| Формирование особой правовой системы в шведских городах в XIII-XIV вв. неразрывно связано с историей развития собственно городского строя Швеции. Традиционное хронологическое деление было выстроено А. Шюком в 1926 г. и уточнено A. A. Сванидзе1 в конце 80-х годов.
Первый этап (IV-VIII вв.) – возникновение редких протогородских "ядер" или "концентратов" – так можно обозначит пункт, где концентрировалась хотя бы одна урбанистическая функция или признак.
Второй этап (VIII-XI вв.) – развитие в эпоху викингов первых единичных так называемых "ранних городов" с относительной концентрацией ремесла и торговли и одновременно выполняющих функции политического или сакрального центра. По всей видимости, к этому времени следует относить истоки зарождения городского права как такового. О наличии специфического права рыночных местечек, выделявшихся среди прочих населенных пунктов, можно говорить с известной долей уверенности. В сочинении Римберта "Житие Ансгария" (ок. 875-888 гг.) упоминается о городском тинге, существовавшем в то время в знаменитой торговой эмпории – Бирке, на нем обсуждались и выносились решения по тем или иным вопросам, касавшимся городской жизни. Существовавшие там органы власти и торговые традиции не исчезли вместе с ее упадком и гибелью, а получили дальнейшее развитие в других городах, окончательное оформление которых происходит на следующем этапе урбанизации процесса.
Третий этап (1050-1250 гг.) – складывание многих средневековых городов и, одновременно, основных феодальных институтов: единого государства, монархии, вотчинной организации, упорядочивание налоговой системы и т. д. Основные функции городов того времени осуществлялись как в экономической, так и в административной сферах. В экономическом отношении они являлись центрами, где прежде всего были сконцентрированы торговля и ремесло. Однако в правовом отношении они все еще подпадают под действие областных законов, хотя, и играют доминирующую роль в округе.
Четвертый этап (1250-1350 гг.) – складывание системы средневековых городов с полным оформлением характерных городских институтов, городским правом и т. д. на фоне завершения окончательного формирования феодально-сословной системы.
Впервые общегородское право Швеции было закреплено в Бьёркёарэттен (bjrköarätten; далее: БР) – правовом документе, регламентирующем практически все сферы жизнедеятельности города и горожан. В нем были зафиксированы как положения обычного права, так и вопросы, касающиеся муниципального управления, торговых операций, собственности в городе и т. д.
Судя по содержанию, Бьёркёарэттен представляется нам синтезом древних морского, торгово-купеческого, муниципального права и областных правовых обычаев. Построенный на казусной системе, как и областные законы, БР является феноменом особого рода – редким для Европы образцом раннего общегородского права.
Происхождение древнейшего городского права Швеции вызвало обширную дискуссию, которая ведется уже на протяжении нескольких столетий. Большинство ученых согласны в том, что первоначально запись БР была специально сделана для Стокгольма и, что сам БР не был связан с Биркой, как предполагал первый его издатель – Юхан Хадорп, озаглавивший текст следующим образом: "Право Бирки, т. е. древнейший городской закон в Шведском государстве, впервые примененный в Бирке много сотен лет назад, но затем Биргером Ярлом данный Стокгольму в 1254 г..."2 В вопросе о записи БР следует, по всей вероятности, ориентироваться на сведения знаменитой "Хроники Эрика", записанной в первой трети XIV в., автор которой пишет об "основании" Стокгольма при королях Эрике Шепелявом и Вольдемаре (первом "Фолькунге"), то есть в середине XIII в. По предположению A. A. Сванидзе, БР мог быть записан тогда же или вскоре после этого события, возможно, еще при ярле Биргере, который построил в Стокгольме первый замок, или королях новой династии, видимо, желавших создать себе опору против "столицы" мятежной знати – старинной Упсалы.
Со временем стокгольмским, как его принято называть в шведской историографии, БР получают право пользоваться и другие города. Подтверждением этому служит оригинальный текст БР, где упоминается о жителях Лёдёсе. Очевидно, при переписывании стокгольмского БР для Лёдёсе писец просто-напросто поменял везде название Стокгольм на Лёдёсе, сохранив при этом все стокгольмские топонимы, так как не знал, чем их заменить.
БР формально действовал в шведских городах до середины XIV в., когда благодаря законодательной инициативе короля Магнуса Эрикссонса был кодифицирован не только первый общешведский свод законов – Ландслаг, которой касался вопросов городской жизни лишь поверхностно, но и специально посвященный городам и их проблемам Стадслаг ("Закон городов"). Стадслаг был принят между 1350 и 1375 гг., но ссылки на БР встречаются и после этого, до XVI в.3
БР не был систематизирован. Только второй издатель закона К. Ю. Шлютер поделил БР на 41 раздел, каждому из которых дал название, исходя из смысла текста4. БР отличается также от всех прочих шведских законов краткостью и отсутствием определенной системы составления. Так, уголовные дела в нем разбираются чересчур подробно, в то время как имущественному праву, особенно наследному, уделяется на удивление мало внимания, что, вероятно, указывает на роль областных законов. Также нет и четкой последовательности в изложении законов: подчас одному и тому же разделу права посвящены сразу несколько различных глав. Это объясняется архаичностью правовой системы БР, которая строится не на аналитическом, а на казуистическом подходе к праву. Здесь, однако уже встречаются полностью сложившиеся юридические термины, например, "кража", "несчастный случай". Характерно, что язык БР кажется более официальным по сравнению с областными законами. Таким образом, первый городской закон значительно отличается от областных шведских законов этого времени не только характером содержания, но и рядом формальных признаков.
Приступая к анализу шведского городского права XIII в., прежде всего необходимо выявить границы действия этого права. В тексте встречается выражение "в границах города"5, по которым, без сомнения подразумевается не сам город, окруженный крепостной стеной, а все территории, на которые распространялось право конкретного города. Опираясь на положение гл. 13 (§2): "За все правонарушения, совершаемые между Лёдёсе и Конунгсхамн [или] в Конунгсхамн, штраф накладывается по праву Лёдёсе. За все преступления, совершаемые на Осё, штраф также выплачивается по закону города", можно предположить, что право Стокгольма начинало действовать уже в окрестностях Конунгсхамна6. Многие исследователи отмечали при этом не совсем ясное значение этого положения, предлагая свои толкования. Так, Шлютер, обращая внимание на это место в тексте, полагает, что здесь речь идет о преступлениях, совершенных по соседству, во время морского путешествия в или из города. Именно из этого он сделал вывод о том, что первоначально вместо "Лёдёсе" в тексте стояло "Стокгольм", а "право Стокгольма" было заменено переписчиком на "право Лёдёсе", когда этот правовой документ был приспособлен для Лёдёсе. Таким образом, по мнению Шлютера, текст следует читать так: "За все правонарушения, совершаемые между Стокгольмом и Конунгсхамн [или] в Конунгсхамн, штраф налагается по праву Стокгольма. За все преступления, совершаемые на Осё, штраф также выплачивается по закону города". Другое мнение высказывает Г. Булин. Он пишет: "Основная мысль [этого положения] ясна: преступления или проступки, совершаемые во время путешествия из Лёдёсе в Конунгсхамн, где начиналась область юрисдикции Стокгольма, наказываются по праву Лёдёсе, – а в продолжении путешествия до Стокгольма по "городскому", т. е. праву Стокгольма, которое подразумевалось"7. Свое предположение он строит на основе буквального прочтения текста. В любом случае, все исследователи согласны в одном: юрисдикция Стокгольма простиралась до Конунгсхамн.
