, что, когда Олав (Трюггвасон. - Т. Д.) был в такой славе, были некоторые люди скорее полны зависти к нему, нежели доброты, и клеветали на него перед конунгом (Вальдамаром. - Т. Д.)48. И завидовали ему многие знатные люди, и по этой причине уехал он прочь. И была у него тогда большая дружина, он воевал тогда с языческими народами и всегда побеждал, ездил он повсюду по Восточному пути и подчинял там себе народ. А когда ему наскучило это занятие, то приближалась зима. Захотел он тогда вернуться домой в Гарды49;
иногда "Восточный путь" доходит только от Норвегии до Швеции:
Одним летом, когда Харальд Гренландец отправился в поход по Восточному пути, чтобы добыть себе добра, приехал он в Свитьод50,
иногда идет через остров Готланд:
Летом Гудлейк отправился по Восточному пути. Они стояли некоторое время у Готланда51,
иногда сразу в Эйстланд:
Летом они отправились по Восточному пути в Эйстланд и грабили там, где зовется í Píkum52,
иногда прямо на Русь:
А весной собрал ярл (Эйрик. - Т. Д.) свое войско и поплыл вскоре по Восточному пути. И когда он пришел во владения конунга Вальдамара, стал он грабить и убивать людей...53.
Основными компонентами значения слова vegr являются: 1) точка отправления, 2) маршрут, 3) конечная точка. Из приведенных примеров явствует, что для топонима Austrvegr "Восточный путь" (имеющего vegr в качестве составной части) эти семантические компоненты не существенны. Исходная точка переменна, и отсчет ведется от последней упомянутой автором области, т. е. для значения лексемы Austrvegr важна лишь его "восточность", принадлежность к Восточной четверти; маршрут как таковой значения не имеет; постоянной конечной точки также нет. А следовательно, Austrvegr - качественно иное, более широкое понятие, чем совокупность значений двух его составляющих, хотя изначально слово могло использоваться в конкретных ситуациях для обозначения совершенно определенных "восточных путей". Я склонна думать, что топоним Austrvegr называет не путь, а те земли, по которым путь проходит54. Тогда для значения слова Austrvegr существенным оказывается именно состав этих земель.
Совокупное изучение древнескандинавской топонимии Древней Руси приводит к выводу, что каждая группа источников имеет свою топонимическую номенклатуру. Следует подчеркнуть, что хронология письменной фиксации топонимов соответствует последовательности их возникновения в языке древних скандинавов. Впрочем, прямого соответствия нет: здесь лишь намечается общая линия развития скандинавских топонимов Восточной Европы. Если в источниках X-XI вв. (в скальдических стихах и рунических надписях) значение топонимов с корнем aust- чрезвычайно широко и они могут покрывать собой любые территории к востоку от Скандинавии (от Восточной Прибалтики до Византии), то с течением времени картина меняется.
В ранних королевских сагах ("Обзор саг о норвежских конунгах", ок. 1190 г.; "Сага об Олаве Трюггвасоне" монаха Одда, ок. 1190 г.; составленная из не дошедших до нас саг "Гнилая кожа", до 1220 г.55) Austrvegr (наравне с Austrlönd и Austrríki) выступает в качестве наименования земель по пути "из варяг в греки". Так, в "Обзоре" говорится, что после гибели Олава Святого его сводный брат Харальд Сигурдарсон "бежал... из страны (из Норвегии. - Т. Д.) и в Восточные пути, и так в Миклагард" (Константинополь. - Т. Д.)56, а через некоторое время пустился в обратный путь "из Гарда (Миклагарда. - Т. Д.) через Восточный путь"57. Византия явно исключается здесь из числа земель, покрываемых данными топонимами, - Русь, напротив, в ряде случаев оказывается единственным их наполнением. Так, в "Саге об Олаве" монаха Одда рассказывается о некоем Виссивальде, "конунге Восточного пути"58, а в "Круге земном" Снорри Стурлусона он назван "Висивальдом, с востока из Гардарики (Руси. - Т. Д.)"59. В "Обзоре" говорится, что Ингигерд, дочь Олава Шведского, была отдана в жены "Яритлаву60, конунгу Восточного пути"61, которого Снорри в "Круге земном" называет "Ярицлейв, конунг с востока из Хольмгарда"62. В "Обзоре" также повествуется о том, как родовитые норвежцы отправились за Магнусом, сыном конунга Олава, воспитывавшимся на Руси, "в Восточные пути к конунгу Яритлаву"63; герои "Гнилой кожи", обсуждая целесообразность поездки "в Восточный путь", высказывают опасение, что препятствием окажется "немирье" (отсутствие торгового мира) между конунгами Ярицлейвом и Свейном64.
