|
Произведения древнеисландской письменности традиционно являются важным источником сведений по древнейшей истории России и стран Европы, средневековой географической мысли, истории культуры, литературы и т. п. Зафиксированные в письменной форме сообщения по ранней истории Восточной Европы во многом основываются на устной традиции, существенно переработанной в процессе длительного бытования сюжетов и переосмысленной под влиянием христианской, античной и континентальной литературы.
При анализе исторических свидетельств мы, прежде всего, обращаем внимание на сообщения, касающиеся истории правящих династий, политических и международных связей Руси со Скандинавией и другими европейскими странами, сведения о торговых предприятиях, русских городах и т. п. Исторический опыт народов Скандинавии, в обобщенном виде нашедший отражение в письменности, способствовал формированию в целом весьма идиллической картины, в которой Восточная Европа – и Древняя Русь как ее составляющая часть – предстает как ареал, где правят богатые и мудрые конунги, где, поступив на военную службу, можно быстро снискать славу и почет, где легко вести торговлю как в больших городах, так и на периферии страны. Образ Руси, отразившийся в древнеисландских текстах, во многом воплощает мечты скандинавов эпохи викингов о богатстве и славе.
С введением христианства в Исландии в 1000 г. и появлением письменности на родном языке в XII и особенно в XIII в. на острове получают распространение новые письменные памятники, воплощающие современные знания и основанные на иных культурных традициях. Перевод на древнеисландский язык отрывков из книг Священного писания, переработка во "Всемирную сагу" ("Veraldar saga") сочинений Исидора Севильского и Беды Достопочтенного, произведений популярной литературы, таких как "Физиолог" и "Элусидарий" Гонория Августодунского, безусловно, способствовали формированию еще одной грани образа Восточной Европы. Благодаря проповедям каждый христианин в Скандинавии узнал, что на востоке находится рай, а путь на восток начал восприниматься как этап на пути к раю.
Нужно полагать, что немаловажную роль в отождествлении пути на восток с путем к христианскому раю сыграли миссионеры от восточной христианской церкви, осуществлявшие свою миссию в Исландии. В письменных памятниках имеются сведения о ранних межконфессиональных контактах, в частности о контактах между Исландией – родиной саг – и христианскими странами Восточной Европы. По свидетельству исландского историка XII в. Ари Мудрого, одна из глав труда которого "Книга об исландцах" ("Íslendingabók")1 посвящена иноземным миссионерам, посещавшим Исландию, в стране побывали три армянских епископа. Ари пишет об этом так:
Вот имена тех иноземных епископов, которые, по свидетельству Тейта2, были в Исландии: Фридрек3 приезжал сюда в языческое время, а затем были эти [епископы]: Бьярнхард Сведущий-в-Книгах пять лет4, Коль несколько лет, Хродольв девятнадцать лет, Йохан Ирландский несколько лет, Бьярнхард девятнадцать лет, Хейнрек два года5. И прибыли сюда пятеро других – те, которые назвались епископами: Орнольв и Годискальк, и три ermskr'nx6: Петрус, Абрахам и Стефанус7.
Очевидно, деятельность иноземных миссионеров, в том числе и миссионеров, приезжавших с востока, в первые десятилетия после принятия христианства в Исландии около 1000 г. была настолько активной, что понадобилось ее регулировать законодательно. Свидетельство попыток исландской церкви ограничить деятельность иноземных миссионеров сохранилось в положениях, зафиксированных в древнеисландском судебнике "Серый гусь" ("Grágás"). Этот свод законов дошел до нас в виде отдельных статей, вошедших в различные средневековые рукописи. Полный текст, если он когда-нибудь существовал, нам неизвестен. Тот текст, который считается самым ранним судебником и в котором зафиксированы правовые нормы, бытовавшие в Исландии с конца X в., был скомпилирован исследователями по разным рукописям8. Большой фрагмент судебника, составляющий основу текста, сохранился в рукописи "Codex Regius" (GKS 1157 fol.), написанной в середине XIII в.
Среди статей, регламентирующих жизнь исландцев, одна статья сохранила свидетельства о конфессиональных контактах Исландии и Руси в рассматриваемый период – глава 6 "Раздела христианского уложения" (по "Codex Regius"), получившая название "Раздел о священниках". Здесь подробно расписана вся деятельность священника от его первого появления на новом месте и знакомства с паствой, определены его обязанности, установлено количество служб, которые он должен провести ежедневно, и количество денег, которые ему должны заплатить прихожане за его работу. Четко сформулированы принципы взаимоотношений священника со своим епископом и названы штрафы, которыми священник наказывается в случае отклонения от этих принципов, и ответственность священника перед альтингом при совершении им правонарушений. Для нас в этой главе интересен раздел об иностранных священниках. Приведем его полностью.
Если в страну приезжают со стороны священники, которые бывали здесь и прежде, и епископ позволял им отправлять требы, люди вправе платить им за требы, коль скоро те предъявили свои книги и ризы епископу или священнику, которого уполномочил епископ9. Если сюда извне приезжают иностранные священники, которые никогда не бывали здесь прежде10, не следует платить им за требы, и они не должны крестить детей, разве ребенок настолько болен, что его вынужден окрестить мирянин. Лучше пусть они крестят [ребенка], а не мирянин, если поблизости нет другого священника. [Люди] вправе платить за требы, если у них есть письмо и печать епископа и свидетельство двух человек, которые присутствовали при их рукоположении и [смогут] произнести слова епископа, гласящие, что людям дозволяется принимать от них все таинства11. Если сюда извне приезжают епископы или священники, будь они hermskir12 или girskir13, люди вправе слушать их службы, если сами того хотят. Не следует платить им за требы и принимать от них таинства. Если человек позволил такому священнику, не сведущему в латыни, освятить церковь или конфирмовать детей, он должен заплатить за это 3 марки штрафа тому епископу, который был здесь и прежде, а тот должен взять еще плату за освящение [церкви]. Надлежит освятить церкви и конфирмовать детей так, как будто бы до сих пор это не было сделано, хотя это и было совершено теми, кто не сведущ в латинском языке14.
Закон противопоставляет служителей церкви, "которые не сведущи в латинском языке", тем, кто владеет этим языком. Я. Р. Хагланд полагает, что ссылка на лингвистическую подготовку фактически подменяет здесь указание на конфессиональную принадлежность священника, которая стала являться существенным фактором после разделения церквей в 1054 г. Таким образом, "сведущие в латинском языке" священники – это те, кто "получили образование в лоне католической церкви" и могут быть приняты к службе в Исландии. Не имеющим соответствующего образования закон запрещает такую деятельность15.
