| До того как в Швеции было введено общее для всей страны земельное и городское законоуложение (середина XIV в.), в различных провинциях страны (лагсагах или ландах) действовали собственные законы, которые принято именовать областными (1). Они были систематизированы и записаны в XIII - первой половине XIV в. Примерно в это же время (или немного ранее) схожие правовые своды возникли в других скандинавских странах - Исландии, Норвегии, Дании. Все эти памятники являются ценными источниками по истории средневекового скандинавского права, а также содержат данные о древнем государственном устройстве, социальном строе, быте, общественных отношениях, экономике, военном деле, культуре и языке северных народов. Что касается Швеции, то областные законы этой страны являются первыми по времени письменными памятники, где сведения об обществе, его праве, самосознании и культуре представлены подробно, в упорядоченном виде (2).
Многие историки - как представители старых школ, так и современные авторы - справедливо рассматривали скандинавские областные законы в первую очередь как записи обычного права, в то же время обращая внимание, что они отразили перемены, связанные с эволюцией общества и формированием государства. В частности, большое влияние на законодательство оказала церковь. Ее служители стремились прежде всего отстоять свои корпоративные интересы, узаконить сбор десятины и упорядочить другие доходы духовенства, в том числе взимание штрафов за определенные виды преступлений. В древнескандинавской социальной среде, где господствовали довольно архаичные представления о правах рода и не имелось характерных для цивилизованного общества понятий о собственности, духовенство стремилось внедрить правовые отношения, делавшие возможными земельные дарения в пользу церкви и вообще отчуждение недвижимости, в том числе родовой. В связи с этим (и вообще в связи со значительной ролью церкви в развитии средневекового общества и права) на тексты скандинавских законов оказали влияние нормы церковного (канонического) права (3). И, конечно, церковь боролась за искоренение пережитков язычества, в особенности за уничтожение (или по крайней мере ограничение) кровной мести и судебных поединков, за упразднение многоженства, за отмену рабства.
Областные судебники отразили интересы не только духовной, но и светской элиты, особенно королей и их окружения. Во многих текстах законов подробно регламентированы полномочия короля: взимание налогов, пошлин и части штрафов, созыв морского и пешего ополчения, судопроизводство по особо важным делам и по апелляционным искам. Хорошо прослеживается по источникам и заинтересованность местного фрельсе различных лагсаг в кодификации законов своих областей (4). В то же время законы по крайней мере в некоторых случаях ограждали интересы крестьян-общинников: им обещалась защита от произвола, давались формальные преимущества в земельных спорах с короной и вообще с представителями элиты (5).
Итак, на развитие древнескандинавского (в том числе древне-шведского) права оказывали влияние несколько факторов: 1) общественные, изменения (при сохранении, в то же время, многих консервативных традиций); 2) христианизация; 3) влияние иноземного и общеевропейского (на раннем этапе - прежде всего церковного) права (6). В связи с этим у исследователей подчас возникали вопросы. Как в текстах областных законов соотносятся традиции и новации, где проходит граница между ними? Насколько интенсивным было влияние нескандинавского права? Каким являлся статус областных сводов права, если учесть, что многие из них не получили официального утверждения со стороны властей? Как соотносились законодательные нормы, заключавшие в себе своего рода идеал, и реальная повседневная практика? Какие правовые обычаи древних скандинавов соблюдались, но не были включены в тексты письменных законов? Эти вопросы в современной науке являются дискуссионными (7). В целом очевидно, что средневековые северные своды законов носили, в той или иной степени, систематизированный характер и широко использовались в повседневной практике. Что касается традиций и новаций, использованных при их составлении (в том числе новаций, являвшихся результатом влияния канонического права), то по крайней мере в некоторых случаях они хорошо различимы (8).