Дальнейшее развитие топонима Austrvegr "Восточный путь" связано как с исторической ситуацией - прекращением функционирования пути "из варяг в греки", изменением характера русско-скандинавских отношений65, - так и с "литературной жизнью" топонимов. В сводах королевских саг "Красивая кожа" (ок. 1220 г.) и "Круг земной" Снорри Стурлусона (ок. 1230 г.) достаточно последовательно для обозначения Руси используется окончательно сформировавшийся к этому времени топоним Garðaríki66, который "вытесняет на запад" "Восточный путь"67.
Чтобы определить, применительно к каким землям относится в этих текстах топонимия с корнем aust-, стоит обратиться к речи лагмана (законоговорителя) Торгнира, обращенной к шведскому конунгу Олаву на тинге в Упсале 15 февраля 1018 г., как их передает Снорри Стурлусон в "Круге земном":
Торгнир, мой дед по отцу, помнил Эйрика Эмундарсона, конунга Уппсалы, и говорил о нем, что, пока он мог, он каждое лето предпринимал поход из своей страны и ходил в различные страны, и покорил Финнланд и Кирьялаланд, Эйстланд и Курланд и много [земель] в Аустрлёнд. [...] А если ты хочешь вернуть под свою власть те государства в Аустрвеге, которыми там владели твои родичи и предки, тогда все мы хотим следовать в этом за тобой68.
В процитированном выше тексте имя Austrlönd относится к землям í Austrvegi "по Восточному пути" и включает Finnland "Землю финнов", Kirjálaland "Землю карел", Eistland "Землю эстов", Kúrland "Землю куршей". Термин Austrvegsmenn (мн. ч. от Austrvegsmaðr) "жители Восточного пути" позволяет выявить другие народы и земли по "Восточному пути". Так, Магнус Добрый, назначая Свейна Ульвссона править в свое отсутствие Данией, замечает:
...а на нее, как тебе известно, совершают многочисленные нападения венды и курши, и другие жители Восточного пути, а также саксы69.
Эти слова указывают на то, что даны и саксы не входили, по представлениям того времени, в число "жителей Восточного пути", а зато к этим последним причислялись венды (прибалтийские славяне). Более того, выше отмечалось, что "Восточный путь" приводил иногда и в Швецию.
Таким образом, из источников следует, что "Восточный путь" постепенно оформляется в обозначение земель, лежащих вдоль путей, проходящих через Восточную четверть. И если в рунических надписях он представляет собой вполне абстрактное имя для земель в Восточной четверти, то на этапе, зафиксированном в ранних королевских сагах, он становится обозначением земель по пути "из варяг в греки" (изредка Восточной Прибалтики, но преимущественно - Древней Руси), а ко времени записи "Красивой кожи" и "Круга земного" превращается в название восточноприбалтийских земель.
