| Автор Хроники "Деяния саксов" - Видукинд, монах монастыря Новая Корвея (1), стоит у истоков формирования раннефеодального Немецкого государства. Он писал свою Хронику в 50 - начале 70-х годов Х в. (2), был современником и летописцем крупнейших событии, связанных с формированием новой государственности на основе Восточно-Франкского королевства, явившегося одним из наследников Франкской империи Карла Великого.
X век занимает особое место в европейской истории: он явился решающим этапом в образовании политической карты Европы, временем распространения на ее территории феодальной политической доктрины. Именно в Х и в начале XI в. определились черты европейской политической структуры, оформились и выступили на историческую арену государственные организмы; которым суждено было сыграть большую роль в последующей истории континента: на западе Европы - испанская "национальная империя" в виде государства Леон, на востоке - Киевская Русь, на юге - Византия, достигшая вершины политического могущества во времена Фоки и Цимисхия. и Болгария, в центре Европы - формирующаяся раннефеодальная немецкая государственность во главе с Саксонским герцогством, с самого начала стремившимся распространить свою власть на полабских славян, западнославянские государства и на Италию. В то же время утверждается суверенитет раннефеодальных государств - Польши, Чехии и Венгрии. Они выступают как сильные феодальные монархии (3).
Х век имел основополагающее значение и с точки зрение формирования и распространения феодальной политической [6] доктрины: в это время утверждается и распространяется христианство (в римском или в греческом обряде) (4). Христианская доктрина утверждала и санкционировала власть феодалов и их политическую организацию. Наряду с официальными служителями христианства, представителями церкви, взгляды на государство, на власть монарха, на вопрос взаимоотношения государства и церкви в это время высказывали и те представители феодального класса, которые, независимо от своего служебного и общественного положения (духовного или светского), выступали по тем или другим мотивам защитниками и глашатаями господствующей династии, выражая таким образом интересы господствующего класса в целом. Взгляды этих идеологов были продиктованы политическим развитием и формированием суверенного раннефеодального государства (5). Именно с этой точки зрения большой интерес имеют "Деяния саксов" Видукинда Корвейского.
Время и место написания Хроники, ее содержание, политическая и историческая концепция автора предопределили большое место этого сочинения как в современной, так и последующей историографии, притом не только своей страны, но и соседних народов (6).
Историографию, связанную с проблемой "Деяний саксов", можно вести поэтому со времени первых последователей, преемников и издателей Хроники Видукинда. Труд его был широко использован хронистами, непосредственно следовавшими за ним. Особенно следует указать на использование материала "Деяний саксов" в известной Хронике Титмара Мерзебургского (7) и распространение сведений Видукинда благодаря популярным средневековым хроникам Фрутольфа Бамбергского (XI в.) и Эккехарда Аурского (XII в.) (8). Наибольшей популярностью пользовалась Хроника Эккехарда, и благодаря ей сведения Видукинда перешли к последующим историкам. Использовал материал из "Деяний саксов" в своей Хронике и Саксон Грамматик (1150-1216) (9). Появились затем и первые краткие справки и систематизации сведений о Видукиндe и его произведении. [7]
Авторами их были Сигиберт из Жомблу (10), а затем компилятор конца XV - начала XVI в. ученый - гуманист Тритемий (1432-1516) (11). Сведения Сигиберта из Жомблу и Тритемия сводились к тому, что Видукинд, помимо известной нам Хроники, написал жизнеописания святых Павла еремиты и Феклы (12). Хотя до нас не дошли эти произведения Видукинда, сведения о том, что он написал жития, подтверждаются и собственными словами автора "Деянии саксов" (13). Сообщение Тритемия расширило сведения о Видукинде, но оно внесло в них и путаницу, а также субъективный элемент: три книги "Деяний саксов" Тритемий принял за отдельные произведения Видукинда. Являясь послушником монастыря Гиршау (Бавария), он высказал версию о связи Видукинда с этим монастырем, что, однако, не нашло подтверждения (14).
Дополнили сведения о Видукинде и систематизировали его материалы издатели "Деяний саксов". Начало положил Мартин Фрехт (1532) (15), особенно же содействовал этому Генрих Мейбом (старший) в 1621 г. (16). Генрих Мейбом дал описание жизни Видукинда на основании данных самого хрониста и впервые комментировал текст "Деяний саксов". Результатом его работы историки пользовались вплоть до начала XIX в. Вслед за Генрихом Мейбомом все авторы XVII-XVIII вв., касавшиеся творчества Видукинда, исходили из средневековой традиции. Характерными представителями средневековой историографии о Видукинде были Паулини, Мобиллон и Цигельбауэр, фактически, однако, не пополнившие существенно сведения о хронисте (17). [8]
Расширила реальные комментарии к "Деяниям саксов" только работа Берхта-Бринкена в начале XIX в., но и она в основном продолжала отталкиваться от основных представлений Тритемия и его последователей (18).
Попытки критического изучения "Деяний саксов", стремление преодолеть ошибки авторов церковно-исторических исследований о Видукинде относятся ко второй половине 30-х годов XIX в. Начало этому положил М. Т. Концен, поставивший задачу критического анализа "Деяний саксов" Видукинда. Он высказал гипотезу, что в сочинении Видукинда содержатся две разновременные редакции (19). Решающее значение для нового направления в изучении вопроса имело издание "Деяний саксов" Г. Вайтцем в 1839 г. Георг Вайтц (1813-1886) - выдающийся ученик Леопольда Ранке, главы исторической школы, занявшей господствующее положение в немецкой историографии 50-х годов XIX в. Он отличался критическим отношением к источнику, проявляя максимальную осторожность в выводах. Его издательская деятельность в области публикации средневековых источников имела выдающееся значение (20). Три издания Георга Вайтца (21), включившие "Деяния саксов" и их комментарии, заложили источниковедческую основу для новейшей историографии по интересующему нас вопросу. Вводная статья и комментарии к "Деяниям саксов" стимулировали монографические исследования о Видукинде на протяжении второй половины XIX в. В. Ваттенбах дал обстоятельную характеристику "Деяний саксов" и критически проанализировал литературу о хронисте (22). В. Мауренбрехер обратил внимание на текстологический анализ Хроники и выяснение места Видукинда в немецкой историографии (23).
