|
Исследование Сказания о призвании варягов в составе "Повести временных лет" (далее – ПВЛ) и Новгородской первой летописи1 позволило не только установить, что договор местной элиты с вождем скандинавского отряда Рюриком являлся ядром, вокруг которого сложилось Сказание2, но и в определенной степени реконструировать основные положения этого договора3. Он заключался в условиях конфронтации племенных – славянских и финских – объединений на фоне скандинавского присутствия в Ладожско-Ильменском регионе. Обращение к одному из сильных викингских отрядов, возможно, уже обосновавшемуся в округе4, было естественным средством, с одной стороны, защиты от "нах одни ков" и нейтрализации оседающих в регионе скандинавов, с другой – формирования надплеменных властных институтов5.
Решение первой задачи – интеграции скандинавов в местном обществе – находит аналогии в истории англосаксонской Англии и Франции6. Между 878 и 890 гг. уэссекский король Альфред Великий заключил два договора с предводителем датского войска в Англии Гутрумом, второй из которых сохранился полностью на древнеанглийском и латинском языках7. В 911 г. в Сен-Клер-сюр-Эпт Карл Простоватый пришел к соглашению с Роллоном (Хрольвом), вождем викингов, обосновавшимся в нижнем течении Сены8. Эти договоры содержат некоторые сходные с древнерусским "рядом" условия.
Во-первых, они легитимизируют расселение скандинавов на определенной, как правило, оговоренной в договоре территории. Первая же статья договора Альфреда с Гутрумом определяет границы расселения данов: "Первое – относительно наших границ: вверх по Темзе и затем вверх по Ли и вдоль Ли к ее истокам..."9. По Сен-Клерскому договору Роллон получил в лен Руан и его окрестности. В результате этих договоров возникли новые территориально-политические образования: в Англии – Область датского права (Денло)10, во Франции – герцогство Нормандия11.
В Сказании летописец перечисляет города (во времена "призвания" еще не существовавшие, но маркирующие соответствующие племенные территории12), где Рюрик посадил своих мужей. Этот перечень – отголосок соответствующего условия – дает основания достаточно уверенно полагать, что "ряд" определял территорию, на которую распространялась власть "приглашенного" князя13. Он очерчивает ареал северо-западного государственного образования, охватывавшего территорию вдоль Балтийско-Волжского пути от Ладожско-Ильменьского региона до Ярославского Поволжья с центром в Ладоге14.
Во-вторых, расселившиеся согласно договору скандинавы должны были в дальнейшем противостоять набегам новых скандинавских отрядов, что не всегда оговаривалось специально, но подразумевалось обязательно. Так, в договоре Альфреда и Гутрума это условие не внесено в письменный текст, но при позднейших нападениях викингов Альфред очевидным образом рассчитывал на помощь осевших данов (хотя и не всегда получал ее). Отсутствие в летописи сообщений о новых нападениях "находников"-варягов после прихода Рюрика к власти свидетельствует не столько об их полном прекращении15, сколько об убежденности летописца в том, что таких нападений – во всяком случае разрушительных, угрожавших "порядку" – больше не было.
В-третьих, во всех договорах проявляется стремление местной власти инкорпорировать скандинавов в свое общество. Главным условием соглашения в Ведморе, как рассказывает Ассер, было принятие Гутрумом и его приближенными христианства. По сообщению Дудона, французский договор также предусматривал крещение Роллона и его дружинников и принесение им присяги верности Карлу, т. е. включение осевших скандинавов в систему вассалитета. Ряд с Рюриком – в условиях язычества обеих сторон – оговаривал соблюдение варяжским правителем местных обычаев и норм права ("судить по праву").
Наконец, договоры регулировали отношения новопоселенцев с местным населением. В договоре Альфреда и Гутрума не только устанавливаются равные вергельды за убийство англосакса и дана, но и специальный раздел (ст. 5) определяет правила, которых должны придерживаться англосаксы и даны при общении между собой.
Фактически все перечисленные условия обеспечивали интересы местных правителей и их подданных. Они были направлены на максимально возможное "обезвреживание" викингов и их аккультурацию. Проблема формирования властных структур ни в Англии, ни во Франции не стояла: государство сложилось здесь за несколько веков до викингских набегов. Условия договора Карла с Роллоном, которого Карл рассматривал как своего вассала, автоматически включали норманнов в социально-политическую структуру французского общества, и на Нормандское герцогство формально распространялись (другой вопрос, как они выполнялись) все имперские порядки. Англо-датский договор, напротив, носил характер партнерского, призванного установить мир и регламентировать взаимоотношения между местным населением и завоевателями, а его результатом стало возникновение самостоятельного, независимого от Уэссекса государственного образования – Области датского права (Денло), которое просуществовало около 50 лет и было поглощено формирующимся единым английским государством16.
