|
1
Вокруг Балтийского и Северного морей известен ряд раннегородских образований, первой половины – середины VIII в. Старая Ладога является одним из таких центров. Другим подобным центром является Бирка в восточной Швеции. В настоящей работе я хотел бы остановиться на одной проблеме, принципиально важной для хронологии и понимания поселенческой структуры Бирки. Речь идёт о стратиграфии т. н. "Черной земли" ("Svarta jorden"), исследованной нами в 1990-1995 гг. (рис. 1). В 1991 г. в этих раскопках принимал участие и Анатолий Николаевич Кирпичников.
рис. 1. План Бирки
a – поселение; b – могильники; c – подводный частокол; d – линии фортификаций; e – пристани (по Clarke, Ambrosiani 1991: 73, fig. 4.21)
"Черная земля" – название распахивавшегося на протяжении почти 900 лет пространства, ограниченного городским валом, озером Меларен, а также Боргом с могильником, содержавшим погребения в гробах и погребальных камерах. Площадь этой территории может быть подсчитана разными способами2. Если учитывать только пространство, ограниченное валом, Боргом и озером, то она составит около 12 га. Однако, если иметь в виду изменение береговой линии, которая в эпоху викингов была на 5 м выше современной, и те участки, на которых располагались только погребения, то полученная площадь составляет не более 6 га, на которых и размещались остатки поселения.
Понятие "Черная земля" подразумевает, собственно говоря, вторичный феномен – поверхностную почву, глубиной около 2 м, подвергавшуюся распашке и/или содержащую переотложенные слои. Подстилающий эту почву слой включает различные прослойки – белую золу, тёмно-коричневый гумус и обожженный докрасна слой – сожженные остатки дернового покрытия построек. О том, что "Черная земля" является вторичным феноменом, а не результатом большого пожара, свидетельствует её насыщенность янтарём и необожжёнными костями, которые в противном случае, должны были бы быть подвержены действию огня (см. также: Stolpe 1872).
Первые значительные раскопки "Черной земли" связаны с именем Х. Стольпе. Согласно подсчётам Х. Арбмана, вскрытая раскопками Стольпе площадь составила около 3000 кв. м (Arbman 1943), однако детальное исследование полевой документации свидетельствует о том, что речь, скорее всего, должна идти о 4500 кв. м, что составляет около 7 % всей "Черной земли". Раскопками поселения Стольпе занимался в 1872-1874 и 1878 гг., остальные годы он посвятил изучению могильника. В процессе работ Стольпе разработал образцовую методику раскопок и фиксации, которые с успехом применяются вплоть до настоящего времени. Однако, изучение городского слоя представляло для исследователя определенные трудности. Разумеется, метод вскрытия культурного слоя длинными траншеями определённой ширины можно считать образцовым для своего времени. Просмотр земли на лопате можно сравнить с техникой просеивания на столе, которая много лет спустя стала применяться при городских раскопках. Однако объём полевой документации и интерпретация результатов раскопок были незначительны или вообще отсутствовали.
рис. 3. Часть чертежа северо-западной стенки траншеи 1873 г. сделанного в 1991 г.
В профиле виден переход от верхних слоёв, расположенных в границе усадьбы к нижним, лежащим в северо-восточном пассаже.
Переотложеный верхний слой на рисунке не представлен. Чертёж М. Бэка. 1991 г.
Во время раскопок 1990-1995 гг. (рис. 3) были частично зафиксированы следы траншей Стольпе 1873, 1874 и 1878 гг. Траншеи были заполнены перемешанным чёрным грунтом. Особенно хорошо были прослежены их стенки со стороны озера. Благодаря этому мы знаем, что исследователь должен был видеть стратиграфическую последовательность слоёв. Однако, насколько известно, он не зафиксировал её в форме чертежа. Чертёж этого профиля сделали мы (рис. 4).
Прежде всего, можно констатировать, что культурный слой Бирки является почти полностью минерализованным. Не сохранилось даже незначительных остатков дерева, поэтому, дендрохронологическое датирование здесь невозможно. Стратиграфическая последовательность слоёв наиболее заметна в форме различия их цветов и консистенций.
рис. 4. Расположение участков в границах раскопа 1990-1995 гг.