Таков был уровень историографии вопроса к моменту появления первого фундаментального исследования с позиций прагматической историографии второй половины XIX в. Автор его - Рудольф Кепке (24), представитель либеральной политической историографии Германии второй половины XIX в. Он остановился [9] на критическом анализе источника. Дав критический разбор историографии, начиная со средневековых хронистов и вплоть до своих непосредственных предшественников, автор вместе с тем поставил и в определенной морс решил некоторые вопросы, связанные с текстом Хроники, ее редакцией, терминологией и значением труда Видукинда для изучения разных сторон политической жизни Саксонии 50-70-х годов Х в. (25). Отметим положения Р. Кепке, сыгравшие роль в развитии дальнейшей историографии. Автор поставил вопрос о личности Видукинда и его принадлежности к определенному политическому кругу, о прямом контакте хрониста с герцогским и королевским окружением (26).
Большим вкладом был текстологический анализ "Деяний саксов", развивший и обогативший мысль М. Т. Концена о различных редакциях Хроники. Р. Кепке сумел выделить из всего контекста "Деяний саксов" первоначальное содержание и последующие вставки хрониста (27). На этом основании было доказано положение о двух редакциях "Деяний". Тезис о двух редакциях принят в новейшей историографии. Р. Кепке высказал и гипотезу о возможной датировке первой и второй редакции (966 и 968). По этому вопросу развернулась дискуссия, которая продолжается по настоящее время.
Ценным в исследовании Р. Кепке является анализ терминологии Видукинда. С большой тщательностью автор систематизировал сведения хрониста, распределив их по разделам: народ, страна, управление, король, герцоги, внешние отношения, церковь, империя. Автор, наконец, попытался выявить источники, которыми пользовался Видукинд, и выяснить, какое влияние оказал этот хронист на последующую историографию. По многим вопросам (например, о значении латинских терминов Видукинда при изучении Саксонии в Х в., определении позднейших вставок автора в первоначальный текст) последующие исследователи могут уверенно опереться на положительные выводы Р. Кепке. Некоторые вопросы этот исследователь только выдвинул, не претендуя на их решение (вопрос о месте автора Хроники в обществе, его историческая концепция и др.).
Труд Р. Кепке, написанный на уровне лучших образцов буржуазной историографии того времени, содействовал более глубокому и разностороннему изучению "Деяний саксов" в последующий период - с конца 60-х годов XIX в. до начала 20-х годов XX в. В это время значительно усовершенствовался и углубился качественный анализ текста "Деяний саксов". Этому содействовал расцвет немецкого источниковедения в медиевистике [10] последней четверти XIX в. Именно к этому времени относятся второе и третье издания "Деяний саксов" Г. Вайтца (1866 и 1882) в серии "Monumenta Germaniae".
В начале XX в. были найдены новые рукописи труда корвейского хрониста (28), что позволило еще более углубить текстологический анализ и осуществить новое издание памятника. Это сделал К. A. Keep (29).
На новой источниковедческой основе продолжалось многостороннее изучение источника. Наметились несколько направлений исследования. Главным оставалось изучение текста. Получила развитие гипотеза Р. Кепке о двух редакциях Хроники. Проблему филиации разных редакций "Деяний саксов" рассмотрел Б. Симсон, выдвинувший гипотезу о соотношении различных вариантов "Деяний саксов" (30). Соображения, высказанные Б. Симеоном, содействовали дискуссии и плодотворному исследованию. Большой вехой в изучении вопроса явилось исследование Г. Блоха (31), который на новой текстологической основе, подготовленной к тому времени новыми изданиями "Деяний саксов", поставил задачу изучения взглядов Видукинда. Опираясь на классификацию рукописей, автор выдвинул гипотезу о двух основных редакциях "Деяний саксов" с интервалом около 10 лет, отнеся первоначальный текст "Деяний саксов" к 957-958 гг., а его авторскую редакцию к 968 г. Последние добавления Видукинда к своему сочинению Г. Блох отнес к 973 г. (32). По его мнению, только такая классификация может объяснить позднейшие вставки, не связанные с первоначальным контекстом, и дать основание для объяснения эволюции взглядов Видукинда на Саксонскую державу 50-70-х годов Х в. Новое по сравнению с наблюдениями Р. Кепке в работе Г. Блоха заключалось в источниковедческой аргументации гипотезы о датировке разных редакций Хроники и главное - постановка проблемы изучения политической концепции средневекового [11] хрониста (33). Г. Блох пришел к выводу, что лейтмотивом "Деяний" является апология Саксонской династии, идея гегемонии Саксонского герцогства, защита универсалистских претензий Оттонов (34). Работу Г. Блоха можно рассматривать, с одной стороны, как итог исследовательских поисков за больший период развития немецкой историографии (1867-1913), с другой - как программу для последующих историков, поскольку автор лишь поставил, но не решил новые вопросы. Важнейшим из них были: вопрос о месте Видукинда в развитии политической мысли раннего средневековья, проблема изучения объективных условий формирования концепции хрониста, задача исследования социальных корней мировоззрения хрониста.
Период с конца 60-х годов до начала 20-х годов XX в. характерен специализированным подходом к изучению исторического памятника. Некоторые частные вопросы, связанные с критикой текста, рассмотрела К. Креббель (35), высказав предположение о незавершенности труда Видукинда. Точка зрения ее не была принята (36). Биографические сведения о Видукинде систематизировал В. Ваттенбах (37). А. Гаук рассмотрел "Деяния саксов" в связи с историей немецкой церкви (38). Его труд выдержал несколько изданий и сохранил значение до наших дней. Макс Геррманн начал исследовать особенности языка и литературный стиль "Деяний саксов" (39). Данные Видукинда использовались для характеристики восточной политики Оттонов (40), для изучения немецко-венгерских отношений (41) и, наконец, для воссоздания общей картины истории Саксонии при Оттоне I (42) и имперской концепции Саксонской династии (43). Наблюдения авторов имели значение для интерпретации отдельных аспектов памятника (44).