Житель города, чаще всего в тексте именуется byaman (поселянин), но в то же время этот термин не являлся единственным. Несколько раз встречается также слово stadsbo, которое употреблялось в сходном значении. На основании БР трудно судить, каким образом формировалось употребление понятий с одним и тем же значением: являлись ли они полностью идентичными или имели различия в нюансах. Такой поселянин или горожанин обладал правом судиться лишь в родном городе и разбирательство преступления, совершенного в ином месте, не производилось, пока человек не прибывал в родной город или в область, которая находится под юрисдикцией данного города8. БР предписывает судить все правонарушения, имевшие место в городе, лишь по городскому праву. Полагалось наказывать каждого, кто, не удовлетворившись решением суда в том городе, где разбиралось дело, пытается добиться его пересмотра в другом городе9. Однако одновременно в БР было зафиксировано также право городского жителя апеллировать к "епископскому своду законов или другому записанному праву"10. По всей вероятности, под "епископским сводом законов" едва ли может иметься в виду что-либо иное, нежели каноническое право, а под общим выражением "к другому записанному праву" следует, по-видимому, понимать или областные законы, уже записанные к этому времени, или, что менее вероятно, какое-либо немецкое городское право. Постановление гл. 7 Хольмбек и Вессен считают относящимся ко времени, когда городское право еще не было зафиксировано письменно. В этом случае создавалась возможность обратиться от устного законоговорения и обычного права к кодифицированному областному праву11. Такие письменные сборники областных законов составляли наряду с недостаточно полным БР правовую базу, служившую основой для разбирательства дел, решение по которым не могло быть принято на основании только БР. Именно этим, по всей видимости, можно объяснить и то, что в БР абсолютно нет глав, посвященных церковному праву, так как при необходимости можно было обратиться к уже существующим правовым нормам в областных законах и другим документам.
Анализ текста БР позволяет провести достаточно полную реконструкцию порядка судопроизводства в средневековом шведском городе. Необходимо сразу подчеркнуть, что органы судопроизводства в шведских городах были тесно сращены с органами городского управления в целом. Решающая роль во всех городских делах в XIII в. принадлежала королевскому фогду (fogde), который в числе прочих дел принимал участие в судебных разбирательствах и утверждал все решения городских властей. Кроме того в пределах города и его округи судебной властью обладал и выборный городской совет (rad), во главе с бургомистрами. На заседаниях городского совета разбирались тяжбы различного рода. В тексте неоднократно предписывается рассматривать вопрос "перед сидящим советом"12, т. е. на заседании совета, что можно сравнить с предписанием Городского закона Висбю о том, что "фогды всегда сидят, когда они судят, и фогды всегда должны иметь двух сидящих родманов"13. Интересны, но не вполне ясны и судебные полномочия городского тинга (byamot, byating). Судя по ряду предписаний БР, он имел главным образом именно судебные функции14. На нем разбирались прежде всего дела, связанные с кредитными и долговыми обязательствами, торговыми операциями, которые касались наследственной земли и другими хозяйственными и коммерческими делами частных лиц (но не города в целом).
Торгово-купеческому праву, связанному с внешней морской торговлей, посвящены многие главы БР. Прежде всего в гл. 8 (§3) регламентируются время и место торговли: "Все покупается так долго, как осуществляется торговля (marknad)15, это происходит от пасхи до мессы Мортена, повсюду между самыми крайними сооружениями, которые город выстроил с юга на север". Как справедливо указывает А. Шюк, в этой главе речь идет о времени, когда было возможным судоходство на оз. Мэларен и вообще на Балтике: этот сезон начинался на пасху и заканчивался 11 ноября. В это время иностранные купцы имели право покупать товары в городе и продавать привезенные с собой товары городским жителям16. Что же касается места торговли "между самыми крайними сооружениями, которые город построил с юга на север", то здесь надо понимать, без сомнения, наиболее древнюю часть города Стокгольма, ограниченную с разных сторон мостами. Основание для такого вывода заключается в положении Стадслага Магнуса Эрикссо-на, в котором особое внимание уделяется двум Северным мостам (Norrabro) и Южному мосту (Södrabro) как местам где происходила торговля17.
Положения гл. 8 (§1, 2) БР регламентируют торговлю товарами, ввозимыми в город на корабле. Прибывая в порт на своем корабле, его владелец должен был прежде всего перевезти все свои товары на берег, "в дом". Под выражением "в дом", вероятно, следует понимать некое сооружение, например, склад, находившийся на берегу, либо в доме местного жителя. За хранение товаров в этом помещении город, видимо, взымал с владельцев товаров пошлину. Именно этим было обусловлено, скорее всего, и другое положение главы: "Затем он должен поставить в известность фогда и предложить ему купить товар, который он привез, в течение трех дней. Фогд должен помогать ему и оказывать содействие. До этого времени он (т. е. купец) ничего не продает". Такое право фогда на первоочередную покупку, вероятно, являлось традиционным и показывает особую роль королевского представителя в городе, но не исключено также и то, что такая вынужденная задержка товаров на складах города являлась источником дополнительного дохода в городскую казну.
Строго запрещалось что-либо покупать на корабле или боте18. За нарушение этого положения на виновного накладывался штраф в три марки. Здесь необходимо отметить, что штраф платит в этом случае продавец, а не покупатель, что, по всей видимости, было призвано предупредить возможную спекуляцию19. Соответственно, для зерна и тюленины, т. е. продуктов местного производства, из этого правила делалось исключение. В этом установлении имелись в виду прежде всего товары, импортируемые в Швецию. Кроме того жителям Лёдёсе (Löposäfarum) дозволялось продавать на своих кораблях сельдь и лен. Однако не все исследователи согласны с тем, что в главе 8 (§1) речь идет о жителях Лёдёсе. В частности, Н. Анлунд в 1927 г. предположил, что в первоначальном стокгольмском варианте текста речь шла о жителях края Хельсингланд, торгующих в Стокгольме20. Он исходит из того, что сельдь и в особенности лен, культивировавшийся на юге Норрланда, и полотно, упоминаемое в областном законе Хельсингланда, служили мерой стоимости и платежным средством, т. е. очень распространенными именно там товарами, но при переделке БР для Лёдёсе были внесены соответствующие изменения в текст.
