Литература

Источник: Великий Новгород и Средневековая Русь (сборник). – М.: 2009 (стр. 95-103)

В ходе переговоров между новгородскими властями и представителями Любека и Висбю, закончившихся до 21 апреля 1270 г.¹ и призванных урегулировать осложнения в торговле, вызванные вмешательством Ливонского ордена², были составлены два проекта торгового договора. Первый, на латинском языке, был подготовлен немцами и готландцами и содержал их предложения о регулировании торговли и о статусе торговых дворов³. Он был представлен новгородцам во второй половине 1268 или в начале 1269 г.⁴, но не принят ими, и в новом, на этот раз новгородском, проекте были опущены или изменены многие положения, хотя в преамбуле к нему и указано, что князь Ярослав Ярославич "написал нашу правду согласно вашим грамотам"⁵. Новгородский проект был передан немецкой стороне и утвержден (?) не позднее 21 апреля 1270 г.⁶ Его текст сохранился только на нижненемецком языке⁷. Именно в этих двух документах впервые упоминаются Немецкий и Готский торговые дворы ("curie Theutonicorum et Gotensium") в Новгороде и определяются их имущество и юридический статус.

В обоих текстах, как и в двух предшествующих (точнее – сохранившихся до нашего времени) договорах Новгорода с Готландом и немецкими городами – 1191-1192 гг.⁸ и 1259-1260 гг. (по Е. А. Рыбиной, или 1262-1263 гг. – по С. Н. Валку; ратифицирован не ранее 1265 г.)⁹, – присутствуют многочисленные ссылки на "старый мир", "на старину", на "прежние" нормы, которые, по распространенному мнению, восходят к несохранившемуся договору, заключенному в начале – первой половине XII в.¹⁰ Впрочем, возникновение договорной практики регулирования торговли Новгорода со Скандинавскими странами, видимо, можно отнести еще ко второй половине 1020-х гг., когда был заключен "торговый мир" (kaupfriðr) между Ярославом Мудрым и Олавом Харальдссоном Норвежским¹¹. Однако существование торгового двора – причем новгородского "становища" на Готланде – отмечается впервые только в договоре 1259-1260 гг., а Готский и Немецкий дворы в Новгороде – лишь в документах 1268-1269 гг. Впрочем, косвенное указание на существование новгородского купеческого подворья в Висбю, видимо, содержит уже договор 1191-1192 гг.: в нем предусматривается вира за убийство заложника и священнослужителя: "Оже убьють таль или попъ новгороцкое или немецкъе Новегороде, то 20 гривнъ серебра за голову"¹². Хотя здесь и не отмечено специально место убийства новгородских заложника и священника, можно достаточно уверенно предполагать, что речь идет о преступлении, совершенном на Готланде или в немецких городах. Во-первых, убийство русского заложника возможно только за рубежом, а убийство священника в Новгороде не может быть предметом международного договора – оно, как и любое "местное" преступление, подсудно только новгородским властям. Во-вторых, аналогичные статьи договора содержат нормы, основанные на полной взаимности: предусмотрены равные наказания за однотипные преступления против новгородцев на Готланде или в немецких городах и против немцев или готландцев в Новгороде. Вряд ли данная статья является исключением. Трудно также предположить, что новгородские купцы возили с собой священников для отправления служб. Значительно вероятнее, что русские священники более или менее постоянно находились в Висбю и Любеке (и других немецких городах?) и отправляли службу в церквах при новгородских торговых дворах¹³. Аналогичным образом "варяжские попы" упоминаются в "Вопрошаниях" Кирика¹⁴, а в одном из "русских" канонических чудес св. Олава действующим лицом является Стефан, священнослужитель церкви св. Олава в Новгороде¹⁵.