Шведские областные законы делятся на верхнешведские (свейские), действовавшие в областях Упланд, Сёдерманланд, Вестманланд, Даларна и Хельсингланд, и нижнешведские (ётские), из которых целиком сохранились законы Вестеръётлан-да (старшая и младшая редакции) и Эстеръётланда (9). В отношении структуры и содержания между свейскими и ётскими законами существует значительное сходство. Обеим правовым традициям присущи законы о церкви, о разнообразных категориях уголовных преступлений, о наследовании, о недвижимости, о сельской общине, о браке; в обоих случаях разбирается множество специфических правовых прецедентов. Но имеются и специфические различия. Важной отличительной особенностью свейских законов является наличие в них так называемого Королевского раздела, где сведены воедино законы об избрании короля, о его торжественной поездке по стране (Эриксгате), о "королевских мирах" и о созыве морского ополчения - ледунга.
Особое место среди верхнешведских законов занимает законоуложение главной свейской области Упланд. Это законоуложе-ние называется Упландслаг (в отечественной историографии также Упландская правда (10)). По мнению специалистов, Упландслаг принадлежит к числу наиболее содержательных юридических памятников средневековой Скандинавии (11). Правовые нормы, входящие в его состав, хорошо систематизированы, проработаны и, что немаловажно, официально утверждены. Законы Упланда оказали существенное влияние на законы других верхнешведских областей, а также на общегосударственное законодательство (12).
Текст Упландслага сохранился в пяти средневековых рукописях, созданных в первой половине - середине XIV в. Во всех этих списках имеется предисловие; кроме того, в четырех рукописях присутствует копия датированного 1296 г. диплома короля Биргера Магнуссона об утверждении Упландслага (13). Оба эти текста проливают свет на то, как создавались упландские законы, а также на то, как они воспринимались и преподносились. В акте об утверждении текста, созданном от имени короля, сообщается, что, хотя древние законы необходимо уважать, со временем возникает необходимость их частичного пересмотра (14). С настоятельной просьбой о проведении такой ревизии к королю обратился лагман Биргер Пересом (15). Вняв этой просьбе (16), король поручил Биргеру Перссону составить комиссию для пересмотра законов: в нее вошли представители духовенства, светского фрельсе и свободного крестьянства, лагманы и судьи. Результат работы - исправленный текст законов - был обнародован на тинге и получил единодушное одобрение участников этого собрания. Затем новая редакция законов была утверждена королем.
В свою очередь, в предисловии говорится, что король посылает своим подданным данные законы, уподобившись Моисею, который "был первым лагманом своего народа" и передал этому народу законы, установленные Богом. Далее король сообщает, что "составителем17 законов был Вигер Мудрый, язычник во языческие времена". То, что было полезного в его законах, король включил в новую версию, а "бесполезное и неразумное" изъял и, кроме того, добавил то, чего не было у Вигера - христианское право и законы о церкви. В своей законотворческой деятельности король желает следовать примеру правителей-предшественников - короля Эрика Святого, ярла Биргера и короля Магнуса Биргерссона (18).
Таким образом, в акте об утверждении и в предисловии представлены две различные концепции законотворчества. В первом случае законодательная деятельность короля выглядит выражением воли населения страны, результатом крайней необходимости и следованием примеру преобразователей римского и канонического права. Во втором случае пересмотр законов интерпретирован как акт единоличной воли монарха и выражение воли Бога. Различие этих двух документов отразило типичные для Средневековья расхождения во взглядах на природу королевской власти и полномочия короля (19).
