|
1
"Конунг Олав сын Трюггви, сына Олава Харальдссона принес христианство в Норвегию и Исландию", – с этих слов первый исландский историк Ари Торгильссон (1067/1068-1148), прозванный современниками Ари Мудрым, начинает в "Книге об исландцах" (1122-1132) свой рассказ о том, как христианство пришло в Исландию2. Официальному введению христианства в Исландии, осуществленному решением альтинга в 1000 году, предшествовало несколько попыток распространения христианской веры. В 981-985 гг. с миссионерскими целями там находился саксонский епископ Фридрек, которого сопровождал исландец Торвальд Кодранссон. Затем (ок. 986 г.) норвежским конунгом Олавом Трюггвасоном туда был послан другой исландец – Стевнир Торгильссон, который, впрочем, оставался там недолго. Наконец, с целью крещения населения этой страны в 997 г. конунг отправил в Исландию священника из Бремена Тангбранда и исландца Гудлейва. Как известно, все три миссии завершились неудачей. Ускорить крещение страны, как сообщают источники, удалось лишь самому Олаву Трюггвасону, который захватил тех исландцев, что в то время находились в Норвегии, и, пригрозив лишить их жизни, предложил, чтобы их соотечественники на родине созвали всеобщее собрание и сделали свой выбор в пользу новой веры. Исландцев – посланников Олава, которые должны были донести пожелания конунга до жителей острова, сопровождал священник Тормод. О решении, одобренном альтингом, Ари Мудрый пишет: "И тогда был провозглашен закон, что все люди должны стать христианами, и [должны] принять крещение те, кто ранее здесь в стране были некрещёными"3. Когда альтинг завершился, все, кто присутствовал на нем – и жители севера, и жители юга, на пути домой были крещены в бьющих из-под земли теплых водах в Долине Источников4.
Вопреки свидетельствам письменных памятников, исследователи, однако, полагают, что обращение исландцев в христианство не было единовременным актом, а роль Олава Трюггвасона в крещении Норвегии и Исландии была преувеличена Ари Мудрым и следовавшими ему средневековыми авторами5. Прежде всего, едва ли следует недооценивать степень распространения христианства в Исландии к 1000-му году. Среди эмигрантов в Исландию, прибывших на остров в период его заселения (в 870-930 гг.), некоторые были христианами, и их потомки сохраняли веру своих отцов. Об одной из таких семей упоминается в "Саге о Ньяле", в которой рассказывается, что когда посланный в Исландию конунгом Олавом Трюггвасоном священник Тангбранд со своими людьми поехал по берегу в Южной Четверти страны, они "остановились в Церковном Дворе. Там стоял двор Сурта, сына Асбьёрна, внука Торстейна, правнука Кетиля Глупого. Сурт и все его предки были христианами (здесь и далее курсивом выделено мной. – Г. Г.)"6.
Другой случай переселения на остров христиан описан в "Книге о занятии земли" (в ранней редакции XIII в.). Норвежец Эрлюг Храппссон был на воспитании у ирландского священника на Гебридских островах. Когда он решил отправиться жить в Исландию, епископ дал ему с собой освященной земли, железный колокольчик, книгу проповедей и другие предметы, описал ту местность, где Эрлюг должен был поселиться, поставить хутор и построить церковь, посвященную св. Колумбу. Ветер отнес Эрлюга к Западным фьордам, но он проплыл дальше, на юг, и у подножия горы Эсья на Килевом мысе он нашел место, которое искал; там он и обосновался. В тексте отмечается, что потомки Эрлюга продолжали верить в св. Колумба, а реликвии, которые были привезены Эрлюгом и хранились в первой церкви – горсть земли, колокольчик и книга, бережно передавались из поколения в поколение и существовали еще в XIII веке7.
