Литература

Источник: Скандинавский сборник XXXI. – Таллин: Ээсти Раамат, 1988

Городище, расположенное на правом берегу Волхова в 2 км южнее Новгорода, хорошо известно в литературе под названием "Рюриково". По меткому определению одного из авторов, оно является "главной сфрагистической сокровищницей Древней Руси". Но не только древнерусские буллы оставляет на своих отмелях отступающий после половодья Волхов.

Культурный слой Городища, сильно потревоженный, таит в себе немало интересного. Долгое время он рассматривался лишь как памятник, связанный с княжеской резиденцией XII-XIV вв. Археологические исследования, вплоть до недавнего времени, носили эпизодический характер. Исследованная площадь была незначительной, а полученный материал не позволял говорить что-либо определенное о раннем периоде в истории этого памятника (1).

Систематические раскопки Городища начались сравнительно недавно, однако сейчас можно достаточно уверенно говорить о существовании поселения во второй половине IX в. (2). Вещевая коллекция, созданная за годы раскопок, ежегодно пополняется интересным подъемным материалом, поступающим в Фонды Новгородского историко-архитектурного музея-заповедника. С берегов Волхова и Сиверсова канала происходят многочисленные обломки стеклянных браслетов, целые и фрагментированные украшения из цветных металлов, монеты, печати, пломбы, мелкие бытовые предметы и другие находки, относящиеся к IX-XV вв.

Среди всего многообразия находок внимание привлекает группа предметов североевропейского облика, которая суммарно может быть датирована IX-XI вв. Характер и сохранность этих вещей различны, по связь их со Скандинавией несомненна. Среди этих предметов, изготовленных из бронзы, серебра или биллона, туалетные пинцеты, украшения и их обломки (3).

Туалетные пинцеты представлены четырьмя находками фигурных наверший из золотистой и красноватой бронзы. Два навершия оформлены в виде скульптурных мужских головок (рис. I, 1, 2). Первое изображает округлую, немного вытянутую головку с близко посаженными вытаращенными глазами. Втулка-шея цилиндрической формы, немного расширяется книзу и завершается тремя слаборельефными полосками. Наверху головки имеется обломанный отросток – видимо, след от утраченного ушка. Второе навершие в виде слегка вытянутой головки в головном уборе, напоминающем глубоко надвинутую чалму. Лицо удлиненное, остро очерченный нос сливается с линией лба. Обозначены глазные впадины и слабо намечен рот. Втулка цилиндрическая, расширяется книзу, в нижней ее части расположены два рельефных пояска. Следов ушка у этого навершня нет. Третье навершие напоминает стилизованное изображение человеческой головки в плотно облегающем уборе (рис. I, 3). Головка слегка уплощена, сужается книзу. Округлые глаза и плоский нос переданы в мелком рельефе и читаются слабо. Маска повторена на обеих сторонах навершия, в верхней части которого сохранилось основание от ушка. Четвертый пинцет завершался ручкой сложной формы (рис. I, 4). Нижнюю ее часть составляет утолщение биконическо-усеченной формы на цилиндрическом основании, средняя часть – в виде 14-гранника с мелким циркульным орнаментом. Венчает ручку плоское ромбовидное ушко.

Туалетные пинцеты, украшенные бронзовыми скульптурными навершиями, обычны для Скандинавии периода раннего средневековья, где они найдены преимущественно в мужских погребениях (4). Отдельные находки подобных пинцетов известны в .курганах Гнёздова и Новоселок, в скандинавских комплексах.

