Письменные источники

Источник: САГА О СТУРЛУНГАХ

I

Начинается эта сага с того, что Норвегией, как известно, правил конунг Сверрир (1), сын Сигурда сына Харальда (2). В то время в Исландии были такие епископы: епископ Паль сын Йона (3) на Палатном Холме (4) и епископ Гудмунд (5) на Пригорках (6), - и такие могущественные люди из числа мирян (7): Йон сын Лофта (8) и сын его Сэмунд (9), Гицур сын Халля (10) и сын его Торвальд (11), а еще Магнус, который позже был епископом на Палатном Холме (12), Снорри сын Стурлы (13) с его братьями Тордом (14) и Сигхватом (15).

Одного человека звали Хьёрлейв сын Гильса (16). Его жену звали Сигрид дочь Хавторира (17). Оба были достаточно родовиты (18).

Хьёрлейв был человек внушительного роста, осанки и силы, так что среди живших в то время едва ли можно было сыскать ему ровню.

Старшего сына Хьёрлейва звали Арон; в этой саге в основном рассказывается о нем (19). Другого их сына звали Офейг (20), третьего Бард (21), четвертого Олав (22), он позже был аббатом на Святой Горе (23).

Хьёрлейв сперва жил в Заводи Бьёрна (24), а потом на Большом Холме (25). Он был очень щедрым хозяином. Первое время он не нуждался в деньгах (26). Хьёрлейва любили в народе, и его имя было повсюду известно.

Сигрид, его жена, была хороша собой, и работа у нее спорилась; это сполна оценило множество людей, своих и чужих. Но еще больше похвал она заслужила за кроткий нрав; можно сказать, что ее любил каждый ребенок.

Арон рос у отца и матери на Большом Холме. Уже с ранних лет он был велик ростом, честен и предан своим друзьям. Быстро обнаружилось, что он строптив во всем, что делалось против его воли, о чем еще пойдет речь в этой саге позднее. Однако же он знал меру и всегда вел себя достойно.

У Хьёрлейва, помимо тех сыновей, что здесь названы, было и много других детей.

Мать Хьёрлейва звали Ингвильд; она была дочерью Халльдора сына Бранда Щедрого (27), имя которого широко известно в этой стране и за ее пределами (28). Хавторир же, отец Сигрид, был сын Арона сына Барда Черного с Тюленьей реки (29).

Вот какие братья были у Хьёрлейва сына Гильса (30): одним из них был священник Сёльви (31), почтенный муж, другого звали Торд (32), третьего Хельги (33). Все они были люди храбрые и надежные, сильны и хороши собой. К этому прибавлялся хороший нрав, так что подобных им сыскать было трудно. Однако Хьёрлейв все же многим превосходил их. Вот один из примеров силы Хьёрлейва: не было такого быка, которому он бы не мог отрубить голову одной рукой. Если же бил двумя, то мог забить и двух быков сразу.

II

Одного человека звали Торлак сын Кетиля (34); он держал в Долине Реки Хит отменный хутор и был превосходный муж. Его жену звали Гудлауг дочь Эйольва (35). Это была незаурядная женщина. Торлак сын Кетиля приходился Сигрид, матери Арона, близким родичем (36), и когда Сигрид оставила хутор на Большом Холме, она обратилась к нему (37). Вместе с ней поехало двое ее сыновей, Арон и Бард; Арон был в это время уже достаточно взрослым, а Барду исполнился один год (38). Торлак их всех радушно принял (39).

У Сигхвата сына Стурлы было много сыновей - Туми (40), и Стурла (41), и Торд (42), и еще много других, хотя они здесь не упоминаются (43). Торлак и Сигхват были большими друзьями (44), поэтому Стурла сын Сигхвата подолгу находился у Торлака на воспитании, и тот привечал и любил его. Стурла был человек завидного роста и других внешних качеств (45). Арон и Стурла были примерно одного возраста. Поэтому они сдружились почти как названые братья (46). В то время они отлично ладили друг с другом и лишь во время игр схлестывались всерьез. Однако затем отношения между товарищами стали портиться, и тогда Хельги, дядя Арона по отцу, пригласил его к себе. Арон это приглашение принял (47).

Однажды, когда Хельги отправился по фьордам на запад взыскивать недоимки, его родичу Арону случилось выехать с ним вместе (48). Они прибыли на Плоский Остров в Широком Фьорде. Там жил прославленный муж, Эйольв сын Кара (49). Он был женат на женщине по имени Хердис дочь Хравна. Она приходилась Арону близкой родственницей (50). Эйольв и Хердис предложили Арону перебираться к ним, если Хельги уедет этим летом из страны - о его поездке было известно заранее. Арон это приглашение принял и прожил у Эйольва два года (51). Его любили и привечали.

Эйольв был столь большим другом епископа Гудмунда на Пригорках, что не колеблясь отдал бы за него свою жизнь, если б это понадобилось.

III

В это время в северной части страны начались большие распри между епископом Гудмундом и Сигхватом сыном Стурлы (52). В этих распрях братья Стурла и Туми, как и множество прочих хёвдингов, были на стороне своего отца Сигхвата. Из-за этого много людей в северной части страны терпели большие невзгоды: кто-то лишился своего добра и крова и был обречен на изгнание, а кое-кто даже лишился жизни из-за самовластья Сигхвата и его сыновей, ибо они жестоко притесняли епископа Гудмунда, не брезгуя насилием и расправами (53).

Вот Туми и прочие собирают ополчение; для них было вполне достаточным основанием то, что епископ, на их взгляд, слишком строптив, а они до сих пор не расправились с друзьями епископа так, как хотели, ибо он своей властью и мужеством поддерживал их (54).

Узнав об этом их замысле, епископ Гудмунд сильно озаботился, но тем не менее нашел отличный выход и решил не мешкая послать за своими друзьями, чтобы они пришли пособить ему в этой напасти. Первым из них он назвал Эйольва сына Кара. Тот быстро откликнулся на послание епископа Гудмунда и явился к нему. Этот поход Эйольва сына Кара - первый, который под его началом проделал Арон сын Хьёрлейва (55). Эйольв с Ароном, и другие друзья епископа подъехали к нему в конце лета и стали держать совет. Все в один голос сказали, что у епископа недостаточно сил, чтобы сражаться против такого множества хёвдингов. Это признал и сам епископ.

И покамест они сидят и решают эти дела, враждебные полчища отправляются в путь. Тогда епископ Гудмунд велел собрать свои корабли в Нагорном Фьорде и счел за благо удалиться прочь; ходили слухи, что те собираются захватить епископа, чтобы держать его под своей властью и мучить, а самим сесть на епископский престол на Пригорках. Это они в дальнейшем и сделали.

Вот епископ Гудмунд отводит свои корабли из Нагорного Фьорда к Рудному Острову (56); там они сошли на берег. Всего их было семь десятков крепких мужчин (57).

Когда же те полчища подошли к усадьбе на Пригорках, не застали там епископа Гудмунда и обнаружили, что все корабли ушли прочь, они приняли решение разбиться на несколько крупных отрядов. Затем Туми занял престол на Пригорках и сел на владениях святых мужей, словно был их законным наследником (58), а всех людей, которых поставил там епископ, согнал прочь. Они устраивают там такие порядки, что Туми велит блюсти усадьбу с оружием и отрядить конную стражу.

Туми держал дома много людей, но не все из них были годны для того, чтобы носить оружие. Так он сидит какое-то время, и ни те, ни другие друг на друга не покушаются.

IV

Теперь следует рассказать о епископе Гудмунде и его людях, что они обосновались на Рудном Острове и ищут себе пропитания. Главным распорядителем у епископа Гудмунда был Эйольв сын Кара, а после него - Арон сын Хьёрлейва; Эйольв очень любил его. Арон в основном отправлялся в море на ловлю и выбирал себе спутников по своему усмотрению. Они также постоянно отправлялись за добычей на сушу.

Когда Туми об этом узнал, он велел выставить стражу, чтобы люди епископа нигде не могли высадиться.

Теперь невзгоды и печали епископа Гудмунда сильно умножились; он согнан с престола, а они нигде не могут найти себе пропитания - за этим явно крылся замысел уморить его. Предводители войска стали укрепляться в намерении рискнуть жизнью ради того, чтобы отомстить за все, что претерпел епископ и они сами.

Вот запасы на острове начинают сильно скудеть, а погода меж тем портится, и с добычей становится совсем туго. Так они сидят какое-то время, и вот наступает зима. Они видят, что дальше сидеть сложа руки негоже; тогда Эйольв и Арон, с согласия епископа Гудмунда, задумывают, невзирая на опасность для жизни, искать поживу в том месте, на которое, как им кажется, у них больше всего законных прав на Пригорках, откуда их незадолго перед тем вышибли. Теперь уже они готовы к большим делам, если это им суждено. Тем временем приближается рождество, но с отплытием они не спешат, чтобы соблюсти пост и переждать пору, когда народу на хуторе всего больше.

Называют человека по имени Аудун, по прозвищу Ручка. Он был мал ростом, почти карлик. После рождества его послали на сушу, чтобы он кое-что разведал. Ему было велено проводить на Пригорках как можно больше времени между Рождеством и постом. В эту пору Туми хорошо привечал гостей. Аудун должен был, кроме того, выяснить уклад в покоях и постелях, где спали лучшие люди, а еще узнать, ночует ли Туми в спальне с засовом или же в палатах (59). Аудун должен был также спать ночью меньше, чем днем, и давать всем понять, что сюда наверняка нагрянут люди епископа и что этого скорее надо ждать ночью, чем днем.

И вот, накануне Мессы Свечей (60), разыгрывается буря.

Рассказывается о том, что однажды вечером, когда Туми уселся за стол, он будто бы призвал к себе свою стражу и дал им в ту ночь увольнительную, а они это приняли (61). И в тот же самый вечер епископ Гудмунд сказал своим людям, Эйольву с Ароном, что у него есть предчувствие, будто ночь эта вполне подходит для того, чтобы снять затруднения, даже если им кажется, что с бурей совладать нелегко (62). Они хотят сейчас же последовать совету епископа Гудмунда, ибо слова, слышанные от него, они неизменно почитали как вещие (63).

V

Теперь следует рассказать о том, что они собирают вместе своих спутников, чтобы узнать, кто из них больше всего подходит для этой поездки. Набирается три с половиной десятка мужчин, которые хотят ехать (64); против не выступил никто. Поход возглавляют те же - Эйольв с Ароном. Называют и третьего предводителя, человека по имени Эйнар, по прозвищу Белёк (65). Он был родичем епископа Гудмунда (66) и крепко натерпелся от Стурлунгов, потеряв из-за них много людей и имущества (67). Но вот Петр сын Барда (68), тоже очень храбрый муж, нападать на своего родича Туми не захотел (69).

Они спешно собираются, спускают свои корабли на воду и грузят на них камни: им казалось, что в такую бурю проплыть порожняком невозможно. Люди епископа не останавливаются, пока не достигают берега. Затем они идут к тому хутору, который зовется Устье, и узнают там такие вести, что Туми дома, и спит у себя в спальне сам-пятнадцатый, и что у большинства его спутников нет недостатка в оружии. Тут Эйольв и его люди вооружаются и пускаются в бег с полной выкладкой (70); они подошли к усадьбе на Пригорках еще до рассвета, когда их никто не ждал. Было это за одну ночь до Мессы Агаты (71).

После этого Эйольв с Эйнаром располагают свой отряд, чтобы идти на приступ. Тех, кто лучше владел оружием, отрядили приступать к спальне, а прочих поставили напротив выходов из дому, которые загородили балками. Вот раздается страшный грохот; те, кто был внутри спальни, вскакивают и бросаются к своей одежде. Каждому удается схватить какое-нибудь оружие. В этот миг нападавшие подносят к дверям в спальню столбы, ибо двери в нее удерживались мощными железными засовами. Им удается ворваться внутрь, но их встречает жесткий отпор суровых людей. Сопротивление было крайне ожесточенным и продолжалось долго. Вот нападавшие вновь бьют в дверной проем столбом, и Арону с четырьмя людьми удается прорваться внутрь; начинается рукопашная с увечьями (72). В этот миг Туми был сильно ранен; рану приписывали Арону, но он впоследствии не брал ее на себя, хотя и не опровергал этого (73).

Вот все огни в каморке гаснут. Тогда люди Арона возвращаются назад к своим, ибо напор на них был слишком силен. Чтобы взять каморку, были пущены в ход разные средства; вот они высекают сильный огонь и подносят к хворосту, который они перед этим собрали и внесли в дом. Между тем стычки не утихают: по рассказам людей, редкая схватка продолжалась дольше, чем эта. Но вот буря быстро подхватывает огонь, вздымается высокое пламя и распространяется дым. Теперь Туми и его люди видят, что чужая взяла.

Туми просит пощады и дозволения выйти и предлагает временное перемирие. Им позволяется покинуть каморку и выйти наружу, если они бросят оружие, но никакой пощады не обещают (74). Вокруг выходящих, по обычаю воинов, устраивают оцепление (74). Вот до Туми выходит пять или шесть человек, и всех их тотчас хватают... (76)

Тогда была сложена эта виса.

№ 1

Учинила бучу

Крючьев - чадь владыки,

Светоч сеч в усадьбу

Средь зимы подкинув.

Был по воле рати

Умерщвлен Торгейр,

Туми пал надменный,

Родом крут, с Бергтором (77).

К этому времени уже светало. Они решают хорошенько связать всех, кто еще оставался. Потом они обыскивают покои и набирают себе и епископу вдоволь хуторского имущества, съестных припасов и одежды - на это их подвигла крайняя нужда. Затем они довольно спешно собираются в обратный путь, чтобы не упустить подходящий час (78). Теперь они веселы и довольны.

На сей раз люди епископа сменили груз в трюме - нагрузили суда доброй ношей, а камни выбросили прочь. Едва они вышли в море, как ветер утих. Они сели на весла, и поездка их сложилось гораздо легче, чем они ожидали (79). На следующую ночь они прибывают на Рудный Остров. Эйольв с Ароном соскакивают с корабля, тотчас идут к дому и приходят в помещение, в котором спал епископ Гудмунд. Они застали его за молитвой. Епископ приветствовал их первым и спросил их о новостях. Они же рассказали все, как было. Он счел, что это большие новости, но сказал, что этого следовало ждать - с Божьей помощью их встреча должна была кончиться именно так.

Тогда была сложена эта виса.

№2

В дом назад внезапно

Заявилось войско,

В смуте копий Туми

Умер, Фрейр шелома!

Внутрь Арон ворвался,

Сам-первой, в каморку.

Орошал врагов он

Кровью - шест урона (80).

Теперь следует рассказать о людях на Пригорках, что они прикрыли мертвых и позаботились об их телах.

Вот весть о событиях дошла до Сигхвата со Стурлой, и они сочли себя близко затронутыми случившимся. Затем весть распространяется по всей стране.

Тогда ярость Стурлунгов возросла, и многие в дальнейшем испытали ее на себе. Сигхват снова отдает распоряжения насчет хутора, и в этот раз не случилось ничего большего.

Потом и те, и другие долго остаются на своих местах, пока продолжается зима. Когда же зима пошла на убыль, понадобилось съестное, потому что народу было много, а новых припасов не поступало. Советники епископа Гудмунда решили, что рассеиваться на мелкие отряды негоже. Они были легки на подъем и всегда проявляли усердие там, где нужно было добиться своего, и вот они отплыли с Рудного Острова на север к Гримову Острову (81). И не упоминается ни о чем, кроме того, что поездка эта сложилась легко и удачно и прошла, как они и рассчитывали. Затем они обосновываются на острове и ищут себе место для жилья.

Гнупом звался человек, живший на Гримовом Острове (82); из местных бондов (83) он пользовался наибольшим уважением. В те времена на острове обычно было вдоволь поживы и подручных занятий, даже когда в стране всего было в обрез. Немаловажно и то, что епископ всегда хотел ехать туда, где, по его разумению, он и епископская служба были нужнее всего: он видел свой долг в том, чтобы надзирать за верой как положено и улучшать христианство в меру своих сил.

Перед пасхой случилось такое событие, что у Эйнара Белька открылось кровотечение из носа (84). Эйнар был родич епископа Гудмунда и его друг и очень видный муж. Поэтому его кончину все сочли бы большей потерей. Тогда епископ Гудмунд сам пошел останавливать ему кровь, и на какое-то время это подействовало. И все же у него вновь открылось кровотечение, да такое сильное, что кровь, как рассказывают люди, била у него через рот и уши. Тогда епископ Гудмунд говорит, что болезнь эта сведет Эйнара в могилу - и именно потому, как он думает, кровь рвется наружу с такой силой. Тем не менее, по рассказам, ему еще раз удалось остановить кровь. Но хотя кровь больше не выступала у Эйнара из носа или других членов, она проступила у него между лопаток. После этого силы его пошли на убыль, и затем Эйнар умер.

VI

Теперь надо еще раз упомянуть о том, что Сигхват и сын его Стурла сочли себя кровно оскорбленными и ущемленными гибелью своих родичей и друзей, и многие признавали, что дело обстоит именно так. После этого они решают собрать войско, и вскоре набирается большое полчище. Они затаили лютую злобу на всех, кто был при убийствах на Пригорках и попутно припомнили много иных дел. Вот они узнают, что епископ Гудмунд переехал на Гримов Остров, и ни с ним, ни с его людьми переведаться не удастся, если самим не отправиться к ним на остров.

Сигхват со Стурлой взяли все суда, какие смогли достать, малые и большие. У них набралась такая прорва народа, какая в прежние времена в Исландии собиралась вместе только на тингах (85), потому что одних кораблей, выведенных ими в поход на Гримов Остров, судя по рассказам, было тридцать пять (86).

Походом больше распоряжался Стурла, ибо он уже достиг совершеннолетия и очень рано возмужал, о чем в один голос говорят все, кому довелось его видеть. Отец с сыном хотели, чтобы Стурле доставалось больше славы там, где требовалось личное участие предводителей, хотя Сигхват решал все их общие дела наравне со Стурлой (87). Сигхват и его войско отплывают из Исландии в хорошую погоду, как только собрались в путь. Люди епископа постоянно держали стражу, ибо у них было более чем достаточно оснований ждать вражеского нападения.

Однажды утром на восходе солнца дозорные епископа увидели плывущие корабли; они извещают об этом епископа и Эйольва сына Кара. Затем каждый рассказывает товарищу. Все бодро вскакивают и вооружаются тем, что было под рукой, только вот под рукой было всего ничего. Теперь все ясно понимают, что как только суда подойдут к суше, встречи с врагами не избежать.

Епископ Гудмунд поднимается и идет к церкви вместе со своими священниками. Он обращается к своим людям с красивыми словами, но коротко, потому что уже не хватало времени, чтобы успеть сказать им все то хорошее, что он хотел.

Затем Эйольв с Ароном бегут к морю и расставляют свои отряды у тех пристаней, куда держат путь корабли. Они видят, сколь велика разница в силах, и большинство людей поняли, что в этот вечер не все из них сумеют поведать о событиях, которые случатся сегодня. Арону выпало оборонять самую удобную пристань на острове; им казалось, что там наверняка высадится кто-нибудь из предводителей. Они выстроились у заливов. Эйольв с Ароном надеялись обороняться стойко, и Эйольв должен был самолично поддерживать в бою все три их отряда (88) - Эйольв в тот день сражался отважно, что единодушно подтверждается всеми свидетелями. В отряде, где стоял Арон, было восемнадцать человек (89). Эйольв надеялся, что Арон будет для них хорошим предводителем. Кораблям предстояло пройти еще немало пути до берега.

VII

Теперь следует рассказать о том, что Арон счел стоявший с ним отряд слабо вооруженным. Причиной была большая нужда в деньгах. И вот Арон спросил Эйольва, не прихватил ли кто из его отряда с собой оружие Туми.

Эйольв сказал, что его не брал никто и оно лежит дома, -

- по-моему, задор отца с сыном и без того немал, - чтобы подвергать их подобному унижению, учитывая то, насколько велик перевес в силах.

Но Арон отвечает, что считает неподобающим, чтобы его люди шли под мечи голыми и безоружными из-за того, что они не решаются носить такие сокровища, и столь превосходное оружие,

- и я не думаю, что проживу меньше от того, что буду вооружен. К тому же, пока еще есть время забрать оружие (90).

Теперь Арон отдает собственное оружие в руки тем людям, которые казались ему наиболее подходящими для того, чтобы использовать его с толком. Он бежит домой и встречает епископа Гудмунда и его духовную свиту на дворе перед церковью. Арон приветствует епископа, а тот ласково ему отвечает, ибо епископ любил Арона больше прочих людей, что впоследствии, как думают люди, получило весомое подтверждение. Вот Арон спешно идет и вооружается надежной броней, добрым шлемом и крепким щитом. Четвертым оружием был длиннейший тесак, наподобие большого меча: это было превосходное оружие (91). Арон быстро бежит назад.

И вот, епископ вновь оказывается на его пути и благосклонно смотрит на его занятия, -

- и я хочу теперь, сын мой, чтобы ты у меня исповедался.

- Нет уже времени, владыка, - говорит Арон, - ибо строй оборонцев едва ли можно назвать плотным, и еще один человек не будет в нем лишним.

- Хорошо сказано, - говорит епископ, - однако, ты должен быть крепок в вере, сын мой, и проявляй доброту к бедным! (92)

Затем епископ благословляет его со словами:

- Есть у меня предчувствие, что ты нанесешь Стурлунгам тяжкий урон, но все-таки я надеюсь, что впоследствии мы с тобой еще повидаемся.

И слова эти оказались пророческими, ибо когда они были произнесены, да и первое время спустя, подобное представлялось невероятным.

Арон идет теперь своей дорогой и возвращается к своим людям, а епископ Гудмунд остается дома; он пожелал Арону счастливого пути.

Корабли между тем надвигаются на берег. Арон к тому времени уже успел вернуться к пристани, где ему поручили стоять. Залив там был не слишком широк, но достаточно глубок для судов. На берегу лежали клубки водорослей. С обеих сторон были скалы, и взбираться по ним было небезопасно, если сверху стояли оборонявшиеся, пусть даже и в малом числе. По слухам, у

Сигхвата со Стурлой было три сотни людей (93), а у оборонявшихся - семьдесят (94) человек.

Теперь Арон просит своих людей обнажить оружие и сопротивляться как подобает мужчинам, насколько хватит сил. То же самое своим людям говорит и Эйольв, -

- пусть в этот день, как и прежде, каждый храбрый муж успеет проявить отвагу, прежде чем все закончится!

Вот к берегу к месту, где стоял Арон, идет семь кораблей, и войском этим правит сам Стурла. Его было легко распознать, когда он стоял выпрямившись во весь рост, ибо он намного превосходил прочих людей ростом и силой, так что в этой стране никто не мог с ним сравниться по стати. Когда корабли были уже на подходе, Стурла стал вглядываться, не стоит ли на берегу кто из предводителей; он хотел в первый черед напасть на них.

Тут Стурла молвит такое слово:

- Вон он стоит, этот дьявол Арон! Смелей нападайте на него, и мы быстро его прикончим.

Арон откликается, вздымая вверх тесак - сокровище Туми:

- Здесь, трусливая сволочь, ты можешь видеть клинок Туми, твоего брата. Так что, коли охота, нападайте на нас, а мы будем ждать вас, не дрогнув (95).

Вот как говорит священник Тормод сын Олава (96):

№3

Столп толпы, на струге

Стоя, гневным словом

Щедрого Арона

Обозвал в запале.

Но вернул, с избытком,

В выраженьях схожих

Речь храбрец известный,

Воеводу кроя (97).

Стурла распаляется и соскакивает с корабля вниз на клубки водорослей. Клубки были скользкими, и он стоял на них нетвердо. Арон подбегает к нему и разит его тесаком Туми со всей своей силы. Удар пришелся Стурле в живот. И поскольку подошвы проскальзывали, водоросли были мокрыми, а удар очень сильным, то Стурла потерял равновесие и упал.

Священник Тормод говорит так:

№4

Строгий в распре, Стурла,

Остров брать решился,

Где Арон, с отборной

Ратью, ждал напора.

Но руды дробитель

Врезал посередке, -

Рухнул Фрейр раздора:

Был удар изрядный! (98)

А далее священник Тормод говорит так:

№5

Тесаком - утёсов,

Силой, жив, сокольих -

Люд сплеча калечил

Лютый сын Хьёрлейва.

Распласталась челядь,

Вражья, в луже крови,

Перед тем, как воин

Пал у хладной хляби (99).

Затем Арон замахивается на Стурлу со всей мочи и держит тесак обеими руками; если бы бой шел один на один, этого бы хватило с лихвой. Называют человека по имени Сигмунд Крючок. Он спешно выбросил щит над Стурлой, и удар пришелся в щит (100). Стурла быстро поднялся на ноги, и ему не пришлось особо подстрекать своих людей нападать на Арона и тех, кто был при нем. Оборона была отважной, но большинства надолго не хватило, так как перевес в силах был слишком велик. Кое-кто быстро распрощался с жизнью; другие бежали, получив раны. Арон сражался несколько дольше тех, кто стоял близ него. Это было удивительно, ибо сам Стурла, да и другие люди, сражавшиеся против Арона, были убеждены, что достали его. В какой-то миг копья стояли в теле Арона так густо, что новые удары не могли свалить его, ибо наконечники, застрявшие ранее, поддерживали его на ногах. Но броня была столь надежна, что она не подавалась; по этим причинам Арон не упал так быстро, как мог бы при ином раскладе. У Арона было три больших раны, но ни одна из них не была опасна для жизни. Один из ударов пришелся в щеку; наконечник распорол рот вплоть до неба, и подобная затычка причиняла изрядные неудобства (101). Вторая рана была у него на бедре, а третья - на ноге у подъема. Эта оборона сильно прославила Арона. Под конец Арон изнемог от усталости и потери крови и упал, но произошло это гораздо позже ожидаемого. Но хотя Арон выказал в ходе обороны неслыханную стойкость и мощь, люди более склонны объяснять это милостью божьей и молитвами епископа Гудмунда, нежели его собственными усилиями, а также тем, что защитники епископа Гудмунда были менее виновны перед богом, нежели нападавшие.

Об этом сложена такая виса:

№6

Стурла в толще бондов

Вызвал бурю лезвий.

Сонм мозгов рассеял

Фрейр меча на Гримсэй (102).

И еще:

№7

Шел Арон, в бою не дрогнув,

Духом яр, на дело брани.

Черепа дробил, - не древа,

Гнева полн, средь полчищ Стурлы (103).

Теперь Стурла хочет проведать своего отца и узнать, как обстоит дело в их схватке с Эйольвом. Их встреча проходила так, как можно было ожидать. Эйольв, как обычно, стойко защищался. Полегло много народа; кто-то был убит, а кто-то - ранен. Были и такие, кто бежал к церкви и рассчитывал, укрывшись в ней, уцелеть и спасти свою жизнь. Сигхвату со Стурлой показалось вероятным, что среди них вполне мог быть и Эйольв. Они бегут к хутору; епископ со своими священниками находился в церкви и молился. Услышав шум, епископ поспешно вышел и стал снаружи у церковных дверей. Когда туда подошел Сигхват, епископу и его свите пришлось выслушать суровые речи. Епископ отвечает с достоинством, но, вместе с тем, сдержанно, ибо в их положении можно было ждать больших напастей. Те в первую очередь спрашивают, в церкви ли Эйольв и с ним ли другой человек, убийца брата Стурлы, Эйнар Белек, к которому они питали особую ненависть. Им было сказано, что Эйольва там нет, а что касается Эйнара, то его уже нет в живых, и что он умер при тех обстоятельствах, о которых было сказано в саге, те же об этом ничего не знали.

Стурла не хочет удовлетвориться тем, что ему было сказано, и он велит тогда обыскать церковь. А когда это было сделано, Стурла называет имена людей, которых он приказывает вытащить из церкви и жестоко мучить. Мы упомянем лишь двоих, которых звали Кнут и Снорри, оба они были священники; Стурла велел затем оскопить их обоих (104). На долю же епископа досталась отборная брань вкупе с тяжкими оскорблениями, - они сказали, что ему по совести надо бы вырезать язык, чтобы он больше не мог хулить их столь скверно, как они сами считали. Но к счастью, до этого злодеяния все же не дошло (105).

