Литература

Источник: Древнейшие государства Восточной Европы – 1999. – М.: "Восточная литература" РАН, 2001

История нападения норманнов на Севилью в 844 г. изучалась более 150 лет. Как справедливо заметила Л. А. Семенова, представившая краткий историографический обзор проблемы, информация "Книги стран" арабского ученого IX в. ал-Йа'куби до сих пор не имеет удовлетворительной интерпретации, но использовалась в качестве аргумента для обоснования норманнской теории (1). Именно сведения ал-Йа'куби привлекли внимание к нашествию норманнов на Севилью в 844 г., ибо он, кратко сообщив о случившемся, назвал нападавших "ал-маджус, которых именуют ар-рус" (2).

Хроника набега 844 г. воспроизведена детально по восточным источникам X-XVII вв., которые, пересказывая друг друга, добавляя новые детали, иной раз искажая в силу своих представлений какие-то черты, сохранили конкретные данные о событиях. Это Ибн ал-Кутиййа, Ибн Хаййан, ал-'Узри, ал-Бакри, Ибн ал-Асир, Ибн Са'ид ал-Магриби, Ибн 'Изари, ан-Нувайри, Ибн Халдун, ал-Маккари и др. Сведения этих авторов были собраны в книгах Р. Дози, Й. Стефанссона, А. Сейппеля, Х. Биркеланда, А. Мельвингера, Э. Леви-Провансаля, 'Абдуррахмана Али ал-Хаджжи и др.(3).

Приведем выдержки из рассказов об этом набеге.

Ибн ал-Кутиййа (ум. 977):

"[...] 'Абд ар-Рахман построил в Севилье мечеть и воздвиг вокруг города стену по причине взятия ее маджусами, после того как вторглись они туда в году 230 (844/45), первой даты, когда упоминается [подобное]. Было их вторжение в его ('Абд ар-Рахмана) дни. Были устрашены люди и бежали от них, и оставило население Севилью, и бежало оттуда в Кармону и в горы Севильи. Никто из жителей Запада не призывал сражаться с ними, и люди в испуге бежали в Кордову и соседние с ней округа. Вазиры вышли вместе с жителями Кордовы и соседних с ней округов, а население Пограничья (имеется в виду область, соседняя с Андалусией. – Т. К.) спаслось бегством, как только маджусы стали продвигаться, занимая первые же территории Запада и захватив равнину (?) Лиссабона. А вазиры и те, кто были с ними, оставались в Кармоне и не могли поднять людей на борьбу из-за большой силы [врагов]. [Так было], пока жители Пограничья не отважились [выступить]... Когда люди Пограничья соединились с вазирами, они стали просить, чтобы двинулся [и] народ, они сообщили, что от них ежедневно выступают отряды в сторону Фириша и Аликанте и в направлении Кордовы и Маврура. Они обратились с просьбой устроить засаду в таком месте, где они могли бы спрятаться поблизости от окраины Севильи. Им указали на селение Кинтуш Му'афир, южнее Севильи. Они вышли туда под покровом ночи и спрятались там. А в нем – церковь [святого] покровителя, и они поднялись [к куполу] и наблюдали с ее высоты из деревянной [надстройки]. Когда занялась заря, к ним вышел отряд [маджусов], в котором было шестнадцать тысяч, часть из них направлялась в сторону Маврура. Когда они [оказались] напротив селения, наблюдатель указал на них. Однако [мусульмане] не стали нападать на них, пока они не прошли дальше. Когда они удалились, [мусульмане] отрезали их от города, и меч поразил их всех. Затем подошли вазиры, вступили в Севилью и застали там правителя, который был осажден в ее крепости. Он вышел к ним, и люди отступили. А два отряда маджусов вышли [из города?], кроме того, который был уничтожен, один [отряд] в сторону Аликанте, другой – в сторону Кордовы и в сторону Бану Лайс. Когда те маджусы, которые были в городе, услышали о коннице, приходе войск и гибели отряда, выступившего в направлении Маврура, они бежали к своим кораблям, поднялись вверх [по течению] выше Севильи в сторону крепости аз-За'вак и встретились со своими товарищами, после чего сели на корабли и спустились вниз [по реке]. А люди, обозлившиеся на них, забрасывали их камнями и костями [животных]. Когда они (маджусы) подошли к Севилье на расстояние мили, то стали кричать людям: "Если хотите выкупить [своих пленных], отстаньте от нас!" [Люди] прекратили [нападения] на них и предоставили выкуп за находившихся у них пленников. Большинство пленных было выкуплено: они не брали в качестве выкупа за них ни золота, ни серебра, а взяли только одежду и еду.

Они отошли от Севильи и направились к Накуру... Затем они чинили насилия над всеми обитателями побережья, пока не добрались до страны ар-Рум (Византии или Италии). В том путешествии они достигли Александрии и пребывали в этом [положении] четырнадцать лет [...].

Многие старейшины Севильи рассказывали, что маджусы накаляли в огне стрелы и выпускали их в свод мечети, и, если [место] вокруг стрелы загоралось, она [стрела] падала. И следы стрел на своде [мечети] видны до нашего времени. Когда они потеряли надежду поджечь [мечеть], то собрали в одном из помещений дрова и циновки, [чтобы] разжечь огонь, и это [все] достигало кровли. Тогда со стороны михраба к ним вышел [некий] юноша и вывел их из мечети, и запретил им входить туда три дня, до тех пор пока не произошло сражение с ними. И маджусы описывают вышедшего к ним юношу как совершенство красоты" (4).

Ибн Хаййан (987/88-1076):

"Рассказ о нападении флота маджусов из ал-урдуманийун – да проклянет их Аллах – со стороны Румийского моря на западное побережье Андалусии [...].

Сказал Мухаммад ибн Ахмад (здесь ошибка, следует читать: Ахмад ибн Мухаммад. – Д. М.) ар-Рази: в 229 г. (843/44) появились корабли ал-урманийун, известных в Андалусии как ал-маджус, у западного побережья Андалусии [...].

Сказал 'Иса ибн Ахмад (ар-Рази, сын упомянутого выше Ахмада ибн Мухаммада. – Д. М.): я прочитал в "Послании о победе над маджусами": остановились у берега одного из берегов наших пограничных районов корабли народа, именуемого ал-удманийун [...].

[Касыда 'Усмана]:

Собрал меч его [Насра-евнуха]

из мяса ая-урдуманийуна вечернюю трапезу свою,

а те набрасывались на него, подобно волкам и орлам" (5).

