| Удивительная вещь - одержимость. С одной стороны, без нее не совершались бы открытия, в корне менявшие жизнь человечества - от каменного века и до наших дней. Без нее нет и не может быть серьезного ученого, и даже прекрасный, но равнодушный профессионал может остаться всего лишь ремесленником. С другой стороны, одержимость какой-либо одной идеей, даже вполне плодотворной в определенных пределах, способна поколебать высокий профессионализм, заставить ученого вполне искренне не видеть факты, ставящие под сомнение его гипотезу, а в особых случаях - и преднамеренно замалчивать или искажать их. Что же тогда говорить о дилетантах или людях, недостаточно, неполно знакомых с научным существом дела (нередко находящегося за пределами их собственной профессии), которому они посвящают свои физические и душевные силы, свою энергию. И уж совсем печально, если одержимость идеей, может быть изначально и искренняя, поддерживается и питается идеологическими, политическими или иными конъюнктурными соображениями.
Асы в Азове
Каждое научное сообщество сталкивается с подобными явлениями и вынуждено тем или иным способом реагировать на них. Во второй половине 1990-х годов историки, филологи, археологи Норвегии были чрезвычайно озабочены: Тур Хейердал, знаменитый норвежский путешественник и национальный герой, сначала выдвинул предположение, затем стал искать ему подтверждение и, наконец, выдал как научно доказанный факт такую идею - родиной норвежцев (не скандинавов, а именно норвежцев!) является... северное побережье Азовского моря1. Доказательство лежало на поверхности и было понятно любому: во введениях к написанным в 1220-е годы своду саг о норвежских конунгах "Круг Земной" и "Младшей Эдде" (памятникам, которые норвежские дети читают в школе, как наши - "Слово о полку Игореве") их автор, Снорри Стурлусон, пишет о том, что Один и другие божества древнескандинавского языческого пантеона на самом деле были вождями народа асов2, первоначально обитавшего в "Великой Свитьод", которая располагалась где-то в Азии или в Трое и которую другие сочинения помещают в Северном Причерноморье. Они-то и привели свой народ в Скандинавию3. От аса Одина и его сына Ингви-Фрейра4 и произошли шведы и норвежцы. Для Т. Хейердала было очевидно: прародина асов (и, соответственно, норвежцев) находится там, где сохранилось их исконное название - Азов!5 Заглядывать в этимологические словари не требовалось, созвучие ас - Азия - Азов6 говорило само за себя. Гипотеза требовала подтверждения (для скептически настроенного ученого мира, не для Т. Хейердала - он и так знал, что прав) - и знаменитый путешественник начинает раскопки поблизости от Азова. Говорят, какой-то предмет скандинавского происхождения, правда, не эпохи викингов, а времен взятия Азова Петром Великим, на службе которого было немало шведов, действительно был найден.
Ситуация была бы откровенно анекдотической и не стоила бы огорчений профессионалов, если бы не одержимость Т. Хейердала этой идеей и не его авторитет национального героя. Его "открытие" начало бурно пропагандироваться в средствах массовой информации; его яркие, как всегда, и исполненные убежденности выступления по телевидению и в печати оказывали неотразимое воздействие на широкую публику, которая охотно приняла сенсационную новость, не вникая в детали и, тем более, не интересуясь, да и не будучи в состоянии оценить весомость его "аргументации". Именно это внедрение очередного исторического мифа в общественное сознание и вызвало тревогу специалистов, тем более, что в числе уверовавших в "азовскую прародину" оказались и чиновники от образования, которые, невзирая на протесты, устные и письменные, ученых, приступили к обсуждению вопроса, не следует ли открытие Т. Хейердала донести и до сведения детей, включив соответствующий пассаж в школьные учебники. Проблема разрешилась естественным, хотя и печальным путем: Т. Хейердал скончался, и ажиотаж быстро затих.
История с "азовской прародиной" норвежцев представляется весьма поучительной во многих отношениях. Поиск прародины своего народа - достойная научная задача, и она может быть поставлена также и относительно скандинавских народов7. Однако обращение к ней требует специальных знаний, которыми Т. Хейердал, не имевший ни исторического, ни филологического образования, не обладал; более того, ему чужды были и методы собственно научного исследования, поэтому, например, разное происхождение слов "ас", "Азия" и "Азов" попросту игнорировались им. Очевидность, простота объяснения воспринималась и им самим, и публикой как доказательность, "научность" аргументации. Однако в науке очевидное - далеко не всегда истинно. Сколько-нибудь сложная аргументация требует знания предмета, и чем она глубже и утонченнее, тем более обширны должны быть эти знания. Наивное соположение созвучных слов (по принципу "народной этимологии"), столь характерное для средневековой науки, - один из наиболее очевидных "аргументов", и не случайно, именно он лег в основу построения Т. Хейердала. Более того, одержимость этой идеей, глубокая - и вполне искренняя - убежденность в ее справедливости (сродни вере) делали Т. Хейердала абсолютно глухим к аргументам своих противников, которых он подозревал в некомпетентности, стремлении опорочить его лично и прочих злоумышлениях.
Хронология поновее
Сходные ситуации возникают и в шведской8, американской9, английской исторической науке. Не является исключением и наша страна. Достаточно вспомнить "новую хронологию" А. Т. Фоменко или "Влесову книгу"10, поколебать веру в которые не могут никакие научные аргументы. Ситуация с "новой хронологией" удивительным образом напоминает "азовскую прародину" Т. Хейердала. Крупный математик и, видимо, любитель истории, А. Т. Фоменко еще в 1970-е годы осознал трагическое заблуждение всех историков, бывших и настоящих: принятые в исторической науке датировки событий античности и средневековья категорически неверны. По его расчетам в письменных источниках, относимых историками к античности, средним векам, новому времени упоминаются одни и те же астрономические явления: затмения, прохождения комет и т. п. Следовательно, хронологическая шкала истории человечества должна быть "свернута" как складной метр, в результате чего исторические лица и события разных эпох сливаются воедино. Письменная история человечества, оказывается, охватывает не 15 тысяч лет, а всего несколько столетий.
