|
Убийство Нифлунгов
Гуннар и Хёгни взяли тогда все золото, наследье Фафнира. Между Гьюкунгами и Атли была тогда вражда. Он обвинял Гьюкунгов в смерти Брюнхильд. Помирились на том, что они должны были отдать ему в жены Гудрун. Они дали ей выпить напиток забвения, прежде чем она согласилась выйти замуж за Атли. Сыновей Атли звали Эрп и Эйтиль. А Сванхильд была дочерью Сигурда и Гудрун.
Конунг Атли пригласил к себе Гуннара и Хёгни и послал к ним Винги и Кнефрёда. Гудрун знала коварный замысел и написала им рунами, чтобы они не приезжали. В подтверждение она послала Хёгни кольцо Андвари, которое она обвязала волчьим волосом.
Гуннар сватался к Оддрун, сестре Атли, но ему ее не отдали. Тогда он женился на Глаумвёр. А Хёгни был женат на Костбере. Сыновей их звали Солар, Сневар и Гьюки.
Когда Гьюкунги приехали к Атли, Гудрун велела своим сыновьям просить оставить Гьюкунгов в живых. Но они не захотели. У Хёгни вырезали сердце, а Гуннара бросили в змеиный ров. Он играл на арфе и усыпил змей, но одна гадюка укусила его в печень.
Конунг Тьодрек был у Атли и потерял там большую часть своих людей. Тьодрек и Гудрун жаловались друг другу на свои несчастья. Она сказала ему:
Песнь о Гудрун
1
"Девой счастливейшей
в женских хоромах
я родилась,
любила я братьев,
покуда мне Гьюки
золота не дал, –
золото дал он
и выдал за Сигурда.
2
Таким был Сигурд
пред Гьюки сынами,
как стебель лука,
из трав встающий,
как легкий олень
меж тварей лесных,
как золота пламя
пред оловом тусклым.
3
Зависть братьев
моих обуяла –
муж мой был лучшим
между героями;
спать не могли,
ни дела обсуждать,
пока они Сигурда
не погубили.
4
Грани примчался, –
слышен был топот, –
Сигурд тогда
сам не приехал;
были все кони
обрызганы кровью,
в пути утомясь,
убийц привезли они.
5
С Грани пошла я
беседовать, плача,
стала расспрашивать,
слезы роняя;
Грани понурил
голову низко –
знал о беде он:
не стало хозяина.
6
Долго терзалась я,
долго молчала,
все же спросить
решилась у Гуннара.
7
Голову скорбно
Гуннар склонил;
Хёгни сказал мне
о смерти жестокой:
"Лежит изрубленный
там за рекой
убивший Готторма, –
отдан волкам он.
8
Взгляни на юг –
вот Сигурд лежит!
Слушай, как воронов
каркает стая,
добычу орлы
с клекотом делят,
волки над мужем
твоим завывают".
[Гудрун сказала:]
9
"Хёгни, зачем ты
счастья лишенной
о горе подобном
поведать вздумал?
Пусть сердце твое
ворон терзает
в далекой земле,
которой не знаешь ты".
10
Одно лишь Хёгни
молвил в ответ, –
сумрачен был он
от сильного горя:
"Гудрун, тебе бы
сильней горевать
о том, что сердце
склюют мне вороны!"
11
Одна я ушла
после этой беседы
в лес, чтобы взять
волчью добычу:
не голосила,
руки ломая,
не причитала,
как жены другие,
как мертвая, сидя
над телом Сигурда.
12
Ночь мне казалась –
как в новолунье,
когда над Сигурдом
в горе сидела я;
мнилось, что волки
благо бы сделали,
если б меня
жизни лишили!
Если б сгорела
я, как береза!
13
Пять дней я спускалась
по горным склонам,
пока не увидела
Хальва палаты.
14
Прожила я у Торы
семь полугодий.
у дочери Хакона
в датской земле.
Шитьем золотым
меня забавляла.
вышивая палаты
и витязей датских.
15
Вышили с ней мы
конунгов подвиги,
были на тканях
воины князя,
щиты червленые,
гуннов воители,
с мечами и в шлемах
княжья дружина;
16
по морю струги
Сигмунда плыли –
драконьи морды
и штевни резные;
вышили мы,
как бились на юге
Сигар и Сиггейр
на острове Фьоне.