Но вот череда пакостей временно прекращается. Однако не все приняли рассказ о кончине Эйнара на веру. Его тело было вновь выкопано из могилы и поднято наверх на насыпь; они сдернули саван с лица и по всем признакам убедились, что рассказ был нелживым. Тогда Сигмунд Крючок ударил покойника обухом секиры и вслед за этим пнул его ногой, чтобы запихнуть обратно в могилу; на этом он с ним расстался (106). Такой поступок все сочли гнусным.

VIII

Теперь сага возвращается к Эйольву и его свояку Арону. Когда большая часть отряда Эйольва сына Кара полегла, а прочие побежали к церкви, Эйольв бросился к месту схватки Арона со Стурлой; когда Эйольв туда подошел, Арон сидел на поле боя с оружием в руках. Вокруг него лежали раненые и мертвые; по рассказам, погибших было девять человек (107).

Эйольв допытывается у своего свояка Арона, может ли он как-то передвигаться и покинуть это место. Арон говорит, что как будто может, и встает на ноги; теперь оба идут вместе по побережью, и на пути их оказывается скрытый от глаз залив. Там неподалеку от берега стоял корабль; за веслами сидело пять или шесть человек (108), и нос судна был обращен в сторону моря. Так заранее распорядился сам Эйольв, на случай, если придется спешно забирать кого-нибудь с суши.

Теперь Эйольв говорит Арону, что места на борту предназначены им самим, теперь он уже точно видит, - сказал Эйольв, - что больше ничем они в этот раз помочь епископу не смогут.

- Но я надеюсь, что придут лучшие дни, - говорит Эйольв.

- Странным кажется мне такое решение, говорит Арон, ведь я думал, что мы не покинем епископа Гудмунда в этой напасти. И еще есть у меня подозрение, что здесь кроется нечто иное, и я ни за что не поеду, если только ты не ступишь на борт первым.

- Так не пойдет, свояк, - говорит Эйольв, - ведь дно повсюду здесь мелкое, а я не хочу ссаживать никого из гребцов, чтобы подталкивать судно. Вдобавок ты при твоих увечьях еле ходишь, и поэтому первым на борт заходить именно тебе.

- Тогда сперва выложи свое оружие на борт, - говорит Арон, - чтоб я поверил тебе.

И вот Эйольв сделал так, как просил Арон, и тогда Арон поднимается на борт. Эйольв бредет вслед за судном и подталкивает его, ибо повсюду были большие отмели. И в миг, показавшийся ему подходящим, Эйольв хватает со штевня большую секиру и отпихивает судно вперед со всей своей могучей силы.

- Прощай, Арон: счастливого тебе пути! - говорит Эйольв, - и, даст Бог, увидимся.

И поскольку Арон ослабел от тяжелых ран и потери крови, пришлось с этим смириться, но расставание было для Арона тяжким, ибо с тех пор они никогда больше не виделись.

Эйольв крикнул людям на корабле, чтобы они налегли на весла и сделали, все, что в их силах, чтобы Арон не высадился на остров ни сегодня, ни в ближайшие дни. И вот Арон и его спутники плывут своей дорогой, а Эйольв возвращается на берег и идет к стоявшему поблизости корабельному сараю (109). В этот миг он видит, как толпа врагов высыпает с хутора после совершенных ими злодеяний и направляется к берегу. Тогда Эйольв бросается в сарай; в нем стояла большая паромная ладья бонда Гнупа. Эйольв останавливается и рассчитывает обороняться изнутри, насколько хватит удачи. Вход в сарай загораживали две створки, и Эйольв подпирает их тяжелыми камнями.

Называют человека по имени Бранд (110). Он сопровождал Сигхвата и был очень крепким мужем. Он заметил, как прошел человек, и сказал своим провожатым, что опознал в нем Эйольва сына Кара; Бранд просил своих спутников бежать вслед за ним. Стурлы при этом рядом не было. Всего их собирается девять или десять человек (111). Они бегут к сараю, где засел Эйольв.

Бранд спрашивает, что за человек в сарае, и Эйольв называет себя.

- Ты, должно быть, хочешь выйти наружу, - говорит Бранд, - и предстать перед Стурлой?

- Обещаете за это пощаду? - говорит Эйольв.

- Вряд ли до этого дойдет, - говорит Бранд.

- Тогда вам надлежит наступать, - говорит Эйольв, - а мне защищаться, и сдается мне, что мы не в равных условиях.

На Эйольве была надета броня; из оружия у него была лишь большая секира и ничего кроме нее. Вот они на него напали. Он защищался стойко и мужественно, срубая им наконечники копей, и они обменялись множеством мощных ударов. В этой схватке секира Эйольва слетает с рукоятки; тогда он хватает весло паромной ладьи и отбивается им, а затем, когда оно треснуло, - другое, и оба весла разломились от яростной обороны. За это время Эйольв пропустил удар под руку, и рана была глубокой; некоторые люди рассказывают, будто он сломал и это копье тоже, и наконечник остался в ране. Эйольв понимает, что оборона близится к концу. Тогда он бросается прямо на них, стремясь прорваться наружу, и это ему удается. Это было для нападавших полной неожиданностью, но, однако же, они не растерялись. Маром звался человек, который ударил вдогонку Эйольву (112); удар пришелся в ногу у лодыжки и почти отсек ее, так что она держалась лишь на коже. С этой раной Эйольв отступает дальше к пригорку, который образовался на дне во время отлива. Теперь Эйольв бросается вплавь, невзирая на раны, и проплывает двенадцать саженей от берега до ближней шхеры. Там он вначале припал на колени, а потом рухнул ничком на землю, раскинув руки. Голова была обращена на восток, словно он лег на молитву (113). Они спускают на воду лодку и хотят выяснить наверняка, что с ним стало. Когда же они подходят к шхере, один человек ткнул его копьем, а вслед за ним - и второй; ни одна из ран не кровоточила.

На этом они расстаются с ним, едут на берег, находят Стурлу и правдиво рассказывают ему о встрече с Эйольвом. Стурла и прочие люди с ним согласились, что это была выдающаяся оборона. Стурла дал понять, что доволен случившимся.

Тогда Бранд произнес эту вису (114):

№8

Веслами - на славу -

Отбивался Эйольв

От десятка (115), долго,

Слуг меча на Гримсэй.

После - вплавь пустился,

Мучим раной жгучей, -

Врана волн правитель

К шхере шёл последней (116).

Священник Тормод сложил такую вису (117):

№ 9

Эйольв на отшибе

Умер бесшабашный:

Десятью, уважен,

Вождь, в неравном споре.

Плыл, пронзен навылет,

Без ноги на сгибе,

С мыса, мост доспехов,

Мощь явив на диво (118).

Теперь Стурла подходит к тому месту, где они расстались с Ароном; Арона там не было, что всем показалось невероятным. Стали озираться и увидели, как от острова в море гребет корабль; он уже успел отдалиться от берега на порядочное расстояние.

Тут Сигхват говорит, что Арон, должно быть, находится на этом корабле, и просит грести вслед за ним и убить его.

Стурла отвечает:

- По-моему, мы расстались с ним при таких обстоятельствах, что мне не делает чести гнаться за ним с большой толпой. А если ему все же суждено прожить дольше, чем я думаю, то может статься, что вскоре мы еще повстречаемся.

Тогда Сигхват говорит:

- Есть у меня предчувствие, что ты еще раскаешься в своем решении, и, быть может, не однажды.

На этом их разговор прекращается (119).

IX

Теперь следует сказать об Ароне и его провожатых, что им не пришлось особенно маяться с погодой во время их поездки. А когда они вполне уверились, что избежали наибольшей опасности и на сей раз ускользнули от недругов, священник Арни (120) осматривает раны Арона. Обнаружилось три глубоких колотых раны, и все тело было в кровоподтеках и порезах. Затем они окропили раны водой епископа и вслед за этим сделали перевязку. Об их поездке не упоминается до того, как... (121). Они поставили свой корабль в том месте, которое показалось им наиболее надежным. После этого они идут к ближайшему хутору и просят бонда приютить их на эту ночь. Бонд выставил им какое-то угощение. После этого они заходят в покои и тут же садятся, ибо все они были измотаны поездкой, а некоторые к тому же еще и ранены. Затем бонд подробно расспрашивает о случившемся, а они рассказывают ему все как было. Они пробыли на хуторе несколько ночей.

После этого священник Арни снимает повязки с ран Арона; кровь хорошо запеклась в ранах, словно их пользовали лучшими мазями. Раны, по словам Арона, болели меньше, чем можно было бы ожидать. Он объяснял это в первую очередь всемогуществом Божьим и действием воды епископа Гудмунда; никакого другого лечения, кроме воды, освященной епископом, не было, и раны зажили быстрее и лучше, чем это обычно случается.

Затем они заключили с бондом сделку и отдали ему корабль, а взамен взяли себе лошадей и вещи, в которых больше всего нуждались. После этого они выехали оттуда, держа путь в разные стороны; каждый отправился в место, которое считал для себя наиболее безопасным. Они выдали Арону самую надежную лошадь из имевшихся и выделили пешего провожатого. На этом они расстались, и больше о священнике Арни в этой саге речь идти не будет.

Арон ехал к Восточным Фьордам по привычным тропам, покуда не прибыл в Оружейный Фьорд. Затем он поворачивает в Речную Долину и рассчитывает перебраться оттуда в южные округи.

Упоминается о том, что однажды вечером он просит ночлега на хуторе, который зовется Двором Вальтьова (122). В это время бонда Торарина (123) не было дома, но хозяйка хутора хорошо приняла Арона; она видела, что он нуждается в уходе. Там Арон провел несколько ночей, и с ним хорошо обходились. Потом он пожелал съехать, хотя хозяйка предлагала ему оставаться и дальше, если он сам этого хочет.

Теперь он едет по тропам, держа путь поперек Восточных Фьордов в сторону Углового Фьорда. О его пути не упоминается до того, как он прибывает к хутору, что зовется Свиной Горой (124). Там жил тогда Орм сын Йона, большой хёвдинг; его называли Свиногорец (125). Арон надеялся, что встретит там хороший прием. Но это оказалось ошибкой, ибо на хутор уже успели прийти опасные для него донесения Стурлунгов. Стоял поздний вечер. Люди уже встали из-за стола, а бонд Орм отправился в баню; баня была сделана снаружи, и проход к ней охраняли стражники. Арон подъехал к тем людям, что стояли на страже (126). Конь его тотчас упал под ним от усталости. Стражники приветствовали Арона и спросили об имени, он же назвал им и свое имя, и имя своего отца, так как полагал, что это не может ему повредить.

Тогда один человек спешно заходит в баню и говорит, кто там пришел.

- Этот человек, - говорит Орм, - не должен иметь возможность сам рассказать о случившемся, если все пройдет так, как я задумал. Отведите его в Каморку Сёрли (127) и как следует стерегите его.

Вот уходивший возвращается и говорит товарищам, что надо схватить Арона. Это было полной неожиданностью для Арона, и он спрашивает, чем он заслужил подобное обращение. Они говорят, что именно ему вменяют в вину, и передают слова, сказанные Ормом. Тогда Арон сказал, что им нет нужды вести его насильно - он вполне может пройтись с ними неподалеку туда, куда им велено, ведь еще довольно времени, чтобы жестокий приказ переменился к лучшему. Вот они вместе заходят к маленькую каморку и затем оставляют Арона в ней одного, запирая за ним дверь. Он вешает свое оружие на стену, и ему кажется, что его положение ничуть не улучшилось и далеко от желаемого. Однако приходится с этим смириться.

На хуторе было довольно людей, которым захват Арона пришелся весьма не по душе; особенно недовольны были знавшие его родителей. Однако открыто против не выступил почти никто.

Бонд Орм возвращается из бани. Он спрашивает своих, как они поступили с тем человеком. Те рассказали об их беседе и добавили, что, по их мнению, тот человек вряд ли бы их опасался, если бы они встретились с ним на равных,

- но мы расстались с ним точно так, как ты наказал нам.

Орм дал понять, что доволен этим.

X

Называют человека по имени Торарин сын Йона. Он был брат Орма и превосходный муж (128). Торарин не был столь близким другом Стурлунгов, как Орм (128). В то время он как раз приехал к брату на угощение. Узнав о замысле Орма, Торарин встает из своей постели и идет к постели Орма.

Тот приветствует брата и спрашивает, что привело его в этот час.

- Повод не слишком велик. Я хочу осведомиться насчет захвата Арона; не чересчур ли неприглядное это дело? Ибо для меня большая новость, чтобы человека, приехавшего к совсем чужим ему людям, так привечали на хуторе, при том что он еще ребенок годами (130), и раны на нем не вполне затянулись.

Орм говорит:

- Вам часто удаются красивые речи. Но я хочу, чтобы последнее слово порой оставалось за мной.

Каждый остался при своем мнении.

После этого Торарин уходит прочь и направляется прямо к каморке; с ним вместе идет один из его людей. Торарин сбивает дверной засов и заходит внутрь. Арон сидит на помосте и держит в руке тесак, сокровище Туми. Он приветствует вошедшего. Торарин отзывается на его приветствие. Потом он что-то тихо говорит своему спутнику, и тот выходит и какое-то время отсутствует, Тогда Арон спрашивает стоящего перед ним об имени, и Торарин сообщает ему свое имя. Арон понимает, кто перед ним, но теряется в догадках, что привело Торарина сюда. У него было дурное предчувствие из-за отлучки спутника Торарина, и он не понимал, что за ней кроется.

Теперь Торарин спрашивает Арона о новостях. Арон отвечает на каждый вопрос. Пока они беседуют, дверь отворяется, и в каморку входит тот же самый человек; у него в руках было пуховое одеяло, и он расстелил его на скамье. Затем он поставил стол со столешницей; вслед за этим вошла женщина и принесла пищу, Торарин просит Арона садиться есть, а потом укладываться спать, -

- чем бы все ни кончилось. Сам я сейчас уйду, но мой провожатый будет спать эту ночь здесь.

Когда Арон насытился, он лег спать. Он счел, что уюта немного прибавилось против того, что он думал.

Вот проходит ночь и наступает утро. Торарин рано поднимается на ноги; он будит своих провожатых и просит их встать и одеться. Они так и делают. К Арону они отправили своего человека и передали, чтобы он вставал, одевался и был наготове, какой бы оборот дело ни приняло. Арон быстро поднимается на ноги.

А когда просыпается Орм, Торарин идет к своему брату и допытывается у него, не изменились ли намерения Орма за истекшую ночь.

Он говорит, что не изменились.

- Тогда я должен тебе сообщить, что такой поступок недостоин хёвдинга и прослывет здесь, в Исландии, величайшим злодеянием. И я бы не хотел даже, чтобы сами Стурлунги занимались такой грязной работой.

Тогда Орм говорит:

- Я вижу, что ты не жалеешь слов, защищая свой выбор. Но ведь и я твердо связал себя обещанием.

На это Торарин отвечает:

- Я не буду долее скрывать, что у меня на уме, и объявляю открыто, что сегодня придется поведать о больших событиях, нежели гибель одного Арона, ибо я и все мои люди сплотимся вместе и окажем вам противодействие, если вы захотите напасть на него. И я надеюсь, что многие скорчатся тут от боли, прежде чем мы с Ароном будем убиты.

Орм отвечает:

- В этом деле ты, как это частенько бывает с тобой, брат, проявляешь чрезмерное рвение. Я, конечно, не стану без причины сражаться с тобой ради того, чтобы убить одного человека. Забирайте его под свою опеку и уезжайте с ним, куда заблагорассудится (131).

Тогда Торарин поблагодарил своего брата Орма, и не упоминается о том, чтобы впоследствии это дало повод для их разногласий.

Этот поступок Торарина стяжал ему добрую славу и надолго останется в памяти людей.

Священник Тормод говорит так (132):

№ 10

Торарин, росток ограды

Нив костра, на Свиногорье,

Пособил герою бодро,

От беды упас и горя.

Замышлял ведь Орм подвергнуть

Казни злой зело Арона, -

Вольный муж отбить решился

Супостата, впрямь, у брата (133).

Торарин принимает теперь Арона под свою опеку; какое-то время они еще остаются на хуторе, а затем вместе выезжают прочь (134). Торарин дает Арону хорошего провожатого по имени Гудмунд сын Олава (135); впоследствии он был при сожжении Торвальда из Озерного Фьорда (136) вместе с сыновьями Хравна (137).

О том, как Арона захватили на Свиной Горе, сложены такие висы (138):

№ 11

Сумрак стрел с утра Арону

Не сулил добра недаром:

Свиногорец Орм надумал

Уморить его взаправду

Избежал брони ревнитель -

Шла молва о том широко -

Бед - помог гонцу победы

Торарин, в ристаньях щедрый (139).

№ 12

Гнал коня при гнойных ранах

Воин твердый через фьорды, -

Ради крова кровник врана

Пробирался в Свиногорье

Завлекли клинков посланца

Там столпы блестящей стали,

Скорой смертью угрожая,

Заточили в черном срубе (140).

Но вот Торарин вывез Арона со Свиной Горы. Он был хорошо снаряжен к поездке, но тем не менее им с Гудмундом приходилось ехать скрытно и чаще ночью, чем днем, ибо были серьезные основания опасаться за свою жизнь. Однако о местах их ночлега не рассказывается до того, как они прибыли в Городищенский Фьорд и подошли к тому хутору, который зовется Южным Красным Песчаником. Там жили тогда священник Сёльви сын Йорунда и Сигрид, мать Арона (141). К тому времени прошла уже почти половина тинга.

Арон с Гудмундом появились на хуторе под утро, когда большинство людей спали. На дворе было двое мальчишек, которые вышли присмотреть за лошадьми. Они увидели, как к хутору подъезжают какие-то люди. Одним из мальчиков был Бард, брат Арона, а второй звался Орм. Мальчики приветствовали этих людей и спросили их об имени. Те назвали себя, но не так, как на самом деле, завели своих лошадей за дом и подозвали туда мальчиков. Арон сказал им, чтоб они тихонько подошли к постели Сигрид дочери Хавторира и сказали ей, что на дворе стоят люди, которые хотят с ней встретиться. Мальчишки сделали, как их просили. Сигрид расспрашивает, как выглядят эти люди, ибо она была сильно озабочена странствиями Арона. Мальчишки рассказывают, что люди эти рослые и хорошо вооружены. Тогда она поднимается, а мальчиков просит помалкивать и ложиться спать. Сигрид выходит на двор, и один из этих людей сразу узнает ее и бросается ей навстречу. Она так сильно обрадовалась встрече с сыном, что поначалу не могла вымолвить ни слова; затем она просит их уйти с проезжей дороги, сама же заходит в дом, идет к постели священника Сёльви и рассказывает ему, что происходит. Он поспешно вскакивает и выходит во двор; родичи встречаются, и Сёльви тут же распоряжается позаботиться о них. Немного позже их отвели к одной пещере на лавовой пустоши, которая находилась на большом отдалении от хутора. От этого пещера получила свое нынешнее имя и зовется Ароновой Пещерой (142).

Потом доверенные люди подвезли туда припасы и одежду, чтобы они могли продержаться. Какое-то время они сидят в пещере.

XI

Немного позже люди вернулись с тинга (143), и пришли вести о том, что Арон и с ним пятнадцать людей епископа (144) объявлены вне закона. Наказание Арона, однако, было более тяжким, нежели у его товарищей, ибо его объявили вне закона без права выезда (145): за его убийство не полагалась вира, и его нельзя было перевозить и оказывать ему какую-либо помощь, а всем тем, кто вздумает ему как-то помочь, полагалась суровая кара (146).

Некоторое время Арон с Гудмундом сидят в своей пещере. Затем они стали разъезжать в открытую. Иногда они приходили на ночь к священнику Сёльви. И однажды вечером, когда они отправились оттуда в баню, работник Торлака сына Кетиля со Двора Кольбейна (147) стоял на дворе и увидел возле бани вооруженных людей. Зрелище показалось ему достойным упоминания. А баня находилась поодаль от общей тропы. Работник сообщает о виденном Гудлауг, хозяйке хутора, а она принялась обсуждать это вслух, потому что никогда не умела держать новости при себе (148).

Но Торлак подзывает ее и тихонько говорит с ней, чтобы она прикусила язык: он смекнул, что здесь к чему. Торлак был муж умный и часто помогал друзьям добрым советом; поэтому к нему часто обращались. Он послал сообщить священнику Сёльви и Сигрид о том, что уже прошел слух о поездках Арона, и сказал, что далее так продолжаться не может. Он просит Арона съехать и поискать себе убежища в другом месте, где недруги не смогут до него добраться (149). Арон с Гудмундом вняли этому разумному совету и тайно покинули округу, хотя и это было немалым испытанием. Они пришли к тому хутору на Лесистом Побережье (150), что зовется Приют, достали там корабль и переправились через Широкий Фьорд на Бардово Побережье (151). Там они попеременно навещали своих родичей; дольше всего Арон пробыл у Эйвинда с Томасом (152). Однако те также не сочли возможным держать Арона у себя подолгу, опасаясь мести могущественных людей, так что Арон с Гудмундом отправились оттуда во Фьорд Эрна к хутору, который звался Песчаный Берег (153).

XII

На Песчаном Берегу во Фьорде Эрна жили двое братьев, люди приметные и родовитые. Один из них звался Эйнар, а другой - Свейнбьёрн (154). Они были сыновьями Хравна сына Свейнбьёрна. Арона там хорошо приняли. Арон просит у братьев покровительства и защиты.

Эйнар говорит, что это чревато неприятностями, учитывая, сколь неблагоприятно обернулась тяжба Арона. Братья хорошо понимали, что тут не избежать мести, -

- даже если преследовать будут строго по закону.

Тем не менее они не захотели отказывать Арону и сочли себя обязанными принять его ввиду родства между ними (155). Они взяли Арона к себе на зиму и отлично его содержали.

Об этом узнает Стурла и обращает свою вражду на сыновей Хравна. Так проходит зима.

А весной сыновья Хравна выехали в Озерный Фьорд (156); с ними вместе отправился и Арон (157). Весть о походе вовремя дошла до Торвальда, и он спешно вышел в море (158). После этого случились большие стычки и было убито двое бондов - один из них звался Ими, а другой Снорри (159); еще одному человеку отрубили ногу (160). Затем они уехали (161).

Той же весной Стурла прибыл на Западные Фьорды (162), чтобы взыскать положенные ему почести с сыновей Хравна; Стурла полагал, что они нанесли его славе и уважению ощутимый урон. Стурла остановился в Долине Тюленьей Реки (163); при нем была довольно большая свита. Стурла послал за сыновьями Хравна (164). Они быстро явились, но перед этим позаботились, чтобы их участь на сей раз не зависела целиком от милости Стурлы - Арон в это время оставался на Песчаном Берегу. Поначалу встреча проходила холодно и враждебно. Но в конце концов они помирились. Стурла должен был сам назвать цену, какую хотел взять, и была положена пеня в шестьдесят сотен (165). Братья пробовали добиться мировой для Арона, но чем больше они настаивали, тем дальше были от цели. Братья обязались долее не держать Арона, врага Стурлы, у себя, и на прощание условились о дружбе со Стурлой.

Прибыв домой, сыновья Хравна поведали обо всем, что произошло. Арон отвечал, что этого можно было ожидать, и сказал, что не вправе долее ставить их под удар.

Все же они до некоторой степени помогли ему. Называют бонда по имени Йохамар (166). Он жил на хуторе, который зовется Отмель Фьорда Гейртьова (167), и сидел на земле братьев. Они послали туда Арона вместе с верительными знаками, чтобы он оставался на хуторе втайне от всех. Хутор этот лежит очень далеко от общей тропы. Йохамар принял Арона к себе. Тот долго скрывался там летом.

Уехав домой, Стурла поставил людей разыскивать Арона; другие были отряжены за его головой. Всего Стурла посылал на Западные Фьорды для покушения на Арона двадцать человек. Они разделились: часть двинулась по Северным Фьордам, а часть по Западным (168). Стурла надеялся таким путем приблизить встречу с Ароном (169). Во главе тех, кто отправился на запад, стоял человек по имени Рёгнвальд; он был сыном Кара (170). Это был очень крепкий муж. Одного из его спутников звали Торвальд сын Свейна (171), а третьим был Берг Танцор (172); оба были мужи крепкие и хорошо вооружены.

Теперь следует рассказать о делах Арона. У бонда Йохамара была старая лодка, изношенная до такой степени, что ее нельзя было вывести в море; между тем у бонда на отшибе хранились кое-какие запасы. Арон взялся починить лодку за лето (173).

Однажды днем случилось то, чего ранее не бывало: к Арону подошло двое хорошо вооруженных людей. Арон же снял с себя все свое оружие, кроме стального шишака, и положил рядом с собой.

Арон идет навстречу тем людям и приветствует их. Они хорошо отзываются на его приветствие. Тогда он спрашивает их имена. И один из них называет себя Сигурдом (174), а другой - Эгилем (175). Они спрашивают его имя. Он называет себя не таясь и спрашивает их о новостях и откуда они пришли. Они сказали, что пришли с запада из Долин и что они - посланцы Торвальда из Озерного Фьорда (176). Они спрашивают, почему он столь неосторожен, когда ему отовсюду грозит опасность (177).

Арон отвечает, что все предвидеть невозможно. Он спрашивает их, не знают ли чего-нибудь важного из свежих новостей.

Они отвечали, что знают лишь одни мелочи, -

- но мы встретили вчера трех людей в броне с головы до пят, и нам показалось, что справиться с ними нелегко, и мы доподлинно знаем, что их послали за твоей головой. И есть все основания думать, что вам предстоит встреча еще до того, как этот день завершится, если ты будешь ждать их на месте. Но разумным нам это не кажется.

Арон обдумывает про себя каждое их слово. Он не знает точно, как должен действовать, ибо люди эти были ему прежде незнакомы (178). Затем он припоминает древнее речение о том, что добрый совет стоит принять, с какой бы стороны он не пришел: он видит, что решать надо быстро, хотя люди эти кажутся ему ненадежными.

Тогда Арон говорит:

- Присядьте со мной; я хочу рассказать вам свой сон.

Они так и делают.

- Приснилось мне, говорит Арон, что ко мне пришел человек в рясе с капюшоном. Я едва различал его лицо, потому что капюшон был низко надвинут. Человек из сна говорит: "Если хочешь, исповедуйся мне". - "Не привык я делать это по будням", - сказал я ему. Тогда он протянул мне будто бы тот же самый плащ, что теперь надет на мне, и я проснулся в тот миг, когда я, как мне показалось, узнал этого человека. И кажется мне, что был это сам епископ Гудмунд (179).

Они говорят, что это хороший сон, и весьма вероятно, он предвещает какие-то события.

Затем Эгиль говорит, что им пора в дорогу, -

- ибо день уже клонится к вечеру. Может статься, что если те люди найдут его, мы впоследствии раскаемся, что расстались с ним, не проявив должного мужества.

Сигурд говорит, что еще достаточно много времени.

Эгиль сказал, что ничто не заставляет их встревать в чужие разборки, -

- однако редко бывало так, чтобы я бежал, когда ты решил остаться. Сможешь ли ты оказать Арону достойную помощь, если он будет нуждаться в ней?

Сигурд на это ничего не ответил (180). Вечерело.

Броня Арона лежала на носу лодки. Сигурд поднял броню, и ему показалась, что она на редкость хороша; он снимает с головы стальной шишак, надевает броню и заявляет, что она отлично ему подходит. Эгиль отошел и поднялся наверх на кручу. Он видит, как скачет трое всадников в полном вооружении. Эгиль возвращается назад к корабельному сараю и рассказывает, как обстоит дело.

Тогда Арон сказал Сигурду:

- Дай-ка мне мою броню, товарищ. Может статься, она мне вскоре понадобится.