Ал-'Узри (1003-1085):

"Выступление маджусов со [стороны] моря на область Севильи. Рассказывают, что в году 229 (843/44) прибыло письмо Вахбаллаха ибн Хазма, наместника Лиссабона, сообщавшее, что остановилось на побережье около него 54 корабля и с ними 54 судна маджусов. Были отправлены известия правителям областей с предупреждением, и в том же [году] было высказано пожелание имаму 'Абд ар-Рахману от Галандара ибн Вук.к.х(а) (Галиндо, сына Иньиго? – Д. М.), и он участвовал в битве с маджусами. В году 230 (844/45) подошли маджусы на кораблях к Севилье в пятницу мухаррама 8-го (25 сентября 844). А перед этим зу-л-хиджжа 1-го (20 августа 844) они появились близ Лиссабона, как уже было сказано. Находились они там тринадцать дней, и между ними и мусульманами происходили сражения. Затем они заняли остров Кабтель в [округе] Севильи в день, датированный [выше] пятницей, и оставались там три дня. Утром в понедельник они появились в селении Корио дель Рио, и люди начали войну с ними и [применили] оружие в крепости его против них, а оно [селение] расположено в 12 милях от города Севилья. Утром в понедельник 12-го мухаррама они встретились в сражении, мусульмане бежали, и очень многие из них погибли. Маджусы находились в Корио дель Рио оставшуюся часть дня, затем во вторник они вошли в Табладу, а она в 20 милях от города Севилья. Они провели там ночь, а на следующий день появились под городом в местности, именуемой ал-Фаххарин. Люди призывали [объединиться] против них и начали сражение. Потом {маджусы] повели свои корабли дальше, пока не остановились внутри города Севилья, и бросились со своих кораблей в битву с мусульманами. Утром в среду 14-го мухаррама, и [это же] 1 октября, мусульмане бежали, а погибло и было взято в плен столько мусульман, что и не описать. Меч не переставал разить все живое, что только попадалось ему: мужчин, женщин, детей, верховых животных, скот, птицу – все, что находилось в пределах досягаемости их мечей и стрел. Они вошли в центральную часть Севильи и пробыли там остаток дня и ночь. Затем в четверг утром вернулись к своим кораблям.

А военачальники имама 'Абд ар-Рахмана остановились восточнее Севильи, в местечке под названием Машдул [...]. Когда враги Аллаха узнали о них, они поспешили [первыми] начать [бой], так что чуть было не смяли их [ряды], но мусульмане проявили мужество, держались и продолжали сражение, пока не уничтожили около 70 неверных и не обратили их в бегство, прогнав на свои корабли. Затем мусульмане отказались [от преследования], отступились от них и остановились.

Когда к имаму 'Абд ар-Рахману пришла весть о деяниях военачальников, он отстранил их и выпустил Мухаммада ибн Са'ида ибн Рустума, и тот отправился тотчас же [после] этого во главе воинов и ополчения, собравшихся к нему, пока не остановился в центральной части Севильи. Тогда маджусы вышли к нему и в тот же день завязали бой с ним в городе, но он отразил их. Когда наступила ночь, он и те, кто были с ним, ушли, боясь ночного нападения. Он отошел в Куртиш – это в четырех милях к югу от города. Затем утром он выступил для сражения, но маджусы не отважились напасть на него и отошли от [Ибн Рустума], пока не остановились в Табладе, а он преследовал их и во вторник 3-го раби' I (18 ноября 844) напал на них, установив против них метательные машины. В этот же день к ним прибыл Наср-евнух с подкреплением из Кордовы, поднял людей со всех сторон на войну с маджусами, и началось сражение между ними. Мусульмане чуть было не бежали, но Мухаммад ибн Рустум сошел с коня, а за ним спешились также и люди, и пешие вошли в [пространство] между врагом и большой рекой, разъединив маджусов и их корабли. Маджусы бежали, и около пятисот неверных было убито. У них захватили четыре корабля со всем, что было в них. Ибн Рустум приказал сжечь корабли, а то, что находилось на них, продать как трофеи. Это происходило в его лагере, а маджусы не предприняли [нападения]. Они оставались между Табладой и Кабтелью несколько дней, и мусульмане не имели возможности напасть на них. [Так было], пока маджусы не вышли со стороны реки, [протекающей] вблизи Ниеблы, быстро поднялись на возвышенность, захватили пленных и товары, а затем стали наступать. Мусульмане преградили им путь. Во главе конницы был 'Абдус ибн Мукбил, а командиром войска, расположенного в той местности, – 'Абдаллах ибн Кулайб ибн Са'лаба. [Но] каждое подразделение воздерживалось от помощи сотоварищам и отказывалось защищать их.

Затем маджусы прибыли в Канб Кауриш, расположились там, вывели пленных и выставили добычу, распределив все это между собой. Тогда мусульман охватил гнев, и они отважно ринулись на них, убили двух молодчиков из маджусов и загнали их на корабли. После этого враги Аллаха вошли в Кабтель и продвигались между долинами, а мусульмане с обоих берегов реки спустились к ним, не давая им остановиться. Маджусы облегчили свои корабли и пошли в Сидонию, захватили еду и взяли пленных. Там они находились два дня. Затем по реке спустились пятнадцать кораблей, принадлежащих имаму 'Абд ар-Рахману ибн ал-Хакаму, с воинами и оружием, и остановились в Севилье. Когда маджусы узнали об этом, они ушли к Балбале, совершая набеги и захватывая пленных. Они остановились на реке Вади Вабру (Гвадалквивир?) на острове Шалтиш. После этого маджусы достигли Ашкуны и сделали остановку на Вади Ана (Гвадиана?), затем пришли к Беже и остановились в местности, называемой С.'с, потом располагались в ал-Ма'дане, далее перебрались в Лиссабон и двинулись [оттуда] в поход, и после этого вестей о них не поступало" (6).

Ал-Бакри (ум. 1094):

"[...] Стены Севильи построил имам 'Абд ар-Рахман ибн ал-Хакам после того, как ей овладели маджусы, из камня, сделав их (стены) очень прочными" (7).

Ибн ал-Асир (1160-1234):

"Рассказ о нападении многобожников на области мусульман в Андалусии. Он сказал: в этом году, я имею в виду 230 (844/45), выступили маджусы морским путем из отдаленных пределов Андалусии на области мусульман в ней [...]. Они появились в зу-л-хиджжа года 229 (20 августа – 17 сентября 844) около Лиссабона, и 13 дней происходили между ними и между мусульманами битвы. Затем напали на Кадис, потом на Сидонию. Были между ними и мусульманами сражения. Затем подошли к Севилье 8-го мухаррама (25 сентября) и остановились в двенадцати фарсахах от нее. Против них вышло много мусульман, и они встретились в сражении, но 12-го мухаррама (29 сентября) мусульмане отступили, многие из них погибли. Затем расположились они (маджусы) в двух милях от Севильи. Жители выступили против них и сражались, но 14-го мухаррама (1 октября) мусульмане обратились в бегство и многие были убиты, другие взяты в плен. Мечи маджусов не щадили ни человека, ни лошади. Они вошли внутрь Севильи и оставались там сутки, а затем вернулись к своим кораблям. После этого их настигло войско 'Абд ар-Рахмана – правителя страны – и [отряды] нескольких предводителей. Маджусы напали первыми, но мусульмане держались стойко и сражались с ними. Семьдесят многобожников было убито, а остальные отступали, пока не сели на корабли, мусульмане же воздержались [от нападения] на них. Услышав об этом, 'Абд ар-Рахман послал еще другое войско, и оно вступило в жестокую битву с маджусами, и те повернули обратно, а войско, неотступно следуя за ними, на протяжении раби' I (16 ноября – 15 декабря 844) вело сражение, и к нему подошла подмога со всех местностей, вставая на битву с маджусами со всех сторон. Маджусы выступили против них и сражались с ними, и мусульмане чуть было не отступили, но потом держались стойко. Многие из них спешились. И маджусы бежали, а около пятисот человек из них было убито. У них захватили четыре корабля, забрав то, что там было, и сожгли их. Несколько дней [мусульмане] оставались [на месте], не имея доступа к маджусам, так как те находились на своих кораблях.