Подход к "Деяниям саксов" в межвоенный период и особенно во время .нацистского господства отразил противоречивость развития [12] немецкой историографии, борьбу ее прогрессивных представителей против крайне реакционных концепций, служивших фашизму. Позитивистское направление в этот период сказалось в новом издании "Деяний саксов" (45); оно пополнило предшествующие издания фактическими сведениями в комментариях и вводной статье (46). Большое значение для текстологического анализа и комментирования реалии имел новый перевод "Деяний саксов" на немецкий язык и комментарии к переводу П. Гирша (47).
Изучение более широких проблем, связанных с "Деяниями саксов", с исторической обстановкой их возникновения и с общим мировоззрением их авторов, было осложнено нарастанием реакционных тенденций в немецкой буржуазной историографии. Для немецкой медиевистики все более характерной становилась идеалистическая тенденция, представители которой объясняли историю образования немецкой государственности с субъективных, идеалистических и мистических позиций. Весьма характерны в этом отношении две работы начала 20-х годов: И. Галлера "Эпоха немецкой истории" и Д. Шефера "Государство и мир" (48). Превознося деяния Генриха I и Оттона I, Д. Шефер проводил параллель между Саксонией Х в. и Галлией времен завоевания Цезаря: подобно тому, как Галлия сыграла решающую роль в передаче на запад влияния Рима, так Саксония Х в. имела якобы решающее значение для формирования европейской государственности. Так была сформирована реакционная концепция раннефеодальной немецкой истории. Согласно этой концепции в основе немецкой истории Х в. был.и якобы две государственные идеи: "идея германизма" и "идея вождизма". Реакционное направление немецкой медиевистики профашистского толка подхватило эту концепцию. Работы А. Шульте (49) и И. Бюхлера (50), развивающие высказанные идеи и дающие мистическую трактовку Саксонии Х в., непосредственно подготовили фашистское толкование прошлого (51). Реакционно-мистическое освещение истории Саксонии Х в. стало формой признания фашистского режима со стороны тех немецких медиевистов, которые исповедовали [13] нацистскую идеологию. Стала процветать нацистская апология "Немецкой империи" Х в. Характерна в этом отношении работы Г. Геймпеля, выдвинувшего в качестве первостепенной задачи изучение именно в таком аспект деяний Генриха I и Оттона I. Времена I империи (начиная с коронации Оттона I в 962 г.) должны стать, говорил Г. Геймпель, предметом особой любви и усердных занятий, ибо I империя должна стать образцом для "III империи" (52). Нацистская концепция саксонской истории Х в., дающая реакционную, мистическую интерпретацию сведений Видукинда и провозгласившая I идею "миссии" и "вождизма" Саксонии, пытавшаяся найти в истории империи Оттонов историческое оправдание гитлеровскому у рейху, подверглась марксистской критике со стороны советской медиевистики в 30-40-е годы (53).
К чести немецкой историографии, уж в 30-е годы против реакционной фашистской трактовки истории Саксонии Х .в., против фальсификации и превратного толкования источников того времени выступили демократически настроенные немецкие историки, среди которых наиболее видным был М. Линтцель. Выражением критических тенденций был сборник статей, направленных против фашистской фальсификации исторической роли Карла Великого (54). М. Линтцеля отличала научная добросовестность, прогрессивные взгляды и высокое мастерство источниковедческого анализа (55). Труды его сохраняют большое значение по настоящее время, получив признание со стороны современной немецкой марксистской медиевистики (56). Отмечая непоследовательность и ошибки М. Линтцеля в отдельных вопросах, медиевистика пользуется многими его выводами (57).
Специальная разработка М. Линтцелем вопроса истории создания "Деяний саксов" (58), очерк политических взглядов Видукинда (59) явились развитием позитивного исследования проблемы Западной империи в IX-Х вв. (60) и имперской [14] Оттона Великого (61). Значение наблюдений М. Линтцеля по интересующему нас вопросу состоит в том, что автор, воспользовавшись итогами исследований своих предшественников, особенно Р. Кепке и Г. Блоха, смог убедительно аргументировать историю написания "Деяний саксов", дополнить Г. Блоха и пойти дальше в характеристике взглядов хрониста. Автор стремился, насколько позволяли ему его мировоззрение, историческая школа и обстоятельства времени, проанализировать концепцию Видукинда, исходя из развития политических идей, на протяжении франкской монархии Карла Великого, затем Восточно-Франкского королевства и, наконец, во .времена Саксонского герцогства в период трансформации последнего в Германское государство на немецкой основе. "Деяния саксов" Видукинда автор отнес к числу первостепенных источников начального этапа формирования Германского государства (62). Признавая наличие определенных противоречий и даже явных фактических ошибок в Хронике, давших основание некоторым историкам поставить под сомнение достоверность сообщений источника (63), М. Линтцель доказал, что в основной своей части "Деяния саксов" являются надежным первоисточником. Объективно взвесив аргументацию Г. Блоха и его оппонентов, исследователь согласился с тем, что основными этапами написания "Деяний" явились 958, 968 и 973 гг.; это объясняет изменение отношения хрониста к основным проблемам политической жизни (64). В развитии взглядов Видукинда есть логика, и изменения в концепции следует объяснять тем, что хронист был вынужден идти на компромисс. М. Линтцель впервые постарался объяснить мировоззрение хрониста его социальной принадлежностью. По его мнению, Видукинд, несмотря на свое положение монаха, защищал интересы широких слоев саксонского дворянства, включая светские круги.
По мнению М. Линтцеля, для "Деяний саксов" характерна светская политическая концепция, христианской церкви отводится в ней лишь роль опоры государства. М. Линтцель постарался выяснить значение "Деяний саксов" в развитии этнического самосознания образующегося Германского государства. Видукинд, по его мнению, выступил певцом саксонского народа, многие вопросы стремился решить не только с точки зрения интересов господствующей династии, но и с точки зрения требований саксонской народности. Саксонское "национальное" чувство во многом [15] определило политические взгляды хрониста. Работы М. Линтцеля представляются нам вершиной, которой достигла немецкая буржуазная историография в исследовании интересующей нас проблемы.