Рукопись почти в полторы тысячи страниц с подробным изложением этой теории (я ее читала) была представлена еще в 1970-е годы на суд ученых, которые категорически отвергли ее11. И лишь после упразднения цензуры "исторические" сочинения А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского заполонили полки книжных магазинов. Нет сомнения, что творцу "новой хронологии" присуща та же одержимость идеей, что и Т. Хейердалу. Он столь же искренне верует (или, по крайне мере, верил в момент создания своей "теории") в истинность своих выкладок и столь же твердо убежден (или был убежден) в некомпетентности или завистливости своих оппонентов, которые не смогли увидеть очевидное для него, А. Т. Фоменко.
Однако в условиях массового тиражирования "новой хронологии" появились новые тенденции, существенно изменившие характер этого явления. С одной стороны, произошла очевидная коммерциализация идеи, а сама она превратилась в брэнд, позволяющий многократную "дупликацию" (термин А. Т. Фоменко) изданий. С другой - "новая хронология" идеологизировалась: она начала служить обоснованием приоритета славянских народов, точнее, русского народа в цивилизационном развитии человечества. Если другие создатели "истинной истории" России достигали этого удревнением славянского или русского прошлого (например, начиная его с Вавилонского столпотворения), то наложение хронологических слоев позволило, напротив, омолодить всемирную историю так, чтобы славянский этногенез совпал во времени с древнейшими цивилизациями мира.
Как и Т. Хейердал, А. Т. Фоменко нашел понимание не у специалистов, а у широкой читающей публики. Легкость восприятия и последовавшая популярность идеи Т. Хейердала во многом объяснялась его славой и авторитетом, но отражала она и одну важную и универсальную особенность общественного сознания: некоторое недоверие и подозрительность не слишком образованного, не привыкшего к абстрактному мышлению, хотя и вполне компетентного в своей области человека к высокой науке и к профессиональным ученым, образующим некую эзотерическую касту и объясняющимся на не совсем понятном языке. Как и многие другие, Т. Хейердал, обращаясь к массам, противопоставлял их небольшой горстке "консервативных", "не способных воспринять новые открытия" ученых, что льстило несведущему читателю или слушателю - ведь, принимая предложенную идею, он ощущал себя сопричастным к "передовым" веяниям в науке. Этот же эффект апелляции к широкому читателю, который, якобы, скорее разберется в проблеме, нежели закосневшие в своих кельях ученые, использовал и А. Т. Фоменко. Но в нашей стране действенность подобной апелляции к массам несравненно выше, нежели в Норвегии: подчас добровольное и даже исполненное энтузиазма, подчас вынужденное, подчас неосознаваемое следование идеологически заданным схемам и догмам советских историков породило в обществе недоверие к отечественной исторической науке уже в советское время, а огульное ее поношение в 1990-е годы привело к ее окончательной дискредитации в глазах значительной части читающей публики. Результат не замедлил сказаться - сколь многочисленные, столь и дилетантские "новые истории" стали невероятно, просто-таки удручающе популярны в нашей стране12. Однако подчеркну еще раз, что "одержимость идеей" как Т. Хейердала, так и А. Т. Фоменко, по крайне мере в начале их "исторического" пути, как мне представляется, не была отягощена "внеидейными" соображениями - это были идеи ради идеи в чистом виде.
Фальшивка на почве наивности
Иное дело "Влесова книга"13. Уже само изготовление фальсификата - акт сознательный и преследующий определенные цели. Эти цели яснее всего выявляются в содержании фальсификата, выдаваемого за древнейшее документальное свидетельство ранней истории и верований восточных славян: его создатель хотел "исправить", улучшить, удревнить историю своего народа, т. е. создать некую конструкцию, отличную от той, которая предстает на страницах дошедших до нас источников. Очевидно, что прошлое восточнославянского мира в том виде, в котором оно отразилось в аутентичных письменных текстах, не устраивало создателя "Влесовой книги", равно как не устраивает оно и современных ее адептов. Каким же, по мнению создателя фальсификата и его последователей, должно было быть начало нашей истории?14 Во-первых, героическим. Какие-то мелкие стычки между всякими там полянами, древлянами, хазарами и прочими варягами - это ли достойное начало Руси? Ее история должна начинаться с космических по своему значению событий и вселенских побед. Во-вторых, моноэтничным. Изначально Русь это славяне-русичи, которые в незапамятные (мифологические) времена отстаивают свою свободу от враждебного окружения.
Вот оно. В противоположность Т. Хейердалу создатель "Влесовой книги" радел не о науке (другой вопрос, что принципы научного знания в отличие от обыденного были Т. Хейердалу мало знакомы): он преследовал совсем иную, вненаучную цель и был одержим идеей совсем иного сорта - идеологической. Ее можно назвать наивным патриотизмом, к которому - в условиях отрыва от Родины - тяготели многие русские эмигранты.
Патриотические мотивы - осознанно или подсознательно - доминируют и в возродившемся в 2000-е годы антинорманизме, как доминировали они в XVIII в. в полемике М. В. Ломоносова с немецкими историками, в середине XIX в. в контексте подъема славянофильства, в середине ХХ в. в условиях сталинской борьбы с космополитизмом. Как возникновение, так и последующие "всплески" антинорманизма были теснейшим образом связаны с поворотными моментами в развитии (или насаждении) национального самосознания15. Аналогичный идеологический контекст породил борьбу со скандинавами в нашей истории и ныне. После распада СССР и разрушения идеологической системы, в рамках которой было сформировано национальное самосознание, опиравшееся на чувства своего (государственного) превосходства и особости (что было прекрасно выражено в словах "у советских - собственная гордость"), эти основы рухнули: гордиться стало нечем, комплекс победителя сменился комплексом побежденного, старая система ценностей оказалась ложной. Социопсихологический кризис породил целый ряд негативных явлений в обществе (например, движение скинхедов) и потребовал компенсации на идеологическом уровне. Одним из ответов на идеологический дефицит стало активное мифотворчество в области ранней истории и распространение этногенетических построений, в которых собственному народу придавались функции героического первопроходца, его прошлое возвеличивалось за счет принижения соседних народов, обозначался внешний враг, чьи происки обусловили нынешнее прискорбное состояние общества16. Компенсаторной характер такого рода мифов делает их привлекательными для масс и прибыльными для их создателей.
Немцененависть на новый лад
Привлекательным оказалось и возрождение антинорманизма - в его "гедеоновском" варианте17, причем не только для широкого читателя, но и для главных идеологов страны, стремящихся найти или создать "национальную идею" в условиях идеологического кризиса. Именно благодаря высокому покровительству задуманная как сугубо научная, конференция "Рюриковичи и российская государственность", проведенная в Калининграде в 2002 г., превратилась в начало широкой кампании по рекламированию антинорманизма в средствах массовой информации18. Эта кампания продолжилась публикацией сборника "Русского исторического общества", монографии В. В. Фомина и статей иногда - в научных, а чаще - в популярных изданиях19.
