| I
Тормод Скальд Чернобровой был человек очень гордый, искусный во всем и хороший скальд; росту был среднего, смелости необычайной. После гибели своего названного брата Торгейра Тормод долго не находил себе места. В то же лето, когда погиб Торгейр, Тормод вышел в море на западе возле Брода, и о его пути не рассказывается, покуда он не объявился в Дании.
В то время Данией правил Кнут Могучий. Ему сказали, что Тормод очень выделяется как отвагой и удалью, так и умением скальда. Конунг посылает за Тормодом и велит ему предстать перед ним.
Тормод спешно собирается и идет в палаты; он подходит к конунгу и учтиво приветствует его. Конунг радушно встречает Тормода и тотчас приглашает к себе.
- О тебе идет молва, - говорит конунг, - что ты вполне подходишь для того, чтобы стать дружинником конунга и служить знатным людям.
Тормод отвечает:
- Это мне, государь, не с руки; не готов я сесть на место столь видных скальдов, какие были у вас до меня, да и нет у меня навыка сочинять о хёвдингах, подобных Вам.
Конунг сказал:
- Мы хотим, чтобы ты остался у нас.
Тормод тогда отвечает:
- Вряд ли нам это сподручно, государь: люди мы неспокойные, и вполне возможно, не сумеем сдержаться. А мне не по душе попадать из-за своего нрава в немилость, ибо порой я не силах поступать поперек своей воли. А еще не гневайтесь, коли скажу: кое-кто поговаривает, будто тем, кто гостил у Вас, выпало немного удачи.
Конунг сказал:
- Был у нас Торарин Славослов (1).
Тормод отвечает:
- Правда Ваша, государь, а все ж было время, когда всем казалось, что Торарину не снести головы. Я ведь, может статься, окажусь много худшим скальдом, чем Торарин.
Конунг сказал:
- Долго приходится убеждать тебя, Тормод, но иногда нужно быть настойчивым. Нетрудно понять, что мы очень хотим, чтобы ты служил нам.
- Господь отблагодарит вас, государь, - говорит Тормод, - служить вам - почет немалый, а все ж положено знать и свою меру.
- Я вновь употреблю свою волю, - говорит конунг, - и ты, несмотря ни на что, поедешь ко мне; будешь получать от меня те же почести, что Торарин, - марку золота.
- Государь, - сказал Тормод, - если мы примем это условие, нам понадобится твоя поддержка и помощь, ведь я, как уже говорил вам, человек очень беспокойный.
Тут Тормод дает согласие, идет в дружину Кнута конунга и некоторое время живет в почете вместе с дружинниками (2). Тормод часто развлекает конунга. И рассказывают, что он развлекал его лучше всех и часто слагал висы о том, что случалось вокруг. Конунг его привечал, но до большего; на что рассчитывал Тормод, дело все не доходит. Так проходит лето.
II
- Зимой, как рассказывают, в дружину приезжает человек по имени Харек (3). Был он, говорят, злодей и великий викинг, но при этом друг Кнута конунга: Харек всегда привозил ему большую добычу и много сокровищ, и конунг высоко его ставил.
Рассказывают, что конунг спрашивает Харека, было ли лето удачным, а тот говорит, что нет, потерял он, мол, того, кто стоял на носу его корабля, -
- и я хочу Вас просить, государь, чтобы вы дали мне другого бойца на его место. А прежний был человек не простой - он за словом в карман не лез, когда надо было держать ответ - как бранью, так и хвалой.
Конунг, поразмыслив, говорит, что приглашает Харека к себе, если тот согласен: а свои походы пусть он оставит, и конунгу кажется подобающим, чтобы так было. Но Харек отвечает, что хочет приняться за прежнее. Зиму Харек проводит с конунгом. С Тормодом он был приветлив и искал его дружбы. Харек часто заводил с конунгом речь о бойце, дабы конунг его подыскал, но конунг с ответом не спешил.
У Тормода не было завистников, как это часто бывает с теми, кто в дружине недавно, и о ком идет добрая слава. И вот Харек говорит конунгу, что он выбирает себе в спутники Тормода. Конунг не возражал, если сам Тормод не против, и вот спрашивают у Тормода, а тот не слишком-то рад предложению. Наконец, сам конунг заводит беседу с Тормодом и говорит, что хочет, чтобы Тормод ехал с Хареком.
Тормод отвечает:
- Более всего по душе мне быть, государь, с Вами, а этот Харек мне совсем неизвестен.
Тогда конунг приказывает Тормоду и говорит, что он лишит его своей милости, если Тормод все лето будет ему перечить. Тормод отвечает:
- Я больше бы хотел, государь, быть при Вас, но раз Вы настаиваете, отпираться не буду. Но хочу поставить условие: коли поплыву с Хареком, буду решать сам, где приставать, и когда отчаливать.