Возможно, благодаря восточно-христианским миссионерам исландцы смогли реально представить, что распространение христианства не ограничивается странами европейского континента, доплыть до которых можно лишь за несколько недель. Представители армянской и русской церквей, прибывшие в Исландию, были живым воплощением идеи о широком распространении христианства на восток. А рассказы соотечественников о красоте и пышности христианской службы на востоке, особенно контрастировавшей с аскетическим, если не сказать пуританским убранством небольших исландских церквей, помогали сформировать образ рая как богато убранного, изобильного и умиротворенного места обитания.
Саговая традиция не могла не воспринять новые тенденции. Как заметил Вестейнн Оуласон, "устная традиция была живой и продуктивной, однако контакт с письменной культурой оказал влияние на некоторые, если не все аспекты традиционного устного знания. Очевидно, что как форма, так и содержание подверглись изменениям с течением времени"16. Под влиянием христианской культуры в Исландии получает распространение новый вид саг, рассказывающих о путешествиях на восток.
Марина Мунд впервые обратила внимание на то, что в исландской традиции известны пять героев, названные авторами сочинений "Путешественниками" – víðfǫrli, маршруты которых пролегали либо на Русь, либо через Русь, причем трем из них посвящены целые повествования. Это – "Прядь о Торвальде Путешественнике", "Сага об Ингваре Путешественнике" и "Сага об Эйреке Путешественнике"17. Эти произведения, хотя они и не так популярны, как другие исландские саги, давно вошли в историографию, где, можно сказать, выработался определенный стереотип восприятия их содержания. Так, например, "Прядь о Торвальде Путешественнике" обычно цитируется при рассказе о времени до христианизации Исландии, а также при освещении ранних русско-исландских церковных связей. Из "Саги об Ингваре Путешественнике" – сложного по своей композиции произведения – обычно берется для исследования только центральная часть сюжета, непосредственно посвященная походу Ингвара и пребыванию героя на Руси. На "Сагу об Эйреке Путешественнике" традиционно ссылаются как на пример использования автором саги популярной латиноязычной литературы, поскольку сага включает обширные вставки из "Элусидария" Гонория Августодунского, и как на образец введения в сюжет топосов, связанных с византийскими императорами.
Заметим, что исследование сюжетов этих произведений, как правило, включает только анализ литературных приемов либо фактографии, составляющей видимую основу сюжета, в то время как моральные и нравственные основания, послужившие причиной совершения персонажем того или иного поступка, не рассматриваются. Вместе с тем, именно они и представляют главный интерес в тех случаях, когда речь идет об эволюции мировоззрения человека, что, на мой взгляд, является главным содержанием этих произведений.
Наиболее известной из этих саг является, безусловно, "Сага об Ингваре Путешественнике"18, сохранившаяся в одной редакции. В основу сюжета саги, как известно, положен исторический факт, подтвержденный свидетельствами рунических надписей19, – поход на Русь и далее на восток шведского хёвдинга Ингвара. Написанная не ранее первой половины XIII в., эта сага перерабатывает сказания, сложившиеся, очевидно, в Швеции после того, как этот поход трагически завершился: из-за инфекционной болезни погибла большая часть участников похода, включая его предводителя Ингвара. Сага состоит из трех частей: пролога, в котором рассказывается о детстве и юности Ингвара, проведенных им при дворе шведского конунга Эйрика Победоносного, а после его смерти – у его сына, Олава Шведского; центральной части – рассказа о походе Ингвара, и третьей части – рассказа о походе сына Ингвара Свейна. Многие исследователи, анализировавшие сюжет саги, высказывали мнение о том, что пролога и рассказа о Свейне исходно в составе саги не было, что они были включены в нее лишь для выравнивания сюжета по примеру родовых саг, в которых повествование о предках и потомках является одним из художественных приемов, позволяющих "документировать" текст и ввести его в определенную хронологическую канву. Мне же представляется, что все три части составляют единое целое, так как без начала и конца невозможно понять конфликт, которому посвящено произведение.
Наиболее востребованной исследователями оказалась часть, посвященная Ингвару. В ней рассказывается, что, пробыв три года на Руси и изучив языки людей, живущих на Восточном Пути, Ингвар отправляется в путешествие по реке, "текущей с востока". Во время плавания Ингвар проявляет себя отличным воином: он убивает многих язычников, успешно побеждает великанов и драконов, кроме одного, который нанес огромный урон его отряду – сжег судно, которым правили два священника. Ингвар наставляет в христианской вере королеву язычников и завоевывает ее любовь, но не соглашается жениться на ней и стать конунгом ее государства, а плывет дальше, пока не приплывает в то место на краю света, где стоит замок, в который по ночам прилетают дьяволы. Один из них предсказывает, что в войске начнется болезнь, от которой умрут многие воины, включая и самого Ингвара. Так и случилось: пришедшие в лагерь языческие женщины соблазняют воинов, заражают их, и начинается эпидемия. Ингвар также заболевает и, почувствовав свою смерть, обращается с речью к своим ближайшим друзьям:
Я заболел этой болезнью, и думаю я, что она приведет меня к смерти, и тогда я займу то место, которое я заслужил. Но с Божьей милостью ожидаю я, что сын Божий дарует мне надежду, потому что изо дня в день от всего сердца отдаю я себя в руки Господа, душу свою и тело; и поэтому я так заботился об этих людях, насколько это понимал. Но хочу я, чтобы вы знали, что мы поражены этой смертельной болезнью по справедливому Божьему суду, и более всего эта болезнь и колдовство направлены на меня, потому что с моей смертью болезнь тотчас прекратится...20
Из монолога Ингвара следует, что он воспринимает свою смерть как кару Господню за совершенные им грехи. Однако, судя по сюжету рассказа о походе Ингвара – центральной части саги, Ингвар не совершал никаких богопротивных дел, но заботился о своих людях, во славу Господа убивал язычников. Поскольку эта часть саги нам не дает объяснений, в чем заключалась греховность Ингвара, обратимся к Прологу, художественная функция которого как раз и заключается в том, чтобы сформулировать основной конфликт.
Сага начинается с рассказа об убийстве, которое совершил отец Ингвара, хёвдинг Аки. Желая жениться на дочери Эйрика, отданной замуж за русского конунга, Аки едет на Русь, убивает соперника и силой берет женщину себе в жены. У них рождается сын Ингвар. Эйрик Победоносный для вида примиряется с этим браком, но реально лишь ждет возможности отомстить за содеянное. Через некоторое время конунг убивает Аки и восьмерых свидетелей, присутствовавших при заключении брака, и берет себе принадлежавшие Аки и тем хёвдингам земли, а свою дочь с ребенком помещает при своем дворе и окружает всяческой заботой. Пришедший к власти сын Эйрика Победоносного Олав Шведский, как и его отец, выказывает Ингвару свою дружбу и высоко ценит его заслуги. Однако эта дружба рушится из-за требований Ингвара вернуть ему земли, которые ранее принадлежали Аки, и претензий на то, что ему был дан титул конунга21. Олав отвечает Ингвару, что не может пойти против законов предков и выполнить его просьбу. После этого Ингвар впадает в уныние, решает отправиться в военный поход и начинает приготовления. Олав, пытаясь наладить отношения с Ингваром, соглашается выполнить его просьбу, но Ингвар проявляет гордыню и отплывает на Русь22.