Чтобы перемещаться в социальном пространстве, необходимо наличие некоторых общих представлений, общих координат пространства. Одними из главных маркирующих элементов в процессе социального структурирования пространства выступают топонимы70. В том случае, если источники предоставляют такую возможность (а древнескандинавский материал в этом смысле бесценен), можно проследить развитие топонимии, связанное с пространственным освоением мира. Мы можем наблюдать образование вторичных топонимов на базе исходных (Garðaríki от Garðar, Aldeigjuborg от Aldeigja)71, "перемещения" топонимов в пространстве (Ultima Thule)72 и изменение значения хоронимов (Austrvegr, Bjarmaland)73 по мере расширения географических горизонтов и проч.
На каждом этапе своего развития топонимы наполнены очевидным для современников смыслом и имеют конкретную географическую привязку - в противном случае они лишились бы своей адресности и перестали бы выполнять свою основную функцию - коммуникативную74. Иначе смотрит на проблему Ф. Б. Успенский. В топониме Austrvegr он видит "некоторое неразличение земель, втянутых в орбиту Восточного пути". Он полагает, что "граница между этносами и землями, по которым пролегает этот путь", виделась скандинавам "несущественной и неопределенной", а Garðar "служило прежде всего наименованием некоего общего территориального единства и в качестве такого наименования могло актуализироваться тем или иным способом как Русь или как Византия"75. Мне представляется в принципе невозможным, чтобы скандинавы на протяжении жизни, видимо, не одного поколения путешествовали по некой бескрайней безымянной территории, не зная, как назвать страну, ее жителей, их язык, чтобы, отправляясь в Восточную Европу, они сообщали лишь "название определенного отрезка пути", которое в сознании их остающихся дома сородичей должно было "актуализироваться тем или иным способом как Русь или как Византия". В качестве дополнительного контраргумента отмечу, что уже руническим надписям X-XI вв., самому раннему из дошедших до нас скандинавских письменных источников, известен топоним Grikland (в традиционном понимании - "Византия"), и упоминается он чуть ли не в два раза чаще (32 случая против 18), чем Garðar "Русь"76.
Несколько соображений о топонимической номенклатуре и ментальной карте. При рассмотрении всей совокупности восточноевропейских топонимов во всем круге древнескандинавских источников77 получается один весьма важный результат, а именно вывод о том, что в формировании древнескандинавских топонимов Древней Руси, и шире - Восточной Европы, прослеживается одна общая тенденция к обязательному воспроизведению фонетического облика адекватных им местных географических названий. Следует подчеркнуть, что принцип фонетического уподобления соблюдался древними скандинавами достаточно регулярно при создании топонимии как "Восточного пути", так и "Западного пути" - ср.: Eistland, Kúrland, Kirjálaland, Finnland на востоке от Скандинавии и England, Bretland, Norþimbraland на западе. За каждым скандинавским обозначением, вне сомнения, имеется местный прототип, усвоенный древними скандинавами и затем нередко переосмысленный ими в соответствии с действующим при межэтнических языковых контактах механизмом народной этимологии78. Всё сказанное, однако, имеет отношение лишь к топонимии, возникающей в процессе освоения территории. Вместе с тем на ментальной карте средневековых скандинавов присутствует топонимия более глубинного уровня, связанная не с одомашниванием освоенного пространства, а с концептуальными представлениями об организации пространства в целом. Именно к этим последним принадлежат топонимы, имеющие в качестве своей составляющей "путь", поскольку движение по путям, перемещение в пространстве и являлось основой его освоения.
Примечания
1. Bekker-Nielsen T. Terra Incognita: The Subjective Geography of the Roman Empire // Studies in Ancient History and Numismatics presented to Rudi Thomsen. Aarhus, 1988. P. 148-161; Brodersen K. Terra Cognita. Studien zur römischen Raumerfassung (Spudasmata 59). Hildesheim; Zürich; New York, 1995 (здесь же см. библиографию).
2. Шенк Ф. Б. Ментальные карты: конструирование географического пространства в Европе / Пер. с нем. А. Жоровой // Политическая наука. Политический дискурс: История и современные исследования. 2001. Вып. 4. С. 4-17; см. примеч. 6: "Указатель текущей литературы по теме ментальных карт со списком исследований по психологии восприятия и географии, посвященных восприятию пространства и ориентации в пространстве, теории и методике анализа ориентирующих воображаемых образов и ментальных карт, можно получить в информационном центре Informationszentrum Raum und Bau общества Fraunhofer-Gesellschaft в Штуттгарте (http://www.irb.fhg.de)".