Группу украшений открывает сканно-зерненая подвеска из позолоченного серебра в виде головы фантастического животного (рис. I, 6). Подвеска состоит из двух половинок листовидной формы: нижняя – плоская, верхняя – тисненая, выпуклая. Ушко образует длинный языковидный выступ верхней половинки, согнутый в плоскую петлю. По краю подвески, в месте соединения половинок, припаяна тонкая проволочка, оконтуривающая ее дважды. Лицевая поверхность подвески покрыта сканно-зерненым орнаментом, образующим своеобразную маску чудовища с оскаленной пастью. Подвеска потерта, оборотная сторона слегка вдавлена. Точных аналогий это украшение не имеет. Однако среди материалов Готланда имеются близкие по форме и приемам орнаментации сканно-зерненые подвески – маски "викингов". Целая группа таких подвесок входила в состав клада из Фолхагена, зарытого вскоре после 1000 г. (5). Указывая на подобную находку подвески в одном из кладов с территории Эстонии первой половины XI в., Б. Нерман относил ее к готландскому импорту (6).

Наиболее многочисленны среди рассматриваемого здесь материала с Городища фибулы, целые и в обломках. Они связаны с женским и мужским костюмами и являются характерной принадлежностью многих скандинавских комплексов.

Единственная целая застежка относится к типу украшений, практически неизвестных на территории Восточной Европы. Это небольшая бронзовая позолоченная фибула в виде двух тесно переплетенных животных; повернутая в профиль голова одного из них украшает верхнюю часть фибулы (рис. I, 5). Изображение борющихся или сплетенных в тугой узел фантастических животных с цепкими трехпалыми лапами и оскаленными мордами в профиль характерны для северного ювелирного искусства раннего средневековья. Точная аналогия имеется в материалах Бирки, в одном из женских погребений с односкорлупными овальными фибулами раннего типа (7).

Три обломка принадлежат различным бронзовым равноплечим фибулам. Первый обломок является основной частью литой равноплечей фибулы, близкой 58-му типу северных украшений, отнесенных Я. Петерсеном к IX в. (8). Центральная часть и ее боковые выступы, так же как и выступы на одном из сохранившихся крыльев, украшены симметрично расположенными круглыми шишечками (рис. I, 7). Край фибулы обломан, сзади сохранилось крепление для иглы.

Второй обломок принадлежит фибуле типа 72. Сохранилась центральная часть с круглой площадкой – гнездом для съемного шипа и одно из крыльев, на боковых выступах которого помещены небольшие круглые кнопки. На обратной стороне крыла находится приемник для иглы. Обломок обожжен, поэтому орнамент на поверхности читается с трудом (рис. I, 8). Данный тип фибул считается характерным для памятников X в. (9). Третья равноплечая фибула представлена фрагментом ромбовидного крыла с невысокими круглыми кнопками но углам, соединенными между собой гравированной "елочкой" и двойной линией псевдоскани (рис. I, 9). Также с равноплечей фибулой может быть связан пирамидальной формы бронзовый шип (рис. II, 6) – такие съемные шипы украшали центральную часть некоторых фибул X в. (10).

К предметам, связанным с мужским костюмом, относятся обломки кольцевидных фибул. Такие фибулы употреблялись для скалывания плаща. Два обломка чрезвычайно близки друг другу по оформлению, отличаясь незначительными деталями (рис. II, 1, 2). В целом виде навершия игл одного из вариантов 227-го типа скандинавских украшений представляют собой рельефное изображение головки животного, увенчанной симметричным плетением. Для маски характерны выпученные глаза и подчеркнуто вывернутые ноздри. Причудливо оформленное навершие, как правило, имеет с обратной стороны петлю или иное приспособление для закрепления на кольце фибулы. В ряде случаев такая маска с короной-плетенкой является составной частью литого орнаментированного кольца; тогда игла прикреплялась с обратной стороны маски.

У первого обломка отсутствует игла и утрачена петля, второй обломок имеет явные следы ремонта иглы – сохранилась верхняя ее часть, приклепанная сзади к навершию.

Подобные фибулы обычны для X в., но наиболее характерны для скандинавских погребений второй половины столетия. Можно указать на целый ряд находок из Бирки (11).