Таким образом, можно с определенной уверенностью полагать, что новгородский двор в Висбю уже существовал ко времени заключения договора 1191-1192 гг. Функционировал в это время и Готский двор в Новгороде, о чем свидетельствуют не только археологические материалы, но и принцип взаимности правовых норм в договорах, прямо оговоренный в заключительной статье немецко-готландского проекта 1268 г.: "Записанные выше права и свободы, которые определили [для себя] иностранные купцы во владениях короля и новгородцев, те же свободы и права благожелательно и добровольно исполняются во всем [относительно] самих новгородцев, когда [они] приезжают на Готланд" ("Iura et libertates praescriptas, quas hospites mercatores in dominio Regis et Nogardensium sibi fieri postulant, headem libertates et iura ipsis Nogardensibus, cum in Gotlandiam venerint, in omnibus impendentur favorabiliter et benigne")¹⁶. Соответственно, основание новгородского торгового двора в Висбю должно было сопровождаться основанием готландского торгового двора в Новгороде.

Существование Готского двора в Новгороде археологически прослеживается с начала XII в.¹⁷, хотя размещение по крайней мере на части занимаемой им территории усадьбы скандинавских наемников и купцов (летописный Поромонь дворъ < др.-исл. farmannagarðr "купеческий двор"¹⁸), вероятно, восходит к середине 1010-х гг.¹⁹ Представляется, что преобразование "варяжского подворья" в Новгороде в торговый двор происходит именно на рубеже XI-XII вв. или в самом начале XII в., возможно, в связи с заключением "старого мира". Тогда же возникает и новгородское "становище" в Висбю. Приобретение "варяжским подворьем" официального статуса торгового двора, вероятно, сопровождалось него именованием "Готским", т. е. "готландским"; существование такого обозначения в XI в. весьма сомнительно: среди воинов-наемников Ярослава Мудрого преобладали шведы и, возможно, норвежцы. Поэтому находившихся в Новгороде готландцев было неизмеримо меньше, нежели шведов или норвежцев, особенно во второй – третьей четвертях XI в., и оснований для обозначения "варяжского подворья" как готландского тогда еще не было.

Между тем в "старых" договорах XII в., равно как и в договоре 1259-1260 гг., речь о юридическом статусе Готского двора не идет²⁰: в них обусловливаются гарантии безопасности купцов и их товаров (как и в договоре второй половины 1020-х гг.), оговариваются права и обязанности купцов, новгородских и зарубежных. Субъектом права до конца 1260-х гг. являлся не двор как торговая организация, а конкретные индивиды, которые и несли ответственность перед новгородскими или готландскими властями.

Тем не менее некие договоренности, вероятно устные, относительно имущественных и территориальных прав Готского двора имелись и ранее – неслучайно в немецко-готландском проекте 1268 г. в соответствующих статьях содержатся отсылки к "старине". Так, "согласно древнему праву", Готский двор владеет церковью, кладбищем и лугами; "как установили в старину", Готский двор (равно как и Немецкий) должен был быть огорожен, и, "согласно древнему праву", территория вокруг него на восемь шагов не могла застраиваться. Однако все эти положения не нашли отражения в предшествующих (сохранившихся) документах, где "старый мир" упоминается или в самой общей форме ("потвердихомъ мира старого": в договоре 1191-1192 гг.), или в связи лишь с безопасностью проезда и пребывания купцов за рубежом (в договоре 1259-1260 гг.). Таким образом, на протяжении около 150 лет (с начала XII в. до конца 1260-х гг.) функционирование торговых дворов в Новгороде и на Готланде определялось не нормами писаного права (договорами), а некими устными договоренностями, традицией, которая в самой общей форме была сформулирована в договоре 1259-1260 гг.: "А новгородцьмъ въ становищи на Гоцкомъ березе бес пакости, въ старый миръ". Из текста следует, что уже в предшествующее время (к 1191 г.? в начале XII в. при основании торговых дворов в Новгороде и Висбю?) существовали некие правила, защищавшие двор и его обитателей от "пакостей". Несомненно, возможные "пакости" (вторжение на территорию двора, грабеж, поломка ограды и ворот и т. п.) были известны составителям договора и оговорены (устно?), однако их состав в письменном тексте не раскрывается. Узнаем мы о положении Готского двора только из документов 1268-1269 гг.