Конунг это обещает, и решили, что все будет так, как он просит. Вот подходит час, когда Харек с Тормодом должны покинуть дружину; и Тормод не получает из рук конунга обещанных, как ему казалось, даров. Оба они, конунг и Тормод, стоят теперь рядом. Тут Тормоду кажется уместным как-то напомнить об этом конунгу, и тогда он сказал такую вису:
[№ 1]
Славослову, кладезь
полоза отмерил;
мне ж макрели марку
посулил, и только.
С тех пор морокуем:
подаваться в море,
иль, моритель мрази,
почестей нам чаять? (4)
Конунг тотчас стаскивает с руки золотое запястье ценой в пол-марки дает его Тормоду.
- Хвала Вам, государь, - говорит Тормод, - а все ж не пеняй нам за наше тщеславие, если я еще немного добавлю. Вы говорили, государь, что мне причитается с вас дар в марку золота.
Конунг отвечает:
- Так оно и есть, как ты говоришь, скальд, и медлить с этим не стоит.
Тут конунг снимает другое запястье и дает его Тормоду. И когда тот принял оба запястья, он сказал эту вису:
[№ 2]
Пусть всяк зрит, терзаем
завистью - запястья
ряжены в обручья
с княжьего подворья.
Гложет благодарность,
глад орла глушивший,
за болот уголья -
- млад владеет златом (5).
На этом они с Кнутом конунгом расстаются.
III
Тормод выходит теперь в море вместе с Хареком и стоит на носу его корабля. Летом они много плавают, и от Тормода была большая подмога, как в речах, так и в бою, и товарищи его очень ценят.
Рассказывают, будто в конце лета они однажды бросили якорь в заливе возле какого-то острова, и было это поздно вечером. Они видят, что мимо них проносится несколько кораблей, и во главе их идет дракон: это был внушительный корабль. Когда же дракон шел мимо корабля, на, котором находился Тормод, один человек на драконе крикнул:
- Немедля прочь из заводи конунга! - говорит он.
Они хотят тут же убрать шатер и выйти из заводи, но когда это видит Тормод, он велит им не трогаться с места.
- Вспомните-ка, - говорит он, - наш уговор, что такие дела буду решать я.
Они же, его товарищи, отвечают ему, и просят его не гневаться впустую,
- ты ведь пока что можешь разрешить все к нашему благу, и пусть так и будет.
Дракон стремительно скользит вперед и приближается к кораблю товарищей Тормода, и людям на драконе кажется, что те не очень-то спешат освободить заводь (6).
Рассказывают, что воин на носу дракона встает, обнажает меч и рубит Тормода, а тот, не желая оставаться в долгу, рубит его в свой черед, и вышло так, что тот воин умер, а Тормод не пострадал.
Тормод тотчас прыгает со своего корабля на дракон, и держит перед собой щит; он бежит вдоль борта к помосту на корме (7). Тогда на драконе кликнули клич; все быстро узнают о случившемся. Тормода тут же схватили, а викинги немедля отплыли прочь, не заботясь о том, что станется с Тормодом.
Драконом правит Олав конунг, и вот ему говорят о том, что произошло, и что убийца схвачен, и конунг велит убить его, говоря, что тот сам навлек на себя свою участь.
И вот Финн сын Арни (8) слышит, что сказал конунг. Он подходит к человеку, который убил воина на носу, и хочет знать, кто он. Когда они встретились, Финн сказал:
- Как тебе хватило дерзости, парень, решиться прыгнуть на корабль конунга после того, что ты совершил?
- Тормод отвечает:
- Я сделал это потому, - говорит он, - что готов рискнуть жизнью ради того, чтобы попасть под власть конунга.
Финн сын Арни тут же передает все епископу Сигурду, и просит епископа замолвить вместе с ним слово и добиться пощады для этого человека. Им обоим кажется, что тот вел себя мужественно от начала до конца, и вот они просят конунга помиловать его, и не жалеют ради этого слов.
Конунг спросил, чего ради он, совершив столь тяжкую провинность, отдался под его власть, раз уж он уже был на другом корабле.
Услыхав эти слова, Тормод отвечает конунгу такой висой:
[№ 3]
Я любым уделом
удручен не буду:
одари им вдоволь,
удалой владыка!
С мудрым ратоборцем
рад бы обретаться -
- выложим по борту
щит на лыжу лужи (9).
- Да, - сказал конунг, - своим поступком ты явно показал, что не станешь держаться за жизнь, если тебе удастся попасть, куда ты хочешь (10). Однако я полагаю, что ты попадешь туда, куда тебе предназначено. А как твое имя?
Тормод назвал себя, -
- и я названный брат Торгейра сына Хавара.