17
Проведала Гримхильд,
готская женщина,
где я живу
..........
Оставила вышивку,
вызвала сына,
чтобы спросить
своенравного воина,
согласен ли он
сестре отплатить
иль выкуп за мертвого
мужа отдаст он.
18
Гуннар готов был –
И Хёгни тоже –
выплатить золото,
выкуп за распрю.
Спросила она,
кто согласится
коня оседлать,
в повозку запрячь,
скакать на коне,
сокола взвить,
луком из тиса
стрелы пуская.
19
Вальдар датский,
и Ярицлейв с ним,
Эймод третий,
а с ними и Ярицкар
в палату вошли,
подобны князьям,
Лангбарда воины,
в красных плащах,
кольчуги их в золоте,
острые шлемы,
мечи у бедра,
волосы темные.
20
Каждый пытался
подарок вручить мне,
подарок вручить
и в печали утешить,
как будто могли
горе мое
этим унять,
но им я не верила.
21
Гримхильд напиток
мне поднесла
терпкий, студеный,
чтоб горе забыла я:
сдобрен он был
силой земли,
холодной волной
и кровью вепря.
22
Были на роге
багряные руны –
что они значат,
прочесть не могла я:
вереска рыба,
Хаддинги края
несрезанный колос,
звериная пасть.
23
Были в той браге
многие беды,
листья и желудя
жженого пепел,
роса очага
и жертв требуха,
печень свиная,
свары гасящая.
24
Забыли тогда,
что совершили
[непонятное место]
Трое князей
ко мне подошли,
прежде чем мне она
молвила слово.
25
"Дам тебе, Гудрун,
золота груду,
все, что отец
в наследье оставил,
кольца червленые,
Хлёдвера земли,
ковер драгоценный
за конунга мертвого.
26
Девушек гуннских,
ткущих искусно,
золотом шьющих
тебе на забаву, –
Будли сокровища
будут твоими,
вся в золоте выйдешь
замуж за Атли!"
[Гудрун сказала:]
27
"Нет, не бывать
браку такому,
никогда я за брата
Брюнхильд не выйду!
Мне не пристало
с отпрыском Будли
род умножать
и радостно жить!"
[Гримхильд сказала:]
28
"Враждебной не будь
к героям воителям,
хоть и повинны
мы пред тобою!
Снова все будет,
как если б жили
Сигурд и Сигмунд, –
роди сыновей лишь!"
[Гудрун сказала:]
29
"Гримхильд, постылы мне
шумные пиршества,
как уступлю я
желаниям Атли,
если трупов чудовище
с Хугином вместе
Сигурда кровь
пили из сердца!"
[Гримхильд сказала:]
30
"Великого конунга
я тебе выбрала,
первым из всех
он признан повсюду;
с ним проживешь ты
до самой смерти,
а не захочешь –
не быть тебе замужем!"
[Гудрун сказала:]
31
"Нет, не стремись,
к сварам привычная,
злое родство
мне навязать!
Гуннару он
зло причинит,
сердце у Хёгни
вырвет из ребер.
Не буду спокойной,
пока не убью
того, кто забавы
мечей затевает".
32
Горько рыдая,
молвила Гримхильд,
беды сынов
и родичей видя,
злые напасти
для них ожидая:
33
"Еще я дам земли
и с ними дружину,
Винбьёрг и Вальбьёрг,
коль взять ты согласна, –
до смерти владей
и счастлива будь!"
[Гудрун сказала:]
34
"Выбор я сделаю,
конунга выберу,
но так поступить
родня принуждает:
не суждено мне
счастливой быть с мужем,
братьев беда
не спасет сыновей!"
35
Воины все
на коней вскочили,
вальские жены
сели в повозки:
семь дней мы ехали
по землям студеным,
семь дней веслами
волны месили
и семь еще дней
посуху шли.
36
Тогда вратари
высокого града
открыли ворота,
чтоб въехать во двор нам.
37
Разбудил меня Атли –
в тревоге была я,
предчувствуя смерть
родичей милых.
[Атли сказал:]
38
"Норны меня
пробудили недавно,
зловещую мне
дали загадку:
мне снилось, ты, Гудрун,
дочь Гьюки, вонзила
отравленный меч
в тело мое".