Сигурд тотчас хочет снять броню. Тут Арон вполне уверился, что они не замышляли предать его (181). Он спрашивает их теперь, помогут ли они ему в бою, или же намерены ехать прочь.

- Пусть решает Эгиль, - говорит Сигурд.

- О нас пойдет дурная молва, - сказал Эгиль, - если мы с тобой оба покинем его накануне таких событий.

- Слова твои мне вполне по душе, - говорит Сигурд, - но вряд ли мы поступаем предусмотрительно.

Арон поблагодарил их за такой выбор.

На Ароне был длинный панцирь и хороший стальной шишак, он был вооружен круглым щитом и держал в руке тесак, Сокровище Туми.

Вслед за этим на кручу въезжают трое людей и направляются оттуда к корабельному сараю. Они спешиваются. Рёгнвальд узнал Арона, потому что ранее они несколько раз уже виделись (182).

Рёгнвальд спрашивает, правильно ли он опознал преступника, объявленного Стурлой вне закона.

Арон просил не сомневаться на сей счет.

- Очень хорошо, - говорит Рёгнвальд, - ибо мы затратили на твои поиски много времени.

- Тогда вам положено объявить мне, зачем я вам нужен, - говорит Арон.

- За этим дело не станет, - говорит Рёгнвальд, подбегает к Арону и бьет его копьем; одновременно с ним наносит свой удар и Арон.

Арон выставил перед собой щит, а сам в это время другой рукой срубает копье Рёгнвальда с древка. Затем они какое-то время доблестно сражаются трое на трое. Они с Эгилем обменялись противниками, так что Торвальд обращается теперь против Арона, а Эгиль против Рёгнвальда, Сигурд же бьется с Бергом (183) Вскоре Торвальд пал, получив... [несколько] ... ран (184). И людям не кажется, что Торвальд в этой саге проявил себя с лучшей стороны (185). Арон освобождается в тот миг, когда Эгиля почти совсем уже одолели, так что помощь подоспела вовремя (186). Вот к какому приему прибег Арон: он бьет Рёгнвальда тесаком плашмя ниже стального шишака. Рёгнвальд пошатнулся, так как удар был очень силен; шишак съехал ему на глаза, и шея оголилась. Тогда Арон обеими руками рубит его по шее с такой силой, что голова отлетает прочь. Это видит Берг, который в другом месте сражается с Сигурдом; ему кажется, что Арон рубит чересчур уж мощно, и он, не желая испытывать судьбу в бою с Ароном, когда тот к нему подоспеет, спешно бежит назад к своей лошади. Торвальд с теми царапинами, которые у него были, уже успел сесть в седло. Берг подбегает к лошади, а Арон несется за ним. Берг успевает чуть раньше; он цепляется одной ногой за стремя и ложится поперек крупа, а Торвальд разгоняет под ним лошадь и заводит ее наверх на кручу. Арон что есть сил бежит вслед и хочет настичь кого-нибудь из них (187).

Тут Торвальд громко кричит:

- Скорей сюда, люди Стурлы, дьявол Арон (188) гонит нас!

Арон счел вполне вероятным, что Стурла взаправду может быть где-то рядом, и остановился. За счет этой уловки Бергу удается вскочить в седло, и Арон поворачивает назад. На этом они расстаются. А это была самая наглая ложь, будто Стурла был близко.

Арон идет теперь к своим товарищам. Они сидят на поле боя; у обоих были большие раны. Арон сворачивает к месту, где лежал труп Рёгнвальда, стаскивает с него броню, хватает тело и голову и швыряет их в море. Но поскольку ветер дул с моря, тело прибило обратно к берегу. Арон спускает лодку на воду, кладет труп на судно и ненадолго выходит в море. Затем он спускает тело Рёгнвальда за борт, пронзив ему грудь тесаком, и говорит, что Стурла, коли захочет, сможет достать своего провожатого и оттуда (189). После этого он возвращается туда, где сидят Эгиль с Сигурдом. Он спросил, могут ли они сами идти к хутору. Они говорят, что, конечно же, могут. Вот они являются на хутор и рассказывают новости, Бонд счел свою участь незавидной ввиду столь больших событий и повесил голову (190).

Арон просил его приободриться,

- мы, конечно же, найдем какой-нибудь выход, чтоб отныне новых трудностей у тебя не возникло.

После этого они заходят в дом, и Арон перетягивает им раны жгутами. Там они проводят ночь.

Лишь только стало смеркаться, Арон требует себе провожатого (191).

Эгиль с Сигурдом спрашивают, куда он собрался.

- Неподалеку, - говорит Арон, - я съезжу и быстро вернусь.

Они сказали, что полагаются на него.

Арон с провожатым едут своей дорогой по кряжу к Мшистой Долине (192). Они достают корабль (193) и переправляются оттуда к Песчаному Берегу (194). Арон посылает своего провожатого к хутору и говорит, что хочет повидать Эйнара с братом. Посланный вначале подходит к постели Эйнара, будит его и говорит, что Арон хочет встретиться с братьями. Эйнар быстро одевается, идет за своим братом и просит его подниматься.

После этого они выходят наружу и идут, пока не встречают Арона.

Он радушно приветствовал их.

Они тоже хорошо его встретили и спросили о новостях.

А он рассказывает им обо всем, что произошло.

Они сказали, что не станут укорять его за содеянное, -

- но что сейчас привело тебя сюда к нам?

Арон говорит, что ждет от них кое-какой помощи.

Они отвечали, что ныне уже мало чем могут поддержать его из-за твердых обещаний, данных ими Стурле,

- но чего именно ты добиваешься?

- Я хотел бы, - говорит Арон, - чтобы вы приняли у себя Сигурда с Эгилем, и я бы хотел, чтобы вы расстались с ними не прежде, чем они смогут сами вернуться в Озерный Фьорд.

Братья сказали, что сделают это и что Эгиль с Сигурдом заслужили такое обращение, пособив Арону.

О встрече во Фьорде Гейртьова была сложена такая виса (195):

№ 13

Лезвий свод изведать

Довелось Арону,

На отряд нарвавшись

В Фьорде Гейртьова.

Куст щитов спасался

Рысью от героя;

Виры враг повергнул

Мертвым Рёгнвальда (196).

Не упоминается о том, чтобы в этот раз братья оказали какую-либо помощь самому Арону. На этом они расстаются. Арон едет назад к Отмели Фьорда Гейртьова и рассказывает Эгилю с Сигурдом об уговоре. Они дали понять, что довольны. Как только темнеет, все трое собираются в путь. Арон подвозит их к Мшистой Долине, как заранее было условлено с братьями: местный бонд должен был переправить их оттуда к Песчаному Берегу (197). Когда же они туда прибыли, их встретили очень спокойно. Люди на хуторе сделали вид, будто ничего не слышали, и справляются у пришедших о новостях. Те подробно излагают весь ход событий. Тогда Эйнар спрашивает, не ранены ли они, а Эгиль с Сигурдом отвечают, что у них есть пара царапин.

- Вы, должно быть, хотите остаться здесь на ночь, раз вы нуждаетесь в уходе?

Тогда те снимают окровавленные одежды. На Сигурде была добрая броня, которую отдал ему Арон. Свейнбьёрн перевязывает их раны (198) и предлагает им побыть некоторое время у них - они, мол, вполне заслужили это своей храбростью, которую незадолго перед тем проявили. Уехали они не прежде, чем раны их затянулись. Оттуда они направились домой в Озерный Фьорд. И хотя Торвальд отнюдь не был другом Арона, он тем не менее одобрил поступок Эгиля с Сигурдом (199). Весть о случившемся распространяется теперь по всем округам.

XIII

Теперь следует рассказать о том, что Торвальд и Берг прибыли домой на Овечью Гору (200) и правдиво рассказали об убийстве Рёгнвальда и произошедших событиях. Стурла отнесся к ним неласково и назвал их неудачниками, загубившими всю поездку,

- я бы охотно отдал много добра ради того, чтобы Рёгнвальд вернулся назад, а вы вдвоем остались лежать там (201).

От таких слов им легче не стало.

Теперь следует рассказать об Ароне, что он собрался съезжать прочь с Отмели Фьорда Гейртьова (202). Он решает переправляться через Фьорд Эрна ночью и идти к хутору, что зовется Замковыми Скалами (203). Там жил добрый бонд по имени Хельги (204). Его жена звалась Турид; она была дочерью Хравна (205). Зимой Арон попеременно находился у них, либо у других своих родичей (206). Одного человека звали Хавторир сын Снорри; он был дядей Арона по матери (207). Хавторир долго разыскивал Арона, и встреча родичей была радостной; они стали ходить и прятаться вместе (208).

Следующим летом Стурла прибыл на Западные Фьорды, чтобы найти тех, кто помог спастись объявленному им вне закона Арону (209). Из-за этого многие понесли огромные убытки. Поговаривают, что состояние Стурлы выросло после этого аж на двести сотен (210). Стурла велел усиленно выяснять, куда делся Арон, но на сей раз встретиться им не довелось: Арон с Хавториром бежали на острова Широкого Фьорда, выбирая для убежища такие места, где встреча со Стурлой была наименее вероятна (211). Арон понимал, что неважно готов для подобной встречи.

Лето уже заканчивается, и Арон с Хавториром возвращаются в Исландию на Лесистое Побережье (212) и идут к хутору, который зовется Сокольей Скалой (213). Там жил человек по имени Вигфус, он был другом Арона (214); Арон останавливался у него еще до своего изгнания (215). Они встречают бонда и говорят с ним при малом стечении народа. Вигфус хорошо встретил Арона и проводил его до укрытия, сказав, что для безопасности самого Арона им надежнее всего прятаться там (216). Арон с Хавториром согласились. Они оставались там почти до самого йоля.

Стурла сидел у себя дома, но высылал лазутчиков, чтобы следить за поездками Арона.

Несколько раз было так, что Арон заходил в покои, где за работой сидели женщины, посвященные в его тайну; ему казалось, что с ними повеселее (217). Однажды вечером на хутор пришел паренек из чужой округи; на него обратили мало внимания (218). Когда в покои вошли люди, он сделал вид, что спит, а сам прислушивался к разговорам и услышал, как называют имя Арона. Когда женщины покончили со своей работой, все вместе вышли, чтобы проводить Арона с Хавториром к убежищу, где они обычно спали, а был это закут для ягнят (219). И немного позже, когда хозяйка хутора легла в постель, кто-то изнутри открыл наружную дверь. Она спрашивает, кто это вышел во двор, но ответа не последовало. А в это время большинство людей уже спало. Так проходит ночь, а наутро, после того как люди встали и пришли в покои, оказалось, что парень исчез. Хозяева решили, что за этим кроется одно из двух: либо парень что-то украл, либо он лазутчик - и последнее оказалось ближе к истине.

Вот бонд подходит к Арону, рассказывает ему о случившемся и просит их с Хавториром остерегаться. Он сказал, что Стурла не замедлит явиться, когда донесение дойдет до него. Арон отвечал, что собраться-то им недолго, но пока еще неясно, отчего парень так поступил. Ни днем, ни в ближайшую ночь ничего предпринято не было.

А когда наступил следующий день, они вышли со двора и двинулись в ту сторону, откуда меньше всего можно было ждать наезда; они хотели убедиться, что нет ничего, что могло бы привлечь их внимание. Не успевают они отойти далеко, как приходится остановиться: они слышат в ближнем лесу голоса людей и чувствуют, что там их немало.

Тут Арон сказал Хавториру:

- Очень может быть, родич, что парень все-таки оказался поганым.

Вслед за этим из лесу выходит одиннадцать вооруженных мужчин (220). Тогда Арон сказал;

- Бежим назад за нашим оружием: оно явно будет не лишним, если эти люди пришли не с миром.

Теперь они идут к закуту для ягнят, где лежит их оружие. Одновременно с этим приезжие скачут к хутору и сразу же спешиваются.

XIV

Вначале следует сказать о приезжих; они входят в дом отнюдь не с миром. Они похватали много народа на хуторе, а кое-кого избили. Бонда Вигфуса ударили обухом секиры по голове (221), и с ним еще одного человека, по имени Паль (222).

Теперь нужно рассказать об Ароне и Хавторире. Арон облачается в броню. Хавторир снарядился и тут же направился к двери. Арон просил его подождать, чтобы пойти к хутору вместе.

Хавториру показалось, что все приезжие уже вошли внутрь; он опрометью бежит к дому, останавливается у боковой стены покоев и взбирается наверх; он снимает стальной шишак и припадает ухом к оконцу. Услышав, что происходит внутри, он спрыгивает со стены вниз. И в этот миг к нему подскакивает человек и рубит ему голову двумя руками; от этой раны Хавторир быстро умирает. Тот, кто бил, звался Эйрик; у него было прозвище Берестяник (223). Эйрик тут же возвращается в дом, возглашая, что убил кого-то из двух: не то Арона, не то Хавторира (224). Стурла отозвался и сказал, что это далеко не одно и то же (225).

Арон подходит к дому как раз тогда, когда повергли Хавторира. Он сказал;

- Слишком уж ты, родич, спешил вернуться домой, - говорит Арон, - можешь ли еще говорить?

Губы шевельнулись, но ничего ответить Хавторир не смог. Он выпрямил перед собой пальцы, и Арон расценил этот знак так, что он отсылает его прочь (226).

В этот миг появляются Стурла и его люди. Увидев это, Арон спешно поворачивает назад.

Арни сын Энунда (227) крикнул ему и спросил, кто это там припустил столь широким шагом.

Арон взглянул на него и сказал:

- Доверяйте тому, что видите.

Стурла сказал:

- Прибавьте хода, и не дайте ему причинить никому новый урон.

Тогда двое прыгают в седло и скачут в погоню, и все остальные тоже бегут вслед за ним, что есть сил. Арон был на редкость проворен, даже если попадал в меньшие переделки, чем эта. Конные быстро опередили Арона, развернувшись ему в лоб; вслед за этим его взяли в оцепление. И люди, бывшие там на месте, рассказывают, что Стурла собирался, захватив Арона, долго его мучить и готовил ему перед смертью не один и не два удара (228).

Вот Арон стоит, как можно уразуметь, перед крайней опасностью, но тем не менее вовсе не теряет присутствия духа. Он отбрасывает щит, потому что тот только мешал как следует размахнуться тесаком. Затем он вздымает тесак обеими руками и бросается прямо на провожатого Стурлы, которого звали Бьёрн, и рубит его обеими руками. Удар пришелся в стальной шишак, и Бьёрн рухнул замертво как подкошенный (229). Арон перескакивает через него и вырывается из кольца оцепления наружу. И все в один голос говорят, что никому, кроме Арона, не удавалось с такой честью ускользнуть от столь суровых людей, как те, что там были.

Вот какой стих сложен о встрече Стурлы с Ароном (230)

№ 14

Прочь Арон отпрянул,

Вдаль от Скал Сокольих,

К смельчакам неласков,

В оцепленьи ставшим.

Разминулся с лютой

Смертью златовержец, -

Бьёрн сперва пред рьяным,

Рухнул, древом меры (231).

Стурла теперь вовсю подстрекает своих людей нагнать Арона. Но обстоятельства складывались так, что уже начинало смеркаться, и одновременно сделалась вьюга. Арон понял, что ускользнул и должен благодарить за спасение свои руки и ноги. У Арона была рана на лодыжке: кто-то метнул ему вдогонку копье (232).

Стурла едет теперь домой; он очень недоволен.

Об этом событии сказал Олав Белый Скальд (233):

№ 15

Выпал сход опасный,

Днем, для войск обоих:

Был кольчуг крушитель

Крут, у Скал Сокольих.

Меченоша, брошен

В круг мужей суровых,

Все ж, с крючка сорвался

Враз, Арон у Стурлы (234).

Арон не знает теперь точно, куда он идет. Ветер начинает крепчать и разыгрывается буран. Он лишь изредка различает дорогу. Он понимает по ощущению, что должен был выйти на ту пустошь, что зовется Нагорья (235). Арону в пути пришлось очень тяжко; озера и реки сделались труднопроходимы, а рана его примерзает (236). Но все же он, не останавливаясь, идет вперед, покуда не приходит к тому хутору, что зовется Мыс (237). Там жила женщина по имени Това (238). Она была большим другом Сигрид дочери Хавторира. Арон сделал там привал, и его хорошо приняли. Затем послали за Сигрид, чтобы та пришла вылечить своего сына; она делает это с радостью (239).

Теперь нужно еще раз вернуться к рассказу о Стурле (240). Это может показаться промыслом Божьим, но, как только Арон вырвался из оцепления наружу, налетел сильнейший шквал и разыгралась такая вьюга, что они тотчас потеряли след. Вьюгу эту люди долго не могли потом забыть. Поговаривают, будто там, где шел Арон, погода была гораздо мягче (241).

После этих событий Арон выехал прочь с Мыса к Красному Песчанику и нашел свою мать. Она пересказывает ему новости, но ей тяжело объявить ему, что на сей раз их встреча будет короткой, -

- Торлак с женой (242) велели передать мне, что Стурла уже доподлинно знает о том, что ты здесь, и Торлак предлагает тебе не испытывать судьбу в нашей округе, чтобы твои недруги не могли до тебя добраться (243).

Услыхав эту весть, Арон распростерся на земле плашмя и выпрямил руки, изобразив крест. Он спел сперва псалом Бенедиците, а потом - Аве Мария. Затем он поднялся и сказал, что впереди его еще ждет нечто хорошее.

Сигрид сказала:

- У кого же ты выучил такие молитвы, сын?

Арон говорит, что этому приему и молитве его обучил епископ Гудмунд, чтобы он прибегал к ним в нужде, если хочет, чтобы бог и святая Мария услыхали его молитву (244).

Арон пробыл там на хуторе недолгое время, и об этом знали немногие. Он думает, куда еще ему можно податься (245).

XV

Называют человека по имени Сигмунд Крючок (246). Он был провожатым Стурлы на Гримовом Острове, и Арон считал, что тот подступал к нему в бою чересчур близко (247). В ту зиму Сигмунд жил на Пустыре (248). Однажды Арону случилось проезжать мимо (249). Произошла встреча, и Сигмунд был быстро убит, потому что Арон застиг его вне дома (250). Одной из причин, подтолкнувших Арона на это дело, было то, что Арон счел, что Сигмунд посажен с ним рядом неслучайно и подослан для охоты за его головой (251). К тому же Арон не мог смириться с тем, что убийство его родича Хавторира осталось неотомщенным (252).

Впоследствии по убийству Сигмунда была заключена мировая с его сыновьями (253). Решение вынесли епископ Хейнрек (254) и Бранд, который позже был епископом на Пригорках (255).

Той зимой Арон в основном скрывался под чужим именем (256); потом он перебрался на юг к Моржовому Мысу (257). Там он провел остаток зимы под опекой Эйнара сына Снорри, своего дяди по матери (258).

Следующей весной Арон выехал на юг страны просить помощи у почтенного мужа, Харальда сына Сэмунда (259), и его братьев Вильхьяльма (260) с Филипусом (261). Они хорошо приняли Арона (262). Здесь, как и в многих иных местах, ему очень помогла дружба с епископом Гудмундом, ибо сыновья Сэмунда издавна питали любовь к епископу (263). Они устроили Арона на корабль и дали ему хороших провожатых. Корабль благополучно доплыл до Норвегии, и они пристали в Трандхейме - месте, которое Арон охотнее всего выбрал бы сам. Там уже находились епископ Гудмунд (264) и Хьёрлейв, отец Арона (265). Они радостно встретили Арона и сочли его вызволенным из ада.

Той третью Норвегии в то время правил ярл Скули (266); он был одним из знатнейших людей страны и слыл лучшим другом исландцев (267). До него дошли вести о том, через какие испытания пришлось пройти Арону в Исландии, и ярл рассудил, что Арон отлично проявил себя, противостоя таким видным хёвдингам. Той же зимой ярл предложил Арону сделать его своим дружинником, и Арон это предложение принял (268). Теперь его уклад разительно изменился: ярл и вся дружина хорошо привечают его.

Так проходит зима и начинается лето. Арон докладывает ярлу, что хотел бы выехать из страны; он говорит, что заранее дал обет совершить паломничество в Йорсалир (269). Ярл отнесся к этому холодно. Просьбу Арона поддержали епископ Гудмунд и Хьёрлейв, отец Арона, но ничего не добились. Из ответов ярла они поняли, что Арон гораздо нужнее ему при себе, нежели где-то вдали. Арону было крайне не по душе, что приходится нарушать свой обет в столь важном деле, как это. Тем не менее ярл был вправе самолично принимать решение за тех, кто ему присягнул. На этом они прекращают беседу.

В то же лето Хьёрлейв отправился в Исландию (270). Поездка сопровождалась разными напастями и диковинными событиями, слышать о которых доводится нечасто (271). В пути Хьёрлейв и много иных храбрых мужей распрощались с жизнью. Рассказывают, что он надорвался, спасая других людей во время кораблекрушения, и от этого умер.

Ближайшие зиму и лето Арон провел с ярлом. Он укрепляется в мысли, что негоже брать назад обет, данный перед богом (272). Большинство людей, однако, считали, что уезжать без позволения ярла неосмотрительно. Все же Арон решился на это и взял себе в провожатые исландца по имени Эйольв (273). Вот они выезжают из страны. Поездка прошла удачно, хотя путь вовсе не был безопасным из-за войн и множества прочих препятствий. Какое-то время они шли вместе отрядом из шестнадцати человек. Затем в их ряды пришла болезнь, и многие от нее умерли. А те, кто выжил, не останавливались, покуда не пришли в Йорсалир и не повидали места, какие хотели. Потом они повернули в обраный путь, и в этот раз не сообщается о том, чтобы в их поездке произошли какие-нибудь особенные события (274).

Арон возвращается обратно в Норвегию; Эйольв был при нем. Они встретили конунга Хакона на востоке в Вике (275), подошли к нему и приветствовали. Конунг хорошо принял их, просил их остаться передохнуть и справился о новостях. А они поведали ему все, что знали.

Однажды Арон спрашивает у конунга, не против ли тот, чтоб он предстал перед ярлом.

Конунг отвечает:

- Я хочу, чтобы ты соблюдал присягу, данную ярлу, и, быть может, ярл учтет мое заступничество и примет тебя по-доброму, когда мы с ним повстречаемся.

Одного человека звали Олав сын Торда (276). Он был другом Арона. Олав сложил вису об Ароне и его путешествии (277):

№ 16

Шаг, стрелец, обретший

Сан и славу, - ставлю

Выше доблесть мужа-

Мерил к Иордану.

Смыл клеймо, с лихвою,

Фрейр щита пресветлый,

Вознеся изгоя

Имя, в Йорсалире (278).

Летом конунг и ярл встретились, и конунг отправился к ярлу на званое угощение в Трандхейм.

Однажды конунг завел с ярлом беседу;

- Не хотите ли Вы снова принять к себе Арона, Вашего дружинника? Кажется мне, что он не зря занимает свое место. Я хочу оплатить Вам урон, который он Вам причинил, ибо он преуспел в спасении души.

Ярл отвечает довольно недружелюбно и говорит, что Арон сыграл с ним в дурную игру, -

- и наше совместное пребывание будет коротким.

Конунг отвечал, что не станет долго вымаливать то, о чем просил, -

- тем более, что Арону, похоже, особого проку от этого не будет (279).

Разговор конунгу не понравился. После этого конунг принял Арона под свою опеку и сделал его своим дружинником, и Арон находился при нем почти три десятка лет (280).

XVI

Конунг едет теперь с угощения домой, и они расстаются с ярлом. Конунг отплыл на юг к Бергену и сидел там остаток лета (281). Арон был у него в милости. Немного позже конунг устроил Арону выгодную женитьбу на женщине по имени Рагнхильд. Она была вдовой и родней конунгу (282). Конунг дал Арону достаточный надел земли, чтобы Арон мог построить на нем свой дом, причем место это находилось вблизи от двора самого конунга (283). И еще одну услугу оказал конунг Арону, которая была ему большим подспорьем: он поручил ему две банных избы. В одной из них должен был париться сам конунг, а Арон и прочие дружинники должны были раздеваться в другой. Обе избы были столь просторны, что в каждой из них можно было свободно принять и полностью обслужить до пяти десятков людей (284). Конунг постановил также, что каждый, кто хотел посетить баню, платил за это весовой пеннинг, а это были немалые деньги (285). И они были нелишними, ибо у Арона постоянно были большие расходы (286).

Свидетельством благодеяний конунга по отношению к Арону служит то, что конунг неизменно сажал его с собой на корабль, на котором плыл сам, и еще один небольшой знак: меч Арона должен был лежать рядом с мечом самого конунга. Были еще иные знаки.

Здесь стоит также упомянуть о том, что отношения между конунгом и ярлом стали портиться, но разрыв вызревал достаточно долго (287). И все же затем пришел черед жестоких распрей, но об этом существуют письменные рассказы (288).

XVII

В то время Стурла сын Сигхвата выехал из Исландии (289). Когда он прибыл в Берген, конунг Хакон находился в городе; при нем был и Арон. Когда Стурла прибыл в Берген, он, как рассказывают, расспрашивал лишь об одном - в городе ли Арон или нет (290). И ему сообщили, что в городе.

Как раз в это время Арону случилось пойти в баню вместе с несколькими товарищами. Вышло в точности по речению, что у многих есть друг даже среди недругов. На корабле Стурлы находился один исландец по имени Хунбоги, он был родич Арона (291). Хунбоги становится известно о расспросах Стурлы; он сходит с корабля и дает знать Арону.

Арон говорит, что бывали времена, когда он был хуже готов ко встрече со Стурлой, чем сейчас. Он вылез из бани и оделся; с ним вместе собрались его спутники. Они выходят из дверей бани и идут по улице (292).

Когда Стурла доподлинно выяснил, где Арон, он призвал к себе Торда сына Гудмунда (293) и двух других людей. И у Стурлы, и у Арона в руке был меч, но никакого другого оружия при себе не было. Однако вокруг было такое скопление народу, что никто не мог причинить другому вреда, даже если замышлял это. Но большинство людей полагает, что, если бы их стерегло поменьше свидетелей, один из них точно не смог бы поведать потом о случившемся.

Заметив Арона, Стурла остановился и впился в него пронзительным взглядом.

Арон сказал;

- Ну что, Стурла, очень тебе нравится объявленный тобой вне закона, раз ты на него долго пялишься? Или, может статься, ты думаешь, что я сильно переменился со времени нашей последней встречи?

Но Стурла ничего не ответил и пошел прочь к своим людям. И больше о нем в этой саге рассказываться не будет (294).

XVIII

Однажды летом (295) произошло событие из числа тех, что случаются часто; стравливали коней (296). Называют человека по имени Гаут из Меля (297); это был очень знатный и во многих отношениях примечательный муж. Гаут был большим другом Стурлунгов и получил от Стурлы в подарок доброго коня. Многие люди говорили, будто равных этому коню в Норвегии нет.

Называют человека по имени Арни Беспорядок (298); он был исландец (299). Арни ранее послал конунгу коня, которого называл лучшим в Исландии (300); этих двух коней решили стравить. Пришло много народу.

Когда коней вывели, каждый из них оказался на редкость красивым. Когда их отвязали, они сразу сшиблись; бой был захватывающим и жестоким и продолжался долго. Но закончился он тем, что конь конунга отступил. Это пришлось конунгу крайне не по душе, и по его виду было легко понять, что в любом другом месте он чувствовал бы себя лучше.

Гаут продирается сквозь кольцо людей и пристально всматривается в происходящее своим единственным глазом (301). Арон стоял поблизости; с ним рядом стоял человек по имени Торарин, он был родич Арона (302). Им не понравилось, что конунгов конь оказался побежден. Арон был другом Арни (303), но отнюдь не Гаута. Он полагал, что знает причину поражения.

Увидав, что конунг неласково обращается со своим конем, Арон с Торарином подошли к конунгу.

Тут Арон сказал:

- Не хулите своего коня, государь, ибо это большое сокровище в своем роде, просто он не получает обращения, к которому привык.

- Каково же оно? - говорит конунг.