Затем маджусы двинулись в Ниеблу и захватили пленных, после причалили к острову неподалеку от Кур(т?)иса, расположились там и разделили имевшуюся у них добычу. Тогда мусульмане, разгневавшись, подошли к ним по реке и убили двух человек из [числа] маджусов, после чего маджусы отплыли, направляясь к Сидонии. Там они захватили в качестве добычи продовольствие и пленных и находились там два дня. А потом в Севилью прибыли корабли 'Абд ар-Рахмана, правителя Андалусии. Когда маджусы услышали об этом, то поспешили к Балбале, напали на город и захватили пленных, затем подались в Оксонобу, далее прошли к Беже, после этого вернулись в Лиссабон, а затем ушли, и известия о них из городов прекратились" (8).

Ибн Са'ид ал-Магриби (Абу-л-Хасан 'Али ал-Гарнати) (не позднее 1214-1278):

"[...] И в году 229 (843/44) корабли ал-урдуманийина ал-маджус появились у западного побережья Андалусии. В четверг, когда прошло четырнадцать [ночей] мухаррама 229 года, они пристали близ Севильи, а она не была защищена. Они вошли и грабили ее [на протяжении] семи дней, пока не появился Наср-евнух. Он обратил в бегство христиан, называемых ал-маджус, и привел в негодность их корабли. Об этом 'Усман ибн ал-Мусанна сказал:

Говорят, что ал-урдуманийина приближаются.

А я сказал: если придут, пошлем на них Насра.

После этого была построена стена Севильи по совету 'Абд ал-Малика ибн Хабиба" (9).

Абу-л-Фида' (1273-1331):

"Он сказал. В этом году (я имею в виду год 230 (844/45)) вышли маджусы из самых отдаленных областей Андалусии по морю к стране мусульман. Между ними и мусульманами произошло несколько сражений, в которых мусульмане потерпели поражение. Так что [маджусы] вошли в центр Севильи, но их настигло войско 'Абд ар-Рахмана Омейяда – правителя Андалусии, а затем к ним присоединились мусульмане со всех сторон, и маджусы были побеждены, у них было захвачено четыре корабля с тем, что было в них, и маджусы на своих кораблях бежали в свою страну" (10).

Ан-Нувайри (1279-1332):

"Рассказ о походе маджусов в области ислама в Андалусии. Он сказал: в году 230 (844/45) выступили маджусы из отдаленных земель Андалусии в страну мусульман. Впервые они появились в зу-л-хиджжа года 229 (20 августа – 17 сентября 844) около Лиссабона, и оставались они там 13 дней, и происходили между ними и между мусульманами сражения [...]. (Далее рассказ в несколько сокращенном варианте совпадает с известиями Ибн ал-Асира, который и был первоисточником ан-Нувайри.)" (11).

Ибн ал-'Изари (2-я половина XIII – начало XIV в.):

"Вторжение маджусов в Севилью в году 230 (844/45). Вышли маджусы на примерно 80 кораблях, как будто заполонили море черные птицы, так и наполнились сердца горем и скорбью. Высадились у Лиссабона, затем подошли к Кадису, к Сидонии, потом подступили к Севилье, заняли ее силой, истребляя и пленяя жителей. И оставались в ней семь дней, напоив ее народ из чаши смерти. Весть об этом дошла до эмира 'Абд ар-Рахмана, и он послал туда конницу хаджиба 'Исы ибн Са'ида – мусульмане явились к нему по мановению ока. Во главе конницы он поставил 'Абдаллаха ибн Кулайба ибн Васима и других. ['Абд ар-Рахман] снизошел с высоты престола, предписав правителям округов мобилизовать людей. Они собрались в Кордове, и во главе их выступил Наср-евнух. Маджусы составили корабли один к другому и стали убивать мужчин, насиловать женщин, захватывать мальчиков, и это совершалось на протяжении тринадцати дней, как об этом рассказано в [сочинении] "Бахджат ан-нафс" ("Радость души"), но в книге "Дурар ал-кала'ид" ("Жемчужины ожерелий") – семь дней, как было сказано выше. (Дальнейший рассказ, до повествования о сожжении кораблей маджусов и продаже награбленного, совпадает с известиями ал-'Узри.) [...] Затем произошло сражение с ними около селения Таб-лада, во вторник, когда оставалось пять ночей [до конца] сафара (11 ноября 844), в нем погибло множество [маджусов], было сожжено тридцать кораблей. Большое число маджусов было повешено в Севилье, их подняли на стволы пальм, что были там. А оставшиеся сели на свои корабли и ушли в Ниеблу, а оттуда направились к Лиссабону, и вестей от них больше не поступало.

Прибытие их в Севилью [приходится] на среду, по прошествии четырнадцати ночей мухаррама 230 года (1 октября 844), а после их прихода в Севилью прошло сорок два дня. Был убит их эмир, их [самих] погубил Аллах, а их оружие и снаряжение были рассеяны местью Аллаха и наказанием – возмездием за то, что они совершили, – тем, что Аллах уничтожил их эмира и погубил множество их [самих] и их завоевания. И были выпущены грамоты для [всего] мира с известиями о них. Эмир 'Абд ар-Рахман написал пребывающим в Танжере [вождям] Санхаджа (союза берберских племен. – Т. К.), извещая их о том, что совершил Аллах с маджусами и какое ниспослал на них отмщение и гибель, и послал [им] голову эмира [маджусов] и двести голов его спутников" (12).

Ибн ал-Хатиб (1313-1374):

"В его ('Абд ар-Рахмана II) время вышли корабли маджусов, вошли в Севилью, Кадис, Сидонию и Лиссабон, затем потерпели поражение; а маджусы – это те, которых сегодня христиане Кастилии называют инклиш (англы), а народ Машрика – фиранджами (франками) и инклисирами (англичанами). Местопребывание их государя – на двух огромных островах длиной 600 миль, и они народ мощный, могущественный и сильный" (13).

Анонимное описание Андалусии (XIV-XV вв.):

"В году 230 (844/45) он ('Абд ар-Рахман II) приказал построить мечеть в Севилье и воздвигнуть стену по причине вторжения маджусов в нее по морю Румийскому" (14).

Ал-Маккари (1591-1632):

"В его ('Абд ар-Рахмана) дни появились маджусы и вторглись в Севилью. 'Абд ар-Рахман послал на них войско с командующими из Кордовы. Они оставили свои суда и вступили в бой с мусульманами, которых разбили после тяжелого боя. Затем пришли войска на помощь из Кордовы и сражались с маджусами, и разбили их мусульмане и захватили часть их кораблей и сожгли их. [Тогда те] передвинулись к Сидонии и находились в ней два дня, захватив кое-что из добычи. [Но] прибыли корабли 'Абд ар-Рахмана к Севилье, и отошли маджусы к Ниебле, нападая и оскорбляя [жителей]. Потом [маджусы прошли] к Беже, затем к Севилье, а потом прекратились вести о них, когда они отплыли из Лиссабона, и страна успокоилась. Это [происходило] в 230 году" (15).