Новые исследования появились лишь в послевоенный период, для которого характерно выделение двух принципиально различных направлений в немецкой медиевистике. Одно продолжало традиции буржуазной историографии, другое стремилось наметить пути марксистского исследования. Буржуазная немецкая историография в послевоенный период разработала некоторые новые вопросы, связанные с "Деяниями саксов" Ценной явилась небольшая по объему диссертация молодого ученого Елизабеты Бах, решившей сопоставить политические взгляды выдающихся идеологов Германского государства X-XII вв. (65). При изучении концепции Видукинда автор отдал должное аргументации М. Линтцеля. Главное внимание автор сосредоточил на анализе понятий "род", "племя" и "империя" у хрониста. Новым была констатация значения "Деяний саксов" в развитии представления о родине в историографии X-XI вв. В своем локальном исследовании Е. Бах, к сожалению, не развила наиболее важную линию исследований М. Линтцеля: она не ставила своей задачей выяснить социальные предпосылки политической концепции.
Знаменательным было появление монографии видного западноевропейского историка Г. Беуманна (66). По сравнению со всеми предшествующими исследователями его преимущество - в широком диапазоне исследования. Это не только историческая монография, но и филологическое исследование; не только тонкий источниковедческий анализ текста "Деяния саксов", сопоставление рукописи и редакций, но и очерк мировоззрения хрониста.
Во всех затронутых вопросах учитывается предшествующая немецкая литература. Монография Г. Беуманна - несомненно значительная веха в изучении творчества Видукинда Корвейского, своего рода итог изысканий буржуазной медиевистики.
Многие наблюдения автора целесообразнее отметить при комментировании конкретных вопросов и отдельных глав Хроники, что мы и старались сделать в замечаниях к русскому периоду. Важнее остановиться на некоторых общих чертах исследования и сказать о месте его в историографии.
Не только для литературоведа, но и для историка интересным является экскурс автора в лабораторию хрониста раннего средневековья, создавшего эпические образы отечественной истории. Мы впервые можем получить целостное впечатление об отношении Видукинда к античной традиции и средневековой литературе. Несомненную ценность представляет новая попытка реконструкции [16] первоначальной редакции Хроники, наблюдения и выводы относительно биографических данных хрониста и отношения последнего к своим современникам. Не все выводы автора убедительны (67), иногда, как нам представляется, они перегружены деталями, повторяющими рассуждения предшествующих исследователей (например, М. Геррманна). Не всегда убеждает полемика с историками вопроса (68), тем не менее автор достигает главной своей цели: воссоздать образ Видукинда не только как историка, но и как художника и мыслителя. Добрая треть всей монографии отведена анализу духовного мира, политических идей и исторической концепции Видукинда (69). В этой наиболее насыщенной части исследования, мы обнаруживаем много ценного: интересные наблюдения относительно освещения конкретных фактов и действующих лиц политической истории Саксонии Х в. (70), сопоставление "Деяний саксов" с современными им историческими памятниками, например "Деяниями Оттона" известной поэтессы Гротсвит (71), и др.
Однако в главном, как нам представляется, Г. Беуманн сделал шаг назад по сравнению со своим непосредственным предшественником - М. Линтцелем. Автор стремится найти ключ к историческому мировоззрению и политическим взглядам Видукинда не в объективной обстановке, не в социальной принадлежности хрониста, а в области развития идей, стараясь утвердить тезис об идеальном, надысторическом отношении Видукинда к государству, к господствующей династии, к соседним народам (72). Наиболее четкое выражение этот подход Г. Беуманна нашел в его главном тезисе - в утверждении, что и содержание и саму структуру "Деяний саксов" пронизывает идея надклассового мира, который государственная власть, в силу предопределения свыше, не только имеет право, но и обязана насаждать как внутри, так и вне государства (73). Автор отходит, таким образом, от прогрессивных традиций немецкой историографии и оказывается в плену идеалистических и мистических построений.
Диаметрально противоположный подход к анализу "Деяний саксов" обозначился в немецкой марксистской историографии, в кругах историков ГДР. Материалистический подход к вопросу сформулировал проф. Эрих Доннерт при своем общем сопоставлении позиции Видукинда с его предшественниками и последователями в области хроникерства. Э. Доннерт проследил значение рассмотренных им хроник для характеристики славяно-германских [17] отношений (74). Автор подчеркнул, что до сих пор отсутствует исследование "Деянии саксов", основанное на принципах исторического материализма (75). В результате наблюдения над Хроникой Видукинда и анализа отношения автора "Деянии саксов" к германо-славянской проблеме Э. Доннерт пришел к заключению, что "сообщения Видукинда о славянах являются... идеологическим оправданием феодальной экспансионистской политики по отношению к славянам, проводившейся саксонской аристократией и двумя первыми государями из династии Оттонов" (76).
В марксистской историографии отсутствует специальное исследование "Деяний саксов". Однако марксисты ГДР создали реальные предпосылки для такой работы. Большое значение имеют результаты их изучения проблемы формирования раннефеодального Германского (Немецкого) государства. Мы имеем в виду исследования Г. Бартмусса (77) и Мюллера-Мартенса (78). Несмотря на дискуссионность некоторых положений в работах указанных авторов, богатый фактический материал и марксистская его интерпретация дают возможность использовать их для комментариев к нашему переводу (79).
"Деяния саксов" нашли широкий отклик за пределами своей страны и стали предметом внимания историографии в соседних странах. И хронисты средневековья, и историки нового времени во Франции, Польше, Чехословакии, Венгрии проявили большое внимание к "Деяниям саксов". Историографическое наследие здесь не имело столь большой традиции, как в Германии, однако некоторые труды историков этих стран существенно дополняют немецкую историографию. При анализе генезиса исторических взглядов Видукинда заслуживает внимания работа французского историка Р. Фольца (80). Давая очерк развития имперской идеи в Европе X-XI вв., автор проследил эволюцию двух ее форм: "неримской" и "римской" (81). Он убедительно показал значение традиции Франкского государства в развитии имперской идеи государств, образовавшихся на развалинах империи франков. Интересно своеобразие развития имперской идеи в Саксонии при династии Людольфингов, особенно при Оттоне I. Автор заметил, [18] что интерпретация понятия империи у Видукинда определила ту антипатию, которая существовала в Саксонии но отношению к попыткам папы Иоанна XII рассматривать империю Оттона I как орудие своей политики. Наблюдения Р. Фольца дают дополнительный материал для анализа взглядов Видукинда.