Современный антинорманизм позиционирует себя как единственно "правильное" научное направление, что само по себе наводит на размышления: "единственно правильным" было сталинское учение о языке, лысенковское - в биологии и т. п. В исторической же науке, как правило, сосуществуют различные точки зрения на одно и то же явление20, его различные интерпретации. Если же пристальнее взглянуть на методы их работы, то обнаруживаются удивительные - и весьма показательные - черты типологического сходства с построениями Т. Хейердала, А. Т. Фоменко, А. Асова и многих других.
Профессионализм исторического (и вообще любого научного) исследования определяется рядом факторов - неписаных, но общепринятых и строго соблюдаемых в научном сообществе правил, следование котором часто определяется как "наличие школы". Во-первых, исследование всегда основывается на некоей совокупности релевантных источников (опытных данных, наблюдений). Репрезентативность и полнота источниковой базы - особенно в тех случаях, когда она (как для ранней истории Древней Руси) крайне скудна, - непременное условие профессионального исторического исследования. Во-вторых, "в настоящее время, когда почти нельзя ожидать открытия новых первоисточников, роль основного орудия в углублении изучения древней русской истории выпала на долю источниковедческих изысканий"21. Интерпретация источников - важнейший ныне метод получения новой информации, но она должна учитывать всю совокупность текстологических и содержательных особенностей этих источников. Таким образом, источники и их истолкование - непременная и обязательная основа, на которой строится любое научное исследование. В-третьих, любое утверждение требует адекватных доказательств, а конечное построение теории производится с помощью жесткой системы доказательств, в которой невозможны априорные или неаргументированные суждения. Это азы, известные любому студенту исторических факультетов.
Обращусь прежде всего к основе основ - источникам и их интерпретации.
Прямо надо сказать, что источники сильно мешают как Т. Хейердалу с А. Т. Фоменко, так и антинорманистам. А. Т. Фоменко избавляется от них простейшим образом, объявляя античные и средневековые тексты фальсификатами. А с фальсификатами и разбираться не требуется - о них можно просто забыть. Т. Хейердал, не мудрствуя лукаво, использует удобный для него текст (точнее, фрагменты двух текстов XIII в.)22 как достоверную информацию, подтверждающую его догадку. То, что рассказу о миграции асов под водительством Одина из Азии посвящена немалая литература и то, что в ней доказано: в том виде, в котором он представлен у Снорри, это - "ученая", книжная легенда (другой вопрос, каковы ее истоки)23, - его не интересует. "Азиатская прародина" скандинавов названа в источнике - и этого достаточно.
Источниковедческими вопросами не утруждают себя и антинорманисты. В первую очередь они отсекают (по необъяснённым и необъяснимым причинам) практически все ранние (до XV века) источники по истории Восточной Европы и Древней Руси. Вот в монографии В. В. Фомина глава с многообещающим названием "Этнос и родина варяжской руси в свете показаний источников"24. Так и ждёшь анализа 9-ой главы сочинения "Об управлении империей" Константина Багрянородного (интересно ведь, как интерпретировано, например, сообщение о славянах как пактиотах, то есть данниках росов, как перетолкованы бесспорно скандинавские "росские" названия Днепровских порогов), обсуждения знаменитого известия Бертинских анналов о росах, которые на поверку оказались свеонами25, сведений многих других источников. Хорошо, "росы", как можно понять, не интересуют автора (хотя неясно, почему - ведь если доказывать, что скандинавов в Восточной Европе не было до конца Х века, то принципиально важно опровергнуть сведения о скандинавском происхождении росов, которые определенно находились в Поволховье по крайней мере с середины VIII в., а в Среднем Поднепровье - с первой трети IX столетия26) - его внимание приковано к "варягам". Но тогда почему не только не рассматриваются, но даже не упоминаются византийские военные трактаты Х века, где росы и варанги называются как подразделения византийского войска, скандинавские родовые саги, повествующие о вэрингах в Византии? Сообщений о варягах немного, но тем легче обозреть их и тем важнее их исследовать. Но речи нет ни о них, ни о древнерусских источниках, кроме Повести временных лет (ПВЛ), хотя варяги упоминаются и в Правде Ярослава, и в Киево-Печерском патерике, и в "Вопрошаниях" Кирика... Выбор источников, конечно, дело самих антинорманистов, но результат очевиден - выборочность и нерепрезентативность источниковой базы.
К Повести временных лет автор обращается - однако и здесь нет анализа полной выборки упоминаний варягов (единственно возможный метод в современном исследовании)27: цитируются в качестве аргумента отдельные пассажи, время происхождения которых, их источник, их место в структуре произведения никогда не оговариваются. А ведь Повесть временных лет крайне сложный по своему происхождению и составу памятник. Однако автор полностью игнорирует источниковедческие исследования Повести28, в результате чего глава открывается утверждением, что "сводчики [!] ПВЛ" трудились "над нею со второй половины Х до начала XII века"29 со ссылкой на соображение А. Г. Кузьмина, которое не было поддержано никем из летописеведов и уже поэтому требовало бы дополнительной аргументации. Вводная часть ПВЛ почему-то относится автором к концу Х же века, хотя ее позднее происхождение не вызывает сомнений ни у кого из специалистов - другой вопрос, когда именно оно было составлено: в конце XI или начале XII столетия, что интенсивно обсуждается в последние годы.
Впрочем, ПВЛ не занимает у Фомина большого места - ей посвящено всего две страницы. Важнейший и главный источник сведений о Руси IX-XI веков для автора - это сочинения по преимуществу XVI-XVII вв. (например, "Хронограф" С. Кубасова (1626), Белоцерковский универсал Богдана Хмельницкого (1648) - вплоть до "Синопсиса" И. Гизеля 1674 года), в порядке исключения - XV века. Вот здесь-то автор и находит главные аргументы своей концепции. Недоумевающий читатель может вполне логично спросить, каким образом писатели даже и XV, не говоря о XVII столетии, могли больше и точнее знать о событиях Х века, чем современники событий или их ближайшие потомки? У них были ранние источники? Какие? Ответ прост - "традиция, освящённая временем и имевшая широкое распространение"30 - понятно? А ведь в профессиональном исследовании историк обязан сначала аргументированно обосновать существование такой традиции, а уже потом апеллировать к ней.