Равноплечие и кольцевидные скандинавские фибулы не являются редкостью и для памятников Восточной Европы, где они найдены в составе ряда погребений Приладожья, Ярославского Поволжья, Гнёздова, Киева и др. (12).

К кругу предметов скандинавского происхождения можно, видимо, отнести миниатюрную скульптурную головку фантастического животного (рис. II, 7). Отлитая из серого сплава головка снабжена внизу коротким штырьком – следовательно, она должна прикрепляться к чему-то. Изображение характеризуется подчеркнуто округлыми глазами и надбровьем, небольшими полукруглыми ушками, слегка оскаленной пастью. Точных аналогий этому предмету найти пока не удалось, но сам характер изображения типичен для искусства Северной Европы IX – первой половины XI в.

Особый интерес представляют три следующие находки, которые могут быть свидетельством местного, восточноевропейского изготовления некоторых украшений скандинавских типов. Фрагменты двух кольцевидных фибул отлиты из темно-красной и золотистой бронзы. Фрагмент первой фибулы является верхней частью длинной иглы, которую завершает звериная рельефная маска, увенчанная ленточным переплетением. Переплетение образует ромбовидную фигуру, края навершия неровные, выщербленные, с левой стороны вверху – круглое отверстие. На обратной стороне должна находиться петля для закрепления кольца, но здесь нет и намека на ее существование – поверхность ровная (рис. II, 3). Рисунок плетения навершия слабо выражен и читается лишь частично. Внешняя поверхность иглы покрыта раковинами и бугорками.

Фрагмент второй фибулы – это само навершие иглы (?) сложной конфигурации. Рисунок плетения немного асимметричен. На обратной стороне – половинка петли, отлитой вместе с навершием (рис. II, 4). Край половинки петли, так же как и нижняя кромка навершия, оформленная в виде двух горизонтальных рубчиков, гладкий и не имеет следов механического повреждения. Поверхность обратной стороны покрыта раковистыми углублениями. Указанные особенности позволяют считать данные три находки браком.

Выразительным примером бракованного изделия является небольшая отливка из светло-серого сплава в виде звериной головки удлиненной формы. Изображение очень напоминает те, что украшают кольцевидные фибулы. У отливки довольно широкие заусеницы, хорошо виден след тонкого литейного канала (рис. II, 5).

Это уже не первые находки бракованных изделий скандинавского облика на Городище. В 1965 г. Г. Ф. Корзухина опубликовала неудачную отливку фибулы оригинальной формы, имеющую единственную полную аналогию в скандинавском материале гнёздовского могильника. Автором было высказано предположение о местном происхождении этого украшения (13). Возможность изготовления ювелирных изделий скандинавских или близких им типов на "Рюриковом" городище подтверждается вещами из фондов Новгородского музея-заповедника, разобранными выше. Эти материалы дополняют четкий комплекс скандинавских украшений и культовых предметов, среди которых – равноплечая фибула, железные тордированные гривны, привески – молоточки Тора, найденные недавно в ходе археологических раскопок (14).

Городище под Новгородом – не единственное поселение на северо-западе страны, где обнаружены следы производства изделий из цветного металла в стиле скандинавского искусства X в. Несколько бракованных изделий, в числе которых разделитель для бус и игла кольцевидной фибулы, найдены в слоях Старой Ладоги (15). Обломок глиняной литейной формы для выплавки зооморфных деталей украшений происходит из Городка на Ловати (16).