Пролог, как мы видим, включает сразу несколько сюжетных линий, которые могли объяснить средневековому читателю, что именно в жизни самого Ингвара и жизни его предков было греховным и привело к такому концу. Одна линия – двойное убийство: отец Ингвара, чтобы жениться на его матери, убивает ее предыдущего законного мужа. Эйрик Победоносный убивает сразу нескольких человек и присваивает их владения. Грехи отцов падут на детей – такова мораль этой сюжетной линии. Другая линия – сам Ингвар, его жадность, заставлявшая его выдвигать незаконные требования, зависть к высокому статусу расположенного к нему шведского конунга, гордыня, проявившаяся в отказе принять от Олава Шведского то, чего он сам столько времени добивался. И третья линия – проявление Ингваром уныния – также свидетельствует о его греховности.
И все же, как следует из его слов "Но с Божьей милостью ожидаю я, что сын Божий дарует мне надежду, потому что изо дня в день от всего сердца отдаю я себя в руки Господа, душу свою и тело; и поэтому я так заботился об этих людях, насколько это понимал", Ингвар надеется, что своими воинскими подвигами во славу Господа он частично искупил свои грехи.
Если основным в "Саге об Ингваре" считать моральный, нравственный конфликт, то легко объяснить и присутствие в этом тексте последней части, посвященной походу Свейна, сына Ингвара, по пути, которым прошел его отец. Ведь история рода, к которому принадлежит Ингвар, началась с убийства нескольких человек. Этот конфликт разрешается рассказом о том, как на востоке Свейн обращает в христианство целый языческий народ, привозит туда епископов, строит в той стране церкви.
"Сага об Ингваре" дает пример того, как историческое сказание, построенное на реальном факте, переосмысливается и перекодируется. Обычный военный поход, отличавшийся от других, вероятно, лишь своим трагическим концом и из-за этого обстоятельства, возможно, получивший широкий резонанс в шведском обществе, интерпретируется в саге как поход с целью искупления грехов и укрепления веры. Древняя Русь, откуда Ингвар отправляется в путь, становится отправным пунктом, началом его исканий и покаяния, а сам поход, движение символизирует движение человеческой мысли, укрепление духа и веры – не только в себе, но и в других людях.
Второе произведение, также основанное на реальных фактах, – "Прядь о Торвальде Путешественнике", латинский оригинал которой был создан, вероятно, монахом Гуннлаугом Лейвссоном около 1200 г.23 В "Пряди" рассказывается, как язычник Торвальд, житель северной Исландии (имя которого упоминается в "Книге о занятии земли"), покидает страну и оказывается на службе у Свена Вилобородого (ум. 1014 г.), ставшего впоследствии королем Дании. В "Пряди" говорится:
...и стал Торвальд его человеком, и несколько летних сезонов провел с ним в грабительских походах в западной части моря. Торвальд еще недолго пробыл с конунгом Свейном, как конунг уже стал ценить его выше других людей и выше всех своих друзей, так как Торвальд был хорошим советчиком; всем очевидны были его преданность и разум, физическая сила и большая храбрость, хорошее владение оружием и напор в битве, доброта и щедрость в деньгах, проявления абсолютной надежности и смиренной услужливости; его привечали и любили все воины – отнюдь не незаслуженно, потому что, хотя он считался язычником, чувство справедливости было у него настолько сильнее, чем у других язычников, что всё, что он получал в грабительском походе, отдавалось тем, кто нуждался, и [шло] на освобождение пленных или на помощь тем многим, кто оказался в горести. А если ему [самому] доставались пленные, то отсылал он их к их родителям или родичам, как и тех, которых он выкупал за деньги. Из-за того, что в битвах он был храбрее других воинов, было решено, что он должен брать по дорогостоящей вещи из каждой добычи, а он пользовался этой честью для того, чтобы брать себе сыновей богатых людей либо те из драгоценностей, о которых более всего сожалели те [люди], которые их утратили, но которые его соратники меньше всего хотели отдать, и затем отсылал тем [людям], которые ими раньше владели. Благодаря этому его любили также и те, кто были ограблены людьми Свейна, и [они] далеко разнесли славу о его доброте24.
"Человеколюбивый бессребреник" – такую характеристику можно было бы дать Торвальду на основании этого описания – в это время еще остается язычником. Саксонский епископ Фридрек обращает его в христианство, и Торвальд уговаривает Фридрека поехать к нему на родину, чтобы просветить и его сородичей. Приехав в Исландию, они вместе предпринимают попытки наставить исландцев на путь истинный. Торвальду приходится не только сопровождать епископа, но и на первых порах проповедовать вместо него, поскольку Фридрек не знает исландского языка. Исландцы не спешат отказаться от старой веры. Многие из тех, кто принимает христианство, делают это из-за того, что, как сказано в тексте, не хотят платить подати на языческое капище, но большинство язычников выступает против пребывания епископа и Торвальда в Исландии. Они подговаривают двух скальдов сочинить нид – хулительные стихи – на миссионеров. Казалось бы, нид был очень простой:
Родил детей
епископ девять.
Всем им
Торвальд отец25.
Однако эти строки воспринимаются Торвальдом как личное оскорбление, как обвинение его и епископа в непристойной связи, женоподобии и мужеложестве. Торвальд приходит к епископу, чтобы пожаловаться на обидчиков, но Фридрек ему спокойно разъясняет свое понимание стихов. Да, – говорит он, – он мог бы стать духовным отцом "детям", т. е. людям, обращенным Торвальдом в христианство.
Торвальд проявляет гордыню – один из семи смертных грехов – и пренебрегает объяснениями епископа. Выбрав момент, он убивает скальдов, нарушив тем самым заповедь "не убий". В этой ситуации миссионеры вынуждены покинуть Исландию. Епископ решает, что из-за убийства они с Торвальдом не могут продолжать совместную деятельность, и их пути расходятся. Епископ возвращается в Саксонию, а Торвальд отправляется в странствие. Мотивация для путешествия, предложенная в "Пряди", – совершение Торвальдом убийства – одного из смертных грехов.