- У нас в стране, - говорит Арон, - каждого коня, которого выводят на бой, сопровождает человек с палкой. Ею он похлопывает коня сзади по крупу, и этим приемом заводит коня, когда тот встает на дыбы.

- Если ты, Арон, уверен, что сможешь добиться от коня толку, - говорит конунг, - тогда выводи его сам.

Теперь Арон с Торарином снимают верхние одежды и берут в руки по пластине китового уса. Затем они идут к коню конунга, который стоит на краю круга, и охаживают его своими палками. Поняв, чего от него добиваются, конь встрепенулся и налетел на коня Гаута, а тот поднялся ему навстречу, и они сшиблись в жестоком бою. На сей раз коню Гаута пришлось намного тяжелее, ибо конь конунга был сильно раззадорен. Теперь к нему уже вполне подходило речение, что, такие, мол, не подведут. На склоне дня конь Гаута отступил, но ни бежать, ни отпрыгивать прочь не собирался. Арон с Торарином подкалывали своего коня пуще и пуще, пока, наконец, конь Гаута не присел на землю от усталости и мощных ударов и больше уже не вставал.

Гаут был слишком честолюбив, чтобы стерпеть поражение молча: он полагал, что Арон загубил ему коня, и громко выражал негодование. Однако конунг, как обнаружилось, был доволен. Затем вывели других коней, но об этом отдельно не рассказывается.

Арон с Торарином бродили по полю и смотрели на конские бои.

И тут кто-то касается плеча Арона, и раздается голос:

- Я бы охотно отдал все свои одеяния и свое золото за то, чтобы Стурла был от тебя не дальше, чем сейчас стою я.

Тогда Арон обернулся и сказал:

- Лучше бы ты молился о более важной для тебя вещи, бонд Гаут, - говорит Арон.

- Так о чем же? - говорит Гаут.

- О том, чтобы дьявол не выдрал тебе второй глаз так же, как ранее выдрал первый.

Гаут побледнел, переменился в лице, и стал немногословен. Они и раньше неважно ладили, а после этой беседы тем паче. По ответу Арона видно, сколь неуступчив он был, даже когда имел дело с гораздо более могущественными людьми, чем он сам.

XIX

К тому времени Торд сын Сигхвата, тот, у которого было прозвище Какали (304), выехал из страны (305) и два года находился в Норвегии (306). Торд был храбрым и достойным мужем, однако не знал удержу в питии (307), и поэтому конунг не был с ним так приветлив, как могло бы быть в ином случае. Торд жил в городе (308), на дворе, который звался Халльвардовым. Двор этот принадлежал Халльварду Черному (309), дружиннику конунга и большому гордецу. Они с Тордом неважно ладили, потому что Торду выпадало гораздо меньше почета. Неподалеку оттуда находился двор Арона, но между Ароном и Тордом была вражда, как это часто бывает и при менее достаточных основаниях.

Той зимой Бард, брат Арона, гостил у него, но постоянно отправлялся на потехи к Торду: дорога Барда лежала в Исландию, и он охотно примкнул бы к Торду. Торд отнесся к этому хорошо, а Арон ничему не препятствовал. Торд жил на широкую ногу и потчевал своих людей с размахом; это стоило ему немалых расходов, и он спустил большую часть своего состояния. При нем был его провожатый Храни сын Кодрана (310) второго его спутника звали Торд Большой Палец (311), третьего - Петр, четвертого - Эйстейн (312) - он был прислужником Торда.

Однажды вечером случилось так, что Торд пил на пиру вскладчину (313); был выставлен очень хмельной напиток. Когда стало вечереть, ушли все те, кто знал меру. Торд же и с ним несколько конунговых людей остались. Ближе к ночи они повздорили, сцепились и стали драться питейными рогами и светильниками. Торд был человек плотного сложения и изрядной силы. Тем, кто попался ему под руку, здорово досталось: они были все в синяках и кровоподтеках. В конце концов их удалось разнять, и все разбрелись по домам - досыпать остаток ночи. А когда наступило утро и пропели мессу, пострадавшие от рук Торда подошли к конунгу и рассказали ему о своей обиде. Конунг улаживает это дело, но отныне лишает Торда своей милости.

XX

Вот проходит лето, и положение Торда быстро ухудшается, ибо то немногое, что у него еще оставалось, ушло на расходы.

А когда с начала зимы прошло не так много времени (314), с запада с Оркнейских Островов приходит корабль с конунговым управителем на борту, по имени Финн (315). В тот же самый день Бард, брат Арона, пришел на потеху к Торду. Торд и Храни сидели за шахматной доской (316). Они пригласили Барда присаживаться за стол, и он так и сделал. Затем в дом вошел бонд Халльвард; он шел быстрым шагом. Никаких приветствий со стороны Торда не последовало.

Бард приветствовал Халльварда и спросил, откуда тот пришел.

Тот сказал, что был на конунговом дворе.

- Какие там новости? - говорит Бард.

- Хватает новостей о вашей родне в Исландии: большие битвы, гибель хёвдингов и людские потери (317).

- Кто же из хёвдингов погиб? - говорит Бард.

- Сигхват, Стурла и все прочие его сыновья (318).

Тут Торд оторвался от доски и отозвался на это известие так:

- Не одних коровенок умеют забивать исландцы, коль это правда.

Торд пошел на двор конунга, чтобы самому услышать новости. Но когда он туда пришел, ему передали в точности то же самое. Обстоятельства сложились так, что на долю Торда выпало несколько тяжких испытаний сразу: прежде всего это была утрата друзей и знатнейших родичей, а кроме того, он остался без единого пеннинга, так что ему больше не на что было содержать своих провожатых. К этому добавлялась опала конунга, вещь, которую большинство людей почитают за тягчайшее бремя. Вот уже все спутники Торда, кроме прислужника, покинули его. Торд сносил нужду достойно.

XXI

Вот о тех же событиях узнает Арон, и они, как можно было ожидать, не дали ему повода горевать. Однако из слов Арона обнаружилось, что он сочувствует бедственному положению Торда. И когда Бард это понял, он сказал своему брату, что мог бы дать Торду знать, что, мол, Арон сын Хьёрлейва, как утверждают многие, - не рядовой муж по своему благородству. К словам Барда присоединилась Рагнхильд, жена Арона. Арон отнесся к их ходатайству весьма сдержанно и сказал, что не знает, как Торд примет его помощь: он не хотел заходить чересчур далеко на случай, если Торд примет ее дурно. Но Бард сказал, что берется выяснить это у самого Торда,

Бард пошел встречаться с Тордом. Они не проговорили много времени, как Бард спросил Торда, как бы он отнесся к тому, чтоб Арон обратился к нему с парой слов.

Но Торд отвечал, что ему особо не в чем упрекнуть Арона, потому что тот, по словам Торда, причинил его родичам лишь то, к чему был понужден обстоятельствами (319), -

- правда, нам не по душе другой поступок Арона.

Бард спросил, что это за поступок.

- Он вставил несколько слов против меня, когда я должен был стать дружинником, и не захотел делить со мной помещение (320).

На этом они прекратили беседу. Бард пошел прочь и пересказал Арону слова Торда и его ответ. Арон не скрыл своего недовольства.

Вот проходит ночь и наступает новый день. Рагнхильд стало известно о том, что Торд заложил единственную ценную вещь, которая у него еще оставалась. Это был пурпурный плащ, подбитый белым мехом. Рагнхильд говорит Арону, как далеко зашло дело. Вместе с Бардом они давят на Арона, чтоб он больше не медлил и поскорее вмешался.

Тогда Арон вскочил и направился к чердаку Торда сам-третéй. Торд сидел дома один, при нем был лишь мальчик-прислужник. Как только Арон взошел на чердак, Торд поднялся со своего места, приветствовал Арона и протянул ему руку. Он вполголоса поговорил с мальчиком; тот вышел прочь и вернулся, и вслед за этим появилась кадка меда; началось застолье да веселье. Торд предложил Арону оставаться у него до конца дня, если он никуда не торопится. Арон отвечает, что пришел к Торду ровно затем, чтобы пригласить его к себе, если, конечно, они смогут поладить между собой лучше, чем раньше, и сказал, что это было бы только разумно.

Торд отвечал, что хотя ему пока что не предлагают почетные отступные в их тяжбе, он все же убирать руку в знак отказа не хочет, -

- что-то пирушки здесь совсем поскучнели.

Арон тотчас отряжает человека на торг и велит забрать плащ Торда, который лежал там. Затем все вместе идут ко двору Арона. Торда ждал хороший прием. Торд пробыл у Арона три недели подряд. По их истечении Арон предложил Торду делить с ним все успехи и невзгоды, покуда Торд будет в этом нуждаться. Торд с благодарностью принял предложение и произнес много уважительных слов об Ароне.

Некоторое время спустя они пошли к конунгу и попробовали добиться для Торда большей милости конунга, чем прежде. Это было нелегко, и на первый раз пришлось отступить.

Немного погодя Торд заводит беседу с Ароном и говорит, что тому не нужно повторять попыток умилостивить конунга.

Арон сказал, что так поступать негоже, -

- ибо, даже если разница в силах невелика, более слабому все равно обычно приходится склониться. Но зато потом он добивается большѝх почестей.

- Тебе решать, Арон, - говорит Торд. - Я убедился, что ты всегда советуешь мне от чистого сердца и верно смотришь на многое.

Однажды, незадолго до йоля, Арон с Тордом пошли встречаться с конунгом и приветствовали его.

Арон начал так:

- Государь, сюда к Вам пришел Торд, и мы бы хотели поддержать его просьбу, чтобы Вы вернули ему свою милость, как бывало раньше. И мы бы хотели просить, чтобы Вы как-то пособили ему, так чтобы Торду это было почетно.

Конунг промолчал.

Тогда Торд сказал:

- Я бы хотел, государь, чтобы Вы разрешили мне покинуть страну и предстать перед другими хёвдингами (321).

Конунг запретил это, и тогда они ушли.

Немного дней спустя на двор Арона пришли посланцы с конунгова двора и передали слова конунга, что он приглашает Арона с Тордом к себе на пир во время йоля. Те изумились, но дали согласие, сочтя, что за этим можно ждать новых милостей. Весь йоль они сидят на пиру. На следующий день они идут к конунгу и благодарят за хорошее угощение.

Тут конунг сказал:

- По-моему, мне, Арон, подобает слегка разгрузить тебя, и пускай Торд остается здесь с нами.

Арон отвечает, что будь его воля, он предпочел бы именно это.

Теперь Торд и Арон в первый раз расстаются друг с другом. С тех пор они неизменно оставались друзьями, и Торд провел с конунгом еще несколько зим (322). В этом случае, как стало ясно впоследствии, наглядно проявилась удача Арона, позволявшая ему помогать разным людям; здесь видно также, насколько высоко конунг ценил его мнение.

Наш государь конунг Хакон прочно закрепил дружбу Торда и Арона и поручил Торду опекать Арона, если тот захочет поехать в Исландию, ибо Арон уже давно рвался туда, чтобы повидать свою родню и друзей (323).

Когда же они прибыли в Исландию, Торд принял Арона на свое попечение и мужественно отстаивал его во всех распрях, ограждая Арона от тех, кого тот считал своими врагами (324). Все родичи Арона отлично его встретили и приняли как мужа прославленного. Благодаря поддержке Торда и собственных родичей Арон добился полного оправдания и заключил несколько мировых (325).

После этого Арон отбыл обратно в Норвегию и встретился с конунгом Хаконом (326). Тот ласково его принял. Арон провел с конунгом еще несколько зим (327) и пользовался не меньшим почетом, чем прежде.

XXII

В то время в Норвегию прибыл легат нашего владыки папы, по имени Вильхьяльм (328). Он прибыл затем, чтобы короновать конунга Хакона и королеву Маргрет (329). Сверх того, он совершил в Норвегии немало иных славных дел (330).

Он рукоположил епископа Хейнрека на престол на Пригорках в Долине Хьяльти. И когда епископ Хейнрек собрался в Исландию, Арон выехал вместе с ним (331). Зиму он провел с епископом (332), а следующим летом собрался выезжать из страны вместе с Эйстейном Белым (333). Но осенью корабль их разбился у Капищного Мыса в Долине Плоского Острова (334). Погибли все, кроме Арона и двух других людей (335). Арону с божьей помощью удалось спасти их (336). Арон остался зимовать у епископа Хейнрека, и слава его только умножилась (337).

Следующим летом Арон помирился с сыновьями Сигмунда Крючка (338). Решение по мировой вынесли епископ Хейнрек и аббат Бранд (339); позже поручителями со стороны Арона выступили также Гицур (340) с Торгильсом Заячья Губа (341). И после этого Арон оказался примирен со всеми людьми в Исландии.

На следующее лето Арон выехал из страны (342), и поездка прошла удачно. Корабль прибыл прямо в Берген, и Арон тотчас отправился на встречу с конунгом Хаконом. А тот, как обычно, отлично его принял.

Арон не успел пробыть в Норвегии долгое время, как тяжко заболел (343). Во время этой болезни его навещал конунг, будто Арон был его наперсником или родичем, и люди почитали это за великую честь. Арон был соборован и выслушал все службы, и после этого скончался.

А когда его тело понесли к церкви, сам конунг со своей дружиной несли его. Конунг самолично стоял у погребального одра и произнес речь почета. В памяти остались такие слова:

- Этот человек, Арон, наш дружинник, повидал разные страны, прошел через множество испытаний и отлично себя проявил, многократно ставя свою жизнь под удар. И мы хотели бы закончить словами, - говорит конунг, - что здесь мы потеряли лучший меч среди наших подданных.

Похороны Арона были очень почетными. И надо надеяться, что душа его обрела хорошее пристанище, отчасти благодаря заступничеству его друга, доброго епископа Гудмунда сына Ари, но особенно ввиду величайшего милосердия нашего спасителя, чьим пилигримом Арона можно назвать по праву, ибо он посетил его святейшую гробницу и многие другие святые места.

На этом заканчивается Сага об Ароне сыне Хьёрлейва.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Саги различных жанров часто начинаются с отсылок к внеисландским событиям. Конунг Сверрир умер в 1202 г. К этому времени Арону было около двух лет.

2. То, что рассказчик изначально называет Сверрира сыном конунга Сигурда сына Харальда и вдобавок объявляет эту генеалогию "общеизвестной", характеризует среду и время записи саги. Потомки Сверрира продолжали править Норвегией вплоть до начала XIV в.

3. Паль сын Йона сына Лофта (ум. 1211 г.), седьмой по счету епископ Палатного Холма, был поставлен в 1195 г. Непосредственным предшественником Паля был его дядя по матери, св. Торлак сын Торхалля (1133-1193), канонизированный в 1198 г. при поддержке Паля.

4. Палатный Холм - резиденция епископов Южной Исландии. Епархия была учреждена в 1056 г. и первоначально распространялась на всю Исландию, пока в 1106 г. на севере страны не была учреждена вторая епархия с резиденцией в Пригорках.

5. Епископ Гудмунд сын Ари прибыл в свою епархию в 1203 г.

6. Усадьба Пригорки расположена в Нагорном Фьорде на севере Исландии. Гудмунд был пятым по счету епископом в своей епархии, учрежденной в 1106 г. Первым епископом был св. Йон сын Эгмунда (1052-1121), канонизированный в 1200 г, при деятельном участии Гудмунда. Преемниками св. Йона были Кетиль сын Торстейна (1122-1145), Бьёрн сын Гильса (1147-1162) и Бьёрн сын Сэмунда (1163-1201).

7. Рассказчик саги приводит имена исландских хёвдингов двух поколений, не соблюдая хронологического порядка. Это говорит не столько о некомпетентности, сколько о небрежности.

8. Йон сын Лофта, сына Сэмунда Мудрого (1124-1197), глава рода Людей из Одди (Oddaverjar), был самым могущественным хёвдингом своего времени. Йон был отцом епископа Паля, упомянутого ранее, и Сэмунда, упоминаемого ниже.

9. Сэмунд сын Йона, сына Лофта умер в 1222 г. К концу его жизни власть на западе и юго-западе Исландии перешла от Людей из Одди к семейству Стурлунгов.

10. Дьякон Гицур сын Халля (ум. 1206 г.), глава рода Людей из Ястребиной Долины (Haukdæ1ir), был законоговорителем в 1181-1200 гг. Представители этого южноисландского рода традиционно носили духовные звания. Многие из них избирались епископами Палатного Холма. Первым исландским епископом был Ислейв сын Гицура Белого (1056-1080), которого сменил его сын Гицур (1082-1118). Имя "Гицур" повторялось в роду в память о Гицуре Белом сыне Тейта, одном из инициаторов законодательного принятия христианства в Исландии.

11. Священник Торвальд сын Гицура (ум. 1235 г.), отец ярла Гицура, был одним из самых выдающихся хёвдингов своего времени. О нем много рассказывается в "Саге об Исландцах" и других текстах XIII в. Торвальд был одним из главных гонителей епископа Гудмунда. Он умер аббатом монастыря Лесистого Острова, который сам же основал в 1227 г.

12. Магнус сын Гицура (ум. 1237 г.), младший брат Торвальда сына Гицура, был поставлен епископом Палатного Холма в 1215 г., но в 1226 г. отрешен от должности за пособничество гонителям епископа Гудмунда. Рассказчик саги не назвал здесь третьего сына Гицура, аббата Халля сына Гицура (ум. 1230 г.), законоговорителя с 1201 г. по 1209 г., хотя у него был повод упомянуть Халля в связи с поездкой Стурлы сына Сигхвата к Халлю в 1224 г.

13. Снорри сын Стурлы (1179-1241) назван здесь первым среди сыновей Стурлы, несмотря на то, что он был из них самым младшим. Трудно сказать, что послужило здесь основным мотивом для рассказчика - репутация Снорри как сагописца и скальда или лояльность Снорри по отношению к епископу Гудмунду. Сферой влияния Снорри был Городищенский Фьорд.

14. Дьякон Торд сын Стурлы (1170-1237), старший из сыновей Стурлы, контролировал годорды запада Исландии на полуострове Мыс Снежной Горы. Торд и его старший сын Бёдвар избегали участия в крупных распрях и были дружественно настроены к епископу Гудмунду.

15. Сигхват сын Стурлы (1165-1238) был наиболее влиятельным и агрессивным из сыновей Стурлы. Благодаря политическим комбинациям Сигхват мог контролировать часть годордов на севере страны в Островном Фьорде, где он жил с 1215 г., и часть годордов на западе страны в Долинах, где проживал его второй сын Стурла.

16. Родословная Хьёрлейва сына Гильса ни в одном из текстов не приводится полностью. Он не был ни годи, ни зажиточным бондом. Судя по тому, что далее рассказчик перечисляет лишь предков Хьёрлейва по материнской линии, мать Хьёрлейва была знатнее, чем его отец Гильс.

17. Сигрид, мать Арона, принадлежала к знатному западноисландскому роду Людей Тюленьей Долины (Selárdælir), глава которого, Хравн сын Свейнбьёрна (ум. 1213 г.), был первым хёвдингом на Западных Фьордах.

18. Фраза о том, что родители Арона "были достаточно родовиты", является отступлением от обычного сагового канона. Возможно, мы сталкиваемся с попыткой рассказчика приспособиться к вкусам читателей, мало знакомых с манерой родовых саг и нетвердо ориентировавшихся в генеалогиях.

19. Ни один из источников не называет точной даты рождения Арона. Сага в гл. II говорит далее, что Арон и товарищ его детства Стурла сын Сигхвата (1199-1238) были почти одногодки, стало быть, Арон родился около 1200 г. Вероятно, он был чуть моложе Стурлы. Правда, слова Торарина в гл. Х о том, что в год битвы на Гримовом Острове (1222 г.) Арон был "еще ребенком", не следует воспринимать буквально: реальный Торарин сын Йона был вряд ли старше Арона. Более важно свидетельство саги о том, что епископ и Эйольв сын Кара опекали Арона как сына. Кроме того, мы знаем, что брат Арона Олав умер в 1302 г., а их отец Хьёрлейв умер в 1226 г., причем в 1225 г. Хьёрлейв уже покинул Исландию. Тем самым, разница в возрасте между Олавом и Ароном едва ли могла превышать двадцать лет.

20. Офейг сын Хьёрлейва в других источниках не упоминается.

21. О Барде сыне Хьёрлейва рассказывается также в "Саге о Торде Какали". В 1240-е гг. он проживал на Западных Фьордах, вероятно, в их северной части. Бард сражался в морской битве в заливе Хунафлоуи 25 июня 1245 г. на стороне Торда Какали.

22. Хотя сага не говорит об этом прямо, из текста следует, что Олав сын Хьёрлейва не был сыном Сигрид, жены Хьёрлейва, и родился после того, как Хьёрлейв и Сигрид разошлись. В 1263 г. Олав сын Хьёрлейва был одним из посредников в распре между Стурлой Тордарсоном и Хравном сыном Одда, о чем сообщает "Прядь о Стурле".

23. Олав сын Хьёрлейва стал аббатом монастыря на Святой Горе уже после смерти Арона и оставался им 42 года (1258-1302). Монастырь был переведен на гору Хельгафелль в 1184 г., а в период 1172-1184 гг. он размещался на Плоском Острове в Широком Фьорде, где позже проживал Эйольв сын Кара.

24. Хутор Заводь Бьёрна на полуострове Мыс Снежной Горы - вотчина древнего рода Кьяллеклингов, потомков первопоселенца Бьёрна с Востока (см. "Сагу о Людях с Песчаного Берега" с. 26), Хьёрлейв унаследовал этот хутор от родичей по матери.

25. Хутор Большой Холм расположен на южной оконечности полуострова Снайфедльснес, неподалеку от Стремнинного Фьорда. Съехав с Заводи Бьёрна, Хьёрлейв приобрел хутор в другой округе и дальше от моря.

26. Фразу о том, что Хьёрлейв "первое время не нуждался в деньгах" следует воспринимать не как свидетельство зажиточности героя, а как предвосхищающее указание на то, что вскоре Хьёрлейв промотает все свое состояние.

27. Халльдор сын Бранда и Ингвильд, мать Хьёрлейва, по другим источникам неизвестны, но, в любом случае, в приводимой генеалогии пропущено минимум одно звено.

28. Легендарная щедрость богатого купца Бранда сменяется в XIII в. мотовством и непрактичностью его потомков Хьёрлейва и Арона. Трудно сказать, вызывал ли эту аллюзию рассказчик "Саги об Ароне" умышленно.

29. Родословная Сигрид, матери Арона, известна в деталях. В роду повторялись имена "Бард", "Арон", и "Сигрид". Арон сын Барда Черного, прадед Арона сына Хьёрлейва, умер в 1193 г., а его сын Хавторир (или Хавтор) погиб ранее, в 1186 г.

30. Все ниже перечисленные были единоутробными братьями Хьёрлейва; их отца звали Йорунд. Рассказчик не упомянул об этом во вводной главе по небрежности.

31. Священник Сёльви сын Йорунда жил на хуторе Южный Красный Песчаник восточнее Большого Холма, второго хутора Хьёрлейва.

32. Торд сын Йорунда жил в Долине Реки Хит юго-восточнее Большого Холма. Он упомянут в генеалогиях, включенных в "Сагу о Стурлунгах".

33. Хельги сын Йорунда упоминается только в "Саге об Ароне".

34. Годи Торлак сын Кетиля был заметной фигурой в Исландии. В генеалогиях из "Саги о Стурлунгах" то же лицо названо Торлейком. Торлак происходил из знатного североисландского рода и первоначально жил на своей вотчине, хуторе Почва в Островном Фьорде (впоследствии этот хутор занял в 1215 г. Сигхват сын Стурлы), но в 1199 г. был вынужден покинуть округу после нападения на местного хёвдинга Гудмунда Драгоценного и переселиться в Долину Реки Хит, где он принял годорд своего деда по матери, Торлейва Гневливого. Еще позже, в 1222 г., Торлак сын Кетиля проясивал в той же округе на хуторе Двор Кольбейна. Сын Торлака, священник Кетиль (ум. 1273 г.), был законоговорителем в 1258-1262 гг.

35. О незаурядных качествах Гудлауг дочери Эйольва, жены Торлака, ничего не известно, помимо того, что она происходила из знатного рода (она была прапраправнучка хёвдинга начала XI в. Гудмуцца Могучего). Далее в гл. XI рассказчик говорит о Гудлауг, что "она никогда не умела держать язык за зубами", что не является положительной характеристикой.

36. Утверждение саги о близком родстве Торлака с Сигрид, матерью Арона, преувеличено; они были троюродными братом и сестрой. Существенно, что Сигрид обращается к Торлаку за помощью не только как к родственнику, но и как жена бонда к местному хёвдингу.

37. Говоря о том, что Сигрид оставила хутор на Большом Холме, рассказчик забывает упомянуть о разрыве между ней и мужем и отъезде Хьёрлейва в другое место. Возможно, мы имеем дело с порчей текста.

38. По тексту трудно установить, когда Арон переехал к Торлаку. Если доверять словам саги о том, что к моменту переезда "Арон был уже достаточно взрослым", то это не могло случиться ранее 1210 г.

39. Местный хёвдинг должен был заботиться об иждивенцах в своей округе, но не был обязан содержать их у себя дома.

40. У Сигхвата и его жены Халльберы дочери Туми было двое сыновей по имени Туми, В саге упоминается только его первенец, Туми Старший (1198-1222). Младший из всех сыновей Сигхвата, Туми Второй, был убит в 1244 г. по приказу Кольбейна Младшего.

41. Стурла, второй сын Сигхвата, еще при жизни старшего брата вышел на первые роли в семье, а в 1230-е гг. стал безусловным лидером клана Стурлунгов. Стурла погиб в битве при Эрлюгсстадире 21 августа 1238 г.

42. У Сигхвата было двое сыновей по имени Торд. Упоминаемый здесь Торд сын Сигхвата - это Торд Какали (ум. 1256 г.), третий сын Сигхвата. Торд Младший носил прозвище "Крюк": он был казнен сразу после битвы при Эрлюгсстадире.

43. Не упоминаемые в "Саге об Ароне" Кольбейн сын Сигхвата и Маркус сын Сигхвата, как и их брат Торд Крюк, были казнены сразу после битвы при Эрлюгсстадире.

44. Торлак был союзником Сигхвата и его сына Стурлы, которого воспитывал в юности, но в походах Сигхвата и Стурлы сам участия не принимал, часто выступая как третейский судья при улаживании споров.

45. О росте, мощи и стати Стурлы сына Сигхвата, носившего величальное прозвище "Фрейр из Долин", много рассказывает его двоюродный брат Стурла Тордарсон, автор "Саги об Исландцах".

46. "Сага об Исландцах" в гл. ХХХIII прямо говорит, что Арон и Стурла были названые братья. Стурла покинул Торлака, когда ему исполнилось пятнадцать лет, т. е. в 1214 г.

47. В "Саге об Исландцах" о пребывании Арона у своего дяди Хельги сына Йорунда не сообщается, но говорится, что после расставания с Торлаком Арон перебрался к Эйольву сыну Кара на Плоский Остров. Версия "Саги об Ароне" заслуживает предпочтения.

48. Из текста саги нельзя понять, сколько времени Арон провел у Хельги сына Йорунда, и у читателя может создаться впечатление, что Арон переехал к Эйольву сыну Кара и его жене Хердис в то же лето, Но такая возможность исключена: Эйольв женился на Хердис и купил Плоский Остров только в 1216 г. Таким образом, Арон должен был провести у Хельги минимум полтора года, с 1214 г. по лето 1216 г.

49. Эйольв сын Кара (ум. 1222 г.) прославился благодаря отчаянной храбрости и гибели в бою за епископа Гудмунда. Сохранился диплом ХIII в., где отец Эйольва подписался: "священник и монах Кар сын [Гейрм]унда, отец того Эйольва, который пал на Гримовом Острове". Родители Эйольва происходили из Среднего Фьорда, но после битвы у Песчаника (1215 г.) ему пришлось перебраться на Западные Фьорды, где он снова оказался в центре бурных распрей. Наконец, в 1216 г. Эйольв съехал с Западных Фьордов и купил Плоский Остров. В 1219 г. Эйольв успешно отбил епископа Гудмунда из плена и возглавил вооруженную свиту епископа. 30 августа 1220 г. войско епископа было разбито в битве при Святом Дворе, но Эйольв и его брат Йон получили пощаду. В 1221 г. Эйольв вновь возглавил свиту епископа и оставался с ним до своей смерти.

