Литература

Источник: Цивилизация Северной Европы. Средневековый город и культурное взаимодействие (сборник). – М.: "Наука", 1992

Знания о людях и местах датского средневекового города могут и должны собираться из разнообразных источников. В датском исследовательском проекте "Средневековый город" это находит живое воплощение.

Один из таких источников – именной материал: личные имена и названия мест. Это совсем разные источники, но как языковые величины они имеют и содержание и выражение, что позволяет использовать их для дифференцирования нюансов между датским и недатским.

Именной материал содержится в дипломах, камеральных источниках, списках горожан и различных членских списках. Документы составлены большей частью в хронологическом порядке на вульгарной латыни, немецком или датском языке. Материала по XII-XIII вв. немного, но в последующие столетия его объем возрастает. По количеству таких документов доминирует Копенгаген, затем идут торговые города, особенно центры епархий. Что касается фамилий, то здесь есть основание отметить значение Фленсборга, по которому сохранился ряд членских списков.

Топонимы, относящиеся к датским средневековым городам, – это названия улиц и различных важных пунктов, частей или строений города: мельниц, мостов, церквей, монастырей и т. д. В качестве типичного примера можно взять Оденсе – центр епархии, первое упоминание о котором относится к 988 г. К периоду вплоть до 1500 гг., кроме названия самого города, относятся упоминания о 37 связанных с Оденсе различных наименованиях, собранные в издании "Топонимы округа Оденсе"¹; из них составлен XIV том еще далеко не завершенной серии "Топонимы Дании"².

Девять из этих топонимов относятся к религиозным заведениям, хотя можно спорить о том, действительно ли посвященные, например, Богоматери монастырь, церковь и приход Vor Frue kirke, kloster, sogn – это три различных наименования. Девятнадцать наименований касаются улиц.При этом часть из них включает элемент gade (улица) и относится к собственно улицам. Эти наименования используются для больших транспортных артерий городов. Например, название Адельгаде (букв, "главная улица") использовано не только в Оденсе, но и в некоторых других средневековых датских городах. Часть наименований несет топоним stræde и означает "переулок", т. е. используется для обозначения меньших, подчиненных транспортных артерий. Два названия улиц Оденсе имеют необязательный последний член: Скулькенборг – первоначально это относилось к бургу, т. е. замку, и затем перешло на соответствующую улицу, и Хольседоре, к которому я вернусь несколько позже. Остальные наименования включают частицы, обозначающие строения (-hus – дом, gård – двор, borg – замок), а также "ворота" и "площадь" (-port, -fort). Наименование Флакхавен (Flakhaven) происходит от ровного ограждения, внутри которого в 1496 г. была рыночная площадь. Некоторые наименования улиц имеют нарицательные значения, например, "та улица, которая идет мимо дома...", но этот тип не представляет в контексте данной главы интереса (картосхему Оденсе, ок. 1238 г., см. в конце статьи).

С точки зрения этимологии этих наименований большинство их элементов (названий и мест города) – импортированный языковый материал. Это, в частности, такие слова, как "монах" (munk), "церковь" (kirke) и "монастырь" (kloster), "стена" (mur), "мельница" (mølle), "монета" (mønt), "ворота" (port) и "переулок" (stræde), которые имеют латинскую основу. Слова "сапожник (skomager), "портной" (skrædder), "морской залив" (flak) имеют северонемецкую основу, а слово "площадь" (torv) – древнерусскую. Если к этому добавить те названия, которые состоят из местного словарного материала, но представляют собой переводное заимствование (это, например, gråbrødre или sortebrødre ("серые" и "черные" братья) – названия нищенствующих монашеских орденов; Vor Frue – наша Госпожа – Богоматерь и др. – прим. ред.), то будет понятно, что топонимы средневекового датского города – продукт процесса интернационализации. Однако большая часть упомянутого языкового материала настолько широко распространена в датском средневековье, что сама по себе конкретно не свидетельствует о присутствии иностранцев, в данном случае в Оденсе: слова натурализованы в датском языке и распространяются отечественными пользователями языка.