Значительно большее значение имеют работы польских и чешских историков, специально остановивших свое внимание на "Деяниях саксов".
Большое место Видукинду уделено в польской историографии, что объясняется ценностью фактических сведений хрониста по истории полабских славян и по истории польско-немецких отношений раннефеодального периода. Видные польские медиевисты посвятили специальные статьи и даже монографии анализу сведений Видукинда по отдельным вопросам. Внимание привлекли данные, например, о загадочном племени "лицикавиках" (82), об освещении Видукиндом деятельности Вихмана (83), а также другие мотивы (84). Результаты исследований польских медиевистов представляют большой интерес, поскольку существенно корректируют наблюдения немецких историков и помогают осмысливать отдельные сведения.
В послевоенный период польский историк М. Едлицкий начал подготовку польского издания Хроники Видукинда. К сожалению, замысел не был осуществлен из - за кончины автора (85).
Сведения Видукинда о политике Генриха I и Оттона I по отношению к Чехии были предметом тщательного изучения чешских историков. Все чешские медиевисты использовали сведения Видукинда при анализе чешско-немецких отношений Х в. (86). Анализ чешскими историками сведений Видукинда о Чехии Х в. (87) представляет значительный источниковедческий интерес. [19]
Венгерские медиевисты использовали данные хрониста о немецко-венгерских отношениях. Большое значение имеют данные о Лехвельдском сражении (88).
Остается сказать о степени изученности "Деяний саксов" в русской историографии.
В дореволюционной русской историографии интерес к "Деяниям саксов" проявляли преимущественно слависты, касавшиеся истории полабских славян, Чехии и Польши Х в. (89). Исследование Хроники Видукинда отсутствовало. Интерес к изданию наиболее важных мест из "Деяний саксов" проявил профессор Петербургского университета И. М. Стасюлевич (1826-1941) в своей хрестоматии но истории средних веков (90). Вплоть до настоящего времени его перевод отдельных частей Хроники Видукинда - самый значительный в хрестоматийной литературе. Опубликованы его русские переводы частей I и II книг "Деяний саксов". Можно согласиться с мнением, что для своего времени хрестоматия И. М. Стасюлевича была "ценным собранием впервые переведенных на русский язык источников и пособием по историографии" (91). С научной точки зрения перевод Стасюлевича не может удовлетворить современного читателя.
Главное - его перевод не полон, в основном дан в форме вольного пересказа. Совсем отсутствует III книга, взамен дан очень краткий пересказ (92). Многие главы I и II книг сокращены (93). Некоторые главы соединены в одну (94), язык перевода архаичен, нередко дается вольный перевод с заменой залога, времени и даже лица, от имени которого ведется рассказ. Комментарий терминов отсутствует. Отдельные замечания к упоминаемым в Хронике фактам и действующим липам свидетельствуют, что даже немецкие издания "Деяний саксов", существовавшие ко времени русской публикации И. М. Стасюлевича, не были использованы автором.
Еще меньшая часть Хроники опубликована в дореволюционной хрестоматии, составленной Д. Н. Егоровым (95). [20]
Советские медиевисты уделили внимание Видукинду в связи с изучением феодальной немецкой экспансии в славянские страны в Х в., дав классовую характеристику сведениям Видукинда по этому вопросу (96). Краткую источниковедческую и историографическую справку о "Деяниях саксов" дали в своих общих курсах О. Л. Вайнштейн и А. Д. Люблинская (97).
Хрестоматии по истории средних веков, выпущенные за годы Советской власти, уделили очень мало внимания Видукинду (98) Вопрос о значении "Деянии саксов" как источника по истории славян сделал темой своей кандидатской диссертации советские историк Н. А. Мохов. Положения его работы известны лишь по опубликованным им тезисам (99). Автор обратил внимание на фальсификацию интересующей нас проблемы и немецкой историографии, отметил, что и русской историографии правильному пониманию взглядов Видукинда мешало отсутствие исправного русского перевода латинского текста и влияние превратных представлений, идущих от немецких историков. Н. А. Мохов считает, что Видукинд "не понял идеалов своего главного героя Oттона I", т. е., что Видукинду как саксу были чужды имперские интересы династии на Востоке, особенно задача христианизации славян. По мнению Мохова, Хроника дает ответ па вопрос, "почему полабские славяне погибли в борьбе с германской стихией". Этот ответ автор усмотрел в том, что "до Х века полабские славяне не успели создать единого политического образования", а с Х в. "этому препятствовала политика королей саксонской династии" (100).
На основании тезисов трудно судить о системе аргументации и методе. исследования автора. Работа заслуживает внимания постановкой проблемы и своей критической частью.
Подведем некоторые итоги. [21]
Историография, посвященная "Деяний саксов", обширна. Проблема привлекла большое внимание не только немецкой историографии, но была предметом исследования историков других народов (французов, поляков, чехов, венгров, русских).
В немецкой историографии медиевисты всех направлений высказали свое отношение к родоначальнику хроникерства в Германии: "Деяния саксов" были предметом изучения представителей церковно-дворянской историографии, позитивистов, либеральных и консервативных историков вплоть до новейшей немецкой буржуазной историографии 40-60-х годов. Немецкая марксистская историография также уже предприняла первые опыты в изучении "Деяний саксов". Общие работы историков ГДР по истории Германии Х в. создали предпосылки для исследования взглядов хрониста на новой основе.
Иностранная историография (французская, польская, чешская, венгерская) затрагивала локальные вопросы (преемственность идей Видукинда с западной историографией, критический анализ сведений хрониста, освещающих вопросы немецко-польских, немецко-чешских и немецко-венгерских отношений).