Итак, восточные источники повествуют о том, что в августе 844 г. корабли норманнов появились на западном побережье Андалусии. Правителям прибрежных городов было разослано послание с предупреждением о грозящем нападении морских разбойников на 54 или 80 судах. Через некоторое время они вошли в Кадис, затем в Сидонию. В конце сентября флот появился в устье Гвадалквивира. У напавших были серьезные, приведшие к большим потерям битвы с местным войском, тем не менее в начале октября грозную армаду увидели близ Севильи. Разграбив город и взяв в плен жителей, пришельцы свезли добычу в лагерь, в устье Гвадалквивира, затем вернулись в Севилью. Под предводительством областных полководцев было собрано войско против пришельцев; в этих сражениях погибло много захватчиков. Уйдя в Ниеблу, оставшиеся норманны разграбили и ее, затем прошли к Лиссабону и отплыли. По сведениям Ибн Дихйи, после нашествия был заключен мир между омейядским эмиром в Кордове 'Абд ар-Рахманом II (822-852) и неким норманнским правителем в результате посольства, возглавленного дипломатом и поэтом по имени ал-Газал (впрочем, занимавшийся вплотную этой проблемой Э.Леви-Провансаль полагал, что информация о посольстве ал-Газала имеет книжный, литературный характер и не является достоверной (16), хотя не все историки согласны с ним (17)).

Изложенные данные показывают, что те авторы, которые имели конкретные известия о набеге 844 г., не связывали разбойников, напавших на Севилью, с именем ар-рус, а называли напавших ал-маджус и ал-урдуманийун. Слово ал-маджус означает "огнепоклонники". Этот термин первоначально употреблялся по отношению к народам, которые поклонялись огню или применяли огонь при похоронном обряде: индусам, иранцам-зороастрийцам, славянам, русам и др., следовавшим обряду поклонения огню или солнцу, или к язычникам. Так называли и северных жителей – норманнов (18). А. Мельвингер полагал, что термин относился к славянам (19).

Из приведенных выше отрывков очевидно, что восточные писатели применяли термин маджус в отношении нападавших на Испанию скандинавов. Слово урдуманийун соответствовало западноевропейскому названию норманнов (Nor[d]manni, Lordomani, Lormanes) и использовалось только в испано-арабских источниках. Заметим, что один из авторов XIII в., Ибн Са'ид ал-Магриби, называл маджусов христианами, тогда как в 844 г. скандинавы еще не приняли христианство, что свидетельствует о наличии информации из ранних источников, с одной стороны, и о внесении оригинальных и более поздних известий – с другой. Также Ибн ал-Хатиб, писатель XIV в., помимо упоминания о походе 844 г. отметил современные ему данные о расселении норманнов.

Географ XII в. аз-Зухри дал общее описание скандинавских набегов на Испанию:

"[...] Приходили из этого моря ('Укийанус, т. е. Океана или, по-другому, Окружающего моря – Атлантики) огромные корабли, которые жители Андалусии называли каракир, а это корабли большие, с четырехугольными парусами, которые могли обращаться и в переднюю сторону, и в заднюю. На них плавали ватаги людей под названием ал-маджус, народ сильный, доблестный и искусный в мореплавании. Когда бы ни появились они, пустело побережье из-за страха перед ними. Набеги их происходили каждые 6 или 7 лет, не меньше чем на 40 кораблях, а иногда и на 100. Они истребляли всех, кто встречался на море, грабили и брали в плен. Та башня, которая [впоследствии] разрушилась, была им известна, при входе в Гибралтар (аз-Зукак). Они входили, [ориентируясь] по ней, в то малое море (ал-бахр ас-сагир – Средиземное) и проходили до окраин Сирии (аш-Шам). Со временем разрушился этот маяк, и не входили уже больше те караки-ры, кроме двух, разбившихся, один – у пристани маджусов (Марса ал-Маджус), а другой – у мыса ал-Агарр (Тараф ал-Агарр – Трафальгар?). Было это в году 545 (1150/51). Не приходили они после этого, не мешали движению на море, и не появлялись более ал-маджус по причине отсутствия маяка" (20).

Таким образом, восточные источники имели сведения не только о самих западноевропейских норманнах, но даже об их судах: термин каракир относился, вероятно, к драккарам, предназначенным для морских плаваний; словом же кариб, видимо, называлось грузовое судно – кнорре, следовавшее за драккаром (21).

По сведениям Ибн ал-Кутиййи, после боев близ Севильи маджусы продолжили экспедицию на побережье Северной Африки, затем отправились в Византию и Александрию, а всего путешествовали 14 лет. Вероятнее всего, в этой информации отразились данные о двух набегах, 844 и 859 гг.; о последнем имеются также вполне достоверные и весьма красочные сведения у испано-арабских писателей.

Однако о появлении скандинавов в Византии имеются данные и других источников. В Житии Георгия Амастридского, составленном между 825 и 842 гг. (впрочем, по поводу времени возникновения и авторства этого источника в византиноведческой литературе нет единого мнения (22)), отмечено, что варварский народ рос напал на город Амастрида на малоазиатском побережье Черного моря, появившись от озера Пропонтида. Это озеро считалось большинством исследователей Азовским морем, однако Пропонтидой в античных и византийских источниках именовались Мраморное море и Босфор. Поэтому ученые до сих пор не пришли к единому мнению о том, кто же были напавшие – западноевропейские норманны, пришедшие со стороны Средиземного моря, или русы, появившиеся со стороны Азовского и Черного морей, как они это делали позже, нападая на Константинополь. Ранний поход росов на Константинополь был зафиксирован русским Житием Стефана Сурожского (XV в.), в основе которого лежал древний византийский источник, где рассказывалось, что в первой половине IX в. росами был совершен из Новгорода поход на город Сурож – византийскую Сугдею в Крыму. Хотя очевидно, что подробности этого события сомнительны (поздний памятник был составлен с целью удревнить и прославить новгородскую историю), но сам факт похода, как считают исследователи, мог иметь место (23). Нападение росов на Константинополь в 860 г. было упомянуто в сочинениях патриарха Фотия (ок. 810 – после 886), а в "Венецианской хронике" Иоанна Диакона (рубеж X-XI вв.) повествуется о приближении в 860 г. к Константинополю кораблей разбойников, названных здесь норманнами, и опустошении ими его окрестностей (24). Следует вспомнить и свидетельство епископа Кремоны Лиудпранда о походе князя Игоря на Константинополь в 941 г., где было отмечено, что некий северный народ греки именуют ρoύσιoς; ("рыжие"), "мы же по местонахождению именуем норманнами. Ведь на немецком языке (lingua Teutonum) nord означает "север", a man – "человек", поэтому-то северных людей и можно назвать норманнами" (25). Параллелью к этому известию является сообщение ал-Мас'уди (сер. X в.): 'Византийцы нарекают их (русов. – Т. К.) русийа, смысл этого [слова] – "красные, рыжие"' (26). Древнерусская Повесть временных лет, рассказывая о первых деяниях скандинавских наемников на Руси, зафиксировала нападение на Константинополь Аскольда и Дира из Киева, куда они пришли из Новгорода вскоре после призвания туда Рюрика на княжение (27). ПВЛ неточна в датах, поход Аскольда и Дира датирован там 866 г. Не исключено, что на самом деле имеется в виду поход 860 г., о котором сообщают Фотий и "Венецианская хроника".