К тому времени, когда на остров прибыли первые миссионеры, многие исландцы уже познакомились с основами христианства во время своих поездок на континент (в частности, в Данию) и в Англию, с которыми у населения страны существовали прочные связи. Некоторые сами приняли крещение, нередко в форме prima signatio, что значительно облегчало торговые и иные контакты8. Учитывая склонность исландцев к обмену актуальной информацией и новыми знаниями, можно полагать, что какие-то, пусть не во всем точные сведения об иной религии, отличной от их собственной, получили распространение в обществе. Еще в 900-925 гг., то есть вскоре после заселения страны, в Исландии, согласно сообщениям письменных памятников ("Книги о занятии земли" и "Саги о людях с Килевого Мыса"), уже имелись две церкви9. Тем не менее, в источниках довольно редко упоминается о том, что кто-то из жителей Исландии придерживался христианской веры; в рассказах о первых миссионерах им, за редким исключением, практически не уделяется внимания, а условия, в которых действовали миссионеры, описаны как состояние полной неосведомленности людей на острове о существовании христианства.
Нежелание признавать наличие подготовленной для восприятия новой веры среды, очевидно, лежит в основе интерпретации авторами "Саги о крещении" и "Пряди о Торвальде Путешественнике" причин появления на острове первых миссионеров – епископа Фридрека и Торвальда Кодранссона – как проявление личной инициативы исландца, крестившегося в Дании и пожелавшего, чтобы его родичи и друзья стали христианами. Тема личного выбора веры, принять которую каждый человек может, лишь руководствуясь близкими ему одному мотивами и соображениями, присутствует во всех эпизодах, где рассказывается о конкретных людях и их крещении миссионерами. Из текстов ясно следует, что исландцы имели разные основания для перехода в христианство. Нередко говорится о том, что кого-то привлекла красота церковной службы. Так, в одной из редакций "Пряди о Торвальде Путешественннике"10 (первая половина XIII в.) рассказывается:
"На каком-то празднестве, в то время как епископ [Фридрек] со своими священниками совершали богослужение и служили божественную мессу, Кодран находился там поблизости, большей частью из любопытства, нежели из намерения согласиться с их верой. И когда он услышал перезвон колоколов и прекрасное пение священников, и почувствовал сладкий аромат благовоний, и увидел епископа, облаченного в прекрасные одеяния, и всех, кто ему прислуживал, одетых в белые одежды, с просветленными лицами, и яркое сияние во всем доме от света восковых свечей, и все другие детали, которые связаны с проведением праздничной службы, то ему очень понравилось все, что там было"11.
Церковные песнопения, перезвон колоколов, запах ладана и богатство одежд церковнослужителей, доверительные беседы со священником Тангбрандом побудили креститься также и Халля Торстейнссона12.
Кто-то искренне поверил в Христа, принял полное крещение и даже построил у себя на хуторе церковь и поселил священника. Именно так поступил Торвард, сын Бёдвара Мудрого, который "велел построить церковь на своем хуторе в Асе, и держал у себя священника, которого ему дал епископ, чтобы тот ему исполнял каждодневные песнопения и проводил для него богослужения"13. Были такие, кто решил отказаться от языческих верований, но так и не решился обратиться в христианство. Как сказано в "Пряди о Торвальде Путешественнике", "было много тех, [кто] хотя и не позволили себя окрестить, поверили в Христа и отвергли каменных идолов и другие языческие ритуалы, и не хотели платить налог на капище"14. Большинство людей, впрочем, сохранили верность старым богам. Однако именно подготовленностью определенной части населения можно объяснить ту легкость, с которой на первых порах миссионерам удавалось убедить людей в правоте новой веры. С приходом миссионеров число христиан на острове заметно увеличилось. В письменных памятниках приводятся имена тех людей, которые, благодаря усилиям странствующих священников, стали христианами.
Появление в обществе прослойки, пусть пока и небольшой, людей, чья вера была отличной от той, что придерживалось большинство населения, не могло не изменить взаимоотношений между ними: контакты между крещеными людьми и язычниками начали утрачивать свою обыденную простоту и непосредственность. Хотя в источниках об этом не говорится прямо, отдельные эпизоды позволяют полагать, что разделение людей по признаку веры приводило к существенному сокращению повседневного общения между ними. Так, например, в "Большой саге об Олаве Трюггвасоне" (конец XIII – начало XIV в.), как и в "Саге о Ньяле", рассказывается об уже упомянутом выше Сурте, сыне Асбьёрна, все предки которого и он сам были христианами, однако весь эпизод завершается комментарием: "Члены этого продолжительного рода жили на Церковном Дворе один после другого, и все были христианами. Поэтому там никогда не мог жить ни один язычник"15.
