| Сведения о ранних этапах развития шведских городов незначительны. Известно, что многие из них были важными торговыми центрами, посещаемыми и иностранными купцами (города Людос, Йёнчёпинг, Кальмар, Норчёпинг, Телье, Нортелье, Арбуга, Евле, Сигтуна, Стокгольм, Упсала, Сундсвалль, Ульвсби, Або, Хельсингборг, Карлскруна, Мальме, Треллеборг и мн. др.1 Подавляющее большинство городов выросло в областях со сравнительно рано сложившимся сельскохозяйственным производством, где было плодородное ополье, развитое скотоводческое хозяйство, домашние ремесла и промыслы; это сыграло большую роль в эволюции йётских, упландских и сконских городов, а также городов Вест- и Сёдерманланда2. Для образования ряда городов решающее значение имело развитие горного промысла, в частности, складывание (с XIII в.) специализированного горнорудного хозяйственного комплекса в Даларне (Арбуга, Фалун, Хедемура, Упсала, Вестерос, Эребру, а также Стокгольм, Евле, Вестервик и др.3 Многие рыночные местечки, явившиеся основой будущих городов, возникли около языческих капищ (или епископских резиденций), где, как правило, проводились местные или областные тинги и приурочивавшиеся к ним ярмарки (Сигтуна, Фальчёпинг, Скара, Вестервик, Линчёпинг, Стренгнес, Телье, Вестерос, Упсала, Лунд и др.)4. Существенным фактором для развития многих городов было наличие удобного выхода к морю и хороших внутренних связей, в частности, через Меларенскую систему озер и рек (Стокгольм, Кальмар, Скара, Телье. Арбуга, Сигтуна, Нортелье, Упсала и др.)5. Определенную роль здесь сыграло и широкое распространение рыбного промысла, характерного для побережья Балтики; так, города Туршхэлла (Сёдерманланд), Треллеборг и Туматорп (Сконе) выросли из рыболовецких поселений с постоянным рынком6. Рыбачьи поселки находились некогда на месте многих других шведских городов (Стокгольма, Кальмара, Норчёпинга, Телье, Трусы, Фальстербу, Сканера, почти всех городов Северо-Восточной Швеции и др.7, и рыбаки составляли значительную часть населения приморских и приозерных городов Швеции до конца XV в.
По-видимому, конкретные условия возникновения феодальных городов в Швеции были типичными для средних веков. Но к какому времени относится их складывание и что представляли собой ранние города Швеции? Когда и в какой мере стали они центрами товарного хозяйства страны? Что было общего и особенного в их развитии на раннем этапе в сравнении с другими западноевропейскими городами? Данных для ответа на эти вопросы мало.
Наиболее полным и достоверным источником для исследования начальных этапов городского строя Швеции является Биркрэттен (Bjärköarätten, Byrckös rätt, Biärköa Rätten) – первое городское право страны. Предлагаемый очерк и является попыткой реконструировать некоторые черты раннего городского строя Швеции на основании ее первого городского права, а также хартий и других правовых документов, касающихся отдельных городов.
* * *
Еще в XVI в. родилась легенда о том, что Биркрэттен (буквально – "Право Бирки") возникло в Бирке – самом раннем из известных нам шведских городов, – расцвет которого пришелся на VIII-IX вв.8 Такого мнения придерживался и первый их издатель Юхан Хадорп, следующим образом озаглавивший свое издание "Законов" 1687 г.: "Право Бирки, т. е. древнейший городской закон в Шведском государстве, впервые примененный в Бирке много сотен лет назад, но затем Биргером Ярлом данный Стокгольму в 1254 году... "9 По мнению Хадорпа, этот закон был составлен королем Бьерном в 822 г.
Однако видные шведские историки и архивисты XIX и XX вв. – Д. Г. Шлютер, А. Шюк, Э. Вадстейн, О. Хольмбек и др. – не считают возможным толковать Биркрэттен как "Право города Бирки". Они подчеркивают связь Биркрэттен и древнего Вестйётского областного права (Vestgötalagen) и высказывают предположение, что Биркрэттен было создано на его основе. Шведские историки указывают также, что словом biärkrätt, происшедшим от фризского berek, издавна обозначали самостоятельную в правовом отношении область (т. е. область, изъятую из юрисдикции херада) и что уже в XII в. этот термин применялся в Скандинавии в смысле "городское право" (biärkerät – в Скопе, biarkeyiarrettr – в Норвегии и т. п.)10, что, добавим, не исключает возможность применения этого права и в древней Бирке.
Интересно, что в хартиях 1415 г. для сконских городов Ландскруны и Мальме упоминается право этих городов на biaerkeröres, – по-видимому, особую пошлину (с чужаков?) за допуск к торговле11. Это позволяет предположить, что определение biärkrält, по всей вероятности, первоначально обозначало самостоятельное право торгового местечка (köping).
Но в толковании шведскими историками вопроса о происхождении Биркрэттен имеется противоречие. Дело в том, что в первоначальном тексте этого документа, записанном в середине XIII в., речь идет конкретно о Стокгольме12. Отсюда был сделан вывод, что Биркрэттен было создано в середине XIII в. для Стокгольма, а уже затем, в течение второй половины этого столетия, распространилось на города Людос, Нючёпинг, Шейпинге. Линчёпинг, Лунд и другие йетские, сёдерманландскис и сконские города, что засвидетельствовано соответствующими вписками в областные законы13.
Но опровергнув версию Хадорпа о связи Биркрэттен с Биркой, позднейшие исследователи в конечном счете отбросили и то рациональное зерно, которое в ней содержалось – мысль о древнем происхождении Биркрэттен и о том, что оно было "дано" Стокгольму (а, следовательно, не создано специально для него в середине XIII в.). Трансформация толкования вопроса о Биркрэттен закономерно вытекает из господствующей в шведской историографии XX в. концепции прерывистости городского развития Швеции. Согласно этой концепции, с VIII по XIII в. в Швеции были лишь единичные города, последовательно сменявшие друг друга в качестве внешнеторговых центров страны (Бирка – Сигтуна – Стокгольм), что не порождало необходимости в выработке общего городского права.
С таким толкованием вряд ли можно согласиться. Если понятие biärkrätt уже в XII в. означало в Скандинавии "городское право" (точнее, по-видимому, "право рыночного местечка"), то рассматриваемый текст XIII в. (носящий то же название) является, вероятнее всего, модифицированной записью этого права, которая была обусловлена эволюцией самих рыночных местечек и складыванием городов. XIII век вообще был временем, когда в Швеции началось письменное оформление обычного права. Но почему первый письменный текст Биркрэттен был предназначен именно Стокгольму? Чтобы понять это, следует учитывать не только текст Биркрэттен, но и факты истории самого Стокгольма.