Договор 1269 г. был этапным событием в иноземной торговле Новгорода и сохранял свое основополагающее значение вплоть до XV в.: он регламентировал практически все стороны деятельности купцов – от обеспечения безопасности их проезда по русской территории до соблюдения правильности мер и весов. Оговаривался в нем – впервые – и статус Готского двора в Новгороде и новгородского "становища" в Висбю.

Предложенный немецкой стороной проект уделял этому вопросу чрезвычайное внимание, поскольку с его помощью иноземные купцы стремились обеспечить максимальную свободу дворов. Причем традиционно существовавшие привилегии ("по старине") были существенно пополнены новыми. Подавляющее большинство этих условий не было принято новгородцами, и даже те, с которыми новгородские власти согласились, изложены в окончательном тексте договора в сокращенном и обобщенном виде.

Раздел о статусе дворов в проекте договора 1268 г. – 14 пунктов, определявших различные стороны жизни и деятельности Готского и Немецкого дворов в их отношениях с новгородскими властями, – занимает около трети текста и помещен после преамбулы и статей, определяющих предоставление иноземным купцам "мира"²¹, т. е. гарантий личной безопасности и безопасности товаров, условия плавания по Волхову до Новгорода (оплата услуг по прохождению порогов, перегрузке товаров и т. п.), условия переноса товаров с кораблей в торговые дворы. Тематическое единство раздела нарушают две статьи, касающиеся иных вопросов, нежели "права и свободы" дворов, – порядка рассмотрения жалоб новгородцев на иноземных гостей и заморских купцов на новгородцев и права иностранных купцов посылать детей на обучение в любые "земли", – а также раздел, посвященный мерам и весам. Завершается договор, как уже упоминалось, статьей о равенстве "прав и свобод" иноземных купцов в Новгороде и новгородцев на Готланде.

Последняя, весьма существенная для новгородцев статья, очевидно, является нововведением, так как не содержит указаний "на старину". Однако этот пункт – закрепление паритета как правового принципа, – видимо, являлся новшеством только для писаного договора, но был нормой для "обычая": взаимное равенство конкретных норм в полной мере представлено и в договоре 1191-1192 гг. Одновременно обращает на себя внимание отсутствие в статье упоминания о немецких городах – равенство "прав и свобод" новгородцев предусмотрено только для Готланда, тогда как противоположная сторона обозначена весьма широко – "иностранные купцы" ("hospites mercatores"), что включает в определение и купцов немецких. Возможно, что отсутствие упоминания немецких городов было преднамеренным: немецкие купцы не хотели предоставлять новгородцам широких привилегий в своих центрах. Не исключено, однако, и то, что упоминание в статье только Готланда отражает обычай значительно более древний, нежели время составления проекта – время двусторонних отношений Новгорода и Висбю, существовавших, как представляется, вплоть до середины XII в.²²

Из обоих документов следует, что ко времени их составления (а вероятно, и значительно раньше, с момента его основания?) Готский двор имел сложившуюся структуру с самоуправлением, во главе его стоял ольдерман (упоминается в ст. X проекта договора 1268 г., где предусматривается право двора самостоятельно рассматривать жалобы готландских купцов на новгородцев, и, вероятно, подразумевается в ст. IX, в которой оговаривается право двора давать или не давать согласие на арест скрывшегося во дворе преступника). Известно и о постоянном пребывании на дворе священника церкви св. Олава. Однако об организации деятельности Готского двора сведений нет, в отличие от Немецкого двора, устав которого сохранился в нескольких редакциях, и древнейшая из этих редакций датируется второй четвертью Х1П в. – временем, на несколько десятилетий предшествующим заключению договора 1269 г.²³ Можно лишь предполагать, что и Готский двор также имел свой устав, определявший его структуру и функционирование.

Статьи, посвященные статусу и имуществу Немецкого и Готского дворов и их отношениям с новгородскими властями, в проекте договора 1268 г. охватывают широкий круг вопросов.