Другой пример из пространной редакции "Пряди о Торвальде Путешественнике" касается вновь обращенного христианина:
"Рассказывают, что епископ Фридрек окрестил того человека, которого звали Мани. И из-за того, что он придерживался святой веры со многими добродетелями и чистой жизнью, он был назван Мани Христианин. Он жил в Хольте в Кольгумюрре. Он построил там церковь. В этой церкви он служил богу и ночью и днем, совершая святые молитвы и раздавая милостыню, которой он наделял бедных людей разного рода. У него было место для ловли рыбы неподалеку оттуда, то самое, которое сейчас называется его именем Манафорс (Водопад Мани. – Г. Г.), потому что некогда, когда были суровые времена и голод, у него не было ничего, чтобы накормить голодных. Тогда он шел к реке, и там он в изобилии ловил лосося во впадине под водопадом. Это право на ловлю лосося передал он церкви в Хольте, и монах Гуннлауг говорит, что оно с тех пор ей принадлежало. Подле той церкви видно подтверждение того, что он (Мани. – Г. Г.) жил как затворник, это так потому в то время он был отдален от большинства людей в мыслях своих, и равным образом телесно стремился избежать людской суматохи, поэтому подле того церковного двора можно было видеть какую-то ограду, которая свидетельствует о том, что он летом заготавливал сено для того, чтобы кормить ту корову, которая кормила его самого, так как хотел он добывать себе пропитание исключительно своими руками, а не встречаться с теми язычниками, которые его ненавидели; и с тех пор называется то место Манагерди (Огороженный двор Мани. – Г. Г.)"16.
На общественных мероприятиях, проводившихся при большом стечении людей, язычники и христиане стремились расположиться так, чтобы не оказаться рядом. Об этом прямо говорится в "Пряди о Торвальде Путешественнике" в рассказе о свадьбе Торвальда Кодранссона:
"В самый первый сезон их пребывания в Лэкьямоте попросил Торвальд руки той женщины, которую звали Вигдис; она была дочерью Олава, что жил в Хаукагиле в Ватсдале. И когда епископ и Торвальд пришли на вейцлу (по случаю свадьбы. – Г. Г.), там было множество гостей-язычников. Помещение было большим, как было то заведено, и небольшой ручей протекал насквозь через помещение, (и всё) было хорошо подготовлено. Но поскольку никто – ни христиане, ни язычники – не желали сидеть за одним столом, было принято решение, что помещение нужно разделить, повесив занавеску по направлению вдоль течения ручья. Епископ с христианами должен быть в переднем помещении, а язычники – в занавешенной части"17.
Благодаря этим мерам удалось избежать конфликта между этими группами людей.
Неприязненное отношение исландцев-язычников к христианам, естественно, распространялось, в первую очередь, на самих миссионеров. Неприятие их деятельности перешло в открытое противодействие, оказываемое всеми доступными способами. Это проявилось уже во время появления на острове епископа Фридрека, сопровождаемого исландцем Торвальдом, по просьбе которого, как сообщают источники, епископ и приехал в Исландию. Чем дольше епископ Фридрек и Торвальд оставались на острове и, переезжая из одной местности в другую, с помощью чудес демонстрировали людям силу христианства, тем чаще возникали конфликты между ними и язычниками. Их жизни угрожали, на них нападали, предпринимались попытки сжечь церковь. Миссионеров провоцировали проявить нетерпимость, принося в их присутствии жертвы своим богам. Одним из способов выражения неприязни к миссионерам стало сочинение коллективного нида – хулительных стихов18. Позднее такие стихи были законодательно запрещены в Исландии и в других Скандинавских странах, а тот, кто их сочинял, объявлялся вне закона в этой стране19. Нид, сочиненный несколькими поэтами на епископа Фридрека и Торвальда, был очень прост:
"Родил детей
епископ девять,
всем им
Торвальд отец"20.
Торвальд усмотрел в этих стихах обвинения в женоподобии и мужеложестве, и хотя епископ Фридрек склонен был дать иное толкование этим строкам и просил Торвальда не совершать необдуманных поступков, реакцией исландца на несправедливые упреки стало убийство двух скальдов – авторов этого нида. За такое преступление Торвальд и епископ Фридрек были объявлены вне закона и вынуждены были покинуть страну.