Участки 1-3-4-6 охватывают территорию местонахождения усадьбы с ювелирной мастерской, расположенной между пассажами, ведущими к деревянным пристаням.
На участках 7-9 расположен пассаж над древнейшей пристанью, контур которой маркирован тёмной линией.
Участок 8 является местом исследования северо-восточного пассажа.
Участок 2 представляет собой внешнюю, северо-западную часть застройки Бирки, датированную серединой VIII-IX вв.
Стратиграфический профиль 1873 г. ясно показывает, что средняя часть участка выше по отношению к окружающему пространству. Она представляет собой остатки усадьбы, самая высокая часть которой уничтожена распашкой. С двух сторон отложений, связанных с этой усадьбой, заметны понижения слоев, вызванные существованием в этих местах двух канавок-пассажей. Пассажи, ведущие в сторону озера, располагались между усадьбами и были заполнены переотложенной распашкой землей. В конце одной из канавок было выявлено каменное основание от деревянных конструкций пристани. Остатки пристани располагались на высоте около 6 м над уровнем моря, что позволяет датировать её самое позднее – первой половиной VIII в. (расчёт исходит из того, что понижение уровня моря происходило с интервалом в 0,5 м в столетие). Уже в 1969-1971 гг. на расстоянии 25 м от этой пристани, в сторону озера нами были исследованы остатки другой пристани, расположенные вдоль той же самой канавки. Полагаем, что это была самая поздняя пристань (около 5 м выше уровня моря) на рассматриваемом участке.
Во время раскопок, для фиксации мы использовали сетку метровых квадратов, в то время как вертикальное членение культурного слоя было осуществлено на основании его структуры и цвета. Насыщенность слоя находками вынудила нас к применению машинного просеивания слоя для того, чтобы отделить землю и камни от более крупных находок. Оставшаяся земляная масса была подвергнута промывке.
Когда мы приступили к новым раскопкам в 1990 г., то применили ту же технику раскопок с метровыми квадратами, машинным просеиванием и промывкой культурного слоя. Между тем, сложная последовательность слоёв вскоре обнаружила, что подобная техника раскопок недостаточно эффективна. Поэтому мы перешли к методу регистрации культурных отложений отдельными "контекстами" (single context recording см.: Bäck, Svensson 1996; Амброзиани, Андрощук 2006). Метод заключается в том, что стратиграфические отложения объединяются по схожему цвету и содержанию в отдельные стратиграфические контексты (шв. stratigrafisk enhet). Границы и глубина каждого контекста измеряются при помощи теодолита, который сохраняет обмеры в компьютеризированной базе данных. Чтобы достичь максимально точной привязки находок, контексты больших размеров были разделены на несколько регистрационных контекстов (шв. register enheter) площадью 1 кв. м. Остальные стратиграфические контексты состоят только из одного регистрационного контекста. Такой метод регистрации сегодня является стандартом для городских раскопок в Швеции.
Земляная масса, происходившая из контекстов, просеивалась и промывалась, а находки регистрировались соответственно их привязке к этим регистрационным единицам. Во время раскопок 1990-1995 гг. было исследовано около 4000 стратиграфических и около 7000 регистрационных единиц. В базе данных было зарегистрировано (согласно ранее разработанным критериям для каждой категории находок) около 80000 объектов и около 6000 кг костей. Регистрация находок была практически завершена через месяц после завершения раскопочного сезона.
Последующая работа над отчётом началась с выяснения соотношения между стратиграфическими контекстами и выделением групп объектов, которые они образовывали. Согласно предварительному хронологическому анализу было установлено около 120 подобных групп объектов, выделенных на площади около 350 кв. м. Объекты были разделены на 8 строительных фаз (шв. bebyggelse faser), каждая из которых была интерпретирована как существенное изменение в использовании усадеб и построек. Однако, полученный предварительный результат не дал какого-либо ясного понимания каждой из построек или следов активности в культурном слое.