БР регламентирует и порядок заключения торговых сделок. Определения "законной сделки" (lagliga köpslaghan) как таковой в БР нет, но A. A. Сванидзе вычленила несколько последовательных элементов, обязательно сопровождавших процесс совершения и утверждения сделки21, что подтверждается и материалами БР:
1) Уплата задатка22;
2) Пожертвование покупателем в пользу церкви или бедняков23;
3) Наложение на товар клейма нового владельца24;
4) Обмывание сделки25.
В БР ничего не говорится об обязательном присутствии свидетелей при заключении сделки, но, судя по областным законам, это было немаловажным условием, особенно при больших покупках. Вероятно, умалчивание о свидетелях в этом случае можно рассматривать как то, что их присутствие было настолько традиционным условием, настолько известным и общепринятым, что не требовало дополнительного напоминания.
В БР нет прямого указания на то, что нарушение одного из этих условий приводило к недействительности сделки. В то же время сделка, заключенная по всем правилам, также могла быть расторгнута. Так, в гл. 8 БР предписывалось, что и продавец, и покупатель имели законное право в одностороннем порядке расторгнуть сделку "до захода солнца следующего дня". Если же до назначенного срока никто из них не объявил своего желания расторгнуть сделку, то, если это происходит по вине покупателя, который не хотел оставлять купленный им товар, на него накладывался штраф в три марки. Такой же штраф платил и продавец, если сделка расторгалась по его инициативе. В Стадслаге же условия расторжения сделки, напротив, имеют совершенно иной характер. Признание необратимости сделки здесь выглядит как законодательное нововведение. Так, во-первых, там вводится понятие "законная сделка" и допускается расторжение лишь "незаконной сделки"26 (olagliga köpslaghan), а именно – при фальсификации товара, при несоблюдении установленных правил о месте, времени сделки и т. д.
Очень строго город следил и за соблюдением установленной им для торговли системы мер и весов27. Из гл. 38 (§ 2) следует, что "тот, кто продает другой мерой, чем постановил совет, платит штраф в три марки". По-видимому, это делалось для того, чтобы исключить произвольное завышение или занижение цен торговцами на товары, например, вино. О высоких ценах на импортные товары можно судить по тому, что за фальшивую меру меда и любекского пива28 штраф был в два раза больше, чем за "шведское пиво", т. е. пиво местного производства. Любая фальсификация или преднамеренный подлог также очень сурово карались большим денежным штрафом29.
Нормы морского права (sjörätt), напрямую связанного с торгово-купеческим правом, также нашли отражение в БР. Наличие подобных установлений, как нам кажется, вполне естественно в праве Стокгольма, который вырос из приморского торгового местечка на оз. Мэларен. Так, очень важный процесс найма корабля и корабельной команды детально регламентируется положениями гл. 20. Как и в случае найма дома, сделка о найме корабля могла быть законно расторгнута. "Если кто-либо нанимает корабль у другого, будь он большой или маленький, а тот, кто нанял, не хочет утвердить сделку, он оповещает хозяина до захода солнца. Если он не оповестил хозяина, то отдает половину суммы за найм корабля, если корабль в состоянии плавать под парусами, и лишается задатка. Если тот, кто отдал корабль в наем, не хочет утвердить сделку, он оповещает того, кто нанял корабль, до захода солнца следующего дня и возвращает задаток, два пеннинга за один. Если он не делает этого, всякий, кто нанял, настаивает на договоре". Однако далее оговаривается, что "если корабль поплыл и вышел из гавани так, что можно видеть кругом заставы30, и корабельщик хочет покинуть корабль и вернуться в порт, тогда все деньги за найм корабля заслужены", т. е. это означает, что если корабль вышел из гавани в открытое море, то владелец корабля имел право требовать арендную плату за корабль полностью, даже если капитан-наниматель хотел расторгнуть договор. В БР предусматривается возможность нанять корабль сообща группой лиц, что являлось, по-видимому, повседневной практикой у купцов.
Не всегда морское путешествие происходило спокойно, часто на Балтике случались бури, от которых страдали торговые корабли. О последствиях такого несчастья идет речь в гл. 20 (§ 1): "Если люди попадут в кораблекрушение, будут застигнуты волнением на море и ненастьем, и они должны выбросить [товары] за борт, тогда те товары, которые выброшены за борт, возмещаются после оценки доли каждого и после его клятвы. Если они будут расходиться во мнениях о том, что выброшено в море, тогда мореходы должны совещаться и [решать по большинству голосов]". Подобные правила при кораблекрушении являлись частью общего морского европейского права и были известны издавна. Если корабль терпел бедствие неподалеку от города, и товары, согласно БР, были выброшены за борт, то всякий, кто спасал эти товары, получал такое вознаграждение, которое присуждали ему уважаемые люди города.
Однако часто капитан не мог спасти свой корабль, и корабль шел ко дну. В зависимости от места кораблекрушения и сложности поднятия затонувших вещей на поверхность в гл. 19 БР предписывалось: "Если кто-либо нашел затонувшее судно в открытом море [вне наблюдения и присмотра31], он забирает себе половину найденного. Если он найдет в пределах наблюдения и присмотра, он забирает себе третью часть найденного. Если он найдет его на морском дне и будет вынужден применить кошку или бак, он забирает себе половину. Если кто-либо найдет товар, прибитый к берегу, так, что можно добраться до него вброд, он забирает четвертую часть". Так формулируется в БР знаменитое средневековое береговое право. Подводя правовую базу под завладение "бесхозным" имуществом, БР включает и еще одно предписание, призванное придать этим действиям полностью законный характер: гл. 19 (§ 2) трактует, что "о находке необходимо объявить официально, или человек провозглашается вором, а его находка – воровской добычей, и добрые люди это квалифицируют". Т. е., в противном случае вместо вознаграждения человека ожидал немалый штраф.
В гл. 13 имеются очень интересные положения относительно преступлений, совершаемых на корабле. "Если корабль стоит у причала, и кто-либо в гневе будет выброшен за борт, в море, (на виновного) налагается штраф в двенадцать марок. Если он выкинул кого-либо на землю, он платит штраф в двенадцать марок, если он будет уличен показаниями двух свидетелей. Если корабль стоит на якоре, и кто-либо, кто бы то ни был, будет выброшен за борт, и [при этом] имеются два свидетеля, он платит штраф в двенадцать марок. Если свидетелей нет, тогда он защищается с шестью мужчинами". Таким образом, где бы ни находился корабль, стоит он на якоре или у причала, все преступления совершаемые на нем должны были наказываться согласно БР.