О деятельности исландца Стевнира, посланного на родину конунгом Олавом Трюггвасоном, кратко рассказывается в "Саге о крещении" и "Пряди о Стевнире Торгильссоне"21. Увидев, что не только его родственники, но и другие люди повсюду, где бы он ни появлялся, относятся к нему враждебно, Стевнир начал разрушать языческие капища и сокрушать каменных идолов. В тот год, говорится в "Саге о крещении", на Альтинге был принят закон, согласно которому родственники христиан могли инициировать против них судебное разбирательство на основании "frænda skamm" – "семейного позора"22. Стевнир был объявлен преступником и вынужден был покинуть родину и вернуться к конунгу Олаву Трюггвасону.
Узнав о неудаче Стевнира, Олав послал в Исландию священника Тангбранда, о чем рассказывают "Сага о крещении", "Большая сага об Олаве Трюггвасоне", "Сага о Ньяле": Тангбранд не имел там родственников, а поэтому он мог свободно работать, не опасаясь быть объявленным вне закона. Он находился на острове год или два, разъезжая по стране и проповедуя христианство, и ему удалось обратить много людей в разных частях страны, особенно из числа зажиточных бондов. Однако, как замечает Ари Торгильссон, "оставалось еще много больше тех, кто высказался против и отказался креститься"23.
До нас дошли две версии рассказа о том, как завершилось пребывание Тангбранда в Исландии. Согласно одной из них, сохранившейся в "Саге о крещении", язычники поступили с Тангбрандом так же, как с епископом Фридриком и Торвальдом: сочинили хулительные стихи и спровоцировали Тангбранда на убийство нескольких человек, после чего он вынужден был уехать назад в Норвегию24. Согласно другой версии, сохранившейся в "Большой саге об Олаве Трюггвасоне" и "Саге о Ньяле", главной причиной отъезда Тангбранда, не выполнившего наложенную на него конунгом Олавом Трюггвасоном миссию, стали разнообразные козни, которые язычники чинили священнику: Тангбранда вызывали на открытый бой и организовывали засады на его пути, его пытались обратить в язычество (что напрасно стремилась сделать Стейнунн, мать Рева Скальда, после того, как корабль Тангбранда потерпел крушение, однако священник продолжил свою миссионерскую деятельность, теперь уже в другой четверти Исландии25). Особо стоит упомянуть эпизод с колдуном, которого подкупили язычники, чтобы он погубил Тангбранда; этот сюжет вошел как в "Сагу о Ньяле", так и в "Большую сагу об Олаве Трюггвасоне", однако в первом памятнике текст более детализован:
"Жил человек по имени Хедин Колдун. Его двор стоял в Старухиной Долине. Язычники заплатили ему за то, чтобы он убил Тангбранда и перебил его спутников. Он отправился на Орлиную Пустошь и совершил там большое жертвоприношение. Когда Тангбранд поехал с востока, то под его конем разверзлась земля, но он успел соскочить с коня и прыгнуть на край пропасти. Земля поглотила коня со всем, что на нем было, и больше его не видели. Тут Тангбранд возблагодарил Бога.
Гудлейв искал Хедина Колдуна и нашел его на Орлиной Пустоши. Он преследовал его до Старухиной Долины, и когда приблизился к нему, метнул в него копье и пронзил насквозь"26.
Данный эпизод настолько неприятно поразил священника Тангбранда, что о нем он не преминул упомянуть в своем разговоре с конунгом Олавом Трюггвасоном по возвращении в Норвегию: "Тангбранд рассказал конунгу Олаву о всем том зле, которое ему причинили исландцы. Он сказал, что они так сведущи в колдовстве, что земля разверзлась под его конем и поглотила его"27.