Истории шведской столицы, в частности, ее средневековой истории, посвящено множество исследований – как монографических работ, где прошлое этого города освещается специально или в связи с другими проблемами, так и статей, большинство которых опубликовано в "Ежегоднике Общества св. Эрика "14. Основным вопросом длительной дискуссии о времени и обстоятельствах возникновения Стокгольма, как города и столицы государства, стал вопрос о роли ярла Биргера. Как известно, первые определенные свидетельства об этом дает "Хроника Эриков". Там рассказывается, что ярл Биргер велел построить Стокгольм, причем лично участвовал в разработке его планировки и укреплений15. Эта версия была основополагающей для работ о Стокгольме, по крайней мере, до 20-х гг. XX в.
В последующие десятилетия, когда ранняя история шведских городов, мало освещенная в письменных источниках, стала объектом не только собственно исторических, но и археологических, топографических, лингвистических и палеографических исследований, взгляды шведских историков на ранние этапы развития Стокгольма претерпели существенные изменения. В настоящее время считается доказанным тот факт, что поселения на месте будущего Стокгольма существовали с первых веков н. э.; что в период походов норманнов там было постоянное торговое местечко с устойчивым ремесленно-промысловым населением; что роль этого местечка значительно усилилась после гибели Бирки (конец X в.) и Сигтуны (конец XII в.) и что, наконец, к XIII в. Стокгольм уже был городом. Поэтому указание Эрикскроникан следует понимать не буквально, а в том смысле, что ярл Биргер значительно укрепил и отстроил уже существовавший город, о чем свидетельствуют и данные археологии16.
Стокгольм (Holmia) привлекал Биргера не только своим удачным расположением в глубине залива, защищенного лесами и шхерами (почему там и укрылась большая часть жителей разрушенных Бирки и Сигтуны). Основатель династии Фолькунгов стремился создать здесь новую столицу, новый политический центр, противопоставив его Упсале – оплоту оппозиционной упландской знати17. И уже при сыне Биргера Магнусе Ладулосе Стокгольм стал постоянной резиденцией шведского правительства. Указывая на этот факт, Н. Анлунд писал, что в Швеции того времени были города и старше Стокгольма, но преимущества Стокгольма заключались в том, что он быстро превратился в главный город страны, тесно связанный с государственной властью18.
Ясно, что Стокгольму отводилась важная роль в политической борьбе XIII в., и не случайно именно этот город прежде других шведских городов получил не только те муниципальные привилегии, совокупность которых представляло собой Биркрэттен, но и их первую запись, которая должна была явиться гарантией незыблемости прав новой столицы и ее привилегированного положения.
Но если Биркрэттен было только записано, а не создано в середине XIII в., то остается сделать вывод о том, что его следует рассматривать не как индивидуальные привилегии одного города, а как фиксацию обычного городского права, отражающего развитие шведских городов к середине XIII в.19 Последующее распространение Биркрэттен на другие города страны закрепило его характер как первого общегородского права Швеции.
В шведской литературе Биркрэттен в основном использовалось для изучения истории права, и спор о его происхождении также по существу велся с правовых позиций. Однако анализ Биркрэттен позволяет выявить не только особенности формирования городского права, но и ряд важных сторон городского строя Швеции XIII в. в целом.
* * *
Биркрэттен состоит из 41 главы, содержание которых сводится к четырем основным вопросам: 1) городское самоуправление и его функции; 2) городская юрисдикция и правопорядок; 3) собственность в городе; 4) регулирование торговли.
Судя по Биркрэттен, система городского управления в шведских городах в XIII в. складывалась из следующих элементов: городской тинг, совет родманов, бургомистры и фогт. Главный голос во всех городских делах принадлежал королевскому фогту. Он участвовал в заседаниях совета, тингов и в судебных разбирательствах, санкционировал все решения и мероприятия властей города, был основным посредником между городом и центральной властью и, по-видимому, утверждал должностных лиц города20. Таким образом, роль центрального правительства, практически незаметная в делах города (или поселения городского типа) IX в.21, стала решающей к XIII в.; здесь ярко отразились результаты процесса формирования шведского государства, сравнительно централизованного уже в рассматриваемый период.
Органом городского самоуправления в XIII в. был совет из 12 (или более) выборных родманов22 и бургомистров. Последних было четверо, они избирались, по-видимому, на два года и исполняли свои обязанности попарно, чередуясь ежегодно23. Престиж городских властей охранялся законом: "хулитель фогта и совета", а равно и бургомистров, платил двойной штраф24.
Что касается городского тинга (byating, byamot, communitas civium), то его состав и роль в городе не совсем ясны. О. Хольмбек полагает, что тинг включал фогта, совет, бургомистров и судей и что принципиального различия в характере дел, рассматривавшихся на тинге (på byating) или в совете (inför sittande råd), не было25. Этот вывод, казалось бы, подтверждается и главой 22 Биркрэттен, где предписывается равный штраф за самовольный уход с буатинга или с заседания совета. Однако другие места текста Биркрэттен позволяют усомниться в правильности мнения О. Хольмбека. Так, в главе 37 указывается, что если какой-либо горожанин не отдаст долг, то его следует "призывать к уплате на трех буатингах" (a þrim byamot um); в случае неуплаты кредитор в сопровождении свидетелей и официальных лиц идет в дом должника, а если и после этого долг все-таки не будет погашен, его возмещение должно быть произведено за счет распродажи имущества должника, включая землю. Этот порядок взыскания долга (повторяющий предписания областных законов) показывает, что городской тинг был органом, призванным решать дела, связанные с кредитными и долговыми обязательствами.
Интересные данные о городском тинге содержит и глава 7: "Если двое повздорили и не подчинились суду фогта и родманов, они должны судиться и обсуждаться на буатинге". Здесь буатинг назван almänningx byämot – "общее собрание горожан" и имеет значение более высокой инстанции, нежели городской совет.
Кроме того, через тинг целиком шла процедура отчуждения наследственной земли26.
Из всего этого можно сделать вывод, что в XIII в. тинг в шведских городах играл значительную роль, хотя она проявлялась в основном в области суда и права, причем именно там, где вопрос касался частных дел горожан, но не хозяйственной жизни города в целом.