Это стало очевидным в отношении фазы периода существования береговой линии (strandfasen B1) и первоначальной застройки на участке между переулками (B2). Группировка стратиграфических отложений по вертикали привела к объединению залегавших вверху и внизу стратиграфических контекстов в один горизонт. Особая проблема возникла на территории участка застройки, где ниже фаз B2-B5 были выявлены остатки бронзолитейного производства. Установление правильной матрицы взаимоотношения между всеми стратиграфическими контекстами должно было бы дать значительно лучшее понимание распределения во времени продукции мастерской и благодаря этому могло бы помочь соотнести её с образцами, найденными как на территории могильника, так и памятниках, расположенных в районе оз. Меларен. Следует отметить, что бронзолитейное производство функционировало на этом участке в течение достаточно короткого периода – около 780-860 гг. и практически охватывало как известные типы бронзовых изделий (которые датировались обычно первой половиной IX в.), так и прежде неизвестные. С учётом наших исследований, эти типы могут быть отнесены ко времени около 780-860 гг.
Таким образом, был необходим новый анализ (Ambrosiani: в печати) стратиграфического соотношения уровней, соотносимых с ювелирной мастерской. Он занял около 5 лет и заключался в детальной проверке форм и месторасположения всех контекстов, их соотношения, а также характера заполнения. Благодаря этому анализу стало возможным установить новую стратиграфическую матрицу, состоящую из 8 фаз, 22 горизонтов и 35 подгоризонтов (рис. 5). Для рассматриваемого периода это оз-начает средний временной интервал около 4 лет для каждого уровня. Уровни и подуровни, в основном, являются однослойными.
рис. 5. Матрица стратиграфических контекстов соотносимых с остатками бронзолитейной мастерской.
Первая цифра обозначает фазу, вторая – горизонт в каждом вертикально расположенном уровне.
Горизонты маркированы жирным шрифтом. Третья цифра обозначает номер участка (сравни с рис. 4)
В результате проведенного исследования удалось прояснить соотношение конструкций, ям, скоплений отбросов, слоёв пожаров, разрушений и др. Появилась возможность составить новую систему описания объектов, где строительная фаза/горизонт/участок получила обозначение "B" (byggelsefas/delnivå/område). К примеру, B263 обозначает постройку, соотносимую с фазой B2, горизонтом 6 и участком 3. Горизонт всегда охватывает подфазу "a". Если уровень состоит из нескольких подфаз, то они обозначаются литерами "b", "c" и т. д.
На основании полученной матрицы был распределён весь найденный материал. Уже предварительный анализ этого распределения открыл новые возможности в понимании хронологии находок и их функционального назначения. Например, было выяснено, что в определённый промежуток времени на участке, под горизонтом B41-42 большое скопление отходов ювелирной мастерской было использовано для улучшения подстилающего слоя в пассаже над остатками пристани. Это привело к нарушению стратиграфической последовательности, в результате которой находки, происходившие из ранних горизонтов, оказались наверху, а поздние артефакты попали в нижние отложения.
В ходе проведенной работы были также выявлены ямы, заполненные различными отходами. Конструкции сооружений указывали на существование одной, вероятно, двухкамерной прямоугольной постройки. Эта, уже упомянутая выше постройка (B263) со стороны северного пассажа имела стену, сооружённую из вертикально вкопанных шестов (шв. stavvägg), в то время как другие стены представляли собой обмазанный глиной плетень (шв. lerklinat flätverk). Выявлена группа построек, лежавших одна на другой (B4*4), которые использовали для своего каркаса одно и то же основание из камней вкопанное в более ранний слой с отбросами. Стена постройки, сооружённая из вертикально вкопанных шестов, может быть датирована первыми десятилетиями IX в., в то время как вероятной датой основания из камней является середина этого столетия. Обе датировки являются очень ранними по отношению к тому, что было известно о времени сооружения подобных сооружений.
Исключительно богатый углём слой позволяет вычленить несколько горизонтов пожара/ов. Часто эти уровни явились результатом засыпанных остатков пожаров, которые в начале нашей работы были еще не совсем понятны и смогли быть правильно интерпретированы только после окончательного выяснения их соотношения с соответствующим уровнем.
Только в исключительных случаях были зафиксированы специально покрытые слоями глины или песка полы. В большинстве случаев, полы состояли из утрамбованных предшествующих слоёв являвшихся остатками разрушений или отбросов. Дощатый пол стали использовать в X в., то есть гораздо позже, рассматриваемого нами времени.