Аренда недвижимости. В гл. 30 описывается порядок найма дома или двора на различные сроки. В тексте упоминаются два традиционных срока, на которые обычно сдавался в аренду дом; на целый год или полгода. Если договор о найме расторгался до оговоренного срока, то, согласно БР, разрывающая его сторона выплачивала определенную денежную сумму (наниматель выплачивал половину арендной платы, а домохозяин столько, сколько обещал нанимателю) в качестве компенсации за причиненные неудобства. Если срок договора подходит к концу, и домохозяин не хотел пролонгировать договор, но не уведомил нанимателя до дня переезда, то "гость", по суду, имеет право остаться в доме до следующего дня переезда. Это положение было призвано защитить нанимателя от произвола домовладельца и предупредить внезапную возможность для него остаться без крыши над головой. Вероятно, такое положение было включено в БР, чтобы защитить прежде всего людей, прибывающих в город на время, например, торговцев.
В отдельную группу можно выделить главы, устанавливающие порядок наследования в городе. Безусловно, наследное право являлось одним из важнейших эпизодов во всем средневековом законодательстве, как областном, так и городском. Так, в БР о наследном праве речь идет в главах 1, 25, 28, 29. В БР не перечисляются категории имущества, могущего переходить по наследству. Вместо этого употребляется термин arv или arvegod32, что обозначает недвижимое наследство, так же как и в областных законах. Наследование могло происходить как согласно завещанию умершего33, так и по факту родства.
Судя по законам, существовали прямые наследники и наследники, так сказать, второй очереди. К первой категории, по всей вероятности, можно отнести жену и мужа, законных сына и дочь. Стоит особо обратить внимание и на то, что, согласно гл. 2834, право наследовать, хотя и ограниченное, имели также и незаконнорожденные дети, что являлось, по-видимому, старым установлением. Кроме того, характер важного нововведения играло право дочерей наследовать наряду с сыновьями. Об этом сказано в гл. 25: "Дочери наследуют столько же, сколько и сыновья. Если мужчина был женат дважды и имеет детей от обеих жен, то дети от первого брака наследуют столько же, сколько и дети от второго брака, после отца и матери". В противоположность БР, согласно областным законам, женщина наследовала меньше мужчины, и эта, возникшая еще в XIII в. разница между городским и областными законами, была окончательно ликвидирована лишь в 1845 г., когда женщина получила равные с мужчиной права наследования.
В БР предусматривалась возможность того, что человек вовсе не имеет детей. Тогда он, согласно гл. 29, "имеет право каждую третью монету дать тому, кому он хочет", т. е. две трети имущества получают ближайшие родственники, а одна треть может быть завещана кому угодно.
Категория "ближайших родственников" детально не разработана в БР – скорее всего потому, что это было сделано в областных законах. Возможно, судя по Эстъёталагу, первоначально понятие fränder (родственники) означало родичей по матери. Однако и в БР как ближайшие родственники рассматривались только люди, принадлежавшие одному роду. Горожанин, вступивший в права наследования, имел ограниченное право распоряжаться полученным наследством. Так, в гл. 1, где устанавливался порядок продажи или закладывания наследства, сказано: "Тот, что хочет продать недвижимое или движимое наследное имущество, предлагает его сначала к продаже своим ближайшим родственникам на трех городских тингах. Если они захотят предложить столько же за это наследство, сколько предложено другими, они покупают его. Если они не хотят, тогда он может продать наследное имущество там, где он может наиболее выгодно. Случится так, что родственники не будут препятствовать этой покупке в течение одного года и одного дня. Тогда, после этого срока, они не имеют никакого права препятствовать такой покупке, или будут обязаны заплатить штраф в три марки". Здесь идет речь о таком важном явлении, как праве бёрда (bördrätt), т. е. преимущественной покупке родственниками прежде всего наследственной земли. Это право зафиксировано во всех шведских областных законах35, что, без сомнения, свидетельствует об общешведском характере этого явления.
Ближайшие родственники могли определять и размер пожертвований умершего в пользу церкви: "Также не дает кто-либо, кто оставил после себя детей, на спасение души больше, чем согласны они или их ближайшие родственники"36. Здесь, вероятно, идет речь о родственниках-опекунах, представляющих интересы несовершеннолетних законных детей и являющихся гарантами того, что наследник получит по достижению совершеннолетия причитающуюся ему долю имущества. Возраст совершеннолетия устанавливается в гл. 14 (§ 20): "Несовершеннолетним считается тот, кто моложе пятнадцати лет". Ограничение пожертвований в пользу церкви было обусловлено прежде всего соображениями экономического характера. Отходящие церкви по завещанию земельные владения становились неподатными, что существенно уменьшало доход королевской казны. Негласная борьба между церковью и королевской властью по этому поводу происходила на протяжении всего XIII и XIV вв. В областных законах этот спор между церковью и королем также нашел свое отражение в виде установления, запрещающего отписывать в пользу церкви все имущество в ущерб законным наследникам.
Ситуация, когда ближайшие родственники, находящиеся далеко, не могли вступить в права наследования, предусматривается гл. 26: "Умер человек, чьи родственники находятся далеко. Если они прибудут в течение одного года и одного дня, тогда они будут наследовать [умершему]. Если они не прибудут, тогда наследует конунг. И день означает время в шесть недель"37.
Рядом с наследным правом стоит супружеское право, зафиксированное в гл. 24 и 27. В гл. 27 речь идет о правах женщины в доме. Так: "Если муж дарит своей жене утренний дар, то пусть он будет ни больше и ни меньше. Если они разводятся бездетными, тогда свой утренний дар жена оставляет за собой. Если они имеют общих детей, тогда она не получает никакого утреннего дара, кроме подвенечного наряда и кровати из неразделенного имущества, затем она делит имущество и берет половину от своих детей или своих наследников". Германская традиция дарить утренний дар (morgongov) новобрачной после первой брачной ночи является очень древней и прослеживается уже в норвежско-исландских сагах. Не стоит, однако, рассматривать утренний дар как символическую плату за невинность женщины. Известно, что утренний дар получала и вдова, выходящая замуж во второй раз. Брак считался законным только после первой брачной ночи, но если невеста не получала затем утреннего дара, брак считался недействительным. Утренний дар зависел от состоятельности супруга, он мог быть как большим, так и маленьким по размеру и стоимости. В случае смерти супруга вдова получала полностью свой утренний дар, который являлся для нее нередко единственным средством к существованию, так как, согласно законам, большую часть наследства получали дети. Согласно БР, оба супруга имеют равные доли в жилье и имуществе38.