Упландслаг состоял из восьми разделов. В Церковном разделе (Kyrkobalken) (20) рассматривались вопросы, связанные со строительством и освящением церкви, назначением приходских священников, пользованием церковным недвижимым и движимым имуществом, уплатой десятины, исполнением церковных служб и треб, отлучением от церкви, преступлениями, находившимися в ведении церкви. Далее следовал Королевский раздел, затем Раздел о наследовании (Ärvdabalken), в который также входили законы о браке. Следующим был Раздел о неприкосновенности человека (Manhelgdabalken), где речь шла о наказании за различные категории убийства и воровства, а также о розыске краденого и распоряжении найденным имуществом (21). В Разделе о земле (Jordabalken) регламентировались сделки, предметом которых являлись земельные владения, в том числе родовые, где действовало право преимущественной покупки родичами. В том же разделе регулировались другие вопросы, связанные с пользованием пахотными угодьями - в частности, вопрос о сроке аренды и обязанностях крестьян-арендаторов. Уппландслаг завершался разделами о торговле и купле-продаже движимости (Köpmålabalken), о деревенской общине (Byalagsbalken) и судопрозводстве (Rättegångsbalken).
Для настоящего сборника выполнен перевод Королевского раздела - одного из важнейших в Упландском своде законов. Он фактически состоит из трех основных частей: о возведении короля на престол, о защите населения от произвола, о военно-морской повинности и несении береговой охраны. Материал этих разделов уже долгое время служит предметом штудий и дискуссий специалистов - филологов и историков.
Королевский раздел начинается с законов о провозглашении короля. Прежде всего, нового короля полагалось избирать. Право первоочередного избрания конунга принадлежало свеям. Выбранный ими король получал право на Уппсальский удел - домен короны, который, по одной из версий, сформировался на основе древних владений уппсальского языческого храма. Затем королю надлежало совершить Эриксгату - торжественный объезд основных областей Свеаланда и Ёталанда, пролегавший по фиксированному маршруту. Король и его подданные встречались на традиционных местах народных собраний и приносили взаимные клятвы. Точное значение этой поездки является дискуссионным. Так или иначе очевидно, что Эриксгата являлась пережитком древних общинных традиций, когда конунг избирался на областных тингах. Она была своеобразным завершением избрания монарха, актом окончательного признания его власти на местном уровне. Существуют различные объяснения названия этой поездки. Оно ассоциируется прежде всего с именем короля Эрика Святого, правившего в середине XII в., которому традиция приписывала внутригосударственные преобразования и борьбу за распространение христианства. Многие специалисты связывают название поездки с предполагаемой расшифровкой имени Эрик; "ein-rikr" - "всевластный, единовластный правитель" (22). Ритуал Эриксгаты, таким образом, означал, что власть короля, в отличие от власти древних местных конунгов, избранных на областных тингах, распространяется на всю страну. Существует и альтернативная гипотеза, согласно которой название поездки произошло от древнешведского "ed rikia" - "приносить клятву".
Далее в Королевском разделе следуют законы о преступлениях против "королевских клятв" - konungens edsöre (23). К таким преступлениям относилась несанкционированная месть, нарушение неприкосновенности жилища, "мира женщины", "мира церкви" и "мира тинга", самовольная расправа. Законы о "королевских клятвах" являлись логичным следствием (и инструментом) усиления королевской власти, а также возрастания роли правового начала и церкви в обществе. В то же время они были отголоском общеевропейского, восходящего к временам клюнийской реформы движения за социальную стабилизацию и предоставляли хотя бы ограниченные гарантии неприкосновенности человека (борьба за "Божий мир") (24).
Заключительную часть раздела составляют статьи о военно-морской повинности, которая на верхнешведском наречии называлась ледунг (в других скандинавских диалектах - также лединг или лейданг) (25). Сведения о ледунге содержатся во многих скандинавских источниках - шведских, норвежских и датских законах, сагах, хрониках, королевских дипломах, хозяйственных описях (26). Правила исполнения этой повинности были различными для разных скандинавских регионов. Применительно к Швеции (преимущественно центрально-восточной) она заключалась в обязанности снаряжать боевые корабли, поставлять для них гребцов и обеспечивать экипаж продовольствием (эти поставки назывались шеппсвист). Со временем (точные хронологические рамки и детали этого процесса дискуссионны) ледунг превращался в более или менее регулярный налог, взимаемый с крестьян-общинников. Таким образом, для Скандинавии в целом и Швеции в частности ледунг являлся своеобразной и очень важной вехой в формировании средневековой фискальной системы и государственности (27).