Автор текста, таким образом, показывает противоречивость личности Торвальда, который, еще будучи язычником, совершал человеколюбивые деяния, как если бы он был христианином. Но, приняв христианство и искренне попытавшись познакомить с ним своих соотечественников, он вдруг совершает поступок, неподобающий христианину. Чтобы замолить свой грех и искупить его, Торвальд, согласно сюжету, отправляется на восток. Он совершает паломничество в Иерусалим и Византию. Его жизнь заканчивается в монастыре, основанном им. Разные редакции "Пряди" неодинаково излагают эти события, однако в трех из четырех (включая версию "Саги о крещении") отмечается, что последние годы жизни Торвальд провел на Руси. Детализированный рассказ приводится в пространной редакции произведения:
С тех пор Торвальд прожил много лет. И поскольку он был по природе человеком высоким, сильным и очень храбрым и всегда соблюдавшим Божьи заповеди со всем смирением, то подумал он, что если он вдруг вернется к себе на родину, то нельзя быть уверенным в том, что он во всех случаях стерпит – как было бы должно во имя любви к Богу – выпады и обиды от своих соотечественников. Поэтому пришел он к решению больше никогда не возвращаться в Исландию. Он отправился странствовать по миру [и дошел] до самого Йорсалира26, чтобы посетить святые места. Он прошел по всему Греческому государству27 и пришел в Миклагард28. Сам верховный конунг29 принял его с большим почетом и дал ему много прекрасных даров в знак своей дружбы, ибо такова была Божия милость [, дарованная] ему, и куда бы он ни приходил, впереди него о нем среди людей летела слава, что он был почитаем и уважаем как малыми (простыми. – Г. Г.) людьми, так и великими как оплот и хранитель истинной веры и как прославленный апостол нашего Господа (букв.: господина. – Г. Г.) Иисуса Христа, так уважаем самим кесарем Миклагарда и всеми его хёвдингами и не в меньшей мере всеми епископами и аббатами повсюду в Грикланде30 и Сюрланде31. Более всего он был в почете на Аустрвеге32, куда был послан кесарем в качестве предводителя или правителя, поставленного над всеми конунгами в Руцланде33 и во всем Гардарики34. Торвальд Кодранссон с самого основания построил там прекрасный монастырь рядом с тем собором, который посвящен Иоанну Крестителю35, и сделал в него большой вклад. С тех пор там (т. е. то место. – Г. Г.) так и называется по его имени монастырем Торвальда. В том монастыре он и закончил свою жизнь и там погребен. Тот монастырь стоит у подножия высокой горы, которая называется Дрёвн36.
Еще больше древнерусской конкретики содержится в "Саге о крещении" – компилятивном памятнике, при создании которого, как отмечает Сигургейр Стейнгримссон, были использованы сразу две редакции "Пряди о Торвальде Путешественнике"37:
Торвальд Кодранссон и Стефнир Торгильссон38 встретились после исчезновения конунга Олава. Они вместе странствовали по свету и [дошли] до самого Йорсалахейма39, а оттуда до Миклагарда и также до Кэнугарда40, что на восток вдоль Непра41. Торвальд умер в Руции42, недалеко от Паллтескьи43. Там он погребен в одной горе у церкви Иоанна Крестителя, и они называют его святым. Так говорит Бранд Путешественник:
Пришел я туда,
где Торвальду,
сыну Кодрана,
Христос дарует покой,
Там он похоронен
на высокой горе,
вверх по Дравну,
подле церкви Иоанна44.
Сравним приведенные фрагменты с описанием путешествия Торвальда, вошедшим в краткую редакцию "Пряди о Торвальде Путешественнике", которая сохранилась в рукописях AM 62 fol. (относящейся, как и AM 61 fol., ко второй четверти XIV в., но, по мнению исследователей, созданной позднее) и GKS 1005 fol. (написанной ок. 1387-1395 гг.), известной как "Flateyjarbók" – "Книга с Плоского острова":
<После того как разошлись их пути с епископом Фридреком, Торвальд отправился странствовать по свету. Однажды ему посчастливилось встретить конунга Олава Трюггвасона, который говорил с ним о необходимости проповеди христианства.> Торвальд отправился в Миклагард и был с большим почетом принят императором. А затем велел он построить большой монастырь45 и сделал в него щедрый вклад, и в том самом монастыре закончил он свой век в благочестивых и смиренных трудах46.
Краткий текст, как видим, по своему содержанию существенно отличается от других редакций, в частности, тем, что Восточная Европа в нем не упоминается. Причины, которые обусловили подобные несоответствия, – тема отдельного исследования, однако можно полагать, что краткая редакция сохранила более раннюю версию устного рассказа о Торвальде Путешественнике, в которой "русская" тема еще не получила своего развития.
Обратим внимание на одну деталь, имеющуюся во всех редакциях "Пряди", – замечание о строительстве Торвальдом монастыря. Распространенным топосом в древнеисландской литературе является упоминание о том, что герой повествования строит церковь. В одной из исландских саг приводится поверье о том, что чем больше людей вместит построенная человеком церковь, тем больше грехов будет ему отпущено после смерти. Автор "Пряди о Торвальде Путешественнике" отступает от этого топоса, заменяя в литературной модели элемент "церковь" на "монастырь". Можно, конечно, с некоторым допущением предположить, что до автора в Исландии дошли новости о том, что произошло с Торвальдом после того, как он покинул страну. Однако, при явной морализаторской интенции произведения, мне кажется более оправданным предположение, что это – именно субституция, и произведена она автором пряди не напрасно. Основание исландцем – после посещения Святой Земли – монастыря на Руси, который станет прибежищем для таких же, как он сам, грешных христиан, должно восприниматься читателем как указание на то, что Торвальд приблизился – пусть только на шаг – к спасению и небесному раю.
Идея о том, что "Восточная половина мира", где располагалась и Русь, обладала особой притягательностью для скандинавов-христиан, четко прослеживается еще в одном памятнике древнеисландской письменности – в "Саге об Эйреке Путешественнике"47, созданной после 1300 г. и сохранившейся в рукописи конца XIV в.48 Ее главный герой, один из носящих прозвище víðfǫrli, – норвежец Эйрек, в праздник языческого йоля дает обет узнать, что такое Одайнсак – "Луг бессмертия", отождествлявшийся скандинавами-язычниками с Земным Раем, и где он находится. Отправившись в путь, он оказывается в Константинополе, где долго обо всем расспрашивает императора, и, получив ответы на свои вопросы, принимает христианство, а затем продолжает свои поиски. Подойдя к некой реке, он видит на другой ее стороне прекрасную землю, которую он и отождествляет с Одайнсаком. Эйрек пытается перейти через мост, но его проглатывает дракон. Пройдя через чрево монстра, показавшееся ему длинным темным проходом, герой оказывается у входа в искомую землю. Над зеленым лугом там висела башня, в которую вела лестница. Эйрек поднялся в эту башню и заснул, и привиделся ему ангел, который рассказал ему, что прекрасная земля, окружающая его, была создана лишь для того, чтобы показать ему, как хорош христианский рай. Получив возможность выбора, остаться одному в раю или вернуться домой, Эйрек предпочитает возвратиться в Норвегию, чтобы нести свет христианства ее людям. Завершается сага словами, в которых сформулировано, для чего Эйрек предпринял этот поход:
Потому это приключение описано в этой книге, которая написана о нем, как он пожелал, чтобы каждый человек узнал о том, что нет [иной] истинной веры, кроме [веры] в Бога; ибо хотя язычники и высекают [? рунами] славу деяниям своих героев, но это совсем другое дело, так как когда они заканчивают эту бренную жизнь, они принимают в качестве вознаграждения для себя восхваление людьми своей славы, но должны [они] будут ожидать наказания за свои прегрешения и неверие, если они не узнали своего Создателя. Но те, кто полюбили Бога и поверили в него и стали искать спасения в святом крещении, те из самых мудрых людей получили большую славу в дополнение к тому, что важнее всего: тогда, когда они подступят к всеобщему порогу смерти, которой никакая плоть не может избежать, они уже получили себе вознаграждение, которое состоит в том, чтобы бесконечно делить вечное царство со всемогущим Богом, как этот Эйрек, о котором здесь было рассказано49.