Биркрэттен рисует городское управление как самостоятельное, не подчиненное управлению лена и херада. Городской муниципалитет, заседавший в "доме совета" (rädstuga)27, следил за охраной города, соблюдением правил общежитии и порядка на его территории, проводил определенные меры по регулированию найма рабочей силы, торговли, цен, весов и мер, оформлял различные сделки горожан, контролировал городские постройки, следил за сохранностью общегородских зданий (амбаров, складов, тюрьмы и проч.) и другого имущества и, наконец, выполнял судебные функции28.
В Биркрэттен указано: "каждый провинившийся [в чем-либо] здесь, в городе судится по городскому праву", причем этот порядок осуществлялся и в отношении чужаков, находившихся в городе29. Горожане подлежали юрисдикции только своего города: "Если кто-либо совершит проступок в других землях и в других городах, он не подлежит суду до приезда в Конунгсхамн (пригород Стокгольма, находящийся под его юрисдикцией. – А. С), и тогда он будет судиться по городскому праву" (в данном случае – праву Стокгольма. – А. С.)30.
Право городской юрисдикции распространялось на округу города31, и проводилось разграничение юрисдикции города и деревни, расположенной за пределами городской округи. "Никакой свидетель не может идти из города в деревню, за исключением случая, грозящего тюрьмой, а также из деревни в город, за исключением того же дела "32.
Городской суд осуществлялся фогтом и родманами, среди которых, возможно, были и судьи (domare). Городские власти строго следили за соблюдением судебной монополии города. "Если кто-либо прибегает к суду перед фогтом и родманами, – гласит гл. 4 "Права", – и те судят, и виновный повинуется закону и платит все, как положено, а потом истец, не удовлетворенный судом фогта и родманов, возбуждает это дело в каком-либо другом городе, и суд состоится, то он (истец. – А. С.) должен уплатить штраф в размере 13 марок серебра" (или, в другом варианте – 40 марок пеннингов).
Но городской суд не был решающей инстанцией, и недовольные его решением имели право апелляции к более авторитетному органу. Как уже упоминалось, таковым в это время был городской тинг, причем истец мог потребовать публичного "прочтения книги закона епископа" (biskopens lagbok) и другого записанного права, т. е. канонического права и областных законов33. Следовательно, хотя город и обладал правом суда над своими жителями, но судебные решения должны были опираться на предписания областных и церковных законов.
Возможно, именно поэтому основное место в гражданских разделах Биркрэттен занимают уголовные правонарушения (наказуемые еще строже, чем того требуют суровые принципы областных законов)34, а также вопросы собственности.
Судебные нрава города были ограничены не только приоритетом общего права, но и королевской властью. Судебные штрафы, как правило, делились на три части и шли поровну истцу, городу и короне35, а если имело место "нарушение королевского мира" (например, нарушение неприкосновенности жилища с нанесением увечий хозяину дома, нарушение "мира" на церковном дворе или в церкви и т. п.), король получал львиную долю штрафа. Впрочем, последний случай свидетельствует и о растущей судебной власти города, который рассматривается как истец даже когда речь идет о нарушении "королевского мира".
Интересно проследить роль города в регулировании отношений собственности внутри городского сообщества, чему в Биркрэттен уделено большое место. Обеспечение неприкосновенности жилища и другого недвижимого и движимого имущества36, оформление сделок (земельных и прочих)37, право на находку38 и, особенно, порядок наследования39 – все эти вопросы решаются там в полном соответствии с областными законами, причем, как и в последних, выморочное имущество получал король40, а родственники имели преимущества при отчуждении наследственной недвижимости41. При оформлении сделок или на судебных разбирательствах фигурируют те же 6 или 12 соприсяжников или свидетелей, что и в областных законах, но роль властей херада при оформлении сделки перешла к городским властям.
Большое внимание уделено в Биркрэттен регулированию городского рынка. Особое значение в этом плане имеют три главы Права – главы 8, 12 и 38.
Глава 8 гласит: "Если кто-либо приходит на корабле в гавань [города], то прежде всего он должен переправить привезенные товары (gods) на землю, в склады42, и в полной сохранности. Затем он, как положено, предлагает фогту купить привезенные товары в течение трех дней и до их истечения ничего другим лицам не продает". § 1. Купивший на корабле какие-либо товары, кроме зерна и тюленины43, независимо от количества [купленного], платит 3 марки штрафа44. Жители г. Людоса могут продавать на своих кораблях сельдь и полотно, "но не раньше, чем все остальные товары отгрузят на сушу...". § 3. Все можно покупать от троицы до дня св. Мартина и "па любом месте между теми крайними сооружениями, которые город выстроил от юга и до севера "45.
Перед нами – зафиксированные в городском законе нормы торгового права гавани или порта (hamnrätt): обязательная разгрузка и хранение товаров на складе; запрет торговли на корабле, причем наказывается не продавец, а покупатель, что должно было предупредить спекуляцию; регламентация времени и места торговли импортными товарами (время, когда эта торговля может проводиться свободно, совпадает со временем навигации на Балтике)46.
Вместе с тем здесь есть некоторые моменты, характерные уже для городской политики. Так, на кораблях можно покупать отечественные товары широкого потребления, а местные купцы47 могут торговать с корабля также и такими экспортными товарами, как сельдь и полотно. Следовательно, запрет торговли на корабле относится прежде всего к иностранцам или к тем купцам, которые торгуют иноземными товарами, а это свидетельствует о стремлении шведских городов XIII в. осуществлять контроль над внешней торговлей, об определенных зачатках будущей монополии в этой области.
Несколько удивляет, что в этой главе нет точного определения места торговли привозными товарами. Но гл. 12, где говорится о наказании за убийство и членовредительство, гласит: "Убийство на общественном торге ( "a aldra mannä torghe", "almänt torg") до полудня наказуется 80 марками штрафа, после полудня – 40 марками", и все прочие уголовные проступки, совершенные там до полудня, также влекут за собой двойной штраф48. Это предписание свидетельствует, что в городах XIII в. был центральный (или главный) городской торг, который (судя по величине штрафов) находился под покровительством "королевского мира". Именно на торге происходила активная торговля, особенно до полудня, когда собиралось много людей и всякого рода эксцессы были особенно нежелательны и опасны.
А если городская торговля сосредоточивалась на торговой площади, то выражение гл. 8 ( "на любом месте между теми крайними сооружениями, которые город выстроил от юга и до севера") следует толковать как "между Южным и Северным мостами "49, т. е. широко известными Sudrabro и Norrabro, ограничивающими городскую гавань Стокгольма, к которой прилегал торг. Иначе говоря, торговля в городе привозными товарами разрешалась только на базарной площади50.