Повышенное внимание историков к ледунгу объясняется еще и тем, что с этим феноменом так или иначе связано средневековое областное деление, и прежде всего его основная единица - сотенный округ, "сотня" (др.-в.-швед, хундари; др.-н.-швед. и ср.-швед. херад). Первоначально было распространено мнение, что свейская hundari - местная разновидность распространенного у многих германских народов территориального деления на подобные округа. Характерным примером такой территориальной единицы является английская "сотня" - hundred. В XX в. возникла новая теория: применительно к Скандинавии, "сотня" - специфическое местное явление, связанное с феноменом ледунга: каждая хундари была обязана поставлять гребцов для четырех двадцатичетырехвесельных кораблей, а также делегировать четверых кормчих (по одному на корабль). Отсюда и заключенное в названии число 100: 24 X 4 + 4 = 100 (28). Но такая интерпретация имеет недостатки: размеры кораблей и число гребцов сильно варьировались; существенно различалась квота ледунга: так, в области Вестманланд квота для сотенного округа составляла не четыре, а два корабля, т. е., в пересчете на "стандартные" экипажи, не сто, а пятьдесят человек. В связи с этими недостатками указанной гипотезы была создана новая версия: шведские сотенные округа возникли в результате зарубежного влияния и опосредованно восходили к римским civila centuria - аграрным поселениям стандартной площади. Такие поселения в Древнем Риме основывались колонистами (из числа римских граждан), часто - демобилизованными ветеранами. Страной-посредником, у которой скандинавы переняли аналогичную военно-административную систему деления территории, могла являться Каролингская держава. В целом же вопрос о происхождении древнешведского территориального деления остается дискуссионным (29).
* * *
Первое печатное издание Упландслага было выполнено в 1607 г. исследователем древностей Юнасом Буреусом, родственником крупного шведского ученого - философа, филолога, историка и картографа Юханнеса Буреуса. С тех пор упландское законоуложение публиковалось неоднократно. Первую научную публикацию осуществил в 1834 г. К. Ю. Шлютер, имевший в своем распоряжении три средневековые рукописи; одну из них, хранящуюся в библиотеке Уппсальского университета (по Шлютеру -рукопись А) он положил в основу издания. Позднее появились другие публикации, в том числе по новообнаруженным спискам. В 1908 г. в Париже вышел в свет французский перевод Упландслага (переводчик Л. Боше). В 1933 г. в первом томе многотомного издания новошведских переводов областных законов Швеции был опубликован комментированный перевод Упландслага на современный шведский язык, осуществленный Э. Вессеном (предисловие и комментарии написаны О. Хольмбеком в соавторстве с переводчиком)30. В основу перевода положена уппсальская рукопись - шлютеровский "список А".
В России отдельные фрагменты упландских законов переведены на русский язык О. В. Чернышевой (31). В осуществленную переводчиком подборку вошли законы социально-экономического содержания, присутствующие в разделах о церкви, о земле, о купле-продаже и о сельской общине. Что касается Королевского раздела, то он также находился в поле зрения российских историков, в особенности С. Д. Ковалевского (32). Однако перевода этого ценного источника на русский язык до сих пор не было.
Данный русский перевод, публикуемый впервые, был осуществлен А. Ю. Кузиной, доработан, подготовлен к печати и прокомментирован А. Д. Щегловым. Перевод выполнен по изданию Шлютера и сверен с новошведским переводом Вессена. При работе над предисловием и примечаниями использована исследовательская литература и дополнительные источники (в том числе иные публикации Упландслага), а также критический аппарат Шлютера и комментарии Хольмбека - Вессена.
Примечания
1. Совр. швед. landskapslagar. В Средние века такие законы в Швеции нередко назывались lands lag - "законы ланда"; со второй половины XIV в. это название (уже в значении "законы страны") стало использоваться применительно к общегосударственному законоуложению.