3. См.: Couclelis H. Verbal Directions for Way-Finding: Space, Cognition, and Language // The Construction of Cognitive Maps / J. Portugali. Dortrecht, 1996, P. 133-153; ср.: Tuan Yi-Fu. Images and Mental Maps // Annals of the Association of American Geographers. Washington, 1975. Vol. 65. P. 205-213.
4. Woodward D. and Lewis G. M. Introduction // The History of Cartography. Vol. 2. Book 3: Cartography in the Traditional African, American, Arctic, Australian, and Pacific Societies / D. Woodward and G. M. Lewis. Chicago, 1998. P. 3-4.
5. Шенк Ф. Б. Ментальные карты. С. 6.
6. См., например: Crumlin-Pedersen O. Schiffe und Schiffartswege im Ostseeraum während des 9.-12. Jahrhunderts // Bericht der Römisch-Germanischen Kommission. Frankfurt-am-Main, 1988. B. 69. S. 530-563; Jesch J. Ships and Men in the Late Viking Age: The Vocabulary of Runic Inscriptions and Skaldic Verse. Woodbridge, 2001. До появления в конце XIII в. карт-портоланов в Западной Европе не было морской картографии. Т. Кемпбел полагает, что навигация зависела от знаний, накопленных капитанами, у которых имелись "ментальные карты" тех регионов, которые им довелось посетить (Campbell T. Portolan Charts from the Late Thirteenth Century to 1500 // The History of Cartography. Vol. 1: Cartography in Prehistoric, Ancient, and Medieval Europe and the Mediterranean / J. B. Harley and D. Woodward. Chicago; London, 1987. P. 386-387). В сагах мы находим подтверждение того, что накопленный навигационный опыт передавался от человека к человеку. К примеру, в "Саге о гренландцах", собираясь отправиться из Исландии в Гренландию, Бьярни Херьольвссон сомневается в правильности решения, поскольку опыта плавания в этих водах ни у него, ни у его попутчиков нет: "Неразумным сочтут наше плаванье, ведь никто из нас не бывал в Гренландском море" (Сага о гренландцах / Пер. М. И. Стеблин-Каменского // Исландские саги. СПб., 1999. Т. I. С. 456). Ср. ниже о том, как проходило это плавание: "Все же, снарядившись, они сразу вышли в море и плыли три дня, пока земля не скрылась. Тут попутный ветер прекратился, начались северные ветры и туманы, и в продолжение многих суток они не знали, куда плывут. Затем они снова увидели солнце и смогли определить стороны света" (Там же).
7. Джаксон Т. Н. Ориентационные принципы организации пространства в картине мира средневекового скандинава // Одиссей. Человек в истории. 1994. М., 1994. С. 54-64.
8. Об "особой значимости для исландцев разделения пространства на четверти" см.: Lindow J. Social Semantics of Cardinal Directions in Medieval Scandinavia // The Mankind Quarterly. Vol. XXXIV. Nr. 3. Spring 1994. P. 212.
9. Det Arnamagnæanske håndskrift 81a fol. (Skálholtsbók yngsta). Inneholdende Sverris saga, Böglunga sögur, Hákonar saga Hákonarsonar / A. Kjær, L. Holm-Olsen. Kristiania; Oslo, 1910-1987. S. 371-372.
10. Подробнее см.: Джаксон Т. Н. Austr í Görðum: Древнерусские топонимы в древнескандинавских источниках. М, 2001. С. 15-22.
11. Джаксон Т. Н., Подосинов А. В. Норвегия глазами древних скандинавов: к вопросу о специфике древнескандинавской ориентации по странам света // Другие средние века: К 75-летию А. Я. Гуревича. М. 2000. С. 114.
