|
Почему Л. С. Клейн считает, что, в отличие от того, что утверждают на псевдоисторических и исторических сайтах, никакого "норманизма" нет? Потому что есть набор исторических фактов в виде археологических находок и сообщений источников, совершенно недвусмысленно свидетельствующий о скандинавском происхождении Руси. Интерпретации этих фактов могут быть разными, каждый отдельный факт можно с натяжками интерпретировать "по-другому", но в комплексе эти исторические факты неопровержимо свидетельствуют что варяги и русы – скандинавы. И ни одна другая гипотеза таким комплексом исторических фактов не обладает. Да, увы, сейчас приходится доказывать и это. И если историкам XIX в. вроде С. А. Гедеонова или Д. И. Иловайского еще простительно было выдвигать маргинальные гипотезы происхождения Руси, поскольку не был накоплен массив археологических находок, не весь круг источников был вскрыт, то историкам XXI в. сознательно повторять их ошибки непростительно. В журнале Valla и на сайте Генофонд.рф я посвятил несколько рецензий работам антинорманистов Л. П. Грот и А. Пауля, написанным на очень низком научном уровне (Губарев 2015а, 2015б, 2015в, 2016 а, 2016б). За что удостоился пасквиля на сайте антинорманистов Переформат.ру.
Но вот что пишет А. Е. Мусин в сборнике, вышедшем к 90-летию Л. С. Клейна о работах этих "историков". "Традиционное для этой системы взглядов представление о том, что интерпретация позднеантичного этнонима Rhoxolani с помощью двух других – "россы" и "аланы" – имеет "прочную источниковую базу", на проверку оказывающуюся лишь "давней историографической традицией", дополняется убеждением о связи роксолан с островом Рюген (об этом в: Плетнева 2015: 83; Пауль 2015). Попытка привлечь к изложению собственных взглядов археологию балтийских славян оказывается поверхностной компиляцией, содержащей необоснованную реинтерпретацию данных, опубликованных другими исследователями, в соответствии с избранной концепцией и игнорирующей хронологию и контекст памятников (см., напр.: Пауль 2016)" (Мусин 2017: 234).
Мусин для описания данного явления употребляет термины "лингвофричество" и "фолк-хистори", но здесь я с ним не совсем согласен. От работ откровенных фриков, вроде Фоменко и Чудинова, эти работы отличаются своим "научным подходом", т. е. попытками подражать не только оформлению научных работ, но и изложению материала с формулировкой гипотез, правда более напоминающих догадки. О различиях с писаниями фолк-историков говорит уже то, что на данные темы защищаются диссертации (пусть и в краевых научных учреждениях, где требования ниже), пишутся статьи в научных журналах, появляющиеся рядом со статьями профессиональных историков, даже начал издаваться отдельный журнал "Исторический формат", где не брезгуют рядом со статьями, написанными антинорманистами на очень низком научном уровне, размещать свои статьи солидные ученые.
К глубокому сожалению, приходится признать, что эти работы все же являются научными работами, только выполненными на очень низком уровне, скорее это низкокачественный заменитель настоящей науки, то, что я назвал вслед за другими авторами "эрзац-наукой". Мусин употребляет в отношении этих работ термин "провинциализм", где под "провинциализмом" понимается прежде всего "ограниченность круга чтения и набора инструментов критического мышления, а также безоговорочная самодостаточность выводов, не требующая независимой проверки" (стр.234).
Нельзя не согласиться с выводом А. Е. Мусина: "Однако в целом археология оказалась невосприимчива к отрицанию скандинавского присутствия в Восточной Европе в силу повышенного иммунитета к нарушению методологической процедуры и чувствительности к некорректным выводам и некачественному научному продукту, обусловленного "материальностью" объекта исследования, что не должно вызывать недоумения" (стр. 235).
Примерно об этом же я написал в статье в журнале "Стратум плюс" по поводу статьи С. В. Томсинского о "ленинградском неонорманизме" (Томсинский 2014). С. В. Томсинский перечисляет самые разные факторы, внесшие вклад в успех ленинградских ученых, за исключением одного и самого главного: соответствия историческим фактам. Н. И. Платонова в своей статье, посвященной работе С. В. Томсинского в том же сборнике, соглашаясь в целом с заданными мной С. В. Томсинскому вопросами, поправляет меня, за что я ей глубоко благодарен (впредь нужно формулировать и излагать свои мысли точнее).