Иначе говоря, материал городских топонимов датского средневековья сам по себе не дает достаточных оснований для прямого заключения, например, о присутствии в городе иностранного элемента. Единственное наименование в Оденсе, полностью удовлетворяющее данному требованию, это, возможно, топоним "Хольседоре" (Holsedore), который, согласно распространенному толкованию, происходит от "Хольстертор" (Holstertor) в Любеке или, во всяком случае, идентично этому наименованию. Авторы 'Топонимов Дании" предпочитают, конечно, объяснить это наименование, исходя из датского языкового материала: hoisted, holstath – "углубление" + ore древнедатское , wara – пустырь, общий выгон. Однако немецкоязычное наименование со значением "Ворота Холстенеров", несомненно, более подходит к месту. Объясняется ли это наименование пребыванием жителей Оденсе в Любеке, жителей Любека в Оденсе или тем и другим вместе – это неизвестно. Такие отдельные топонимы с иностранной языковой формой, приспособленной к датскому языку, встречаются также в средневековых материалах по другим провинциальным городам Дании.

Так, в городе Рандерсе топоним Титмерскен (Tytmersken, соврем. Ditmœrsken) напоминает о Дитмаршене в устье Эльбы (1471 г., по рукописи XVIII в.); топоним Травн Стратэ (Trawn Strathae, совр. Trangstræde) прямо отсылает к реке Траве, на которой стоит Любек, и городу Травемюнде у устья этой реки. В городе Кёге наименование Fenedy (1475), Fænædi (1494, совр. Fenediget) – это древняя нордическая форма итальянской Venedig (Венеция); о ней же напоминает широко распространенный исландский городской эксоним Feney.

Особый и несколько щекотливый случай – это толкование множества распространенных наименований, которые явно заимствованы с юга. Так, наименование Kattesund, в настоящее время зарегистрированное как название улицы в различных местах страны, было больше распространено и известно в старом датском языковом районе, граница которого проходила между Шлезвигом и Хусумом, а также в Еккернфёрде, Хейлигенхафене, Любеке и Кенигсберге (совр. Калининград), что, собственно, означает это сочетание – неизвестно. Согласно наиболее принятому и, наверняка, правильному толкованию, оно связано с распространенным немецким названием Каттрепель и составлено из "kat" + "sund". Пренебрежительный или иронический смысл такого термина, как "маленький", "узкий" (возможно? – "заморыш"), несомненно, способствовал распространению этого наименования. Те или иные позитивные или негативные сопутствующие значения обычно способствовали распространению ряда названий, пришедших с юга.

Конечно, как указывалось выше, большая часть словесного материала в запасе топонимов типичного датского средневекового города не выдерживает испытания, если предъявлять строгие национальные критерии. В течение средневековья, особенно в XIV в., датский язык поглотил чрезвычайно большое число слов из немецкого, прежде всего нижненемецкого языка, на котором говорят к югу от датской языковой границы. Множество из них, например, относится к городскому ремеслу, как и старые датские слова, но среди этих слов обнаруживаются также наименования, которые прямо свидетельствуют о контактах с зарубежными странами и иностранцами.

Прямые свидетельства об иностранцах можно почерпнуть, например, из названия такой улицы, как Тюскеманнегаде (1377, Thytheskemmanaegadae), в Копенгагене: "tysk" + "mand" (немец.), т. е. "Улица немцев", Немецкая улица. На улице Грённегаде (1352, Grønergatoe) в Рибе, вероятно, жили люди из нидерландского города Гронинген. Маленькая улица Ростокерстрэде (совр. Лармгрэнд) и городской двор Камперлейе ( в рукописи 1406 г. – Kamperoeleyoe) в Мальме напоминают соответственно о немецком городе Ростоке и нидерландском Кампене. Наконец, Бремерхольм в Копенгагене (1510, Bræmerholm) свидетельствует о связи с немецким ганзейским городом Бременом.

Иностранное влияние, наложившее свой характерный отпечаток на именной материал провинциальных датских городов средневековья, на датский язык вообще и на многие стороны жизни датского общества, в первую очередь привносилось людьми. Других методов распространения тогда практически не было.

Эти личные контакты происходили как при выездах за границу датчан, так и при приездах в Данию иностранцев. Последний путь представляет для нас особый интерес: уместно напомнить, что если до конца эпохи викингов выезжали в основном сами датчане и таким образом импортировали товары и идеи (ведь, например, далеко не все викинги обосновались в Великобритании и Нормандии), то в последующие столетия наблюдалась значительная иммиграция в Данию.