Договор с Рюриком по ряду позиций принадлежит к тому же типу договоров, что и западноевропейские: как и, они, он легитимизировал расселение группы скандинавов на Северо-Западе Восточной Европы. Однако заключался он в принципиально иных условиях – в отсутствие не только сложившегося государства, но и сколько-нибудь сильной центральной власти, распространявшейся на обитавшие на этой территории племенные объединения, – у племен, призывавших варягов, отсутствовала "правда", что привело к "ратям великим и усобицам" между отдельными племенами.
Эта особенность договора с Рюриком и его особая роль как прецедента приглашения князя на правление многократно акцентируются летописцем. Он подчеркивает, что попытка "самим в собе володети", т. е. отсутствие единой верховной власти (князя), заканчивается усобицами, что единственный выход из раздоров был найден в поисках "собе князя, иже бы володел нами и судил по праву", что приглашенный князь должен установить (или восстановить?) "наряд", утраченный племенами. При этом деятельность князя ограничивается неким "рядом"17, т. е. условиями договора, и "правом", в котором все исследователи усматривают местные правовые нормы.
Условия передачи князю власти рассматриваются как исключительно местное явление, не имеющее прямых параллелей в Скандинавии. В свое время мы писали: "...в скандинавском материале выявляется ритуализированная процедура выбора конунга, которая наряду с другими элементами предполагает обмен клятвами верности, но отнюдь не соглашение сторон"18. Однако более детальное обращение к организации власти в Скандинавии в X – начале XI в., как она описывается в королевских сагах конца XII-XIII в., обнаруживает определенное сходство "ряда" и соглашений при избрании конунга, аналогии просматриваются и в практике реализации этих соглашений.
В рассказах о шведских и ранних норвежских конунгах Инглингах, основанных на генеалогической поэме скальда Тьодольва из Хвинира (вторая половина IX в.) и устной традиции, Снорри Стурлусон, систематически отмечая переход власти к новому правителю19, лишь один раз упоминает о сопровождающем это событие ритуале: "В то время был обычай, что, когда справляли тризну по конунгу или ярлу, тот, кто ее устраивал и был наследником, должен был сидеть на скамеечке перед престолом до тех пор, пока не вносили кубок... Затем он должен был встать, принять кубок, дать обет совершить что-то и осушить кубок. После этого его вели на престол, который раньше занимал его отец"20. Этот обычай сохранялся и много позже, в Исландии, и чаще всего таким обетом была клятва отомстить за смерть отца, если она была насильственной. Но к власти новые конунги, включая Харальда Прекрасноволосого (ум. 940/945), приходят чаще всего в результате борьбы с соперниками: "Харальд конунг прошел по всему Гаутланду, разоряя страну, и дал много битв... и обычно одерживал победу... подчинил себе всю страну"21. Согласно Снорри, Харальд, имевший много сыновей, которые "были запальчивы и ссорились между собой", первым попытался упорядочить наследование власти: "Он дал своим сыновьям сан конунга и сделал законом, что каждый его потомок по мужской линии должен носить сан конунга... Он разделил между ними страну. Вингульмёрк, Раумарики, Вестфольд и Телемёрк он дал Олаву, Бьёрну, Сигтрюггу, Фроди и Торгислю... В каждом из этих фюльков он дал своим сыновьям половину своих доходов, а также право сидеть на престоле на ступеньку выше, чем ярлы, но на ступеньку ниже, чем он сам"22. Своему любимому сыну Эйрику Кровавая Секира он собирался передать свою верховную власть и возвел его "на свой престол", когда почувствовал, что слабеет. Однако уже при жизни Харальда большая часть его сыновей погибла в междоусобной борьбе, а провозглашение Эйрика верховным конунгом вызвало отделение Трёндалёга, где "на престол конунга сел" Хальвдан Черный, и Вика, где "люди... сделали верховным конунгом" Олава. После смерти Харальда Эйрик расправился с братьями, обеспечив себе единоличную власть в Норвегии. Но правил он недолго, т. к. в страну вернулся сын Харальда Хакон (ок. 920-961 гг.), который воспитывался в Англии.