Тем любопытнее представляются маршруты, которыми следовали приплывавшие в Испанию отряды. Большинство хронистов передают сведения о том, что сначала норманнов замечали близ западных берегов Франции, откуда они плыли мимо Лиссабона в Испанию и появлялись в Андалусии. Следовательно, этот путь естественно начинался в северных водах Европы, от места жительства скандинавов, и шел по водам северной Атлантики. Однако есть два упоминания о том, что набег норманнов на Севилью в 844 г. был произведен маджусами, приплывшими со стороны "Румийского моря", – это свидетельства Ибн Хаййана (конец X-XI в.) и анонимного автора описания Андалусии XIV-XV вв. Румийским морем арабо-персидскими авторами называлось, как правило, Средиземное. Ошибка арабских источников в отношении того, откуда появлялись норманны, может означать, что до арабских писателей доходили слухи и о деяниях русов вблизи Константинополя.

Название же ар-рус было достаточно известно на востоке мусульманского мира. Так, Ибн Хордадбех в хорошо известном фрагменте о торговых путях Восточной Европы называл Багдад, где появлялись купцы-русы, пользуясь как переводчиками славянскими слугами (28). Давно отмечен и тот факт, что в связи с набегами на Испанию не только ал-Иа'куби упоминал имя ар-рус. Подтверждением сведений ал-Йа'куби, как считал А. Мельвингер, были данные энциклопедиста X в. ал-Мас'уди, который тоже упомянул о каком-то набеге русов на Севилью "до 300 г. х." (912 г.): "Жители Андалусии думали, что это были маджусы, которые приходят в это море каждые 200 лет через пролив, вытекающий из моря 'Укийанус, но не через тот пролив, на котором стоит маяк. Я же думаю, а Аллах лучше знает, что этот пролив соединяется с морями Понт и Майотис и этот народ – ар-рус, о котором мы уже упоминали, ибо никто, кроме них, не ходит по этому морю, соединяющемуся с морем 'Укийанус" (29). Пролив, на котором стоял маяк, – Гибралтар – был хорошо известен арабским авторам, как и ал-Мас'уди, и был подробно описан. Представление о море Океан или просто Океане ('Укийанус) было воспринято арабскими учеными из древнегреческой географии, где так называлось окружающее населенную часть суши всемирное водное пространство, ответвлениями которого считались Атлантика, Индийский и Тихий океаны. Но именно Океаном в арабской географии чаще всего именовалась Атлантика (Тихий океан назывался Зеленым, хотя Атлантику тоже иногда так называли; Индийский, по прибрежным странам, – морем ал-Хинда). Многие арабские авторы, в том числе и ал-Йа'куби, и ал-Мас'уди, считали цепь морей от Атлантики через Гибралтар, Средиземное и прочие моря до Черного единым водным бассейном.

Понт (в арабской передаче – Бунтус или, с искаженной диакритикой, Нитас), по данным ал-Мас'уди, имел на севере связь с морем (или озером) Меотис (в арабской передаче – Майотис, античная Меоти-да) (30). В своей ранней книге "Промывальни золота и рудники драгоценностей" ученый рассказывал, что Понт и Меотис находятся рядом, отделены друг от друга узким проливом и даже что названия Понт и Меотис можно относить как к первому, так и ко второму морю – они равнозначны; по этому морю, по представлению ал-Мас'уди, плавали только русы, почему и называл он его морем русое. В этой же книге есть сведения о безымянном озере далеко на севере, близ Полярного круга, которое дает начало реке Танаис, а она, в свою очередь, впадает в море Понт (31). В последней своей "Книге предупреждения и пересмотра", однако, ал-Мас'уди называл это озеро на севере Майотисом и отмечал, что именно из него берет начало Константинопольский пролив, впадающий в Средиземное море (море Рума) (32).

Подобное представление о Константинопольском проливе, соединяющем Океан на севере и море Рума на юге, имеется в сочинениях ал-Истахри (1-я пол. X в.) и его последователя и переработчика Ибн Хаукала (80-е гг. X в.); впрочем, им были неизвестны Черное и Азовское моря – вместо них и фигурировал Константинопольский пролив (33). Не исключено, что подобные представления скорректировали взгляды ал-Мас'уди на положение Меотиса. Исходя из своих представлений, ал-Мас'уди предположил, что те, кого ал-Йа'куби назвал маджусами-русами, явились в Севилью не из Атлантики, а из Константинопольского пролива, соединявшегося с Понтон – "морем русов".

Ранние арабские ученые, такие, как Ибн Хордадбех, ал-Йа'куби, Кудама ибн Джа'фар, называли Черное море морем хазар, что явствует из описания византийских фем Фракии и Македонии и других фрагментов, тогда как в X в. это название применялось только к Каспию (34). Это обстоятельство, видимо, вызвало недоумение знатока морей ал-Мас'уди, поскольку он полагал, что у ранних географов морем хазар, как и в его время, должен был быть назван Каспий, который не соединяется ни с одним другим морем. Однако не кто иной, как ал-Йа'куби, писал, что "ал-Андалус находится на западе, на море, которое соединяется с морем ал-хазар" (35), подразумевая под ним Черное. Ал-Мас'уди же отмечал: "Ошибались люди и полагали, что море ал-хазар соединяется с морем Майотис. А я не видел из входящих в страну хазар купцов и судовладельцев никого, [плавающего] по морю ал-хазар в страны русов и булгар, кто бы утверждал, что с морем ал-хазар соединяется какое-либо море из этих морей или соединяется с ним что-нибудь из его вод или каналов, кроме реки ал-хазар. Мы упомянем об этом при нашем рассказе о горе Кавказ, городе Баб ал-Абваб (т. е. Дербенте) и государстве ал-хазар, и как вошли русы на кораблях в море ал-хазар, а было это после 300 (912 г.). Я видел множество примеров описаний морей тех, кто предшествовал и был прежде. Они упоминают в своих книгах, что пролив ал-Кустантинийа, следующий из Майотиса, соединен с морем ал-хазар. И я не знаю, как это и откуда говорят это: по методу ощущения, или по методу вывода, или сопоставления. Или думают, что русы и их соседи живут на этом море, которое и есть море ал-хазар. Я плыл по нему из Абескуна, он – на побережье Гиркании за страной Табаристан, и я не оставил нерасспрошенным ни одного наблюдавшего купца, кто мог бы растолковать мне, ни одного судовладельца, и каждый мне сказал, что в него нет другого пути, чем тот, по которому пришли корабли русов" (36).