В приведенных статьях затрагивается несколько комплексов проблем. Первая и важнейшая из них – "свободы" (libertatis) дворов от всяческого вмешательства новгородских властей. Именно с нее начинается раздел о статусе Готского и Немецкого дворов (п. 1), и в ней оговаривается неправомочность новгородских властей накладывать какие-либо ограничения на формы торговли и на ассортимент товаров. В п. 8 дополнительно подчеркивается право иноземных купцов вести торговлю как на территории двора, так и вне него. Эти предложения, очевидно, являлись новациями, отражавшими стремление готландских и, вероятно, прежде всего немецких купцов выйти из-под контроля Новгорода и получить права, аналогичные тем, которые они имели в ганзейских городах. Однако независимость иноземных торговых дворов не устраивала новгородскую сторону и ни одна из этих статей не вошла в заключительный вариант договора. Иноземные дворы, как и торговая деятельность иноземных купцов, остались под контролем и в юрисдикции новгородских властей.

К вопросу о "свободе" дворов и торговли тесно примыкает попытка ганзейских купцов добиться экстерриториальности дворов, куда должен был быть разрешен беспрепятственный доступ только "княжескому посланнику" ("nuncios ducis"), и права на убежище (п. 2-4). И эти привилегии торговые дворы не получили по окончательному тексту договора. Очевидно, они также были новациями, поскольку в соответствующих статьях нет ссылок "на старину". Оба предложения ущемляли интересы новгородских властей и потому были отклонены.

Третья группа положений обеспечивала безопасность дворов и находящихся в них людей и товаров (п. 5-7, 10). Особо оговаривалась неприкосновенность ограды двора и его ворот (п. 7), причем обнесение двора забором – в соответствии с "древним правом" – вменялось в обязанность хозяевам двора (п. 10). Обращает на себя внимание отсутствие ссылок "на старину" в статьях о нанесении урона дворам или их оградам. Тем не менее, поскольку и в предыдущих по времени договорах гарантии безопасности купцов (на пути в Новгород и в самом Новгороде), сформулированные, однако, в обобщенной форме³⁰, были важнейшей частью соглашения³¹, можно полагать, что конкретизация гарантий, в том числе безопасности торговых дворов, происходила в устной форме или подразумевалась. Новацией в этом случае было не содержание статей, а само их включение в письменный договор и, возможно, предложенная немецко-готландской стороной подробная тарификация штрафов за ущерб различного рода (п. 6, 7). Если общие положения о гарантиях безопасности дворов были приняты новгородцами, то определение размеров штрафов не вошло в окончательный текст – видимо, предполагалось использование существовавших в Новгороде норм. В договоре 1269 г. отсутствует и запрещение драк и "игр" с дрекольем на прилегающих к дворам улицах, которые создавали угрозу иностранным купцам.

Проект договора впервые детально определял права дворов на недвижимое имущество, причем все эти права восходили к "старине" (п. 11-12): как новгородские, так и ладожский иноземные дворы владели огороженными лугами и кладбищами, а также церквами (св. Петра – немецкий, св. Олава – Готский, св. Николая – ладожский). Попытка обеспечить Готскому двору, кладбищу и церкви св. Олава и принадлежащим им лугам "свободу во всем" ("in omnibus libera"), окончилась неудачей. В заключительном тексте договора предусмотрено лишь право дворов на владение лугами.

Наконец, проект договора предусматривал обеспечение свободного проезда к дворам (п. 9, 13-14). Согласно ему, запрещалось застраивать подъездные дороги к дворам ("по праву, данному князем Константином" Всеволодовичем, который княжил в Новгороде в 1205-1207 гг.), в том числе подъезд к Готскому двору от церкви св. Николая (Дворищенского); готландцам, как и прежде, должна была принадлежать земля на восемь шагов вокруг Готского двора, и без их разрешения здесь не допускалось строительство (п. 14). Несмотря на традиционность этих положений, которая отмечается во всех случаях (но не отражена в предшествующих договорах и, возможно, восходит к устно оговаривавшемуся "обычаю"³²), они были также изъяты из договора 1269 г.