50. Как и в ситуации с переездом Сигрид к Торлаку сыну Кетиля, сага преувеличивает степень родства героев: в действительности Хердис дочь Хравна приходилась Арону троюродной теткой.

51. Если принять на веру слова саги о том, что Арон прожил у Эйольва два года, получается, что Арон жил у Хельги с 1214 г. по 1218 г., а у Эйольва - с 1218 г. по 1220 г., до того, как принял участие в военном походе под началом последнего.

52. Сообщение о распрях между епископом Гудмундом и Сигхватом может быть приурочено как к событиям лета 1220 г. (битва при Святом Дворе), так и к событиям осени 1221 г. (вторжение Туми в Нагорный Фьорд). Эйольв защищал епископа в обоих случаях.

53. После битвы при Святом Дворе в 1220 г. епископ Гудмунд был вынужден покинуть Северную Исландию и отправиться зимовать к Сэмунду (см. примеч. 9, с. 390) в Одди. Он смог вернуться в Нагорный Фьорд лишь осенью 1221 г., при помощи Торда сына Стурлы.

54. Современные комментаторы не склонны принимать на веру утверждение "Саги об Ароне", будто злонравие Туми и его людей было единственной причиной, побудившей их покуситься на епископа. Усадьба на Пригорках, как и некоторые другие крупные усадьбы в Исландии, не передавалась по наследству и являлась общинной собственностью, попечителем которой мог быть епископ или иное лицо, отвечавшее за ее сохранность и благополучие. "Сага об Исландцах" в гл. XXXVII и XLII ясно говорит, что главной причиной массового противодействия Гудмунду было нежелание бондов платить высокие подати на содержание епископской усадьбы и их опасения за свою безопасность в случае появления крупной вооруженной свиты епископа (сто-двести человек), которая явочным порядком отправлялась на постой к бондам. Что касается непосредственно Туми сына Сигхвата, то у него был личный мотив для захвата усадьбы на Пригорках и альянса с бондами в борьбе против епископа. В 1221 г. умер хёвдинг Нагорного Фьорда Арнор сын Туми, а временно исполнявший роль предводителя округи Торарин сын Йона не пользовался авторитетом. Туми как первенец могущественного Сигхвата желал получить собственное наместничество и предложил бондам избавить их от епископа в обмен на признание его преемником Арнора, племянником которого он был. Этот вариант, как признает "Сага об Исландцах", "пришелся бондам по душе".

55. Из текста можно заключить, что свой первый поход под началом Эйольва Арон проделал в конце лета 1221 г., что согласуется с показаниями "Саги об Исландцах", умалчивающей об участии Арона в более ранних походах Эйольва.

56. Рудный Остров находится в начале Нагорного Фьорда, у его восточного берега.

57. Указание на точное число вооруженных спутников епископа Гудмунда, последовавших за ним на Рудный Остров в 1221 г., есть только в "Саге об Ароне".

58. Поведение Туми осуждается в сходных выражениях и в "Саге об Исландцах". В оправдание Туми можно заметить, что усадьба на Пригорках была для него не чужой: детские годы он провел именно там у своего воспитателя Сигурда сына Орма.

59. Рассказ об Аудуне Ручка в "Саге об Исландцах" не приводится. Вероятно, он попал в "Сагу об Ароне" из устной традиции, связанной с окружением епископа. "Сага об Исландцах" ограничивается сообщением о том, что люди епископа знали, где спит Туми.

60. Месса Свечей (Сретение) приходится на 2 февраля. Налет Эйольва на Пригорки, согласно "Саге об Исландцах", случился в ночь с 3 по 4 февраля, на Мессу св. Бласиуса.

61. В "Саге об Исландцах" причины отсутствия стражи в ночь нападения представлены так: "люди Туми сказали, будто ветер с суши посторожит за них".

62. Стурла Тордарсон в "Саге об Исландцах" частично оправдывает епископа Гудмунда, сообщая о том, что епископ перед налетом на Пригорки воспретил своим людям трогать Туми и просил привезти Туми к нему.

63. Епископ Гудмунд имел при жизни устойчивую репутацию провидца и пророка, причем не только в своем окружении.

64. "Сага об Исландцах" в гл. XLII тоже говорит о том, что в налете на Пригорки приняло участие тридцать человек из числа лучших воинов. Очевидно, корабль, бывший в распоряжении Эйольва и Арона, просто не мог поднять на борт большее число людей, а меньшие суда не могли достичь берега из-за бури.

65. Прозвище Эйнара, видимо, означает "молодой тюлень".

66. Степень родства Эйнара Белька с епископом Гудмундом не установлена, но известно, что Эйнар, как и епископ, был родом с севера Исландии, предположительно, из Островного Фьорда, где жил его брат Хавр Управитель. Хавр был убит по приказу Сигхвата сына Стурлы в начале марта 1222 г. Это произошло после налета на Пригорки, но до битвы на Гримовом Острове.

67. Что именно претерпел Эйнар от Стурлунгов, неизвестно, но у него должны были быть веские причины мстить Туми сыну Сигхвата. В "Саге об Исландцах" Эйнар объявляет захваченному Туми, что тот "не так распорядился годордами на севере страны, чтобы иметь право на жизнь".

68. Петр сын Барда, сына Снорри, сына Барда Черного, видный бонд с Западных Фьордов, по отцовской линии принадлежал к роду Людей из Тюленьей Долины и, как все его семейство, поддерживал епископа Гудмунда и Эйольва сына Кара.

69. Мать Петра, Тордис дочь Стурлы, была сестрой Сигхвата, поэтому Туми сын Сигхвата приходился Петру двоюродным братом, и Петр не мог участвовать в нападении на него.

70. Все подробности о высадке отряда Эйольва и его пешем броске к Пригоркам в "Саге об Исландцах" отсутствуют. Рассказчик "Саги об Ароне" явно почерпнул их из традиции, связанной с окружением епископа. Усадьба на Пригорках находится более чем в пятнадцати километрах от моря.

71. Месса Агаты - 5 февраля.

72. Все подробности о рукопашном бое между людьми Эйольва и людьми Туми в "Саге об Исландцах" отсутствуют: Стурла Тордарсон ограничивается сообщением, что нападавшие сорвали крышу, подожгли дом и предложили сдаться всем, кто не хочет сгореть. Очевидно, Стурла не знал деталей боя или опустил их по каким-то другим соображениям.

73. О ране, полученной Туми в бою, "Сага об Исландцах" умалчивает. Скорее всего, устная традиция XIII в. приписывала ее Арону, неслучайно именно он впоследствии носил оружие Туми в качестве трофея. То, что сам Арон "впоследствии не подтверждал, но и не опровергал" этот факт, объясняется условиями его позднейшего примирения со Стурлунгами и гражданской реабилитации (sýkn) в Исландии. По тем же причинам рассказчик саги не берет на себя лишней ответственности в рассказе об этом спорном моменте.

74. Это сообщение согласуется с рассказом "Саги об Исландцах".

75. Обычай заставлять сдающихся проходить через оцепление (kví) был весьма распространен в Исландии. При поджоге дома врага одна сторона специально оставлялась нетронутой. В ней делали пролом, через который могли выйти женщины, дети и те, кому обещали пощаду.

76. В данном месте начинается лакуна. Утраченный фрагмент саги должен был содержать рассказ об убийстве Туми и двух других людей. Все события восстанавливаются по "Саге об Исландцах" и по двум приводимым ниже скальдическим висам, судя по всему, сложенным в первой половине ХIII в. кем-то из окружения епископа. "Сага об Исландцах" сообщает о том, что предводители долго не могли решить, как поступить с Туми, который даже успел замерзнуть, стоя на морозе, и попросил не мучить его холодом, чтобы окружающие не думали, будто он дрожит от страха. Тогда Эйнар Белек объявил Туми, что тот не заслужил права на жизнь и собственноручно убил его, "поскольку других желающих не было".

77. "Крючья" - здесь: хейти меча, "буча крючьев" - битва. "Светоч сеч" - меч. Названные по именам жертвы налета Торгейр сын Стейнгрима и Бергтор сын Одди известны только по этому эпизоду. Еще двоим людям Туми - неким Йону сыну Торда и Халльдору сыну Класи, - согласно "Саге об Исландцах", отрубили по ноге, Автор висы неизвестен, но нет сомнений, что она сложена людьми из ближайшего окружения епископа, возможно, еще при его жизни.

78. Здесь версия "Саги об Ароне" выглядит недостоверно. Стурла Тордарсон сообщает в гл. XLII "Саги об Исландцах", что люди Эйольва были вынуждены спешно покинуть усадьбу не столько из-за нежелания упускать ветер, сколько потому, что их преследовали узнавшие о нападении сторонники Туми, которые даже приблизились к Эйольву на расстояние выстрела. При этом двое из отряда Эйольва не успели попасть на корабль и погибли: некто Йон был обнаружен двумя ночами спустя и убит, а некто Торарин был найден замерзшим от холода. Компилятор "Древнейшей саги о епископе Гудмунде сыне Ари" в рассказе о налете на Пригорки (гл. CLXIII-CLXIV) механически соединил явно противоречащие друг другу версии "Саги об Исландцах" и "Саги об Ароне" и не сделал никакой попытки их согласовать.

79. Упоминание о благоприятной погоде во время возвращения Эйольва призвано навести читателя на мысль о том, что налет на Пригорки и убийство Туми были богоугодными делами.

80. "Смута копий" - битва. Фрейр - один из асов, "Фрейр шелома" - муж (слушатель висы). "Шест урона" - меч. Виса ценна тем, что сообщает о том, что Арон вел рукопашный бой в каморке. Неясно, сложена ли она в то же время, что и предыдущая виса. Тот факт, что второй хельминг посвящен Арону, наводит на мысль, что виса была сложена позднее первой, когда Арон уже успел прославиться своими подвигами. Теоретически не исключено, что виса была сложена священником Тормодом сыном Олава в XIV в. и входила в составленную им дротткветтную драпу об Ароне. Однако первой висой, которую сага приписывает Тормоду, является виса № 3. Кроме того, первый хельминг висы № 2 целиком посвящен убийству Туми, поэтому более вероятно, что виса сложена кем-то из окружения епископа в XIII в.

81. Гримов Остров расположен в открытом море севернее Островного Фьорда. Он представляет собой естественное укрепление благодаря высоким скалистым берегам.

82. Бонд Гнуп известен также по "Саге об Исландцах". Его сын Кетиль командовал кораблем жителей Гримова Острова в морской битве при Хунафлоуи 25 июня 1245 г., где он сражался на стороне Кольбейна Младшего.

83. Упоминание о местных бондах с Гримова Острова не является домыслом. в средние века на Гримовом Острове действительно стояло несколько хуторов.

84. Подробный рассказ о кончине Эйнара Белька от кровотечения есть только в "Саге об Ароне". "Сага об Исландцах" уделяет этому событию два предложения: "Епископ сидит на Рудном Острове. Эйнар Белек скончался там от кровотечения из носу". Таким образом, согласно "Саге об Исландцах", Эйнар скончался еще на Рудном Острове, до того как епископ и его свита переехали на Гримов Остров. Между тем, из "Саги об Ароне" следует, что Эйнар Белек умер уже на Гримов Острове, где враги позже подняли его тело из могилы (см. гл. VII). Версия "Саги об Ароне" заслуживает безусловного предпочтения, поскольку она содержит ссылку на пророчество епископа Гудмунда о болезни Эйнара и рассказывает о попытках епископа исцелить Эйнара. Этот рассказ явно восходит к словам очевидцев; он мог попасть в сагу из перечня деяний епископа, составленного людьми из его окружения.

85. Скорее всего, имеется в виду альтинг.

86. Мы не имеем точных цифр применительно к ополчению, собранному для карательной экспедиции, но очевидно, что не все ополченцы, прибывшие на север Исландии на тридцати пяти кораблях, выехали с Сигхватом и Стурлой к Гримову Острову. "Сага о Торде Какали" говорит, что в морской битве в заливе Хунафлоуи в 1245 г. у одной из сторон (Кольбейна Младшего) было "двадцать судов и почти одиннадцать десятков четвертой сотни людей" (т. е. около 470 человек). Можно рассчитать, что на исландском корабле того времени помещалось в среднем ок. 20-25 человек; крупные корабли имели большую осадку и могли принять на борт больше гребцов. Суда, которые собирались в Исландии для перевозки ополчения, были предназначены только для каботажных плаваний; выходить на них в открытое море было опасно.

87. "Сага об Исландцах" в гл. XLIV представляет отношения Сигхвата и Стурлы так: "Весной после пасхи Сигхват послал сообщение на запад в Долины к Стурле и просил его выезжать на север с множеством народа; он сказал, что ему подобает добиваться возмездия за своего брата".

88. Сообщение о том, что Эйольв выставляет три отряда в разных местах, означает, что он закрывает три удобные пристани, имевшиеся на острове.

89. Сведения о числе людей, бывших под началом Арона, и о потерях в его отряде приводит только "Сага об Ароне".

90. Весь диалог Арона с Эйольвом приведен (в слегка сокращенной форме) в гл. LXIV "Саги об Исландцах". Оба источника единодушно признают Арона инициатором выноса трофейного оружия Туми. Трудно сказать, от кого Стурла почерпнул данную информацию: возможно, его информантом был старший брат Олав Белый Скальд, которого "Сага об Ароне" называет другом Арона,

91. Описание трофейных доспехов Туми есть только в "Саге об Ароне". "Сага об Исландцах" кратко упоминает о тесаке, шлеме и броне, которые Арон вывез с Гримова Острова.

92. Диалог Арона с епископом Гудмундом, с напутствием епископа "проявлять доброту к бедным", приводится и в "Саге об Исландцах". Трудно сказать, от кого Стурла Тордарсон мог получить эту информацию, но она в любом случае исходила из окружения епископа. Одной из вероятных кандидатур является биограф епископа Гудмунда, в молодости член его свиты, аббат Ламбкар сын Торгильса (ум. 1249 г.), составивший т. н. "Prestsaga Guðmundar Arasоnar". Ламбкар некоторое время жил в Усадебном Пригорке, хуторе Стурлы Тордарсона, в Западной Исландии. Стурла вновь встретился с Ламбкаром на севере Исландии в 1242 г., когда Ламбкар поручился за него перед Кольбейном Младшим, см. гл, CLVII "Саги об Исландцах".

93. Три сотни людей в данном случае означает три "большие сотни", т. е. 360 человек. Ту же цифру называет Стурла Тордарсон.

94. Стурла Тордарсон уточняет, что перед битвой на Гримовом Острове в распоряжении епископа Гудмунда и Эйольва сына Кара было "семь десятков мужчин, способных носить оружие"; еще тридцать человек составляли женщины и нищие старики (stafkarlar).

95. Этот диалог-перебранка между Ароном и Стурлой, только в косвенной речи и в чуть более умеренных выражениях, запечатлен и в "Саге об Исландцах".

96. Священник Тормод сын Олава - скальд XIV в. Помимо стихов из "Саги об Ароне", с его именем связана виса о герое "Саги о Ньяле" Гуннаре с Конца Склона (см. статью к "Саге об Ароне"). Точные годы жизни скальда неизвестны. Мы знаем, что он выехал в Норвегию в 1338 г. из Западных Фьордов; это, скорее всего, означает, что он жил в этой части Исландии. Тормод сын Олава сочинил две поэмы об Ароне сыне Хьёрлейва, одну - в размере дротткветт, а другую - в размере хрюнхент. Относительная хронология прозаического текста саги и вис Тормода неясна, так как в висах нет деталей, противоречащих прозаическому комментарию.

97. "Столп толпы" - муж, в данном случае - Стурла сын Сигхвата. Кеннинг подчеркивает, что Стурла выступал в качестве полководца. То же подчеркивает хейти "воевода".

98. "Руда" - здесь: хейти золота. "Дробитель руды" - муж (тот, кто распределяет, дарит золото), в данном случае - Арон. "Фрейр раздора" - муж, в данном случае - Стурла сын Сигхвата.

99. "Сокольи утесы" - руки. Кеннинг выглядит несколько непривычно, поскольку модель "рука как насест хищной птицы" чаще применяется по отношению к женской руке, чем к мужской. "Сын Хьёрлейва" - Арон. "Хладная хлябь" - море. Смысл висы: "Грозный Арон, поддерживаемый силой своих рук, калечил врагов в битве; немало врагов полегло перед тем, как Арон рухнул на берег".

100. Стурла Тордарсон тоже сообщает о том, что Сигмунд Крючок спас Стурлу сына Сигхвата в бою против Арона, прикрыв его щитом.

101. Стурла Тордарсон уточняет, что рану в щеку Арону нанес сам Стурла сын Сигхвата.

102. "Буря лезвий" - битва. "Фрейр меча" - Стурла сын Сигхвата. Неясно, кем и когда сочинено данное четверостишие. Судя по тому, что оно прославляет победу Стурлы сына Сигхвата, его автором был не Тормод сын Олава, а один из скальдов начала XIII в., входивших в окружение Стурлы. В таком случае данное четверостишие, скорее всего, было частью цикла, посвященного походу на Гримов Остров.

103. Данное четверостишие в размере хрюнхент является стевом (рефреном) драпы, сложенной Тормодом сыном Олава об Ароне. "Дело брани" - битва. Три строфы из той же драпы приведены ниже, в гл. Х.

104. О том, что Стурла сын Сигхвата велел вытащить из церкви и оскопить двух священников из свиты Гудмунда, по имени Кнут и Снорри, сообщает также "Сага об Исландцах", но идентификация этих людей представляет проблему. Имя "Кнут" было относительно редким в Исландии, поэтому данного Кнута можно предположительно отождествить со спутником епископа Гудмунда священником Кнутом, убитым во Фьорде Олава в марте 1232 г. другим провожатым епископа, Йоном сыном Бирны (см. "Сагу об Исландцах", гл. LXXVI). Соучастником убийства был признан священник Снорри сын Торальва (ум. 1245 г.), который был за это лишен сана ("Сага об Исландцах", гл. CLVIII). О Снорри сыне Торальва известно, что он действительно был провожатым епископа Гудмунда, с 1235 г. стал провожатым Торда Какали ("Сага об Исландцах", гл. CIX), и, наконец, примкнул к Кольбейну Младшему, участвовал на его стороне в битве в заливе Хунафлоуи 25 июля 1245 г. и умер от полученных ран. "Сага о Торде Какали" в гл. XXXII называет Снорри сына Торальва в числе уважаемых людей Северной Четверти, павших в войске Кольбейна. Но имя "Снорри" было в XIII в. слишком распространенным, чтобы делать определенные выводы, а отдельные детали биографии Снорри сына Торальва, прежде всего, его многолетняя дружба с Тордом Какали, братом его предполагаемого мучителя Стурлы, свидетельствуют против отождествления его с жертвой Стурлы на Грнмовом Острове.

105. В "Саге об Исландцах" сказано, что "Сигхват и его люди наложили в тот раз руки на епископа", т. е. побили его, и что Сигхват насильно увез его на своем корабле. Рукописи самостоятельной редакции "Саги об Ароне" не упоминают о примечательном факте, о котором сообщает Стурла Тордарсон, и который, несомненно, получил широкую огласку в 1220-е гг. - епископ Гудмунд проклял своих гонителей и просил Бога отомстить за него, "ибо я, убогий, сам этого не могу" ("Сага об Исландцах", гл. LXIV). Проклятие оказалось эффективным: разыгрался шторм, и погибло тридцать два человека (примерно десятая часть ополчения, принимавшего участие в карательной экспедиции). Эпизод с проклятием Гудмунда в еще более подробном виде запечатлен в "Древнейшей саге о Гудмунде сыне Ари", гл. CCVI. Неясно, был ли он в протографе "Саги об Ароне".

106. Весь рассказ о том, что Сигмунд Крючок надругался над телом Эйнара Белька, есть лишь в "Саге об Ароне". Сама ситуация описана правдоподобно, но то, что рассказчик "Саги об Ароне" обвиняет в осквернении трупа именно Сигмунда Крючка, а не кого-либо еще, вызывает подозрения: недостойное поведение Сигмунда дает дополнительный повод Арону убить его.

107. Стурла Тордарсон называет имена семи спутников Эйольва, павших на Гримовом Острове и добавляет, что кроме этих семи погибло еще двое или трое людей епископа.

108. Стурла Тордарсон говорит, что в лодке, на которую Эйольв посадил Арона, было четверо гребцов. Рассказчик "Саги об Ароне" по небрежности опустил имя старшего в лодке - это был священник Арни, упоминаемый ниже в гл. IX.

109. "Сага об Исландцах" разъясняет, что Эйольв отправился в корабельный сарай затем, чтобы привести в негодность суда, на которых Стурла и его люди могли отправиться в погоню за Ароном. Из обеих саг следует, что Эйольв осознанно пошел на верную смерть и пожертвовал жизнью ради спасения Арона и его товарищей.

110. Бранд упомянут также в "Саге об Исландцах".

111. Стурла Тордарсон называет точное число нападавших - девять человек, но он при этом явно ориентируется на вису № 8, где названо то же число. В то же время рассказчик "Саги об Ароне" имел перед собой уже две висы, повествующие о гибели Эйольва - известную Стурле Тордарсона вису № 8 и сложенную Тормодом сыном Олава вису № 9, где говорится уже о десяти нападавших. Поэтому рассказчик "Саги об Ароне" осторожно говорит о "девяти или десяти" людях.

112. В "Саге об Исландцах" человек, ударивший вдогонку Эйольва и отрубивший ему ступню, назван Ториром, в то время как "Сага об Ароне" наделяет его редким именем "Мар". Версия "Саги об Исландцах" заслуживает безусловного предпочтения. Имя "Мар" почти наверняка проникло в "Сагу об Ароне" благодаря знаменитому литературному образцу - сцене гибели Торгейра сына Хавара, героя "Саги о Названых Братьях". В своем последнем бою в 1024 г. Торгейр сражался с превосходящими силами врага и убил Торира с Маром, которые нанесли ему раны. В поминальной "Драпе о Торгейре сыне Хавара", сложенной его названым братом Тормодом Скальдом Чернобровой, есть строчка, где обе жертвы Торгейра названы вместе: "Сгинул Мар, с ним Торир". Строфа драпы Тормода с данной строчкой получила в XIII в. широкое распространение благодаря популярности "Саги о Названых Братьях", которая дошла до нас в четырех сильно отличающихся редакциях. Между "Сагой об Ароне" и "Сагой о Названых Братьях" есть и иные параллели, см. вступительную статью.

113. Описание смерти Эйольва и позы, в которой он застыл, показывает, что рассказчик "Саги об Ароне" стремился представить Эйольва как мученика за веру. В "Саге об Исландцах", где бытовые детали почти те же, данный мотив отсутствует.

114. Стурла Тордарсон приводит в гл. XLIV "Саги об Исландцах" ту же вису, но там она не приписывается Бранду. Бранд известен лишь по этому эпизоду, поэтому авторство висы спорно.

115. Любопытно, что рукописи "Саги о Стурлунгах" дают чтение "девять" (níu) в висе № 8, в то время как рукописи "Саги об Ароне" и "Древнейшей саги о епископе Гудмунде сыне Ари" говорят уже о десяти (tíu) противниках Эйольва. Метрика не позволяет установить истину, поскольку числительное níu/tíu занимает слабую позицию, ни с чем не рифмует и не аллитерирует. Если принять правдоподобную гипотезу о том, что виса № 8 была сложена людьми, близкими к месту событий, и учесть, что Стурла Тордарсон согласовал свой комментарий о числе противников Эйольва в последнем бою с текстом висы, получается, что цифра "9" в конце XIII в. - начале XIV в. при письменной или устной передаче висы была округлена до "10". Не исключено, что рассказчик "Саги об Ароне" и скальд Тормод сын Олава, пожелавший сочинить еще одну вису о гибели Эйольва (№ 9), видели письменный текст висы № 8 с чтением "10": близки не только звуковая форма данных числительных, но и их графическое выражение - "ix" vs. "х".

116. "Слуги меча" - мужи, в данном случае - враги Эйольва. "Вран волн" - корабль. "Правитель врана волн" - муж, в данном случае - Эйольв.

117. Неизвестно, входила ли эта виса в состав драпы или флокка, посвященного Арону.

118. "Мост доспехов" - муж, в данному случае - Эйольв. Фраза "Умер... на отшибе" означает "умер на краю суши", т. е. на берегу, но, кроме того, она подразумевает, что сам Гримов Остров, где произошло сражение, был краем обжитой исландцами территории.

119. Данный диалог Сигхвата со Стурлой и пророчество Сигхвата, что Стурла еще раскается в том, что не стал преследовать Арона, есть только в "Саге об Ароне" и "Древнейшей саге о епископе Гудмунде сыне Ари".

120. Священннк Арни был старшим в лодке, на которой плыл Арон. Рассказчик забыл вовремя упомянуть о нем. Идентифицировать Арни трудно, так как имя является частотным.

121. В этом месте в рукописях "Саги об Ароне" лакуна. В "Древнейшей саге о епископе Гудмунде сыне Ари" также не говорится, где именно Арон и его спутники сделали первый привал. Стурла Тордарсон сообщает, что большинство людей епископа, которым удалось бежать с Гримова Острова, пристали северо-восточнее Островного Фьорда. Это же подтверждает дальнейший маршрут Арона, который отправляется на восток.

122. Хутор Двор Вальтьова расположен в Речной Долине в Восточной Исландии. "Сага об Исландцах" сообщает о поездке Арона крайне сжато, упоминая лишь, что "поздно вечером он явился к Свиной Горе". Из "Саги об Ароне" следует, что Арон физически не мог добраться до Свиной Горы в тот же день и потратил на переезд минимум несколько дней, если не неделю.

123. Бонд Торарин - тот самый годи Торарин сын Йона, с которым Арон спустя короткое время столкнется на хуторе Свиная Гора. Рассказчик саги, по-видимому, упустил это из виду.

124. Хутор Свиная Гора у края ледника Вахтнайокудль с давних пор был резиденцией хёвдингов восточной Исландии. В начале ХI в. там жил герой "Саги о Ньяле" Флоси сын Торда, а в середине XI в. на хуторе погиб другой хёвдинг, Торстейн сын Халля с Побережья.

125. Годи Орм сын Йона, сына Сигмунда (ум. 1241 г.), глава рода Свиногорцев (Svínfellingar), неизменно поддерживал Сигхвата и его сыновей и был врагом Снорри сына Стурлы.

126. "Сага об Исландцах" говорит, что Арон прибыл на хутор Орма с одним провожатым. Не исключено, что он был придан ему женой Торарина; такое предположение помогает понять, почему Торарин столь решительно встал на защиту Арона.

127. Неясно, что такое "Каморка Сёрли", но это название в любом случае попало в сагу из устной традиции об Ароне. Их контекста следует, что это каморка или чулан с засовом, подходящий для того, чтобы держать человека взаперти. Она, однако, оказывается достаточно велика, чтоб в ней можно было поставить стол и разместиться нескольким людям.

128. Годи Торарин сын Йона сына Сигмунда (ум. 1239 г.) был младшим братом Орма. Двор Вальтьова в Восточной Исландии он унаследовал от родни по матери, но сфера его влияния, по крайней мере, в отдельные годы, распространялась и на северную Исландию. Сыновья Торарина, Одд (ум. 1255 г.) и особенно Торвард (ум. 1296 г.), были могущественными людьми. Вероятно, упоминание о "превосходных качествах" их отца мотивировано именно этим.

129. Торарин имел основания не доверять Стурлунгам: именно у него путем интриг Сигхват с Туми отобрали наместничество в Нагорном Фьорде (см. выше примеч. 54). Торарин участвовал в походе на Гримов Остров, поскольку после гибели Туми наместничество вновь отошло к нему и он был обязан собирать ополченцев из Нагорного Фьорда.