Все три рассмотренных выше сюжета о путешествиях скандинавов – шведа Ингвара, исландца Торвальда и норвежца Эйрека – на восток, сохранившиеся в произведениях древнеисландской письменности второй половины – конца XIII в., имеют немало сходных черт. Важными элементами, конституирующими сюжет, являются нравственная мотивация, побуждающая человека отправиться в путь (грех – будь то грехи предков героя либо его личные), поступки персонажа, способствующие изменению мировоззрения, а также общественный резонанс или общественное значение путешествия. Введение этих элементов в сюжеты осуществляется по-разному: иногда мотивировка становится ясна сразу, иногда она проясняется только в самом конце произведения, однако их наличие во всех произведениях указывает на значение, которое проблема спасения души (реализуемого посредством путешествия в Восточную половину мира) приобретает в общественном сознании средневековой Исландии.
ПРИМЕЧАНИЯ
* Статья написана в рамках проекта "Исторический опыт разрешения конфликтов в эпоху политогенеза (компаративное исследование)" Программы фундаментальных исследований ОИФН РАН "Исторический опыт социальных трансформаций и конфликтов".
1. "Книга об исландцах" была написана на исландском языке священником Ари Торгильссоном (Ари Мудрым, 1067/68-1148 гг.) в 1122-1132 гг. В ней рассказывается об основных событиях истории Исландии с 70-х гг. IX в. по 1118 г.: о заселении острова (глава 1), о первопоселенцах и введении законов (глава 2), об учреждении альтинга (глава 3), о календаре – о продолжительности года и високосных годах (глава 4), о разделении Исландии на четверти (глава 5), о заселении Гренландии в конце X в. (глава 6), о принятии христианства (глава 7), о деятельности иноземных епископов, проповедовавших в Исландии (глава 8). Две последние главы посвящены рассказам о первых исландских епископах: епископе Ислейве Гицурасоне, рукоположенном папой римским в 1056 г. (глава 9, в которой также перечисляются имена и сроки пребывания в должности законоговорителей на альтинге), и епископе (избранном епископом в 1081 г. после смерти своего отца) Гицуре Ислейвссоне (глава 10). Изложение событий в труде Ари Мудрого отличается объективностью: приводимые в его "Книге об исландцах" сведения обстоятельно документированы ссылками на информантов.
Согласно предисловию, предпосланному Ари Мудрым "Книге об исландцах", это была вторая редакция его труда, которую он переработал по предложению епископов Торлака и Кетиля и первого исландского историка Сэмунда Сигфуссона (Сэмунда Мудрого, 1056-1133 гг.), труды которого не сохранились. Исключенный из предшествующей, не дошедшей до нас, редакции раздел "Ættartala ok konunga ævi" – "Родословные и жизнеописания конунгов", содержавший, по-видимому, перечень периодов правления норвежских конунгов, был использован позднейшими авторами, в частности Снорри Стурлусоном, при создании королевских саг.
2. Священник Тейт (ум. в 1110 г.), сын епископа Ислейва, оказал большое влияние на Ари Торгильссона: в детстве и ранней юности Ари почерпнул от Тейта, разносторонне образованного человека, сведения по истории страны, генеалогии, знание законов. Тейт является основателем школы на хуторе Хаукадаль, принадлежавшем Халлю Тораринссону, где обучался и Ари.
3. Деятельность епископа Фридрека в Исландии описана в "Пряди о Торвальде Путешественнике" и в "Саге о крещении". Фридрек – единственный из упомянутых в перечне епископов, кто был в Исландии до введения христианства в 999/1000 г.
4. Епископ Бьярнхард был прислан в Исландию королем Олавом Святым (Orri Vésteinsson. The Christianization of Iceland. Priests, Power, and Social Change. 1000-1300. Oxford, 2000. P. 20); его деятельность приходится на 1016-1021 гг. Прозвище "Сведущий-в-Книгах" свидетельствует о его начитанности и умении толковать Священное писание и иную христианскую литературу.
5. О епископах Бьярнхарде, Коле, Хродольве, Йохане Ирландском, Бьярн-харде из Саксонии и Хейнреке упоминается в гл. II сочинения "Hungrvaka" ("Пробуждающая голод"; Hunrvaka / Hrsg. В. Kahle. Halle, 1895. S. 93). Все они находились в Исландии после принятия христианства. Известно, что Хродольв (Родульв) вел свою деятельность в Боргарфьорде на западе страны между 1030 и 1049 гг. Бьярнхард Саксонский, поименованный в тексте после Йохана Ирландского, находился на севере Исландии между 1048 и 1067 гг. (Orri Vésteinsson. The Christianization of Iceland. P. 20-21). Об остальных епископах, включая упомянутых ниже епископов Орнольва и Годискалька, информации нет.
6. Интерпретация этнонимического эпитета ermskr при именах епископов Петруса, Абрахама и Стефануса неоднозначна. Наиболее распространенное толкование этого термина – "армянские" епископы. Данное мнение основывается на том, что топонимы Ermland, Ermenland, от первого составного элемента которых образовано прилагательное ermskr, употребляются в древнеисландских памятниках для обозначения Армении наряду с топонимами Armenía, Armeníaland (Metzenthin Е. Die Länder- und Völkernamen im altisländischen Schrifttum. Pensylvania, 1941. S. 22). Сторонники другой точки зрения предлагают отождествлять этноним ermskr с расположенной в Прибалтике Вармией, название которой омонимично с Ermland "Армения" (литературу см. в работах: Дашкевич ЯР. Армяне в Исландии (XI в.) // СС. 1990. Вып. 33. С. 87-97; Успенский Ф. Б. Скандинавы. Варяги. Русь. Историко-филологические очерки. М., 2002. С. 326-336; Хагланд Я. Р. Христианизация Норвегии и возможные влияния восточных церквей // ДГ, 2002 год: Генеалогия как форма исторической памяти. М., 2004. С. 259-286). Имена армянских епископов Я. Р. Дашкевич предложил читать соответственно как Бедрос, Абраам и Степаннос (Дашкевич Я. Р. Армяне в Исландии. С. 90). Их конфессиональная принадлежность дискуссионна (Хагланд Я. Р. Христианизация Норвегии. С. 269-270,272).