Русская дореволюционная историография использовала отдельные сведения Видукиида в славистических исследованиях. Общий интерес к Видукинду ограничился хрестоматийным переводом отрывков из "Деянии саксов". Перевод этот, сыгравший для своего времени учебную роль, не соответствует современному уровню сведений о хронисте в его произведении. Кроме того, в силу отрывочности и погрешностей самого перевода, а также отсутствия необходимых комментариев к нему этот перевод не может служить и учебным целям.
В советской историографии материал "Деяний саксов" был использован для характеристики начала немецкой агрессии в славянские земли в Х в.
Обзор историографии убеждает нас в том, что изучение "Деяний саксов" с позиций историко-материалистического представления о том времени, когда возник памятник, с позиции анализа социального существа взглядов автора Хроники - одна из задач марксистской медиевистики. К этому присоединяется необходимость уточнения, систематизации, а иногда и пересмотра некоторых частных вопросов, связанных с текстом и конкретными сведениями Хроники.
Наконец, полный, по возможности наиболее близкий к оригиналу русский перевод памятника с учетом новейшей историографии может помочь в изучении не только взглядов Видукинда, но и его времени.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. О монастыре Новая Корвея см. прим. 3 к Предисловию к I книге. Там же литература вопроса.
2. Об аргументации времени написания разных частей и редакции "Деяний саксов" см. ниже, стр. 26 и сл.
3. J. Baszkiewicz. Panstwo suwerenne w feudalnej doktrynie politycznej do poczatkow XIV wreku-. Warszawa, 1964, str. 7 nast.
4. J. Baszkiewicz. Op. cit., p. 10.
5. Ibid., p. 12 etc.
6. Подробнее см.: Г. Э. Санчук. Видукинд Корвейский и его "Деяния саксов" (обзор источников). "Вопросы историографии и источниковедения славяногерманских отношений". М., 1973, стр. 87-99.
7. Об этом подробнее см. в предисловии и в комментариях к "Хронике Титмара": Kronika Thietmara z tekstu lacinskiego przetlumaczyl, wstepem poprzedzil i komentarzem opatrzyl М. Z. Jedlicki. Poznan, 1953. Ср.: L. Koczy. Thietmar i Widukind. "Kwartalnik historyczny", N 50, zesz. 4. Lwow, 1886, str. 656-676.
8. Подробнее см.: "Widukindi monachi corbeiensis rerum gestarum saxonicarum. Recognovit K. A. Kehr". Hannoveraе et Lipsiae, 1904, p. XXV.
9. Saxo Grammalicus. Gesta danorum. Ed. E. Holder. Strassburg, 1866.
10. "Sigebertus Gemblacensis de scriptoribus ecclesiasticis". "Magna Patrologia latina", t. XVI, p. XVI. О значении его сведений о Видукинде см.: R. Koepke Widukind von Korvei. Berlin, 1867, S. 3, 170.
11. Основным источником сведений о Видукинде в средние века стали работы Тритемия, особенно: "Cathologus illustrum virorum". S. Benedict, Francofurt, 1491; "De viris illustribus ordinis". S. Benedicti, Francofurt, 1492. О Тритемии и издании его трудов см.: О. Л. Вайнштейн. Западноевропейская средневековая историография. М.-Л., 1964, стр. 320.
12. Тритемий свидетельствует: "Vitam divi Pauli primi heremitor prosai cae et metrica lib. II i passionem quoque teclae virginis similiter metrice lib. I, epigramation lib. I, Alta insuper scripsissae dicitur quac ad notitiam meam non venerunt" (цит. по кн.: R. Koepke. Widukind..., S. 170).
13. Вид., I, 1. Здесь и далее, ссылаясь на Хронику Видукинда "Деяния саксов", мы имеем в виду предлагаемый в данном издании русский перевод. Римской цифрой обозначена книга, арабской - глава.
14. R. Koepke. Widukind..., S. 171.
15. "Witichindi Saxonis. Rerum ab Heinrico et Ottone I imp. gestarum libri III". Basilae apud Jo Hervagium, mense Martio a. MDXXXII. Ed. Martinus Frecht. Basilae, 1532. Характеристику издания см. ниже, стр. 25.
16. "Primi et antiguissimi historiae Saxonicae scriptoris Witichindi monachi Corbeiensis, familiae Benedictione. Opera et studio Heinrici Meibommii". Francofurti, 1621. Характеристику издания см. ниже, стр. 61.
17. "Paulini Theatrum illustrium virorum Corbeejae Saxonicae". Gеnаe 1606: Mabillon. Annales ordinis S. Benedicti. Francofurtum. 1632. Ziegelbauer. Historia rei litterariae ord. S. Benedicti. Francofurtum, 1651.
18. Bercht-Brincen. De Witechindi Corbeiensis vita et scriptories cum consilio novae editionis parandae. "Acta societatis Jablonovinae nona Lipsiae". Leipzig, 1812, III, p. 127 etc.
19. At. Th. Conzen. Die Geschichtsschreiber der Sachsischen Kaiserzeit. Regensburg, 1873.
20. Об этом подробнее см.: Ф. Я. Фортинский. Научно-исследовательская деятельность Георга Вайтца. "Киевские университетские известия", т. III, 1879, стр. 65-78; т. IV, 1879, стр. 79-112; он же. Научно-издательская деятельность Георга Вайтца. Киев, 1886, стр. 145-176. Марксистскую характеристику научной деятельности Г. Вайтца см.: О. Л. Вайнштейн. Историография средних веков. М.-Л., 1956, стр. 218.
21. О них подробнее см. ниже, стр. 61- 62.
22. W. Wattenbach. Deutschlands Geschichtsquellen im Mittelalter bis zur Mitte der dreizehnten Jahrhundert. Lipsiae (Leipzig), 1856.
23. W. Maurenbrecher. De historicis decimi seculi scriptoribus, quires ah Ottone magno gestas memoriae tradierunt. Dissertatio. Lipsiae, 1861.
24. R. Koepke. Widukind von Korvei, Berlin 1867.
25. Критические и позитивные наблюдения Р. Кепке по этим вопросам учтены нами в комментариях к русскому переводу "Деяний саксов".