130. Сага преуменьшает возраст Арона (ему было около 22 лет) и преувеличивает возраст Торарина, который был вряд ли старше. В гл. XLII "Саги об Исландцах" Туми сын Сигхвата, 24 лет от роду, говорит бондам, что их предводитель Торарин "молод и неопытен".

131. Диалог Орма и Торарина приводится только в "Саге об Ароне" и "Древнейшей саге о епископе Гудмунде".

132. Данная виса Тормода сына Олава (№ 10) взята из драпы в размере "хрюнхент", куда также относится виса № 7 и висы № 11-12. Слова саги о том, что виса № 10 сложена именно Тормодом сыном Олава, являются большим подспорьем для комментаторов, поскольку прочие висы Тормода в размере "хрюнхент" не предваряются указаниями на авторство. Между тем содержание вис № 10-12 тесно переплетается, а порядок следования этих вис в саге нарушен. Отсюда следует два вывода: 1) все висы "Саги об Ароне", сложенные в размере "хрюнхент", взяты из драпы об Ароне, сочиненной Тормодом сыном Олава; 2) рассказчик "Саги об Ароне" и скальд Тормод сын Олава - разные лица (иначе не было бы пропуска вис драпы и путаницы с их расположением).

133. "Росток ограды нив костра" - тройной кеннинг мужа; "костер ограды (щита)" - меч, "нивы меча" - щит, "росток щита" - муж, в данном случае - Торарин сын Йона. "Свиногорье" - хутор Свиная Гора.

134. Стурла Тордарсон сообщает, что Арон оставил Орму броню и шлем Туми, но удержал свой знаменитый тесак и что Орм выдал Арону взамен шлема и брони Туми другое оружие.

135. Гудмунд сын Олава (ум. 1239 г.) известен именно как провожатый Арона и участник сожжения Торвальда.

136. Годи Торвальд из Озерного Фьорда сын Снорри (ум. 1228 г.) - исландский хёвдинг, контролировавший северную часть полуострова Западные Фьорды. О его вражде с Хравном сыном Свейнбьёрна и убийстве последнего в 1213 г. подробно рассказывается в "Саге о Хравне сыне Свейнбьёрна", записанной уже после гибели Торвальда. В 1220-е гг. Торвальд поддерживал сперва Сигхвата, а затем Снорри сына Стурлы, на дочери которого он женился в 1224 г.

137. Сожжение Торвальда случилось 6 августа 1228 г. на Дворе Гилли в Западх Фьордах. Исполнителями были сыновья Хравна сына Свейнбьёрна, мстившие Торвальду за убийство отца; за ними стоял Стурла сын Сигхвата, которому впоследствии мстили сыновья Торвальда. Сожжение Торвальда произвело негативное впечатление на современников. Все участники сожжения погибли насильственной смертью; последним был убит как раз Гудмунд сын Олава.

138. Рассказчик небрежно разместил три висы о пребывании Арона у Орма на Свиной Горе. Вначале должна следовать виса № 12 (Раненый Арон гонит коня по Восточным Фьордам к Свиной Горе, Орм хватает его), далее виса № 10 (Торарин вечером узнает о задержании Арона и решает помочь ему) и затем виса № 11 (Орм хочет утром казнить Арона, но Торарин этому препятствует).

139. "Сумрак стрел" - битва. "Ревнитель брони" - муж, в данном случае - Арон. "Гонец победы" - он же.

140. "Кровник врана" - муж, в данном случае - Арон. "Клинков посланец" - он же. "Столпы блестящей стали" - мужи, в данном случае - слуги Орма, враги Арона.

141. Из саги следует, что после разрыва с Хьёрлейвом Сигрид, мать Арона, вышла замуж или стала сожительствовать со священником Сёльви, братом своего бывшего мужа. Но рассказчик не говорит об этом прямо.

142. Аронова Пещера точно не локализуется, хотя из текста саги ясно, что она была в Городищенском Фьорде. Аналогичные трудно локализуемые названия, сохранявшиеся устной традиции, связаны и с другими знаменитыми исландцами, объявленными вне закона и вынужденными прятаться подолгу, - Гисли сыном Кислого, Греттиром сыном Асмунда и Тормодом Скальдом Чернобровой. Топоним Аронова Пещера ставит Арона в один ряд с этими героями родовых саг.

143. Под тингом здесь имеется в виду альтинг.

144. О пятнадцати людях епископа, объявленных вне закона вместе с Ароном, сообщает также "Древнейшая сага о епископе Гудмунде сыне Ари" в гл. CCXVI, но в этом месте она следует протографу "Саги об Ароне". Неизвестно, кто входил в число этих пятнадцати.

145. Таким образом, Арон был объявлен вне закона и подвергнут "полному изгнанию" (skóggangr), которое предусматривало бессрочное поражение в правах при невозможности покинуть страну.

146. По подозрению в укрывательстве объявленного вне закона можно было возбудить тяжбу, чем Стурла сын Сигхвата в дальнейшем будет пользоваться.

147. Рассказчик не упоминает, что после расставания с Ароном в 1214 г. его воспитатель годи Торлак сын Кетиля сменил хутор и переселился на усадьбу Двор Кольбейна.

148. Столь нелестная характеристика Гудлауг, жены Торлака, плохо сочетается с признанием ее "выдающейся женщиной" в гл. II. Вероятно, фраза о болтливости Гудлауг в протографе отсутствовала и была добавлена при переписи саги.

149. Весь рассказ о нахождении Арона в пещере, его поездках по Городищенскому Фьорду и предупреждении Торлака сына Кетиля есть только в "Саге об Ароне". Стурла Тордарсон вообще не сообщает в "Саге об Исландцах" о перемещениях Арона до того момента, как тот оказался на хуторе Песчаный Берег у сыновей Хравна. Гл. CCXVI "Древнейшей саги о епископе Гудмунде сыне Ари", которая в основном следует за "Сагой об Исландцах", содержит знаменательную ссылку на "Сагу об Ароне": "Впоследствии Арон находился у своих родичей с Западных Фьордов у сыновей Хравна на Песчаном Берегу во Фьорде Эрна, как рассказывается в Саге об Ароне". Неясно, попал ли этот пассаж в "Древнейшую сагу о епископе Гудмунде сыне Ари" из "Саги об Исландцах". Даже если это так, гипотетическая ссылка Стурлы Тордарсона на "Сагу об Ароне" не подразумевает существования этой саги в письменном виде в XIII в. - в "Книге о Заселении Земли" Стурла часто ссылается на устные предания разных местностей, называя их "сагами". Остается загадкой, почему компилятор "Древнейшей саги о епископе Гудмунде сыне Ари" предпочел в рассказе о событиях осени 1222 г. краткий текст "Саги об Исландцах" более подробному тексту "Саги об Ароне", но при этом сослался на последнюю.

150. Лесистое Побережье находится на северном берегу полуострова Мыс Снежной Горы в начале Лощинного Фьорда. Арон и Гудмунд, скорее всего, пробирались к Лесистому Побережью горным путем.

151. Бардово Побережье - отрезок северного побережья Широкого Фьорда к западу от мыса Вадиль.

152. Братья Эйвинд (ум. 1253 г.) и Томас, сыновья Торарина, были двоюродными братьями Сигрид, матери Арона. Их мать Рагнхейд была сестрой Хавторира, отца Сигрид. Оба брата были священники и видные бонды. Томас, старший из братьев, был женат на Халле, дочери Торда сына Стурлы и сестре Стурлы Тордарсона. По-видимому, Томас был первым исландцем, названным в честь св. Фомы Бекета, умерщвленного 29 декабря 1170 г. и причисленного к лику святых в 1173 г. Эйвинду приписывается авторство "Саги о Хравне сыне Свейнбьёрна", которая была записана после 1228 г. Хутор Эйвинда Тюленья Долина расположен в начале Фьорда Эрна, на его южном берегу; Томас в то время жил на хуторе Ограда непосредственно на Бардовом Побережье. Тем самым переправившись через Широкий Фьорд, Арон должен был попасть прямиком к Томасу.

153. Хутор Песчаный Берег был вотчиной хёвдингов из рода Людей Тюленьей Долины, контролировавших южную, более густонаселенную часть полуострова. Он расположен на северном берегу Фьорда Эрна.

154. У Хравна сына Свейнбьерна (ум. 1213 г.) было не двое, а четверо сыновей: помимо названных в саге Эйнара (ум. 1231 г.) и Свейнбьёрна (ум. 1238 г.) известны также Крак (ум. 1238 г.) и Грим (ум. 1231 г.). Старший из сыновей Хравна (им, по-видимому, был Свейнбьёрн) должен был родиться ок. 1198 г. В 1215-1220 гг. Свейнбьёрн, Эйнар и их братья поддерживали своего зятя Эйольва сына Кара и епископа Гудмунда, но в походе на Рудный и Гримов Острова никто из четверых участия не принимал. Во второй половине 1220-х гг. сыновья Хравна заключили союз со Стурлой сыном Сигхвата и отдали ему свои годорды. В 1228 г. они сожгли убийцу своего отца Торвальда из Озерного Фьорда. После этого они стали настолько одиозными фигурами в Исландии, что лишь Стурла мог защитить их от мести врагов. Эйнар и Грим утонули во время кораблекрушения у Гримова Острова в 1231 г. (см. "Сагу об Исландцах", гл. LXXXI и "Древнейшую сагу о епископе Гудмунде", гл. CCXLVI), а Свейнбьёрн и Крак были казнены сразу после битвы при Эрлюгсстадире 21 августа 1238 г.

155. Вновь, как и в предыдущих аналогичных случаях, рассказчик преувеличивает близость родства сыновей Хравна с Ароном: последние приходились Арону троюродными дядьями. Более существенную роль в приеме Арона сыграла его дружба с епископом и Эйольвом сыном Кара, а также наличие у сыновей Хравна собственного годорда и многочисленных сторонников

156. "Озерный Фьорд" в данном случае - название хутора Торвальда и вотчина хёвдингов Ледового Фьорда, контролировавших северную часть полуострова Западные Фьорды.

157. Согласно "Саге об Исландцах", гл. XLVII, налет сыновей Хравна на Торвальда из Озерного Фьорда случился не весной 1223 г., как сообщает "Сага об Ароне", а осенью 1222 г. В походе также принимали участие Ингимунд сын Йона и его братья, которые после этого рассорились с сыновьями Хравна.

158. "Сага об Исландцах" сообщает, что Торвальд и его люди в последний момент успели выбежать из церкви, сесть на корабль и отплыть на север.

159. Ими и Снорри по другим источникам неизвестны. Редкое имя "Ими" засвидетельствовано в той же местности несколько ранее. "Сага о Хравне сыне Свейнбьёрна" сообщает, что в период 1213-1216 гг. Петр сын Барда (см. выше, примеч. 68) велел убить некоего Ими сына Торкеля и отрубить ногу некоему Йону сыну Торстейна: обе жертвы были провожатыми Торвальда из Озерного Фьорда. Трудно сказать, опирается ли здесь "Сага об Ароне" на устную традицию о походе сыновей Хравна, или же рассказчик исказил сообщение "Саги о Хравне сыне Свейнбьёрна", которую нетвердо помнил.

160. Стурла Тордарсон рассказывает, что при налете на Торвальда погиб стражник последнего, некто Торфинн сын Эйрика Тюленя, которому в бою "отрубили ногу, а потом убили".

161. Рассказчик саги не упоминает о личной встрече Арона с Торвальдом из Озерного Фьорда, которая произошла на Песчаном Берегу позже осенью 1222 г., еще до отьезда Арона. Арон и другой воинственный сторонник сыновей Хравна, Одд сын Али, демонстративно отказались мириться с Торвальдом, когда Торвальд во главе большого отряда явился на хутор сыновей Хравна ("Сага об Исландцах", гл. XLVIII). За этот поход Торвальд был объявлен вне закона на альтинге летом 1223 г.

162. О тяжбе, возбужденной Стурлой сыном Сигхвата против сыновей Хравна, сообщают все источники, но только "Сага об Ароне" рассказывает, что Стурла самолично прибыл весной 1223 г. в Западные Фьорды. Официальной целью поездки Стурлы было объявление иска на хуторе ответчика (сыновей Хравна) и вызов их на альтинг. Кроме того, Стурла стремился запугать сыновей Хравна и завербовать себе новых союзников. Обе задачи были им успешно решены: в дальнейшем ополченцы Западных Фьордов неизменно составляли значительную частью войска Стурлы.

163. Упоминание, что Стурла сделал привал в Тюленьей Долине, означает, что Стурла остановился у Томаса сына Торарина (см. примеч. 152), который мог посредничать между ним и сыновьями Хравна. В отличие от Арона, Стурла ехал на Западные Фьорды сухим путем и сперва проезжал территорию, контролируемую его тогдашним союзником Торвальдом.

164. То, что Стурла послал за сыновьями Хравна, а не явился к ним лично, как того требовали правила вызова на альтинг, свидетельствует о том, что он в данном случае стремился не к открытой конфронтации, а к заключению мировой на выгодных для себя условиях.

165. Точную цифру пени, полученной Стурлой, называет только "Сага об Ароне". Стурла Тордарсон сообщает в гл. LV "Саги об Исландцах", что позже летом 1223 г. на альтинге его брат Бёдвар поручился за сыновей Хравна и заплатил десять сотен: доля ответственности Бёдвара, видимо, заключалась в том, что он не препятствовал перемещениям Арона по полуострову Мыс Снежной Горы, откуда тот попал к сыновьям Хравна. Шестьдесят сотен, которые были вынуждены заплатить сыновья Хравна за укрывательство Арона, были очень крупным штрафом, если учесть, что вира за убийство их отца Хравна в 1213 г. составила сто сотен. Такая пеня могла серьезно подорвать финансовое благополучие ответчика.

166. Имя "Йохамар" является крайне редким. В "Саге об Исландцах" то же лицо названо Торарином.

167. Небольшой и узкий Фьорд Гейртьова лежит в стороне от населенных берегов Фьорда Эрна. В этих местах в Х в. скрывался и был убит Гисли сын Кислого, герой одноименной саги.

168. О двадцати людях, отряженных Стурлой на поиски Арона в Западных Фьордах, сообщает только "Сага об Ароне". Совершенно очевидно, что не все из двадцати были собственными провожатыми Стурлы и не всех из них можно было отнести к категории "наемных убийц", посланных "за головой Арона", как наивно уверяет рассказчик: такого количества сомнительных личностей, да еще чужаков, местные бонды просто бы не потерпели.

169. "Сага об Исландцах" сообщает в связи с усилиями, предпринятыми Стурлой для поимки Арона, что соответствующее задание получал в 1223 г. и родич Стурлы Ингимунд сын Йона, проживавший в южной части Западных Фьордов на хуторе Дымные Холмы. Ингимунд должен был искать Арона во Фьорде Эрна.

170. Рёгнвальд сын Кара упомянут в гл. XLVI "Саги об Исландцах" среди провожатых сыновей Йона, участвовавших в неудачном налете на Торвальда осенью 1222 г. Имя, которое он носит, почти не встречалось в Исландии и Норвегии вне рода норвежских ярлов Мёра; ветвь этого семейства правила на Оркнейских Островах в X-XII вв. Один из наиболее выдающихся представителей рода, ярл Рёгнвальд Мороз сын Коля (ум. 1158 г.), был популярен в Исландии благодаря покровительству, которое оказывал исландцам. Почти все носители этого имени в XII-XIII вв. были родом с Западных Фьордов, и есть основания связать с этой частью страны и Рёгнвальда сына Кара.

171. Торвальд сын Свейна, провожатый Стурлы, известен только в связи с неудачным нападением на Арона. По-видимому, он, в отличие от своего товарища по несчастью Берга был исландцем.

172. Берг Танцор впервые упоминается в "Саге об Исландцах" осенью 1222 г. Стурла Тордарсон говорит, что он прибыл к Ингимунду сыну Йона и его братьям с юга от Снорри сына Стурлы вместе со своим тезкой Бергом Шашистом (Tafl-Bergr). Столь редкие прозвища, указывающие на придворные занятия, нетипичные для исландского быта, заставляют предположить, что оба Берга прибыли в Исландию из Норвегии. Известно, что Снорри сын Стурлы в 1220-е гг. держал при себе большое количество норвежцев (до восьмидесяти человек).

173. О починке лодки бонда сказано и в "Саге об Исландцах".

174. "Древнейшая сага о епископе Гудмунде" в гл. CCXVI называет имя отца Сигурда, опущенное в тексте "Саги об Apoнe": Сигурд сын Эйвинда.

175. "Cara об Ароне" опускает прозвище Эгиля "Толстый", указываемое в "Саге об Исландцах". Сигурд сын Эйвинда и Эгиль Толстый, согласно гл. LV "Саги об Исландцах", до своего переезда к Торвальду были спутниками епископа Гудмунда. Именно поэтому они сочувствовали Арону и желали предупредить его об опасности. Арону сильно повезло, что он столкнулся именно с Сигурдом и Эгилем, а не с другими посланцами Торвальда: осенью 1222 г. он имел неосторожность настроить против себя Торвальда, отказавшись принести ему клятву в верности (см. выше, примеч. 161).

176. В "Саге об Исландцах" говорится, что при упоминании имени Торвальда "Арон взялся за секиру, ибо Торвальд не был его другом". Рассказчик "Саги об Ароне" пропустил этот красочный жест, очевидно по той причине, что не отдавал себе отчета в степени вражды Арона и Торвальда.

177. Гл. CCXVI "Древнейшей саги о епископе Гудмунде сыне Ари", возможно, отражающая здесь протограф "Саги об Исландцах", говорит, что инициатива предупредить Арона исходила от Эгиля Толстого. Напротив, из версии "Саги об Исландцах" в составе "Саги о Стурлунгах" следует, что Сигурд и Эгиль действовали заодно. Неясно, было ли внесенное изменение умышленным.

178. То, что Арон ранее никогда не встречал Сигурда с Эгилем, доказывает, что последние не принимали участия в походе епископа на Рудный Остров и Гримов Остров. Не исключено, что они перешли на службу к Торвальду после того, как войско епископа было рассеяно в битве при Святом Дворе в 1220 г. (см. примеч. 49) или еще ранее.

179. О том, что перед боем во Фьорде Гейртьова Арону во сне явился епископ Гудмунд, сообщают также "Сага об Исландцах" и "Древнейшая сага о епископе Гудмунде".

180. Диалог между Сигурдом и Эгилем в "Саге об Ароне" представляет Сигурда как более робкого из них. В "Саге об Исландцах" Сигурд, напротив, выглядит заводилой.

181. Сообщение о том, что Сигурд "мерил на себя броню" Арона, есть во всех источниках, повествующих о бое во Фьорде Гейртьова.

182. По контексту легко реконструировать ситуацию, где должны были встретиться Регнвальд сын Кара и Арон: это произошло осенью 1222 г. во время налета на Торвальда, в котором оба поддерживали сыновей Хравна.

183. Стурла Тордарсон сообщает, что Эгиль изначально стал посередине, "так как он был из них троих самым крупным". Между версией Стурлы и версией "Саги об Ароне" нет серьезного противоречия, но "Сага об Ароне" дает более детальное описание боя и поэтому в данном случае заслуживает предпочтения.

184. В этом месте в рукописях "Саги об Ароне" небольшая лакуна, где рассказывалось о ранах, которые Арон нанес своему противнику Торвальду.

185. Судя по словам рассказчика о том, что "в этой саге Торвальд не проявил себя с лучшей стороны", Торвальд сын Свейна, скорее всего, был исландцем и принимал участие в каких-то других распрях; память о нем, как о местном уроженце, могла сохраняться в устной традиции.

186. "Древнейшая сага о епископе Гудмунде" в гл. CCXVII говорит, что Рёгнвальд "ранил Эгиля в ногу", напротив, ряд рукописей "Саги о Стурлунгах" говорит о том, что они обменялись ранами и что "Эгиль ранил Рёгнвальда в ногу". Какое-то из этих чтений определенно является результатом порчи текста

187. Ключевые детали поединка Арона с Рёгнвальдом и обстоятельства бегства Торвальда с Бергом во всех источниках изложены одинаково.

188. Об уловке, к которой прибег Торвальд, говорится во всех источниках, но только в "Саге об Ароне" и "Древнейшей саге о епископе Гудмунде сыне Ари" в прямой речи персонажа встречается слово fjandi "дьявол". Возможно, это слово было устранено компилятором "Саги о Стурлунгах" или самим Стурлой Тордарсоном по цензурным соображениям. Тем не менее компилятор "Древнейшей саги о епископе Гудмунде сыне Ари", заимствуя фрагменты "Саги об Ароне", не постеснялся дважды его употребить, передавая прямую речь врагов Арона: первый раз он сделал это в гл. CXCVIII в сцене перебранки между Стурлой сыном Сигхвата и Арона на Гримовом Острове.

189. Стурла Тордарсон ограничивается сообщением, что Арон утопил труп Рёгнвальда. Обращение Арона с телом мертвого врага и его гневная реплика, заочно адресованная Стурле сыну Сигхвата, заставляют отнестись с доверием к сообщению саги о том, как Сигмунд Крючок обошелся с трупом Эйнара Белька на Гримовом Острове (см. примеч. 106). Примечательно, что рассказчик не находит в поведении Арона ничего предосудительного, видимо, полагая, что Стурлунгам и их присным так и надо.

190. Малодушное поведение хозяина Арона имеет литературный образец - описание паники бонда Торкеля в "Саге о Названых Братьях".

191. Сообщение о том, что Арон требует себе провожатого, означает, что у приютившего его мелкого бонда был по меньшей мере один работник. То же самое сказано о его литературном прототипе - бонде Торкеле в "Саге о Названых Братьях".

192. Мшистая Долина (долина и хутор) расположена на южном берегу Фьорда Эрна. В Х в. там жили сыновья Бьяртмара, помогавшие объявленному вне закона Гисли сыну Кислого.

193. Из Фьорда Гейртьова нельзя непосредственно приплыть к Песчаному Берегу, минуя Фьорд Эрна. К тому же Арон и его хозяин, как мы знаем из саги, не имели исправной лодки.

194. Все подробности о том, как Арон вез раненых Сигурда с Эгилем к сыновьям Хравна, сообщает только "Сага об Ароне" очевидно, они основаны либо на местной традиции, либо на рассказах самого Арона.

195. "Древнейшая сага о епископе Гудмунде", следующая протографу "Саги об Ароне", приписывает эту вису священнику Тормоду сыну Олава, что, несомненно, правильно. Указание на авторство висы выпало из самостоятельной редакции "Саги об Ароне" из-за небрежности переписчика.

196. "Свод лезвий" - битва. "Вира" - здесь: хейти золота; "Враг виры" - муж (т. е. тот, кто тратит золото), в данном случае - Арон. "Куст щитов" - муж, в данном случае - Торвальд сын Свейна, бежавший от Арона.

197. Неизвестно, кто жил в 1223 г. на хуторе Мшистая Долина.

198. Отец Свейнбьёрна, Хравн, был самым известным врачом в средневековой Исландии.

199. "Сага об Исландцах" подтверждает, что Торвальд одобрил поведение своих провожатых, несмотря на то, что Арон был его врагом. Аналогичная фраза есть и в "Древнейшей саге о епископе Гудмунде" в гл. CCXVIII.

200. Овечья Гора - хутор Стурлы сына Сигхвата в Долинах и его основная резиденция.

201. Диалог Стурлы с неудачливыми убийцами есть только в "Саге об Ароне". Высказанное Стурлой сожаление по поводу гибели Рёгнвальда подтверждает, что последний, как и Торвальд с Бергом, был к моменту поездки во Фьорд Гейртьова его челядинцем.

202. Примечательно, что "Сага об Ароне" и другие источники в рассказе о маршруте Арона после убийства Рёгнвальда дополняют друг друга: "Сага об Исландцах" и следующая за ней "Древнейшая сага о епископе Гудмунде сыне Ари" умалчивают о пребывании Арона у Хельги сына Свейна и Турид на Замковых Скалах, а "Сага об Ароне" не упоминает о том, что Арон после убийства Рёгнвальда подался на Бардово Побережье и скрывался там в Долине Эрна в пещере под опекой некой женщины с хутора Горное Междуречье, о чем сообщает Стурла Тордарсон.

203. Хутор Замковые Скалы расположен на северном берегу Фьорда Эрна у его начала.

204. Бонд Хельги сын Свейна с Замковых Скал (ум. 1238 г.), зять сыновей Хравна, впоследствии стал активным сторонником Стурлы сына Сигхвата и был убит в его войске в битве при Эрлюгсстадире 21 августа 1238 г. Торарин сын Свейна, брат Хельги, получил пощаду, и именно ему довелось обмыть труп Стурлы в день битвы ("Сага об Исландцах", гл. CXXXVIII).

205. О родстве Арона с детьми Хравна сына Свейнбьёрна см. выше примеч. 17 и 29. У Хравна было четыре дочери, две из которых - Хердис, жена Эйольва сына Кара и Турид, жена Хельги сына Свейна - упоминаются в саге в связи со странствиями Арона.

206. Фразу о том, что "зимой Арон попеременно находился то у Хельги с Тордис, то у других родичей" вне контекста можно трактовать двояко: она может относиться как к предыдущей зиме (1222/1223 г.), так и к последующей (1223/1224 гг.). Несколько соображений заставляют решительно предпочесть второй вариант. Прежде всего, мы знаем по разным источникам, что зиму 1222/1223 гг. Арон провел у сыновей Хравна на Песчаном Берегу, а не у Хельги с Тордис. Кроме того, далее сага сообщает, что Стурла сын Сигхвата "летом прибыл на Западные Фьорды, чтобы взыскать положенные ему почести" с тех, кто укрывал Арона. Стурла уже приезжал на Западные Фьорды весной 1223 г. и наложил на сыновей Хравна крупную пеню, которую они обязались выплатить, что было подтверждено на альтинге летом 1223 г. (см, выше, примеч. 165). В этих условиях второй приезд Стурлы сына Сигхвата спустя несколько месяцев был исключен: ему было не с кого взымать новые пени, кроме неимущего бонда Йохамара из Фьорда Гейртьова. Напротив, летом 1224 г. Стурла уже имел неопровержимые улики о пребывании Арона на Западных Фьордах у зажиточных людей зимой 1223/1224 гг. Стурла Тордарсон в гл LV "Саги об Исландцах", несмотря на это, пишет, что Арон покинул Западные Фьорды и перебрался на Мыс Снежной Горы осенью того же года, когда убил Регнвальда (1223 г.). В данном случае Стурла ошибся.

207. О Хавторире говорится и в "Саге об Исландцах", и в "Древнейшей саге о епископе Гудмунде": в обеих источниках он назван Хавтором, и эта форма, несомненно, была в протографе "Саги об Исландцах". Стурла Тордарсон тоже сообщает, что Хавтор(ир) был братом Сигрид, матери Арона, но не называет имени его отца. Если чтение "Хавторир сын Снорри", которое дает "Сага об Ароне", не ошибка переписчика, приходится заключить, что данный Хавторир был единоутробным братом Сигрид дочери Хавтор(ир)а, матери Арона. Хавтор(ир) старший погиб в 1186 г. (см. выше, примеч. 29). Хавтор(ир) младший в любом случае родился после его смерти и был назван в его честь: либо, если сага права, он родился в следующем браке вдовы Хавтор(ир)а старшего с неким Снорри, либо он был сыном Хавтор(ир)а старшего, появившимся на свет после смерти отца, и по общему правилу, был наречен именем отца. Таким образом, к моменту встречи со своим племянником Ароном в 1224 г. Хавтор(ир)у младшему было около 37-38 лет.