2. Более древние сведения по истории социально-правовых отношений в Швеции являются фрагментарными и зачастую косвенными. До нашего времени дошло несколько отрывков из шведских законов, являющихся более ранними, чем областные. Эти фрагменты сохранились благодаря включению в "Шведскую хронику" Олауса Петри. В первом из них - так называемом "языческом законе" (Hednalagen), говорится о том, как надо действовать, если один человек сказал другому: "Ты - не мужчина, и нет в тебе сердца мужчины". На это полагалось ответить: "Я - мужчина, как и ты", и решить дело поединком. В другом отрывке речь шла о наследовании имущества епископов и приходских священников. Наследство епископов и священников-шведов доставалось их детям, наследство клириков-иноземцев переходило к церкви (Olaus Petri. Samlade skrifter. Uppsala, 1917. Bd. IV. S. 44-45, 63-64). Кроме того, известно несколько древнешведских рунических надписей, содержащих лаконичные (и подчас не вполне ясные) сведения о древнейших правовых нормах.
3. См., например: Hjärne H. Kyrkliga inflytelser inom Sveriges äldre statsratt // Bidrag till Sveriges medeltidshistoria tillägnade C.-G. Malmström. Uppsala, 1902. S. 1-10. Влияние канонического права на скандинавские областные законы было не в последнюю очередь обусловлено ролью этого права, и права вообще, в Западной Европе в период записи скандинавских законов. Во многих случаях редакторы - систематизаторы северных законов (или их близкие друзья и родственники) учились в лучших европейских университетах, где изучалось и преподавалось право - Болонском, Парижском. При этом вероятно (а в некоторых случаях очевидно), что правовой консерватизм таких юристов являлся сознательным. Они исходили из ученой мысли о том, что законы должны быть удобны для той местности, в которой они применяются. См.: Hafström G. De svenska rättskällornas historia. Lund, 1966. S. 33-35, 45-48.
4. См., например, законы Сёдерманланда: Södermanna-lagen // Samling av Sveriges gamla lagar / Utg. C. J. Schlyter. Lund, 1838. Bd. IV. S. 1-4 (далее SSGL); Svenska landskapslagar Tolkade och förklarade av Å. Holmbäck och E. Wessén. Uppsala, 1940. Ser 3. Södermannalagen och Hälsingelagen. S. XIV-XV (далее SL); Wiktorsson P. Södermannalagens B-handskrift: Textens historia och språk. Uppsala, 1976. S. 3. Также и в случаях с несколькими другими сводами законов имеются данные о значительной роли и инициативе местной элиты в деле ревизии и записи законов. См., в частности, наст, предисл., с. 000. Ср.: Hafström G. De svenska rättskällomas historia. S. 31-48; Ståhle C.-I. Studier över Östgötalagen. Lund, 1988. S. 96-121.
5. См.: SL. Uppsala, 1979. Bd. I. S. 140, 155 (далее SL 1); Вестгёталаг. Старшая редакция / Пер., предисл. А. В. Фоменковой // Из ранней истории шведского народа и государства: Первые описания и законы / Сост., отв. ред. А. А. Сванидзе. М., 1999. С. 237, 246.
6. Ср.: Inger G. Svensk rättshistoria. Lund, 1980. S. 11-12.
7. См. в особенности: Sjöholm E. Sveriges medeltidslagar. Lund, 1988; Sawyer В., Sawyer P. Medieval Scandinavia. Minneapolis et al., 1993. P. 17-21; SL 1. S. XV-XVII; Lindkvist T. Landborna i Norden under äldre meddtid. Uppsala, 1979. S. 81-82.
8. См. хрестоматийный пример из Старшего Вестъёталага: «В день смерти человек, согласно закону, не должен отказываться от наследника, если только сам наследник не говорит "да". Так говорят ученые люди, что нельзя сказать "нет" по Божьему праву»: Вестгёталаг. С. 210.