12. Подробнее о первичной "хорографической" / "годологической" и вторичной "картографической" системах ориентации в древних культурах см.: Подосинов А. В. Картографический принцип в структуре географических описаний древности (постановка проблемы) // Методика изучения древнейших источников по истории народов СССР. М., 1978. С. 22-45; Janni P. La mappa e il periplo: Cartografia antica e spazio odologico. Roma, 1984.
13. Ср. утверждение А. В. Подосинова: "первичное восприятие пространства можно представить как "карту пути"" (Подосинов А. В. Ex oriente lux! Ориентация по странам света в архаических культурах Евразии. М., 1999. С. 604). Ср. также вывод И. Е. Сурикова в настоящем сборнике, что путь "предстает неким базовым принципом пространственных представлений и даже... базовым принципом всего того человеческого бытия, в рамках которого возникали соответствующие представления" (Суриков И.Е. Путь как принцип жизни и мысли (Кое-что об основаниях географических представлений Геродота)).
14. Two Voyagers at the Court of King Alfred / N. Lund. York, 1984. P. 22.
15. Adam Bremensis Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontificum / B. Schmeidler. Hannover; Leipzig, 1917. Lib. II. Cap. XLVI.
16. Historia Norwegiæ // Monumenta historica Norvegiæ. Latinske kildeskrifter til Norges historie i middelalderen / G. Storm. Kristiania, 1880. P. 73-124.
17. Saxonis Gesta Danorum / A. Olrik, H. Ræder. Hauniæ, 1931. P. 7-8.
18. Cleasby R., Gudbrand Vigfusson. An Icelandic-English Dictionary. Oxford, 1957. P. 457.
19. Vries J. de. Altnordisches etymologisches Wörterbuch. 2-te Aufl. Leiden, 1977. S. 411-412.
20. На долготу указывает произношение имени в скальдических стихах X и первой половины XI в. (см.: Cleasby R., Gudbrand Vigfusson. An Icelandic-English Dictionary. P. 457).
21. Д. А. Зейп попытался объяснить его отсутствие формой дательного падежа, но это не удовлетворяет Я. де Фриса, поскольку, как он отмечает, в датской рунической надписи из Йеллинге, ок. 950 г., фрикативного зубного уже нет - nuruiak (Vries J. de. Altnordisches etymologisches Wörterbuch. S. 411-412).
22. Ibid.
23. Впрочем, Norðmenn может относиться не только к норвежцам, но и ко всем скандинавам (Metzenthin E. M. Die Länder- und Völkernamen im altisländischen Schrifttum. Pennsylvania, 1941. S. 75). Так, Nordmаnni у Эйнхардта (начало IX в.) служат обозначением свеев и данов (Einhardi vita Karoli Magni / O. Holder-Egger. Hannover, 1911. XII, 3; XIV, 1). Ср. у Адама Бременского (около 1070 г.): "Эйнхард пишет: "Северный берег и все острова Балтийского моря населяют даны и свеоны, которых у нас называют нортманнами"" (Adam Bremensis Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontificum. Lib. II. Cap. XIX). Ср. также у Теодорика (конец XII в.): "Хуго, доброй памяти каноник Святого Виктора в Париже, муж всесторонне образованный, так упоминает наш народ в своей хронике: Норманны (Northmanni), - говорит, - выйдя из Нижней Скифии (под ней он несомненно понимал Верхнюю, которую мы называем Швецией), приплыв на кораблях в Галлию и войдя по реке Сене, огнем и мечом все разорили. И Сигиберт, монах из Жамблу, в хронике своей так пишет: Норманны (Northmanni), - говорит, - свирепейший северный народ, приплыв в Галлию на боевых кораблях, вошли в реку Луару и дошли до Тура, опустошая все [на своем пути]. Таким образом, о наилучший из мужей, из этих [сообщений] очевидно, что и до времен Харальда (Прекрасноволосого. - Т. Д.) были в этой стране (т. е. в Норвегии. - Т. Д.) мужи, сильные в воинских делах..." (Theodrici monachi Historia de antiquitate regum Norwagiensium // Monumenta historica Norvegiæ. S. 3-4 - перевод А. В. Подосинова).