Конунг сказал:
- Тебе суждено больше удачи, чем Торгейру, и все же мне ясно, что ты склонен попадать в переделки, ведь ты, по-моему, совсем еще молод (11). Сколько же всего убийств совершил ты?
Тут Тормод сказал вису:
[№ 4]
Шесть - как есть уместно -
Месть - ненастья стали
вестников не стало -
я ль ховался в схватках?
Отаскал немало
олухов за лохмы
лихоимцам - прихоть, -
мне ж поди под тридцать (12).
Конунг сказал:
- Надо позаботиться о том, чтобы тебе не пришлось ждать еще тридцать лет. Однако смерть таких людей - это потеря, ибо ты - большой скальд.
Тормод отвечает:
- Сколько я еще проживу, ныне зависит во многом от Вас, но я надеюсь на снисхождение ради Торгейра сына Хавара, твоего друга и моего названного брата. Уехал я из Исландии прежде всего потому, что знал, что ты, верно, захочешь отомстить за своего дружинника и друга Торгейра сына Хавара. А я доподлинно знаю, что я - первый, кому положено мстить за Торгейра с Вашего ведома.
Конунг сказал:
- Раз уж мы повстречались, голову ты сохранишь. Я бы хотел, чтобы ты подыскал себе место где-нибудь вдали от меня.
Тормод отвечает:
- Жизнь просто так многого для меня не стоит, ведь Норвегии я не знаю, а к другим конунгам идти не хочу. Сделай одно из двух: прими меня к себе, или вели убить.
И вот, по ходатайству епископа, Финна и прочих людей, а еще потому, что Тормод понравился конунгу, конунг сказал:
- Встань, Тормод. Отныне будешь расплачиваться своей службой за того, кого убил. Такой человек, как ты, вполне подходит для того, чтобы ездить по моим поручениям (13).
Тут Тормод сказал вису:
[№ 5]
Не утратит свита
- привечает каждым -
княжья кладезь воли
- словом слуг владыка.
Не радела сродня
для двора, но ровней
- чту труды иные -
встану среди гриди (14).
Конунг отвечает:
- Твои стихи очень занятны, и я думаю, что ты все-таки челок удачливый (15).
Тормод остался с конунгом, и тот относился к нему тем лучше, чем дольше Тормод находился при нем, ибо конунг понял, что Тормод - муж редкой отваги и никому не дает спуску.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Торарин Славослов - исландский скальд родом с Западных Фьордов, известен как скальд Кнута Могучего. По смерти Олава Святого в 1030 г. Торарин, однако сочинил флокк и о нем. В исландских источниках рассказывается о том, что ранее, когда Торарин сочинил о Кнуте флокк, а не драпу, конунг сильно разгневался, и Торарину пришлось срочно переделывать свое произведение в драпу, которая получила название "Выкуп Головы". Этот эпизод, несомненно, и имеет в виду Тормод, когда напоминает Кнуту о том, что Торарин мог лишиться головы при его дворе.
2. Тут Тормод дает согласие, идет в дружину Кнута конунга... В перечне скальдов Кнута, тем не менее, Тормод не значится.
3. Имя Харек не датское, а скорее норвежское. Бросается в глаза, что отрицательный персонаж носит то же имя, что и Харек с острова Тьотта, один из главных врагов Олава Святого, и вместе с тем, союзник Кнута Могучего.
4. Полоз - вид змей. Кладезь полоза - ЗОЛОТО. Марка - мера веса и денежная мера, поэтому марка макрели - это тоже ЗОЛОТО. Макрель (морская рыба), как и полоз, служат хейти мифологического ЗМЕЯ или ДРАКОНА, который является хранителем золота, лежит на нем. Моритель мрази - кеннинг КОНУНГА, в данном случае, Кнута Могучего; мразью в висе называются преступники, изгои общества, а функция конунга - защищать страну, искореняя, т. е. моря преступников.
5. Глад орла глушивший - КОНУНГ, т. е. в данном случае, Кнут Могучий; убивая врагов, конунг обеспечивает орла пищей. Уголья болот - ЗОЛОТО.
6. Скандинавский обычай освобождать пристань связан с признанием социального превосходства того, кому уступают. Соответственно, конфликты, о которых идет речь в саговой литературе, связаны с ситуациями, когда стороны равны по статусу (ср. инцидент между конунгами Магнусом Добрым и Харальдом Суровым, описанный в "Круге Земном"), или не желают уступать, не выяснив с кем имеют дело. Именно так и ведет себя Тормод в "Пряди", который еще не убедился, что перед ним действительно сам конунг, в то время как его товарищи попросту не хотят связываться с явно превосходящими силами.