На основании БР можно заключить, что в судебной практике тогдашних шведских городов иногда встречались дела о разводе. Возможные основания для развода в БР не указываются, но, опираясь на гл. 15, можно предположить что таковым являлось нарушение супружеской верности. Там сказано: "Никто не привлекает женатого мужчину или замужнюю женщину к ответственности за прелюбодеяние, кроме как супруги друг друга". За нарушение супружеской верности закон предусматривает денежный штраф и "наказание позором", но, по всей вероятности, вслед за осуществлением наказания по требованию одной из сторон могло быть начато и дело о разводе.
Наказание за совершенное в городе преступление налагалось на всякого жителя города, будь то женщина или мужчина. Так в гл. 11 (§ 3) БР постановлялось: "Если украдет женщина, пусть она подвергнется такому же суду и такому же праву, как и мужчина, за исключением того, что женщина должна быть погребена заживо в земле за такую же кражу, за какую мужчина должен быть повешен". Это же положение подтверждается и в гл. 36 (§ 1)39. Исключение делалось лишь в том случае, когда преступление совершила беременная женщина: ее наказание откладывалось до рождения ребенка.
О процессе судопроизводства в средневековом городе сведения имеются в нескольких главах БР. Прежде всего устанавливается порядок возбуждения судебного иска. В гл. 9 предписывается: "Если кто-либо хочет привлечь к суду другого, не более трех дел может быть заявлено в одном иске, тех, за которые он хочет привлечь его к суду. Четвертое дело он может прибавить, если это необходимо, таким образом, не подтверждая того, что он делает это из ненависти и недоброжелательности". Обычно иск возбуждался против конкретного человека, а установление гл. 3 (§ 1) полностью исключало возможность после возбуждения иска переадресовывать его другому лицу40. Следующим этапом является собственно судебное разбирательство, которое происходит на тинге или в ратуше. Обычным типом судебного разбирательства, зафиксированным в BP, является тот, который доминирует и в областных законах: истец должен доказывать виновность ответчика в приписываемом ему проступке. Об этом говорится в гл. 14 (§ 7): "Если кто-либо убит, и ничего не известно об убийстве, то наследник привлекает подозреваемого к ответственности и доказывает его виновность с шестью свидетелями"41. Согласно БР, наличие свидетелей, которые выступают на стороне истца обязательно при разбирательстве практически любого дела.
О свидетелях в общем виде говорится в гл. 32 (§ 1): "Никакие свидетели не ходят из города в деревню, кроме того случая, когда кого-либо хотят отвести к фонгесману, а также никто из деревни в город, кроме этих же свидетелей". Однако, в БР вовсе не говорится о том, кто именно из жителей города мог выступать свидетелем на суде, например, имело ли значение имущественное положение этого человека в городе, его репутация и т. д. На основании выражения, встречающегося в гл. 12 "и при этом имеет шесть свидетелей с обеих сторон, с его двора и за его пределами", можно предположить, что свидетелями на суде могли выступать как свободные слуги или домочадцы истца, так и совершенно посторонние ему жители города, оказавшиеся на месте преступления и могущие подтвердить то, что произошло. Свидетелей, "которые при этом присутствовали"42, т. е. очевидцев преступления, можно выделить в группу "прямых свидетелей", в противовес группе "косвенных свидетелей" – тех, кто лишь констатируют факт нанесения телесных повреждений, но не знающих, кто и как это совершил, т. е. не очевидцев. К последним можно отнести врача, обязанного дать показания о характере ранения43, а также "добрых женщин", которые должны свидетельствовать о состоянии женщины в случае ее избиения44.
Если истец не мог привести убедительного доказательства виновности ответчика, то ответчик имел право защищать себя клятвой соприсяжников. В гл. 9 имеются подробные предписания относительно клятвы. Если ответчик защищает себя клятвой, то "он приносит клятву в три ближайших законных дня45. Не приносит он своей клятвы в течение этого времени, тогда он виновен и платит штраф в три марки, разделенные на три части". Если по каким-либо причинам он не может присягать в тот день, на который назначена клятва, то он должен договориться с истцом о дне, на который она может быть перенесена46. Когда ответчик приносит клятву, то он должен выставить какого-нибудь жителя города в качестве поручителя. В БР содержится очень интересное постановление касательно поручителя (borghänäman). Так в гл. 11 (§ 7) сказано: "Обвиняется кто-либо в вещи такой большой, что он нуждается в поручителе, его должны провести по трем улицам города. Когда он не находит себе поручителя с разрешения фогда и согласия родманов, он сажается в тюрьму". Поручитель отвечает перед истцом за принесение клятвы, если же ответчик избегает или не выполняет своих обязательств, то он несет ответственность и платит штраф вместо ответчика. Согласно БР, поручитель, в случае если истец не хочет слушать клятву, принимает ее и после этого подтверждает своей клятвой перед судьей то, что он слышал47. БР особо оговаривает место принесения клятвы: так в гл. 9 (§ 1) записано, что "Моряк защищает себя своей клятвой в порту. Всадник – рядом со своей лошадью". В прочих случаях клятва, как правило, приносилась на тинге или в ратуше48.
Помимо описанного способа ведения судопроизводства в средневековом шведском городе существовала также практика создания специальных комиссий (nämnd) для рассмотрения определенного рода преступлений. О такой комиссии речь идет в гл. 12, где рассматривается случай насилия в чужом жилище, которое находится под защитой особого "мира дома"49. Как правило, комиссия состояла из двенадцати человек. Судя по всему, она представляла собой своего рода суд присяжных, призванных ответить на вопрос, виновен или нет ответчик в преступлении, в котором он обвиняется. На основании положения гл. 14 можно предположить, что каждая из сторон (и ответчик, и истец) имела право предложить состав половины комиссии.
Если клятва принималась судом, то ответчик считался невиновным, в противном случае на него налагалось положенное по закону наказание.