Появление армян в Исландии, церковная организация которой входила в сферу влияния Норвегии, связывается исследователями с деятельностью нор-вежского короля Харальда Сигурдарсона (ок. 1047-1066), который, используя миссионеров (возможно, странствующих миссионеров) восточных церквей, стремился ослабить церковное влияние Рима и Гамбург-Бременской архиепископии в Скандинавии (Дашкевич Я. Р. Армяне в Исландии. С. 96). Достигнуть Исландии армянские миссионеры могли непосредственно из Византии или из Руси, где в это время (вероятно, ок. 1056-1066 гг.) имелись армянские колонии. Нельзя также исключить возможности того, что они попали в Скандинавию, присоединившись к отряду Харальда Сигурдарсона во время его возвращения в Норвегию из Византии через Русь, а затем уже оказались в Исландии.
Приезд армянских епископов в Исландию вскоре после схизмы 1054 г. может рассматриваться не только как личная инициатива конунга Харальда, но также как отражение стремления Восточной церкви расширить свое влияние в Скандинавии.
7. Здесь и далее, если специально не оговаривается, перевод выполнен автором статьи. См. также переводы: Успенский Ф. Б. Скандинавы. Варяги. Русь. С. 327; Хагланд Я. Р. Христианизация Норвегии. С. 268. Оригинальный текст фрагмента: "Þessi eru nöfn biskupa þeirra, er verit hafa á Íslandi útlendir, at sögu Teits. Friðrekr kom í heiðni hér, en þessir váru siðan: – Bjarnharðr inn bókvísi v ár; Kolr fá ár; Hróðólfr xix ár; Jóhan inn írski fá ár; Bjarnharðr xix ár; Heinrekr ii ár. Enn kómu hér aðrir v, þeir er biskupar kváðusk vera: – Örnólfr ok Goðiskálkr, ok iii ermskir: – Petrus ok Abraham ok Stephanus" (The Book of the Icelanders by Ari Thorgilsson / Edited and translated by Halldór Hermannsson. (Islandica. Vol. XX). Ithaca, N.Y., 1930 (repr. – 1966, 1979). Bls. 54).
8. Список средневековых рукописей судебника "Grágás" с указанием датировок и количества сохранившихся листов см. в кн.: Ordbog over det norrøne prosasprog. Registre. København, 1989. S. 259-260.
9. Выше в главе 6 отмечается: "Священники должны слушаться своих епископов и предъявлять им свои книги и облачение".
10. Имена иноземных епископов, которые с 80-х гг. X в. посещали Исландию с миссионерскими целями, названы Ари Торгильссоном в "Книге об исландцах".
11. Фактически, данное положение отсылает к норме, которая вводится в начале параграфа и требует, чтобы иноземный священнослужитель получил одобрение епископа на свою деятельность в Исландии.
12. Hermskir (по другим рукописям ermskir) интерпретируется исследователями как омонимичные этнонимы "армянский" или "вармийский".
13. Слово girskir в других рукописях заменено на griskir.
14. Перевод Ф. Б. Успенского (Успенский Ф. Б. Скандинавы. Варяги. Русь. С. 329-330). Ср.: перевод Я. Р. Хагланда (Хагланд Я. Р. Христианизация Норвегии. С. 270-271). Древнеисландский текст: "Ef prestar koma vt hingat til landz. þeir er fýrr hafa vt her verit. oc byskvp lofaþi þeim at veita tíbir. oc er mavɴvm rett. at kavpa tiþir at þeim. lengr er þeir hafa synt byskopi. bækr sinar oc messv fot, eþa þeim presti er byskop byþr vm. Ef vtlendir prestar koma vt hingat. þeir er eigi hafa her fyrr verit. oc scal eigi tiþir at þeim kaupa, oc eigi scolo þeir skira born. nema sva se sivkt at ölærþir meɴ ætti at skira, heidr scolo þeir scira enn ölærþir menn. ef eigi nair avþrvm presti. þá rett at kavpa tiþir at þeim. ef þeir hafa rit oc innsigli byskvps. oc vitni .ij. manna þeirra er hia voro vígslv hans. oc segja orð byskvps. þav at rett se mavɴvm. at þiɢia alla þionostv at honum. Ef byskvpar koma vt hingat til landz eþa prestar. þeir er eigi erv lærþir. a latinv tungv. huartz þeir erv hermskir eþa girskir. ос er mavnnvm rett at hlyþa tiþvm hans ef menn vilia. Eigi scal kavpa tiþir at þeim. oc aungva þionostv at þeim þiɢia. Ef maþr létr þann byskop vigia kirkiv eþa byskopa born. er eigi его latinv lærþir. ос verþr hann sekr vm þat .iij. morkvm. viö þeɴa byskop er her er aþr. enda scal sia taka vigslo kavpit. Sva scal kirkivr vigia. oc byscopa born. sem ecci se aþr at gort/þott þeir han yfir sungit. er eigi erv a latinv tungu lærþiR" (Grágás. Islændernes Lovbog í Fristatena Tid / Udg. ved Vilhjalmur Finsen. København, 1852. В. I. Bls. 21-22. § 6).
15. Хагланд Я. Р. Христианизация Норвегии. С. 271.
16. Vésteinn Ölason. Dialogues with the Viking Age. Narration and Representation in the Sagas of Icelanders. Reykjavík, 1998. P. 41.
17. Mundt М. Oriental Pictures in the Old Norse Legendary Sagas // Proceedings of the 33rd International Congress of Asian and North African Studies. Toronto, August 19-25, 1990. Queenston, Ontario, 1992. P. 213.
18. См.: Глазырина Г. В. Сага об Ингваре Путешественнике. Текст, перевод, комментарий. М., 2002 (Древнейшие источники по истории Восточной Европы).
19. Мельникова Е. А. Шведские рунические надписи в честь участников похода Ингвара // Глазырина Г. В. Сага об Ингваре Путешественнике. С. 382-421.