9. Кроме того, в Швеции принято делать различие между 1) судебниками (швед, rättsböcker) - записями действующего права, не получившими официального утверждения со стороны властей, но применявшимися de facto, и 2) книгами законов (швед. lagböcker) - сводами права, получившими утверждение сверху и, в силу этого, обязательными для населения. При такой классификации ётские законы можно отнести к первой категории, а свейские (за исключением законов области Даларна) - ко второй. В современной историографии правомерность указанного деления оспаривалась Э. Шёхольм. Вообще, вопрос о принадлежности древнешведских законов к той или иной из указанных категорий по крайней мере в отдельных случаях является сложным и спорным.
10. В соответствии с известной традицией, по которой западноевропейские "варварские законы" (leges barbarorum) именуются "правдами", по аналогии с Русской Правдой.
11. SL 1. S. XXTV.
12. См. след. раздел наст, издания.
13. См.: Upplandslagen enl. Cod. Holm. В 199 och 1607 års utgåva / Utg. S. Henning. Hft. 1. S. 6-11; SSGL. Bd. III. S. 1-8; SL 1. D. 2. S. 5-7. Ср.: Sjöholm E. Sveriges medeltidslagar. S. 80. В действительности Биргер Магнуссон на тот момент являлся малолетним, и страной управлял опекунский совет во главе с аристократом Торгильсом Кнутссоном (сведения о нем содержит, в частности, Хроника Эрика). Акт ратификации в том виде, в каком он включен в текст законов, создан на древнешведском языке, но сохранились также списки латиноязычной версии того же документа.
14. Король указывает при этом, что подобная практика имеет место в отношении церковных (т. е. канонических) и цесарских (т. е. реципиированных римских) законов.
15. Один из влиятельнейших людей в Швеции того времени, отец святой Биргитты; о ней см.: Щеглов А. Д. Святая Биргитта // Средние века. М., 2004. Вып. 65. С.324-334.
16. В документе сказано, что король не сразу ответил согласием, поскольку не желал без достаточных оснований реформировать древние законы.
17. Т. е., вероятно, систематизатором, редактором.
18. SL 1. Upplandslagen. S. 5-7 (далее UL).
19. Аналогичные противоречия позднее имели место в двух учредительных документах тройственной унии Дании, Швеции и Норвегии - акте о коронации Эрика Померанского и договоре об унии; см. ниже, с. 000.
20. Другое распространенное в рукописных списках название того же раздела - "Раздел о христианстве" (Kristnabalken). Аналогичные вариации присутствуют в названиях других разделов средневековых шведских законов. Готовя К. печати многотомное издание "Sveriges gamla lagar", К. Ю. Шлютер в значительной степени унифицировал названия разделов. В таком единообразном виде их употребляют современные специалисты.
21. Некоторые из рассматриваемых в разделе казусов носят достаточно экзотический характер. Так, широкую известность получил параграф о наказании за ошибочное захоронение живьем в торфе, на необитаемом острове, человека, заболевшего в морском походе. Если по прибытии на остров следующего корабля люди, сошедшие на берег, услышат "шум под землей" и увидят вылезающего из-под земли человека, и он может назвать кормчего и гребцов корабля, экипаж которого с ним так поступил, то виновные должны уплатить в его пользу огромный штраф - сто сорок марок (SL I. UL. S. 95). По законам Сёдерманданда, в которых содержится аналогичный казус, штраф за такое преступление являлся еще большим - триста марок. Там, впрочем, оговаривается, что данный штраф "упоминался, но никогда не уплачивался"; CM.: SL 3. SdmL. S. 178).
22. Вторая часть термина представляла собой слово gata, употребленное в одном из его древнешведских значений: "поездка".
23. Слово edsore было образовано от словосочетания "ed svärja" - "приносить клятву".