Итак, у современных антинорманистов анализ полного корпуса древнейших свидетельств заменяется цитированием некоторых мест весьма ограниченного числа ранних текстов, тогда как поздние, вторичные источники априорно принимаются за достоверные. Впрочем, антинорманисты во все времена не отягощали себя сложными источниковедческими объяснениями31. Написано, например, у Сигизмунда Герберштейна (первая половина XVI века), что варяги это вагры - вот и хорошо32. Ровно то, что требуется поборнику балтийского происхождения варягов. Откуда и почему возникло это представление (кстати, опирающееся на "народную этимологию") - обсуждению не подлежит, ибо сразу стала бы понятна "книжная", возникшая в рамках европейских историографических концепций эпохи Ренессанса подоплёка сей легенды. Впрочем, и учёное, и позднее происхождение легенд, например, "августианской" (как её называет Фомин) в "Сказании о князьях владимирских", не смущает антинорманистов: "имеются факты, подтверждающие это мнение" (о древности представлений о происхождении Рюрика из балтийских славян)33 - вот и вся недолга. Фактом же - единственным! - оказывается появление легенды о Гостомысле в летописных сводах конца XV века. Но хорошо бы сначала доказать, что а) легенда о Гостомысле архаична (в чем высказывались большие сомнения), б) изначально была связана с легендой о призвании Рюрика и в) если соединение двух легенд произошло позже - то когда и почему.
Фомин убедительно показывает, что в XVI-XVII веках в определённой части отечественной и европейской историографии существовало представление о происхождении Рюрика (и варягов) от рода Августа через его потомка Пруса (основано на созвучии рус - прус), переселившегося на Балтику, что, впрочем, не является открытием Фомина34. Анализ происхождения и бытования этой легенды полезен для характеристики исторической мысли того времени, но никоим образом не может пролить свет на историю IX-XI столетий. Использование сочинений Нового времени в качестве основополагающих источников для реконструкции событий пятисотлетней давности мало чем отличается в методологическом отношении от наивного представления Тура Хейердала (не имевшего, заметим, исторического образования в отличие от современных антинорманистов) о достоверности учёной легенды об азиатской прародине скандинавов.
Таким образом, наши антинорманисты - в традициях, существовавших до возникновения научного источниковедения в конце XVIII в., - проявляют достойное средневекового хрониста доверие к источникам35 - но почему-то только к поздним...
Не лучше обстоит дело у антинорманистов и с системой аргументации. Фактически в их работах присутствуют четыре основные группы доказательств.
Первый и главный способ аргументации отражает методологию современного антинорманизма - абсолютное доминирование историографии над источниковедением. Конечным (и высшим) аргументом в полемике является ссылка на суждение предшественника-антинорманиста, главными из которых являются С. А. Гедеонов, поскольку именно его идеи повторяются ныне, и А. Г. Кузьмин, ученики которого и взяли на себя бремя возрождения антинорманизма. Апелляция к авторитету заменяет собственное исследование, подменяет обращение к источнику, превращается нередко в самоцель. Я уже цитировала, например, "обоснование" достоверности "сведений", восходящих к устной традиции. Но такие отсылки, причем к старым, давно уже забытым по причине очевидной ошибочности мнениям - не случайность, а норма, они бросаются в глаза на каждой странице "антинорманистских" сочинений. Вот на странице 422 сочинения В. В. Фомина: "Земля же "Агнянска" - это не Англия, как ошибочно считают поныне, а южная часть Ютландского полуострова, на что впервые указали в XIX в. антинорманисты И. В. Савельев-Ростиславич и И. Е. Забелин". А почему то, что считают ныне, "ошибочно"? и как и чем Забелин и др. доказали, что летописец начала XII в. знал (или хотя бы мог знать) о проживании племени англов на юге Ютландии до V в.? С. 425: "С. А. Гедеонов видел в "августианской" легенде (о родстве Рюрика с римскими императорами. - Е. М.) общенародное предание о южнобалтийском происхождении варяжской династии". Но аргументация Гедеонова не приводится, а следует дополнительная ссылка на мнение А. Г. Кузьмина, который "связывает истоки "августианской" легенды с Южной Балтикой, указывая, что в ее пределах "очень рано (это когда? - Е. М.) существовали предания¸ увязывавшие основание разных городов Юлием Августом."" (так в тексте. - Е. М.). Повторение одного и того же, даже и другими словами, убедительности не добавляет.
Апелляция к авторитетам - один из основополагающих принципов средневекового историописания - и средневекового мышления вообще. Каждое слово Библии, каждое слово Отцов церкви - было безоговорочно истинным и потому не требовало доказательств. Но книги С. А. Гедеонова или А. Г. Кузьмина - отнюдь не Библия и даже не сочинения Василия Кесарийского или Августина, современные же антинорманисты обучались не в монастырских школах VIII века, а в университетах и пединститутах века XX-го...
Вторая группа доказательств - это ссылки на источники (в исторических исследованиях принято не "ссылаться" на источник, а интерпретировать его с учетом его источниковедческих характеристик). Как видно из уже сказанного, источники привлекаются выборочно, и этот выбор не обосновывается, источниковедческий их анализ и интерпретация конкретных сообщений отсутствует полностью; любая информация - если она соответствует взглядам автора - принимается за чистую монету. Тем самым доказательная сила таких ссылок приближается к нулю.
Третья широко применяемая группа "доказательств" (не рискую назвать ее "данными языка" или "лингвистической аргументацией") - отождествление слов, имеющих разное происхождение и значение. Этот способ аргументации был одним из важнейших в труде С. А. Гедеонова36, концепция которого о балтийско-славянском происхождении варягов возрождена антинорманистами 2000-х годов. "Этимологии" Гедеонова были частично заимствованы из сочинений более раннего времени (вплоть до Герберштейна), частично придуманы им самим, но и те, и другие в подавляющем своем большинстве основывались на принципе народной (ложной) этимологии путём сближения созвучных слов37. Для Герберштейна, да и для историков XVIII века (к народным этимологиям широко прибегал М. В. Ломоносов и другие) подобные сопоставления являлись нормой: языкознание как наука делало только первые шаги, а этимологизация как гносеологический метод была широко распространена в Средневековье и в Новое время, основываясь на представлениях о внутренней связи слова и обозначаемого им предмета или явления38. Но уже в то время, когда писал Гедеонов, наука о языке существенно продвинулась вперед, были заложены основы сравнительного языкознания, и его этимологические изыскания подверглись резкой критике лингвистов, которые отмечали глубокое несоответствие его выводов современному (середины XIX столетия) уровню развития науки39.