7. Тормод бежит вдоль борта к помосту на корме судна. - На скандинавских кораблях было принято делать возвышение у обоих штевней; с высокого места было легче защищаться. Можно вспомнить эпизод смерти Торгейра сына Хавара в "Саге о Названных Братьях", который обороняется, стоя на корме своего судна.
8. Финн сын Арни - сподвижник Олава Святого. Впоследствии получил звание ярла.
9. Ратоборец - здесь: конунг Олав. Лыжа лужи - это кеннинг КОРАБЛЯ. При выступлении в поход было принято вывешивать по борту корабля щиты гребцов. Неясно, имеет ли эта деталь бытовое, или символическое значение.
10. "Своим поступком ты явно показал, что не станешь держаться за жизнь, если тебе удастся попасть, куда ты хочешь" - этими словами конунга Олава завершается текст пряди в "Старшей" и "Легендарной" сагах, которые добавляют еще одну фразу "и он 6ерет Тормода к себе" (имеется в виду - принимает к себе на службу).
11. Ведь ты, по-моему, совсем еще молод. - Утверждение о том, что Тормод кажется "молодым" звучит странно, поскольку в висе, непосредственно отвечающей на данную реплику конунга, скальд говорит, что ему исполнилось тридцать лет. Тормод родился около 998 г., к моменту Битвы при Стикластадире ему было 32 года - примерно столько же, сколько самому конунгу.
12. Шесть вестников ненастья стали не стало... т. е. не стало шести людей, убитых Тормодом, который не ховался в схватках, т. е. не избегал столкновений. Вестник ненастья стали - МУЖ (двойной кеннинг); ненастье стали - БИТВА, вестник битвы - МУЖ. Число людей, погибших от руки Тормода и упомянутых в "Саге о Названных Братьях", значительно превышает шесть, поэтому остается неясным, в какой период сочинена виса, если она вообще правильно ассоциируется с его именем.
13. Такой человек, как ты, вполне подходит для того, чтобы ездить по моим поручениям. Данная формулировка соответствует положению гостя конунга. В "Саге о Названных Братьях", однако, недвусмысленно сказано, что Тормод, как и его названный брат Торгейр, был дружинником Олава Святого.
14. В данной висе Тормод как бы предлагает конунгу Олаву заключить контракт с ним, при этом оговариваются обязанности сторон: свита конунга обязана сохранять присутствие духа, т. е. не утратить кладезь воли, в то время как сам конунг должен привечать свиту каждым своим словом. Самого себя скальд рекомендует как человека, чьи родичи не утруждали себя службой вождям, однако вполне этого достойны по своему образу жизни. Неясно, какие именно свои труды имеет в виду Тормод: активное участие в распрях, искусство скальда, хлопоты бонда?
15. Последняя виса "Пряди" известна также по "Саге о Названных Братьях". Там она также приводится в сцене первого очного знакомства Тормода с конунгом Олавом. Фраза конунга твои стихи очень занятны, скорее всего призвана подчеркнуть сложный синтаксис висы в оригинале (в переводе он несколько сглажен): до того, как произнесено последнее слово каждого четверостишия, смысл того, что хочет сказать скальд, остается для слушателя загадкой.
* * *
"Прядь о Тормоде" сохранилась в составе "Старшей" (Elzta saga), "Легендарной" (Helgisaga) саг об Олаве Святом, а также в "Книге с Плоского Острова" (1005 fol), Ее основное содержание - легендарная история знакомства Тормода с Олавом Святым, а также пребывание Тормода в Дании при дворе Кнута Могучего.
Поведение Тормода в пряди вполне соответствует образу гордого и независимого человека, который рисует "Сага о Названных Братьях". В то же время биография Тормода излагается в "Пряди" иначе, чем в саге. В частности, в саге ничего не говорится о поездке Тормода в Данию.
Прядь содержит пять дротткветтных вис, две из которых представлены в "Саге о Названных Братьях". Особенно интересны две начальные висы, где скальд выражает недовольство скупостью конунга и требует положенную награду. Древность вис не вызывает сомнений. Не исключено, что они восходят к ранним версиям "Саги о Названных Братьях". Другая возможность состоит в том, что висы бытовали в устной скальдической традиции, связанной с именем Тормода; на основе этой традиции в начале XIII в. мог возникнуть и прозаический текст пряди (такая датировка вытекает из времени создания "Легендарной Саги об Олаве"), которая, затем была частично согласована с получившей широкую известность "Сагой о Названных Братьях".
На русский язык памятник переводится впервые. Перевод выполнен по изданию: Íslensk Fornrit, VI. Vеstfirðingаsögur. Reykjavík, 1943. Útg. Björn K. Þorólfsson og Guðni Jónsson).
Перевод: А. В. Циммерлинг, Ф. Б. Успенский (стихи)
Источник: Исландские саги. Том 1. - М.: Языки славянской культуры, 2002. |
|