20. Глазырина Г. В. Сага об Ингваре Путешественнике. С. 263. Древнеисландский текст: "eg hefi sott tecit, ok get ek, at hun leidi mic til bana, ok hefi ek þa þann stad, sem eg hefi til unnit. Enn med Guds myskunn uænter ek, at Guds son ueiti mier sitt fyrirheit, þuiat af aullu hiarta fel eg mic Gudi a hendi a hueriu dægri, sâl mina ok likama; ok eg gætta suo þessa lyds, sem ek kunna bezt. Enn þat uil ek, at þier uitit, at af rettum Guds domi eru uær lostner þessi drepsott, ok allra mest er sea drepsott ok fiolkyngi til min gior, þuiat þegar sem ek em daudr, þa mun huerfa af sottin" (Там же. С. 227-228).
21. Вероятно, в данном случае термин "конунг" означает правителя не всей страны, а лишь определенных территорий.
22. Глазырина Г. В. Сага об Ингваре Путешественнике. С. 201-211 (древнеисландский текст), 250-255 (перевод). См. также с. 51-78 и комментарий к переводу.
23. "Прядь о Торвальде Путешественнике" ("Torvalds þáttr víðfǫrla") сохранилась в трех редакциях, созданных до 1250 г.: двух пространных редакциях (редакция I в рукописях AM 61 fol., AM 53 fol. и др.; редакция II – в рукописи AM 552 kα 4to) и одной краткой (редакция III в рукописях AM 62 fol., GKS 1005 fol.). Четвертая редакция "Пряди" вошла в состав "Саги о крещении", созданной в конце XIII в.
Исследователями было высказано предположение, что самая ранняя версия "Пряди о Торвальде Путешественнике" могла быть создана на латинском языке монахом монастыря Тингейрар, расположенного на севере Исландии, Гуннлаугом Лейвссоном (ум. в 1218 или 1219 г.) – автором ряда несохранившихся латиноязычных сочинений, а впоследствии переведена на древнеисландский язык: об этом свидетельствует упоминание имени Гуннлауга в пространной редакции "Пряди".
24. "...ok gerðisk Þorvaldr hans maðr ok var með honum nǫkkur sumir í hernað fyrir vestan haf. Þorvaldr hafði eigi lengi verit með Sveini konungi áðr konungr virði hann umfram aðra menn ok alla sína vini, því at Þorvaldr var mikill ráðagørðarmaðr, ǫllum auðsær at dygð ok skynsemð, styrkr at afli ok hugaðr vel, vígkænn ok snarpr í orrostum, mildr ok ǫrlyndr af penningum ok reyndr at fullkomnum trúleik ok lítillætis þjónustu, hugþekkr ok ástuðigr ǫllum liðsmǫnnum ok eigi ómakliga, þvi þá enn heiðinn sýndi hann réttlæti umfram hátt annarra heiðina manna, svá at hlutskipti þat allt er hann fekk í hernaði veitti hann þurfǫndum ok til útlausnar herteknum mǫnnum ok hjálpaði mǫrgum þeim er meinstaddir váru. En ef honum hlotnuðusk herteknir menn sendi hann þá aptr til feðra sinna eða frænda, svá sem hina er hann hafði með penningum út leyst. Nú því at hann var fræknari í orrostum en aðrir liðsmenn, þá gerðu þeir lǫgtekit at hann skyldi hafa kostgrip af hverri tekju, en hann neytti svá feirar frumtignar at hann køri rikra manna sonu eða þá hluti aðra er þeim var mest eptirsjá at er látit hǫfðu, en hans félǫgum þætti minnst fyrir at gefa upp, ok sendi díðan þeim er átt hǫfðu. Þar fyrir elskuðu hann jafnvel þeir er fyrir ránum urðu af Sveins mǫnnum ok víðfrægðu lof hans góðleika" (Biskupa sögur / Sigurgeir Steingrímsson, Olafur Halldórsson og Peter Foote gáfu út. Reykjavík, 2003. В. I. Hl. 2. Bls. 55-57).
25. "Hefir bǫrn borit // byskup níu, // þeira er allra // Þorvaldr faðir" (Biskupa sögur. В. I. Hl. 2. Bls. 79).
26. Йорсалир (Jórsalir) – Иерусалим.
27. Греческое государство (Grikkjaríki) – древнескандинавское обозначение Византии, редко употребляющееся в памятниках древнескандинавской письменности. Отмечено также в сочинении "Stjorn" – древнеисландском переложении Ветхого Завета (Metzenthin Е. Die Länder- und Völkernamen. S. 36).
28. Миклагард (Miklagarðr) – древнескандинавское обозначение Константинополя.
29. Верховный конунг (stólkonungr). – Такой способ титулования византийского императора встречается во многих древнеисландских текстах. См.: Íslenskaorðsifjabók. Reykjavík, 2000. Bls. 965.
30. Грикланд (Grikkland) – традиционное древнескандинавское обозначение Византии, синоним Grikkjariki.
31. Сюрланд (Sýrland) – Сирия (Metzenthin Е. Die Länder- und Völkernamen. S. 106).
32. Аустрвег (Austrvegr) – Восточный Путь. Топоним обозначает земли, лежащие к востоку от Скандинавии и расположенные на восточном побережье и за Балтийским морем. Подробно см.: Джаксон Т. Н. "Восточный путь" исландских королевских саг // История СССР. 1976. № 5. С. 164-170.
33. Руцланд (Ritzland) – ойконим, обозначающий Древнюю Русь. Орфографические варианты в различных памятниках: Rucia, Rusia, Ruzcia, Ruzaland и др. (Metzenthin E. Die Länder- und Völkernamen. S. 88). В древнеисландскую топонимию термин проникает под влиянием "ученой" латинской традиции и распространен в сагах, географических сочинениях. В некоторых текстах латинизированное название Руси соседствует с традиционным древ-нескандинавским названием Garðaríki (например, в "Описании Земли II": Мельникова Е. А. Древнескандинавские географические сочинения. Тексты, перевод, комментарий. М., 1986. С. 87).
34. Гардарики (Garðaríki) – древнескандинавское обозначение Древней Руси. Самая ранняя фиксация названия – в географическом сочинении, условно называемом "Описание Земли I" (см.: Мельникова Е. А. Древнескандинавские географические сочинения. С. 76, 78). Точно определить соотношение между двумя ойконимами, которыми в древнеисландском языке обозначается Русь, сложно. Так, в "Саге об Эгиле Одноруком и Асмунде Убийце Берсерков" Руссия и Гардарики противопоставляются как два различных государства: "Херртрюгг ... правил к востоку на Руси (í Rússía); это – большая и густонаселенная страна, лежащая между Хуналандом (= 3емлей гуннов. – Г. Г.) и Гардарики" (Fornaldarsögur norðrlanda/ C. C. Rafn. København, 1830. В. III. Bls. 365). В то же время в "Саге о Сигурде Молчуне" они отождествляются: "Русь, которую мы называем Гардарики" (Sigurðar saga þǫgla // Riddarasögur / Útg. Einar Þórðarson. Reykjavík, 1951. В. 3. Bls. 121).