Вот, например, центральное для построения Гедеонова и его нынешних последователей соотнесение: вагры = варяги. Именно им доказывается балтийско-славянское происхождение варягов. Этноним wagrii (множественное число)40 известен в латинской передаче и устойчиво сохраняет приведенную форму, в которой выделяется корень wag(r)-. Происхождение и значение этнонима неясно (предложено несколько равноценных этимологий). Слово варягъ (мн. ч. варязи) морфологически членится на корень вар- и суффикс -ягъ. Этот суффикс происходит из древнескандинавского суффикса -ing, обозначающего принадлежность к определенному роду ("Инг-л-инг", "Вулф-инг") или иной общности ("вик-инг"), и зафиксирован в древнерусском языке в таких словах, как бур-ягъ, колб-ягъ, ятв-ягъ - заимствованиях с этническим или этнопрофессиональным значением. Оставив в стороне этимологию корня вар- (по общему мнению скандинавскую - от слова var "обет, клятва"), зададимся простым вопросом, на основании чего сопоставляются как родственные корни wagr- и var-? Если они действительно этимологически связаны, то откуда взялось -g- в wagr- или почему оно пропало в var-? Можно предполагать, что "этимологи"-антинорманисты не сумели отделить в слове варягъ корень от суффикса и считают все его одним корнем. Но и тогда остается вопрос - каким образом конечное -г оказалось посередине слова? Звуки не появляются и не пропадают просто так, случайно или по недоразумению. Законы языка не менее непреложны, чем законы математики или физики. Никто ведь не станет утверждать, что 234 = 24 - подумаешь, одна-то цифирка выпала. Так же и в языке. Но, разумеется, ни Гедеонов, ни его последователи даже не задумались об этом, не говоря уж о попытке дать хоть какое-то объяснение. Именно такое соположение сходно звучащих слов (ср. хейердаловское ас / Азия) и называется народной этимологией, не имеющей ни малейшего научного значения, но зато вполне убедительной для людей, забывших школьную программу русского языка.
"Вагры = варяги" далеко не единственный случай "народного этимологизирования" антинорманистов. Прекрасно в своей наивности отождествление со словом русь любого европейского этнонима, начинающегося на ру-/ро-: рутены, руги/роги, руяне, росомоны, роксоланы... Вполне логичным результатом стало "размножение" руси - в последних работах А. Г. Кузьмина их насчитывается несчётное количество. Автор скромно назвал в заглавии статьи всего две - в Прибалтике, но, как следует из его текста, даже и в Прибалтике их существенно больше: "широкий круг... источников указывают на наличия ряда Русий по южному и восточному берегам Балтики и на прилегающих к этим берегам островах. На восточном побережье выделяется "Русия-тюрк" [!], являющаяся ответвлением донских русов-аланов, на острове Рюген и на побережье, в той или иной степени удаленном от моря, вплоть до Немана, упоминается несколько изолированных друг от друга, но восходящих к единому корню, Русий "красных"... С этими же Русиями - вполне обоснованно - увязывались и разные "Русии" в Подунавье и примыкающих к Дунаю областях. В Причерноморье же смешивались "Руси" разного этнического происхождения"41. Полагаю, что комментарии тут излишни.
Обсуждать последнюю группу аргументов - наличие "массовых" балтийско-славянских древностей на территории Древней Руси42 - я не стану, не будучи археологом. Отмечу лишь крайне незначительное число находок, которые могут быть соотнесены с поморскими славянами (не путать с западными!), и их локализацию исключительно в Приладожье. Напомню также, что фризские древности ни в коей мере не могут быть отнесены к балтийским (как это делает Фомин)43, поскольку фризы - германцы - населяли побережье Северного, а не Балтийского моря. И, наконец, верну антинорманистам их собственный "аргумент": если, по их мнению, многочисленные и распространенные по всей территории Восточной Европы скандинавские находки являются результатом торговых связей, то почему же немногие и узко локализованные предметы поморского происхождения должны обязательно свидетельствовать о присутствии балтийских славян в Восточной Европе? А ведь использование "двойных стандартов" (ср. выше отклонение сообщения Бертинских анналов о росах-свеонах, но принятие мнения Герберштейна о ваграх-варягах) - в политике - считается аморальным!
Меня всегда поражала удивительная непродуктивность антинорманизма. На протяжении почти 250 лет антинорманисты не ввели в науку ни одного нового источника и предложили всего-навсего две сколько-нибудь обсуждавшиеся интерпретации истории восточного славянства без скандинавов: об основании Древнерусского государства балтийско-славянскими варягами (Гедеонов) и среднеднепровской русью (академик М. Н. Тихомиров)44. Однако ни одна из этих концепций не была оригинальна: первая восходила к историографии XVI-XVII веков, вторая - к народным этимологиям Ломоносова (русь = ираноязычные роксоланы и загадочные росомоны). И вот снова пережёвывается все та же этноопределительная жвачка! Ну не скучно ли? Ведь кругом столько нерешённых, а временами и не рассматривавшихся проблем. Даже в русле антинорманизма - сколько можно было бы найти новых исследовательских поворотов. Ведь действительно, связи Руси с балтийскими славянами - если они существовали - неизвестны. Вот широкое поле деятельности: есть ли упоминания таких связей в источниках (разумеется, ранних, а не XVII века), если есть, то что об этих связях рассказывается, как они изображаются... Проделать бы такую работу вместо того, чтобы Бог знает в который раз утверждать, что русь и руги одно и то же?
Ну и, конечно, хорошо бы антинорманистам аккуратнее относиться к собственным утверждениям и используемым материалам. Так, Сахарову, равно как и Фомину стоило бы не писать об отсутствии имени Рюрик в средневековой Скандинавии45, а заглянуть в любой из многочисленных справочников скандинавских личных имен, ну, например, Линда или Мудера, или Янцена, можно еще - в словарь личных имен рунических надписей Лены Петерсон, где перечислено около 10 Хрёреков, несколько Торвардов и т. д.46 Хорошо бы В. В. Фомину знать, что фамилия шведского историка XVII в. - Видекинд, а не Видекинди: окончание -и - это окончание родительного падежа фамилии автора на латинском зыке в наименовании "Widekindi Historia..." ("Видекинада История...")47. Досадно, что подобные ляпы или ошибки находишь чуть не на каждой странице их сочинений.