24. См.: Смирницкий А. И. Фонетика древнеисландского языка. М., 1961. С. 42.
25. Однако в западногерманских языках (др.-англ. Norðweg, англ. Norway, нем. Norwegen) второй корень (со значением "путь") сохранился без изменений.
26. См. патронимическую легенду в "Истории Норвегии" (Historia Norwegiæ. P. 73), в "Саге об Олаве Трюггвасоне" монаха Одда (Saga Óláfs Tryggvasonar av Oddr Snorrason munkr / Finnur Jónsson. København, 1932. S. 83-84), в начальных главах "Саги об оркнейцах" (Orkneyinga saga / Sigurður Nordal // SUGNL. 1913-16. B. XL. S. 1-4) и в пряди "Как заселялась Норвегия" по "Книге с Плоского острова" (Flateyjarbók. En Samling af norske Konge-Sagaer med indskudte mindre Fortællinger om Begivenheder i og udenfor Norge samt Annaler / Guðbrandr Vigfússon, C. R. Unger. Christiania, 1860. B. I. S. 21-22).
27. См.: Metzenthin E. M. Die Länder- und Völkernamen S. 9, 73; Cleasby R., Gudbrand Vigfusson. An Icelandic-English Dictionary. P. 36, 457, 603, 700.
28. Для описания пути на запад, юг и север саги используют термины vestr, suðr и norðr, а земли на этих маршрутах называют топонимами, построенными по другой продуктивной модели - "страна света + lönd ("земли")" - Vestrlönd, Suðrlönd, Norðrlönd.
29. Sveriges runinskrifter. В. 5: Västergötlands runinskrifter / E. Svärdström, H. Junger. Stockholm, 1940. H. 1. Nr. 61.
30. Строфа 8: "Взгляни на юг - / вот Сигурд лежит!" (Старшая Эдда. Древнеисландские песни о богах и героях / Пер. А. И. Корсуна. Редакция, вступ. статья и комментарии М. И. Стеблин-Каменского. М., 1963. С. 128).
31. Fostbrœðra saga / Björn K. Þórolfsson, Guðni Jónsson // ÍF. 1943. B. VI. Bls. 196.
32 Saga Óláfs Tryggvasonar av Oddr Snorrason munkr. S. 247.
33. Строфа 4: "На восток и на запад / концы протянули, / конунга земли / нитью отметили; / к северу бросила / Нери сестра / нить, во владенье / север отдав ему" (Старшая Эдда. С. 73).
34. Джаксон Т. Н., Подосинов А. В. Норвегия глазами древних скандинавов. С. 113-132; ср.: Мельникова Е. А. Древнескандинавские географические сочинения. Тексты, перевод, комментарий. М., 1986 (ДИ). С. 33.
35. Барсов Н. П. Очерки русской исторической географии. География начальной (Несторовой) летописи. 2-е изд. Варшава, 1885. С. 213, примеч. 16; Брим В. А. Путь из варяг в греки // Известия АН СССР. VII сер. Отд. обществ. наук. Л., 1931. № 2. С. 206-207.
36. Metzenthin E. M. Die Länder- und Völkernamen. S. 9; Paff W. J. The Geographical and Ethnic Names in the Þidriks Saga. Cambridge, 1959. P. 24-25.
37. Свердлов M. Б. Сведения скандинавов о географии Восточной Европы в IX-XI вв. // История географических знаний и открытий на севере Европы. Л., 1973. С. 49.