35. Собор, который посвящен Иоанну Крестителю. – Здесь во фразе "er helguð er Jóhanni baptista" использован латинизированный вариант имени святого. Вместе с тем, во многих источниках употребляется слово Skirare, производное от слова skíra – "крестить". Употребление латинизированного варианта baptista можно рассматривать как свидетельство того, что автор текста опирался на вариант произведения, восходящий к написанному на латыни тексту монаха Гуннлауга Лейвссона.
В тексте не уточняется, в каком из древнерусских городов находился собор (? церковь) Иоанна Крестителя, возле которого, согласно "Пряди", Торвальдом был построен монастырь. Возможно, это сообщение отражает средневековый топос (основанный на реальной практике), согласно которому благочестивому человеку следовало совершать богоугодные дела, в числе которых было основание церквей и монастырей.
36. Географическое название Dröfn неоднократно привлекало к себе внимание исследователей (Брим В. А. Путь из варяг в греки // Известия АН СССР. Серия VII. Отделение общественных наук. М., 1931. №2. С. 201-247; Рыдзевская Е. А. Легенда о князе Владимире в саге об Олафе Трюггвасоне // ТОДРЛ. 1935. Т. II. Вып. 8. С. 5-20); наиболее обстоятельно оно рассмотрено Т. Н. Джаксон (см.: Джаксон Т. Н. Austr í Gördum. Древнерусские топонимы в древнескандинавских источниках. М., 2001. С. 136-140).
Древнеисландский фрагмент текста: "Gerði hann þá ferð sína ut í heim ok allt til Jórsala at kanna Helga staði. Hann for um allt Grikkjaríki ok kom til Miklagarðs. Tók sjálfr stólkonungrinn við honum með mikilli virðing ok veitti honum margar vingjafir ágætar, því at svá var Guðs miskunn honum nákvæm, ok flaug hans frægð fyrir alþýði hvar sem hann kom, at hann var virðr ok vegsamaðr, svá af minnum mǫnnum sem meirum, sem einn stólpi ok upphaldsmaðr réttrar truar ok svá sæmðr sem dýrðarfullr játari várs herra Jesú Kristi af sjálfum Miklagarðskeisara ok ǫllum hans hǫfðinggjum ok eigi síðr af ǫllum byskupum ok ábótum um allt Grikkjaland ok Sýrland. Allra mest var hann tignaðr um Austrveg, þangat sendr af keisaranum svá sem foringi eða valdsmaðr, skipaðr yfir alla konunga á Rúzlandi ok í ǫllu Garðaríki. Þorvaldr Koðránsson reisti þar af grundvelli eitt ágætt munklífi hjá þeiri hǫfuðkirkju er helguð er Jóhanni baptista ok lagði þar til nógar eignir. Hét þar æ síðan af hans nafni Þorvaldsklaustr. Í því munklífi endi hann sitt líf ok er þar grafinn. Þat klaustr stendr undir hábjargi er heitir Drǫfn" (Biskupa sögur. В. I. Hl. 2. Reykjavík, 2003. Bls. 88-89).
37. Biskupa sögur. В. I. Hl. 1. Bls. LXXXVIII-XC.
38. Стефнир Торгильссон – титульный персонаж посвященной ему "Пряди о Стефнире" (сохранившейся в восьми рукописях, в числе которых AM 61 fol. и GKS 1005 fol.), согласно которой он был в дружине норвежского конунга Олава Трюггвасона. После смерти конунга Стефнир совершил паломничество в Рим, а затем пришел в Данмарк к ярлу Сигвальду, по повелению которого был убит. См.: Stefnis þáttr Þorgilssonar // Biskupa sögur. В. I. Hl. 2. Bls. 101-110.
39. Йорсалахейм (Jórsalaheimr) – Иерусалим. В отличие от употребленного в редакции I названия Йорсалир, использованный здесь географический термин предполагает более широкое значение, о чем свидетельствует входящий в его состав корень -heimr ("мир", "земля"), т. е. применен для обозначения самого Иерусалима и территории, располагавшейся вокруг него. Вероятно, данное название в известной мере синонимично термину "Святая Земля".
40. Кэнугард (Kænugarðr) – Киев.
41. Непр (Nepr) – Днепр.
42. Руция (Rúzía) – (то же, что Руцланд) латинизированное название Древней Руси.
43. Паллтескья (Pallteskja) – Полоцк.
44. "Þorvaldr andaðisk í Rúzía, skammt frá Pallteskju. Þar er hann grafinn í fjalli einu at kirkju Johannis baptiste, ok kalla þeir hann helgan. Svá segir Brandr inn víðfǫrli: "Hefi ek þar komit / er Þorvaldi / Koðránssyni / Kristr hvíldar lér. / Þar er hann grafinn / í háfjalli / upp í Drafni / at Johannis kirkju"" (Kristni saga // Biskupa sögur. В. I. Hl. 2. Bls. 37).
45. Здесь употреблено слово klaustr "монастырь", являющееся общим термином для обозначения любого монастыря в древнеисландском языке.
46. "Fór Þorvaldr þá út í Miklagarð ok fekk stórar sæmðir af stólkonunginum. En siðan lét hann klaustr reisa ok gaf þar til auðæfi sín, ok í því sama klaustri endi hann sína ævi með háleitum lifnaði" (Biskupa sögur. В. I. Hl. 2. Bls. 100).
47. Eiríks saga víðfǫrla / Udg. af Helle Jensen. København, 1983; Jensen H. Eiríks saga víðfǫrla // Medieval Scandinavia. An Encyclopedia / Ed. Ph. Pusiano. New York; L., 1993. P. 160-161.
48. Ordbog over det norrøne prosasprog. Registre. S. 241.
49. "En þui setti sa þetta euintyr fyst j þessa bok er hana skrifade at hann uill at huerr madr vite þat at ekki er traust trutt nema af gude þuiat þo at heidnir men fai frægd mykla af sinum af reks verkum þa er þat mikill munr þa er þeir enda þetta hit Stundliga lijf at þeir hafa þa tekit sitt uerdskaup af ordlofui manna firir sinn frama en æigu þa von hegningar firir sin broth ok tru leyse er þeir kunnu æigi skapara sinn. en hinir sem gude hafa vnnat ok þar allt traust haft ok barizst firir frelse heilagrar kristne hafa þo af hinum vitrazstum monnum fæingit meira lof en þat at auk at mest er at þa er þeir hafa fram geingit vm almenniligar dyr daudans sem ekki holld ma fordazst hafa þeir tekit sitt verdkaup þat er at skilia eilijft riki med allzualldanda guda vtan enda sem þesse Æirekr sem nu var fra sagt" (Eiríks saga víðfǫrla. Bls. 112-114).
|
|