[Гудрун сказала:]
39
"Сон про железо
огонь предвещает, –
женщины гнев –
желанья пустые:
язву я выжгу
и вылечу хворь,
хоть бы тебя
я ненавидела".
[Атли сказал:]
40
"Снилось еще,
что здесь во дворе
упали побеги, –
их посадил я, –
вырваны с корнем,
облиты кровью,
лежат на столе, –
я должен жевать их.
41
Снилось, что пущены
соколы мною,
голодные птицы,
навстречу погибели;
как будто сердца их,
набухшие кровью,
в горе смешал я
с медом и съел их.
42
Снилось, что пущены
мною щенята,
два их, и воют
оба уныло;
снилось, что падалью
стало их мясо,
что его пожирать
принуждают меня".
[Гудрун сказала:]
43
"То воины будут
улов обсуждать,
у белых рыб
отрывая головы:
дохлыми станут
в недолгое время,
перед рассветом
люди съедят их".
44
Не легла, не спалось мне,
жаждавшей мести,
на ложе моем –
ясно я помню...
ПРИМЕЧАНИЯ
И эта песнь – героическая элегия, поскольку основное ее содержание – элегический обзор прошлых событий в форме монолога героини. Но форма эта не выдержана: местами речи персонажей развивают действие. Некоторые исследователи считают, что у песни не хватает конца.
В песни рассказывается о том, как Гудрун после смерти Сигурда вышла замуж за Атли. Таким образом, эта песнь связывает сказание о гибели Сигурда со сказанием об Атли и гибели братьев Гьюкунгов (см. комментарий к "Песни об Атли"). Но ряд персонажей в песни (Хальв, Тора, дочь Хакона, Вальдар, Ярицлейв, Эймод, Ярицкар) не восходят к сказаниям, а придуманы для данной песни. Имена некоторых из этих персонажей (см. строфу 19) указывают на русско-скандинавские связи XI в. Ярицлейв – это явно Ярослав; Вальдар – возможно, Владимир; Эймод – Эймунд (об одном норвежце с этим именем в так называемой "Эймундовой саге" рассказывается, что он был предводителем варяжской дружины Ярослава Мудрого); Ярицкар – вероятно, искажение какого-то русского имени. Неясно, как эти имена попали в песнь. Большую роль в песни играют предвосхищения будущего в виде скрытых или явных предсказаний (строфы 9-10, 31, 34) или вещих снов (строфы 38-43). Есть в песни ряд бытовых сцен, которые всегда привлекали внимание историков культуры (это особенно относится к сценам женского вышиванья, строфы 14-16).
В рукописи "Старшей Эдды" эта песнь названа "Древней Песнью о Гудрун", и раньше исследователи считали эту песнь ранней. Ф. Йонссон в своей истории литературы датировал ее серединой X в. Между тем Фрис считает, что она возникла в конце XII в. в Норвегии и имела прообраз в датских балладах, которые в свою очередь имели прообраз во французских chansons de toile, т. е. "ткацких песнях" (J. de Vries. Das zweite Guðrúnlied. Zeitschrift für deutsche Philologie, 77, 1952, 2, 176-199).
Прозаический отрывок, предпосланный песни, знакомит с основными персонажами и событиями этой и четырех следующих песен.
7. Убивший Готторма – Сигурд. См. "Краткую Песнь о Сигурде", строфы 22-23.
9. Гудрун намекает в этой строфе на будущую гибель Хёгни.
16. Сигмунд – отец Сигурда.
Сигар и Сиггейр – герои датского сказания.
Остров Фьон – Фюн (в Дании).
19. Лангбард – буквально – "длиннобородый", в данном случае, по-видимому, Атли.
...волосы, темные... – признак их южного, возможно гуннского, происхождения.
22. Вереска рыба – змея.
Несрезанный колос края Хаддинги – водоросль. Край Хаддинги – море. Другие толкователи считают, что край Хаддинги – это царство мертвых, и ставят запятую не после "рыба", а после "края". Получается – змея царства мертвых.
23. Роса очага – сажа.
28. Сигмунд – сын Гудрун от Сигурда.
29. Чудовище трупов – волчица.
31. Тот, кто забавы мечей затевает – воин, в данном случае Атли.
35. Вальский – чужестранный, буквально – кельтский, романский.
43. Смысл этой строфы неясен.
|