За большую часть совершаемых в средневековом городе преступлений в БР предписывался денежный штраф. Среди преступлений, наказываемых денежных штрафом, особо выделяется группа таких, за которые полагалось платить штраф в двойном размере. К ним относятся преступления против "клятвы короля" (kononx ezsöre). О нарушении "мира дома" говорится в гл. 12: "Если кто-либо придет в дом другого и в гневе совершит насилие над ним, побьет его до синяков или в кровь, и при этом имеются шесть свидетелей с обеих сторон, с его двора и за его пределами, он платит полные "клятвенные эре короля", сначала сорок марок самому конунгу, а затем сорок марок, разделенные на три части". О "мире церкви" говорится в гл. 12 (§ 1): "Тот, кто совершает насилие над другим в церкви или на кладбище, он нарушает "клятву конунга", и платит поэтому такой же штраф, как и за насилие в доме". О "мире бани" гласит гл. 18: "Тот, кто совершил кражу на сумму более полутора марок в бане или у своего хозяина, он спасает свою жизнь, платя сорок марок, или он будет повешен". О "мире женщины" говорится в гл. 14 (§ 17): "Если будет убита женщина, носившая ребенка в своем чреве, в этом случае на того, кто убил, налагается двойной штраф". "Миру корабля" посвящена гл. 13: "На своем корабле человек имеет такой же мир, будь корабль большим или маленьким, как и в своем собственном доме". А о "мире общественной площади" говорится в гл. 12 (§ 2): "Если кто-либо убил другого на общественной площади до полудня, он платит штраф в восемьдесят марок. Убил он его после полудня, он платит штраф в сорок марок". Стоит особо обратить внимание на то, что лишь в положении о "мире общественной площади" мы сталкиваемся с временными ограничениями "королевского мира". По справедливому замечанию О. Хольмбека, период действия "королевского мира" совпадал со временем, когда на площади велась торговля. Большую часть штрафа за такие преступления против "мира" получал конунг, в то время как обычно штраф делился поровну на три части: между городом, фогдом (конунгом) и истцом50.
Особо тяжкие преступления БР карает "лишением жизни". К таковым, например, относилось посягательство на чужое имущество, т. е. кража51 или грабеж. Необходимо обратить внимание на то, что среди немногочисленных правовых определений, имеющихся в БР, присутствует и определение того, что следует считать кражей. Так, в гл. 11 (§ 2) сказано: "Кражей является то, что не влечет за собой опасности для жизни". На основании БР можно заключить, что в первом шведском городском праве кража подразделялась на две категории – "полную кражу" (full fjuvnad) и "мелкую кражу" (snatteri). Так, кражей небольших размеров считалось, например, завладение досками из чужого сарая52 или, как указано в гл. 33, кража менее шести пеннингов. Безусловно, за такую кражу полагался лишь денежный штраф, в то время как, согласно гл. 11, "полной кражей", считалась кража имущества на сумму более одной марки. Исполнение вынесенного судьями смертного приговора осуществлялось различными способами: через повешение (гл. 11, 11(§ 3), 18); погребение заживо в земле (гл. 11 (§ 3)), колесование (гл. 36), сожжение на костре (гл. 36 (§ 1)).
Однако в некоторых случаях, как уже отмечалось, существовала возможность избежать смертной казни, уплатив очень большой штраф. Об этом говорится в гл. 35: "Человек, который пойман или посажен в городскую тюрьму здесь за ранее совершенное преступление и приговорен к лишению жизни, в этом случае его наказание приводится в исполнение здесь53. Если он может заплатить штраф, пусть он платит по закону города". Так, например, в случае кражи у своего хозяина полутора марок – вор "спасает свою жизнь, платя сорок марок, или он будет повешен"54.
В тексте БР неоднократно упоминаются и различного рода телесные наказания. Судя по всему, это явление было совершенно привычным для того времени: клеймение каленым железом (гл. 11), лишение ушей (гл. 11), руки (гл. 14 (§ 13)), носа (гл. 15 (§ 1)), битие у позорного столба (гл. 11, 16).
Упоминание позорного столба дважды встречается в БР. В гл. 11 для его обозначения используется термин stupu (совр. kåk); можно предположить, что одновременно этот термин использовался и для обозначения какого-то небольшого здания, используемого как место для содержания арестованных: на это нам указывает выражение stupugrewäns hus55. — по-видимому, просто другое название тюрьмы. Очевидно, что на протяжении некоторого времени одним и тем же понятием пользовались для обозначения двух различных явлений, но по всей вероятности, и тюремное здание, и позорный столб находились друг подле друга на центральной площади города56.
Тюремщик упоминается в гл. 11: "Если будет вор схвачен с покражей и приведен в городскую тюрьму, тюремщик держит его под арестом до тех пор, пока он не заплатит свой штраф. Если он позволяет ему бежать, тогда он расплачивается своей шеей за его шею". Т. е. это установление направлено прежде всего против возможности сговора между тюремщиком и подследственным.
Помимо телесных наказаний БР предусматривает и "позорные наказания". О таком наказании говорится в гл. 15: "Если он совершит прелюбодеяние и будет застигнут на месте преступления, он носит "городской плащ" (stapsins mantol) или платит сорок марок, разделенные на три части. Если мужчина совершит прелюбодеяние, тогда женщина, которая будет застигнута вместе с ним, проводит его через город или освобождается от него, платя сорок марок, разделенные на три части, и тогда городской служитель проводит его, за что получает одну марку от фогда и города". Таким образом, согласно этому положению, опозоренными оказываются оба, и мужчина и женщина. В других шведских законах не встречается никаких упоминаний о "городском плаще", но в городском праве Ри от 1279 г. устанавливалось, что женщина, нарушившая супружескую верность, в качестве наказания должна была носить "мантию позора" (skamkappan)57. Поскольку длинная до пола мантия являлась одеждой добропорядочной женщины, то ношение ее мужчиной служило указанием на совершенное им преступление и всякий, кто видел его на улицах города, понимал, какого рода преступление им совершено. Иногда нарушившего супружескую верность человека помещали на крышу тюрьмы, что также рассматривалось как позорное наказание58.
Муниципальное право. Как уже говорилось, согласно БР, городом управляли выборные бургомистры и родманы, а также надзирающий за ними королевский управляющий – фогд. Среди важных обязанностей городских властей был надзор за строительством, которое довольно четко регламентировалось. Особое внимание БР, судя по содержащимся в нескольких главах установлениям, уделялось прежде всего частному строительству в городе. Так, например, гл. 2 запрещает возводить постройки на своем участке, не оставляя свободного пространства в альн ("локоть") от границы участка соседа59. Это положение полностью соответствует предписанию гл. 33 (§ 1): "Не должен никто строить ближе от другого, если желоб для стока [воды с крыши] ближе чем на два фута". При нарушении этих правил владелец был обязан или полностью разобрать дом, или разобрать до разрешенного законом состояния, как это следует из гл. 33 (§ 2): "Если кто-либо строит выше над чужим участком так, что капает на его крышу – он разбирает это и очищает от этого и платит штраф в шесть марок".