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Очень кратко сообщалось о раскопках на Городище в 1911 г. Н. Е. Макаренко (Зап. отд-ния рус.-слав. археологии. 1913. Т. IX. Протоколы. С. 354 и след.). В 1929 г. незначительные раскопки предпринял А. В. Арциховский (Гос. ист. музей) (Арциховский А. В. Раскопки 1929 г. в Новгородском округе // Материалы и исследования Новгородского государственного музея. Новгород, 1930. Вып. 1. С. 28-30). В 1934 г. Городище копал М. К. Каргер (Гос. Акад. ист. матер. культ.) (Каргер М. К. Основные итоги археологического изучения Великого Новгорода // Сов. археология. М.; Л., 1947. Т. IX. С. 137). В 1935 г. здесь работала экспедиция В. И. Равдоникаса (Гроздилов Г. П. Новгородская археологическая экспедиция 1935 г. // Сов. археология. М.; Л., 1936. Т. I. С. 279-280). Позже, в 1960-х гг., зачистки обнажений и сбор подъемного материала произвел С. Н. Орлов (Новгор. гос. пед. ин-т) (Орлов С. Н. Археологические исследования на Рюриковском городище под Новгородом // Крат. сообщ. Ин-та археологии АН СССР. 1973. Вып. 135. С. 77-79). В 1965 г. несколько шурфов были заложены Новгородской археологической экспедицией МГУ (Полубояринова М. Д. Раскопки на Рюриковом городище в 1965 г. // Новое в археологии. М., 1972. С. 217-223). В 1969 г. шурфовку производил Новгор. гос. музей-заповедник (Пахомов Н. П. Раскопки Рюрикова городища // Археологические открытия 1969 г. М., 1970. С. 24-25).

2. С 1975 г. раскопки производит экспедиция Ленинградского отделения Института археологии АН СССР под руководством Е. Н. Носова, которым в ряде статей подведен итог исследования памятника (Носов Е. Я. Археологические памятники Новгородской земли VIII-X вв. // Археологическое исследование Новгородской земли. Л., 1984. С. 85-107).

3. Значительная часть подъемного материала с Городища, хранящаяся в музее, собрана в течение ряда лет Н. П. Пахомовым, обратившим мое внимание на некоторые из находок.

Приношу искреннюю благодарность Н. П. Пахомову и хранителям Новгородского историко-архитектурного музея-заповедника за предоставленную возможность ознакомиться с материалом и опубликовать его.

4. См.: Arbman Н. Birka: Die Gräber. I. Uppsala, 1943. Taf. 171, 10; 172, 3, 4; погребения 735, 967, 1011; 170, 6; 171, II; 173, 8; погребения 860-В, 639 и др. В предшествующий период, VI-VIII вв., аналогичные пинцеты широко представлены в материалах Готланда.

5. См.: Stenberger M. Die Schatzfunde Gotlands der Wlkingerzeit. II. Stockholm, 1947. Abb. 170, 4. S. 24. N 34.

6. Merman B. Die Verb in dun gen zwischen Scandinavien und Ostbaltikum in der jüngeren Eisenzeit. Stockholm, 1929. Fig. 169. S. 155. M. Стенбергер видел в этих подвесках западнославянское влияние на ювелирное искусство Готланда.

7. Arbman Н. Op. cit. I, Taf. 82, 2; II, Grav. 857, S. 333-334.

8. Petersen J. Vikingtidens smykker. Stavanger, 1928, Fig. 58.

9. См.: Petersen J. Op. cit. Fig. 72. S. 86.

10. См.: Arbman Н. Op. cit. 1. Taf. 82, 7a; 8a; Grav. 973, 978.

11. Ibid. Taf. 42, 3, 4; Taf. 43, 7; погребения 581, 524, 544 и др.

12. Дедюхина В. С. Фибулы скандинавского типа // Тр. / Гос. Ист. музей. М., 1967. Вып. 43.

13. Корзухина Г. Ф. Находка на Рюриковом городище под Новгородом // Крат. сообщ. Ин-та археологии АН СССР. 1965. Вып. 104. С. 45-46. рис. 22.

14. См.: Носов Е. Н. Новые исследования Рюрикова городища // Археол. Открытия 1982 г. М., 1984. С. 25.

15. См. Корзухина Г. Ф. Некоторые находки бронзоволитейного дела в Ладоге // Крат. сообщ. Ин-та археологии АН СССР. 1973. Вып. 135. С. 35-38, рис. VIII, 1, 4.