Я задал такой вопрос: как эти "второстепенные факторы" могли бы "сказаться на утверждении в науке данного направления без подтверждения выдвигаемых гипотез историческими фактами? <...> То есть без соответствия <...> объективной исторической истине?" (Губарев 2015в: 352). На что Надежда Игоревна справедливо замечает: "Тут, пожалуй, маятник качнулся далековато в другую сторону. Объективная историческая истина – это дальняя даль, к которой все мы должны стремиться, строя все те же объяснительные модели" (Платонова 2017). Я признаю, что неудачно выразил свою мысль. Я хотел здесь сказать, что работы ленинградских, да и московских ученых, признающих скандинавское происхождение Руси, основывались на твердой объективной базе археологических находок и сообщений источников. Тех самых, о которых В. Ф. Минорский сказал: "Одним подозрением нельзя удалить слов, стоящих в рукописи".
Но если, как указал А. Е. Мусин наука "оказалась невосприимчива к отрицанию скандинавского присутствия в Восточной Европе", то этого, к глубокому сожалению, нельзя сказать об обществе. Целый ряд факторов, обсуждение которых не является целью настоящей заметки и которым нужно посвящать отдельную статью, не в последнюю очередь психологического характера, привел к тому, что все эти работы антинорманистов, подготовленные на очень низком научном уровне, оказываются востребованы обществом. Не в последнюю очередь здесь сказывается то, что антинорманисты обращаются к человеку с улицы как к арбитру в научном споре, предлагая ему без дополнительного научного образования, на основе "здравого рассудка" и "логики", опираясь на бытовой опыт, поучаствовать в решении научных проблем. Что обывателю естественно весьма импонирует. Как показывают опросы на исторических и псевдоисторических сайтах, пропасть между научным сообществом и дилетантами, да и просто людьми, проявляющими интерес к истории, продолжает углубляться. Что не может не вызывать серьезную обеспокоенность.
Литература
Губарев 2015в – Губарев О. Л. "Исторический формат" не вписался в формат науки.
Губарев 2015а – Губарев О. Л. Рецензия на статью А. Пауля "LEX ANGLIORUM. К вопросу о первой английской марке франкской империи".
Губарев 2015б – Губарев О. Л. О рецензии В. И. Меркулова на учебное пособие Лидии Грот.
Губарев 2015в – Губарев О. Л. "Неонорманизм" или неоантинорманизм? // Stratum plus, № 5, 2015. С. 351-355.
Губарев 2016а – Губарев О. Л. Об ободритах-варинах и Рорике-Борухе. Рецензия на книгу Пауль А. Балтийские славяне: от Рерика до Старигарда. – М.: Книжный мир, 2016. 544 с. // Valla: Том 2, № 2, 2016. С. 108-113.
Губарев 2016б – Губарев О. Л. Несостоявшееся изгнание норманнов. Рецензия на книгу Варяги и Русь / Сост. и ред. В. В. Фомин – М.: Русская панорама, 2015 (серия "Изгнание норманнов из русской истории". Вып. 5). // Valla: Том 2, № 6, 2016. С.83-87.
Мусин 2017 – Мусин А. Е. "Столетняя война" российской археологии // Ex Ungue Leonem: Сборник статей к 90-летию Льва Самуиловича Клейна / отв. ред. Л. Б. Вишняцкий. – СПб.: Нестор-История, 2017. С. 223-244.
Платонова 2017 – Платонова Н. И. "Неонорманизм", постмодернизм и Славяно-варяжский семинар: размышления археолога // Ex Ungue Leonem: Сборник статей к 90-летию Льва Самуиловича Клейна / отв. ред. Л. Б. Вишняцкий. – СПб.: Нестор-История, 2017. С. 203-222.
Плетнева 2015 – Плетнева А. В. Истоки роксоланской теории Д. И. Иловайского // Вестник Пермского университета. История, № 2, 2015. С. 78-87.
Пауль 2015 – Пауль А. Роксоланы с острова Рюген: хроника Николая Маршалка как пример средневековой традиции отождествления рюгенских славян и русских // Исторический формат, № 1, 2015. С. 5-30.
Томсинский 2014 – Томсинский С. В. Ленинградский неонорманизм: истоки и итоги // Stratum Plus, № 5, 2014. С. 357-370.
|
|