208. Из текста "Саги об Ароне" неясно, где Хавторир встретился с Ароном. Стурла Тордарсон пишет, что это произошло уже после того, как Арон покинул Западные Фьорды. О его переезде на Мыс Снежной Горы "Сага об Исландцах" сообщает в гл. LV в таких словах: "осенью Арон взял у мыса Вадиль корабль Йона сына Аудуна и переправился на нем через Широкий Фьорд. После этого он отпихнул корабль обратно в море, и его отнесли к Песчаному Берегу к Торду. Арон жил осенью на южном берегу [Широкого] Фьорда в разных местах". Мыс Вадиль на Бардовом Побережье был в средние века одной из основных пристаней на западе Исландии. Йон сын Аудуна с Мыса Вадиль известен только по этому эпизоду. Под Песчаным Берегом, скорее всего, имеется в виду хутор Торда сына Стурлы, отца Стурлы Тордарсона: неудивительно, что рассказчик "Древнейшей саги о епископе Гудмунде сыне Ари" включил столь авторитетное свидетельство в свою компиляцию. Мнение Стефауна Катлссона, будто в данном месте речь идет о неком Торде из Фьорда Гейртьова, представляется ошибочным.

209. О втором приезде Стурлы сына Сигхвата на Западные Фьорды сообщает только "Сага об Ароне". Как показано выше, это произошло летом 1224 г.

210. Пеня в двести сотен, наложенная Стурлой сыном Сигхвата на укрывателей Арона, выглядит чрезмерной для рядовых бондов: Стурла явно стремился не только к увеличению своего достатка (о чем говорит рассказчик саги), но и к насильственному вовлеченью провинившихся в свою свиту. Мало кто в Исландии решался перечить Стурле, особенно после его нападения на собственного дядю Торда (1227 г.) и убийства сыновей Торвальда (1232 г.). По крайней мере семеро людей, в разное время помогавших Арону, были вынуждены в дальнейшем регулярно сопровождать Стурлу в его походах; четверо из них - сыновья Хравна, Свейнбьёрн и Крак, Хельги сын Свейна и Вигфус сын Ивара - погибли с ним в один день в битве при Эрлюгсстадире.

211. О том, что Арон с Хавториром летом 1224 г. бежали на острова Широкого Фьорда и скрывались там от Стурлы, сообщают только "Сага об Ароне". Очевидно, Стурла Тордарсон не знал соответствующих рассказов или опустил их по другой причине. Арон повторяет путь Гисли сына Кислого, который, согласно саге о нем, летом часто прятался на островах Широкого Фьорда, прежде всего, на Острове Хергильса.

212. "Сага об Исландцах" и следующая за ней "Древнейшая сага о епископе Гудмунде сыне Ари" сообщают о том, что незадолго до переезда на Соколью Скалу Арон и Хавторир случайно наткнулись в лесу на Стурлу с двумя спутниками, которые ехали в гости к аббату Халлю сыну Гицура (см. выше, примеч. 12) на Святую Гору. Арон порывался напасть на Стурлу - у обоих, согласно "Саге об Исландцах" было по два спутника - но Хавторир схватил его и удержал; Стурла и его люди Арона не видели. С практической точки зрения, решение Хавторира было разумным: убийство Стурлы сына Сигхвата было бы равносильно смертному приговору. Интересно, что рассказчик "Саги об Ароне" не знал об этом примечательном эпизоде, в то время как компилятор "Древнейшей саги о епископе Гудмунде сыне Ари" выделил его в отдельную главку (гл. CCXIX). Халль сын Гицура (ум. 1230 г.) был аббатом монастыря на Святой Горе с 1221 г. по 1225 г. Оба спутника Стурлы названы в "Саге об Исландцах" по имени, и оба они в дальнейшем упоминаются в "Саге об Ароне" - это бонд Вигфус сын Ивара и Зернистый Бьёрн, участник облавы на Арона.

213. Хутор Соколья Скала находится у побережья Лощинного Фьорда сравнительно близко от Овечьей Горы, хутора Стурлы сына Сигхвата. О пребывании Арона с Хавториром на Сокольей Скале у Вигфуса, облаве, устроенной на него Стурлой, убийстве Хавторира и бегстве Арона сообщают все источники.

214. Бонд Вигфус сын Ивара (ум. 1238 г.) серьезно пострадал из-за укрывательства Арона и до конца своих дней был вынужден сопровождать Стурлу в его походах. Помимо побоев, на его долю выпали имущественные лишения - Стурла отнял у него Острова Сокольей Скалы, стоимость которых оценивалась в двадцать сотен,- и моральное унижение - Вигфус был вынужден сдаться на милость Стурле и стать его домочадцем (heimamaðr).

215. О том, что Арон в 1222 г. выехал на Западные Фьорды с Лесистого Побережья, говорилось ранее в гл. XI. Там о пребывании Арона на Сокольей Скале у Вигфуса не упоминалось: этот провал объясняется небрежностью рассказчика.

216. Из контекста следует, что укрытие на хуторе Вигфуса было предназначено не только для Арона, но и для Хавторира.

217. Эти слова саги, разъясняющие читателю, почему объявленному вне закона вопреки всем разумным основаниям не сидится в укрытии и зачем он ищет женского общества, перекликаются со знаменитой фразой из "Саги о Названых Братьях": "Тормоду было скучно в пещере, потому что там было мало развлечений".

218. Стурла Тордарсон называет одного из лазутчиков Стурлы сына Сигхвата по имени: это был Эйрик Берестяник, бродяга, незадолго до того примкнувший к Стурле сыну Сигхвата. Против отождествления его с лазутчиком Стурлы, проникшим на хутор Вигфуса, говорит тот факт, что в 1222 г. Эйрик, вместе с упоминавшимся Бергом Танцором и Рёгнвальдом сыном Кара, сопровождал Ингимунда сына Йона (см. выше, примеч. 156) и участвовал в налете на Торвальда из Озерного Фьорда. Но ни Арон, ни сыновья Хравна в этом налете не участвовали, поэтому Эйрик Берестяник и Арон, скорее всего, до 1224 г. не встречались, что подтверждается текстом саги. Тем самым, гипотеза о том, что Эйрик мог быть лазутчиком Стурлы, остается в силе.

219. О том, что объявленных вне закона зимой прятали в хлеву, сообщается также в "Саге о Гуннаре Убийце Тидранди".

220. О том, что со Стурлой приехало всего одиннадцать человек (четверых из них мы знаем по имени), сообщает только "Сага об Ароне". Очевидно, Стурла рассчитывал нагрянуть внезапно и потому не взял с собой из дому больше народа.

221. О том, что бонда Вигфуса ударили обухом секиры, сообщают все источники. Стурла Тордарсон сообщает, что это сделал провожатый Снорри Зернистый Бьёрн, который незадолго перед тем вместе со Стурлой и Вигфусом ездил к аббату Халлю (см. выше примеч. 212). Из "Саги об Ароне" следует, что это произошло еще до бегства Арона, в то время как по "Саге об Исландцах" получается, что Вигфуса побили (вероятно, с досады) уже после того, как Арону удалось прорваться.

222. Паль, домочадец Вигфуса, по другим источникам неизвестен. О его избиении сообщает только "Сага об Ароне".

223. Прозвище Эйрика воскрешает стилистику гражданской войны в Норвегии в конце XII - начале XIII вв. Берестяниками называли вооруженных сторонников конунга Сверрира и его потомков. Буквальный смысл прозвища - "мужик в лаптях", т. е., по мнению противников, "голь", "подонок" - хорошо подходит к статусу Эйрика в Исландии и его занятиям. По-видимому, Эйрик действительно был норвежцем, прибывшим в страну вместе со Снорри сыном Стурлы и кочевавшим от одного хёвдинга к другому. Благодаря "Саге об Исландцах" мы знаем о нем, что в 1222 г. он вместе с Бергом Танцором и Бергом Шашистом перебрался от Снорри к Ингимунду сыну Йона (см, выше, примеч. 172), в 1224 г. примкнул к Стурле и убил Хавторира, в 1227 г. участвовал в нападении Стурлы на хутор Торда сына Стурлы, в 1232 г. участвовал в расправе Стурлы над сыновьями Торвальда, в 1236 г. по приказу Стурлы выехал в Залив Тюлених для убийства людей Орэкьи сына Снорри, 28 апреля 1237 г. сражался под началом Стурлы в битве при Бэ, пережил битву при Эрлюгсстадире 21 августа 1238 г., сопровождал Клэнга сына Бьёрна в 1241 г., после гибели последнего переметнулся к его убийце Орэкье сыну Снорри, и, наконец, принял участие в походе Орэкьи и Стурлы Тордарсона против Гицура и сражался под их началом в битве на Палатном Холме 2 января 1242 г. Весной 1253 г. Эйрик был еще жив: "Сага о Торгильсе Заячья Губа" называет его в числе жителей Городищенского Фьорда, помогавших епископу Хейнреку перебираться через Белую Реку. Боевой путь Эйрика Берестяника был, судя по всему, типичен для многих других провожатых, набираемых хёвдингами XIII в. Стурла Тордарсон, знавший Эйрика лично, относился к нему неприязненно и во многих эпизодах "Саги об Исландцах" подчеркнул его неблагородное поведение.

224. Стурла Тордарсон в гл. LV "Саги об Исландцах" передает реплику Эйрика так: "Эйрик вбежал в дом, говоря, что он убил кого-то из чертей (fjanda). Они [Стурла и его люди] схватили свое оружие и выбежали наружу".

225. Ответная реплика Стурлы сына Сигхвата есть только в "Саге об Ароне".

226. О том, что Арон успел подойти к умирающему Хавториру, другие источники не сообщают.

227. Арни сын Энунда по другим источникам неизвестен. Возможно, в текст саги вкралась ошибка, и имелся в виду бонд Арни сын Аудуна из Долин (ум. 1238 г.), активный сторонник Стурлы сына Сигхвата.

228. Все подробности облавы, включая реплики Арни, Стурлы и Арона, другие источники опускают, упоминая лишь о том, что Арон вырвался из оцепления, оглушив Бьёрна. О том, что Стурла сын Сигхвата "собирался, захватив Арона, долго его мучить и готовил ему перед смертью не один и не два удара", также известно только из "Саги об Ароне". Это свидетельство, подкрепленное ссылкой на слова очевидцев из свиты Стурла, "бывших там на месте", с нашей точки зрения, заслуживает доверия. Оно проливает свет на обстоятельства казни сыновей Торвальда в 1232 г., которых Стурла, судя по всему, специально распорядился не убивать с первого раза ("Сага об Исландцах", гл. LXXXV).

229. Подвернувшийся Арону под руку Бьёрн, спутник Стурлы сына Сигхвата - это Зернистый Бьёрн сын Йона и Торкатлы, дочери Барда с Колодезной Реки, дважды упоминаемый в гл. LV "Саги об Исландцах" в связи с поездками Стурлы осенью 1224 г. Правда, в гл. CCXIX "Древнейшей саги о епископе Гудмунде сыне Ари" то же лицо один раз названо Кольбейном, но это, как показал Б. М. Ульсен, результат порчи текста и ложных конъектур писцов; написание "Kornbjørn" ("Зернистый Бьёрн") было неверно принято за личное имя "Kolbjørn" и затем переиначено в "Kolbeinn". Колодезная Река, где проживал Бьёрн, находится близ Грязного Жилья в Долинах.

230. Данная виса сложена священником Тормодом сыном Олава, о чем сообщает "Древнейшая сага о епископе Гудмунде сыне Ари" в гл. ССХХ. Указание на авторство висы выпало из самостоятельной редакции "Саги об Ароне" по небрежности переписчика; невозможно установить, когда это произошло.

231. "Златовержец" - муж (тот, кто низвергает золото, т. е. дарит его другим), в данном случае - Арон. "Рьяное древо меры" - он же.

232. О ране в лодыжку, полученной Ароном, другие источники не упоминают. Очевидно, что и здесь "Сага об Ароне" основывается на наиболее подробной версии событий, восходящей к свидетельству очевидцев, в то время как "Сага об Исландцах" предлагает сжатую версию, и пропускает детали, несущественные для дальнейшего рассказа.

233. Дьякон Олав Белый Скальд сын Торда сына Стурлы (ум. 1259 г.) был родным братом Стурлы Тордарсона и другом Арона, о чем сага говорит ниже. Неизвестно, где и когда завязалась эта дружба - в Исландии или в Норвегии, где Олав провел несколько лет. Олав был известным скальдом; им составлен т.н. "Третий грамматический трактат", представляющий собой наиболее развернутое руководство по скальдической поэзии после "Младшей Эдды". С именем Олава иногда связывают одну из лучших родовых саг, "Сагу о Людях из Лососьей Долины". В отличие от своего младшего брата Стурлы, Олав не был хёвдингом; тем не менее, был сделан законоговорителем в 1248-1250 гг. (на его назначении настоял Торд Какали) и в 1252 г. В распрях Олав поддерживал своего дядю и наставника Снорри, за что был выслан из страны Стурлой сыном Сигхвата в 1237 г.; он оставался в Норвегии по крайней мере до 1240 г., и учитывая его дружбу с Тордом Какали, мог гостить вместе с Тордом у Арона в Бергене. После смерти Снорри Олав поддерживал Торда Какали и своего племянника Торгильса Заячья Губа. Олав пережил Арона на четыре года: если приводимые в саге две висы, прославляющие Арона, были частью поминальной драпы или флокка, они датируются именно этим временем (1255-1259).

234 "Кольчуг крушитель" - муж, в данном случае - Арон. "Меченоша" - он же. Данная виса Олава, как и предыдущая виса Тормода о том же событии, приводится в "Древнейшей саге о епископе Гудмунде сыне Ари", но там их порядок иной: виса Олава поставлена ранее висы Тормода. Неясно, в какой последовательности эти две висы стояли в протографе "Саги об Ароне" и была ли там виса Олава вообще.

235. Пустошь Нагорья представляет собой горный проход между Лесистым Побережьем на севере и Пуговичной Долиной на юге. Арон пробирается на юг в округу, где живут его мать Сигрид и Торлак сын Кетиля.

236. Описание мытарств Арона, в одиночку бредущего по пустоши в бурю, напоминает аналогичный эпизод с Бьёрном Бойцом Широкого Залива в "Саге о Людях с Песчаного Берега". Бьёрн, как и Арон, идет горным путем, попадает в бурю и одежда начинает к нему примерзать.

237. Хутор Мыс в Пуговичной Долине один раз упомянут в "Саге об Исландцах", но по другому поводу. Стурла Тордарсон не упоминает о том, что Арон сделал привал до Красного Песчаника, хутора своей матери.

238. Неизвестно, кто такая Това, и кем она приходилась Сигрид, матери Арона. В 1234 г., десять лет спустя, на хуторе жил некто Фьялльгейр с сыновьями ("Сага об Исландцах", гл. CIII).

239. Красный Песчаник, хутор Сигрид, находится относительно недалеко от хутора Мыс, где сделал привал Арон, ср. слова рассказчика о том, что Сигрид пришла туда пешком.

240. Возвращаясь к рассказу о Стурле, рассказчик саги рассказывает лишь о божественном промысле, наславшем на Стурлу сына Сигхвата непогоду, но умалчивает о тяжких наказаниях, которым Стурла подверг бонда Вигфуса, см. выше примеч. 214.

241. Сообщение о погоде, благоприятствовавшей Арону в пути и мешавшей его преследователям, представлено рассказчиком как чудо, свидетельствующее о том, что Арон был угоден Богу, ср. аналогичный пассаж о возвращении Эйольва сына Кара в гл. V. Однако оно плохо согласуется с содержанием предыдущего абзаца, где говорится о мытарствах Арона в пути. Трудно определить, была ли эта нестыковка в протографе "Саги об Ароне", или же является плодом неудачного добавления, сделанного позднейшим писцом.

242. Это место в саге - единственное, где Гудлауг, жена Торлака, представлена как деятельный участник саги, помогающий Арону. Скорее всего, оно было в протографе саги, ср. лестную вводную характеристику Гудлауг в гл. II.

243. Диалог Арона с матерью и предупреждение Торлака с Гудлауг приводятся только в "Саге об Ароне". Стурла Тордарсон сообщает просто, что "Арон оставался там [y своей матери] до тех пор, пока не оказался в состоянии свободно передвигаться".

244. Неясно, опираются ли сообщения о молитвах Арона, которые тот перенял у епископа Гудмунда, на какую-либо устойчивую традицию о епископе, или же они были добавлены непосредственно при записи "Саги об Ароне". В перечне латинских молитв епископа Гудмунда (см. "Сагу об Исландцах", гл. CXIX) молитва Аve Maria и псалом Benedicite отсутствуют, но этот перечень содержит только молитвы, с которых сам епископ начинал день.

245. Стурла Тордарсон восполняет этот пробел и четко указывает, куда подался Арон, съехав с Красного Песчаника: он отправился в приход Песчаного Берега на хутор Отмель Берсерков к некоему Халльдору сыну Арни. На этом хуторе проживала наложница Хьёрлейва, отца Арона, и "отец с сыном часто встречались там" зимой. На том же хуторе к Арону примкнул некто Старкад сын Бьярни, по прозвищу Горлопан, по-видимому, объявленный вне закона или бродяга, и они с Ароном стали скрываться вместе. Как сообщает далее Стурла Тордарсон, Арон со Старкадом съехали с Отмели Берсерков незадолго до йоля и отправились на юг, и "их тайно держали в разных местах". Старкад сопровождал Арона и во время убийства Сигмунда Крючка в январе 1225 г. Вызывает удивление, что столь значительный блок информации, включающий упоминание о встрече Арона с отцом, совершенно выпал из поля зрения рассказчика "Саги об Ароне".

246. Сигмунд Крючок, провожатый Стурлы сына Сигхвата, упоминался ранее в гл. VIL Повторное введение персонажа почти наверняка является результатом порчи текста.

247. Все саги указывают, что Сигмунд сражался на Гримовом Острове рядом со Стурлой сыном Сигхвата и спас последнего от удара Арона. Вполне вероятно, по Сигмунд ранил Арона в этом бою, но ни один из источников не говорит об этом прямо.

248. Хутор Пустырь расположен в приходе Большого Холма в той же округе, где прятался Арон. Топоним "Пустырь" в "Древнейшей саге о епископе Гудмунде сыне Ари" опущен, но там приводится другой местный ориентир - топоним "Неприкрашенный Склон". В протографе "Саги об Исландцах" были оба топонима; трудно сказать, как обстояло дело в протографе "Саги об Ароне".

249. Стурла Тордарсон дает гораздо более вразумительное описание убийства Сигмунда. Арон не "случайно проезжал мимо" жилища Сигмунда, как пытается представить дело рассказчик "Саги об Ароне", а специально подкарауливал его, лежа в стогу сена. Убийство произошло на девятый день йоля, в пятницу. Арон не захотел нападать на Сигмунда днем, когда тот вез сено домой с одним спутником, и дождался наступления темноты.

250. Говоря, что Арон быстро расправился с Сигмундом "потому что застал его вне дома", рассказчик саги лукавит или проявляет неосведомленность. "Сага об Исландцах" сообщает, что Старкад, пособник Арона, выманил Сигмунда за дверь, и Арон пронзил того тесаком в тот момент, когда враг не мог сопротивляться. После этого Арон со Старкадом заперли женщин и детей в доме и ограбили хутор. Затем они отправились по пустоши на юг к Красному Песчанику к матери Арона.

251. Та же мотивировка убийства Сигмунда приводится и в "Саге об Исландцах". Подозрение Арона, что Сигмунд был "посажен охотиться за его головой" имело под собой серьезные основания, учитывая то, что Сигмунд поселился в той же округе, что Арон, в заведомо малолюдной и неплодородной местности.

252. Утверждение саги, что Арон, убивая Сигмунда, мстил за своего дядю Хавторира, вновь стилизует биографию Арона в духе родовой саги. В "Саге об Исландцах" эта мотивировка, разумеется, не приводится.

253. Мировая Арона с сыновьями Сигмунда Крючка была заключена летом 1253 г., во время его последнего приезда в Исландию.

254. Хейнрек сын Кара был епископом на Пригорках в 1247-1260 гг. Арон много общался с ним и подолгу гостил у него в 1252-1254 гг. Саги описывают епископа Хейнрека как активного проводника воли конунга Хакона в Исландии (см. вступительную статью). Среди исландских хёвдингов Хейнрек поддерживал Торда Какали и других врагов Гицура, но жаловался на своих союзников в Норвегию, если они отклонялись от обязательств, данных конунту. Как и его предшественник епископ Гудмунд, епископ Хейнрек часто прибегал к отлучениям собственных врагов от церкви; в 1254 г. он был за это захвачен в плен наместником Гицура Оддом сыном Торарина (см. выше, примеч. 128), но вскоре отпущен.

255. Бранд сын Йона, епископ на Пригорках в 1263-1264 гг., был братом хёвдингов Орма Свиногорца и Торарина, с которыми Арон столкнулся в 1222 г. на хуторе Свиная Гора. Бранд был влиятельной фигурой не только в церковных, но и в светских кругах, и привлечение его в качестве третейского судьи в мировой Арона с сыновьями Сигмунда Крючка удивления не вызывает. В 1238 г., когда страна оказалась без действующих епископов, Бранд был официалом (заместителем епископа по судебным вопросам) епархии в Скаулахольте. К тому моменту он еще не был аббатом: аббатом монастыря в Густом Жилье он стал только в 1247 г. Рассказчик саги, вцдимо, затруднялся подобрать правильную титулатуру Бранда к моменту заключения мировой по тяжбе Арона.

256. Упоминание о том, что в начале 1225 г. Арон скрывался под чужим именем, есть только в "Cагe об Ароне". Столь прославленному человеку, как Арон, было трудно выдать себя за другого и обмануть жителей юго-западной Исландии, где он скрывался. Возможно, речь идет об известном по родовым сагам обычае называть хозяину заведомо значащее имя, такое как Гест "гость", Вигфус "боевой дух" и т. п. Наиболее знаменитая коллекция подобных имен собрана в "Саге о Названых Братьях", где Тормод Скальд Чернобровой в разных ситуациях называет себя Отрюггом сыном Тортрюгга, т. е. "Неверным сыном Недоверчивого", Вигфусом, т. е. "Боевым Духом", Торрадом, т. е. "Трудным Замыслом" и, наконец, Освивром, т. е. "Беспокойным". Услышав последнее имя, хозяйка хутора, сразу опознавшая Тормода, замечает: "Каждый таков, как его имя". Представляется вероятным, что между преданиями об именах, под которыми странствовал Арон, и преданиями о Тормоде, есть связь.

257. О том, что Арон скрывался в начале 1225 г. на Моржовом Мысу, сообщается также в "Care об Исландцах". Моржовый Мыс - это самый край полуострова, где ныне находится столица Исландии, город Рейкьявик. Таким образом, Арон, пробираясь на юг Исландии, уже успел миновать многолюдный Городищенский Фьорд.

258. Эйнар сын Снорри, дядя Арона по матери, известен только по "Саге об Ароне". Стурла Тордарсон подтверждает, что Арон до переезда к Харальду сыну Сэмунда побывал на Моржовом Мысу, но говорит, что его хозяином был некто Торстейн; сын этого Торстейна далее упоминается в гл. CLIII "Саги об Исландцах" в рассказе о событиях 1241 г. Поскольку Стурла Тордарсон и "Сага об Ароне" во многих случаях опираются на дополняющие друг друга устные свидетельства, представляется вероятным, что Арон гостил у обоих названных бондов. Компилятор "Древнейшей саги о епископе Гудмунде сыне Ари" по непонятным причинам выбросил в гл. CCXXIII упоминание об остановке Арона на Моржовом Мысу.

259. Годи Харальд сын Сэмунда (ум. 1251 г.) унаследовал усадьбу в Одди от своего отца. Данная усадьба была в XIII в. одной из богатейших в Исландии. Мечтой Стурлы сына Сигхвата было завладеть ею, и это на короткое время удалось ему весной 1238 г.

260. Священник Вильхьяльм сын Сэмунда (ум. 1273 г.) проживал в Одди вместе со своим братом Харальдом.

261. Годи Филиппус сын Сэмунда (ум. 1251 г.) жил на Пригорке Сторольва в Южной Исландии.

262. "Сага об Исландцах" и "Древнейшая сага о епископе Гудмунде сыне Ари", говоря о пребывании Арона в Одди, ограничиваются упоминанием Харальда, который был главным благодетелем Арона. В то же время, обе эти саги приводят деталь, отсутствующую в "Саге об Ароне": Арона некоторое время держали в приделе церкви в Одди.

263. Люди из Одди традиционно поддерживали епископа Гудмунда. Помимо названных в саге Харальда, Вильхьяльма и Филиппуса, у Сэмунда были сыновья Андреас (ум. 1268 г.), проживавший на Эйвиндовом Пригорке, Бьерн с Кривой Реки (ум. 1280 г.) и Хальвдан с Ключей (ум. 1265 г). Последний был женат на Стейнвёр дочери Сигхвата и активно поддерживал Стурлунгов.

264. О том, что епископ Гудмунд летом 1225 г. находился в Трандхейме, сообщают все источники - "Сага об Исландцах", анналы, т. н. "Жизнь епископа Гудмунда" и четыре саги о епископе Гудмунде, включая "Древнейшую сагу о епископе Гудмунде сыне Ари". Жизнь епископа Гудмунда была расписана по годам еще первыми его биографами в ХIII в., хотя они порой допускали ошибки в определении точной даты; данный вопрос подробно изучен в ХХ в. С. Колсрудом и Стефауном Катлссоном.

265. О поездке Хьёрлейва в Трандхейм известно только из "Саги об Ароне". Поскольку Хьёрлейв, по свидетельству Стурлы Тордарсона, встречался с Ароном в Исландии в декабре 1224 г. на хуторе Отмель Берсерков (см, выше, примеч. 245, с. 415), он должен был приехать в Норвегию летом 1225 г. Из контекста саги следует, что Хьёрлейв плыл на другом корабле, чем Арон, и прибыл в Норвегию раньше, чем он.

266. Ярл Скули сын Барда (ум. 1240 г.) был в 1217-1240 гг. главным противником конунга Хакона, вокруг которого объединились бывшие Посошники, т. е. сторонники епископа Никуласа и противники Сверрира, и часть умеренных Берестяников. Скули и сам притязал на норвежский престол после смерти своего брата конунга Инги в 1217 г., но крайние Берестяники во главе с лагманном Гулатинга Дагфинном Бондом предпочли сделать ставку на юного Хакона (1204-1263). Фраза саги о том, что "той третью Норвегии правил тогда ярл Скули", соответствует политическим реалиями. В 1220-е гг. у конунга Хакона было еще недостаточно сил, чтобы контролировать всю страну, и за ярлом была закреплена треть Норвегии, причем конунг Хакон и ярл Скули регулярно переезжали со своей свитой из Вика в Берген или Трандхейм.

267. Скули покровительствовал исландцам, в первую очередь, людям из окружения своего лендрманна Снорри сына Стурлы, который имел контакты еще с его старшими братьями, конунгом Инги (ум. 1217 г.) и ярлом Хаконом Шальным (ум. 1214 г.).

268. О том, что Арон вначале стал дружинником ярла Скули и лишь затем перешел на службу к конунгу Хакону, сообщает только "Сага об Ароне".

269. "Йорсалир" - это Иерусалим. О том, что Арон был в Иерусалиме, сообщают все источники, но только "Сага об Ароне" указывает, что он уехал без разрешения ярла. Нет никаких оснований ставить это сообщение под сомнение: оно явно опирается на рассказы очевидцев и устную традицию об Ароне, проигнорированную Стурлой Тордарсоном в "Саге об Исландцах".

270. О поездке Хьёрлейва в Исландию летом 1226 г. и его смерти в пути, сообщает только "Сага об Ароне". Странно, что рассказчик не сообщает о гораздо более известном факте - возвращении епископа Гудмунда в Исландию летом того же года. Этот факт был известен компилятору "Древнейшей саги о епископе Гудмунде сыне Ари", который выделил его в отдельную главку (гл. CCXXVIII). Текст данной главки заимствован из "Саги о Стурлунгах". Хьёрлейв должен был плыть на другом корабле, чем епископ Гудмунд: мы знаем, что епископ Гудмунд и его спутники благополучно пристали на севере страны в Хрутовом Фьорде.

271. В исландских анналах под 1226 г. о кораблекрушениях ничего не сказано, но есть одна запись, которая может относиться к гибели Хьёрлейва и его товарищей; "людские потери (manntap) в Широком Фьорде".