Кроме того, в Городском уложении (середина XIV в.) предписывается плата за хранение в городских амбарах и погребах шерсти, вина и других иноземных товаров (так называемая "husalegha") "согласно старому закону (epter gambla stadgha) "51. Возможно, этот порядок идет со времен Биркрэттен, хотя в тексте последних он не оговорен.
Глава 38 в основном посвящена регламентации торговли импортными товарами–прежде всего вином и пивом. "Ни один чужак (gestir) не должен продавать здесь в разлив любекский эль (travenöl)" или другие напитки, кроме вина (§ 3). Вино не могло поступать в продажу до его предварительного осмотра и оценки городскими властями. "Кто раскупоривает, разливает и продает вино в бочках (vinfat) без разрешения фогта и родманов, теряет бочку и платит 3 марки штрафа". Такое же наказание предписывалось за продажу вина по завышенной цене или меньшими, чем положено, кружками (stop); штраф за "фальшивую винную меру" составлял 1 марку, за "фальшивую меру меда и любекского пива" – 6 эре, шведского пива – 3 эре. Город строго следил также за соблюдением мер, весов и объявленного качества товаров: согласно § 5 гл. 38, любая преднамеренная фальсификация (при совершении сделки) влечет суровое наказание.
Роль торговли (особенно морской торговли) в жизни города хорошо характеризуют пространные предписания относительно аренды и эксплуатации кораблей: условия того и другого приравнивались к условиям найма жилого помещения и соответствовали общим законам об охране недвижимости и морскому праву52.
Приведенные выше предписания, свидетельствующие о стремлении шведских городов первой половины XIII в. контролировать внешнюю торговлю, интересны с разных точек зрения. Во-первых, они показывают, что в XIII в. ассортимент предметов массового ввоза (а то, что это были предметы массового ввоза, вытекает из включения их в Биркрэттен) был ограниченным (в основном вино и пиво) и вследствие своей специфики не мог существенно влиять на характер производства в стране. Во-вторых, вывозились из Швеции те товары, производством которых была занята подавляющая масса населения страны: продукция морского промысла и рыбной ловли, земледелия и домашнего ткачества. В-третьих, город в то время выступал как центр и внешней и внутренней торговли; не случайно большое внимание в Биркрэттен уделено оформлению сделок в магистрате в присутствии свидетелей; символом прав нового владельца было клеймо53.
В Биркрэттен подробно регламентируются отношения кредита; наказание за неуплату долга было высоким, в возмещение его шло все имущество должника54; ростовщичество строго наказывалось55.
И, наконец, вводя определенные ограничения в области торговли привозными товарами, город тем самым брал под защиту интересы своих постоянных жителей. Это обстоятельство имеет существенное значение для понимания процесса складывания бюргерского сословия в Швеции. Ведь в самом Биркрэттен понятие "бюргер" как будто отсутствует. Там лишь очерчено различие между горожанином и жителем деревни, но оно выражается скорее в разграничении территории юрисдикции, чем самих прав. Подобно тому, как город наряду с "köpstad" называется "by" (поселение)56, так и горожанин нока именуется "byaman", т. е. житель этого поселения. Последний обладает рядом прав и обязанностей, связанных с городской жизнью: подсудность городскому суду, защита и охрана города, поддержание в нем порядка, участие в городском тинге, преимущественные права в торговле и т. п. Возникает вопрос: всякий ли житель города или человек, переселившийся в город, мог пользоваться городским правом в полном объеме?
Социально-правовые градации в среде городского населения XIII в. проследить трудно. Так, в главе 17 Биркрэттен указано, что побои, нанесенные хозяевами "своей свободной служанке" (sit fralst hion), наказуются лишь в случае, если остались следы рукоприкладства. В остальных случаях (т. е., по-видимому, когда речь шла о лицах одинакового социального статуса) для определения судебного взыскания достаточно было показаний свидетелей, а последствия побоев принимались во внимание лишь при установлении размеров штрафа.
Эта глава интересна в том отношении, что в ней содержится косвенное указание на допустимость использования несвободных слуг. Аналогичные данные есть и в главе 21, согласно которой требовать возмездия за словесное оскорбление может лишь "свободный мужчина" (fri man) и "порядочная женщина" (goda kvinna). И хотя Биркрэттен не дает прямых свидетельств наличия в городе рабов, приведенные предписания говорят о том, что лично зависимые люди, в частности слуги и служанки (trälar), там могли быть (до XIII в. наверное, а возможно и в XIII в.). Городской закон здесь буквально следовал областному праву, и, конечно, полноправие свободных жителей города в данном случае не может рассматриваться как элемент бюргерского полноправия.
Самую раннюю формулировку условий, на которых можно было получить городское полноправие, как и самое понятие "бюргер", мы находим в городском судебнике Сёдерчёпинга (Sutherköpings laghbock). Его запись была сделана в первой половине XIV в. и, как полагает Шлютер, он являлся одним из документов, положенных в основу Городского уложения. Там, в частности, указано, что желающий стать бюргером (bure), должен заплатить ½ марки в качестве бюргерского взноса (til buraegiaelz), из них половину – фогту, половину – городу (bunum), "как это было с древности" (swa sum af aldaer haver uarit), и сверх того уплатить городу 1 эртуг "с каждой марки серебра". Проживший вне города два года без уважительной причины (а таковой считалась болезнь или тюремное заключение) теряет бюргерство и должен приобрести его вновь. Лицо, имеющее в городе недвижимость, освобождается от уплаты указанного взноса57.
Можно предположить, что понятие городского полноправия и порядок его индивидуального приобретения сложились уже в XIII в., хотя и не были зафиксированы в Биркрэттен. Бюргером был каждый оседлый городской житель, имевший недвижимость в городе, и им мог стать каждый приезжий при условии уплаты определенного взноса. В последнем случае, по-видимому, имелись в виду прежде всего купцы, которые платили еще и единовременную пошлину с товара в размере 1/24 его цены. Невыполнение бюргерских обязательств влекло за собой потерю городского полноправия.
В целом Биркрэттен рисует достаточно сложное и обладающее рядом традиций городское хозяйство. Уже сложившаяся система местного управления характеризуется большой централизацией, связанной с растущей ролью королевской власти, что, по-видимому, влекло за собой постепенное отмирание тинга. Сам город как центр ремесла и торговли еще слаб. Его право окончательно не сформировалось и представляет собой разновидность областного законодательства с добавлением норм морского и торгового права, по в административно-правовом отношении город уже выделился из окружающей его округи58.