Приход к власти Хакона осуществляется по особой модели. В условиях необходимости обеспечить себе поддержку знати и бондов в борьбе за власть, Хакон, по рассказу Снорри, прибегает к заключению соглашения с местной элитой, недовольной Эйриком. Он прибывает в Трёндалёг, договаривается о помощи с ярлом Сигурдом и созывает тинг. Сигурд предлагает бондам провозгласить Хакона конунгом, после чего сам Хакон выступает с "программной речью": "он просит бондов дать ему сан конунга, а также оказать ему поддержку и помощь в том, чтобы удержать этот сан. В обмен он обещал вернуть им в собственность их отчины"23, отнятые Харальдом и Эйриком. Бонды обещают Хакону свою поддержку и собирают войско. Затем Хакон проезжает по другим важнейшим областям Норвегии, собирая тинги, на которых его провозглашают конунгом на тех же условиях – и пополняют его войско, которое в результате одерживает победу над Эйриком.
Вокняжение Хакона имеет существенную особенность – он, хотя и имеет право на норвежский престол как сын Харальда Прекрасноволосого, фактически свергает легитимного правителя и узурпирует власть. Законность его власти обеспечивается избранием на тингах – в результате соглашения с бондами. Они поддерживают его в обмен на обещание возвратить им наследственные земли (одали), отнятие которых Харальдом имело для бондов тяжелые юридические последствия, поскольку именно владение одалем давало статус полноправных24.
Аналогичным образом в противостоянии с правящими Норвегией хладирскими ярлами на областном тинге Трёндалёга, а затем на тингах других земель провозглашается конунгом Олав Трюггвасон (995 г.), позднее ту же процедуру проходит Олав Харальдссон (1015-1016 гг.). Их притязания на власть были более обоснованными, поскольку в обоих случаях верховными правителями Норвегии являлись хладирские ярлы, они же оба были потомками Харальда Прекрасноволосого. На тингах Олав Харальдссон "просил, чтобы бонды провозгласили его конунгом всей страны и обещал им за это сохранить старые законы и защищать страну от нападений иноземных войск и правителей"25. Важнейшим условием, таким образом, обеспечивающим претендентам на власть их избрание конунгами на тингах, является соблюдение "старых законов", т. е. тех порядков, норм и обычаев, которые гарантировали знати и бондам их права и статус.
Таким образом, Снорри предлагает две основные модели вокняжения норвежского правителя: завоевание власти в борьбе с соперниками (братьями) и заключение соглашения со знатью и бондами. Первую Снорри относит ко времени до правления Харальда Прекрасноволосого, т. е. до времени объединения Норвегии, вторую изображает доминирующей в период правления потомков Харальда26. Строгая хронологическая дистрибуция этих моделей, возможно, является конструкцией самого Снорри, для которого – как и для предшествующей исторической традиции – Харальд является знаковой фигурой, а его эпоха – переломной27.
Важно для политической концепции Снорри и следствие договорного характера власти норвежских конунгов, которое он неоднократно подчеркивает. Наиболее яркий тому пример – речь упландского лагмана Торгнюра, в которой обосновывается право знати и бондов изгнать конунга, попирающего обычаи и нормы права предков28. Однако возможность изгнания конунга, нарушившего соглашение, заложена в самом договорном характере отношений между конунгом и населением страны – неисполнение обязательств одной стороной естественным образом влекло за собой отказ от своих обязательств другой стороны, и существование такой практики подтверждается рядом эпизодов в королевских сагах. Так, Олав Харальдссон, проводивший, несмотря на обещания, жесткую централизаторскую политику, вводивший христианство и жестоко каравший как знатных людей, так и бондов за неповиновение, вынужден был бежать из страны из-за ополчившихся на него бондов и погиб в сражении с ними, попытавшись два года спустя вернуть себе трон. Не менее показательна история Хакона Доброго, который принял христианство в Англии. Став конунгом Норвегии, Хакон отказывался принимать участие в ритуальных пирах и совершать жертвоприношения. Некоторое время это сходило ему с рук, но вскоре терпение бондов иссякло (уклонение Хакона от исполнения жреческих обязанностей было чревато неурожаями, природными катаклизмами и т. п.), и они, угрожая силой, принудили Хакона участвовать в пире и принести жертвы29.