Таким образом, сопоставление предложений немецко-готландской стороны о статусе их дворов в Новгороде в проекте 1268 г., отражающих их претензии на независимость дворов, с заключительными положениями договора 1269 г. очерчивает в целом юридический статус Готского и Немецкого дворов в середине XIII в. Прежде всего, новгородская сторона фактически уклонилась от предоставления привилегий иноземным дворам и их письменного закрепления в договоре. Оставшиеся в тексте 1269 г. статьи не определяют юридический статус дворов, но фиксируют лишь гарантии безопасности дворов и их обитателей (причем в самой общей форме) и право дворов на владение недвижимостью, прежде всего лугами, которые, вероятно, могли стать или становились предметом споров, в отличие от кладбища, принадлежность которого вряд ли могла быть оспорена³³. Стремление немцев и готландцев получить "свободу" для дворов, право их экстерриториальности и свободной торговли как на территории дворов, так и вне их, свидетельствует о том, что такими привилегиями иноземные купцы в Новгороде в третьей четверти XIII в. не обладали.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. В письме от 21 апреля 1270 г. вице-магистр Ливонского ордена Андреас фон Вестфален сообщил в Любек о нормализации отношений с Новгородом: HUB. 1876. Bd. I. S. 240. № 678; LUB. 1853. Bd. 1: 1093-1300. Col. 530-531. № 418.

2. См. подробнее: Рыбина Е. А. Торговля средневекового Новгорода. Новгород Великий, 2001. С. 114-115.

3. Текст этого проекта был впервые опубликован И. Дрейером (Dreyer Jo. С. Н. Specimen juris publici Lubecensis. Buezov et Wismar, 1762. S. 177-182) и неоднократно переиздавался в XIX – начале XX в.: Sartorius G. F. Urkundliche Geschichte des Ursprunges der deutschen Hanse / J. M. Lappenberg. Hamburg, 1830. Th. 2. S. 29-12. № XI; LUB. Col. 517/518-527/528. № 413 (издан параллельно с текстом договора 1269 г. См. примеч. 7); Андреевский И. Е. О договоре Новгорода с немецкими городами и Готландом, заключенном в 1270 г. СПб., 1855. С. 19-35 (в примеч.); HUB. S. 229-233. № 663; Памятники истории Великого Новгорода / С. В. Бахрушин. СПб., 1909. С. 64-68. См. о нем: Янин В. Л. Новгородские акты XII-XV вв. Хронологический комментарий. М., 1991 (№ 4); Рыбина Е. А. Иноземные дворы в Новгороде XII-XVII вв. М., 1986; Она же. Торговля средневекового Новгорода. С. 114-119. Ниже договор цитируется по изданию С. В. Бахрушина.

4. В июне 1268 г. великий магистр Ливонского ордена Отто фон Люттерберг просил Любек направить послов для заключения мирного договора с Новгородом (LUB. Col. 514-515. № 410; HUB. S. 225-226. № 656. См. также № 657), а в письме в Любек от 1 апреля 1269 г. он же писал о передаче проекта договора новгородским властям: LUB. Col. 527-528. № 415; HUB. S. 235. № 667.

5. ГВНП. С. 58. Обращает на себя внимание множественное число "вашим грамотам" ("juwe breve"), которое как будто предполагает, что сохранившийся латиноязычный текст 1268 г. был не единственным документом, представленным немецкой стороной.

6. См. примеч. 1. Очевидно, что к 21 апреля 1270 г. соглашение вступило в силу.

7. ГВНП. С. 58-61. № 31; LUB. Bd. I. № 414.

8. ГВНП. С. 55-56. № 28. В преамбуле договора отмечается использование в нем положений предшествующего договора: "...потвердихомъ мира старого". О датировке этого договора и "старого мира" см.: Рыбина Е. А. О двух древнейших торговых договорах Новгорода // НИС. Л., 1989. Вып. 3 (13). С. 43-50; Она же. Торговля средневекового Новгорода. С. 103-105.