Одними из первых Биркрэттен получили города Людос, Нючёпинг, Шеннинге, Лунд, Линчёпинг, Упсала, Висбю и др. Однако и до получения этого права в них действовали определенные нормы и установления специфически городского характера.
Так, город Йёнчёпннг (северо-западный Смоланд), получивший Биркрэттен "как в Стокгольме" в 1349 г., в 1284 г. уже назывался cives, его две ярмарки освобождались от внутренних пошлин и поступали под охрану "королевского мира". Он обладал правом монопольной торговли в Смоланде и мог переселять на свою территорию всех лиц, занимающихся торговлей в этой области (они могли быть и профессиональными торговцами, и ремесленниками). Чужакам разрешалось торговать в Йёнчёпипге лишь на ежегодных ярмарках и с согласия его жителей. В 1288 г. город получил новые привилегии; в содержавшей их хартии говорилось о праве выбирать 12 родманов, о правилах торговли серебром, наказании за фальшивую работу, праве на угодья (для выпаса скота) и др.59
Право civitas (urbs) имели в XIII в. также города Арбуга, Вестервик, Вестерос, Енчёпинг, Кальмар, Сёдерчёпинг, Скара, Сигтуна, Стренгнес и, возможно, Або60; по-видимому, это означало распространение на них Биркрэттен. Не исключено, что в конце XIII или в начале XIV в. в шведских городах возник и обычай вести "Памятные книги" (протоколы заседаний городских магистратов)61.
Таким образом, уже в XIII в. шведский город имел не только ярмарочное право (т. е. систему правовых установлений в области торговли, чеканки монеты, сбора пошлин, мер, весов и т. п.), но и такие специфические городские свободы и привилегии, как преимущественные права в торговле, сильное ограничение в них чужаков (иностранцев, сельских жителей, жителей других городов), что показывает уже в достаточной мере развитую монополию на торговлю вообще и, следовательно, в какой-то мере, на производство определенного вида товаров (в частности – ремесленных изделий).
Своеобразной чертой Биркрэттен является отсутствие каких-либо указаний на наличие или формирование городского держания. Основная причина этого заключалась в общей специфике феодализма в Швеции, где на протяжении почти всего средневековья господствовало свободное отчуждение земли; поземельная зависимость от частных сеньоров была выражена в основном в виде продуктовой н денежной рент, и большинство крестьян сохраняло личную свободу. Поэтому шведский город практически не нуждался в правиле "городской воздух делает свободным", и вопрос о городском держании также должен был там решаться своеобразно.
Отсутствие института городского держания в раннем шведском городе является специфической особенностью его муниципального развития, которая логически вытекает из условий социального строя страны.
Гораздо сложнее обстоит дело с вопросом о городском ремесле. Действительно, в городских документах XIII в. специально о ремесленниках ничего не говорится. Казалось бы, есть все основания для того, чтобы считать шведский город XIII в. просто торговым центром. А между тем, в нем безусловно существовало достаточно развитое ремесленное производство, и доказательством этому служит прежде всего история шведских цехов.
Самые ранние сведения о шведских цехах относятся к середине XIV в. Обычно историки приводят лишь данные об оформлении в 1356 г. цеха портных в Стокгольме62. Однако в это время ремесленные организации были и в Висбю. В гл. 33 второй книги городского судебника Висбю, запись которого была сделана в середине XIV в., после указаний о необходимом имуществе и других условиях, которые делали возможным допуск к работе в городе ремесленников более чем 24-х специальностей63, сказано: "каждый цех (или ремесло: ämbete) должен иметь двух главных мастеров (förmän) – надзирателей или веркместров (fiskaler eller verkmästare), которые должны проверять их работу, чтобы они (ämbete) законно все делали, и привлекать к ответственности перед городским советом тех, которых найдут виновными в нарушении закона". Следовательно, к середине XIV в. во всех основных отраслях производства г. Висбю уже сложились организации ремесленников.
В течение XIV в. в г. Мальме также сложились организации портных, скорняков, сапожников, пекарей, мясников, канатчиков, резчиков по дереву, бочаров и других ремесленников, о чем свидетельствует устав цеха канатчиков от 1412 г. и хартия Мальме от 1415 г. (где об этих организациях говорится как об известных в городе)64. К XIV в. относится и складывание цеховых организаций в г. Кальмаре. В Памятной книге Кальмара 12 июля 1428 г. сделана следующая запись: "В это время явились ременщики г. Кальмара на заседание городского совета и попросили разрешить им такие же условия в цехе, какие имеют другие ремесленники в городе. Совет дал им на это согласие и свое разрешение и утвердил их цеховой устав, состоящий из 25 статей "65. Итак, ременщики, уже имевшие к 1428 г. свой цех, просили утвердить выработанный ими устав, ссылаясь на порядок, существующий в других цехах города, где такие уставы, по-видимому, уже были утверждены.
Приведенные факты свидетельствуют о том, что уже с середины XIV в. в шведских городах (прежде всего – самых крупных) стали оформляться цехи, что закрепляло уже сложившиеся формы организации городских ремесленников. А это, в свою очередь, предполагает длительный период доцехового развития городского ремесла, к частности увеличение численности ремесленников, складывание необходимого уровня разделения труда и определенных условий рынка.
В Городском уложении середины XIV в. говорится о регулярном досмотре фогтов, бургомистров и родманов за работой городских ремесленников, о недопустимости занятия двумя ремеслами, о получении статуса бюргера как условии допуска к занятию ремеслом в городе и т. д.66 О строгом надзоре за городскими ремесленниками со стороны магистрата и фогтов говорится в привилегиях сконским городам Мальме (1353, 1360 гг.), Лунду (1361 г.), Руннебю (1387 г.) и др.67 Таким образом, Стадслаг и хартии середины XIV в. официально оформили выделение ремесленников в одну из основных групп городского населения.
Но городские власти занимались ремесленниками как особой и важной группой городского населения и до Стадслага. Прежде и раньше всего города начали борьбу за то, чтобы занятие ремеслом стало исключительной привилегией их жителей. Уже в хартии г. Сигтуне от 1315 г. содержится приказание всем сапожникам, скорнякам и портным переселяться в города68. Круг специалистов, работа которых должна производиться только в городах, расширяется в привилегиях г. Векшё от 1342 г.: все деревенские ремесленники (gerningsmän) – ювелиры, котельники, сапожники, портные, скорняки и прочие – должны переселиться в город, завершив в деревне свои дела69. Борьба городов за монополию на ремесленное производство, отразившаяся в официальных документах уже с начала XIV в., свидетельствует о развитии городского ремесла в предшествующий период.