Уже из этих предписаний видно, что застройка в городах была очень плотной. Поэтому было просто необходимо обеспечить в городе минимальную противоположную безопасность. Средства для погашения возникшего пожара должны были иметься в каждом доме. Подтверждение этому мы находим в гл. 41 (§ 1): "Возникнет пожар, в каком бы дворе это не случилось, и бонд сам может потушить его, он является невиновным. Применяются топор и ведро или звон колокола, он платит штраф в три марки"60. Поскольку большая часть домов в шведских городах в ХШ в. строилась все еще из дерева, пожары случались часто и подчас охватывали целые районы города. Более полные сведения о мерах противопожарной безопасности относятся к несколько позднему времени: в Стадслаге, например, устанавливалось, что домовладелец должен иметь кроме перечисленного противопожарного инвентаря также пожарную лестницу длиной в шесть альнов и пожарный крюк длиной в двенадцать альнов. Четыре городских округа являлись и противопожарными, во главе которых стояли по два смотрителя. Когда в одном из округов возникал сильный пожар и раздавался звук колокола, жители трех соседних вместе со своими смотрителями спешили к месту пожара со всеми приспособлениями для его тушения, а жители того округа, где вспыхнул пожар, спасали имущество из близлежащих, находящихся под непосредственной угрозой домов. Вероятно, именно подобная ситуация описывается и в БР.
Кроме того БР устанавливал и ширину улиц в городе: "Все общественные улицы в пределах и за пределами городской стены (allär almänniz stratur innän mur ok utän) должны быть шириной в восемь альнов (около 4 м), так, чтобы человек мог проехать или проскакать"61. Часто это право нарушалось самими домовладельцами, ставившими пристройки к своим домам поперек улицы. Об этом говорится в гл. 33 (§ 5): "Тот, кто строит сени поперек улицы, убирает их и платит штраф в шесть марок".
В городе существовала караульная служба, т. е. ночной дозор. Так, в гл. 41 сказано: "Тот, кто зажег огонь, пока не звонили, он платит штраф в три эре, какой бы то огонь ни был". Положение этой главы можно трактовать как свидетельство того, что утром и вечером, звоня в городской колокол, горожан оповещали о начале или окончании ночи. Вечерний звон в колокол, по всей видимости, служил сигналом к "всеобщей тишине", когда повседневные дела горожан прекращались до следующего дня.
Таким образом, установления БР охватывают практически все сферы жизнедеятельности в городе, как частные, так и общественные. В законе фиксируются как правовые нормы, уже сложившиеся в более ранее время, так и те, которые являются нововведениями в правовом отношении.
Судя по БР, шведский город ХШ в. в правовом отношении еще не полностью отделился от сельской округи, он в ряде важных случаев ориентируется на предписания областных законов. В полной мере это отражает реальное положение дел. Кодифицированный менее чем через столетие Стадслаг рисует уже настолько продвинутую по сравнению с БР картину городской жизни и правопорядка, что возникает важный вопрос-дилемма: либо шведский город за это столетие проделал более чем резкий рывок вперед, либо БР, подобно областным законам (и несмотря на роль правительства в его кодификации), слишком следовал традициям обычного права и недостаточно учитывал (или фиксировал) новые черты в жизни развивающегося города. Но этот вопрос требует уже нового исследования.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Сванидзе А. А. Генезис феодального города в раннесредневековой Европе: проблемы и типология // Городская жизнь в средневековой Европе. М., 1987.
2. "Bjärköa Rätten, Thet är: Then äldsta stadz tag i Sveriges Ryke. Först brukat i Biörköö många Hundra de Ågr sedan. Men af Byrger Jarl sedermera något tilöke Ahr 1254 och Stockholms Stadgifwen..."
3. Сванидзе A. A. Городские хартии и распространение муниципальных привилегий в шведских городах с середины XIII по XV в. // СВ. 1972. Вып. 35.
4. Bjärköarätten // Samling af Sweriges Gamla Lagar. Utg. af C. J. Schlyter. Lund, 1844. V. VI. (Далее: Bjr.) Это деление было полностью повторено и последними издателями закона Хольмбеком и Вессеном.
5. Bjr. В. 19 (§1). Необходимо обратить внимание на нюанс в переводе данного места в тексте. Так, здесь употребляется выражение не innän mur, т. е. в пределах городской стены, a innän stadsins mark, т. е. в пределах города.
6. Конунгсхамн, современный Кюнгсхамн, располагался на северо-восточном окончании Сиклаён, при входе в гавань Скюрюсунд. Упоминаемый в тексте Осе – остров, на котором располагается Седермальм (ныне в черте города).
7. Bolin С. Stockholms uppkomst. Stockholm. 1933. S. 303-304.
8. Bjr. В. 13 (§2): "Если человек виновен в преступлении, совершенном в других землях или других городах, не будет это разбираться ранее, чем он прибудет в Конунгсхамн, и тогда он будет платить все штрафы согласно праву города".
9. Bjr. В. 4: "Если кто-либо привлекает другого к суду перед фогдом и родманами и этот другой платит штраф и [выполняет] все по закону, а тот, кто жаловался, не удовлетворившись судом фогда и родманов, привлекает его (т. е. ответчика) по тому же самому делу в другом городе и будет законно в этом уличен, он платит штраф в 6 марок серебром".
10. Bjr. В. 7.
11. Sveriges land skaps lagar, tolkade och förklarade för nutidens svenskar / Ulg. av A. Holmback och E. Wessén. Stockholm; Uppsala, 1946. Ser. IV. S. 474.
12. Bjr. B. 21 (§2): "Тот, кто перед сидящим советом говорит дурно о фогде или родмане, платит штраф в тринадцать марок серебром".
13. Visby stadslag. В. II: 12.
14. Сванидзе А. А. Из истории городского строя Швеции XIII в. // СВ. 1965. Вып. 28. С. 85-86.
15. Под встречающимся здесь слово marknad (ярмарка), по мнению А. Шюка, следует понимать fri handel, т. е. свободную торговлю.
16. Schück A. Studier rörande det svenska stadsväsendets och äldsta utveckling. Uppsala, 1926. S. 268.
17. Stadslag. Km. B. XVII.
18. Bjr. B. 8 (§ 2, 3).
19. Сванидзе А. А. Из истории... С. 35.
20. Historisk Tidskrift, 1927. S. 452.
21. Сванидзе А. А Город и рынок в Швеции XIII-XV веков. М., 1980. С. 68.
22. Bjr. В. 6 (§ 2). Задаток (fästepenning) использовался, согласно средневековым шведским законам, как при покупке движимого, так и при аренде недвижимого имущества и при найме слуг. В БР задаток выплачивался также при найме корабля (Bjr. В. 20).
23. Bjr. В. 6 (§ 1). Упоминаемые в БР "божьи деньги" (gozpäning) встречаются только здесь. Появление этого термина многие исследователи связывают с активизацией немецкой торговли в XIII в., благодаря чему он был завезен в Скандинавию, где отчасти смешался с иным по значению понятием "задаток" (fästepenning), т. е. предполагают собственно немецкое его происхождение. Вероятно, судя по названию, изначально эти деньги были предназначены для благих целей. Однако из БР не явствует, использовались ли эти деньги в прямом соответствии с названием. Есть некоторые сведения о том, что еще в конце XIII в. продавцы, по обычаю страны, выступали на тинге и подтверждали факт продажи и то, что покупатель, со своей стороны, передал им "божьи деньги" (denarium Dei), в знак совершения сделки.
