| 1041
Отвергла королевна корону, и ее
Стирать с утра до ночи заставили белье,
Но после поплатились все, кто ее терзал.
И с Хервигом сраженье норманнский король проиграл.
1042
Сначала приказали прекрасной деве встать,
Отправиться к Ортруне и с нею отдыхать,
Весельем наслаждаться, пить доброе вино.
Но знатная девица все также твердила одно:
1043
"Не надо мне короны. Ведь вам известно, князь,
Я быть женой законной другому поклялась,
Меня с ним обручили родные и вельможи.
И если он погибнет, ни с кем я не лягу на ложе".
1044
А князь сказал: "Поверьте, вам не о чем тужить.
Никто нас, кроме смерти, не сможет разлучить,
Так мирно пребывайте с моей сестрою вместе,
Ортруна вас утешит, я вам обещаю по чести".
1045
Он льстил себя надеждой, что нрав ее смягчится,
Ведь всем, чем только можно, поделится сестрица
С несчастной полонянкой. Брат и сестра мечтали,
Что дева перестанет теперь предаваться печали.
1046
Княжна все дни сидела с Кудруной, и она
Лицом порозовела от доброго вина
И кушаний отборных. Но можете поверить,
Ни за какие блага она не могла лицемерить.
1047
Когда герой учтиво склонялся перед ней,
Отраднее на сердце не становилось ей,
О тяжком плене дума красавицу терзала,
И боль свою угрюмо в упреках она вымещала.
1048
Так это продолжалось, покуда, осердясь,
"Прекрасная Кудруна, – ей не промолвил князь, –
Я Хервига не ниже, с кем сблизиться вы мните
Себе великой честью, а вы меня тяжко казните.
1049
Для нас обоих лучше вам так не поступать.
Когда вас обижают, мне больно это знать,
Я сам безмерно стражду, обидой уязвленный.
Хоть вы меня отвергли, я вас увенчал бы короной".
1050
И князь пошел к дружине, окончив эту речь.
Велел героям земли и честь его беречь.
"Меня, – размыслил Хартмут, – так сильно ненавидят,
Что, видно, много горя от этого в будущем выйдет".
1051
И стала королевной Герлинда помыкать,
Служить ее вседневно заставила опять.
Не с дамами в светлице, как это ей пристало,
С прислугой на задворках Кудруна теперь пребывала.
1052
Куражилась волчица над знатной полонянкой:
"Хочу, чтоб дочка Хильды была моей служанкой,
Себя непобедимой гордячка возомнила,
Так пусть она послужит, как прежде еще не служила".
1053
Сказала злой Герлинде прекрасной Хильды дочь:
"Я вам служить усердно готова день и ночь,
Все выполню охотно, что будет мне по силам,
Покуда разлучает нас злая судьба с моим милым".
1054
А старая волчица сказала: "Ты мое
Носить на берег будешь и там стирать белье,
И будешь безотказно стирать всей свите платья,
Смотри, чтоб только праздной тебя не сумела застать я".
1055
"Владычица, – Кудруна осмелилась сказать, –
Пускай меня научат, как надобно стирать,
Чтоб в вёдро и в ненастье могла стирать я платья.
Коль нет мне в жизни счастья, так горше хочу пострадать я.
1056
Я вовсе не гордячка и выучусь стирать,
Велите вашей прачке мне это преподать,
И хлеб свой отслужу я, работая вседневно
Без всякого отказа". Разумна была королевна.
1057
Герлинда приказала служанке платья взять,
Идти с Кудруной к морю, учить ее стирать,
И тяжко королевна с тех пор работать стала.
Никто не заступался, Герлинда ее истязала.
1058
Учили близко замка Кудруну мыть белье,
И стала полонянка стирать белым-бело,
Всех лучше в Нормандине. Подругам было тяжко
Глядеть на то, как ныне у моря стирает
бедняжка.
1059
В плену, служа Кудруне, красавица жила,
И тоже королевной та пленница была.
Ее судьба Кудруны всех больше удручала,
Когда глядели девы, как дочь государя' стирала.
1060
И верная подруга возвысила свой глас,
Сказала Хильдебурга: "Услышь, о боже, нас!
Всех, кто увез Кудруну, пусть небо покарает,
Владетельная дама сама их одежду стирает".
1061
Герлинда, слыша это, распорядилась зло:
"Не хочешь, чтоб Кудруна трудилась тяжело,
Так за свою хозяйку сама ты поработай".
Сказала Хильдебурга: "Я сделаю это с охотой.
1062
Прошу вас богом, деву одну не оставлять,
Ведь королевской крови ее отец и мать.
И мой отец был князем, но я стирать сумею.
Чтоб ни было, позвольте мне службу нести вместе с нею.
1063
Мне жаль ее, хоть тяжко и мне свой крест нести.
Господнем изволеньем жила она в чести,
И предки ее были всех королей богаче.
Служить ей здесь негоже, и я помогу ей тем паче".
1064
Рекла Герлинда злая: "Но будешь ты страдать
И по снегу босая зимой пойдешь стирать,
Когда бушует ветер, и будет так хотеться
В натопленной светлице у печки с подругами греться".
1065
С трудом дождалась дева, пока закат настал,
Тот вечер утешенье Кудруне даровал.
Пришла к ней Хильдебурга, и обе королевны
Свою тоску и горе друг другу излили душевно.
1066
Рыдая, Хильдебурга промолвила тогда:
"Печалит несказанно меня твоя беда.
Я милость у чертовки сегодня испросила.
Она стирать одежду мне вместе с тобой разрешила".
1067
Бедняжка отвечала: "Воздай тебе Христос
За то, что пролила ты со мною столько слез.
Коль мы стирать на море вдвоем с тобою станем,
Так скрасим наше горе и, верно, душою воспрянем".
1068
И было Хильдебурге стирать разрешено
С несчастной, чью отраду похитили давно
И радостей лишили. А стирки полонянкам
Давали много больше, чем всем королевским служанкам.
1069
Когда у прочих пленниц, случалось, был досуг,
Кудруна с Хильдебургой не покладали рук,
И плакали слезами подруги, их жалея,
Хоть и трудились сами, да так, что нельзя тяжелее.
1070
И мука эта длилась – здесь измышленья нет! –
Стирать им приходилось шесть с половиной лет,
На море мыть одежды всей княжеской дружине.
Без проблеска надежды им тяжко жилось на чужбине. |