Очевидно, умолчание Биркрэттен о городских ремесленниках не может считаться доказательством того, что шведский город XIII в. был только торговым центром. Ведь Биркрэттен было ратифицировано королевской властью. От нее же исходили и все известные нам документы по ранней истории шведских городов. Они создавались в период ожесточенной борьбы централизаторских и центробежных сил в Швеции, завершившейся победой первых. В этих условиях особенно отчетливо должна была проявляться основная направленность политики королевской власти в отношении городов, которые интересовали ее прежде всего как источники доходов и в связи с укреплением системы государственного контроля и фиска. Не случайно главное место в Биркрэттен отведено детальным предписаниям о городском управлении, суде и, разумеется, городской торговле, в основном внешней. Не случайно и то, что предписания о ремесле нашли отражение прежде всего в хартиях, инициатива издания которых исходила от самих городов. Невнимание к городскому ремеслу со стороны государственного законодательства было, конечно, проявлением указанной политики короны в отношении городов; но это является и объективным показателем экономической слабости городских ремесленников.
По-видимому, городскому ремесленному производству Швеции в XIII в. было свойственно сочетание таких противоречивых, на первый взгляд, особенностей, как успешное развитие профессионального разделения труда (проявившееся, в частности, в создании ремесленных цехов) и экономическая слабость городских ремесленников: их малочисленность и слабая способность к свободной конкуренции на городском рынке с сельскими ремесленниками (что проявилось в специфике форм борьбы за монополию на ремесло), низкий уровень их финансовых возможностей, сугубо подчиненная роль в системе городского управления. Все это позволяло короне в ее городской политике практически не учитывать ремесленников. А причину особенностей шведского городского ремесла в рассматриваемый период следует искать, на наш взгляд, прежде всего в активном развитии ремесла и домашних промыслов в шведской деревне70.
* * *
Анализ Биркрэттен и некоторых городских документов XIII и первой половины XIV в. позволяет заключить, что в XIII в. были оформлены основы муниципального строя средневековой Швеции; это было следствием складывания шведских городов как городов феодальных, как центров товарного хозяйства со специфическим жизненным укладом, с особым городским правом (оформленным в виде суммы привилегий) и системой управления.
Оформление муниципального строя шведских городов в XIII в. свидетельствует о том, что причины и условия складывания феодальных городов Швеции были связаны с теми социально-экономическими сдвигами, которые имели место в стране, в частности в период, следующий за так называемой эпохой норманских завоеваний, т. е. со второй половины XI в. Каковы были эти сдвиги и как они отразились на конкретной истории возникновения городов – покажут будущие исследования.
Характерными чертами шведского города XIII в. были: большая роль внешней торговли, экономическая слабость городского ремесленного производства, ограниченность городской автономии (в частности, в сфере городского управления), сохранение судебной роли тинга и незавершенность оформления бюргерского сословия.
Эти особенности шведских городов XIII в. в той или иной мере были присущи шведскому городу и позднее, во всяком случае до конца XV в., что позволяет говорить не столько об особенностях определенной стадии развития самих городов, сколько о проявлении в них специфики общественного строя средневековой Швеции в целом.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Gamla eller Eriks krönikan. Utg. af G. E. Klemming. Stockholm, 1865, s. 6; Diplomatarium Suecanum. Ltg. av. J. G. Liljegren. Bd. I-V. Holmiae, 1829-1865 (далее – Dipl. Sv.), N 686, 889, 894; N. Beckman. Vägar och städer i medeltidens Västergötland. En topografiskt – historiskt utkast. – Göteborgs Kungl. Vettenskaps – och Vitterhets samhälles Handlingar. Göteborg, 1916, s. 14-15 (далее – Vägar...); G. V. Sylvander. Kalmars slotts och stads historia. Kalmar, 1865, Afd. 2, del. 2, s. 1-15 f.; L. Moberg. Fyra gamla naturnamn. – "Namn och Bygd", H. I. Lund, 1954; N. Ahnlund. Stockholms historia före Gustav Vasa. Stockholm, 1953, s. 33, 218 (далее – Stockholms historia...); dens. Sundsvalle historia, del. 1. Sundvall, 1921; C. Th. Odhner. Bidrag till Städernas och Borgareståndets Historia före 1633. Uppsala, 1860, s. 12 (далее – Bidgar...); C. G. Styffe. Skandinavien under unionstiden. Stockholm, 1867, s. 45, 46, 48, 248, 249, 305 (далее – Skandinavien...); A. Schück. Studier rörande det svenska stadsbebyggelsens uppkomst. Stockholm – Uppsala, 1926, s. 48, 149, 102 (далее – Studier...); L. В. Falkman. Om matt och vigt i Sverige. Del. 1 (till och med år 1605), H. I. Stockholm, 1884, s. 282 и др. (далее – Om mått...).
2. А. А. Сванидзе. Многоотраслевое хозяйство шведских бондов и их рыночные связи в XIV-XV вв. – СВ, вып. 27, 1965.
3. Privilegier, resolutioner och forordningar for Sveriges stader. Del. I (1251-1523), utg. av N. Herlitz. Stockholm, 1927 (далее – Privilegier), № 107, 109, 118; H. Ståhl. Ortnamnen i Kopparbergslagen. Stockholm, 1960, s. 27-30, 132; В. Воёthius. Gruvornas, hyttornas och hamrarnas folk. Stockholm, 1951, s. 34; K.-G. Hildebrand. Falu stads historia 1641-1687. Falun, 1946; T. Söderberg. Storå Kopparberget under medeltiden och Gustav Vasa. Stockholm, 1932, s. 158, 447; A. Schück. Studier..., s. 274.
4. Dipl. Sv., № 600, 611, 802; F. Lindberg. Västerviks historia 1275-1718. Stockholm, 1933, s. 6; A. Schück. Studier..., s. 57, 174, 371; С. Th. Оdhner. Bidrag..., s. 12, 13; N. Beckman. Vägar..., s. 3-5, 40-45, 49, 60; E. Hornhоrg. Sveriges historia. Stockholm, 1940, s. 32. 37; L. B. Falkman. Om mått..., s. 54; C. G. Stуffe. Skandinavien..., s. 39, 222-223; N. Ahnlund. Stockholms historia, s. 33 и др.
5. M. Бережков. О торговле Руси с Ганзой до конца XV века. СПб., 1879, стр. 47; N. Ahnlund. Stockholms historia, s. 33, 37, 43, 69, 117, 118; N. Beckman. Vägar..., s. 3; С. Th. Оdhner. Bidrag..., s. 12; C. G. Stуffe. Skandinavien..., s. 222, 223, 305; E. Lönnroth. Fran svensk medeltid. Stockholm, 1959, s. 28 и др.