Неудивительно, что самые первые постоянно проживавшие в Дании иностранцы принадлежали к духовному званию. Все первые епископы в Оденсе носили немецкие имена: Регинберт (Римберт), Эйлберт, Хубальд, Герман, Рикульф, Ливо. Иноземное влияние, как церковное, так и светское, на фонд имен и фамилий в течение средневековья было колоссальным. Там, где фонд имен к началу средневековья был почти на 100% скандинавским, там обобщенный учет тех имен, которые известны в средние века, показывает, что лишь 55% мужских имен и 46% женских являются скандинавскими, 25% мужских имен и 32% женских имели немецкое происхождение, 9% мужских и женских имен – фризское. Каждая из остальных языковых групп покрывает лишь несколько процентов: так, славянская группа составляет 2%. Другие исследования показывают, что заимствованные христианские имена, такие например, как Педер, Ниельс, Йене, Ларе, Катрине, Марине, Биргитте и др. (они приведены здесь в основной датской форме), получают необычайную популярность. Они распространялись, конечно, не только в городах, но в городах особенно, и это хорошо доказано, в частности, некоторыми исследованиями по Фленсборгу (Т. Финка) и Копенгагену (Т. Йекслев)³. Так в Копенгагене немецкий "оттенок" имен распределялся следующим образом:

1377 г.	1402 г.	1510 г.
25%	58%	12%

В Роскильде и Рибе, по которым исследователь располагает дополнительными данными, соответствующие имена немецкого типа распределялись следующим образом:

	1398 г.	1403-1450 гг.
Роскильде	20%	16%
Рибе	53%	37%

В 1945 г. Финк поставил задачу на основе, в частности, полных списков членов различных гильдий Фленсборга установить флюктуацию между датской и немецкой основой имен в XV в. Он попытался определить национальность, исходя из метода использования патронимии, поскольку известно, что исконно датским является использование законных патронимии: имя отца + søn, sen (сын). Согласно его подсчетам, немецкий элемент среди членов гильдии Фленсборга был равен примерно 54% в 1421-1440 гг., 40% в 1441-1470 гг., 31% в 1471-1500 гг. Среди землевладельцев во Флесборге в 1450-1500 гг. немецкий элемент составлял 22%⁴.

Финк делает вывод: "сравнительно большая часть населения, более свободно связанного с городом (т. е. члены гильдии – землевладельцы, занесенные в земельную книгу города. – Б. Ё.), были немцами, и они собирались в Купеческой гильдии Божьей Матери (Vor Frue Købmandsgilde). Вероятно, после захвата Фленсборга голштинцами в 1431 г. наплыв немцев был особенно большим".

Финк предполагает, далее, что Купеческая гильдия Божьей Матери во Фленсборге – это корпорация, которую можно сравнивать с Немецкими компаниями (Tyske Kompagni), которые с того же времени известны в Мальме и Копенгагене. В Копенгагене осталось соответствующее название улицы: Тюскеманнегаде (ср. выше).

Финк, несомненно, обнаружил важные особенности состава городского населения тогдашней Дании. Однако не следует забывать о моментах неопределенности, которые сопровождают такой метод исследования. И Финк, и Йекслев сами обращают на это внимание.

Если во времена средневековья использование патронимии путем добавления søn или sen (сын) является показателем датского преобладания, то, напротив, использование постоянной фамилии – именно импортированный обычай. Как обязательный он закрепляется для дворянства в 1526 г. И хотя этот факт сам по себе не представляет какого-либо интереса для нашего сюжета, но важна дата: она может служить в качестве опорной точки. А. Томсен (1945) и Г. Сёндергор (1979 и 1984) исходят более или менее определенно из того, что именная система дворянства являлась образцом для всего населения. Кроме того, они датируют установление постоянных родовых фамилий горожан в XVI и XVII столетиях⁵. Однако здесь необходимо возразить, что, во-первых, большинство дворянских семей имело в 1526 г. уже солидную, многовековую традицию использования родовой фамилии, и, во-вторых, далеко не бесспорно, что дворянство, которое в Дании относилось прежде всего к сельскому населению, как-то особо воздействовало на горожан при образовании фамилий. Кр. Хальд говорит в "Культурно-историческом лексиконе скандинавского средневековья"⁶ о "рассеянных" (spredte) примерах использования постоянных родовых фамилий в конце зрелого средневековья. И я полагаю, что исследования материала некоторых датских городов (он хотя и трудно поддается обобщению, но все же достаточно велик) вскроют более широкое использование и там постоянной родовой фамилии. Во всяком случае, трудно усомниться в том, что в период после 1500 г. отсутствие "sen" патронимии – свидетельство недатской принадлежности.