Таким образом, в Скандинавии эпохи викингов существует практика заключения соглашений между местной знатью и бондами с претендентами на верховную власть в стране. В условиях формирования национального государства, сопровождавшегося усилением централизации, сокращением прав и свобод как знати, так и бондов, введением податей и налогов, внедрением христианства, главным условием, обеспечивавшим претенденту широкую поддержку, было возвращение к "старым" обычаям и законам или их поддержание. Соглашение такого рода предполагало паритет: как знать и бонды должны были оказать военную помощь претенденту, так и он, приняв их помощь и став конунгом, обязан был выполнять свои обещания. Нарушение принятых на себя претендентом обязательств – если оно не подкреплялось достаточной силой (впрочем, даже обладая значительным войском, Олав Харальдссон не смог противостоять бондам Трёндалёга) – с неизбежностью вело к убийству или изгнанию конунга.
Ряд с Рюриком, в котором одним из условий становится соблюдение "права", может быть, как представляется, сопоставлен с рассмотренными выше соглашениями. Вождь скандинавского отряда, приглашенный или претендующий на власть, мог прочно утвердиться в иноэтничной среде, только придя к согласию с местной знатью. Это было тем более возможно, что их объединяли совместные интересы – максимально прибыльное и эффективное использование Балтийско-Волжского пути, по которому осуществлялась крупномасштабная дальняя торговля, и эксплуатация местного населения для участия в ней30. "Княжение" предполагало в первую очередь регулирование доступа к международной торговле и перераспределение получаемых доходов, для чего требовался контроль над племенными объединениями и поддержание между ними мира, поскольку межплеменные столкновения ставили под угрозу безопасность пути и торговых операций.
Вместе с тем ограничение права/обязанности "судить и рядить" "по праву", "по ряду по праву" обеспечивало определенную лимитацию деятельности князя существующими в местном обществе правовыми нормами и положениями самого "ряда". Это чрезвычайно важное условие ставило князя в зависимость от местного общества и стимулировало быструю интеграцию скандинавов в восточнославянскую среду31.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. ПСРЛ. М., 1997. Т. I. Стб. 19-20; М. 1998. Т. П. Стб. 13-15; НПЛ. С 106-107.
2. Восходящее к новгородским преданиям времени близкого к описываемым событиям, Сказание претерпело существенные изменения в период его устного бытования и – особенно – при его преобразовании в летописный, "исторический", текст, вероятно, в первой половине XI в. (Мельникова Е. А. Рюрик и возникновение восточнославянской государственности в представлениях летописцев XI – начала XII в. // ДГ. 2005 год. М., 2007. С. 47-75). Наиболее существенным был перенос акцента с деяний Рюрика на "ряд", легитимизирующий его власть, в результате чего "сказание о Рюрике", повествование о героических деяниях викингского вождя трансформировалось в "сказание о призвании", центром которого был "ряд".
3. См. подробнее: Мельникова Е. А., Петрухин В. Я. "Ряд" легенды о призвании варягов в контексте раннесредневековой дипломатии // ДГ. 1990 год. М., 1991. С. 219-229; Они же. Легенда о призвании варягов и становление древнерусской историографии // ВИ. 1995. № 2. С. 44-57.
4. Буквальное понимание летописной фразы "идоша за море к варягом" (ПСРЛ. Т. I. Стб. 19; Т. П. Стб. 14; НПЛ. С. 106) не может служить безусловным доказательством прихода отряда Рюрика с берегов Балтики: этноним "варяг" в ПВЛ регулярно сопровождается определением "из-заморья".
5. Пашуто В. Т. Черты политического строя Древней Руси: особенности структуры Древнерусского государства II Новосельцев А. П. и др. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 86.
6. См. подробно: Мельникова Е. А. Укрощение неукротимых: договоры с норманнами как способ их интеграции винокультурных обществах// Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2008. № 2 (32). С. 12-26.
7. Libermann F. Die Gesetze der Angel-Saxen. Haale a. Saale, 1898. Bd. I. S. 128-135; Первый договор упоминается Ассером: Asser, Vita Ælfredi regis Angul Saxonum. Cap. 56 // Alfred the Great: Asset's Life of King Alfred and Other Contemporary Sources / S. Keynes, M. Lapidge. L., 1983; См. О договорах: Kershaw P. The Alfred-Guthrum Treaty // Cultures in Contact Scandinavian Settlement in England in the 9th and 10th Centuries / L. M. Hardley & J. D. Richards. Turnout, 2000.