6. С. G. Stуffe. Skandinavien..., s. 48, 49, 223.
7. B. Nerman. Det forntida Stockholm. Stockholm, 1922; C. G. Stуffe. Skandinavien..., s. 47, 48, 196, 222, 223; G. V. Sуlvander. Kalmars historia, s. 10 f.; A. Schück. Studier..., s. 170; E. F. Heсkscher. Svenskt arbete och liv. Från medeltiden till nutiden. Stockholm, 1957, s. 51; N. Ahnlund. Stockholms historia.., s. 166.
8. О древней Бирке написано много работ. Одной из наиболее интересных, на наш взгляд, является историко-археологический очерк X. Арбмана (Н. Arbman. Sveriges aldsta handelsstad. Stockholm, 1939); см. также Bjr, s. CIV-CVI, CIX-CX; A. Schück. Studier..., s. 38 f., 44, 51-56 m. m.; H. Hildebrand. Das heidnische Zeitalter in Schweden. Hamburg, 1873, S. 148-152; L. O. Lagerquist о. E. Nathorst-Böös. Mynt och medaljer och annan numismatik. Stockholm, 1960, s. 104 и др. Древнюю Бирку можно называть городом лишь условно: нельзя не согласиться с Ф. Линдбергом и рядом других современных шведских историков в том, что шведские города до XII в. были скорее "городообразными" поселениями, торговыми центрами с постоянным, концентрированным населением и международными связями (F. Lindberg. Hantverkarna. Del. I. Medeltid och iildre Vasatid. Stockholm, 1947, s. 35, 36).
9. "Bjärköa Rätten, Thet är: Then äldsta stadz Lag i Sveriges Ryke, Forst brukat i Biörköö många Hundrade Ågr sedan, Men af Byrger Jarl sedermera nagot tilökt Ahr 1254 och Stockholms Stadgifwen". – Bjärköa Rätten. Utg. af J. Hadorp. Stockholm, 1687. В 1844 r. известный шведский археограф Д. Г. Шлютер переиздал Биркрэттен в VI томе тринадцатитомной серии "Собрание древних законов Швеции" (Samling af Sweriges Gamla Lagar, vol. I-XIII. Utg. af D. G. I. Schlyter. Lund, 1827-1877; далее – Schlyter). Для настоящей работы мы пользовались "Законами" в издании и с солидными комментариями О. Хольмбека – в серии шведских законов, впервые изданных на современном шведском языке (Svenska landskapslagar, tolkade och förklarade för mil idens svenskar av A. Holmbäck och E. Wessén. Ser. 5. Stockholm-Uppsala, 1946; далее – Bjr.).
10. О дискуссии по этому вопросу см. вступительную статью О. Хольмбека и Э. Вессена (Bjr, s. XCII-XCV, CII f.)
11. Privilegier, N 289, 290; Monumenta scanie historica. Diplomatarium civitatis Malmogiensis (Malmö stads urkundshok). Utg. af L. Weibull. Bd. I (Malmö stads Privilegiebref). Malmö. 1901 (далее MSUB), s. 22).
12. См., например, Bjr., b. 13 (§ 1).
13. Bjr, b. 8, 13 m. m.
14. "Общество св. Эрика", внесшее серьезный вклад в исследование прошлого шведской столицы, организовано 24 мая 1901 г. Оно объединило специалистом, интересующихся историей Стокгольма, в том числе видных историков, архивистов, археологов и специалистов по исторической географии и топографии Швеции. Ежегодник этого общества – Samfundet Sankt Eriks årsbok (далее – SSEÅ) стал выходить с 1903 г. Название ежегодника связано с именем упландского короля Эрика – организатора одного из первых крестовых походов в Финляндию и основателя так называемой династии Эриков в Швеции. Согласно традиции, 18 мая 1100 г. он погиб у стен Упсальского собора в битве с солдатами сына датского короля, претендовавшего на шведский престол. В XIII в. св. Эрик (который, впрочем, не был официально канонизирован) был признан патроном упландской политической партии, а позднее – патроном шведского государства. После реформации образ св. Эрика сделался своего рода символом г. Стокгольма. Сохранилась и одна из древних печатей Стокгольма (от 1370 г.) с его изображением (I. Simonsson. Erik den helige som Stockholms skyddspatron. – SSEÅ, 1920, s. 1-22; B. Thordeman. Erik den Helige. – SSEÅ, 1960, s. 13-32).
15."...birge jerl then wise man han loot Stockholms stad at byggia mz dighirt witb ocmykin hyggia eth fagert hwss ok en godhan stadh Alla leedh swagiort som hanbadh..." (Erikskrönikan, s. 29).
16. N. Ahnlund. Stockholms historia..., s. 35 ff.; H. Hanssоn. Stockholms stadsmurar. Stockholm, 1956, s. 11, 25 m. m.; dens. Arkeologi i Stockholm. – SSEÅ, s. 9-20; dens. Landhöjningen och gamla Stans bevarande. – SSEÅ, 1954, f. 21-39: H. Toll. Stockholms uppkomst. – SSEÅ, 1926, s. 151-162; F. de Brun. Anteckningar rörande Svartbrodraklostret i Stockholm. – SSEÅ, 1916. s. 27, 28; dens. Det äldsta Stockholm och dess fasta försvar. – SSEÅ, 1921, s. 61-79; G. Bolin. Namnet Stockholm och Stockholms uppkomst. – SSEÅ, 1921, s. 80-139; dens. Sveriges holme – Vikingaridens Svenska flottstation? – SSEÅ, s. 134 f.; G. Langenfelt. Huvudstadens namn. – SSEÅ, 1952, s. 33-34; A. Thulstrup. Våra Stockholmar. – SSEÅ, 1954, s. 9-20; B. Nerman. Var Stockholm handelsplats under Vikingatiden? – SSEÅ, 1958, s. 105-112 m. m.
17. B. Thordeman. Erik den Helige, s. 24, 30.
18. N. Ahnlnnd. Stockholm 700 år. – SSEÅ, 1953, s. 10.
19. Ср. C. Th. Оdhner. Bidrag..., s. 17.
20. Bjr, b. 4, 8, 21.
21. Так, во главе г. Бирки стоял префект, собиравший также городской налог и пошлины. Власть короля там была незначительной и, как считает X. Арбман, по системе управления древняя Бирка приближалась к городской республике типа Новгорода. (Н. Arbman. Birka, s. 35-39 f.).