Корабли русов, о которых пишет ал-Мас'уди, появились на Каспии "после 300" (912 г.), совершив невиданный дотоле набег на прибрежные земли. При описании его выясняется, что, по представлению ал-Мас'уди, между морем ал-хазар, т. е. Каспием, и морем Понт – Черным существовало некое замерзающее зимой "ответвление", соединяющее реку ал-хазар (т. е. Волгу) с "заливом моря Понт", по которому русы и прошли с разрешения хазарских властей в Каспий (37). Море Понт ал-Мас'уди считал "принадлежащим" народам русов, булгар, печенегов, а русов, как уже отмечалось, – единственными, плавающими по этому морю (38), что наводило исследователей на мысль об отождествлении в восприятии ал-Мас'уди Черного моря и Балтики, по которой, действительно, не плавал никто, кроме норманнов (39). Тем не менее упоминание других восточноевропейских народов – булгар и печенегов – заставляет предполагать некое смешение информации о Черном и Балтийском морях в восприятии ал-Мас'уди. Рассказ же о нападении войска народа ар-рус на прикаспийские территории, судя по переданным реалиям, относился к деятельности представителей Древнерусского государства и состоял в тесной связи с его общей международной политикой (40).

Рассказывая о народе ар-рус, ал-Мас'уди, кроме того, писал, что это "многочисленные народы, имеющие, отдельные виды. Среди них есть вид (джинс), называемый Луда'ана. Они – самые многочисленные, посещают для торговли страну ал-Андалус, Румийу (Италию или Рим), ал-Кустантинийу (Византию или Константинополь) и ал-Хазар" (41). В другом сохранившемся сочинении ал-Мас'уди упоминает тот же термин, но еще более искаженный, при рассказе об одной из переправ через Босфор: "Там находится город, принадлежащий византийцам, который называется Мусанна, он преграждает [путь] приходящим в то море кораблям ал-Куд.кана и других видов ар-рус" (42). Еще Д. А. Хвольсон, а затем Й. Маркварт и В. Ф. Минорский предполагали, что эти названия вида (джине) русов, породившие столько разнообразных точек зрения (литовцы, ладожане, лютичи (43) и пр.), являются передачей одного из наименований норманнов – ал-урдуманийа, созвучного западноевропейскому названию норманнов – Lordomani, Lormanes – или даже более близкого к русскому урмане – ал-урмана (44). Как было показано выше, испано-арабские источники связывали походы на Севилью с именем маджусов-урдуманийа. Бывавший в Испании ал-Мас'уди вполне мог применить его. Хотя местопребывание русов для него – восточноевропейская территория, а его рассказ о набеге русов на Каспий увязывается с политикой молодого Древнерусского государства, ал-Мас'уди определенно мог отождествлять один из видов народа под названием ар-рус и ая-урдуманийа.

Помимо ал-Мас'уди еще один автор приписывал русам набеги на Севилью – это кабинетный ученый Мухаммад ал-Бакри, один из учеников ал-'Узри, уже упоминавшийся выше. Произведение ал-Бакри – весьма типичный пример средневекового сочинения, в основу которого легло множество источников; среди них были труды и ал-Мас'уди, и многих других. Из большой массы переработанной информации ал-Бакри составил свой блок известий о русах: это – народ маджусийа, "островной и корабельный", появлявшийся в Андалусе каждые 200 лет из пролива, соединявшего Понт и Меотис с Окружающим морем (45). Последняя информация является явным отголоском сведений ал-Мас'уди, в то время как детализация известий о русах как народе островном является реминисценцией так называемой "Анонимной записки о народах Восточной Европы", восходящей ко второй половине IX в., первоисточником которой ученые считают несохранившийся труд Ибн Хордадбеха (IX в.) или ал-Джайхани (20-е гг. X в.). Она была передана целым рядом арабо-персидских ученых X-XVII вв., наиболее известны из которых Ибн Русте, Гардизи, Мутаххар ал-Макдиси, ал-Бакри, ал-Марвази. Записка содержит достаточно хорошо изученный ряд сведений о народах Восточной Европы, в том числе о руссах – отдельный блок, анализировавшийся исследователями уже более 150 лет и вкратце рассказывающий о внешнем виде, обычаях, погребальном обряде и набегах на славян русов, живших на некоем сыром острове в море (46). Многие ученые связывают эту информацию со скандинавами на территории Древней Руси, хотя существует огромное количество самой разнообразной литературы по этому поводу. Следует отметить, что никаких данных о тождестве этих русое с маджусами, как и никаких упоминаний о маджусах вообще, в "Анонимной записке" не содержится. Однако ал-Бакри, объединяя сведения разных источников, сам явно придерживался версии о русах как народе, идентичном с маджусами, хотя достаточно очевидно, что его сведения собраны из разных источников и имеют книжный характер. При всем том книга ал-Бакри содержит и информацию, часть которой приведена выше, о вполне конкретных набегах на Андалусию норманнов-маджусов, никак не связанных с русами.

Самостоятельную информацию о появлении народа ар-рус в Андалусии приводил ученый второй половины X в. Ибн Хаукал: "Иногда заходят в некоторые области ал-Андалуса корабли русов, тюрков-печенегов и всяких народов из числа славян и булгар, бесчинствуют в ее областях, но часто и уходят, потерпев неудачу" (47). В одном из фрагментов о народе ар-рус, жившем, по информации Ибн Хаукала, "в стороне булгар, между ними и славянами по реке Итиль", автор упоминал, что русы "выходили прежде за пределы, к Андалусии, затем к Барза'а" (48). Тот же автор отмечал, что после похода на прикаспийские города в 358 г. х. (968/69) они "отправились тотчас же после к стране ар-Рум (Византии) и Андалусии и разделились на две группы" (49). Таким образом, Ибн Хаукал передавал некие сведения о появлении русов, а также славян, булгар и печенегов в Испании, однако остается неясным, каковы источники этой информации. Возможно, частично он опирался на свои теоретические воззрения, по которым Константинопольский пролив, следующий из Атлантики через Константинополь и Трапезунд на север и впадающий там в северную часть Окружающего океана, разделял по мере своего пути страну славян на две части, в одну из которых заходили хорасанцы, чтобы пленять славян, а в другую – андалусийцы, со стороны Галисии, франков и лангобардов (50). Здесь, видимо, отражено представление о восточноевропейских славянских территориях, с одной стороны, и западном ареале расселения славян, граничившем с франкским государством, – с другой. Поэтому мог возникнуть чисто умозрительный рассказ о появлении и других, соседних со славянами, народов, в том числе русов, в Андалусии.

Однако упомянутый поход русов на Барда'а с указанием на 945 г. описан другими мусульманскими авторами, и известия о нем имеют вполне достоверный характер, хотя только Ибн Хаукал указывает Андалусию как следующий после Барза'а этап пути русов. Вероятнее всего, Ибн Хаукал, как и ал-Мас'уди и ал-Бакри, корректировал какую-то конкретную информацию в соответствии со своими географическими представлениями, в результате чего судить о достоверности его известий в отношении появления восточноевропейских народов в Андалусии можно только умозрительно, исходя из его общей информированности об арабской Испании.