8. Договор упомянут в грамоте Карла от 14 марта 918 г., жалующей Роллону земли в долине Сены "за защиту государства" ("pro tu tella regni". – Recueil des actes de Charles III le Simple, Roi de France / Ph. Lauer. P., 1940. Т. I. P. 211), а также в сочинениях ряда англо-нормандских хронистов, прежде всего Дудона Сен-Кантенского (Dudon de Saint-Quentin. Historia Normannorum / J. Lair. Caen, 1865).
9. Davis R. H. C. Alfred and Guthrum's Frontier // EHR. 1982. Vol. 97. P. 803-810. No. 385.
10. Hart C. The Danelaw. L., 1992.
11. Musset L. Naissance de la Normandie. Toulouse, 1970; Bates D. Normandy before 1066. L., 1982.
12. Мельникова E. А., Петрухин В. Я. "Ряд" легенды о призвании варягов. Список городов анахроничен и соответствует представлениям летописцев конца XI – начала XII в. о центрах тех племен, которые участвовали в процедуре призвания. Поэтому А. А. Шахматов полагал, что перечень отсутствовал в Начальном своде и был включен только в ПВЛ (Шахматов A. A. Сказание о призвании варягов. СПб., 1904. С. 42). Однако несоответствие списка реалиям конца IX в. отнюдь не означает, что некие племенные центры не назывались в ранних (устных, а затем письменных) вариантах Сказания. Впрочем, достаточно было и наименования самих племен, чтобы летописец мог связать их с современными ему городами.
13. Ср.: Кучкин В. А. Формирование и развитие государственной территории восточных славян в IX-XIII вв. // ОН. 2003. № 3. С. 71-80.
14. Мельникова Е. А. К типологии предгосударственных и раннегосударственных образований в Северной и Северо-Восточной Европе. Постановка проблемы // ДГ. 1992-1993 годы. М., 1995. С. 16-32.
15. Из скандинавских источников известно, что такие походы в конце IX в. не прекратились совершенно, но большая их часть была направлена на побережья Восточной Балтики (см. подробнее: Джаксон Т. Н. Исландские королевские саги как источник по истории Древней Руси и ее соседей. X-XIII вв. // ДГ. 1988-1989 годы. М., 1991. С. 155-159).
16. Stenton F. М. The Danes in England. Oxford, 1969; Richards J. D. Viking Age England. Charleston, 2000; Sawyer P. Scandinavians and the English in the Viking Age. Cambridge, 1995.
17. ПСРЛ. Т. II. Стб. 14.
18. Мельникова Е. А., Петрухин В. Я. "Ряд" легенды о призвании варягов. С. 227.
19. Мельникова Е. А. Историческая память в устной и письменной традициях: Повесть временных лет и "Сага об Инглингах" // ДГ. 2001 год. М., 2003. С. 48-92.
20. КЗ. С. 31.
21. Там же. С. 51.
22. Там же. С. 61.
23. Там же. С. 67.
24. Гуревич А. Я. Так называемое "отнятие одаля" королем Харальдом Прекрасноволосым (Из истории возникновения раннефеодального государства в Норвегии) // СС. 1957. Вып. 2. С. 8-37.
25. КЗ. С. 186.
26. По договоренности с норвежской знатью в Норвегию возвращается сын Олава Харальдссона Магнус (1036 г.); договор о соправительстве заключают Магнус и Харальд Суровый Правитель (1046 г.).
27. Bagge S. Society and Politics in Snorri Sturluson's Heimskringla. Berkeley; Los Angeles; Oxford, 1991.
28. КЗ. С. 219-220. По мнению большинства исследователей, эта речь – авторский текст Снорри. См.: Джаксон Т. Н. ИКС-1994. С. 151-153.
29. КЗ. С. 76-77.
30. Мельникова Е. А. К типологии; Она же. Балтийско-Волжский путь в ранней истории Восточной Европы // Международные связи, торговые пути и города Среднего Поволжья IX-XII веков. Казань, 1999. С. 80-87.
31. Видимо, "ряд" с Рюриком заложил традиции приглашения князей и заключения с ними договоров (докончаний), что радикально отличало политическое устройство Новгородского княжества от других древнерусских княжеств: Янин В. Л. У истоков новгородской государственности. Великий Новгород, 2001. С. 61-62.
|
|