В последние десятилетия историки48 - и не только историки49 - не раз пытались осмыслить феномен мифотворчества в науке. Обобщая свои наблюдения, они выдвинули несколько основных признаков, характерных для этого явления50. Все они типичны и для мифотворчества в сфере истории.
1. Прежде всего, вера в непогрешимую истинность своей и только своей точки зрения, которая не только не основана на доказательствах, но и не нуждается в них (как писал один из отцов церкви Тертуллиан, "верую, потому что нелепо"). Любые другие точки зрения априорно ложны и достойны только поношения.
2. Органическое неприятие достижений современной науки. Для "антинорманизма" это прежде всего полное игнорирование результатов источниковедческих исследований, но также и археологии, нумизматики и пр.
3. Противопоставление своей теории "официальной" науке, которая погрязла..., закоснела... и т. д., то есть своего рода "окопное" сознание51. Резкий антагонизм по отношению к академическому сообществу присущ и антинорманизму: ведь "отъявленными норманистами" - в трактовке Сахарова, Фомина и др. - оказываются практически все летописеведы, историки, археологи и языковеды, отказывающиеся признать варягов балтийскими славянами. Более того, едва ли не основные усилия нынешних антинорманистов направлены на создание в лице "норманистов" образа врага: для этого хороши любые средства, вплоть до использования лексики 1930-х годов и отнюдь не академических эпитетов и характеристик.
4. Обращение к широкой публике, которая якобы способна понять и оценить "новое слово" в противоположность ученым-ретроградам и, соответственно, интенсивное использование СМИ.
5. Немотивированная агрессивность52.
Все эти особенности в полной мере присущи и "антинорманизму". Но есть у него и еще одна поразительная черта - "средневековость" сознания. Она проявляется и в возрождении концепций XV-XVII вв., и в подмене научной аргументации ссылками на предшественников-антинорманистов, и в обращении к народным этимологиям, и в отсутствии источниковедческого обоснования исторических конструкций, и в априорном доверии к некоторым (по преимуществу поздним) источникам...
Вступать в дискуссию с "мифотворцами" бессмысленно: невозможно объяснить верующему, что объект его веры - фантом. Он верит и будет продолжать верить, невзирая на все доводы рассудка. Одержимость идеей, особенно если эта идея приносит конъюнктурную выгоду, делает человека глухим к любым рациональным аргументам. Мы говорим на разных языках - поэтому размышления мои обращены не к "мифотворцам", которые способны только разразиться новыми потоками брани, а к тем, кого действительно интересует прошлое нашего Отечества.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Heyerdal T., Lilljeström P. Ingen grenser. Oslo: J.-M. Stenersens Forlag A. S., 1999.
2. Áss (из общегерм. *ānsuR) - древнескандинавское наименование богов высшего клана.
3. Эта ученая легенда возникла еще до Снорри (ум. в 1241 г.), вероятно, под влиянием широко распространенной в западноевропейской историографии XII-XIII вв. этногенетической легенды о происхождении европейских народов от того или иного героя античности (так, Гальфрид Монмутский выводил население Британии из Рима и считал его - по созвучию - потомками Брута). См.: Heusler A. Die gelehrte Urgeschichte im altisländischen Schriftum. B., 1908; Jackson Т. Svíþjóð in mikla eða kalda (Sweden the Great or Cold) // Berkovsbók: Studies in honour of prof. V. Berkov. M., 1996. Р. 107-114; Мельникова Е. А. Легенда об азиатской прародине в средневековой Скандинавии // Теория и методы исторической науки: шаг в XXI век / Отв. ред. Л. П. Репина. М., 2008. С. 359-361).
4. В соответствии с мифологическими представлениями древних скандинавов Фрейр, бог плодородия, не только не был сыном Одина, но и принадлежал к другому клану богов - ванам, и его отцом был Ньёрд.
5. Со сходным "методом" интерпретации легенды о прародине скандинавов мне пришлось столкнуться вскоре после выхода в свет публикации древнескандинавских географических сочинений (1986 г.), в двух из которых она приводится. Некий историк из Осетии, приехав в Москву, нашел меня и сердечно благодарил за то, что я "открыла истоки осетинского народа", который то ли происходит от богов-асов, то ли родственен им!
6. Название Азов засвидетельствовано впервые в форме Азак (ордынский город на месте античного Танаиса в устье Дона) в XIII в. Происходит из крымск.-татар. Azaw, ср.: тур. Azak, откуда рум. Azác (Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1964. Т. I. С. 63).
7. Надо, правда, отметить, что уже давно признано, что последнее крупное вторжение нового этноса на Скандинавский полуостров произошло в конце неолита, и носители культуры боевых топоров, как принято называть этот этнос по наиболее характерному элементу их материальной культуры, являются предками северных германцев. Однако были и более поздние миграции, хотя и меньшего масштаба, из Центральной Европы.
8. Например, "вестъётская" теория происхождения Шведского государства (ее критику см.: Gahrn L. Sveariket i källor och historieskrivning. Göteborg, 1988).
9. Например, креационизм, который широко распространился в США в 1980-е - 1990-е гг. (критику см.: Cult archaeology and Creationism / F. D. Harrold, R. A. Eve. Iowa City, 1995).
10. Количество примеров можно было бы многократно умножить. См. критику некоторых из них в кн.: Володихин Л., Елисеева О., Олейников Л. История России в мелкий горошек. М., 1998.
11. Не нашла она поддержки и ныне: публикация десятков книг не сделала аргументацию А. Т. Фоменко более убедительной. Критику его построений историками см.: Мифы "новой хронологии". Материалы конференции на историческом факультете МГУ им. М. В. Ломоносова 21 декабря 1999 года. М., 2000; История и антиистория: Критика "новой хронологии" академика А. Т. Фоменко: Анализ ответа А. Т. Фоменко. 2-е изд. доп. М.: Языки славянской культуры, 2001; Шмидт С. О. "Феномен Фоменко" в контексте изучения современного общественного исторического сознания. М., 2005. Не согласились с его математическими и астрономическими аргументами и специалисты в этих областях: Антифоменковская мозаика 2. Новая хронология - это серьезно? М.: Русская панорама, 2001; Астрономия против "новой хронологии" / Под ред. И. А. Настенко. М.: Русская панорама, 2001.