Впрочем, подтверждением известий Ибн Хаукала могут служить данные ал-Мас'уди о набегах тюркских народов баджанак, баджна, баджгурд и нукарда на земли Византии (ар-Рума) и Италии (Румийи) и распространении этих нападений в направлении границ Андалусии, государства франков и Галисии (51), а также рассказ Мутаххара ибн Та-хира ал-Макдиси (60-е гг. X в.), со слов некоего андалусца, о вторжении отряда тюрков в одну из областей Андалусии (52). Под тюрками в этих рассказах подразумеваются печенеги, венгры и те отряды восточноевропейских народов, которые служили наемниками в византийской или русской армии (53).

Таким образом, на западе исламского мира норманны были известны под именами ал-маджус и ал-урдуманийа, название же ар-рус там не применялось. Напротив, на востоке, видимо, было не в ходу название ал-урдуманийа, в то время как имена ал-маджус и ар-рус были употребительными во всем арабском мире.

Возвращаясь к информации ал-Йа'куби, отметим, что если напавшие в 844 г. на Севилью маджусы были, как утверждал ал-Йа'куби, русами, то тогда, скорее всего, они должны были быть шведами, поскольку именно по отношению к ним, как свидетельствовали синхронные западноевропейские и византийские источники, относился термин ар-рус и более всего именно шведы совершали рейды по Восточной Европе (54). Так, по известным данным Вертинских анналов, составленных монахом Пруденцием, послы правителя русов – кагана, отправленные византийским императором Феофилом из Константинополя в 839 г. ко двору франкского императора Людовика Благочестивого в Ингельхейм и назвавшие себя русами (Rhos), вызвали сомнения в своем истинном происхождении и при более тщательном расследовании оказались свеонами, т. е. шведами (55). Их восточноевропейское подданство оказалось очевидным, поскольку в это время нигде, кроме Хазарии и Древнерусского государства, правители не именовались каганами. А принадлежность к северному народу свеонов насторожила Людовика, имевшего напряженные политические отношения с данами, поскольку в 838 г. их король потребовал уступить ему земли фризов, затем оккупировал район города Дуурстеде. В 841 г. даны разграбили Руан, в 842 г. – Квентовик, в 843 г. – Нант, в 845 г. – Гамбург и Париж. В 859 г. было совершено нападение на Андалусию, после которого норманны прорвались по Средиземному морю до Италии. Логично предположить, что и нападение 844 г. на Андалусию стояло в том же ряду разбойничьей деятельности данов (56). Норвежские норманны в это время занимались оккупацией Ирландии; часть их могла, конечно, принимать участие в других военных походах (57), однако свеоны, хотя и не только именно они, в ту же эпоху осваивали преимущественно территории Восточной Европы и Прибалтики. Настороженность Людовика Благочестивого в отношении принадлежности прибывших ко двору восточноевропейских русов к скандинавскому роду могла означать только одно – возможную идентификацию в глазах европейцев прибывших свеонов-русов с нападавшими на западноевропейские земли данами и норвежцами, тем более что в IX в. сами скандинавы еще не имели четких этнических различий. Норманны же, действовавшие в Андалусии, которых арабские авторы именовали ал-маджус или ал-урдуманийа, были связаны, вероятнее всего, с историей западноевропейских норманнов и едва ли были тождественны выходцам из Швеции – свеонам, известным в восточной части Европы. Вспомним рассказ Ибн Дихйи о посольстве 'Абд ар-Рахмана к королю маджусов на некий северный остров после набега их на Севилью в 844 г.; если даже, как предполагал Э. Леви-Провансаль, эта история не более чем литературно оформленная легенда, все же она связывает напавших на Андалусию скандинавов с областями западноевропейскими, но не восточноевропейскими.

Арабские писатели не соприкасались, как правило, с представителями скандинавов. Тем не менее можно полагать, что одни арабские авторы отличали западноевропейских норманнов – ал-маджус или ал-урдуманийа – от восточноевропейских – ар-рус, другие же не имели точных и достоверных известий, что и вызывало замену одного термина другим. Слово ал-маджус при рассказах о норманнах определенно относилось к западноевропейским скандинавам; термин ал-урдуманийа тоже применялся к отрядам норманнов, приплывавших из Атлантики в Испанию, и употреблялся в арабо-испанских хрониках; название же ар-рус оказалось универсальным и использовалось не только по отношению к скандинавским выходцам из восточноевропейского региона, но и тогда, когда надо было пояснить смысл других обозначений норманнов.

ПРИМЕЧАНИЯ

Я выражаю глубокую благодарность коллегам В. М. Бейлису, Д. В. Микульскому, Д. Е. Мишину за помощь в переводах, а также С. Г. Кляшторному за предоставленную возможность ознакомиться с изданиями, которых нет в московских библиотеках.

1. Семенова Л. А. Русы в "Книге стран" ал-Йа'куби (из истории изучения) // Арабский Восток. М., 1997. С. 118-134.

2. BGA. Т. VII. Р. 354.

3. Dozy R. Recherches sur l'histoire et la littérature de l'Espagne pendant le Moyen Âge. T. II. Leyde, 1881. P. 250-372; Stefansson J. The Vikings in Spain, from Arabic (Moorish) and Spanish Sources // Saga Book (of the Viking Society). London, 1908-1909. Vol. VI; Seippel A. Rerum normannicarum fontes arabici. Christianiae / Osloae, 1896-1906. Fasc. I-II (здесь помимо данных о набегах на Испанию собраны все известные в то время фрагменты арабских источников о русах, маджусах, варягах-варанках и т.д.); Birkeland H. Nordens Historiae i Middelarden efter arabiske kilder. Oslo, 1954 (эта работа является переводом на норвежский язык труда А.Сейппеля с комментариями Х. Биркеланда); Melvinger A. Les premières incursions des Vikings en Occident d'après les sources arabes. Uppsala, 1955; El-Hajji Abdurrahman Ali. Andalusian Diplomatic Relations with Western Europe during the Umayyad Period (A.H. 138-366 / A.D. 755-976). An Historical Survey. Beirut, 1970.

4. Ибн ал-Кутиийа. Та'рих Ифтитах ал-Андалус. [Бейрут, 1982]. С. 84-88.

5. Ben Hayyan de Cordoba. Muqtabis II. Anales de los emires de Cordoba Alhaquem I (180-206 A. H. / 796-822 J. C.) у Abderrahman II (202-232 / 822-847) / J. Vallve Bermejo. Madrid, 1999. P. 195, 196, 198, 201 (переводу фрагментов из этой недавно появившейся книги, которой нет в российских библиотеках, я полностью обязана Д. Е. Мишину).

6. Al-'Udhri, Ahmad ibn 'Umar ibn Anas. Fragmentos geofráfico-históricos de al-Masalik ila ğarni al-Mamalik / Ed. crítica por 'Abd al-'Aziz al-Ahwáni. Madrid, 1965. P. 98-99. Расшифровка топонимов сделана по книге: Dozy R. Recherches. P. 225-261, notes, а также при дружеской помощи Д. Е. Мишина.

7. The Geography of al-Andalus and Europe. From the Book "Al-Masalik wal-Mamalik" (The Routes and the Countries) by Abu 'Ubaid al-Bakrî (d. 842/1094) / Critical edition by Abdurrahman Ali el-Hajji. Beirut, 1968. P. 112.