24. Важным звеном в формировании шведского законодательства о гарантиях неприкосновенности человека явились статуты, обнародованные на острове Альснё ок. 1280 г. (точная датировка является предметом дискуссий) от имени короля Магнуса Биргерссона (по прозвищу Магнус Амбарный Замок). Эти статуты сохранились во множестве позднейших списков и неоднократно публиковались в Новое время. По случайному совпадению или по замыслу составителей, эти статуты содержали постановления по двум различным, но первостепенно важным вопросам: 1) неприкосновенность человека и жилища; 2) общие привилегии светской и духовной элиты. Статуты начинались с того, что проезжим людям запрещалось останавливаться у сельских домохозяев на постой и требовать продовольствие, не предлагая возмещения. В связи с этим указывалось, что отныне в каждой деревне должен иметься человек, продающий проезжим людям все, что им необходимо в пути, по обычной для данной области цене (swa sum almænnilik köpp ær i landenu). Далее следовали установления о защите домохозяев от произвола проезжих людей. Второй раздел статутов касался вопроса о нарушении "королевских миров" - убийство в собственном доме, убийство в чужом жилище, изнасилование, убийство женщины, нанесение раны в церкви или на церковном дворе, ранение на тинге, причинение увечий. Наказанием за эти правонарушения являлось лишение мира и изъятие имущества (кроме случая, когда хозяин дома, в котором совершено преступление, попросит о смягчении кары). Третий (бесспорно, самый знаменитый) раздел статутов Альснё гарантировал служилым людям короля, брата короля - герцога Бенгта, а также архиепископа и епископов свободу от каких бы то ни было повинностей в пользу короны. Далее говорилось, что такая привилегия даруется всем людям, несущим конную воинскую службу, независимо от того, кому они служат. Ниже уточнялось, что указанная свобода от повинностей распространяется на владения служилых людей, а также на управляющих их имениями и сидящих на их землях крестьян-арендаторов - ландбу. Заключительный, четвертый раздел статутов Альснё по содержанию перекликался с двумя первыми. Он обещал бондам защиту от произвольных поборов со стороны ленников - в частности, от самовольного (без санкции короля) взимания продуктовой и ямской повинности. - Содержание документа здесь изложено по публикации: SSGL. Bd. I. S. 310-316.
25. Собственно, ледунгом именовались и сам морской поход, и основная повинность, благодаря которой он осуществлялся.
26. И в некоторых источниках иного характера. Так, в норвежском дидактическом сочинении - "Королевском зерцале" (примерно вторая половина XIII в.) - указывается, что участие в морском походе - обязанность каждого бонда Норвегии по отношению к королю этой страны. Кроме того, как известно, краткие упоминания о морских походах и их участниках содержатся во многих скандинавских рунических, надписях.
27. Многие предписания Упландслага в отношении налогов, изначально связанных с ледунгом, выполнялись в Упланде еще и в период ок. 1540 г. См.: Lundberg В. Territoriell indelning och skatt i Uppland under medeltiden. Stockholm, 1972. Примечательно также, что во многих рукописных списках общешведского законоуложения - Ландслага (вторая половина XIV-XVI в.) - в качестве дополнения присутствует статья 10 Королевского раздела Упландслага, где говорится о поборах, взимаемых в связи с ледунгом.
28. См.: Hjärne E. Roden. Upphovet och namnet. Området och jarlen. Lund, 1947; Hafström J. Ledung och marklandsindelning. Uppsala, 1949.
29. Обзор важнейших концепций и аргументов содержится в монографии: Söderlind S. Leding och härad, gård och by. Uppsala, 1989.
30. SL 1. UL. S. 1-216.
31. Хрестоматия по истории средних веков. М., 1963. Т. II. С. 571-579.
32. См.: Ковалевский С. Д. Шведские областные законы как исторический источник // Средние века. М., 1971. Вып. 33. С. 287-301; Его же. Образование классового общества и государства в Швеции. М., 1977. |
|