Кроме того, и сам именной материал, и его использование с течением времени изменялись. Те имена, которые с большой надежностью могут определяться для XIV в. как немецкие, а поэтому, возможно, и как имена немцев, уже для XV и XVI вв. должны определяться лишь как "первоначально немецкие имена", которые могли принадлежать как немцам, так и датчанам. В качестве примера можно назвать такие часто встречающиеся имена (именные формы), как Ганс и Клаус: немецкие по происхождению, они уже в XV в. были широко распространены и среди датчан.

Очевидно, что во избежание ошибок при исследованиях, основанных на определении этноса лиц при помощи имени, нужно подходить к именам более индивидуально и конкретно. Осторожность требует, например, ограничиться констатацией наличия носителей иностранных имен или фамилий, которые никогда не использовались в датских именных обычаях, или факта первичного использования иностранных фамилий. Особенно определенны наименования мест, которые, будучи использованы как прозвища, превратились в фамилии или непосредственно, или путем присоединения к имени, как своего рода "адреса".

Список членов купеческой гильдии в Ольборге "Тела Христова" (Guds Legemslav i Aalborg) примерно в октябре 1441 г. иллюстрирует эти возможности. Прибавленные к некоторым именам и фамилиям указания aff Stettin, aff Randers, i Halse, van Ort, van Seden, van Holte и т. д. – прямое свидетельство (прежнего) места жительства, адрес соответствующих персон. Рандерс и Хальс расположены в Северной Ютландии, Штеттин – известный ганзейский портовый город (совр. Щецин), Орт, несомненно, будущий Травенорт около Любека, Сенден – город в Вестфалии, а название Холте может относиться к длинному ряду как датских, так и немецких мест. Но чаще всего название места становилось кличкой или родовой фамилией. Имена такого рода также представлены в списке гильдии и идентифицированы. Третья именная группа, пригодная для определения принадлежности тех или иных жителей, – это обозначения типа Брабантец (Brabander) и Вестфалец (Westfelingh), а также, возможно, Скот (Skot, Skotte) и косвенно Неттельнблат (Nettelnblant), так как листок крапивы (naeldebladet) – это геральдическое обозначение Голштинии. Нанесение этих трех типов имен на обзорную карту, вероятно, позволит в общем представить себе происхождение носителей бюргерских имен в середине XV в. Но для более масштабного обзора нужно поставить общедатскую исследовательскую задачу. И хотя можно установить многие исходные пункты с помощью справочника "Старые фамилии Дании", в том числе тома "Прозвища"⁷, к сожалению, именно по данному вопросу эта работа менее надежна. С именными, как и со многими другими проблемами средневековья, дело обстоит так, что, вероятно, уже сегодня можно ответить на многие вопросы, но в не меньшей степени представляют интерес и еще не решенные проблемы⁸.

2. Danmarks Stednavne. København, 1922. Bd. 1-19. S. 186.

3. Fink T. Flensburgs borgerskab i det 15. aarhundrede // Til Knud Fabricius. 13. August 1945. København, 1945. S. 13-29; Jexlev Th. Københavns borgere 1377 og 1510 // Historiske Meddelelser om København 1978, København, 1978. S. 39-59.

5. Thomsen A. Vore Slœdtsnavne. København, 1945; Søndergaard G. Bogen om personnavne København, 1979; Idem. Danske eftemavne. København, 1984.

6. Kulturhistorisk leksikon for nordisk middelalder fra vikingetid til reformationstid. København; Stockholm; Oslo, S. a. Bd. 16. Sp. 205-207.

8. B настоящей работе использованы также работы: Christensen A. S. MiddelalderbyenOdense. Århus, 1988; Hornby R. Danske Personnavne. København, 1978 (2 udg.); Jorgensen В. Dansk Gadenavneskik. København, 1970; Matthiessen H. Gamle Gader. København, 1917; Kousgard Sørensen J. Patronymer i Danmark. Runetid of middelaldre. København, 1984. Bd. 1; Thrane H. el al. Fra boplads til bispeby: Odense til 1559. Odense, 1982.