9. ГВНП. С. 56-57. № 29. О датировке см.: Рыбина Е. А. О двух древнейших торговых договорах Новгорода; Она же. Торговля средневекового Новгорода. С. 110-114.

10. Рыбина Е. А. Торговля средневекового Новгорода. С. 105.

11. Мельникова Е. А. Русско-норвежский торговый мир второй половины 1020-х гг. // Новгород и Новгородская земля: История и археология. Новгород, 1988. С. 75-78; Melnikova Е. Þаr var eigi kaupfriðr í milli Sveins ok Jarizleifs: A Russian-Norwegian trade treaty concluded in 1024-1028? // Archiv und Geschichte im Ostseeraum. Festschrift für Sten Körner. Kiel, 1997. S. 15-24.

12. ГВНП. С. 56.

13. Если сведения о новгородском дворе в Висбю крайне малочисленны и он не упоминается в готландских источниках, а также не обнаружен археологически, то существование "русской церкви" ("Ryska kyrkan") документально подтверждается начиная с 1461 г. и вплоть до XVII в. (подробный обзор источников см.: Yrwing Н. Visby – Hansestad på Gotland. Södertälje, 1986. S. 44-53). По наиболее вероятному предположению, она идентифицируется с фундаментом трехапсидного храма в квартале "Мункен" около Торговой площади (центральной площади Висбю) (см.: Yrwing Н. Visby. S. 44-53; Falck W. Ryska kyrkan i kv. Munken // Gotländskt arkiv. 1971. B. 43. S. 55-93).

14. Русская историческая библиотека. СПб., 1908. Т. VI. Стб. 60.

15. Acta sancti Olavi regis et martyris // MHN. S. 142; Джаксон Т. Н. ИКС-1994. С. 127/129, 189-190. Древнейшее упоминание о церкви св. Олава в Новгороде относится к концу XI в., но основана она была, вероятно, значительно раньше – в 1030-е – начале 1040-х гг. См.: Мельникова Е. А. Культ св. Олава в Новгороде и Константинополе // ВВ. 1996. Т. 56. С. 92-106.

16. Памятники истории Великого Новгорода. С. 68.

17. Рыбина Е. А. Готский раскоп // Археологическое изучение Новгорода / Б. А. Колчин, В. Л. Янин. М., 1978. С. 197-226; Она же. Раскопки Готского двора в Новгороде // CA. 1979. № 3. С. 100-108.

18. Mikkola J. Fornry. Poromononĭ dvorŭ, fisl. farmarðr // ANF. 1907. B. 23. H. 3. S. 281; Рождественская T. B. Еще раз о топониме "ПОРОМОНЬ ДВОР" в летописном известии (1015) 1016 г. // Памятники средневековой культуры: Открытия и версии. СПб., 1994. С. 205-209; Мельникова Е. А. К предыстории Готского двора в Новгороде // Сб. статей к 60-летию А. В. Назаренко (в печати) [Опубликовано в: История: Дар и долг. Юбилейный сб. в честь A. B. Назаренко. М.; СПб., 2010. С. 184-198. – Прим. ред.].

19. Мельникова Е. А. К предыстории Готского двора в Новгороде.

20. Некоторые правила регулирования деятельности Немецкого (но не Готского) двора были определены в первом сохранившемся его уставе – скре, написанной во второй четверти XIII в. (см.: Рыбина Е. А. Торговля средневекового Новгорода. С. 108-110). Однако эти правила касались внутреннего устройства и распорядка двора и в силу самого характера документа не затрагивали его положения в Новгороде.

21. Джаксон Т. Н. Из Ладоги в Новгород: исландские саги о "мире" для проезда// Ладога и эпоха викингов. IV Чтения памяти А. Мачинской. Материалы к Чтениям. СПб., 1998. С. 38-40.