38. Замечу, что считаю абсолютно неприемлемым гадательное, основанное на весьма распространенном "методе" нагнетания допущений - "нельзя объяснить иначе, как предположив...", "а значит..." - утверждение П. В. Шувалова, что "поскольку это самое раннее употребление этого топонима (в форме множественного числа) по отношению к Восточной Европе, то скорее всего Тьодольв передал этим новым словом какое-то другое название", а именно "Рейдготаланд" (Шувалов П. В. Инглинги и Восточный путь в IV-V вв. (Yngl. 18, 19) // Европа - Азия: Проблемы этнокультурных контактов. К 300-летию Санкт-Петербурга. СПб., 2002. С. 217).
39. Мельникова Е. А. Скандинавские рунические надписи. Новые находки и интерпретации. Тексты, перевод, комментарий. М., 2001 (ДИ). Б-III.5.10, Б-III.5.25, Б-III.5.30, Б-III.7.8, Б-III.1.4 (?).
40. Неопределенность и нетерминологичность топонимии с корнем aust- делают ее практически неприемлемой для употребления в географических сочинениях XII-XIV вв. (см.: Мельникова Е. А. Древнескандинавские географические сочинения. С. 196). Только один текст (с условным названием "Описание земли I") сообщает, что "через Данию море поворачивает в Восточный путь" (Текст см.: Там же. С. 76).
41. Джаксон Т. Н. "Восточный путь" исландских королевских саг // История СССР. 1976. № 5. С. 164-170.
42. Landnámabók / Jakob Benediktsson // ÍF. 1968. B. I. Bls. 128.
43. Движение "с востока" (а именно - из Восточной четверти), как правило, обозначается наречием austan и много реже предложными сочетаниями, включающими в себя Austrvegr. В целом термин "Восточный путь" можно, с известными оговорками, назвать "односторонним": гораздо чаще он используется при описании пути из Скандинавии на восток, нежели в обратном направлении.
44. Snorri Sturluson. Heimskringla / Bjarni Aðalbjarnarson // ÍF. 1941. B. XXVI. Bls. 134-135.
45. Ibid. 1945. B. XXVII. Bls. 83.
46. Ibid. B. XXVI. Bls. 216.
47. Ibid. Bls. 217
48. Конунг Вальдамар - русский князь Владимир Святославич.
49. Saga Óláfs Tryggvasonar av Oddr Snorrason munkr. S. 30.
50. Snorri Sturluson. Heimskringla // ÍF. B. XXVI. Bls. 287.
51. Ibid. B. XXVII. Bls. 84.
52. Sverris saga etter Cod. AM 327 4o / G. Indrebø. Kristiania, 1920; reprint - Oslo, 1981. S. 120.
53. Snorri Sturluson. Heimskringla // ÍF. B. XXVI. Bls. 338.
54. И все же можно проследить связь нового понятия с начальным значением слова. Она проявляется в том, что топоним Austrvegr используется большей частью при описании пути, в сочетании с глаголами движения. В другом контексте для обозначения тех же земель используется топоним Austrlönd "Восточные земли". Различие семантики этих двух терминов обусловлено, помимо прочего, и различием грамматической формы: Austrlönd употребляется только в форме множественного числа. На мой взгляд, Austrvegr относится к тем землям, по которым изначально проходили "Восточные пути", а Austrlönd где-то приближается по смыслу к Austrhálfa "Восточная часть", хотя, конечно, значение его более размыто. Думаю, подтверждением сказанному может служить тот факт, что топоним *Norðrvegr (в стянутой форме Nóregr) выступает обозначением одной страны на севере Скандинавского полуострова - Норвегии, а Norðrlönd - всех Скандинавских стран.
55. Следует подчеркнуть, что "Гнилая кожа" может, с одной стороны, рассматриваться в одном ряду с прочими сводами королевских саг 1220-1230 гг., но, с другой стороны - и среди тех оригинальных саг, "которые, как кажется, возникли на большом взрыве литературной активности между 1190 и 1220 гг." (Andersson Th. M. King's Sagas (Konungasögur) // Old Norse-Icelandic Literature: A Critical Guide / C. J. Clover and J. Lindow. Ithaca; London, 1985 (Islandica. Vol. XLV). P. 213, 216-219). Особый характер "Гнилой кожи" находит отражение, среди прочего, и в топонимии.