Сопоставление рассказов о трех неудачных попытках вести в Исландии миссионерскую деятельность позволяет увидеть в них общие черты, которые свидетельствуют о существовании определенного стереотипа в изложении этих событий. Авторы всех памятников, в которых эти события нашли отражение – "Саги о крещении", "Большой саги об Олаве Трюггвасоне", "Саги о Ньяле", прядей об отдельных миссионерах – и которые являются нашими основными источниками сведений о времени, предшествующем введению христианства на острове, излагают их сходным образом. Согласно их сообщениям, епископ Фридрек с Торвальдом, а позднее и священник Тангбранд были объявлены вне закона за совершенные ими убийства и изгнаны из страны, а Стевнир был осужден по иску родственников и тоже покинул страну. Созданные в XIII в., эти произведения развивают точку зрения о важнейшей роли конунга Олава Трюггвасона в крещении Исландии, впервые высказанную в труде Ари Торгильссона. Не случайно в своем сочинении Ари Мудрый приводит разговор, который состоялся между Олавом Трюггвасоном и Тангбрандом по возвращении священника в Норвегию: "И он рассказал конунгу Олаву, когда приехал он на восток, о том, что с ним приключилось, и [сказал,] что нет надежды на то, что христианство будет там когда-нибудь принято"28. После этого находчивый конунг нашел силовой способ воздействовать на исландцев, чтобы убедить их принять христианство мирным путем и провозгласить его на альтинге официальной религией Исландии.
Деятельность, которую проводили ранние миссионеры на протяжении двух десятилетий, предшествовавших официальному введению христианства в Исландии, безусловно, подготовила это событие. По свидетельствам саг и других письменных памятников, для обращения исландцев в новую веру миссионеры использовали традиционные методы, которые применялись и в других регионах Скандинавии29: "слово" (проповедь, убеждение), "дело" (разрушение идолов, изгнание духов-хранителей, демонстрирование "божественных чудес") и "оружие" (упоминания в текстах об убийствах, совершенных миссионерами). О несомненном успехе миссионеров свидетельствует тот факт, что за те годы, на протяжении которых одна миссия сменяла другую, на острове были построены еще четыре церкви в дополнение к тем трем, что там имелись раньше30. Собственно, значительность результатов упорного труда первых миссионеров, познакомивших жителей Исландии с основами христианства, осознавалась уже в конце XIII в., о чем можно судить по словам одного из персонажей "Саги о Ньяле", который сказал священнику Тангбранду: "…твоя заслуга велика, … – если даже и другим выпадет жребий сделать новую веру законом. Говорят ведь, что дерево не от первого удара падает"31. Вследствие деятельности этих людей исландское общество, по выражению М. И. Стеблин-Каменского, разделилось на "две общины"32, каждая из которых была готова защищать свою веру. Однако рассказы о них в исландских памятниках персонифицированы и представлены как истории конкретных индивидов, память о которых сохранилась в устной традиции до времени записи. Преобладание среди тех, кто принял христианство, крупных хёвдингов и зажиточных бондов, имена которых приводятся в источниках, определило характер решения, принятого альтингом.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Статья написана по проекту "Историческая традиция в дописьменных и письменных обществах: репрезентация, взаимодействие, трансформация. Компаративное исследование" по программе ОИФН РАН "Генезис и взаимодействие социальных, культурных и языковых общностей".
2. Ari Thorgilsson. Íslendingabók. The Book of the Icelanders / Ed. and transl. with an introductory essay and notes by Halldór Hermansson. Ithaca, New York, 1930. Bls. 52. Здесь и далее, если специально не оговорено, перевод с древнеисландского языка выполнен автором статьи.
3. Ari Thorgilsson. Íslendingabók. Bls. 53. Более подробно, чем у Ари Мудрого, об историческом альтинге и предшествовавших ему событиях рассказано в созданной в конце XIII в. "Саге о Ньяле" (Сага о Ньяле // Исландские саги / Под общей ред. О. А. Смирницкой. СПб., 1999. Т. II. С. 232-233. Гл. C. Использованные в статье фрагменты приводятся в переводе В. П. Беркова).
4. Kristni saga // Biskupa sögur / Sigurgeir Steingrímsson, Ólafur Halldórsson og Peter Foote gáfu út. Reykjavík, MMIII. B. I. Hl. 2. Bls. 36.
5. The Christianization of Scandinavia. Report of a Symposium held at Kungälv, Sweden, 4-9 August 1985 / Ed. by Birgit Sawyer, Peter Sawyer, Ian Wood. Alingsås, 1987. P. 2, 9, 72-73 и др.
6. Сага о Ньяле. С. 226.