26. R. Koepke. Widukind..., S. 15 ff.
27. Основные наблюдения Р. Кепке над текстом выделены нами в комментариях.
28. "Widukindi res gestae Saxonicae ex recensoine Waitzii in usum scholarum ex Monumentis Germaniae historicis recudi fecit". Georgus Heinricus Pert. Editio altera Nannoverae, 1866; "Widukindi rerum gestarum Saxonicarum libri tres in Scriptores rerum Germaniciarum in usum scholarum". Ed. J. Waitz. Hannoverae, 1882.
29. "Widukindi rerum gestarum Saxonicarum". Ed. K. A. Kehr. "Monumenta Germaniae Scriptores". Edito quarta, 1904. Характеристику издания см. в разделе об изданиях Хроники.
30. Bernanrd von Simson. Kritische Erorterung ueber die verschiedenen Texte des Widukind. "Neues Archiv der Gesellschaft fuer die aeltere deutsche Geschichtskunde", Bd. XV, Heft 3. Hannover, 1890.
31. H. Block. Die Sachsengeschichte Widukinds von Korvei. "Neues Archiv der Gesellschaft fur aeltere deutsche Geschichtskunde zur Beforderung einer Gesammtausgabe der Quellen deutscher Geschichtеn der Mittelalters", Bd. 38. Hannover und Leipzig, 1913.
32. Подробнее о гипотезе Блоха см. в разделе "Редакции "Деяний саксов" и их датировка".
33. Наблюдения Г. Блоха учтены нами в комментариях к русскому переводу.
34. H. Bloch. Die Sachsengeschichte..., S. 130-141.
35. G. Krebbel. Hat Widukind seinen Res gestae Saxonicae die Form im welcher wir sie heute desitzen selbst gegeben? "Abhandlung ueber Corveyer Geschchtsschreibung". Zweite Reihe. Muenstter, 1916.
36. Об этом см. в комментариях.
37. W. Wattenbach. Ueber Widukind von Corvey. "Sitzungsbericht der Koenigliche Preussische Akademie der Wissenschaft", Berlin, 1896.
38. A. Hauck. Kirchengeschichte Deutschlands. Berlin, 1902.
39. Max Herrmann. Die Latinitaet Widukinds von Korvei. Gresweld, 1907. Наблюдения автора учтены при характеристике языка Хроники. См. комментарии.
40. H. Lubenow. Die Slawenkriege der Ottonen und Salier in den Anschauungen ihrer Zeit (Dissertatio). Greisswald, 1919.
41. A. Schrader. Die Ungarnschlacht von 955. "Archiv fuer Geschichte des Hochstiffs", Bd. I. Leipzig, 1911.
42. E. Duemmler. Kaiser Otto der Grosse. Leipzig, 1876.
43. Stengel. Den Kaiser macht das Heer. Weimar, 1910.
44. Наблюдения авторов учтены в комментариях.
45. "Widukindi Corbeieinsis rerum gestarum Saxonicarum libri tres". Ed. Hirsch-Lohmann. "Monumenta Germaniae historica Scriptores rerum Germanicarum in usum scholarum", N 60. Berlin, 1935.
46. Об этом подробнее см.: L. Koczy. Thietmar i Widukind. In: "Kwartalnik historyczny". N 60. Warszawa, 1926.
47. Widukind. Sachsische Geschichten. Neu uebertragen und bearbeitet von Paul Hirsch, "Die Geschichtsschreiber des deutschen Vorzeit", Bd. 33. Leipzig, 1931. Замечания П. Гирша учтены в комментариях к русскому переводу.
48. J. Halter. Die Epochen der deutschen Geschichte. Berlin. 1922; D. Schafer. Staat und Welt. Berlin, 1922
49. A. Schulte. Der deutsche Staat. Leipzig, 1933.
50. J.Buhler. Deutsche Geschichte. Berlin, 1934.
51. На это особенно обратил внимание современный немецкий историк Г. Бартмусс (Н. Bartmuss. Die Geburt des ersten deutsche Staate. Berlin, 1966, S. 45).
52. H. Heimpel. Deutschlands Mittelalter. Deutschlands Schiksal. Berlin, 1933; H. Heimpel. Deutsches Mittelalter. Berlin, 1941.
53. А. И. Неусыхин. Исторический миф III империи. "Уч. зап. МГУ", вып. 8. М., 1945.
54. "Karl der Grosse oder Charlemagne. Mit Antworten deutscher Geschichtsschreiber". Berlin, 1935).
55. Об этом подробнее см.: H. Bartmuss. Die Geburt des ersten deutschen Staates. Berlin, 1966.
56. Это нашло выражение в переиздании избранных трудов М. Линтцеля (М. Lintzel. Ausgewaehlte Schriften. Bd. I, II. Berlin, 1961).
57. H. Bartmuss. Die Geburt..., S. 235.
58. М. Lintzel. Die Entstehungszeit von Widukinds Sachsengeschichte. М. Linlzel. Ausgewahlte Schriften. Bd. II, S. 302-311.
59. М. Lintzel. Die politische Haltung Widukind von Korvei. М. Lintzel. Ausgewahlte Schriften. Bd. II.
60. М. Lintzel. Die Kaiserpolitik Ottos dеs Grossc. М. Lintzel. Ausgewaehlte Schriften, Bd. II.
61. Этот аспект проблемы автор подробнее осветил в специальной работе: М. Lintzel. Der romisclie und frankische-deutsche Kaisergedanke von Karl des Grosse bis auf Otto den Grossen. М. Lintzel. Ausgewaehlte Schriften. Bd. I, S. 122-141.
62. М. Lintzel. Die politische Haltung..., S. 317.
63. Наиболее скептическую точку зрения занял А. Гаук (A. Hauck. Kirschengeschichte Deutschlands. Berlin, 1906).
64. М. Lintzel. Die politische Haltung..., S. 319.
65. Е. Bах. Politische Begriffe und Gedanken sachsischer Geschichtsschreiber ueber der Ottonenzeit. Muenster. 1948.