12. Ср., например, сочинения А. Д. Петухова, в которых русь оказывается прародительницей всех крупнейших королевских династий Европы (Петухов А. Д. Русы Евразии. М.: "Вече", 2007; он же. Тайны древних русов. М.: "Вече", 2008 и др.), В. А. Чудинова, увидевшего "славянские руны" ("руницу") во всех нечитаемых надписях южной Европы, включая Фестский диск, этрусские зеркала и пр. (Чудинов В. А. Тайные руны древней Руси. М.: "Вече", 2005; Он же. Русские руны. М., "Альва первая", 2006; Он же. Вернем этрусков Руси. Расшифровка надписей древней цивилизации. М., "Поколение", 2006 и др.). Особенно прискорбно, что подобные "открытия" нередко популяризируются в авторитетных изданиях. Так, например, пространное интервью с В.А. Чудиновым было недавно опубликовано в приложении к "Российской газете" "Неделя" (№ 4687 от 19.06.2008. С. 20-21). В нем утверждается "существование русского языка (его можно называть как угодно: древнейший русский, палеорусский, общеславянский, индоевропейский) в самые древние времена - конкретно: не менее двухсот тысяч лет назад" (замечу, что на существование homo sapiens отводится всего 30-35 тысяч лет).
13. Статьи ведущих лингвистов, палеографов, литературоведов и историков, доказывающих поддельный характер дощечек Ю. П. Миролюбова см. в сборнике: Что думают ученые о Влесовой книге? / Сост. А. А. Алексеев. СПб., 2004.
14. Эти соображения вполне отчетливо сформулированы в книгах, публикуемых под псевдонимом А. Асов (А. И. Барашков): (Асов А. Тайны "Книги Велеса". М., АиФ-Принт. 2001; Он же. Священные прародины славян. М., Вече, 2003; Он же. Русколань: Древняя Русь. (История и традиции русского казачества). М.: Вече. 2003 и мн. др.).
15. Алпатов М. И. Русская историческая мысль и Западная Европа (XVIII - первая половина XIX в.). М., 1985. С. 9-81.
16. См. подробнее: Петров А. Е. Перевернутая история. Лженаучные модели прошлого // Новая и новейшая история. 2004. № 3. С. 36-59.
17. В 1860-е годы С. А. Гедеонов опубликовал книгу, в которой утверждал, что летописные варяги - одно из поморско-славянских племен, вагры (отождествление варяги = вагры восходит к XVI в. и было популярно в польской и немецкой историографии XVI-XVIII вв.); они-то, а не скандинавы, и принесли государственность в Восточную Европу (Гедеонов С. А.. Варяги и Русь. Историческое исследование. СПб., 1876. Т. 1-2; переизд.: с предисл., коммент., биографич. очерком В. В. Фомина. М., "Русская панорама", 2004).
18. Достаточно упомянуть первые выступления антинорманистов - в телевизионной передаче в день открытия конференции, в "Российской газете" через день после закрытия конференции, за которыми последовали бесчисленные обращения к широкой публике.
19. Сборник Русского исторического общества. М., 2003. № 8 (156). "Антинорманизм" (Фомин В. В. Варяги и варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу. М., 2005).
20. Расхождения во взглядах на конкретные исторические события имели место даже в советское время - в рамках признаваемых практически всеми историками основополагающих схем исторического развития (формационная "пятичленка", примат базиса и пр.).
21. Поппэ А. Русские митрополиты Константинопольской патриархии в XI столетии // Византийский временник. 1968. Т. 28. С. 85.
22. Пролог к "Младшей Эдде" и начальную часть "Саги об Инглингах" в "Круге Земном" Снорри Стурлусона.
23. См. классический труд: Heusler A. Die gelehrte Urgeschichte im altislдndischen Schriftum. Berlin, 1908; на русском языке: Мельникова Е. А. Легенда об азиатской прародине в средневековой Скандинавии // Теория и методы исторической науки: шаг в XXI век. Мат-лы междунар. науч. конф. М., 2008. С. 359-361.
24. Фомин В. В. Варяги и варяжская русь. М. 2005. С. 422-438. Нельзя не отметить, что это - последняя (седьмая) глава книги, занимающая всего 50 из около 480 страниц.
25. Дезавуировать это весьма неудобное для антинорманистов сообщение попытался А. Н. Сахаров: "Применительно к посольству руси в Константинополь и во Франкскую империю (уточню: 1) в Восточно-Франкскую империю, поскольку в это время единой "Франкской империи" уже не было, 2) посольство направлялось в Византию, а не во "Франкскую империю", где оно оказалось случайно - из-за невозможности вернуться домой тем же путем, которым прибыло в Константинополь. - Е. М.) 838-839 гг. создаются какие-то ходульные фантасмагории... Что касается "свеонов", то ведь это характеристика франков и не более того, хотя в составе посольства государства "Русь" могли быть и бывалые выходцы с берегов Балтики - кстати те же варяги" (Сахаров А. Н. Рюрик, варяги и судьбы российской государственности // Сборник Русского исторического общества. С. 13-14). То, что определение росов как свеонов принадлежит франками, не только не умаляет ценности этого сообщения, вопреки А. Н. Сахарову, а, напротив, повышает его достоверность, поскольку франки уже с конца VIII в. постоянно имели дело со скандинавами и Людовик Благочестивый, усомнившийся в национальности "росов", не раз отражал набеги викингов, принимал датскую знать на службу и потому прекрасно ориентировался в этнополитической ситуации в Скандинавии. Предположение же о "бывалых выходцах с берегов Балтики" ни имеет ни малейшего обоснования в тексте.
26. Слабой попыткой сделать это является цитирование (практически без пояснений) паннонского "Жития Кирилла", Раффельштеттенского устава и нескольких сообщений восточных авторов разного времени // Фомин В. В. Указ. соч. С. 437-438).
27. Анализ полного корпуса упоминаний варягов в Повести временных лет см.: Мельникова Е. А., Петрухин В. Я. Скандинавы на Руси и в Византии в X-XI вв. К истории названия варяг // Славяноведение, 1994. № 2. С. 56-68. Понятно, что наши выводы не могли удовлетворить В. В. Фомина, но тем естественнее для него было бы дать свою интерпретацию материала.