Таким образом, благодаря новому анализу стратиграфии городского слоя Бирки появилась возможность детально изучить хронологию бытования различных типов артефактов, а также проследить их эволюцию. Работавший здесь ювелир, очевидно, был технически весьма умелым. Мир форм его продукции, скорее всего, имел своё происхождение в Порейнье и очень вероятно, что первый литейщик созданной здесь мастерской прибыл из Дорестада. Также необходимо подчеркнуть специализированный характер продукции тиглей. Только в конце IX в. происходит изменение направления контактов и наиболее импортируемыми стали изделия, происходящие из областей волжских болгар, хазар, Халифата и Византии.
рис. 6. Предварительное распределение количества обломков импортированной восточнославянской (R) и финско-балтийской керамики (F) на территории бронзоволитейной мастерской. Определения керамики М. Бэка
Единственным отклонением от этого правила были связи между Старой Ладогой и балтийско-финским регионом, которые имели место на протяжении всего существования Бирки. Это отразилось и в стратиграфии городского слоя, в котором славянская и финская керамика встречаются во всех горизонтах, начиная с древнейших (рис. 6), датированных серединой VIII в. (см также: Ambrosiani, Bäck 2007; Bäck, в печати). Таким образом, оба раннегородских образования на Балтике уже с самого начала имели тесные связи между собой, которые подтверждаются не только керамикой, но и другими категориями материала. И Бирка, и Старая Ладога были охотничьими базами в важных сырьевых регионах по добычи пушнины и торговле. Спрос на пушнину имелся, прежде всего, во франкской Западной Европе, но также позже и на востоке (Wigh 2003; Ambrosiani 2001; 2005). Напротив, транзитная торговля между франками, Византией и халифатом почти не ощутима в археологическом материале.
Литература
1. Амброзиани, Андрощук 2006 – Амброзиани Б., Андрощук Ф. Вооружение и восточные контакты Бирки // Русь на перехрестi свiтiв (мiжнароднi впливи на формування Давньоруськоï держави). Чернiгiв. 2006.
2. Ambrosiani 2001 – Ambrosiani B. Eastern Connections at Birka // Viking Heritage Magazine Visby. 3/2001. 2001.
3. Ambrosiani 2005 – Ambrosiani B. Birka and Scandinavia's Trade with the East // R. K. Kovalev and H. M. Sherman (Eds.), Festschrift 2 for Thomas S. Noonan. Russian History / Histoire Russe, 32 (Fascs. 3-4). Charles Schlacks, Jr., Publisher, Idyllwild, California, USA. 2005.
4. Ambrosiani, в печати – Ambrosiani B. Excavations at Birka 1990-1995. The Stratigraphy, Part 1 // Birka Studies. В печати.
5. Ambrosiani, Bäck 2007 – Ambrosiani B., Bäck M. 'Our Man in Pskov' – Birka's Baltic Connection in the 9th and 10th Centuries. // U. Fransson, M. Svedin, S. Bergerbrant and F. Androshchuck (Eds.), 2007. Cultural interaction between east and west. Archaeology, artefacts and human contacts in Northern Europe. Stockholm Studies in Archaology, 44, Stockholm. 2007.
6. Arbman 1940-1943 – Arbman H. Birka I. Die Gräber // KVHAA. Stockholm. 1940-1943.
7. Bäck, в печати – Bäck M. Excavations at Birka 1990-1995. The Pottery // Birka Studies. В печати.
8. Bäck, Svensson 1996 – Bäck M., Svensson K. Single Context på Birka. Meta 1996, 4. Lund. 1996.
9. Stolpe 1872 – Stolpe Hj. Naturhistoriska och archæologiska undersökningar på Björkö i Mälaren // Öfversigt af Kongl. Vetenskaps Akademiens Forhandlingar 1872, 1, Stockholm. 1872.
10. Wigh 2001 – Wigh B. Animal Husbandry in the Viking Age Town of Birka and its Hinterland. Birka Studies, 7. Stockholm. 2001.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Перевод со шведского Ф. А. Андрощука.
2. См., например, другие расчёты (Амброзиани, Андрощук 2006: 3).
|
|