56. Ágrip af Nóregskonunga sögum / Bjarni Einarsson // ÍF. 1984. B. XXIX. Bls. 32.
57. Ibid. Bls. 36. В "Гнилой коже" поездка Харальда из Миклагарда описывается таким образом: "отправился он через Восточное государство в Хольмгард (Новгород. - Т. Д.)" (Msk. S. 85).
58. Saga Óláfs Tryggvasonar av Oddr Snorrason munkr. S. 107.
59. Snorri Sturluson. Heimskringla // ÍF. B. XXVII. Bls. 436.
60. Яритлав / Ярицлейв - русский князь Ярослав Мудрый.
61. Ágrip af Nóregskonunga sögum. Bls. 27.
62. Snorri Sturluson. Heimskringla // ÍF. B. XXVII. 147.
63. Ágrip af Nóregskonunga sögum. Bls. 34.
64. Msk. S. 3.
65. Лебедев Г.С. Этапы развития русско-скандинавских отношений в IX-XI вв. // IX Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. Тарту, 1982. Ч. II. С. 188-190.
66. Подробнее см.: Джаксон Т. Н. Austr í Görðum. С. 49-59.
67. Подробнее см.: Джаксон Т. Н. "Восточный путь" исландских королевских саг; Джаксон Т. Н. Древнескандинавская топонимия с корнем aust- // СС. 1988. Вып. XXXI. С. 140-145.
68. Snorri Sturluson. Heimskringla // ÍF. B. XXVII. Bls. 115-116.
69. Ibid. B. XXVIII. 1951. Bls. 37.
70. Ср.: Коновалова И. Г. Топоним как способ освоения пространства ("Русская река" ал-Идриси) // Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории. М., 2001. Вып. 6. С. 192-219.
71. Джаксон Т. Н. Austr í Görðum. С. 49-59.
72. Von See K. Ultima Thule // Poetik und Gedächtnis. Festschrift für Heiko Uecker zum 65. Geburtstag / K. Hoff et al. Frankfurt-am-Main, 2004. S. 113-144; Джаксон Т. Н. Ultima Thule в западноевропейской и исландской традициях // ДГ. 2003 год: Мнимые реальности в античных и средневековых текстах. М., 2005. С. 63-72.
73. Мельникова Е. А. Древнескандинавские географические сочинения. С. 197-200; Джаксон Т. Н. Этот таинственный и загадочный Бьярмаланд // Отечество. Краеведческий альманах. М., 2000. С. 87-102.
74. Об именах как о "жестких десигнаторах" см.: Kripke S. Naming and Necessity. Harvard University Press, 1980. P. 48-53; о связи собственного имени с обозначаемым им объектом см.: Агеева Р. А. Гидронимия Русского Северо-Запада как источник культурно-исторической информации. Изд. 2-е, испр. М., 2004.
75. Успенский Ф. Б. Скандинавы. Варяги. Русь. Историко-филологические очерки. М., 2002. С. 273, 278, 294.
76. Мельникова Е. А. Византия в свете скандинавских рунических надписей // ВВ. 2005. Т. 64 (89). С. 163.
77. См.: Джаксон Т. Н. Древняя Русь в скандинавских письменных источниках IX-XIV вв. Диссертация в виде научного доклада на соискание ученой степени доктора исторических наук. М., 1995.
78. Суть этого явления заключается в том, что звучание чуждого топонима воспроизводится в другом языке с параллельным его осмыслением и, следовательно, с искажениями, с заменой исходных корней на другие, близкие к ним по звучанию, но порой весьма далекие по смыслу. Заимствованное слово, имя, понятие, или его составляющая, принимает при этом в родном языке значение слова, близкого к исходному по звучанию. |
|