22. Bjr, b. 12 (§ 3, 4), 14. В самом Биркрэттен о выборах бургомистров и родманов ничего не сказано, но в Городском уложении середины XIV в. подробные предписания о выборах муниципалитета сопровождаются ссылкой на "Старый закон" или "Старый указ" (epthir gamblom stadga). – Konung Magnus Erikssons Stadslag (далее – Stadslag). – Schlyter, vol. XI. Lund., 1865, KgB, b. 1.
23. Bjr, b. 21; cp. ibid., s. XCVIII.
24. Bjr, b. 21.
25. Bjr, s. XCVIII.
26. Bjr, b. 1.
27. Bjr, b. 22.
28. Bjr, 3. 8, 12 (§ 2). 13, 17. 18, 21, 31, 34, 38, 39 (§ 1), 41 и др.
29. Bjr, b. 14 (§ 9, 10). В одном документе от 1335 г. относительно г. Упсалы указывалось, что за проступок, совершенный в пределах городских границ, полагался штраф "secundum sepedicte civitatis jus et consuetudinem approbalam" – Sv. Dipl., № 3126).
30. Bjr, b. 13.
31. Ibidem.
32. Bjr, b. 32 (§ 1).
33. Bjr, b. 7.
34. Bjr, b. 3, 11, 12, 14, 39.
35. Bjr, b. 4, 12, 15, 16 m. m.
36. Bjr, b. 10, 13, 14, 23, 24. 31, 32, 34.
37. Bjr, b. 6, 14.
38. Bjr, b. 25-29.
39. Bjr, b. 19.
40. "Если родные умершего не [находится] здесь [в городе], то они могут получить наследство в течение одного года и одного дня. Если в течение этого времени они не явились, то наследует король. И день означает время в 6 недель" ( "ос daghär mirkis innan sex wikum" – Bjr, b. 26). Такое же понимание "дня" было и в датском средневековом праве ( "dagh that är iamlingä oc säx vkä"), и в некоторых немецких правовых документах, в частности, в Бременских статутах, где "год и день" равнялись году, шести неделям и трем дням ( "binnen jare und binnen daghe that is en jar unde ses wcken unde dro daghe" – Bjr, s. 490, anm. 1).
41. Bjr, b. 1.
42. Здесь употреблен термин hws, т. e. varuhus (склад).
43. О. Хольмбек считает, что термин siäl означает тюленье мясо и ворвань (Bjr, s. 455).
44. Особо оговаривается аналогичный штраф за покупку в боте. – Bjr, b. 8 (§ 2).
45. Bjr, b. 8, ср. anm. 6, s. 475, 476.
46. Ср. A. Schück. Studier..., s. 268.
47. В данном случае речь идет о жителях Людоса, так как этот список взят из Вестйётских законов, где он был приспособлен именно для этого города. По-видимому, в стокгольмском списке, отрывок из которого сохранился в Сёдерманландских законах, речь шла о Стокгольме, а эстйётские города вставляли здесь свои названия (Bjr, s. 480-483, прим. к гл. 13).
48. Bjr, b. 12 (§ 12).
49. Ср. Bjr, s. 476, anm. 7.
50. Подтверждение такого толкования из гл. 8 Биркрэттен содержится в "Законах о торговле" Городского уложения Магнуса Эрикссона; там указывается, что торговые сделки с экспортными и импортными товарами должны совершаться не на холмах (malmomen norra eller sudhra), а на базарной площади (almeningh torghe) "в городе между мостами, Северным и Южным" ( "i stadhenum maellan norra bro ok sudhra [broo]" – Stadslag, KpB, b. XVII).
51. Stadslag, KpB, b. XXXIII, § 1.
52. Bjr, b. 20; ср. anm. s. XCIX.
53. Bjr, b. 6 (§ 1).
54. Bjr, b. 5, 9 (§ 3), 38, 40.
55. За взимание большей суммы, чем взята в долг, полагалось 3 марки штрафа (Bjr, b. 38). Оплата самой покупки называлась "fastipäninger", а оплата выпивки по случаю заключения сделки (магарыч?) – "liköpit" (Ibidem).
56. Ср. А. Schück. Studier..., s. 167 f.
57. Сохранившийся отрывок из этого документа был впервые опубликован в начале XVI в. самым ранним издателем Городского уложения Юханом Бюре и полностью приведен в шлютеровском издании (Stadslag, s. LXVI-LXVII). Он интересен также тем, что в качестве товаров на городском рынке в нем упоминаются кожи, шкуры, вадмаль, сыр и масло, – факт, показывающий большую роль города во внутренней, прежде всего местной торговле.
58. Поскольку запись права обычно отражает более ранние отношения, некоторые черты городской жизни, зафиксированные Биркрэттен, возможно, сложились в начале XIII в. или даже в XII в. (ср. Privilegier, № 36).
59. Privilegier, № 7.
60. Dipl. Sv., № 376, 404, 600, 611. 632, 898, 943; Privilegier, N 33; Stadslag, BgB, b. XXIII.
61. О "Памятных книгах" как об обычном для города явлении говорится в Городском уложении (Stadslag, JВ, b. VI).
62. Privilegier, N 41.
63. В их числе: дубильщики, сапожники, пекари, убойщики скота, скорняки, кузнецы, изготовители замши, поясов, панцирей, котлов и фонарей, портные, бочары, плотники, медники и др. Соответствующие разделы Судебника Висбю приведены в статье А. Сандклефа (А. Sandklef. Hantverkets uppkomst. – "Sverigeshantverk", Huvudred. N. Niléhn, i red. W. Karlson, H. Persson. Del. I, Malmö, 1956).
64. MSUB, s. 19. 20. О цехах мальмозских канатчиков и скорняков и о печати цеха скорняков см.: А. Nilson. Studier i Svenskt repslageri. – "Nordiska Museets handlingar": 55. Stokholm, 1961, s. 73; R. G. Cedergren (red. G. von Schultz). Svenska skråsigill. – "Nordiska Mussets Handlingar": 20. Stockholm, 1944, s. 30).
65. Kalmar stads Tänkebok. Utg. av J. Modeér och S. Engström, vol. I, II. Uppsala, 1945-1949.
66. Stadslag, KpB, b. II, XIX; KgB, h. XXI.
67. Privilegier, № 276, 278, 281; cp. MSUB, s. 2, 11, 13, 48 m. m.
68. Privilegier, № 14.
69. Privilegier, № 30.
70. А. А. Сванидзе. Многоотраслевое хозяйство шведских бондов и их рыночные связи в XIV-XV вв. – СВ, вып. 27, 1965. |
|