272. О том, что Арон дал обет посетить святые места, ранее ничего не говорилось, но из саг мы знаем, что такие обеты часто давались в миг крайней опасности. Можно лишь гадать, в какой именно ситуации Арон дал данный обет, так как вся его жизнь в Исландии после 1222 г. представляла собой череду испытаний. Возможно, сообщение об обете, данном Ароном, было в протографе саги, но переписчик по небрежности пропустил его.

273. Эйольв в других источниках не упоминается, и идентифицировать его проблематично.

274. Все подробности о паломничестве в Иерусалим явно почерпнуты из традиции, опирающейся на рассказы самого Арона. Другие источники их пропускают, очевидно потому, что кроме Арона среди участников путешествия не было других видных исландцев.

275. О том, что Арон по своем возвращении из Иерусалима встретился с конунгом Хаконом именно в Вике, т. е. на юге Норвегии, другие источники не сообщают.

276. Олав сын Торда - то же лицо, что Олав Белый Скальд, автор ранее приводимой висы № 15 (см. выше, примеч. 233). Повторное введение персонажа - небрежность рассказчика или переписчика, но по тексту самой саги невозможно заключить, какое именно упоминание Олава - первое или второе - является позднейшим добавлением. Большинство комментаторов полагает, что в протографе саги висы № 15 не было (ее нет и в "Саге об Исландцах"), поэтому именно первое упоминание Олава вызвано порчей текста. Но эта виса имеется в "Древнейшей саге о епископе Гудмунде сыне Ари" (правда, без указания на авторство на Олава), и трудно предположить иной источник для ее заимствования, кроме "Саги об Ароне". Отсюда следует, что либо компилятор "Древнейшей саги о епископе Гудмунде сыне Ари" имел дело не с протографом, а уже со списком "Саги об Ароне", либо второе, а не первое упоминание Олава (вопреки большинству комментаторов) является позднейшим добавлением. Второй вариант более вероятен.

277. Данную вису приводит (со ссылкой на авторство своего брата Олава) Стурла Тордарсон в гл. LV "Саги об Исландцах". Есть она и в "Древнейшей саге о епископе Гудмунде сыне Ари".

278. "Пресветлый Фрейр щита" - муж, в данном случае - Арон. "Стрелец" (хейти мужа) - он же. "Изгой" - объявленный вне закона, т. е. опять-таки Арон. Виса подчеркивает, что Арон, чью "доблесть" скальд ставит "превыше всего", оставаясь вне закона в Исландии, обрел "сан" и "славу" в иных землях и прославил свое имя в Иерусалиме, на берегах Иордана.

279. Об этом разговоре между конунгом Хаконом и ярлом Скули в 1228 г., как и о всех дальнейших событиях жизни Арона, другие источники не упоминают. Стурла Тордарсон ограничивается кратким сообщением, что Арон стал дружинником конунга Хакона после возвращения из Иерусалима.

280. Это сообщение о почти тридцатилетнем стаже Арона в дружине конунга соответствует действительности: Арон стал дружинником конунга Хакона летом 1228 г. и оставался им до своей смерти в 1255 г.

281. Перемещения конунга Хакона по Норвегии подробно описаны в "Саге о Хаконе Старом".

282. О Рагнхильд, норвежской жене Арона, говорится в разных источниках, но только "Сага об Ароне" сообщает, что она была родней конунга Хакона. Торд Хитнесинг, автор "Саги о Торгильсе Заячья Губа", говорит о Рагнхильд, что она была очень рачительной хозяйкой и "быстро наживала имущество, которое Арон затем не менее быстро спускал" (St III, 183).

283. Палаты и двор конунга Хакона в Бергене сохранились до наших дней; они расположены на том же берегу Бергенского Залива, где стояла многократно срываемая и восстанавливаемая в ходе гражданской войны Крепость Сверрира. Дворы дружинников должны были находиться в непосредственной близости от двора конунга.

284. Описание бань, которыми заведовал Арон, является наиболее древним литературным свидетельством о городских банях в Скандинавии.

285. Весовой пеннинг был одной двухсотсороковой частью весовой марки. Принято считать, что весовая марка составляла 214,32 граммов серебра. В таком случае один весовой пеннинг равнялся 0,9 г серебра, что, вопреки рассказчику, нельзя назвать "немалыми деньгами".

286. Помимо щедрости и мотовства Арона - черт, вероятно, унаследованных им от своего отца Хьёрлейва, большие расходы Арона, о которых говорит сага, объяснялись тем, что он принципиально приглашал к себе всех соотечественников, приезжавших в Берген. Об этом прямо говорит Торд Хитнесинг в "Саге о Торгильсе Заячья Губа" (St III, 181). Конунг Хакон был заинтересован в поддержании этого канала связи с исландцами, иначе он не пожаловал бы Арону гарантированного источника дохода в виде ренты с городских бань. Среди бергенских постояльцев Арона были не только люди, которых он прежде никогда не видел, но и члены семей, имевших основания враждовать с Ароном, например, Торд Какали. Конунг присматривался к гостям Арона и, если они представляли для него интерес, приглашал их к себе, как было в случае с Тордом Какали и Торгильсом Заячья Губа. Сам Арон тоже нуждался в дружеских связях с соотечественниками, поскольку он надеялся добиться с их помощью гражданской реабилитации (sýkn).

287. Отдельные распри между сторонниками Хакона и Скули и переманивание сторонников друг друга не прекращались, пока Скули был жив; биография Арона, перешедшего из лагеря Скули в лагерь Хакона - один из многих подобных случаев.

288. "Письменные рассказы" о "жестоких распрях" между конунгом Хаконом и ярлом Скули, на которые ссылается рассказчик, - это "Сага о Хаконе Старом" Стурлы Тордарсона. Под "порой жестоких распрей", скорее всего, имеются в виду события 1239-1240 гг., когда столкновения между сторонниками Хакона и Скули переросли в гражданскую войну.

289. Стурла сын Сигхвата выехал из страны в 1233 г. Эпизод, о котором идет речь, случился в Бергене в конце лета 1233 г. Осенью того же года в Берген для переговоров с конунгом Хаконом из Трандхейма прибыл ярл Скули, и они заключили между собой перемирие.

290. У читателя саги может создаться превратное впечатление, будто Стурла сын Сигхвата прибыл в Берген ровно затем, чтобы убить Арона. В действительности, Стурла искал встречи с конунгом Хаконом, чтобы заключить с ним союз. Стурла Тордарсон сообщает в гл. ХСII "Саги об Исландцах", что его тезка и двоюродный брат пристал в Норвегии севернее Бергена и сперва остановился у Альва из Торнберга, зятя ярла Скули, в Боргунде (Южный Мёр). Альв усиленно зазывал Стурлу к Скули, находившемуся в тот момент в Трандхейме, но Стурла наотрез отказался и предпочел отправиться к конунгу Хакону в Берген (St II, 229).

291. О Хуннбоги, родиче Арона, ничего не известно. Невозможно установить, кем он приходится Арону.

292. Не совсем ясно, что рассказчик саги, живший в XIV в., понимал под "улицей": в XIII в. это слово воспринималось как имя собственное и было закреплено за главной в то время улицей Бергена, на которой стояли Церковь Марии, Церковь Лавранса и Церковь Никуласа.

293. Торд сын Гудмунда, сына Сигрид (ум. 1238 г.), один из наиболее одиозных спутников Стурлы сына Сигхвата, погиб в битве при Эрлюгсстадире 21 августа 1238 г. О том, что Торд сопровождал Стурлу в его поездке в Норвегию, сообщает только "Сага об Ароне". Торд был сыном бонда с Западных Фьордов; "Сага об Исландцах" называет Гудмунда, отца Торда, "человеком изрядного ума и с большой родней" (St II, 257).

294. Стурла Тордарсон сообщает, что Стурла остался зимовать в Бергене, а весной 1234 г. отбыл в Данию и совершил оттуда предписанное ему паломничество в Рим.

295. Не представляется возможным точно установить, когда именно произошла описываемая ниже стычка между Ароном и Гаутом из Меля. Слова саги о том, что конский бой состоялся "однажды летом", побуждают считать, что произошло это не раньше 1235 г., так как Стурла сын Сигхвата, "приславший Гауту одного из коней из Исландии", прибыл в Берген на исходе лета или осенью 1233 г., а в 1234-1235 гг. Стурлы в Исландии не было. Кроме того, реплика Гаута, который желает, чтобы "Стурла был от Арона не дальше, чем сейчас стоит он", предполагает, что точные сведения о встрече Стурлы с Ароном в Бергене в 1233 г. уже успели распространиться в Норвегии. Таким образом, стычка между Ароном и Гаутом могла произойти между 1235 и 1238 г. (год гибели Стурлы), скорее всего - в 1236-1237 гг.

296. О конских боях много и подробно рассказывается в родовых сагах. Рассказ "Саги об Ароне" ценен тем, что он приурочен к весьма поздней эпохе и может опираться на свидетельства очевидцев.

297. Лендрманн Гаут из Меля сын Йона (ум. 1270 г.) был одним из наиболее могущественных людей в Норвегии. Усадьба Мель, где он жил, расположена в Южном Хьёрдаланде неподалеку от Бергена. Гаут впервые упоминается в числе лендрманнов конунга в 1217 г., а это означает, что Гаут к тому времени был уже совершеннолетним, т. е. родился не позже 1199 г. Последнее упоминание о Гауте в "Саге о Хаконе Старом" приходится на август 1263 г., когда Гаут сопровождал конунга Хакона и его сына Магнуса в походе в Шотландию. В "Пряди о Стурле" рассказывается, как в том же году опальный Стурла Тордарсон прибыл в Норвегию и остановился у Гаута, который составил ему протекцию перед Магнусом, сыном конунга Хакона. Согласно Стурле Тордарсону, конунг Хакон часто сажал Гаута на тот корабль, на котором плыл сам: то же самое рассказчик "Саги об Ароне" говорит про Арона. Можно предположить, что вынужденное соседство на корабле конунга было неприятно обоим участникам конфликта.

298. Годи Арни Беспорядок сын Магнуса, сына Амунди (ум. 1250 г., проживавший сперва на Проезжем Холме в Городищенском Фьорде, а затем на Грязном Жилье в Долинах, часто бывал в Норвегии. Свое диковинное прозвище Арни получил за неудачную попытку выстроить "на норвежский лад" войско своего бывшего тестя Снорри сына Стурлы на альтинге летом 1234 г. Эта попытка провалилась, поскольку Арни, как пишет Стурла Тордарсон, был "к подобной работе непривычен" (St II, 248).

299. Уточнение рассказчика, что "Арни Беспорядок был исландцем", выдает в нем человека, смотрящего на излагаемые события со стороны: в любом тексте ХIII в. подобная фраза была бы немыслима, так как Арни был не просто исландцем, но одним из всем известных хёвдингов. До 1239 г. Арни поддерживал Снорри сына Стурлы (он был женат на его дочери Халльбере в 1218-1224 гг.), но после того, как Снорри покинул Норвегию вопреки приказу конунга, их пути разошлись; в 1240-е гг. Арни действовал уже как союзник Гицура.

300. О том, что Арни Беспорядок был другом конунга Хакона и одним из его доверенных лиц в Исландии, говорят и другие источники. "Сага об Исландцах" в гл. XLI сообщает, что Арни останавливался у конунга Хакона еще в 1221 г., так как "конунг был большим его другом". В 1240 г. Арни и норвежский дружинник Хакона Эйвинд Крутой (Eyvindr Brattr) привезли в Исландии печально известные грамоты конунга, адресованные Гицуру: в них содержался приказ убить Снорри сына Стурлы. Содержание этих писем было разглашено Гицуром непосредственно перед нападением на Снорри и его убийством в 1241 г.

301. О том, что лендрманн Гаут был одноглазым, сообщает только "Сага об Ароне". Едва ли такая деталь может быть плодом фантазии рассказчика, учитывая, сколь известным человеком был Гаут.

302. Торарин, родич Арона, по другим источникам неизвестен.

303. Причины дружбы между Ароном и Арни Беспорядком неясны; скорее всего, Арни тоже останавливался в Бергене у Арона во время одного из своих многочисленных приездов в Норвегию. Рассказчик саги ничего не говорит о том, что Арни помогал Арону в Исландии.

304. Прозвище "Какали", которое прилепилось к Торду, до сих пор не объяснено, так как оно не соответствует ии одному понятному древнеисландскому слову, а истории наречения прозвища нет. Она наверняка приводилась в "Саге о Торде Какали", но начало этой саги утрачено. Возможно, прозвище обыгрывает какую-то ситуацию, где Торд оговорился, произнося слово kali, т. е. "мороз": о косноязычии Торда сообщает и рассказчик "Саги о Торде Какали", говоря о впечатлении, которое тот произвел на бондов (St III, 16).

305. Торд Какали был выслан из страны своим родным братом Стурлой сыном Сигхвата в 1237 г. вместе со своим дядей Снорри, своим двоюродным братом Олавом Белым Скальдом и Торлейвом сыном Торда. По-видимому, он пострадал за то, что встал на сторону Снорри в его распрях со Стурлой.

306. Сообщение рассказчика о том, что Торд успел провести в Норвегии два года, ошибочно. Излагаемый эпизод датируется осенью 1238 г., когда вести о битве при Эрлюгсстадире еще не дошли до Норвегии; к этому моменту Торд находился в Норвегии чуть более года.

307. О запойном пьянстве Торда и его вспыльчивом характере сообщают и другие источники.

308. Рассказчик не уточняет, когда именно Торд переехал в Берген, но это, в любом случае, произошло не ранее весны 1238 г. "Сага об Исландцах" в гл. CXXVI сообщает, что Торд, как и его товарищи по изгнанию, прибыл в Нидарос к ярлу Скули и зиму 1237/1238 гг. провел с ним.

309. Халльвард Черный, дружинник конунга Хакона и житель Бергена, по другим источникам неизвестен.

310. Храни сын Кодрана (ум. 1254 г.), воинственный провожатый Торда Какали, был приметной фигурой на севере Исландии и активным участником распрей 1230-1250 гг. По-видимому, он прибыл в Норвегию вместе с Тордом в 1237 г., но в 1238 г., после того, как Торду стало не на что содержать свою свиту, покинул его в Бергене и перебрался в Нидарос к Снорри сыну Стурлы. В 1239 г. Храни прибыл в Исландию вместе со Снорри; по пути он, как сообщает "Сага об Исландцах" в гл. CXLIII, побил некоего норвежца. В 1244 г. Храни сражался уже против Торда в морской битве в заливе Хунафлоуи, где он командовал кораблем ("Сага о Торде Какали", гл. XXIX). С 1246 г. Храни вновь на стороне Торда, который сделал его своим наместником в Островном Фьорде и вверил ему хутор Почва, где жил Сигхват, отец Торда. В 1249 г. Храни сопровождал Торда в походе на Пригорок Сторольва и ударил дубинкой Филиппуса сына Сэмунда (см. выше, примеч. 261), за что был объявлен вне закона в 1251 г. Два года спустя Храни участвовал в покушении на Гицура сына Торвальда и сожжении его семьи на Мошкарных Болотах 22 октября 1253 г.: заговорщики поручали убить Гицура именно ему (St II, 443). Наконец, 29 мая 1254 г. Храни был застигнут врасплох на Гримовом Острове наместником Гицура Оддом сыном Торарина (см. выше, примеч. 128) и после ожесточенного сопротивления убит (St II, 463). Это событие известно как "вторая битва на Гримовом Острове". Одна из рукописей "Саги о Стурлунгах" доносит до нас описание внешности Храни, что применительно к исландцам ХШ в. является редкостью: "Он был велик ростом, желт лицом и имел большой, вздернутый кверху, нос" (St III, 403). Неизвестно, как Арон относился к Храни во время пребывания того в Бергене, но летом 1253 г., когда Арон сопровождал в Исландии Торгильса Заячья Губа, он призывал Торгильса напасть на Храни. Торд Хитнесинг, вероятно, бывший свидетелем этой сцены, передает речь Арона так: "Я хочу куда-нибудь поскакать, не на запад, так на восток. Больше всего мне по душе, коли мы поскачем на север к Храни и прибьем этого гада (þann fjanda), прежде чем они соберутся вместе, а потом обратимся против иных, если кто приедет с запада" (St III, 253).

311. Торд Большой Палец сын Халльдора был провожатым хёвдинга Кольбейна Младшего и жил в Нагорном Фьорде на севере Страны. В 1234 г. он был при убийстве Кальва сына Гутторма, союзника Стурлунгов. В 1235 г. Торд Большой Палец и еще двое участников убийства Кальва выехали вместе с Кольбейном Младшим из страны; зимой 1235/1236 гг. все четверо совершили паломничество в Рим и благополучно вернулись в Берген (St II, 267). Кольбейн вернулся в Исландию в 1236 г.: неясно, последовал ли за ним Торд Большой Палец или же он задержался Норвегии еще на два года.

312. Петр и Эйстейн, провожатые Торда Какали, по другим источникам неизвестны.

313. Сообщение о пире вскладчину означает, что участники пира должны были сами оплачивать свою долю.

314. Речь реально идет не о начале зимы, а о середине осени 1238 г. Битва при Эрлюгсстадире произошла 21 августа 1238 г., когда корабли из Исландии в Норвегию уже не ходили, поэтому вести о битве, как объясняет Стурла Тордарсон, дошли до Норвегии с опозданием ("Саги об Исландцах", гл. СХХХIХ). Это объяснение прекрасно согласуется с сообщением "Саги об Ароне" о том, что весть о битве пришла в Берген с Оркнейских островов.

315. Финн, управитель конунга Хакона, по другим источникам неизвестен.

316. Игра в шахматы была в середине XIII в. известна не только в Норвегии, но и на больших усадьбах в Исландии. "Сага о Торгильсе Заячья Губа" рассказывает, как в 1240-е гг. двое мальчишек играли в шахматы на хуторе Гицура (St III, 172). Впрочем Гицур, как и Торд Какали, много лет провел в Норвегии и стремился внедрять норвежские обычаи у себя дома.

317. Имеется в виду битва при Эрлюсстадире 21 августа 1238 г. Рассказчик саги ни разу не указывает места битвы, хотя он не мог не знать его.

318. Это неточность: в битве при Эрлюгсстадире погибли Сигхват и его сыновья Стурла, Кольбейн, Маркус и Торд Крюк. Младший сын Сигхвата, Туми Второй, был убит позже, 19 апреля 1244 г., уже после возвращения Торда Какали в Исландию.

319. Снисходительное отношение Торда Какали к Арону, врагу его брата Стурлы, явно объясняется тем, что сам Торд тоже пострадал от агрессивных действий Стурлы, который выслал его из страны в 1237 г. Кроме того, Арон пользовался в Исландии поддержкой Бёдвара, двоюродного брата Торда Какали, и дружил с Олавом Белым Скальдом, с которым дружил Торд.

320. Об этом поступке Арона ничего неизвестно. Слова Торда о том, что Арон "не захотел делить с ним помещение", видимо, предполагают определенную процедуру принятия в дружину конунга, когда дружинники дают новому кандидату характеристики или выступают с отводами и выясняют между собой, кто согласен делить с новичком место на скамье и на корабле.

321. В 1238-1239 гг. конунг Хакон не разрешал знатным исландцам покидать страну. Когда Снорри сын Стурлы в 1239 г. по совету герцога Скули собрался выходить в море у Нидархольма в Трандхейме и плыть в Исландию, конунг специально послал к нему гонцов, чтобы объявить о запрете. Снорри ослушался и вышел в море вместе со своим сыном Орэкьей и Торлейвом сыном Торда. Конунг расценил этот поступок как государственную измену (landráð) и после победы в гражданской войне послал в 1240 г. послал в Исландию грамоты с приказом убить Снорри (St II, 378).

322. Торд Какали оставался с конунгом Хаконом до 1242 г.

323. Имеются серьезные основания считать, что рассказчик ошибся и Арон остался в Норвегии во время первого приезда Торда Какали в Исландию: в 1242 г. Торд Какали сам нуждался в защите и не мог гарантировать безопасность Арона. Все перечисленные ниже события, связанные с гражданской реабилитацией Арона, произошли во время следующего приезда Торда Какали в страну в 1247 г. Подробное доказательство этого положения и реконструкцию хронологии поездок Арона см. во вступительной статье.

324. Вопреки рассказчику, данные события произошли не в 1242 г., а в 1247-1250 гг. Другие источники не сообщают, что кто-либо покушался на Арона в этот период. Об участии Арона в распрях 1247-1253 гг. см. вступительную статью.

325. Неизвестно, с кем Арон заключил мировые во время первого своего приезда: это зависело от того, по каким статьям Арон был объявлен вне закона в 1222 г. и кто именно выступал в качестве истца. В любом случае, реабилитация Арона должна была проводиться на альтинге, что в период 1247-1252 гг. было нетрудно: в 1248-1250 гг. и в 1252 г. законоговорителем был Олав Белый Скальд, ставленник Торда Какали и друг Арона, а в 1251 г. законоговорителем был брат Олава Стурла Тордарсон.

326. Когда Арон "отбыл в Норвегию", точно неизвестно, но это случилось не позднее 1248 г., поскольку осенью 1248 г. он принимал у себя в Бергене Торгильса Заячья Губа. Осенью того же года в Бергене случился пожар, в тушении которого принимали участие Торгильс и другие дружинники.

327. Сообщение саги о том, что Арон провел в Норвегии "несколько зим" между своими двумя поездками, согласуется со свидетельством других источников о том, что следующий приезд Арона в Исландию пришелся на 1252 г.

328. Все источники указывают, что папский легат кардинал Вильхьяльм (Вильгельм) прибыл в Норвегию в 1247 г.

329. Коронация конунга Хакона и королевы Маргрет знаменовала дальнейшее усиление королевской власти и представляла собой официальное признание Норвегии одной из ведущих держав христианской Европы. Во внутринорвежском масштабе это действо было призвано раз и навсегда оправдать пребывание потомков Сверрира у власти и примирить правящую партию Берестяников с церковью.

330. Кардинал Вильхьяльм скончался в 1248 г. О его пребывании в Норвегии и совершенных им "славных делах" рассказывает "Сага о Хаконе Старом" Стурлы Тордарсона.

331. Епископ Хейнрек сын Кара был рукоположен на престол на Пригорках в 1247 г. и тем же летом прибыл в Исландию. Рассказчик ошибочно относит поездки Арона "вместе с Тордом Какали" и "вместе с епископом Хейнреком" к разным годам; в действительности, Арон, епископ Хейнрек и Торд Какали прибыли в Исландию летом 1247 г. на одном корабле. Доказательство этого положения см. во вступительной статье.

332. Рассказчик саги вновь путает две поездки Арона. Арон гостил у епископа Хейнрека на Пригорках две зимы - 1252/1253 гг. и 1253/1254 гг. Первая зимовка была запланированной, а вторая - вынужденной: корабль, на котором Арон отплыл в Норвегию, разбился у берегов Исландии, о чем далее говорит сага.

333. Эйстейн Белый хорошо известен. Он был дружинником конунга Хакона, уважаемым горожанином г. Нидарос (Трандхейм) и богатым купцом (kaupmaðr góðr). Зимой 1251/1252 гг. Эйстейн, по свидетельству Торда Хитнесинга, принимал у себя в Нидаросе Торгильса Заячья Губа (St III, 188) и он же привез Торгильса в Исландию на своем корабле летом 1252 г.

334. Крушение корабля Эйстейна Белого произошло осенью 1253 г. незадолго до Мессы Маттеуса (21 сентября). Стурла Тордарсон сообщает в гл. CLXIX "Саги об Исландцах", что Эйстейн замешкался со сборами и попал в шторм. Корабль понесло на берег, и он разбился; погиб сам Эйстейн и более пятидесяти человек, а восемь или девять человек, включая Арона, спаслись. Таким образом, мы знаем, что на торговом корабле богатого норвежского купца Эйстейна помещалось около шестидесяти человек. Это был не предел. Из "Саги об Исландцах" мы знаем, что на корабле Хольмдэла плыло сто человек: правда, это судно разделило в 1258 г. судьбу корабля Эйстейна и разбилось у берегов Исландии (St II, 493).

335. Это неверно: Арон действительно оказался в числе немногих спасшихся, но кроме него выплыло еще семь или восемь человек.

336. Стурла Тордарсон называет по именам только троих - самого Арона, Ари сына Ингимунда и Торгейра Весельчака. Неизвестно, спас ли Арон двух последних, или кого-то еще. Следует иметь в виду, что Стурла Тордарсон выделил из спасшихся исландцев Ари с Торгейром потому, что эти двое месяц спустя оказались замешаны в трагическом для Стурлы событии - сожжении семьи Гицура на Мошкарных Болотах 22 октября 1253 г., где погиб Халль, сын Гицура и зять Стурлы, а Ингибьёрг, дочь Стурлы и невеста Халля, с трудом вытащили из огня. Арон был к этому нападению непричастен.

337. К сожалению, рассказчик "Саги об Ароне" не приводит вис о подвигах Арона во время кораблекрушения, хотя в поминальной драпе Олава Белого Скальда и в драпах священника Тормода сына Олава такие висы должны были быть.

338. Если доверять свидетельству самой саги, о том, что Арон окончательно примирился с сыновьями Сигмунда Крючка на следующее лето после кораблекрушения, примирение состоялось летом 1254 г. непосредственно перед отъездом в Норвегию. В противном случае, его следует датировать летом 1253 г. "Сага о Торгильсе Заячья Губа" упоминает только об одном сыне Сигмунда, Эрлинге, носившем то же прозвище "крючок", что его отец. Торд Хитнесинг сообщает, что в 1252 г. Арон приплыл в Исландию на одном корабле с Гицуром и Эрлингом Крючком, сыном Сигмунда Крючка, и что "конунг Хакон ранее помирил их с Ароном в тяжбе об убийстве Сигмунда, отца Эрлинга" (St III, 259). Тем не менее Арону пришлось закреплять мировую не только по норвежским, но и по исландским обычаям, т. е. выплачивать Эрлингу и его братьям виру за убийство их отца. Арон отправился в Западные Фьорды, где проживал его брат Бард, и получил от родичей часть требуемой суммы, что подтверждает "Сага о Торгильсе Заячья Губа" в гл. XXXII.

339. Об аббате Бранде сыне Йона см. выше примеч. 255.

340. Ярл Гицур сын Торвальда (1209-1268), сын хёвдинга Торвальда сына Гицура (см. примеч. 11), прибыл в Исландию в 1252 г. на одном корабле с Ароном, и конунг явно поручал опекать Арона в этот приезд именно Гицуру. Это предположение подтверждается тем, что Эрлинг Крючок, заключивший в Норвегии мировую с Ароном, но имевший основания мстить ему, был посажен на тот же корабль: очевидно, на Гицуре лежала обязанность присматривать за Эрлингом и охранять Арона в пути.

341. Торгильс Заячья Губа сын Бёдвара сына Торда (1226-1258) был рьяным проводником воли конунга Хакона. Арон познакомился с Торгильсом осенью 1248 г., когда тот гостил у него в Бергене. О размолвке между ними в Исландии летом 1253 г. см. выше примеч. 310. О литературных связях, сближающих "Сагу о Торгильсе Заячья Губа" Торда Хитнесинга с окружением епископа Гудмунда и других епископов с Пригорков, см. вступительную статью.

342. Арон покинул Исландию в 1254 г., т. е. в то же лето, когда, согласно саге, состоялось его примирение с сыновьями Сигмунда Крючка.

343. Арон умер в 1255 г., поэтому слова саги о том, что он "не успел провести в Бергене много времени, как тяжело заболел", достоверны.

См. по теме: А. В. Циммерлинг. Сага об Ароне сыне Хьёрлейва: история и героическая биография

* * *

Arons saga Hjörleifssonar

Перевод: А. В. Циммерлинг

Источник: Исландские саги. Т. 2. - М.: Языки славянской культуры, 2004. Под редакцией А. В. Циммерлинга.

Оцифровка и редактирование: К. Рашников