24. Bjr. В. 6.
25. Bjr. В. 6 (§ 2).
26. Stadslag. Km. В. I, II.
27. Bjr. В. 38 (§ 1): "Тот, кто разливает вино и продает дороже, чем это установлено, лишается бочки, будь она большая или малая, и трех марок при этом. (§ 2) Тот, кто имеет кружку меньше, чем полагается, платит три марки. Тот, кто продает фальшивую меру вина и будет уличен в этом, платит одну марку, разделенную на три части".
28. Bjr. В. 36 (§ 2).
29. Bjr. В. 38 (§ 4): "За неверные весы, неверное ведро и неверный безмен он платит штраф в три марки. Если кто-либо закупил большее ведро, а (продавец) отмерил меньшее ведро и будет пойман на этом, он платит штраф в сорок марок или защищается с двенадцатью мужчинами".
30. В литературе существует несколько мнений относительно перевода выражения swa at sea ma aas a borþi. Так, Шлютер предлагает этому выражению такое толкование: "корабль еще недалеко, если все еще можно видеть вершину горы (он имеет в виду гору на Сёдермальме)". Однако, если сравнит эту рукопись БР с датской записью, то можно увидеть, что там вопрос ставится о том, что корабль мог быть виден с суши, а не суша видна с корабля. Хольмбек и Вессен считают, что в действительности aas является частью корабля, скорее всего мачтой, обозначаемой специфическим морским термином, которым пользовались во всех скандинавских странах.
31. Т. е. за пределами шхер, на которых располагались сторожевые посты.
32. Bjr. в. I.
33. Практика составления письменных завещаний стала распространяться в Северной Европе с XII в. Первым известным документом такого рода является завещание датского епископа Эскиля от 1145 г. Об этом см.: Сванидзе А. А. Смерть, убийство и цареубийство в контексте общественных конфликтов и сознания раннеклассового общества Северной Европы // СВ. М., 1994. Вып. 57.
34. Bjr. В. 28: "Если имеются дети от законной жены, то незаконнорожденные получают только то, что отец захотел оставить им. Если нет детей от законной жены, тогда они получают по три марки от отца".
35. Ковалевский С. Д. Образование классового общества и государства в Швеции. М., 1977. С. 131-138.
36. Bjr. В. 29 (§ 1).
37. В тексте – ос dagnär mirkis innän sex wikum. В датских областных законах выражение "год и день" также подразумевает "год и шесть недель". Та же ситуация наблюдается, как известно, и в городских законах многих стран Западной Европы, прежде всего германских земель (человек, проживший в городе "год и день", становится свободным).
38. Bjr. В. 24: "Таков закон города: если мужчина женится на имуществе женщины, он женится на полной половине. Также выходит замуж и женщина в жилище мужа".
39. Bjr. В. 36 (§ 1): "Тот, кто дает другому отраву, будь то мужчина или женщина, должен быть сожжен на костре".
40. Bjr. В. 3 (S 1): "Тот, кто будет избит или ранен и предъявит свидетелей или соседей, которые знают, кто это совершил, и подтвердят это фогду и родманам. пусть затем он не обвиняет кого-либо другого. Если он затем обвиняет кого-либо другого, он платит штраф в три марки".
41. Число свидетелей зависело от тяжести предъявленного обвинения. Обычно свидетелей было двое или шестеро.
42. Bjr. В. 14 (5 23).
43. Bjr. В. 14 (§ 5): "Если кто-либо пробил, но не во время "особого мира", другому голову так, что кость вылезает из раны, он платит двенадцать марок за увечье и три марки за каждую кость, если вылезает три кости – вылезает больше костей, потому – он платит штраф не больше, если имеются два свидетеля. Если свидетелей нет, он защищает себя с шестью мужчинами. Врач должен дать показания вместе с двумя мужчинами о том, сколько костей повреждено".
44. Bjr. В. 14 (§ 19): "Если женщина будет избита так, что родит затем мертвого ребенка, и три женщины засвидетельствуют, что до этого ребенок был жив, виновный платит штраф в двадцать марок за ребенка. Если нет показаний трех женщин, тогда он защищает себя с шестью мужчинами".
45. Здесь имеются в виду те дни, когда разрешено присягать и приносить клятву.
46. Bjr. В. 9 (§ 2). Согласно одной из рукописей БР, в этом случае необходимо было получить согласие как истца, так и совета.
47. Bjr. В. 9 (§ 1).
48. Bjr. В. 22: "Тот, кто с упорством избегает городского тинга (т. е. разбирательства дела. – Н. К.) или [заседания] в ратуше и пренебрегает положенной клятвой или денежным штрафом за свое преступление, он платит штраф, а три марки так часто, как он совершает это".
49. Согласно "Хронике Эрика" закон о неприкосновенности жилища был введен еще ярлом Биргером.
50. Bjr. В. 9 (§ 1), 12 (§ 2), 14 (§ 1), 14 (§2), 14 (§21). 15, 16, 21, 22, 23, 38 (§ 1).
51. Однако наряду с этим, вор, также как и грабитель (гл. 39), убийца и поджигатель (гл. 36), имел право спасти свою жизнь, уплатив положенный по закону штраф.
52. Bjr. В. 32 (§ 3).
53. Т. е. в этом же городе.
54. Bjr. В. 18.
55. Термину stupugreve (букв. "тюремный граф") было дано в литературе несколько толкований. Шлютер считал его "тюремщиком в городской тюрьме", Сёдервалль – "палачом, тюремщиком". Вероятно, это было ироническим наименованием начальника городской тюрьмы, по образу "портового графа" (portgreve), "замкового графа" (burggreve) и т. д.
56. Это хорошо видно на иллюстрации к тексту "История северных народов" Олава Магнуса (середина XVI в.). На картинке изображена центральная площадь города, где приводились в исполнение различные наказания.
57. Svenska landskapslagar. Ser. IV. S. 485-486.
58. Kulturhistorisk lexikon för nordisk medeltid frеn vikingatid tilt reformationstid. Malmц, 1956. V. 10. S. 42-43.
59. Bjr. В. 2: "Тот, кто ломает или разрушает дом, а затем хочет построить снова, созывает своих соседей и других хороших людей и обязан оставить свободное пространство между своим домом и углами своих соседей шириною в альн".
60. Речь, видимо, идет здесь об уже разросшемся пожаре.
61. Bjr. В. 33 (§ 4). |
|