8. Seippel A. Rerum normannicarum. Fasc. I. P. 21-22.

9. Ибн Са'ид ал-Магриби. Ал-Мугриб фи хила ал-Магриб. [Каир, б. г.]. С. 49. По наблюдению Д. Е. Мишина, стихотворная цитата исходно принадлежит Ибн Хаййану. Как здесь, так и в цитате из Ибн Хаййана (см. выше, с. 3) разница в написании слова "ал-урдуманийуна" объясняется метрикой арабского стихотворения.

10. Seippel A. Rerum normannicarum. P. 31.

11. Ibid. P. 32-33.

12. Ибн 'Идари ал-Марракуши. Ал-Байан ал-Мугриб фи Ахбар Мулук ал-Андалус ва ал-Магриб. Бейрут, [1950]. Т. 2. С. 130-132.

13. Ibn al-Khalib as-Salmani. Histoire de l'Espagne musulmane (Kitab a'mal al-a'lam) Beyrouth, 1956. P. 20.

14. Una Descriptióna anónima de al-Andalus. Madrid, 1983. P. 150.

15. Analectes sur l'histoire et la littérature, par al-Makkari / R. Dozy, G. Dugat, L. Krehl et W. Wright. Leyde, 1855. Vol. I. P. 222-223.

16. Lévi-Provençal E. Histoire de l'Espagne musulmane. Paris; Leiden, 1950. T. I. P. 127.

17. El-Hajji Abdurrahman Ali. Andalusian Diplomatic Relations. P. 186-203; там же см. арабский текст и английский перевод рассказа Ибн Дихйи (С. 172-181).

18. Dunlop D. M. The British Isles according to Medieval Arabic Authors // Islamic Quarterly. London, 1958. Vol. IV. № 1-2. P. 13. Note 2.

19. Melvinger A. Les premièrs incursions des Vikings. P. 43-54 etc.

20. Kitab al-Dja'rafiyya. Mappemonde du calife al-Ma'mun reproduce par Fazari (III/IХ s.) rééditée et commentée par Zuhri (VI/XII s.) / Texte arabe établi avec introduction en française... par Mohammad Hadj-Sadok // Bulletin d'études orientates. Paris, 1968. T. 21. P. 215.

21. фон Фиркс И. Суда викингов. Л., 1982. С. 39-66.

22. Древняя Русь в свете зарубежных источников / Е. А. Мельникова. М., 1999. С. 91-92.

23. Васильевский В. Г. Жития свв. Георгия Амастридского и Стефана Сурожского // Васильевский В. Г. Труды. СПб., 1915. Т. III. С. 95-96. Оболенский Д. Византийское содружество наций. М, 1998. С. 194.

24. Древняя Русь. С. 93, 290-291.

25. Там же. С. 291.

26. BGA. Т. VIII. Р. 141; см. также: Бейлис В. М. Ал-Масуди о русско-византийских отношениях в 50-х гг. X в. // Международные связи России до XVII в. М., 1961. С. 23, 25.

27. ПВЛ I.C. 18-20.

28. BGA. T. VI. Р. 155.

29. Maçoudi. Les Prairies d'or / Texte et trad, par C. Barbier de Meynard et Pavet de Courteille. Paris, 1861. T. I. P. 364-365. (Далее – Maçoudi).

30. BGA. T. VIII. P. 66-67.

31. Maçoudi. T. 1. P. 260-261; 273.

32. BGA. T. VIII. P. 66-67.

33. BGA. T. I. P. 220; BGA II-2. P. 202, 393.

34. BGA. Т. VI. P. 103-105; BGA VII. P. 323; Заходер Б. Н. Mare Hyrcanum в арабской географической литературе IX-X вв. М., 1960.

35. BGA. Т. VII. Р. 354.

36. Maçoudi. Т. I. Р. 273-274.

37. Ibid. Р. 18-24.

38. Ibid. P. 262; Т. II. Р. 2, 15, 18, 24.

39. Lewicki Т. Bałtyk w opisach autorów arabskich IX-X w. // Przegląd Orientalistyczny. Wrocław, 1949. Z. 1. S. 52-67.

40. Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 99-101.

41. Maçoudi. Т. II. Р. 18. Следует отметить, что в разных рукописях этого сочинения ал-Мас'уди встречаются и иные написания этого термина: ал-Лувазийа, ал-Мувад'ана и др.

42. BGA. Т. VIII. Р. 140-141.

43. Frähn Ch. М. Ibn Foszlan's und anderer Araber Berichte über die Russen alterer Zeit. SPb., 1823. S. 71; Ma ç oudi. Т. II. P. 18 (пер.); Гаркави А. Я. Сказания мусульманских авторов о славянах и русских. СПб., 1870. С. 47; Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII-ХIII вв. М., 1982. С. 184.

44. Известия о Хозарах, Буртасах, Болгарах, Мадьярах, Славянах и Руссах Абу-Али Ахмеда Бен Омар Ибн-Даста, неизвестного доселе арабского писателя начала X века, по рукописи Британского Музея в первый раз издал, перевел и объяснил Д. А. Хвольсон. СПб., 1869. С. 87; Marquart J. Osteuropäische und ostasiatische Streifzüge. Leipzig, 1903. S. 342-349; Минорский В. Ф. Куда ездили древние русы? // Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. М., 1964. С. 25-26.

45. Ал-Бакри Абу 'Убайд. Китаб ал-масалик ва-л-мамалик. Тунис, 1992. С. 264.

46. Новосельцев А. П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI-X вв. // Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В. и др. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 376-381, 397-408.

47. BGA. Т. II-2. P. 113.

48. Ibid. P. 115.

49. Ibid.

50. Ibid. P. 110.

51. Maçoudi. Т. II. Р. 58-64.

52. Le livre de la création et de l'histoire de Motahhar b. Tahir el-Maqdisi attributé à Abou-Zéïd Ahmed b. Sahl el-Balkhi / Cl. Huart. Paris, 1899-1919. T. IV. P. 65.

53. Бейлис В. M. Народы Восточной Европы в кратком описании Мутаххара ал-Макдиси (X в.) // Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. М, 1969. Т. II. С. 307-308; Коновалова И. Г., Перхавко B. Б. Древняя Русь и Нижнее Подунавье. М., 2000. С. 147-154. (Я не могу согласиться с мнением В. Ф. Минорского, поддержанным в указанной книге, что нукарда – это новгородцы. Вероятнее, нукарда – это искаженное название оногуров, т. е. венгров).

54. Brøndsted J. The Vikings. London, 1965. P. 63-69; Мельникова Е. А., Петрухин В. Я. Название "Русь" в этнокультурной истории Древнерусского государства (IX-X вв.) // ВИ, 1989. № 8, С. 24-38; они же. [Комментарий] // Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1991. С. 291-332.

55. Древняя Русь. С. 288-289.

56. EI-Hajji Abdurrahman Ali. Andalusian Diplomatic Relations. P. 155-157, 182-186.

57. Э. Квален настаивал на норвежском происхождении скандинавов, впервые проникнувших на территорию Восточной Европы: Kvalen E. The Early Norwegian Settlements on the Volga. Vienna, 1937, однако эта точка зрения не получила признания.