28. Достаточно сказать, что в этой главе нет ни одной (!) ссылки на труды А. А. Шахматова, А. Е. Преснякова, Д. С. Лихачёва, О. В. Творогова, А. А. Гиппиуса - крупнейших исследователей русского летописания.
29. Фомин В. В. Указ. соч. С. 422.
30. Там же. С. 425.
31. Говоря о причинах "забвения" русским летописцем южно-балтийских славян, А. Н. Сахаров замечает: "Не лежит ли подход к сложному вопросу на поверхности" - варягов-то летописец знает, и "ответ... находится сам собой": поморские славяне не названы, потому что они и есть варяги (Сахаров А. Н. Рюрик, варяги и судьбы российской государственности // Антинорманизм. Сборник Русского исторического общества. N 8 (156). М., 2003. С. 16). К сожалению, лежащих на поверхности ответов на сложные вопросы не бывает и ответы не находятся сами собой - на поверхности лежат ответы только на поверхностные вопросы.
32. Чем же хуже тогда сообщение Бертинских анналов о росах, которые оказались свеонами?
33. Фомин В. В. Указ соч. C. 494.
34. К этому вопросу обращались многие исследователи, прежде всего издательница "Сказания о князьях Владимирских" (Сказание о князьях Владимирских / Сост. Р. П. Дмитриева. М., Л. 1955). В числе последних см. работы "норманиста" В. Я. Петрухина (Сказание о призвании варягов в средневековой книжности и дипломатии // Древнейшие государства Восточной Европы. 2005 г. Рюриковичи и российская государственность. М., 2008. С. 76-93) и еще не уличенных, кажется, в норманизме Б. Н. Флори и А. И. Филюшкина (Филюшкин А.И. Сравнительный анализ генеалогических легенд XVI в. о происхождении великокняжеских династий Российского и Литовского государств // Древняя Русь и Запад. Науч. конф. М., 1996. С. 133-137).
35. Правда, и в средние века некоторые историографы были серьезно озабочены проблемой достоверности своих источников: так, в начале VII в. Беда Достопочтенный посылал одного из монахов в Рим сверить в архивах папской курии имевшиеся в его распоряжении документы о христианизации Англии, а в XIII в. Снорри Стурлусон подробно обосновывал источниковедческую ценность скальдической поэзии в сравнении с другими источниками информации (Снорри Стурлусон. Круг земной / Изд. подг. А. Я. Гуревич, Ю. К. Кузьменко, О. А. Смирницкая, М. И. Стеблин-Каменский. М., 1980. С. 9-10).
36. Гедеонов С. А. Варяги и Русь. Историческое исследование. Т. 1-2. СПб. 1876. Наиболее подробные сведения о ваграх содержатся в "Славянской хронике" Гельмольда (завершена в 1171 г.): Гельмольд. Славянская хроника. М. 1963. Замечу, что сочинение Гельмольда, долгое время проведшего в земле вагров и принявшего участие в их христианизации, осталось за пределами интересов антинорманистов (возможно, потому, что о связях балтийских славян с Восточной Европой он не упоминает?).
37. Ср. такие "классические" образцы народной этимологии как "спинжак" вместо "пиджак" из англ. peajacket "жакет из грубого сукна" (по связи со "спиной"), "гульвар" вместо "бульвар" из нем. Bollwerk "земляной вал" (по связи с "гулять"), "купиратив" вместо "кооператив" (по связи с "купить") и мн. др.
38. См. об этимологическом методе: Уколова В. И. Античное наследие и культура раннего средневековья (конец V - начало VII века). М. 1989. С. 207-283; Пизани В. Этимология - История - Проблемы - Метод. М. 1956.
39. См.: Первольф О. О. Варяги, Русь и балтийские славяне // ЖМНП. 1877. Ч. 192; Фортинский Ф. Варяги и Русь. Историческое исследование С. Гедеонова. СПб., 1878
40. Наиболее подробные сведения о ваграх содержатся в "Славянской хронике" Гельмольда (завершена в 1171 г.): Гельмольд. Славянская хроника. М. 1963. Замечу, что сочинение Гельмольда, долгое время проведшего в земле вагров и принявшего участие в их христианизации, осталось за пределами интересов антинорманистов (возможно, потому, что о связях балтийских славян с Восточной Европой он не упоминает?).
41. Кузьмин А. Г. Два вида русов в юго-восточной Прибалтике // Антинорманизм... С. 210.
42. Фомин В. В. Народ и власть в эпоху формирования государственности у восточных славян // Отечественная история. 2008. № 2. С. 181-182.
43. Фомин В. В. Народ и власть... С. 179.
44. Тихомиров М. Н. Происхождение названия "Русь" и "Русская земля" // Советская этнография. 1948. Вып. VI-VII. С. 60-80.
45. Сахаров А. Н. Рюрик, варяги и судьбы российской государственности / Антинорманизм. С. 17; Фомин В. В. Народ и власть. С. 183 (со ссылкой на Л. Грот, которая, живя в Швеции, могла бы без большого труда выяснить этот вопрос).
46. Peterson L. Nordiskt runnamnslexicon. Uppsala, 2007.
47. Фомин В. В. Народ и власть. С. 170.
48. См. в первой части статьи примеч. 8-11 и мн. др.
49. См., например, характеристику лженаучных "теорий" и "изобретений" в области естественных наук: Кругляков Э. П. "Ученые" с большой дороги. М., 2002; Он же. "Ученые" с большой дороги - 2. М., 2005.
50. Stiebing W. H., Jr. The Nature and Dangers of Cult Archaeology // Cult Archaeology: Understanding Pseudoscientific Beliefs about the Past. Iowa City. 1995. Р. 1-10.
51. О косности, если не о намеренном нежелании "академиков" внимать открытиям "мифотворцев" пишут практически все они: и Фоменко, и адепты Влесовой книги, и Чудинов - открыватель "славянских рун" (докириллической письменности славян, которыми написаны Фестский диск, выполнены надписи на этрусском бронзовом зеркале и др. См.: Чудинов В. А. Загадки славянской письменности. М. 2002 г.; Он же. Тайные руны древней Руси. М. 2005) и мн. др.
52. Агрессивность "мифотворцев" поистине поразительна: такое впечатление, что о формах академической полемики большинство из них даже не слышали, и площадная брань (с лёгким оттенком доносительства) - привычный для них способ общения. |
|