66. Н. Beumann. Widukind von Korvei. Weimar, 1950.
67. Спорные положения отмечены в комментариях.
68. Это относится особенно к полемике с Г. Блохом (Н. Beumann. Widukind..., S. 79-85).
69. Н. Beumann. Widukind..., р. 204-265.
70. Ibid.
71. Ibid., p. 139.
72. Ibid., p. 211, ff.
73. Ibid., p. 210.
74. E. Donnert. Studitn zur Slawenkunde des deutschen Fruemittelalter. "Wissenschaftliche Zeitschrift oder Friedrich Schiller Universitaet Gesellschafts und Sprachwissenschaftliche Reiche", Heft 2-3. Berlin, 1962.
75. Ibid., p. 226.
76. Ibidem.
77. H. Bartmuss. Die Geburt...
78. E. Muller-Mertens. Das Zeitalter der Ottonen. Berlin, 1955.
79. См. комментарии, в которых мы попутно отмечаем и расхождения, имеющиеся у этих авторов.
80. R. Folz. L'idee d'Empirc en Occident du V au XIV siecle. Paris, 1953.
81. Ibid., p. 50. В своих наблюдениях Р. Фольц в значительной мере смог опереться на исследования немецкой историка Эрдманна работу: C. Erdmann. Forschungen zur Ideenwelt des Fruemittelalters, Berlin, 1951.
82. J. Widajewicz. Licikawiki Widukinda. "Slavia Occidentalis", N 6, Poznan, 1927.
83. J. Widajewlcz. Wichmann. "Prace komisji Historycznej", t. VII. Poznan 1933.
84. L. Koczy. Thictmar i Widukind."Kwartalnik historyczny", 50. Warszawa, 1925; K. Tymieniecki. Widukind i Titmar о wypadkach, 963 "Rorznik historyczny", N 12. Warszawa, 1963; Z. Sulkowski. Najstarsza granica zachodnia Polski. "Przeglad zachodi", N 3-4. Poznan, 1952; G. Labuda. Studja nad poczatkami panstwa polskiego. Poznan, 1946; G. Labuda. Fragmeiity dziejow slovianszczyzny zachodniej. Wybor zrodel do historii Polski sredniowiecznej. Do pocz. XV w. Poznan, 1966.
85. Согласно любезной информации проф. Г. Лабуды, полученной мною во время моей командировки в г. Познань (декабрь, 1968 г.), материалы, связанные с подготовкой этого издания, не сохранились.
86. С этой точки зрения заслуживают особого внимания следующие работы: F. Palackj. Dejiny narodu ceskeho, dil. I. Praha, 1894; V. Navotny. Ceske dejiny, dil. I. Praha, 1912; W. Tomek. O pravnim pomeru Cech. К nekdejsi risi nemecke. "Casopis musea Kralovstvi Ceskeho". Rocznik XXXI. Praha, 1857; Z. Fiala. Vztach ceskeho statu k nemecke risi do pocatku XIII stol. "Sbornik historicky VI". Praha, 1959; Z. Fiala. Premyslowcke Cechy. Praha, 1965; V. Vanecek. Stat Premysloveu a stredoveka rise. Praha, 1945.
87. V. Novolny. Qui quamdin vixit, imperatori fidelis et utilis in mansit. "Cesky Casopis historicky", N 17, 1911; M. Bartos. Knize Vaclav Svaty u Widukinda. "Svatoslavsky sbornik", I. Praha, 1929; О. Kralik. Labyrynt davnych dejin ceskych. Praha, 1970.
88. "Magyarczszag tortenеte". Budapest, 1953; "Magyarczszag fortenete", 1 k. 2 dikkiadas. Budapest, 1968.
89. Особенно следует отметить следующие работы: Ф. Успенский. Первые славянские монархии на северо-западе. М., 1862; А. Гильфердинг. История балтийских славян. А. Гильфердинг. Собр. соч., т. IV. СПб., 1874.
90. И. М. Стасюлевич. История средних веков в ее писателях и исследованиях новейших ученых, т. I, II. СПб., 1862, 1866 (2-е изд. СПб. 1911).
91. О. В. Вайнштейн. Историография средних веков, стр. 382.
92. И. М. Стасюлевич. История..., т. II. СПб., 1911, стр. 443.
93. Например, главы 1-15 книги I.
94. Например, главы 9-14 книги I соединены в одну.
95. "Средневековье в его памятниках". Переводы Н. Л. Гейнека и др. Под ред. Д. Н. Егорова. М., 1913. Здесь даны переводы только 36-й главы I книги "Деяний саксов".
96. Н. П. Грацианский. Фашистская фальсификация истории немецкой агрессии за Эльбу. "Уч. зап. МГУ", вып. 18. М., 1945, стр. 134; А. И. Неусыхин. Исторический миф III империи. Там же, стр. 76; Г. Э. Санчук. Видукинд как идеолог восточной экспансии раннефеодального немецкого государства. Сб. "Славяно-германские культурные связи и отношения". М., 1960; он же. Политические взгляды Видукинда. "Исследования по славяно-германским отношениям". М., 1971, стр. 250-281; он же. Видукинд Корвейский и его "Деяния саксов" (обзор источников). "Вопросы историографии и источниковедения славяно-германских отношений. М., 1973, стр. 87-99.
97. Л. Д. Люблинская. Источниковедение истории средних веков. Л., 1955; О. В. Вайнштейн. Историография средних веков, стр. 97.
98. В "Хрестоматии по истории средних веков" под редакцией А. П. Грацианского и С. Д. Сказкнна (М., 1935) сведения о Видукинде отсутствуют в "Хрестоматии по истории средних веков" под редакцией акад. С. Д. Сказкина (М., 1961) приведена только глава 35 из I книг" "Деянии саксов". Перевод перепечатан из Хрестоматии Д. П. Егорова.
99. Н. А. Мохов. Видукинд как источник по истории, славян (Из истории славяно-германских отношений в Х веке). Тезисы кандидатской диссертации, защищенной 29.Х 1945 г. в ЛГУ. Л., 1945.
100. Там же, стр. 2. |