22. Проникновение немецких купцов на Готланд отмечается письменными источниками лишь с середины XII в. – после того, как Любек в 1158 г. перешел под власть Генриха Льва, который в 1161 г. издал Артленбургскую привилегию, дающую готландским купцам право беспошлинной торговли в Любеке (Yrwing Н. Visby. S. 36-37). Видимо, те же привилегии получили и немецкие купцы на Готланде, потому что именно с этого момента и на протяжении второй половины XII в. резко возрастает приток немецких купцов в Висбю, и к концу XII в. в Висбю формируется колония немецких купцов ("gilda communis"), которые начали в 1190-е гг. строительство купеческой церкви Девы Марии (освящена в 1225 г.). Этим же временем (1192 г.) датируется и основание Немецкого двора в Новгороде (Рыбина Е. А. Торговля средневекового Новгорода. С. 106). Представляется, что включение немецких городов, тесно связанных с немецкой гильдией в Висбю, в торговлю с Новгородом начинается лишь в середине XII в., тогда как в более раннее время она была сосредоточена в руках готландских купцов. Отмеченное B.C. Покровским использование в договоре 1191-1192 гг. некоторых норм городского права Висбю (Wisby stadslag och sjörätt // Sämling af Sweriges gamla lagar / C. J. Schylter. Lund, 1853. В. 8; Hasselberg G. Studier rörande Visby stadslag och dess källor: Diss. Uppsala, 1953. – См.: Покровский В. С. Договор Новгорода Великого с Готландом и немецкими городами 1189-1195 гг. как памятник международного права // Изв. высших учебных заведений. Правоведение. Л., 1959. С. 99-100), как кажется, свидетельствует, по меньшей мере, о доминировании Готланда в торговле с Новгородом в начале XII в., а скорее, – о его единоличном, еще без немецких городов, участии в составлении документа.

23. Подробнее см.: Рыбина Е.А. Торговля средневекового Новгорода. С. 108-110.

24. Содержание статей дается в кратком пересказе на основании публикации в кн.: Памятники истории Великого Новгорода. С. 66-68. Жирным шрифтом выделены ссылки на древность тех или иных норм.

25. Текст приводится по кн.: ГВНП. С. 60-61.

26. Указана разбивка на статьи и их нумерация по публикации С. В. Бахрушина.

27. Ниже, в статье 4, упоминается "староста" (olderman) двора. Видимо, именно он и выступает представителем двора, который решает вопрос о выдаче преступника новгородским властям.

28. "Объявление" своего права на владение земельным участком, вероятно, являлось сложной процедурой с участием свидетелей и совершением ряда традиционных обрядов.

29. См.: Рыбина Е. А. Торговля средневекового Новгорода. С. 108.

30. Ср.: "Первое. Ходили новгородцю послу и всякому новгородцю в миръ в Немечьску землю и на Гъцкъ берегъ; такоже ходити немьчьмь и гтяномъ в Новъгородъ безъ пакости, не обидимъ никымже" (договор 1191/1192 гг.: ГВНП. С. 55); "Новгороцмъ гостити на Гоцкыи берегъ бес пакости, а немцьмь и гтьмъ гостити в Новъгородъ бес пакости и всему латиньскому языку, на старыи миръ" (договор 1259/1260 гг.: ГВНП. С. 57).

31. Так, в договоре второй половины 1020-х гг. восстанавливаются именно и только статьи о безопасности проезда норвежских купцов и провоза их товаров через Ладогу в Новгород и о разрешении осуществлять торговые операции в Ладоге. См.: Melnikova Е. Þar var eigi kaupfriðr í milli Sveins ok Jarizleifs.

32. Впрочем, ссылка на право, данное князем Константином, возможно, указывает и на какой-то письменный документ ("устав").

33. Не исключено, что фраза об "объявлении" владений лугами (см. выше, примеч. 27) указывает на то, что этим пунктом договора новгородские власти обязывали готландский и немецкий дворы пройти процедуру подтверждения их прав на владение соответствующими угодьями.