7. Landnámabók // Íslendinga sögur / Guðni Jónsson. Reykjavík, 1986. B. I. Landsaga og landnám. Bls. 35-37. Правда, в поздней редакции "Книги о занятии земли" (XIV в.) говорится, что потомки Эрлюга не были крещены, но верили в св. Колумба так, как завещал их предок. На это разночтение обратил внимание Д. Стрёмбэк. См.: Strömbäck D. The Conversion of Iceland. A Survey. London, 1975. P. 66. Возможно, что появление этого замечания как раз отражает стремление средневековых историографов усилить роль Олава Трюггвасона в христианизации Исландии, что стало особенно актуальным после утраты Исландией независимости в 1262 г. и ее перехода под власть норвежской короны.
8. Grágás. The Codex Regius of Grágás, with materials from other manuscripts / Transl. by Andrew Dennis, Peter Foote and Richard Perkins. Winnipeg, 1980. Vol. I. P. 26. Note 6.
9. Это были церкви на юге страны, в Эсьюберге и Бьярнастадире. См.: Orri Vésteinsson. The Christianization of Iceland. Priests, Power, and Social Change. 1000-1300. Reykjavík, 2000. P. 38.
10. Ниже приводятся фрагменты из двух редакций "Пряди о Торвальде Путешественнике", которые условно мной называются краткой и пространной редакциями.
11. Þorvalds þáttr víðförla // Biskupa sögur / Sigurgeir Steingrímsson, Ólafur Halldórsson og Peter Foote gáfu út. Reykjavík, MMIII. B. I. Hl. 2. Bls. 61 (пространная редакция).
12. Kristni saga. Bls. 18-19.
13. Þorvalds þáttr víðförla. Bls. 95 (краткая редакция).
14. Þorvalds þáttr víðförla. Bls. 75. В интерпретации автора "Саги о крещении", некоторые люди предпочли перейти в христианство именно для того, чтобы избежать лишних трат на содержание языческого капища:
"в Северной четверти многие люди отказались от жертвоприношения и разбили всех своих каменных идолов, а некоторые не хотели платить сборы на капище". – Kristni saga. Bls. 12.
15. Óláfs saga Tryggvasonar en mesta / Udg. av Ólafur Halldórsson. København, 1961. B. II. Bls. 156.
16. Þorvalds þáttr víðförla. Bls. 83-84.
17. Þorvalds þáttr víðförla. Bls. 69-70.
18. К ниду относятся стихи разного содержания, которые содержат как разнообразные обвинения, например, в глупости, лживости или нечистоплотности, так и любого рода насмешки. – См.: Матюшина И. Г. Магия слова. Скальдические хулительные стихи и любовная поэзия. М., 1994. С. 6; см. также с. 7-49.
19. Grágás. Islændernes Lovbog í Fristatens Tid / Udg. Vilhjálmur Finsen. Kjøbenhavn, 1852 B. II. Bls. 392; Norges gamle love indtil 1387 / Udg. R. Keyser, P. A. Munch, G. Storm, E. Herzberg. Christiania, 1846. B. I. S. 70.
20. Kristni saga. Bls. 12; Þorvalds þáttr víðförla. Bls. 79.
21. Stefnis þáttr Þorgilssonar // Biskupa sögur / Sigurgeir Steingrímsson, Ólafur Halldórsson og Peter Foote gáfu út. Reykjavík, MMIII. B. I. Hl. 2. Bls. 101-110.
22. Kristni saga. Bls. 17.
23. Ari Thorgilsson. Íslendingabók. Bls. 52.
24. Kristni saga. Bls. 20-24. Те же стихи включены в "Сагу о Ньяле" (с. 227-229).
25. Сага о Ньяле. С. 229
26. Сага о Ньяле. С. 226-227.
27. Сага о Ньяле. С. 231.
28. Ari Thorgilsson. Íslendingabók. Bls. 52.
29. The Christianization of Scandinavia. Р. 8.
30. Это были три церкви на севере Исландии, в Асе (Хьяртадалир), Хаукагиле (Ватнсдаль) и Хольте (Асар), а также одна церковь на юге, в Вестманнаэйар. – Orri Vésteinsson. The Christianization of Iceland. P. 38.
31. Сага о Ньяле. С. 231.
32. Стеблин-Каменский М. И. Культура Исландии // Стеблин-Каменский М. И. Труды по филологии / Отв. ред. Ю. А. Клейнер. СПб., 2003. С. 22.
|
|
